Знаменитые вожди. Ведение войн индейцами

Граф де Болье даже не подозревал, беспечно готовясь закурить сигару, что зажженная им спичка мгновенно превратит его в предмет ужаса для индейцев.

Но едва граф понял могущество того оружия, которое случай вложил ему в руки, он решил немедленно воспользоваться суеверным невежеством краснокожих.

Наслаждаясь в душе своим торжеством, граф нахмурил брови и, увидев, что краснокожие пришли в себя настолько, чтобы слушать его, заговорил повелительным тоном, который всегда действует на толпу людей, подражая напыщенным оборотам речи и выразительным телодвижениям краснокожих:

Пусть мои братья откроют уши! Слова, исходящие из моей груди, должны быть услышаны и поняты всеми вами. Мои братья люди простые, способные заблуждаться. Истина должна входить в их сердца, как железный клин. Моя благость велика, потому что я могуч. Я не покарал моих братьев, когда они осмелились дотронуться до меня руками, я только показал им свое могущество. Я - великий врачеватель бледнолицых. Мне известны все тайны самого искусного врачевания. Стоит мне захотеть, и птицы небесные вместе с рыбами из реки придут воздать мне поклонение, потому что во мне - сам Повелитель Жизни, и это он дал мне свой жезл врачевания… Слушайте, что я скажу, краснокожие, и запоминайте! Когда родился первый человек, он гулял по берегам Меша-Шебе и повстречал Повелителя Жизни. Повелитель Жизни приветствовал его словами: «Ты мой сын». - «Нет, - ответил первый человек, - мой сын - ты, и я докажу это, если ты мне не веришь. Мы сядем рядом и воткнем в землю наши жезлы врачевания; кто первый встанет, тот будет младший и сын другого». Они сели и долго смотрели друг на друга. Наконец Повелитель Жизни побледнел, упал, и его тело отпало от костей. Тут первый человек радостно вскричал: «Наконец-то он действительно умер!» Так они оставались десять раз по десять лун и еще вдесятеро более того, а так как по истечении этого времени даже кости Повелителя Жизни совсем побелели, то первый человек встал со словами: «Теперь нет никаких сомнений - он действительно умер». Он взялся за жезл врачевания Повелителя Жизни и вынул его из земли. Но Повелитель Жизни мгновенно поднялся, отнял у первого человека свой жезл и сказал: «Стой! Я тут, я твой отец, и ты мой сын!» И тогда первый человек признал его за отца. Но Повелитель Жизни тогда прибавил: «Ты мой сын, первый человек, ты умереть не можешь. Возьми мой жезл врачевания. Когда я захочу говорить с моими краснокожими детьми, я пошлю к ним тебя»… Вот этот жезл врачевания. Готовы ли вы исполнять то, что я прикажу?

Эти слова, сказанные тоном глубокого убеждения, при том, что легенда, приведенная графом, считалась непреложной, всем известной истиной, были приняты с полнейшей верой индейцами, которых чудо с горящей спичкой уже рас-

положило к легковерию. Ониответили с глубокой почтительностью:

Пусть наш отец говорит. То, чего он хочет, хотим и мы. Не его ли мы дети?

Отойдите, - сказал граф. - Я буду говорить только с вашим вождем.

Серый Медведь выслушал речь графа с величайшим вниманием. Проницательный наблюдатель порой мог бы уловить на его лице мимолетную тень недоверия, но тотчас опять отгоняемую удовольствием, которое блистало в его глазах с тонким и умным взором. Он рукоплескал не меньше, а даже, скорее, больше своих воинов, когда граф наконец замолчал. Услышав, что он хочет говорить только с вождем, индеец слегка улыбнулся, движением руки отстранил краснокожих и подошел к графу с непринужденностью и внутренней свободой, которые невольно бросались в глаза.

В молодом вожде сказывалось врожденное благородство, которое нравилось с первого взгляда, влекло к нему и внушало невольное уважение.

Черноногие, почтительно склонив головы, спустились с холма и уселись на землю в ста ярдах от стана охотников.

Импровизированное красноречие графа де Болье изумило его спутников ничуть не меньше, чем индейцев. Меткая Пуля и Ивон Керголе ничего не понимали. Индейская мудрость молодого человека окончательно сбила их с толку. С живейшим нетерпением они ждали развязки сцены, ни цели, ни значения которой не могли угадать.

Оставшись с глазу на глаз - охотник и бретонец также отошли в сторону - француз и индеец с минуту пристально и несколько озабоченно всматривались друг в друга.

Но при всех усилиях белого угадать чувства человека, который находился перед ним, ему пришлось сознаться, что он имел дело с одной из тех сильных натур, которые не дают возможности прочесть что-либо в их наружности и во всех случаях жизни вполне владеют собой; более того, пристальный взгляд и металлический блеск в глазах индейца заставили графа втайне почувствовать некоторую неловкость, и он поспешил положить ей конец, заговорив, чтобы таким образом противодействовать обаянию, которому поддавался против своей воли.

Вождь, - сказал он, - теперь ваши воины удалились…

Серый Медведь остановил его движением руки и, изящно поклонившись, сказал по-французски с таким чистым произношением, что уроженец берегов Сены мог бы позавидовать ему:

Виноват, что перебиваю вас, граф, просто я подумал, что с непривычки вам утомительно говорить на нашем наречии. Не предпочитаете ли вы говорить по-французски? Кажется, я достаточно неплохо владею этим языком, чтобы понять вас вполне.

Что такое?! - вскричал граф с невольным жестом изумления.

Земля, внезапно разверзшись у его ног, не поразила бы его большим ужасом, чем этот дикарь в костюме черноногих, с лицом, расписанным четырьмя разными красками, который вдруг заговорил на его родном языке без малейшего акцента.

Серый Медведь как будто не замечал остолбенения собеседника и хладнокровно продолжал:

Простите меня, граф; быть может, я употребил выражения, которые произвели на вас неприятное впечатление своей пошлостью, но мне служит извинением то, что в наших краях так редко выпадает случай говорить по-французски.

Изумление графа де Болье все возрастало. Он не знал, наяву все это с ним происходит или ему снится кошмарный сон. То, что он слышал, казалось ему до такой степени невероятным и непостижимым, что он не находил слов, чтобы выразить свои впечатления.

Да кто же вы, наконец? - вскричал он, когда овладел собой настолько, чтобы отвечать.

Я? - небрежно переспросил Серый Медведь. - Как видите, граф, я бедный индеец, и ничего больше.

Но это невозможно! - возразил молодой человек.

Уверяю вас, я говорю чистую правду… Ну, - прибавил он с пленительной непринужденностью, - если вы находите меня немного менее… как бы это выразиться?.. невежественным, не ставьте же мне это в вину, граф; так уж получилось в связи с некоторыми обстоятельствами, независимыми от моей воли. Когда-нибудь я расскажу вам о них, если вы найдете в том удовольствие.

Граф де Болье, как мы уже говорили, был человек сильной воли; мало находилось вещей, способных его взволновать. Итак, после первого сильного впечатления он вооружился мужеством и, уже вполне владея собой, принял как должное то положение, в которое случай поставил его таким странным образом.

Ей-Богу! Встреча прелюбопытная и даже озадачила меня! - воскликнул он со смехом. - Простите мне мое недостойное изумление, когда я услышал, что вы говорите по-французски. Я был далек от мысли, что в шестистах милях от цивилизованных земель встречу человека с такими приятными манерами, и признаться, в первую минуту я совсем растерялся.

Вы мне льстите, граф, верьте моей признательности за ваше доброе мнение обо мне; но позвольте теперь вернуться к нашему делу.

Ей-Богу! Я так поражен тем, что со мной случилось, что совсем забыл, на чем мы остановились.

Не беда, я вам напомню. После прекрасной речи, которую вы держали перед нами, вы изъявили желание переговорить со мной с глазу на глаз.

Гм! - с улыбкой заметил граф. - Должно быть, я казался вам чрезвычайно смешон со своей легендой, и особенно со своим чудом зажженной спички, но мне даже в голову не приходило, что я имею подобного вам слушателя.

Серый Медведь грустно покачал головой, легкое облако печали на мгновение омрачило его лицо.

Нет, - сказал он, - вы поступили, как и следовало поступить в подобном случае; но пока вы говорили, граф, я думал о бедных индейцах, погруженных в глубокую невежественность, и спрашивал себя, есть ли надежда поднять их нравственный и культурный уровень, прежде чем белые успеют окончательно истребить их.

Вождь произнес эти слова с такой сердечной скорбью и вместе с тем с такой ненавистью, что граф был невольно тронут при мысли, как жестоко должен страдать этот человек с пламенной душой, видя упадок своего племени.

Не унывайте! - с участием произнес граф, протягивая вождю руку.

Не унывать! - с горечью повторил индеец, тем не менее пожимая поданную ему руку. - Эти слова я слышу после каждой своей неудачи из уст того, кто заменил мне отца и, к несчастью, сделал меня тем, кто я есть.

Воцарилось минутное молчание. Каждый из собеседников размышлял про себя.

Наконец индеец поднял голову.

Послушайте, граф, - сказал он, - между некоторыми людьми иногда возникает некое неуловимое чувство, против воли связывающее их друг с другом. За те шесть месяцев, что вы путешествуете по прериям, я ни на минуту не терял вас из вида. Вы давно уже поплатились бы жизнью, если бы я не взял вас под свое тайное покровительство… О! Не стоит меня благодарить! - вскричал он с живостью, заметив, что граф пытается что-то сказать. - Я делал это скорее для собственной пользы, чем для вашей. Мое признание изумляет вас, не правда ли? Однако это правда. Позвольте сказать еще, что я имею на вас виды, которые открою вам через несколько дней, когда мы ближе узнаем друг друга. Теперь же я буду повиноваться вам во всем, что вы пожелаете; в глазах моих соплеменников я сохраню вам чудесное сияние, которым увенчано ваше чело. Вы хотите, чтобы американских переселенцев оставили в покое? Очень хорошо! Ради вас я пощажу эту породу ехидн, а взамен попрошу вас об одной услуге.

Говорите.

Когда вы удостоверитесь, что люди, которых вы хотите спасти, находятся в безопасности, мы с вами отправимся в мое селение - это мое самое горячее желание. И большого труда вам это не будет стоить, так как мое племя раскинуло свой стан на расстоянии суток езды отсюда.

Согласен, я принимаю ваше предложение, вождь, и поеду с вами куда пожелаете, но только тогда, когда буду уверен, что белые люди больше не нуждаются в моей помощи.

Решено… Да! Еще одно слово.

Говорите.

Для всех, даже для ваших товарищей, я должен быть таким же индейцем, как и все другие.

Вы требуете этого?

Для нашей общей пользы. Нечаянно оброненное слово, малейшая неосторожность могут погубить нас обоих. Ах! Вы еще не знаете краснокожих, - прибавил вождь с печальной улыбкой, которая однажды уже заставила графа сильно задуматься.

Очень хорошо, - ответил он, - будьте спокойны, я не забуду вашего предостережения.

Теперь я призову назад своих воинов, если вы не имеете ничего против. Слишком продолжительное совещание может возбудить их зависть.

Распоряжайтесь, как считаете нужным, я предоставляю это вам и сам отдаюсь в вашу власть.

Вы не раскаетесь в этом, - любезно ответил индеец. Пока вождь отправился к индейцам, граф подошел к двум

своим товарищам.

Ну что? - спросил Меткая Пуля. - Удалось вам чего-нибудь добиться от этого человека?

Стоило мне только сказать несколько слов. Охотник взглянул на него насмешливо.

Что-то я не считал его таким уж податливым, - заметил он.

Почему же, приятель?

Гм! Он известен в прерии, я-то знаю его очень давно.

И какая же о нем идет слава? - невзначай спросил граф, который был не прочь услышать отзывы о человеке, в высшей мере возбуждавшем его любопытство.

Меткая Пуля как будто колебался.

Разве вы боитесь говорить прямо на эту тему?

С какой стати мне бояться? Напротив, не считая того дня, когда он хотел сжечь меня живьем - а это легкое недоразумение между нами я прощаю ему от всего сердца, - наши отношения всегда были самыми лучшими.

Тем более, - со смехом вставил граф, - что, кроме того случая, вы никогда и не встречались, насколько мне известно, за исключением нынешней встречи.

Именно это я и хотел сказать. Видите ли, между нами говоря, Серый Медведь из числа тех индейцев, которым лучше никогда не попадаться на пути; он точно сова: встреча с ним предвещает несчастье.

Черт возьми! Вы меня пугаете, Меткая Пуля!

Тогда договоримся, что я вам ничего не говорил, - быстро возразил тот, - я предпочитаю молчать.

Быть может, но то немногое, что у вас вырвалось, признаться, сильно возбудило мое любопытство, и я не прочь узнать кое-что в придачу.

К сожалению, больше я ничего не знаю.

Однако вы сказали, что он известен. Разве о нем идет нехорошая молва?

Я не говорил этого, - возразил Меткая Пуля с некоторой сдержанностью. - Ведь вы знаете, господин Эдуард, индейские нравы не то, что наши, - что дурно у нас, то индейцы видят совсем в ином свете и…

Серый Медведь пользуется самой дурной славой, не правда ли? - перебил его граф.

Да нет же, уверяю вас! Это зависит, впрочем, от точки зрения, на которую становишься, чтобы судить о нем.

Прекрасно! А ваше личное мнение на его счет?

О! Ведь я человек маленький и простой… только мне сдается, что этот дьявол-индеец один хитрее всего своего племени, вместе взятого. Между нами будет сказано, он слывет колдуном, и соплеменники ужасно его боятся.

И только-то?

Впрочем, - небрежно продолжал граф, - мы еще успеем изучить его как следует, поскольку он просил меня посетить его селение и провести там несколько дней.

Охотник даже подпрыгнул от изумления.

Разумеется, вы не сделаете этого, граф?!

Не вижу к тому препятствий.

Надеюсь, вы сами воспрепятствуете этому и не сунетесь добровольно в волчью пасть.

Да объяснитесь вы, наконец, или нет? - вскричал граф с некоторым раздражением.

Боже мой! К чему мне объясняться? Разве вас чем-нибудь удержишь? Я уверен, что все мои слова будут напрасны. Да и поздно теперь, вождь уже возвращается.

Граф не смог сдержать досадливый жест, который не ускользнул от внимания краснокожего, в эту минуту действительно показавшегося на вершине холма.

Граф пошел к нему навстречу.

Ну что? - с живостью спросил он.

Мои воины согласны исполнить желание нашего бледнолицего отца. Если он сядет на лошадь и последует за нами, то лично убедится в честности наших намерений.

Я следую за вами, вождь, - ответил граф, сделав знак Ивону подвести ему лошадь.

Черноногие встретили трех охотников с очевидными изъявлениями радости.

Вперед! - приказал молодой человек. Серый Медведь поднял руку.

При этом сигнале индейцы сжали коленями бока лошадей, и те понеслись вихрем. Кто не видел собственными глазами, тот не может вообразить, что такое скачка индейцев. Ничто не может остановить краснокожих, никакое препятствие не заставит их свернуть с пути, они несутся по равнине подобно урагану, минуя рытвины, овраги и скалы с головокружительной быстротой.

Серый Медведь, граф де Болье и два его спутника скакали впереди, краснокожие воины следовали за ними. Вдруг вождь круто осадил своего коня и крикнул:

Все повиновались; точно по волшебству, лошади встали как вкопанные и стояли неподвижно.

Почему мы остановились? - спросил граф. - Нам надо торопиться!

Не за чем, - спокойно ответил вождь, - пусть мой бледнолицый брат посмотрит вперед.

Граф наклонился и стал всматриваться вдаль.

Ничего не вижу… - пробормотал он.

Правда, я забыл, что у моего брата глаза бледнолицых, - заметил индеец, - через несколько минут он увидит.

Черноногие в тревоге толпились вокруг вождя, кидая на него вопросительные взгляды.

Но Серый Медведь оставался бесстрастен и упорно глядел вдаль, как будто отличал во мраке предметы, невидимые для всех, кроме него.

Ожидание индейцев длилось недолго. Вскоре на равнине показались всадники, мчавшиеся во весь опор.

Доскакав до отряда Серого Медведя, они остановились.

Что это такое? - спросил вождь строго. - Отчего мои сыновья бегут таким образом? Я вижу не воинов, а трусливых женщин!

При этом упреке индейцы смиренно склонили головы, но не отвечали.

Разве никто мне не скажет, что случилось? - продолжал Серый Медведь. - Отчего мои лучшие воины спасаются, как перепуганные лани? Где Длинный Рог?

Один воин выступил из тесных рядов товарищей.

Длинный Рог умер, - сказал он грустным голосом.

Он был мудрый и знаменитый воин и переселился в блаженные луга Повелителя Жизни охотиться с праведными воинами. Но когда он пал, почему же Черная Птица не взял в руки знамя вместо него?

Черная Птица тоже умер, - ответил воин печально. Серый Медведь нахмурил брови, и лоб его покрылся глубокими морщинами от усилия побороть свои чувства.

О-о-а! - вскричал он с горечью. - Бледнолицые дрались хорошо, их винтовки целили метко; пали два лучших вождя, но оставался еще Красный Волк, отчего же он не отомстил за товарищей?

Потому что он также пал, - мрачно произнес воин. Содрогание гнева пробежало по рядам краснокожих.

О-о-а! - с прискорбием воскликнул Серый Медведь. - И он тоже умер?

Нет, но он тяжело ранен. Наступило долгое молчание. Вождь осмотрелся вокруг.

Итак, - сказал он наконец, - четверо бледнолицых одержали верх над двумя сотнями черноногих, убили и ранили их храбрейших вождей, и краснокожие воины даже не подумали им отомстить!.. Что скажет Белый Бизон, когда услышит это? Он даст своим сыновьям юбки и заставит их готовить пищу для храбрых воинов, вместо того чтобы посылать их на поле брани.

Стан Длинных Ножей был уже в нашей власти, - ответил индеец, говоривший до тех пор от имени своих товарищей. - Мы заставили их отступить и уже хотели поставить им колено на грудь, часть скота была угнана, и волосы бледнолицых были бы теперь прицеплены к нашим поясам, когда злой гений внезапно предстал перед нами и одним своим присутствием изменил весь ход битвы.

Лицо вождя стало еще суровее при этом сообщении, которое его воины выслушали с явными признаками страха.

Злой гений? - повторил он. - О каком злом гении говорит мой сын?

О ком я могу говорить моему отцу, если не о Лживой Степной Волчице? - ответил индеец тихим, прерывающимся голосом.

Вот что! - вскричал Серый Медведь. - Так мои сыновья видели Волчицу?!

Да, мы видели ее, отец! - вскричали в один голос черноногие., радуясь возможности оправдать себя в глазах вождя.

Серый Медведь задумался.

Где находится скот, который вы угнали у Длинных Ножей? - спросил он минуту спустя.

Мы привели его с собой, - ответил индеец, - он здесь.

Хорошо, - продолжал Серый Медведь, - откройте уши, дети мои, чтобы услышать слова, внушенные мне Великим Духом. Длинные Ножи находятся под покровительством Волчицы; наши усилия будут бесполезны, мои воины не одолеют их. По возвращении в наше селение я совершу великое врачевание, которое уничтожит чары, составляющие могущество Волчицы. Но до тех пор надо поступать хитро, чтобы обмануть Волчицу, иначе она заподозрит о наших намерениях и будет настороже. Хотят ли мои сыновья следовать совету опытного вождя?

Пусть наш отец объяснит свою мысль, - ответил один воин от имени всех индейцев, - он очень мудр, что он захочет, то мы и сделаем, обмануть Волчицу он сумеет лучше нас.

Мои сыновья хорошо сказали. Вот что мы сделаем: мы вернемся к стану бледнолицых, чтобы отдать им скот. Обманутые этой дружеской услугой, они больше не станут остерегаться нас. Когда же будет совершено великое врачевание, мы захватим их стан со всем, что в нем находится, и тогда Лживая Волчица уже не защитит их… Я все сказал. Что думают об этом мои воины?

Наш отец очень хитер, - ответил индеец, - он говорил хорошо, и мы исполним его волю.

Серый Медведь взглянул на графа с торжеством, а тот в душе удивлялся ловкости, с какой вождь, укоряя индейцев в неудаче их предприятия и выказывая сильный гнев на американцев, в несколько мгновений заставил краснокожих исполнить свою тайную волю без малейшего сопротивления с их стороны.

«Ого! - подумал про себя молодой человек. - Этот индеец - человек необыкновенный; его стоит изучить получше».

Вслед за речью вождя черноногие, которые вынуждены были мчаться с быстротой газели, чтобы как можно скорее удалиться от проклятого лагеря, где они понесли такие жестокие потери, спешились и занялись кто перевязкой своих ран жеваными листьями орегано, а кто - сбором разбредшихся лошадей и быков, украденных ими у бледнолицых.

Кто эта Лживая Степная Волчица, которая внушает такой страх краснокожим? - спросил граф у Меткой Пули.

Никто этого не знает, - ответил охотник тихо. - Это женщина, о загадочной жизни которой до сих пор никому ничего не известно. Она наносит вред только индейцам и, по-видимому, является их неумолимым врагом. Краснокожие уверяют, будто она неуязвима, что от нее отскакивают пули и стрелы. Я часто видел ее, но не имел случая с ней заговорить. Я думаю, что она помешана. Насколько я мог судить по ее порой странным телодвижениям, она лишена рассудка, но иногда мне казалось, что она в здравом уме. Словом, это существо непостижимое, живущее в прерии и окруженное непроницаемой тайной.

Она появляется одна?

Всегда одна.

Вы до крайности возбудили мое любопытство, - сказал граф. - Думаете, никто не может сообщить мне более подробные сведения об этой женщине?

Только один человек, пожалуй, если захочет высказаться.

Серый Медведь, - ответил охотник, понизив голос.

Перед вами - уникальная коллекция фотографий американских индейцев, сделанных в конце XIX - начале ХХ века. Специалистам удалось не только восстановить старые снимки, но и придать им цвет. Благодаря им, мы теперь можем теперь увидеть индейских вождей и воинов такими, какими они были на самом деле!

Поррум и Педро ил племени юта, 1899 год. Юта были большим племенем, жившим в горных районах Колорадо, Юты, Вайоминга, на востоке Невады и в северной части Нью-Мехико. Индейцы юта были умелыми охотниками. После того, как в XVII веке они стали охотиться на лошадях, они прослыли мастерами в охоте на крупного зверя, особенно на бизонов. Кроме того, юта славились как храбрые и жестокие воины. Испанцы часто говорили об их великолепной физической форме и умении переносить любые лишения. Все индейцы юта были всегда готовы к бою, даже женщины и дети без колебаний вставали на защиту своего лагеря.

Питер Высокий Мандан, внук Длинного Мандана. 1900. Племя сиу - одно из известнейших индейских племен, жило на Великих Равнинах Миннесоты. Сиу славились как яростные и безжалостные воины, легенды о самых грандиозных сражениях племени передавались из поколения в поколение.

Белый Человек из Железа, сиу, 1900. Несмотря на свою воинственность, сиу придавали большое значение духовному развитию человека. Главным в своей жизни они считали семью и воспитание детей.

Сидящий Орел, племя кроу, начало ХХ века. Кроу были искуснейшими всадниками, поражавшими зрителей умением удержаться на скачущей лошади, вися практически у нее на брюхе. Умение хорошо держаться на коне помогало индейцам в охоте.

Попатрикаш ("Равнинная Сова"), племя кроу, начало ХХ века. Одежда племени кроу отличалась особой затейливостью, а в искусстве вышивки бисером им не было равных среди индейцев. Они затейливо расшивали бисером не только одежду, но и конскую сбрую, превращая ее в произведение искусства.

Виви Йокпа, она же Мэри Эльманико, племя пассакмакуоди, 1913 год. Племя пассамакуоди несколько тысячелетий жило на северо-востоке США и стало первым племенем американских индейцев, встретившимся с европейскими переселенцами в XVII веке.

Ке-ва-ко (Добрый Лис), племя пауни, 1902 год. Пауни славились силой и стойкостью в бою. Подтверждая свою воинственную репутацию, пауни традиционно служили в американской армии, участвуя во всех конфликтах, начиная с 1622 года.

Желтое Перо, племя марикопа. Марикопа, жители Аризоны, не были воинственны, в отличие от большинства индейских племен. Они возделывали землю и славились как искусные ремесленники. Особую известность им принесло плетение корзин, изготовление тканей и глиняной посуды.

Грозовое Облако, племя черноногих. Племя черноногих проживало в Монтане, Айдахо и на территории канадской провинции Альберта. Их главным промыслом была охота на бизонов. Когда к концу XIX века белые колонизаторы практически уничтожили бизонов, тысячи членов племени черноногих умерли с голоду. Женщины племени славились искусностью в вышивке и изготовлении бус. Но еще больше черноногие славились своей неуживчивостью, из-за которой постоянно конфликтовали с соседними племенами.

Североамериканские индейские племена вели между собой многочисленные войны задолго до того, как в Новом Свете появился первый белый человек. Период боевых действий обычно называли «военной тропой».

О том, ступить или нет воинам племени на военную тропу, как правило, решал его совет. Если у совещательного огня было принято решение начать боевые действия, то совет одновременно определял, кто возглавит воинов.

Индейцы вожди

У некоторых североамериканских индейских племен мы встречаемся с двумя группами вождей. Одни руководили как мы бы сегодня сказали -«своим ведомством» в период мира, другие - в период войны. Командные обязанности и права «вождей на период войны» заканчивались в день возвращения из военного похода.

Многие из славных вождей, о героических делах которых мы рассказывали, как раз и были именно такими индейскими «офицерами», которые в период мира не имели прав на какие-либо особые привилегии.

Таким образом, еще до того, как индеиские воины вступили на военную тропу, совет племени должен был выбрать из их рядов командующего. Таким военным вождем мог быть избран только тот индейский воин, к которому - если так можно выразиться - «были благосклонны индейские боги». А это значит, что его сила, отвага, героизм, тактические и стратегические способности были не его личным дарованием, а дарованы богами, которые помогали ему и охраняли его.

Эту магическую охрану и помощь сверхъестественных сил военный вождь принимал или сам, или при помощи посредника. Специальная литература называет обычно этих посредников кэта-бэрер.

Так что теперь мы знаем вождя и его помощника. Ну а воины? На военную тропу, если совет племени не решил по-другому, вступили все взрослые мужчины, умеющие обращаться с оружием. Жены-индианки могли сопровождать своих мужей, но непосредственно в боях не участвовали. У некоторых же племен воины перед вступлением на тропу войны не имели права встречаться с женами.

Индейцы воины

Индейский воин - этот факт необходимо особо подчеркнуть - ступал на тропу войны не только для того, чтобы защищать интересы и честь своего рода, но также и для того, чтобы поднять свой собственный престиж. У ряда племен, живущих в прериях, существовал даже точный перечень поступков, которые общественное мнение племени считало особенно героическими. Этот комплекс заслуг в специальной литературе называют «коуп систем».

«Коуп» в этом случае означает «касание». Считалось, что индейский воин тогда проявил храбрость в бою, когда он коснулся тела вражеского воина. Оценка личных заслуг каждого воина проводилась по возвращении в деревню и имела свой строгий, традиционно сохраняемый порядок, определяла до следующего похода место и звание каждого мужчины в племени. Американский этнограф Бернард Мишкин, например, насчитал у одного из племен более двадцати различных титулов среди мужчин.

Ритуал скальпирование

С представлением о том, что касанием у вражеского воина отнимается магическая жизненная сила, непосредственно связан и самый известный и самый осуждаемый индейский обычай - «скальпирование». Скальп был для индейца доказательством отваги, военным трофеем. Индейские воины скальпы заботливо сохраняли. Они консервировали их и размещали на своих жилищах или перед ними, а часть их даже прикрепляли к одежде. К слову, живучести этого военного обычая способствовали больше всего сами белые - торговцы и европейские фабрики.

Они создали для индейцев стальные ножи для скальпирования. В период, когда в Северной Америке воевали англичане с французами, обе стороны предлагали индейцам высокие вознаграждения за скальпы вражеских солдат. Британцы платили за один французский скальп двенадцать фунтов.

Тактика индейцев

Приход белых в Америку почти все изменил в индейском военном искусстве. Если раньше индейцы совершали лишь короткие военные походы, а потом возвращались в свои деревни, то теперь они должны были годами бороться с врагами. Если раньше в течение всего похода погибал, скажем, один воин, то теперь индейцы должны были немилосердно убивать, чтобы их самих не уничтожили.

Тактические и стратегические принципы, которыми руководствовались индейские вожди, менялись. Вернее, должны были меняться. Индейцы, в конце концов, были побеждены не только превосходством оружия, но и бесспорными тактическими и стратегическими способностями своих противников.

План боевых действий индейцев до прихода белых был всегда очень простым: выход со своей территории, нападение на лагерь враждебного племени, решающее сражение и возвращение в исходный пункт. Индейская военная наука не знала совместно координируемого выступления многих боевых подразделений, не знала позиционного боя, не знала осады.

Многие из вождей, пытались решить задачи, вытекающие из новой ситуации. Они стремились создавать крупные индейские войска (Текумсе), осаждали длительное время вражеские крепости (Понтиак) и, наконец, научились командовать и координировать боевые операции различных подразделений (Сидящий бык).

Но, как правило, они побеждали благодаря исключительному героизму своих воинов. А необходимо было оружие, нужны были тактика и стратегия. Положение вещей не могло измениться за несколько десятков лет.

До прихода белых в Северную Америку исход войны обычно решало одно-единственное сражение, часто даже бой. Отдельные индейские племена Северной Америки были немногочисленны, в отличие от индейских групп Месоамерики и Андской области, часто все племя проживало в одной деревне, в одном военном лагере.

Взятие лагеря племени, как правило, решало исход войны. Однако для того, чтобы напасть на одну из деревень или главную деревню враждебного племени, индейцы должны были совершать многодневный поход всей своей деревней (лошадей, напомним, у них не было; они получили их уже от европейцев).

Ритуалы индейцев

Вечером индейцы всегда строили лагерь, танцевали военные танцы: это были скорее танцевальные драмы - своего рода пантомимы, с помощью которых они готовились к предстоящему бою. Особую роль имела первая такая стоянка, которая устраивалась не для ночевки, а лишь для выполнения различных религиозных обрядов.

Именно на первой «священной» стоянке принимал на себя командование военный вождь. После большего или меньшего числа стоянок воины племени добирались, наконец, до цели своего похода - деревни или лагеря враждебного племени.

Решительный бой происходил здесь. Самому бою всегда предшествовала очень тщательная разведка. (Индейские разведчики-лазутчики прекрасно ориентировались на местности, были великолепными следопытами, выносливыми и физически крепкими. Поэтому белые - особенно армия Соединенных Штатов - нанимали для своих походов против индейцев следопытов-индейцев.

Сигналы индейцев в бою

Для успеха боевых акций имело значение не только вооружение, но и организация связи. Во время войны с белыми необходимо было передавать сообщения и приказы частям, нередко значительно удаленным.

Индейские воины использовали разные трюки с одеялами, особую езду на лошади (например, быстрая езда одного всадника вперед и назад означала приказ всем подразделениям немедленно собраться на этом месте). Индейцы прерий передавали сообщения и с помощью стрел, которые выстреливались различными способами и в различном направлении.

От американцев индейцы заимствовали гелиографический способ: связь посредством точно направляемых отражений зеркалец. У апачей большую роль играли дымовые сигналы. Каждое апачское «подразделение» выделяло одного воина для наблюдения за дымовыми сигналами. Они немного напоминали телеграф. В согласованные интервалы времени дым искусственно задерживался (например, одеялом).

Язык жестов индейцев

В период совместных выступлений многих племен против белых возрастала роль особого средства общения языка жестов. Он помогал договориться индейцам, говорящим на разных языках. Для передачи сообщений на большое расстояние подходил больше всего «уолс хэнд дайлект»- сообщения, передаваемые посредством движения всей руки; для личного общения -«фангер дайлект», «язык-пальцев».

Язык жестов не был бедным. Словари, которые были составлены, содержат несколько тысяч слов. Язык жестов легко воспринимался, и индейцы очень быстро научились передавать на нем и сложные мысли.

Например, существует и «Отче наш», «переведенный» на язык пальцев.

Хотя бы два слова в качестве примера: тесно сведенные пальцы правой и левой руки означали оборону.

Два сжатых кулака, двигающиеся, как вражеские войска, один навстречу другому,- войну. На языке жестов звучали и местные названия, и собственные имена, которые обычно носили совершенно конкретный смысл. Так, например, имя известного вождя Бешеного коня индеец изображал сначала знаком для выражения бешенства, а потом - знаком, обозначающим мустанга.

Ведение войн индейцами

До прихода белых война для индейцев заканчивалась в день решающего сражения и возвращения в свою деревню. Индейские племена никогда не вели между собой войну за то, чтобы территория племени, вышедшего победителем, была расширена за счет территории потерпевших поражение. И уничтожение как можно большего числа воинов враждебного племени тоже не было единственной целью военного похода индейцев.

Тем не менее в руки победителей попадало большое число военнопленных. Какой была их дальнейшая участь? Племя победителей или принимало их полноправными членами, или убивало. Решение принимал совет. Чаще всего пленных спасала необходимость заменить вдовам погибших в только что закончившемся походе мужей.

Однако мужчину, который не оправдал ожиданий вдовы, позднее убивали. Один из французских иезуитов рассказывает, что какой-то индейский вождь приговорил к смерти сорок недостаточно крепких в сексуальном отношении мужчин-пленных, которых он одного за другим предлагал в качестве мужей жене своего брата, погибшего на войне.

Обращение с пленными индейцами

Наиболее жестоко обращались с пленными ирокезские племена. Например, сенека сначала пытали пленных в специальном здании, потом пытали на открытом пространстве перед женщинами и детьми на чем-то вроде дыбы. Ирокезы, как правило, пытали своих пленных огнем, затем сжигали.

Привязывание пленных к столбу для пыток, судя по всему, индейцы заимствовали уже у белых. Утверждение, что североамериканские индейцы ели пленных врагов, не соответствует действительности. Но у некоторых племен (например, у оглалов) было принято ритуальное закалывание собаки и совместное поедание собачьего мяса перед вступлением на военную тропу. Собачье мясо символизировало тело врага, убитого в предстоящем бою.

Победившее «войско» возвращалось с пленными в деревню, и вражда прекращалась. Иногда это скреплялось особым договором. У индейцев на востоке Северной Америки такие мирные договоры заключались с помощью вампунов (вампуновых поясов).

Эти пояса первоначально изготовлялись из морских ракушек, позднее - из цветных бус, которые поставлялись из Северной Чехии. Вампу новые пояса имели - в зависимости от своего предназначения - различный цвет. Красные вампуны объявляли войну и созывали союзнические племена на военную тропу, черные вампуны означали поражение собственного войска или смерть его вождя, и, наконец, с белыми вампунами заключался мир.

В основном мы уделили внимание военному искусству прерийных индейцев - всех групп сиу, чейеннов, ассини, байнов и т. д. Индейцы, которые продолжали борьбу и после поражения прерийных племен - , мозоки и другие - должны были в новой ситуации воевать уже по-новому, изменив традиционным способам ведения войны. Они создавали небольшие группы захвата, прообраз отрядов, известных нам по последней мировой войне, укрывались в горах и оттуда вели партизанскую войну.

Пользователь frozenburger объяснил, что раскрасил фото для того, чтобы картинка приобрела более современный вид и позволила полнее оценить красоту этих людей. Frozenburger называет и имена индейцев, запечатлённых на снимке: Сидящий Бык, Оглядывающийся Медведь, Имеющий Большую Белую Лошадь, Белый Хвост, Печень Медведя, Перекатывающийся Через Горы Гром, Лающий Пёс, Парящий Ястреб, Хромой, Орлиный Свист. Вожди собрались вместе незадолго до встречи с генералом Нельсоном Майлзом. Снимок встречи индейских лидеров сделан в 1880 году. Пройдёт совсем немного времени, и некоторые его герои встретятся уже в других условиях. Оригинальный снимок:А вот и сам генерал М айлз, которого называли Медвежьим Мундиром. Именно под его командованием состоялась кровавая бойня на ручье Вундед-Ни в 1880 году. Это сражение стало последним крупнейшим столкновением между индейцами лакота и одной из последних битв Индейских войн. На снимке ниже - захваченные в плен во время бойни на ручье Вундед-Ни в 1880 году вожди индейских племён. Крайний справа - Парящий Ястреб.
Ещё один вождь, запечатлённый на фото, - Сидящий Бык, разгромивший в 1876 году один из американских полков США, до сражения не дожил. За две недели до битвы 40 полицейских-индейцев попытались арестовать его в своём доме. Вождь не захотел сдаваться, и в результате начавшейся перестрелки погиб сам, восемь его сторонников и шесть полицейских.

Все кочевые племена делились на общины, так же как оседлые делились на отдельные деревни. Каждой руководил вождь. Иногда его избирали на совете, а иногда от общины отделялась небольшая группа, к которой, если ею руководил влиятельный человек, постепенно присоединялись другие семьи. Если вождь по той или иной причине терял авторитет, последователи покидали его, и община прекращала существование. Несмотря на утверждения некоторых авторов, не имели наследственных вождей, хотя на практике сын действительно часто занимал место отца. Объяснение этому весьма банально, но не имеет ничего общего с наследованием должности. Как уже упоминалось выше, община формировалась вокруг удачливого лидера, которого, в свою очередь, поддерживали семья и друзья. Вождем не мог быть бедный человек и, соответственно, его сын изначально принадлежал к богатой семье и пользовался поддержкой этой семьи и ее друзей. Будучи сыном вождя, он постоянно находился в курсе дел общины и мог учиться у отца премудростям руководства. Но если в его характере не было черт, необходимых лидеру, путь к должности вождя для него был закрыт.

Вождь

Как люди становились вождями

Как люди становились вождями, хорошо видно из термина, которым их называли , - Батсетсе, что означает Хороший Человек или Достойный Муж. на вопрос, как человек становился вождем, отвечали: «Никто не избирал его, он просто становился им». Джон Брэдбери писал в 1811 году по поводу и некоторых других племен, с которыми встречался: «Щедрость и великодушие, а скорее даже безразличие к себе - вот качества, необходимые для вождя. Желание получить или владеть большим, чем другие, считается страстью, недостойной храброго человека. Поэтому часто бывает так, что вождь является беднейшим человеком среди них». И хотя последнее утверждение не совсем верно, в целом Брэдбери удалось подметить некоторые из основных качеств, необходимых для руководства свободолюбивыми краснокожими. Очень важным качеством для избрания вождем была храбрость. Ни один индеец не последовал бы за трусливым лидером, как бы богат и щедр тот ни был. По словам сиу Белый Теленок, прежде чем человека избирали вождем, он должен был проявить себя и во многих битвах, и в мирное время. Шошоны говорили, что верховным вождем у них мог стать только храбрый человек, убивший нескольких врагов. В прежние времена, рассказывали шошоны, вождь носил палку, обернутую мехом выдры и загнутую на конце в виде крюка, которой он ловил убегающих врагов и сбрасывал их с лошади. Это высказывание едва ли говорит об обязательном атрибуте шошонского вождя, а являет собой лишь отголосок некоего боевого поступка одного из них. У кроу вождем общины мог стать только человек, проявивший себя на тропе войны и совершивший одно из четырех деяний - предводительство успешного военного отряда, кража лошади от вражеских палаток, первый « » на враге и выхватывание лука или ружья из рук противника. Люди, имевшие на счету одну из вышеприведенных заслуг, являлись элитой племени и составляли совет общины. Вождь общины у кроу не был правителем своего народа и большой власти не имел. Он решал лишь, когда и куда отправится его община, и назначал одно из военных обществ выполнять полицейские функции в лагере.

Верховные вожди индейских общин и другие участники совета вождей

Племя, состоявшее из общин, управлялось либо верховным вождем, либо советом вождей. Например, у - пиеганов, сиксиков и бладов - были верховные вожди, но все важные вопросы решались на совете, в котором участвовали представители всех общин племени. Весьма необычная для Равнин структура управления племенем существовала у . Все важные племенные проблемы решались советом из 44 вождей, в состав которого входили 4 верховных вождя и по 4 вождя от каждой из 10 общин. Верховные вожди имели равные права и авторитет, тогда как остальные 40 были скорее советниками, чей авторитет распространялся только на их общины. Тем не менее их положение вызывало уважение, и люди прислушивались к ним. Нельзя сказать, что верховные вожди обладали большей властью, чем другие участники совета вождей, но благодаря своему статусу и человеческим качествам, которые позволили им занять этот пост, к их мнению прислушивались с большим вниманием, чем к мнению советников. Вожди избирались на десятилетний срок, после чего могли быть переизбраны снова. Любой из четверых верховных вождей по истечении 10 лет мог назвать преемника, которым иногда становился его сын. Выбор вождя был делом важным, и ему предшествовали серьезные обсуждения. Человек должен был быть храбр, честен, щедр, мудр, рассудителен, спокоен и т.п. Обязательства вождя были достаточно суровы, и многие отклоняли предложение занять этот почетный пост. Если вождь хотя бы раз проявлял себя не с лучшей стороны (например, ссорился с кем-нибудь, даже если ему было нанесено оскорбление), он лишался своего поста. У , напротив, племенных вождей не было, каждая община имела своего, и только после поселения в резервацию оно стало действовать как единое племя. У команчей также не было верховного вождя или совета вождей, действующих от имени всех их племен.

Мирные и военные вожди

Не совсем верны и утверждения о разделении на мирных и военных вождей, что хорошо прослеживается на примере черноногих. Кларк Висслер писал: «Некоторые авторы утверждают, что черноногие назначали двух вождей, мирного и военного, но мы не смогли найти никаких свидетельств тому, за исключением того факта, что вождями некоторых общин были известные военные предводители, чьими услугами пользовались в критические времена». Несмотря на широко распространенное мнение, у индейцев Равнин не существовало института постоянных военных вождей. Человек был таковым только на время военного похода и только для находившихся в отряде воинов. После возвращения в лагерь он складывал с себя полномочия и становился обычным общинником. Поэтому в данной работе руководители боевых экспедиций названы предводителями военных отрядов, что более точно отражает их статус.

Бумажные и авторитетные вожди

Начав устанавливать взаимоотношения с племенами воинственных кочевников, правительство США столкнулось с проблемой отсутствия централизованной власти. На подписание договоров зачастую являлась лишь часть племени, а общины, не посетившие договорного совета, отказывались выполнять его условия, справедливо указывая на то, что вожди других общин не имеют полномочий принимать решения за них. Особенно много подобных проблем возникало с многочисленными и команчами. В результате правительство стало планомерно навязывать племенам институт верховных вождей, назначая на эти должности людей, круг влияния которых, как правило, распространялся лишь на горстку друзей и родственников. Индейцы называли их бумажными вождями. Лишь к 1870-м годам стали назначаться люди, действительно пользовавшиеся среди соплеменников большим авторитетом, - например, у оглала-сиу и Пятнистый Хвост у брюле-сиу. Но и в этих случаях люди, недовольные политикой этих вождей, покидали их и присоединялись к другим лидерам - таким, как Бешеный Конь или , не желавшим жить в резервациях. Только после полного разгрома враждебных индейцев и их поселения в резервации бумажные вожди получили реальную власть над соплеменниками.

По материалам Ю.В. Стукалина