Керчь в лицах: борзенко сергей александрович – герой ссср! Сергей Александрович Борзенко: биография.

Сергей Борзенко, Николай Денисов

НАШ БУДЕННЫЙ


Пожалуй, нет в нашей стране человека, который бы не слышал о трижды Герое Советского Союза Семене Михайловиче Буденном. Многим людям старшего поколения довелось вместе с ним делить боевые невзгоды и радость побед на фронтах гражданской войны. Другие, более молодые, служили в рядах армий, сражавшихся с врагом на полях тех стратегических направлений, где войсками в суровую пору Великой Отечественной войны командовал Маршал Советского Союза С. М. Буденный. Юное поколение знает легендарного советского полководца, этого необыкновенного человека, вышедшего из народных глубин и отдавшего служению народу всю жизнь, по кинофильмам, пьесам и песням, по его автобиографическим книгам.

Солдатский вожак

Род Буденных происходит из малоземельных крестьян Воронежской губернии. После отмены крепостного права дед Иван со всей своей семьей в поисках сносной жизни перекочевал на Дон и вместе со старшим сыном Михаилом стал батрачить у богатых казаков, переходя из станицы в станицу. Женившись на крестьянке, тоже из бывших крепостных, Меланье Никитичне Емченко, девушке умной и работящей, Михаил Буденный поселился неподалеку от станицы Платовской на хуторе Козюрин. Там 25 апреля 1883 года в его семье и родился мальчик. Назвали его Семеном.

Безрадостным было детство сына батрака. В девять лет его определили мальчиком на побегушках в магазин купца Яцкина. С утра до ночи выполнял грязную и зачастую непосильную работу: мыл полы, чистил хозяйскую обувь, колол дрова, таскал из колодца воду, а когда немного подрос, купец послал его в кузницу. Там ремонтировали плуги, ковали коней, изготовляли подковы. Подросток запомнил день, когда ему удалось отковать подкову. Бородатый старик кузнец, одобрив работу, сказал:

Возьми ее себе на счастье…

Но до счастья было еще далеко. Пришлось поработать у того же купца Яцкина на локомобильной молотилке смазчиком, кочегаром, машинистом. Осенью 1903 года его призвали в армию, определили в конницу и в начале русско-японской войны направили в далекую Маньчжурию. Семен Буденный стал рядовым 46-го казачьего полка, участвовал в боях.

Когда война окончилась, Буденного перевели в Приморский драгунский полк, квартировавший неподалеку от Владивостока. Докатившееся сюда эхо расстрела рабочих у Зимнего дворца и баррикадных боев на Красной Пресне в Москве будоражило солдат. Сильное впечатление на Семена Буденного произвела листовка, в которой было написано: «Земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает!» В тот тревожный год он впервые услышал о большевиках, про которых солдаты, таясь начальства, говорили шепотом.

Воинскую службу молодой драгун нес исправно и вскоре стал одним из лучших в полку наездников и фехтовальщиков. В 1907 году его направили в Петербургскую школу наездников при Высшей офицерской кавалерийской школе. Заманчиво было побывать в столице, да и учеба давала преимущества при увольнении в запас. Наездник, отслуживший срок действительной службы в армии, мог поступить берейтором на конный завод, а их на Дону было немало.

Столица поразила Семена Буденного социальными контрастами: пышностью дворцов и нищетой заводских окраин. В первое свободное воскресенье, начистив до блеска сапоги, драгун пошел на Дворцовую площадь и, любуясь красотой Зимнего дворца, невольно бросал взгляды на мостовую, словно ожидая увидеть следы невинной крови, пролитой тут в январе 1905 года. С гранитной набережной Невы он долго смотрел на Петропавловскую крепость, в сырых казематах которой, как сказал знакомый рабочий-путиловец, томились лучшие люди России…

На занятиях в школе наездников Семен Буденный получал отличные оценки, а на конных состязаниях занял первое место. Ему присвоили звание младшего унтер-офицера. Хотелось закончить второй год обучения, чтобы остаться в школе инструктором-наездником, но не пришлось. Отозвали драгуна в полк, и он снова пересек всю Россию, едучи из города на Неве под Владивосток.

Когда срок действительной службы в армии истек, Семен Буденный остался в полку сверхсрочником. Чем мог - помогал родителям. Письма от них приходили редко. Были в них бесконечные поклоны да жалобы на житье-бытье. Хотелось повидать отца с матерью, и летом 1914 года старший унтер-офицер, получив кратковременный отпуск, отправился в станицу Платовскую, куда перебралась вся семья. Там, на Дону, и застала его первая мировая война.

Вместе с мобилизованными из запаса сверхсрочника Семена Буденного направили в Армавир, к месту расквартирования запасного драгунского дивизиона. А вскоре он оказался на фронте - его определили взводным унтер-офицером 5-го эскадрона в 18-й Северский драгунский полк Кавказской кавалерийской дивизии. И вот первое боевое задание: во главе взвода провести разведку в районе польского местечка Бжезины. Лихой взвод захватил в плен около двухсот вражеских солдат, двух офицеров и десятки повозок с обмундированием. Все солдаты получили георгиевские медали «За храбрость», а старшего унтер-офицера Семена Буденного отметили Георгиевским крестом 4-й степени.

Но недолго он носил этот знак отличия. Вскоре кавалерийскую дивизию перебросили на Кавказ в район Тифлиса. Здесь и произошло событие, едва не стоившее Буденному жизни. Защищая интересы солдат, Семен Михайлович поссорился со своим начальником - вахмистром и в запальчивости ударил обидчика.

Обозленный вахмистр пожаловался начальству. Но на все расспросы полкового следователя солдаты отвечали, что вахмистра, мол, ударил норовистый конь. Через неделю драгун построили в каре, вынесли полковой штандарт. Послышалась команда:

Старшему унтер-офицеру Буденному на середину, галопом, марш!

Драгуны замерли. Адъютант полка зачитал приказ, в котором говорилось, что за совершенное преступление Буденный подлежит преданию полевому суду и расстрелу… Офицер сделал паузу и продолжал:

Но, учитывая честную и безупречную службу, решено: под суд Буденного не отдавать, а ограничиться лишением его Георгиевского креста 4-й степени.

Вздох облегчения пронесся по рядам: Семена Буденного любили в полку.

В конце 1914 года Кавказская кавалерийская дивизия походным порядком выступила на русско-турецкий фронт. Шли ускоренным маршем по размытым горным дорогам вдоль персидской границы. В первом же бою, под городом Ван, Семен Буденный отличился. Его взвод проник во второй эшелон турецких войск и атаковал трехпушечную батарею. Орудийные расчеты были порублены, а новенькие пушки конной тягой вывезены в расположение 18-го драгунского полка. За дерзкую вылазку «проштрафившийся» унтер снова был награжден Георгиевским крестом 4-й степени.

После взятия города Ван дивизию погрузили в товарные вагоны и перебросили в Баку, оттуда - через Дон на Украину, в тихий, зеленый городок Проскуров, а из Проскурова - опять в Баку. Зачем нужны были такие переброски, никто не мог взять в толк. В Баку Кавказскую кавалерийскую дивизию включили в состав экспедиционного корпуса и на пароходах через Каспийское море переправили в Персию.

В середине января 1916 года дивизия походным порядком двинулась на Багдад. Нищета персидских деревень поражала солдат. Во время привалов и дневок они отдавали голодным женщинам и детям хлебные пайки, отсыпали из седельных торб горсти овса. Бескорыстная доброта драгун к бедному люду вызывала недовольство начальства. Оно запрещало это делать, но Семен Михайлович словно не замечал милосердия подчиненных и, вспоминая о своих многочисленных племянниках и племянницах, сам норовил сунуть босоногим мальчишкам и девчонкам то кусок сахару, то ржаной сухарь.

Узнав о движении русских войск, турецкое командование приняло все меры к тому, чтобы задержать их. Отряды врага днем и ночью нападали на колонны и обозы. В стычках этих Семен Буденный показал мастерство владения оружием, незаурядную храбрость и был награжден еще одним Георгиевским крестом, теперь уже 3-й степени. Много драгун погибло на пути в Багдад. Но Семен Михайлович был неуязвим, ибо не было равного ему по ловкости, лихости и точности сабельного удара. Его взводу пришлось самостоятельно действовать в тылу противника. Весь взвод получил награды, а старшего унтер-офицера Семена Буденного отметили Георгиевским крестом 2-й степени.

Под Керманшахом экспедиционный корпус, натолкнувшись на сильное сопротивление противника, перешел к обороне. Турецкое командование наращивало силы, к линии фронта выдвигались свежие части, и в это время особенно нужны были «языки». Однажды с четырьмя солдатами под покровом ночной темноты через заграждения из колючей проволоки Семен Буденный проник в расположение противника. Лазутчики скрытно добрались до третьей линии траншей, захватили шестерых солдат и старшего унтер-офицера. За этот подвиг Семен Буденный был награжден Георгиевским крестом 1-й степени и таким образом стал обладателем полного банта георгиевского кавалера.

Борзенко, Серге́й Алекса́ндрович (20 июня (2 июля) (19090702 ) , Харьков - 19 февраля , Москва) - фронтовой корреспондент газеты 18-й армии «Знамя Родины» Северо-Кавказского фронта, полковник.

Биография

Событиям на войне С. А. Борзенко посвятил рассказы и очерки «Десант в Крым» (1944 год), «Храбрость» (1948 год), повести «Повинуясь законам Отечества» (1950 год), «Жизнь на войне» (1958 год) и др. Будучи непосредственным участником боёв, Борзенко сумел ярко показать, как в горниле войны, в самые тяжёлые и трагические её моменты проявлялись истинные черты советского человека - любовь к Родине, готовность к подвигу, отвага. Как специальный корреспондент «Правды» написал цикл очерков о борющейся Корее - «Корея в огне» (1951 год), «Мужество Кореи» (1953 год). Теме Октябрьской революции и становления новой жизни на Украине посвящён роман «Какой простор!» (книги 1-2, 1958-63 годы). В качестве военного корреспондента освещал события на советско-китайской границе в период вооружённого конфликта в районе острова Даманский 2-15 марта 1969 года.

Награждён орденом Ленина, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденом Трудового Красного Знамени, тремя орденами Красной Звезды, медалями, а также иностранными орденами.

В Харькове его имя носит улица и школа № 30, в которой создан музей Героя. В Краматорске именем Борзенко названа площадь , на которой располагалась редакция газеты «Краматорская правда».

Ссылки

Борзенко, Сергей Александрович на сайте «Герои страны »

Категории:

  • Персоналии по алфавиту
  • Писатели по алфавиту
  • Родившиеся 2 июля
  • Родившиеся в 1909 году
  • Родившиеся в Харькове
  • Умершие 19 февраля
  • Умершие в 1972 году
  • Умершие в Москве
  • Герои Советского Союза
  • Кавалеры ордена Ленина
  • Кавалеры ордена Отечественной войны I степени
  • Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
  • Кавалеры ордена Красной Звезды
  • Выпускники вузов Харькова
  • Писатели СССР
  • Писатели России по алфавиту
  • Похороненные на Новодевичьем кладбище

Wikimedia Foundation . 2010 .

). Украинец. Член ВКП(б)/КПСС с 1942 года. В 1933 году окончил Харьковский электротехнический институт. В 1932-1934 годах работал в газете «Краматорская правда», и там собрал и объединил молодых литераторов, став родоначальником Краматорского городского литературного объединения.

Во время Великой Отечественной войны фронтовой корреспондент газеты 18-й армии «Знамя Родины», газеты 1-го Украинского фронта «За честь Родины».

Фронтовая судьба распорядилась так, что журналист и писатель С. А. Борзенко фактически возглавил один из отрядов десанта морских пехотинцев штурмом взявших 1 ноября 1943 года и удерживавших плацдарм на крымском побережье в районе посёлка Эльтиген, в ходе Керченско-Эльтигенской операции войск Северо-Кавказского фронта и Черноморского флота.

Имея задание редакции газеты «Знамя Родины» военкор Борзенко С. А. прибыл в расположение войск 318-й Новороссийской горнострелковой дивизии, чтобы вместе с бойцами батальона морской пехоты капитана Белякова Н. А., приданного 1339-му горнострелковому полку, добраться до Крыма и написать корреспонденцию о вступлении советских войск на крымскую землю. Для этого он в 22 часа 31 октября 1943 года в районе Тамани погрузился с десантниками на тихоходный мотобот № 10 и в ночь на 1 ноября 1943 года, форсировав под вражеским обстрелом Керченский пролив, высадился в числе первых на Керченский полуостров…

Оказавшись старшим по званию и единственным офицером в составе отряда, к которому были обращены взоры моряков-десантников, майор Борзенко не растерялся, а стал руководить действиями морских пехотинцев, приказав сделать проход в проволочных заграждениях и начать наступление на позиции гитлеровцев. При этом, не забывая и о своём профессиональном долге, вбежав в первый попавшийся дом, он в несколько минут написал первую корреспонденцию в 50 строк, упомянув в ней отличившихся в момент высадки, и, завернув корреспонденцию в водонепроницаемую упаковку, передал её связному для доставки в Тамань, в редакцию «Знамени Родины». А через несколько часов печатный орган 18-й армии поведал всем: «Наши войска ворвались в Крым!». Так была озаглавлена статья героя «Огненной земли», фронтового корреспондента С. А. Борзенко.

За героизм и мужество, проявленные при высадке десанта на Керченский полуостров, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 ноября 1943 года майору административной службы Борзенко Сергею Александровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 2804).

С 1944 года полковник Борзенко С. А. - корреспондент газеты «Правды».

Событиям на войне С. А. Борзенко посвятил рассказы и очерки «Десант в Крым» (1944 год), «Храбрость» (1948 год), повести «Повинуясь законам Отечества» (1950 год), «Жизнь на войне» (1958 год) и др. Будучи непосредственным участником боёв, Борзенко сумел ярко показать, как в горниле войны, в самые тяжёлые и трагические её моменты проявлялись истинные черты советского человека - любовь к Родине, готовность к подвигу, отвага. Как специальный корреспондент «Правды» написал цикл очерков о борющейся Корее - «Корея в огне» (1951 год), «Мужество Кореи» (1953 год). Теме Октябрьской революции и становления новой жизни на Украине посвящён роман «Какой простор!» (книги 1-2, 1958-63 годы). В качестве военного корреспондента освещал события на советско-китайской границе в период вооружённого конфликта в районе острова Даманский 2-15 марта 1969 года.

Скончался 19 февраля 1972 года в городе-герое Москве, где и похоронен на Новодевичьем кладбище.

Награждён орденом Ленина, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденом Трудового Красного Знамени, тремя орденами Красной Звезды, медалями, а также иностранными орденами.

В Харькове его имя носит улица и школа № 30, в которой создан музей Героя. В Краматорске именем Борзенко названа площадь, на которой располагалась редакция газеты «Краматорская правда».

Герой Советского Союза

майор Сергей Борзенко

ДЕСАНТ В КРЫМ

(Из записок военного корреспондента)


1

С утра я опять пошел на берег.

Ветер валил с ног. Море было пестро от длинных белогорбых волн.

Мутные волны пролива и высокий неприятельский берег были хорошо освещены солнцем. Немцы занимались пристрелкой своих отмелей.

У нашего берега, у пристани, из воды торчали пулеметы затонувшего сторожевого катера.

Пускаться в такую погоду через пролив было бы безумием. Операция откладывалась.

Так продолжалось уже несколько дней.

Море бушевало еще сильнее, чем в предыдущие дни. Было туманно. Темнота наступила раньше обычного.

Я пошел к командиру морского батальона капитану Николаю Белякову. Батальон стоял в строю во дворе. Все было готово к погрузке на суда.

Уже совсем стемнело, когда мы спустились к пристани. Наш батальон грузился первым. Я решил отправиться с Беляковым, на его мотоботе.

В мотоботе уже сидели автоматчики и связисты, на носу стояли 45-миллиметровая пушка и станковый пулемет. Мотобот подымал сорок пять человек. В самый последний момент нам прибавили еще пятнадцать человек.

Мы шли на буксире бронекатеров.

Я оглядел тех, с кем сегодня меня соединила судьба. Все это были русские моряки с сосредоточенными, красными от ветра лицами, готовые к самым суровым испытаниям.

В двенадцатом часу ночи мы отчалили от пристани. Мотобот был явно перегружен. Когда кто-то попытался пройти по борту, возмущенный старшина крикнул:

Эй, ты, осторожнее, мотобот перевернешь!

Наша эскадра вышла в море.

В ушах надолго остался приветный крик людей на берегу:

Счастливого плавания!

Дул сильный северный ветер.

Шумели моторы буксирующих нас бронекатеров.

Накрывшись плащпалатками поверх заспинных мешков, люди сидели в мотоботах, на гребнях баркаса и даже на плотах, поставленных на пустые железные бочки.

Было холодно. Люди старались не шевелиться, сохраняя в стеганках и шинелях тепло.

Рядом со мной сидел мой связной, двадцатилетний паренек из Сталинграда Ваня Сидоренко.

Суда миновали красные и зеленые огоньки на песчаном острове Тузла и повернули резко на запад, к берегам Крыма.

Волны начали заливать мотобот. Пришлось вычерпывать воду шапками и котелками. Все были мокры с головы до ног.

Там, у берега, занятого неприятелем, по небу и по морю шарили прожекторы. Очевидно, немцев донимали наши ночные бомбардировщики.

Мы неумолимо двигались вперед. Никто не разговаривал.

Несколько раз посматривал я на циферблат часов. Время тянулось медленно. Скорей бы все это началось!

Без четверти пять несколько лучей прожекторов вдруг вырвали нас из тьмы и задержались на судах.

Я разглядел до того невидимые десятки катеров и мотоботов, идущих рядом.

Свет слепил глаза. Нас обнаружили.

И в это время, потрясая небо и море, накатываясь, грянул страшный тугой гром. Снаряды, нагнетая воздух, начали пролетать через наши головы. Над неприятельским берегом встали клубы огня.

Это была артиллерийская подготовка.

Наши тяжелые пушки с Таманского полуострова били по береговым укреплениям немцев.

В то же время бронекатера отцепились от мотоботов, зашумели моторы на наших судах, и мы пошли своим ходом.

Через некоторое время артиллерийская подготовка окончилась. Снаряды зажгли на берегу несколько строений и стогов сена.

Пламя пожаров послужило нам ориентиром: суда двигались на огонь.

Но снова вспыхнули прожекторы. Немцы начали стрелять осветительными снарядами и бросать сотни ракет. В их дрожащем свете мы увидели высокий неуютный берег и белые домики.

К берегу.

Первые два мотобота с бойцами подходили к берегу.

Вражеские снаряды рвались вокруг, поднимая столбы холодной воды и обдавая всех колючими брызгами.

На нашем мотоботе разорвался снаряд. Он вывел из строя один мотор. Вспыхнуло пламя. Но мотобот продолжал итти. Его как бы увлекал вперед гудящий парус огня.

Вдруг берег как будто ударил нас.

Я стал на борт и, сделав трехметровый прыжок, спрыгнул на крымскую землю.

Мотобот врезался в песок. Морская пехота прыгала в воду. С невероятной быстротой выгрузили пушку и пулемет.

После мотобота на земле было очень просторно.

Прямо перед нами оказался огромный дот, из которого бил крупнокалиберный пулемет. Я видел, как к нему бросился командир батальона Беляков. В амбразуру полетели противотанковые гранаты.

Я подался вправо. Бойцы недвижимо лежали на песке перед колючей проволокой. Между ними рвались сотни снарядов. Яркий, словно свет электрической сварки, луч прожектора осветил нас. Моряки увидели мои погоны - я был среди них старший по званию - и крикнули:

Что теперь, товарищ майор?

Саперы, ко мне!

Появились шесть саперов.

Резать проволоку!

Не прошло и двух минут, как проход был проделан. Мы ринулись в него. В упор по нас прямой наводкой била пушка. За мной ползли пехотинцы. Я узнал Цибизова - командира роты автоматчиков; слышал, как Беляков посылал кого-то атаковать пушку.

Вдруг рядом я увидел девушку. Она поднялась во весь рост и, ступая то вправо, то влево, пошла вперед.

В это время над головами у нас прошел маленький самолет с красными звездами на крыльях. Самолет снизился на немецкий прожектор, стреляя из пулемета.

Свет погас. Справа и слева гудели такие же самолеты, и я понял, как во-время они прилетели.

Мы бросились вперед. Густо рвались снаряды и мины.

Бегущий рядом автоматчик рухнул на землю. Он был смертельно ранен. Умирая, он прошептал:

А все-таки я прожил хорошую жизнь…

С мыса ударил луч второго прожектора, осветил дорогую голые деревья вишневых садов, каменные домики поселка. Оттуда строчили пулеметы и немецкие автоматчики. У нас почему-то никто не стрелял.

Затрещали наши автоматы.

За родину, за Сталина! - кричали моряки, врываясь в поселок, забрасывая гранатами дома, из которых отстреливались гитлеровцы.

Победный клич, подхваченный всеми бойцами, поражал немцев, как огонь.

Гитлеровцы стреляли из окон, чердаков и подвалов, но первая, самая страшная линия их прибрежных дотов уже была обойдена.

Начинало светать. Бой шел на улицах. Я увидел пехоту гвардии капитана Петра Жукова, которая высаживалась правее нас.

Гражданство:

СССР СССР

Род деятельности: Годы творчества: Направление: Жанр: Язык произведений: Награды:

Серге́й Алекса́ндрович Борзе́нко (1909-1972) - фронтовой корреспондент газеты 18-й армии «Знамя Родины» Северо-Кавказского фронта, полковник . Герой Советского Союза .

Биография

Родился 20 июня (2 июля) 1909 года в городе Харькове (Украина). Украинец. Член ВКП(б) с 1942 года. В 1933 году окончил . В 1932-1934 годах работал в газете «Краматорская правда», и там собрал и объединил молодых литераторов, став родоначальником Краматорского городского литературного объединения.

Оказавшись старшим по званию и единственным офицером в составе отряда, к которому были обращены взоры моряков-десантников, майор Борзенко не растерялся, а стал руководить действиями морских пехотинцев, приказав сделать проход в проволочных заграждениях и начать наступление на позиции гитлеровцев. При этом, не забывая и о своём профессиональном долге, вбежав в первый попавшийся дом, он в несколько минут написал первую корреспонденцию в 50 строк, упомянув в ней отличившихся в момент высадки, и, завернув корреспонденцию в водонепроницаемую упаковку, передал её связному для доставки в Тамань, в редакцию «Знамени Родины». А через несколько часов печатный орган 18-й армии поведал всем: «Наши войска ворвались в Крым!». Так была озаглавлена статья героя «Огненной земли», фронтового корреспондента С. А. Борзенко.

За героизм и мужество, проявленные при высадке десанта на Керченский полуостров, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 ноября 1943 года майору административной службы Борзенко Сергею Александровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 2804).(www.podvignaroda.mil.ru/?#id=150003390&tab=navDetailDocument).

С 1944 года полковник Борзенко С. А. - корреспондент газеты «Правды» .Награждён медалью "За оборону Кавказа"(www.podvignaroda.mil.ru/?#id=1531379984&tab=navDetailManAward).

Приказом ВС 1-го Украинского фронта №: 56/н от: 14.04.1945 года спецкорреспондент газеты "Правда" майор Борзенко награждён орденом Отечественной войны 1-й степени (www.podvignaroda.mil.ru/?#id=23862430&tab=navDetailDocument).Событиям на войне С. А. Борзенко посвятил рассказы и очерки «Десант в Крым» (1944 год), «Храбрость» (1948 год), повести «Повинуясь законам Отечества» (1950 год), «Жизнь на войне» (1958 год) и др. Будучи непосредственным участником боёв, Борзенко сумел ярко показать, как в горниле войны, в самые тяжёлые и трагические её моменты проявлялись истинные черты советского человека - любовь к Родине, готовность к подвигу, отвага. Как специальный корреспондент «Правды» написал цикл очерков о борющейся Корее - «Корея в огне» (1951 год), «Мужество Кореи» (1953 год). Теме Октябрьской революции и становления новой жизни на Украине посвящён роман «Какой простор!» (книги 1-2, 1958-1963). В качестве военного корреспондента освещал пограничный конфликт на острове Даманский 2-15 марта 1969 года.

Отрывок, характеризующий Борзенко, Сергей Александрович

Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех. Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.