Технологии

Теперь любого человека можно будет найти в соцсетях, всего лишь сфотографировав его лицо.

Новое российское приложение сравнивает снимки с фотографиями профиля в социальной сети ВКонтакте и устанавливает его личность с точностью до 70 процентов .

Новое приложение по распознаванию лиц может положить конец анонимности в публичных местах.

Таким образом, человек может сделать фотографию незнакомца на улице, загрузить в приложение и найти ваш профиль в соцсети , в то время как магазины, рекламодатели и полиция смогут узнать ваше лицо в толпе и проследить за вами через социальные сети.

После запуска приложение за короткое время собрало более 500 000 пользователей и обработало более 3 миллионов поисков.

Российская программа распознавания лиц по фото

Создателями приложения являются 26-летний Артем Кухаренко и 29-летний Александр Кабаков.

В отличие от других программ по распознаванию лиц, их алгоритм позволяет осуществлять быстрый поиск в большом объеме данных.

Приложение дает наиболее подходящее соответствие с лицом на фотографии наряду с 10-ю людьми, на которых оно может быть похоже.

Артем Кабаков считает, что это приложение может совершить прорыв в сфере знакомств: "Если вы увидите понравившегося вам человека, вы можете его сфотографировать, найти его личность и отправить запрос на добавление в друзья ".

Кроме того, оно также помогает найти похожих людей . Например, вы можете загрузить фотографию знаменитости, которая вам нравится или вашего бывшего возлюбленного, и найти 10 похожих людей, отправив им сообщения.

Фотограф из Санкт-Петербурга Евгений Цветков недавно провел фотопроект "Your Face Is Big Data " ("Ваше лицо - это большая база данных"), сфотографировав 100 случайных людей, которые сидели с ним рядом в метро . Затем с помощью приложение Findface он попытался найти их в социальной сети ВКонтакте.

Оказалось, что довольно легко обнаружить 60-70 процентов людей в возрасте от 18 до 35 лет, немного сложнее с людьми старшего возраста. Таким образом, даже сделав фотографии невысокого качества, он смог узнать личные детали их жизни, включая хобби, профессию, статус в отношениях и привычки.

Создатели FindFace считают, что такая программа кроме всего прочего поможет в расследовании преступлений, выявляя преступников на улице.

FindFace - программа распознавания лиц в Интернете

FindFace – сервис, с помощью которого можно найти профиль ВКонтакте по фотографии . Существуют мобильные приложения для Android и iOS, а также веб-версия.

Приложение позволяет сделать 30 бесплатных поисков , а после этого услуга – платная.

В веб-версии функций чуть больше, и вы можете сразу увидеть профиль человека.

Лучше всего программа распознает фотографии, сделанные при дневном свете на средний смартфон, но в 2-3 раза менее точна, если вы фотографируете незнакомцев издалека. Но с помощью увеличения картинки эффективность вновь возрастает.

Развитие технологий приводит к тому, что все меньше информации остается скрытой, и наступает конец анонимности .

Советы:

· Специалисты советуют одевать что-то на лицо, например, капюшон, маску или очки, чтобы обмануть камеру , либо смириться с тем, что в нашем обществе все меньше места личному пространству.

Если вы не хотите, чтобы о вас узнал любой незнакомец, лучше всего удалить все старые фотографии из своего аккаунта и оставить фотографию, по которой вас будет сложно распознать.

Иногда бывает так, что у вас есть только фотография человека и больше ничего вы о нем не знаете. Допустим, вам необходимо идентифицировать его, чтобы проверить, действительно ли он был очевидцем событий или работал в определенном месте. в интернете позволит найти человека, если о нем известно хоть что-то. А если у вас есть только фотография? В этом случае на помощь придут сервисы распознавания фотографий и поиска людей. Такие онлайн-инструменты умеют «узнавать», кто изображен на фотографиях. В некоторых случаях сервис прямо ответит на ваш вопрос, с указанием имени и фамилии того, кто на фотографии. Но такой ответ можно получить далеко не всегда. А вот найти похожие снимки или даже точный профайл в социальной сети современные инструменты распознавания вполне способны.

В некоторых случаях распознавание по лицам помогает идентифицировать людей на групповой фотографии, сравнивать два лица.

Некоторые из поисковых систем позволяют найти похожие лица, а некоторые – узнать знаменитостей, изображенных на фото.

Pictriev — это поисковый сервис с функцией распознания лиц, который предоставит вам основную информацию о человеке на фото, путем сканирования лица на фотографии. Кроме того, сервис покажет, кто из знаменитостей похож на человека, изображенного в поисковом запросе.

Здесь, как и в сервисе Google, можно загрузить фото для анализа либо предоставить ссылку на фото, опубликованное в интернете.

Правда, на наших контрольных примерах работа сервиса была странной – сервис не узнал Петру Квитову, а среди похожих на нее знаменитостей назвал еще одну теннисистку Анну Иванович.

В то же время, на другом примере фотографии Анны Иванович теннисистка была узнана сразу же с точностью 52%, что довольно много для этого сервиса.

— Betaface http:// betaface. com/ demo. html

Betaface представляет собой профессиональное программное обеспечение для распознавания лиц, ориентированное на медиа-компании, позволяющее им автоматически распознавать лица и находить информацию о них. Чтобы изучить работу этого платного продукта, можно воспользоваться его демо-версией.

Пользователям предлагается загрузить фото на сайт, после чего сервис большой список данных о лице, изображенном на нем. Эти детали включают возраст, расу, выражение лица, наличие бороды и очков, цвет волос и бороды, наличие усов, размер подбородка, цвет и положение глаз, положение, цвет и толщину бровей, длину волос, форму головы, форму и размер рта и носа, зубы и другие более мелкие детали.

Почему Гитлер проиграл войну? Немецкий взгляд Петровский (ред.) И.

ВОЙНА ПРОТИВ РОССИИ - «ПРАВИЛЬНАЯ» ВОЙНА

В 1940 и 1941 годах у Гитлера не было причин бояться Советского Союза или жаловаться на него. Пакт о ненападении, заключенный в августе 1939 года, функционировал удовлетворительно. Несмотря на отдельные трения, Советский Союз придерживался в отношении Германии исключительно оборонительной тактики и был вполне лоялен. Отношение СССР к Англии было более чем холодным. Значительные и осуществлявшиеся в срок поставки сырья и продовольствия с Востока делали Германию неуязвимой на случай блокады. Желание путем доброжелательного нейтралитета по отношению к Германии не дать втянуть себя в войну полностью отвечало также интересам и позиции Советского Союза. СССР был еще далек от завершения своей индустриализации, и от войны с Германией он не мог ожидать ничего хорошего, напротив - лишь опасаться самого худшего. И недаром в августе 1939 года, когда Россию сманивали обе стороны, она остановилась на Германии. И совершенно правильно писал генерал-майор Эрих Маркс, который 5 августа 1940 года по заданию Гитлера представил первую разработку Генеральным штабом похода на Восток: «Русские не окажут нам дружеской услуги - они не нападут на нас».

И все же во второй половине 1940 года Гитлер принял решение напасть на Россию. Это решение, оказавшееся самоубийственным, производит совершенно необъяснимое впечатление. Как мог Гитлер, отягощенный войной с Англией (и угрозой войны с Америкой), начать без нужды еще войну с Россией? Именно он, который в качестве предпосылки войны с Россией всегда проповедовал партнерство с Англией? И все же в этих рассуждениях, в которых неизбежная война с Англией казалась Гитлеру теперь дополнительным аргументом для войны с Россией, есть определенная парадоксальная логика. Целесообразно со всем беспристрастием проследить ход мыслей Гитлера.

Война с Англией достигла осенью 1940 года мертвой точки. Вторжение в Англию с помощью имеющихся средств оказалось неосуществимым. Воздушная война осталась со стратегической точки зрения безрезультатной. По крайней мере в это время Гитлер не мог подступиться к Англии. Но и Англия не могла до поры до времени подобраться к Германии. Она отставала от Германии в области вооружения по крайней мере на два года, и даже при полной мобилизации всех ее сил их никогда не хватило бы для успешного вторжения на континент. Она вынуждена была ждать Америку, которая отставала от Германии по вооружению по меньшей мере на три года.

Таким образом, война на Западе должна была оставаться в ближайшие два-три года позиционной войной и сопровождаться гонкой вооружения. Однако Германию такая перспектива совсем не устраивала по двум причинам.

Во-первых, объединенный англо-американский военный потенциал был больше германского и при полном развертывании неизбежно превосходил бы его. Германия не могла выиграть гонку вооружений, разве только при условии, что она значительно расширила бы свой собственный потенциал.

Во-вторых, благодаря своему преимуществу в вооружении Германия достигла в то время как раз апогея в военном превосходстве, что даже в лучшем случае не могло больше повториться.

Вооружение современного индустриального государства - процесс, занимающий четыре года. Когда-то Черчилль очень образно описал это: «В первый год - почти ничего; во второй - очень мало; в третий - значительное количество; начиная с четвертого - столько, сколько нужно». В 1940 году Англия застряла на втором году своего вооружения («очень мало»), Америка - даже на первом («почти ничего»), Германия же находилась на четвертом («столько, сколько нужно»).

Таким образом, Германия по крайней мере еще на два года была гарантирована от крупного наступления Запада и имела свободные руки. Если бы она использовала эти два года для значительного расширения своего собственного потенциала, она могла бы надеяться, что и позже не уступит своим западным противникам. Однако Германия не использовала эту возможность и поэтому должна была ожидать, что примерно с 1943 года начнет во все большей степени отставать. Итак, она должна была использовать эти два года. Но как и где?

Германия готовилась к войне не против Англии и Америки - у нее не было крупного флота и бомбардировщиков дальнего действия, - а в соответствии с внешнеполитической концепцией Гитлера - к войне на суше против Франции и России. Ее сила заключалась в армии и авиации, которая создавалась как вспомогательное оружие для сухопутных войск, как летающая артиллерия. Однако этот инструмент войны мог быть использован только на континенте, а на континенте имелась лишь одна цель - Россия.

К Англии Гитлер не мог подступиться (тем более к Америке), а к СССР мог. И если бы ему удалось в течение этих двух лет подчинить эту страну своей воле и заставить ее людей и машины работать на Германию, тогда бы он мог надеяться, что в 1943 или 1944 году будет готов к заключительной схватке с Англией и Америкой и успешному отражению попытки англо-американского вторжения.

Такова логика, которой руководствовался Гитлер в 1940 году, когда он свою конечную цель, а именно завоевание Советского Союза, превратил в необходимый промежуточный этап для войны с Англией. Если Германия хотела использовать эти два года не нарушаемой никем свободы действий, созданной ее преобладанием в сфере вооружений, то это могло произойти только путем победоносной войны против Советского Союза, даже если СССР не давал ни повода, ни предлога к подобной войне. Другие агрессивные планы, как, например, план командующего флотом Редера о глубоком вторжении на Средний Восток или проникновении в Западную Африку через Испанию, не соответствовали характеру вооружений Германии. Подобные планы подвергали германскую армию, заброшенную за океан, опасности быть отрезанной преобладающим английским флотом и не обещали даже в случае удачи никаких результатов, могущих оказать решающее влияние на исход войны. Нужно было решать: Россия или ничего.

Два других соображения укрепили Гитлера в его решении начать войну против СССР, которая всегда была и оставалась его истинным намерением, и не откладывать поход на Восток до окончания войны с Западом. Первый момент носил психологический характер и состоял в том, что в данном случае отложить означало, видимо, отказаться вообще. Гитлер неоднократно заявлял, что после победоносной войны с Западом и заключения мира ему едва ли удастся «переутомленный двумя крупными войнами» немецкий народ «поднять еще раз против России». Теперь же все равно шла война, и поэтому заодно можно было решить и эту проблему.

Именно для обоснования войны с СССР Гитлер часто прибегал ко лжи, лишь отдельные из его высказываний по этому комплексу вопросов можно принимать за чистую монету. Но и они отличаются правдоподобностью лишь потому, что позволяют разглядеть, что война против Советского Союза всегда оставалась его заветной целью.

Вторым моментом была чрезвычайно неприятная мысль о растущей зависимости, в которую Гитлер неизбежно попал бы от СССР в ходе войны с Западом, если бы он отказался от своего замысла. Правда, с 1939 года СССР вел себя как вполне лояльный партнер и поставщик, и разница между тем, что эта страна добровольно делала для Германии, и тем, что можно было получить силой от побежденной, разрушенной войной и озлобленной России, по крайней мере в первые решающие годы войны, была бы совсем не такой уж большой. Не было также оснований считать, что Сталин нанес бы Германии удар в спину, когда она вела решающую битву с западными державами на побережье Атлантики. Сталин не мог серьезно желать поражения Германии, поскольку она была нужна ему как противовес и заграждение от западных держав, которые внушали ему еще больший страх и недоверие, нежели Германия. Однако можно было ожидать, что Сталин станет поднимать политическую цену за свое доброжелательное отношение и поддержку, по мере того как Германия будет попадать в затруднительное положение на Западе.

Партнерство между Гитлером и Сталиным не было полюбовным союзом, в том числе и со стороны Сталина. Если можно было бы превратить своенравного и самовольного партнера - СССР - в беззащитную и покоренную, по крайней мере уступчивую, Россию, то Гитлер всегда предпочел бы такой вариант.

Но было ли это вообще возможно? Как раз в этом месте мы сталкиваемся с ошибкой Гитлера.

На войну с Советским Союзом, которую он хотел вести теперь в известной мере лишь как промежуточный этап в войне с Западом, Гитлер перенес без проверки и изменений представления, которые он составил себе с самого начала на этот случай. В то время он надеялся, что сможет вести войну без всяких отклонений и осложнений, в полном согласии с Англией, с прочным обеспечением тыла и концентрированным использованием всех сил Германской империи и будет иметь для этого неограниченное время.

Планировавшаяся ранее война должна была стать войной колониальной, а это значит - особенно жестокой. Разгром русских вооруженных сил был бы лишь первым актом, за которым должна была последовать тотальная оккупация этой огромной страны, полная ликвидация государственной власти Советского Союза, истребление звена руководящих кадров и интеллигенции, создание подвижного германского колониального аппарата и, наконец, порабощение 170-миллионного населения. Сомнительно, был ли вообще выполним подобный план даже при самых благоприятных обстоятельствах. Во всяком случае, это был план, для выполнения которого была необходима жизнь целого поколения.

Теперь же Гитлер имел для войны с СССР всего лишь два года. Но даже и в эти два года четверть германской армии и треть военно-воздушных сил были связаны на Западе. К концу этого срока Гитлер был бы вынужден вновь перебросить большую часть своих войск на Атлантическое побережье, и Россия, если не считать незначительные оккупационные войска, была бы предоставлена сама себе.

В этих изменившихся условиях Гитлер мог, однако, лишь надеяться в лучшем случае выиграть против Советского Союза «европейскую нормальную войну» с ограниченными целями - своего рода расширенный вариант блицкрига против Франции. Этому соответствовали и военные планы, которые предусматривали наступление лишь до линии Волга - Архангельск. Длительная оккупация также и азиатской части Советского Союза по ту сторону Урала, даже в случае военной победы, полностью истощила бы немецкие силы и сделала невозможным продолжение мировой войны.

В условиях ограниченного времени и сил планы Гитлера могли иметь успех только в том случае, если бы русские сделали ему одолжение и, как французы в 1940 году, вступили бы всей силой своих мобилизованных армий в решающую борьбу вблизи границы, вместо того чтобы использовать просторы русской территории. Только в этом случае можно было бы выиграть решающую битву. Кроме того, должно было найтись русское правительство, которое признало бы такое военное решение неизменным и, как правительство Петена во Франции, предпочло бы длительной отчаянной борьбе быстрое военное перемирие.

Но и в этом случае Гитлер должен был бы, как и во Франции, проявить готовность выставить для такого перемирия приемлемые, «нормальные» условия. Он должен был бы по крайней мере признать авторитет этого русского правительства в своей стране и создать для русского населения в оккупированных областях более или менее нормальные условия жизни. Только в этом случае Гитлер мог надеяться заставить побежденную Россию пойти на «коллаборацию», подобно тому как это было с побежденной Францией. Только в этом случае он мог думать о том, чтобы спустя два, самое большее три года вновь повернуться к побежденной

России спиной, не опасаясь немедленного развязывания русскими освободительной войны, которая означала бы войну на два фронта в момент англо-американского вторжения.

Это была дилемма, которая вставала перед Гитлером в случае войны с СССР. Даже быстрая военная победа, которая была далеко не само собой разумеющейся, грозила скорее ухудшением, нежели улучшением положения Гитлера в решающей фазе мировой войны, если бы не удалось победу на Востоке тотчас же перечеканить в мир - более того, установить дружеские отношения между побежденной Россией и Германией.

Но любая мысль о подобной политике была для Гитлера весьма далекой. Он по-прежнему находился в плену своей идеи фикс о германском жизненном пространстве на Востоке. Он не признавал или не хотел признавать, что эта идея разрывает теперь рамки его стратегических возможностей. Из-за недостатка времени, который исключал колониальную войну с Россией, он уже с первого дня войны пустил в ход колониальные меры истребления и порабощения. Тем самым он с самого начала показал народу и армии противника, что их ожидает в случае поражения, и вверг их в отчаяние, еще не победив.

Даже в европейской, «нормальной» войне Россия оказалась бы, очевидно, победителем: численность ее населения более чем в два раза превышала население Германии. СССР имел тогда богатые военные традиции, высокую степень вооружения, а для обороны - такое почти непреодолимое оружие, как пространство. Советский Союз совсем не «созрел для падения» - это было молодое, мощно развивающееся государство, которое переживало этап широкой модернизации и индустриализации.

С того момента как русская боевая мораль не ставилась больше под вопрос, Россия с ее военно-техническим равновесием и ее численным и территориальным превосходством не могла больше проиграть войну, а Германия - выиграть ее. Даже крупные отступления русских на Южном фронте в 1942 военном году никак не меняли положения дел. В ходе этих отступлений не было больше массовых пленений, как это имело место во время крупных поражений в первые месяцы войны. В 1942 году Россия сознательно использовала свое пространство как оружие, долгое отступление завершилось Сталинградом.

Война против СССР, начатая в 1941 году, не имела дипломатической предыстории. В отличие от войны с Англией ей не предшествовали ни спор, ни напряженная ситуация, ни разногласия, ни ультиматум. Кроме как своим существованием, СССР не давал Гитлеру никакого повода для развязывания войны. Начать войну против СССР и вести ее как колониальную войну было единоличным решением Гитлера. Однако следует подчеркнуть, что против этого решения в Германии не было ни малейшего признака сопротивления, как это еще имело место в кризисы, которые предшествовали Мюнхенскому соглашению 1938 года, развязыванию войны 1939 года и походу против Франции 1940 года. Никогда еще Гитлер не имел за собой столь сплоченную Германскую империю, как в своей убийственной и самоубийственной войне против Советского Союза.

Война с СССР не имеет, несмотря на большое число кровопролитных битв, собственной военной истории. Ни разу в ходе войны ее исход не зависел от лучшего или худшего плана отдельных операций, смелости проекта битвы, стратегического таланта того или иного ведущего генерала. Имевший место впоследствии спор о решении Гитлера осуществить в сентябре 1941 года нападение сначала на Киев, а не на Москву является бесполезным. Противоположное решение, даже если бы оно привело к взятию Москвы, не изменило бы ход войны. С того момента, когда русскому народу стали ясны истинные намерения Гитлера, немецкой силе была противопоставлена сила русского народа. С этого момента был ясен также исход: русские были сильнее не только потому, что они превышали численностью, но прежде всего потому, что для них решался вопрос жизни и смерти, а для немцев - нет.

Для немцев речь шла лишь о победе или поражении. Победа была проиграна с того момента, когда русские взяли себя в руки, то есть уже в декабре 1941 года. Однако поражение от русских не означало для немцев, что их страна будет превращена в то, во что превратилась бы Россия в случае нанесения ей поражения Гитлером.

Кроме того, немцы еще могли помешать тому, чтобы русские стали их единственными победителями. После декабря 1941 года, когда контрнаступлением под Москвой русские доказали свою вновь обретенную волю к борьбе, Германия уже не могла выиграть войну, но она могла затянуть ее на годы, пока западные державы не были готовы к вступлению в войну. Немцы могли до известной степени выбирать, кем они хотели бы быть побежденными и кому помочь одержать победу - Востоку или Западу. Они могли даже надеяться использовать Восток против Запада или Запад против Востока. С этого момента, правда, они поставили бы на карту единство своего государства.

С этого времени западные державы играли для Германии другую роль, и война на Западе изменила свое лицо. Пока Германия боролась на Востоке за победу, она была заинтересована по возможности дольше затянуть активизацию военных действий на Западе, а особенно вступление в войну Америки. Но с тех пор как Германия на Востоке могла бороться лишь за отсрочку поражения, она должна была быть заинтересована по возможности ускорить вступление западных держав в войну, а значит, и вступление в войну Америки. Ведь лишь активное выступление Англии и Америки на Европейском театре военных действий давало Германии шанс заменить поражение на Востоке поражением на Западе или даже вызвать большую войну между Востоком и Западом как продолжение войны с Советским Союзом, в ходе которой выступить на той или иной стороне (на какой - сомнений почти не вызывало) и таким образом все же превратить поражение в победу.

Это новое положение Гитлер осознал 6 декабря 1941 года, когда русские начали необычайно мощное контрнаступление под Москвой. «Когда началась зимняя катастрофа 1941–1942 гг., - говорится в военном дневнике главного штаба вермахта, - фюреру и генерал-полковнику [Йодлю] стало ясно, что кульминационный пункт пройден и… больше нельзя достичь победы».

Через пять дней, И декабря 1941 года, Гитлер объявил войну Америке. Между этими двумя событиями существует взаимосвязь.

ГЛАВА ВТОРАЯ Двадцатилетняя и междоусобная войны. - Война с союзниками и полное единение Италии. Сулла и Марий: первая война с Митридатом; первая междоусобная война. Диктатура Суллы (100-78 гг. до н. э.) Ливий Друз предлагает реформыВ данный момент правительственная мощь

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Общее положение дел: Гней Помпей. - Война в Испании. - Невольническая война. - Война с морскими разбойниками. - Война на Востоке. - Третья война с Митридатом. - Заговор Катилины. - Возвращение Помпея и первый триумвират. (78–60 гг. до н. э.) Общий

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Первый триумвират: консульство Цезаря. - Галльская война: Помпей в Риме. - Лукская конференция. - Поход Красса против парфян. - Распадение триумвирата и новая междоусобная война Первый триумвират. Консульство ЦезаряПервым успехом этого взаимного