Смерть африканского охотника характеристика произведения. Онлайн чтение книги Смерть африканского охотника Аркадий Тимофеевич Аверченко

Автор вспоминает об одном “чудовищном по­ступке”, совершенном в дни детства. “Об этом поступке никто не знает, а поступок дикий и для детского возраста неслыханный: у основания большой желтой скалы, на берегу моря, недале­ко от Севастополя, в пустынном месте я закопал в песке, я похоронил одного англичанина и одно­го француза…” Такое признание может напу­гать читателя. Но по мере прочтения рассказа выясняется, что имел в виду автор.

Он говорит о своем детстве. Его родители жи­ли в Севастополе.

И он не понимал, как можно было выбрать такое неинтересное место, как Се­вастополь, ведь есть Филиппинские острова, южный берег Африки, пограничные города Мек­сики, громадные прерии Северной Америки, мыс Доброй Надежды, реки Оранжевая, Амазон­ка, Миссисипи и Замбези. Романтичному маль­чику не нравилось место, где жила его семья. Не устраивало его и занятие отца. Отец торговал ча­ем, мукой, свечами, овсом и сахаром. Мальчик был не против торговли. Но он считал, что торго­вать следует совершенно другими вещами. “Я допускал торговлю кошенилью, слоновой кос­тью, выменянной у туземцев на безделушки, зо­лотым песком, хинной

коркой, драгоценным ро­зовым деревом, сахарным тростником… Я признавал даже такое опасное занятие, как тор­говля черным деревом (негроторговцы так назы­вают негров). Но мыло! Но свечи! Но пиленый са­хар! “

Мальчика тяготила проза жизни. И поэтому он часто уходил на морской берег и мечтал. В мечтах он видел себя пиратом или путешест­венником. Автор очень любил читать Луи Буссенара и Майн Рида. И поэтому мысли о морских странствиях, о невиданных кладах, о сражениях волновали его. А обыденная, простая жизнь ка­залась скучной, серой, неинтересной.

Однажды отец с радостью сообщил мальчику, что в город приезжает настоящий зверинец. Мальчик пришел в восторг. Но, конечно, он не по­дал виду. Отец сообщил, что в зверинце есть львы, тигры, удав, крокодил. Там также был стрелок, индеец и негр. Узнав эту новость, мальчик очень обрадовался. Он шел в зверинец с замирающим сердцем. Но практически сразу разочаровался. Сначала ему не понравился негр. Мальчик счи­тал, что негр должен быть практически голым, только набедренная повязка должна быть сдела­на из яркой ткани. В зверинце негр был одет в красный фрак и на голове у него был зеленый цилиндр. Мальчик считал, что негр должен быть грозным. Но этот негр был забавным, показывал фокусы и заискивающе смотрел на всех.

На мальчика произвел тяжелое впечатление индеец, стрелок из лука Ва-пити. На нем был ин­дейский национальный костюм, он был украшен шкурой и перьями. Но на нем не было человече­ских скальпов, не было также ожерелья из зубов серого медведя. Индеец стрелял из лука в мишень. Мальчику это казалось неправильным. Ведь в зри­тельном зале сидели бледнолицые, кровные враги индейца. По логике вещей он должен был стре­лять в них. Мальчика возмущало, что индеец это­го не делает. Ему казалось, что индеец забыл сво­их предков, что он просто трусливый.

Мальчику не понравилось и выступление удава, которого девица надевала себе на шею. По его мне­нию, удав не должен был терпеть это, он обязан был задушить девицу. Выступление льва тоже ра­зочаровало мальчика. Ведь грозный царь зверей мог разорвать укротителя, но он этого не делал.

Став взрослым, автор вспоминал свои тог­дашние впечатления и понимал, что он рассуж­дал, основываясь на мысли, что у каждого свое предназначение. “Всякий должен делать свое дело: индеец снимать скальп, негр есть попав­ших к нему в лапы путешественников, а лев терзать без разбору того, другого и третьего, по­тому что читатель должен понять: пить-есть всякому надо”. Впоследствии автор удивлялся, что же он хотел увидеть в зверинце. “Пару львов, вырвавшихся из клетки и доедающих в углу галерки не успевшего удрать матроса? Индейца, старательно снимающего скальпы со всего первого ряда обезумевших от ужаса зри­телей? Негра, разложившего костер из выло­манных досок слоновой загородки и поджари­вающего на этом костре мучного торговца Слуцкина?” Вероятно, именно такое зрелище пришлось бы по душе мальчику.

Когда мальчик с отцом посмотрели представ­ление и пошли домой, отец радостно сообщил, что вечером пригласил к себе в гости хозяина зверинца, индейца и негра. И вечером мальчика постигло очередное разочарование. Индеец Ва-пити и негр Башелико были одеты в пиджа­ки, которые не шли им совершенно. Был празд­ник Пасхи, и негр, и индеец вместе с хозяином зверинца христосовались с отцом и мамой. Мальчику казалось чудовищным, что негр-каннибал христосовался, а также что христосовался краснокожий индеец. Ведь они не должны были этого делать. Мальчика разочаровало, что они ели куличи и крашеные яйца. Потом они выпи­ли наливки. Отец мальчика стал петь украин­скую песню “Виют витры, виют буйны…”, а ин­деец ему подпевал. Негр стал танцевать с теткой польку-мазурку.

На следующее утро мальчик с грустью пошел на берег моря. Он перелистал свои любимые кни­ги Буссенара в последний раз. Теперь он уже не мог читать о приключениях. Он теперь воспри­нимал негров и индейцев как своих вчерашних гостей, совершенно обычных людей. Мальчик был очень расстроен. Он сказал: “Прощай, мое детство, мое сладкое, изумительно интересное детство…” После этого мальчик вырыл в песке под скалой яму, положил в нее все томики фран­цуза Буссенара и англичанина капитана Майн Рида. После этого он засыпал эту могилу. Он больше не думал о пиратах, путешествиях и при­ключениях. Мальчик повзрослел, стал иначе воспринимать жизнь.

Дети смотрят на мир другими глазами. В от­личие от взрослых их тяготит скучная, однооб­разная жизнь, привлекает все яркое, необычное. Главный герой рассказа Аверченко не исключе­ние. Он грезил небывалыми приключениями. В книгах, которые он любил читать, индейцы и негры были людьми воинственными, бесстраш­ными. И он был по-настоящему разочарован, ког­да увидел обыкновенных людей, нисколько не по­хожих на тех, кто были описаны в книге. Мальчику пришлось принять эту действитель­ность и повзрослеть. Ведь взрослыми мы стано­вимся не из-за количества прожитых лет, а из-за приобретенного опыта, который помогает лучше понимать жизнь и окружающих людей.

Глоссарий:

• смерть африканского охотника краткое содержание
• краткое содержание смерть африканского охотника
• аверченко смерть африканского охотника краткое содержание
• смерть африканского охотника
• аверченко смерть африканского охотника

Другие работы по этой теме:

1. О чем мечтал рассказчик? Какие герои рисо­вались его воображению? Напомним переживания героя: “Проза жизни тяготила меня”. Его воображению рисовалось иное место жительства. Это могли быть...
2. О чем мечтал рассказчик? Какие герои рисовались его воображению? Напомним переживания героя: “Проза жизни тяготила меня”. Его воображению рисовалось иное место жительства. Это могли быть...
3. Было раннее утро июля. Я собрался на охоту на тетеревов и решил пригласить своего соседа Ардалиона Михайловича. Поместье, по соседству с моим, он получил в...
4. К Кулакову должен прийти “нужный” гость, считаться с затратами не приходится. И вот он стоит перед хозяином гастрономического магазина: “Шесть с полтиной? С ума сойти...
5. Королевский сад в эту пору дня был открыт, и молодой писатель Ave вошел туда, побродил по дорожкам и присел на скамью, на которой уже сидел...

В данном рассказы Аверченко говорится о разрушении детской мечты и грез. Всем присущая детская любознательность и мечтательность разрушается приехавшим зверинцем. Автор говорит, что произведения в большинстве своем врут, рассказывая про путешествия и приключения. Так большинство зверей не казались такими грозными, как в книгах, а индеец и африканец вовсе были простыми людьми.

Главная мысль

Рассказ говорит нам, о становлении юноши, развитии его восприятия мира, разрушения детской доверчивости.

Краткое содержание Аверченко Смерть африканского охотника

Данное произведение является автобиографией самого писателя. В нем он рассказывает, что в детские годы был очень мечтательным и любил уединяться на скале, в ожидании пиратов. Каждый раз он в своих мечтах видел черный пиратский корабль, с которого сходят пираты и закапывают сундук с дублонами. Мальчик не против убежать с ними и в поисках приключения, и даже возможность смерти о руки британского судна не останавливает его. Он грезит поехать в другие страны, не находя ничего интересного в Севастополе.

Но однажды его отец радует его тем, что скоро приедет зверинец, где будет множество животных и даже индеец с африканцем. Мальчик не показывает виду, что очень обрадовался, ведь на тот момент он уже считал себя мужчиной, хотя сам был вне себя от торжества. Но в зверинце он видит не буйного раба негра, а простого фокусника, не грозного охотника за скальпами индейца, а лучника, не гневных диких животных, а простых дрессированных.

Все это разрушает детское мировосприятие и в обиде он закапывает два романа про путешествия под скалой и больше никогда не грезит мечтами.

Картинка или рисунок Смерть африканского охотника

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

• Краткое содержание Город Мастеров, или Сказка о двух горбунах (Габбе)

  Все происходит в одном очень старом городе. Именно здесь живут люди, которые при помощи своих рук умеют создавать настоящее творчество. И так бы у них и было бы все хорошо, но неожиданно пришли сюда солдаты одного богатого чужеземного

• Краткое содержание Радищев ода Вольность

  Радищев написал Оду Вольность как восхваление того, что вне в этом большом и по истине уникальном мире все равны и свободны друг перед другом. Автор данной оды протестует против жестокости к простому народу

• Краткое содержание Андреев Ангелочек

  Саша – это мальчик, который ведет себя очень неуклюже, и даже зло. Он ведет себя по-хулигански, так, что все вокруг бояться его и просто не понимают. А у Сашки своя жизнь – весьма нелегкая, а потому он так и зол

• Краткое содержание Пушкин Маленькие трагедии

  Маленькие трагедии состоят из 4 рассказов: Скупой рыцарь Сюжет драматического произведения разворачивается в эпоху средневековья. Главные герои трагедии пожилой рыцарь и его сын Альбер

• Краткое содержание Медведко Мамин-Сибиряк

  Однажды мой кучер Андрей, предложил мне взять медвежонка, он узнал, что соседям зверя отдали охотники. Соседи же спешили подарить кому-нибудь, столь славное животное.

Автор вспоминает об одном «чудовищном по­ступке», совершенном в дни детства. «Об этом поступке никто не знает, а поступок дикий и для детского возраста неслыханный: у основания большой желтой скалы, на берегу моря, недале­ко от Севастополя, в пустынном месте я закопал в песке, я похоронил одного англичанина и одно­го француза…» Такое признание может напу­гать читателя. Но по мере прочтения рассказа выясняется, что имел в виду автор.

Он говорит о своем детстве. Его родители жи­ли в Севастополе. И он не понимал, как можно было выбрать такое неинтересное место, как Се­вастополь, ведь есть Филиппинские острова, южный берег Африки, пограничные города Мек­сики, громадные прерии Северной Америки, мыс Доброй Надежды, реки Оранжевая, Амазон­ка, Миссисипи и Замбези. Романтичному маль­чику не нравилось место, где жила его семья. Не устраивало его и занятие отца. Отец торговал ча­ем, мукой, свечами, овсом и сахаром. Мальчик был не против торговли. Но он считал, что торго­вать следует совершенно другими вещами. «Я допускал торговлю кошенилью, слоновой кос­тью, выменянной у туземцев на безделушки, зо­лотым песком, хинной коркой, драгоценным ро­зовым деревом, сахарным тростником… Я признавал даже такое опасное занятие, как тор­говля черным деревом (негроторговцы так назы­вают негров). Но мыло! Но свечи! Но пиленый са­хар! »

Мальчика тяготила проза жизни. И поэтому он часто уходил на морской берег и мечтал. В мечтах он видел себя пиратом или путешест­венником. Автор очень любил читать Луи Буссенара и Майн Рида. И поэтому мысли о морских странствиях, о невиданных кладах, о сражениях волновали его. А обыденная, простая жизнь ка­залась скучной, серой, неинтересной.

Однажды отец с радостью сообщил мальчику, что в город приезжает настоящий зверинец. Мальчик пришел в восторг. Но, конечно, он не по­дал виду. Отец сообщил, что в зверинце есть львы, тигры, удав, крокодил. Там также был стрелок, индеец и негр. Узнав эту новость, мальчик очень обрадовался. Он шел в зверинец с замирающим сердцем. Но практически сразу разочаровался. Сначала ему не понравился негр. Мальчик счи­тал, что негр должен быть практически голым, только набедренная повязка должна быть сдела­на из яркой ткани. В зверинце негр был одет в красный фрак и на голове у него был зеленый цилиндр. Мальчик считал, что негр должен быть грозным. Но этот негр был забавным, показывал фокусы и заискивающе смотрел на всех.

На мальчика произвел тяжелое впечатление индеец, стрелок из лука Ва-пити. На нем был ин­дейский национальный костюм, он был украшен шкурой и перьями. Но на нем не было человече­ских скальпов, не было также ожерелья из зубов серого медведя. Индеец стрелял из лука в мишень. Мальчику это казалось неправильным. Ведь в зри­тельном зале сидели бледнолицые, кровные враги индейца. По логике вещей он должен был стре­лять в них. Мальчика возмущало, что индеец это­го не делает. Ему казалось, что индеец забыл сво­их предков, что он просто трусливый.

Мальчику не понравилось и выступление удава, которого девица надевала себе на шею. По его мне­нию, удав не должен был терпеть это, он обязан был задушить девицу. Выступление льва тоже ра­зочаровало мальчика. Ведь грозный царь зверей мог разорвать укротителя, но он этого не делал.

Став взрослым, автор вспоминал свои тог­дашние впечатления и понимал, что он рассуж­дал, основываясь на мысли, что у каждого свое предназначение. «Всякий должен делать свое дело: индеец снимать скальп, негр есть попав­ших к нему в лапы путешественников, а лев терзать без разбору того, другого и третьего, по­тому что читатель должен понять: пить-есть всякому надо». Впоследствии автор удивлялся, что же он хотел увидеть в зверинце. «Пару львов, вырвавшихся из клетки и доедающих в углу галерки не успевшего удрать матроса? Индейца, старательно снимающего скальпы со всего первого ряда обезумевших от ужаса зри­телей? Негра, разложившего костер из выло­манных досок слоновой загородки и поджари­вающего на этом костре мучного торговца Слуцкина?» Вероятно, именно такое зрелище пришлось бы по душе мальчику.

Когда мальчик с отцом посмотрели представ­ление и пошли домой, отец радостно сообщил, что вечером пригласил к себе в гости хозяина зверинца, индейца и негра. И вечером мальчика постигло очередное разочарование. Индеец Ва-пити и негр Башелико были одеты в пиджа­ки, которые не шли им совершенно. Был празд­ник Пасхи, и негр, и индеец вместе с хозяином зверинца христосовались с отцом и мамой. Мальчику казалось чудовищным, что негр-каннибал христосовался, а также что христосовался краснокожий индеец. Ведь они не должны были этого делать. Мальчика разочаровало, что они ели куличи и крашеные яйца. Потом они выпи­ли наливки. Отец мальчика стал петь украин­скую песню «Виют витры, виют буйны…», а ин­деец ему подпевал. Негр стал танцевать с теткой польку-мазурку.

На следующее утро мальчик с грустью пошел на берег моря. Он перелистал свои любимые кни­ги Буссенара в последний раз. Теперь он уже не мог читать о приключениях. Он теперь воспри­нимал негров и индейцев как своих вчерашних гостей, совершенно обычных людей. Мальчик был очень расстроен. Он сказал: «Прощай, мое детство, мое сладкое, изумительно интересное детство…» После этого мальчик вырыл в песке под скалой яму, положил в нее все томики фран­цуза Буссенара и англичанина капитана Майн Рида. После этого он засыпал эту могилу. Он больше не думал о пиратах, путешествиях и при­ключениях. Мальчик повзрослел, стал иначе воспринимать жизнь.

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Шрифт:

100% +

Аркадий Аверченко
Смерть африканского охотника

I
Общие рассуждения. Скала

Мой друг, моральный воспитатель и наставник Борис Попов, провозившийся со мной все мои юношеские годы, часто говорил своим глухим, ласковым голосом:

– Знаете, как бы я нарисовал картину «Жизнь»? По необъятному полю, изрытому могилами, тяжело движется громадная стеклянная стена… Люди с безумно выкатившимися глазами, напряженными мускулами рук и спины хотят остановить ее наступательное движение, бьются у нижнего края ее, но остановить ее невозможно. Она движется и сваливает людей в подвернувшиеся ямы – одного за другим… Одного за другим! Впереди ее – пустые отверстые могилы; сзади – наполненные, засыпанные могилы. И кучка живых людей у края видит прошлое: могилы, могилы и могилы. А остановить стену невозможно. Все мы свалимся в ямы. Все.

Я вспоминаю эту ненаписанную картину и, пока еще стеклянная стена не смела меня в могилу, хочу признаться в одном чудовищном поступке, совершенном мною в дни моего детства. Об этом поступке никто не знает, а поступок дикий и для детского возраста неслыханный: у основания большой желтой скалы, на берегу моря, недалеко от Севастополя, в пустынном месте – я закопал в песке, я похоронил одного англичанина и одного француза…

Мир праху вашему – краснобаи и обманщики!

Стеклянная стена движется на меня, но я прикладываю к ней лицо и, сплюснув нос, вижу оставшееся позади: моего отца, индейца Вапити и негра Башелико. А за ними в тяжелых прыжках и извивах мощных тел мечутся львы, тигры и гиены.

Это все главные действующие лица той истории, которая окончилась таинственными похоронами у основания большой скалы на пустынном морском берегу.

* * *

Мои родители жили в Севастополе, чего я никак не мог понять в то время: как можно было жить в Севастополе, когда существуют Филиппинские острова, южный берег Африки, пограничные города Мексики, громадные прерии Северной Америки, мыс Доброй Надежды, реки Оранжевая, Амазонка, Миссисипи и Замбези?..

Меня, десятилетнего пионера в душе, местожительство отца не удовлетворяло.

А занятие? Отец торговал чаем, мукой, свечами, овсом и сахаром.

Конечно, я ничего не имел против торговли… но вопрос: чем торговать? Я допускал торговлю кошенилью, слоновой костью, вымененной у туземцев на безделушки, золотым песком, хинной коркой, драгоценным розовым деревом, сахарным тростником… Я признавал даже такое опасное занятие, как торговля черным деревом (негроторговцы так называют негров).

Но мыло! Но свечи! Но пилёный сахар!

Проза жизни тяготила меня. Я уходил на несколько верст от города и, пролеживая целыми днями на пустынном берегу моря, у подножия одинокой скалы, мечтал…

Пиратское судно решило пристать к этому месту, чтобы закопать награбленное сокровище: скованный железом сундук, полный старинных испанских дублонов, гиней, золотых бразильских и мексиканских монет и разной золотой, осыпанной драгоценными камнями утвари…

Я, спрятавшись в одному мне известном углублении на верхушке скалы, молча слежу за всем происходящим: мускулистые руки энергично роют песок, опускают в яму тяжелый сундук, засыпают его и, сделав на скале таинственную отметку, уезжают на новые грабежи и приключения. Одну минуту я колеблюсь: не примазаться ли к ним? Хорошо поездить вместе, погреться под жарким экваториальным солнцем, пограбить мимо идущих «купцов», сцепиться на абордаж с английским бригом, дорого продавая свою жизнь, потому что встреча с англичанами – верный галстук на шею.

С другой стороны, можно к пиратам и не примазываться. Другая комбинация не менее заманчива: вырыть сундук с дублонами, притащить к отцу, а потом купить на «вырученные деньги» фургон, в которых ездят южно-африканские боэры, оружия, припасов, нанять нескольких охотников для компании да и двинуться на африканские алмазные поля.

Положим, отец и мать забракуют Африку! Но Боже ты мой! Остается прекрасная Северная Америка с бизонами, бесконечными прериями, мексиканскими вакеро и раскрашенными индейцами. Ради такой благодати стоило бы рискнуть скальпами – ха-ха!

Солнце накаливает морской песок у моих ног, тени постепенно удлиняются, а я, вытянувшись в холодке под облюбованной мною скалой, книга за книгой поглощаю двух своих любимцев: Луи Буссенара и капитана Майн Рида.

«…Расположившись под тенью гигантского баобаба, путешественники с удовольствием вдыхали вкусный аромат жарившейся над костром передней ноги слона. Негр Геркулес сорвал несколько плодов хлебного дерева и присоединил их к вкусному жаркому. Основательно позавтракав и запив жаркое несколькими глотками кристальной воды из ручья, разбавленной ромом, наши путешественники, и т. д.».

Я глотаю слюну и шепчу, обуреваемый завистью:

– Умеют же жить люди! Ну-с… позавтракаем и мы.

Из тайного хранилища в расселине скалы я вынимаю пару холодных котлет, тарань, кусок пирога с мясом, бутылку бузы и – начинаю насыщаться, изредка поглядывая на чистый морской горизонт: не приближается ли пиратское судно?

А тени все длиннее и длиннее…

Пора и в свой блокгауз на Ремесленной улице.

Я думаю, – скала эта на пустынном берегу стоит и до сих пор, и расселина сохранилась, и на дне ее, вероятно, еще лежит сломанный ножик и баночка с порохом – там все по-прежнему, а мне уже тридцать два года, и все чаще кто-нибудь из добрых друзей восклицает с радостным смехом:

– Гляди-ка! А ведь у тебя тоже появился седой волос.

II
Первое разочарование

Не знаю, кто из нас был большим ребенком, – я или мой отец.

Во всяком случае, я, как истый краснокожий, не был бы способен на такое бурное проявление восторга, как отец в тот момент, когда он сообщил мне, что к нам едет настоящий зверинец, который пробудет всю Святую неделю и, может быть (в этом месте отец подмигнул с видом дипломата, разоблачающего важную государственную тайну), останется и до мая.

Внутри у меня все замерло от восторга, но наружно я не подал виду.

Подумаешь, зверинец! Какие там звери? Небось, и агути нет, и гну, и анаконды – матери вод, не говоря уж о жирафах, пеккари и муравьедах.

– Понимаешь – львы есть! Тигры! Крокодил! Удав! Укротители и хозяин у меня кое-что в лавке покупают, так говорили. Вот это, брат, штука! Индеец там есть – стрелок, и негр.

– А что негр делает? – спросил я с побледневшим от восторга лицом.

– Да уж что-нибудь делает, – неопределенно промямлил отец. – Даром держать не будут.

– Какого племени?

– Да племени, брат, хорошего, сразу видно. Весь черный, как ни поверни. На первый день Пасхи пойдем – увидишь.

Кто поймет мое чувство, с которым я нырнул под красную кумачовую с желтыми украшениями отделку балагана? Кто оценит симфонию звуков хриплого аристона, хлопанья бича и потрясающего рева льва?

Где слова для передачи сложного дивного сочетания трех запахов: львиной клетки, конского навоза и пороха?..

Эх, очерствели мы!..

Однако когда я опомнился, многое в зверинце перестало мне нравиться.

Во-первых – негр.

Негр должен быть голым, кроме бедер, покрытых яркой бумажной материей. А тут я увидел профанацию: негра в красном фраке, с нелепым зеленым цилиндром на голове. Во-вторых, негр должен быть грозен. А этот показывал какие-то фокусы, бегал по рядам публики, вынимая из всех карманов замасленные карты, и вообще относился ко всем очень заискивающе.

В-третьих – тяжелое впечатление произвел на меня Ва-пити, – индеец, стрелок из лука. Правда, он был в индейском национальном костюме, украшен какой-то шкурой и утыкан перьями, как петух, но… где же скальпы? Где ожерелье из зубов серого медведя-гризли?

Нет, все это не то.

И потом: человек стреляет из лука – во что? – в черный кружок, нарисованный на деревянной доске.

И это в то время, когда в двух шагах от него сидят его злейшие враги, бледнолицые!

– Стыдись, Ва-пити, краснокожая собака! – хотел сказать я ему. – Твое сердце трусливо, и ты уже забыл, как бледнолицые отняли у тебя пастбище, сожгли вигвам и угнали твоего мустанга. Другой порядочный индеец не стал бы раздумывать, а влепил бы сразу парочку стрел в физиономию вон тому акцизному чиновнику, сытый вид которого доказывает, что гибель вигвама и угон мустанга не обошлись без его содействия.

Увы! Ва-пити забыл заветы своих предков. Ни одного скальпа не содрал он сегодня, а просто раскланялся на аплодисменты и ушел. Прощай, трусливая собака!

Живой удав – и он стерпел это, не обвил негодницу своими смертоносными кольцами? Не сжал ее так, чтобы кровь из нее брызнула во все стороны?! Червяк ты несчастный, а не удав!

Лев! Царь зверей, величественный, грозный, одним прыжком выносящийся из густых зарослей и, как гром небесный, обрушивающийся на спину антилопы… Лев, гроза чернокожих, бич стад и зазевавшихся охотников, прыгал через обруч! Становился всеми четырьмя лапами на раскрашенный шар! Гиена становилась передними ногами ему на круп!..

Да будь я на месте этого льва, я так тяпнул бы этого укротителя за ногу, что он другой раз и к клетке близко бы не подошел.

И гиена тоже обнаглела, как самая последняя дрянь…

Прошу не осуждать меня за кровожадность… Я рассуждал, так сказать, академически.

Всякий должен делать свое дело: индеец снимать скальп, негр – есть попавших к нему в лапы путешественников, а лев – терзать без разбору того, другого и третьего, потому что читатель должен понять: пить-есть всякому надо.

Теперь я и сам недоумеваю: что я надеялся увидеть, явившись в зверинец? Пару львов, вырвавшихся из клетки и доедающих в углу галерки не успевшего удрать матроса? Индейца, старательно снимающего скальпы со всего первого ряда обезумевших от ужаса зрителей? Негра, разложившего костер из выломанных досок слоновой загородки и поджаривающего на этом костре мучного торговца Слуцкина?

Вероятно, это зрелище было бы единственное, которое меня бы удовлетворило…

А когда мы выходили из балагана, отец сообщил мне ликующим тоном:

– Представь себе, я пригласил сегодня вечером к нам в гости хозяина, индейца и негра. Повеселимся.

Это была та же отцовская черта, которая приводила его к покупке на базаре каракатиц, которых мы потом вдвоем с отцом и съедали. Я – из любви к приключениям, он – из желания доказать всем домашним, что покупка его не носит определенного характера бессмысленности.

– Да-с. Пригласил. Интересные люди.

С таким видом, вероятно, Ротшильд теперь приглашает к себе Шаляпина.

Дух меценатства свил себе в отце прочное гнездо.

III
Второе разочарование. Смерть

Удар за ударом!

Индеец Ва-пити и негр Башелико явились к нам в серых пиджаках, которые сидели на них, как перчатка на карандаше.

Они по примеру хозяина зверинца христосовались с отцом и мамой.

Негр – каннибал – христосовался!

Краснокожая собака – Ва-пити, которого засмеяли бы индейские скво (бабы), – христосовался!

Боже, Боже! Они ели кулич. После жареного миссионера – кулич! А грозный индеец Ва-пити мирно съел три крашеных яйца, измазав себе всю кирпичную физиономию синим и зеленым цветом. Это – вместо раскраски в цвета войны…

Кончилось тем, что отец, хватив киевской наливки свыше меры, затянул «Виют витры, виют буйны», а индеец ему подтягивал!!

А негр танцевал с теткой польку-мазурку… Правда, при этом ел ее, но только глазами…

И в это время играл не тамтам, а торбан под умелой рукой отца.

А грозный немец, хозяин зверинца, просто спал забыв своих львов и слонов.

Утром, когда еще все спали, я встал и, надев фуражку, тихо побрел по берегу бухты. Долго брел, грустно брел.

Вот и моя скала, вот и расселина – мое пище– и книгохранилище.

Я вынул Буссенара, Майн Рида и уселся у подножия скалы. Перелистал книги… в последний раз.

И со страниц на меня глядели индейцы, поющие: «Виют витры, виют буйны», глядели негры, танцующие польку-мазурку под звуки хохлацкого торбана, львы прыгали через обруч и слоны стреляли хоботом из пистолета…

Я вздохнул.

Прощай, мое детство, мое сладкое, изумительно интересное детство…

Я вырыл в песке под скалой яму, положил в нее все томики француза Буссенара и англичанина капитана Майн Рида, засыпал эту могилу, встал и выпрямился, обведя горизонт совсем другим взглядом… Пиратов не было и не могло быть; не должно быть.

Мальчик умер.

Вместо него – родился юноша.

В слонов лучше всего стрелять разрывными пулями.

1. О чем мечтал рассказчик? Какие герои рисо-вались его воображению?

Напомним переживания героя: «Проза жизни тяготила меня». Его воображению рисовалось иное место жительства. Это могли быть Филиппинское острова, юж-ный берег Африки, Мексика, прерии Се-верной Америки, мыс Доброй Надежды, реки Оранжевая, Амазонка, Миссисипи и Замбези. Но еще важнее были занятия ге-роя. Он никак не мог заниматься торгов-лей, как отец. Он хотел быть пиратом, а образцы для подражания ему давали кни-ги Луи Буссенара и Майн Рида.

2. Третья глава названа очень страшно: «Второе разочарование. Смерть». В чем разочаровался рас-сказчик? О какой смерти идет речь?

Когда читаешь А. Т. Аверченко, стоит помнить, что он был знаменитым юмористом. И страшные названия могут предпо-лагать шутку. Но рассказчик, конечно, в чем-то разочаровался. В чем же? Он поте-рял веру в необычность людских судеб. Хозяин цирка и зоопарка, владелец ди-ких животных и людей, которые умели делать то, что не умел делать никто во-круг, оказался простым человеком: этот «грозный немец, хозяин зверинца, прос-то спал, забыв своих львов и слонов». Ко-нечно, была в рассказе и смерть, но это была смерть не героя. Умерла вера в фан-тастические судьбы, умерла вера в таинст-венных незнакомцев.

3. Сохранил ли герой рассказа любовь к роман-тическим приключениям?

Герой рассказа, как нам доказывает его последняя фраза, сохранил любовь к ро-мантическим приключениям. Именно эту фразу («В слонов лучше всего стрелять разрывными пулями») мог произнести только «африканский охотник».

4. Как вы объясняете слова рассказчика: «Маль-чик умер. Вместо него — родился юноша»?

Если бы в рассказе не было последних слов о том, как лучше всего стрелять в слонов, то можно было бы совершенно точно утверждать, что юный читатель приключенческой литературы уже в про-шлом. Но эта последняя фраза говорит о том, что в сознании повзрослевшего чита-теля все же остались следы мыслей и чувств мальчика, который увлечен при-ключенческой литературой.

Точки в конце рассказа как бы продол-жают события жизни «африканского охотника». И то, что они стоят вслед за фразой «В слонов лучше всего стрелять разрывными пулями», подтверждает это соображение: жизнь подростка и его ро-мантическое чтение книг о приключени-ях все же продолжаются.

Герой рассказа даже не имеет имени. Он предстает перед нами прежде всего как «африканский охотник», которого на-стигла «смерть». Но в конечном счете вы-ясняется, что смерти так и не случилось. Произошли лишь некоторые изменения в сфере чтения этого подростка. Он было ре-шил, что «мальчик умер», мальчик — чи-татель приключенческой литературы.

И «родился юноша», в круг интересов ко-торого все еще входят разрывные пули, необходимые для охоты на слонов. Зна-чит, что-то от детских увлечений неизбеж-но сохраняется и в юношеском чтении. Материал с сайта

А. Т. Аверченко создал много расска-зов. Вы можете найти их в различных сборниках: «Веселые устрицы», «Круги на воде», «Сорные травы», «Рассказы для выздоравливающих», «Зайчики на сте-не», «Осколки разбитого вдребезги». Да-же названия сборников в какой-то мере характеризуют жизнерадостное направле-ние творчества автора. Нельзя написать в ответе, какие рассказы вам могут понра-виться, — ведь у каждого свой вкус. И для чтения можно выбрать не целые сборники, а отдельные рассказы.

В литературе каждого народа есть мно-го героев-путешественников. Они появи-лись уже в сказках разных народов, и до сих пор рассказ о путешествиях — один из самых популярных жанров. Один из героев даже подсказал общий термин для книг такого рода — «робинзонада». На страницах учебника-хрестоматии вы встре-чались и с Синдбадом-мореходом, и с Ро-бинзоном (кстати, робинзонов в литерату-ре каждой страны по несколько десятков, в одной только Германии их около соро-ка), и с Васюткой, и с героями приклю-ченческих книг, поскольку приключения происходят чаще всего во время путеше-ствий…

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• характеристика героя из рассказа смерть африканского охотника
• смерть африканского охотника краткое содержание
• а. аверченко. смерть африканского художника. тест
• аверченко о чем мечтал рассказчик
• «городовой сапогов» анализ рассказа а.аверченко