Убыхи кто они. Убыхи – кавказский народ, ушедший в историю

Главная

Чехов

Среди коренных народов Западного Кавказа можно выделить один особый, близкородственный и абхазам, и адыгам, и в равной степени самостоятельный и сохранявший свою независимость – убыхов.

Убыхи жили на прибрежной и горной территории между реками Шахе и Хоста, гранича на западе с адыгским племенем шапсугов, а на востоке – с западноабхазскими племенами. Как самоназвание у убыхов бытовали «туахъы» и «абза» (отсюда, вероятно, и турецкий и арабский термин «абаза», распространявшийся не только на жителей Абхазии, но и на большую часть населения от р. Ингур до Анапы).

Убыхи разделялись на несколько обществ, тесно связанных и постоянно контактировавших друг с другом – собственно горные убыхские общества (верховья р.Сочи), Субешх, или Субаши, (нижняя часть бассейна р.Шахе), Вардане (приустье р.Лоо), Саше, или Соча, (территория современного г.Сочи – от этого слова и происходит название города), а также более малочисленные Хизе, Псахе, Хамыш. В ряде обществ с убыхами совместно проживали шапсуги (Субешх) и абхазы-садзы (Хамыш). В убыхских обществах руководство осуществляли князья. Так, в горских обществах и в Субешх несомненных авторитетом пользовался род Берзек, в обществе Саше главенствовали Аублаа (Облагу), а в Вардане – Дзиаш (Дзейш).

Народ убыхов не отличался большим числом – средние цифры всего населения составляли примерно 25-40 тысяч (однако, по данным А. Берже с 1858 по 1865 год в Османскую Турцию выселилось убыхов 74456 человек). Но, несмотря на малочисленность, они славились необычайной организованностью и воинственностью. Согласно высказыванию графа и царского генерала М.Т.Лорис-Меликова «воинственное и предприимчивое племя убыхов… пользовалось всегда особым значением у прочих соседей своих. У горцев существует и поныне поверие: чтобы быть храбрым, надо пожить и поучиться у убыхов».

В древние времена убыхи исповедовали традиционную религию с монотеистической основой и значительным влиянием греческого христианства. Но постепенно, под влиянием вернувшихся из Ближнего Востока земляков-мамлюков и османов, обосновавшихся в Причерноморье, убыхи становятся мусульманами, хотя и с сильным влиянием старого мировоззрения и народной мифологии. Об этом однозначно свидетельствует о, что многие из их лидеров в первой половине XIX в. совершали хадж в Мекку (убыхские лидеры Хаджи Керантух Берзек в 1839, Хаджи Исмаил Берзек в

1846 году). Однако уже в конце XVIII в. убыхи хоронили по исламской традиции – сохранилась эпиграфическая надпись на могильной плите из Сочи: «Барзека Мухаммед-аги умершая дочь Хавва. Душе ее Фатиху! 1207 г.» (т.е. 1792-1793 годах). В это время убыхи уже выполняли намаз, о чем свидетельствует факт наличия молитвенных ковриков, описанных польским революционером Теофилом Лапинским (Тевфик-беем), находившимся среди коренного населения Причерноморья (он обратил внимание на орнамент этих ковриков, напоминавший по форме крестообразные фигуры). Интересный факт – в ответном письме на письмо из военного лагеря царских войск убыхи, наряду с требованиями, называли «…казанских и других татар» своими братьями по вере. При этом необходимо заметить, что убыхский род Аублаа (по мнению абхазского ученого Ш.Д.Инал-ипа, имевший абхазское происхождение) всегда пользовался почетом и уважением и считался (и считается у абхазов по сей день) потомками Пророка (с.а.в.). В современном абхазском языке слово «убых» отсутствует и оно обычно заменяется словом «Аублаа». Абхазы говорят – «Аублаа п.ааимбароуп», т.е. «Аублаа – пророки». Существует предположение, что, скорее всего, он связан с сайидами – потомками пророка Мухаммеда (с.а.в.). Вероятность этого очень высока, т.к. во второй половине первого тысячелетия нашей эры на Кавказе происходило значительное влияние арабо-мусульманской цивилизации (миграции, о чем свидетельствуют сохранившиеся легенды, войны Халифата с Хазарским каганатом). По версии известного турецкого исследователя абхазского происхождения Омера Бейгуаа (Буюка) род Аублаа связан с пророком Ибрахимом (а.с.). Но интересно, что в этом случае употребляется слово «п,ааимбар» (персидско-турецкое «пейгамбар»), которое стало использоваться персами (а позже и турками) только после принятия ислама и означало именно пророка Мухаммеда (с.а.в.), и только в случае добавления имени могло применяться по отношению к другим пророкам (Муса пейгамбар, Иса пейгамбар). Именно так оно и попало в абхазский язык, и то, что именно эта лексема (а не более древняя, из доисламского периода) употребляется в данном случае, связывает род Аублаа именно с исламскими корнями.

Кавказская война, распространившаяся и на Причерноморье, только способствовала общей консолидации и укреплению убыхского племени в исламе. Одним из основных лидеров убыхов в первой половине XIX в. был Хаджи Исмаил Берзек, глубоко верующий мусульманин, который всеми силами сопротивлялся имперской интервенции. В 1846 г. он погиб, возвращаясь из хаджа в Мекку. После смерти Исмаила Берзека лидером убыхов стал его племянник Хаджи Керантух (Керендук) Берзек.

С 1848 под воздействием проповеди Магомед-Эмина, наиба имама Шамиля на Западном Кавказе, все большее влияние среди убыхов приобрел «мюридизм». Вместе с адыгским племенем абадзехов, они стали одними из самых преданных сторонников этого движения (тесно связанного с тарикатом Накшбандийя и дагестанскими шейхами), которые не оставляли Магомед-Эмина в самые тяжелые минуты. По видимости, такой успех, в определенной степени, был сопряжен с мировоззрением убыхов, среди которых князья скорее были лидерами, чем правителями, и которым были близки идеи всеобщего социального равенства мусульман и отказа от феодальной зависимости. Магомед-Эмин смог реорганизовать войско, ввести законы шариата, благодаря чему на землях адыгских, убыхских и западноабхазских племен появились 12 махкама, включавших в себя мечеть, медресе, зиндан для преступников, жилые и хозяйственные помещения, здесь же проходили народные собрания и суды. Убыхи, постоянно совершающие походы против регулярных частей царской армии, продолжали быть одной из главных проблем имперской администрации на Западном Кавказе. В 1859 г. после пленения имама Шамиля, капитулировал и Магомед-Эмин. Но убыхи не теряли духа и продолжают активные действия. В июне 1861 г. недалеко от Сочи убыхи вместе с абадзехами и представителями западноабхазских обществ собрали меджлис «Великое и свободное заседание», в долине реки Псахе руками убыхов, абадзехов, шапсугов и абхазов-садзов выстроились здания меджлиса, мечеть, здание суда. Усилиями убыхского вождя Хаджи Керантуха Берзека фактически делается попытка реконструировать тип общественного управления на основе шариата, который устанавливал Магомед-Эмин. В состав заседания также вошли такие убыхские и адыгские лидеры, как Карабатыр Заноко, Исмаил Баракай-ипа Дзиаш, Хасан Эфенде Бидж. По повелению меджлиса учреждены в нашем крае 12 округов. В каждом округе определены муфтий и кадий, а также мухтар (старшина). Однако, окончание войны в Дагестане и переброска сил на Западный Кавказ сделала силы неравными – в мае 1864 г. Кавказская война завершилась победным парадом царских войск в урочище Кбааде (Красная поляна). Убыхи оказались перед фактом вынужденного выселения на землю Халифата – в Османскую Турцию…

Турецкие судна, заполненные тысячами убыхов покидали родную землю. Страдающие от голода и болезней, многие из них погибли в дороге и на турецком берегу, во время карантина. Именно убыхи стали основными героями художественных произведений, посвященных драматичным событиям времен переселения мухаджиров: романа Баграта Шинкуба «Последний из ушедших» и повести Даура Зантария «Судьба Чу-Якуба». Судьба этого народа даже более трагична, чем судьба адыгов и абхазов, также покинувших в массовом порядке свое отечество. Убыхи расселились в Турции в пределах Анатолии, образовав поселения в районе Бандырмы близ Бурсы и в районе Измита не побережье Мраморного моря, в районе Самсуна на анатолийском побережье Чёрного моря, в районе Адана на побережье Мерсинского залива Средиземного моря, на Усунском нагорье и в ряде других пунктов Анатолии. Увы, в Турции убыхи, будучи малочисленными, стали быстро забывать язык, переходя на турецкий, а в семьях и общинах – на абхазский или адыгский языки. Последним носителем убыхского языка считается Тевфик Эсенч, житель селения Хаджи-Осман кёй в районе Маньяс провинции Балыкесир, умерший в 1992 г. И хотя потомки мухаджиров из Убыхии и по сей день живут в Турции, владеющих языком предков среди них не найти. Так по воле Аллаха ушла в историю общность одного из самых воинственных народов Кавказа – убыхов. Хотелось бы, чтобы XXII Зимние Олимпийские Игры стали бы символом мира на этой древней земле.

УБЫХИ

Еще одним мифом является трагическая судьба убыхов.

Почему-то в общественное сознание вошел факт, что русские войска уничтожили всех убыхов. Причем, даже если кто-то знает, что их никто не убивал, а они были депортированы, то все равно считает Российскую империю виновной в их смерти. По какой-то иронии судьбы, приводить в пример убыхов стало «модно» у современных грузин. Разговаривая с абхазами и черкесами, они любят ввернуть что-нибудь, типа «вот, мол, если уйдете от грузин и будете жить с русскими, то они с вами сделают то, что сделали с убыхами». Ну и, конечно же, к убыхскому вопросу привлекает внимание интересная и печальная книга абхазского советского писателя Баграта Шинкубы «Последний из ушедших», где он описал свою встречу в конце 1960-х - начале 1970-х годов с последним человеком, являвшимся носителем убыхского языка.

Для тех, кто не знаком с исторической канвой скажу: убыхи - это адыгский народ, который в результате Кавказской войны и депортации к нашему времени полностью исчез. То есть, до Кавказской войны из было около 80 тыс. человек, а в 1970-х годах Баграт Шинкуба уже разговаривал с последним из них.

Это трагично, это печально, это достойно памяти и всяческого сожаления. Почему же так произошло?

Это непростой разговор. И он гораздо глубже, чем это представляется многим из тех, кто полощет это имя всуе, не желая вникать в ситуацию.

Начнем с того, что убыхи не были обычным, рядовым адыгским племенем - они были не похожи на шапсугов, махошевцев или других. Они сильно и чуть ли не во всем отличались от остальных черкесских племен. Здесь налицо исторический парадокс, о котором почему-то никто не говорит: народ, который любят приводить в качестве абсолютной жертвы Кавказской войны и народ, в результате Кавказской войны исчезнувший полностью… ну… продолжайте сами… от этой войны пострадал меньше всех! От Кавказской войны убыхи пострадали меньше всех остальных черкесских народностей! По её итогам они оказались в невероятно более благоприятном положении, чем другие черкесские этносы!

Эта народность проживала на территории примерно между современными Лазаревским и Адлером, гранича с абхазами. Когда от карательных операций русских начали гореть кабардинские аулы, у убыхов было еще около 100 лет относительно спокойной жизни. Если тот же, бжедугский аул Энем горел несколько раз, то у убыхов таких аулов не было. За исключением 2-3 небольших операций, предпринятых русскими с территории Абхазии и нескольких приморских крепостей, нога российского солдата вступила на землю Убыхии только в 1864 году - произошло 1 столкновение совсем среднего характера и война сразу же прекратилась.

Убыхи - это единственная черкесская народность, которая сохранила организацию, порядок и управляемость до самого конца и даже после поражения и изъявления покорности. В 1864 году черкесская знать сумела сагитировать народ на выселение, но в значительной мере потеряла управление людьми, что в огромной степени вызвало анархичное, беспорядочное и неуправляемое бегство адыгов к Черноморским портам для отъезда в Турцию, во многом и обусловило трагедию 1864 года и многотысячные потери адыгов в ходе депортации. Ничего этого убыхи не знали. Они были единственными, кто сохранил порядок, смог сам организовать аренду кораблей и, повинуясь воле своих легендарных руководителей, организованно и в полном порядке в течении двух недель выселился в Турцию. При депортации убыхи не потеряли ни одного человека!

Убыхи - это единственная адыгская народность, которая эмигрировала в Турцию практически в полном составе. Их ушло 74,5 тысячи человек. Нам известно где их всех поселили, в какие деревни, рядом с кем и кто ими командовал. На родине остались только несколько десятков человек.

И вот он исторический вопрос - как в такой ситуации, когда народность находится в самом благоприятном положении по результатам Кавказской войны в отношении к остальным, когда они не теряют тысячи людей от голода и болезней на берегу моря во время ожидания кораблей, когда они переселяются вообще всем народом… как же так получилось, что они вообще исчезли, а другие народности остались?

Убыхи были обречены на ассимиляцию! Они не могли не уйти и не могли не исчезнуть.

Убыхи были обречены. Я удивлен почему этого никто не видит. Другого варианта эмиграция в Турцию, по крайней мере, в том виде, в котором она была сделана, им не предоставляла.

Во-первых, убыхи не могли не уйти. Я несколько раз сталкивался с высказываниями, мол «не высели Россия убыхов, не уйди они за море, не эмигрируй они - было бы сейчас в районе Краснодара или Усть-Лабинска 10-15 убыхских аулов, жил бы убыхский язык и никто бы не исчез». Пустые словопрения и ничего кроме! Убыхи более чем кто-либо еще должны были уйти. В сложившихся условиях Кавказа, как мы знаем, одной из трех основных причин добровольно-принудительного переселения были агитация и прямые приказы черкесской знати, которая рассчитывала посредством ухода в Турцию сохранить своих рабов и невольников - это обещали черкесам турки и не обещали русские. Тот же самый вопрос рабовладения, от которого сейчас всеми силами отворачиваются черкесские этнопатриоты и который, без всякого сомнения, сыграл огромнейшую роль в катастрофе адыгов в Кавказской войне!

Так вот, количество рабов из расчета на душу населения у убыхов было в несколько раз больше, чем у любого другого адыгского племени. В «Очерках истории Адыгеи», в частности, говорится, что «в среднем на 10 свободных шапсугов приходился 1 раб, у абадзехов - 2, у убыхов - 3.». Там же дается ссылка на Белля, по утверждению которого в род Берзека - высший и знатнейший род Убыхии, из которого были все последние лидеры этой народности - «входило до 400 знатных семейств, из которых каждое в отдельности имело от 5 до 20 рабов».

То есть, побудительные мотивы к эмиграции, у убыхов были сильнее, чем у кого кого-либо еще. Но… помните фильм «Кавказская пленница»? «Как говорит мой дед, имею желание жениться, но не имею возможности. Имею возможность купить козу, но не имею желания»… Если у бжедугов в 1873 году было желание эмигрировать, но уже не было возможности и поэтому они остаются, то у убыхов были и желание, и возможность. Причем, возможность в тот момент у них была бОльшая, чем у остальных племен именно потому, что они сохранили организацию и повиновение лидерам.

Теперь сведем все это вместе: народ, который дольше чем другие сопротивлялся русским; народ, который сохранил свою организацию, порядок и повиновение знати; народ, знать которого имела в 2-3 раза больше рабов по сравнению с другими родственными этносами, и, следовательно, в 2-3 раза сильнее должна была хотеть их сохранить; народ, который мог самостоятельно найти и оплатить свой переезд в Турцию в полном составе… Что это нам дает? Они не могли остаться!

Ситуация сложилась так, что в коротком периоде убыхи оказывались в намного более выигрышной ситуации, чем другие адыги. Но выигрыш в коротком периоде неминуемо вел их к оглушительному проигрышу в длинном! Приняв решение на уход, убыхи тем самым подписали себе приговор, как отдельному этносу!

Причина этого заключается в том, что их основное отличие от других адыгских племен было не в организации, не в степени военных потерь и в количестве рабов. Убыхи были вообще другими. Иными! Они имели пограничную национальную идентичность между адыгами и абхазами и были связующим звеном между двумя ветвями адыго-абхазской группы. Место проживания убыхов - на границе между адыгскими народами и родственными им абхазами - определило социальную, этнографическую функцию, которую они исполняли в адыго-абхазском мире. Не совсем похожие на адыгов, но и не абхазы, они служили связью между адыгскими народностям и абхазами, были соединительной цепочкой между двумя ветвями одной этнической группы, в некотором роде «пере-адыгами и недо-абхазами». Подтверждением этому, кстати, был и исчезнувший ныне убыхский язык, мало похожий как на адыгские диалекты, так и непосредственно на абхазский, некоторыми лингвистами он считается переходным звеном между этими языками. Среди десятка черкесских наречий убыхский язык был единственным, который другие адыги не понимали.

Объединительная, связующая функция - очень важный и нужный элемент национального единства. Проблема в другом - она могла являться таковой только в условиях традиционного общества, традиционных устоев и традиционного расселения народов адыго-абхазской группы на Кавказе, с уходом же убыхов в Турцию она полностью исчезает! В самом деле, как убыхи могли объединять адыгов и абхазов, не живущих компактно бок к боку, а расселенных турками на огромной площади, в сотнях деревень от Греции и Сербии и до самой персидской границы!

Давайте для наглядности приведем такой пример: у нас есть болт, гайка и шайба. Адыго-абхазское общество. Все вместе они образуют единый крепёжный элемент, в котором убыхи - это шайба, находящаяся между болтом - абхазами - и гайкой - адыгами. Шайба несет крайне важную функцию - она увеличивает площадь нажима на крепящуюся поверхность, как-бы «пружинит», не давая гайке соскочить с резьбы и таким образом усиливает весь элемент. Но давайте разъединим две части: снимем гайку и положим её на диван, уберем болт и поместим его на шкаф - и необходимость в шайбе исчезнет! Вне общей системы она сама будет не нужна!

На самом деле, если быть до конца точными, узкая специализация начала отмирать еще раньше - с крушением турецко-крымского замкнутого мирка и с открытием Западного Кавказа миру. Постепенно складывалась ситуация, когда еще там на Кавказе убыхский народ должен был делать выбор между собственной принадлежностью либо к черкесам, либо к абхазам. Об обреченности такой пограничной ситуации для убыхов говорит, в частности, Л.Я. Люлье, известный этнограф, лингвист, в совершенстве знавший черкесский язык и составивший в 1820-е годы первый адыгский алфавит на основе кириллицы (акт страшного геноцида, кстати!): «Убыхи говорят особым языком, не имеющим сходства ни с черкесским, ни с абхасским. Со временем язык этот может исчезнуть, по всеобщему употреблению языка черкесского.» И если такие процессы шли уже на Кавказе, то в условиях перехода в Турцию, они многократно обострялись. Это необходимо было осознать уже тогда, до принятия решения на уход в Турцию, но трагедия убыхов была еще и в том, что для понимания этого им были нужны интеллигенты, а у них были только рабы!

Так что, если бы даже не случилось никакой Кавказской войны, то, скорее всего, с течением времени и с все большей открытостью Причерноморья миру, убыхи все равно бы ассимилировались, влившись либо в один, либо в другой родственный народ. Но у капризной Мадам Истории есть только то, что есть и поэтому надо говорить о реалиях, а не о выдумках!

Будучи важной и почетной на Кавказе, убыхская уникальность сыграла с ними злую шутку в Турции - убыхи не могли её поддерживать. Исчезал важный элемент самоидентификации народа, который убыхи не могли восполнить в черкесском этносе. Адыгов - не-убыхов было намного больше - в Турцию их переселилось сотни тысяч (только на Голанских высотах было два десятка адыгских деревень) и из-за общности языка на чужбине они могли чувствовать свое единство и поддерживать свою «черкесскость». Убыхов же было всего 73 тысячи, расселены они были в нескольких достаточно удаленных друг от друга деревнях и общение с остальными черкесами было затруднено из-за разности их языков. В таких условиях должна была состояться новая национальная самоидентификация - убыхи должны были определиться кем они хотят быть в новых условиях - адыгами или турками.

Это абсолютно нормальный процесс, проходящий в сходных условиях во всех нациях без исключения, Вспомним как известный французский историк, писатель и филолог Эрнст Ренан говорил о постоянно идущем процессе самоидентификации любой нации: «Нация - это ежедневный плебисцит».

Наверняка, кто-то выбрал быть турком, кто-то адыгом. Их никто не убивал, как это зачастую преподносятся - просто их кровь теперь в черкесах и турках.

ВЫСЕЛЕНИЕ АДЫГОВ

Здесь мы подходим к вопросу о выселении адыгов. Это очень тяжелая тема, которую я оставил напоследок.

Выселение было, без сомнения, самой страшной катастрофой, постигшей черкесов за все время существования адыгского этноса. Именно во время выселения черкесы понесли самые большие потери за весь период столетней Кавказской войны, а ужасы и страдания переселенцев были таковы, что и теперь не могут никого оставить равнодушным.

Тема выселения очень широко (что совершенно правильно!) освещается кавказской историографией - именно депортация, на мой взгляд, является основным аргументом сторонников теории о геноциде и именно о ней, как правило, говорят в первую очередь, когда речь заходит о Кавказской войне. В качестве главных доказательств того, что депортация являлась геноцидом, сторонники этой теории обычно используют два типа аргументов - высказывания царских генералов, в которых они говорят о необходимости высылки черкесов и описания немыслимых страданий, которые испытывали адыги-переселенцы на черноморском берегу, в ожидании судов.

Вот примеры подобных высказываний:

«Горцы потерпели страшное бедствие, потому что иначе и быть не могло. Они отказались от милостивых предложений, сделанных им лично Государем Императором, и гордо приняли вызов на войну. Никакие договоры с тех пор уже не были возможны, да и не с кем было их заключать при царившей у них безладице. Горцы сопротивлялись чрезвычайно упорно, не только в открытом бою, но еще больше инерцией массы: они встречали наши удары с каким-то бесчувствием; как отдельный человек в поле не сдавался перед целым войском, но умирал убивая, так и народ после разорения дотла его деревень, произведенного в десятый раз, цепко держался на прежних местах.

Мы не могли отступить от начатого дела и бросить покорение Кавказа потому только, что горцы не хотели покориться. Надобно было истребить горцев наполовину, чтоб заставить другую половину положить оружие, нo не более десятой части погибших пали от оружия; остальные свалились от лишений и суровых зим, проведенных под метелями в лесу и на голых скалах. Особенно пострадала слабая часть населения - женщины и дети.

Когда горцы столпились на берегу для отправления в Турцию, по первому взгляду была заметна неестественно малая пропорция женщин и детей против взрослых мужчин. При наших погромах множество людей разбежалось по лесу в одиночку; другие забивались в такие места, где и нога человека прежде не бывала. Летучие отряды находили людей, совсем одичавших от долгого одиночества. Разумеется, такие особняки большею частью гибли; но что было делать? Позволяю себе повторить несколько слов графа Евдокимова по этому поводу. Он сказал мне раз: «Я писал графу Сумарокову, для чего он упоминает в каждом донесении о замерзших телах, покрывающих дороги? Разве великий князь и я этого не знаем? Но разве от кого-нибудь зависит отвратить это бедствие?»

«Никогда не забуду и того подавляющего впечатления, какое произвели на меня горцы в Новороссийской бухте, где их собралось на берегу около 17 000 человек. Позднее, ненастное и холодное время года, почти совершенное отсутствие средств к существованию и свирепствовавшая между ними эпидемия тифа и оспы, делали положение их отчаянным. И действительно, чье сердце не содрогнулось б при виде, например, молодой черкешенки, в рубищах лежащей на сырой почве, под открытым небом, с двумя малютками, из которых один в предсмертных судорогах боролся с жизнью в то время, как другой искал утоления голода у груди уже околевшего трупа матери».

Это тяжелые свидетельства. И правдивые. Их ни в коем случае нельзя скрывать, либо замалчивать - в первую очередь история должна быть правдивой и объективной.

Но вопрос в том, что это только ЧАСТЬ правды. Это лишь часть той большой картины прошлого, состоящей из множества различных фактов и событий, которые в конечном итоге и привели черкесов к такому страшному поражению и огромным страданиям. Это всего лишь отдельные частички той большой правды, которую современная западнокавказская историческая наука должна сказать своему народу. Должна. Но не говорит. Давайте же восполним эту картину и расскажем что было в действительности.

Вопрос о том, что делать с побежденными адыгами начинает обсуждаться русским командованием уже с 1857 года. Год, как закончилась Крымская война, еще не сдался и еще не побежден Шамиль, еще не принесли присягу не только черкесы, живущие в горах, но и многие «равнинные» народности, на Западном Кавказе еще не собрана огромная армия, а русские генералы уже рассуждают что делать с побежденными черкесами. Между Петербургом, Тифлисом, Екатеринодаром, другими городами идет активная переписка. В нее вовлечены наместник царя на Кавказе князь Барятинский, генералы Филипсон, Милютин, князь Орбелиани, Коцебу и др. Создается особый комитет для решения этого вопроса, обсуждаются разные проекты, но вскоре стороны сходятся на том, что будущее народов Западного Кавказа должно быть отлично от того будущего, что скоро придет к народам Кавказа Восточного. Если чеченцев и дагестанцев предполагалось оставить в местах своего традиционного проживания, то адыгов нужно было частично выселить, а частично оставить. Как писал Милютин в своем «Плане покорения Северо-западного Кавказа», представленном Александру II, «завоевание края», т. е. Кавказа, «производится одним из двух способов - или покорением местных жителей с оставлением их на занимаемых землях, или отнятием у жителей земель и водворением на них победителей» Причин такой разницы в подходах было несколько. Можно назвать по крайней мере четыре:

1. Милютин указывал на крайнюю разрозненность и разрозненность черкесских племен, их «тысячелетнюю привычку к безначалию, вольности и легкомысленной подвижности». По его мысли, эти «черты» черкесов не позволяли надеяться, чтобы их когда-нибудь было возможно подчинить «правильному устройству и законным властям». Барятинский пишет «Между народами восточной и западной половины Кавказа есть огромная разница... В Дагестане мы нашли уже глубоко вкорененные начала гражданственности и привычку к повиновению властям, даже к самовольному тяжкому игу». Скорее всего, здесь Барятинский имеет ввиду основы государственности, заложенные Шамилем. Далее он пишет «На Западе, - напротив того, народы раздроблены на мелкие общины или семейные союзы, не управляемые никакими властями, не имеющие между собою никакой связи гражданской. Племена эти издревле привыкли к необузданной свободе». «Бесчисленные участки и 100 дворов представляют столько же маленьких республик, не признающих над собою никакой власти», пишет один человек, относительно долгое время живший в Черкесии, личность которого мы раскроем чуть позже, это является «причиной, почему страна не может придти к благоустройству и почему русское правительство не может полагаться» на присяги черкесских старшин».

2. С раздробленностью была связана еще одна причина - черкесы находились в том состоянии, которое сейчас современные дипломаты называют «недоговороспособностью» - с ними нельзя было ни о чем договориться. В условиях отсутствия единой власти, черкесы были разделены на несколько народов, внутри которых тоже было множество групп влияния, концентрировавшихся вокруг мини-центров силы. Единого подчинения не было, интересы этих центров не совпадали, они враждовали между собой, российское командование могло договариваться о мире с одной группой, абадзехов, выдающих себя за представителей всего народа, а в этот самый момент другая группа абадзехов, никак не соотносившаяся с первой, могла нанести удар.

Практически вся предыдущая практика договоров между русским командованием и «горными» адыгами - абадзехами, бжедугами, натухайцами и рядом мелких племен была негативной - будучи поставленными в безвыходное военное положение во время русских экспедиций в горы, они с легкостью шли на заключение мира, клялись в покорности и забывали об этом как только войска уходили.

Вот как комментирует эту ситуацию генерал Карцов:

«До 1860 года цель наших действий на Кавказе состояла в том, чтобы экспедиции, предпринимавшиеся в места, занятые горцами, наносить им возможно частые поражения и, убедить их в превосходстве наших сил, заставить изъявить покорность. Результатом этих экспедиций было то, что ближайшие к нам общества, жившие на равнинах, то покорялись, то снова восставали и постоянно нас грабили, сваливая вину на соседей, живших выше их, в горах. В минувшую (Крымскую) войну все общества, бывшие покорными, одновременно восстали и пришлось снова покорять их.»

С горцами нельзя было договориться! В этом отношении показательно, что и женитьба Ивана Грозного на кабардинской княжне Гуашаней, дочери князя Темрюка, с заключением военного союза между Русью и Кабардой, (то, что сейчас официально называется Добровольным вхождением) была одним из таких примеров «недоговороспособности» - после смерти Темрюка, власть в Кабарде заняли другие князья, имевшие совсем другие интересы и ни о каком союзе с Москвой речь уже не шла.

3. Несколько основных, еще не покоренных адыгских племен располагались на территории, которая была идеально приспособлена для ведения партизанской войны, в которой так преуспели черкесы - горы и густые леса могли всегда скрыть небольшой черкесский отряд и если ситуацию еще можно было как-то контролировать, имея в горах значительное количество войск, то после грядущей победы и вывода войска, можно было быть уверенным в том, что набеги продолжатся.

4. В отличии от чеченцев, значительная часть адыгов, которых намеревались выселить, жила непосредственно на морском побережье. Этот факт определял относительную легкость их поддержки враждебными России государствами, что, кстати, и стало одной из причин затягивания Кавказской войны и выставлял черкесов в абсолютно другом свете, нежели чеченцев и дагестанцев. В то время в России считали, что Крымская война не сняла все противоречия между великими державами, что скоро обязательно начнется новая война и причерноморские адыги неминуемо станут опять инструментом воздействия на нее, а значит южные морские границы было необходимо обезопасить. Как писал Милютин, «эта часть Кавказа представляет обширное поле для тайных политических происков европейских наших врагов, которые всегда будут подстрекать легкомысленных черкесов к бесконечной борьбе с нами и, в случае открытой войны, каждая враждебная нам держава найдет на восточном берегу Черного моря усердных союзников». Это же подтверждал и Карцов, говоря, что «первый выстрел на Черном море и даже какое-нибудь вымышленное письмо султана или прибытие самозванца паши снова могло бы возбудить войну.»

Кстати, о необходимости депортации адыгов пишет Теофил Лапинский - польский авантюрист, «кондотьер без твердых политических убеждений», как называл его Герцен, который во второй половине 1850-х годов, собрав команду из европейцев, приезжает в Черкесию и воюет против российской армии. Для нынешних адыгских ультрапатриотов он выступает в роли некоего символа поддержки черкесов той Европой. Провоевав 2 года вместе с адыгами против русских, в 1859 году этот международный авантюрист возвращается в Европу и предлагает свои услуги русскому командованию, но теперь уже в борьбе против черкесов. Лапинский заявляет, что русское правительство может считать себя «счастливым», что Англия, Франция и Турция недооценили в Крымской войне значение Черкесии. Но «кто может ручаться, что в случае новой войны ошибка эта снова не повторится?» «Поэтому, Россия должна во что бы то ни стало покорить земли шапсугов и убыхов, ежели она желает спокойно владеть кавказскими провинциями».

Лапинский предлагает оставить пока абадзехов в покое и самым решительным образом завоевать шапсугов и убыхов и «изгнать» их из Черкесии. По его мнению, «с убыхами же и шапсугами мир ни к чему не поведет» и нужно во что бы то ни стало «изгнать их из прибрежной полосы Черного моря». Основываясь на своем знании Черкесии изнутри, Лапинский советует сжигать аулы, усилить морскую блокаду и вообще вести намного более жесткую политику - «с таким народом сила ведет ко всему, строгость ко многому, а снисхождение к отрицательному результату». Кстати, это его слова я приводил несколькими абзацами выше говоря о «недоговороспособности» адыгов.

Забавно, но среди «патриотически настроенных» бытует высокое мнение о Теофиле Лапинском. Его считают патриотом, борцом за свободу Черкесии, который узнав о несправедливости, бросил все и отправился далеко на Кавказ воевать, как говорится, «за нашу и Вашу свободу». Вокруг его имени образовалось немало мифов, некоторые, причем, довольно образованные адыги считают, что у Лапинского был отряд не в 200 человек, как это было на самом деле, и не в 4 тыс, как он планировал, но не смог собрать, а не много ни мало - в 20 тыс. европейцев, приехавших в Черкесию из чувства солидарности с черкесами и для помощи им. Несколько раз мне приходилось встречаться со стремлением людей поставить Лапинскому памятник!

Интересно, что было бы, если бы памятник все же поставили, а потом вскрылось это письмо! Это еще один явный пример того как можно одурманить, оболванить собственный народ если моделировать историю под свои политические цели и дозировать информацию, выдавая только то, что соответствует твоим задачам.

Но вернемся к нашей теме. Хочу отметить особо: ни в одной из версий речь об уничтожении всех черкесов не шла. Более того, одним из существеннейших причин и целей высылки адыгов генералы считали… сохранение адыгам жизни. В переписке немало говорится о том, что оставшиеся племена являются самыми непримиримыми и будут воевать до конца, следовательно, чтобы не уничтожать их, необходимо не доводить их до отчаяния, а дать им возможность выбора и ухода с Кавказа.

Члены Особого комитета понимают, что предложенное решение жестоко и приводят в пример как раз колонизацию европейцами Америки, которая вылилась в «истребление почти всех первобытных там жителей», говоря, что такого исхода нужно избежать. Эта мысль всячески и постоянно подчеркивается генералами и также всячески и постоянно вымарывается адыгскими историками, которые выбирают из переписки только то, что может хоть как-то подчеркнуть саму жестокость происходящего.

Так, Александр II требует, «чтобы это развитие (русского населения в Закубанском крае - А.Е.) было соразмерно с поземельным довольствием, которое можно доставить вновь водворяемым казакам без крайнего стеснения туземцев», Д.А. Милютин несколько раз пишет, что «наши обязанности к человеческому роду требуют, чтобы мы заблаговременно приняли меры для обеспечения существования даже враждебных к нам племен» , в какой-то момент даже созревает ссора - Барятинский посчитал себя оскорбленным тем, что члены Комитета, по его мнению, выставили его предложения так, как будто он «предлагает систему действий для покорения кавказских горских племен, основанную на истреблении всего туземного населения». Он пишет, что ему «приписывают» «бесчеловечное намерение» и по этой причине даже не считает нужным оправдываться.

Представляете себе геноцид, который совершается не из-за стремления уничтожить народ, а для того, чтобы он выжил!

Это очень важный момент, который дает нам понимание того, почему произошло то, что произошло. Никто не хотел уничтожить адыгов как народ. Предполагалось организованно переселить 3 племени - абадзехов, шапсугов и убыхов на равнину, для чего на левобережье Кубани выделялось 864 тыс. десятин земли и, кроме этого, для этих же целей в районе Пятигорья выделялось 409 тыс. десятин. . Эти земли держали свободными и казаков туда не заселяли. Натухаевцев, которые тоже жили у моря, но в основном на безлесной холмистой равнине и которые показали себя гораздо более лояльными к России, предполагалось не выселять куда-то далеко, а собрать в одном месте где-то между нынешними Анапой и Новороссийском и учредить отдельный «Натухайский округ» под началом генерал-майора. К новому округу должны были отойти более 100 тыс. десятин земли.

Это были лучшие, самые плодородные земли, которые нисколько не уступали тем, которые нарезались казакам и были лучше земель, которые адыги имели в горах. Кроме этого, российское правительство подсчитало, что в условиях гористой местности, средний надел у адыгов составлял около 1 десятины на душу и рассчитало выделяемые земли так, чтобы на равнине на душу приходилось минимум 3-4 десятины, а в среднем 7 десятин с тем, чтобы семью было выделено минимум 20 десятин. При таком подсчете, с учетом уже имеющихся в степной части Кубани аулов, земли которых не принимались во внимание при расчете, на Кубани и Ставрополье можно было разместить как минимум 350 - 400 тыс. черкесов.

Вот, что пишет на этот счет генерал Фадеев:

«не было никакой надобности гнать горцев в Турцию. У нас было довольно места для них, во-первых, в миллионе десятин по левому берегу Кубани, отведенных исключительно для этого назначения; во-вторых, в 300 000 десятин хороших земель, оставшихся в Пятигорском уезде за выселением части кочевых ногайцев в Турцию еще в 1860 г.; в-третьих, в казачьих землях, покинутых населением, передвинутым на передовые линии. Все количество земель, которое правительство располагало по соседству для помещения горцев, можно считать в 1 500 000 десятин.» [ 7]

Кроме этого, в качестве вспомогательной меры открывалась граница с Турцией и правительство рассчитывало, что часть народа - наиболее непримиримые - переселятся туда. Подчеркиваю, это очень важно для всего последующего понимания ситуации, переселение части адыгов в Турцию считалось дополнительной, вспомогательной мерой, рассчитанной на относительно небольшую часть людей.

Вот, что пишет граф Евдокимов:

«Переселение непокорных горцев в Турцию без сомнения, составляет важную государственную меру, способную окончить войну в кратчайший срок, без большого напряжения с нашей стороны; но, во всяком случае, я всегда смотрел на эту меру, как на вспомогательное средство покорения западного Кавказа, которая даст возможность не доводить горцев до отчаяния и открывает свободный выход тем из них, которые предпочитают скорее смерть и разорение, чем покорность русскому правительству.» [ 32]

Здесь давайте на мгновение остановимся и взглянем на ситуацию издалека. XIX век. Заканчивается 100-летняя трудная колониальная война, отнявшая у России много жизней, сил и средств. Непримиримые враги, коими тогда для Санкт-Петербурга являлись горные черкесы, еще не повержены, но конец их сопротивления уже виден и сомнения не вызывает. Вражеская крепость, на осаду которой потрачено множество жизней и времени вот-вот падет… Что делает Александр II, который, судя по обращению в Европарламент стремился к геноциду всех адыгов? И что в той же ситуации и в то же время делают другие государи и полководцы?

В 1799 году, французские войска в ходе Египетского похода овладевают турецкой крепостью Яффа в Палестине. 3 тыс. янычаров, сдавшихся им, расстреливают по личному приказу Наполеона.

В том же - 1799 году англичане берут штурмом столицу индийского княжества Майсур, город Серингапатам. По приказу командующего английской армией генерала Артура Уэсли - будущего герцога Веллингтона и будущего победителя Наполеона в великой «Битве Народов» при Ватерлоо - около 30 тыс. защитников Майсура, попавших в плен убивают.

В 1809 году наполеоновские войска штурмом после длительной осады берут Сарагосу. После взятия города 30 тыс. жителей и 20 тыс. солдат безжалостно убивают.

Что же делает Александр II - этот палач адыгского народа, уничтожавший всех его представителей по национальному признаку?

Он дает адыгам выбор - переселиться на равнину, где им будет предоставлена едва ли не лучшая в Европе земля и все права российского гражданства или уйти к союзникам, которые много десятилетий поддерживали адыгов, звали их к себе, обещали помощь.

Это был великолепный, просто лучший и самый гуманный выбор из всех, которые государство-колонизатор того времени давало побежденному местному народу. Подчеркиваю, лучший и наиболее гуманный выбор из всех, имевшихся в истории того времени! Я знаю, что эти мои слова станут объектом критики немалой части адыгов. Но так было! Ну не давали немцы побежденным племенам гереро права выбора - уход к союзникам, либо переселение в Германию с получением там немецкого гражданства и наделов в 3 раза больше, чем они имели в Африке! И американцы не давали индейцам, и бельгийцы - неграм. Подобных примеров в истории того времени просто нет. Не существует.

Более того, сами адыги того времени не давали столь великодушного выбора своим проигравшим врагам! Как правило, судьба проигравших врагов в адыгской среде складывалась просто - смерть или рабство. Тот же князь Кончокин, просивший Екатерину II построить Моздок, делал это именно потому, что ему грозила смерть. Никто же не давал ему выбора, мол, дорогой, ты давай или уезжай к русским и мы тебе с этим поможем, или переезжай в Большую Кабарду и мы тебе там утроим твою землю.

В результате черкесы выбрали уход к союзникам - это было их право, их выбор, который нужно уважать, но и отвечать за который тоже надо. Те, кто хотел - остался, кто хотел - ушли.

Для реализации этого варианта на переговоры с турками российское правительство посылает мало кому тогда известного генерал-майора Лорис-Меликова, начальника Абхазской линии - того самого, который в 1851 году в чине ротмистра допрашивал знаменитого абрека Хаджи Мурата и который много позже войдет в историю как один из самых известных министров внутренних дел России. Переговоры прошли успешно, кажется, ничего не предвещало беды... И тут с поистине убийственной силой в действие вступают два оставшихся фактора - интересы Турции и интересы черкесской знати.

Турция была крайне заинтересована в переезде значительной массы адыгов. Ослабленная и наполовину разоренная, к середине XIX века она уже мало была похожа на ту Блистательную Порту, которой некогда была. Её отдаленные провинции в арабских, славянских, армянских и греческих землях то и дело восставали и грозили отделиться. С одной стороны, внезапное появление в турецких землях большого количества умелых бойцов-черкесов, лояльных Турции, давало ей надежду успокоить ситуацию именно там - в провинциях. Турки решают использовать черкесов как некий аналог российского казачества - расселить их компактно по границам империи в её неспокойных окраинах.

С другой, подстрекая адыгов на борьбу против русских, а значит и на защиту турецких интересов, Турция в течении многих десятилетий обещала адыгам, что не бросит их в случае катастрофического развития событий и вот теперь, когда катастрофа наступила, она просто обязана была свое обещание исполнить.

Адыги в массе своей слепо верили подобным обещаниям. Обещания умело подогревались мифами об общности

В первой половине XIX века убыхи, как и причерноморские адыгские племена шапсугов (соседей с запада) и садзов-джигетов (соседей с востока), имели устоявшиеся полуфеодальные отношения.

История

В 1857 году, анализируя историю происхождения убыхов, Леонтий Люлье написал:

Я выше упомянул, что на берегу Чёрного моря, между землями Натухажцев и Джигетов, обитает племя Убыхов. Оно не принадлежит ни к адыгскому, ни к абхазскому корню. По ученым исследованиям графа Потоцкого и по топографическому положению Убыхов не будут ли это остатки древних Алан (Ass ou lass) средних времен? Граф Потоцкий не мог войти с ними в сношения, изучить их язык и тем решить эту интересную историческую задачу. Прокопий (Procope) в 529 г., Массуди (Massudi) в 943 г. и Константин Порфирородный (Const. Porphyr.) в 959 г. по Р. X. указывают на Алан (Alains) и на страну их (Alania), как соседнюю с абхазскою. Путешественники Барбаро (Josaph. Barbaro) в 1436, Ламберти (lе pere Arhc. Lamberti) в 1624 и Шарден (Chardin) в 1671 годах упоминают об Аланах, живших тогда на Альпийских высотах Абхазских гор, у истоков Кубани и по древней дороге в Кодорской долине, примыкавшей к Диоскурии (Dioscurias). Замечательно, что поныне существует у Убыхов одно племя (dan), носящее имя Аланъ .

Основываясь на информацию из русских источников, Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, который издавался в конце 19 века, сообщал:

Убыхи - весьма смешанное по своему составу одно из черкесских племен, ближайшая отрасль одного из самых аристократических черкесских племен, абадзехов, с которыми некогда убыхи составляли один народ и жили вместе на юго-западной покатости Кавказского хребта, между pp. Белой и Афипсом. Впоследствии, отделившись, убыхи заняли территории близ Черноморского побережья, по юго-западному склону Кавказского хребта, между pp. Хоста и Шахе, в ущельях по р. Убых, притоку Шахе, в долинах Туапсе, Псезтане, Мздымта и др. мелких рек, текущих в Чёрное море.
Убыхи делились на
1) собственно убыхи, живших между pp. Хоста и Шахе, бывших в постоянных сношениях с абадзехами, отделенными от них только горным перевалом; 2) Саше , между р. Хоста и долиной р. Соча, самые воинственные среди убыхов, и 3) Вардане , между pp. Соча и Сюепсе.
Последние две группы убыхов, кроме скотоводства и земледелия, занимались торговлей с Турцией через морскую пристань Вардане (Сюепсе).
Громадную роль играли дворянские фамилии, из коих две, Борзен и Диман, пользовались огромным влиянием не только среди убыхов, но и среди черкесов и джигетов.
Убыхи были немногочисленны, … но в войнах черкесов с русскими играли выдающуюся роль, так что русские, судя по славе убыхов у закубанских черкесов, считали их народом многочисленным и сильным; особенно много слышно было об убыхах в последние 30 лет борьбы с черкесами, когда последние стали соединяться для отпора и для нападения в большие массы, тут убыхи выступали в качестве предводителей этих скопищ, составляли их главное ядро, образцовый отряд, бившийся отчаянно впереди всех, в отступлении - сзади всех.
Убыхи прославились даже среди черкесов своей храбростью .

Численность и место проживания

По данным А. П. Берже, приведенным в его книге «Выселение горцев с Кавказа» (Глава 1 «Географические, этнографические и статистические данные о выселении»), в Турцию ушло 74 567 человек убыхского племени .

После выселения на Кавказе осталось 5-6 семей (около 40 чел.) убыхов, живущих в адыгских аулах Кубанской области и около села Головинка .

Краткие сведения по субэтническим группам убыхов

Установлены существовавшие в начале XIX века субэтнические группы (племена, общины) убыхов: Субаши (Субешх) , Хизе , Вардане , Псахе , Саше , Соцва (Соча) .

Общество Субешх . Субешх охватывало смешанное убыхо-шапсугское население территории (в совр. наимен) низовьев долины реки Чемитоквадже, Шахе и Матросской щели. В обществе Субешх, в начале XIX века, старшины были выбирались из рода Атквея, а позже, в ходе Русско-Кавказской войны, стали выбираться из рода Берзеков. Главным селением общества Субеш был аул Субешх, в долине реки Шахе, в 3 км от устья, насчитывало 200 домов.

Общество Хизе (Хобзы, Пшогия) . Хизе занимали долины рек Осакай (Осохой), Хаджиебс (ныне Якорная щель), Беранда, Детляшха, и Буу. Население смешанное - убыхи и шапсуги.

Общество Вардане . Вардане занимали полосу долины р. Буу до Мамайского перевала, на реках Хобзы (Хобза), Лоо (селение Дзепш и Лоупе - численность 200 дворов), река Нижи (совр. Уч-Дере), река Легутай (совр. Битха) и река Дагомыс. Дюбуа де Монпере и Л. И. Лавров сообщала, что крупнейшим в Убыхии было селение Фагуа (или Фагурка) или Дзепша, имевшее более 600 дворов, протяженность 18 км вдоль Западного Дагомыса).

Общество Псахе (Чизымогуа, Чизма, Мамай) . Общество Псахе занимало территорию к востоку от Вордане, в долине р. Псахе до р. Сочи. включая долину (совр) Хлудовского ручья. Известная общая численность - 500 дворов. Селения:

Чизымогуа Ахмеда (или Апохуа) - вдоль реки Псахе; - Чизымогуа Мисоуста - на левом склоне долины ручья Хладовского.

Общество Саше . Общество Саше располагалось от р. Сочи (Сочипста) до р. Агуры. (в том числе долины рек Бзугу, Цаник, Мацеста. Предводитель (или старшина) общества - Али Ахмет. Население смешанное - убыхи и абазины. Численность по сообщению Ф. Ф. Тарнау - 10 тысяч человек. Селения: Облагу (или Аубла) - на левом берегу р. Сочи, близ устья.

Непоименованные общества. Было ещё несколько горных обществ убыхов, названия которых не сохранились. В 5-6 км от устья реки Сочи было селение убыхов - Аршна Аху.

Самым южным было селение Хамыш, общества Хамыш, под управлением князей рода Хамыш. - у общества Хамыш главным было селение (название не сохранилось) которое находилось на высотах вдоль долины реки Хоста (Хуоста) в 1,5 км от берега моря. - третье селение (название не сохранилось) было между реками Хостаи Агура (Хуорта) - четвёртое селение «Зенги» - в долине ручья Видного, у подножья горы Ахун.

Горные общества убыхов . Селение Мутыхуасуа (ныне там Пластунка), было владением Хаджи-Берзека Докумку (Докумуков) и его племянника Хаджи-Берзка Керантуха. Горные убыхи отвоевали это селение у общества Саше в 1803-05 году.

Социальное устройство

Виноделие у убыхов

Их земля плодородна и не требует особой обработки. Все они выращивают виноград, особенно убыхи, и делают из него хорошее вино в больших количествах, это вино они называют «сана ». Также у них много фруктов, таких, как яблоки, вишни, груши, персики. Как и в Мингрелии, у них можно видеть своеобразный прессованный и твердый мед, который они употребляют, размешивая его в воде в виде напитка.

Медицина у убыхов

В 1898 году в район Сочи прибыл молодой русский врач Виктор Францевич Подгурский. Он ознакомился с Мацестинскими источниками. Его заинтересовали рассказы местных жителей об этой целебной воде, и загорелся идеей использовать эти источники цивилизованным методом. В том же году он выступил во «Врачебной газете» с большой статьей о Мацестинских источниках, в которой, в частности, говорилось :

«Старики черкесы из оставшихся аулов в Сочинском районе подтверждают, что источники считались у народа, населявшего побережье, целебными. Со всех сторон стекались к ним, страдавшие разными недугами.
Я ознакомился с источниками и увидел оставшиеся от купания ямы, а у входа в пещеры - огарки свечей и множество развешанных тряпочек, как благодарственное приношение больных, искавших и находивших исцеление».

Убыхский язык

Убыхский язык является одним из рекордсменов по звуковому разнообразию: по оценкам специалистов, в нём насчитывается 84 согласных фонем.

Согласно Генетической классификации языков убыхский язык (a-t°axə) являлся одним из абхазо-адыгских языков . В настоящее время убыхский язык считается мёртвым языком.

Последний носитель убыхского языка в Турции - Тевфик Эсенч - умер в 1992 году в деревне Хаджиосман.

Тевфик Эсенч был прототипом главного героя романа Б. Шинкубы «Последний из ушедших».

Тевфик Эсенч был информатором французского лингвиста Ж. Дюмезиля, как о языке, так и о культуре, верованиях и устройства жизни убыхов, которые он ранее почерпнул у своего деда Ибрагима, родившегося и выросшего в Убыхии.

Убыхские женщины пользовались славой красивейших одалисок султанского гарема .
Встречающееся в историко-этнографической и отчасти лингвистической литературе название убыхов «пёх », «pex », «pjox » (П. К. Услар) отсутствуют в текстах, записанных у Тевфика Эсенча .
Истории убыхов посвящён роман-историческое исследование Б. Шинкубы «Последний из ушедших».

Напишите отзыв о статье "Убыхи"

Примечания

Литература

Ворошилов В. И. История убыхов.- Майкоп, 2006
Адыгская (Черкесская) энциклопедия. Москва, 2006
Духовской Сергий Текст воспроизведен по изданию: // Военный сборник, № 12. 1864

Ссылки



Устаревшие этнонимы

Субэтносы абазин

Субэтносы абхазов

Субэтносы адыгов (черкесов)

Субэтносы убыхов

Отрывок, характеризующий Убыхи

Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.

Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.

Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.

Побережье Чёрного моря , между реками Шахе и Хоста (т. н. Убыхия) (около 50 тыс. чел). Занимались садоводством, отгонным животноводством, торговлей . После Кавказской войны полность. переселены в Османскую империю. В настоящее время почти полностью ассимилированы турками и черкесами.

Энциклопедичный YouTube

1 / 5
В первой половине XIX века убыхи, как и причерноморские адыгские племена шапсугов (соседей с запада) и садзов-джигетов (соседей с востока), имели устоявшиеся полуфеодальные отношения.

История

В 1857 году, анализируя историю происхождения убыхов, Леонтий Люлье написал:

Я выше упомянул, что на берегу Чёрного моря, между землями Натухажцев и Джигетов, обитает племя Убыхов. Оно не принадлежит ни к адыгскому, ни к абхазскому корню. По ученым исследованиям графа Потоцкого и по топографическому положению Убыхов не будут ли это остатки древних Алан (Ass ou lass) средних времен? Граф Потоцкий не мог войти с ними в сношения, изучить их язык и тем решить эту интересную историческую задачу.
Прокопий (Procope) в 529 г., Массуди (Massudi) в 943 г. и Константин Порфирородный (Const. Porphyr.) в 959 г. по Р. X. указывают на Алан (Alains) и на страну их (Alania), как соседнюю с абхазскою. Путешественники Барбаро (Josaph. Barbaro) в 1436, Ламберти (lе pere Arhc. Lamberti) в 1624 и Шарден (Chardin) в 1671 годах упоминают об Аланах, живших тогда на Альпийских высотах Абхазских гор, у истоков Кубани и по древней дороге в Кодорской долине, примыкавшей к Диоскурии (Dioscurias). Замечательно, что поныне существует у Убыхов одно племя (dan), носящее имя Аланъ .

Основываясь на информацию из русских источников, Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, который издавался в конце 19 века, сообщал:

Убыхи - весьма смешанное по своему составу одно из черкесских племен, ближайшая отрасль одного из самых аристократических черкесских племен, абадзехов, с которыми некогда убыхи составляли один народ и жили вместе на юго-западной покатости Кавказского хребта, между pp. Белой и Афипсом. Впоследствии, отделившись, убыхи заняли территории близ Черноморского побережья, по юго-западному склону Кавказского хребта, между pp. Хоста и Шахе, в ущельях по р. Убых, притоку Шахе, в долинах Туапсе, Псезтане, Мздымта и др. мелких рек, текущих в Чёрное море.
Убыхи делились на
1) собственно убыхи, живших между pp. Хоста и Шахе, бывших в постоянных сношениях с абадзехами, отделенными от них только горным перевалом; 2) Саше , между р. Хоста и долиной р. Соча, самые воинственные среди убыхов, и 3) Вардане , между pp. Соча и Сюепсе.
Последние две группы убыхов, кроме скотоводства и земледелия, занимались торговлей с Турцией через морскую пристань Вардане (Сюепсе).
Громадную роль играли дворянские фамилии, из коих две, Борзен и Диман, пользовались огромным влиянием не только среди убыхов, но и среди черкесов и джигетов.
Убыхи были немногочисленны, … но в войнах черкесов с русскими играли выдающуюся роль, так что русские, судя по славе убыхов у закубанских черкесов, считали их народом многочисленным и сильным; особенно много слышно было об убыхах в последние 30 лет борьбы с черкесами, когда последние стали соединяться для отпора и для нападения в большие массы, тут убыхи выступали в качестве предводителей этих скопищ, составляли их главное ядро, образцовый отряд, бившийся отчаянно впереди всех, в отступлении - сзади всех.
Убыхи прославились даже среди черкесов своей храбростью .

Численность и место проживания

По данным А. П. Берже, приведенным в его книге «Выселение горцев с Кавказа» (Глава 1 «Географические, этнографические и статистические данные о выселении»), в Турцию ушло 74 567 человек убыхского племени .
После выселения на Кавказе осталось 5-6 семей (около 40 чел.) убыхов, живущих в адыгских аулах Кубанской области и около села Головинка .

Краткие сведения по субэтническим группам убыхов

Установлены существовавшие в начале XIX века субэтнические группы (племена, общины) убыхов: Субаши (Субешх) , Хизе, Вардане, Псахе, Саше, Соцва (Соча) .
Общество Субешх . Субешх охватывало смешанное убыхо-шапсугское население территории (в совр. наимен) низовьев долины реки Чемитоквадже, Шахе и Матросской щели. В обществе Субешх, в начале XIX века, старшины были выбирались из рода Атквея, а позже, в ходе Русско-Кавказской войны, стали выбираться из рода Берзеков. Главным селением общества Субеш был аул Субешх, в долине реки Шахе, в 3 км от устья, насчитывало 200 домов.
Общество Хизе (Хобзы, Пшогия) . Хизе занимали долины рек Осакай (Осохой), Хаджиебс (ныне Якорная щель), Беранда, Детляшха, и Буу. Население смешанное - убыхи и шапсуги.
Общество Вардане . Вардане занимали полосу долины р. Буу до Мамайского перевала, на реках Хобзы (Хобза), Лоо (селение Дзепш и Лоупе - численность 200 дворов), река Нижи (совр. Уч-Дере), река Легутай (совр. Битха) и река Дагомыс. Дюбуа де Монпере и Л. И. Лавров сообщала, что крупнейшим в Убыхии было селение Фагуа (или Фагурка) или Дзепша, имевшее более 600 дворов, протяженность 18 км вдоль Западного Дагомыса).
Общество Псахе (Чизымогуа, Чизма, Мамай) . Общество Псахе занимало территорию к востоку от Вордане, в долине р. Псахе до р. Сочи. включая долину (совр) Хлудовского ручья. Известная общая численность - 500 дворов. Селения:
Чизымогуа Ахмеда (или Апохуа) - вдоль реки Псахе; - Чизымогуа Мисоуста - на левом склоне долины ручья Хладовского.
Общество Саше . Общество Саше располагалось от р. Сочи (Сочипста) до р. Агуры. (в том числе долины рек Бзугу, Цаник, Мацеста. Предводитель (или старшина) общества - Али Ахмет. Население смешанное - убыхи и абазины. Численность по сообщению Ф. Ф. Тарнау - 10 тысяч человек. Селения: Облагу (или Аубла) - на левом берегу р. Сочи, близ устья.
Непоименованные общества. Было ещё несколько горных обществ убыхов, названия которых не сохранились. В 5-6 км от устья реки Сочи было селение убыхов - Аршна Аху.
Самым южным было селение Хамыш, общества Хамыш, под управлением князей рода Хамыш. - у общества Хамыш главным было селение (название не сохранилось) которое находилось на высотах вдоль долины реки Хоста (Хуоста) в 1,5 км от берега моря. - третье селение (название не сохранилось) было между реками Хостаи Агура (Хуорта) - четвёртое селение «Зенги» - в долине ручья Видного, у подножья горы Ахун.
Горные общества убыхов . Селение Мутыхуасуа (ныне там Пластунка), было владением Хаджи-Берзека Докумку (Докумуков) и его племянника Хаджи-Берзка Керантуха. Горные убыхи отвоевали это селение у общества Саше в 1803-05 году.

Социальное устройство

Виноделие у убыхов

Их земля плодородна и не требует особой обработки. Все они выращивают виноград, особенно убыхи, и делают из него хорошее вино в больших количествах, это вино они называют «сана ». Также у них много фруктов, таких, как яблоки, вишни, груши, персики. Как и в Мингрелии, у них можно видеть своеобразный прессованный и твердый мед, который они употребляют, размешивая его в воде в виде напитка.

Медицина у убыхов

В 1898 году в район Сочи прибыл молодой русский врач Виктор Францевич Подгурский. Он ознакомился с Мацестинскими источниками. Его заинтересовали рассказы местных жителей об этой целебной воде, и загорелся идеей использовать эти источники цивилизованным методом. В том же году он выступил во «Врачебной газете» с большой статьей о Мацестинских источниках, в которой, в частности, говорилось

История Сочи с 1838 и до 1864 года это история народа Убыхов и их сопротивления царскому правительству Российской империи. Однобокий взгляд на этот вопрос чреват перегибами и историческими нонсенсами.
Многие историки поспешили записать народ убыхов как исчезнувший с арены этнической карты мира. Но многие, похоже, постарались преждевременно сделать скоропалительные выводы. Почему?
Поспешив отчитаться начальству о выселении убыхов с территории России, многие чиновники хотели лишь получить поощрение руководства, невзирая на истинное положение дел.
А дело было по факту таким…
Немало убыхских всадников были направлены на линии соприкосновения и боевых действий с войсками Российской империи. Выполняя свои задачи, они стояли на этих позициях, будучи верные приказу. И тут наступает кульминация Кавказской войны, и доблестные войска генерала Геймана делают прорыв аж до Дагомыса и принимают капитуляцию горцев. Но! Не все убыхи приняли эту капитуляцию и уехали в Турцию. Некоторые остались в Кабарде и Черкесии на северных склонах Кавказа, решив остаться на земле предков любой ценой. Помимо этого, дети-сироты из убыхских семей были приняты шапсугской общиной и знают свои корни.
Мы все очень сентиментальны по поводу исчезающих животных на нашей планете. Люди, так что ж мы так жестоки когда исчезает целый народ? Тем более – когда он почти уже исчез!!! Давно уже занимаюсь проблемой ревитализации народа убыхов (Ревитализа́ция (от лат. re… - возобновление и vita - жизнь, дословно: возвращение жизни) - понятие, используемое в научной и практической деятельности (медицине, косметологии, архитектуре, технике, экономике, культуре, языкознании и др.), характеризующее процессы восстановления, оживления, воссоздания:
Ревитализация в лингвистике - то же, что возрождение языков.)
Выяснилось, что в Сочи сохранилось несколько семей убыхского происхождения. По причине стечения различных обстоятельств они оказались ассимилированными в нашем социуме. Пытаясь составить их генеалогическое древо и их взгляды на возможность восстановления убыхского этноса, мне удалось наладить доверительные отношения с представителями этих фамилий.
Многие скажут, что раз убыхский язык вышел из употребления, то восстановление убыхского народа невозможно. Так ли это?
Прототипом главного героя книги Баграта Шинкубы «Последний из ушедших» был Тевфик Эсенч.

Он же был последним носителем убыхского языка. После его смерти в 1992 году убыхский считается мертвым языком. Но «…сохранились записи интервью Эсенча, есть алфавит, грамматика. Это дает основание заявлять, что мы сможем восстановить разговорный язык. Канадский лингвист Джон Калоруссо (исследователь адыго-абхазских языков) утверждает, что он знает убыхский язык. Наверняка осталась информация от Джорджа Дюмезиля, который последний общался с Тефиком Эсенчем» говорит Руслан Берзек, глава правления Некоммерческого фонда «РОДОВОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ «УБЫХ - БЕРЗЕК», который проблему возрождения убыхского этноса считает самым главным своим призванием.

Так уж сложились обстоятельства, что проживающие в Сочи его единомышленники помогли организовать нашу встречу. Много интересных аспектов возрождения народа убыхов обсуждали мы в тот день. Многое из вышеизложенного в тексте топика есть очевидный факт. Я уверен, что та вера в возрождение древнего народа, которая поддерживает энтузиастов движения фонда «РОДОВОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ «УБЫХ - БЕРЗЕК», безусловно приведёт народ убыхов к этническому возрождению. Тому есть немало фактов в мировой практике. Ну неужели кто-то сомневается¸ например, что если еврей, не говорящий на иврите, выучит иврит, то он не станет полноценным евреем?
Уверен, что обогатившись ещё одним восстановленным этносом, мир станет ярче и интереснее.
Хочу акцентировать внимание на том факте, что потомки убыхов ни коим образом не ставят во главу угла вопросы исторического реваншизма. Главная задача - возродить и сохранить утерянный народ и утерянный язык, который звучал столетиями на сочинском берегу.

Разделы