Николай лесковлевша. Описание Левши из рассказа «Левша

Рассказ «Левша» Лескова увидел свет в 1881 году. Произведение посвящёно гениальному тульскому оружейнику, сумевшему превзойти в умении английских мастеров. Но его талант не был по достоинству оценен на родине, в итоге, всеми забытый, он умер в больнице. Заглавие рассказа «Левша» (Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе) определяет «сказовую» манеру повествования. Из 20 глав рассказа только заключительная представляет собой размышления самого автора. Во всех остальных повествуется от имени рассказчика, цехового мастера.

Главные герои

Левша – тульский оружейный мастер, вместе с товарищами подковавший английскую механическую блоху.

Другие персонажи

Платов – атаман донских казаков, служивший при Александре Павловиче, а затем и при Николае Павловиче.

Александр Павлович – русский император, которому во время путешествия по Англии подарили заводную блоху.

Николай Павлович – русский император, велевший тульским мастерам усовершенствовать английскую блоху.

Тульские мастера – оружейники, сумевшие набить подковы микроскопической заводной блохе, привезённой Александром Павловичем из Англии.

Английские мастера – оружейники и инженеры, признавшие искусство туляков. Уговаривали левшу не уезжать в Россию и знакомили его с разными техническими новинками.

Мартын-Сокольский – доктор, пытавшийся передать последнюю просьбу Левши.

Чернышев – министр иностранных дел.

Глава 1

Российский император Александр Павлович после Венского совета, на котором были подведены итоги войны 1812 года с Наполеоном, отправляется в путешествие по Европе. Везде ему показывали разные диковинки, которыми император восхищался. Но донской атаман Платов, находившийся при нём в поездке, не разделял мнения царя. Он считал, что русские мастера ничуть не хуже иностранных.

В конце турне царь приезжает в Англию.

Глава 2

Англичане стали показывать русскому царю свои технические достижения. Александр был в восторге от иностранной науки, и полностью убедился, что русским до иностранцев далеко. Платов же всячески старался английских мастеров принизить, доказывая, что русские их во всём обошли. Так, англичане показали царю «пистолю» тонкой работы «неизвестного, неподражаемого мастера» .

Государь опечалился, что русские такое чудо создать не способны. А Платов открыл у пистоли замок и показал, что сделал её «Иван Москвин во граде Туле». Такое открытие привело англичан в замешательство, и они решили создать такое чудо техники, против которого и Платову возразить было бы нечего.

Глава 3

Утром русский царь и Платов поехали смотреть сахарный завод, а затем их привели в «последнюю кунсткамеру, где у них со всего света собраны минеральные камни и нимфозории» . Здесь Александру показали созданную английскими мастерами в натуральную величину заводную механическую блоху. Она могла прыгать и танцевать. Восхищённый император вручил англичанам миллион, а они ему за это подарили это чудо техники. Уложил государь блоху в футляр, сделанный из бриллианта, опустил его в табакерку и отбыл на Родину.

Глава 4

До самой смерти Александра оставалась блоха в табакерке. Когда он умер, её передали его жене Елизавете Алексеевне, а от неё она досталась новому императору, Николаю Павловичу. Вначале царь блохой не заинтересовался, но затем стал думать, для чего она у брата Александра столько лет хранилась.

Никто не мог разгадать эту загадку, пока не прибыл во дворец старый донской атаман Платов. Он отдал Николаю «мелкоскоп» , взятый когда-то у английских мастеров, и царь увидел, как прыгает стальная блоха. Но, в отличие от Александра, новый царь перед иностранцами не преклонялся. Поручил он Платову поехать к русским мастерам, чтобы они постарались создать что-нибудь более удивительное, чем английская блоха.

Глава 5

Исполняя волю государя, поскакал Платов в Тулу, которая славилась оружейными мастерами. Оружейники взялись исполнить приказание, но попросили донского атамана оставить им блоху на несколько дней. Сколько Платов не выпытывал, они не сказали ему, что придумали. Ничего не добившись, атаман отправился на Дон, оставив удивительную блоху тульским мастерам.

Глава 6

Когда Платов уехал, три самых искусных оружейника, среди которых был и «косой левша. На щеке пятно родимое, а на висках волосья при ученье выдраны» , отправились прочь из города. Люди стали гадать, куда они пошли. Многие подумали, что мастера ничего не придумали, и, чтобы избежать наказания, решили скрыться, прихватив с собой царскую табакерку.

Глава 7

Мастера отправились в город Мценск Орловской губернии, чтобы попросить совета у иконы Николая Чудотворца. Помолившись, вернулись они к себе в слободу и заперлись в доме Левши. Соседям было очень любопытно, что делают мастера. Под разными предлогами они пытались выманить троих оружейников из дома. Но, ни одна попытка не увенчалась успехом. Мастера никому не открывали и ни с кем не разговаривали, работая днём и ночью.

Глава 8

Закончив переговоры на Дону, Платов поспешил обратно в Тулу. Сам он к мастерам больше не пошёл, а послал за ними множество курьеров.

Глава 9

Мастера в это время заканчивали свою работу. Сколько курьеры к ним не стучали, они их в дом не пустили. Тогда, чтобы добраться до упрямых оружейников, курьеры сняли с дома крышу. После этого Левша с товарищами вышли из избы и сообщили, что работу свою закончили и могут идти к Платову.

Глава 10

Подали оружейники атаману стальную блоху в табакерке. Тот начал их расспрашивать, где же их работа. Но, они, обидевшись на оскорбления, сказали, что только государь её увидеть сможет. Разозлённый Платов, бросил Левшу в свою повозку и увёз его с собой в Петербург. По приезде сам он пошёл к Николаю Павловичу, а мастера оставил внизу со связанными руками.

Глава 11

Платов надеялся разговорами о казаках отвлечь царя от блохи. Но ему это не удалось. Николай вспомнил о поручении, и велел принести работу тульских мастеров. Платов рассказал, что туляки ничего нового не создали, а вернули обратно английскую блоху. Государь не мог поверить в обман и решил сам убедиться в словах атамана.

Глава 12

Когда принесли блоху и завели её ключом, оказалось, что «нимфозория» перестала прыгать. Платов был в бешенстве. Он решил, что оружейники сломали механизм. Пошёл атаман к лестнице, где Левшу оставил, и стал его бить, называя обманщиком. Левша же утверждал, что работа сделана, но увидеть её можно только в «мелкоскоп» .

Глава 13

Привели Левшу к царю, и показал он, в чём заключалась работа оружейников. Оказывается, они сумели английской блохе набить на ножки подковы. Государь удивился и обрадовался, что его русские мастера сумели англичан превзойти.

Глава 14

Решил Николай отправить мастера в Англию, чтобы он свою тонкую работу показал иностранным мастерам. Одели его получше и отправили за границу с особым курьером.

Глава 15

Оставил курьер Левшу в гостинице. А сам унёс блоху мастерам. Узнали мастера, кто сумел блоху подковать, и пришли к мастеру в гостиницу. Три дня они его поили и кормили, а потом стали расспрашивать об образовании. Оказалось, что мастер учился «по Псалтирю и Полусоннику» , а арифметики совсем не знает.

Глава 16

Отправили англичане курьера домой, а Левшу стали по заводам водить и уговаривать, чтобы он у них остался. Но, Левша тосковал по родной Туле и просил, чтобы его отпустили обратно. Посадили английские мастера оружейника на корабль и отправили в Россию, дав на дорогу денег и подарив на память золотые часы.

Глава 17

На корабле Левше показалось скучно, и он заключил пари с полшкипером, что перепьёт его. Пили они до самого конца плавания, отчего оба заболели, но никто в выигрыше не оказался.

Глава 18

В России полшкипера привезли в английское посольство, где организовали ему прекрасные условия. А Левшу, ослабевшего, не способного даже разговаривать, доставили в квартал. Там его обобрали и решили отправить в какую-нибудь больницу на лечение. Поскольку у оружейника не было с собой «тугамента» , ни в одной больнице его не приняли. К утру стало ясно, что Левша долго не проживёт, и его отвезли умирать в Обухвинскую больницу для простонародья.

Глава 19

Полшкипер очень беспокоился о своём друге. Чудом он отыскал Левшу в больнице и добился, чтобы к нему прислали доктора. Умирающий мастер просит Мартын-Сокольского сказать государю, что «у англичан ружья кирпичом не чистят» . Доктор пытается донести слова Левши до Чернышёва, но его никто не слушает, и чистка продолжается вплоть до начала войны.

Глава 20

Заключение

В рассказе «Левша» Николай Лесков, непревзойдённый мастер малых литературных форм, показывает, сколько в русском народе талантов, не развившихся в полную силу из-за условий жизни. Краткий пересказ произведения «Левша» по главам не может раскрыть всю силу художественного таланта писателя. Поэтому мы рекомендуем познакомиться с полной версией рассказа.

Тест по рассказу

Прочитали краткое содержание? Теперь попробуйте пройти тест!

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.6 . Всего получено оценок: 7738.

Несколько слов о Н.С. Лескове

Николай Семенович Лесков прекрасен; это один из немногих писателей, которые способны и довести до слез, и рассмешить до колик. Причем и то, и другое может происходить почти одновременно: у Лескова анекдоты соседствуют с трагедиями, а о страшном рассказывается так, что становится смешно, - и это очень по-русски. Л.Н. Толстой не зря говорил о Лескове как о «самом русском из наших писателей ». Примером такой противоречивости художественной ткани может служить повесть «На краю света» - моя любимая вещь у Лескова, которая не будет здесь проанализирована по той причине, что отсутствует иллюстративный материал для нее. Впрочем, и анализ бы получился гораздо длиннее, чем обычно. Но вам, уважаемые читатели, я настоятельно рекомендую эту повесть, которая менее известна, чем «Очарованный странник» , но не менее значима. «Очарованного странника» я не взял для анализа по причине солидного объема повести и необходимости еще более объемного анализа, что не вписывается в данный курс. В итоге я остановился на «Левше» , и сказ этот при ближайшем рассмотрении оказался далеко не так прост, как мне думалось.

Лескова наряду с Достоевским и Шмелевым по праву считают одним из величайших православных писателей. В предисловии к первому из рассказов цикла«Праведники» («Однодум», 1879) писатель так объяснил появление этого цикла:

«Ужасно и несносно… видеть одну «дрянь» в русской душе, ставшую главным предметом новой литературы, и… пошёл я искать праведных, <…> но куда я ни обращался, <…> все отвечали мне в том роде, что праведных людей не видывали, потому что все люди грешные, а так, кое-каких хороших людей и тот и другой знавали. Я и стал это записывать ».

М. Горький отметил, что «литературное творчество Лескова сразу становится яркой живописью или, скорее, иконописью, - он начинает создавать для России иконостас её святых и праведников. Он как бы поставил целью себе ободрить, воодушевить Русь… Лесков понимал, как никто до него, что человек имеет право быть утешен и обласкан, человек должен уметь ласкать и утешать. Он писал жития святых дурачков русских, его герои, конечно, люди сомнительной святости, ибо у них совершенно и никогда нет времени подумать о своём личном спасении - они непрерывно заботятся только о спасении и утешении ближних ».

С этой точки зрения герой сказа «Левша», как ни странно, становится в один ряд с прочими лесковскими праведниками - и со скоморохом Памфалоном, и с Однодумом, и с Пигмеем, и с несмертельным Голованом… И даже с монахом Кириаком из повести «На краю света», а также с очарованным странником - Иваном Северьянычем Флягиным.

Д.С. Святополк-Мирский в очерке о Лескове писал, что «вкус к словесной живописности, к быстрому изложению запутанного сюжета разительно отличается от методов почти всех остальных русских романистов, особенно Тургенева, Гончарова или Чехова. В лесковском видении мира нет никакой дымки, нет атмосферы, нет мягкости; он выбирает самые кричащие цвета, самые грубые контрасты, самые резкие контуры. Его образы предстают при беспощадном дневном свете. У Лескова нет тусклых цветов, в русской жизни он находит характеры яркие, живописные и пишет их мощными мазками. Величайшая добродетель, из ряда вон выходящая оригинальность, большие пороки, сильные страсти и гротескные комические черты - вот его любимые предметы. Он одновременно и служитель культа героев, и юморист. Пожалуй, можно даже сказать, что чем героичнее его герои, тем юмористичнее он их изображает. Вот этот юмористический культ героев и есть самая оригинальная лесковская черта». Можем дополнить исследователя, сказав, что в этом Лесков продолжает линию Гоголя, использовавшего в ранних своих рассказах, да и не только там (вспомним, например, «Тараса Бульбу») ту же манеру.

Что же касается преоригинального языка Лескова, то здесь уникальность автора неоспорима. Как справедливо заметил Святополк-Мирский в той же статье, Лесков особенно любил «комические эффекты просторечного церковнославянского и каламбуры "народной этимологии". Все это, конечно, непереводимо ». Одни только «нимфозория», «буреметр» или « мелкоскоп» из «Левши» чего стоят! Алексей Горелов справедливо отмечал, что « биографические предпосылки связывали писателя с миром фольклора, устного красноречия, церковной письменности, старинной книжности. Позже Лескова не миновали могущественное влияние Гоголя, воздействие тургеневских "Записок охотника" и народных рассказов Л. Толстого. Писатель жил в интенсивном общении с прозой и поэзией всей второй половины блистательного литературного столетия. Усваивая из разнослойного культурного фонда то, что утверждало его в оригинальной узорчатой манере, Лесков воссоединял архаику с достижениями психологического реализма ».

С биографией Н.С. Лескова можно ознакомиться , биографию, четко расписанную по датам, можно найти . Также хороша статья из «Википедии» .

Рассмотрим фотогалерею, которая призвана проиллюстрировать биографию Н.С. Лескова.

Фотогалерея

Марья Петровна Лескова, мать писателя.

Братья Лесковы. Слева направо: Василий, Михаил, Николай, Алексей.

Н.С. Лесков в молодости

Н.С. Лесков в зрелости

В.А. Серов. Портрет Н.С. Лескова, написанный за год до его смерти

Могила Н.С. Лескова на Волковском кладбище в Санкт-Петербурге

Памятник Н.С. Лескову в Орле

Мемориальный музей Н.С. Лескова в Орле

«Левша»

Любой русский человек знает эту историю, причем сказ Лескова читали далеко не все. Но очень уж она характерна и приятна для национального самолюбия: да, у нас нет тех условий труда, того порядка, той рациональности, как за рубежом, но зато русский человек гораздо мастеровитее и смекалистее, и при желании любому иностранцу нос утрет и фигу покажет. История истинно народная, да, собственно, суть ее и не была выдумана Лесковым: такая быличка, действительно, существовала.

Первую публикацию «Левши» в журнале «Русь» за 1881 год и первое отдельное издание произведения, вышедшее в 1882 году, Лесков снабдил подзаголовком «Цеховая легенда» и, кроме того, сопроводил следующим предисловием: «Я не могу сказать, где именно родилась первая заводка баснословия о стальной блохе, то есть завелась ли она в Туле, на Ижме или в Сестрорецке, но, очевидно, она пошла из одного из этих мест. Во всяком случае, сказ о стальной блохе есть специально оружейничья легенда, и она выражает собою гордость русских мастеров ружейного дела. В ней изображается борьба наших мастеров с английскими мастерами, из которой наши вышли победоносно и англичан совершенно посрамили и унизили. Здесь же выясняется некоторая секретная причина военных неудач в Крыму. Я записал эту легенду в Сестрорецке по тамошнему сказу от старого оружейника, тульского выходца, переселившегося на Сестру-реку ещё в царствование императора Александра I. Рассказчик два года тому назад был ещё в добрых силах и в свежей памяти; он охотно вспоминал старину, очень чествовал государя Николая Павловича, жил по «старой вере», читал божественные книги и разводил канареек. Люди к нему относились с почтением».

Впоследствии это предисловие, которое, разумеется, было мистификацией - своеобразным литературным приемом, позволившим автору обосновать сказовую манеру изложения, - впоследствии это предисловие автор изъял, удрученный обвинениями недоброжелательных критиков в том, что Лесков-де ничего своего не привнес, а только застенографировал чужой рассказ. Автору даже пришлось печатно объясняться с такими критиками. В заметке «О русском Левше (Литературное объяснение)» , опубликованной в газете «Новое время» в 1882 году, он писал: «Всё, что есть чисто народного в «Сказе о тульском Левше и о стальной блохе», заключается в следующей шутке или прибаутке: «англичане из стали блоху сделали, а наши туляки её подковали да им назад отослали». Более ничего нет о «блохе», а о «левше», как о герое всей истории и о выразителе русского народа, нет никаких народных сказов, и я считаю невозможным, чтоб об нём кто-нибудь «давно слышал», потому что, - приходится признаться, - я весь этот рассказ сочинил в мае месяце прошлого года, и левша есть лицо мною выдуманное. Что же касается самой подкованной туляками английской блохи, то это совсем не легенда, а коротенькая шутка или прибаутка, вроде «немецкой обезьяны», которую «немец выдумал, да она садиться не могла (всё прыгала), а московский меховщик взял да ей хвост пришил, - она и села ».

Просьба прочитать текст сказа или прослушать аудиокнигу

Автор и рассказчик. Несмотря на то, что история придумана писателем, а не записана со слов лица, называемого этнографами «носителем традиции», она остается в высшей степени народной и эпичной. Ведь Лесков - несомненная часть русского народа, именно носитель традиции, а такой характеристикой в XIX веке могли похвастать весьма немногие писатели. Так что, пусть даже и с некоторой долей юродства, он вполне мог породить такой сказ, т.е. произведение устного народного творчества.

Это не было бы стилизацией: Лесков - русский человек, и по-русски воспринимал историю и язык. Единственное творческое допущение - ограниченность знаний рассказчика. Естественно, Лесков знал слова «микроскоп», «барометр» был осведомлен об Аполлоне Бельведерском и о том, что он не в Лондоне находится, равно как и о том, что в сам Лондон попадают отнюдь не по «Твердиземному» морю. В русской истории рассказчик тоже не вполне точен, и генерал Платов, который к моменту воцарения Николая Первого уже умер, запросто общается с монархом и выполняет его поручение по изысканию способа, как посрамить английских мастеров.

Если бы Лесков сохранил предисловие, разграничивавшее автора и вымышленного рассказчика - старого тульского оружейника, - вопрос о литературном юродстве и вовсе не ставился бы. Но в конечном варианте стилистически отлична от остального текста только последняя глава, являющаяся эпилогом и говорящая о «баснословном складе легенды и эпическом характере ее главного героя». Композиционно произведение, лишившееся вместе с прологом также и закольцовки, стало менее совершенным. Попеняв на это обстоятельство, двинемся дальше.

Язык. Язык «Левши» уникален. Здесь присутствует:

«народная этимология» , переиначивающая иностранные слова на русский манер («валдахин» вместо балдахина, от русского «валандаться», «буреметр» вместо барометра, от русского «буря», «верояция» вместо вариации, от русского «вероятно», «укушетка» вместо кушетки, от русского «укусить», «долбица» вместо таблицы, от русского «долбить» и др.);

игра со смыслами , когда в одном слове соединяются несколько иностранных («керамида» - керамическая пирамида, «нимфозория» - помесь нимфы с инфузорией, «бюстры» - помесь бюстов с люстрами, и т.п.);

русские неологизмы , когда возникают новые слова на основе уже существующих («двухсестная» вместо «двухместная», «безрассудок» вместо «безрассудства» или «предрассудка», «свистовой» вместо «вестового» и т.д.);

Qui pro quo , т.е. одно вместо другого , путаница (так, шкатулка Александра Первого выложена рыбьей костью вместо слоновой, море носит название «Твердиземное» вместо «Средиземного»);

простонародные речевые конструкции , стилистически совершенно немыслимые; больше всего это похоже на лакейскую речь, т.е. попытку простого человека говорить, подражая барам. Чтобы это проиллюстрировать, посмотрим видеофрагмент мультфильма «Левша». Заодно увидим и то, как экранизирована история и пистолей и заводной блохой.

Видеофрагмент 1. Мультфильм «Левша».

Конфликт. В общем-то, это и есть завязка. Предшествующее, т.е. путешествие Александра Первого и казака Платова по Англии, можно считать экспозицией. Разумеется, Англия здесь условна - просто заморская, нерусская страна. Европа в целом. Царь интересуется заморскими диковинками, а Платов стоит на том, что в России всё гораздо лучше. И в случае с русской пистолей вроде бы одерживает победу, но механическая блоха заставляет царя увериться, что англичане - мастера непревзойденные.

«Дорогой у них с Платовым очень мало приятного разговора было, потому они совсем разных мыслей сделались: государь так соображал, что англичанам нет равных в искусстве, а Платов доводил, что и наши на что взглянут - все могут сделать, но только им полезного ученья нет. И представлял государю, что у аглицких мастеров совсем на всё другие правила жизни, науки и продовольствия, и каждый человек у них себе все абсолютные обстоятельства перед собою имеет, и через то в нем совсем другой смысл ». Понятна ли последняя фраза? Ну, про то, что«каждый человек у них себе все абсолютные обстоятельства перед собою имеет ». Мне - нет, но Лесков, того и добивался. Как бы то ни было, конфликт, т.е. столкновение мнений, налицо.

После того, как Александр Первый умирает, Платов лежит на «досадной укушетке», а блоха пребывает в забвении, конфликт возобновляется. Николай Первый, найдя блоху и являясь сторонником платовской позиции, посылает старого генерала к тульским мастерам: «А когда будешь ехать через Тулу, покажи моим тульским мастерам эту нимфозорию, и пусть они о ней подумают. Скажи им от меня, что брат мой этой вещи удивлялся и чужих людей, которые делали нимфозорию, больше всех хвалил, а я на своих надеюсь, что они никого не хуже. Они моего слова не проронят и что-нибудь сделают ».

Конфликт разрешился, с одной стороны, посрамлением англичан, а с другой стороны, очень реалистичной и совсем не эпичной гибелью Левши, обусловленной как особенностями русского национального характера, так и особенностями нашего государственного устройства.

Православные. Очень важной особенностью сказа является религиозный компонент: русское превосходство над рационально-механистическими англичанами во многом обусловлено именно тем, что русские люди уповают на помощь Божию, на чудо, хотя и сами к этому чуду прилагают руку.

Платов, привезши блоху тульским оружейникам, спрашивает:

«- Как нам теперь быть, православные?

Оружейники отвечают:

- Мы, батюшка, милостивое слово государево чувствуем и никогда его забыть не можем за то, что он на своих людей надеется, а как нам в настоящем случае быть, того мы в одну минуту сказать не можем, потому что аглицкая нация тоже не глупая, а довольно даже хитрая, и искусство в ней с большим смыслом. Против нее, - говорят, - надо взяться подумавши и с Божьим благословением… Мы еще и сами не знаем, что учиним, а только будем на Бога надеяться, авось слово царское ради нас в постыждении не будет ».

После этого оружейники берут котомки и совершают паломничество в Мценск, «в котором стоит древняя "камнесеченная" икона св. Николая… Отслужили они молебен у самой иконы, потом у каменного креста и, наконец, возвратились домой "нощию" и, ничего никому не рассказывая, принялись за дело в ужасном секрете. Сошлись они все трое в один домик к Левше, двери заперли, ставни в окнах закрыли, перед Николиным образом лампадку затеплили и начали работать ». Понятно, что отношение к работе у русских мастеров совсем иное, чем у англичан: там - хитроумный расчет, мастерство и технологии, здесь - молитва, мастерство и помощь Божия.

Атаман Платов, несмотря на крутой нрав, тоже все делает с молитвой: в Англии он «дерябнул хороший стакан, на дорожний складень Богу помолился, буркой укрылся и захрапел так, что во всем доме англичанам никому спать нельзя было»; в петербургском дворце он «поднимается по ступеням, запыхался и читает молитву: "Благого Царя благая Мати, пречистая и чистая", и дальше, как надобно», а когда Левшу отправляли в Англию, «Платов его перекрестил. - Пусть, - говорит, - над тобою будет благословение, а на дорогу я тебе моей собственной кислярки пришлю. Не пей мало, не пей много, а пей средственно».

А после того, как Левша привез подкованную блоху в Англию, у него даже состоялся с местными мастерами религиозный диспут:

« - Потому, - отвечает, - что наша русская вера самая правильная, и как верили наши правотцы, так же точно должны верить и потомцы.

- Вы, - говорят англичане, - нашей веры не знаете: мы того же закона христианского и то же самое Евангелие содержим.

- Евангелие, - отвечает Левша, - действительно у всех одно, а только наши книги ваших толще, и вера у нас полнее.

- Почему вы так это можете судить?

- У нас тому, - отвечает, - есть все очевидные доказательства.

- Какие?

- А такие, - говорит, - что у нас есть и боготворные иконы, и гроботочивые главы и мощи, а у вас ничего, и даже, кроме одного воскресенья, никаких экстренных праздников нет».

Про Божию помощь при подковывании блохи как еще одно доказательство преимущества православия перед протестантизмом Левша умолчал - сказал лишь, что учился по Псалтирю да Полусоннику, а арифметики нимало не знает.

Что у англичан лучше? Однозначно, что у англичан лучше отношение к рабочим. «Всякий работник у них постоянно в сытости, одет не в обрывках, а на каждом способный тужурный жилет, обут в толстые щиглеты с железными набалдашниками, чтобы нигде ноги ни на что не напороть; работает не с бойлом, а с обучением и имеет себе понятия. Перед каждым на виду висит долбица умножения, а под рукою стирабельная дощечка: все, что который мастер делает, - на долбицу смотрит и с понятием сверяет, а потом на дощечке одно пишет, другое стирает и в аккурат сводит. А придет праздник, соберутся по парочке, возьмут в руки по палочке и идут гулять чинно-благородно, как следует ». А еще Левша сделал некое наблюдение, которое как военную тайну повез в Россию.

Видеофрагмент 2. Мультфильм «Левша».

Но эта военная тайна о недопустимости чищения ружей кирпичом оказалась невостребованной.

Вновь отметим, что в Европе не в пример лучше относятся к рабочим людям. Именно недоверие Платова к Левше (в отличие от государя Николая Первого, который в своих людей верил) и вызвало в итоге гибель мастера. Торопливый и гневный Платов увез Левшу в Петербург без паспорта, что предопределило его судьбу.

Видеофрагмент 3. Мультфильм «Левша».

После того, как перепивших английского полшкипера и Левшу, вернувшегося на родину, сгрузили с корабля, «расклали их на разные повозки и повезли англичанина в посланнический дом на Аглицкую набережную, а Левшу - в квартал. Отсюда судьба их начала сильно разниться ». Разница эта состояла именно в отношении власть имущих к представителям своего народа.

Видеофрагмент 4. Мультфильм «Левша».

В сказе Лескова есть еще более реалистичные детали: «А Левшу свалили в квартале на пол и спрашивают: - Кто такой и откудова, и есть ли паспорт или какой другой тугамент? А он от болезни, от питья и от долгого колтыханья так ослабел, что ни слова не отвечает, а только стонет. Тогда его сейчас обыскали, пестрое платье с него сняли и часы с трепетиром, и деньги обрали, а самого пристав велел на встречном извозчике бесплатно в больницу отправить. Повел городовой Левшу на санки сажать, да долго ни одного встречника поймать не мог, потому извозчики от полицейских бегают. А Левша все время на холодном парате лежал; потом поймал городовой извозчика, только без теплой лисы, потому что они лису в санях в таком разе под себя прячут, чтобы у полицейских скорей ноги стыли. Везли Левшу так, непокрытого, да как с одного извозчика на другого станут пересаживать, всё роняют, а поднимать станут - ухи рвут, чтобы в память пришел ». Результат закономерен: Левша умирает, хотя благополучно вылеченный англичанин и попытался его спасти.

Секрет, привезенный из Англии, оказывается невостребованным, как и сам Левша. А ведь английское пари, в результате которого полшкипер и Левша напились до чертиков, было предложено полшкипером, чтобы выведать, какой секрет Левша везет в Россию. Так что Левша не просто пьянствовал, но служил государству, оберегал военную тайну. И тайна эта, будь она воспринята, могла бы изменить результаты Крымской войны в нашу пользу.

Таким образом, «Левша» - сложное произведение о русском человеке, который сильно отличается от европейца, и о России, которая сильно отличается от Европы. Европеец учен, рационален и предсказуем, русский же несведущ, противоречив, действует по наитию и уповает на Бога. Европа значительно лучше, чем Россия, заботится о своих гражданах, но русского человека всегда тянет на Родину, которая отнюдь не всегда ласкова к нему, но зато столь же иррациональна и непредсказуема, как и он сам, тоже уповает на Бога - и, как видно, не зря

© Юдин Г. Н., 2015

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015

Николай Семёнович Лесков родился в 1831 году в селе Горохове Орловского уезда. Его отец – Семён Лесков, сын священника, закончил духовную семинарию, но служил в Орловской уголовной палате, славился как проницательный следователь и дослужился до чина, дававшего потомственное дворянство.

Николай Лесков не отличался таким же прилежанием и исполнительностью, как его отец. Учился он довольно плохо и получил свидетельство об окончании всего лишь двух классов. Ему была уготована другая судьба. Сначала он служил в уголовной палате, как его отец, потом перешёл в Киевскую казённую палату, и наконец, работал на предприятии своего дяди, англичанина А. Я. Скотта.

Благодаря последней службе он побывал во многих городах и сёлах России и сумел ближе познакомиться с жизнью своего народа. Именно это и помогло ему стать, по словам литературоведа Д. П. Святополка-Мирского, «самым русским из русских писателей».

Пожалуй, «самым русским» произведением Н. С. Лескова можно считать «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе», которое было опубликовано в 1881 году. Эта повесть – пример русского сказа, традиции которого были заложены ещё Гоголем. Она рассказывает о простом тульском оружейнике по кличке Левша. Император поручил ему сделать крошечную блоху, да так, чтобы она стала лучше той, которую смастерили англичане. Язык повести полон народной этимологией, каламбурами, а за затейливым сюжетом кроется национально-патриотическая тема и чувствуется любовь автора к простому русскому народу, такому умелому, но одновременно такому бесшабашному и несчастному. В конце повести Левша держит с полшкипером пари, по которому они должны перепить друг друга, и впоследствии умирает в богом забытой больнице, хотя до этого его славили на всю Россию.

Когда император Александр Павлович окончил венский совет , то он захотел по Европе проездиться и в разных государствах чудес посмотреть. Объездил он все страны и везде через свою ласковость всегда имел самые междоусобные разговоры со всякими людьми, и все его чем-нибудь удивляли и на свою сторону преклонять хотели, но при нем был донской казак Платов , который этого склонения не любил и, скучая по своему хозяйству, все государя домой манил. И чуть если Платов заметит, что государь чем-нибудь иностранным очень интересуется, то все провожатые молчат, а Платов сейчас скажет: так и так, и у нас дома свое не хуже есть, – и чем-нибудь отведет.

Англичане это знали и к приезду государеву выдумали разные хитрости, чтобы его чужестранностью пленить и от русских отвлечь, и во многих случаях они этого достигали, особенно в больших собраниях, где Платов не мог по-французски вполне говорить: но он этим мало и интересовался, потому что был человек женатый и все французские разговоры считал за пустяки, которые не стоят воображения. А когда англичане стали звать государя во всякие свои цейгаузы, оружейные и мыльно-пильные заводы, чтобы показать свое над нами во всех вещах преимущество и тем славиться, – Платов сказал себе:

– Ну уж тут шабаш. До этих пор еще я терпел, а дальше нельзя. Сумею я или не сумею говорить, а своих людей не выдам.

И только он сказал себе такое слово, как государь ему говорит:

– Так и так, завтра мы с тобою едем на их оружейную кунсткамеру смотреть. Там, – говорит, – такие природы совершенства, что как посмотришь, то уже больше не будешь спорить, что мы, русские, со своим значением никуда не годимся.

Платов ничего государю не ответил, только свой грабоватый нос в лохматую бурку спустил, а пришел в свою квартиру, велел денщику подать из погребца фляжку кавказской водки-кислярки , дерябнул хороший стакан, на дорожний складень Богу помолился, буркой укрылся и захрапел так, что во всем доме англичанам никому спать нельзя было.

Думал: утро ночи мудренее.

На другой день поехали государь с Платовым в кунсткамеры. Больше государь никого из русских с собою не взял, потому что карету им подали двухсестную .

Приезжают в пребольшое здание – подъезд неописанный, коридоры до бесконечности, а комнаты одна в одну, и, наконец, в самом главном зале разные огромадные бюстры , и посредине под валдахином стоит Аболон полведерский .

Государь оглядывается на Платова: очень ли он удивлен и на что смотрит; а тот идет глаза опустивши, как будто ничего не видит, – только из усов кольца вьет.

Англичане сразу стали показывать разные удивления и пояснять, что к чему у них приноровлено для военных обстоятельств: буреметры морские, мерблюзьи мантоны пеших полков, а для конницы смолевые непромокабли . Государь на все это радуется, все кажется ему очень хорошо, а Платов держит свою ажидацию , что для него все ничего не значит.

Государь говорит:

– Как это возможно – отчего в тебе такое бесчувствие? Неужто тебе здесь ничто не удивительно?

А Платов отвечает:

– Мне здесь то одно удивительно, что мои донцы-молодцы без всего этого воевали и дванадесять язык прогнали.

Государь говорит:

Платов отвечает:

– Не знаю, к чему отнести, но спорить не смею и должен молчать.

А англичане, видя между государя такую перемолвку, сейчас подвели его к самому Аболону полведерскому и берут у того из одной руки Мортимерово ружье , а из другой пистолю .

– Вот, – говорят, – какая у нас производительность, – и подают ружье.

Государь на Мортимерово ружье посмотрел спокойно, потому что у него такие в Царском Селе есть, а они потом дают ему пистолю и говорят:

– Это пистоля неизвестного, неподражаемого мастерства – ее наш адмирал у разбойничьего атамана в Канделабрии из-за пояса выдернул.

Государь взглянул на пистолю и наглядеться не может.

Взахался ужасно.

– Ах, ах, ах, – говорит, – как это так… как это даже можно так тонко сделать! – И к Платову по-русски оборачивается и говорит: – Вот если бы у меня был хотя один такой мастер в России, так я бы этим весьма счастливый был и гордился, а того мастера сейчас же благородным бы сделал .

«Левша́» (полное название: «Сказ о ту́льском косо́м Левше́ и о стально́й блохе́ ») - повесть Николая Лескова , написанная и опубликованная в 1881 году . Автор включил повесть в свой сборник произведений «Праведники».

История создания [ | ]

Впервые напечатана в журнале «Русь», в 1881 году, № 49, 50 и 51 под заглавием «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе (Цеховая легенда)». Отдельным изданием впервые напечатана в 1882 году. При публикации в «Руси», а также в отдельном издании повесть сопровождалась предисловием:

Я не могу сказать, где именно родилась первая заводка баснословия о стальной блохе, то есть завелась ли она в Туле , на Ижме или в Сестрорецке , но, очевидно, она пошла из одного из этих мест. Во всяком случае сказ о стальной блохе есть специально оружейничья легенда, и она выражает собою гордость русских мастеров ружейного дела. В ней изображается борьба наших мастеров с английскими мастерами, из которой наши вышли победоносно и англичан совершенно посрамили и унизили. Здесь же выясняется некоторая секретная причина военных неудач в Крыму . Я записал эту легенду в Сестрорецке по тамошнему сказу от старого оружейника, тульского выходца, переселившегося на Сестру-реку в царствование императора Александра Первого . Рассказчик два года тому назад был ещё в добрых силах и в свежей памяти; он охотно вспоминал старину, очень чествовал государя Николая Павловича , жил «по старой вере», читал божественные книги и разводил канареек. Люди к нему относились с почтением.

Сюжет [ | ]

В сюжете произведения смешаны выдуманные и реальные исторические события.

События повести начинаются приблизительно в 1815 году . Император Александр I во время поездки по Европе посетил Англию , где в числе прочих диковинок ему продемонстрировали крошечную стальную блоху , которая могла танцевать. Император приобрёл блоху и привёз её домой в Петербург.

Спустя несколько лет, после смерти Александра I и восшествия на престол императора Николая I , блоху нашли среди вещей покойного государя и не могли понять, в чём смысл «нимфозории» . Донской казак Платов , который сопровождал Александра I в поездке по Европе, появился во дворце и объяснил, что это образец искусства английских механиков, но тут же заметил, что русские мастера своё дело знают не хуже.

Государь Николай Павлович, который был уверен в превосходстве русских, поручил Платову осуществить дипломатическую поездку на Дон и заодно посетить проездом заводы в Туле . Среди местных умельцев можно было найти тех, кто мог бы достойно ответить на вызов англичан.

Будучи в Туле, Платов вызвал троих самых известных местных оружейников, среди которых и мастеровой по прозвищу «Левша» , показал им блоху и попросил придумать нечто такое, что превзошло бы замысел англичан. Возвращаясь на обратном пути с Дона, Платов снова заглянул в Тулу, где троица всё продолжала работать над заказом. Забрав Левшу с неоконченной, как считал недовольный Платов, работой, он отправился прямиком в Петербург . В столице под большим увеличением «мелкоскопа » выяснилось, что туляки превзошли англичан, подковав блоху на все ноги крошечными подковами .

Государь и весь двор были восхищены, Левша получил награду. Государь распорядился отослать подкованную блоху обратно в Англию, чтобы продемонстрировать умение русских мастеров, и также послать Левшу. В Англии Левше продемонстрировали местные заводы, организацию работы и предложили остаться в Европе, но он отказался.

На обратном пути в Россию Левша держал с «полшкипером» (помощником шкипера) пари , по которому они должны были перепить друг друга. По прибытии в Петербург моряка привели в чувство в богатой больнице для знати, а Левша, не получив должной медицинской помощи, умер в простонародной Обухвинской больнице , где «неведомого сословия всех умирать принимают». Перед смертью Левша передал доктору Мартын-Сольскому оружейный секрет чистки стволов: «- Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни Бог войны, они стрелять не годятся ». Но Мартын-Сольский не смог передать поручение (помешал военный министр граф Чернышёв, заявивший доктору: «Знай своё рвотное да слабительное, а не в своё дело не мешайся »), и по словам Лескова: «А доведи они левшины слова в своё время до государя, - в Крыму на войне с неприятелем совсем бы другой оборот был ».

Основные персонажи [ | ]

Художественные особенности [ | ]

Критики первых изданий посчитали, что вклад Лескова в создание повести минимален и что он якобы только пересказал легенду, которая ходила среди тульских мастеров. Лесков с этим мнением спорил и объяснял, что произведение практически полностью выдумано им:

Всё, что есть чисто народного в «сказе о тульском левше и стальной блохе», заключается в следующей шутке или прибаутке: «англичане из стали блоху сделали, а наши туляки её подковали да им назад отослали». Более ничего нет «о блохе», а о «левше», как о герое всей истории её и о выразителе русского народа, нет никаких народных сказов, и я считаю невозможным, что об нём кто-нибудь «давно слышал», потому что, - приходится признаться, - я весь этот рассказ сочинил в мае месяце прошлого года, и левша есть лицо мною выдуманное.

Повесть «Левша» - это пример русского сказа, традиции которого были заложены ещё Гоголем . Повествование выглядит как устный рассказ, в котором автор, незнакомый с иностранными словами, коверкает их самым неожиданным образом. Настоящее богатство произведения - это особый язык повести, который пересыпан каламбурами и словами, возникшими в фантазии писателя, своеобразной народной этимологией : нимфозория , мелкоскоп , клеветон , Твердиземное море и др. Этим же приёмом стилизации под народную этимологию Лесков пользуется и в других своих произведениях: «Леон, дворецкий сын», «Полуношники», «Заячий ремиз», и др.

Критики отмечали, что при всей внешней лубочности и гротеске в произведении Лескова отчётливо проступает национально-патриотическая тема, призыв к осознанию роли отдельно взятого человека в делах государственного масштаба. В своих последних словах умирающий Левша обращается к царю: «…у англичан ружья кирпичом не чистят. Пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся».

Левша в русском языке стало нарицательным именем , обозначающим талантливого выходца из народа, мастера с золотыми руками, a выражение «подковать блоху» стало фразеологизмом .

Прототип [ | ]

Прототипом тульского Левши считается Алексей Михайлович Сурнин (1767-1811) . Он был послан в Англию для обучения и проработал на одном из лучших английских заводов несколько лет в качестве помощника владельца. По приезде домой он многое сделал для обучения рабочих, а также разработки и внедрения новых инструментов .

Экранизации [ | ]

Опера [ | ]

Примечания [ | ]

1. Биография Н. С. Лескова. Архивная копия от 25 апреля 2012 на Wayback Machine (Проверено 7 июня 2009)
2. Н. С. Лесков. Собрание сочинений в 11 томах. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1957. Т. 7. Предисловие Бухштаб Б. Я. (Проверено 7 июня 2009)

Не сомневаюсь, что многие читали рассказ замечательного русского писателя Николая Семёновича Лескова «Левша». Ещё больше тех, кто слышал об этом рассказе, т.е., не читая рассказа, знают суть: «Это про то, что блоху подковали? Как же, наслышаны…». Но, кажется, самое большое количество тех, кто знает выражение «подковать блоху», которое означает очень тонкую искусную работу, но не знают, откуда такое выражение. Теперь – внимание! – вопрос ко всем читавшим и не читавшим рассказ «Левша»: а как звали левшу? Чур, в книгу не заглядывать. Каково имя и отчество знаменитого на всю Россию мастера? Вопрос немного провокационный, но в конце поймёте суть.

Позволю себе напомнить некоторые сюжетные линии рассказа. Русскому царю, который находится в Англии и интересуется всякими иностранными диковинками, показывают металлическую блоху, этакую мелкую соринку, которую и не ухватить-то грубыми мужскими пальцами, разве что пригласить для этой цели нежные девичьи пальчики; а если ещё блоху ключиком завести «через пузичко», то она начнёт «дансе» танцевать.

Вот так чудо! Вот какие кудесники эти английские мастера! Царь захотел купить блоху. Англичане-наглецы на голубом глазу запросили за неё миллион, да серебром! Впаривали! Казак Платов, что был при царе, белел от досады – мильон за минутную забаву, тьфу! Отговаривает царя, говорит, что на Руси чудес не меньше могут сделать русские мастера.
- Ты мне политику не порть! – отвечает царь Платову и отваливает англичанам миллион.
Это по-русски!

Англичане блоху отдали, а за футляр ещё пять тыщ запросили. Это уже по-английски. Сквалыги! Платов спорить стал, мол, футляр к вещи положен, но царь - заплатил. Тогда Платов от обиды незаметно мелкоскоп (микроскоп) притырил, (с паршивой овцы хоть шерсти клок) чтоб на блоху смотреть увеличено – вроде мелкоскоп в комплект к блохе входит.

В России блоха была благополучно забыта на много лет, это тоже по-русски, и только новый царь, разбирая вещи отца, обнаружил странную коробочку, смысла которой никто не понимал. Разыскали Платова, который в то время уже был в отставке, и тот объяснил, что в футлярчике стальная блоха, которая может танцевать, если её завести ключиком через «пузичко». Подивился новый царь искусству английских мастеров, а Платов говорит, что русские мастера могут ещё не то удивление сделать. Так пусть сделают, говорит царь, и приказывает Платову заняться этим.

Платов разыскал в славном городе Туле мастеров, которые обещались чудо сотворить и, богу помолясь, принялись за дело. Через две недели тульские мастера эту блоху, такую мелкую, что и пальцами не взять, - подковали! Причём подковали каждую лапку. И без всякого микроскопа - «...у нас так глаз пристрелявши». Да не просто подковали, а на каждой мельчайшей подковке было выгравировано имя мастера, рассмотреть которое можно только в самый мелкий мелкоскоп. А левша выковывал гвоздики для подков, что гораздо мельче самих подков.
Вот какие кудесники русские мастера!

Царь, когда узнал, что сотворили туляки, был и удивлён, и горд за своих подданных. Отправил блоху обратно в Англию, чтоб англичане увидели искусность русских и не слишком нос задирали. А заодно отправил туда левшу, чтоб объяснялангличанам, что к чему.

Англичане дивились умению русских мастеров и всё выспрашивали левшу, какие науки русские мастера изучают. А левша говорит: «Наша наука простая: по Псалтирю да по Полусоннику, а арифметики мы нимало не знаем... У нас это так повсеместно».
Тоже по-русски!

Англичанам левша так понравился, что стали они его уговаривать остаться в Англии, денег много обещали, положение самое почётное сулили и англичанку хозяйственную в придачу. Но левша - ни в какую! И вера ваша не такая, говорит он англичанам, и свататься вы не умеете, и англичанки ваши не так одеваются... А наша вера полнее, и евангелие наше толще, и иконы боготворные, и гроботочивые главы и мощи... Дома всё своё, родное, привычное. И бабы наши «всякая в своих кружевцах».
- Мы, - говорит, - к своей родине привержены, и тятенька мой уже старичок, а родительница - старушка и привыкши в свой приход в церковь ходить...
Как это по-русски!

На чужбине ничто не мило! Всё не так, всё шершаво. Даже сладкий английский чай не сладок, а чай вприкуску вкуснее на наш лад. Домой, домой! Словом, «ничем его англичане не могли сбить, чтобы он на их жизнь прельстился», как пишет автор.

Эти кусочки текста, где описано стремление левши на родину, читаешь с немым восторгом; понимаешь мастера, одобряешь, - сам бы так поступил, - и любишь его, простодушного, умного, своего, русского.

Из уважения к мастеру англичане показывают левше и машины, и механизмы, и всякие устройства, а он всё это смотрит, разумеет да на ружья внимание обращает, палец в дуло засовывает. И тут он понимает один секрет, очень важный в военном деле, и – всё! Домой заторопился, скорее, скорее, ничем не его удержать! Секрет донести своим надо!

Отправили его пароходом из Англии в Петербург, а левша даже в каюту не спускался – всё на верхней палубе сидел да в сторону родины смотрел. За это его английский полшкипер зауважал и предложил выпить. Потом предложил пари – пить на равных... Пили, соревновались… Короче, допились два дурака, полшкипер и левша, до чертиков, только у одного черт рыжий, а у другого – серый. Это по-нашенски!

А в Петербурге медоточивая легенда кончается и начинаются свинцовые русские будни. Если пьяного англичанина в Питере повезли в посольский дом и за два дня врачи на ноги его поставили, то левшу свалили на пол в квартале, т.е. в полицейском обезьяннике, если по-современному, где полицейские (государевы люди) его ограбили, забрали все деньги, забрали часы, сняли добротное пальто и потом его, беспамятного и полуголого, возили на морозе по городу, пытаясь пристроить в больницу. Но в больницах Левшу не принимали, т.к. у него не было «тугамента» (паспорта) – «до самого утра его по всем отдалённым кривопуткам таскали и всё пересаживали так, что он весь избился» и затылок его «порат (сильно) раскололся». Короче, на родине, куда он так стремился, левшу, сердешного, замучили, живьем замучили. И даже не по злобе. Больше по раздолбайству, равнодушию и тупости.
Как это по-русски!

Перед смертью мастер успел-таки сказать доктору тот секрет, что он понял в Англии:
- Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтоб и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся.
И это по-русски! Левша до последнего думает о родине, о деле, не смотря ни на какие мерзости.

Доктор передал эти сведения от левши чиновнику, но по чиновной глупости и трусости, что равна подлости, информация так и не дошла до царя. Таковы вечные нравы русской бюрократии. А потом проиграли Крымскую войну. Ружья кирпичом чистили.

Концовку рассказа о левше невозможно читать без внутреннего содрогания. Возникает ярая ненависть к бездушию русского государства! Судите сами: мастер не прельстился заграницей, стремится к своим, на родину, да не просто стремится, а несет в себе важнейший военный секрет, а на родине полицейские (государевы люди) его грабят, мучают и фактически убивают. Так и видно, как левшу волокут за ноги по лестнице, а голова его по ступенькам бьётся. К жестокости полиции добавляется угрюмое равнодушие бюрократии, когда без какой-то дрянной бумажки нельзя спасти человека и принять в больницу умирающего. Цинизм и бездушие.

За прошедшие полтораста лет ничто принципиально не поменялось в российском государстве. Кругом всё то же равнодушие бюрократов. Никому из начальников ничего не надо, кроме собственной корысти. Чиновная жадность, лень и трусость.
И человеческая жизнь ничего не стоит.
Ты никто и звать тебя никак.
Нет имени у левши.
Нет, и никогда не было.