Вернувшись из Китая, Чингисхан должен был обратить внимание на ближайший к нему Запад, где, как было отмечено в предыдущей главе, у него оставался еще сильный враг Кушлук-хан, который коварством успел завладеть Кара-Китайской державой. Не были еще покорены некоторые народы к западу от Алтая, до реки Урала.

Как бы ни сложились дальнейшие отношения с могущественным государем мусульманской Средней Азии султаном Мухаммедом, называемым также Хорезм-шахом, который владел Туркестаном, Афганистаном и Персией, во всяком случае, должны были быть предварительно ликвидированы ближайшие враги, которые могли быть опасны для мирных сношений с мусульманской державой, а в случае войны - усилить собою врагов монгольской монархии.

Эту задачу он возлагает на своих лучших полководцев Субедея и Джебе, которые легко с нею справляются. Первый в 1216 году быстро покоряет земли между Алтаем и Уралом, причем племя меркитов, непримиримых врагов Чингисхана, истребляется до последнего человека; второй уничтожает империю узурпатора Кушлука, искусно использовав неудовольствие против него мусульманских подданных, преследуемых им за религиозные убеждения. Объявив полную веротерпимость, Джебе-нойон привлекает к монголам симпатии их, а также части чинов войска, обеспечивая себе таким путем военные успехи. Разбитый наголову и преследуемый по пятам монголами, Кушлук лишается царства и бесславно гибнет в дебрях Гиндукуша. Кара-Китайская держава, охватывающая Восточный Туркестан со столицей Кашгаром и часть Семиречья с некоторыми прилегающими землями, присоединяется к империи Чингисхана, которая таким образом приходит в непосредственное соприкосновение с обширными владениями Хорезм-шаха.

Последний еще во время китайского похода снарядил к монгольскому монарху посольство с официальной целью завязки мирных сношений, но, конечно, не без тайной миссии проверить дошедшие до Мухаммеда слухи о возрастающем могуществе Чингисхана. Посольство это застало его уже по возвращении его из Енкина в Каракоруме, где и было весьма милостиво принято.

Чингисхан поручил чинам посольства передать их государю, что считает его повелителем Запада, как признает себя владыкою Востока, и что он будет рад установлению между ними дружеских отношений и завязке торговых сношений между их народами.

В ответ на это посольство, с которым прибыли в Монголию и мусульманские купцы с товарами, Чингисхан снарядил к Мухаммеду своих послов и многолюдный торговый караван. Послы должны были отвезти султану богатые подарки и передать предложение о взаимном обеспечении безопасности торговых сношений между обоими государствами. Послы Чингисхана и сопровождавшие их купцы - преимущественно мусульмане - в 1218 году по пути в султанскую столицу прибыли в город Отрар, который по одним сведениям находился несколько севернее нынешнего Ташкента, а по другим - к северо-западу от него, на реке Сырдарье. Но здесь послов и торговцев ждал совсем не тот прием, на который они рассчитывали.

Наместник султана в Отраре, неизвестно, по тайным ли инструкциям своего повелителя или по собственному почину, снаряженный Чингисханом караван предал разграблению, личный же состав его, а также ханских послов приказал перебить. Возможно, что тайным мотивом этого варварского поступка был тот, что Мухаммед, не веря искренности Чингисхана, задетый за живое тем, что в своем послании к султану Чингисхан назвал его своим «любимым сыном», и убежденный в неминуемости разрыва, нарочно старался ускорить момент неизбежной развязки; подтверждением этому предположению может служить то, что, когда Чингисхан в ярости за участь, постигшую его послов, личность которых у монголов почиталась неприкосновенной, снарядил к Хорезм-шаху второе посольство с требованием выдачи ему виновника избиения - отрарского наместника, - Мухаммед опять приказал умертвить главного посла, а спутников его выгнал от себя с поруганием.

Война стала неизбежной. Чингисхан готовился к ней с особой тщательностью, так как вполне считался с военным могуществом своего нового противника, одна полевая армия которого, - правда, менее дисциплинированная и не столь прочно спаянная, как монгольская, была составлена преимущественно из контингентов воинственных турецких (тюркских) народов, обладала отличным вооружением и насчитывала в своих рядах 400 000 большею частью конных воинов. Кроме всевозможных военных машин, в армии имелись и боевые слоны, род оружия, с которым монголам не приходилось иметь дела в предыдущие войны. Помимо таких внушительных полевых сил, империя Хорезм-шаха славилась крепостью своих городов и искусством своих инженеров, а доступ извне к ее жизненным центрам был прикрыт труднопроходимыми естественными преградами - горными хребтами и безводными пустынями. С другой стороны, внутренняя спайка этого государства, только недавно расширившегося завоеваниями разноплеменного по составу населения и подтачиваемого непримиримой враждой между приверженцами различных мусульманских вероучений (сунниты, шииты и множество фанатичных сект), далеко не была крепкой.

Для грандиозного предприятия покорения Средней Азии Чингисхан к весне 1219 года собирает в верховьях Иртыша конную армию, численностью в 230 000 человек. Хотя после покорения северных областей Цзиньской империи население Монгольской державы значительно возросло, повелитель ее не считает целесообразным увеличивать свою кочевую армию ненадежными в политическом отношении, маловоинственными и непривычными к естественным условиям западного театра войны элементами оседлого населения вновь завоеванных земель. Великий полководец слишком хорошо знает, что качество важнее количества. Поэтому китайцы (кидани, джурджени) входят в его армию лишь в небольшой пропорции, составляя ее технические войска, соединенные в особый корпус с общей численностью около 30 000 человек, из коих китайцев и прочих чужеземцев собственно только 10 000, а остальные из вполне надежных элементов.

Кроме этого корпуса, в котором все старшие командные должности замещены монголами, в составе монгольской армии имеются вспомогательные отряды, выставленные вассалами империи - в том числе и десятитысячный уйгурский корпус, который несколько месяцев спустя после начала кампании был отпущен домой и заменен отрядом туркмен такой же численности. Принимая этих мусульман на службу, Чингисхан искусно использовал племенную и религиозную вражду среди подданного султану Мухаммеду населения.

Требование о выставлении вспомогательного контингента, обращенное, между прочим, к правителю Тангута, встретило отказ, а именно через посла Чингисхана он передал своему суверену следующий дерзкий ответ: «Если у тебя не хватает войска, то не будь и царем». Не желая мелкими побочными операциями отвлекаться от своего главного предприятия, Чингисхан оставляет пока этот вызов безнаказанным, предоставляя себе право отомстить его автору впоследствии.

Ядро армии и ее главную массу составляют по-прежнему несравненные ветераны-кочевники из монголов и слившихся с ними в военном братстве родственных племен. Около 20 000 человек таких же войск имеется у Мукали в Китае и столько же у Джебе в Кара-Китае; небольшой отряд дан в распоряжение младшего брата Чингиса, оставленного на время войны его наместником в Монголии.

Несколько лет тому назад Мухаммед удачно воевал с Багдадским халифом из рода Абассидов, который в рассматриваемую эпоху представлял лишь тень былого могущества своих предков. Теснимый своим сильным соседом, халиф предлагал союз Чингисхану, но последний, рассчитывая тогда еще на установление с Хорезм-шахом мирных и торговых сношений, предложение халифа оставил без последствий. Хотя легкие успехи Мухаммеда над войсками халифа, а также его предыдущие военные предприятия придворными льстецами были раздуты как подвиги некоего нового Александра Македонского, однако в действительности султан был совершенно лишен полководческого дарования; равным образом, несмотря на наличие в числе членов его семьи и начальников его войска значительного числа доблестных витязей, среди которых особенно выделяется его сын и наследник Джелал-ад-Дин, ни один из них не обладал данными для искусного водительства войск в бою и на войне. Таким образом, в этом отношении монголы в лице своего командного состава имели над противником неоспоримое преимущество.

Другим обстоятельством, которое должно было вредно отразиться на военных операциях Хорезм-шаха, была подозрительность его характера, под влиянием которой он опасался соединить свои войска в крупные массы во избежание восстаний. При этом условии он рисковал свои превосходные силы подставлять по частям под удар монголов, которые, как мы видели, всегда умело применяли на войне принцип держать свои силы сосредоточенными.

Наконец, не оказалось у бездарного мусульманского монарха и самых главных качеств, необходимых для того, чтобы в годину испытаний твердо держать в руках бразды правления государством и власть над войском: твердости воли и решимости.

Все эти обстоятельства, равно как и репутация веротерпимости монголов, только что подтвержденная образом действий Джебе-нойона в Кара-Китае, сослужили Чингисхану немалую службу в борьбе с мусульманским властелином в Средней Азии - в борьбе, которая при всем том оказалась далеко не легкой, как будет видно дальше.

Армия Чингисхана к предстоящему походу была вооружена и снаряжена лучше, чем когда-либо. Между прочим, на каждого всадника приходилось от 4-х до 5-ти заводных лошадей. В район сбора армии сгонялись огромные стада, часть которых должна была откормиться здесь в течение лета. Через отделяющие монгольское плоскогорье от среднеазиатских степей горные хребты Чингисхан еще до формального разрыва с Мухаммедом перебросил свои щупальца. Задача эта с одной стороны была выполнена на юге Джебе-нойоном; с другой стороны ее выполнял старший сын хана - Джучи, который, покорив племя киргизов после их восстания, к 1219 году проник с отрядом в Кипчакские степи. Работа этих щупальцев носила преимущественно мирный характер; под видом торговых сношений производилась тщательная разведка страны с ее населением, а также вооруженных сил будущего противника.

Составленный план кампании заключался в нападении на Мухаммеда главными силами с севера, обойдя озеро Балхаш с западной стороны; Джебе-нойону, который во время преследования Кушлука, давая волю предприимчивости и своему темпераменту игрока, надолго углубился в предгорья пограничных тибетских гор, где он покоряет хану новые земли и набирает воинов для своего отряда, поручается производство энергичной диверсии с востока в Фергану для отвлечения на себя части сил противника.

Таким образом, главные силы и второстепенные операции разделены между собою мощным горным хребтом Тянь-Шаня и его продолжением на запад в пределы Туркестана, что должно представить затруднение для их согласования между собою. Главным силам предстояла задача пройти расстояние более двух тысяч верст через горные хребты и безводные пустыни (Голодная степь), имея в своем составе до 200 000 человек и миллион лошадей, - задача совершенно неразрешимая для современных армий такой численности. Справедливо придавая крупное значение диверсии с востока, возложенной на Джебе, Чингисхан усиливает его несколькими тысячами легкой конницы, которые отправляет к нему под начальством вернувшегося из Кипчака Джучи, доведя этим силы Джебе до 20 000 человек. Эта небольшая армия глубокой зимой 1218–1219 годов переходит Алтайский хребет по перевалам Кизиль-Арт и Терек-Даван высотою более 12 000 футов над уровнем моря - подвиг неслыханной смелости, намного превосходящий по отваге переходы через Альпы Ганнибала и Бонапарта. Несмотря на огромные расстояния между Джебе и ханской ставкой и разделяющие их исполинские преграды, связь между ними действует исправно - одна из загадок для современного поколения.

Главная армия выступает в поход весною 1219 года. Переход через пограничные горы по обледенелым перевалам представляет огромные трудности, которые преодолеваются благодаря дисциплине монгольского войска и выносливости его людского и конского состава. Но колонны растянулись при этом до крайности. Спустившись к озеру Балхаш, головы остановились, армия подтянулась, лошади подкормились. Восстановилась тесная связь между отдельными колоннами. Разведка двинута вперед. После некоторого отдыха армия выступила широким фронтом, направляясь к среднему течению Сырдарьи.

Диверсия, произведенная наступлением Джебе и Джучи в Фергану, еще раньше, чем обнаружилось для противника наступление главной армии, оказала то действие, которое от нее ожидалось, т. е. отвлекла на себя значительную часть сил Мухаммеда. В то же время в происшедшем там сражении монголы, хотя и не одержали решительной победы и после боя по своему обыкновению бесследно исчезли, однако нанесли мусульманским войскам крупные потери и сбили с них спесь превосходства, которым те кичились перед своим презираемым дотоле противником. Сам Мухаммед растерялся и в панике поспешил на свой северный фронт для организации отпора, ввиду обнаруженного тем временем наступления главной Чингисовой армии. При этом он сделал ошибку, свойственную слабым духом полководцам, разбросав свои превосходные силы на широком фронте и по многочисленным укрепленным городам. Чингисхан, получив донесение от Джучи, наступавшего через Коканд, одобрил его действия, послал ему в подкрепление еще пять тысяч человек и приказал преследовать Мухаммеда. Это преследование задержалось, однако, на несколько месяцев вследствие геройского сопротивления, оказанного попутною крепостью Ходжентом под начальством оставленного там Хорезм-шахом воеводою Тимура-Малика. Монголам пришлось здесь впервые применить свои тяжелые осадные орудия (в том числе и огнеметы), обслуживаемые цзиньскими артиллеристами.

Еще до осады Ходжента Джебе отделился от Джучи, уклоняясь на юг. Совершая невероятные по трудности марши через высочайшие горные хребты и Памирское плато, он появился в верховьях Амударьи, угрожая в случае продолжения наступления вниз по реке отрезать султана, поджидавшего Чингисхана на Сырдарье, от его промежуточной амударьинской базы с ее главными опорными пунктами - Самаркандом и Бухарой. Это побудило Мухаммеда выделить туда значительные силы, еще более разбросав свою армию и ослабив оборону линии реки Сырдарьи, в долине которой он готовил решительное сражение Чингисхану.

Между тем последний, выделив часть своих сил для овладения городами Отраром и Ташкентом, сам с главными силами со свойственным монголам искусством бесследно исчезает из поля зрения и разведки противника, ловко обманывает султана, уклонившись вправо к низовьям Сырдарьи и переправившись там через реку, совершив кажущийся теперь невероятным переход с многочисленной армией через пустыню Кизиль-Кум, прикрывающую хивинский оазис с востока, он совершенно неожиданно появляется перед Бухарой, подойдя к этому крепкому оплоту султана с запада. По поводу этого маневра подполковник Рэнк высказывает следующее суждение:

«Мы не имеем подробностей, относящихся к необычайному маршу-маневру Чингисхана через пустыню Кизиль-Кум, но факт налицо: в течение месяца армия численностью не менее пятидесяти тысяч человек с 60-ю с лишком тысяч лошадей проходит 600 километров по пустыне, считавшейся непроходимой, 6 1 / 2 веков спустя русские, оперируя во время своего похода на Хиву… в том же районе, теряли лошадей тысячами. Операцию такого размаха и такой смелости мы снова встречаем в истории только 600 лет спустя; да и то операция Бонапарта 1800 года, которая наиболее подходит к Сырдарьинской операции Чингисхана, уступает ей в отношении грандиозности преодоленных естественных преград».

«Этим маневром, - говорит Гарольд Лэм, - не только был обойден фланг Мухаммеда, но он отрезывается от своих южных армий, от своего сына и ожидаемых с ним подкреплений, от богатых областей Хорасана и Персии».

«В то время как Джебе наступал с востока, Чингисхан шел с запада, и шах в своей ставке в Самарканде мог предвидеть, что челюсти отверстой пасти, в которой он очутился, вот-вот сомкнутся у него в тылу… Мухаммед-Воитель, прославленный своим народом как второй Александр, оказался грубо обманутым своим неприятелем. Монгольские отряды, предводимые сыновьями Чингисхана и предававшие огню и мечу долину Сырдарьи, оказались не более как маской, предназначенной для сокрытия направления главного удара, наносимого армиями Джебе и самого Чингисхана».

Ввиду таких перспектив Мухаммед бросает армию, которая ищет спасения за крепостными валами Самарканда, и бежит на юг под предлогом ускорения формирования собирающихся там ополчений. Тем временем крепость Бухара была позорно брошена своим гарнизоном под предлогом недостатка в ней запасов продовольствия для выдерживания продолжительной осады. Пользуясь лазейкой, оставленной ему в линии обложения и не подозревая в этом ловушки, поставленной ему монгольским командованием, очевидно, хорошо осведомленным о господствующих в городе и гарнизоне настроениях, последний темной ночью бесшумно выступает из крепости, вытягиваясь в походную колонну. Но этот акт трусости только ускоряет его гибель. На походе в чистом поле он подвергается внезапной атаке монголов и уничтожается почти до последнего человека.

После этого жители Бухары решили сдаться; только небольшой отряд, засевший в цитадели, продолжал оказывать сопротивление, которое, конечно, не могло быть продолжительно. Через несколько дней цитадель была взята. Богатый город подвергся разграблению и уничтожен пожаром.

Так пал этот крепкий оплот владычества Хорезм-шаха в Средней Азии, вполне оправдав на себе глубоко верное изречение Чингисхана, что «сила крепостных стен никогда не бывает ни более и ни менее мужества их защитников».

То же самое подтвердилось и на примере другого, еще более крепкого оплота амударьинской линии - города Самарканда, который был укреплен по последнему слову науки и техники того времени. Гарнизон его представлял внушительную силу в 110 000 воинов при 20-ти боевых слонах - силу, которая превосходила числом подошедшую к крепости монгольскую армию, состоявшую, по-видимому, из соединенных сил, приведенных Чингисханом из-под Бухары и подошедших с востока под начальством Джебе. Но после первой же неудачной вылазки гарнизон пал духом. Огромные толпы пленных, находившиеся при монгольских войсках и употреблявшиеся ими для осадных работ, принимались защитниками крепости за неприятельские войска («У страха глаза велики»), 30 000 человек гарнизона еще до вылазки перешли на сторону монголов; они сначала были любезно приняты, но затем все перебиты как изменники своему государю. Таков был обычай Чингисхана: он ни во что не ставил жизнь людей, не соответствовавших его идеальному типу, т. е. тому психологическому типу, из которого им составлялся правящий отбор лучших людей. Остальной гарнизон Самарканда и крепость сдались монголам на пятый день от начала осады.

Около этого времени мы уже видим в действиях монголов под крепостями широкое применение не только физического труда военнопленных и мобилизованных молодых мужчин из местного населения, но и использование их в качестве «пушечного мяса» при штурмах, как это практиковалось и в китайском походе. Этот способ позволял уменьшать до минимума потери своих собственных войск, а потому при всей его жестокости должен быть признан вполне целесообразным.

Покончив с Самаркандом и удостоверившись из полученных донесений, что вражеские оборонительные линии Сырдарьи и Амударьи окончательно перешли в руки монголов, Чингисхан для преследования Хорезм-шаха отправляет в апреле 1220 года отряд из трех тем (тюменей) под начальством Джебе, Субедея и своего зятя Тогучара (Тукаджара). Первая тьма составляла авангард отряда, вторая - его главные силы, третья - арьергард. Данный этим орхонам приказ гласил:

«Силою Бога Великого, пока не возьмете его в руки, не возвращайтесь. Если он ослабеет от вас, с несколькими людьми будет искать убежища в крепких горах и мрачных пещерах или скроется от глаз людей, как пери (невидимые духи), то вы должны, подобно ветру летучему, устремиться через его области; всякому, кто выйдет с покорностью, окажите ласку, учреждайте управление и правителя; всякого, кто будет попирать дорогу и становиться в оппозицию, насилуйте…»

Из ярлыка Чингисхана, данного Субедею уйгурским письмом с алой «тамгой» (печатью), видно следующее: «Эмиры, старшие и многий народ да ведают, что я дал тебе все лицо земное от восхода солнца да запада. Всякий, кто покорится, пусть будет помилован, а всякий, кто не покорится и выйдет с оппозицией и распрей, да погибнет».

Таким образом, на названных трех воевод, кроме овладения особой Мухаммеда, возлагалась еще задача привести в покорность неприятельские области вдоль пути своего следования и, разумеется, внести расстройство в формирование противником новых армий.

Но султан ничего не успел или не сумел сделать в этом направлении, несмотря на богатые ресурсы своей империи; зато в заботах о своей личной безопасности он успел избежать поимки и плена, ловко сбил преследователей со своего следа тем, что неожиданно для них круто повернул в свои западные области, где и нашел на некоторое время укрытие.

Тогучар со своей тьмой вскоре после начала операции отделился от остальных двух орхонов и вслед за тем чуть не поплатился головой за то, что ослушался ханского приказа и подверг жестокой расправе население одного из городов, изъявивших покорность Джебе и Субедею. Успокоясь после первой вспышки гнева, Чингисхан заменил ему смертную казнь разжалованием в рядовые.

Впоследствии Тогучар был убит при осаде Нишапура. Как видно, Чингисхан одинаково строго карал своих подчиненных как за оказание врагам неуместного милосердия, так и за бесцельную жестокость. Этот случай подтверждает не только строгость, но и справедливость Чингисхана, так как Тогучар был зятем его, женатым на дочери.

Штурм монголами персидского города. Персидская миниатюра

Джебе и Субедей, в течение трех недель тщетно искавшие Мухаммеда там, где его не было, наконец снова нападают на его след и почти настигают его у Хамадана, но султану и на этот раз удается ускользнуть. Почти всеми покинутый и больной, он спасается бегством на один из островов Каспийского моря, но здесь естественная смерть кладет предел тревогам последних месяцев его жизни.

Во время преследования Мухаммеда неутомимые Джебе и Субедей, имея всего 20 000 всадников (с несколькими заводными конями у каждого), бессменно рыская за ним в течение многих месяцев, делая при этом 120-верстные переходы, без дневок, по десять-двенадцать дней подряд, успели побывать под стенами Мерва и Нишапура (Нишабур), нанести под Тегераном поражение 30-тысячному корпусу, разбить под Казенном еще одну персидскую армию, подошедшую на выручку своему монарху, и, только получив достоверное известие о смерти Мухаммеда, они расположились со своим отрядом на отдых и на зимовку на берегах Аракса в Муганской степи.

Здесь по идее, данной Субедеем, они решили двинуться на север с тем, чтобы обойти Каспийское море и таким кружным путем вернуться к главной армии Чингисхана. Последний, зимуя с армией в окрестностях Самарканда, дал свое согласие на этот набег. Выступая в новый поход, Джебе и Субедей усилили свой отряд несколькими тысячами курдов и туркмен.

Совершенный ими в последующий, менее чем в двухлетний срок набег или рейд принадлежит к числу замечательнейших военных предприятий этого рода. Не имея, разумеется, никаких карт тех стран, по которым им предстояло пройти, монгольские вожди через Тебриз, который изъявляет им покорность, и Диарбекир снова проникают в Закавказье, где выдерживают упорную борьбу с грузинами; в последней решительной битве с ними одерживают победу благодаря применению одного из своих обычных тактических приемов. В данном случае прием этот состоял в том, что Джебе с 5-ю тысячами человек засел в засаду, а Субедей с остальными силами, обратившись в притворное бегство, наводит неприятеля на эту засаду, которая его внезапно атакует одновременно с перешедшим в наступление Субедеем. В этом бою грузин было перебито до 30 000.

После победы над грузинами монгольский отряд углубляется в дебри Кавказского хребта, где среди непрестанных боев с горцами прокладывает себе путь через Дербентский проход и, наконец, дебуширует на равнины Северного Кавказа.

«Когда Джебе и Субедей вошли в долину низовий Терека, им противостали соединенные силы кипчаков, черкесов, лезгин и аланов. Видя невозможность сопротивляться этим массам, монголы подослали к кипчакам опытных искусителей и путем подкупа склонили их отделиться от остальных союзников, а затем порознь разбили и тех и других. Таким способом Субедей и Джебе достигают привольных южнорусских степей.

Субедей во время похода ведет самую тщательную разведку с помощью имеющихся при отряде специалистов. О пройденных и о соседних странах собираются возможно точные статистические сведения. Вдоль пройденного пути устанавливаются почтовые станции для связи с главной ставкой. Разведка дает первые определенные сведения о Русском великом княжестве. Монгольские вожди не считают возможным вернуться к своему повелителю, не выяснив с точностью, чего можно ожидать в будущем от этой страны и населяющего ее народа. Поэтому они с Северного Кавказа сворачивают не на восток, согласно первоначальному предположению, а на запад, пересекают низовья Дона, наносят жестокое поражение кочующим в южнорусских степях половцам и гонят их перед собою, направляясь к нижнему течению Днепра.

Мимоходом они «заглядывают» в Крымский полуостров, где берут у генуэзцев штурмом крепость Судак и входят в сношение с напуганными местными представителями администрации и купечества генуэзской республики. В то же время они свою кружную и небезопасную коммуникационную линию через Кавказский перешеек заменяют новой, проходящей через низовья Волги и недавно покоренные урало-каспийские степи в Туркестан; по этой линии налаживается с Чингисханом вполне удовлетворительная связь.

Тем временем русские князья, обеспокоенные появлением у южных границ государства нового, неведомого врага, о котором половцы со своим князем Котяном, тестем русского князя Мстислава Галицкого, передают ужасы, собирают сильное ополчение, с которым и выступают против монголов, присоединив к себе оправившихся после поражения половцев. Когда русская рать совершает переправу через Днепр в районе острова Варягов, к князьям прибывает монгольское посольство в составе десяти человек с предложением дружбы и с просьбой не оказывать покровительства половцам, а напротив, в союзе с монголами отомстить этому всегдашнему своему врагу и отобрать у него все награбленное им у русского народа добро. Русские князья, вероятно, не поверив искренности монгольского предложения, допустили тяжкое нарушение международных обычаев: по их приказанию монгольские послы были перебиты. В то же время русская рать, достигшая силы до 80 000 воинов, выступила монголам навстречу.

Монголы выслали второе посольство русским князьям, которое заявило: «Итак, вы, слушаясь половцев, умертвили наших послов и хотите битвы? Да будет! Мы вам не сделали зла. Бог един для всех народов: он нас рассудит!» На этот раз русские князья, удивленные великодушием монголов, отпустили послов, не изменив, однако, своего решения.

Джебе и Субедей, ввиду такого превосходства сил у противника, прибегли к своему обычному приему: не принимая боя, они стали отступать в глубь степи на восток, завлекая неприятеля мнимыми мелкими успехами его оружия и побуждая его при преследовании растягиваться в глубину и разбрасывать свои войска. Достигнув таким образом в течение восьмидневного отступления некоторого равновесия сил, они, наконец, остановились на берегах р. Калки, сумев, вероятно, предварительно поколебать путем тайных переговоров верность половцев их союзу с русскими князьями. После такой подготовки они внезапно ударили на княжеские войска, и в происшедшем 31 мая 1223 года (по нашим летописям ошибочно - 1224 года) бою русские благодаря превосходству монгольской тактики, а также происшедшей во время боя измене половцев, понесли, как известно, тягчайшее поражение. Арабский писатель Ибн-аль-Асир повествует, что спаслась лишь десятая часть русского ополчения, на поле сражения легли 6 князей и 70 бояр.

По поводу этого исторического события доктор С. А. Федоров сообщает следующие любопытные сведения:

«В битве… на стороне монгол… сражались обитатели Подонья - бродники, из которых образовалось потом Донское казачество. Монголы, как всегда, умело использовали недовольство между ними и русскими князьями, подчиняться которым не хотели предки донцов, тем более что связь между ними была очень слаба. Кроме того, монголы объявили по прибытии на юг России невмешательство во внутренние их дела и полную веротерпимость, а в то время в Европе господствовал принцип: cuius regio, eius religio: (чья власть, того и вера). Кроме жителей Подонья, с монголами были и аланы (дагестанцы); всего в войске было 20 000 своих и 5000 чужих против 80 000 русских. Битва на Калке не входила в задачу этого кавалерийского рейда монгол, они были к тому спровоцированы (умерщвлением их послов)… Несмотря на тройной количественный перевес, русские войска были разбиты преимуществом монгольского искусства, дисциплины монгольских войск; это, видимо, сразу увидели предки донцов, знатоков у себя военного дела, и решили перейти на сторону монгол, несмотря на их громадное меньшинство.

Разбитого противника монголы, вопреки своему обычаю, преследовали лишь на короткое расстояние. Считая свою задачу на юге России выполненной и обстановку достаточно разъясненной, а также в силу поступившего из ханской ставки приказа, Джебе и Субедей приступают к обратному движению в Среднюю Азию в обход с севера Каспийского моря - кружным путем через земли Камских болгар, переплыв Идиль (Волгу) и Чжаяк (Яик-Урал). Рашид-ад-Дин приводит следующий перечень народов, покоренных Джебе-нойоном и Субедей-багатуром монгольскому оружию: кипчак (тюркские народы), урус, черкес, асы (аланы), маджала (маджар), келар, пула (болгары), башкурт, ибир, сибир. «Сокровенное сказание» добавляет, что монголы тогда доходили до Кивямян (Киева) и Кермен (Черкассы).

Не подлежит никакому сомнению, что описанный рейд мог быть приведен к благополучному окончанию только при условии исключительной выносливости и дисциплине монгольских войск, а также уверенности их в своей необходимости и их слепой преданности своим вождям. Этот поход способствовал установлению новых международных сношений. Через Таврический полуостров монголы вошли в контакт с генуэзцами, а также с соперниками последних - венецианцами.

Пока происходил набег в Южную Россию, в главной армии Чингисхана военные события развивались в намеченном духе постепенного покорения обширных владений Хорезм-шаха с севера на юг. В то же время монгольский император принимал меры для восстановления мирной жизни в завоеванных краях. Осенью 1220 года он подошел с армией к Тармизу (Термез), который и взял штурмом. Подготовка к этому штурму была произведена методически с помощью катапульт, под прикрытием снарядов которых штурмующие колонны подведены к крепостным стенам. Катапультами же было произведено предварительно засыпание рва земляными мешками. (В других случаях при отсутствии или недостатке катапульт эта опасная операция производилась руками пленных.)

Зиму 1220–1221 года Чингисхан провел на удобной для зимовки армии местности к югу от Самарканда, откуда еще поздней осенью отправил сильный отряд под начальством трех царевичей и Богурчи-нойона для овладения цветущим Хорезмским (ныне Хивинским) оазисом, чтобы не оставлять у себя на фланге эту удобную для вражеских предприятий базу… После продолжительной осады г. Хорезм (Гургандж, ныне Ургенч) был взят. Во время осады его монголы с целью затопления города произвели огромные работы для отвода Амударьи в другое русло. Затопление не удалось, но географическая карта бассейна нижней Амударьи понесла изменения, которые впоследствии ставили в тупик ученых географов. Взятие Хорезма, как и других городов, попавших в руки монголов после сильного сопротивления, сопровождалось страшным кровопролитием.

Во время осады Хорезма отношения между старшими сыновьями Чингисхана - Джучи и Чагатаем - настолько обострились, что грозили перейти в открытую борьбу, разумеется, с крайним ущербом для успеха порученного им дела и для поддержания дисциплины в войсках осадного корпуса. Узнав об этом, Чингисхан назначил своего третьего сына Угедея главным начальником осады, подчинив ему старших братьев, к крайнему неудовольствию последних. Тем не менее обладавший большим умом и тонким тактом Угедей сумел помирить братьев между собою, успокоить их самолюбие и восстановить дисциплину. После этого Хорезм был взят штурмом.

Переправившись весною 1221 года через Амударью, Чингисхан занял Балх и подошел Талькану: Кцаревич Тулуй послан на Хорасан для завоевания этой области.

Несмотря на все одержанные до тех пор успехи, монгольский самодержец отлично сознавал, что борьба еще далеко не окончена. Даже смерть Мухаммеда делу не помогла, так как заместивший его сын Джелал-ад-Дин оказался обладающим энергией и решительностью в гораздо большей степени, чем покойный султан. Мусульманский мир, считая Чингисхана бичом Божьим и исчадием ада, деятельно вооружался против него и мог выставить еще многие сотни тысяч воинов, в то время как монгольская армия сильно таяла от неизбежных потерь на войне. Лучшие из орхонов отсутствовали: Джебе и Субедей - в дальнем набеге, Мукали - в Китае, Тилик и Тогучар убиты в сражениях. Чингисхан чувствовал потребность в советах своего любимца Субедея и послал ему приказ о прибытии в ставку. Субедей явился в Балх и, проведя несколько дней с ханом, вернулся к своему отряду, проскакав в общей сложности несколько тысяч верст.

Против Джелал-ад-Дина, формировавшего армию в Газни (в Афганистане), Чингисхан отрядил своего приемного брата воеводу Шиги-Кутуку, но он потерпел от своего храброго противника у г. Бамиана поражение, явившееся первой крупной неудачей монголов в эту войну. Шиги-Кутуку с остатками своего отряда возвратился к своему повелителю, который с полным спокойствием принял известие о поражении, ничем на выразив своего неудовольствия побежденному вождю. По этому поводу он высказал лишь следующую глубокую истину:

«Шиги-Кутуку знал только победы, поэтому ему полезно испытать горечь поражения, чтобы тем горячее стремиться в будущем к победе».

Впоследствии, проезжая вместе с Шиги-Кутуку по полю неудачного для монголов боя и расспросив его о подробностях дела, он указал ему на ошибку в его распоряжениях, сводившуюся к неправильной оценке местности, которая была кочковатая, мешавшая маневрам конницы в бою.

В своем неудачном сражении с Джелал-ад-Дином Шиги-Кутуку уступал ему числом войск более чем вдвое (30 тысяч против 70-ти). Интересен употребленный им прием для введения противника в заблуждение относительно силы своего отряда. Он приказал наделать из соломы чучел, одеть их в запасную одежду и привязать в виде всадников на спины заводных лошадей. Окружавшие Джелал-ад-Дина военачальники чуть было не поддались этому обману и советовали молодому султану отступить, но он не внял этим советам и одержал победу.

Чингисхан, который во время неудачной операции Шиги-Кутуку был связан осадой Талькана, вскоре после Бамианского боя овладел крепким городом и мог сам с главными силами выступить против Джелал-ад-Дина; тыл его обеспечивался отрядом Тулуя и в Хорасане. На берегах Инда произошел в 1221 году решительный бой, в котором мусульмане, несмотря на чудеса храбрости, оказанные их султаном, и на численное превосходство, понесли тяжелое поражение, сломившее вконец их способность к сопротивлению.

Этой победой монголы были обязаны искусной стратегии Чингисхана. Одна из его колонн была еще издалека направлена в обход левого фланга Джелал-ад-Дина и притом по такой гористой местности, которую противник считал непроходимой. При прохождении ее монголами многие из них действительно погибли в диких горных ущельях и глубоких пропастях, но задача была выполнена, и в исходе сражения не могло быть сомнения. Тем не менее мусульманские войска продолжали оказывать на фронте отчаянное сопротивление. Чтобы окончательно сломить его, Чингисхану, лично руководившему боем, пришлось в решительный момент бросить в сечу свою отборную «тысячу багатуров», которая и решила победу. Джелал-ад-Дину, который сам с группой уцелевших храбрецов, в том числе и знаменитым героем Ходжента - Тимур-Маликом, прикрывая отход своих войск за Инд, не оставалось другого выхода, как броситься в реку для переправы вплавь, что ему и удалось. Чингисхан, который ценил и уважал доблесть и в своих врагах, тут же указал своим сыновьям на молодого султана, как на достойный подражания образец.

К этому же времени было покончено и с Хорасаном, где Тулуй в короткое время овладел тремя вражескими твердынями: Мервом, Нишапуром и Гератом.

Как раз в это время, когда Чингисхан закончил успешно войну, прогнав Джелал-ад-Дина в Индию, приехал к нему в походную ставку из Шандуна (на берегу Желтого моря) через Пекин и Монголию за 10 000 ли приглашенный ханом знаменитый таосский монах престарелый Чан-Чун с целой свитой своих учеников, последователей учения «тао», занимавшихся, между прочим, «алхимией» и «отыскиванием философского камня», Чингисхан его тогда спросил, есть ли средство для бессмертия. Монах ответил, что такого средства нет, а есть средства и способы для продления жизни. Чингисхан не имел гордыни других завоевателей, он в походной обстановке возил с собой ученого мужа и вечерами через переводчика брал советы для духовного совершенствования вместе с некоторыми своими сподвижниками и, не будучи грамотным, велел своим секретарям записывать советы учителя, который, возможно, в душе лелеял мысль о распространении своего учения тао через Чингисхана, повелителя столь обширной империи.

Чтобы дать понятие об осадных средствах монголов, приводим следующие, заимствованные у М.И. Иванина цифры, показывающие количество машин, введенных ими в дело при осаде Нишапура: 3000 баллист (машины для прицельного действия) метали преимущественно большие стрелы, 300 катапульт (машины навесного действия), 700 машин для метания горшков с зажженной нефтью. Для штурма было заготовлено 4000 лестниц и 2500 вьюков камня (для засыпки крепостного рва).

Почти каждый город приходилось брать после отчаянного сопротивления, почему все эти победы монголов сопровождались избиениями людей десятками и сотнями тысяч, т. е. в масштабе, приближающемся к гекатомбам последней европейской войны. Такова была система Чингисхана.

«Я запрещаю вам, - объявил он своим воеводам, - выказывать милосердие к моим врагам без особого на то с моей стороны распоряжения. Только суровость удерживает таких людей в повиновении. Когда враг завоеван, это еще не значит, что покорен и будет всегда ненавидеть своего нового властелина». Он не прибегал к таким жестоким мерам ни в степях Монголии, ни в такой крайней степени в Китае. Здесь, в мире ислама, он показал себя истинным бичом. Он жестоко упрекал Тулуя за пощаду, данную населению Герата, за исключением перебитых 10 000 приверженцев султана Джелал-ад-Дина. И в самом деле, Герат впоследствии восстал против монгольского ига, умертвив поставленного ханом губернатора.

Говоря о жестокости монголов, европейцам следовало бы постараться понять их психологию, так как понятие «жестокость» в Европе и Азии имеет, по-видимому, разное значение. Так, монголу кажется бессмысленной и ненужной жестокость в Европе, выражавшаяся в форме костров инквизиции и крестовых походов, потому что монголы - приверженцы абсолютной свободы совести. На воинственность характера народа влияет род его повседневных занятий. Из монгола-охотника только и мог создаться монгол-завоеватель. С малых лет занимаясь охотой на зверя с луком и борзыми и на птиц с соколами, он развил в себе страсть к ней, приучил себя к преодолению препятствий, к достижению цели путем выдержки и знания природы. Чем больше он на охоте убьет крупных зверей, тем больше у него проявляется радость победы; эта радость по поводу своей победы над зверем у монгола-охотника у монгола-воина переходит в торжество при виде победы над врагом-человеком. Раз вкусивши эту сладость победы, монгол-охотник или монгол-воин всеми фибрами своей души, всем напряжением своих упругих мускулов стремится к большим победам, к большим радостям.

Как его борзые, впервые вкусившие крови травленного ими зверя, становятся злобными на зверя, без чего не могут считаться хорошо натасканными для охоты, так у монгола как природного воина с девственными, ничем не прикрытыми чувствами есть злобность, которая при победе требует удовлетворения, без чего нет стимула, нет пафоса победы. Чингисхан как сын своего народа с этой точки зрения понятен, и его жестокость простительна тем более, что она, как видно из вышеприведенных слов его, входила у него в систему ведения войны. Мы видим у него неистовую волю к победе и жизни. Для него на первом плане - сила, следовательно - военное дело.

Для характеристики его может служить следующий дошедший до нас разговор, который он вел со своими сподвижниками. Однажды он спросил Богурчи-нойона, в чем тот видит высшее наслаждение человека. Богурчи ответил, что высшим удовольствием он считает охоту, когда можно ехать весною верхом на хорошем коне, держа на руке ловчего сокола. Чингис спросил затем Борогула и других полководцев: все они дали ответы, приблизительно схожие с ответом Богурчи.

Нет, - сказал тогда Чингисхан, - наслаждение и блаженство человека состоит в том, чтобы подавить возмутившегося, победить врага, вырвать его с корнем, гнать побежденных перед собой, отнять у них то, чем они владели, видеть в слезах лица тех, которые им дороги, ездить на их приятно идущих жирных конях, сжимать в объятиях их дочерей и жен…

Эти знаменательные слова показывают, что привлекало к жизни Чингисхана. Его больше удовлетворяли результаты победы; его манят не удалые забавы, «потехи богатырские», не слава, даже не власть, а обладание плодами победы над врагами, когда удовлетворяется жажда мести и обретаются новые блага жизни. Чингисхан является перед нами воплощенным идеалом степного воителя с его хищническими, практическими инстинктами, которые своей огромной силой воли он умел сдерживать и которыми он умел управлять, чтобы добиться высших результатов, в чем нас убеждает много случаев из его жизни. При этом он вовсе не практиковал жестокость ради жестокости и в приказах запрещал бесцельные избиения мирного населения. За нарушение этого приказа во время войны в Персии один из лучших его воевод Тогучар подвергся, как выше упоминалось, строгому наказанию. Население добровольно сдававшихся городов обыкновенно щадилось и только облагалось умеренной данью. Крупные контрибуции взыскивались лишь с богачей. Духовенство освобождалось от каких бы то ни было налогов и натуральных повинностей. Напротив, население городов, оказывавших монголам сопротивление, обыкновенно избивалось поголовно, за исключением женщин и детей, а также художников, ремесленников и вообще людей, обладавших техническими познаниями, которые могли быть полезны монгольскому войску.

«Трудно представить себе, - пишет арабский историк Ибн-аль-Асир, - тот панический ужас, который овладел тогда всеми сердцами. Рассказывают, что однажды один монгол ворвался в большое селение и стал избивать жителей его, не встречая ни в ком попытки к сопротивлению; в другой раз безоружный монгол приказал своему пленнику лечь на землю, пока он не принесет свое оружие, и тот повиновался этому приказанию, хотя знал, что оружие понадобилось монголу лишь для того, чтобы отсечь ему голову».

Таким террором Чингисхан создавал возможность, расходуя лишь ничтожные силы, удерживать в повиновении миллионы покоренного населения, а также подготовлял психологическую почву для дальнейших завоеваний и будущих войн. «Как перед лесным пожаром бежит впереди удушающий дым, так и перед наступающей монгольской конницей далеко вперед стелется удушающий, обессиливающий страх, дававший всегда плодотворные результаты».

Равным образом террор, как мы видели со слов самого Чингисхана, применялся с беспощадной строгостью к населению восставших городов и областей в тыловой зоне, так как без этого нельзя было бы обеспечить спокойствие в тылу армии, слишком малочисленной для выделения крупных гарнизонов в завоеванные города. Такой образ действия вызывался «военной необходимостью», которую европейцы, производя разрушения и практикуя жестокости в еще более грандиозных размерах, чем Чингисхан, не располагающий совершенными орудиями разрушения и уничтожения, почему-то склонны считать своей монополией, отказывая другим в праве пользоваться ею на равных с ними началах.

В оценке приписываемых Чингисхану и монголам жестокостей необходимо принимать во внимание еще два существенных обстоятельства. Первое - это то, что он жил не в XIX и не в XX веке, а в XII и XIII. Поэтому судить о нем надлежит по масштабу его эпохи, которая, равно как последующие за ней столетия, не была идиллическим веком человечества: об этом свидетельствуют такие исторические факты, как поголовное истребление населения города Льежа (Лютиха) Карлом Смелым, чудовищная расправа Ивана Грозного с Новгородом и ужасы 30-летней войны, превратившей Среднюю Европу в пустыню. Второе обстоятельство, которое невольно заставляет относиться с сомнением к колоссальным цифрам приписываемых Чингисхану человеческих жертв (полмиллиона, даже миллион для одного места), это то, что историки Чингисхана, которые их приводят, принадлежали к покоренным им и пострадавшим от него народам. Цифры эти, несомненно, сильно преувеличены. Но и то, что остается от них, если уменьшить их вдвое, втрое, вчетверо, все-таки весьма внушительно и должно быть отнесено, помимо вышеупомянутой «военной необходимости», к тому пренебрежению, с которым монгольский завоеватель относился к человеческой жизни вообще, а в частности, к жизни городских людей, в большинстве причислявшихся им к «первому психологическому типу».

Способ управления террором впредь до успокоения поднятых войной народных страстей был не только дешевым (в смысле экономии своих людей), но и единственно возможным при том огромном перевесе в числе, который имели покоренные над завоевателями. Террор был в то время общепринятым средством управления и единственно понятным для тогдашних народов. Что система не вполне чужда и нравам «просвещенной» Европы, видно из того, что не далее как десять-четырнадцать лет тому назад она практиковалась немцами в оккупированной Бельгии, австро-болгаро-германцами - в Сербии и Румынии, большевиками во время Гражданской войны. Например, в Сербии в период оккупации ее с 1915 по 1918 год мы видим систему продовольствия армии на счет населения оккупированных областей, взимание контрибуции и заложников, бессудные расстрелы и т. п.

Но зато, может быть, скажут нам, что европейцы не предавались таким грабежам, как монголы. Так ли это? Всем еще памятно обвинение, которое навлекли на себя немецкие войска, нередко в лице своих довольно высокопоставленных представителей, в присвоении частного имущества в оккупированных областях Бельгии, Франции и Сербии. То же самое, несомненно, произошло бы, если бы во время войны французы заняли часть германской территории. Что «культурные» европейцы не отстают в этом отношении от азиатских «варваров», можно судить по следующим, зафиксированным историей эпизодам:

В 1858 году англичане и французы нашли пустяковый предлог и затеяли войну с Китаем. По Тяньцзиньскому мирному договору европейцам было торжественно предоставлено право распространения христианства через миссионеров и ввоза опиума - этого сильнейшего яда для организма. Кроме того, § 7-й этого договора воспрещал китайцам называть европейских капиталистов тем, чем были они, - «варварами».

Тогда в Китае бушевало восстание тайпингов, которое подавляли англо-французские войска. Последние, чтобы доказать всему миру, что они не варвары, сожгли 200 буддийских храмов и замков. Хороший пример показал осенью 1860 года генерал Кузэн, разграбив императорский Летний дворец близ Пекина. Лорд Эльджин, желая затмить славу этого французского генерала, приказал сжечь этот дворец, который Расселем по художественной ценности ставится рядом с собором Св. Марка в Венеции. Тогда китайцы поняли, кто такие носители европейской «общечеловеческой» культуры.

Сорок лет спустя, во время так называемой Боксерской войны 1900 года они удостоверились в этом окончательно по тем грандиозным грабежам и бесчинствам, которые производились в Печилийской провинции регулярными экспедиционными отрядами, принадлежавшими почти ко всем европейским национальностям.

Победой, одержанной над Джелал-ад-Дином на р. Инд, завершилось в главных чертах покорение обширной среднеазиатской мусульманской империи, а так как Чингисхан, всегда осторожный в своих военных предприятиях, отлично понимал, что для завоевания Индии, куда бежал султан, еще не наступило время, то ему оставалось только по принятии мер для закрепления за собой завоеванной территории вернуться с большею частью армии в Монголию. Во время этого триумфального возвращения на родину были еще попутно покорены некоторые, лежавшие в стороне горные крепости Северного Афганистана. Лето 1222 года Чингисхан провел с армией в прохладных местах в горном районе Гиндукуша, в следующую зиму он стоял под Самаркандом, а весна 1223 года застала его на берегах реки Чирчик, близ Ташкента.

В том же году состоялся на берегах Сырдарьи созванный монгольским самодержцем большой Курултай из вельмож и сановников империи. На этом торжественном и многолюдном собрании правящего отбора лучших «второго психологического типа» людей Чингисхан восседал на Мухаммедовом золотом троне, доставленном из Самарканда. На Курултай прибыл и Субедей, возвратившийся из южнорусских степей со своим отрядом. Летописец рассказывает, что Чингисхан был так заинтересован его докладом о совершенном набеге, что выслушивал его ежедневно в течение нескольких часов, решив тогда же завещать своим наследникам задачу покорения Европы. Отныне Чингисхан чувствовал себя повелителем 5-ти цветов народов, говорящих на 720-ти разных языках, населяющих мир (Замба тюбе).

Джэлмэ
Мухали
Хубилай
Хасар
Боорчу
Сорган-Шира

Чёрные кидани заняли доминирующие позиции в регионе Центральной Азии в XII веке, нанеся в битве при Катване сокрушительное поражение сельджукам султана Санджара караханидам . Однако, их империя вскоре была ослаблена постоянными восстаниями и междоусобными войнами, что сделало возможным быстрое завоевание киданьской империи в 1211 году найманами во главе с ханом Кучлуком , при активной поддержке платившего до этого дань каракитаям хорезмшаха Мухаммеда , с которым Кучлук заключил против своего сюзерена союз.

Кучлук, к тому времени скрывающийся от монголов Чингисхана , получил убежище при дворе гурхана Чжулху и разрешение собрать остатки армии, разбитой при Иртыше, что, однако, не помешало ему узурпировать престол , едва он заполучил под свою руку довольно сильное войско.

После короткой, но решительной военной кампании союзники остались в большом выигрыше, а гурхан был вынужден отказаться от власти в пользу незваного гостя В 1213 году гурхан Чжулху скончался, и найманский хан стал полновластным правителем Семиречья. Став непримиримым противником Хорезма , Кучлук начал в своих владениях гонения на мусульман , чем вызвал ненависть оседлого населения Жетысу . Карлукский хан Арслан хан, а затем и правитель Алмалыка Бузар отошли от найманов и объявили себя подданными Чингисхана.

Найманский царевич несколько раз предпринимал походы против Бузара, тогда тот в поисках помощи покорился Чингисхану. Во время охоты Бузар попал в плен к Кучлуку, который затем безуспешно осаждал Алмалык. В ответ на это вассалы Чингисхана обратились к нему за помощью . В 1216 году Чингисхан направил 20-тысячный отряд во главе с Джэбэ наказать беглого найманского хана. В связи с приближением монгольского отряда Кучлук снял осаду города, убил Бузара и возвратился в Кашгар.

Монголы завоевали Семиречье и Восточный Туркестан , которыми владел Кучлук. В первой же битве Джэбэ разгромил найманов. Монголы разрешали мусульманам публичное богослужение, запрещенное ранее найманами, что способствовало переходу всего оседлого населения на сторону монголов. После жестокого произвола Кучлука люди Кашгара, Яркенда и Хотана посчитали приход монголов «одной из милостей Аллаха». Жители Баласагуна открыли ворота монголам, за что город получил название Гобалык - «кроткий город». Кучлук, не сумев организовать сопротивление, бежал в горы Памира , Бадахшан , где был пойман и убит . Перед Чингисханом открылась дорога в пределы Хорезма.

Война с Хорезмом

Разгневанный Чингисхан потребовал выдачи Кайыр-хана , но хорезмшах, боясь гнева канглыйской знати, отказался. Вместо того, чтобы выполнить требование, Мухаммед обезглавил одного из послов монгольского хана, а остальных отпустил, предварительно обрезав им бороды.

Весной 1219 года, не окончив завоевания Китая, Чингисхан отправил войска на запад.

Подготовка сторон к войне

В верхушке хорезмийской знати разделились мнения по вопросу способа противодействия предстоящему монгольскому вторжению. Экстренно собранный высший государственный совет не смог выработать разумный план военных действий. Вариант военного похода для встречи монгольского войска на северо-восточных границах государства предлагался, но, судя по всему, реализован не был. Имам Шихаб ад-Дин Хиваки, сподвижник хорезмшаха и глава шафиитов Хорезма, предложил собрать народное ополчение и всеми боевыми силами встретить врага на берегах Сырдарьи . Предлагались и другие планы военных операций, но султан избрал тактику пассивной обороны.

Хорезмшах и поддержавшие его сановники и полководцы, недооценивая осадное искусство монголов, полагались на крепость городов Мавераннахра . Шах принял решение сосредоточить основные силы на Амударье , подкрепив их ополченцами из соседних провинций. Мухаммед и его военачальники, засев в крепостях, рассчитывали напасть на монголов после того, как они рассеются по стране в поисках добычи.

В крупных городах северо-восточной части государства располагались мощные гарнизоны, была отстроена стена вокруг Самарканда и выкопан ров, хотя Мухаммед сомневался в эффективности оборонительных сооружений. Сосредоточение большей части войск планировалось произвести юго-западнее Амударьи, там же должен был расположиться основной очаг сопротивления.

Перед началом военных действий монголы провели глубокую широкомасштабную разведку сил противника. Когда в ставке монгольского хана свели воедино все донесения информаторов, было решено сделать ставку на внезапность и мобильность монгольских войск.

Летом 1219 года для похода на Хорезм Чингисхан подготовил, по разным данным, от 150 до 200 тысяч человек. Хорезмийский султан Мухаммед без труда мог собрать и выставить против завоевателей с востока в два раза большую армию. Однако это были плохо подготовленные, малодисциплинированные отряды, к тому же Мухаммед боялся собственных эмиров, которые в любой момент могли устроить против него мятеж.

Начало войны

Историк Ибн ал-Асир следующим образом характеризует монгольское нашествие в Средней Азии: «То, к чему я приступаю, заключает в себе повествование об ужаснейшем событии, и величайшей беде, которую когда-либо претерпевали времена, и которые охватили всех сотворенных [Богом], а особенно мусульман…Возможно, люди никогда не увидят подобного бедствия вплоть до окончания существования Вселенной…Этот народ вышел из окраин ас-Сина. Они устремились в города Туркестана, такие, как Кашгар и Баласагун…оттуда - в города Мавераннахра, такие, как Бухара, Самарканд и другие…Затем они переправились в Хорасан, захватили и опустошили его, разрушая [города], убивая и грабя. Оттуда они прошли в Рей, Хамадан и страну Джибал с находившимися в ней городами вплоть до границ Ирака. Потом они устремились в города Азербайджана и Аррана, разрушили их и убили большую часть их жителей. Спаслись из них лишь немногие, оставшись бездомными. И все это менее чем за год! Такое никогда ещё не было известно».

В 1219 году Чингисхан лично выступил в поход со всеми своими сыновьями и с главными военными силами. Армия завоевателя была разделена на несколько частей. Одной командовали его сыновья Чагатай и Угэдэй , оставленные отцом осаждать Отрар ; вторую возглавил старший сын - Джучи . Его основной целью было завоевание Сыгнака и Дженда . Третья армия была направлена на Ходжент . Основные силы под предводительством Чингисхана и его сына Толуя должны были захватить Самарканд .

Осада Отрара силами нескольких туменов началась в сентябре 1219 года и продолжалась около пяти месяцев. Кайыр-хан , зная, что монголы не пощадят его, отчаянно защищался. Предательство одного из военачальников ускорило падение Отрара. Выйдя ночью из городских ворот, он сдался монголам. Через эти же ворота осаждающие ворвались в город. Часть войск и жители заперлись в крепости и продолжали обороняться. Только через месяц монголы смогли взять цитадель. Все её защитники были убиты, крепость разрушена, Кайыр-хан казнен, а город после разграбления сравняли с землёй. Пленники (хашар) из Отрара затем были использованы при штурме Ходжента и Самарканда .

Отряды Джучи, совершавшие походы по Сырдарье, весной 1220 года подошли к Сыгнаку. Осада его продолжалась семь дней, после чего монголы ворвались в город и разрушили все его крепостные сооружения. За короткий срок монголам подчинились Узген, Барчынлыкент и Дженд. 10-тысячный отряд взял Янгикент и направился в низовья Сырдарьи , мобилизовал там 10 тыс. туркмен. Они восстали, были частично разбиты, а частично отступили на юг, в направлении Мерва . Основные силы Джучи расположились в районе Дженда.

Тактика монголов по отношению к населению городов

Если город удавалось взять штурмом после упорного сопротивления монгольские полководцы производили "всеобщую резню" (араб.-перс, катл-и амм), а оставшихся жителей, выгнав их предварительно в поле, делили между воинами, которые обращали их в рабство. Так было в Отраре, Сыгнаке, Ашнасе, Термезе, Нисе, Балхе, Нишапуре, Сабзаваре, Тусе, Гургандже, Герате (при вторичном взятии после восстания) и в других местах. Порою вместе с городами вырезывались и их сельские округи. После резни пленных писцов заставляли подсчитывать число убитых. По словам Джувейни, после резни в Мерве подсчет убитых продолжался 13 дней.

Осада Ходжента и геройство Темур Малика

В 1220 году третья армия численностью 5 тыс.чел. взяла Бенакент и окружила Ходжент , тоже расположенный на Сырдарье. В течение осады численность монгольского войска увеличилась до 20 тыс. чел., численность используемых при осаде пленных - до 50 тыс. чел. Темур-Малик , руководивший обороной островной крепости, отплыл вниз по Сырдарье. Монголы организовали преследование, а когда Тимур-Мелик достиг района расположения войск Джучи, он был вынужден высадиться на левый берег реки и смог с боем уйти от преследования, затем убить монгольского наместника в Янгикенте. Как описывает историк Рашид ад-Дин, «Тимур Мелик остался с небольшим числом людей. Он по-прежнему выказывал стойкость и не сдавался. Когда и эти были также убиты, то у него не осталось оружия, кроме трех стрел, одна из которых была сломана и без наконечника. Его преследовали три монгола; он ослепил одного из них стрелой без наконечника, которую он выпустил, а другим сказал: „Осталось две стрелы по числу вас. Мне жаль стрел. Вам лучше вернуться назад и сохранить жизнь“. Монголы повернули назад, а он добрался до Хорезма и снова приготовился к битве» .

Осада и уничтожение жителей Бухары

Четвертая армия, возглавляемая самим правителем монголов и его сыном Толуем, подошла к Бухаре (гарнизон по разным данным 3 тыс. или 20 тыс. чел.), которая после короткой осады попала в руки монголов в марте 1220 года. Жители подверглись жестоким насилиям, а город был разграблен, разрушен и сожжён монголами, пленники были отправлены на осаду Самарканда. Историк Ибн ал-Асир описывает события следующим образом: "После того, как Чингиз-хан освободился от взятия крепости [Бухары], он приказал переписать всех главных лиц и старейшин города…. Затем он приказал [жителям Бухары] уйти из города. Они ушли, лишённые своего имущества. Ни у кого из них не осталось ничего, кроме той одежды, что на нём. Неверные вошли в город и стали грабить и убивать всякого [из не ушедших], кого находили. [Чингиз-хан] окружил [мужчин] мусульман и приказал своим людям поделить их между собой, что они и сделали. Это был жуткий день, день сплошных рыданий мужчин, женщин и детей. И рассеялись [жители Бухары по всей стране], как [племя] Саба, и [былое единство их] «было разодрано в клочья». Стала Бухара «разрушенной до основания» .

Нападение на Самарканд и убийства его жителей

Оставив Бухару в руинах, Чингисхан по долине Согдианы направился к Самарканду (гарнизон по разным данным 40 тыс. или 110 тыс. чел.; 20 боевых слонов). На третий день часть духовенства открыла ему ворота и без боя сдала город. 30 тысяч воинов-канглов, бывшие опорой хорезмшаха Мухаммеда и его матери Туркан хатун, были казнены монголами . Как писал историк Ибн ал-Асир: «На четвертый день они объявили в городе, чтобы все население вышло к ним, а если кто замедлит с этим, его убьют. К ним вышли все мужчины, женщины и дети, и они сделали с ними то же, что и с жителями Бухары - учинили грабежи, убийства, угон в неволю и всяческие бесчинства. Войдя в город, они разграбили его и сожгли соборную мечеть, а остальное оставили, как было. Они насиловали девушек и подвергали людей всяческим пыткам, требуя деньги. Тех, кто не годился для угона в неволю, они убивали» .

Поход на Балх и истребление его жителей

Захват Мерва

В 1220 году был захвачен самый крупный город Хорасана - Мерв . Историк Ибн аль-Асир приводит следующие сведения: «Тогда [сын Чингиз-хана] сел на золотое сиденье и приказал привести тех воинов, которых он захватил. Их привели и казнили, а люди смотрели на них и плакали. Что касается простого народа, то неверные поделили между собой мужчин, женщин и детей и их имущество. Из-за [ужасных] криков, рыданий и стонов, [этот день был подобен грядущему дню страшного суда, о котором сказано:] „И это - день, который увидят!“. Они схватили богатых, избивали их и всячески истязали, домогаясь денег. Возможно, что кто-то из них умер от жестокого избиения, [хотя] у него не осталось ничего, чем он смог бы откупиться» .

Бегство хорезмшаха Ала ад-дина Мухаммеда

Без боя проигравший войну и не имеющий поддержки Мухаммед бежал на один из пустынных островов Каспийского моря, где в деревушке Астара и умер в феврале 1221 года, передав власть своему сыну Джелал-ад-Дину . Три тумена во главе с Джэбэ , Субэдэй-багатуром и Тохучар-нойоном преследовали Мухаммеда. Проходя через владения Хан-Мелика, Тохучар в нарушение предварительной договорённости начал грабить и брать в плен жителей, в результате чего был отозван Чингисханом и понижен в должности.

Штурм Ургенча и мужество Надж ад-дина Кубра

Дальше Самарканда Чингисхан не пошёл, а отправил Толуя с 70-тысячной армией на покорение Хорасана , а в начале 1221 года 50-тысячная армия Джучи, Чагатая и Угэдэя подступила к столице Хорезма - городу Ургенчу . После семимесячной осады монголы взяли его, разгромили, а жителей увели в плен. Как писал историк Рашид-ад-дин, "монголы сражались жестоко и брали квартал за кварталом и дворец за дворцом, сносили их и сжигали, пока в течение семи дней не взяли таким способом весь город целиком. [Тогда] они выгнали в степь сразу всех людей, отделили от них около ста тысяч ремесленников и послали [их] в восточные страны. Молодых женщин и детей же угнали в полон, а остаток людей разделили между воинами, чтобы те их перебили. Утверждают, что на каждого монгола пришлось двадцать четыре человека, количество же ратников [монголов] было больше пятидесяти тысяч. Короче говоря, всех перебили и войско [монголов] занялось потоком и разграблением. Разом разрушили остатки домов и кварталов.

Чингиз-хан услышал о шейхе шейхов, полюсе полюсов Наджм-ад-дине Кубра , и он послал ему сказать: «Я предам Хорезм избиению и грабежу. Тому святому своего времени нужно покинуть среду хорезмийцев и присоединиться к нам!». Шейх, в ответ сказал: «Вот уже семьдесят лет, как я довольствуюсь и переношу горечь и сладость судьбы в Хорезме с этим народом. Теперь, когда [наступила] пора нисшествия бед, если я убегу и покину его, это будет далеким от пути благородства и великодушия!» . Наджм ад-дин Кубра погиб во время штурма города.

Kак писал Джувейни: "Жители города,укрепились в улицах и кварталах; на каждой улице они начинали бои, и около каждого прохода устраивали заграждения. Войско [монгольское] сосудами с нефтью сжигало их дома и кварталы и стрелами и ядрами сшивало людей друг с другом". Когда город был захвачен, уцелевших жителей выгнали в поле. Отделили и увели в рабство ремесленников (по Джувейни, более 100 тыс.), а также молодых женщин и детей, а прочих жителей разделили между воинами, причем, по Джувейни, на долю каждого воина пришлось по 24 человека, и всех перебили "топорами, кирками, саблями, булавами". После этого монголы открыли плотины, вода Аму-Дарьи хлынула и затопила весь город, так что и спрятавшиеся в разных укрытиях люди погибли, и "из жителей ни один не уцелел" .

Завоевание Восточного Ирана

Тем временем Толуй вместе со своим войском вошёл в провинцию Хорасан и взял штурмом Нессу, после чего появился перед крепостными стенами Мерва . Под Мервом были использованы пленники почти из всех городов, ранее захваченных монголами. Воспользовавшись изменой жителей города, монголы захватили Мерв и по свойственной им манере разграбили и сожгли город в апреле 1221 года.

Из Мерва Толуй отправился в Нишапур . Четыре дня его жители отчаянно сражались на стенах и улицах города, но силы были неравные. Город был взят, и, за исключением четырёхсот ремесленников, оставленных в живых и отправленных в Монголию, остальные мужчины, женщины и дети были зверски убиты. Герат открыл свои ворота монголам, но это не спасло его от разорения. На этом этапе своего продвижения по городам Азии Толуй получил приказ от отца присоединиться к его армии в Бадахшане.

Борьба Джелал ад-Дина с монголами

На территории Афганистана борьбу с Чингисханом возглавил сын Ала ад-дина Мухаммеда II хорезмшаха (1200-1220) Джалал ад-дин, который был правителем Газнийского удела. Он собрал значительное войско. В Гарчистане (область в верховьях Мургаба) к нему присоединился Хан-Малик (из туркмен), а также один из крупных туркменских лидеров, Сейф ад-дин, имевший 40-тысячное войско. По прибытии в Газни к нему присоединились со своими отрядами Тимур-Малик и Амин ал-мульк, гурские эмиры и, наконец, отряд афганских воинов во главе с Музаффар-Маликом. Выступив летом 1221 г. навстречу Чингисхану, Джалал ад-дин остановился лагерем у селения Парван. Он совершил успешное нападение на крупный отряд монгольских войск, осаждавший крепость Валиян, и наголову разгромил его.

Встревоженный поражением своих войск, сведения о котором могли воодушевить и поднять против монголов население завоеванных им и его сыновьями областей, Чингисхан направил против Джалал ад-дина большой отряд войск (30- 40 тыс.) во главе с одним из опытных своих военачальников, Шиги-Хутуху-нойоном (Шиги-Кутук). Джелал-ад-Дин собрав 70-тысячное войско, нанёс поражение 30-тысячному отряду монголов во главе с Шиги-Кутуку при Перване .

Чингис-хан, который в это время был связан осадой Талькана, вскоре овладел крепким городом и мог сам с главными силами выступить против Джелал ад-Дина; тыл его обеспечивался отрядом Толуя в Хорасане. Предводитель монголов во главе 30-тысячного войска настиг Джелал-ад-Дина в декабре 1221 года на берегу реки Инд . Армия хорезмийцев насчитывала 50-тысяч человек . Монголы провели обходной манёвр по труднопроходимой скалистой местности и нанесли удар хорезмийцам во фланг. Также Чингисхан ввёл в бой элитное гвардейское подразделение «багатуров». Армия Джелал-ад-Дина была разбита, а сам он с 4 тысячами воинов спасся вплавь.

В погоню за молодым султаном, бежавшего на этот раз в Дели , Чингисхан отправил 20-тысячное войско. Опустошив провинции Лахор, Пешавар и Меликпур, монголы вернулись в Газни. Ещё 10 лет Джелал-ад-Дин боролся с монголами, пока не погиб в Анатолии в 1231 году.

За три года (1219-1221) под ударами монголов пало царство Мухаммеда Хорезмшаха, простиравшееся от Инда до Каспийского моря, его восточная часть была завоёвана.

Монгольское завоевание Средней Азии

После громких побед, одержанных в Центральной Азии, монгольская знать устремила свои помыслы на завоевание Восточного Туркестана, Средней Азии и Казахстана. Монгольское государство отделяло от империи Хорезмшахов буферное владение, во главе которого стоял Кучлук-хан. Он был вождем найманов, бежавших на запад в результате поражения в 1204 г. от войска Темучина . Кучлук ушел в долину Иртыша, где объединился с меркитским ханом Тохтоа-беки. Однако после очередного разгрома в 1205 г. Кучлук с остатками найманов и кереитов бежал в долину р. Чу. В итоге длительной борьбы с местными тюркскими племенами и кара-китаями он утвердился в Восточном Туркестане и Южном Семиречье. Однако в 1218 г. огромная монгольская армия под командованием Джебе-нойона разгромила отряды Кучлук-хана. Чингисхан , покорив Восточный Туркестан и Южное Семиречье, вплотную приблизился к границам державы Хорезмшахов, в которую входили Средняя Азия и большая часть Ирана.

После захвата монголами значительной территории империи Цзинь хорезмшах Мухаммад II (1200-1220) отправил своих послов ко двору Чингисхана . Главной целью этой дипломатической миссии было получение сведений о вооруженных силах и дальнейших военных планах монголов. Чингисхан принял благосклонно посланцев из Хорезма, выразив надежду на установление интенсивных торговых связей с мусульманским Востоком. Он велел передать султану Мухаммаду, что считает его владыкой Запада, а себя - повелителем Азии. Вслед за тем он направил ответное посольство в Ургенч - столицу государства Хорезмшахов. Грозный воитель предложил через своих послов заключить договор о мире и торговле между двумя мировыми державами.

В 1218 г. монголы снарядили в Среднюю Азию крупный торговый караван, везший много дорогих товаров и даров. Однако по прибытии в пограничный город Отрар караван был разграблен и перебит. Это стало удобным предлогом для организации грандиозного похода монгольской рати. Осенью 1219 г. Чингис-хан двинул свое войско с берегов Иртыша на запад. В том же году оно вторглось в Мавераннахр.

Весть об этом встревожила султанский двор в Ургенче. Экстренно собранный высший государственный совет не смог выработать разумный план военных действий. Шихаб ад-дин Хиваки, ближайший сподвижник Мухаммада II, предложил собрать народное ополчение и всеми боевыми силами встретить врага на берегах Сырдарьи. Предлагались и другие планы военных операций, но султан избрал тактику пассивной обороны. Хорезмшах и поддержавшие его сановники и полководцы, недооценивая осадное искусство монголов, полагались на крепость городов Мавераннахра. Султан принял решение сосредоточить основные силы на Амударье, подкрепив их ополченцами из соседних областей. Мухаммад и его военачальники, засев в крепостях, рассчитывали напасть на монголов после того, как они рассеятся по стране в поисках добычи. Однако этот стратегический план не оправдался, что привело к гибели тысячные массы сельского и городского населения Казахстана, Средней Азии, Ирана и Афганистана.

Громадная рать Чингис-хана достигла осенью 1219 г. Отрара и после пятимесячной осады захватила его (1220 г.). Отсюда монголы двинулись вперед по трем направлениям. Один из отрядов под командованием Джучи-хана отправился для захвата городов в низовьях Сырдарьи. Второй отряд двинулся на покорение Ходжента, Бенакета и других пунктов Мавераннахра. Главные силы монголов под водительством самого Чингис-хана и его младшего сына, Тулуя, направились к Бухаре.

Монгольское войско словно огненный смерч обрушилось на города и селения Казахстана и Средней Азии. Повсюду они встречали отпор со стороны простых крестьян, ремесленников, пастухов. Героическое сопротивление чужеземцам оказало население Ходжента во главе с эмиром Тимур Маликом.

В начале 1220 г. после непродолжительной осады Чингис-хан взял, разрушил и сжег Бухару. Большинство горожан, за исключением перешедшей на сторону завоевателей местной знати и части взятых в плен ремесленников, было перебито. Случайно уцелевшие от резни жители были мобилизованы в ополчения для ведения осадных работ.

В марте 1220 г. орды Чингис-хана появились у Самарканда, где был сосредоточен сильный гарнизон хорезмшаха. Однако город был взят, разрушен и дочиста ограблен.

Защитники Самарканда были перебиты; лишь часть искусных ремесленников избежала этой участи, но была угнана в рабство. Вскоре весь Мавераннахр оказался под властью монголов.

Создавшаяся критическая ситуация требовала срочных и решительных мер, но безвольный султан и его ближайшие сподвижники ничего не предпринимали для организации отпора врагу. Обезумев от страха, они сеяли панику, рассылая повсюду указы о невмешательстве мирного населения в военные действия. Хорезмшах принял решение спасаться бегством в Ирак. Чингис-хан послал отряд монгольской армии для преследования Мухаммада, ушедшего в Нишапур, а оттуда - в Казвин. Монгольская конница стремительно двинулась по следам хорезмшаха в Северный Хорасан. Отряды Джебе, Субедая и Тогучар-нойона овладели в 1220 г. Нисой и другими городами и крепостями Хорасана и Ирана. Спасаясь от преследования монголов, хорезмшах переправился на пустынный остров на Каспии, где и умер в декабре 1220 г.

В конце 1220 - начале 1221 г. Чингис-хан направил своих полководцев на завоевание Хорезма. Здесь в это время сосредоточились остатки султанской армии, состоявшие в основном из кипчаков. В Хорезме находились сыновья хорезмшаха Мухаммада, Ак-султан и Озлаг-султан, не желавшие уступать власть своему старшему брату, Джалал ад-дину. Силы хорезмийцев разделились на два лагеря, что облегчило монголам захват страны. В результате острых разногласий с братьями Джалал ад-дин был вынужден покинуть Хорезм, он пересек Каракумы и ушел в Иран, а оттуда - в Афганистан. Находясь в Герате, а затем в Газни, он начал собирать боеспособные антимонгольские силы.

В начале 1221 г. армия Чингис-хана под командованием царевичей Джучи , Угедея и Чагатая овладела почти всей левобер.ежной частью низовьев Амударьи. Монгольские отряды приступили к осаде Ургенча, взятию которого придавалось особое значение Чингис-ханом . Блокада города в течение шести месяцев не дала никаких результатов. Только после штурма Ургенч был захвачен, разрушен, а его остатки затоплены водами Амударьи (апрель 1221 г.).

Джалал ад-дин, собравший большую рать, оказывал монголам ожесточенное сопротивление. Летом 1221 г. он разбил тридцатитысячное войско монголов в бою в Перванской степи. Чингис-хан , обеспокоенный успехами Джалал ад-дина и повстанцев в Хорасане, лично выступил против него. Джалал ад-дин был разбит в сражении на берегу р. Инд и ушел в глубь Индии, где, однако, не получил поддержки местных феодальных владетелей, в частности делийского султана Шамс ад-дина Илтутмыша. Монгольские отряды тем временем подавили народные восстания и снова овладели Северным Хорасаном.

В октябре 1224 г. основной контингент армии Чингис-хана переправился через Амударью и двинулся в Монголию. Одной из важных причин ее ухода в Центральную Азию было восстание жителей Тангута. Чингис-хан передал дела управления (прежде всего налогового) Средней Азией хорезмийскому купцу Махмуду Яловачу (его наследники выполняли эти функции до начала XIV в.). Завоеватели поставили в покоренных областях края своих представителей власти, или главных управителей (даруга); в городах и крепостях содержали воинские гарнизоны.

Воспользовавшись уходом Чингис-хана в Монголию, Джалал ад-дин возвратился из Индии в Иран. Власть его была признана местными правителями - Фарса, Кермана и Персидского Ирака. В 1225 г. он взял Тавриз и объявил о восстановлении державы Хорезмшахов. При поддержке.городского ополчения Джалал ад-дин одержал в 1227 г. победу над монголами под Исфаханом, хотя и понес сам тяжелые потери. Одновременно, в течение ряда лет, он совершал походы против местных феодальных владетелей Закавказья и Передней Азии. Джалал ад-дин был храбрым полководцем, но не обладал гибкостью политического деятеля. Своим амбициозным поведением, грабительскими нападениями он восстановил против себя многих представителей местной знати и широкие слои населения. В 1231 г., не выдержав засилья хорезмийцев, поднялись ремесленники и городская беднота Гянджи. Джалал ад-дин подавил восстание, но против него образовалась коалиция правителей Грузии, Румского султаната, Ахлатского эмирата.

После смерти Чингис-хана (1227 г.) на курултае 1229 г. на престол Монгольской империи был возведен его сын Угедей (1229-1241). Продолжая завоевательную политику отца, великий хан (каан) приказал двинуть огромное войско в Хорасан и Иран. Монгольская армия под командованием нойона Чормагуна выступила против Джалал ад-дина. Опустошив Хорасан, она вошла в пределы Ирана. Под натиском монголов Джалал ад-дин отступил в Южный Курдистан вместе с остатками своих войск. В 1231 г. он был убит около Диярбакыра. Гибель Джалал ад-дина открыла путь монголам в глубь стран Ближнего и Среднего Востока.

В 1243 г. Хорасан и захваченные Чормагуном области Ирана по распоряжению Угедей-каана были переданы эмиру Аргуну. Он был назначен управителем (баскаком) в почти начисто опустошенном монголами крае. Аргун сделал попытку наладить экономическую жизнь и восстановить сельские поселения и города Хорасана. Однако такая политика встречала сопротивление привыкшей к грабежам монгольской степной знати.

Монгольское завоевание нанесло страшный удар развитию производительных сил покоренных стран. Огромные массы людей были истреблены, а оставленные в живых - превращены в рабов. "Татары, - писал историк XIII в. Ибн ал-Асир, - ни над кем не сжалились, а избивали женщин, младенцев, распарывали утробы беременным и умерщвляли зародышей". Сельские поселения и города стали руинами, и некоторые из них лежали в развалинах еще в начале XIV в. Земледельческие оазисы большинства регионов были превращены в кочевые пастбища и стоянки. Пострадали от завоевателей и местные скотоводческие племена. Плано Карпини писал в 40-х годах XIII в., что их "также истребили татары и живут в их земле, а те, кто остался, обращены в рабство". Рост удельного веса рабства при монголах привел к социальному регрессу покоренных стран. Натурализация хозяйства, усиление роли скотоводства за счет земледелия, сокращение внутренней и международной торговли привели к всеобщему упадку.

Страны и народы, завоеванные монголами, были поделены между отпрысками Чингис-хана . Каждому из них был выделен улус (удел) с определенным количеством войска и зависимыми людьми. Тулуй, младший сын Чингис-хана , согласно обычаю, получил в удел Монголию - коренное владение (юрт) отца. Ему была отдана в подчинение 101 тыс. воинов из 129 тыс. человек регулярной армии. Угедею , третьему сыну Чингис-хана , был выделен улус в Западной Монголии с центром на верхнем Иртыше и Тарбагатае. После возведения на трон в 1229 г. он поселился в Каракоруме - столице Монгольской империи. Наследникам Джучи , старшего сына Чингис-хана , отдали земли, расположенные к западу от Иртыша и "от границ Каялыка (в Семиречье) и Хорезма до мест Саксин и Булгар (на Волге), вплоть до тех пределов, куда доходили копыта татарских коней". Другими словами, в этот удел вошли северная часть Семиречья и Восточный Дашти Кипчак, включая Нижнее Поволжье. Границы Джучиева улуса были расширены при Бату-хане , совершившем поход в Камскую Булгарию, на Русь и в Центральную Европу. После образования Золотой Орды центром улуса Джучидов стало Нижнее Поволжье. Чагатай, второй сын Чингис-хана , получил от отца 4 "тьмы" (или тумена, монг. "10 000", а также "бесчисленное множество"), включавшие территории племен барлас и кунграт, и земли от Южного Алтая и р. Или до Амударьи. Его владения охватывали Восточный Туркестан, значительную часть Семиречья и Мавераннахр. Основная территория его улуса называлась Иль-Аларгу, центром которой был г.Алмалык.

В состав владений Чагатая вошла, таким образом, значительная часть Средней Азии и Восточного Казахстана. Однако его власть распространялась непосредственно на кочевых монголов и покоренные ими степные тюркоязычные племена, фактическое управление в западных областях Чагатайского улуса осуществлялось согласно приказу Чингис-хана Махмудом Яловачем. Избрав своей резиденцией Ходжент, он правил в крае с помощью военных контингентов монгольских баскаков и даругачи (или даруга).

Положение оседлого населения Мавераннахра после нашествия Чингисхана было весьма тяжелым. Господство чужеземцев сопровождалось актами грубого насилия, вымогательства и ограбления мирных жителей. В этом монгольской аристократии помогала среднеазиатская знать, перешедшая на сторону завоевателей. Засилье пришлых и местных феодалов привело к восстанию народных масс Бухары. В 1238 г. поднялись на борьбу сельские жители Тараба - одного из селений в окрестностях Бухары. Повстанцев возглавил мастер по выделке сит Махмуд Тараби. Собрав крестьянские отряды, он вступил в Бухару и занял дворец управлявшей городом династии садров. Однако вскоре повстанцы были разгромлены, в сражении с монгольской армией погиб Махмуд Тараби. После этого Махмуд Яловач был отозван в Каракорум и смещен с поста. Вместо него был назначен его сын Масуд-бек.

В конце 40-х - начале 50-х годов XIII в. начались ожесточенные усобицы и борьба за власть между потомками Чингис-хана. Располагая значительными военными силами и экономическим могуществом, они всячески стремились к независимости. В основе этого процесса лежало также дальнейшее развитие удельной феодальной системы в Монгольской империи. Отсутствие прочных хозяйственных, политических и культурных связей, разноплеменный характер империи, борьба покоренных народов против своих поработителей вели к распаду на самостоятельные государства обширной Монгольской державы.

Чагатай, будучи старшим в чингисидском роду, пользовался большим авторитетом и влиянием, и хан Угедей не принимал без его согласия важных решений. Чагатай назначил своим наследником Кара Хулагу - сына своего брата, Матугэна. После смерти в 1241 г. Угедея , а затем Чагатая в результате острого противоборства в 1246 г. великим ханом стал Гуюк (1246-1248). Правителем Чагатайского улуса был провозглашен Есу Мункэ. Кара Хулагу был отстранен от власти объединившимися наследниками улусов Чагатая и Угедея . Однако после смерти Гуюка вспыхнуло пламя новой Междоусобной смуты. В ходе ожесточенной борьбы между потомками Угедея и Тулуя к власти пришел Мункэ (1251-1259), старший сын Тулуя. Многие царевичи из кланов Чагатая и Угедея были казнены. Правительницей Чагатайского улуса стала Оркына, вдова Кара Хулагу (ум. в 1252 г.).

Монгольская империя в середине XIII в. была фактически разделена между наследниками Тулуя и Джучи . Пограничные рубежи владений Бату , сына Джучи , и великого хана Мункэ проходили пор. Чу и Таласу. Семиречье оказалось под властью Мункэ, а Мавераннахр на время попал в руки Джучидов.

В 1259 г., после смерти Мункэ, произошел новый виток феодальных усобиц в Монгольском государстве, завершившийся провозглашением Хубилая , брата Мункэ, верховным правителем Монгольской империи (1260 г.).

Чингисидская держава рассматривалась как собственность правящей династии, ее многочисленных представителей. Великий каан имел широкие прерогативы, сочетая в одном лице военную, законодательную и административно-судебную власть. В политической структуре Монгольской державы сохранился курултай - совет кочевой знати под эгидой Чингисидов. Формально курултай считался высшим органом власти, на котором избирался верховный хан. Курултай решал вопросы мира и войны, внутренней политики, рассматривал важные споры и тяжбы. Он собирался, однако, фактически лишь для утверждения решений, заранее подготовленных кааном и его ближайшим окружением. Советы монгольской знати собирались вплоть до 1259 г. и прекратились лишь со смертью Мункэ-хана.

Монгольская империя, несмотря на существование верховной ханской власти, состояла реально из ряда самостоятельных и полузависимых владений, или уделов (улусов). Улусные правители - Чингисиды - получали доходы и подати со своих уделов, содержали собственный двор, войска, гражданскую администрацию. Однако им обычно не разрешалось вмешиваться в дела управления земледельческих областей, на которыми верховные ханы назначали специальных чиновников.

Правящий слой монгольских улусов состоял из высшей знати во главе с прямой и боковыми ветвями чингисидской династии. Гражданское управление в уделах осуществлялось над оседлым населением с помощью старой местной бюрократии. В государстве Чагатаидов при Масуд-беке была проведена денежная реформа, сыгравшая важную роль в подъеме экономики Средней Азии.

В отдельных случаях гражданское управление в государстве Чагатаидов осуществлялось с помощью старых династов, носивших титул "малик". Такие правители имелись в ряде крупных областей и городов Мавераннахра, в частности в Ходженте, Фергане, Отраре. В завоеванные области и города Средней Азии и Восточного Туркестана назначались и собственно монгольские власти - даруга. Первоначально их власть ограничивалась исполнением военной функции на местах, но с течением времени их прерогативы значительно расширились. Даруга стали выполнять обязанности по переписи населения, рекрутированию войск, устройству почтовой службы, взиманию и доставке налогов в ханскую орду.

Основная масса кочевого и оседлого населения Чагатайского улуса находилась на различных стадиях феодального строя. Наиболее развитыми феодальные отношения были в земледельческих областях, сохранивших прежние социально-экономические институты. Кочевое население, состоявшее из собственно монгольских и покоренных тюркоязычных племен, находилось на раннефеодальной стадии развития с сильными пережитками родо-племенного строя. Номады были обязаны нести военную службу, выполняли различные повинности и уплачивали налоги в пользу своих господ. Кочевники разделялись на десятки, сотни, тысячи и "тьмы", к которым были прикреплены. Согласно уложениям Чингис-хана , они не имели права на переход от одного владетеля или начальника к другому. Самовольный переход либо бегство карались смертью.

Монгольские араты уплачивали налоги в пользу своей знати и верховного ханского двора. В правление Мункэ с них собирали так называемый купчур в размере: 1 голова скота со 100 голов животных. Купчур уплачивался и крестьянами, а также ремесленниками и горожанами. Кроме того, земледельческое население вносило поземельный налог - харадж и другие подати и сборы. Сельские жители уплачивали, в частности, особый натуральный сбор (тагар) на содержание монгольского войска. Они должны были также нести повинность по содержанию почтовых станций (ямов). Взимание многочисленных налогов отягощалось хищнической откупной системой, разорявшей массу земледельцев и скотоводов.

В начале XIV в. значение рода Чагатаидов в Средней Азии и Семиречье быстро возрастало. Чагатаидские правители стремились к централизации власти и к дальнейшему сближению с оседлой знатью Мавераннахра. Кебек-хан (1318-1326) старался восстановить городскую жизнь, наладить земледельческое хозяйство и торговлю. Он провел денежную реформу, которая копировала аналогичную реформу хулагуидского правителя Ирана Газан-хана. Введенная им в 1321 г. в обращение серебряная монета стала известна как "кебеки". В нарушение древних традиций кочевых монголов Кебек-хан отстроил в долине р. Кашкадарьи дворец (монг. карши), вокруг которого вырос город Карши. Эти нововведения встречали упорное сопротивление со стороны отсталых патриархальных слоев монгольской аристократии. Поэтому реформы Кебек-хана имели в целом ограниченный характер.

При брате и преемнике Кебек-хана, Тармаширине (1326-1334), был сделан следующий шаг к сближению с местной знатью - провозглашение ислама официальной религией. Тармаширин пал жертвой кочевых монголов, державшихся патриархальных традиций и языческих верований.

В конце 40-х - 50-х годах XIV в. Чагатайский улус распался на ряд самостоятельных феодальных владений. Западные области государства были поделены между вождями тюрко-монгольских племен (барласов, джелаиров, арлатов, каучинов). Северо-восточные территории Чагатайского улуса обособились в 40-х годах XIV в. в самостоятельное государство Могулистан. В его состав вошли земли Восточного Туркестана, степи Прииртышья и Прибалхашья. На западе рубежи этого государства достигали среднего течения Сырадьи и Ташкентского оазиса, на юге - Ферганской долины, а на востоке - Кашгара и Турфана.

Основное население Могулистана состояло из скотоводческого населения - потомков смешанных тюрко-монгольских племен. Среди них были канглы, кереиты, арлаты, барласы, дуглаты, из среды которых происходил местный ханский род. В 1348 г. знать восточных областей Чагатайского улуса избрала в качестве верховного хана Тоглук-Тимура. Опираясь на верхушку дуглатов и другие кланы, он подчинил Семиречье и часть Восточного Туркестана. Тоглук-Тимур принял ислам, заручился поддержкой мусульманского духовенства и начал борьбу за обладание Мавераннахром. В 1360 г. он вторгся из Семиречья в долину Сырдарьи, но разногласия между военачальниками прервали его дальнейшее продвижение в глубь среднеазиатского Двуречья. Ранней весной следующего года Тоглук-Тимур снова выступил в поход на Мавераннахр, где на сторону монголов перешел Тимур , получивший ранее от Тоглук-Тимура в удел г. Кеш (Шахрисабз). Могулистанская армия заняла Самарканд и продвинулась на юге до горных хребтов Гиндукуша. Однако власть Тоглук-Тимура в Мавераннахре оказалась непродолжительной. Вскоре он возвратился в Могулистан, что было использовано местными кочевыми вождями для свержения его сына, Ильяс-Ходжи, оставленного в крае в качестве наместника. Против него выступил и Тимур в союзе с чагатаидом, правителем Балха эмиром Хусейном. Ильяс-Ходжа бежал в Могулистан, где началась смута после смерти Тоглук-Тимура.

В 1365 г. Ильяс-Ходжа напал на Мавераннахр и одержал победу над Хусейном и его союзником Тимуром в битве на берегу Сырдарьи. Ограбив города и селения Ташкентского и других оазисов, могулистанская армия направилась к Самарканду. Ильяс-Ходжа не смог овладеть городом, его оборону организовали сами жители, во главе которых были и сербедары. Ильяс-Ходжа был вынужден уйти обратно в Семиречье.

Завоевание Чингис-ханом Хорезмского государства, объединившего под своей властью к началу XIII в. Среднюю Азию, Иран и Афганистан, в значительной мере объяснялось его внутренней слабостью. Борьба между разными группами знати и феодальная раздробленность препятствовали организации обороны. Хорезмшах не доверял своим вассалам и боялся созывать их ополчения, вассалы враждовали друг с другом и с центральным правительством, а все вместе они боялись активности народных масс, не решались вооружать их для борьбы с внешним врагом. Поэтому, как свидетельствуют сообщения арабского историка Ибн ал-Асира, а также Джувейни, Рашид-ад-дина и других авторов XIII - начала XIV в., писавших на персидском языке, в Средней Азии, как pi в Иране, а равно и в странах Закавказья, наиболее активными борцами против ополчений Чршгис-хана были народные массы, в первую очередь органр13ованные в цехи ре
месленники и городская беднота. Завоеватели встретили очень сильный отпор, но в результате пассивности или прямой измены местных феодалов изолированные очаги сопротивления были подавлены монголами поодиночке.
Сначала Чингис-хан обменивался посольствами с хо- резмшахом Мухаммедом (1200 - 1220), стараясь через своих послов и купцов собрать как можно больше сведений о силах противника. Затем Чингис-хан начал активные военные действия (1219 г.), использовав в качестве предлога ограбление в городе Отраре на Сырдарье шедшего из Монголии торгового каравана. Хорезмшах, побоявшись соединить вместе все ополчения своих вассалов, рассредоточил войска по отдельным укрепленным городам и тем самым обрек их на пассивную оборону. Монгольское войско во главе с Чингис-ханом, взяв Отрар, направилось через степи к Бухаре.
Быстрота движения войск Чингис-хана не позволила провести нужных мероприятий для встречи с врагом. Крупные землевладельцы, купцы и высшее мусульманское духовенство, боясь за свои богатства и не доверяя народным массам, стали на путь предательства. Из-за их измены в начале 1220 г. были захвачены Бухара, Самарканд и другие города Зарафшан- ской долины. Серьезное сопротивление было оказано в Джен- де и особенно в Ходженте, где выдвинулся его героический защитник Тимур-Мелик, один из немногих военачальников, проявивших подлинную стойкость и большие военные способности. Хорезмшах Мухаммед, напуганный успехами Чингис-хана, бежал в Иран под предлогом сбора нового войска, но затем укрылся на одном из островов Каспийского моря, где и умер в конце 1220 г. После долгой и героической обороны Мерва и Ургенча их населением эти города бы
ли взяты и разрушены. К 1221 г. вся Средняя Азия была захвачена монгольскими завоевателями.
Последствия завоевания Средней Азии монголами носили катастрофический характер. Разрушены были замечательные ирригационные системы Мервского оазиса, Хорезма и других районов.
Ургенч, Мерв, Термез и другие города лежали в развалинах. Для управления земледельческими районами Ma- вераннахра великий хан Угэдэй по соглашению с улусным ханом Чагатаем назначил состоявшего на службе у Чингисхана богатого хорезмского купца Махмуда Ялавача, игравшего главную роль в упомянутых посольствах Чингис-хана к хо- резмшаху Мухаммеду. Потомки Махмуда Ялавача, сделавшиеся феодалами, управляли земледельческими районами Маверан- нахра до 1311 г. Они старались опираться на уцелевшую местную феодальную знать и мусульманское духовенство, а также на богатое купечество, которое быстро примирилось с монгольским владычеством. Чагатай-хан и его преемники в степях Семиречья, сохраняя кочевой образ жизни. Господство кочевников гибельно отразилось на экономике и культуре Семиречья. В течение XIII в. здесь почти исчезли земледельческие оазисы и города, вся страна превратилась в степь.
Завоеватели установили жестокие формы феодальной эксплуатации покоренного оседлого трудящегося населения. Крестьяне и ремесленники, оставшиеся в городах, были задавлены громадными налогами и повинностями, часть была обращена в рабство. Они работали в казенных мастерских на скудном пайке, получая ежедневно только хлеб и лишь три раза в неделю немного мяса.

Чингис-хан тщательно готовился к походу на Запад. Военным действиям предшествовала глубокая разведка сил врага, проведенная с помощью состоявших на службе у Чингис-хана мусульманских купцов из Средней Азии, ведших караванную торговлю с Китаем; они же являлись проводниками монгольских армий.

Осенью 1219 г. с берего.з Иртыша Чингис-хан двинул свое войско в поход против государства хорезмшаха Мухаммеда.

Для одновременного нанесения ударов по важнейшим центрам государства хорезмшаха Чингис-хан разделил свое войско на части. Оставив часть своих войск осаждать Отрар, он послал отряды вверх и вниз по течению р. Сыр-Дарьи, а сам с главными силами устремился к Бухаре.

Монгольские войска, посланные в города, лежавшие по Сыр-Дарье, встретили упорное сопротивление в Ходженде. Неравной борьбой с монголами руководил Тимур-Мелик, который с горстью храбрецов укрылся на острове близ города и мужественно отбивался от полчищ завоевателей.

Бухара была взята Чингис-ханом после двенадцатидневной осады в феврале 1220 г. Город был разгромлен, население частью перебито, частью обращено в рабство. В марте 1220 г. Чингис-хан подошел к Самарканду, защите которого хорезмшах придавал большое значение и поэтому сосредоточил там сильный гарнизон. Но и Самарканд подвергся участи Бухары. После монгольского разгрома в нем не осталось и четверти его жителей. И Бухара и Самарканд пали из-за предательства части феодальной знати. К маю 1220 г. весь Мавераннахр был завоеван.

Хорезмшах Мухаммед не сумел оказать сопротивления завоевателям, хотя его силы намного превышали монгольские. Он не доверял ни своим полководцам, ни своем вассалам и феодальному ополчению и, боясь сосредоточить его в одном месте для решающего боя, распылил на мелкие отряды, которые были уничтожены войсками Чингис-хана порознь. Сам Мухаммед и его старший сын Джелал-ад-дип бежали в Иран. В погоню за хорезмшахом был послан монгольский отряд под начальством Джебэ и Субутая. Спасаясь от преследования, Мухаммед переправился на пустынный остров на Каспии и умер там в одиночестве в декабре 1220 г. Печальная участь постигла и мать его Туркан-хатун. Она, вместе со всем гаремом хорезмшаха, попала в плен к Чингис-хану, была увезена в Монголию, где и умерла.

Всадники Джебэ и Субутая, преследовавшие Мухаммеда, были первыми монгольскими отрядами, появившимися в Хорасане. Пройдя через Северный Иран и сильно разорив его, этот отряд вступил в пределы Кавказа, опустошил Ширван и часть Грузии, разгромил кыпчаков (половцев) и вторгся в южно-русские степи, где в 1223 г. на Калке разбил полки русских князей. Обойдя Каспийское море с запада, отряд присоединился к главным силам Чингис-хана, возвращавшимся в Монголию. В Казвине, Хамадане и других городах жители оказали завоевателям героическое сопротивление.

После смерти хорезмшаха Мухаммеда Джелал-ад-дин приехал в Хорезм, но, встреченный враждебно местной знатью, был вынужден уйти в свой удел - город Газну.

По взятии Самарканда Чингис-хан вновь разделил свои войска на несколько отрядов и послал их на завоевание крупнейших городов Средней Азии и Хорасана.

Три старшие царевича - Джучи, Чагатай и Угэ-дэй - были направлены к Ургенчу. После 6 месяцев осады и ожесточенных уличных боев город был взят (апрель 1221 г.), его население истреблено или уведено в рабство. Монгольские войска разрушили плотину на

Аму-Дарье, и вода затопила весь город; кто случайно спасся от всеобщей резни, тот утонул в воде или погиб под развалинами.

В Хорасан был послан младший сын Чингис-хана- Тулуй. Авангард его войска взял Несу я Себзевар. Первой операцией Тулуя был штурм Мерва, который пал, несмотря на оказанное жителями сопротивление. Затем страшному разрушению подвергся Нишапур; территория этого города была вспахана.и засеяна ячменем. В обоих -городах была произведена всеобщая резня населения. Этим же отрядом был разрушен Туе и занят Херат, Тулуй взял и разрушил Таликан.

Сам Чингис-хан в конце 1220 г. направился в Термезу, в котором после сдачи население было вырезано. Жители Балха не оказали никакого сопротивления и сдались на милость монголов. Но Чингис-хан все же велел разрушить Балх и вырезать все население, не желая иметь у себя в тылу укрепленный город. Бамиан был стерт с лица земли. Всюду, где появлялись войска Чингис-хана, они разрушали цветущие города и селения, уничтожали сотни тысяч людей, уводили в полон и рабство женщин и детей, а также ремесленников. В результате этого нашествия Хорасан был страшно опустошен.

Феодалы -боялись вооружить народные массы на борьбу с завоевателями. Знать в большинстве стремилась к капитуляции и соглашению с монголами. Крестьянство было распылено и безоружно. Зато жители городов, в первую очередь ремесленники, оказывали героическое сопротивление врагу.

Нашествия кочевников, будь то арабы-бедуины, тюрки-огузы и другие, на оседлые земледельческие области вообще были опустошительны, но при этом опустошения обычно носили стихийный характер. Но Чингисхан и его полководцы ввели в практику приемы организованного опустошения земледельческих областей и городов и массовой резни населения. Эта система, автором которой был сам Чингис-хан, вызвана была тем, что монгольских войск, общая численность которых, по вычислению акад. В. В. Бартольда, не превышала 200 тыс. человек, было слишком недостаточно, чтобы удержать в повиновении огромные захваченные территории. Массовым уничтожением способных к сопротивлению людей. и системой террора Чингис-хан хотел запугать и ослабить покоренные народности и предотвратить восстания на местах против завоевателей. Не все близкие к Чингис-хану люди одобряли эту систему. Как сообщают источники, ее противниками были даже два сына Чингис-хана - Джучи и Угэдэй. Но большинство монгольских кочевых феодалов одобряло чин-гисову систему, ибо она облегчала им грабежи в небывалых до того масштабах.