Рассуждение о лирической поэзии или об оде.
Впервые стихотворения Г. Р. Державина увидели свет в 1773 году. Но становление Державина как поэта произошло гораздо позже. В ранней юности стихи его были подражательными, последующее творчество уже несет на себе отпечаток зрелых размышлений. Державин был не только поэтом, но и теоретиком литературы. Его перу принадлежит целый ряд теоретических работ. В работе под названием «Рассуждение о лирической поэзии или об оде» он показывает свою готовность отойти от общепринятых норм литературно-критического очерка как по форме, так и по содержанию. Державин отказывается от классицистических норм. Он считает главным вдохновение, порывы чувств, высокие мысли, а не строгое соответствие языковым и стилистическим правилам. Несомненно, что яркой особенностью поэзии Державина является несвойственный поэтам того времени прием: сочетание «высокого» и «низкого». Державин решается использовать «низкую» лексику, и это делает его произведения яркими и самобытными.
Державин вводит новые размеры. Например , в стихотворении «Ласточка» использованы вместе «несочетаемые» ранее размеры: трехсложный дактиль и трехсложный амфибрахий…
Доминирующей темой в творчестве Державина является человек, его жизнь и внутренний мир . Поэт обращает внимание на мельчайшие детали человеческого бытия, что так же явилось новшеством для поэзии того времени. В стихах , написанных Державиным, ясно ощущается позиция самого поэта , читатель понимает его мировоззрение, имеет возможность прикоснуться к его внутреннему миру. Державин не скрывает своих мыслей, эмоций, щедро делится ими с читателем. Подобная тенденция была шагом к развитию реализма в поэзии.
Очень интересным в творчестве Державина является образ самого поэта . В этом воплотилась гражданская позиция Державина. В его понимании, поэт должен смело бороться за правду, должен говорить правду даже царям...
Нередко в творчестве Державина проскальзывают автобиографические мотивы, читатель может составить определенное представление о жизни самого поэта.
Державин принадлежал к дружескому литературному кружку в Петербурге, участники которого были недовольны существующей поэзией. Они стремились к созданию оригинальной самобытной поэзии. В конце 70-х годов XVIII века Державин создает такие произведения, которые вызывают искреннее одобрение собратьев по кружку. Творчество Державина становится более реалистичным. И не случайно сам поэт в 1805 году написал о своей поэзии как об «истинной картине натуры». (беседа любителей русского слова?)
Огромное значение в творчестве Державина имеет ода «Фелица », которая была создана в 1782 году. Это произведение ознаменовало собой новый этап в русской поэзии. Если говорить о жанре «Фелицы», то это была настоящая хвалебная ода. Но своеобразие произведение было в том, что поэт отступил от привычных правил. О н выразил свои чувства по отношению к императрице иным языком, не таким, каким обычно возносили хвалу сильным мира сего. Императрица Екатерина II показана в образе Фелицы.
В этом произведении образ императрицы значительно отличается от привычного классицистического изображения монарха. Державин изображает реального человека, говорит о ее привычках, занятиях. Державин использует сатирические мотивы и бытовые описания . А законы классицизма не разрешали при написании оды использовать сатиру и бытовые детали. Державин сознательно нарушает традицию, поэтому его новаторство в написании оды несомненно .
Очень интересно сравнить произведениеЛомоносова «Ода на восшествие...» и произведение Державина «Фелица». Ломоносов в своем творчестве использует воcшествие...» мы встречаем такие слова, как «бисер», «порфира», «зефир», «душа», «зрак», «рай»...
Державин широко использует низкую лексику . Он говорит о себе: «курю табак», «кофе пью», «забавлюсь лаем псов», «играю в дурака с женой». Таким образом поэт раскрывает перед читателем подробности своей частной жизни . Классицистические традиции не позволяли подобных описании.
И Ломоносов, и Державин обращаются к сильным мира сего. Ломоносов говорит: «Божественным устам приличен, монархиня, сей кроткий глас»
Державин обращается к императрице с вопросом: «Подай, Фелица, наставленье как пышно и правдиво жить...». В этих словах таится одновременно и упрек к царице.
С точки зрения Ломоносова, царица является божественным существом, стоящим выше всех и всего:
Ломоносов воспевает царицу, осыпает ее похвалами, возносит коронованную особу на тот пьедестал, который т далеко от простых смертных. Ломоносов не допускает даже тени иронии, когда речь идет о государственной власти. Этого нельзя сказать о Державине, который использует тиру, говоря о чиновниках…
Новаторство Державина проявляется не только в «Фелице», но и в целом ряде других произведений. Основная его заслуга в том, что он существенно расширил узкие границы классицистических традиций. Классицизм был доминирующим направлением литературы XVIII века. Согласно канонам классицизма творец должен изображать не реального человека, а определенный тип героя. Например, если речь шла об изображении положительного героя, то это должен был быть человек без недостатков, идеальный герой, разительно отличающийся от живых людей. Если речь шла об изображении отрицательного героя, то это должен был быть человек в высшей степени непорядочный, олицетворение всего темного, инфернального, что есть в человеке. Классицизм не брал во внимание, что в одном человеке с успехом могли уживаться и положительные и отрицательные черты . Так же классицистические традиции не признавали любого упоминания о быте или проявления простых человеческих чувств. Новаторство Державина стало началом возникновения новой поэзии, где есть место реальному человеку и его истинно человеческим чувствам, интересам и качествам.
Его оригинальный поэтический стиль нашел яркое выражение в одах конца 1770-х - начала 1790-х годв: «На смерть князя Мещерского», «Фелица», «Бог», «Видение Мурзы», «Водопад» и др.
Гражданские оды: адресовал лицам, наделенных большой политической властью: монархи, вельможи. Их пафос не только хвалебный, но и обличительный. Ода «Фелица» написана в конце 18 века, отражает новый этап правительства в России. Просветители теперь видят в монархе человека, которому общество поручило заботу о благе граждан. У монарха много обязанностей, среди которых законодательство, от которого зависит судьба подданных. Державинская Фелица выступает как милостивая монархиня – законодательница. Новаторство Державина не только в трактовке образа просвещенного монарха, но и в смелом соединении хвалебного и обличительного начал, оды и сатиры. Таких произведений предшествующая литература не знала, так как правила классицизма строго разграничивали эти явления. Соединение в одном произведении оды и сатиры одно из явлений просветительской литературы. Просветители понимали жизнь общества как постоянную борьбу истины с заблуждением. Либо приближение к идеалу, либо удаление от него. В оде Фелица является идеалом, а отклонение от нормы – ее нерадивые мурзы. Далее он пишет оду «Вельможа» в ней снова и сатирическое и хвалебное смешаны, но если в Ф. преобладало положительное начало, а насмешки над вельможами отличались шутливым характером, то в Вельможе соотношение добра и зла уже
иное, хвалебная часть занимает более скромное место. Державинская сатира исполнена гневного чувства, будучи введена в оду, она приняла одическую художественную форму. Сатира облеклась в 4-х стопные ямбы, заимствуются из оды и повторы, усиливающие ее гневную патетику.
Победно-патр. Лирика: отдавая дань Л., Д. и в этой лирике сумел сказать новое слово. Поэты не стремились обрисовывать образ воспеваемого им полководца, традиционные уподобления Марсу и Орлу стирали индивидуальный образ воспеваемого ими. В стихотворении Снегирь Д. поставил перед собой принципиально иную задачу: он пытается создать неповторимый облик своего умершего друга (Суворова), излагая подробности его жизни. Его не смущает соседство в его стихотворении слов вождь, богатырь со словами кляча, солома, сухарь.
Сочинение
Г. Р. Державин творил свои произведения в эпоху расцвета классицизма. Это искусство выделяло «высокое», «среднее» и «низкое» направления. «Высокое» было связано с героическим и патриотическим началом в человеке: гражданское, патриотическое чувство делало человека личностью. Темами «среднего» и «низкого» жанров были исключительно чувства личные. О Державине говорят, что он нарушил систему трёх «штилей», созданную Ломоносовым. Поэт смело соединял высокое, среднее и низкое в один живой образ.
Если сравнить некоторые лучшие стихотворения Державина и приведённую в его теоретическом трактате «Рассуждение о лирической поэзии, или об оде» (1807 — 1816) деление од, то самой близкой самому поэту будет так называемая «смешанная ода», где объединяются элементы высоких, низких и средних жанров. Жанр и стиль оды «Фелица» — лучшее тому подтверждение. «Богоподобная» Фелица показана снижено, обытовлённо («Почасту ходишь ты пешком, И пища самая простая бывает за твоим столом»). Но эти подробности не снижают образ сказочной монархини, а делают его реальным, человечным, из плоти и крови, как будто точно списанным с натуры. И, наоборот, образ «развратного мурзы», обрисованный, казалось бы, ярко сатирически и содержащий в себе намёки на многих екатерининских вельмож, перерастает в образ человека, которому доступны высокие порывы. Он хотел бы научиться добродетели, в его уста вложены высокие слова:
Почувствовать добра приятство
Такое есть души богатство,
Какого Крез не собирал.
Итак, метод Державина позволял ему вносить в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображённой бытовой обстановки.
Державин воспевал в своих произведениях военные триумфы, победы, события придворной жизни. Но его всегда беспокоило то, насколько искренно и правдиво то, о чём он пишет:
Я любил чистоседечье,
Думал нравиться лишь им,
Ум и сердце человечье
Были гением моим.
«Сердечная простота», «язык сердца», «чистосердечье», «ум и сердце человечье», «забавный русский слог» — во всех этих выражениях чувствуется некая антитеза: правда — ложь; искренность — неискренность; человечность — книжная схема, далёкая от правды жизни. Можно ли сочетать «чистосердечье» и высокий «штиль»? Державин сам признавался, что не умел «выдерживать» великолепного «ломоносовского» парения в одах и потому избрал новый, совсем особый путь. Но и на этом «своём» пути приходилось спотыкаться. Красноречие, не согретое живым чувством, было чем-то противоположным гению поэта. Лгать в стихах Державин не умел, преувеличить мог (гиперболы свойственны высокому стилю), льстить иногда приходилось, но поэт вовсе не считал это своей заслугой:
Ты сам когда-нибудь осудишь
Меня за мглистый фимиам.
За правду чтить меня ты будешь —
Она любезна всем векам…
Мы до сих пор ценим военные оды поэта, прославляющие силу русского оружия. Это не оды, а целые поэмы, переполненные грандиозными образами и картинами, где словесная живопись спорит с олицетворениями, аллегориями и другими обычными атрибутами торжественных од. Поэт, как всегда, много работал над текстом этих произведений. Но, видимо, всё-таки душа к ним лежала меньше — не трогали они сердце. Державин не раз говорил, что в последние годы своего царствования Екатерина II, вместо того, чтобы заняться внутренними делами России, помогать людям, нуждающимся в защите, всё больше увлекалась победами и триумфами. Она перестала быть Фелицей. Это поэт хорошо знал как её личный секретарь. И громкие оды Державина уже не звучали вполне чистосердечно.
Державин чаще стал писать стихи, обращённые уже не к сильным мира сего, а к близким — друзьям, жене.
В 1812 году Державин создал стихотворную сказку «Царь-девица», целиком построенную на образах русского фольклора. Вот как она начинается:
Царь жила-была девица,
Шепчет русска старина,
Будто солнце светлолица,
Будто тихая весна.
Очи светлы голубые
Брови чёрные дугой,
Огнь уста, власы златые,
Грудь как лебедь белизной.
Уйдя в отставку, Державин принимается за новые, итоговые издания своих сочинений, спешит закончить автобиографические «Записки», «Рассуждение о лирической поэзии, или об оде», где объясняет читателю свои теоретический метод и стиль.
В 1800—1810-е годы были созданы такие шедевры, как «Снигирь», «Лебедь», «Евгению. Жизнь Званская» и последнее знаменитое восьмистишие-акростих, записанное автором за несколько дней до смерти на грифельной доске, — «Река времён».
Державин прославился как талантливы1 поэт и новатор в русской литературе эпохи классицизма. Переняв традиции, заложенные предшественником Ломоносовым, он создал свой неповторимый «смешанный» стиль.
- - - - - - - - - - -
В. А. Западов. Работа Г. Р. Державина над "Рассуждением о лирической поэзии"
"Рассуждение о лирической поэзии, или об оде" - итоговое литературно-теоретическое произведение Г. Р. Державина - разделило общую драматическую судьбу рукописного наследия поэта.
Печатание трактата было начато в "Чтении в Беседе любителей русского слова" в 1811 г. (кн. 2) и продолжено в следующем году (кн. 6). Затем публикация последовательного текста прервалась. Лишь в 14-й книге (1815 г.) появились фрагменты из очередной части "Рассуждения", предваренные авторской заметкой:
"Почтенные посетители благоволили слышать рассуждения мои в 1-й и 6-й книжке "Чтения в Беседе любителей русского слова" о древней и средних веков лирической поэзии. По порядку теперь должно бы говорить о новейшей, то есть: о кантате, оратории, сонете, мадригале, триолете, рондо, серенаде, опере, балладе, стансе, романсе и простой песни , в чем они различествуют между собою и что в них сочинители наблюдать должны; но как это более относится к классическому наставлению учеников и навело бы, может быть, скуку, то предоставя себе такое рассуждение напечатать вообще в особой книжке, здесь скажется только об опере, а паче героической, каковых природных еще почти у нас нет, и также о самом последнем степени лиры, т. е. о простой песни, в чем оная разнится с одою; ибо о сих обоих родах нигде и ничего не случалось мне читать на отечественном языке".
Эти три публикации более чем на столетие определили судьбу и датировку "Рассуждения о лирической поэзии".
В 1816 г. Державин скончался, и обещанная "отдельная книжка" "Рассуждения" не появилась. К собранию сочинений поэта (основной корпус которого состоял из произведений, вошедших в пять частей издания 1808-1816 гг.) "Рассуждение о лирической поэзии" было присоединено Н. А. Полевым в штукинском издании 1845 г., причем датировка трактата полностью определялась публикациями. В "Хронологической росписи сочинений Державина", составленной Полевым, значатся под 1811 г. "Рассуждение о лирической поэзии", под 1815 - "Окончание рассуждения о поэзии".
Тот же текст и те же даты воспроизведены в академическом издании сочинений Державина под редакцией Я. К. Грота (см.: Гр., 7, 516-611). Вопреки собственной декларации, объявлявшей в числе обязательных "главных черт" издания ") Пересмотр текста по рукописям" (Гр., 1, IX), Я. К. Грот абсолютно пренебрег державинскими рукописями и повторил текст журнальных публикаций. Таким образом, громадное количество ошибок, содержавшихся в публикациях, было воспроизведено в академическом издании и канонизировано его авторитетом.
Нельзя, однако, не обратить внимания на приведенное выше предуведомление Державина к публикации 1815 г. Из него недвусмысленно вытекает, что в 14-й книге "Чтения" печатаются лишь фрагменты большой работы. Между тем в издании Грота нет ни слова, которое бы ответило на вопрос, продолжил ли Державин "Рассуждение".3 Лишь в биографии поэта мимоходом замечено, что оно "осталось неконченным" (Гр., 8, 919).
Только в 1933 г., в обзоре рукописей Державина, Г. А. Гуковский указал на существование среди бумаг поэта в ГПБ им. М. Е. Салтыкова-Щедрина "второй части" трактата и кратко охарактеризовал ее. При этом, отметив "фигуру умолчания" у Грота, Гуковский заявил: "Между тем продолжение "Рассуждения" было написано и вполне закончено Державиным; более того: оно было подготовлено к печати". Однако за полгода до появления тома "Литературного наследства" в свет вышел сборник стихотворений Державина в издании "Библиотеки поэта" - под редакцией и с примечаниями того же Г. А. Гуковского. Из примечаний видно, что, извлекая из продолжения "Рассуждения" отдельные стихотворения для публикации, исследователь еще не успел разобраться в материале и не видел, что та рукопись, из которой он выбирал стихи, и является "окончательным текстом" державинского трактата.
По-видимому, большая популярность издания "Библиотеки поэта" привела к тому, что многие исследователи не заметили изменения точки зрения Г. А. Гуковского на "Рассуждение". Во всяком случае, до настоящего времени в ряде работ еще можно встретиться с утверждением, будто бы Державин не закончил свой трактат.
Хотя в антологиях и хрестоматиях фрагменты из "Рассуждения" воспроизводились по гротовскому изданию, исследователи обращались и к неопубликованной части трактата, причем в их работах приводились цитаты и даже целые абзацы из державинского текста.
Наконец, в 1981 г. в виде приложения к сборнику избранных стихотворений Державина были опубликованы выдержки из "Рассуждения о лирической поэзии" как из опубликованной, так и из неопубликованной его частей. Подготовка текста приложения и примечания к нему принадлежат Г. Н. Ионину. По его словам, публикуемый им по гротовскому изданию текст "Рассуждения" "сверен с рукописями и первой прижизненной публикацией. Глава "Романс" и отрывки из "Части 4-й" публикуются впервые, по рукописи...". Однако текстуальное сопоставление показывает, что в издании 1981 г. воспроизведены те же ошибки, которые проникли в прижизненную публикацию, а затем повторялись в перепечатках Полевого и Грота. Вот примеры из печатных текстов и рукописи только по главке "Песня":
печ.: "... подблюдные, - по гаданиям, их клиноды " - рукоп.: "...клидоны ";
печ.: "Есть показывающие естественное верное подобие, как под № 34" - рукоп.: "... верное подобие , как под № 23. - Есть изъясняющие чистосердечие и милую простоту, как под №34"; печ.: "А как рассказы таковых побед почти всегда оканчиваются над татарами..." - рукоп.: "... почти все оказываются над татарами..."
Число примеров можно значительно увеличить, но и приведенных достаточно для вывода: заявление Г. Н. Ионина, будто бы воспроизводимый им текст "сверен с рукописями", не соответствует действительности. Что же касается той части трактата, которая в 1981 г. печаталась впервые, то и она изобилует ошибками воспроизведения писарского почерка (вместо "генетлиатическою" Ионин публикует "генетическою", вместо "вошли" - "вышли", вместо "характерам, привычкам" - "характерным привычкам" и т. п.) и ошибками прочтения почерка Державина (вместо "иносказательныя и намеками" - "иносказательно или намеками", вместо "Отверницы" - "" и т. д.). Наконец, далеко не всегда Ионин вводит в свой текст последующую правку Державина (я здесь не имею в виду специально оговоренный фрагмент, сознательно печатающийся по первоначальному тексту).
Датирует "Рассуждение" Г. Н. Ионин несколько точнее - 1811-1816 гг. Но и такая датировка, правильно отодвигающая заключительный предел, неверна в отношении начала работы Державина над трактатом.
Как показывают бумаги державинских фондов и опубликованные данные, поэт начал работу над трактатом раньше, чем принято считать. Часть материалов, вошедших потом в "Рассуждение", Державин собрал еще в 1807 г. в связи с работой над "Посланием к великой княгине Екатерине Павловне о покровительстве отечественного слова" (см.: Гр., 3, 527). Именно в это время Державин установил тесные контакты с Евгением Болховитиновым, который помогал ему и тогда и позднее материалами, а также советами и критикой. Получал поэт материалы от П. Ю. Львова (тоже с 1807 г.), Я. А. Галинковского и других литераторов, книги - из академической и публичной библиотек, рукописные раритеты - от собирателей (П. П. Дубровского, А. И. Сулакадзева и др.). Кроме того, за сведениями о зарубежных литературах поэт обратился к дипломатам, а также к чиновникам министерства иностранных дел.
Так, посланник в Голландии князь С. Н. Долгорукий, выполняя просьбу Державина, 10 декабря 1810 г. отправил ему письмо с доставлением "сведений о именах лирических голландских поэтов и о некоторых из их творений". Чиновник министерства иностранных дел Г. С. Лебедев подобрал, перевел и передал в марте 1815 г. Державину сведения об индийской (точнее, бенгальской) поэзии и стихосложении.
Значительная часть подготовительных материалов сохранилась среди бумаг Державина в Рукописных отделах ГПБ и ИРЛИ. Сопоставление этих материалов с рукописями Державина, его перепиской с Евгением и замечаниями последнего на разные редакции державинского трактата, привлечение других данных позволяют восстановить творческую историю "Рассуждения о лирической поэзии".
В Приложении публикуется 3-я часть этого трактата Г. Р. Державина.
Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. СПб., 1872, т. 7, с. 598. Дальнейшие ссылки на это издание введены в текст с пометкой "Гр.", указанием тома и страницы.
Литературная позиция Державина - это прежде всего его отношение к классицизму. На этом сходятся все исследователи, кроме сторонников барокко, разумеется. Разногласия начинаются с той точки, когда исследователь дает свое определение "эстетических отношений" Державина к классицизму.
Теоретические воззрения Державина на литературу. Книга «Рассуждение о лирической поэзии, или об оде»
С другой стороны, "Рассуждение" - обобщение громадного опыта крупнейшего русского поэта; это эстетический трактат, основанный на державинском понимании лирической поэзии, ее происхождения, истории, теории и современной практики, - причем практики не одного только автора, но всей русской поэзии конца XVIII-начала XIX в.
Отсюда понятно, каким образом могло возникнуть в трактате, например, объяснение особенностей современной Державину рифмы, присущих "русской школе" функционально-значимой рифмовки. Это объяснение помогает ныне понять специфику рифмовки большинства ведущих поэтов второй половины XVIII-начала XIX столетия (Княжнина, Карамзина, Радищева и многих других, до молодого Пушкина включительно) - и даже самого Державина, хотя он после 1779 г. основывался на иных принципах.
Двойное назначение трактата объясняет, почему автор считал нужным вводить в него изложение "ученых" градаций "новейших словесников" с тем, чтобы, детально описав отдельные разновидности "од" (а точнее - лирики), заявить о их ненужности, ибо в одном лирическом стихотворении можно говорить обо всем и по-разному, - и здесь Державин опирался уже на свой собственный творческий опыт прежде всего.
В ранней редакции этот полемический элемент, направленный против "школьных правил", был еще более явным. В бумагах поэта есть лист с заметками, сделанными при чтении очередного трактата Гецеля. А на обороте этого листа - фрагмент текста ранней редакции 4-й части "Рассуждения". Судя по первой фразе, этот фрагмент следовал непосредственно за изложением французского (Батте) и немецкого (Зульцер) "разделения од".
Поэтические открытия Державина:
1.Из риторической поэзия превращается в предметную.
2.Слово лишено семантической двуплановости. Создает иллюзию полного соответствия объекту изображения.
3.Поэзия должна создавать пластические картины, которые можно увидеть зрителю. Создание пейзажей.
4.Разрушает жанровые перегородки (из классицизма). Язык - синтез.
5.Лирический герой - биографически конкретен. Личность автора не подавляется строгими правилами классицисткой поэзии.
1 опыты - сатирические стихи. 1 сборник - стихотворения, написанные под влиянием Ломоносова и Сумарокова. К концу 70-х осознал исчерпанность традиций Ломоносова. Он лишь повторяет его: «Хотел парить, но не мог». Не получалось, как у Ломоносова, выбирает свой путь. С 1779 года входит в литературу по-настоящему. Ода «На рождение в Севере порфирородного отрока».Ода «Ключ». Ода «На смерть Мещерского». Оды написаны 4-стопным ямбом. Меняется образ лирического героя. Если в поэзии классицизма поэт - поэт вообще, как голос нации, у Державина образ поэта приобретает личностные характеристики. Державин говорит от себя лично. «На рождение в Севере....» - нетрадиционный размер - хорей. Нет строфического деления. Концентрация идеи создавалась с помощью мифологии (в основном - античной). Державин обращается и к славянской мифологии- «седой Борей», напоминает Деда Мороза. В названии нет определения жанра - ода. Пейзаж - русский: русская зима. Традиционно здесь - пожелания будущему императору: «Будь на троне человек».
Г. Р. ДЕРЖАВИН (1743 - 1816)
Державин начал печататься в 1773 году, однако, это не было началом его литературной деятельности. Молодой поэт стал писать стихи еще на солдатской службе. Сохранились две тетради того раннего периода творчества, когда он “приобщался” к “воителям” нормативного стихосложения. В его ранних несамостоятельных опытах прослеживается влияние не только общепризнанных поэтов того времени, но и таких новаторов, как Чулков, Барков, к которым позднее мы сможем отнести и самого Державина.
Совершенствованию поэта предшествовало становление его как теоретика литературы.
В 1811 году он подвел итог теоретической части своего творчества рядом работ, одной из которых было “Рассуждение о лирической поэзии или об оде”, где он существенно отходит от общепринятых норм литературно-критического очерка того времени не только по форме, но и по содержанию.
Критика русского классицизма имела направленность по преимуществу грамматико-языковую, что не мешало делать заключения о жанрах и других особенностях разбираемых произведений. Критик должен быть исключительно строг к каждому индивидуальному оттенку, мешающему чистоте стиля. Подобная педантичность свойственна критике Тредиаковского и Ломоносова.
Рационализм эстетики классицизма преломился в просветительско-педагогическом понимании цели, стоящей перед нормативно-жанровой критикой.
Задача была до предела проста и в то же время невероятно сложна: просвещение читателей и писателей, формирование правильного (и только!) слога, правильной мысли и чувства. Г. Н. Теплов в статье “О качествах стихотворца рассуждение” пишет: “... стихотворец, не знающий ниже грамматических правил, ниже риторических, да когда еще недостаточен в знании... авторов, ... которые от древних веков образцом стихотворству считались,... уподобляется физику, не знающему математики, химии и гидравлики.” Такой поэт “никогда до познания прямого стихотворства доступить не может.” Итак, не полет вдохновения, а собственно филологическая эрудиция, не полет чувства, но рассудительность творческого процесса - вот что в первую очередь ценит в писателе критик-классицист.
Державин же отходит от вышеобозначенных норм классицистической критики. В уже упомянутой статье “Рассуждение о лирической поэзии или об оде” поэт так, например, объясняет значение слова “ода” : “... в новейших временах... она то же, что Кантата, Оратория, Романс, Баллада, Станс или даже простая песня”. Здесь налицо нарушение не только жанровой иерархии, но и прочих канонов литературы, установленных еще родоначальниками классицизма. Далее Державин разъясняет такие понятия, как “вдохновение”, “высокость”, “беспорядок лирический”. Поэт пишет об оде: “... восторженный ум не успевает чрезмерно быстротекущих мыслей расположить логически, поэтому ода плана не терпит”. Державин рассказывает о “единстве страсти” и о “разнообразии” ее одновременно, преломляя через свое понимание, правило о единстве места, времени, действия.
Далее Державин ратует за краткость оды и за ее правдоподобие, замечая, что “вымыслы истину только украшают”. Поэт поет гимн вдохновению, повторяя, что лишь оно способно “... на бурные порывы чувства, высокие божественные мысли, ... живые лицеподобия, отважные переносы и прочие риторские украшения, о коих было уже говорено”. Однако очень многое из того, что Державин применял на практике, осталось недосказанным в этой статье и получило признание лишь после изучения поэтики автора как стихотворца.
Одной из основных особенностей поэтики Державина является разрушение жанровой иерархии: соединение “высокого” и “низкого”. Традиционно употребление низкой лексики было возможно исключительно в низких жанрах: басня, эпиграмма, комедия. Нередко это создавало лексическую дисгармонию: “Прогаркни праздник сей крестьянский” (“Крестьянский праздник”). Здесь налицо смешение церковнославянской и низовой лексики.
Метрические неточности часто трансформировались в новые размеры. Так, в стихотворении “Ласточка” Державин вводит впервые чередование трехсложных дактилей и трехсложного амфибрахия:
Уж не ласточка сладкогласая
Домовитая со застрехи
Ах! Моя милая, прекрасная
Прочь улетела, - с ней утехи.
Но, пожалуй, наиболее широкое распространение получила так называемая “образная звукопись”, т.е. с помощью которой создается образ. “Глагол времен металла звон” - бой часов (“На смерть кн. Мещерского”), “Северны громы в гробе лежат” - образ полководца Суворова (“Снегирь”).
Державин широко пользуется неточными рифмами: “творенье” “перья”, “во тьме” “во сне” и т.д.
Изобразительность, пластичность находятся у Державина на высоком уровне. В его поэзии появляется конкретный лирический герой (“Приглашение к обеду”). Развитие идеи (не сюжета) связано с ориентацией поэта на публичное риторическое произнесение текста. Так, например, построена духовная ода “Бог” (заметим, что основной принцип построения - антитетичность). Идея в этой оде развивается следующим образом: 1) сравнение величия Бога с ничтожностью человека, 2) но в человеке есть Бог, а следовательно, предшествующая идея опровергнута, 3) человек - центр вселенной только благодаря Богу и единственное, что должен делать человек - стремиться к Богу. Здесь выстраивается определенная оппозиция: БОГ - МИР - Я (ты) (мы).
Однако поэт не проповедует пессимизм: жизнь приобретает особую ценность: Жизнь есть небес мгновенный дар. Для Державина Бог - первоначало, не существующее отдельно от природы. Таким образом, поэт принимает деизм, развитый еще Геродотом и Кантом. О существовании Бога свидетельствуют: “природный чин”, т. е порядок, гармония, стремление человека к субъективному творческому началу: “Тебя душа, быть может, чает...”. Образы здесь крайне эмблематичны и символичны. Стихотворение “Водопад” (1791) является образцом подобного стиля. Здесь символом недолгой славы героев становится образ осыпающейся горы: “Алмазна сыплется гора”. Сам водопад (Кивач - водопад в Карелии) олицетворение бездны, вечности, в которой все тонет. Образ часов перекликается с подобным образом в стихотворении “На смерть кн. Мещерского”.
Особую роль в литературе XVIII века имеет обращение к историческим лицам, которые являются примером для поколения. По мнению классицистов, история - замкнутый круг повторяющихся событий, а следовательно, история скрывает в себе бездну параллелей с настоящим временем. Для Державина Велисарий оклеветанный полководец, сравнивающийся с “неким мужем седым”, то есть, скорее всего, с Румянцевым, напрасно отстраненным от службы.
Заслуженно обращает на себя внимание пейзаж. В 60-е годы XVIII века вышли в свет “Песни Оссиана”, сочиненные шотландским поэтом Макферсоном.
Главным их героем был царь Фенгал и его сын Оссиан. Основными темами стали война и любовь. На фоне повествования выделялся мрачный колоритный пейзаж. Впоследствии подобный пейзаж стал называться “оссиановским”. Державин заимствует мрачность описаний и значительность аллегорий:
Под наклоненным кедром вниз,
При страшной сей красе природы,
На утлом пне, который свис
С утеса на яры воды,
Я вижу - некий муж седой
Склонился на руку главой.
Копье и меч и щит великой,
Стена отечества всего,
И шлем, обвитый повиликой,
Лежат во мху у ног его:....
Сидит и, взор вперя к водам.
В глубокой думе рассуждает:
“Не жизнь ли человеков нам
Сей водопад изображает?
Он так же благом струй своих
Поит надменных, кротких, злых. и т.д.
Итак, Бог для Державина - “источник жизни”, жизни не только духовной, но и жизни в государстве, к которой поэт не раз обращался в своих стихах и одах не только как гражданин, но и как “певец “, а подобное сочетание для классицизма невозможно.
Как уже было сказано, ода XVIII века не терпит и стилевого смешения. Однако обратимся к сравнительному анализу лексики и стиля произведений классика жанра, М. В. Ломоносова, и Г. Р. Державина. В своей “Оде на восшествие...” Ломоносов использует преимущественно возвышенную лексику: “бисер”, “порфира”, “зефир”, “душа”, “зрак”, “рай” и патетический стиль:
Когда на трон она вступила
Как Вышний подал ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец;
Тебя прияв облобызала:
Мне полно тех побед, сказала,
Для коих крови льется ток.
(“На день восшествия..., 1747 г.”)
Приведем выдержки из произведения Державина “Фелица”: “богоподобная”, “курю табак”, “кофе пью”, “забавлюсь лаем псов”, “играю в дурака с женой”.
Оба поэта дают правительнице наставления. Ломоносов описывает идеальную царицу: “Божественным устам приличен, монархиня, сей кроткий глас”.
Державин же, сравнивая и описывая автора и мурзу, использует вновь антитезу, показывая, каким не должен быть монарх, одновременно прося Фелицу о наставлении: “Подай, Фелица, наставленье как пышно и правдиво жить”. Ломоносов ощущает превосходство государыни над собой и поэзией:
Молчите, пламенные звуки, и колебать престаньте свет:
Здесь в мире расширять науки изволила Елисавет...
В безмолвии взирай вселенна....
Ломоносов - поэт государства, подчиненного “Фелице”, лишь воспевающий ее достоинства. Он заставляет замолчать даже “пламенные звуки поэзии”.
Державин же, обращаясь к Екатерине (Фелица - лат. felix - счастливая), по словам Белинского, “соединяет патетический элемент с комическим..., что есть не что иное, как умение представить жизнь в ее истине.”Не говоря уж о том, что все произведение пронизано сатирическими намеками на высокопоставленных чиновников.
Читаешь, пишешь пред налоем
Подобно в карты не играешь,
Как я, от утра до утра....
Не слишком любишь маскарады,
А в клоб не ступишь и ногой;
Храня обычаи, обряды,
Не донкишотствуешь собой;
Коня парнасска на седлаешь,
К духам в собранье не въезжаешь
Не ходишь с трона на Восток; ....
Монолог формально произносит один человек, мурза, но так ли это по сути? Образ мурзы меняется. Когда Фелица противопоставляется мурзе, как правило, имеет место сатира или едкий намек на множество реальных фактов “зашифрованных” в этом стихотворении. Однако в патетических моментах образ мурзы максимально приближается к авторскому:
Едина ты лишь не обидишь
Не оскорбляешь никого,
Дурачества сквозь пальцы видишь,
Лишь зла не терпишь одного.
В сатирических местах образ мурзы является собирательным образом порочных слуг:
Или музыкой и певцами,
Органом и волынкой вдруг,
Или кулачными бойцами
И пляской веселю мой дух;
Или, о всех делах заботу
Оставя, езжу на охоту
И забавляюсь лаем псов
Или над невскими брегами
Я тешусь по ночам рогами
И греблей удалых гребцов....
Очевидно, “Я” Ломоносова предельно обобщено в любом жанре, а у Державина значение лирического “Я” варьируется на основе тематики.
Тематика классицизма почти всегда предполагала обращение к великой личности в отдельности и к обществу в целом, но даже в этом Державина нельзя считать прямым последователем корифеев классицизма; будучи лишенным сервилизма, он резко выделяется из общего ряда во многом схожих поэтов этой эпохи.
Слово в его произведениях теряет ту плоскостность, которая была свойственна поэзии XVIII века, оно приобретает новые осязаемые формы, становится весомым.
Список литературы
- 1) Тексты Державина цитировались по книге: Г. Р. Державинъ Избранныя стихотворенiя; С. -Петербург. ; под редакцией П. Бьлодьда; 1913
- 2) Русская литературная критика XVIII века. Сборник текстовМ., Сов. Россия, 1978
- 3) В. А. Недзвецкий. Русская литературная критика XVIII-XIX веков Курс лекций. М., Изд-во МГУ, 1994
- 4) Западов А. В., Державин, М., 1958
- 5) Краткая литературная энциклопедия, М., Сов. Энциклопедия, 1964