Заведение Анны Марковны не из самых шикарных" как, скажем, заведение Треппеля, но и не из низкоразрядных. В Яме (бывшей Ямской слободе) таких было ещё только два. Остальные - рублевые и полтинничные, для солдат, воришек, золоторотцев.

Поздним майским вечером у Анны Марковны в зале для гостей разместилась компания студентов, с которыми был приват-доцент Ярченко и репортер местной газеты Платонов. Девицы уже вышли к ним, но мужчины продолжали начатый ещё на улице разговор. Платонов рассказывал, что давно и хорошо знает это заведение и его обитательниц. Он, можно сказать, здесь свой человек, однако ни у одной из «девочек» он ни разу не побывал. Ему хотелось войти в этот мирок и понять его изнутри. Все громкие фразы о торговле женским мясом - ничто в сравнении с будничными, деловыми мелочами, прозаическим обиходом. Ужас в том, что это и не воспринимается как ужас. Мещанские будни - и только. Причем самым невероятным образом сходятся здесь несоединимые, казалось, начала: искренняя, например, набожность и природное тяготение к преступлению. Вот Симеон, здешний вышибала. Обирает проституток, бьет их, в прошлом наверняка убийца. А подружился он с ним на творениях Иоанна Дамаскина. Религиозен необычайно. Или Анна Марковна. Кровопийца, гиена, но самая нежная мать. Все для Берточки: и лошади, и англичанка, и бриллиантов на сорок тысяч.

В залу в это время вошла Женя, которую Платонов, да и клиенты, и обитательницы дома уважали за красоту, насмешливую дерзость и независимость. Она была сегодня взволнованной и быстро-быстро заговорила на условном жаргоне с Тамарой. Однако Платонов понимал его: из-за наплыва публики Пашу уже более десяти раз брали в комнату, и это закончилось истерикой и обмороком. Но как только она пришла в себя, хозяйка вновь отправила её к гостям. Девушка пользовалась бешеным спросом из-за своей сексуальности. Платонов заплатил за нее, чтобы Паша отдохнула в их компании... Студенты вскоре разбрелись по комнатам, и Платонов, оставшись вдвоем с Лихониным, идейным анархистом, продолжил свой рассказ о здешних женщинах. Что же касается проституции как глобального явления, то она - зло непреоборимое.

Лихонин сочувственно слушал Платонова и вдруг заявил, что не хотел бы оставаться лишь соболезнующим зрителем. Он хочет взять отсюда девушку, спасти. «Спасти? Вернется назад», - убежденно заявил Платонов. «Вернется», - в тон ему откликнулась Женя. «Люба, - обратился Лихонин к другой вернувшейся девушке, - хочешь уйти отсюда? Не на содержание. Я тебе пособлю, откроешь столовую».

Девушка согласилась, и Лихонин, за десятку взяв её у экономки на квартиру на целый день, назавтра собрался потребовать её желтый билет и сменить его на паспорт. Беря ответственность за судьбу человека, студент плохо представлял себе связанные с этим тяготы. Жизнь его осложнилась с первых же часов. Впрочем, друзья согласились помогать ему развивать спасенную. Лихонин стал преподавать ей арифметику, географию и историю, на него же легла обязанность водить её на выставки, в театр и на популярные лекции. Нежерадзе взялся читать ей «Витязя в тигровой шкуре» и учить играть на гитаре, мандолине и зурне. Симановский предложил изучать Марксов «Капитал», историю культуры, физику и химию.

Все это занимало уйму времени, требовало немалых средств, но давало очень скромные результаты. Кроме того, братские отношения с ней не всегда удавались, а она воспринимала их как пренебрежение к её женским достоинствам.

Чтобы получить у хозяйки Любин желтый билет, ему пришлось уплатить более пятисот рублей её долга. В двадцать пять обошелся паспорт. Проблемой стали и отношения его друзей к Любе, хорошевшей и хорошевшей вне обстановки публичного дома. Соловьев неожиданно для себя обнаружил, что подчиняется обаянию её женственности, а Симановский все чаще и чаще обращался к теме материалистического объяснения любви между мужчиной и женщиной и, когда чертил схему этих отношений, так низко наклонялся над сидящей Любой, что слышал запах её груди. Но на всю его эротическую белиберду она отвечала «нет» и «нет», потому что все больше привязывалась к своему Василь Васильичу. Тот же, заметив, что она нравится Симановскому, уже подумывал о том, чтобы, застав их ненароком, устроить сцену и освободиться от действительно непосильной для него ноши.

Любка вновь появилась у Анны Марковны вслед за другим необыкновенным событием. Известная всей России певица Ровинская, большая, красивая женщина с зелеными глазами египтянки, в компании баронессы Тефтинг, адвоката Розанова и светского молодого человека Володи Чаплинского от скуки объезжала заведения Ямы: сначала дорогое, потом среднее, потом и самое грязное. После Треппеля отправились к Анне Марковне и заняли отдельный кабинет, куда экономка согнала девиц. Последней вошла Тамара, тихая, хорошенькая девушка, когда-то бывшая послушницей в монастыре, а до того ещё кем-то, во всяком случае бегло говорила по-французски и по-немецки. Все знали, что был у нее «кот» Сенечка, вор, на которого она изрядно тратилась. По просьбе Елены Викторовны барышни спели свои обычные, канонные песни. И все бы обошлось хорошо, если бы к ним не ворвалась пьяная Манька Маленькая. В трезвом виде это была самая кроткая девушка во всем заведении, но сейчас она повалилась на пол и закричала: «Ура! К нам новые девки поступили!» Баронесса, возмутившись, сказала, что она патронирует монастырь для павших девушек - приют Магдалины.

И тут возникла Женька, предложившая этой старой дуре немедленно убираться. Её приюты - хуже, чем тюрьма, а Тамара заявила: ей хорошо известно, что половина приличных женщин состоит на содержании, а остальные, постарше, содержат молодых мальчиков. Из проституток едва ли одна на тысячу делала аборт, а они все по нескольку раз.

Во время Тамариной тирады баронесса сказала по-французски, что она где-то уже видела это лицо, и Ровинская, тоже по-французски, напомнила ей, что перед ними хористка Маргарита, и достаточно вспомнить Харьков, гостиницу Конякина, антрепренера Соловейчика. Тогда баронесса не была ещё баронессой.

Ровинская встала и сказала, что, конечно, они уедут и время будет оплачено, а пока она споет им романс Даргомыжского «Расстались гордо мы...». Как только смолкло пение, неукротимая Женька упала перед Ровинской на колени и зарыдала. Елена Викторовна нагнулась её поцеловать, но та что-то прошептала ей, на что певица ответила, что несколько месяцев лечения - и все пройдет.

После этого визита Тамара поинтересовалась здоровьем Жени. Та призналась, что заразилась сифилисом, но не объявляет об этом, а каждый вечер нарочно заражает по десять - пятнадцать двуногих подлецов.

Девушки стали вспоминать и проклинать всех своих самых неприятных или склонных к извращениям клиентов. Вслед за этим Женя припомнила имя человека, которому её, десятилетнюю, продала собственная мать. «Я маленькая», - кричала она ему, но он отвечал: «Ничего, подрастешь», - и повторял потом этот крик её души, как ходячий анекдот. Зоя припомнила учителя её школы, который сказал, что она должна его во всем слушаться или он выгонит её из школы за дурное поведение.

В этот момент и появилась Любка. Эмма Эдуардовна, экономка, на просьбу принять её обратно ответила руганью и побоями. Женька, не стерпев, вцепилась ей в волосы. В соседних комнатах заголосили, и припадок истерии охватил весь дом. Лишь через час Симеон с двумя собратьями по профессии смог утихомирить их, и в обычный час младшая экономка Зося прокричала: «Барышни! Одеваться! В залу!»

Кадет Коля Гладышев неизменно приходил именно к Жене. И сегодня он сидел у нее в комнате, но она попросила его не торопиться и не позволяла поцеловать себя. Наконец она сказала, что больна и пусть благодарит Бога: другая бы не пощадила его. Ведь те, кому платят за любовь, ненавидят платящих и никогда их не жалеют. Коля сел на край кровати и закрыл лицо руками. Женька встала и перекрестила его: «Да хранит тебя Господь, мой мальчик».

«Ты простишь меня, Женя?» - сказал он. «Да, мой мальчик. Прости и ты меня... Больше ведь не увидимся!»

Утром Женька отправилась в порт, где, оставив газету ради бродяжей жизни, работал на разгрузке арбузов Платонов. Она рассказала ему о своей болезни, а он о том, что, наверное, от нее заразились Сабашников и студент по прозвищу Рамзес, который застрелился, оставив записку, где писал, что виноват в случившемся он сам, потому что взял женщину за деньги, без любви.

Но любящий Женьку Сергей Павлович не мог разрешить её сомнений, охвативших её после того, как она пожалела Колю: мечта заразить всех не была ли глупостью, фантазией? Ни в чем нет смысла. Ей остается только одно... Дня через два во время медосмотра её нашли повесившейся. Это попахивало для заведения некоторой скандальной славой. Но волновать теперь это могло только Эмму Эдуардовну, которая наконец стала хозяйкой, купив дом у Анны Марковны. Она объявила барышням, что отныне требует настоящего порядка и безусловного послушания. Её заведение будет лучше, чем у Треппеля. Тут же она предложила Тамаре стать её главной помощницей, но чтобы Сенечка не появлялся в доме.

Через Ровинскую и Резанова Тамара уладила дело с похоронами сомоубийцы Женьки по православному обряду. Все барышни шли за её гробом. Вслед за Женькой умерла Паша. Она окончательно впала в слабоумие, и её отвезли в сумасшедший дом, где она и скончалась. Но и этим не кончились неприятности Эммы Эдуардовны.

Тамара вместе с Сенькой вскоре ограбили нотариуса, которому, разыгрывая замужнюю, влюбленную в него женщину, она внушила полнейшее доверие. Нотариусу она подмешала сонный порошок, впустила в квартиру Сеньку, и он вскрыл сейф. Спустя год Сенька попался в Москве и выдал Тамару, бежавшую с ним.

Затем ушла из жизни Вера. Её возлюбленный, чиновник военного ведомства, растратил казенные деньги и решил застрелиться. Вера захотела разделить его участь. В номере дорогой гостиницы после шикарного пира он выстрелил в нее, смалодушничал и только ранил себя.

Наконец, во время одной из драк была убита Манька Маленькая. Завершилось разорение Эммы Эдуардовны, когда на помощь двум драчунам, которых обсчитали в соседнем заведении, пришла сотня солдат, разорившая заодно и все близлежащие.

Заведение Анны Марковны не из самых шикарных, как, скажем, заведение Треппеля, но и не из низкоразрядных. В Яме (бывшей Ямской слободе) таких было еще только два. Остальные – рублевые и полтинничные, для солдат, воришек, золоторотцев.

Поздним майским вечером у Анны Марковны в зале для гостей разместилась компания студентов, с которыми был приват-доцент Ярченко и репортер местной газеты Платонов. Девицы уже вышли к ним, но мужчины продолжали начатый еще на улице разговор. Платонов рассказывал, что давно и хорошо знает это заведение и его обитательниц. Он, можно сказать, здесь свой человек, однако ни у одной из “девочек” он ни разу не побывал. Ему хотелось войти в этот мирок и понять его изнутри. Все громкие фразы о торговле женским мясом – ничто в сравнении с будничными, деловыми мелочами, прозаическим обиходом. Ужас в том, что это и не воспринимается как ужас. Мещанские будни – и только. Причем самым невероятным образом сходятся здесь несоединимые, казалось, начала: искренняя, например, набожность и природное тяготение к преступлению. Вот Симеон, здешний вышибала. Обирает проституток, бьет их, в прошлом наверняка убийца. А подружился он с ним на творениях Иоанна Дамаскина. Религиозен необычайно. Или Анна Марковна. Кровопийца, гиена, но самая нежная мать. Все для Берточки: и лошади, и англичанка, и бриллиантов на сорок тысяч.

В залу в это время вошла Женя, которую Платонов, да и клиенты, и обитательницы дома уважали за красоту, насмешливую дерзость и независимость. Она была сегодня взволнованной и быстро-быстро заговорила на условном жаргоне с Тамарой. Однако Платонов понимал его: из-за наплыва публики Пашу уже более десяти раз брали в комнату, и это закончилось истерикой и обмороком. Но как только она пришла в себя, хозяйка вновь отправила ее к гостям. Девушка пользовалась бешеным спросом из-за своей сексуальности. Платонов заплатил за нее, чтобы Паша отдохнула в их компании… Студенты вскоре разбрелись по комнатам, и Платонов, оставшись вдвоем с Лихониным, идейным анархистом, продолжил свой рассказ о здешних женщинах. Что же касается проституции как глобального явления, то она – зло непреоборимое.

Лихонин сочувственно слушал Платонова и вдруг заявил, что не хотел бы оставаться лишь соболезнующим зрителем. Он хочет взять отсюда девушку, спасти. “Спасти? Вернется назад”, – убежденно заявил Платонов. “Вернется”, – в тон ему откликнулась Женя. “Люба, – обратился Лихонин к другой вернувшейся девушке, – хочешь уйти отсюда? Не на содержание. Я тебе пособлю, откроешь столовую”.

Девушка согласилась, и Лихонин, за десятку взяв ее у экономки на квартиру на целый день, назавтра собрался потребовать ее желтый билет и сменить его на паспорт. Беря ответственность за судьбу человека, студент плохо представлял себе связанные с этим тяготы. Жизнь его осложнилась с первых же часов. Впрочем, друзья согласились помогать ему развивать спасенную. Лихонин стал преподавать ей арифметику, географию и историю, на него же легла обязанность водить ее на выставки, в театр и на популярные лекции. Нежерадзе взялся читать ей “Витязя в тигровой шкуре” и учить играть на гитаре, мандолине и зурне. Симановский предложил изучать Марксов “Капитал”, историю культуры, физику и химию.

Все это занимало уйму времени, требовало немалых средств, но давало очень скромные результаты. Кроме того, братские отношения с ней не всегда удавались, а она воспринимала их как пренебрежение к ее женским достоинствам.

Чтобы получить у хозяйки Любин желтый билет, ему пришлось уплатить более пятисот рублей ее долга. В двадцать пять обошелся паспорт. Проблемой стали и отношения его друзей к Любе, хорошевшей и хорошевшей вне обстановки публичного дома. Соловьев неожиданно для себя обнаружил, что подчиняется обаянию ее женственности, а Симановский все чаще и чаще обращался к теме материалистического объяснения любви между мужчиной и женщиной и, когда чертил схему этих отношений, так низко наклонялся над сидящей Любой, что слышал запах ее груди. Но на всю его эротическую белиберду она отвечала “нет” и “нет”, потому что все больше привязывалась к своему Василь Васильичу. Тот же, заметив, что она нравится Симановскому, уже подумывал о том, чтобы, застав их ненароком, устроить сцену и освободиться от действительно непосильной для него ноши.

Любка вновь появилась у Анны Марковны вслед за другим необыкновенным событием. Известная всей России певица Ровинская, большая, красивая женщина с зелеными глазами египтянки, в компании баронессы Тефтинг, адвоката Розанова и светского молодого человека Володи Чаплинского от скуки объезжала заведения Ямы: сначала дорогое, потом среднее, потом и самое грязное. После Треппеля отправились к Анне Марковне и заняли отдельный кабинет, куда экономка согнала девиц. Последней вошла Тамара, тихая, хорошенькая девушка, когда-то бывшая послушницей в монастыре, а до того еще кем-то, во всяком случае бегло говорила по-французски и по-немецки. Все знали, что был у нее “кот” Сенечка, вор, на которого она изрядно тратилась. По просьбе Елены Викторовны барышни спели свои обычные, канонные песни. И все бы обошлось хорошо, если бы к ним не ворвалась пьяная Манька Маленькая. В трезвом виде это была самая кроткая девушка во всем заведении, но сейчас она повалилась на пол и закричала: “Ура! К нам новые девки поступили!” Баронесса, возмутившись, сказала, что она патронирует монастырь для павших девушек – приют Магдалины.

И тут возникла Женька, предложившая этой старой дуре немедленно убираться. Ее приюты – хуже, чем тюрьма, а Тамара заявила: ей хорошо известно, что половина приличных женщин состоит на содержании, а остальные, постарше, содержат молодых мальчиков. Из проституток едва ли одна на тысячу делала аборт, а они все по нескольку раз.

Во время Тамариной тирады баронесса сказала по-французски, что она где-то уже видела это лицо, и Ровинская, тоже по-французски, напомнила ей, что перед ними хористка Маргарита, и достаточно вспомнить Харьков, гостиницу Конякина, антрепренера Соловейчика. Тогда баронесса не была еще баронессой.

Ровинская встала и сказала, что, конечно, они уедут и время будет оплачено, а пока она споет им романс Даргомыжского “Расстались гордо мы…”. Как только смолкло пение, неукротимая Женька упала перед Ровинской на колени и зарыдала. Елена Викторовна нагнулась ее поцеловать, но та что-то прошептала ей, на что певица ответила, что несколько месяцев лечения – и все пройдет.

После этого визита Тамара поинтересовалась здоровьем Жени. Та призналась, что заразилась сифилисом, но не объявляет об этом, а каждый вечер нарочно заражает по десять – пятнадцать двуногих подлецов.

Девушки стали вспоминать и проклинать всех своих самых неприятных или склонных к извращениям клиентов. Вслед за этим Женя припомнила имя человека, которому ее, десятилетнюю, продала собственная мать. “Я маленькая”, – кричала она ему, но он отвечал: “Ничего, подрастешь”, – и повторял потом этот крик ее души, как ходячий анекдот. Зоя припомнила учителя ее школы, который сказал, что она должна его во всем слушаться или он выгонит ее из школы за дурное поведение.

В этот момент и появилась Любка. Эмма Эдуардовна, экономка, на просьбу принять ее обратно ответила руганью и побоями. Женька, не стерпев, вцепилась ей в волосы. В соседних комнатах заголосили, и припадок истерии охватил весь дом. Лишь через час Симеон с двумя собратьями по профессии смог утихомирить их, и в обычный час младшая экономка Зося прокричала: “Барышни! Одеваться! В залу!”

…Кадет Коля Гладышев неизменно приходил именно к Жене. И сегодня он сидел у нее в комнате, но она попросила его не торопиться и не позволяла поцеловать себя. Наконец она сказала, что больна и пусть благодарит Бога: другая бы не пощадила его. Ведь те, кому платят за любовь, ненавидят платящих и никогда их не жалеют. Коля сел на край кровати и закрыл лицо руками. Женька встала и перекрестила его: “Да хранит тебя Господь, мой мальчик”.

“Ты простишь меня, Женя?” – сказал он. “Да, мой мальчик. Прости и ты меня… Больше ведь не увидимся!”

Утром Женька отправилась в порт, где, оставив газету ради бродяжей жизни, работал на разгрузке арбузов Платонов. Она рассказала ему о своей болезни, а он о том, что, наверное, от нее заразились Сабашников и студент по прозвищу Рамзес, который застрелился, оставив записку, где писал, что виноват в случившемся он сам, потому что взял женщину за деньги, без любви.

Но любящий Женьку Сергей Павлович не мог разрешить ее сомнений, охвативших ее после того, как она пожалела Колю: мечта заразить всех не была ли глупостью, фантазией? Ни в чем нет смысла. Ей остается только одно… Дня через два во время медосмотра ее нашли повесившейся. Это попахивало для заведения некоторой скандальной славой. Но волновать теперь это могло только Эмму Эдуардовну, которая наконец стала хозяйкой, купив дом у Анны Марковны. Она объявила барышням, что отныне требует настоящего порядка и безусловного послушания. Ее заведение будет лучше, чем у Треппеля. Тут же она предложила Тамаре стать ее главной помощницей, но чтобы Сенечка не появлялся в доме.

Через Ровинскую и Резанова Тамара уладила дело с похоронами сомоубийцы Женьки по православному обряду. Все барышни шли за ее гробом. Вслед за Женькой умерла Паша. Она окончательно впала в слабоумие, и ее отвезли в сумасшедший дом, где она и скончалась. Но и этим не кончились неприятности Эммы Эдуардовны.

Тамара вместе с Сенькой вскоре ограбили нотариуса, которому, разыгрывая замужнюю, влюбленную в него женщину, она внушила полнейшее доверие. Нотариусу она подмешала сонный порошок, впустила в квартиру Сеньку, и он вскрыл сейф. Спустя год Сенька попался в Москве и выдал Тамару, бежавшую с ним.

Затем ушла из жизни Вера. Ее возлюбленный, чиновник военного ведомства, растратил казенные деньги и решил застрелиться. Вера захотела разделить его участь. В номере дорогой гостиницы после шикарного пира он выстрелил в нее, смалодушничал и только ранил себя.

Наконец, во время одной из драк была убита Манька Маленькая. Завершилось разорение Эммы Эдуардовны, когда на помощь двум драчунам, которых обсчитали в соседнем заведении, пришла сотня солдат, разорившая заодно и все близлежащие.

Вариант 2

Поздним вечером в заведении Анны Марковны разместилась компания студентов и репортер Платонов. Платонов говорил, что хорошо знает заведение и обитательниц. Но у “девочек” не бывает. Он хочет изучить мирок, понять его изнутри. Здесь сходится несоединимое. Симеон, вышибала, обирающий проституток, бьет их, но религиозен необычайно. Анна Марковна – жестока к девочкам, но мать самая нежная. Для Берточки все: и англичанка, и лошади, и бриллианты.

Вошла Женя. Ее уважали за красоту, независимость и дерзость. Она взволнована: Пашу уже 10 раз брали в комнату, с ней истерика и обморок. Только пришла в себя, как хозяйка вновь направила ее к гостям. Услышав это, Платонов заплатил, чтобы Паша отдохнула.

Студент Лихонин вдруг заявил, что не хочет быть сочувствующим. Он одну девушку спасет. Платонов уверен, что ничего не выйдет. Женя поддакнула: она вернется сюда. Лихонин предложил Любе, чтоб она, открыв столовую, начала новую жизнь. Люба согласилась. Однако студент плохо представлял трудности затеи – и Любка вернулась в заведение после необычного события, там случившегося.

Ровинская, знаменитая в России певица, с баронессой Тефтинг и свитой объезжала от скуки заведения Ямы. Экономка согнала девиц. Вошла и Тамара, бывшая послушница монастыря. Она знала французский, немецкий и тратилась на Сенечку-вора. По просьбе гостьи барышни пели. Все бы обошлось, но ворвалась пьяная Манька с криком, что новые девки поступили. Возмущенная баронесса заявила: она патронирует приют Магдалины для павших девушек. Женька не выдержала и предложила старой дуре убираться: хуже тюрьм ее приюты. Тамара поддержала: приличные дамы почти все содержанки, а кто постарше – платят за любовь мальчикам. Назрел скандал. Ровинская сказала, что они уедут, время будет оплачено, но она споет романс Даргомыжского “Расстались гордо мы…”. Смолкло пение, и Женька, зарыдав, упала на колени перед Ровинской. После визита Женя поведала Тамаре, что больна: сифилис. И она нарочно заражает подлецов.

Женя пожалела постоянного клиента кадета Колю, сознавшись ему в болезни. Утром она пошла в порт, где работал Платонов, уйдя из газеты. Она назвала фамилии тех, кто мог заразиться от нее. Через 2 дня повесилась. Скандал мог грозить Эмме Эдуардовне: она стала хозяйкой дома. Но как-то уладилось. Вскоре умерла Паша, впавшая безумие. Тамара с Сенькой ограбили нотариуса. Ушла из жизни Вера: ее застрелил чиновник военного ведомства. В драке убили Маньку. А завершилось разорение дома так: на помощь драчунам, которых обсчитали в другом заведении, пришли солдаты и разрушили заодно и дом Эммы.

Краткое содержание Яма Куприн

История создания поэмы «Яма»

Повесть "Яма" А.И. Куприн начал писать в 1908 году. «Яма» -- наиболее спорное произведение Куприна. Уже опубликование в 1909 году ее первой части в сборнике «Земля» вызвало самые разнообразные и противоположные критические отзывы. И ныне еще не сложилось определенное и устойчивое мнение об этой самой крупной по объему вещи Куприна. Между тем «Яма» всегда вызывала интерес у читателей. Произведение это с его достоинствами и недостатками -- плод большого и тяжелого труда писателя. Книга о жизни проституток вызвала скорее осуждение, чем сочувствие или понимание. Автора обвиняли в безнравственности и чрезмерном натурализме. Писателя в этот период не оставляет мечта о создании широкого полотна, раскрывающего всю сложность социальной жизни. Завершение повести несколько задержалось в связи с мобилизацией в армию. Вторая и третья части вышли в 1914, 1915 годах. В июне 1915 года после публикации окончания повести в сборнике «Земля» комитет по делам печати наложил на книгу арест.

Один из героев "Ямы" говорит: "...Наши художники слова - самые совестливые и самые искренние во всем мире художники - почему-то до сих пор обходили проституцию и публичный дом. Почему? Право, мне трудно ответить на это. <...> Может быть, у них не хватает ни времени, ни самоотверженности, ни самообладания вникнуть с головой в эту жизнь и подсмотреть ее близко, без предубеждения, без громких фраз, без овечьей жалости, во всей ее чудовищной простоте и будничной деловитости. Ах, какая бы это получилась громадная, потрясающая и правдивая книга".

Собирать материал для повести Куприн начал еще в 90-е годы. Подготовительную работу он проводил очень усердно и тщательно. В письмах к Ф. Д. Батюшкову Куприн просит выслать ему книгу З. Воронцовой «Записки певицы из шантана» и официальные правила для женщин, живущих в публичных домах. Писатель внимательно изучал печатные свидетельства, архивные материалы.

Советской критикой о «Яме» почти ничего не написано, свое мнение о повести высказал П.Н. Берков: «Непониманием законов общественного развития, признанием низменности человеческой природы объясняется неудача самого крупного по объему и наименее сохранившего для советского читателя значение произведения Куприна -- повести «Яма».

Нельзя дать правильную идейную оценку «Ямы» вне конкретной историко-социальной атмосферы, в которой возник и осуществился замысел этого произведения. В России в начале 900-х годов особенно жарко разгорелись споры между «регламентаристами» и «аболиционистами», иными словами, между сторонниками и противниками врачебно-полицейского надзора за проституцией. Кроме того, с 1908 года началась подготовка к Первому Всероссийскому съезду по борьбе с проституцией, состоявшемуся в 1910 году. Куприн разделял буржуазно-гуманистическую точку зрения, которой руководствовались наиболее передовые участники съезда и которую частично излагает в «Яме» журналист Платонов.

Некоторые из современных Куприну критиков с восторгом встретили повесть. «Появилась вещь, какой не появлялось со времен «Крейцеровой сонаты», вещь, способная ударить по сердцам с потрясающей силой», -- писал критик А. Измайлов. В. Боцяновский, считал, что «Яма» всем своим строем противостоит порнографической литературе, «развенчивает героев пола».

Но этим и другим положительным оценкам противостоят иные мнения. Л. Толстой прочитал только первые страницы повести и в письме к

А. Б. Гольденвейзеру оценил ее следующим образом: «Я знаю, что он как будто обличает. Но сам-то он, описывая это, наслаждается. И этого от человека с художественным чутьем скрыть нельзя». В. В. Воровский писал о первой части «Ямы», что пока носит «чуждый Куприну характер идеализации, и самый стиль последней его повести пропитан чуждой ему слащавостью». Необходимо прежде всего сказать, что почти все написанное о «Яме» относится ко времени появления ее первой части. И этим обусловлена односторонность отзывов. По этому поводу А.Н. Куприн говорил сотрудникам газет: “Ругают меня за первую часть “Ямы”, называют порнографом, губителем юношества и, главное, автором грязных пасквилей на мужчин. Пишут, что я изображаю все в неверном виде и с целью сеяния разврата. Это было ничего!.. Но вот критика меня удивляет. Как можно так поспешно делать окончательные выводы о произведениях, которое еще не окончено? Одни критики меня расхваливали, другие разругали…”

Вторая часть вызвала в основном отрицательные отзывы критики. А. Измайлов, ранее хваливший первую часть, писал о второй части, что она «...не удержалась на высоте первых обещаний». Более резко отозвался о второй части критик журнала «Русские записки»: «Что-то фельетонное, вычитанное, мелкое, заурядное чувствуется и в бойкости этих сцен и в банальности общего течения рассказа». Этим оценкам противостоит статья К. Чуковского, который писал: «Это не та «Яма», которую мы все прочитали несколько лет тому назад. Это -- книга великого гнева... Кербеш, Сонька Руль, Анна Марковна... Эмма... Горизонт -- все они нарисованы так, что если бы я их встретил на улице, я узнал бы их среди огромной толпы». Куприн в мае 1915 года ответил критикам: “Во всяком случае, я твердо верю, что свое дело я сделал. Проституция - это еще более страшное зло, чем война, мор и так далее. Война пройдет, но проституция живет веками”.

А.Н. Куприн сумел создать книгу, действительно потрясающую своей правдивостью, и посвятил ее матерям и юношеству: «Знаю, что многие найдут эту повесть безнравственной и неприличной, тем не менее от всего сердца посвящаю ее матерям и юношеству» .

Повесть «Яма» была последним крупным произведением Куприна. Не то чтобы иссяк его большой талант, -- Куприн продолжает создавать интересные произведения, -- но он уже не достигал тех творческих вершин, на которые ранее поднимался.

Экранизаций произведений Куприна не было уже более полувека. Это и понятно, ведь Куприн был слишком социальным писателем «неудобным» власти и именно поэтому плохо воспринимался властью во все времена его жизни, как в царской России, так и в советское время.

За всю историю были созданы всего два прекрасных фильма по Куприну «Поединок» и «Гранатовый браслет». Их до сих пор помнит зритель. Там великолепный актерский ансамбль, яркие запоминающиеся образы Купринских характеров, четкое следование создателей за классическим текстом Куприна, который оказался на экране более взрывным и затрагивающим души и мысли человека, чем любые уловки недобросовестных режиссеров, портящих нашу русскую классику своими социально- политическими ухищрениями, искажающих авторский замысел, смещающих таким образом самосознание народа в восприятии истории России.

Прошло 50 с лишним лет и только сегодня впервые был поставлен фильм «Яма» режиссером Фурманом. Один факт экранизации — уже событие! В «Яме» режиссер Фурман, слава богу, соблюдает чувство меры, не слишком увлекаясь «мотивами», не далеко уходя от оригинала. Социальная и психологическая драма Куприна, бесспорно, мощное обвинение обществу той России. Это произведение стало настоящей анатомией социума и человеческих пороков. Гений Куприна позволяет видеть ЯМУ не только в конкретном публичном доме, но и в любой несвободе и угнетении человека человеком. Куприн был удивительный писатель! Поражает и его отеческое отношение к своему народу: при всей смелости поднятой темы (которую многие сочтут непристойной, как предвидел автор), Куприн настойчиво повторяет, что он посвящает свою повесть юношеству и материнству. Сколько боли в этом посвящении! Как он хотел предостеречь будущие поколения! Его услышали только лишь в новом тысячелетии. Означает ли это, что Россия, наконец, выбралась из ЯМЫ, в которой она оказалась после 1917 года?!

Безусловно, в фильме есть талантливые работы актеров, в большей степени женских ролей. Все девочки этого борделя фактически очень яркие образы, трагические типажи и они живые люди, страдающие от этого проклятого социума с его патологией и равнодушием циничного общества. Отрицательные герои, такие как хозяйка борделя, ее служащие и околоточный надзиратель несколько нивелированы и причесаны. Тоже самое происходит и с главным антигероем, отпетым мерзавцем и изощренным растленцем — работорговцем Горизонтом.

Мы видим его как причесанного, прилизанного и почти приемлемого для общества торговца-мошенника. Всего лишь! Но совсем не раскрывается создателями фильма его подлинного и страшного преступления, растлевающего человечество. В фильме этот напомаженный хитрый и жестокий персонаж воспринимается окружающими брезгливо, но почти лояльно. Но на самом деле создатели кино не раскрывают ту страшную правду, которая есть в книге Куприна. Эта правда скрыта от зрителя и он не понимает всю опасность и мерзость подобного псевдочеловека, который не только развращал, но создал целую мощную коммерцию работорговли женщинами, детьми и бизнес его распространялся на весь Юг Российской империи от Варшавы до Саратова и от Киева до Одессы.

Изменен и финал этой трагедии. Он не соответствует подлиннику повести «Яма» и фактически снивелирован. Для ленивых читателей и зрителей стоит напомнить, что у Куприна в финале происходит бунт и погром солдатами, обманутыми в одном из борделей. Все бордели в повести были сметены с лица земли и вслед за этим прокатились еврейские погромы, которые шли волной по всему этому краю в течение трех дней.

Введенный весьма неорганично в сюжет фильма Куприн под псевдонимом Платонов выглядит довольно неинтересно и статично. В фильме Фурмана актеру Пореченкову нечего делать, а только наблюдать и резонировать, что он и делает.

P.S.: Для сведения зрителей и читателей: В 1967 году был создан художественный фильм о Куприне под названием «Мне нельзя без России» в 2х сериях на документальной основе режиссером Александром Прошкиным и показан по Центральному телевидению. В нем снималась и сама Ксения Куприна, вернувшаяся в Москву из эмиграции в 1959 году, когда-то звезда французского немого кино. Она играла саму себя. В нем снимались такие актеры как Муравьев-Куприн, Кторов-Бунин, Масальский-Бальмонт, Топорков-Мережковский. Авторами сценария и идеи были мы с Ксенией Куприной, моим другом и коллегой. В работе над фильмом были использованы уникальные архивы Куприна, которые она привезла из Парижа. В то время появление этого фильма было большим событием. Вполне вероятно, что этот фильм появится после реставрации на экране. Подробности об этом фильме и возможность увидеть новый документальный фильм «Ксения, дочь Куприна» с моим участием.

Владимир Оболенский,

Член Союза писателей России,

Прозаик и театральный критик.

Повесть «Яма» вызвала у критиков исключительно неодобрительные отзывы. Одним из немногих литературных деятелей, отозвавшихся о повести положительно, оказался К. Чуковский. Писатель назвал «Яму» «пощёчиной современному обществу», которому не нравится, когда ему указывают на самые неприглядные его стороны. По мнению Чуковского, замалчивание существующего положения ничего не меняет. Единственный выход – уничтожение «ям». Положительный отзыв Чуковского вызвал иронические замечания со стороны других литературных деятелей.

Повесть была трижды экранизирована: в 1915, в 1990 и в 2014 годах (в последнем случае «Яма» была первой частью телесериала «Куприн» и называлась «Куприн. Яма»).

Действие происходит в Ямской слободе, иначе называемой «Яма». Эта часть города известна огромным количеством публичных домов, один из которых принадлежит Анне Марковне Шойбес. Её заведение не считается шикарным, но и низкопробным его тоже трудно назвать.

Повесть начинается с того, что гости борделя Анны Марковны беседуют за столом. Больше всех говорит репортёр местной газеты по фамилии Платонов. Он неоднократно посещал это заведение, однако так ни разу и не воспользовался услугами проституток. Именно от репортёра читатель многое узнаёт о жизни обитательниц борделя. Платонов считает проституцию большим злом для всего общества, полагая, что данное социальное явление уродует души не только самих жриц любви, но и тех, кто пользуется их услугами, и тех, кому принадлежат публичные дома.

Внимательнее остальных репортёра слушает студент, идейный анархист Лихонин. Молодого человека так вдохновил рассказ Платонова, что он заявил, что не намерен оставаться наблюдателем. Лихонин обязуется спасти одну из женщин. От слов студент немедленно переходит к делу и забирает из заведения проститутку Любу.

У студента не было намерения сожительствовать с Любой. Он пытается дать ей образование, выкупает её паспорт. Вскоре Лихонин понимает, что слишком поторопился, взяв на себя ответственность за чужую судьбу. Друзья, помогавшие Лихонину «воспитывать» подопечную, начинают проявлять к бывшей проститутке повышенный интерес. Сам Лихонин старается поддерживать с Любой братские отношения, что очень обижает девушку. В конце концов, студент понимает, что его подопечная не подходит для той жизни, к которой он пытается её адаптировать.

Платонов ушёл из газеты. Теперь он работает в порту на разгрузке арбузов. Однажды к нему приходит Женька – девушка из борделя. Женька признаётся, что больна сифилисом и что, зная об этом, умышленно заражает своих клиентов. Через некоторое время Платонов узнаёт, что Женька повесилась.

Анна Марковна решила продать заведение своей экономке Эмме Эдуардовне. Однако новой хозяйке борделя не удалось разбогатеть. Все девушки, работавшие в доме терпимости, постепенно покидают её. Паша умерла в больнице. Веру застрелил любовник по её же просьбе. Тамара бежала со своим возлюбленным Сенькой, который, будучи вором, совершил крупное ограбление. Манька Маленькая была убита в драке. В соседнем борделе обсчитали двоих клиентов. Обиженные посетители привели сотню солдат для восстановления справедливости. Солдаты разорили не только «провинившийся» бордель, но и несколько близлежащих, в числе которых оказалось и заведение Эммы Эдуардовны.

Характеристика персонажей

Работник местной газеты воплощает в повести нравственное начало. Платонов успел стать завсегдатаем борделя. При этом он ходит туда не для того, чтобы уединиться с одной из девушек. Репортёр пытается понять причину, по которой все эти женщины оказались в «Яме», проникнуть в этот маленький порочный мир грязной похоти.

Публичные дома вызывают отвращение у Платонова. Однако все его действия сводятся к жалости, которую он выражает обитательницам дома терпимости. Всё, что может репортёр, это отказаться от услуг проституток, сделав тем самым древнюю профессию хоть немного менее востребованной. Это не поможет остановить зло. Но Платонов уверен, что даже если небольшая часть мужчин последует его примеру, бордели перестанут приносить доход своим владельцам, а значит, будут закрываться.

Анна Марковна

В разговоре со своими собеседниками Платонов удивляется тому, как в одном человеке могут уживаться две совершенно непохожие личности. Девушки, работающие у Анны Марковны, знают свою хозяйку только с одной стороны. Эта женщина алчна, кровожадна и не остановится ни перед чем ради собственной наживы. Хозяйка борделя беспощадна к Паше, которая пользует у клиентов повышенным спросом. Доведённая до полного эмоционального истощения девушка медленно сходит с ума, но Анну Марковну это не касается. Репортёр упоминает и о другой стороне хозяйки заведения. Для своей Берточки она самая нежная мать, не жалеющая денег на капризы любимого дитя.

Вышибала Симеон

Не менее противоречив и вышибала по имени Симеон. Платонов подозревает, что в прошлом этот человек был убийцей. В борделе поведение Симеона тоже нельзя назвать примерным. Он обирает и бьёт проституток. При этом вышибала отличается необычайной религиозностью.

Поступая в бордель, девушка получала вымышленное имя. Оказавшись в заведении, Сусанна Райцына стала просто Женькой. Среди всех проституток Женька обладала наиболее ярким и независимым характером. Платонов считает её гордой и злой.

Жизнь Сусанны была суровой и жестокой. Девушка стала проституткой в десятилетнем возрасте, когда родная мать продала её мужчине. Пройдя нелёгкий жизненный путь, Сусанна оказалась в борделе и получила новое имя. Узнав о своей болезни, Женька начинает мстить мужчинам, утехой для которых она служила с детства. Девушка признаётся подругам, что каждый вечер умышленно заражает несколько клиентов. Женька пожалела только кадета Колю Гладышева, единственного клиента, который относился к ней уважительно.

Социальная яма

Ямская слобода названа «Ямой» не случайно. Обилие борделей превращает это место в полную нечистот выгребную яму. Здесь бездарно прожигают свою жизнь сотни молодых девушек, оказавшихся на социальном дне в силу различных обстоятельств. Большинство проституток никогда не выберется из ямы. Многие из них погибнут совсем юными: одни – от венерических заболеваний, другие – от побоев хозяев и клиентов.

В нашей следующей статье вы найдете краткое содержание