Планы гитлера в отношении ссср или план ост. Причины войны, планы и цели германии и ссср в войне

Libmonster ID: RU-9975

Центральным вопросом политической жизни Германии в годы первой "мировой войны был, естественно, вопрос о военных целях. Все другие вопросы, по которым временами шла острая борьба, были вопросами второстепенными, подчинёнными этому основному вопросу и всегда более или менее тесно связанными с ним.

В политической борьбе по вопросу о военных целях господствующим было аннексионистское направление, сторонники которого в большем или меньшем масштабе, в более или менее завуалированной форме настаивали на аннексиях со стороны Германии. Грумбах в своей книге "Аннексионистская Германия" писал, что ни в какой другой стране за аннексии не выступали такие широкие и влиятельные круги, как в Германии 1 . Отражая интересы в первую очередь юнкерства и представителей монополистического капитала, это направление охватывало широкий фронт от пангерманцев до отдельных групп и представителей социал-демократии и профессиональных союзов.

Но во время первой мировой войны, в отличие от второй, германский империализм не имел возможности открыто выдвигать свою захватническую программу. В кайзеровской Германии, в отличие от фашистской, существовали демократические учреждения и организации, хотя и с очень урезанными правами (особенно во время войны): рейхстаг, политические партии, рабочие организации, с мнением которых правящим кругам всё же приходилось считаться. Нуждаясь в поддержке войны широкими массами немецкого народа, германский империализм был вынужден маневрировать, прикрывая свои захватнические цели патриотическими и демагогическими лозунгами. Публичное обсуждение военных целей в первые годы войны было запрещено в Германии, но и после того, как этот запрет был снят (в октябре 1916 г.), сторонники аннексионистского направления из опасения внутриполитических и внешнеполитических осложнений не осмеливались открыто выдвигать свою широкую программу захватов.

Исходя из твёрдой уверенности в предстоящей победе Германии, аннексионисты требовали заключения "немецкого мира". "Мы стремимся заключить немецкий мир на немецкой почве, на немецком языке и в соответствии с немецкими интересами, - заявил 29 марта 1917 г. в рейхстаге представитель немецкой фракции 2 рейхстага Вернер, - этот мир, надеемся, скоро будет дарован нам" 3 . Под "немецким миром" аннексионисты понимали "мир меча", то есть победоносный мир, завоёванный оружием и продиктованный Германией её противникам; мир, который даст возможность осуществить широчайшую программу аннексий. Но перед общественным мнением самой Германии и заграницы аннексионисты изображали "немецкий мир" как мир, только справедливый для Германии,

1 См. Grumbach S. "Das annexionistische Deutschland", S. I. Lausanne. 1917.

2 Немецкая фракция образовалась в рейхстаге в 1916 г. из представителей правых партий, не имевших достаточного количества (15) депутатов для создания самостоятельней фракции; в неё входили члены партии свободных консерваторов, христианско-социальной партии, антисемиты, вельфы.

3 "Verhandlungen des Reichstages". Bd. 309, S. 2876.

который должен окупить жертвы, принесённые немецким народом в этой якобы навязанной ему войне, обеспечить безопасность Германии в будущем и повысить её мощь лишь настолько, чтобы в будущем она не стала вновь жертвой нападения, каковой, по официальной версии германского правительства, она была в 1914 году. Для широких слоев населения Германии, загипнотизированных шовинистической агитацией и убеждённых в оборонительном характере войны для Германии, в такой общей формулировке военных целей ещё не было ничего одиозного, ничего говорящего об империалистическом характере этих целей, а подчёркнуто "патриотическая" оболочка их легко увлекала за собой мелкобуржуазные и даже рабочие массы. В рейхстаге с такой общей постановкой военных целей были согласны все партии, включая и социал-демократию, так как они выглядели патриотическими и в то же время допускали различное толкование. Суть вопроса была не в патриотическом духе и общих фразах о военных целях, а в том конкретном содержании, которое скрывалось за фразами о "безопасности", "увеличении мощи Германии" и т. д. А это содержание было таково, что термин "немецкий мир" в политическом словаре Германии того периода с ходом времени твёрдо укрепился в качестве характеристики мира насильственного, мира, сопровождаемого большими аннексиями и контрибуциями.

Конкретную программу немецкого мира германские империалисты обсуждали в своём узком кругу уже с первых дней войны. Такой авторитетный свидетель в этом вопросе, как лидер партии консерваторов граф Вестарп, пишет в своих мемуарах, что уже в период сентября-декабря 1914 г. рейхсканцлеру были представлены многочисленные заявления как организаций, среди которых мы находим Военный комитет промышленности, Бременский сенат, Высшую сельскохозяйственную школу в Гогенгейме и др., так и отдельных лиц; проф. Шумахера, директора пароходной линии Гамбург - Америка Баллина, статс-секретаря продовольственного управления Батоцкого, члена партии консерваторов Винклера и др. "Бельгия и французские пограничные области, военно угрожаемая восточная граница и земли для колонизации на востоке, а также возмещение военных расходов, - пишет Вестарп, - были темами... обсуждение которых висело в воздухе для ведущих лиц. Список заявлений, меморандумов, докладных записок... можно продолжить сколько угодно" 4 .

Считая, однако, заявления отдельных организаций, а тем более отдельных лиц недостаточно вескими, аннексионисты переходят к коллективному представлению своей программы военных целей правительству, В октябре 1914 г. по инициативе Гутенберга, председателя дирекции заводов Круппа, было созвано совещание представителей центрального союза германских промышленников, союза сельских хозяев и партии консерваторов по вопросу о снабжении хлебом. В ноябре это совещание расширило свою деятельность и с привлечением пангерманского союза занялось вопросом о военных целях. Оно разработало программу военных целей, которая была положена в основу первого меморандума хозяйственных организаций, представленного рейхсканцлеру 10 марта 1915 года. Меморандум был подписан пятью хозяйственными организациями: союзом сельских хозяев, центральным союзом германских промышленников, Ганзейским союзом, союзом германского среднего сословия и христианским крестьянским союзом.

За этим первым коллективным меморандумом вскоре последовали другие. 5 мая 1915 г. рейхсканцлеру были представлены "Руководящие положения" пангерманского союза, а 20 мая - новое заявление хозяйственных организаций, более разработанное и дополненное присоединением к нему союза лёгкой промышленности, и, наконец, в июле появилась так называемая докладная записка профессоров за подписью 1347 лиц, среди

4 Westarp "Konservative Politik". Bd. II, S. 163. Berlin. 1935.

которых было 325 профессоров, 148 судей и адвокатов, 145 бургомистров и высших чиновников, 158 священников, 40 парламентариев и др. Докладная записка профессоров, как откровенно сознаётся Вестарп, была вызвана желанием подкрепить заявления хозяйственных организаций поддержкой более широких кругов, чтобы выдвижение обширных военных целей только хозяйственными организациями не создавало впечатления, что они вызваны лишь эгоистическими, материальными, а не патриотическими побуждениями 5 . Верхушка германской интеллигенции вполне разделяла аннексионистские устремления крупной буржуазии и юнкерства и не только охотно оказывала им поддержку, но и проявляла большую активность агитации за военные "цели. Комитет, созданный для составления докладной записки профессоров, не прекратил своего существования после выполнения своей задачи. Под председательством профессора-историка Дитриха Шеффера, одного из виднейших идеологов аннексионистского направления, он стал центром агитации за широкие военные цели и летом 1916 г. оформился в постоянную организацию под названием "Независимый комитет за немецкий мир".

Все эти аннексионистские меморандумы представляли суммированную программу военных целей, исходящих от различных кругов и прослоек империалистической буржуазии и юнкерства. Сравнительный анализ этих документов даёт основание считать наиболее типичными из них меморандум пангерманского союза и меморандум шести хозяйственных организаций.

Меморандум пангерманского союза выражает империалистические требования прежде всего своего руководящего слоя - прусского юнкерства и отражает традиционный для этого класса "Drang nach Osten". В мотивировочной своей части меморандум исходит из положения, что для процветания государства необходимо прежде всего многочисленное и растущее население и равновесие в развитии отдельных частей народного хозяйства. Между тем, утверждает меморандум, в Германии это равновесие нарушено чрезмерной индустриализацией и недостатком земли для роста населения, что порождает болезненные явления в общественной жизни, в частности социальную борьбу.

"Германское население медленно перерастает производительную способность земли, находящейся в распоряжении Германии" 6 . Поэтому, делает вывод меморандум, "расширение границ германской территории, безусловно, необходимо для обеспечения будущего германского народа. Подлежащая приобретению земля должка служить для расширения сельскохозяйственной основы нашего хозяйства, а также для колонизации; по своему количеству она должна удовлетворять потребности колонизации не только сегодняшнего дня, но быть достаточной для длинного ряда поколений... Для получения такой земли прежде всего встаёт вопрос о востоке... Польские пограничные области, русско-литовские губернии, прибалтийские провинции как по слабой населённости, так и по аграрному характеру страны и способности почвы к культивированию являются колонизационной областью с богатым будущим" 7 .

Меморандум пангерманского союза не исключает аннексий и на западе, но придаёт им второстепенную роль. По смыслу меморандума, захват территорий на западе должен служить лишь для обеспечения тыла, для укрепления одного из угрожаемых флангов Германии с целью беспрепятственного продвижения на другом фланге, то есть на востоке.

Меморандум шести хозяйственных организаций отражает интересы прежде всего германской промышленности. Не отрицая необходимости аннексий на востоке с целью усиления сельскохозяйственной базы Германской империи и приобретения земель для колонизации, этот ме-

5 Westarp. Op. cit. Bd. II, S. 166.

6 "Schulthess" Europaischer Geschichtskalender. 1915", Bd. II. S. 1392.

7 Ibidem, S. 1393.

морандум выдвигает на первое место и особенно подробно мотивирует необходимость для Германии захвата промышленных областей Бельгии и Северной Франции, особенно железорудных и угольных бассейнов. Авторы этого меморандума не скрывают, что они имеют в виду не только повышение индустриальной мощи Германии вообще, но и главным образом интересы будущей войны. Подробно доказывая, что немецкие и люксембургские центры добычи руды "Минетт", обеспечивающей 60 - 80% производства чугуна и стали в Германии, лежат слишком близко к границе и в следующей войне, когда французы используют опыт этой войны с дальнобойными орудиями, несомненно, подвергнутся разрушению, авторы меморандума приходят к выводу, что "обеспечение Германской империи в будущей войне требует обладания всей наличностью руды "Минетт", включая крепости Лонгви и Верден, без которых эту область нельзя удержать" 8 .

Указывая на то, что, как показал опыт войны, уголь "является одним из решающих средств политического влияния" в отношении целых государств, и на огромное техническое значение угля, особенно его производных - бензина, бензола, масла и др. - для ведения войны, меморандум приходит к заключению, что "обладание большим количеством угля и особенно битуминозного, который в большом количестве имеется в северо-французском бассейне, является решающим для исхода войны, по меньшей мере, в той же степени, как и железная руда. Бельгия и Северная Франция вместе добывают его свыше 40 млн. тонн" 9 .

Нужно отметить, что оба меморандума главную цель войны видят в расширении территории Германии на европейском континенте. "Обеспечение будущего Германской империи и народа, без сомнения, обусловливается прежде всего силой развития, какую империя и народ смогут получить и сохранить на Европейском континенте" 10 , - говорится в меморандуме пангерманского союза. "Мы видим главную цель навязанной нам борьбы в обеспечении и улучшении европейской основы существования Германской империи" 11 , - вторит ему меморандум шести хозяйственных организаций. Колониальные требования выдвигаются, но и в том и в другом меморандуме они занимают третье место.

Докладная записка профессоров отличается от других меморандумов большей разработанностью, более развёрнутой мотивировкой военных целей, а главное, тем, что она представляет некий синтез пожеланий отдельных кругов германского империализма. Однобокие требования отдельных групп империалистов приведены в этой докладной записке в известное равновесие, и, таким образом, она представляет наиболее полную и мотивированную программу военных целей германского империализма.

Группа профессоров и других представителей верхних слоев германской интеллигенции, подписавших эту записку, мотивировала составление её обязанностью "передовых борцов общественного мнения" ясно и чётко сформулировать "волю народа" и представить её правительству, чтобы оказать ему поддержку в трудной задаче отстаивания необходимых для Германии требований. Повторяя лицемерную версию о том, что на миролюбивую Германию, в течение 40 лет охранявшую мир, внезапно напали кровожадные враги и что Германия в этой борьбе защищает не только культуру Германии, но и всей Европы, записка заявляет: "Но теперь мы не удовлетворяемся только обороной... Мы должны использовать до крайней границы достижимого военные результаты этой войны, стоившие таких больших жертв. В итоге войны мы хотим так твёрдо и так хорошо расположиться в нашем укреплённом и

8 Grumbach S. Op. cit. S. 130.

10 "Schulthess" Europaischer Geschichtskalender. 1915". S. 1394.

11 Grumbach S. Op. cit. S. 125.

увеличенном отечестве, чтобы наше независимое существование было обеспечено на ряд поколений вперёд" 12 .

Что же нужно для обеспечения такого прочного и независимого существования Германии? Изложению этого посвящено дальнейшее содержание докладной записки профессоров. Оказывается, прежде всего нужно беспощадно ослабить Францию в политическом и экономическом отношениях, возложить на неё огромную контрибуцию, отнять колонии, захватить часть северного побережья и "улучшить" её границу с Германией от Бельфора до побережья. Далее, Бельгию, "завоёванную потоками благороднёйшей немецкой крови", нужно, как говорит записка, "твёрдо удержать в руках в политическом, военном и хозяйственном отношениях", то есть присоединить к Германии. Причём записка оговаривает, что во избежание повторения печального опыта с Эльзас-Лотарингией население присоединённых к Германии областей, как французских, так и бельгийских, не должно пользоваться политическими правами в Германской империи, а важнейшие предприятия и земельные владения из рук местных собственников должны перейти в руки немцев. По отношению к России аппетиты составителей записки так велики, что не поддаются точному определению. "Продвижение нашей восточной границы, - говорится в ней, - будет зависеть от военного положения и должно определяться прежде всего соображениями стратегического характера" 13 .

Как видно из дальнейшего изложения, область, подлежащая отторжению от России, должна была охватывать Прибалтику и широкую полосу вдоль восточной границы Познани и Силезии и южной границы Восточной Пруссии. По мнению авторов записки, эта широкая полоса земли должна была образовать пограничный пояс, "освобождённый от прав собственности" и предназначенный для германской колонизации. Высказывая предположение, что побеждённая Россия не сможет заплатить большой контрибуции, учёные-аннексионисты предлагали потребовать от неё возмещения контрибуции землёй: "Россия чрезмерно богата землёй, и мы требуем, чтобы земля уступленных нам в качестве контрибуции областей была в значительной своей части освобождена от своих владельцев" 14 , то есть очищена от населения.

Это требование "свободной от людей" земли сопровождалось планами германской сельскохозяйственной колонизации этих областей, которые должны были обеспечить независимость Германии от заграницы в отношении продовольствия, поглотить часть прироста населения и дать Германии здоровых крестьян - "источник могущества государства", то есть резервы для армии. Планы аннексионистов по отношению к Прибалтике несколько отличались от планов по отношению к русским областям. В Прибалтике не предполагалось полностью очистить землю от населения: латыши, эстонцы и литовцы должны были составить резервы необходимых для Германии сезонных сельскохозяйственных рабочих.

Главным врагом Германии авторы докладной записки профессоров считали Англию, с которой шла основная линия борьбы за влияние на мировом рынке, на море и в заокеанских странах. Здесь военной целью Германии было занять господствующее положение в мировом хозяйстве, превосходство на море и в заокеанских странах. Путём к достижению этих целей авторы записки считали поражение жизненного нерва Англии в Египте, уничтожение цепи английских морских опорных пунктов, устранение Англии от влияния на европейском континенте, расширение колониальных владений Германии за счёт Англии и обеспе-

12 Muller R. "Vom Kaiserreich zur Republik". S. 186. Wien. 1924.

13 Ibidem, S. 188.

14 Muller R. Op. cit. S. 189.

чение "свободы морей", под которой, как увидим дальше, германские империалисты понимали господство Германии на морях.

Составители записки не вполне уверены, что Германии удастся заставить Англию платить контрибуцию, но "если мы окажемся в состоянии наложить контрибуцию на Англию, столь экономную в жертвах собственной кровью, - пишут они, - то никакая денежная сумма не будет для этого слишком велика" 15 .

Таковы были конкретные военные цели, скрывавшиеся под общей формулой победоносного "немецкого мира". Хотя составители докладной записки профессоров с самого начала заявляли, что Германия претендует не на мировое господство, а лишь на такое положение в мире, которое соответствует её культурной, экономической и военной мощи, тем не менее их требования свидетельствовали о притязаниях Германии на мировое господство. Имея, с одной стороны, ослабленную, обременённую огромной контрибуцией Францию в суженных границах, а с другой стороны - побеждённую и тоже ослабленную Россию, лишённую наиболее развитых в промышленном отношении западных районов, Германия, безусловно, господствовала бы на европейском континенте, а если бы ей удалось установить и превосходство на море, оттеснив с первого места Англию, то этим были бы заложены основы и для её мирового господства.

Следует, однако, отметить, что самые широкие захватнические планы германского империализма в период первой мировой войны не представляли такой смертельной опасности для народов, как планы гитлеровской Германии. Это были планы ограбления побеждённых стран путём захвата у них больших территорий и получения с них огромных контрибуций, но в первую мировую войну германский империализм и не помышлял о порабощении целых стран Европы, о лишении целых народов их государственной самостоятельности и тем более об их истреблении.

Выдвинутые аннексионистскими меморандумами военные цели представляли собой не только требование удержать в руках Германии уже завоёванное германской армией, но и программу дальнейших завоеваний. Германские империалисты и особенно военные круги не сомневались в своём праве оставить за собой уже захваченное ими. Они считали это "правом завоевателя", которое, по их словам, являлось "первым и исконным правом "земли". Облекая это "право завоевателя" в сентиментально-демагогическую форму, Вильгельм II ещё в 1898 г. на принятии присяги рекрутов заявил: "Земля, где погребён немец, павший при исполнении долга в борьбе за своё отечество, и куда немецкий орёл вонзил свои когти, - это земля немецкая и будет немецкой" 16 . Ещё более демагогично звучит другое его заявление: "Землю, пропитанную немецкой кровью, отдавать назад нельзя". Но в момент составления аннексионистских меморандумов программа захватов, намеченная в них, была ещё далека от осуществления. Эти меморандумы, таким образом, давали программу мира для правительства и программу завоеваний для верховного командования германской армии.

К группе этих, так называемых аннексионистских меморандумов с полным правом можно присоединить докладную записку Людендорфа, представленную им от имени верховного командования рейхсканцлеру Михаэлису 15 сентября 1917 года. Эта докладная записка представляет развёрнутое изложение программы военных целей германского генерального штаба и поэтому, несмотря на значительно более позднюю дату, относится к той же группе документов, характеризующих программу "немецкого мира", защищаемого германским империализмом.

15 Muller R. Op. cit. S. 189.

16 "Verhandlungen des Reichstages". Bd. 309, S. 2876.

В канцлерство Бетман-Гольвега верховное командование неоднократно требовало от правительства формулирования военных целей и в декабре 1916 г. с помощью приказа самого Вильгельма добилось заключения своего рода соглашения между правительством и верховным командованием по вопросу о военных целях. Этот документ, опубликованный Людендорфом 17 , является плодом компромисса и поэтому не характерен ни для позиции Бетман-Гольвега, ни для позиции верховного командования. После июльского кризиса 1917 г., освободившись от Бетман-Гольвега и имея у руля правления своего ставленника Михаэлиса, верховное командование 15 сентября составило докладную записку, которая является, по существу, своего рода инструкцией правительству по вопросу о военных целях. Докладная записка Людендорфа показывает, что германский генеральный штаб не только разделял самые широкие захватнические планы германских империалистов, но в некоторых направлениях даже ещё более расширял их. Так, например, его план аннексий на востоке поглощал целую Румынию.

Все аннексионистские меморандумы считались строго секретными и, кроме представления правительству, распространялись только среди членов подписавших их организаций. Однако мотивировочная часть меморандумов обнаруживает, что они предназначались для более широкого распространения.

В мотивировке территориальных приращений, особенно подробно разработанной в докладной записке профессоров, на первом месте находим утверждение о необходимости таких приращений для обеспечения якобы "безопасности" Германии, для создания гарантий против нападения на неё в будущем.

Ещё задолго до первой мировой войны, почти с самого основания Германской империи, немецкая публицистика, особенно военная, усердно пропагандировала мысль о неблагоприятном географическом положении Германии в центре Европы, об угрожаемости её границ с запада и востока. Этим мотивировалось в предвоенные годы растущее из года в год вооружение Германии. Развязав войну, германские империалисты теперь этой же идеей пытались прикрыть свои захватнические стремления и находили в этом полную поддержку в военных кругах, дававших военно-стратегическое обоснование программы захватов. "Длительным может быть только такой мир, - писал лидер национал-либералов Штреземан, - который сделает нас достаточно сильными, чтобы мировое созвездие, штурмующее нас теперь, в будущем не осмелилось на вооружённый поход против нас. В этом смысле германский народ стремится к обеспечению германских границ и их расширению. Как это расширение должно выглядеть стратегически, должно решить руководство армией, об этом должен позаботиться Гинденбург" 18 . И верховное командование, главным образом в лице Людендорфа, определяло размеры аннексий в полном соответствии с пожеланиями крайних аннексионистов.

Прежде всего соображениями военной "безопасности" мотивировалось намерение присоединить Бельгию. Оккупировав с первых дней войны Бельгию и осуществив через неё вторжение во Францию, германский генеральный штаб всеми путями, даже опубликованием фальшивых документов, стремился доказать, что он в этом отношении лишь предупредил Антанту, что если бы нейтралитет Бельгии не нарушила Германия, его нарушили бы англо-французские войска, использовав Бельгию как плацдарм для вторжения в индустриальное сердце Германии - Нижне-Рейнско-Вестфальскую область. Поэтому и в дальнейшем сохранение независимости Бельгии было бы, по их мнению, постоянной смертельной угрозой для Германии. "Нейтралитет Бельгии - иллюзия, с которой

17 См. Ludendorff E. "Urkunden der Obersten Heeresleitung uber ihre Tatigkeit 1916 - 1918", S. 428 - 429. Berlin. 1921. -

18 Stresemann G. "Michel horch, der Seewind pfeift...", S. 130. Berlin. 1917.

практически не следует считаться" 19 - писал Людендорф в докладной записке от 15 сентября 1917 года. По его мнению, Бельгия может существовать, только находясь либо под англо-французским либо под германским влиянием. Чтобы она не стала плацдармом Англии и Франции в их будущем наступлении на Германию, последняя должна "взять в свои руки" Бельгию по крайней мере до линии Мааса у Льежа. "Мы должны крепко держать в руках область по обе стороны Мааса к югу до Сент-Вита", - писал Людендорф в той же записке, - я вижу только одно средство достигнуть этого - присоединение к Германии... Совсем в безопасности мы были бы, если бы оккупировали всю Бельгию и стали на фландрских берегах" 20 .

Требованиями безопасности страны мотивировались также намерение германских империалистов захватить северное побережье Франции до Булони и продвинуть максимально на запад границу Германии с Францией. Они доказывали, что захват северного побережья Франции лишит Англию возможности оказывать влияние на европейские дела и предоставлять военную помощь против Германии европейским странам на континенте. Продвижение границы на запад, то есть аннексия французской территории вдоль границы Германии с Францией, диктовалось, по их заверениям, невыгодным в смысле военной безопасности расположением Лотарингско-Люксембургского рудного бассейна Саарской и Рейнско-Вестфальской индустриальных областей. Генеральный штаб Германии настаивал на том, что успешно защищать эти области от нападения можно лишь максимально отодвинув от них границу, и это особенно необходимо якобы потому, что противники Германии всегда будут стремиться поразить ее именно в этом пункте, концентрирующем в себе индустриальную и военную мощь Германии. "Если бы им это удалось - писал Людендорф, - то мы не были бы в состоянии вести даже оборонительную войну. С нами было бы покончено и в хозяйственном отношении. Прочная защита этих областей - жизненный вопрос для нас. Мы должны добиться здесь того, что только возможно и на что дает нам право наше военное положение" 21 . Не определяя точно требуемого им прироста территории за счёт Франции, он заявлял, что чем больше будет этот прирост, тем легче будет защита жизненных центров Германии, взвивая мысль, что Франция уже в течение столетия жаждет отомстить Германии и что она никогда не откажется от идеи реванша германские аннексионисты доказывали, что, кроме захватов французской территории для безопасности Германии необходимо общее "беспощадное" ослабление Франции.

Обращаясь на восток, германские аннексионисты и здесь использовали мотив "безопасности" для прикрытия своих захватнических целей Отторжение обширных территорий от России вдоль восточных границ Познани, Силезии и Восточной Пруссии они мотивировали необходимостью создать пограничный вал против военной опасности, якобы угрожавшей Германии и всей Западной Европе со стороны такого колосса, как Россия.

Таким образом, естественное стремление каждого народа и государства к обеспечению своей безопасности германские империалисты толковали столь расширительно, что для удовлетворения этого стремления Германия должна была присоединить к себе половину Европы, да и то только на первых порах. Не приходится сомневаться, что через некоторое время для "безопасности" уже вновь приобретенных областей потребовался бы захват новых территорий. Как сказал на заседании следственной комиссии рейхстага Дельбрюк, "все завоевания делаются ради

19 Ludendorff E. "Urkunden...". S. 433.

20 Ibidem, S. 432.

21 Ibidem, S. 431.

опасности. По "Римской истории" Моммзена, римляне ради своей безопасности завоевали весь мир. Конечно, самое безопасное - убить противника, потому что тогда он уже ничего не может сделать... Народ, который создаёт для себя такую безопасность, что другие не смогут больше напасть на него, будет господствовать над миром, а народы мира не допустят господства над собой одного народа. Поэтому тезис: ради безопасности мы должны сделать эти приобретения и расширение территории - самая большая ошибка, какую только можно представить себе" 22 . Использование аннексионистами лозунга "безопасности" для оправдания планов захвата чужих территорий помогло аннексионистам завоевать сторонников не только в широких кругах средней и мелкой буржуазии, но и в определённых прослойках рабочего класса, добросовестно заблуждавшихся в необходимости завоеваний для обеспечения безопасности страны.

Под этим флагом необходимости обеспечения "безопасности" страны германские империалисты готовили плацдармы для будущих войн. Дитрих Шефер в своей книге "Из моей жизни" писал, что соседние с Германией области на западе и на востоке надо подчинить Германии с тем, чтобы "при повторении нападения" они были не опорными пунктами противников Германии, а источниками её собственной силы 23 .

Но особенно ярко эти мысли отразились в докладной записке Людендорфа. Она вся проникнута стремлением создать наиболее выгодные позиции для Германии в будущей войне. С этой точки зрения особенно большое значение имел захват Бельгии и портов на северном побережье Франции. Они должны были стать опорными пунктами в военных действиях против Англии: базами надводного и подводного флота, базами тля воздушного нападения и, наконец, исходными пунктами для вторжения. Вот почему генеральные штабы и морских и сухопутных сил так упорно и настойчиво требовали захвата фландрских берегов и французских портов. Захват же промышленных центров на западе и обширных сельскохозяйственных районов на востоке должен был обеспечить Германии в будущей войне рост германской индустрии, сырьевую и продовольственную базы, в которых ока чувствовала острый недостаток чуть ли не с первых месяцев данной войны.

Вторым мотивом, которым германские империалисты демагогически оправдывали своё стремление к захвату чужих территорий, было якобы намерение освободить от чужеземного угнетения родственные народы. Такими народами они считали фламандцев в Бельгии и население прибалтийских провинции в России. Связь Германии с фламандцами германские аннексионисты мотивировали тем, что фламандцы являются ветвью старого германского племени, подвергшейся насильственной романизации со стороны господствовавшего в Бельгии валлонского населения. Поэтому присоединение Фландрии к Германии, говорили они, было бы освобождением от угнетения родственного немца $ народа и возвращением его в лоно народа-матери. Аннексионисты ссылались на наличие освободительного движения фламандского народа и на его стремление к воссоединению с Германией, указывая на организацию "Молодая Фландрия", инспирированную и действовавшую по немецкой указке.

Что касается прибалтийских областей, то германских аннексионистов не смущало то обстоятельство, что большинство их населения составляли латыши, эстонцы и литовцы. "Не одна численность народа определяет характер страны, - говорил Штреземан в рейхстаге 6 апреля 1916 г., - характер страны определяет народность, которая дала стране черты своей культуры и своего духа. А это наши балтийские немцы. Несмотря

22 "Die Ursachen des deutsehen Zusammenbruches im Jahre 1918". Bd. 4. S. 159. Berlin. 1925 - 1928.

23 Ibidem. Bd. V, S. 43.

но все препятствия... они до настоящего времени сохранили немецкий характер в Либаве, Митаве, Риге, Дерпте и во всей стране" 24 .

Стремясь доказать немецкий характер прибалтийских провинций, германские аннексионисты в лице Штреземана готовы были даже признать первенство немецкой культуры в Прибалтике перед самой Германией.

И, наконец, последним мотивом германских аннексионистов, которым они старались оправдать своё стремление к "немецкому миру", была якобы необходимость вознаградить немецкий народ и армию за жертвы и усилия, понесённые ими во время войны. Такое вознаграждение они рисовали в виде "Великой Германии", покрывшей все расходы войны за счёт полученных ею контрибуций, с расширенными границами, с обширными землями на востоке для колонизации германских крестьян, с цветущей, обеспеченной сырьём, промышленностью, которая, как они уверяли, даст работу "сем германским рабочим, с большими колониями для приложения германского капитала и предприимчивости. Можно не сомневаться, что эти картины "Великой Германии" находили сочувственный отклик в довольно широких слоях населения.

Не приходится доказывать, что основными носителями аннексионистских устремлений были классы, воплощавшие германский империализм: юнкерство и монополистическая буржуазия. В теснейшей связи с ними находились генеральный штаб, верховное командование, особенно так называемое третье верховное командование, которое в лице Гинденбурга и Людендорфа являлось определённым сторонником крайней аннексионистской программы. Командные посты в армии кайзеровской Германии, как правило, занимали представители высшего дворянства, преимущественно прусского, поэтому по самому своему классовому положению высший командный состав армии и флота должен был разделять империалистические стремления прусского юнкерства. Верховное командование имело постоянную связь с видными представителями крупной промышленности. По показанию бывшего рейхсканцлера Михаэлиса на следственной комиссии рейхстага, в ставку приезжали из Германии многие лица. "Это была группа представителей индустрии, а также и другие лица, которые по различным направлениям пропагандировали мысль, что в их кругах ставится задача победного мира" 25 . Конечно, при этих неофициальных встречах магнатов промышленности с командованием планы "немецкого мира" обсуждались со всеми подробностями. Известно также, что Людендорф вызывал к себе в ставку представителей индустриальных кругов и давал им задание создать фонд для пропаганды захвата Бриэ и Лонгви, как совершенно необходимых для Германии 26 .

Политическими представителями аннексионистского направления были партии консерваторов и национал-либералов, но большое число сторонников этого направления имелось и в других партиях буржуазии, таких, как центр и прогрессисты; отдельные лица и группы из среды социал-демократии также принадлежали к этому направлению. Кроме того вне политических партий существовал ряд организаций буржуазии и юнкерства, прилагавших все усилия для обработки общественного мнения в желаемом направлении. Среди таких организаций на первом месте стоял пангерманский союз, затем флотский и военный ферейны, уже упомянутый выше "Независимый комитет" за "немецкий мир" и другие, менее известные организации. Вестарп в своих мемуарах упоминает о существовании только в одном Берлине нескольких политических кружков, состоявших из ведущих представителей крупной буржуазии. Кружок фон Гольцендорфа, одного из директоров пароходной линии "Гамбург-Аме-

24 "Verhandlunsen des Reichstages". Bd. 307, S. 869,

25 "Die Ursachen...". Bd. 7. T. 2, S. 60.

26 См. Ibidem. Bd. I, S. 238.

рика", брата адмирала. Кружок собирался у него на квартире и состоял из 18 - 20 человек. Так называемое "общество среды" собиралось по средам в отеле "Континенталь" для обсуждения политических вопросов под руководством проф. Штейна, издателя журнала "Nord und Sud". Уже в последний год войны возникло "общество четверга" из пангерманцев "с сильным балтийским уклоном", как характеризует его Вестарп, работавшее под руководством адмирала Баудиссин и члена партии консерваторов фон Резике. Осенью 1915 г. возникло "немецкое общество 1914 г.". Все эти кружки и общества собирались для взаимной информации и обсуждения политических вопросов, иногда даже с участием руководящих лиц из правительственных кругов, и хотя Вестарп прямо об этом не говорит, можно не сомневаться, что вопрос о шейных целях был одной из главных тем этих собраний и что обсуждение его влекло за собой то или другое воздействие да прессу и общественное мнение.

Примером того, как действовали такие общества и кружки, может служить вопрос об аннексии французского железорудного бассейна Бриэ - Лонгви. Этот вопрос особенно оживлённо обсуждался в 1917 - 1918 годах. Общество "Deutscher Kaiser" разослало депутатам рейхстага брошюру под заглавием "Значение бассейна Бриэ для хозяйственного и военного будущего Германии", где доказывалось, что по окончании войны область Бриэ - Лонгви при всех условиях должна отойти к Германии. Союз промышленников железоделательной и сталелитейной промышленности и союз промышленников металлургических заводов издали меморандумы под заглавием "К присоединению Французско-Лотарингского железорудного бассейна к германской имперской территории" и переслали их правительству и верховному командованию. По поручению этих же союзов один из депутатов рейхстага издал брошюру под заглавием "Воссоединение железорудного бассейна Бриэ - Лонгви с Германской империей", в которой он пытался доказать, что эта область 800 лет назад принадлежала Германии и поэтому после окончания войны должна опять отойти к ней.

Среди сторонников "немецкого мира" имелись различные оттенки мнений, которые, однако, сводились лишь к незначительным разногласиям о важности тех или иных аннексий. Эти разные требования не исключали друг друга, споры о них не доходили до серьёзной борьбы. Разные группы признавали законные требования друг друга и в конечном счёте соглашались на объединение их в программу-максимум, изложенную в аннексионистских меморандумах, разделяя между собою лишь труд по защите тех или других требований.

Среди этого разнообразия мнений, в большей своей части отражающих лишь непосредственные материальные интересы той или другой группы аннексионистов, можно различить всё же два основных направления аннексионистских устремлений германского империализма. Эти направления можно только условно назвать восточным и западным, потому что они характеризуются более широкими и глубокими чертами, чем простое устремление экспансии на восток или запад, и с таким же успехом эти направления можно было бы назвать соответственно континентальным и мировым, или преследующим программу-минимум и программу-максимум в борьбе за мировое господство.

Все германские империалисты единодушно признавали, что главным врагом Германии в её борьбе за мировое господство является Англия. Но одна группа считала, что время для прямой атаки на Англию ещё не пришло, что текущая война является только первой Пунической войной, как говорили в окружении кайзера. Чтобы сломить могущество Англии, доказывали сторонники этого направления, Германия должна накопить больше сил, стать сильнейшей континентальной державой, и только тогда она сможет вступить в единоборство с Англией. Поэтому ближайшей целью Германии, которую она должна осуществить в текущей войне,

является укрепление её могущества на европейском континенте, для чего нужно в первую очередь покорение России с последующим использованием её огромных ресурсов: и максимальное ослабление другой мощной державы на континенте - Франции. Расправившись с этими двумя сильнейшими европейскими державами, Германия, по мысли сторонников этого направления, могла бы сгруппировать вокруг себя остальные, менее сильные и крупные государства Европы и, опираясь на созданный таким образом европейский базис, либо путём соглашения разделить с Англией мировое господство либо вступить с нею в решительную борьбу. Пока же нужно добиваться соглашения с Англией даже, если понадобится, ценой ослабления нажима на Францию, с тем чтобы бросить все силы на восток, против России, которая на данном этапе является главным врагом. Главными представителями этого направления, которое можно назвать восточным, или континентальным, были Бетман-Гольвег и Гельферих. По свидетельству Тирпица, Бетман-Гольвег в самом начале войны заявил, что война с Англией - лишь грозовая буря, которая скоро пройдёт 27 . Он с самого начала войны стремился добиться соглашения с Англией, настаивая на том, что не следует "дразнить бульдога" излишествами подводной войны, и считал необходимым бросить все силы на восток, ограничив свои стремления на западе. Гельферих и его сторонники считали, что ослабление России входит в интересы Англии и, направляя основные силы против России, Германия легче добьётся соглашения с Англией.

Восточное направление поддерживали самые разнообразные круги аннексионистов. Среди них на первом месте стояли прусские юнкера и германские крупные землевладельцы, которые приветствовали экспансию на восток, обещавшую им обширные земли для колонизации и расширения помещичьего землевладения и удовлетворявшую их ненависть к славянским народам. Это же направление поддерживало и верховное командование германской армии. Здесь же были и отдельные представители финансового капитала, которые, действовали на международной арене, хорошо знали мощь Британской империи и считали безрассудным стремление поразить её одним ударом.

Сторонники западного, или мирового, направления защищали программу-максимум. Они считали, что Германия уже в этой войне может разрешить основную задачу - добиться мирового господства, что у неё имеется достаточно сил и средств, чтобы уже теперь нанести сокрушительный удар Англии и выйти на первое место в мире. Они настаивали на том, что поскольку главным врагом является Англия, против неё и нужно направить все силы, а с Россией любой ценой заключить соглашение, чтобы обеспечить себе тыл. Развёртывание больших военных действий против России они считали ошибкой, отвлекающей силы от главного направления борьбы и идущей на пользу Англии, потому что, как писал Тирпиц в своих "Воспоминаниях", "германо-русская война очень популярна в Англии" 28 . "Мы могли и должны были избегать войны с Россией" 29 , - писал он же в одном из своих писем в марте 1915 года. Сторонники этого направления считали, что будущее Германии будет обеспечено борьбой за мировой рынок, а не расширением территории на восток. "Я должен выступить против тех экстремистов, - говорил Штреземан в рейхстаге 6 апреля 1916 г., - которые думают, что наше хозяйственное развитие должно иметь новое и единственное направление на восток. Положение не таково. Наше будущее не на востоке, мы не прекратим борьбы за мировой рынок... Полем нашей деятельности был и останется на будущее мир" 30 .

27 См. Tirpitz A. "Erinnerungen", S. 262, Leipzig. 1919.

28 Tirpitz A. "Erinnerungen", S. 254.

29 Ibidem, S. 453.

30 Stresemann G. Op. cit. S. 95.

Основную массу сторонников этого направления составляли связанные с экспортом капитала, внешней торговлей и мировым рынком представители крупной промышленности и финансового капитала и их политические представители в лице национал-либеральной партии. Этот слой германских империалистов особенно болезненно воспринимал колониальную и морскую мощь Англии и главной целью развязанной ими войны считал победу над Англией.

К этому же направлению принадлежали руководящие круги военно-морского флота во главе с Тирлицем, что вполне понятно, если принять во внимание, что всё строительство и вооружение германского флота ставило своей задачей завоевание господства Германии на морях и шло под лозунгом "Будущее Германии - на воде". Это направление поддерживала и некоторая часть партии консерваторов - крайних аннексионистов, ставивших вопрос не в плоскости "или - или", а в плоскости "и то и другое", то есть стоявших за максимальное расширение Германии на континенте и за решительную борьбу с Англией за мировое господство уже в текущей войне. Представителем этой группы консерваторов был граф Вестарп, который признавался в своих воспоминаниях, что он был сторонником "боевого направления" и старался спор в партии по этому вопросу привести в русло признания и того и другого направления 31 .

Большое место в побуждениях этой группы консерваторов занимали политические соображения - стремление щадить царскую Россию как оплот монархизма в Европе наряду с Германией и Австро-Венгрией.

Борьба этих двух направлений в глазах общественного мнения Германии выливалась в спор о том, кто является главным врагом Германии: Англия или Россия, - с кем из них нужно бороться до уничтожения противника и с кем стремиться к соглашению. Этот спор занимал значительное место в печати и устных выступлениях государственных деятелей Германии.

Как уже было упомянуто выше, политическими партиями, представлявшими аннексионистское направление в Германии, были партия консерваторов и партия национал-либералов. Но основным ядром и идейным вдохновителем аннексионизма была внепарламентская политическая организация - пангерманский союз. Руководители консервативной и либеральной партий решительно отрицали тесную связь этих партий с пангерманским союзом и даже негодовали, когда представители левых кругов - социал-демократы и независимцы - называли пангерманцами всех сторонников широких аннексионистских целей. Но в действительности связи эти, особенно консервативной партии с пангерманским союзом, были хотя и не официальными, но очень тесными.

В составлении программы аннексионистских требований пангерманский союз, несомненно, играл роль вдохновителя. Как уже отмечалось, первый проект такой программы, положенный в основу последующих аннексионистских меморандумов, был составлен Классом-председателем пангерманского союза - и Гугенбергом. Консерваторы полностью поддерживали программу военных целей пангерманского союза, но открыто с ним не солидаризировались. Пангерманцы ещё до войны так скомпрометировали себя перед общественным мнением. Германии своими чрезмерными требованиями, а главное - бестактными выступлениями, вредно отражавшимися на международном положении Германии, что солидаризироваться с ними партия консерваторов не решалась из боязни потерять свой и без того уже падавший авторитет. Вестарп отмечает, что отношение консервативной партии к пангерманскому союзу, так же как и к флотскому и военному ферейнам, определялось "широким принципиальным согласием с целями и работой этих союзов", но отказом от ответственности за их выступления в деталях.

31 См. Westarp. Op. cit. Ed. II, S. 35.

Консерваторы "заботливо", по выражению Вестарпа, наблюдали за деятельностью пангерманского союза, но вмешивались лишь по мере надобности, чтобы удержать от излишне резких выступлений и "причуд". Это сдерживающее влияние консерваторов распространялось, однако, не на принципы, защищаемые пангерманцами, а лишь на форму, в которую они облекались. Ярким доказательством этого является описание Вестарпом некоторых деталей обсуждения программы военных целей, составленной пангерманцами. По настоянию консерваторов, требование захвата Марокко, Конго, Французского Сомали, Дагомеи и опорных пунктов во всём мире было заменено общей формулировкой - требованием "достаточной колониальной империи", которое принципиально не исключало ни одного из выдвигаемых в первоначальном проекте объектов аннексии. Затем требование расширения территории на восток до границы, идущей от южной части Силезии, через Гродно, Вильно до Псковского озера и устья Нарвы, было заменено требованием "присоединения по крайней мере части прибалтийских провинций и лежащих к югу от них областей", также допускавшим любое расширительное толкование 32 .

Между партией консерваторов и пангерманским союзом существовало некое соглашение, по которому они, защищая одни и те же военные цели, из тактических соображений выступали отдельно. Пангерманцы, выдвигая широкие завоевательные цели и упорно настаивая на них, представляли якобы общественное мнение страны, тогда как консерваторы, как официальная политическая организация, считали необходимым; выступать более сдержанно, чтобы заранее не связывать себя широкими требованиями на тот случай, если окажется нужным заключение сепаратного мира с одним из участников неприятельской коалиции. "Для партии и фракции, которые должны ответственно действовать в парламенте, - писал Вестарп, - было бы много рискованнее быть связанным прежними требованиями, чем для представителей общественного мнения вне парламента" 33 .

Выражая в первую очередь интересы восточнопрусского юнкерства, партия консерваторов в своём большинстве принадлежала к так называемому континентальному направлению и на первое место ставила задачу расширения территории Германии. Эту тягу к расширению "пространства" для Германии разделял и такой явно выраженный сторонник борьбы Германии за господство на море, как Тирпиц, который писал в своих "Воспоминаниях": "Пространство есть будущее. Это положение имеет значение для империи британцев, американцев, русских и даже для распространившихся на Северную Африку французов. Пространства в этом смысле никогда не удавалось добыть для втиснутой в сердце Европы Германской империи" 34 .

В конце сентября 1915 г. узкое правление партии консерваторов разослало по своим организациям циркулярное письмо, в котором был дан лозунг выступать за территориальное расширение Германии. Этот циркуляр кончался следующими словами: "Узкое правление чувствует себя единым со всей консервативной партией и со всем немецким народом в решимости не останавливаться ни перед какими дальнейшими жертвами, какие потребуются для того, чтобы вести войну до длительного почётного мира, обеспечивающего основы будущего развития Германии. Конечно, оно будет выступать за всякое требующееся для этой цели расширение территории" 35 . Правление партии хотело опубликовать это решение, но министерство иностранных дел потребовало снятия последней фразы. Тогда правление предпочло совсем отказаться от публикования решения, что показывает, какое большое значение придавалось им этому лозунгу.

32 См. Westarp. Op. cit. Bd. II, S. 42 - 43.

33 Westarp. Op. cit. Bd. II, S. 44.

34 Tirpitz A. "Erinnerungen", S. 282 - 283.

35 Westarp. Op. cit. Bd. II, S. 182.

Выступая за присоединение к Германии больших областей с ненемецким населением, консерваторы, настроенные националистически, испытывали вместе с тем тревогу при мысли о том, что это нанесёт ущерб национальному характеру Германской империи и может увеличить политическое влияние ненемецкого населения. Опасения такого рола были особенно сильны в рядах немецкой фракции. "При суждении о желательных военных целях основным было соображение, что Германская империя была и должна остаться национальным государством, - писал член немецкой фракции Мумм в своём показании следственной комиссии рейхстага в 1926 г, - Славой Германской империи является то, что она была национальным государством, а не государством национальностей, как несчастная Австро-Венгрия" 36 .

Наиболее крайние аннексионисты, как Класс, Гугенберг и др., выдвигали требование присоединения территории "без людей", разрабатывали проекты эвакуации из присоединяемых областей коренного населения: русских, поляков, валлонов, французов, проекты отчуждения в пользу немцев предприятий, находящихся в ненемецких руках, и т. п. Эти проекты нашли своё отражение в аннексионистских меморандумах, в частности в докладной записке профессоров. Но в отличие от фашистов, даже самым крайним германским империалистам в период первой мировой войны не были чужды сомнения в возможности безнаказанного нарушения существующих норм права и гуманности, а также и в практической выполнимости таких намерений. Было совершенно ясно, что Бельгию, Польшу или ещё какую-либо другую часть европейской территории германскому империализму не удастся беспрепятственно поставить в положение бесправной колонии.

На этой почве появляются казуистические попытки найти такую форму аннексии, которая, давая германскому империализму полное господство "над присоединяемой территорией, лишала бы её население политических прав в Германской империи и в то же время была бы обоснована с точки зрения права. Появляются новые термины, придуманные уже во время войны, такие, как "хозяйственное (а не политическое) присоединение" ("wirtschaftlicher Anschluss"), термин "присоединение" ("Angliederung") противопоставляется термину "включение" (Eingliederung"). "Что понимали верховное командование и стоявшие за ним круги под "хозяйственным присоединением"? - спрашивал Эрцбергер в своей речи в Национальном собрании 25 июля 1919 г. и разъяснял, что эти круги под лозунгом "хозяйственного присоединения" требовали от Бельгии "таможенного союза со всеми его последствиями для финансов и налоговой системы, приобретения частными лицами (то есть немцами. - З . Э. ) рудников и самых ценных угольных залежей в Бельгии, приобретения частными лицами бельгийских железных дорог, господства над портом Антверпена, решающего влияния на водный транспорт. Сумма всех этих отдельных условий в своём действии фактически была бы равна аннексии" 37 .

Понятие "Angliederung", которое разрабатывалось в первую очередь для применения к Курляндии и Лифляндии, но потом должно было распространиться и на Бельгию, по замечанию эксперта следственной комиссии рейхстага Бредта, принадлежавшего во время войны к партии свободных консерваторов, "возникло только во время войны и должно было служить тому, чтобы представить в другом свете фактическую аннексию" 38 . В противоположность "Eingliederung" ("включение") это понятие предполагало такое положение, когда присоединяемые страны не должны были якобы ни стать колониями в обычном смысле, ни входить в состав Германской империи на правах союзного государства, как другие её части.

36 "Die Ursachen...". Bd. 7. T. I, S. 386.

37 Ibidem. 5. 32.

38 "Die Ursachen...". Bd. 8. S. 346.

По разъяснению германских империалистов, присоединяемые таким порядком области сохранят будто бы внутреннюю самостоятельность и лишь во внешних отношениях будут "неотделимыми частями" Германии, то есть не будут иметь своей армии, флота и права международного представительства. Однако их планы урегулирования экономических отношений между Германией и этими странами дают картину полного экономического порабощения последних германским империализмом. Эти области должны были получить общую с Германией таможенную систему, принять германскую валюту, германское управление почтой, телеграфом и железными дорогами и стать сферой действия Германского имперского банка. Всё это предполагалось провести под лицемерным лозунгом "равноправия" с Германией и закрепить в виде "союзного договора", о действии которого даже весьма далёкий от критики германского империализма Бредт замечает: "Но было большим вопросом, что осталось бы от их (этих стран. - З. Э. ) государственной "самостоятельности" в случае заключения этих договоров" 39 .

Таким образом, проблему сохранения "национального характера Германской империи при присоединении к ней инонациональных территорий в Европе германский империализм предполагал разрешить или путём массового выселения коренного населения этих территорий или путём обращения его в бесправных рабов германского империализма. Не приходится подробно разъяснять, что такое разрешение вопроса было бы вопиющим нарушением! норм международного права и гуманности и являлось бы прообразом будущего гитлеровского "нового порядка" в Европе.

Выдвигая и поддерживая программу широких аннексий, партия консерваторов руководствовалась при этом не только желанием удовлетворять империалистические стремления представляемых ими кругов, но и политическими соображениями. Империалистическое развитие Германии, огромный рост её производственного аппарата требовали соответствующего расширения поля деятельности германской буржуазии далеко за пределы имевшихся в начале XX в. возможностей. В исторически сложившемся в Германии блоке юнкерства с крупной буржуазией именно на юнкерство возлагалась задача обеспечить удовлетворение этих интересов буржуазии, иначе оно не оправдывало бы своего господствующего положения в Германии. Первая мировая война должна была разрешить этот вопрос. Консерваторы предвидели, что не только поражение, но даже окончание войны на основе status quo ante beilum, не выполнив задачи германского империализма, будет представлять собой угрозу для существования монархии и господствующего положения связанных с нею кругов юнкерства и военной касты. Правда, они демагогически рисовали эту опасность и виде угрозы монархии от радикализации масс, которые, вернувшись с фронта и не получив от войны ничего" кроме увеличения налогов, якобы придут к мысли, что кайзеровское правительство не сумело использовать плоды их военных успехов 40 . Ню они понимали, что в действительности носителем такого недовольства будет в первую очередь заинтересованная в аннексиях буржуазия. Поэтому, не доверяя правительству Бетман-Гольвега, консерваторы, как и все аннексионисты, больше всего боялись, что оно заключит с их точки зрения "преждевременный мир", испортит пером дипломатов то, что достигнуто мечом.

Для настроения этих кругов показательно их отношение к "мирному предложению" Германии в декабре 1916 года. Так, после неудачи этого германского выступления председатель пангерманского союза Класс заявил в Гамбурге: "Мы должны на коленях благодарить бога, что враги не приняли мирного предложения от 12 декабря 1916 года" 41 . Ещё более решительно возражали они против ©сяких проектов мира по соглашению.

39 "Die Ursachen...". Bd. 8, S. 339.

40 См. Westarp. Op. cit. Bd. II, S. 41.

41 "Die Ursachen...". Bd. 7. T. I, S. 175.

28 апреля 1917 г. правление консервативной партии выпустило воззвание, в котором говорилось: "Решение социал-демократической партии, требующее заключения мира без приобретений и контрибуций, на общей мирной конференции согласно требованиям социалистического интернационала, привело бы наше отечество к гибели, если бы оно было проведено" 42 .

На одном из заседаний главного комитета рейхстага в июльские дни 1917 г., когда все партии рейхстага считали положение Германии очень серьёзным, Вестарп на вопрос Штреземана: "Если бы мы сегодня могли заключить мир на основе статус-кво, приняли бы вы этот мир?" - ответил: "Нет" 43 . Консерваторы не только не допускали мысли о компромиссном мире, но в своей непримиримости по отношению к военным целям заходили даже так далеко, что желали отпадения союзников Германии, чтобы можно было не считаться с ними при осуществлении своих военных целей. Именно с такой мотивировкой Вестарп высказал в 1917 г. в главном комитете рейхстага пожелание, чтобы Австрия заключила сепаратный мир как раз в тот момент, когда Австрия действительно подготовляла такой шаг. Вестарп, однако, не учитывал того, что заключение сепаратного мира Австрией могло открыть войскам Антанты доступ в южные области Германии и этим окончательно лишить её надежды на победоносное окончание войны.

Такова была позиция основной политической опоры аннексионистского лагеря - партии консерваторов. Следует отметить лишь ещё одно обстоятельство. Безоговорочно поддерживая самые широкие аннексионистские планы на западе, консерваторы несколько колебались по отношению к востоку, хотя их классовые интересы требовали аннексий прежде всего на востоке, за счёт России. Они не хотели окончательно портить отношения с близкой им по политическому направлению царской Россией. Показательна в этом отношении позиция консерваторов по вопросу о Польше. Они надеялись, что Россия в результате своего военного поражения относительно легко уступит Германии прибалтийские области, но были твёрдо уверены в том, что о Польше договориться не удастся. Поэтому они решительно возражали против создания польского королевства за счёт русской части польских земель, считая это дело "опасным экспериментом", который не только уничтожит всякие перспективы на сепаратный мир с Россией, но и сильно затруднит в предстоящих мирных переговорах урегулирование других вопросов, "которые были ближе немецкому сердцу", в первую очередь - о Прибалтике. Впоследствии, уже после окончания войны, пытаясь проанализировать причины крушения Германской империи, некоторые представители этого направления даже приходили к мысли, что провозглашение создания польского королевства было той роковой ошибкой правительства, которая привела Германию к краху, потому что сняла возможность заключения с Россией сепаратного мира осенью 1916 г. и заставила Германию и дальше вести войну на два фронта 44 . Само собой разумеется, что положение совершенно изменилось после падения самодержавия в России и особенно после Октябрьской социалистической революции. С этого момента захватнические устремления на восток аннексионистов, всех оттенков, подкрепляемые классовой ненавистью к большевистской России, не знали уже никаких пределов.

Второй политической опорой аннексионистского направления была, как уже отмечалось, партия национал-либералов. Ещё до войны эта партия была ярой сторонницей империалистической политики и поддерживала все требования правительства, касающиеся увеличения армии, флота, ас-

42 "Die Ursachen...". Bd. 7. T. I. S. 32.

43 Ibidem, S. 175.

44 См. "Die Ursachen...". Bd. 7, T. I, S. 400 - 401.

сигнований на колониальную политику и т. п. Во время войны она, по словам американского посла в Берлине Джерарда, показала себя "ветвью консервативной партии и в некоторых отношениях даже хуже, чем консерваторы, чем сами юнкера" 45 .

Партия национал-либералов поддерживала и разделяла самую широкую программу аннексий. В многочисленных выступлениях в рейхстаге и особенно на собраниях и банкетах промышленников лидер партии Штреземан неоднократно заявлял, что партия национал-либералов стоит за "Великую Германию", которая должна быть создана в результате войны. "Мы выступаем открыто - и это выражено в решениях наших партийных инстанций, - говорил Штреземан в рейхстаге 18 января 1916 г., - за более великую Германию, которая только одна создаст необходимые гарантии для обеспечения длительного мира" 46 .

Национал-либералы поддерживали планы создания обширной континентальной империи с населением в 120 - 150 млн. человек, но не в этом они видели будущее величие Германии. Как партия крупных промышленников и коммерсантов, национал-либералы в преобладающем большинстве принадлежали к так называемому западному, или мировому, направлению. Они считали, что никакое расширение Германии на континенте не разрешит основного вопроса текущей войны - борьбы Германии против Англии, за мировую гегемонию. "В этой мировой войне, - писал Штреземан в статье "Englands Wirtchaftskrieg gegen Deutschland", опубликованной в марте 1915 г., - дело не в убийстве в Сараево и его искуплении, не в русской экспансии или французском стремлении к реваншу. Это борьба между Англией и Германией, борьба не на жизнь, а на смерть, борьба за величие или упадок, порождённая не народными или политическими противоречиями.., а хозяйственными побуждениями" 47 .

Разъясняя общественному мнению Германии причины войны и настаивая на том, что главным врагом Германии является Англия, национал-либералы доказывали, что англичане, которые уже давно ведут против Германии экономическую борьбу, развязали эту войну, побуждаемые завистью к быстрому развитию германской промышленности и торговли, боязнью конкуренции в лице Германии. Вина Германии якобы заключалась лишь в том, что немцы "были прилежны и кое-чему научились". Представители национал-либералов демагогически заявляли, что победа Германии над Англией освободит весь мир от угнетения, порождаемого гегемонией Англии на море.

Считая, что основной задачей войны является сокрушение экономического и морского могущества Англии, национал-либералы усердно пропагандировали в качестве первоочередных военных целей обеспечение свободы морей и расширение колониальных владений Германии. В достижении этих целей они видели основу мирового господства Германии. В одном из своих выступлений в рейхстаге в апреле 1916 г. Штреземан с цифрами в руках доказывал необходимость обширных колониальных владений для будущего хозяйственного развития Германии. Он критиковал обычное утверждение, что внешняя торговля Германии перед войной была почти равна английской. Это утверждение, говорил он, основано на простом сопоставлении цифр, тогда как анализ их показывает значительное превосходство Германии, Англия же сохраняет свою большую внешнюю торговлю лишь благодаря тому, что имеет обширные колонии.

Из всего английского экспорта в 1912 г. на сумму в 9943 млн. марок экспорт на сумму в 3830 млн. марок пошёл в колонии и протектораты Англии, то есть был реализован не в условиях свободной конкуренции, а при поддержке политической мощи Англии, тогда как Германия в том

45 Jerard J "My four years in Germany", p. 283.

46 "Verhandlungen des Reichstages". Bd. 306, S. 739.

47 Stresemann G. Op. cit., S. 8.

же году вывезла в свои колонии всего лишь на 51 млн. марок. На основании этих материалов Штреземан доказывал огромное значение колонии для развития хозяйства метрополии и приходил к выводу, "как важно для нас (Германии. - З. Э. ) опять получить большую колониальную империю" 48 . Как известно, "большой колониальной империи" Германия перед первой Мировой войной не имела: территория её колоний была в 11 раз меньше территории английских колоний (2,9 млн. кв. км против 33,5 млн. кв. км английских колоний) и почти в 4 раза меньше территории французских колоний (10,6 млн. кв. км). Поэтому смысл выступлений Штреземана и других национал-либералов за "большую колониальную империю" сводился к требованию передела колоний, прежде всего, конечно, за счёт самой могучей колониальной державы - Англии. Это поддерживалось и соответствующим требованием, изложенным в докладной записке профессоров, где говорится: "В Африке мы хотим снова построить нашу колониальную империю сплочённее и сильнее, чем она была до сих пор. Одна Центральная Африка дала бы нам достаточно большую область, но недостаточную колониальную ценность. Поэтому нам нужны приобретения и в других местах" 49 .

Свобода морей, как военная цель Германии, была направлена своим остриём также против Англии. В ней ставилась задача сломить военно-морское могущество Англии, лишить её первенства на морях. Этого настоятельно требовали интересы германского империализма, особенно кругов, связанных с внешней торговлей и экспортом капитала. Эти круги ещё до войны испытывали стеснения, вытекавшие из господствующего положения в мировой морской торговле Англии: необходимость принимать английское посредничество, английский арбитраж и преимущественное привлечение английских страховых компаний. Во время же войны вся Германия наглядно ощущала значение морской мощи Англии, когда последней удалось осуществить почти полную морскую блокаду Германии и запереть её флот в германских портах. Поэтому требование свободы морей, выдвинутое германскими империалистами, находило сочувствие во всех слоях населения, страдавших от английской блокады, и поддерживалось партиями, не принадлежавшими к лагерю открытых аннексионистов - социал-демократами, прогрессистами. Единственной реальной гарантией этой свободы морей они считали господство Германии на море. "Свобода морей, в которой мы нуждаемся для нашего хозяйства, для того, чтобы мы могли дышать, - говорил Штреземан в рейхстаге 6 апреля 1916 г., - может быть обеспечена только господством Германии на море, может быть обеспечена только таким образом, чтобы мы имели возможность выйти из мокрого треугольника, выйти в море и путём опорных пунктов на широком море защищать наш флот, чтобы он в серьёзном случае не оказался в таком печальном положении, в каком оказались наши крейсеры в начале этой войны, когда их пришлось потопить, потому что не было иного выхода" 50 .

51 Stresemann G. Op. cit., S. 119.

должна была осуществляться под эгидой Германии. Путём к достижению такой свободы морей они считали, как рисовала докладная записка профессоров, захват Бельгии и французского побережья канала как опорных пунктов в борьбе против Англии, а главное - задачу "взорвать цепь морских опорных пунктов Англии, опоясывающих весь земной шар, или расшатать её путём приобретения Германией соответствующих опорных пунктов" 52 .

Представляя интересы крупной промышленности и финансов, национал-либералы решительно возражали против ограничения программы военных, целей Германии только созданием обширной континентальной империи в Европе, против планов возвращения к замкнутому торговому государству, не претендующему на участие в мировой торговле. Такие планы развивались некоторыми группами аннексионистов, преимущественно из среды юнкерства. Национал-либералы указывали, что такое разрешение вопроса о будущем Германии представляло бы полное удовлетворение желаний Англии и на такой основе мир с Англией можно было бы заключить в любой день. "Нет, мы должны сделать как раз противоположное, - говорил Штреземан, - мы должны выдвинуть как экономическую военную цель, что в первый же день, когда немецкие суда получат возможность выйти из немецких портов, мы начнём борьбу за наше положение на заморских рынках с прежней энергией и прежней интенсивностью" 53 . Поэтому национал-либералы настаивали на том, что "заключение мира должно иметь своим предметом не только обмен землями, но и восстановление свободной экономической конкуренции" 54 .

Являясь основными партиями германского империализма, партии консерваторов и национал-либералов были наиболее полными и яркими выразителями его аннексионистских стремлений, но круг сторонников широкой захватнической программы в годы первой мировой войны не ограничивался в политических кругах членами этих партий. Значительное число сторонников "немецкого мира" было и в других буржуазных партиях - партиях центра и прогрессистов. Фракция центра в рейхстаге в первые годы войны, до середины 1917 г., принадлежала к неофициальному блоку "национального большинства", который во главе с консерваторами и национал-либералами высказывался за "немецкий мир", хотя и в очень осторожной и завуалированной форме. Достаточно указать на то, что официальным оратором, выступавшим в этот период от имени всех буржуазных партий, был представитель фракции центра Шпанн. Ему принадлежит та формулировка военных целей, которая оказалась очень удобным прикрытием широкой программы аннексий, а именно: что мир должен дать Германии вознаграждение за понесённые жертвы и гарантировать длительную безопасность её границ.

Партия прогрессистов не принадлежала к "национальному большинству", но и её представители высказывались за необходимость удержать в руках Германии то, что абсолютно нужно для её безопасности 55 . Не имея возможности подробно остановиться на позиции этих партий, можно лишь в общих чертах охарактеризовать её как позицию скрытых или потенциальных аннексионистов. Отношение этих партий к программе захватов определялось военной конъюнктурой. Когда положение Германии на фронтах было благоприятным, эти партии были готовы поддержать аннексии и тем в больших масштабах, чем больше были успехи на фронтах; "когда же положение на фронтах ухудшалось, они начинали говорить о "мире по соглашению", о мире на основе статус-кво. И, конечно, при благоприятном исходе войны для Германии обе эти партии с энтузиазмом поддерживали бы самую широкую аннексионистскую программу.

52 Muller R. Op. cit., S. 189.

53 Stresemann G. Op. cit., S. 114.

54 Ibidem, S. 163.

55 См. Scheidemann Ph. "Der Zusammenbruch", S. 34. Berlin 1921.

Представители аннексионистского направления были и в социал-демократической партии, преимущественно в её руководящих кругах. Выступая официально против пангерманских целей войны, против "немецкого мира", за "мир по соглашению", исключающий аннексии и контрибуции, лидеры социал-демократической партии сами не были чужды аннексионистским стремлениям. Так, например, Ленч в конце 1915 г. высказал в рейхстаге сожаление о том, что Бельфор не был аннексирован ещё в 1871 г., а другой депутат, социал-демократ Коген-Реус заявил, что если военные специалисты считают необходимым продвинуть границу Германии до линии Нарева, то против этого возражать нельзя. По полицейскому донесению от 21 декабря 1915 г., на закрытом совещании правых социал-демократов происходили следующие разговоры. Давид заявил, что нельзя закрывать глаза на "необходимость завоевания известных областей. Совершенно невозможно, чтобы мы, например, опять отдали русскому абсолютизму завоёванные русские области" 56 . Его поддержал другой социал-демократ, Пеус, который заявил, что он получает много писем от партийных товарищей с требованием удержать завоёванные Германией территории. Такие же голоса за аннексию звучали со страниц провинциальной социал-демократической прессы. Излюбленным мотивом для прикрытия аннексий служила у социал-демократов аннексионистского толка мысль об "освободительной" якобы миссии Германии в войне, о невозможности вновь отдать "освобождённых" фламандцев под иго валлонов, "освобождённых" поляков и Лифляндию с Курляндией под иго царского деспотизма.

Опираясь на аннексионистские заявления представителей всех партий и особенно социал-демократии, аннексионисты утверждали, что весь германский народ разделяет их программу, потому что все слои народа заинтересованы в больших завоеваниях и контрибуциях. Такое изображение настроений германского народа, конечно, неправильно. Аннексионисты искажали подлинное настроение народа по вполне понятным соображениям: изображая стремления своего класса как всенародное стремление, они усиливали этим свои возможности агитации и давления на колеблющиеся слои. В действительности же германский народ в первую мировую войну ещё не был так широко заражён аннексионистскими стремлениями, как это имело место в период второй мировой войны. Значительная часть германского народа не стремилась к получению аннексий и контрибуций, сна хотела лишь одного - окончания войны. Об этом неоднократно говорили социал-демократы, предупреждая правительство, что они не смогут удержать за собой массы, если правительство провозгласит завоевательные цели войны. Тот же Давид, который на закрытом совещании высказывался в пользу аннексий, в своём показании следственной комиссии рейхстага в 1926 г. говорил: "Для защиты страны воля к войне существовала и могла быть сохранена в широких народных массах, которые несказанно тяжело страдала. Но что было невозможно, - так это защищать в этих слоях затягивание войны с завоевательными целями. Это было просто психологически невозможно"" 57 .

О стремлении народных масс к миру свидетельствуют не только социал-демократы, но и такие деятели, как Бетман-Гольвег, Гельферих. Кюльман, заинтересованные, казалось бы, в противоположном изображении народных настроений 58 . Антивоенное, а следовательно, антианнексионистское настроение большинства германского народа подтверждается не только этими высказываниями, но прежде всего фактом роста антивоенного движения в Германии в годы первой мировой войны, первые признаки которого появились уже через несколько месяцев после начала войны

56 Westarp. Op. cit. Bd. II, S. 292.

57 "Die Ursachen...". Bd. 7, T. I, S. 169.

58 См. Bettmann-Holweg "Betrachungen zum Weltkriege". Bd. II, S. 23, Hellferich R. "Der Weltkrieg". Bd. III, S. 81.

(демонстрации в марте и мае 1915 г.) и в дальнейшем всё более нарастали, превращаясь в массовое движение протеста против войны. Почти все выступления рабочих в годы войны сопровождались требованием прекращения войны. Показательны также успех листовок спартаковцев, носивших ярко выраженный антивоенный и антимилитаристский характер, и стачки протеста против осуждения Либкнехта летом 1916 г., когда рабочие в своих резолюциях характеризовали Либкнехта, как человека, доказавшего словом и делом свою верность народу и неустанно добивавшегося прекращения мировой войны" 59 . Всё это показывает, что в первую мировую войну германский народ в своей массе ещё не был отравлен империалистической агитацией.

Но, утверждая это, нужно сделать оговорку, что уже в этот период аннексионистская агитация начинала действовать на массы и увлекала за собой отдельные группы и даже слои трудящихся Германии. В настроении германского народа в течение всей войны наблюдались два периода: в первый период войны, примерно до 1916 г., шовинистские настроения охватили широкие массы народа. Они без критики усвоили положение, защищаемое к тому же и социал-демократами, что Германия подверглась нападению врагов, давно уже осуществлявших её окружение, что она является жертвой заговора против неё всего мира и должна якобы в этой войне отстаивать своё существование и будущее. В связи с этим легко усваивалось положение, что из войны Германия должна выйти более сильной, чтобы впредь не подвергнуться нападению. Вести о победе германского оружия ещё более разжигали шовинистические страсти. Опубликование правительством фальшивых документов о Бельгии вызвало взрыв негодования и содействовало распространению мнения о необходимости присоединения Бельгии, якобы для безопасности Германии. Никто не сомневался в победе Германии. Но скоро шовинистический угар начал рассеиваться. Видя, что германская армия сражается далеко от границ Германии, на неприятельской земле, что враг нигде уже не угрожает непосредственно Германии, а конца войны всё-таки не видно, немецкий народ начал сомневаться в оборонительном характере войны, причиняющей ему такие тяжёлые страдания. Народ, и прежде всего рабочий класс, начинал догадываться, в чьих интересах ведётся война. Чем дольше затягивалась война, тем яснее выявлялся её захватнический характер, тем сильнее становились лишения и жертвы масс, и антивоенные настроения охватывали всё более широкие слои народа, превращаясь в антивоенное, а затем и в революционное движение.

Однако среди немецкого народа были группы, непосредственно заинтересованные в продолжении войны и аннексиях. Это прежде всего зажиточное крестьянство и верхние слои мелкой буржуазии городов, которые извлекали прибыли из положения, созданного войной, и могли рассчитывать на прибыли от будущих аннексий. Ленин отметил классовую заинтересованность этих слоев в продолжении войны, интересы "зажиточных крестьян и части мелких хозяев, которые, подобно капиталистам, извлекают прибыли из насилия над слабыми народами" 60 .

Зажиточные крестьяне мечтали о землях на востоке и дешёвой рабочей силе из населения оккупированных областей, городские лавочники и владельцы мастерских мечтали об открытии своих заведений на новых, завоёванных землях. К этим группам присоединялись мелкое чиновничество и интеллигенция, надеявшиеся на применение своего труда в оккупированных областях. Германское правительство всемерно поддерживало такие настроения, опубликовав, например, обращение к юристам, нотариусам, адвокатам, судьям и чиновникам управленческого аппарата с призывом занимать места в оккупированных областях 61 .

59 "Spartakusbriefe", S. 148 - 149.

60 Ленин. Соч. Т. XX, стр. 613.

61 См. "Die Ursachen...". Bd. 8, S. 61.

Оказывала своё влияние также и агитация аннексионистов. В результате, как пишет эксперт следственной комиссии рейхстага Бредт, "одни видели в оккупированных областях место поселения для себя и своих детей, другие - места чиновников, третьи - возможность сбыта для своих товаров. Всего этого нельзя недооценивать, так как оно объясняет психологическую установку немецкого народа в то время. Здесь перед глазами была цепа победы, которая каждому давала нечто осязаемое" 62 .

Агитации пангерманцев поддавались и некоторые группы рабочего класса: их соблазняла проповедуемая аннексионистами возможность широкого применения в захваченных областях труда безработных. Так, требуя присоединения Бриэ - Лонгви, аннексионисты заявляли, что эта аннексия даст постоянную обеспеченную работу всем немецким металлистам, и газета христианского союза металлистов упорно, до самого крушения Германской империи, поддерживала требование об аннексии Бриэ - Лонгви, утверждая, что эта область не была аннексирована в 1871 г. лишь из-за ошибки геологов 63 . С поддержкой аннексий выступали и некоторые другие союзы, преимущественно христианские.

Подводя итоги, можно сделать следующие выводы. В годы первой мировой войны по вопросу о военных целях господствующим в Германии было направление, стоявшее за насильственный "немецкий мир", за широкую программу захвата чужих территорий и угнетения их населения за ограбление побеждённого противника путём наложения огромных контрибуций. Носителями этого направления были самые мощные в экономическом и политическом отношениях слои Германской империи - крупная буржуазия и юнкерство, - но оно было широко распространено и за пределами этих слоев, охватывая почти всю буржуазию и проникая даже в трудящиеся массы германского народа. Не осмеливаясь ещё в то время открыто говорить о своих захватнических стремлениях, германские империалисты в своей агитации за насильственный мир и аннексии демагогически использовали лозунги "безопасности" страны, "освобождения родственных народов" от чужеземного ига, обеспечения будущего экономического и культурного процветания немецкого народа и этой агитацией искусно вербовали сторонников из тех слоев населения, которые по своему классовому положению не были заинтересованы в империалистических стремлениях. Широта этого аннексионистского направления в Германии была одной из характерных черт той исторической обстановки, которая послужила питательной средой для роста национал-социализма и через двадцать лет дала возможность расцвести гитлеризму с его безумным планом завоевания и покорения всего мира.

Историк СЕРГЕЙ ЦВЕТКОВ раскрывает суть «гениального плана Шлиффена» по разгрому Третьей французской республики и Российской империи в Первой мировой войне. Начальник германского Генерального штаба Альфред фон Шлиффен с истинной немецкой чёткостью выстроил выверенный по минутам план, согласно которому Германия, даже окружённая со всех сторон, пришла бы к победе ровно за 6 недель.

Картина Джона Трамбулла «Смерть Эмилия Павла», 1772
Главнокомандующий римской армии Эмилий Павел погиб в сражении при Каннах в 216 г. до н. э. Эту битву Шлиффен считал образцом воинского искусства, и опирался на неё при создании своего плана

В 1905 году германский Генеральный штаб разработал военное решение против русско-французского «окружения» Германии. Это впечатляющее творение стратегической мысли получило название «план Шлиффена» или «План закрывающейся двери». Ему предстояло сыграть исключительную роль в истории ХХ века (в конце 1930-х гг. на идеях Шлиффена строилась нацистская доктрина блицкрига.).

Автором его был генерал граф Альфред фон Шлиффен, с 1891 по 1906 год возглавлявший германский Генштаб. Углубленно занимаясь военной историей, он с юных лет был очарован битвой при Каннах (216 год до н. э.), которую до конца жизни считал высшим образцом военного искусства. Его увлекала красота замысла Ганнибала - двойной фланговый охват громадного римского каре, приведший практически к полному истреблению окруженных легионов. Детальное изучение знаменитого сражения привело Шлиффена к убеждению, что «фланговая атака является сутью всей истории войн».

До того момента, когда Шлиффен встал во главе Генерального штаба, германская военная мысль жила заветами фельдмаршала Хельмута фон Мольтке-старшего или великого Мольтке, отца блестящих побед прусской армии в войнах с Австро-Венгрией (1866) и Францией (1870−1871). Сформулированная им военная доктрина исходила из того факта, что в будущей войне Германии придется иметь дело уже не с одним, а с двумя противниками - Францией и Россией. Войну на два фронта Мольтке-старший считал губительной для Германии, поэтому при нем Генеральный штаб сосредоточил свои усилия на выработке стратегии поочередного разгрома союзников. Важнее всего здесь было не прогадать с направлением главного удара. Поскольку Франция, жившая в страхе перед новым германским нападением, превратила свою восточную границу в сплошную цепь неприступных крепостей, Мольтке-старший пришел к заключению, что Германии следует ограничиться на западе обороной, а основные силы немецкой армии сосредоточить против Российской империи. Тогда еще считалось, что «необозримые просторы России не представляют для Германии жизненно важного интереса». Поэтому разгром русской армии планировалось осуществить в приграничных областях и закончить войну захватом русской части Польши. После этого, перебросив войска на запад, можно было приступать к наступательным операциям против Франции.

Шлиффен отказался от доктрины своего легендарного предшественника, удержав из нее только наполеоновскую идею «Vernichtungs-Strategie» - «стратегии уничтожения» противника. В отличие от Мольтке, предсказывавшего, что будущая война может длиться годами и даже десятилетиями, он полагал, что ограниченные финансовые ресурсы Германии и большая зависимость германской экономики от сырьевого экспорта не позволят ей вести затяжную войну. «Стратегия измора, - писал он, - немыслима, когда содержание миллионов вооруженных людей требует миллиардных расходов».

Фактор времени стал решающим в его стратегических выкладках. К началу ХХ века Германия имела прекрасно развитую сеть современных железных дорог, благодаря чему могла провести мобилизацию и сосредоточение войск как на востоке, так и на западе буквально за несколько дней. Важность железнодорожных путей сообщения осознала и Франция, которая, занимаясь усиленным железнодорожным строительством, сумела уравнять сроки мобилизации своей армии с германской. Но в России плотность железнодорожной сети в западных и центральных областях была намного ниже, чем в Германии и даже в Австро-Венгрии. К тому же из-за огромной протяженности Российской империи русский Генштаб вынужден был планировать переброску войск на расстояние в несколько раз превышавшее то, которое предстояло преодолеть германским военным частям согласно мобилизационному предписанию. По расчетам германского Генштаба, полная мобилизация русской армии должна была занять от 40 до 50 дней. Следовательно, на первом этапе войны можно было не отвлекаться на русский фронт, а бросить все ударные силы против Франции.

Фронтальный прорыв сквозь первоклассные французские крепости Шлиффен считал напрасной тратой времени и сил. Повторение Седана* в начале ХХ века было уже невозможно. Между тем французскую армию нужно было уничтожить одним могучим ударом. И тут Шлиффен предлагал использовать опыт Канн. «Бой на уничтожение, - писал он, - может быть дан и ныне по плану Ганнибала, составленному в незапамятные времена. Неприятельский фронт не является объектом главной атаки. Существенно не сосредоточение главных сил и резервов против неприятельского фронта, а нажим на фланги. Фланговая атака должна быть направлена не только на одну крайнюю точку фронта, а должна захватывать всю глубину расположения противника. Уничтожение является законченным лишь после атаки неприятельского тыла».

*В конце августа−начале сентября 1870 г. прусская армия окружила главные силы французской армии, расположившиеся в районе крепости Седан. Немцы захватили в плен 104 тыс. человек, в том числе императора Наполеона III, и 549 орудий. Седанская катастрофа привела к военному поражению Франции и крушению империи Наполеона III.

Задуманный им план не был слепым копированием схемы битвы при Каннах. Шлиффен хотел окружить французов, но не путем двойного охвата, а посредством мощного прорыва одного правого фланга германской армии. Для этого он максимально ослаблял линию войск на левом фланге, протянувшемся вдоль германо-французской границы, на охрану которой выделялось всего 8 дивизий, и сосредоточивал ударный кулак из 53 дивизий против Бельгии и Люксембурга. В тылу у этих стран не было непреодолимой цепи французских крепостей. Единственной крепостью на пути правого фланга германской армии был «вечный» нейтралитет Бельгии, гарантированный в 1839 году Англией, Францией, Россией, Австро-Венгрией самой Германией (тогда еще Пруссией). Шлиффен смотрел на дело с чисто военной точки зрения, не принимая в расчет политических соображений. Нейтральный статус Бельгии не имел в его глазах никакой силы. Согласно его плану, с началом войны главным силам немецкой армии надлежало сразу же вторгнуться в Люксембург и Бельгию, пройти их насквозь, затем, осуществив по широкой дуге заходной маневр, охватить Париж с юго-запада и прижать французские войска к левому флангу немецкой армии.

Если бы во время победного марша германского крыла захождения французская армия бросилась всеми силами на ослабленный левый фланг немцев, то получился бы эффект вращающейся двери: чем сильнее вы толкаете такую дверь вперед, тем больнее она бьет вас по спине и затылку. Немецкий правый фланг, пройдясь по тылам противника, уничтожил бы французскую армию на полях Эльзаса и Лотарингии.

Вся операция против Франции - грандиозные «Канны ХХ века» - была рассчитана с чисто немецкой пунктуальностью, буквально по часам. На окружение и разгром французской армии отводилось ровно шесть недель. После этого следовало перебросить немецкие корпуса на восток.

Шлиффен сознательно жертвовал на начальном этапе войны Восточной Пруссией. Расположенные там 10 немецких дивизий не могли выдержать напора русского «парового катка», который, как ожидалось, пришел бы в движение спустя четыре-пять недель после начала мобилизации (германский канцлер Бетман-Гольвег даже запрещал высаживать долгоживущие вязы в своем бранденбургском поместье Гогенфинов: не стоит труда, все равно поместье достанется русским.). Основную тяжесть противостояния русской армии пришлось бы взять на себя 30-ти австрийским дивизиям, развернутым в Галиции и южных областях русской Польши. Но спустя неделю после победы над Францией полмиллиона германских солдат, прибывших с западного фронта, должны были сокрушить русскую мощь и закончить войну на континенте, - спустя восемь-десять недель после ее начала.

Действенность «плана Шлиффена» целиком зависела от четкости выполнения каждой дивизией, каждым полком и батальоном разработанного для них графика развертывания и концентрации. Любая задержка грозила проигрышем всего дела. И Шлиффен с маниакальной страстью предавался детализации своего замысла, пытаясь предусмотреть любые обстоятельства. Порой он производил впечатление безумца. Однажды, во время инспекционной поездки штаба по Восточной Пруссии, адъютант Шлиффена обратил внимание своего шефа на живописный вид видневшейся вдали реки Прегель. Генерал, бросив короткий взгляд в том направлении, куда указывал офицер, пробормотал: «Незначительное препятствие». Говорили, что перед смертью, последовавшей в 1912 году, он страшно беспокоился о судьбе своего детища. Последними его словами на смертном одре были: «Не ослабляйте правый фланг».

Впоследствии выяснилось, что «план Шлиффена» не был свободен от крупных недостатков. К их числу относились пренебрежение нейтралитетом Бельгии, что толкало Англию в стан противников Германии, и недооценка масштаба участия Англии в сухопутной войне. Предполагалось, что англичане высадят в Бельгии 100-тысячный экспедиционный корпус, а германский правый фланг сможет «сбросить англичан в море, не прерывая нашего наступления и не оттягивая сроки завершения операции».

И тем не менее, военная доктрина Шлиффена, сделавшаяся святыней Генштаба, оказала могучее психологическое воздействие на целое поколение германских политиков и военных. Она принесла им освобождение от страха перед «окружением» и войной на два фронта. Вильгельм II и правящая верхушка Германии твердо усвоили: десять недель энергичных усилий - и все враги будут повержены.

1. Первая мировая война началась.

2. К событиям 1914 года не относятся

А) начало первой мировой войны

Б) обстрел германо-турецким флотом Севастополя и Одессы

В) наступление войск под командованием А.А.Брусилова

Г) гибель армии А.В.Самсонова в Восточной Пруссии.

3. В годы войны большевики выступили за:

А) поражение своего правительства в войне

Б) победу своего правительства

В) увеличение кредитов на войну

4. Укажите неверное утверждение.

А) война вызвала глубокий кризис в обществе

Б) война вызвала глубокий финансовый кризис

В) усилилось вмешательство государства в экономику

Г) ослабло вмешательство государство в экономику

5. Договор получивший название "сердечное согласие" заключили

А) Россия, Франция, Италия

Б) Россия, Франция, Англия

В) Франция, Англия, США

6. Сколько государств было вовлечено в войну?

А) битва на Марне

Б) начало позиционной войны на Западном фронте

В) вторжение немецких войск в Бельгию

Г) вступление в войну Италии

Д) битва под Верденом

Е) капитуляция Германии

Ж) вступление в войну Румынии

З) Брусиловский прорыв

Италия, Румыния, США

• Аннексия -:
• Ипр -:
• Коалиция -:
• Сепаратный мир -:

Мирная конференция официально открылась в Париже:.. .

Главными действующими лицами были: президент:, Вудро:. , ::.. Девид Ллойд Джордж, премьер-министр:.. Жорж::.. .

Среди них особенно выделялся::, которого прозвали "Тигром".

Условия мира оказались:: и:: для Германии. Германия вернула Франции:: и:: , потеряла в целом:: часть территории.

::.. берег реки:: оккупировали союзные державы сроком на:.. лет.

Численность германской армии ограничивалась до:: .

Германии запрещалось иметь::.. .

Германия признавалась виновной в::. и облагалась::.. .

Задание 1. Выберите правильный вариант ответа.

1. Что явилось поводом для начала первой мировой войны?

А) осквернение храма Святой Марии в Берлине французскими экстремистами;

Б) убийство наследника австро-венгерского престола;

В) нарушение Австро-Венгрией границы Сербии.

2. Почему Россия оказалась не готова к войне?

А) военная программа России должна была завершиться к 1917 году;

Б) правительство вообще не готовилось;

В) российская промышленность не была способна вооружить армию.

3. Какой регион называли в начале ХХ века "пороховым погребом Европы"?

А) Польские земли;

Б) Балканы;

В) Германскую империю.

4. Годы первой мировой войны?

5. "Оборонцы"- это

А) партия, возникшая в годы войны;

Б) часть большевиков несогласных с политикой партии;

В) социал-демократы стоящие на позициях защиты Отечества.

6. Сколько фронтов действовало во время войны?

Задание 2. Установите последовательность событий.

А) объявление Австро-Венгрией войны Сербии.

Б) объявление Германией войны России.

В) начало всеобщей мобилизации в России

Г) убийство в Сараево.

Д) объявление Англией войны Германии

Е) вторжение Германии на территорию Бельгии.

Ж) объявление Германией войны Франции.

З) объявление Японией войны Германии.

Задание 3. По какому принципу образован ряд?

Ипр, Сома, Марна, Верден.

Задание 4. Исторический словарь. Объясните значение слов.

Контрибуция- ...

Галиция- ...

"Луизитания"- ...

Союзники- ...

Задание 5. Заполните пропуски в тексте.

Германский план войны был известен под названием "..." , по имени начальника генерального штаба. Он предполагал сначала вторгнуться... через территорию.... Для войны на... фронте отводилось.... месяца. После этого немецкие войска перебрасывались к границам....

Война из... превратилась в.... Она приобрела общеевропейский характер.

В 1915 году, недалеко от... города... немецкие войска впервые применили.... оружие.

На стороне Германии в войну вступили... и....

Вела военные действия против России на Кавказском фронте.

Самое длительное сражение происходило на:. фронте и получило название "...".

Самое последнее государство вступившее в войну.... Это произошло в..., после гибели "::..". Войска... пополнили лагерь стран....

1. Что явилось поводом для начала первой мировой войны?
Б) убийство наследника австро-венгерского престола;
2. Почему Россия оказалась не готова к войне? - ну тут спорно, скорее А, но на момент начала войны по сути и В верно
А) военная программа России должна была завершиться к 1917 году;
В) российская промышленность не была способна вооружить армию.
3. Какой регион называли в начале ХХ века "пороховым погребом Европы"?
Б) Балканы;
4. Годы первой мировой войны?
Г) 1914-1918
5. "Оборонцы"- это
В) социал-демократы стоящие на позициях защиты Отечества.
6. Сколько фронтов действовало во время войны?
Ну тут вообще дурацкий вопрос. Наверное от нас ждут ответа А - 2, подразумевая Западный и Восточный. Однако же, помимо этого, были ещё Итальянский, Балканский, Ближневосточный (с иногда отдельно выделяемым Кавказским) и боевые действия в колониях. И это если понимать фронт как театр военных действий. Если же как военную организованную единицу - то их было переменное количество в течение войны у разных стран.

Задание 2. Установите последовательность событий.
Г) убийство в Сараево. (28.06.14)
А) объявление Австро-Венгрией войны Сербии. (28.07.14)
В) начало всеобщей мобилизации в России (28.07.14 - в один день с предыдущим, но вызвано им)
Б) объявление Германией войны России. (01.08.14)
Ж) объявление Германией войны Франции. (03.08.14)
Е) вторжение Германии на территорию Бельгии. (03.08.14 - тут не уверен в дате физического вторжения, надо проверить, но это дата объявления войны)
Д) объявление Англией войны Германии (04.08.14)
З) объявление Японией войны Германии. (23.08.14)

Задание 3. По какому принципу образован ряд?
Ипр, Сома, Марна, Верден. - крупнейшие сражения на Западном фронте
Задание 4. Исторический словарь. Объясните значение слов.
Контрибуция- денежные платежи, которые победитель в войне взимает с побеждённой страны.
Галиция- область, ныне называемся Западной Украиной, на тот момент находившаяся в составе Австро-Венгрии и населённая преимущественно украинцами. Крупнейший город - Львов.
"Луизитания"- британский пассажирский лайнер, потопленный немецкой подводной лодкой в 1915 году
Союзники- некоторые страны, находящиеся в союзе друг с другом. В узком конкретном смысле так иногда называют страны Антанты во время Первой мировой войны.
Задание 5. Заполните пропуски в тексте.
Германский план войны был известен под названием "План Шлиффена" , по имени начальника генерального штаба. Он предполагал сначала вторгнуться во Францию через территорию Бельгии и Люксембурга. Для войны на Западном фронте отводилось два месяца. После этого немецкие войска перебрасывались к границам России
Война из молниеносной превратилась в позиционную Она приобрела общеевропейский характер.
В 1915 году, недалеко от бельгийского города Ипр немецкие войска впервые применили химическое оружие.
На стороне Германии в войну вступили Австро-Венгрия и Османская империя и Болгария (не знаю, как выбрать два из них).
Османская империя вела военные действия против России на Кавказском фронте.
Самое длительное сражение происходило на Западном фронте и получило название "Верденская мясорубка".
Самое последнее государство вступившее в войну.... Это произошло в..., после гибели "::..". Войска... пополнили лагерь стран.... - это самый спорный момент. Наверно от нас хотят ответа США/1917/"Лузитании"/США/Антанты. Но США не последним вступило в войну, и "Лузитанию", как мы знаем, потопили за два года до этого. Строго говоря, последней в войну вступила (во второй раз) Румыния (10.11.18), разорвав мирный договор с немцами, или же тогда Гондурас (19.07.18)

Политическая цель германского империализма - завоевание мирового господства - определила характер и направленность всей его военной стратегии.

Руководство гитлеровской Германии полагало, что метод отдельных молниеносных кампаний со значительными стратегическими паузами, предназначенными для наращивания сил за счет побежденного, позволит постепенно добиться общего превосходства над основными противниками и обеспечит установление мирового господства.

Такой план ведения мировой войны в общих чертах был изложен в книге Гитлера «Майн кампф». В дальнейшем он был конкретизирован. Гитлеровское руководство имело ясное и четкое представление о том, как оно будет вести будущую войну. Анализ документов верховного командования вермахта, командования сухопутной армии, директив и указаний Гитлера, а также практические действия руководства вермахта позволяют выявить немецко-фашистскую стратегическую концепцию второй мировой войны и последовательные этапы ее осуществления.

1. Аннексия малых государств Центральной, Восточной, Юго-Восточной и Северной Европы «мирными» или военными средствами с целью улучшения стратегических и экономических позиций Германии для последующей борьбы против главных противников - Советского Союза, Франции, Англии.

2. Разгром Франции и удушение Англии с целью захвата всей Западной Европы и создания решающих предпосылок для последующего уничтожения Советского Союза.

3. Разгром Советского Союза как решающее условие установления полного господства фашистской Германии в Европе и последующей борьбы на других континентах.

4. Создание германской колониальной империи путем завоевания стран Африки, Ближнего Востока и других частей мира.

5. Вторжение в США.

Немецкие империалисты стремились создать великую германскую империю в качестве руководящего ядра и господствующей силы, окруженную зависимыми и колониальными странами. Гитлер говорил: «Мы никогда не сможем заниматься большой политикой без прочного, закаленного, могучего ядра, образованного восемьюдесятью или ста миллионами немцев, проживающих в замкнутом поселении. Следовательно, первой задачей является создание великой Германии. Вокруг великой Германии мы создадим систему мелких и средних вассальных государств, в которую войдут прибалтийские государства, Польша, Финляндия, Венгрия, Югославия, Румыния, Украина и многочисленные южнорусские и кавказские государства. Это будет федеративная германская империя. Эти территории нужно заселить немецкими крестьянами, славян нужно частично уничтожить, а частично переселить в Азию, у остальных нужно отнять землю и превратить их в слуг господствующей германской расы. На Востоке мы должны распространить свою власть до Кавказа или Ирана, на Западе нам необходимы Фландрия и Голландия, но мы не откажемся и от Швеции. Либо Германия будет господствовать над Европой, либо она распадется на множество мелких государств» {1565} .

С особенным вожделением немецкий монополистический капитал планировал захват военным путем важных экономических районов Советского Союза и создание стратегических предпосылок для последующей борьбы за мировое господство {1566} . Вот что писал начальнику имперской канцелярии Г. Ламмерсу брат крупного германского промышленника Ф. Рехберга относительно главной цели Германии в войне: «В качестве объекта экспансии для Германии существуют территории России... которая обладает неслыханно богатыми возможностями получения высоких урожаев и запасами полезных ископаемых. Если экспансия в этом направлении позволит превратить Германию в империю с достаточной самостоятельной аграрной и сырьевой базой, то она должна была бы охватывать по крайней мере русские территории до Урала с его колоссальными запасами железной руды. При этом необходимо взвесить, какие великие державы в случае экспансионистской войны против Востока, от исхода которой зависит существование и будущее Германии, будут вероятными противниками и какие союзниками рейха...» Рехберг подчеркивал, что «только в том случае, если попытка создать европейский фронт против большевистской России (для чего теперь имеются во всяком случае более существенные предпосылки и для реализации чего следовало бы идти новыми, иными, чем перед 1933 годом, путями) окончательно провалится, Германии можно и надо будет, на мой взгляд, пойти на риск экспансионистской войны против Востока и вопреки противодействию западных держав» {1567} .

Планируя войну против Советского Союза, немецкие империалисты преследовали не только экономические цели. Они стремились стереть с лица земли страну, жестоко покарать народы, осмелившиеся бросить вызов миру капитала.

Уничтожением социалистического государства германские монополисты хотели создать политические условия для установления своего господства в мире, укрепить положение командующей силы в империалистическом лагере, окончательно разрешить в пользу империализма основное противоречие эпохи - противоречие между капитализмом и социализмом.

Успешное осуществление программы завоевания мирового господства нацистское руководство Германии связывало с определенными политическими предпосылками. Главная из них - предотвращение образования антигитлеровской коалиции великих держав и одновременно объединение фашистских государств в единый блок.

В 1945 г. шеф-референт Гитлера Шмидт в показаниях Международному трибуналу писал: «Общие цели нацистского руководства были очевидны с самого начала - установление господства на Европейском континенте. Осуществление этой основной цели создало впечатление импровизации. В действительности же каждый новый шаг находился в соответствии с вышеупомянутой конечной целью» {1568} .

Вскоре после Мюнхена германское правительство стало подготовлять захват Польши, считая вначале возможным решить эту задачу и без войны. Когда Риббентроп предъявил Польше требования о передаче Германии Гданьска и предоставлении ей права на сооружение экстерриториальной транспортной магистрали через «польский коридор», то в качестве компенсации гитлеровцы обещали передать Польше часть Советской Украины. Это обещание было с дальним прицелом, Польше предлагали стать соучастницей войны против СССР.

Отрицательный ответ польского правительства отнюдь не вытекал из его предыдущей политики. Видный историк Польской Народной Республики В. Ковальский пишет в книге, вышедшей в 1970 г.: «...недвузначное «нет» поставило крест на всех иллюзиях, какие мог питать Берлин относительно позиции Варшавы. Решающим в этом был голос польского народа, который хотя и был лишен правдивой информации о действительном положении вещей, однако чувствовал надвигавшуюся опасность. Его решимость и воля не оставили места для маневрирования и дипломатического торга» {1569} .

Получив отрицательный ответ, германские империалисты решили разделаться с Польшей военной силой. Важную роль в принятии такого решения играли опасения, что в случае германского вторжения во Францию Польша может прийти на помощь своей западной союзнице. Выступая перед главнокомандующими 22 августа 1939 г., Гитлер говорил: «Сперва я хотел установить с Польшей приемлемые отношения, чтобы прежде всего повести борьбу против Запада. Однако этот привлекательный для меня план оказался неосуществимым, так как изменились важные обстоятельства. Мне стало ясно, что при нашем столкновении с Западом Польша нападет на нас» {1570} .

На принятие решения о войне против Польши повлияла и давнишняя ненависть германских завоевателей к польскому народу как к одному из славянских народов, постоянно противопоставлявших захватчикам свою неизменную волю к национальной независимости и свободе. Отмечая этот факт, гитлеровцы в своих секретных планах именовали поляков «опаснейшим» для них народом, подлежащим полному уничтожению {1571} .

11 апреля 1939 г. Гитлер утвердил директиву о единой подготовке вермахта к войне на 1939/40 год. Основу ее составил план нападения на Польшу под кодовым названием план «Вайс». Главная стратегическая цель состояла в уничтожении польских вооруженных сил путем внезапного нападения.

Фашистские лидеры считали нападение на Польшу предварительным этапом войны против СССР. Гитлер говорил Кейтелю: Польша должна стать выдвинутым вперед плацдармом, предназначенным для военного использования, для сосредоточения войск {1572} .

Решая начать войну в 1939 г., немецко-фашистское командование исходило из того, что к этому времени ему удалось обеспечить себе преимущество в подготовке, развертывании и оснащении вооруженных сил. Геринг после войны (еще до суда над ним) признал, что 1939 год Гитлер считал оптимальным для начала войны {1573} .

С 18 августа 1939 г. в Германии начались усиленные предмобилизационные мероприятия, а 25 августа был отдан приказ о скрытой мобилизации основных сил сухопутной армии военного времени {1574} . В соответствии с замыслом командования вермахта основные силы сосредоточивались против Польши с целью быстрого ее разгрома; на западе, против Франции, было оставлено минимальное количество войск. Военно-морской флот привлекался к операциям против Польши лишь частично. Значительные силы надводного и подводного флотов были подготовлены к военным действиям против военно-морских баз, кораблей и коммуникаций Англии и Франции.

В эти критические дни правительство Англии занимал лишь один вопрос: каковы намерения германского руководства. Если бы в планы последнего входило немедленное нападение на СССР, Чемберлен и его окружение были готовы и без войны отдать Польшу на растерзание, как они поступили с Чехословакией. Подтверждением этого явилась речь Чемберлена в палате общин 24 августа, которая содержала соответствующий аванс Гитлеру. 25 августа посол Великобритании в Берлине Гендерсон имел продолжительную беседу с Гитлером. Правящие круги обеих стран большое значение придавали также и неофициальным контактам через родственника Геринга - шведского промышленника Б. Далеруса, который вплоть до начала войны подобно челноку сновал между обеими столицами.

Британское правительство хотело теперь заполучить определенные гарантии со стороны Германии, чтобы обеспечить себе более выгодные позиции для последующего торга с ней. Именно для этого оно 25 августа подписало с польским правительством договор о взаимной помощи против агрессии. Характерно, что в те же часы проходила беседа Гендерсона с Гитлером. Чемберлен не хотел упустить момента. Однако на Гитлера эта беседа оказала не совсем такое действие, которого ожидала британская дипломатия: он не поверил Гендерсону и первое время принимал обязательства Англии по ее договору с Польшей за чистую монету. В Берлине произошло замешательство.

Война на два фронта - и против Польши, и против англо-французского блока - не входила в планы германского правительства и военного командования. В последний час, когда занесенный над Польшей меч было уже крайне трудно удержать, Гитлер личным приказом отсрочил нападение.

Вновь обе стороны нажали на все рычаги разведки и зондажа. Дополнительная проверка, проведенная Берлином, еще раз подтвердила, что правительства Англии и Франции на деле не собираются оказывать военную помощь Польше и предпочитают оставить ее один на один с Германией. Окрыленный этим, 31 августа Гитлер подписал директиву № 1, установившую дату нападения на Польшу - 1 сентября 1939 г.

Хотя германские империалисты решили начать войну с нападения на Польшу, они целились не только на нее. Главными их противниками в капиталистическом мире оставались Англия и Франция. Война с ними была предрешена, как и война против СССР.

В критические дни августа 1939 г. англо-германские противоречия неоднократно вырывались наружу. 25 августа гитлеровская Германия бросила открытый вызов, прервав воздушное сообщение, телефонную и телеграфную связь с Англией и Францией. Новая встреча Гитлера с Гендерсоном 29 августа была лишена даже формальной дипломатической вежливости, собеседники во весь голос кричали друг на друга, перечисляя все прежние обиды. В ночь на 31 августа в этом же стиле прошла беседа Гендерсона с Риббентропом.

Правительство Великобритании располагало вполне достаточными доказательствами далеко идущих захватнических намерений Германии. Но его решение оставалось неизменным: не воевать в защиту Польши. Подписывая 25 августа договор, британское правительство заведомо и хладнокровно готовилось совершить предательство в отношении Польши. Это, конечно, не составляло тайны для германского правительства, тем более что недостатка в информаторах не было. Барон де Ропп в конфиденциальной беседе с Розенбергом прямо заявил: «Для Англии Польша более полезна в роли мученицы, чем в качестве существующего государства» {1575} .

Две недели, непосредственно предшествовавшие второй мировой войне, трудно сравнить с другим периодом межвоенной истории по насыщенности напряженной дипломатической борьбы, ее сложности и запутанности, резкости политических изменений и поворотов. Английский журналист и историк Л. Мосли писал: в эти недели «над Европой воцарилась зловещая тишина, нарушаемая только шумом разрываемых конвертов, когда государственные деятели раскрывали письма и телеграммы, в которых то просили о помощи, то умоляли пойти на уступки, то выдвигали лицемерные предложения с целью уклониться от выполнения ранее взятых обязательств» {1576} . Капиталистический мир вплотную подошел к войне.

Планируя наступление на Польшу крупными силами из Восточной Пруссии, ОКБ заблаговременно перебросило туда несколько соединений и начало мобилизацию в этой части Германии с 16 августа 1939 г., то есть на девять дней раньше, чем по всей стране; были объявлены маневры и большие празднества, посвященные 25-летию «битвы под Танненбергом», под предлогом которых происходило стратегическое развертывание.

В Центральной Германии проводились крупные маневры танковых и моторизованных соединений с расчетом их выхода непосредственно в исходные районы для наступления.

К утру 1 сентября 1939 г. в боевой готовности против Польши было сосредоточено 54 дивизии, сведенные в две группы армий: «Север», состоявшую из 3-й и 4-й армий (21 дивизия, в том числе 2 танковые), и «Юг», включавшую 8, 10 и 14-ю армии (33 дивизии, из них 4 танковые). Сухопутной армии были подчинены 28 авиационных разведывательных эскадрилий и 26 зенитно-артиллерийских дивизионов {1577} .

Для поддержки сухопутных сил на востоке было выделено два воздушных флота: 4-й для действий с группой армий «Юг» и 1-й - с группой армий «Север». Всего воздушные флоты имели около 2 тыс. самолетов.

Стратегическое развертывание на западе осуществлялось с целью прикрытия западных границ Германии со стороны Франции, Люксембурга и Бельгии. Командование всеми войсками, сосредоточенными на западе от нижнего течения Рейна до швейцарской границы в районе Базеля, было возложено на штаб группы армий «Ц». В нее входили три армии: 1, 5 и 7-я - всего 32 дивизии. Из них только 12 были полностью укомплектованы, остальные значительно уступали им по своим боевым возможностям. Группировка войск на западе танков не имела, ее поддерживали 2-й и 3-й воздушные флоты - более 800 самолетов {1578} .

На 1 сентября 1939 г. весь состав войск фашистской Германии на востоке насчитывал свыше 1,5 млн. человек, в том числе группа армий «Север» - 630 тыс., группа армий «Юг» - 886 тыс., а на западе группа армий «Ц» - около 970 тыс. человек {1579} .

Военно-политическое руководство Японии своей ближайшей целью считало завоевание господства в Азии и бассейне Тихого океана путем захвата Китая, азиатских и тихоокеанских колониальных владений западноевропейских держав и США, советского Дальнего Востока. Предполагалось, что владычество над многими сотнями миллионов человек, их порабощение и превращение захваченных территорий в военно-экономические плацдармы для дальнейшей борьбы за мировое господство приведут к созданию грандиозной колониальной империи.

Стратегические планы Японии предусматривали прежде всего северное (против СССР), а также южное (против Франции, Великобритании и США) направления агрессии, выбор которых зависел от наличия благоприятных условий. Связанная «антикоминтерновским пактом» с Германией и Италией, Япония учитывала в своих стратегических планах замыслы этих фашистских государств.

Итальянский империализм намеревался нажиться на «молниеносной войне», которую осуществит Германия. Однако ввиду экономической слабости и неподготовленности вооруженных сил Италия на первом этапе собиралась ограничиться ролью наблюдателя, а после поражения англичан и французов в Европе легко захватить многие принадлежавшие им территории.

Особенность блока фашистских государств состояла в неполной координации политических и военных акций; его участники не разработали общего плана совместных действий. Предполагалось, что война против одних и тех же противников будет протекать не в единстве, а как бы параллельно. Это объяснялось наличием взаимных противоречий. Обе сильнейшие страны фашистского блока - Германия и Япония - стремились к мировому господству, что делало их не только союзниками, но и соперниками, недоверчиво относившимися друг к другу. Каждая из них предполагала в перспективе подчинить себе своего союзника даже путем войны. Италию гитлеровцы рассматривали как будущую провинцию Германии, а ее дуче отводили роль немецкого гаулейтера.

Накануне войны правительство Англии убедилось, что Британской империи и Франции грозит германо-итальянская агрессия. Поэтому весной 1939 г. военное руководство обеих стран сделало шаг по пути разработки стратегического плана войны. Дело не пошло все же далее согласования самых общих установок, по которым Англия и Франция должны были отразить нападение Германии, а в дальнейшем подготовить и предпринять наступление против нее.

В соглашении английского и французского штабов указывалось: «Нам придется иметь дело с противниками, которые будут более подготовленными к тотальной войне, чем мы... В этих условиях мы должны быть готовыми отразить широкое наступление против Франции или против Великобритании или одновременно против обоих государств. Поэтому на начальной стадии войны нам придется сосредоточить все наши усилия с целью отразить такое наступление; следовательно, в этот период наша стратегия будет в общем оборонительной... Наша последующая политика должна быть направлена на то, чтобы, сдерживая Германию и нанося решающие удары Италии, наращивать в то же время наши силы, чтобы быть в состоянии предпринять наступление против Германии» {1580} .

В вопросе об оказании помощи Польше Англия и Франция исходили прежде всего из политического расчета на то, что после ее разгрома германский фашизм нападет на Советский Союз. Тем временем они развернут свои вооруженные силы и впоследствии перейдут в решительное наступление против Германии. Исходя из этого, английский и французский штабы пришли к единодушному решению, что «судьба Польши будет определяться общими результатами войны, а последние в свою очередь будут зависеть от способности западных держав одержать победу над Германией в конечном счете, а не от того, смогут ли они ослабить давление Германии на Польшу в самом начале» {1581} .

В основе французского плана лежала идея позиционной обороны. Предусматривалось, что Франция мобилизует свои резервы и сформирует максимальное количество дивизий, сосредоточив их на оборонительных позициях вдоль французской и бельгийской восточных границ, где они и будут ждать наступления вражеских войск. «Таким образом, - пишет Шарль де Голль, - мыслилось, что вооруженная нация, укрывшись за этим барьером, будет удерживать противника в ожидании, когда, истощенный блокадой, он потерпит крах под натиском свободного мира» {1582} .

В случае вступления в войну Японии английский и французский штабы основной задачей своих вооруженных сил в Юго-Восточной Азии считали удержание военно-морской базы Сингапур. С этой целью в этот район предполагалось направить дополнительные военные подкрепления. В совместном документе генеральных штабов учитывалась взаимозависимость возможных фронтов второй мировой войны: «Если бы союзные державы потерпели поражение на Западе, то их полное поражение на Дальнем Востоке последовало бы автоматически» {1583} .

К началу вступления Франции в войну мобилизация и развертывание французских вооруженных сил не были завершены. На границе с Германией, Люксембургом и Бельгией занимали оборону на укрепленных позициях войска северо-восточного фронта под командованием генерала Жоржа (три группы армий). Группировка фронта насчитывала (с учетом 13 крепостных, резервных и колониальных формирований) 78 дивизий (из них 7 находились в стадии формирования), 17 500 орудий и минометов, около 2 тыс. танков (без учета легких разведывательных машин).

Против Италии и на Средиземноморском побережье, также на заранее подготовленных позициях, развернулся юго-восточный фронт (одна армия), имевший 16 дивизий, 5426 орудий и минометов, 200 танков.

Во французских владениях - Алжире, Тунисе (на границе с итальянской колонией Ливией) и Марокко - было развернуто 14 дивизий, 3620 орудий и минометов, 227 танков {1584} .

Для обеспечения обороны сухопутных войск с воздуха на аэродромах

Франции было сосредоточено не менее 1400 современных боевых самолетов, а в колониях - 335 самолетов. В резерве находилось 1600 самолетов {1585} .

Большие силы французского военно-морского флота, включая 3 линейных корабля, 10 крейсеров, 20 эсминцев и 53 подводные лодки, были сосредоточены в Средиземном море в военно-морских базах Тулон, Марсель, Оран и Бизерта, остальные силы базировались на Шербур, Брест, Лориан и Сен-Назер, в проливе Ла-Манш и в Бискайском заливе {1586} .

Таким образом, основным театром военных действий правительства и военные командования Великобритании и Франции считали Европу. Англия возлагала большие надежды на вооруженные силы Франции и военную помощь Соединенных Штатов Америки.

Агрессивные действия Германии в Европе в 1938 - 1939 гг. существенно изменили политическую обстановку. Под угрозой оказались не только Великобритания, союз с которой обеспечивал США господство на Атлантическом океане, но и непосредственные интересы самих Штатов. В связи с этим в конце 30-х годов началось заметное сближение США с Англией, закладывалась основа их коалиционной стратегии.

В июне 1939 г. объединенный комитет планирования США дал руководящие установки для разработки пяти вариантов нового плана войны под кодовым названием «Рейнбоу» {1587} .

План «Рейнбоу-1» предусматривал оборону Западного полушария от Бразилии и Гренландии на востоке до острова Мидуэй (в Тихом океане) на западе. Планы «Рейнбоу-2» и «Рейнбоу-3», нацеливавшие главные усилия США на тихоокеанское направление, после того как Германия и Италия стали угрожать союзникам, оказались неприемлемы. План «Рейнбоу-4» намечал сосредоточение главных военных усилий США на Европейском континенте {1588} . План «Рейнбоу-5», в котором был определен состав коалиции, наиболее отвечал расстановке сил во второй мировой воине. Он предусматривал активное сотрудничество США с Великобританией и Францией. Предполагалось быстрое выдвижение американских вооруженных сил через Атлантический океан в Африку и Европу с целью нанесения решительного поражения Германии или Италии или им обеим. В этом плане была заложена концепция, явившаяся основой военной стратегии США во второй мировой войне. Суть стратегического расчета заключалась в установке на то, что главным противником в войне будет Германия в союзе с европейскими партнерами по оси и Японией. Основные усилия США намечалось сосредоточить в Европе.

В то же время империалисты США под предлогом защиты своего континента активизировали действия, чтобы окончательно захватить в Западном полушарии рынки сбыта и источники сырья, находившиеся под контролем английских и других монополий. Огромный военно-экономический потенциал страны они намеревались использовать для установления своего полного господства в этом районе.

Трудное время переживала Польша. После предъявления фашистской Германией требования о передаче ей Гданьска и предоставлении экстерриториальной автострады и железной дороги в «польском коридоре» политические и военные руководители этой страны приступили к непосредственному стратегическому планированию войны. Учитывая экономическую и военную слабость своей страны, они строили стратегические планы в расчете на успешное ведение войны в коалиции с сильными союзниками - Англией и Францией. В мае 1939 г. Польша и Франция договорились, что в случае немецко-фашистской агрессии против Полыни, на пятнадцатый день после объявления всеобщей мобилизации Францией, она начнет наступление против Германии «своими главными силами». Французская авиация обязывалась выделять для бомбардировки объектов Германии 60 самолетов с радиусом действия 1500 км и с бомбовой нагрузкой 1500 кг на каждый самолет {1589} . Английское правительство также взяло на себя обязательство в первые же дни войны начать бомбардировку территории Германии и боевые действия на акватории {1590} .

Разработка плана войны против Германии под кодовым названием «Запад» («Захуд») была начата польским командованием в марте 1939 г. Стратегический замысел плана состоял в следующем: оборонять необходимую для ведения войны оперативную зону, нанося контрударами возможно больший урон противнику, не допустить разгрома своих сил до начала операции союзников на Западе, с началом их боевых действий и отвлечением с польского фронта части сил противника на западный действовать в зависимости от складывающейся обстановки {1591} .

Войска, предназначенные для достижения главной стратегической цели, к концу августа 1939 г. были сведены в семь общевойсковых армий и четыре оперативные группы {1592} . Всего для ведения боевых действий в начальный период войны предполагалось выделить 30 пехотных и 9 резервных пехотных дивизий, 11 кавалерийских и 2 моторизованные бригады {1593} , а также войска обороны морского побережья и военно-морской флот {1594} . Предусматривалось развертывание вооруженных сил численностью до 1,5 млн. человек {1595} , то есть по сравнению с мирным временем армия увеличивалась почти в 3,5 раза.

Основная оборонительная группировка вооруженных сил Польши состояла из одного стратегического эшелона (шесть армий и одна отдельная оперативная группа) и резерва главного командования. На северном крыле польского фронта вдоль границ Восточной Пруссии и в зоне «польского коридора» на рубеже Пуща Августовска, реки Бебжа, Нарев, Буг, Висла развертывались отдельная оперативная группа «Нарев», армии «Модлин» и «Поможе». На всем остальном участке польско-германской границы фронтом на запад, от реки Варта до чехословацкой границы, развертывались в линию армии «Познань», «Лодзь», «Краков». На южном крыле фронта в предгорьях Карпат на 350-километровом фронте располагалась армия «Карпаты» (две горные бригады и несколько пограничных частей), а также три оперативные группы резерва. Резерв главного командования, основу которого составила армия «Прусы», сосредоточивался в районе Радом, Лодзь, Кельце.

Морские базы в Гдыне и на полуострове Хель к началу войны не были надежно защищены ни с моря, ни с воздуха, ни с суши. Польское командование не имело реальной возможности обеспечить морские корабли горючим {1596} . Поэтому при разработке плана войны против Германии было принято решение отослать три эскадренных миноносца в Англию {1597} . Оставшимся судам ставилась задача: во взаимодействии с частями морского побережья оборонять полуостров Хель, не допустить высадку морского десанта гитлеровцев, поставить минные заграждения в территориальных водах до начала войны, а в ходе ее - на морских коммуникациях противника {1598} .

Мобилизационное развертывание польских вооруженных сил проводилось по плану «В» {1599} , принятому в апреле 1938 г. {1600} . Он предусматривал в основном скрытую мобилизацию в мирное время.

Стратегическое развертывание польских вооруженных сил велось крайне медленно {1601} . Всеобщая мобилизация была объявлена и начата 31 августа 1939 г.

К утру 1 сентября 1939 г. Польша располагала следующими готовыми к военным операциям силами: 21 пехотной дивизией, 3 резервными дивизиями, моторизованной бригадой, 8 кавалерийскими бригадами. 3 горнострелковыми бригадами и 56 батальонами национальной обороны, а также частями пограничных войск и охраны морского побережья. Запланированный резерв главного командования находился в процессе мобилизации и формирования.

Польша сосредоточила в приграничных районах около 70 процентов сил, предусмотренных для ведения стратегической операции. В первом оперативном эшелоне находилось около 840 тыс. солдат {1602} . Были созданы армейская авиация, авиационный резерв главнокомандующего польскими войсками и морская авиация {1603} . Управления авиационных полков упразднялись. Армиям придавались подразделения истребительной и разведывательной авиации, а также самолеты наблюдения (17 - 53 самолета на армию) {1604} .

Резерв главнокомандующего польскими войсками составили истребительная (56 самолетов) и бомбардировочная (86 самолетов) бригады {1605} . Авиация использовалась децентрализованно, что привело к ее распылению по всему фронту.

Несомненно, что трудящиеся и все прогрессивные силы Польши могли противопоставить агрессору всенародную войну, в которой их патриотизм проявился бы в полную силу. Но правящие буржуазно-помещичьи круги были неспособны на такую войну и боялись ее, боялись своего народа. Порочным оказался и их главный расчет на помощь Англии и Франции. Все это обрекало Польшу на неизбежное поражение и ужасы немецко-фашистской оккупации.

Стратегические замыслы и цели государств двух капиталистических коалиций имели как определенную общность, так и существенное различие. Общее состояло в том, что в их планах отсутствовал точный учет соотношения сил на мировой арене, возможных перспектив войны, роли народных масс; проявлялось враждебное отношение к СССР как стране социализма. Общим было и то, что обе капиталистические коалиции готовились к войне друг с другом за преобладание в мире. Различие заключалось в том, что блок Германии, Италии, Японии ориентировался на наступательную, быстротечную войну, коалиция Англии, Франции, США, Польши - на длительную позиционную войну, относя наступательные операции на заключительную стадию войны. Если военное руководство Германии и Японии использовало последние достижения в военной технике, оперативном искусстве, но явно преувеличивало свои наступательные возможности, то военное руководство Англии, Франции и Польши оказалось неспособным учесть новое в военном деле, недооценило силу предстоящего фашистского наступления и переоценило свои оборонительные возможности.