Некрасов на память шевченко. “На смерть Шевченка” Некрасов

«На смерть Шевченко» Николай Некрасов

Не предавайтесь особой унылости:
Случай предвиденный, чуть не желательный.
Так погибает по божией милости
Русской земли человек замечательный
С давнего времени: молодость трудная,
Полная страсти, надежд, увлечения,
Смелые речи, борьба безрассудная,
Вслед за тем долгие дни заточения.

Всё он изведал: тюрьму петербургскую,
Справки, допросы, жандармов любезности,
Всё — и раздольную степь Оренбургскую,
И ее крепость. В нужде, в неизвестности
Там, оскорбляемый каждым невеждою,
Жил он солдатом с солдатами жалкими,
Мог умереть он, конечно, под палками,
Может, и жил-то он этой надеждою.

Но, сократить не желая страдания,
Поберегло его в годы изгнания
Русских людей провиденье игривое.
Кончилось время его несчастливое,
Всё, чего с юности ранней не видывал,
Милое сердцу, ему улыбалося.
Тут ему бог позавидовал:
Жизнь оборвалася.

Анализ стихотворения Некрасова «На смерть Шевченко»

В 1861 г. автор создает произведение, продолжающее тему «народных заступников». Галерею поэтических портретов дополняет образ Тараса Шевченко. Стихотворный текст написан под впечатлением безвременной кончины украинского поэта и художника, поэтому в нем особенно сильны горькие иронические, порой саркастические и даже кощунственные интонации.
Поэт указывает на конкретные детали биографии «человека замечательного». В ней условно выделяются три периода: молодость, тюрьма и ссылка, последние годы. В первом из эпизодов преобладает лексика с семантикой отваги, решимости, преодоления трудностей.

Центральная часть посвящена тягостным «дням заточения». Бедность, мучительная неизвестность, постоянные оскорбления - все это пришлось пережить народному поэту. В конце эпизода возрастают гнетущие интонации обреченности, безвольного ожидания смерти. Подобные настроения встречаются в другом некрасовском творении - « ». Страшные пожелания собственной смерти произносит больной бурлак со «спокойно-безнадежным» взглядом.

По всему художественному тексту разбросаны замечания лирического героя, исполненные злой иронии. В зачине звучит ошеломляющий читателя призыв к отказу от уныния. Он дополняется оценкой печального факта как события ожидаемого, почти закономерного. В центральном отрывке содержится едкая фраза о «жандармов любезностях».

Авторский сарказм достигает кульминации к финалу. Трудной судьбой русского гражданина управляет всемогущее провидение, которое получает эпатирующий эпитет «игривое». Короткий период благополучия Кобзаря прервался по воле Бога, который «позавидовал» долгожданному счастью страдальца. По склонности поддаваться мирским страстям некрасовский образ Бога скорее сближается с темпераментными античными обитателями Олимпа, чем с христианскими представлениями о горних сферах.

Неожиданность смерти народного защитника подчеркивает выбор глагола - «оборвалася». Эффект внезапности поддерживается на формальном уровне при помощи смены ритмического рисунка в заключительном двустишии.

Произведение памяти Шевченко - редкий пример некрасовских посвящений, когда накал обличительных интонаций возвышается до богоборческих мотивов. В «Пророке» читатель сталкивается с противоположной ситуацией: его самоотверженный адресат становится живым напоминанием о судьбе Христа.

Не предавайтесь особой унылости:
Случай предвиденный, чуть не желательный.
Так погибает по божией милости
Русской земли человек замечательный
С давнего времени: молодость трудная,
Полная страсти, надежд, увлечения,
Смелые речи, борьба безрассудная,
Вслед затем долгие дни заточения.

Всё он изведал: тюрьму петербургскую,
Справки, доносы, жандармов любезности,
Всё - и раздольную степь Оренбургскую,
И ее крепость. В нужде, в неизвестности
Там, оскорбляемый каждым невеждою,
Жил он солдатом с солдатами жалкими,
Мог умереть он, конечно, под палками,
Может, и жил-то он этой надеждою.

Но, сократить не желая страдания,
Поберегло его в годы изгнания
Русских людей провиденье игривое.
Кончилось время его несчастливое,
Всё, чего с юности ранней не видывал,
Милое сердцу, ему улыбалося.
Тут ему бог позавидовал:
Жизнь оборвалася.

Вірш М. О. Некрасова «На смерть Шевченка» був вперше опублікований у львівському журналі «Зоря», 1886, № 6, С. 87; в Російській імперії вперше з’явився друком у журналі «Литературный вестник» 1904, № 8, С. 101-103.

В. Є. Якушкін розповів про історію створення вірша і про долю автографа: «В толпе литераторов, собравшихся ко гробу Шевченка, находился и Некрасов. Когда он шел за гробом многострадального Кобзаря, у него сложились стихи в его память. Вернувшись домой, Некрасов записал эти стихи, но из осторожности, - время тогда было такое, - он разорвал листок сверху вниз, так что стихи были разделены пополам. Поэт уничтожил правую половину листка с началом стихов, а сохранил у себя левую с рифмами. Уже незадолго до своей кончины Некрасов вспомнил об этом стихотворении и восстановил текст его, причем рассказал историю стихотворения П. А. Ефремову, от которого ее и слышал пишущий эти строки» [Веденеев В. (Якушкин В. Е.) . Т. Г. Шевченко. Русские ведомости, 1901, 10 марта, № 68]. Цит. за : Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах. Том 2. Стихотворения 1855-1866 гг. Л., "Наука", 1981.

Ні, не сумуйте, скажу я по щирості!
Випадок трапився трохи не бажаний.
Гине дочасно від божої милості
Краю російського син її вражений.
З часу дораннього молодість трудная,
Пристрастів повна, надій і захоплення...
Смілі промови, борня безрозсудная,
Довгі по тому часи поневолення...

Все йому знане: тюрма петербурзькая,
Допит, заслання, жандармів люб’язності,
Сині, безкраї степи оренбурзькії,
Грати залізні... У скруті, в незнанності
Вічно образи холодні приймаючи,
Жив він солдатом - з солдатьми нужденними,
Міг і загинуть від лиха щоденного.
Певне, що й жив, лиш того дожидаючи.

Та, не зменшаючи гніту знедолення,
Оберегло у часи поневолення
Руських людей провидіння грайливеє, -
Зникла пора його зла, нещасливая,
Все, що від юності ранньої марилось,
Серцю жадане, немов засміялося...
Бог же позаздрив йому.
І життя обірвалося.

Переклад П. Усенко

Николай Алексеевич Некрасов

Не предавайтесь особой унылости:
Случай предвиденный, чуть не желательный.
Так погибает по божией милости
Русской земли человек замечательный
С давнего времени: молодость трудная,
Полная страсти, надежд, увлечения,
Смелые речи, борьба безрассудная,
Вслед за тем долгие дни заточения.

Всё он изведал: тюрьму петербургскую,
Справки, допросы, жандармов любезности,
Всё — и раздольную степь Оренбургскую,
И ее крепость. В нужде, в неизвестности
Там, оскорбляемый каждым невеждою,
Жил он солдатом с солдатами жалкими,
Мог умереть он, конечно, под палками,
Может, и жил-то он этой надеждою.

Но, сократить не желая страдания,
Поберегло его в годы изгнания
Русских людей провиденье игривое.
Кончилось время его несчастливое,
Всё, чего с юности ранней не видывал,
Милое сердцу, ему улыбалося.
Тут ему бог позавидовал:
Жизнь оборвалася.

Тарас Шевченко

В 1861 г. автор создает произведение, продолжающее тему «народных заступников». Галерею поэтических портретов дополняет образ Тараса Шевченко. Стихотворный текст написан под впечатлением безвременной кончины украинского поэта и художника, поэтому в нем особенно сильны горькие иронические, порой саркастические и даже кощунственные интонации.

Поэт указывает на конкретные детали биографии «человека замечательного». В ней условно выделяются три периода: молодость, тюрьма и ссылка, последние годы. В первом из эпизодов преобладает лексика с семантикой отваги, решимости, преодоления трудностей.

Центральная часть посвящена тягостным «дням заточения». Бедность, мучительная неизвестность, постоянные оскорбления — все это пришлось пережить народному поэту. В конце эпизода возрастают гнетущие интонации обреченности, безвольного ожидания смерти. Подобные настроения встречаются в другом некрасовском творении — «На Волге». Страшные пожелания собственной смерти произносит больной бурлак со «спокойно-безнадежным» взглядом.

По всему художественному тексту разбросаны замечания лирического героя, исполненные злой иронии. В зачине звучит ошеломляющий читателя призыв к отказу от уныния. Он дополняется оценкой печального факта как события ожидаемого, почти закономерного. В центральном отрывке содержится едкая фраза о «жандармов любезностях».

Авторский сарказм достигает кульминации к финалу. Трудной судьбой русского гражданина управляет всемогущее провидение, которое получает эпатирующий эпитет «игривое». Короткий период благополучия Кобзаря прервался по воле Бога, который «позавидовал» долгожданному счастью страдальца. По склонности поддаваться мирским страстям некрасовский образ Бога скорее сближается с темпераментными античными обитателями Олимпа, чем с христианскими представлениями о горних сферах.

Неожиданность смерти народного защитника подчеркивает выбор глагола — «оборвалася». Эффект внезапности поддерживается на формальном уровне при помощи смены ритмического рисунка в заключительном двустишии.

Произведение памяти Шевченко — редкий пример некрасовских посвящений, когда накал обличительных интонаций возвышается до богоборческих мотивов. В «Пророке» читатель сталкивается с противоположной ситуацией: его самоотверженный адресат становится живым напоминанием о судьбе Христа.