Клад приама к какому историческому периоду относится. Золото Трои – миф или реальность: что на самом деле нашел на раскопках Генрих Шлиман

Коллекция из 259 предметов, часто называемая «Золото Трои» или «Сокровище Приама», хранится в ГМИИ им. А.С. Пушкина с 1945 года. Ее составляют предметы, происходящие из кладов, обнаруженных Генрихом Шлиманом во время раскопок Трои в 1872-1890 гг. Это различные украшения, сосуды, антропоморфные фигурки, топоры-молотки, изделия из горного хрусталя и т.д. Из семнадцати кладов, с 1881 года хранившихся в Берлине, в Москву попали предметы из тринадцати - те, что в 1939 году были отнесены немецкими специалистами к категории «невосполнимых» - преимущественно изделия из драгоценных металлов и камня. Другие вещи из тех же кладов, главным образом изготовленные из бронзы и глины, находятся в Государственном Эрмитаже.

В зале экспонируются изделия из кладов А, B, D, E, F, Ha, Hb, J, K, L, N, O, R, а также отдельные находки.

Клад «А» - самый большой и наиболее интересный, включал 183 предмета, из которых в ГМИИ хранится 101 экспонат. В него входило 19 сосудов из золота и серебра, в одном из них были найдены две золотых диадемы, налобная лента, серьги в форме корзиночек, височные кольца, браслеты, шейные гривны, а также многочисленные золотые бусинки и подвески.

Две диадемы - Большая и Малая, состоящие из сотен мельчайших деталей, принадлежат к самым замечательным памятникам древнего искусства (витрины 8, 9). Большим изяществом отличаются серьги с корпусом в виде корзиночки, к которой на цепочках прикреплены подвески, напоминающие «идолов» (витрина 7). Низки бус состоят из золотых бусин и подвесок самой разной формы (витрина 7). К сожалению, неизвестно, как выглядели эти украшения в древности. Они нанизаны произвольно еще при Г. Шлимане и скреплены на концах красными сургучными печатями с оттиском латинской буквы S. Возможно, это печать самого Шлимана, но не исключено, что она принадлежала Хуберту Шмидту, автору первого каталога коллекции.

Среди сосудов, найденных в кладе «А», выделяются так называемые антропоморфные, выкованные из цельных кусков тонкого серебра, со съемными крышечками-«головками» (витрина 1). Через вертикальные отверстия на ушках колпачков и ручках сосудов продевались шнуры, закреплявшие крышки. Скорее всего, в них хранили ароматические масла и благовония. Для этих же целей мог предназначаться и шаровидный золотой сосуд с коротким узким горлом (витрина 6). На его поверхности местами можно разглядеть следы трех ярусов вертикально вытянутых ромбов. Предположительно, это отпечатки несохранившейся сетки из органического материала, в которой сосуд, не имевший основания, подвешивался.

К самым замечательным памятникам относится уникальный золотой ладьевидный сосуд, с двумя носиками-сливами, иногда называемый «соусником» (витрина 14). Известны отдельные сосуды из металла и фрагменты керамических изделий близких очертаний, однако точных аналогий «соуснику» нет. Вероятнее всего, сосуд предназначался для ритуальных церемоний и, как антропоморфные сосуды, имеющие следы ремонта, использовался долгое время; возможно, именно тогда один из его носиков-сливов был не очень аккуратно раскован.

Из пяти браслетов выделяется один, из клада F (витрина 4). Его широкая пластина украшена рядами спиралевидного орнамента и розетками. Орнаменты по характеру исполнения напоминают декор головки золотой булавки, украшенной шестью миниатюрными двуручными сосудиками (клад О; витрина 4). Каждый сосудик-амфора выполнен из семи элементов, спаянных между собой.

Особое место среди троянских кладов принадлежит кладу L, найденному Шлиманом незадолго до смерти, в 1890 году. Он включал четыре ритуальных топора-молотка (витрина 15) и разнообразные предметы из горного хрусталя, в том числе 6 наверший жезлов или рукояток мечей, а также пластины округлой формы, так называемые «линзы» (витрина 16). На некоторых «линзах» есть следы окислов железа и бронзы, поэтому ряд исследователей видит в них накладки бронзового пояса или шкатулки; другие полагают, что «линзы» служили игральными фишками. Наконец, большая круглая линза могла использоваться как увеличительное стекло, она дает примерно двукратное увеличение.

Исключительную важность представляют топоры-молоты - один из лазурита и три из нефрита и жадеита. Сам Генрих Шлиман ценил их выше всего найденного им в Трое. Верхняя часть топоров орнаментирована рядами шишечек и рельефных валиков, имитирующих декор металлических изделий. На шишечках двух топоров обнаружены следы позолоты. Тщательная полировка поверхности, скругленные лезвия, следы золочения, а также сам материал указывают на парадный характер этих топоров, по всей вероятности, изготовленных в самой Трое. Близкие по форме топоры хорошо известны в середине - второй половине III тысячелетия до н.э., но троянские превосходят их и по уровню обработки камня, и по манере орнаментации.

Показать полный текст


София Шлиман с украшениями из *клада Приама* и ее знаменитый муж-археолог

Эта полудетективная история произошла в конце XIX в., когда коммерсант и археолог-любитель Генрих Шлиман, со дня рождения которого 6 января исполняется 195 лет, на раскопках в Турции обнаружил руины древнего города Трои. На тот момент описанные Гомером события считались мифическими, а Троя – плодом вымысла поэта. Поэтому обнаруженные Шлиманом доказательства реальности артефактов древнегреческой истории произвели в научном мире настоящий фурор. Однако, большинство ученых мужей называли Шлимана лжецом, авантюристом и шарлатаном, а найденный им «клад Приама» – подлогом.


Генрих Шлиман

Многие факты биографии Генриха Шлимана выглядят неправдоподобно, многие эпизоды были им явно приукрашены. Так, Шлиман утверждал, что поклялся найти Трою еще в восьмилетнем возрасте, когда отец подарил ему книгу с мифами о Трое. С 14 лет подросток вынужден был трудиться в бакалейной лавке. Потом он работал в Амстердаме, изучал языки, открыл свое дело. В 24 года стал представителем торговой компании в России. Он вел дела настолько успешно, что к 30 годам уже был миллионером. Шлиман основал свою фирму, начал инвестировать в бумажное производство. Во время крымской войны, когда особым спросом пользовались синие мундиры, Шлиман стал монополистом в производстве краски индиго – натурального красителя синего цвета. Кроме того, он поставлял в Россию селитру, серу и свинец, что во время войны также приносило немалые доходы.

Генрих Шлиман – археолог или авантюрист?

Его первой женой стала племянница богатого русского купца, дочь юриста Екатерина Лыжина. Жена не разделяла страсти мужа к путешествиям, не интересовалась его увлечениями. В конце концов брак распался, при этом Лыжина не давала ему развода, и Шлиман развелся с ней заочно, в США, где это позволяли местные законы. С тех пор путь в Россию был ему закрыт, так как тут он считался двоеженцем.


Слева – Генрих Шлиман. Справа – свадьба Софии Энгастроменос и Генриха Шлимана

Своей второй женой Шлиман видел только гречанку, поэтому отправил всем друзьям-грекам письма с просьбой подыскать ему невесту «типично греческого облика, черноволосую и, по возможности, красивую». И такая нашлась – это была 17-летняя София Энгастроменос.

Раскопки на холме Гиссарлык

Место раскопок археолог определил по тексту «Илиады» Гомера. Впрочем, о холме Гиссарлык, как предполагаемом месте древнего города, говорили и до Шлимана, но именно его поиски увенчались успехом. Историю о том, как в 1873 г. был найден «клад Приама», Шлиман выдумал сам. По его версии, они вдвоем с женой находились на раскопках, и когда обнаружили сокровища, жена завернула их в свой платок (только золотых изделий там было 8700!) и вынесла тайком от рабочих, чтобы они не разграбили клад. При этом точной даты и точного места находки не сообщалось. А позже Шлиман вывез драгоценности из Турции, спрятав их в корзинках из-под овощей. Как оказалось, жены археолога на тот момент, вообще, не было в Турции, а знаменитая фотография Софии с золотыми украшениями из найденного клада была сделана позже, уже в Афинах. Других свидетелей находки не оказалось.

Находки Шлимана и знаменитое фото его жены

Драгоценности, которые Шлиман назвал «кладом Приама», на самом деле относились к другой эпохе – за тысячу лет до Приама. Клад оказался гораздо более древним по возрасту, чем микенская культура. Впрочем, стоимости находки этот факт не умаляет. Ходили слухи, что клад не целостен и собран за годы раскопок из разных слоев или же, вообще, куплен по частям у антикваров.


Троянские сокровища в Пушкинском музее

Шлиман, действительно, нашел Трою либо какой-то другой древний город, который существовал за тысячу лет до Приама. На Гиссарлыке обнаружили 9 напластований, принадлежащих разным эпохам. В спешке Шлиман снес культурные слои, лежащие над городом Приама, без их детального изучения, и сильно повредил нижние слои, чего ему не мог простить научный мир.

На выставке троянских сокровищ в Бонне

Археолог заявил, что отдаст «сокровища Трои» любой стране, которая согласится основать музей его имени. Греки, американцы, итальянцы и французы отвергли его предложение, в России о двоеженце никто и слышать не хотел, а вот в Германии приняли в дар троянский клад, но разместили его не в музее Трои имени Шлимана, который так никогда и не был создан, а в берлинском Музее первобытной и древней истории.

Троянские сокровища в Пушкинском музее


Золотые предметы из находок Шлимана в Микенах

В современном мире до сих пор идет «Троянская война» за право обладать «кладом Приама». В 1945 г. сокровища были тайно вывезены из Германии в СССР, и только в 1993 г. этот факт был официально признан. Согласно закону о реституции «сокровища Трои» были объявлены российской собственностью. При этом скептики до сих пор высказывают мнения о том, что никакой Трои на холме Гиссарлык не было, а обнаруженное средневековое османское поселение не дает оснований называть его Троей.

Генрих Шлиман

30 мая 1873 г. Г. Шлиман нашёл клад, состоявший из двенадцати тысяч золотых предметов. Позднее он описал в книге, как это произошло. Однажды на раскопках лопата рабочего наткнулась на нечто металлическое. Шлиман не разрешил копать дальше, позвал жену Софию Энгастроменос и сказал рабочим, что отпускает их сегодня в честь своего дня рождения. Когда они удалились, чета Шлиманов вдвоём выкопала большой медный сундук, содержимое которого София сгребла в подол юбки и унесла в дом, где за задёрнутыми занавесками и рассмотрела. Там оказались золотые кубки, диадемы и серьги очень тонкой работы. Надев одну из диадем на голову Софии, Шлиман с восторгом вскричал: «Драгоценность Елены Троянской теперь украшает мою жену!». Сохранилась фотография мадам Шлиман в этой диадеме, с серьгами в ушах и ожерелье из золотых нитей на шее. Шлиман тайно от турецкого правительства , где родные Софии спрятали золото на своих деревенских фермах. Турция подала иск в греческий суд, но ей так и не удалось вернуть клад. Шлиман заявлял, что он спас сокровища Трои от грязных лап турецких чиновников.

История обнаружения «клада Приама» не вызвала доверия у профессиональных археологов. Некоторые учёные склонны считать, что сокровища были обнаружены в разных местах по всему раскопу и лишь потом собраны вместе. Другие прямо обвиняли Шлимана в том, что он купил свою знаменитую коллекцию на рынках антиквариата. Позднее Шлиман передал сокровища в Берлинский музей. В 1945 г. коллекцию Шлимана вместе с другими ценностями поместили в бункере, и она оказалась среди трофеев, вывезенных в Советский Союз. О её существовании долго ничего не было известно, пока в 1993 г. правительство России не признало, что «клад Приама» находится в Москве. Была проведена их выставка в Пушкинском музее изящных искусств. Вопрос о том, кому принадлежит коллекция, пока не решен.

Насчитывает несколько тысячелетий, исследователи предполагают, что первоначально царя приносили в жертву каждые девять лет. Позднее он просто покидал дворец и уединялся в пещере, чтобы освободить место преемнику. А ещё позже стал совершать каждые девять лет ритуальные паломничества на гору и беседовать с Зевсом.

На фресках Кносского дворца сохранилось изображение царя-жреца. Его фигура выделяется светлым пятном на багряном фоне. Это юноша без бороды, с длинными почти до пояса волосами, на его голове золотая корона с павлиньими перьями, на бёдрах расписной передник, на руках и ногах дорогие браслеты. Он идёт по полю, перед ним расцветают цветы и порхают бабочки. Крита вышел из дворца для того, чтобы оживлять природу, он совершает ритуальное действо, возвращающее матери земле её плодородные силы. Это изображение позволило учёным сделать вывод, что Минос воплощал для критян хрупкого бога растительности, умирающего и воскресающего вновь.

Само слово «лабиринт» произошло от названия критских двусторонних топоров - лабрисов, являвшихся символом царской власти у минойцев и во множестве найденных на острове. Другим священным символом считались бычьи рога. Крыши дворца украшались каменной резьбой в форме бычьих рогов, между ними помещались топоры лабрисы. Таким образом, лабиринт - это вовсе не цепь запутанных ходов, а «дом лабрисов».

Благодаря раскопкам удаётся восстановить внешний вид здания. Оно было построено из камня, в восточной части его высота достигала четырёх этажей. Крыши и потолки делались из кедра. Перекрытия поддерживали деревянные колонны, выкрашенные в красный цвет. Они имели форму конуса и расширялись кверху, их венчали чёрные округлые капители. Свет и воздух проникали через специальные световые колодцы или небольшие внутренние дворы, куда выходили двери и окна. Самый большой двор располагался в середине здания и использовался в ритуальных целях. К нему как к центру композиции «лепились» все основные покои дворца.

Именно здесь, по мнению многих учёных, и происходили так называемые игры с быком, имевшие религиозное значение. Один из исследователей - Джеймс Грэхем заметил, что центральные дворы всех дворцов - в Кноссе, Фесте и Маллии - удивительно похожи, словно выстроены по «типовому проекту».

В конце 1880-х годов по всему миру гремела сенсационная слава Генриха Шлимана, раскопавшего легендарную Трою. Ту Трою, которую считали сказкой не только великие поэты И.В. Гете и Г. Байрон, но и все европейские ученые. Но немецкий археолог доверился античной сказке и победил всех.


Генрих Шлиман

В XIX веке уже мало кто верил, что Троя реально существовала и что ее можно найти. Сам Генрих Шлиман мечтой о Трое загорелся еще в детстве, когда увидел в подаренной отцом на Рождество книге «Всемирная история для детей» картинку с изображением гибели этого славного города. На ней был нарисован Эней, уцелевший троянец царского рода, уносящий из города своего отца Анхиза и ведущий за руку сына Аскания. Юный Шлиман не мог, не хотел верить, что Троя погибла безвозвратно, что ничего не осталось от столь могучего когда-то города - ни разрушенных стен, ни хотя бы камней.

Бегство Энея из Трои
Карл ван Лоо

Завороженный античными поэмами Гомера, Г. Шлиман решил найти следы героев «Илиады» и «Одиссеи». Впервые он посетил «Трою» в 1869 году, с большим трудом получив от турецкого паши фирман на раскопки. По этому фирману Г. Шлиман должен был отдавать половину (по другим данным - две трети) всех найденных вещей Высокой Порте.

Раскопки он начал на северо-западе Турции - на холме Гиссарлык, у входа в пролив Дарданеллы. С античных времен море отступило здесь на семь километров, и можно было только догадываться, что когда-то здесь располагался портовый город. Расстилавшаяся под Гиссарлыком равнина была неплодородной, работать на ней было трудно, особенно в условиях хронической малярии. Но все же здесь вырос археологический лагерь, куда изо всех европейских городов Г. Шлиману поставляли орудия для раскопок, а со временем даже построили узкоколейку.

Раскопки продолжались с 1871 по 1890 год, но самым удачным оказался сезон 1873 года, когда были найдены сокровища, названные Г. Шлиманом «кладом Приама».

София Шлиман в "Уборе Елены" из клада Приама

Археологи разных стран работают на Гиссарлыкском холме до сих пор. Но последующие их раскопки показали, что Г. Шлиман нашел не гомеровскую Трою, а поселение еще более древнее. Но тогда немецкому археологу казалось, что он ходит по улицам, где некогда ходил царь Приам, сын которого похитил у спартанца Менелая его жену - Прекрасную Елену.

Прекрасная Елена
Антонио Канова

Сенсационная надпись: «Нашел клад Приама» - появилась в дневнике Г. Шлимана 17 июня 1873 года. В этот день рабочие копали участок близ городской стены у Скейских ворот, где (по Гомеру) Андромаха прощалась с Гектором перед его уходом на бой с Ахиллом. Ранним утром, между восемью и девятью часами, в раскопе что-то блеснуло. Опасаясь со стороны рабочих кражи, Г. Шлиман отпустил их всех, а затем собрал драгоценные вещи и унес их к себе в дом.

Прощание Гектора с Андромахой
Антон Лосенко

«Клад царя Приама» - более 10 000 вещей - находился в серебряном двуручном сосуде. Помимо 1000 золотых бусин, в него входили шейные гривны, браслеты, серьги, височные кольца, налобная золотая лента и две золотые диадемы. Был здесь и массивный золотой соусник (весом около 600 граммов), который предназначался, вероятно, для ритуальных жертвоприношений.

Сами бусины были очень разнообразными по форме: это и мелкий бисер, и тонкие трубочки, и бусинки с расплющенными лопастями. Когда берлинский реставратор В. Кукенбург выполнил реконструкцию нагрудной пекторали, у него получилось двадцать роскошных нитей ожерелья, к нижней из которых подвешивались 47 золотых стержней, а в центре располагался один совершенно особый - с тонкими нарезками.

Найденные в «кладе Приама» серьги, особенно «дольчатые», были выполнены в виде полукольца, свернутого из ряда проволочек (от 2 до 7), на конце сплющенных и прикованных в иглу. Среди колец встречаются крупные массивные экземпляры, с толстой иглой. В уши такие серьги явно не вдевались, и эти вещи ученые впоследствии назвали «височными кольцами». Однако, как их носили, было неясно: то ли в них продевали локоны, то ли ими украшали головной убор. Позднейшие подобные находки в древних могильниках позволили ученым предположить, что кольца привязывались к ушам тонкими шнурами.

Самые изящные серьги имеют форму корзиночки, к которой снизу прикреплены тонкие цепочки с висящими на них стилизованными фигурками богини. Работа древних мастеров-ювелиров была просто изумительной. В изделиях, лучше всего сохранившихся, корпус серьги был спаян из целого ряда тонких проволочек, а сверху украшен розетками, зернью и филигранью.

Когда Г. Шлиман показал троянское золото лучшему английскому ювелиру, тот отметил, что такие вещи могли быть изготовлены только с помощью увеличительного стекла. Позднее в последнем кладе были найдены десятки загадочных «линз» из горного хрусталя, и среди них была одна, которая давала двукратное увеличение.

Кроме золотых вещей, в троянском кладе были найдены кости овец и быков, коз и коров, свиней и лошадей, оленей и зайцев, а также хлебные зерна, горох, бобы и кукуруза. Огромное количество орудий и топоров были каменными, и ни одного из меди. Многочисленные глиняные сосуды были сделаны руками, а частью на гончарном круге. Некоторые из них стояли на трех ножках, другие имели форму животных.

Сам Генрих Шлиман из троянских находок превыше всего ценил ритуальные топоры-молоты, найденные в 1890 году. Эти молоты-топоры относятся к шедеврам мирового искусства. Совершенство их настолько велико, что некоторые ученые сомневаются в том, что их могли сделать в середине III тысячелетия до нашей эры. Все они хорошо сохранились, лишь один (сделанный из афганского лазурита) был поврежден, так как применялся в древности. В каком конкретно ритуале он участвовал, пока не установлено.

Красота пропорций этих каменных топоров не могла быть следствием только одаренности мастеров, хотя бы и исключительной. За ними непременно должна была стоять школа с сильными традициями.

На двух топорах (лазуритовом и жадеитовом) ученые обнаружили следы позолоты, украшавшей декоративные фризы с шишечками. Эти топоры могли быть атрибутами царя или царицы, исполнявшими и жреческие функции.

Из сокровищ, найденных во время раскопок, Г. Шлиман ничего не отдал Порте, а тайно (с помощью Ф. Калверта) все переправил в Афины. Высокая Порта сочла себя ограбленной и возбудила против Шлимана дело об утайке им сокровищ. В 1874 году в Афинах состоялся суд, который присудил немецкого археолога к уплате денежного штрафа, впрочем, весьма умеренного по тем временам. В дальнейшем отношения с турками у Г. Шлимана наладились, и он еще несколько раз возвращался в Трою.

Однако судьба сокровищ оставалась нерешенной. Генрих Шлиман хотел подарить их своей любимой Элладе, но греческий парламент не принял его дара. Тогда он стал предлагать свои находки разным музеям Европы: Британскому национальному музею, Лувру, Эрмитажу и другим.

Эрмитаж

Убеждая французские власти купить у него клад Трои, Г. Шлиман не уставал повторять, что речь идет об уникальных предметах, к тому же троянского происхождения. «Произнесение одного только этого слова, - говорил он, - тотчас заставит трепетать все сердца и будет каждый год привлекать в Париж миллионы посетителей». И тем не менее никто не захотел принять троянские сокровища, хотя в их числе находились такие шедевры, как две диадемы, одна из которых была сделана из более чем 16 000 звеньев золотой цепи.

Дело заключалось в том, что Г. Шлиман прослыл великим мистификатором, который компоновал свои клады из вещей различного происхождения. Найденные им предметы не соотносились с археологическим контекстом, одни из них не стыковались с другими… Описание обстоятельств находки «клада Приама» уже при самом его обнаружении вызывало недоумение. Так, например, Софья Шлиман была будто бы свидетельницей этого, но она в те дни находилась в Афинах, где ухаживала за больным отцом. Некоторые даже думали, что Г. Шлиман несколько лет «копил» свои находки, а когда решил, что ничего уже больше не найдет, то и объявил о кладе.

В конце концов в 1881 году «сокровища царя Приама» благосклонно принял только Берлин. Генрих Шлиман специально подчеркнул, что он подарил их «немецкому народу», и Пруссия в благодарность присвоила ему звание почетного гражданина Берлина. В 1882 году троянский клад перенесли в Берлинский музей древней и древнейшей истории, а перед Второй мировой войной В. Унферзагт (директор музея), предвидя возможность гибели бесценных памятников, упаковал их в чемоданы, которые хранил в бункере в районе Тиргартена.

Музей древней и древнейшей истории

При сдаче Берлина троянские вещи были переданы советскому командованию, и в июне 1945 года их отправили в Москву (259 предметов, в том числе и троянский клад) и в Ленинград (414 предметов из бронзы, глины и меди). Правда, в недавно опубликованных воспоминаниях Андрея Белокопытова, который вывозил из поверженного Берлина Пергамский алтарь и «клад Приама», говорится, что сокровища Трои он обнаружил случайно - в невзрачных деревянных ящиках в бункере зенитной башни берлинского зоопарка.

В Советском Союзе «трофеи» из Берлина хранились в режиме особой секретности, и только в 1993 году правительство России объявило, что сокровища Трои находятся в Москве.

Текст Надежды Иониной

Как уже установлено, клад не имеет отношения к царю Трои Приаму. Он датируется 2400-2300 гг. до н. э., то есть существовал за тысячу лет до Приама.

Сам клад находился в серебряном двуручном сосуде. Он состоял из более чем 10 000 предметов. Больше всего в нём было золотых бусин - около 1000. Причём бусины были очень разнообразными по форме - и мелкий бисер , и тонкие трубочки, и бусинки с расплющенными лопастями. Когда была выполнена реконструкция нагрудной пекторали , состоявшей из этих бусинок, получилось двадцать роскошных нитей ожерелья, к нижней из которых подвешивались 47 золотых стержней, а в центре располагался один совершенно особый - с тонкими нарезками.

Также в кладе находились серьги, в частности «дольчатые», выполненные в виде полукольца, свёрнутого из ряда проволочек (от 2 до 7), на конце сплющенных. Имелись височные кольца - достаточно массивные украшения, которые, как было предположено учёными позднее, привязывались тонкими шнурами к ушам. Были в кладе и изящные серьги в форме корзиночки, к которой крепилась фигурка богини. Также в кладе находились браслеты, налобная золотая лента, две золотые диадемы и массивная золотая ладьеобразная чаша весом около 600 граммов, использовавшаяся, вероятно, в ритуальных жертвоприношениях .

Специалисты отметили, что такие вещи могли быть изготовлены только с помощью увеличительных приборов. Позднее в последнем кладе были найдены десятки линз из горного хрусталя .

Кроме золотых вещей, в троянском кладе были найдены кости овец, быков, коз, коров, свиней и лошадей, оленей и зайцев, а также хлебные зерна, горох, бобы. Огромное количество орудий и топоров были каменными, но ни одного медного. Многочисленные глиняные сосуды были сделаны руками, а частью на гончарном круге. Некоторые из них стояли на трёх ножках, другие имели форму животных. Также в кладе находились ритуальные топоры-молоты, найденные в 1890 году . Совершенство их настолько велико, что некоторые учёные сомневаются в том, что их могли сделать в середине III тысячелетия до нашей эры. Все они хорошо сохранились, лишь один (сделанный из афганского лазурита) был повреждён, так как применялся в древности. В каком конкретно ритуале они участвовали, пока не установлено.

История

Находка

Генрих Шлиман обнаружил клад 31 мая 1873 года . Как описывал сам Шлиман, он заметил предметы из меди и объявил рабочим перерыв, чтобы самостоятельно выкопать клад вместе со своей женой . В действительности супруга Шлимана при этом событии не присутствовала. Из-под шаткой древней стены Шлиман одним ножом откопал различные предметы из золота и серебра. Клад находился под пылью тысячелетий и тяжёлой крепостной стеной в своеобразном каменном ящике.

Шлиман ошибочно принял находку за легендарные сокровища троянского царя Приама.

Афины и Берлин

Шлиман опасался, что столь ценные сокровища могут быть конфискованы местными османскими властями и станут недоступными для дальнейшего научного изучения, и поэтому вывез их контрабандой в Афины. Высокая Порта потребовала от Шлимана возмещения ущерба в размере 10 000 франков. Шлиман предложил 50 000 франков при условии, что эти деньги пойдут на финансирование археологических работ. Шлиман предложил молодому греческому государству возвести в Афинах за собственный счёт музей для экспозиции клада при условии, что при жизни археолога клад останется в его собственности и что ему будут предоставлены разрешения на проведение масштабных археологических раскопок в Греции. По причинам политического характера Греция отклонила это предложение, по финансовым и политическим причинам отказались от клада Шлимана также музеи Лондона , Парижа и Неаполя . В конце концов о желании принять клад в Античное собрание заявили Пруссия и Германская империя .

Москва

В конце Второй мировой войны в 1945 году профессор Вильгельм Унферцагт передал клад Приама вместе с другими произведениями античного искусства советской комендатуре. В качестве трофейного искусства клад Приама был перевезён в СССР. С этого момента судьба клада Приама была неизвестна, и он считался утраченным. В Советском Союзе «трофеи» из Берлина хранились в режиме особой секретности, и только в 1993 году правительство России объявило, что сокровища Трои находятся в Москве. Лишь 16 апреля 1996 года , спустя 51 год, клад Приама был выставлен в Пушкинском музее Москвы. Вопрос возврата ценностей в Германию не решён до настоящего времени.

Теории о фальсификации клада Шлиманом

Немецкий писатель Уве Топпер в своей книге «Фальсификации истории» высказал предположение о том, что клад Приама был изготовлен по заказу Шлимана одним из афинских ювелиров. Подозрительным с его точки зрения является достаточно упрощённый стереотипный стиль, в котором выполнены изделия из золота: сосуд для напитков Приама в 23 карата напоминает соусницу XIX века. Другая теория фальсификации Шлиманом клада утверждает, что все сосуды были просто куплены. Теории были отвергнуты подавляющим большинством учёного мира.

См. также

Напишите отзыв о статье "Клад Приама"

Литература

  • Криш Э. Г. Сокровища Трои и их история = Elli G. Kriesch . Der Schatz von Troja und seine Geschichte. - Hamburg, Carlsen Verlag GmbH, 1994 / Пер. с нем. Е. Маркович. - М .: А/О Издательство «Радуга», 1996. - 240 с. - 15 000 экз. - ISBN 3-551-85020-8; ISBN 5-05-004386-7.
  • Клейн Л.С. Тень похищенного золота // Смена: газета. - 1990. - № 236, 10 октября 1990 года . - С. 4 .

Ссылки

  • Логотип Викисклада На Викискладе есть медиафайлы по теме Клад Приама

Отрывок, характеризующий Клад Приама

Я не знала точно, сколько я пробыла в этом удивительном мире, но когда это вдруг исчезло, внутри осталась какая-то болезненно-глубокая звенящая пустота… Казалось, что наш «нормальный» мир вдруг потерял все свои краски, настолько ярким и красочным было моё странное видение. Я не хотела с ним расставаться, не хотела чтобы это кончалось… И вдруг почувствовала себя настолько «обделённой», что разревелась навзрыд и бросилась жаловаться всем, кого в тот момент нашла, о своей «невозвратимой потере»… Моя мама, которая к счастью в тот момент находилась дома, терпеливо выслушала мой сбивчивый лепет, и взяла с меня обещание пока не делиться своей «необыкновенной» новостью с друзьями.
Когда я удивлённо спросила: – Почему?
Мама растерянно сказала, что это пока будет нашим секретом. Я, конечно, согласилась, но это казалось чуточку странным, так как я привыкла открыто делиться всеми своими новостями в кругу своих друзей, и теперь это вдруг почему-то было запрещено. Постепенно моё странное «приключение» забылось, так как в детстве каждый день обычно приносит что-то новое и необычное. Но однажды это повторилось опять, и уже повторялось почти каждый раз, когда я начинала что-то читать.
Я полностью погрузилась в свой удивительный сказочный мир, и он казался мне намного реальнее, чем все остальные, привычные «реальности»… И я никак не могла понять своим детским умом, почему моя мама приходит во всё меньший и меньший восторг от моих вдохновенных рассказов…
Моя бедная добрая мама!.. Я могу только представить себе теперь, после стольких прожитых лет, что она должна была пережить! Я была её третьим и единственным ребёнком (после умерших при рождении моих брата и сестры), который вдруг погрузился непонятно во что и не собирается оттуда выходить!.. Я до сих пор благодарна ей за её безграничное терпение и старание понять всё, что происходило со мной тогда и все последующие «сумасшедшие» годы моей жизни. Думаю, что многим ей помог тогда мой дед. Так же, как он помогал и мне. Он находился со мной всегда, и наверное поэтому его смерть стала для меня самой горькой и невосполнимой потерей моих детских лет.

Жгучая, незнакомая боль швырнула меня в чужой и холодный мир взрослых людей, уже никогда больше не давая возможности вернуться назад. Мой хрупкий, светлый, сказочный детский мир разбился на тысячи мелких кусочков, которых (я откуда-то знала) мне уже никогда не удастся полностью восстановить. Конечно же, я всё ещё оставалась малым шестилетним ребёнком, с моими грёзами и фантазиями, но в то же время, я уже знала наверняка, что не всегда этот наш удивительный мир бывает так сказочно красив, и не всегда в нём, оказывается, безопасно существовать…
Я помню как буквально несколько недель до того страшного дня, мы сидели с дедушкой в саду и «слушали» закат. Дедушка почему-то был тихим и грустным, но эта грусть была очень тёплой и светлой, и даже какой-то глубоко доброй… Теперь-то я понимаю, что он тогда уже знал, что очень скоро будет уходить… Но, к сожалению, не знала этого я.
– Когда-нибудь, через много, много лет… когда меня уже не будет рядом с тобой, ты так же будешь смотреть на закат, слушать деревья… и может быть вспоминать иногда своего старого деда, – журчал тихим ручейком дедушкин голос. – Жизнь очень дорога и красива, малыш, даже если временами она будет казаться тебе жестокой и несправедливой... Что бы с тобой не случилось, запомни: у тебя есть самое главное – твоя честь и твоё человеческое достоинство, которых никто у тебя не может отнять, и никто не может их ронить, кроме тебя… Храни это, малыш, и не позволь никому тебя сломать, а всё остальное в жизни восполнимо...
Он качал меня, как маленького ребёнка, в своих сухих и всегда тёплых руках. И было так удивительно покойно, что я боялась дышать, чтобы случайно не спугнуть этот чудесный миг, когда согревается и отдыхает душа, когда весь мир кажется огромным и таким необычайно добрым… как вдруг до меня дошёл смысл его слов!!!
Я вскочила, как взъерошенный цыплёнок, задыхаясь от возмущения, и, как назло, никак не находя в своей «взбунтовавшейся» голове таких нужных в этот момент слов. Это было так обидно и совершенно несправедливо!.. Ну почему в такой чудесный вечер ему вдруг понадобилось заводить речь о том грустно-неизбежном, что (уже понимала даже я) рано или поздно должно будет произойти?!. Моё сердце не хотело этого слушать и не хотело такого «ужаса» принимать. И это было совершенно естественно – ведь все мы, даже дети, настолько не хотим признавать себе этот грустный факт, что притворяемся, будто оно не произойдёт никогда. Может быть с кем-то, где-то, когда-то, но только не с нами... и никогда…
Естественно, всё обаяние нашего чудесного вечера куда-то исчезло и уже не хотелось ни о чём больше мечтать. Жизнь опять же давала мне понять, что, как бы мы ни старались, не столь уж и многим нам по-настоящему дано право в этом мире располагать… Смерть моего дедушки по-настоящему перевернула всю мою жизнь в буквальном смысле этого слова. Он умер на моих детских руках, когда мне было всего-навсего шесть лет. Случилось это ранним солнечным утром, когда всё вокруг казалось таким счастливым, ласковым и добрым. В саду радостно перекликались первые проснувшиеся птицы, весело передавая друг другу последние новости. Tолько-только открывала свои yмытые утренней росой глаза разнеженная последним утренним сном розовощёкая заря. Воздух благоухал удивительно «вкусными» запахами летнего буйства цветов.
Жизнь была такой чистой и прекрасной!.. И уж никак невозможно было представить, что в такой сказочно-чудесный мир могла вдруг безжалостно ворваться беда. Она просто не имела на это ни какого права!!! Но, не напрасно же говорится, что беда всегда приходит незванно, и никогда не спрашивает разрешения войти. Так и к нам в это утро она вошла не постучавшись, и играючи разрушила мой, так вроде бы хорошо защищённый, ласковый и солнечный детский мир, оставив только нестерпимую боль и жуткую, холодную пустоту первой в моей жизни утраты…