Мне не к чему одические рати. Анализ стихотворения мне ни к чему одические рати ахматовой

Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.

Анализ стихотворения «Мне ни к чему одические рати» Ахматовой

Стихотворение «Мне ни к чему одические рати…» входит в многолетний стихотворный цикл Ахматовой «Тайны ремесла». Оно было создано в 1940 г. и стало одним из определяющих во всем цикле.
Произведение описывает принципы, которыми руководствуется поэтесса в своем творчестве. Она сразу же заявляет, что процесс написания стихотворений для нее является естественным и необходимым. Вдохновение посещает ее внезапно, подобно мимолетному озарению. Она не прикладывает усилий для поиска и отбора необходимых стихотворных форм и выразительных средств. «Одические рати» и «элегические затеи» — удел поэтов, считающих себя великими и постоянно стремящихся подчеркнуть свое величие и достоинство. Излишний «эстетизм» поэтов, находящихся на вершине славы, способен лишь дискредитировать их творчество, сделать его непонятным обычному читателю.

Ахматова утверждает, что стихотворение способно появиться из никому не нужного «сора». Она не сковывает себя употреблением высоких слов и красивых фраз. «Одуванчик», «лопухи и лебеда» — вот те невзрачные предметы, которые могут быть положены в основу любого произведения. Стихотворения ценны сами по себе, они «не ведают стыда» и никому не обязаны давать отчета. Поэзия настолько выше примитивных человеческих представлений о прекрасном, что способна любую вещь превратить в настоящую жемчужину. «Окрик», «запах дегтя», даже «плесень» могут послужить источниками для нового произведения, которое вызовет у человека радость и доставит счастье.

Главная мысль Ахматовой заключается не только в том, что поэт может воспеть все что угодно. Этим она хочет сказать, что поэзия не обязана служить какой-то высокой идее. В советское время эта мысль была особенно актуальной. В соцреализме утверждался главный принцип, согласно которому творчество должно быть обязательно идеологически верным и направленным в нужную сторону. «Безыдейные» произведения вообще не имели права на существование и объявлялись враждебными советской власти и народу.

Поэтесса отвергала этот принцип. Она считала, что поэт или писатель должны быть абсолютно свободными в своем творчестве, иначе оно потеряет всю свою художественную ценность. Даже «безыдейное» произведение может быть просто хорошим, если пробуждает в людях какие-нибудь чувства или эмоции.

Творчество А. Ахматовой - уникальное явление в русской поэзии. И хотя история знала немало поэтесс и до Ахматовой, но только ей удалось стать голосом своей эпохи, а затем перешагнуть через все временные рубежи. Лаконичные и внешне простые, ахматовские стихи предельно насыщены поэтической мыслью и отличаются глубиной и силой чувства. После первой же книжки стихов Ахматова стала восприниматься как гениальный художник женской любви во всех ее проявлениях. Позднее в ее лирике зазвучали и другие традиционные темы и мотивы русской поэзии, и зазвучали они во многом тоже традиционно, поскольку истоки творчества Ахматовой - в классической русской литературе, и прежде всего в творчестве Державина и Некрасова, Пушкина и Лермонтова. Как и всякий поэт, А. Ахматова не редко обращается к теме поэтического ремесла. Однако, несмотря на очевидную в ее стихах перекличку с классической поэзией, взгляд поэтессы во многом оригинален. Рассмотрим в этой связи стихотворение А. Ахматовой "Мне ни к чему одические рати..."

Это небольшое стихотворение написано в 1940 году и входит в цикл под названием "Тайны ремесла", создававшийся на протяжении нескольких лет. Первая же строфа придает поэтическому повествованию интонацию искренности. Признание лирической героини звучит весьма субъективно: "Мне ни к чему...", "по мне..." Вообще первая строфа побуждает нас к размышлению, особенно ее последние две строчки:

По мне, в стихах все быть должно некстати,

Не так, как у людей.

"Некстати" - это значит "не вовремя", "не в подходящий момент". Другими словами, стихи, по мысли автора, должны удивлять нас неожиданностью, свежестью мысли.

А потом мы как будто "слышим" что-то похожее на вздох лирической героини:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда...

Трудно однозначно сказать, что здесь метафорически употреблено "сору". Мысли поэта, жизненные впечатления, а может быть, сама жизнь? однако более нас завораживает строчка: "Растут стихи, не ведая стыда …" В ней и одушевленность поэтического творения и некая независимость процесса творчества от воли создателя. И далее такие неожиданные и в то же время логически оправданные сравнения:

Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

Вообще Ахматова обладала удивительной способностью видеть необычное в окружающем ее мире обыденной жизни. В ее стихах все превращалось в поэзию, иными словами, все было достойно поэтического слова, даже "таинственная плесень на стене". Многоточие в конце этой строки воспринимается как пауза, заполняющаяся процессом творчества. А далее идут строчки, начинающиеся уж очень по-пушкински: "И стих уже звучит …" В стихотворении Пушкина "Осень" мы находим похожие слова: "Минута - и стихи свободно потекут". Это сходство не случайно. Ахматова явно разделяла мнение Александра Сергеевича по поводу свободного в своей основе творчества. К моменту создания этих стихов их авторы уже были давно признанными мастерами слова, а потому мы не можем не разделять их мнения.

Заключительные строки ахматовского стихотворения, заряженные энергией автора, звучат особенно эмоционально. Вообще поэтическое повествование Ахматовой проникнуто настроением бодрости и оптимизма. Этому во многом способствует выбранный поэтессой стихотворный размер ямб (кстати, самый популярный размер в русском стихосложении). А встречающиеся в каждой строке пропуски ударения придают стихотворению оттенок размышления, поэтического раздумья.

Нельзя не сказать о том, что ахматовские стихи не отличаются богатством используемых автором средств выразительности. Поэтесса явно предпочитала небольшой объем и простоту поэтической речи. И вместе с тем ее стихи, говоря словами Пушкина, "пленяли прелестью нагой простоты". Причем за этой обыденностью художественной речи Ахматовой скрывается глубокий смысл, чему не в последнюю очередь способствует композиционная стройность ахматовского стихотворения, начинающегося и заканчивающегося одним и тем же словом "мне". Эта стройность придает поэтической мысли особую цельность, законченность.

Удивительно то, что бедность глагольной лексики не лишает стихотворение ощущения полноты бытия. В поэтическом тексте явно чувствуется весеннее дыхание жизни. Мы видим "желтый одуванчик у забора", мы "вдыхаем" "дегтя запах свежий". И вообще рождение нового мы чаще всего связываем с весенней порой ("растут стихи").

Однако главная мысль стихотворения звучит в его финальных строчках: ахматова стихотворение искренность

И стих уже звучит, задорен, нежен,

На радость вам и мне.

Таким образом, главное назначение поэзии, по мысли автора, - это способность дарить людям радость, радость от соприкосновения с творениями высокого искусства.

«Златоустая Анна Всея Руси» стала не только поэтическим, но и этическим, нравственным знамением своего века. «Меня, как реку, суровая эпоха повернула», - писала Ахматова, имея в виду и жизненный свой путь и - неотделимый от него - путь литературный. Поэзия Ахматовой стала своего рода мостом, проложенным от классики девятнадцатого столетия к нашим дням.

Ахматова - одна из немногих поэтесс, потому что почти все считали, что «быть поэтом женщине нелепость» . Этой точки зрения придерживался и муж Ахматовой Николай Гумилев. Но ведь талант не смотрит, кто ты - мужчина или женщина, - а просто находит себе «приют» у человека, который сможет донести до читателя все переживания, свои и всей страны, чувства, человека, который сможет осознать предназначение этого дара.

Пала седьмая завеса тумана, -
Та, за которой приходит весна. -

Это эпиграф к циклу «Тайны ремесла» . Этот цикл показал, что для Ахматовой творчество неотделимо от жизни: без жизни, важным проявлением которой является любовь, не было бы и поэзии. Любовь - чувство, рожденное самой жизнью. В свою очередь процесс творчества приравнивается к процессам, что происходит в жизни, в природе. Обязанность поэта не выдумывать, а просто, расслышав песню времени, записать ее. Стихотворение «Мне ни к чему одические рати» помогает разобраться в том, что делается и сделано жизнью:

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.

Этот «сор» становится благотворной почвой для «созревания» истиной поэзии, которая поднимает с собой человека…

Не знаю почему, но, когда я читала это стихотворение, то представила старый покосившийся домик, вокруг которого стоит такой же ветхий заборчик. Но он, забор, мало виден из-за лопухов. Рядом с домом, громко смеясь, бегают веселые дети. Родители окрикивают их, просят не шуметь, а ребята не слушают, смеясь все громче. Как не странно, дети среди этого «захолустья» там, где все так ветхо, но мило сердцу, вырастут замечательными людьми. То же происходит и со стихами: они рождены из сора, но выращены на свежем запахе дегтя:

Сердитый окрик, дегтя запах свежий
Таинственная плесень на стене…
И сих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.

Изобразительно-выразительные средства-тропы увеличивают эстетическое воздействие на читателя, подчеркивают великолепие языка. С помощью олицетворений Ахматова наиболее точно смогла показать, как рождаются, «растут стихи»: их не надо выдумывать, а надо только, расслышав, записать, и только тогда они будут песней литься для людей ( «стих звучит» ). Понять, что Ахматовой дороже стихи, рожденные хоть и из сора, но радующие сердце, потому что и запах дегтя, и плесень на стене напоминают о чем-то личном, таинственном, помогают эпитеты (одические рати, элегические затеи, сердитый окрик, запах свежий, таинственная плесень).

Мелодичность, выразительность стихотворению придает перекрестная рифма:

Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей
По мне, в стихах все быть должно некстати
Не так, как у людей.

Характерной стилистической фигурой такой, как бессоюзие, которое присутствует в третьей строфе, Ахматова показывает мимолетный миг рождения стиха. Этот миг можно утратить, но если этого не случится, то стихотворение, навеянное самой жизнью, будет радовать задором и нежностью.

«МНЕ НИ К ЧЕМУ ОДИЧЕСКИЕ РАТИ...»

(К тайнам ремесла Анны Ахматовой)

В других работах я уже писал о центральном для поэтики и жизнетворчества Ахматовой мотиве «силы через слабость». Особый аспект этого стратегического тропа -- его роль как ответа на характерную для двадцатого века ситуацию столкновения элитарной культуры с массовой. Парадоксальная ахматовская программа «элитарного коллективизма» успешно сочетала уникальность, исключительность, высоколобость с групповой атмосферой, размытостью индивидуальных границ и тиражированием. Тропологическая природа поэзии использовалась при этом по самой существенной, конститутивной линии: ахматовская риторика строилась на искусной двуликости текста, обращенного одной своей стороной -- сюжетной, эмоциональной, «простой» -- к массовому читателю, а другой -- утонченно литературной, (авто)цитатной, «герметической», -- к культурной элите.

Тайная непростота

В качестве наглядного примера текстовой работы властных стратегий рассмотрим следующий, вполне, казалось бы, невинный образчик ахматовской поэзии.

Это программное метапоэтическое стихотворение Ахматовой -- одно из самых знаменитых и цитируемых. Однако оно вовсе не так бесстыдно-просто и импровизационно, как кажется -- и хочет казаться.

Начать с того, что отмежевание от одичности-элегичности действительно звучит несколько «задорно» на фоне поэзии Ахматовой в целом, до краев наполненной дворцами, фонтанами, статуями и прочей имперской мишурой; изобилующей величаниями поэтических предков и современников, классическими фигурами и великолепными цитатами, многозначительными эпиграфами, пометами знаменательных дат и мест; да и написанной чем дальше, тем более чеканными размерами (Гаспаров 1993 ); одним словом, никак не ограничивающей свою творческую подпочву лопухами и плесенью на стене.

Собственно, уже отказный зачин Мне ни к чему ... -- вполне традиционен и особенно типичен для поэтической позы «незатейливой подлинности». Автор прокламирует отречение от условностей, но в самой декларации о никчемности затей слышится голос классика из классиков Пушкина, задающего амбивалентное отношение к их утрате:

Более того, Пушкин (применительно к которому, собственно, и было сформулировано понятие реалистического минус-приема; Лотман 1994 : 64, 72-73) обыгрывает ту же тему еще раз, причем акцентирует именно уходящую в литературную древность борьбу стилей:

В полном соответствии с тыняновской теорией литературной эволюции, принцип минус-затей указывает путь не только вперед, к реализму, но и назад, к классицизму.

В модернистском варианте, в частности у Ахматовой, сознательная переориентация с «высокой, но затхлой, литературности» на «низкую, но свежую, реальность» может восходить к Верлену (через ее признанного мэтра Анненского). Не исключено, что в последней строфе его «Artpoetique» (Эткинд : 478-479) следует искать и непосредственные корни растений и ароматов, призываемых на смену одическим ратям и элегическим затеям:

(Букв . Пусть твой стих будет нагаданной удачей, растрепавшейся на кусачем утреннем ветру, который несется, благоухая мятой и чабрецом... А все прочее -- литература.)

Но в таком случае ахматовские стихи растут не из природного сора, а именно из старательно отвергаемой «литературы». Пользуясь словарем соседнего стихотворения «Поэт», игриво обнажающего многие из затей ахматовской поэтики, можно сказать, что стихи подслушиваются не столько у леса и сосен, сколько из чьего-то веселого скерцо. Соответственно, вопрос о «неведании стыда» (= «взятии налево и направо без чувства вины») -- теряет свой чисто риторический характер.

Одним из литературных менторов Ахматовой был Михаил Кузмин, у которого она даже позаимствовала строфику «Поэмы без героя». Сложные счеты Ахматовой с Кузминым -- особая тема, но, несомненно, что «сора» и «стыда» в них было немало. Впрочем, как отмечали мемуаристы и исследователи, для Ахматовой было характерно очищать свои метапоэтические стихи от житейской накипи. Но такое очищение как раз и означает работу механизмов подавления и сублимации, подобных стратегиям отказа от литературных затей в пользу природных лопухов.

Итак, Кузмин. Не ведая стыда, Ахматова подслушивает у него вот эти строчки:

и выдает их за свои, казалось бы, целиком принадлежащие жизни лукавой:

Сходны: размер -- элегический (!) 5-ст. ямб с чередованием женских и мужских клаузул; открытая мужская рифма на -е; перечисление назывных конструкций; инверсия во втором члене (писем связка, встречи две -- дегтя запах ); мотив довольствования малым и случайным, ибо за ним все равно стоит большое; и в более широком плане -- несколько кокетливая эстетика стоического наслаждения отвергнутостью и страданием.

Иными словами, далеко не все в ахматовском стихотворении не так, как у людей, но лишь посвященным дано проникнуть в тайны поэтического ремесла. В частности -- в загадку плесени на стене. У Ахматовой

Но и Леонардо дело не ограничивается. Тайные связи тянутся также к мотивам плесени и стены в стихотворении «Подвал памяти», написанном всего тремя днями ранее «Одических ратей» (18 января 1940 г.), а через него -- к роману того же Кузмина «Плавающие-путешествующие» (1915). Согласно фундаментальному исследованию темы «Ахматова и Кузмин» (Тименчик и др. 1978 : 227-228), последний появляется в «Подвале памяти» более или менее впрямую:

Этот-то лабиринт аллюзий на собственные стихи, прозу Кузмина и поучения Леонардо и должна прикрыть собой таинственная плесень на стене -- в полном соответствии со стратегией «изысканной элитарности, маскирующейся под убогую эгалитарность».

В этой связи заслуживает внимания местоименная организация текста -- аспект поэзии грамматики, непосредственно ориентированный на социальную динамику дискурса. Стихотворение обрамлено перволичным мне , которое появляется под знаком отрицающего жеста (Мне ни к чему ), сопровождается несколько смягченной негативностью при вторичном проведении (По мне... все быть должно некстати ), а в финале дается уже в безоговорочно положительном ключе (На радость вам и мне ). Позитивной концовка является и в плане взаимоотношений лирической героини с внутритекстовым адресатом, который представлен местоимением 2-го л. мн. ч. (вам ), впервые введенным во второй строфе (Когда б вы знали ). Однако за кулисами бравурного поворота от мне ни к чему к вам и мне (подкрепленного фонетической перекличкой семантически контрастных ни... рати и на радость ) скрывается серьезная коллизия.

Местоимение «вы» появляется вслед за последним грамматически отрицательным оборотом (Не так, как у людей ) и потому почти впритык к упоминанию о третьем участнике метапоэтической дискуссии, обозначенном словом люди . Это неопределенно-личное существительное синонимично (особенно в составе данной идиомы) соответствующим местоимениям (типа кто-то, какие-то, некие ) и потому на правах законного члена встраивается в парадигму я -- вы -- они . При этом, на первый взгляд люди как бы не имеют с вы ничего общего: семантически это носители эстетики, чуждой лирическому «я», да, в конце концов, и читательскому «вы»; грамматически это существительное, а не местоимение; в плане коммуникативной организации -- некое третье лицо, а не адресат лирического обращения во втором (вы ). На самом же деле, и те, и другие суть «толпа», противостоящая поэту, с той разницей, что под уничижительной кличкой «людей» она подвергается эстетическому отлучению, а с помощью уважительно-общительного вы привлекается к эстетическому перевоспитанию. Фокус, однако, в том, что даже и вы допускаются лишь на элементарный – «природный» -- уровень ахматовской эстетики, тогда как «культурные» тайны ее ремесла остаются для них герметически недоступными.

Власть и стыд .

Тщательно замаскирован в тексте «Одических ратей» и характерный конфликт между установками на «слабость, покинутость, бедность, непритязательность» и одновременно на «силу, величавость, классичность, власть». Строчка По мне, в стихах все быть должно некстати выражает декларированную в ней любовь к поэтической нестандартности не только соответствующим выбором лексики (по мне; некстати ) и искусной инверсией (все быть должно вместо все должно быть ), но и своей бросающейся в глаза длиной, особенно по сравнению с «некстати» усеченной -- трехстопной и всего лишь двухударной -- следующей строкой (Тименчик 1975 : 213). Однако за этим неконвенциональным фасадом скрывается железная поэтическая дисциплина.

Прежде всего, своей перегруженностью третья строка отклоняется от принятых норм в сторону не только импровизационной анархии, но и идеальной -- классической, отменно длинной, «ломоносовской» -- полноударности. Перед нами, так сказать, элегический 5-ст. ямб с одическими ударениями на каждой стопе.

Еще интереснее, что «воля к власти и порядку» выражена в этой зацитированной в лоск строчке и впрямую, хотя и оставалась до сих пор не замеченной. Что, однако, значит спрятанное на видном месте слово должно , как не жесткую программу старательного отделывания небрежности? Впечатление, производимое лица необщим выраженьем авторской музы, Ахматова, в отличие от Баратынского, не пускает на самотек. В отличие от его ненавязчивых поражён бывает мельком свет и почтит небрежной похвалой , ее некстати вводится под конвоем категорического быть должно . В сущности, перед нами типичный ахматовский оксюморон, не уступающий таким уже хрестоматийным образцам, как Смотри, ей весело грустить, Такой нарядно обнаженной («Царскосельская статуя»; I: 160). Рукой мастера верленовская «растрепанность» с помощью соответствующих инструментов и косметики фиксируется в виде «естественной», якобы необщей , не как у людей , а на самом деле совершенной, волосок к волоску, «должной» прически.

«Железная» основа по видимости «хрупкой» ахматовской поэтики была впервые выявлена в давней статье Недоброво 1983 ). В качестве любопытного дополнительного свидетельства приведу высказывание представителя противоположного поэтического лагеря -- Маяковского:

Существенно при этом, что, согласно Недоброво, художественным построением является «хрупкость» не только стиха, но и самих чувств, а точнее, поз, ахматовской героини. В прячущейся за плесенью, лопухами, и т. п. железности харизматической фигуры Ахматовой, «сильной» именно своей притворно кенотической «слабостью», и крылся тот реальный, постыдный и потому нуждавшийся в маскировке и сублимации «сор», из которого росли ее стихи; безобидной же лебеды, стесняться было бы, действительно, ни к чему.

Релевантность понятия «сор» для взглядов Ахматовой на конструирование биографии поэта видна из известных свидетельств современников, ср. ее указания П. Н. Лукницкому, занимавшемуся по ее поручению собиранием материалов к биографии Гумилева:

А применительно к собственному образу та же установка Ахматовой засвидетельствована Н. Я. Мандельштам:

Тем более выисканным и организованным, а не натуральным и произвольным, главное же -- не вдохновляюще желанным поэту, а хладнокровно отсеивааемым и пускаемым в глаза читателям, предстает при ближайшем рассмотрении эмблематический сор в рассматриваемом стихотворении. Подмена нешуточной подоплеки жизнетворчества кокетливо риторическим приятием сора составляла наиболее сокровенную тайну ахматовского ремесла.

Что касается лебеды , то и она возникает в стихотворении не столько из подзаборного сора, сколько из собственных стихов Ахматовой -- из ее очень ранней «Песенки» (1911; I: 75):

Этот знаменитый образ -- знаменитый, в частности, благодаря оригинальности использования декадентской поэтессой маски простой полольщицы -- стал одной из сигнатур Ахматовой, и, разумеется, проблема его «подлинности» вызывала напряженное любопытство.

Разговор происходит 20 июня 1940 года, то есть, спустя полгода после написания «Одических ратей» (и «Ивы», датированной 18 января 1940, со строчкой: Я лопухи любила и крапиву ; I: 239). Своей почтительной летописице Ахматова авторизующе скармливает предельно «органическую» -- жизненную, детскую, эмоциональную, природную -- историю создания лопухов и лебеды. Но будучи изощренной мастерицей поз, масок, оксюморонов и автоиронии, в другой аудитории она охотно разыгрывает сугубо литературную версию:

Тут Ахматова представляется никогда в глаза не видавшей этой самой лебеды и, значит, почерпнувшей ее из чисто словесных парадигм, по всей вероятности, народно-песенных.

Точно так же и эпитет свежий, особенно в применении к чему-то едкому и душному, -- еще одна ахматовская сигнатура; ср. знаменитое

В свою очередь, к строчке Отчего всё у нас не так? из еще одного раннего стихотворения («Мы не умеем прощаться...»; 1917; I: 166), повидимому, восходит и программное Не так, как у людей (Тименчик 1975 : 213-214).

Вся эта автореминисцентная клавиатура работает опять-таки двояким образом. Механизм нарциссического припоминания демонстрирует внутреннюю силу и самодостаточность лирической героини, но тем самым, ввиду некоторой своей постыдности, взывает о сокрытии от непосвященных, которым и предлагается по-простецки радоваться лебеде и запаху дегтя.

Как литературность литературы, а тем более акмеистической поэзии, так и жизнетворческие установки (пост)символистов -- вещи хорошо известные. В общем виде осознана и возникающая на их пересечении опасность буквального прочтения и перенесения в житейскую практику эстетико-политических затей поэтов-магов и харизматических учителей жизни. Продолжая наслаждаться стихами и масками Блока и Маяковского, современный читатель более не воспринимает их как образцы для подражания -- делать бы жизнь с кого (Маяковский), освоив более «прохладный», «прогулочный» модус рецепции, предложенный А. Д. Синявским:

У Ахматовой непроницаемая двойственность ориентации одновременно на сверхсерьезных магов Серебряного века и на безыдейного гения-протея Пушкина скрадывает настойчивость ее учительных претензий, отчего загадочность и авторитет ее фигуры лишь усиливается, а жизнетворческий образ обретает органическую слитность. Аналитическому разъятию этого нерасторжимого целого и посвящена статья.

А. А. АХМАТОВА

Мне ни к чему одические рати

И прелесть элегических затей.

По мне, в стихах все быть должно некстати,

Не так, как у людей.

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,

Таинственная плесень на стене…

И стих уже звучит, задорен, нежен,

На радость вам и мне.

(No Ratings Yet)

1. “Тайны ремесла” в лирике А. А. Ахматовой Тема поэта и поэзии является традиционной в русской литературе, достаточно вспомнить творчество А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. А. Некрасова, Б. Л....
2. А. А. АХМАТОВА * * * Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться Богу, И долго перед вечером бродить, Чтоб утомить ненужную тревогу. Когда шуршат в овраге...
3. Сегодня классицизм снова обрел своей популярности. Мольер один из ярких представителей этого направления. Его герои реалистичны, а настоящая красота человека выражается через мировоззрение и разум. Один из самых ярких образов,...
4. Чему учит нас история Родины Запутанная, сложная и необыкновенно противоречивая история нашей страны учит нас многому, нужно лишь извлечь из истории Родины правильные выводы, чтобы не повторять одних и тех...
5. КЛАССИКА В. Г. КОРОЛЕНКО ЧЕМУ УЧАТ НАС ПРОИЗВЕДЕНИЯ В. Г. КОРОЛЕНКО Имя Владимира Галактионовича Короленко уже при его жизни стало символом “совести эпохи”. Вот что писал о нем И. А....
6. Многие люди на заре своей жизни теряют интерес к тому, что происходит вокруг, сосредоточившись на внутренних переживаниях. Однако существует и другая категория мужчин и женщин, которые до самого последнего момента...
7. Книга – это верный советчик в жизни, сокровищница неисчерпаемых знаний и настоящий друг. Мы учимся, развиваемся, взрослеем, и все время она рядом с нами. Итак, все начинается с книги. Современная...
8. Чему же учит меня новелла “Последний листок”? Я считаю, что сам автор, человек с нелегкой судьбой, за основу произведения взял кадр из своей жизни. Разве будучи в тюрьме целых пять...
9. Как приятно проснуться теплым солнечным утром и распахнуть окно. Именно так и сделала героиня картины Яблонской “Утро”. Девочка распахнула балконную дверь, впуская в комнату свежий воздух и утреннюю прохладу. Юная...
10. Анне Андреевне Ахматовой пришлось многое пережить. Страшные годы, изменившие всю страну, не могли не отразиться и на ее судьбе. Поэма “Реквием” явилась свидетельством всего, с чем пришлось столкнуться поэтессе. Эпиграфом...
11. Наша Классная комната находится на втором этаже. Высота помещения, в котором расположена наша Классная комната около трех метров. Три больших окна выходят на восточную сторону школы. Дневное освещение является достаточным...
12. Судьба Анны Ахматовой даже для нашего жестокого века трагична. В 1921 году расстреляли ее мужа, поэта Николая Гумилева, якобы за соучастие в контрреволюционном заговоре. Что из того, что к этому...
13. Глава 1. Характеристика европейской литературы XVII века План практического занятия 1. Назовите социально-исторические причины развития литературы Нового времени. 2. Характеристика литературных направлений данного времени. 3. Теоретическо-художественные особенности ренессансного реализма. 4....
14. …В ее стихах трепещет и бьется живая, близкая, знакомая нам душа женщины переходной эпохи, эпохи ломки человеческой психологии… А. Коллонтяй Мастерство Ахматовой было признано почти сразу же после выхода первого...
15. После расторжения брака с Николаем Гумилевым Анна Ахматова связала свою судьбу с ученым-востоковедом Владимиром Шилейко. По воспоминаниям очевидцев, сперва она снимала комнату в его петербургской квартире, а позже фактически выселила...
16. Судьба наградила Анну Ахматову счастливым даром. Ее внешний облик – “царский профиль” – отчетливо и красиво выражал личность. Но Бог одарил Ахматову не только внешней красотой, а и душевной. Анна...
17. Русская земля очень богата красотами природы и ее любителями. Многие художники никогда не упускали возможности изобразить на своих полотнах первую зелень, рассветы, закаты, солнечные и дождливые дни и времена года....
18. Сталинские репрессии не обошли стороной семью Анны Ахматовой. Сперва был арестован и расстрелян ее бывший муж Николай Гумилев, а затем в 1938 году по ложному обвинению осудили сына, Льва Гумилева....
19. ЛИРИКА Фабрика (1903) В соседнем доме окна жолты. По вечерам – по вечерам Скрипят задумчивые болты, Подходят люди к воротам. И глухо заперты ворота, А на стене – а на...
20. Оригинальный камешек Нашла я однажды на берегу ручья необыкновенный камешек. На первый взгляд, это была обычная галька. Но когда я смочила камешек водой, на его поверхности появился сказочный рисунок: таинственная...
21. В. В. НАБОКОВ * * * Сам треугольный, двукрылый, безногий, Но с округленным, прелестным лицом, Ижицей быстрой в безумной тревоге Комнату всю облетая кругом, Страшный малютка, небесный калека, Гость, по...
22. Творчество Пушкина, его гений были одним из источников вдохновения великой поэтессы “серебряного века” Анны Ахматовой. Лучшие поэты “серебряного века” сформировались под влиянием музы великого русского поэта, вобрали в себя все...
23. Стихотворение “Памяти Сергея Есенина” было написано Ахматовой в 1925 году, а опубликовано лишь в 1968 год уже после ее смерти. Это скорбящее стихотворение о трагической судьбе поэта. “Бездумно и безбольно...
24. В юности Анна Ахматова была довольно дерзкой и своенравной особой, которая всегда поступала так, как считала нужным, не обращая внимания на общественное мнение. Убедить ее сделать что-то по-другому было практически...
25. СМЕЛОСТЬ И НАХОДЧИВОСТЬ ДЕТЕЙ (по роману Марка Твена “Приключения Тома Сойера”) Самый отчаянный и бесшабашный, веселый и неунывающий, смелый и находчивый народ в мире – дети. Любой взрослый знает это...
26. Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл, Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был. А. Ахматова План I. Трагическая... Сергея Есенина принято связывать прежде всего с деревней, с родной для него Рязанщиной. Но из рязанской деревни Константинове поэт уехал совсем молодым, жил потом и в Москве, и в Петербурге,...
27. Те, кто лично не знал Анну Ахматову, были убеждены, что она меняет любовников чуть ли не каждую неделю. Для этого достаточно было познакомиться с творчеством поэтессе, в стихах которой фигурировали...