«Певцы. Певцы тургенев

Иван Сергеевич Тургенев

Небольшое сельцо Колотовка, принадлежавшее некогда помещице, за лихой и бойкий нрав прозванной в околотке Стрыганихой (настоящее имя ее осталось неизвестным), а ныне состоящее за каким-то петербургским немцем, лежит на скате голого холма, сверху донизу рассеченного страшным оврагом, который, зияя как бездна, вьется, разрытый и размытый, по самой середине улицы и пуще реки, - через реку можно по крайней мере навести мост, - разделяет обе стороны бедной деревушки. Несколько тощих ракит боязливо спускаются по песчаным его бокам; на самом дне, сухом и желтом, как медь, лежат огромные плиты глинистого камня. Невеселый вид, нечего сказать, - а между тем всем окрестным жителям хорошо известна дорога в Колотовку: они ездят туда охотно в часто.

У самой головы оврага, в нескольких шагах от той точки, где он начинается узкой трещиной, стоит небольшая четвероугольная избушка, стоит одна, отдельно от других. Она крыта соломой, с трубой; одно окно, словно зоркий глаз, обращено к оврагу и в зимние вечера, освещенное изнутри, далеко виднеется в тусклом тумане мороза и не одному проезжему мужичку мерцает путеводной звездою. Над дверью избушки прибита голубая дощечка: эта избушка - кабак, прозванный «Притынным». В этом кабаке вино продается, вероятно, не дешевле положенной цены, но посещается он гораздо прилежнее, чем все окрестные заведения такого же рода. Причиной этому целовальник Николай Иваныч.

Николай Иваныч - некогда стройный, кудрявый и румяный парень, теперь же необычайно толстый, уже поседевший мужчина с заплывшим лицом, хитро-добродушными глазками и жирным лбом, перетянутым морщинами, словно нитками, - уже более двадцати лет проживает в Колотовке. Николай Иваныч человек расторопный и сметливый, как большая часть целовальников. Не отличаясь ни особенной любезностью, ни говорливостью, он обладает даром привлекать и удерживать у себя гостей, которым как-то весело сидеть перед его стойкой, под спокойным и приветливым, хотя зорким взглядом флегматического хозяина. У него много здравого смысла; ему хорошо знаком и помещичий быт, и крестьянский, и мещанский; в трудных случаях он мог бы подать неглупый совет, но, как человек осторожный и эгоист, предпочитает оставаться в стороне и разве только отдаленными, словно без всякого намерения произнесенными намеками наводит своих посетителей - и то любимых им посетителей - на путь истины. Он знает толк во всем, что важно или занимательно для русского человека: в лошадях и в скотине, в лесе, в кирпичах, в посуде, в красном товаре и в кожевенном, в песнях и в плясках. Когда у него нет посещения, он обыкновенно сидит, как мешок, на земле перед дверью своей избы, подвернув под себя свои тонкие ножки, и перекидывается ласковыми словцами со всеми прохожими. Много видал он на своем веку, пережил не один десяток мелких дворян, заезжавших к нему за «очищенным», знает все, что делается на сто верст кругом, и никогда не пробалтывается, не показывает даже виду, что ему и то известно, чего не подозревает самый проницательный становой. Знай себе помалчивает, да посмеивается, да стаканчиками пошевеливает. Его соседи уважают: штатский генерал Щередетенко, первый по чину владелец в уезде, всякий раз снисходительно ему кланяется, когда проезжает мимо его домика. Николай Иваныч человек со влиянием: он известного конокрада заставил возвратить лошадь, которую тот свел со двора у одного из его знакомых, образумил мужиков соседней деревни, не хотевших принять нового управляющего, и т.д. Впрочем, не должно думать, чтобы он это делал из любви к справедливости, из усердия к ближним - нет! Он просто старается предупредить все то, что может как-нибудь нарушить его спокойствие. Николай Иваныч женат, и дети у него есть. Жена его, бойкая, востроносая и быстроглазая мещанка, в последнее время тоже несколько отяжелела телом, подобно своему мужу. Он во всем на нее полагается, и деньги у ней под ключом. Пьяницы-крикуны ее боятся; она их не любит: выгоды от них мало, а шуму много; молчаливые, угрюмые ей скорее по сердцу. Дети Николая Иваныча еще малы; первые все перемерли, но оставшиеся пошли в родителей: весело глядеть на умные личики этих здоровых ребят.

Был невыносимо жаркий июльский день, когда я, медленно передвигая ноги, вместе с моей собакой поднимался вдоль Колотовского оврага в направлении Притынного кабачка. Солнце разгоралось на небе, как бы свирепея; парило и пекло неотступно; воздух был весь пропитан душной пылью. Покрытые лоском грачи и вороны, разинув носы, жалобно глядели на проходящих, словно прося их участья; одни воробьи не горевали и, распуша перышки, еще яростнее прежнего чирикали и дрались по заборам, дружно взлетали с пыльной дороги, серыми тучками носились над зелеными конопляниками. Жажда меня мучила. Воды не было близко в Колотовке, как и во многих других степных деревнях, мужики, за неименьем ключей и колодцев, пьют какую-то жидкую грязцу из пруда… Но кто же назовет это отвратительное пойло водою? Я хотел спросить у Николая Иваныча стакан пива или квасу.

Признаться сказать, ни в какое время года Колотовка не представляет отрадного зрелища; но особенно грустное чувство возбуждает она, когда июльское сверкающее солнце своими неумолимыми лучами затопляет и бурые полуразметанные крыши домов, и этот глубокий овраг, и выжженный, запыленный выгон, по которому безнадежно скитаются худые, длинноногие курицы, и серый осиновый сруб с дырами вместо окон, остаток прежнего барского дома, кругом заросший крапивой, бурьяном и полынью, и покрытый гусиным пухом, черный, словно раскаленный пруд, с каймой из полувысохшей грязи и сбитой набок плотиной, возле которой на мелко истоптанной, пепеловидной земле овцы, едва дыша и чихая от жара, печально теснятся друг к дружке и с унылым терпеньем наклоняют головы как можно ниже, как будто выжидая, когда ж пройдет наконец этот невыносимый зной. Усталыми шагами приближался я к жилищу Николая Иваныча, возбуждая, как водится, в ребятишках изумление, доходившее до напряженно-бессмысленного созерцания, в собаках - негодование, выражавшееся лаем, до того хриплым и злобным, что, казалось, у них отрывалась вся внутренность, и они сами потом кашляли и задыхались, - как вдруг на пороге кабачка показался мужчина высокого роста, без шапки, во фризовой шинели, низко подпоясанной голубым кушачком. На вид он казался дворовым; густые седые волосы в беспорядке вздымались над сухим и сморщенным его лицом. Он звал кого-то, торопливо действуя руками, которые, очевидно, размахивались гораздо далее, чем он сам того желал. Заметно было, что он уже успел выпить.

Иди, иди же! - залепетал он, с усилием поднимая густые брови, - иди, Моргач, иди! Экой ты, братец, ползешь, право слово. Это нехорошо, братец. Тут ждут тебя, а ты вот ползешь… Иди.

Ну, иду, иду, - раздался дребезжащий голос, и из-за избы направо показался человек низенький, толстый и хромой. На нем была довольно опрятная суконная чуйка, вдетая на один рукав; высокая остроконечная шапка, прямо надвинутая на брови, придавала его круглому, пухлому лицу выражение лукавое и насмешливое. Его маленькие желтые глазки так и бегали, с тонких губ не сходила сдержанная, напряженная улыбка, а нос, острый и длинный, нахально выдвигался вперед, как руль. - Иду, любезный, - продолжал он, ковыляя в направлении питейного заведенья, - зачем ты меня зовешь?.. Кто меня ждет?

Зачем я тебя зову? - сказал с укоризной человек во фризовой шинели. - Экой ты, Моргач, чудной, братец: тебя зовут в кабак, а ты еще спрашиваешь, зачем. А ждут тебя все люди добрые: Турок-Яшка, да Дикий-Барин, да рядчик с Жиздры. Яшка-то с рядчиком об заклад побились: осьмуху пива поставили - кто кого одолеет, лучше споет то есть… понимаешь?

Яшка петь будет? - с живостью проговорил человек, прозванный Моргачом. - И ты не врешь, Обалдуй?

Я не вру, - с достоинством отвечал Обалдуй, - а ты брешешь. Стало быть, будет петь, коли об заклад побился, божья коровка ты этакая, плут ты этакой, Моргач!

Ну, пойдем, простота, - возразил Моргач.

Ну, поцелуй же меня по крайней мере, душа ты моя, - залепетал Обалдуй, широко раскрыв объятия.

Вишь, Езоп изнеженный, - презрительно ответил Моргач, отталкивая его локтем, и оба, нагнувшись, вошли в низенькую дверь.

Слышанный мною разговор сильно возбудил мое любопытство. Уже не раз доходили до меня слухи об Яшке-Турке как о лучшем певце в околотке, и вдруг мне представился случай услышать его в состязании с другим мастером. Я удвоил шаги и вошел в заведение.

Вероятно, не многие из моих читателей имели случай заглядывать в деревенские кабаки; но наш брат, охотник, куда не заходит! Устройство их чрезвычайно просто. Они состоят обыкновенно из темных сеней и белой избы, разделенной надвое перегородкой, за которую никто из посетителей не имеет права заходить. В этой перегородке, над широким дубовым столом, проделано большое продольное отверстие. На этом столе, или стойке продается вино. Запечатанные штофы разной величины рядком стоят на полках, прямо против отверстия. В передней части избы, предоставленной посетителям, находятся лавки, две-три пустые бочки, угловой стол. Деревенские кабаки большей частью довольно темны, и почти никогда не увидите вы на их бревенчатых стенах каких-нибудь ярко раскрашенных лубочных картин, без которых редкая изба обходится.

Краткое содержание Певцы

В одном небольшом селе под названием Котловка стояла избушка, прикрытая соломой. Это был любимый и посещаемый всеми кабак «Притынный». Причиной популярности кабака был его хозяин, ушлый целовальник - Николай Иваныч. Он знал, как привлечь гостей и что интересно русскому человеку. Хоть ему и было всегда известно о делах, происходящих в округе, он умел не проболтаться.

Николай Иваныч уже более двадцати лет жил в Котловке. Это был необычайно толстый человек с добродушно-хитрыми глазками. Среди соседей он пользовался уважением и имел влияние. Жена его была женщиной бойкой, проворной. Все местные пьяницы побаивались эту востроносую мещанку. Сам Николай Иваныч во всем на нее полагался, всецело доверял. Детки у них росли умненькими и здоровыми.

Однажды, в жаркий июльский день, мучимый жаждой, охотник подошел к «Притынному». Там на пороге он встретил высокого, седого мужчину, который кому-то махал рукой. На его зов отозвался низкий, хромой человек с лукавым лицом по прозвищу Моргач. Из их разговора путник понял, что в кабачке будет проходить соревнование певцов. Петь будет лучший певец в округе - Яшка Турок . Охотник и сам был бы рад, наконец, услышать мастерство Яшки.

Вскоре здесь собралось много народу. Николай Иваныч в ситцевой рубахе уже стоял за стойкой. Вот показался и Яшка - парень 23 лет, стройный, с большими серыми глазами и светлыми кудрями. Он был одет в голубой кафтан и смотрелся удалым малым. Рядом с ним стоял мужчина лет 40, с широкими скулами и плечами. Это был Дикий Барин. У него были черные блестящие волосы и задумчиво-свирепое лицо. Он распоряжался действом в кабаке.

Здесь же был и соперник Яшки. Это был рядчик из Жиздры - мужчина лет 30, невысокий, рябой да курчавый, с карими глазками и жидкой бородкой. Он бойко поглядывал вокруг и беспечно болтал. В углу был еще какой-то мужчина в изношенной одежде. Несмотря на то, что на улице стояла жара, в комнате было прохладно. Охотник взял себе пива, присел рядом с мужчиной в углу и наблюдал за собравшимися.

Обалдуй, он же Евграф Иванов, был загулявшим холостяком. Он ни пел, ни танцевал, а на попойках всегда бывал. Моргач скрывал свое прошлое, но было известно, что он раньше служил у какой-то барыни кучером, потом пошел на повышение, а вскоре и разбогател. Он был ни добрым, ни злым, а человеком, который сам себе на уме. Сейчас у него был один сын, похожий на него.

Яков-певец происходил от пленной турчанки, отчего и получил свое прозвище. Художник в душе, в реальной жизни он был черпальщиком на бумажной фабрике. Мало чего было известно о Диком Барине. Это был человек угрюмый и с большим влиянием в округе. Он ни в ком не нуждался, не пил вина, не заводил женщин, а просто любил слушать пение.

Первым запел рядчик веселую плясовую песню. Все слушали внимательно, а он весь старался, применял всяческие переходы и приемы. Даже Дикий Барин улыбнулся. Остальные слушатели бурно поддерживали его. Яков немного волновался. В его голосе слышалась глубокая страсть, сила и молодость. В нем звучала горячая душа и грустная скорбь. Охотник, слушая его, почти прослезился.

Когда он взглянул на собравшихся, было ясно, что пронзительный голос Яшки дотронулся до каждого сердца. Жена целовальника плакала, сам Николай Иваныч потупил глаза. Мужичок в уголке тихонько всхлипывал и качал головой, а у Дикого Барина из-под надвинувшихся бровей прокатилась тяжелая слеза. Когда песня закончилась, все еще долго молчали. Рядчик тихо встал, подошел к Яшке и признал свое поражение.

Охотник вышел их кабачка и все еще под впечатлением побрел до сеновала. Там он уснул мертвецким сном, а когда очнулся, был уже вечер и все праздновали Яшкину победу. По всей деревне мелькали огоньки, а из кабака доносился смутный гам. Он отвернулся и быстрыми шагами стал спускаться с холма, на котором лежит Котловка.

И. С. Тургенев - выдающийся классик, внесший огромный вклад в развитие культуры конца XIX века. Многие из его произведений входят в обязательную программу по изучению литературы общеобразовательных школ. Его цикл рассказов «Записки охотника» посвящен в основном теме обнищания и оскудения русской деревни и тяжелого положения и бесправия крестьян на селе. Одним из таких рассказов является произведение автора «Певцы». В нем писатель много времени уделяет описанию деревни Котловки, где и происходят все основные события. Главные герои - черпальщик Яков Турка и рядчик из Жиздры. Здесь приведено краткое содержание Тургенева «Певцы».

Знакомство с целовальником Николаем Ивановичем

Место действия произведения - небольшое село Котловка, лежащее на скате холма, который рассечен глубоким оврагом. Неподалеку от начала этой большой впадины стоит избушка, крытая соломой. Это местный кабак «Притынный», который держит целовальник Николай Иваныч. Это грузный седеющий мужчина с полным лицом и маленькими глазками. Живет он в этой местности более 20 лет. Он знает обо всем, что здесь происходит, но никогда никому не рассказывает. Что интересно, хозяин кабака не отличается ни приветливостью, ни разговорчивостью. Однако же он имеет недюжинный талант привлекать в свое заведение гостей. Николай Иванович женат и имеет детей. У соседей он пользуется уважением. Краткое содержание Тургенева «Певцы» начинается с эпизода знакомства с человеком, который руководит заведением, где проходит необычное состязание в пении.

Знакомство с посетителями кабачка

Однажды в кабачке целовальника произошло событие, поглазеть на которое собрались все местные выпивохи. Лучший певец в Котловке Яшка Турок решил посоревноваться в пении с рядчиком из Жиздры. Гости кабака нетерпеливо ожидали состязания. Здесь были и Евграф Иванов, которого в народе называли Оболдуй. Без него не обходится ни одна попойка. И Дикий Барин - широкоплечий татарин с черными волосами и свирепым Никто не знал, чем он занимался, и откуда у него деньги. Однако он пользовался большим уважением в местном обществе. Этот странный человек с недобрыми глазами был большим поклонником пения. Сюда же пришел и Моргач - маленький толстый человечек с лукавыми глазами. Вместить полное описание собравшейся публики не позволит краткое содержание «Певцы». Тургенев в этом произведении рисует образы людей совершенно разных, но объединенных одной общей страстью - любовью к музыке и пению.

Состязание в пении

Состязавшиеся - Яшка Турок и рядчик - были также здесь. Первый из них был стройным молодым человеком 23-х лет от роду. Его большие серые глаза и русые кудри были симпатичны собравшимся зрителям. Яшка был черпальщиком на местной фабрике. Его противник, рядчик из Жиздры - низкорослый плотный мужчина лет тридцати с рябым лицом и жиденькой бородкой. Он запел первым. Голос у него был приятный, сладкий, с небольшой хрипотцой. Рядчик пел веселую плясовую песню с переливами и переходами, чем вызвал улыбку у слушателей. Его пение им очень понравилось. Рядчик был уверен в своей победе. После него стал петь Яшка. Краткое содержание Тургенева «Певцы» вызывает у читателей чувство любопытства к результатам певческого состязания.

Победа Якова

Прежде чем запеть, Яшка закрылся ото всех рукой. А когда открылся, лицо его было бледно. Первый звук, вырвавшийся из его груди, был слабый и глухой. Но второй был уже громче и звонче. Песня была печальная, заунывная. Голос его был как будто немного надтреснутый, болезненный. В нем было все: и молодость, и грусть, и страсть, и сила, и скорбь, словом, все то, что так знакомо и дорого русской душе. Яшка пел с волнением, весь отдавшись песне и позабыв о зрителях. Когда он закончил, то увидел на глазах многих слушателей слезы. А кто-то, например жена целовальника, даже рыдал, отвернувшись от всех. Было ясно, что Яшка победил. Рядчик сам признал поражение. В этот день долго в кабачке праздновали победу певца Яшки. Этим эпизодом закончил свой рассказ Тургенев. «Певцы» - это произведение, в котором с убогостью жизни соседствует чудо творчества и желание видеть в этом мире красоту. Радует то, что люди, казалось бы, уставшие от обыденности и бедности, способны разглядеть в человеке настоящий талант. Это певческий дар заставляет сердца окружающих трепетать и плакать.

Здесь приведено лишь краткое содержание Тургенева «Певцы». Я советую прочесть произведение в полном объеме.

Иван Сергеевич Тургенев

Небольшое сельцо Колотовка, принадлежавшее некогда помещице, за лихой и бойкий нрав прозванной в околотке Стрыганихой (настоящее имя ее осталось неизвестным), а ныне состоящее за каким-то петербургским немцем, лежит на скате голого холма, сверху донизу рассеченного страшным оврагом, который, зияя как бездна, вьется, разрытый и размытый, по самой середине улицы и пуще реки, - через реку можно по крайней мере навести мост, - разделяет обе стороны бедной деревушки. Несколько тощих ракит боязливо спускаются по песчаным его бокам; на самом дне, сухом и желтом, как медь, лежат огромные плиты глинистого камня. Невеселый вид, нечего сказать, - а между тем всем окрестным жителям хорошо известна дорога в Колотовку: они ездят туда охотно в часто.

У самой головы оврага, в нескольких шагах от той точки, где он начинается узкой трещиной, стоит небольшая четвероугольная избушка, стоит одна, отдельно от других. Она крыта соломой, с трубой; одно окно, словно зоркий глаз, обращено к оврагу и в зимние вечера, освещенное изнутри, далеко виднеется в тусклом тумане мороза и не одному проезжему мужичку мерцает путеводной звездою. Над дверью избушки прибита голубая дощечка: эта избушка - кабак, прозванный «Притынным». В этом кабаке вино продается, вероятно, не дешевле положенной цены, но посещается он гораздо прилежнее, чем все окрестные заведения такого же рода. Причиной этому целовальник Николай Иваныч.

Николай Иваныч - некогда стройный, кудрявый и румяный парень, теперь же необычайно толстый, уже поседевший мужчина с заплывшим лицом, хитро-добродушными глазками и жирным лбом, перетянутым морщинами, словно нитками, - уже более двадцати лет проживает в Колотовке. Николай Иваныч человек расторопный и сметливый, как большая часть целовальников. Не отличаясь ни особенной любезностью, ни говорливостью, он обладает даром привлекать и удерживать у себя гостей, которым как-то весело сидеть перед его стойкой, под спокойным и приветливым, хотя зорким взглядом флегматического хозяина. У него много здравого смысла; ему хорошо знаком и помещичий быт, и крестьянский, и мещанский; в трудных случаях он мог бы подать неглупый совет, но, как человек осторожный и эгоист, предпочитает оставаться в стороне и разве только отдаленными, словно без всякого намерения произнесенными намеками наводит своих посетителей - и то любимых им посетителей - на путь истины. Он знает толк во всем, что важно или занимательно для русского человека: в лошадях и в скотине, в лесе, в кирпичах, в посуде, в красном товаре и в кожевенном, в песнях и в плясках. Когда у него нет посещения, он обыкновенно сидит, как мешок, на земле перед дверью своей избы, подвернув под себя свои тонкие ножки, и перекидывается ласковыми словцами со всеми прохожими. Много видал он на своем веку, пережил не один десяток мелких дворян, заезжавших к нему за «очищенным», знает все, что делается на сто верст кругом, и никогда не пробалтывается, не показывает даже виду, что ему и то известно, чего не подозревает самый проницательный становой. Знай себе помалчивает, да посмеивается, да стаканчиками пошевеливает. Его соседи уважают: штатский генерал Щередетенко, первый по чину владелец в уезде, всякий раз снисходительно ему кланяется, когда проезжает мимо его домика. Николай Иваныч человек со влиянием: он известного конокрада заставил возвратить лошадь, которую тот свел со двора у одного из его знакомых, образумил мужиков соседней деревни, не хотевших принять нового управляющего, и т.д. Впрочем, не должно думать, чтобы он это делал из любви к справедливости, из усердия к ближним - нет! Он просто старается предупредить все то, что может как-нибудь нарушить его спокойствие. Николай Иваныч женат, и дети у него есть. Жена его, бойкая, востроносая и быстроглазая мещанка, в последнее время тоже несколько отяжелела телом, подобно своему мужу. Он во всем на нее полагается, и деньги у ней под ключом. Пьяницы-крикуны ее боятся; она их не любит: выгоды от них мало, а шуму много; молчаливые, угрюмые ей скорее по сердцу. Дети Николая Иваныча еще малы; первые все перемерли, но оставшиеся пошли в родителей: весело глядеть на умные личики этих здоровых ребят.

Был невыносимо жаркий июльский день, когда я, медленно передвигая ноги, вместе с моей собакой поднимался вдоль Колотовского оврага в направлении Притынного кабачка. Солнце разгоралось на небе, как бы свирепея; парило и пекло неотступно; воздух был весь пропитан душной пылью. Покрытые лоском грачи и вороны, разинув носы, жалобно глядели на проходящих, словно прося их участья; одни воробьи не горевали и, распуша перышки, еще яростнее прежнего чирикали и дрались по заборам, дружно взлетали с пыльной дороги, серыми тучками носились над зелеными конопляниками. Жажда меня мучила. Воды не было близко в Колотовке, как и во многих других степных деревнях, мужики, за неименьем ключей и колодцев, пьют какую-то жидкую грязцу из пруда… Но кто же назовет это отвратительное пойло водою? Я хотел спросить у Николая Иваныча стакан пива или квасу.

Признаться сказать, ни в какое время года Колотовка не представляет отрадного зрелища; но особенно грустное чувство возбуждает она, когда июльское сверкающее солнце своими неумолимыми лучами затопляет и бурые полуразметанные крыши домов, и этот глубокий овраг, и выжженный, запыленный выгон, по которому безнадежно скитаются худые, длинноногие курицы, и серый осиновый сруб с дырами вместо окон, остаток прежнего барского дома, кругом заросший крапивой, бурьяном и полынью, и покрытый гусиным пухом, черный, словно раскаленный пруд, с каймой из полувысохшей грязи и сбитой набок плотиной, возле которой на мелко истоптанной, пепеловидной земле овцы, едва дыша и чихая от жара, печально теснятся друг к дружке и с унылым терпеньем наклоняют головы как можно ниже, как будто выжидая, когда ж пройдет наконец этот невыносимый зной. Усталыми шагами приближался я к жилищу Николая Иваныча, возбуждая, как водится, в ребятишках изумление, доходившее до напряженно-бессмысленного созерцания, в собаках - негодование, выражавшееся лаем, до того хриплым и злобным, что, казалось, у них отрывалась вся внутренность, и они сами потом кашляли и задыхались, - как вдруг на пороге кабачка показался мужчина высокого роста, без шапки, во фризовой шинели, низко подпоясанной голубым кушачком. На вид он казался дворовым; густые седые волосы в беспорядке вздымались над сухим и сморщенным его лицом. Он звал кого-то, торопливо действуя руками, которые, очевидно, размахивались гораздо далее, чем он сам того желал. Заметно было, что он уже успел выпить.

В 1850 году выходит в свет рассказ «Певцы» Ивана Сергеевича Тургенева. Он также вошёл в знаменитый его цикл «Записки охотника», который описывает простых крестьян, их быт и не лёгкую долю.

Повествуется история от имени барина местного уезда, который стал случайным наблюдателем происходящего в корчме Николая Ивановича. Здесь проводился певческий конкурс между рядчиком из Жиздры и Яшкой-Турком. В качестве судей выступали посетители пивной - Обалдуй, Дикий-Барин, Моргач и многие другие посетители. Автор очень точно и подробно описывает типажи гостей, показывая нам характерные черты простого человека. Первым выступал рядчик из Жиздры, его песня была весёлой с разными прищёлкиваниями, выполненная безупречно. Но не смогла она тронуть Дикого-Барина и он, на удивление наблюдателя, оставался хмурым. Когда же запел Яшка русскую народную песню, все вокруг замерли. Хоть и голос не был поначалу уверенным, но он смог тронуть до глубины души. Именно поэтому победителем стал Яшка-Турок. Финал произведения «Певцы» Тургенева остался открытым, так как барин покинул заведение, чтобы не испортить то впечатление, которое произвела на него песня.