7 мая 1944 сапун гора. Штурм сапун-горы
К исходу дня 9 мая был полностью освобожден Севастополь. 12 мая в районе мыса Херсонес капитулировали остатки немецко-фашистской группировки. Крымская операция закончилась блестящей победой советских войск.
Создание
В 1956-1957 годах заслуженный деятель искусств РСФСР, позже народный художник СССР П. Т. Мальцев написал картину «Штурм Сапун-горы», получившую высокую оценку на Всесоюзной художественной выставке в честь 40-летия Советских Вооруженных Сил. Это произведение позже послужило основой для создания нынешней диорамы - «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года».
Композиция
Войдя на смотровую площадку, зритель переносится в 7 мая 1944 года. Перед зрителем открывается панорама местности от высоты Сахарная головка до Балаклавы. По замыслу художников, зритель находится на склоне Сапун-горы .
Вторая половина дня 7 мая 1944 года. В едином порыве штурмуют вражеские укрепления пехотинцы, саперы, танкисты, артиллеристы. В воздухе завязался бой истребителей. На море, в районе Балаклавы, советские катера, поддерживаемые морской авиацией, уничтожают корабли противника.
Штурм Сапун-горы продолжается уже более семи часов. Вершина близка, но самые трудные шаги к ней - последние. Бой идет за каждую траншею, за каждый выступ скалы. На переднем плане картины - штурмовые группы 11-го гвардейского и 63-го стрелковых корпусов, преодолевающие последние укрепления врага перед гребнем Сапун-горы.
Жанровые сцены
Один за другим предстают перед зрителем бессмертные подвиги освободителей Севастополя. Слева, с пистолетом в вытянутой руке изображен комсорг батальона Виталий Комиссаров. Несмотря на ранение, он сменил убитого в бою командира роты и поднял бойцов на штурм фашистской батареи.
Правее, у станкового пулемета,- отважный воин Кузьма Москаленко. В тот день Москаленко подавил огонь четырех вражеских пулеметов и одним из первых вышел на гребень Сапун-горы. Перед ним в воронке от разорвавшегося снаряда занял позицию снайпер старшина Николай Морятов. Свыше двух десятков гитлеровцев сразил он во время штурма.
В боях за Севастополь принимали активное участие и отважные советские женщины - медсестры, связистки, санитарки. На картине в морской форме изображена санинструктор Евгения Дерюгина -- бывшая студентка судостроительного техникума. В период с 3 по 7 мая Женя вынесла с поля боя 80 раненых бойцов. Она погибла от пули фашистского снайпера.
На полотне диорамы изображен узбек Дадаш Бабажанов, который дает клятву своему умирающему товарищу, моряку Семену Машкевичу, что отомстит врагу за его смерть. И слово он сдержал: в боях за Севастополь Бабажанов лично уничтожил 17 гитлеровцев.
В центре картины - группа бойцов на полуразрушенном вражеском доте. Впереди, высоко подняв над головой автомат, ведет за собой воинов лейтенант Михаил Головня. Путь к вершине расчищает метким пулеметным огнём прославленный разведчик старший сержант Николай Гунько.
Правее, на переднем плане живописного полотна, запечатлен бессмертный подвиг сапера Федора Скорятина , ценой своей жизни проложившего последний проход к вражескому блиндажу. Сюда устремились бойцы во главе с лейтенантом Сахаровым. Он увлечен боем и не видит, как вражеский автоматчик целится в него из-за укрытия. Гвардии рядовой Ашот Маркарян закрывает собой командира и погибает.
Рядом бросает гранату во вражеский блиндаж рядовой Илья Поликахин . Он тяжело ранен в голову, однако продолжал сражаться и одним из первых прорвался к гребню Сапун-горы. С группой разведчиков И. Поликахин участвовал также в уличных боях, вместе с Н. Гунько и М. Головней водрузил красный флаг на здании севастопольской метеостанции.
Впереди атакующих идут знаменосцы. Падает смертельно раненый парторг роты Евгений Смелович, но знамя подхватывает рядовой Иван Яцуненко и поднимается с ним на гребень Сапун-горы. Почти одновременно водрузили алые полотнища на покоренной высоте рядовые В. Евглевский, В. Дробязко, сержанты А. Курбанов, Н. Соснин, А. Тимофеев и другие воины.
В глубине картины, справа, где действуют советские огнемётчики, лейтенант Михаил Дзигунский закрывает своим телом амбразуру вражеского дота. Последний опорный пункт взят. Одно за другим выходят на вершину горы подразделения капитана Н. Жилова, старшего лейтенанта П. Калиниченко, гвардии лейтенанта А. Заболотского, младшего лейтенанта В. Громакова и другие.
С пистолетом в руке изображен старший лейтенант Василий Жуков - он поднимает бойцов своей роты навстречу контратакующему противнику. Отважный командир погиб в одной из рукопашных схваток на подступах к Севастополю.
Предметный план
Общее впечатление картины боя усиливает предметный план, заполняющий восьмиметровое расстояние от смотровой площадки до живописного полотна. Здесь воспроизведен подлинный рельеф местности, изрытой снарядами и бомбовыми воронками, сооружены в натуральную величину вражеские блиндажи, траншеи, лежит настоящее трофейное оружие, осколки, гильзы. На двух вмонтированных живописных вставках изображены сержант Сергей Елагин (он берет в плен немецкого солдата) и старшина Николай Супрягин, который в рукопашной схватке вынуждает гитлеровца сложить оружие.
Западное побережье Крыма умиляет гостей огромным количеством причудливых бухт, крупных заливов и лиманов. Комфортные песчаные пляжи и лечебные грязи ждут их в северной части полуострова, десятки мемориалов военно-морской славы – в южной Тавриде. Говоря о последних, стоит указать, что почти все они расположены в Севастополе. В их число входит величественный образец живописи в жанре баталистики – диорама «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года». Она запечатлела главный подвиг многострадального города в период ВОВ.
Где находится культурно-исторический комплекс?
МК «Сапун-гора», неотъемлемой частью которого является диорама, возведен на одноименной возвышенности – это восточная окраина города-героя . У подножия холма проходит улица 2-й обороны, переходящая в «Ялтинскую» трассу.
Диорама на карте Крыма
История появления музея
В Севастополе диорама «Штурм Сапун-горы» задумана Объединением им. Грекова – значительной в СССР студией художников-баталистов. За основу гигантского полотна трое из них взяли одноименный холст П. Мальцева – одного из «грековцев».
Заслуженный художник Советского Союза изобразил ключевой момент в обороне самого стратегического участка высоты «240». Живописцы Присекин и Марченко во время работы над глобальным полотном помогли ему увеличить обзор происходящего. Работа над шедевром «стартовала» в 1957 г.
Словно в паззле, готовые фрагменты соединились два года спустя – в нынешнем помещении диорамы. Оно находится в здании мемориального комплекса «Штурм Сапун-горы», а точнее – в его западной стороне. Сооружение специально сделали полукруглым. Уже в 1999 г. сотрудники комплекса зарегистрировали 24-миллионного посетителя.
«Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 г.» — вечная память погибшим героям
По отзывам туристов, пребывание в мемориальном комплексе «Штурм Сапун-горы» оставляет после себя массу поразительных впечатлений, а цены на входные билеты – исключительно радостные воспоминания для каждого посетителя. Здесь люди погружаются в военного порта.
Помимо собственно полотна, на территории музейной экспонируется уникальное фото 
– ценный кадр, сделанный непосредственным участником севастопольских событий 7 мая 1944 года. Снимок выставлен на обозрение в главном зале, давно превратившись в «визитку» диорамы.
Диорама «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 г.» — это не только живопись, но и экспонирование предметов, связанных с обороной стратегической точки города, глубоко эшелонированной и тщательно продуманной. Разговор идет об осколках боезарядов и бомб, найденных здесь советских и вражеских автоматов, а также других образцов огнестрельного оружия.
Мастерски смоделированы тутошние участки дотов и траншей. Последним на своеобразной «выставке», «вписанной» в общую композицию, показаны бронебойный снаряд калибра 305 миллиметров – это находка с места дислокации тридцатой береговой батареи. Обнаружить раритет можно в центре диорамы.
Здесь представлены также учебные снаряды, прилетевшие с линкора «Севастополь». Их вес составляет 450-470 кг. Описанный предметный план усиливает у зрителей ощущение пространства и «присутствия». Его ширина (расстояние от полотна до края смотровой площадки) составляет целых 8 м, а площадь – 83 кв. м. Воспроизведен во всевозможных подробностях реальный рельеф местности тех лет.
Что касается непосредственно полотна, то оно имеет размер 5,5 на 25,5 м. Сюжет обозначенного произведения искусства – схватка на пятачке, где сержанту Сергею Елагину удалось пленить гитлеровского солдата,
а старшине Николаю Супрягину – принудить другого немца сдать оружие.
Изображена также передняя линия атаки – со знаменосцами и фигурами лейтенанта М. Головни и В. Комиссарова. Командиры эти, размахивая оружием, призывают к наступлению бойцов 63-го стрелкового и 11-го гвардейского корпусов, входящих в одну из частей 4-го Украинского фронта. Эмоциональных людей обычно поражает сцена с узбеком Дадашем Бабажановым, дающим «клятву мести» умирающему матросу Семену Машкевичу.
На картине также увековечен подвиг связисток и медсестер. К примеру, видны тяжкие усилия молодого санинструктора Жени Дерюгиной (студентка техникума, вынесшая с поля боя 80 советских солдат и моряков, была убита пулей фашистского снайпера). На небе точно изображен дым.
Как добраться до музея?
Доехать до своеобразного мемориала можно общественным транспортом, проходящим через остановку « » — маршрутка №107 или автобус №1. Для тех, у кого свое авто: данная остановка обнаруживается прямо на «ялтинском» шоссе – 6-й километр.
Добраться до диорамы «Штурм Сапун-горы» от автовокзала Севастополя на машине или можно так.
Диорама была открыта 4 ноября 1959 г. Здание, перестроенное с использованием элементов здания военно-полевого музея, находившегося на гребне горы с мая 1945 г., двухэтажное, полукруглое, выполнено из местного инкерманского камня по проекту архитектора В.П. Петропавловского.
На нижнем этаже находится экспозиционный зал. Экспозиция посвящена теме «Севастополь в годы Великой Отечественной войны». Она знакомит с событиями и героями обороны Севастополя 1941-1942 гг. и освобождения города в мае 1944 г.
На втором этаже размещено живописное полотно диорамы, в основу сюжета которой положен художественно обобщенный решающий момент штурма ключевой позиции севастопольского плацдарма 17 немецкой армии. Для изобразительного воспроизведения принят конкретный момент наивысшего напряжения боевых действий – 17 часов 30 мин. 7 мая 1944 г. Число эпизодов, изображенных в диораме, велико. Однако художникам удалось передать самое характерное, типичное: она раскрывает массовый героизм советских воинов и призвана увековечить отдельные подвиги и людей, которые их совершили.
Снаружи здания устроен специальный видовой балкон, с которого открывается вид на Балаклавскую долину. Архитектура здания решена в строгих, лаконичных формах, созвучных общему ансамблю памятников на Сапун-горе.
Экспозиция
«Севастополь в годы Великой Отечественной войны»
Экспонаты первого зала вводят посетителей в атмосферу начала Великой Отечественной войны. На фотоснимках – моменты жизни довоенного Севастополя и фотодокументы, запечатлевшие изменившийся облик города и судьбу его жителей с началом войны. Из старого довоенного репродуктора «Рекорд» звучит голос диктора Ю. Левитана, сообщающий о вероломном нападении Германии на Советский Союз 22 июня 1941 г.
Во втором зале большая рельефная карта-схема боевой обстановки на Крымском полуострове в 1941 и 1944 гг., витрины и стенды, посвященные событиям и героям обороны Севастополя 1941 – 1942 гг. и освобождения города в мае 1944 г.
Начало экспозиции повествует об отражении первых ударов противника по главной базе Черноморского флота, мобилизации всех сил города и флота на отпор врагу. Представлен дневник лейтенанта Г.А. Оленева, командира взвода зенитного артполка, батареи которого первыми открыли огонь по самолетам противника в 3 часа 13 минут 22 июня 1941 г.
В витрине часы с 54 береговой батареи и фотография ее командира, лейтенанта И.И.Заики. С залпов этой батареи, прогремевших в 16 часов 35 минут 30 октября 1941 г., началась 250-дневная героическая оборона Севастополя. Фотографии, личные вещи, документы, предметы с мест боев рассказывают о подвигах первых защитников города.
В разделе «Организация обороны» – фотографии и личные вещи руководителей города, членов Городского комитета обороны и командования Севастопольского оборонительного района (СОР).
Среди экспонатов, рассказывающих о действиях защитников Севастополя на сухопутных рубежах, материалы о командирах дивизий, ставших комендантами 4-х секторов СОР и рядовых героях-воинах Приморской армии и бойцах морской пехоты, представителях разных поколений и различных национальностей Советского Союза.
Ленточки с бескозырок с названиями боевых кораблей, военно-морской флаг и иллюминатор эсминца «Бойкий», различные приборы, предметы внутрикорабельной связи, фотографии символизируют роль кораблей в обороне Севастополя. Здесь же награды, личные вещи особо отличившихся командиров и членов экипажей надводных и подводных кораблей.
Раздел «Трудовой подвиг осажденного Севастополя» представляет материалы уникальных по своему значению подземных промышленных предприятий (спецкомбинаты № 1 и № 2). На фотографиях труженики тыла: женщины из бригад помощи фронту за стиркой белья, рабочие заводов, выполнявшие нормы выработки до 300-500%.
Заключительный раздел экспозиции, посвященной обороне Севастополя 1941–1942 гг., раскрывает героический подвиг защитников города в период отражения III наступления противника в июне 1942 г.
Завершает раздел газета «Правда» от 4 июля 1942 г. с материалами об итогах и военно-историческом значения обороны Севастополя.
Вторая половина экспозиции посвящена освобождению Севастополя в мае 1944 г. – заключительному этапу Крымской наступательной операции.
Здесь помещена фотография командующего 4-м Украинским фронтом генерала армии Ф.И. Толбухина (экспонируются его лупа в футляре и авторучка) с представителями Ставки Верховного Главнокомандующего в войсках, освобождавших Крым; фотографии, личные вещи и награды командующих, принимавших участие в разгроме 17-й немецкой армии.
Из сил и средств Черноморского флота в освобождении Севастополя участвовали подводные лодки, торпедные катера и авиация. В экспозиции представлены фотографии офицеров-катерников и подводников, боевые награды, личные вещи командиров стрелковых дивизий А.П. Родионова (51-я армия) и Н.К. Закуренкова (Приморская армия), чьи солдаты первыми вышли на гребень Сапун-горы во время ее штурма 7 мая; представлены полевая сумка, пилотка, нагрудный знак «Гвардия», книга стихов Э.А. Асадова, в боях за Севастополь командовавшего батареей 30-й гвардейской минометной бригады, ставшего известным советским поэтом.
Особое место в экспозиции занимает витрина, где представлены материалы о тех, кто навечно остался в севастопольской земле: фотография и извещение о гибели подполковника Г.Ф. Быкова, командира 1378 стрелкового полка; орден И.А. Грязева, комсорга 943 стрелкового полка, закрывшего амбразуру дота своей грудью на высоте 172, 8; орден Красной Звезды и личные вещи лейтенанта А.И. Гуркина, найденные на месте падения его самолета; письмо Толи Куроптева своему отцу, сержанту И.К. Куроптеву с пометкой сослуживцев: «Ваш папа погиб в боях за освобождение Крыма».
Экспонируются танковый шлемофон и фото гвардии майора Н.Д. Моисеева, командира батальона 19-го танкового корпуса, который первым из войск фронта вышел к морю на мысе Херсонес 12 мая. На разрушенном Херсонесском маяке танкисты водрузили штурмовой красный флаг, поставили точку в Крымской наступательной операции.
Заключительный раздел экспозиции отражает боевой путь участников обороны и освобождения Севастополя, многие из которых дошли до Берлина и участвовали в Параде Победы на Красной площади в Москве 24 июня 1945 г.
Смотровая площадка
На втором этаже здания размещено живописное полотно диорамы, в основу сюжета которой положен художественно обобщенный решающий момент штурма ключевой позиции севастопольского плацдарма 17 немецкой армии.
Живописное полотно в диораме занимает часть окружности, обычно половину ее. Составляя одно целое с предметным планом, воспроизводящим участок местности с объемными предметами, она создает иллюзию глубины пространства, реальности изображенного и эффекта присутствия зрителя на месте событий.
Диорама «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 г.» впервые в Советском Союзе была размещена в специальном стационарном здании. Размеры полотна – 25,4 х 5,5 м, радиус – 8 м, площадь предметного плана – 83 кв. м. Впервые в нашей стране рождалась такая большая диорама. Впервые в диорамном искусстве на живописном полотне писались фигуры в натуральный человеческий рост. Впервые на предметном плане размещались не макеты, а подлинное оружие, обмундирование, амуниция, снаряжение, фрагменты инженерных сооружений, собранные на поле боя. Стремясь сохранить портретное сходство с теми, чьи подвиги воспроизведены на картине, авторы диорамы использовали документальные фотоснимки, привлекали для позирования самих участников штурма, натурщиков, имевших сходство с участниками боев. Удачной оказалась и избранная художниками точка обзора на Сапун-горе, с которой видна местность, где в 1944 г. развернулись боевые действия на суше, на море и в воздухе.
Число эпизодов, изображенных на диораме, велико, однако художникам удалось передать самое характерное, типичное, раскрыть массовый героизм советских воинов и одновременно увековечить отдельные подвиги и людей, их совершивших.
К исходу дня 7 мая 1944 г. ключевая позиция на подступах к Севастополю была взята. За 9 часов штурма. Художники не изобразили на полотне этот момент, но каждый, кто осматривает диораму, убеждается, что победа близка. И она пришла в Севастополь ровно за год до общей Победы над фашизмом – 9 мая 1944 г.
Диорама «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 г.» дает возможность посетителям мемориального комплекса не только «заглянуть» в лицо войне, но и услышать ее «голос». С 2004 г. она озвучена.
Художественное полотно и предметный план были созданы творческим коллективом художников студии им. М.Б. Грекова. Автор – заслуженный деятель искусств РСФСР – Петр Тарасович Мальцев. Именно его картина с одноименным названием и была положена в основу написания диорамы. За создание диорамы автор П.Т. Мальцев удостоен «Золотой медали» Академии художеств СССР.
Сапун-гора имеет протяжённость около 8 км и высоту 250 м над уровнем моря и является естественной преградой на подступах к городу. 70 лет назад здесь шли ожесточённые бои, а сейчас — создан мемориальный комплекс, в состав которого входят: филиал Музея героической обороны и освобождения — Диорама «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года», обелиск Славы, выставка боевой техники, храм-часовня во имя Святого Великомученика Георгия Победоносца
Сапун-гора — трагические события
В 1941-42 гг. по Сапун-горе проходил один из рубежей обороны Севастополя. На этой высоте находился последний командный пункт 7 бригады морской пехоты. Во время освобождения Севастополя в мае 1944 г. в районе Сапун-горы развернулись решающие бои за город.
В память о воинах, сражавшихся за Севастополь, уже 1 мая 1945 г. на Сапун-горе был открыт небольшой военно-полевой музей. За год до этого события, в 1944 г., на Сапун-горе были сооружены памятники воинам Приморской и 51-й Армий.
51 Армия принимала участие в освобождении Крыма и Севастополя от гитлеровцев и штурмовала Сапун-гору 7 мая 1944 г. Памятник был построен руками воинов этой армии в память о своих павших товарищах. Командующий армией генерал Крейзер получил звание Героя Советского Союза в первый месяц войны, задержав наступление противника под Оршей. Это первый пехотный командир, получивший звание ГСС.
О нем была написана песня «Дивизия Крейзера». С 1943 года Крейзер командовал 51 Армией, которая освобождала Донбасс, Никополь, Мелитополь, Крым, Севастополь, затем – Латвию. Именем Крейзера названа улица в Севастополе.
Воины 51 Армии первыми вышли на гребень Сапун-горы вечером 7 мая 1944 г. Рядовой И.К. Яцуненко во время штурма, получив штурмовой красный флаг, одним из первых водрузил его и затем отражал попытки противника захватить или уничтожить флаг.
За этот подвиг Яцуненко был удостоен звания Героя Советского Союза. В дальнейших боях за Севастополь Яцуненко был тяжело ранен, после выздоровления проходил службу в запасных полках. Орден Ленина и медаль «Золотая звезда» получил в 1954 г. Яцуненко умер в 1983 г., похоронен в Севастополе, запечатлен на полотне Диорамы.
Но подвиги в годы войны совершали не только воины на передовой, но и люди в тылу. Ведь без хлеба, угля, металла не было бы победы. Черноморский флот сыграл большую роль в боях за Севастополь, но он был лишь помощником тем, кто воевал на сухопутных рубежах.
На Сапун-горе перед нами открывается живописная панорама местности. Хорошо просматривается Балаклавская долина, в которой расположились виноградники агрофирмы «Золотая балка». Две дороги пересекают Балаклавскую долину.
30 октября 1941 г. началась вторая героическая оборона Севастополя. Фашисты подошли к Севастополю со стороны суши, двигаясь от Евпатории, Симферополя, Ялты. Они надеялись сходу овладеть главной базой Черноморского флота, рассчитывая на то, что Севастополь как военно-морская база не имел никаких сильных укреплений со стороны суши.
Однако они просчитались: Военный Совет Черноморского флота в июле 1941 г. вынес постановление о строительстве сухопутных оборонительных рубежей. Было возведено два оборонительных рубежа; третий (передовой) достроить не успели и создали отдельные опорные пункты на танкоопасных направлениях.
Сапун-гора являлась передним краем тылового рубежа.
Главный оборонительный рубеж начинался у , далее шел по Балаклавским высотам, пересекал Ялтинское шоссе, проходил по горе Гасфорта, по склонам Федюхиных высот, далее уходил на Инкерманские высоты,
Мекензиевы горы и в район Любимовки, к самому морю. Сразу же за главным рубежом были возведены опорные пункты на передовом рубеже обороны. Балаклавскую долину, прикрывал Чоргунский опорный пункт.
9 ноября 1941 г. весь Севастопольский фронт был разделен на 4 сектора обороны. Перед нами два сектора обороны – южная половина фронта. Границей между секторами служило Ялтинское шоссе. Вправо от него до берега моря располагался 1-й сектор обороны, командовал им полковник П.Г. Новиков. Влево от шоссе до Инкерманских высот располагался 2-й сектор обороны, комендантом которого был полковник И.А. Ласкин.
Именно сюда, в стык 1-го и 2-го секторов, противник наносил главный удар в ноябрьском наступлении 1941 г., надеясь расчленить нашу оборону, выйти в тыл, окружить и уничтожить по отдельности войска этих секторов, открыть себе кратчайший путь к Севастополю. Бои на этой местности носили ожесточенный характер.
Они начались 11 ноября 1941 года и продолжались до 24 ноября. На передовые рубежи пришли моряки с кораблей, военных училищ, учебных отрядов. С предприятий города с оружием в руках пришли рабочие и служащие. Все, кто мог носить оружие, встали на защиту Севастополя. Женщины, подростки, старики заменили на производстве мужчин, ушедших на фронт. Они работали в госпиталях, сдавали свою кровь раненым.
Город превратился в вооружённый лагерь. Писатель Леонид Соболев писал о севастопольцах: «И когда моряки гибнут в бою, они гибнут так, что врагу становится страшно: моряк захватывает с собой в смерть столько врагов, сколько он видит перед собой». В ноябре 1941 г. у Балаклавы мужественно сражались пограничники майора Герасима Рубцова, кавалеристы полковника Кудюрова. Левее Ялтинского шоссе оборону держали морские пехотинцы полковника Горпищенко, майора Тарана, бойцы полковника Ласкина.
Отличились также лётчики-черноморцы. Благодаря массовому героизму защитников Севастополя, враг был остановлен у главного оборонительного рубежа в ноябре 1941 г.
Первый вражеский штурм был отбит. В декабрьском наступлении 1941 г. (17-31 декабря) и в июньском (7 июня – 3 июля) 1942 г. противник наносил здесь вспомогательный удар, который был не слабее главного, наносимого с севера.
Особенно тяжелые бои шли за Сапун-гору 25 июня 1942 г., а 29 июня советские войска оставили ее и отошли к Севастополю. К этому времени фашисты полностью блокировали город.
Защитники Севастополя перестали получать подкрепление, их становилось все меньше и меньше. Но они продолжали сражаться, выполняя приказ родины «уничтожить как можно больше живой силы и техники врага». 3 июля 1942 г. Совинформбюро сообщило об оставлении Севастополя.
Упорная оборона Севастополя, длившаяся более 8 месяцев, развеяла в прах легенду о способности фашистской армии брать любые крепости в самые кратчайшие сроки. Политическое и военное значение обороны Севастополя огромно. Сковывая одну из лучших армий Гитлера, защитники Севастополя расстроили планы немецкого командования на юге, во многом содействовали срыву наступления на Кавказ.
Илья Эренбург в статье «Севастополь» в 1942 г. писал: «В истории останется поединок небольшого гарнизона с 15-ю вражескими дивизиями. Два слова отныне сплетены в сознании человечества: Севастополь и отвага».
На оборонительных рубежах Севастополя было уничтожено столько вражеских солдат и офицеров, сколько гитлеровская армия потеряла на всех театрах военных действий до нападения на СССР. Однако гитлеровцы и после того, как заняли Севастополь, не чувствовали себя хозяевами. Им продолжали противостоять подпольщики и партизаны.
Фашисты пробыли на этой земле 22 месяца, почти 2 года, превратив Севастополь в неприступную крепость. Вокруг города по суше они создали несколько укрепленных рубежей. Самым мощным из них был главный рубеж, в который входила и Сапун-гора. На крутых склонах этой горы до сих пор видны остатки вражеских укреплений.
Враг использовал укрепления, построенные защитниками Севастополя в 1941 г., еще более усилил их в инженерном отношении, до предела насытив огневыми средствами. В эти склоны было врыто около 100 ДОТов и ДЗОТов. Реставрированный ДОТ мы видим слева. Здесь наверху, гитлеровские солдаты установили также и САУ. Все подступы к Сапун-горе представляли сплошные минные поля.
Справа за Сапун-горой опорным пунктом фашистов была высота Горная. Слева – Сахарная головка. На севере – Мекензиевы горы. Они были такими же неприступными, как и Сапун-гора. Можно сказать, что врага здесь защищал сам камень: его не берет бронебойная пуля и даже не всякий артиллерийский снаряд. Мощные укрепления были созданы фашистами на севере Крымского полуострова: в районе Перекопа, Сиваша, а также на Керченском полуострове.
8 апреля 1944 г. войска 4-го Украинского фронта генерала армии Ф.И. Толбухина и 11 апреля Отдельная Приморская армия генерала Еременко нанесли сокрушительные удары по укреплениям фашистов и, прорвав их, двинулись вглубь полуострова.
Через 10 дней – 18 апреля – была освобождена Балаклава. Советские войска вплотную подошли к Севастополю. Началась подготовка операции по освобождению главной базы ЧФ. Руководили разработкой плана по освобождению Севастополя представители Ставки Верховного командования маршалы СССР К.Е. Ворошилов и А.М. Василевский. Согласно плану, главный удар было решено наносить в направлении Сапун-гора – высота Горная.
Сапун-гора является как бы воротами в Севастополь с южной стороны. Отсюда до центра города, до севастопольских бухт – всего 6 км. В бухтах находились плавсредства фашистов, на берегу были их аэродромы, которые они могли использовать для эвакуации.
Под Сапун-горой единственная удобная танкопроходимая дорога, ведущая на мыс Херсонес, откуда фашисты планировали начать эвакуацию. Чтобы ослабить оборону противника на Сапун-горе был задуман обманный маневр. 5-го мая 2-я Гвардейская армия генерала Захарова начала наступление на Мекензивы горы. Подумав, что главный удар будет нанесен здесь, фашисты перебросили часть войск на северное направление.
Взятие Сапун-горы и освобождение Севастополя
Штурм Сапун-горы начался 7 мая 1944 г. в 10 час. 30 минут. После полуторачасовой артиллерийской и авиационной подготовки советские войска пошли на штурм Сапун-горы и в этот же день, вечером, в 19 часов 30 минут Сапун-гора была в руках советских бойцов. Всего лишь 9 часов понадобилось нашим воинам для того, чтобы овладеть Сапун-горой.
В то время как войска 4-го Украинского фронта громили гитлеровские войска на суше, торпедные катера и подводные лодки ЧФ наносили удары с моря. Они подкарауливали противника на морских путях его отступления в Черном море.
Стремительное наступление на Севастополь велось на суше, в воздухе и на море. От четкого, слаженного и мощного удара советских войск вражеские укрепления рухнули в короткий срок. 7 мая Сапун гора была полностью взята советской армией.
Вечером 9 мая 1944 г., ровно за год до Победы, Севастополь был освобожден. Салют из 324 орудий в Москве возвестил всему миру об одержанной победе и о возвращении города русской славы Родине. 12 мая на мысе Херсонес были уничтожены остатки 17-й немецко-фашистской армии. 24 тыс. гитлеровцев было взято в плен, среди них два генерала, более 40 тыс. – потоплено в Черном море.
Крымский полуостров был освобожден полностью. Освобождение Крыма и Севастополя имело большое значение, оно внесло стратегические изменения в обстановку, сложившуюся на советско-германском фронте в западной части Черноморского бассейна. Советские корабли и авиация получили возможность действовать на коммуникациях врага вдоль западного побережья Черного моря. Был подорван престиж Германии перед лицом ее союзников – Румынии и Турции. А также понесла большие потери одна из боеспособных армий Гитлера.
Победный салют 9 мая 1944 г. венчал не только подвиг советского солдата, он гремел и в честь тех, кто ковал оружие. На выставке советской техники представлена полевая артиллерия, которую называли «богом войны». Она была главной боевой и ударной силой сухопутных войск и наносила врагу огромные потери. Вы видите образцы разнокалиберных пушек и гаубиц.
Пройдясь по Сапун-горе нельзя не заметить обелиск Славы (высота 28 м). Это памятник воинам Приморской армии. Открыт осенью 1944 года. В 1960-х годах обелиск облицевали гранитом и мрамором.
На гранитных плитах высечены наименования воинских частей и соединений, освобождавших Севастополь в мае 1944 г. За этими цифрами — тысячи героев, их именами звучит история. О них эти стихи неизвестного поэта, высеченные на памятнике:
Слава вам, храбрые, слава, бесстрашные,
Вечную славу поёт вам народ.
Доблестно жившие, смерть сокрушившие,
Память о вас никогда не умрёт!
К 30-летию освобождения города, в 1974 г., здесь были установлены дополнительные доски. Справа на красных гранитных полированных досках перечислено 118 частей и соединений, удостоенных почетного наименования «Севастопольские». Слева, на гранитных досках – изображение орденов Красного Знамени и Красной Звезды и Суворова.Этими орденами награждена 51 часть за освобождение Севастополя.
Перед памятником справа и слева на красных гранитных досках – имена 240 освободителей, удостоенных высокого звания ГСС. Более 100 национальностей советских воинов принимали участие в освобождении Севастополя.
В битве за Севастополь рядом с русскими шли грузины, армяне, украинцы, туркмены, белорусы и азербайджанцы. Многие из них закончили свой боевой путь далеко за пределами Родины, выполнив свой долг и освободив не только свою страну, но и народы Азии и Европы от фашистского порабощения.
В память о тех, кто ценой своей жизни завоевал мир, горит у обелиска Вечный огонь. Он был зажжен 9 мая 1970 г. (к 25-летию Победы) от огня Славы, горевшего на Малаховом кургане.
Почетное право зажечь Вечный огонь на Сапун-горе было предоставлено участнице обороны Севастополя, прославленной женщине-снайперу, ГСС Людмиле Павлюченко и участнику освобождения Севастополя, ГСС подполковнику Федору Матвееву.
Каждую пятую минуту у Вечного огня звучит песня «Сапун-гора» композитора Бориса Боголепова.
Как символ мира и жизни на многострадальной земле Сапун-горы растёт парк. В 1995 г., к 50-летию Победы, в парке была построена часовня во имя Св. Великомученика Георгия Победоносца (гл. архитектор проекта часовни – Григорьянц Г.С.). 19 января 1995 г. был освящен и заложен первый камень. На церемонии при закладке первого камня присутствовали командование, солдаты и матросы тогда еще обоих флотов (Черноморского и ВМСУ), офицеры, светские власти, предприниматели.
Храм – часовня построен за 77 дней (с 20 января по 7 апреля 1995 г). Купол покрыли золотой смальтой, изготовленной в Италии в мастерской Арсони. Его венчает ангел с крестом высотой 3 м. Торжественное открытие часовни состоялось 9 мая 1995 г., в День Победы.
1 мая 1944 года. 1045-й день войны
В тот же день была занята высота Сахарная Головка, прикрывавшая вход в Инкерманскую долину. Войска 2-й гвардейской армии , овладев после четырёхчасового боя полустанком Мекензиевы Горы, продвигались к Северной бухте.
18 мая Советское правительство направило Ноту правительству Болгарии по поводу продолжающегося сотрудничества Болгарии с Германией.
Совинформбюро . В течение 31 мая в районе севернее ЯССЫ наши войска успешно отбили все атаки крупных сил пехоты и танков противника и нанесли ему большие потери в живой силе и технике.
Перечень карт
Список литературы
Напишите отзыв о статье "Хроника Великой Отечественной войны/Май 1944 года"
Отрывок, характеризующий Хроника Великой Отечественной войны/Май 1944 года
Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его, дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.
– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.