Главная
Времена года
Над всем Челябинском «черное небо. Формирование и развитие категории одушевленности

Над всем Челябинском «черное небо. Формирование и развитие категории одушевленности

§ 182. Категория одушевленности определяется по окончательному результату развития, представленного в современном литературном языке в незавершенном виде, а севернорусскими говорами как полностью выработанная формально. По форме это - выражение объекта посредством род. п., а не вин. п.:

отец видит сына // видит столь, видит окно...

но муж видит жену, видит гору... отец видит сыновей И видит столы, видит окна... мужья видят жен И мужья видят горы...

Историки русского языка, ориентирующиеся на форму, которая выражает то или иное грамматическое значение в определенный момент развития категории, отрицают мысль о поэтапном развитии категории одушевленности в русском языке; главное для них - показать, например, что вин. п. - род. п. в XI в. отмечен в 21 контексте, в XII в. таких контекстов 19, в XIII в. - 39, в XIV в. -107, а в первой половине XV в. выявлено 54 контекста с подобным распределением форм в значении прямого объекта. Недостаточность материала, взятого в «системном» соотношении по искусственно ограниченным временным срезам, не может показать развитие категории одушевленности, поскольку это - процесс, заданный к действию путем «с н я- т и я» с новой классифицирующей категории рода. Каждый факт здесь имеет свое значение; к определенным выводам ведет уже то, что в новгородских говорах развитие категории начинается с форм мн. ч., а не ед. ч., что весьма странно, если это - просто выражение одушевленности (во мн. ч. этот признак не был важен).

В лучшем случае говорят о развитии одушевленности из категории лица (Г. А. Хабургаев), понимаемого в его самом общем виде («лица, независимо от его социальной принадлежности»). Последователен в своей интерпретации В. М. Марков, который говорит о древнерусской категории лица, выражаемой не только в форме вин. п. - род. п., но и в дат. п. (формы на -ови) и в им. п. мн. ч. (формы на -ове). Учитывая все известные нам факты, можно было бы говорить об исходном моменте развития как о синтаксически представленной категории определенности, которая контекстно выражена различным образом в конкретных формулах речи (см. § 154).

В наиболее ранних славянских литературных текстах, т. е. переведенных с греческого, эта категория никак не отражена, что видно и на самых важных для христианской культуры текстах. Так показывает, например, мефодиевский перевод Символа веры: Вп>рую въ единъ Бь Оць Вседьржитель Творець нбоу и земли... УКчХШ в. на месте греч. moreuopev h; iva Oeov лагера ламтокрагора... Лишь во второй редакции текста, составленной в XI в. или чуть позже (как полагают, на Руси), находим уже формальные проявления категории «лица»: Втруемъ въ Единого Бга Оця Вьседьржителя (ЕКчХН в.). В УС XIII в. даже такие слова, как ангелъ, Богъ, брать, мужь, в некоторых текстах употреблены в форме вин. п. без род. п.

  • § 183+. Историки полагают, что этапы развития категории одушевленности связаны с переходом одной и той же формы в новое семантическое качество:
    • 1- й этап - определенности : до XIII в. форма вин. п. - род. п. указывает потенциального агенса (мужа, как способного на действие субъекта, но идти за мужь);
    • 2- й этап - лица: после XIII в. та же форма указывает на категорию лица и может проявляться только у имен мужского рода;
    • 3- й этап - с конца XVII в. форма уже вполне представлена как выражение категории одушевленности, возможна для всех одушевленных имен и притом также во мн. ч.

Таким образом, по заданному «стимулу», происходит перераспределение формы между соотношениями «агенс/неагенс» (функция «лица» или «вещи») -> «лицо/нелицо» (идея лица) -> «одушевлен- н"ость/неодушевленность». Исходная для системы эквиполентная оппозиция на всех этапах ее развития сегодня обычно толкуется как привативная, т. е. с точки зрения современных представлений о содержательности грамматических оппозиций. С этим трудно согласиться, поскольку «снятие» семантического синкретизма во всех известных нам случаях в средние века происходило путем расширения эквиполентности до градуальной иерархии признака, понимаемого как признак различения. Можно предполагать, что действительным ходом данного изменения было постепенное «снятие» категориального признака с конкретных контекстов путем расширения лексической базы включенных в оппозицию имен. Развитие идет не за счет замены категорий, а посредством совершенствования самой категории, которая в исходной системе представлена как синтаксическая категория «определенность/неопределенность».

§ 184. Лингвистические предпосылки развития этой категории неоднократно обсуждались.

Противопоставление действующего лица не действующему в высказывании являлось в нескольких видах. Прежде всего в противопоставлении местоимений типа къто - кого, а также в противопоставлении имен собственных: (Павьлъ видишь Петра), или в противопоставлении форм личного местоимения: (я вижу тебе (> тя)); и особенно в отрицательных конструкциях, когда субъекту полностью отказано в возможности производить действие: (я видел жену -я не видел жены ); и еще при обозначении объекта действия, представленного в переносном значении: вьсего оного дома крьсти - въета- ша языкъ на языка (Златоструй XII в.) - речь идет о людях в совокупности «дом» и «язык».

Переносные значения слов в определенных контекстах в данном случае оказываются важными. Древнеславянская религия - язычество - «одушевляло» природные явления (анимизм), а полученные из Византии риторические приемы построения художественной речи культивировали различные виды просопопеи, метонимии, катахрезы и под. Уже в Изборнике 1073 г. содержится трактат Георгия Хировоска на эту тему. «Слово о полку Игореве» насыщено подобными образами. В переведенных византийских текстах, например в рассказах Синайского Патерика (древнерусская рукопись XI в.), встречаются формы вин. п. - род. п. типа льва, пса, осла ; ср. также быка (Лавр. 1377) и т. д., что вызывает сарказм современных историков по поводу «категории лица для животного царства». Как будто люди никогда не читали басен. В переводном сборнике басен «Стефанит и Ихнилат» вин. п. - род. п. также не знает исключений при определенном указании на животных (даже видевше гавран мыша в форме мужского рода, поскольку речь идет именно о Мыше, а не о Мыши). Речь ведь вовсе нс о биологической или социальной категории лица, имеется в виду известного рода определенность действующего лица, выраженная в конкретном контексте, поскольку и сама категория развивалась как сгущение категориальной семантики, в синтаксическом контексте и на основе определенных словесных формул.

Первоначально, очевидно, это была всего лишь лексико-семантическая группа имен, способных контекстно выражать признак определенности. Речь шла только о форме вин. п. - род. п. в ед. ч. для имен мужского рода. Антуан Мейе обратил внимание на уже отмеченный здесь факт, что даже имена типа Богъ, Господь в переводе Евангелия употреблены в форме вин. п. - вин. п. Иногда это имеет место и по отношению к другим словам, но обычно увязано с наличием или отсутствием артикля в греческом оригинале: SooXoi; - рабъ, но гоу SouXov - раба. Если при имени стоит местоимение, оно играет роль определенного артикля, когда имя существительное сохраняет форму вин. п. (посла рабъ свои - rov SouXov айтой). В евангельских текстах такое соотношение довольно часто; ср. по ОЕ1057 в текстах Мф 17,15, Лк 14,17 и 7, 3 примеры типа Ги помилуй снъ мои при грсч. рои tov ulov и пр. Для христианских текстов указанное различие особенно важно. Философ и богослов П. А. Флоренский заметил, что в Евангелии хлеб арт6с, назван «без члена», поскольку этот хлеб до благодарения «есть просто хлеб, один из хлебов», но «при вкушении его он уже не простой хлеб, но хлеб по преимуществу» (о"арто^, т. е. X л с б, идеально определенный хлеб).

Соотношение опрсделснности/нсопределенности в контексте само по себе неопределенно и неустойчиво, тут самые разные речевые формулы могли затемнить форму выражения и дать своего рода исключения из правил. В древнерусских памятниках примеров такого рода множество.

В СН1Л под 1216г. известный текст: Поидоша сынове на отця, брат на брата, рабъ на господина, господинъ на рабъ , - в котором характер традиционной формулы показывает возможности для передачи данной пракатегории. Из контекста можно выявить доказательства для любой теории, разделяемой ныне историками языка. Но когда неизвестный новгородец в XIV в. пишет (в Бср.гр.43): Пришли ми цоловгькъ на жерепцгь, зане ми здп>се дгълъ много , - ясно, что речь идет о зависимом человеке, о слуге.

§ 185. Среди примеров, приведенных в «Древнерусской грамматике», много таких, которые показывают ограничения в употреблении вин. п. - род. п. и всегда относительно определенности лица. В соединении с притяжательным местоимением мой , свой : поймете у мене мои шюринъ , чему ecu елгьпиль брать свои , посади посадникь свои (в Лавр. 1377 и Ип.1425, но в Лавр. 1377 также на Олга, брата своего; вдаи сына своего , в Новг.греч. 1308 г. слати своего мужа и др.);

в виде приложения к другому имени существительному, которое уже представлено в форме вин. п. - род. п.:

сына же своего Ярославъ посади Туровгь - Лавр. 1377 [сына Ярослава],

послалъ посолъ свои Вячеслава (Ип.1425) [посла Вячеслава], поймите у мене... мои шюринъ Михаила (СН1Л, 1224 г.), поиде кнзь Мстиславъ на зять свои Ярослава, (в СН1Л иначе: и еда имъ снъ Стославъ) - порядок слов и распределение имен в формуле играет свою роль;

при однородных членах предложения, если один из них уже выражает идею определенности лица:

слати осетрьникъ и медовара (Гр. 1265 в списке обе формы с -я); при индивидуализации отвлеченных или собирательных понятий возможно усиление указанием на определенность объекта (Шахматов, с. 222):

подтвердихомъ мира старого (Гр. 1189 г.), еже такого св/ътиль- ника имать въ области своей (УСХШ) и пр.;

при распределении видовых различий глагольных основ (если глагол употреблен в совершенном виде, то скорее развивается вин. п. - род. п.), который и сам по себе выражает различные степени определенности действия:

чему ecu елгъпилъ брать свои (Лавр. 1377) - чему ecu ослипилъ брата своего (Ип.1425);

раздражити быка - и похвати быка рукою за бокъ (Лавр. 1377 под 992 г.);

употребление род. п. после переходного глагола синтаксически увеличивало появление выразительного падежа объекта, особенно в тех случаях, когда объект в реальной ситуации мог обратиться в субъекта: разъяренный бык против молодого Кожемяки. Все древнейшие примеры проявления «лица» в описании животных обычно таковы. Старое окончание сохранялось в устойчивых формулах речи, в которых происходила нейтрализация субъект-объектных отношений по лицу и числу:

въеед на конь, за конь, идти за мужь, идти в люди, сдать в солдаты", ср.: съвративъ коня, при/ъха - на конь въеядяше (УСХШ); в Домострое сочетания типа про гость. Вообще у имен мягкого склонения вин. п. - вин. п. сохраняется дольше, см. в берестяных грамотах продайте половъи конь, нарядите же мужь (может быть форма род. п. мн. ч.) и т. д.

Все приведенные типы примеров, как и тс, в которых уже вин. п. - заменен род. п., представлены неравномерно по текстам, непоследовательно по жанрам, да к тому же иногда и недостоверны по определению, что приводит к спорам между учеными. Но общая тенденция заметна: если словоформа тесно связана с традиционным контекстом (со словесной формулой), то она не поддается новым окончаниям, и никто не старается противопоставить объект субъекту действия. Если же словоформа «выбилась» из формулы, каким-то образом противопоставлена остальным формам сочетания, тогда новое окончание вполне возможно, хотя и не обязательно. В этом проявляется все тот же древнерусский принцип выбора: для одного - это, для другого - и то и это.

§ 186. Второй этап отражает существование лексико-грамматического класса имен как проявления определенного лица.

Прежде всего это проявляется в именах собственных: посадиубо сего оканьнааго Святопълка в княжении Пиньскгьа, Ярослава Новгьго- родгь, а Бориса Ростовгъ, а Глп>ба Муромь (Сказ, о Борисе и Глебе);

затем в формулах взаимного действия:

послушающе брать брата СН1Л (1054), ажь убьеть мужь мужа, то мьстити брату брата (Правда Русская) и др.;

в формулах с согласуемыми причастными формами: узьрт Исуса идуща (ОЕ1057), видяаше бо мужа преподобьна и правьдьна суща его (УСХШ).

Во всех таких случаях в форме вин. п. - род. п. стоит имя, выражающее лицо, имеющее право на действие, в отличие от имен с формами вин. п. - вин. п., ср. в Правде Русской: за смердии холопъ: оже уведешь чюжь холопъ любо робу, пояти же челядинъ, или смердъ умучить и др.

Лексико-грамматическую категорию лица соотношение форм вин. п. - род. п. в полной мере перестало выражать только к концу XVII в., когда соответствующее употребление грамматических форм распространилось на имена женского рода и притом в ед. ч. и во мн. ч., независимо от значения слов, т. е. при обозначении всех живых (или предполагаемо живых) существ.

В обозначении животных и птиц в вин. п. - род. п. ед. ч. примеры появляются со второй половины XIV в. (в берестяных грамотах: дайте коницка, поими моего цалца ‘чалого’, коня познай), хотя наиболее ранние примеры относятся к Гр. 1300 г. (улюбилъ ecu единого коня) или даже раньше, к текстам «Слова о полку Игоревс» (а вгь соколца опута- ев)ь красною дивицею - в переносном значении) или «Моления» Даниила Заточника (коли пожретъ синиця орла), а это могут быть примеры XIII в. С XV в. их число увеличивается, В. Б. Крысько указывает более двухсот для 35 слов (с XI в.): борана, вола, осла и др., обычно с уточняющими определениями, что указывает на освобождение слова от своего узкого контекста; ср. прислалъ гуся живова, послали сле- пова сокола и т. д. У Аввакума в вин. п. ед. ч. формы зубря, звгьря, жеребенка", аналогичные формы у Котошихина в XVII в.

Категория лица, проявившись в формах ед. ч., становится категорией одушевленности, распространяясь на формы мн. ч. и охватывая все группы «одушевленной» лексики. Таких примеров много уже в XIV в.: пословь, купцовъ, новоторжцевъ и др. (сначала также только для имен мужского рода), но у */"-основ и здесь всегда сохранялись старые окончания (д/ьти, гости, люди", примеры типа зятя, тьстя, татя с XV в.), как и в сочетаниях с предлогами (они еще нс выходили из формульных сочетаний: въ казаки, въ солдаты, на рабы своя).

У имен женского рода во мн. ч. категория одушевленности отражается одновременно с мужским родом мн. ч.; ср. в грамотах холо- повъ и рабъ (1439), Марфу да старицъ сестеръ (1513), и женъ и ро- бятъ и слугъ (конец XVI в.), вдовиць и сиротъ и чадъ дгьвокъ (также). Впрочем, все указанные группы лексики по традиции могли сохранять и старую форму вин. п. - вин. п., ср. и ему за свиньи и за кобылы, и за коровы, и овцы... и за пчелы править то, чгьмъ у него кто завладгьеть, но тут же птицъ прикормить и др. (Уложение 1649 г.). В автографах Аввакума отражены все типы слов, получавшие новое окончание вин. п. - род. п. к концу XVII в.: послала ребенка, про младенца, дал зверя, научил мужиков, стрелцов поставили, привели баб, ели лисиц, взяв лошадей, бьет людей, даже неодушевленные имена в определенном значении (спаси Богъ властей, дверей отво- ря, за молитвъ), но в старых формулах отгоняше бесы (и бесов), враги погуби, куры кропилъ, прозрех вдовицы, погубил овцы своя; ср. у него я веть за вдовы твои стал! - в словесном сочетании, но в свободном употреблении вдовь отпустить; только в «Книге ратного строения» 1647 г. вполне определенно куръ ловить, как есть собакь и проч. Однако в традиционных текстах старые формы сохранялись. В сибирских летописях XVII в. в категорию одушевленности не входили еще названия птиц, животных и пр. {бобры, комары, кони, елени, птенцы, собаки, лисицы, птицы - в форме мн. ч.) и отмечены колебания в названии лиц {враги - врагов и пр.).

Когда все одушевленные имена мужского и женского рода в обоих числах, ед. ч. и мн. ч., стали получать новую форму вин. п. - род. п., именно тогда категория лица преобразовалась в категорию одушевленности. В развитии категории лица различие по роду еще играло свою роль (только имена мужского рода), а в становлении категории одушевленности - уже нет (и мужской, и женский род). Свое значение имела и унификации типов склонения: новая флексия вин. п. - род. п. - порождение парадигм, которые складывались сначала в ед. ч., а затем и во мн. ч.

§ 187. В северных говорах развитие категории одушевленности распространилось и на имена женского рода в ед. ч.

Загадочные обороты типа земля пахать, вода носить, трава косить и т. д. пытаются объяснять и заимствованием из финских языков, и как синтаксическую конструкцию с им. п. при независимом инфинитиве, и как архаическую особенность несобранной в систему языка славянской речи. Но такие сочетания в новгородских памятниках появляются с XIII в., а с XIV в. в деловых источниках встречаются часто, в том числе и в московских. В современных русских говорах до недавнего времени они были обычны, да и в литературной речи встречаются: шутка сказать !

Пример такова правда взятирусскому в тексте «Правды Русской» А. А. Потебня считал личным предложением с утратой категории лица у глагола-сказуемого (заменен инфинитивом): «Прежде чем такой именительный правда стал пониматься как объект, весь оборот мог принадлежать к разряду переходных сочетаний с бывшим подлежащим при безличном сказуемом: сила мнп> надобп> есть » - значит, здесь не просто безличность, но и модальность, и залоговые отношения. «Утрата лица» делает предложение безличным, потому что его «подлежащее», став выражением объекта действия, выражает неодушевленную субстанцию. В других примерах замечательны две особенности: имена предшествуют инфинитиву, и всегда именно инфинитиву. В московской Гр.1497 г. рядом встречаем: и даная грамота по- ложити-хочет даную грамоту положити, и грамоту им дал. В московской же Гр. 1517 г.: а оттоюъ бы мшь Литовская земля воевати; земля отвести", и к королю было та рухлядь отдати, и сына было и княжие дгьти даты, а казна взяти. Категоричность утверждения в инфинитивном предложении несомненна, речь идет о необходимости исполнить действие в отношении определенной цели, и эта цель связана с неодушевленным объектом действия. Мнение В. К. Журавлева об «усилении нейтрализации вин. п. : род. п. в отражении категории одушевленности» совершенно справедливо; более того, это обороты, проникшие и в современную разговорную речь, а их «можно трактовать в качестве прямых и косвенных следов исчезнувшей категории среднего рода», который не принимает участия в формировании категории одушевленности.

По мнению В. Б. Крысько, это древнерусский оборот с исконным им. п. подлежащего при модальном инфинитиве: свои челядинъ по- яти, холопъ пояти, тивунь свои дьржати и т. д. в «Правде Русской» и сходных юридических текстах, отражающих живую речь. Но приведенные примеры возвращают нас к категории определенности или лица во всех тех синтаксических ограничениях смысла высказывания, которые мы уже обсудили. В случае же трава косить, скорее всего, отражается восполнение категории одушевленности у имен женского рода *а-основ в формах ед. ч.: жену взяти - земля взяти.

§ 188+. Взглянем шире на процесс последовательного сгущения категории от контекстно-семантической определенности через лексико-синтаксическое выражение определенного лица до морфологически завершенной категории одушевленности. Формальность «определенности» и семантичность «лица», соединившись своими признаками, дали лексико-грамматическую категорию одушевленности. Словообразовательные возможности языка способствовали расширению круга слов, подпадавших под действие категории одушевленности. Словообразовательный суффикс с показателем рода (курь - кура > курица) стал приметой формообразования: вижу кура как вижу куру, вижу курицу. В архаических типах склонения имена женского рода не получали формы вин. п. - род. п.: мать видит дочь, дочь видит свекровь и т. д.; для выражения категории необходимо было ввести имя в состав *д-склонения: видит матку, дочку, свекровку, золовку и т. д.

Дело не в «одухотворении» славянином-язычником всего вокруг, а наоборот, ведь развитие категории началось как ответ христианского мировоззрения на традиционно языческое: выделение персонали- зованного качества в объекте высказывания, т. е. именно в речи.

Языки с различением трех грамматических родов «сексуализиру- ют человеческую мысль», замечал И. А. Бодуэн де Куртенэ, но таковы все древние индоевропейские языки, а теперь славянские из их числа. В языках, сохранивших различие двух родов, противопоставляется живое (активное) неживому (инертному) - романские, литовский. В скандинавских и в английском выделяют личные мужского и женского родов, общий род и род веществ; здесь важно указать лицо, род зрело-мужской и род общий. На физиологическом различии завязывается психологическое распределение с тем, чтобы выработать социологическое распределение имен-понятий.

Типологическая последовательность в развитии категории «личности-неличности» показана датским лингвистом Л. Ельмслсвом:

Этап III - это восстановление индоевропейского состояния, в том числе и общеславянского состояния, но выраженного в других формах (им. п. и вин. п. различались), а этап IV - его завершение (процесс дошел до конца в польском, украинском, белорусском, словацком языках). Развитие в сторону «категории личности» в русском литературном языке было прервано нормализацией системы. Это видно на пересечении конструкций типа шутка сказать (при жену любить).

Способ обозначения одушевленности - обязательная замена одной формы другою (род. п. вместо вин. п.), поэтому в высказывании вижу стол имя употреблено в форме им. п., а не вин. п., говорил Есперсен, поскольку в высказывании вижу отца имя употреблено нс в вин. п., а в род. п.; в языке, в отличие от речи, нет формы вин. п. - род. п., эта категория синтаксична, окончательно морфологической может стать только категория «личности» (одушевленности). Категории мужского рода и мн. ч. совместно вызывают различия в одушсвлснности/нсодушсвлснности, т. е. либо мужской род предстает независимо от числа, либо мн. ч. независимо от рода. Действительно, во мн. ч. категория одушевленности развивалась в мужском и женском родах одинаково рано, а в ед. ч. - только у имен мужского рода. Мн. ч. и мужской род - проявления одной и той же, более общей грамматической категории, которая разными своими сторонами развивалась как немаркированная по отношению и к ед. ч., и к женскому роду. Унификация типов склонения в формах ед. ч. происходила в древнерусский период, унификация в формах мн. ч. - в старорусский. Поспешным является утверждение, будто уже первые примеры односторонней замены вин. п. - им. п.

на вин. п. - род. п. указывают на состоявшееся преобразование категории. Это была, конечно, нейтрализация форм в пользу немаркированного члена оппозиции им. п. : род. п. в функции вин. п. - им. п. маркирован как падеж подлежащего и как «сильная» падежная форма с ударением на корне (см. § 173). Качественно категориальным изменение становится при расширении состава входящих в категорию имен, акцентных парадигм и семантических классов слов при одновременной возможности замены вин. п. на им. п. (типа преобразований пить вода на пить воду) с XV в., когда еще возможно было употребление таких конструкций и в оборотах типа яко мужю своя жена даяти.

Вопросы для повторения

  • 1. Какова последовательность в формировании категории одушевленности у имен мужского рода?
  • 2. В какой последовательности (хронологически) эта категория развивалась у имен разного рода и различных чисел?
  • 3. Почему имена мужского рода первыми стали развивать формы выражения этой категории?
  • 4. Какие условия способствовали развитию категории одушевленности?
  • 5. В какой степени на развитие категории влияли акцентные условия и риторические приемы построения текста?
  • 6. Какая существует связь между развитием категории одушевленности и совпадением окончаний у имен *о- и *й- склонений?

Литература

  • 1. Древнерусская грамматика XI-XII вв. - М., 1995. - С. 284-289.
  • 2. Крысько В. Б. Развитие категории одушевленности в истории русского языка. - М., 1994.
  • 3. Кузнецов П. С. Очерки исторической морфологии русского языка. - М., 1959. -С. 92-107.
  • 4. Хабургаев Г. А. Историческая грамматика русского языка. Имена. - М., 1990. -С. 168-176.
  • 5. Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. - М., 1957. - С. 220-226.
  • 6. Якубинский Л. П. История древнерусского языка. - М., 1953. - С. 182-186.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Погружение в сущность. В. В. Колесов…………………..………………….3
Условные сокращения.……………………………………………………….9
Введение………………………………………………………….…………...11
ГЛАВА I. РАЗВИТИЕ КАТЕГОРИИ ОДУШЕВЛЕННОСТИ
В ОБОЗНАЧЕНИЯХ ЧЕЛОВЕКА ……………………….…...17
1.1. Вариативность форм Р=В и И=В в обозначениях единичного лица
мужского пола ……………………………………………………….…19
1.1.1. Формы собственных имен существительных………………….20
1.1.2. Формы нарицательных имен существительных
в текстах разных жанров………………………………………...23
1.1.2.1. ПАМЯТНИКИ РУССКОГО ПРАВА.
Вопрос о социальном полноправии лиц и
вариативность сингулярных форм Р=В и И=В
в Русской Правде и других деловых текстах……....…..23
1.1.2.2. РУССКИЕ ЛЕТОПИСИ. Информативность
реликтовых сингулярных форм И=В в языке
Московского летописного свода конца XV в.
и других летописей ………………..…….……………...39
1.1.2.3. ХРИСТИАНСКАЯ ТОПОГРАФИЯ. Сохранение
реликтовых сингулярных форм И=В в рукописи XV в.
Книга нарицаема Козьма Индикоплов………………….63
1.1.2.4. ПЕРЕВОДНЫЕ СБОРНИКИ нравственно-
религиозного содержания конца XI в.
Регулярность сингулярной формы Р=В
в Изборнике 1076 г. и в Синайском патерике…...…….66
1.1.3. Роль лингвистических и экстралингвистических
факторов в становлении грамматических категорий…………...75
1.2. Вариативность форм Р=В и В. п. в обозначениях множества лиц…103
1.2.1. РУССКИЕ ЛЕТОПИСИ. Вариативность форм Р=В и В. п.
мн. ч. в языке Московского летописного свода конца XV в.
и других летописей ………………………………..……..…….106
1.2.2. ЦЕРКОВНЫЕ ПАМЯТНИКИ ПИСЬМЕННОСТИ.
Сохранение формы В. п. в обозначениях множества лиц
как особенность религиозного миросозерцания ……...…...…120
1.2.3. ПАМЯТНИКИ РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА....125
1.2.3.1. Нормативность формы Р=В для обозначения
множества конкретных лиц в Судебниках XV-XVI вв. ..126
1.2.3.2. Стилистическое варьирование форм Р=В и В. п.
в обозначениях множества лиц в Стоглаве..…….....…127

1.2.3.3. Стилистическое варьирование форм Р=В и В. п.

в обозначениях множества лиц в Уложении 1649 г. …132
1.2.4. ЧАСТНАЯ ПЕРЕПИСКА.
Единичность форм В. п. в обозначениях множества лиц……..136
1.2.5. Вариативность форм Р=В и В. п. мн. ч. в некоторых лексико-
семантических группах имен существительных …….………..139
1.2.5.1. Вариативность форм Р=В и В. п. у имен
существительных дhти, люди, гости………………....…139
1.2.5.2. Вариативность форм Р=В и В. п. в обозначениях
народов и жителей городов…………………………….144
1.2.6. Охват формой Р=В мн. ч. обозначений лиц женского пола ….146
1.2.7. Грамматикализация Р=В в обозначениях множества лиц.....…148
1.3. Диалектные вариации и архаические формы
в современном русском языке ……………………….…..……..…….150
ГЛАВА II. РАЗВИТИЕ КАТЕГОРИИ ОДУШЕВЛЕННОСТИ
В ОБОЗНАЧЕНИЯХ ЖИВОТНЫХ ……………..….……..153
2.1. Животные глазами древнерусского книжника ……………..….……155
2.2. Жанрово-стилистическое распределение сингулярных форм
Р=В и И=В в обозначениях животных ………………………………157
2.3. Жанрово-стилистическое распределение плюральных форм
Р=В и В. п. в обозначениях животных …….……………………..….176
2.4. Диалектные вариации и архаические формы
в современном русском языке ………………………….…….………185
Заключение……………………………………………….…………………187
Источники ……………………………………..…………...………………196
Литература …………………….…………………………..…..………....209

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Одушевлённость - это семантический категориальный признак имени, базирующийся на наивном знании о классификации существительных и местоимений по типу референта : от безусловно «живых» (человек, собака, комар ) до полностью «неодушевлённых» (камень, стол, бесконечность ) с некоторым количеством промежуточных случаев (тополь, класс, подберёзовик ) . Это семантическое распределение может с теми или иными особенностями проявляться в морфологии языка (например, в японском , во многих восточно- и западнославянских), его синтаксисе, словообразовании. В этом случае можно говорить об одушевлённости/неодушевлённости как о номинативной словоклассифицирующей грамматической или словообразовательной категории, что с теоретической точки зрения весьма любопытно, так как такая формальная манифестация в общем случае является избыточной, ведь различие между живым и неживым представляется априорно известным и не нуждающимся в систематическом подтверждении с помощью обязательных грамматических средств. Семантически одушевлённость пересекается с другими категориальными концептуальными оппозициями: активность/пассивность, целенаправленность/стихийность. Деление имён на одушевлённые (активные) и неодушевлённые (пассивные) является основным в морфологии языков активного строя .

Категория одушевлённости в русском языке

Формы выражения

В русском одушевлённость является бинарной морфосинтаксической категорией, в рамках которой существительные распределяются на два крупных класса - одушевлённые (Пётр, конь, собака ) и неодушевлённые (ствол, асфальт, липа, пробег ). Одушевлённость не имеет собственных морфологических показателей и выражается с помощью совпадения форм винительного падежа с именительным (для неодушевлённых) или родительным (для одушевлённых). Во множественном числе это верно для всех типов склоняемых существительных, в единственном - только для существительных 1 склонения (типа конь, брат ). Одушевлённость несклоняемых существительных выражается с помощью согласуемых форм определений (вижу чёрное пальто , но вижу чёрного пони ). При формальном подходе нужно иметь в виду, что существительные женского и среднего рода (типа молодёжь ), не имеющие множественного числа , не могут быть отнесены ни к одушевлённым, ни к неодушевлённым.

Выражение одушевлённости/неодушевлённости в русском языке
Единственное число Множественное число
неодуш одуш неодуш одуш неодуш одуш неодуш одуш
Им. (кто? что?) дом конь звёзды сёстры поля животные ночи мыши
Род. (кого? чего?) дома коня звёзд сестёр полей животных ночей мышей
Вин. (кого? что?) дом коня звёзды сестёр поля животных ночи мышей

Несовпадение семантической и морфологической одушевлённости и вариативность форм

В русском языке к одушевлённым, как правило, относятся существительные, обозначающие людей и животных . Все прочие относятся к неодушевлённым. Это деление не отражает общих представлений о живом и неживом: так, существительные, называющие растения , относятся к неодушевлённым, слова типа вирус , робот и микроб испытывают колебания: так, слово робот обычно является одушевлённым в научной фантастике (Астронавигатор поприветствовал робота ), но неодушевлённым, если употребляется в отношении реально существующего оборудования (На заводе установили новый промышленный робот ). К одушевлённым относятся такие слова, как мертвец , покойник , зомби , снеговик , кукла ; названия некоторых шахматных фигур: король , ферзь , слон , конь и игральных карт: валет , дама , король , туз . С другой стороны, названия фигур: ладья , пешка и карт: двойка , тройка , ... десятка являются неодушевлёнными. Наблюдаются также колебания в одушевлённости названий употребляемых в пищу беспозвоночных : заказать, приготовить: устрицы/устриц, мидии/мидий, креветки/креветок, крабы/крабов, трепанги/трепангов, омары/омаров, кальмары/кальмаров, улитки/улиток . Но: приготовить раков (не раки ) .

История категории одушевлённости

См. также

Напишите отзыв о статье "Одушевлённость"

Примечания

Литература

  • Виноградов В. А. // Лингвистический энциклопедический словарь . - М .: СЭ, 1990. - С. 342-343 .
Основные понятия
Персоналии
Связанные темы
Грамматические категории

Отрывок, характеризующий Одушевлённость

– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!

1.6.1. Грамматическое оформление категории лица в древне­русском языке (см. П-. 1 0.5), несомненно, имело своими истоками лексико-синтаксические основания. Обнаруживает­ся это в том, что в В.-Р. оно сначала охватывает существитель­ные со значением «общественно активных» лиц только в пози­ции прямого дополнения, отражая тем самым представ­ление носителей языка о «потенциальном субъекте», которое в случае употребления формы И.-В.

В трехчленных конструкциях -«субъект - предикат - прямой объект» при свободном порядке слов создавало помехи восприятию высказывания адекватно ком­муникативному заданию, если позицию прямого объекта занима­ло слово с соответствующим лексическим значением.

Старейшие древнерусские памятники явно отразили не началь­ный этап развития В.-P., поэтому в них эту форму личные имена ■муж. р. получают уже в любой функции В.: не только Убьетъ мужь мужа (РП, 615об), князя поймають (НЛ-І под 1196 г.), По­сади... Давыда на Новемь търгу (НЛ-І под 1158 г.) и т. п., но и За князя задьница не идетъ (РП, 621о

Вы также можете найти интересующую информацию в научном поисковике Otvety.Online. Воспользуйтесь формой поиска:

Еще по теме 1.6. Развитие категории одушевленности:

  1. 15. Лексико-грамматические разряды. Категория одушевленности-неодушевленности существительных.
  2. 10. Укажите различия между морфологическими категориями и лексико-грамматическими разрядами имен существительных. Определите место одушевленности/неодушевленности в морфологической системе русского языка.
  3. 21.Категория возраста в психологии развития. Периодизация психического развития в отечественной и зарубежной психологии

Активисты винят в плохой экологической ситуации "Томинский" ГОК. © Фото с сайта tomgok.ru

А вот сообщения управления Роспотребнадзора по Челябинской области. Как информирует ведомство, 7, 8, 9 декабря 2018 г. в периоды НМУ (неблагоприятных метеорологических условий, то есть безветренной погоды — А.Я.) 2 степени опасности на территории города был проведен мониторинг за загрязнением атмосферного воздуха. Концентрации загрязняющих веществ (по улице Елькина, 73) определялась 7 декабря: диоксида азота, оксида углерода, диоксида серы, формальдегида, бензапирена. В сообщении ведомства указывается: «По результатам лабораторных испытаний атмосферного воздуха превышение гигиенических нормативов наблюдалось по содержанию взвешенных веществ на уровне 1,1 ПДКмр» (максимальной разовой предельно допустимой концентрации — А.Я.). А «8 декабря 2018 г. в зоне влияния выбросов ЧТЭЦ-2 в Тракторозаводском районе превышение регистрировалось по содержанию азота диоксида на уровне 2,4 ПДКсс (предельно-допустимой среднесуточной концентрации — А.Я.) и 9 декабря 2018 г. по ул. Трубников,18 превышение регистрировалось по содержанию азота диоксида на уровне 1,5 ПДКмр, по содержанию азота оксида на уровне 1,6 ПДКмр». Информация об этом появилась на сайте ведомства 10 декабря.

Как сообщает местное новостное агентство «Доступ 1», в Роспотребнадзоре объяснили, что «превышение гигиенических нормативов наблюдалось по содержанию взвешенных веществ (4 декабря — от 1,4 до 2,1 ПДК, 5-го — до 2,6 ПДК) и бензапирена, причем 5 декабря превышение было более чем четырехкратным (4,3 ПДК). На следующий день (6 декабря) при НМУ 2 степени, в центре наблюдалось двукратное превышение гигиенических нормативов по содержанию бензапирена; на посту Шагольской, 7-А регистрировалось превышение по оксиду азота — его содержание в атмосфере составило 1,5 ПДК». По сообщениям местных СМИ, режим «черного неба» с НМУ второй степени сохраняется в Челябинске уже две недели.

Однако помощники ведущих политического телешоу на «России-1» не вывели на экран в студии на всероссийское обозрение эти цифры экологического бедствия в Челябинске, транслируя через веб-камеру пустой центр города, мол, все хорошо. Хорошо-то хорошо, как говорится. Да вот, оказывается, прав Исаев, — ничего хорошего. Вдобавок к новостям местного Роспотребнадзора мастера российской пропаганды вполне могли бы дать и расшифровку для зрителей хотя бы по одному из тех веществ, которыми дышат в эти дни взрослые челябинцы и их дети. Например, вот об этом. Бензапирен — вещество первого класса опасности, с чрезвычайно высоким воздействием на окружающую среду. Один из самых сильных канцерогенов. Химически и термически устойчив, обладает свойствами биоаккумуляции, накапливается в организме, постоянно разрушая его. Оказывает также мутагенное, эмбриотоксическое, гематотоксическое действие. Внедряясь в ДНК, вызывает необратимые мутации, которые переходят в последующие поколения.

Между тем, на сайте экологической группы «Челябинск, дыши!» выложена встреча возмущенных экологической обстановкой жителей города с и. о. главы местной администрации Владимиром Елистратовым. (Движение «Стоп ГОК» за закрытие ГОКа «Томинский» вместе с другими неправительственными организациями придумало весьма хитроумный ход, чтобы обойтись без подачи заявки на митинг или собрание, — люди просто пришли в объявленный день открытых дверей в мэрию города.) Большой зал оказался забитым — власти оперируют цифрой 50 человек, участники — 100-200. Однако встречи не получилось: Елистратов сразу же объявил, что у него для них есть всего десять минут, потому что «там внизу ждут другие граждане, кто записался на прием».

Первый же вопрос о невыносимой экологической обстановке в Челябинске градоначальник парировал в модном нынче среди властей духе: «Вы давно были в Париже? У нас в городе не самая страшная в мире экология!» В зале возмущенно зашумели. А одна из участниц громко ответила: «Я сомневаюсь, что во Франции люди дышат бензапиреном». Но ее сомнения Елистратов так и не развеял. Десять минут прошли в режиме препирательств между главой города и взбудораженными гражданами. Главное, на что несколько раз упирал начальник, что «если сравнивать экологию 20 лет назад и сейчас, то она лучше». А когда это вызвало громкое возмущение зала, то он без всяких сомнений сказал в микрофон: «Все, все, тихо!» Они хотят, чтоб было тихо, как на картинке вечерней веб-камеры, которую подключил канал «Россия-1», уверяя, что в Челябинске все хорошо.

Как оказалось, еще до этой встречи горожане передали и. о. мэра список требований. Он состоит из 12 пунктов. Это, в частности, объявление режима чрезвычайной ситуации; создание штаба (рабочей группы) для решения проблемы с привлечением в нее депутатов, промышленников, надзорных органов, общественности; выработка плана мероприятий по снижению выбросов на промышленных предприятиях в условиях длительных НМУ (более 3 дней); срочное оснащение всех образовательных, медицинских, социальных учреждений системами приточной вентиляции, оборудованной фильтрами; эвакуация детей на период НМУ 2 и 3 степени; обеспечение за счет бюджета детей до 18 лет средствами индивидуальной защиты (респираторами).

«В челябинской истории меня удивляет, — говорит Оксана Цитцер, внештатный эксперт Минприроды РФ, — бездействие властей. Ведь полтора года назад туда приезжала рабочая группа Совета по правам человека при президенте. Тогда ситуация тоже была накалена до предела. Эксперты из Москвы работали неделю — во все ведомства были разосланы выводы и рекомендации СПЧ. А дышать все равно нечем».

О той ситуации «Росбалт» тоже писал дважды в прошлом году в статьях «Доходы — в офшор, отходы — в Россию» и «Путин вступился за несогласных». Речь в них шла о борьбе челябинцев против планов «Русской медной компании» запустить на Урале горно-обогатительный комбинат «Томинский» с первой категорией опасности, который еще больше ухудшит экологическую ситуацию. Тогда преследуемому местными властями лидеру движения «Стоп ГОК» Василию Московцу позвонил лично Путин, пообещав разобраться, и даже похвалил активистов: «Вы правильно делаете, что боретесь за то, что считаете правым делом». (Кремлевский десант СПЧ высадился здесь за полгода до приезда президента в Челябинск.)

Но все это, судя по последним событиям, оказалось, как мертвому припарка. «Алтушкин (глава „Русской медной компании“), фактический владелец „Томинского“ ГОКа, — говорит Оксана Цитцер, — сидит в Лондоне, купил там особняк, принадлежавший певице Мадонне, активы комбината размещены в западных офшорах, и только челябинцы по-прежнему со смогом».

Кажется, местная власть как будто нарочно испытывает терпение народа. «Вы, чиновники, — обращается жительница Челябинска Валентина Волкова через Интернет, — находите силы и средства, чтобы разогнать мирные митинги, вывести полицию для заламывания рук беззащитным старикам, женщинам и подросткам, но не находите сил и средств для работы административных комиссий, борьбы с мусором, с загрязнением воздуха».

Очевидно, что зашкаливающие на Южном Урале ПДК опасных для здоровья веществ повышают там также и градус политической атмосферы. Почему бы об этом честно не поговорить на главных каналах российского государственного телевидения?

Алла Ярошинская

Разделы