Отзывы немцев о сталинградской битве. Йохен Хелльбек

Полевая почта противника была направлена в Москву в ГлавПУРККА (Главное политическое управление Рабоче-крестьянской Красной армии), а оттуда в созданную в начале войны в Институте Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б) небольшую Особую группу, состоящую из научных сотрудников хорошо знавших немецкий язык. Работники группы разбирали, прочитывали и при необходимости переводили письма, дневники и другие записи, изъятые у солдат и офицеров немецкой армии, готовили на их основе публикации для сводок Совинформбюро, тематические подборки материалов, сборники.

Представляю читателю небольшую часть «признаний врага».

«…Оснащённые самым современным оружием, русский наносит нам жесточайшие удары. Это
яснее всего проявляется в боях за Сталинград. Здесь мы должны в тяжёлых
боях завоёвывать каждый метр земли и приносить большие жертвы, так как
русский сражается упорно и ожесточённо, до последнего вздоха…»
Из письма ефрейтора Отто Бауэра, п/п 43396 В, Герману Куге. 18.XI.1942 г.

«…Сталинград - это ад на земле, Верден, красный Верден, с новым вооружением. Мы
атакуем ежедневно. Если нам удаётся утром занять 20 метров, вечером
русские отбрасывают нас обратно…» Из письма ефрейтора Вальтера Оппермана, п/п 44111, брату 18.XI.1942 г.

«…Когда мы пришли в Сталинград, нас было 140 человек, а к 1 сентября, после
двухнедельных боёв, осталось только 16. Все остальные ранены и убиты. У
нас нет ни одного офицера, и командование подразделением вынужден был
взять на себя унтер-офицер. Из Сталинграда ежедневно вывозится в тыл до
тысячи раненых. Как ты видишь, потери у нас немалые…»
Из письма солдата Генриха Мальхуса, п/п 17189, ефрейтору Карлу Вейтцелю. 13.XI.1942 г.

«…Днём из-за укрытий показываться нельзя, иначе тебя подстрелят, как собаку. У
русского острый и меткий глаз. Нас было когда-то 180 человек, осталось
только 7. Пулеметчиков № 1 было раньше 14, теперь только двое…»
Из письма пулемётчика Адольфа матери. 18.XI.1942 г.

«…Если бы вы имели представление о том, как быстро растёт лес крестов! Каждый
день погибает много солдат, и часто думаешь: когда придёт твоя очередь?
Старых солдат почти совсем не осталось…»
Из письма унтер-офицера Рудольфа Тихля, командира 14-й роты 227-й пехотной дивизии, жене.

«…Да, здесь приходится благодарить Бога за каждый час, что остаёшься в живых.
Здесь никто не уйдёт от своей судьбы. Самое ужасное, что приходится
безропотно ждать, пока наступит твой час. Либо санитарным поездом на
родину, либо немедленной и страшной смертью в потусторонний мир. Лишь
немногие, богом избранные счастливцы благополучно переживут войну на
фронте под Сталинградом…»
Из письма солдата Пауля Больце Марии Смуд. 18.XI.1942 г.

«…Я был на могиле Гиллебронда из Эллерса, убитого поблизости от
Сталинграда. Она находится на большом кладбище, где лежит около 300
немецких солдат. Из моей роты там тоже 18 человек. Такие большие
кладбища, где погребены исключительно немецкие солдаты, встречаются чуть
ли не на каждом километре вокруг Сталинграда…» Из письма ефрейтора Августа Эндерса, п/п 41651 А, жене. 15.XI.1942 г.

«…Здесь сущий ад. В ротах насчитывается едва по 30 человек. Ничего подобного мы
ещё не переживали. К сожалению, всего я вам написать не могу. Если
судьба позволит, то я вам когда-нибудь об этом расскажу. Сталинград -
могила для немецких солдат. Число солдатских кладбищ растёт…»
Из письма обер-ефрейтора Иозефа Цимаха, п/п 27800, родителям. 20.XI.1942 г.

«…2 декабря. Снег, только снег. Питание пакостное. Мы всё время голодны.
6 декабря . Порции ещё сокращены…
8 декабря . С едой становится всё плачевней. Одна буханка хлеба на семь человек. Теперь придётся перейти на лошадей.
12 декабря .Сегодня я нашёл кусок старого заплесневевшего хлеба. Это было настоящее
лакомство. Мы едим только один раз, когда нам раздают пищу, а затем 24
часа голодаем…»
Из дневника унтер-офицера Иозефа Шаффштейна, п/п 27547.

«…22-25 ноября . Русские танки обходят нас и атакуют с фланга и тыла. Все в панике
бегут. Мы совершаем 60-километровый марш через степи. Идём в направлении
на Суровикино. В 11 часов русские танки и «Катюша» атакуют нас. Все
снова удирают.
6 декабря . Погода становится всё хуже. Одежда замерзает на теле. Три дня не ели, не спали.
Фриц рассказывает мне подслушанный им разговор: солдаты предпочитают
перебежать или сдаться в плен…»
Из дневника фельдфебеля полевой жандармерии Гельмута Мегенбурга.

«…Вчера мы получили водку. В это время мы как раз резали собаку, и водка
явилась очень кстати. Хетти, я в общей сложности зарезал уже четырёх
собак, а товарищи никак не могут наесться досыта. Однажды я подстрелил
сороку и сварил её…»
Из письма солдата Отто Зехтига, 1-я рота
1-го батальона 227-го пехотного полка 100-й легко-пехотной дивизии, п/п
10521 В, Хетти Каминской. 29.XII.1942 г.

«…26 декабря . Сегодня ради праздника сварили кошку».
Из записной книжки Вернера Клея, п/п 18212.

«…23 ноября . После обеда нас невероятно обстреливали русские самолёты. Ничего
подобного мы ещё не переживали. А немецких самолётов не видно ни одного.
Это ли называется превосходством в воздухе?
24 ноября . После обеда жуткий огонь. Наша рота потеряла половину своего состава.
Русские танки разъезжают по нашей позиции, самолёты атакуют нас. У нас
убитые и раненые. Это просто неописуемый ужас…»
Из дневника унтер-офицера Германа Треппмана, 2-й батальон 670-го пехотного полка 371-й пехотной дивизии.

«…19 ноября . Если мы проиграем эту войну, нам отомстят за всё, что мы сделали.
Тысячи русских и евреев расстреляны с женами и детьми под Киевом и
Харьковом. Это просто невероятно. Но именно поэтому мы должны напрячь
все силы, чтобы выиграть войну.
24 ноября …Утром добрались до Гумрака. Там настоящая паника. Из Сталинграда движутся
непрерывным потоком автомашины и обозы. Дома, продовольствие и одежда
сжигаются. Говорят, мы окружены. Вокруг нас рвутся бомбы. Затем приходит
сообщение, что Калач, захваченный было немцами, снова в руках у
русских. Против нас выставлено будто бы 18 дивизий. Многие повесили
головы. Некоторые уже твердят, что застрелятся… Возвращаясь из Карповки,
мы видели части, которые жгли одежду и документы…
12 декабря … Русские самолёты делаются всё более дерзкими. Обстреливая нас из
авиапушек, сбрасывали также бомбы замедленного действия. Фогт убит. Кто
следующий?
5 января . У нашей дивизии есть кладбище под Сталинградом, где похоронено свыше 1000 человек. Это просто
ужасно. Людей, направляемых сейчас из транспортных частей в пехоту,
можно считать приговорёнными к смерти.
15 января . Выхода из котла нет и не будет. Время от времени вокруг нас рвутся мины…»
Из дневника офицера Ф. П. 8-го легкого ружейно-пулемётного парка 212-го полка.

«…Как чудесно могли бы мы жить, если не было этой проклятой войны! А теперь
приходится скитаться по этой ужасной России, и ради чего? Когда я об
этом думаю, я готов выть от досады и ярости…»
Из письма обер-ефрейтора Арно Бееца, 87-й артиллерийский полк 113-й пехотной дивизии, п/п 28329 Д, невесте. 29.XII.1942 г.

«…Часто задаёшь себе вопрос: к чему все эти страдания, не сошло ли человечество
с ума? Но размышлять об этом не следует, иначе в голову приходят
странные мысли, которые не должны были бы появляться у немца. Но я
спасаюсь мыслями о том, что о подобных вещах думают 90% сражающихся в
России солдат».
Из письма ефрейтора Альбрехта Оттена, п/п 32803, жене. I.I.1943 г.

«…15 января . Фронт за последние дни рухнул. Всё брошено на произвол судьбы. Никто не
знает, где находится его полк, его рота, каждый предоставлен самому
себе. Снабжение остается по-прежнему скверным, так что момент разгрома
оттянуть нельзя.
В последние дни бывает так: нас атакуют
шесть или девять «СБ-2» или «Ил-2» с двумя-тремя истребителями. Не
успеют исчезнуть, как выплывают следующие и низвергают на нас свои
бомбы. На каждой машине по две-три штучки (тяжёлые бомбы). Эта музыка
слышится постоянно. Ночью как будто должно бы быть спокойней, но гуденье
не прекращается. Эти молодцы летают иногда на высоте 50-60 м, наших
зениток не слышно. Боеприпасы израсходованы полностью. Молодцы стреляют
из авиакатушек и сметают наши блиндажи с лица земли.

Проезжая через Гумрак, я видел толпу наших отступающих солдат, они
плетутся в самых разнообразных мундирах, намотав на себя всевозможные
предметы одежды, лишь бы согреться. Вдруг один солдат падает в снег,
другие равнодушно проходят мимо. Комментарии излишни!
18 января . …В Гумраке вдоль дороги и на полях, в блиндажах и около блиндажей
лежат умершие от голода, и затем замёрзшие немецкие солдаты…»
Из дневника офицера связи, обер-лейтенанта Гергарда Румпфинга, 96-й пехотный полк 44-й пехотной дивизии.

«…В нашем батальоне только за последние два дня мы потеряли убитыми,
ранеными и обмороженными 60 человек, свыше 30 человек убежало,
боеприпасов оставалось только до вечера, солдаты три дня совершенно не
ели, у многих из них обморожены ноги. Перед нами встал вопрос: что
делать? 10 января утром мы читали листовку, в которой был напечатан
ультиматум. Это не могло не повлиять на наше решение. Мы решили сдаться в
плен, чтобы те самым спасти жизнь нашим солдатам…»
Из показаний
пленного капитана Курта Мандельгельма, командира 2-го батальона 518-го
пехотного полка 295-й пехотной дивизии, и его адъютанта лейтенанта Карла
Готшальта. I5.I.1943 г.

«…Все на батарее - 49 человек - читали советскую листовку-ультиматум.

По окончании чтения я сказал товарищам, что мы люди обречённые и что
ультиматум, предъявленный Паулюсу - это спасательный круг, брошенный нам
великодушным противником…»
Из показаний пленного Мартина Гандера.

«…Я прочёл ультиматум, и жгучая злоба на наших генералов вскипела во мне.
Они, по-видимому, решили окончательно угробить нас в этом чёртовом
месте. Пусть генералы и офицеры сами воюют. С меня довольно. Я сыт
войной по горло…»
Из показаний пленного ефрейтора Иозефа Шварца, 10-я рота 131-го пехотного полка 44-й пехотной дивизии. II.I.1943 г.

«…с 21 ноября мы окружены. Положение безнадёжно, только наши командиры не
хотят в этом сознаться. Кроме пары ложек похлёбки из конины, мы ничего
не получаем…»
Из письма унтер-офицер Р. Шварца, п/п 02493 С, жене. 16.I.1943 г.

«…Превосходство русских в артиллерии, танках, авиации, боеприпасах и в людских ресурсах
- вот важнейшая причина катастрофы немецких войск под Сталинградом.

Русские танки действовали очень хорошо, особенно танки Т-34. Большой
калибр установленных на них орудий, хорошая броня и большая скорость
придают этому типу танков превосходство над немецкими танками. Русские
танки тактически в этих последних боях применялись хорошо.

Артиллерия действовала хорошо. Можно сказать, что у неё было
неограниченное количество боеприпасов, об этом свидетельствовал сильный и
очень плотный огневой налёт артиллерии и тяжёлых миномётов. Тяжёлые
миномёты оказывают сильное моральное воздействие и наносят большое
поражение.
Авиация действовала большими группами и очень часто бомбила наши обозы, склады боеприпасов и транспорт…»
Из показаний пленного генерал-майора Морица Дреббера, командира 297-й пехотной дивизии.

«…До завтрашнего дня у нас народный траур - борьба в Сталинграде окончена.
Это самый тяжёлый удар с начала войны; сейчас и на западном Кавказе идут
тяжёлые бои. Теперь призываются, кажется, последние остатки!…»
Из письма Хельги Штейнкоглер (Штейнах) врачу Альберту Поппи, п/п 36572. 5.II.1943 г.

«…Теперь все солдаты страшно боятся попасть в окружение, как это случилось с немецкими частями на Кавказе и под Сталинградом…
…Последнее время возросло число солдат, не верящих в победу Германии…
…Больше всего на солдат произвела впечатление гибель 6-й армии под Сталинградом…»
Из показаний пленного обер-ефрейтора Готфрида Цюллека, 1-я рота 317-го пехотного полка 211-й пехотной дивизии. 22.II.1943 г.

«…Операция по окружению и ликвидации 6-й немецкой армии является шедевром
стратегии. Поражение немецких войск под Сталинградом окажет большое
влияние на дальнейший ход войны. Чтобы восполнить колоссальные потери в
людях, технике и военных материалах, понесённые германскими вооружёнными
силами в результате гибели 6-й армии, потребуются огромные усилия и
много времени…»
Из показаний пленного генерал-лейтенанта Александра фон-Даниэля, командира 376-й немецкой пехотной дивизии.

Одни из самых атмосферных и пронзительных немецких мемуаров о разгроме 6-й армии, что пока попадались. Из неопубликованной рукописи Фридриха Вильгельма Клемма. В начале 2000-х автор разрешил напечатать нижеприведённый отрывок. На русском публикуется впервые. Родился 4 февраля 1914 года. До марта 1942 года был командиром III батальона 267-го пехотного полка 94-й пехотной дивизии. Был рекомендован к зачислению на курсы генерального штаба, стал адъютантом офицера Ia [оперативное управление] 94-й пехотной дивизии.

После роспуска дивизии был в чине капитана при артиллерийской группе под Сталинградом. Во время одной из атак 17 января 1943 года был тяжело ранен, закопался в землянке и провёл неделю в таком состоянии и без еды при температуре -25. Ледяной степной ветер задувал над окрестностями Сталинграда. Он бросал сухой снег в пустые лица уже не похожих на человеческие фигур. Было утро 23 января 1943 года. Великая немецкая армия билась в агонии. Для масс слонявшихся, осунувшихся и ослабевших солдат больше не было спасения. Несколькими часами ранее я был одним из этой безнадёжной толпы, приговорённый к поражению. Затем армейский квартирмейстер [подполковник Вернер фон Куновски] нашёл меня в заброшенном блиндаже, я был в бреду из-за ранения, растряс меня и донёс до штаба 6-й армии.

Там я получил разрешение на вылет и приказ добраться до последнего вспомогательного аэродрома в юго-западном углу Сталинграда. 4 часа я пробирался к своей цели на двух руках и одной здоровой ноге через снег по колено. Рана в верхней части правого бедра с каждым движением причиняла мне сильную боль. Вперёд, вперёд, говорили мне мои последние резервы воли, но моё измождённое тело больше не могло двигаться. Месяцы, проведённые на кусочке хлеба в день: в несколько последних дней снабжение вообще прекратилось. Добавить сюда и моральный гнёт от этого первого ужасного поражения наших войск.

Я лежал, полностью погребённый под маленьким сугробом, и вытирал снег с лица рукавом своей рваной шинели. Был ли смысл в этих усилиях? Русские разделались бы с раненым с помощью приклада. Для их заводов и шахт им нужны были только здоровые пленные. Этим утром начальник штаба армии [генерал Артур Шмидт] отговорил меня от мрачных планов. «Просто попробуй добраться до аэродрома», - сказал он, пока подписывал моё разрешение на вылет, - «Серьёзно раненых всё ещё вывозят. У тебя всегда много времени, чтобы успеть умереть!». И вот, я полз. Возможно, всё ещё был шанс на спасение из этого гигантского отрезка земли, превращённого человеком и природой в ведьминский котёл.

Но сколь бесконечен был этот путь для человека, который волочился по нему словно змея? Что это за чёрная толчея там на горизонте? Неужели это аэродром или лишь мираж, созданный перевозбуждённым, лихорадочным сознанием? Я взял себя в руки, протянул ещё три или четыре метра и затем остановился, чтобы передохнуть. Только не ложиться! Или со мной случится то же, что с теми, мимо кого я только что прополз. Они тоже хотели всего лишь немного передохнуть во время своего безнадёжного марша в Сталинград. Но изнурённость была выше их сил, а жестокий холод сделал так, что они никогда не проснулись. Можно было им почти позавидовать. Они больше не испытывали ни боли, ни беспокойств.Спустя примерно час я достиг аэродрома. Раненые сидели и стояли близко друг к другу. Задыхаясь, я пробрался к центру поля. Я забросил себя на кучу снега. Метель утихла.

Я посмотрел вдоль дороги за взлёткой: она вела назад в Сталинград. Отдельные фигурки с огромным усилием тянули себя к окраинам. Там, в зияющих руинах этого так называемого города они надеялись найти укрытие от мороза и ветра. Казалось, массы солдат пошли по этой дороге, но сотням это не удалось. Их окоченелые трупы были как столбы на этой навевающей ужас дороге отступления. Русский мог бы занять эту территорию уже очень давно. Но он был строг и в день проходил лишь обозначенное расстояние. Зачем ему было торопиться? Никто больше не мог его победить. Словно гигантский пастух, он погонял этих побеждённых людей со всех сторон в направлении города. Немногие, кто ещё, быть может, летали вокруг в самолётах люфтваффе, не в счёт. Казалось, русский подарил их нам. Он знал, что все здесь серьёзно ранены. Около меня на плащ-палатке лежали двое. У одного была рана в животе, у второго не было обеих рук. Вчера вылетела одна машина, но с тех пор разыгралась снежная буря, и было невозможно приземлиться, рассказал мне человек без рук с отсутствующим взглядом. Приглушённые стоны слышались вокруг. Вновь и вновь санитар пересекал полосу, но в целом он тут ничем не мог помочь. Вымотанный, я потерял сознание на своей куче снега и впал в беспокойный сон. Вскоре мороз разбудил меня. Стуча зубами, я оглянулся вокруг.

Инспектор люфтваффе шёл через взлётную полосу. Я крикнул ему и спросил, есть ли шансы улететь. Он ответил, что 3 часа назад им передали по радио: три самолёта вылетели, они сбросят припасы, но приземлятся или нет - неясно. Я показал ему своё разрешение на вылет. Покачав головой, он сказал, что оно недействительно, нужна подпись начальника санитарной службы армии [генерал-лейтенанта Отто Ренольди]. «Иди и поговори с ним», - закончил он, - «тут всего 500 метров, вон там в овраге…». Всего 500 метров! И вновь - великое усилие. Каждое движение отдавалось болью. Одна мысль об этом ослабила меня, и я скатился в полусонное состояние. Внезапно я увидел свой дом, мою жену и дочь, а за ними лица павших товарищей. Затем ко мне подбежал русский, поднял винтовку и ударил. Охваченный болью, я проснулся. «Русским» был санитар, который пнул меня в раненую ногу. Их было трое, с носилками. У них, видимо, было задание убрать трупы со взлётной полосы. Он хотел проверить, жив ли я. Это неудивительно, т.к. моё сжавшееся, бескровное лицо, скорее, выглядело как у трупа, чем у живого человека.

Краткий сон придал мне немного сил. Я попросил санитаров описать мне путь к медицинскому блиндажу, с намерением добраться до него. Я протащил себя вперёд на последнем издыхании. Казалось, прошла вечность, прежде чем я сидел перед начальником санитарной службы. Я описал ему происшествие и получил его подпись. «Этот баран мог бы и не отправлять тебя сюда», - сказал он, пока подписывал, - «подписи штаба армии достаточно». Затем он послал меня в соседний блиндаж. Врач хотел сменить мою повязку, но я отказался. Чувство острого беспокойства звало меня покинуть тёплый блиндаж. После энергичного выползания из оврага, я вернулся на аэродром. Поискал глазами инспектора, увидел его недалеко от моего сугроба. Теперь мои бумаги были в порядке, сказал он.

Я решил быть умнее и не стал называть его бараном: может, это мне и спасло жизнь. Во время нашей беседы над полем раздался шум моторов нескольких самолётов, летевших по направлению к нам. Это были русские или наши спасители? Все взгляды устремились в небеса. Нам были видны лишь смутные движения в светлом покрове небес. Снизу зажгли сигнальные огни. И затем они спустились, словно гигантские хищные птицы. Это были немецкие He 111-е, снижавшиеся большими кругами. Сбросят ли они лишь контейнеры с провизией, приземлятся ли, чтобы забрать нескольких из этих несчастных, подстреленных людей? Кровь бурно неслась по артериям, и, несмотря на холод, было жарко. Я расстегнул воротник моей шинели, чтобы удобнее было смотреть. Все усилия и страдания последних дней, недель и месяцев были забыты. Вон там было спасение, последний шанс попасть домой! Внутри себя каждый думал о том же самом. Значит, нас не списали и не забыли, они хотели нам помочь. Как огорчительно было чувство, что тебя забыли! В секунду всё изменилось. Вначале все вздохнули с облегчением. Затем на большом аэрополе начался внезапный переполох, как в разрушенном муравейнике.

Кто мог бежать, бежал; куда - никто не знал. Им хотелось быть там, где приземлится самолёт. Я тоже попытался встать, но после первой попытки упал, охваченный болью. Вот я и остался на своём снежном холме и наблюдал за этим бессмысленным неистовством. Две машины коснулись земли и покатились, загруженные до предела и пружинистые, чтобы остановиться в 100 метрах от нас. Третья продолжала кружить. Словно разлившаяся река все устремились к двум приземлившимся машинам и облепили их тёмной, волнующейся толпой. Коробки и ящики выгружали из фюзеляжа самолёта. Всё делалось с предельной скоростью: в любую минуту русские могли занять эту последнюю взлётную полосу немцев. Никто не мог им помешать. Внезапно стало тихо. У ближайшего самолёта появился медик в чине офицера и прокричал невероятно чётким голосом: «Мы берём на борт только сидячих тяжелораненых, и лишь по одному офицеру и семь солдат в каждый самолёт!». На секунду установилось мёртвое молчание, а затем тысячи голосов с возмущением завыли подобно урагану.

Теперь - жизнь или смерть! Всем хотелось быть среди восьми везунчиков, попадавших в самолёт. Один толкал другого. Ругань тех, кого отталкивали назад, усиливалась: крики тех, кого затаптывали, раздавались по всей полосе. Офицер спокойно взирал на это безумие. Казалось, он привык к этому. Раздался выстрел, и я вновь услышал его голос. Он говорил, повернувшись спиной ко мне; я не понял, что он сказал. Но я видел, как сразу же часть толпы без слов отпрянула от машины, упав на колени там, где стояли. Другие офицеры-медики выбирали из толпы тех, кого погрузят. Совсем забыв себя, я сидел на своей куче снега. После стольких недель полусна, эта бьющаяся жизнь совсем меня покорила. Прежде чем мне стало ясно, что больше и речи не может идти о моём спасении, плотный поток воздуха почти сдул меня с места. В ужасе я обернулся и всего в нескольких шагах от меня увидел третий самолёт. Он подкатился сзади. Огромный пропеллер почти разрубил меня. Окаменев от страха, я сидел не шелохнувшись. Сотни человек бежали со всех сторон в моём направлении. Если и был шанс на спасение, то это был он!

Массы сталкивались, падали, одни топтали других. Что меня не постигла та же участь, было лишь благодаря навевающим ужас, всё ещё вращающимся пропеллерам. Но теперь полевые жандармы сдерживали натиск. Всё медленно успокаивалось. Упаковки и тару выкидывали из машины прямо на промёрзшую землю. Никто из голодавших солдат и не думал об этом бесценном провианте. Все напряжённо ждали погрузки. Офицер, командовавший ей, забрался на крыло. В наступившей тишине я услышал, почти над своей головой, судьбоносные слова: «Один офицер, семь солдат!». И всё. В момент, когда он развернулся, чтобы слезть с крыла, я узнал в нём своего инспектора, человека, который отправил меня в эту сумасбродную погоню за начальником санитарной службы, а он узнал меня. С приглашающим жестом он крикнул: «А, вот и ты! Иди сюда!». И, повернувшись ещё раз, он добавил деловым тоном: «И семь солдат!». Ошеломлённый, я, наверное, секунду просидел на своём снежном стуле, но лишь секунду - ибо затем я встал, ухватился за крыло и проворно добрался до грузового отсека. Я заметил как стоявшие вокруг меня безмолвно отодвигались, и толпа давала мне пройти. Моё тело разваливалось от боли. Меня внесли в самолёт. Шум вокруг меня превратился в радостный крик: я потерял сознание.

Должно быть, всего лишь на несколько коротких минут, потому что когда я очнулся, то услышал как инспектор считает: «Пять». Значит пятерых уже погрузили. «Шесть… Семь». Пауза. Кто-то крикнул «Сядьте плотнее!», и они вновь начали считать. Мы вдавили себя друг в друга. «Двенадцать», - слышал я, а потом, - «тринадцать…, четырнадцать…, пятнадцать». Всё. Стальные двери были закрыты рывком. Места было лишь для восьми, а они взяли на борт пятнадцать. Пятнадцать человек были спасены из ада Сталинграда. Тысячи остались позади. Сквозь стальные стены мы чувствовали сосредоточенные на нас взгляды тех отчаявшихся товарищей. Передавайте Родине привет от нас, наверное, были их последние мысли. Они ничего не говорили, они не махали, лишь развернулись и знали, что их жуткая судьба предрешена. Мы летели к спасению, они шли к годам смертоносного плена. Мощный рёв двигателей выдернул нас из наших предвзлётных мыслей. Неужели мы действительно спаслись? Ближайшие минуты покажут. Машина крутилась на негладкой земле.

Пропеллеры выдавали всё, что можно. Каждой клеткой своего тела мы дрожали вместе с ними. Затем внезапно шум резко прекратился. Похоже, мы поворачивали. Пилот повторил манёвр. Заднее стекло в кабине пилота открылось, и он крикнул в отсек: «Мы перегружены - кто-то должен выйти!». Наше счастливое горение как ветром сдуло. Теперь пред нами была лишь ледяная реальность. Выйти? Это что значит? Молодой пилот с надеждой уставился на меня. Я был старшим офицером, я должен был решать, кто выйдет. Нет, этого я сделать не мог. Кого из тех, что на борту, только что спасённых, мог я выбросить на бессмысленную гибель? Покачав головой, я посмотрел на пилота. Сухие слова сорвались с моих губ: «Никто не покидает самолёт». Я услышал облегчённые вздохи тех, что сидели рядом.

Я почувствовал, что все сейчас ощущали себя одинаково, хоть и не было проронено ни слова одобрения или несогласия. Пилот потел. Он выглядел так, как если бы хотел протестовать, но когда увидел все эти решительные лица, он повернулся назад к приборной панели. Его товарищи в кабине, наверное, сказали ему: «Попробуй ещё раз!». И он попробовал! Наверное, мало когда пятнадцать человек молились столь искренне своему Богу, как это делали мы в те решающие моменты. Моторы взревели ещё раз, запев свою грозную песню.

По снежным следам, оставленным двумя другими машинами, стройная махина тускло-серого цвета с силой покатилась по взлётной полосе. Внезапно я почувствовал неописуемое давление в животе - самолёт покидал землю. Он медленно набирал высоту, дважды кружил вокруг поля, и затем повернул на юго-запад. Что было под нами? Не серые ряды товарищей, что мы оставили позади? Нет, эти солдаты были в коричневой униформе. Русские брали аэродром. Ещё бы несколько минут, и мы бы не успели ускользнуть. Только в тот момент мы поняли всю суровость положения. Воистину, это было спасение из когтей смерти в последнюю минуту! Ещё лишь несколько секунд русских было видно, затем облако взяло нас под свой спасительный покров.
В качестве иллюстрации использован постер к немецкому фильму 1993 года «Сталинград».

В ходе немецкого летнего наступления 1942 года 6-я армия генерала Фридриха Паулюса достигла Сталинграда (в настоящее время Волгоград) в конце августа. К середине ноября они завоевали около 90% города. В то время как немецкие войска наносили жестокие удары и вели уличные бои, Советский Юго-Западный фронт поставлял свежие военные силы Сталинграду. 19 ноября 1942 года Советская армия начала крупное наступление одновременно с северо-запада и юга. Через три дня наступления вся 6 армия Вермахта была окружена вместе с 4-й танковой армией и остатками 3-й и 4-й армии Румынии, а также около 250 000 немцев и более 30 000 румынских солдат.

Заявил, что Сталинград будет взят, и станет символом германской Победы. В то же время он считал, одновременно с завоеванием стратегически важных объектов и транспортного центра на Волге, что его личным величайшим достижением будет победа над своим самым жестоким противником Иосифом Сталиным, чье имя носил город. Поэтому известие о невозможности найти выход, чтобы вырваться из 40-километрового котла на западе, сломало все планы Гитлера. Скорее, он доверял неподтвержденным заявлениям главнокомандующего Люфтваффе , что есть возможность сохранить значительную часть войска и пробить брешь в образовавшемся котле для своего освобождения.

Однако для осуществления этого у вермахта не хватало сил зимой 1942/43 года. Суточная потребность 6-й армии в поставках 300-400 тонн, включающая питание и вооружение, не могла быть быстро удовлетворена. 12 декабря, поспешно собранная армия, под командованием Эриха фон Манштейна, включая танковые части генерала-полковника Германа Хота, не дойдя 48 километров до Сталинграда, была остановлена ​​спустя девять дней из-за жесткого сопротивления советских войск. 23 декабря, Гитлер окончательно оставил 6-ю армию на произвол судьбы.

Ежедневный рацион питания оголодавших немецких солдат в то время состоял из двух кусочков хлеба и немного чая, иногда жидкого супа. Первые смерти из-за истощения и недоедания начались в середине декабря. Российская зима с минусом 40 градусов также унесла тысячи жизней немецких солдат из-за плохой подготовки к условиям низких температур. К 18 января 1943 года немецкие войска вынуждены были отказаться от всех линий обороны и отступить полностью в городскую часть Сталинграда, где они были разделены на две группы. 30 января Адольф Гитлер назначил Паулюса Фельдмаршалом.

Поскольку немецкий фельдмаршал никогда раньше не капитулировал, это назначение в качестве поощрения должно было подвигнуть Паулюса продолжить борьбу 6-й армии до «смерти последнего героя». Однако он капитулировал 31 января 1943 года, находясь со своими сослуживцами в южном котле. Два дня спустя поверженные войска сдались в северном бассейне города, который напоминал поле обломков. Около 150 000 немецких солдат стали жертвами боевых действий, холода и голода в котле. Около 91 000 человек были взяты в советский плен, из которых только шесть тысяч выживших вернулись в Германию в 1956 году.

Первое поражение в войне против Советского Союза, разрушившее вермахт, устойчиво изменило положение войны. Преимущество в действующих силах теперь перешло на сторону Красной Армии. Сильнее чем военные последствия стало падение морального духа немецких солдат и населения. Значительная часть немцев, была поколеблена масштабом этого поражения, признала поворотным пунктом войны на Восточном фронте. Попытка германского руководства изобразить падение 6-й армии как героический эпос, а также заявление о «тотальной войне» 18 февраля 1943 года не ослабили сомнения в окончательной победе Германии. Вскоре после окончания боевых действий в Сталинграде надпись «1918 год» появилась на стенах домов в крупных городах Германии — как напоминание о поражении немецкой армии в Первой мировой войне.

Текст работы размещён без изображений и формул.
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF

Введение

Семьдесят пять лет назад, 17 июля 1942 года, под Сталинградом началась битва, окончание которой предрешило исход Второй мировой войны.

Именно в Сталинграде немцы впервые почувствовали себя жертвами.

Актуальность работы: Сталинградская битва и причины поражения Германии под Сталинградом рассматриваются с точки зрения немецких солдат и офицеров.

Объектом нашего исследования является Сталинградская битва.

Предмет исследования - взгляды немецких солдат и офицеров на Сталинградскую битву.

Цель нашей работы - изучение взглядов противника на Сталинградское сражение.

Для достижения поставленной цели нам необходимо решить следующие задачи:

1. Изучить воспоминания немецких солдат и офицеров, воевавших под Сталинградом;

2. Рассмотреть как видели немецкие солдаты и офицеры подготовленность немецких и советских войск к сражению и ход боев за Сталинград;

3. Рассмотреть причины поражения Германии под Сталинградом с точки зрения немецких офицеров и солдат.

Для работы нами были использованы такие исторические источники как воспоминания и письма немецких солдат, сражавшихся в Сталинграде, воспоминания немецких офицеров, протоколы допросов командующего 6-й армией Фридриха Паулюса. В нашей работе мы использовали работу А.М. Самсонова «Сталинградская битва». В своей книге автор проделал большую работу по изучению взглядов на историю Сталинградской битвы в зарубежной историографии последнего времени. Также нами использовалась книга западногерманского учёного Г.А. Якобсена и английского учёного А. Тейлора на события Второй мировой войны - «Вторая мировая война: два взгляда» . В работе У. Ширера «Взлет и падение Третьего рейха» собрано множество материалов, мемуаров и дневников дипломатов, политиков, генералов, лиц из окружения Гитлера, а также личных воспоминаний.

Хронологические рамки нашего исследования охватывают вторую половину 1942г. - начало 1943 г.

Работа состоит из двух частей. В первой части рассматривается подготовленность немецких и русских войск к сражению. Во второй части рассматриваются причины поражения германских войск под Сталинградом.

1. Подготовка и ход сталинградской битвы глазами немецких солдат и офицеров

Немецкие солдаты празднуют преждевременную победу

О замыслу гитлеровского военно-политического руководства, немецко-фашистские войска в летней кампании 1942 года должны были достичь военных и политических целей, поставленных планом "Барбаросса", которые в 1941 году не были достигнуты в связи с поражением под Москвой. Главный удар предполагалось нанести на южном крыле советско-германского фронта с целью захвата города Сталинграда, выхода в нефтеносные районы Кавказа и плодородные регионы Дона, Кубани и Нижней Волги, нарушить коммуникации, связывающие Центр страны с Кавказом, и создать условия для завершения войны в свою пользу. Генерал-полковник К. Цейтлер вспоминал: «Если бы немецкая армия смогла форсировать Волгу в районе Сталинграда и таким образом перерезать основную русскую коммуникационную линию, идущую с севера на юг, и если бы кавказская нефть пошла на удовлетворение военных потребностей Германии, то обстановка на Востоке была бы кардинальным образом изменена и наши надежды на благоприятный исход войны намного возросли бы».

Немецкие пехотинцы средиразрушенногоСталинграда

Ля наступления на Сталинградском направлении из состава группы армий "Б" выделялась 6-я полевая армия (генерал танковых войск Ф. Паулюс). По мнению Цейтлера, у Германии на тот момент было недостаточно собственных сил для проведения наступления на Восточном фронте. Но генералом Йодлем было предложено «потребовать свежие дивизии от союзников Германии» . Это было первой ошибкой Гитлера, поскольку войска немецких союзников не отвечали т

Разрушенный Сталинград

Ребованиям войны на этом театре военных действий. Цейтлер называет войска немецких союзников (венгров и румын) ненадежными. Гитлер, конечно, знал об этом, но игнорировал трудности, стоявшие перед войсками. Он продолжал настаивать, чтобы обе наступающие группы армий продолжали продвижение вперед, несмотря на истощение их сил. Он был полон решимости захватить Сталинград, кавказские месторождения нефти и сам Кавказ.

Офицеры, находящиеся непосредственно на Сталинградском фронте, также не были уверены в готовности немецких войск к наступлению. Так адъютант Ф. Паулюса В. Адам в разговоре с начальником оперативного отдела заметил, что «один из дивизионных адъютантов, который сам был на передовой… отметил, что противник превосходно замаскировал свои позиции. Особенно трудно установить местонахождение пулеметных гнезд, размещенных непосредственно у берега» . Таким образом, можно отметить, что не все германские генералы соглашались с планом Гитлера.

Разрушенный Сталинград

Онечно, нельзя утверждать, что к стратегии фюрера было только недоверие. Среди немецких офицеров было достаточно и таких людей, которые считали, что численный перевес немецкой армии и превосходство в военной технике позволят Германии одержать победу на данном направлении. «Я не могу себе представить, — сказал начальник оперативного отдела Брейтгаупт, — чтобы переправа потребовала больших жертв. Позиции противника с нашей стороны хорошо просматриваются, наша артиллерия пристрелялась, пехотинцы и саперы проинструктированы» .

Командующий шестой армией Ф. Паулюс считал, что победа под Сталинградом покончит с Красной Армией.

Что касается немецких солдат, то многих удивляло упорство русских. Так солдат Эрих Отт писал в своем письме в августе 1942г.: «Мы достигли желанной цели - Волга. Но город еще в руках русских. Почему русские уперлись на этом берегу, неужели они думают воевать на самой кромке? Это безумие» . Солдаты немецкой армии были осведомлены о численном составе Красной Армии и о ее вооружении. Немцы осознавали свое превосходство и не понимали упорства русских солдат. Так подполковник Брейтгаупт на вопрос о настроении в войсках ответил: «Мы довольны солдатами» . Сами же солдаты на вопрос В. Адама о том, как обстоят дела в полку отвечали: «Наш полк… еще никогда ни перед чем не отступал. С последним пополнением к нам снова прибыло много старых солдат. Они, правда, бузят, но, когда надо, свое дело делают. Многие из них были не раз ранены, это лихие фронтовики, на них наш полковник может надеяться» . То есть многие солдаты, ожидая сражения, были уверены в победе германской армии, в их словах слышится оптимизм. Немецкие солдаты считали, что советским солдатам нет смысла сражаться за город.

Немцы в районе сталинградского тракторного завода

О в то же время не все солдаты разделяли оптимизм своих товарищей. Многим надоела жизнь в полевых условиях и они надеялись на длительный отдых в Сталинграде. Некоторые же и вовсе считали, что им хотелось бы вернуться во Францию, где, по мнению солдат, было гораздо лучше.

Таким образом можно отметить, что еще до начала наступления на Сталинград среди немцев не было единодушия. Одни считали, что армия Германии достаточно подготовлена к сражению, другие - что еще не достаточно сил для атаки. Причем сторонники и противники наступления находились как среди командующего состава, так и среди простых солдат.

Приказ о наступлении на Сталинград Паулюс отдал 19 августа 1942 года. Город превратился в сущий ад. Ежедневными массированными бомбежками немцы стремились довести Сталинград до такого состояния, когда его штурм был бы уже делом совсем несложным. Но красноармейцы оказали отчаянное сопротивление, проявляя при этом невиданный немцами доселе боевой дух. Василий Чуйков, обобщая свое мнение о противнике, с которым он встретился в Сталинграде, говорил: «Немцы были умны, они были обучены, их было много!» . Героическая борьба Красной Армии не позволила взять город с ходу.

В начале битвы за немцами были все военные преимущества(превосходство в технике, опытные офицеры, прошедшие через всю Европу), но «…существует некая сила более значимая, чем материальные условия» .

Уже в августе 1943 г. Паулюс отмечал, что «ожидания взять Сталинград внезапным ударом потерпели тем самым окончательный крах. Самоотверженное сопротивление русских в боях за высоты западнее Дона настолько задержало продвижение 6-й армии, что за это время оказалось возможным планомерно организовать оборону Сталинграда» ..

По мере того как битва за Сталинград затягивалась, менялся и характер писем немецких солдат. Так в ноябре 1942 г. Эрих Отт писал: «Мы надеялись, что до Рождества вернемся в Германию, что Сталинград в наших руках. Какое великое заблуждение!» .

Таким образом, немецкому командованию становится понятно, что германцам не хватает сил и нужно предпринять конкретные меры для улучшения положения солдат на фронте.

Дом Павлова.

Подобным выводам пришел, в частности, генерал Цейтлер. Эти выводы он сообщил Гитлеру во время своего доклада об обстановке на Восточном фронте. Цейтлер отметил, что приток людского состава, боевой техники, оружия и боеприпасов на Восточный фронт явно недостаточен и не может возместить потери немецких войск. К тому же в 1942 г. боеспособность русских войск стала гораздо выше, а боевая подготовка их командиров лучше, чем в 1941 г. . Выслушав все эти доводы, Гитлер ответил, что немецкие солдаты превосходят по своему качеству солдат противника и оружие у них лучше. К тому же в октябре 1942 г. Гитлер обратился к немецкому народу с речью о Сталинграде. В этой речи он сказал такую фразу: «Немецкий солдат остается там, куда ступит его нога". И далее: "Вы можете быть спокойны - никто не заставит нас уйти из Сталинграда" . Поэтому можно считать, что удержать Сталинград, носящий имя Сталина, стало для Гитлера вопросом личного престижа.

В ходе летне-осенней кампании 1942 года войска вермахта потеряли убитыми, ранеными и пленными около двухсот тысяч человек. Огромны были потери и в технике, особенно в танках и самолетах. Немецкие солдаты начали жаловаться на «бандитские методы», применяемые войсками Красной армии.

Германское командование, бросив в летнее наступление на южном крыле фронта крупные силы, не смогло до конца решить ни одной из поставленных задач. Израсходовав почти все свои резервы, оно вынуждено было отказаться от продолжения наступления и в октябре отдало приказ о переходе к обороне. Наступательные задачи ставились лишь войскам, действовавшим в Сталинграде.

Тем временем Красная Армия начинает готовится к контрнаступлению. Об этом докладывала и разведка немцев и показания пленных русских. Так Паулюс отмечал в воспоминаниях: «…примерно с середины октября, судя по результатам наблюдений на земле и с воздуха, русские готовились к наступлению… Было очевидно, что ведется подготовка к окружению 6-й армии» .

Русские наступали крупными силами с севера и с юга с целью отрезать Сталинград и вынудить немецкую 6-ю армию поспешно отступить на запад, дабы не оказаться в окружении. Позднее Цейтлер утверждал: как только он понял, что там назревает, он стал уговаривать Гитлера, чтобы он разрешил 6-й армии уйти из Сталинграда к излучине Дона, где можно было занять прочную оборону. Но даже предложение вызвало у Гитлера приступ раздражения. "Я не оставлю Волгу! Я не отойду от Волги!"- кричал фюрер. Фюрер приказал 6-й армии твердо стоять в Сталинграде.

Уже 22 ноября поступило сообщение генерала Паулюса о том, что его войска находятся в окружении. Гитлер приказал организовать круговую оборону и обещал посылать снабжение по воздуху. В том, что снабжение 6-й армии возможно по воздуху был уверен и Геринг: «…я не сомневаюсь, что ВВС справятся со снабжением 6-й армии» .

Надпись на стене в Сталинграде

Ейтлер и фельдмаршал Манштейн пытались убедить Гитлера, что необходимо дать разрешение 6-й армии на прорыв из окружения. Но Гитлер решил объявить Сталинград крепость, которую необходимо удержать.

А в котле тем временем разыгрывалась драма. Появились первые умершие от голода, а командование армией, несмотря на это, вынуждено было снизить ежедневный рацион до 350 граммов хлеба и 120 граммов мяса. К концу года истощенным немецким солдатам выдавали всего лишь по куску хлеба. «Сегодня я нашел кусок старого заплесневевшего хлеба. Это было настоящее лакомство. Мы едим только один раз, когда нам раздают пищу, а затем 24 часа голодаем...» .

В своих мемуарах, написанных после войны, Манштейн говорит, что 19 декабря в нарушение приказов Гитлера он дал указание 6-й армии начать прорыв из Сталинграда в юго-западном направлении, чтобы соединиться с 4-й танковой армией. Он приводит в мемуарах текст своей директивы. Однако в ней имеются определенные оговорки, и Паулюс, все еще выполнявший приказ Гитлера, который запрещал оставлять город, вероятно, был совершенно сбит этой директивой с толку. "Это был единственный шанс спасти 6-ю армию", - писал Манштейн .

Конечно, немецким командованием предпринимались попытки деблокирования 6-й армии. Но эти попытки потерпели неудачу.

Тем временем моральное состояние немцев в Сталинграде становилось все более подавленным. «...Каждый день мы задаем себе вопрос: где же наши спасители, когда наступит час избавления, когда же? Не погубит ли нас до того времени русский...» .

Окруженной 6-й армии не хватало ни продовольствия, ни боеприпасов, ни медикаментов. «Так как мы в окружении и нам не хватает боеприпасов, то мы вынуждены сидеть смирно. Выхода из котла нет и не будет» . Ефрейтр М. Зура писал в своем дневнике, что у немецких солдат три врага, делающие жизнь тяжелой: русские, голод и холод.

Остов сбитого немецкого самолета

Этих письмах нет эйфории, как в начале войны, и есть признание в наших рядовых и командирах более чем достойных воинов, которые одержали в битве на Волге победу.

По мнению Цейтлера, началом конца стало 8 января 1943 г., когда русские послали в «крепость» Сталинград парламентеров и официально потребовали ее сдачи.

Описав безнадежное положение окруженной 6-й армии, русское командование предлагало сложить оружие и в случае согласия на это гарантировал солдатам сохранение жизни и безопасность, а сразу же после окончания войны возвращение на родину - в Германию и другие страны. Документ заканчивался угрозой уничтожить армию, если она не капитулирует. Паулюс немедленно связался с Гитлером и попросил свободы действий. Гитлер дал резкий отказ.

Утром 10 января, русские приступили к последней фазе Сталинградского сражения, открыв артиллерийский огонь из пяти тысяч орудий. Сражение было ожесточенное и кровопролитное. Обе стороны дрались с невероятной храбростью и отчаянием на руинах полностью разрушенного города, но это длилось не долго. В течение шести дней размеры котла уменьшились. К 24 января окруженная группировка была разрезана на две части, а последний небольшой аэродром потерян. Самолеты, доставлявшие продовольствие и медикаменты для больных и раненых и эвакуировавшие 29 тысяч тяжелораненых, больше не приземлялись.

24 января Паулюс радировал: «Войска без боеприпасов и без продуктов. Более нет возможности эффективно управлять войсками... 18 тысяч раненых без какой-либо медицинской помощи, без бинтов, без лекарств. Катастрофа неизбежна. Армия просит разрешения немедленно сдаться, чтобы спасти оставшихся в живых». Гитлер дал категорический отказ. Вместо приказа об отступлении он провел серию присвоения внеочередных званий обреченным в Сталинграде офицерам. Паулюсу было присвоено звание маршала, также 117 других офицеров были повышены в звании.

Многие солдаты и офицеры вермахта, осознавая безнадежность положения, сдавались в плен еще до решения Паулюса о капитуляции. Те, которые ждали решения командующего 6-й армии, понесли большие потери. Лишь за две недели окруженный противник потерял свыше 100 тысяч человек.

Паулюс сдался советским войскам 31 января 1943 года. Как утверждает очевидец, командующий армией сидел на своей походной кровати в темном углу в состоянии, близком к коллапсу. Вместе с ним в плен попало около 113 тысяч солдат и офицеров 6-й армии - немцев и румын, в том числе 22 генерала. Солдаты и офицеры вермахта, мечтавшие побывать в Москве, прошли по ее улицам, но не как победители, а как военнопленные.

Особую досаду у Гитлера вызвала не потеря 6-й армии, а то, что Паулюс сдался русским живым.

Февраля было опубликовало специальное коммюнике: "Сталинградское сражение завершилось. Верные своей клятве сражаться до последнего вздоха, войска 6-й армии под образцовым командованием фельдмаршала Паулюса были побеждены превосходящими силами противника и неблагоприятными для наших войск обстоятельствами" .

Таким образом, рассматривая планы немецкого командования и подготовленность немецких войск к наступлению, следует отметить, что и среди командующего состава и среди солдат находились люди, предупреждавшие о том, что у германцев недостаточно сил для наступления. Но Гитлер предпочел прислушаться к другой точке зрения, утверждавшей, что немецкие войска превосходят русские и умением и техникой, что проблем возникнуть не должно. Это, в итоге, определило исход Сталинградского сражения.

2. Причины поражения немцев под Сталинградом глазами немецких солдат и офицеров

Неудачи немецких войск зачастую объясняются такими причинами, как нехватка горючего и влияние неблагоприятной погоды. Так, например, причины провала снабжения окруженных под Сталинградом войск 6-й немецкой армии по воздуху объясняются тем, что «плохая погода способствовала уменьшению количества перебрасываемых грузов». Состояние погоды, конечно, оказало некоторое влияние на деятельность немецкой авиации, но решающей причиной провала попыток немецкого командования наладить снабжение 6-й армии по воздуху являлась умело организованная Советским командованием блокада окруженной группировки противника с воздуха.

Убитые немцы. Район Сталинграда, зима 1943 г.

Ногие генералы пытались объяснить поражение 6-й армии ошибками Гитлера. Главное в их рассуждениях: в трагедии у берегов Волги был виновен Гитлер. Такое объяснение причин катастрофического поражения немецких войск под Сталинградом и в целом на советско-германском фронте давалось Гальдером, Гудерианом, Манштейном, Цейтлером, пытавшимися снять с себя вину за него.

В середине октября генерал Паулюс указывал в своих докладах на «на недостаточно обеспеченный вытянутый фронт (или фланг) у Дона» .

Уже после окружения 6-й армии Цейтлер предлагал Гитлеру в течении некоторого времени удерживать позиции в Сталинграде и лишь перед самым наступлением русских оставить город. Но Гитлер был верен своему решению не оставлять Сталинград. Было и другое предложение, которое состояло в замене ненадежных армий союзников, удерживавших опасный участок фронта, хорошо оснащенными немецкими дивизиями, поддержанными мощными резервами.

Но Гитлер не принял ни одного из этих предложений. Вместо этого он ограничился рядом мероприятий. На левом фланге был создан небольшой резерв. В него входил один танковый корпус в составе двух дивизий - одной немецкой и одной румынской. В промежутках между дивизиями наших союзников были расположены небольшие немецкие части. Посредством подобной "тактики усиления" командование надеялось укрепить дивизии наших союзников, воодушевить их и оказать им помощь в отражении наступления противника.

Генерал пехоты Цейтцлер писал в «Роковых решениях»: «В ноябре я говорил Гитлеру, что потерять под Сталинградом четверть миллиона солдат — значит подорвать основу всего Восточного фронта. Ход событий показал, что я был прав» .

Немцы, плененные в Сталинграде

О все же неверно все неудачи германских войск сваливать на Гитлера: он далеко не всегда единолично принимал решения. Манштейн отмечал, что Гитлер часто не прислушивался к доводам своих генералов, «приводя экономические и политические аргументы и достигая своего, так как эти аргументы обычно не в состоянии был опровергнуть фронтовой командир». Вместе с тем «иногда Гитлер проявлял готовность выслушать соображения, даже если он не был с ними согласен, и мог затем по-деловому обсуждать их» .

Помимо вышесказанного, многие историки отмечают, что немцы все делали в соответствии с планом. «На рассвете появлялся их самолет-разведчик. После короткого перерыва в дело вступали бомбардировщики, потом подключалась артиллерия, а затем атаковала пехота и танки» , - вспоминал Анатолий Мережко. Так командующий 6-й немецкой армией генерал Паулюс был очень компетентен с профессиональной точки зрения. Его сильная сторона состояла в умении планировать широкомасштабные стратегические операции. Но в то же время, отмечает М. Джонс, он был педантичным и нерешительным. Он руководил битвой на расстоянии, тогда как русские командующие, например, В. Чуйков, стремились быть в гуще событий. Поэтому русское командование научилось предугадывать, какой ход Паулюс сделает следующим. Поэтому советская армия начинает применять штурмовые группы для боев в городе. Порядок ведения боя, к которому привыкли немцы, был нарушен, немцы были выбиты из колеи, не зная, чего ожидать дальше.

Из бюллетеня оценок немецким генеральным штабом обстановки на советско-германском фронте видно, что немецкое командование ни в октябре, ни в первой декаде ноября не ожидало крупного наступления советских войск под Сталинградом. Наоборот, оно предполагало, что главный удар Советской Армии осенью 1942 г. последует против группы армий «Центр», т. е. на смоленском направлении. Об этом же свидетельствует показание Йодля, который вынужден был признать, что в немецкой разведке были крупные провалы и наиболее серьезным из них был провал в ноябре 1942 г., когда она просмотрела сосредоточение крупной группировки советских войск под Сталинградом.

Необходимо отметить, что боевой дух немецких солдат в условиях окружения стал стремительно падать. Сказывалось все: и нехватка продовольствия и боеприпасов и угасание надежды на спасение: «Снова и снова воздушные налеты. Никто не знает, будет ли он жив через час…» . Падает вера солдат в своего фюрера: «Мы совершенно покинуты без всякой помощи извне. Гитлер нас бросил в окружении». В этих условиях многие солдаты задумываются о бессмысленности войны, что также находит отражение в письмах немцев: «Ну и что я получил в итоге? А что другие получили, кто ничему не противился и не боялся ничего? Что мы все получили? Мы статисты воплощенного безумия. Что нам от этой геройской смерти?» . И если в первый этап битвы за Сталинград в немецкой армии преобладали оптимистические настроения, а в советской наоборот - пессимистические, то с началом второго периода противники поменялись местами.

Но и простые солдаты и офицеры отмечали самоотверженность русских солдат - «… русскому мороз нипочем». Генерал Г. Дерр описывал бои: «… Километр как мера длинны был заменен метром… За каждый дом, цех, водонапорную башню, железнодорожную насыпь, стену, подвал и, наконец, за каждую кучу развалин велась ожесточенная борьба» . Полковник Герберт Селле вспоминал: «Сталинград стал живым адом для каждого, кто там побывал. Развалины стали крепостью, разрушенные заводы скрывали в своих недрах бьющих без промаха снайперов, позади каждого станка и каждой конструкции притаилась нежданная смерть…Буквально за каждый шаг по земле приходилось бороться с защитниками города» . Таким образом, героизм советских солдат также внес немало в победу Красной армии под Сталинградом.

Таким образом, можно сказать, что причины поражения Германии под Сталинградом необходимо рассматривать в комплексе, беря во внимание и положение советской армии.

Заключение

Изучив взгляды противника на Сталинградскую битву, мы можем прийти к следующим выводам.

Во-первых, к началу Сталинградского сражения соотношение сил русских и немецких войск, по мнению немецких офицеров, складывалось не в пользу германской армии. Об этом свидетельствую воспоминания офицеров, непосредственно участвовавших в подготовке к сражению.

В свою очередь среди немецких солдат также находились и те, кто разделял взгляды высшего руководства Германии, и те, кто опасался последствий наступления. Об этом свидетельствуют воспоминания и письма, отправленные из Сталинграда.

Во-вторых, практически сразу после начала сражения за Сталинград меняется отношение немецких солдат к Красной Армии и самому Сталинграду и немецкому командованию. Начинает звучать недоумение - а стоит ли взятие Сталинграда таких жертв? Изменение настроений солдат можно проследить по их письмам. К концу Сталинградской битвы среди солдат преобладают пораженческие настроения и непонимание действий руководства. Некоторые и вовсе дезертируют или сдаются русским.

Что касается офицеров, руководящих наступлением, а затем и обороной «крепости» Сталинград, то они по-прежнему пытаются убедить высшее руководство отвести 6-ю армию на запад с целью ее сохранения.

В-третьих, причины поражения немецкой армии под Сталинградом немецкое офицерство рассматривает, как правило, с одной стороны - просчеты верховного командования, неспособность организовать снабжение окруженных солдат. Но и офицерство и солдаты указывают на то, что одной из причин поражения была отвага и готовность идти на жертвы русских солдат.

В итоге, причины поражения немцев под Сталинградом, с точки зрения немецких солдат и офицеров, можно разделить на субъективные - ошибки командования, падение морального духа немецкой армии, перебои и отсутствие снабжения, а также объективные - прежде всего это погода, которая осложняла доставку продовольствия в осажденный Сталинград, и самоотверженность русских солдат.

Таким образом, при анализе взглядов немецких солдат и офицеров на Сталинградское сражения, перед нами встает достаточно интересная картина, которая дополняет события, описанные в Отечественной литературе.

Список литературы

1. Адам, В. Катастрофа на Волге. Воспоминания адъютанта Паулюса Военная литература [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://militera.lib.ru/memo/german/adam/index.html. - Загл. с экрана.

2. Дерр, Г. Поход на Сталинград Военная литература[Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://militera.lib.ru/h/doerr_h/index.html. - Загл. с экрана.

3. Джонс, М. Сталинград. Как состоялся триумф Красной армии [Текст] М. Джонс; пер. с англ. М.П. Свириденкова. - М. : Яуза, Эксмо, 2007. - 384 с.

4. Манштейн, Э. Утерянные победы Военная литература [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://militera.lib.ru/memo/german/manstein/index.html. - Загл. с экрана.

5. Павлов, В.В. Сталинград. Мифы и реальность [Текст] В.В. Павлов. - Нева: Олма-Пресс, 2003. - 320 с.

6. Паулюс, Ф. Окончательный крах [Текст] Сталинград. К 60-летию сражения на Волге; пер. Н. С. Португалов - Сб. : Воениздат, 2002. - 203 с.

7. Письма немецких солдат и офицеров, окруженных под Сталинградом Российская газета [Электронный ресурс]. - Федеральный выпуск №5473 (97). Режим доступа: http://www.rg.ru/2011/05/06/pisma.html. - Загл. с экрана.

8. Последние письма немцев из Сталинграда Война и мир [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.warandpeace.ru/ru/news/view/32316/. - Загл. с экрана.

9. Самсонов, А.М. Сталинградская битва А.М. Самсонов Военная литература [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://militera.lib.ru/h/samsonov1/index.html.- Загл. с экрана.

10. Сталинград: цена победы. - М.-СПб., 2005. - 336 с.

11. Тейлор, А. Вторая мировая война А. Тейлор Военная литература [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://militera.lib.ru/h/taylor/index.html.- Загл. с экрана.

12. Цейтлер, К. Сталинградская битва Вестфаль З., Крейпе В., Блюментрит Г. и др. Роковые решения Библиотека Максима Мошкова [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://lib.ru/MEMUARY/GERM/fatal_ds. - Загл. с экрана.

13. Ширер, У. Взлет и паденрие Третьего рейха. Т. 2. У. Ширер Библиотека Максима Мошкова [Электронный ресурс]. - Режим доступа: lib.ru/MEMUARY/GERM/shirer2.txt_Contents.- Загл. с экрана.

О Сталинградской битве написано и сказано немало. Акцент чаще делался на факторах, позволивших Красной Армии переломить ход противостояния, гораздо меньше внимания уделено причинам провала вермахта.

За двумя зайцами

Немцы восприняли поражение под Сталинградом гораздо болезненней чем, скажем, в Курской битве. И дело не только в более ощутимых потерях. Для Гитлера город носящий имя Сталина был важной смысловой доминантой войны. Фюрер прекрасно понимал, что взятие Сталинграда могло бы нанести ощутимый удар по самолюбию советского вождя, и, возможно, деморализовать Красную Армию.

С другой стороны, покоренный Сталинград должен был стать плацдармом для успешного продвижения германской армии на юг – к Астрахани, и дальше к столь в важному в стратегическом значении нефтеносному району Закавказья. Осуществление этих целей происходило одновременно. Одна часть группировки немецких войск во главе с Фридрихом Паулюсом двинулась к Сталинграду, другая, возглавляемая Эвальдом фон Клейстом, направилась на юг.

Если бы Гитлер не погнался за двумя зайцами, а принял решение сконцентрироваться на Сталинграде, то перевес немцев в живой силе и технике, который наметился к началу боевых действий (так, по единицам авиации Люфтваффе превосходили советские ВВС в 10 раз), стал бы более ощутимым. И никто не знает, как мог при таком раскладе разворачиваться ход противостояния.

Роковая ошибка

Многие западные историки и военные эксперты выражают мнение, что разгром немецкой группировки под Сталинградом во многом предопределил запрет Гитлера выводить войска из котла. Тогда, по разным данным, в окружении оказалось от 250 до 330 тысяч военнослужащих вермахта. Отмени фюрер свое решение сразу, и у войск появился бы шанс вырваться из кольца, – были уверены немецкие генералы.

Но Гитлер был упрям, он все надеялся на чудо: «Мы ни при каких условиях не можем сдать Сталинград. Вновь захватить его нам уже не удастся». Автор ряда книг о Второй мировой войне британец Энтони Бивор писал: «Гитлером овладела навязчивая идея, что отступление 6-й армии от Сталинграда ознаменует собой окончательный уход немецких войск с берегов Волги».

На помощь Паулюсу стали спешно перебрасываться немецкие части с Кавказа, однако к тому времени 6-я армия была уже обречена. Советские войска под командованием Жукова, Рокоссовского и Ватутина безжалостно сжимали кольцо вокруг города, лишая немцев не только снабжения, но и малейшей надежды на спасение.

Непреодолимые руины

Германские войска после упорных боев к концу сентября 1942 года смогли преодолеть сопротивление 62-й армии генерала Василия Чуйкова и прорваться к центру города. Однако дальше продвижение немцев застопорилось. Помимо ожесточенного сопротивления защитников Сталинграда свою роль сыграли размеры города, на несколько десятков километров вытянувшегося вдоль правого берега Волги. В конце августа после серии мощных бомбовых ударов немецкой авиации многочисленные городские кварталы фактически были превращены в непроходимые руины.

Немецкие историки почти единогласно отмечают, что бомбардировка Сталинграда, превратившая город в настоящий ад, где каждый дом пришлось отвоевывать ценой больших потерь, стала крупным стратегическим промахом германского командования. К примеру, здание Облпотребсоюза, известное как Дом Павлова, советские бойцы удерживали в течение 58 дней. Так и не сумели немцы полностью овладеть заводом «Красные баррикады», в 400 метрах от которого располагался штаб Чуйкова.

Голод, холод, безнадега

К концу осени 1942 года положение вермахта стало критическим. Огромное количество трупов, еще большее число раненых, больных тифом, изнеможенных и голодных солдат, вынужденных по нескольку раз в день слышать из громкоговорителей предложение о сдаче в плен: все это создавало картину настоящего апокалипсиса.

Немцы оказались совершенно не готовы к суровым морозам, в войсках царила антисанитария, катастрофически не хватало продуктов. «Суп все водянистее, куски хлеба все тоньше. Нехватку можно покрыть только за счет убоя еще оставшихся лошадей. Но даже это невозможно», – вспоминал бывший солдат вермахта.

Лучше всего плачевное положение еще недавно бравых немецких вояк описывают слова генерала Ивана Людникова, к которому привели языка: «На ногах – что-то напоминающее огромные валенки на деревянных подошвах. Из-за голенищ вылезают пучки соломы. На голове поверх грязного ситцевого платка – дырявый шерстяной подшлемник. Поверх мундира – женская кацавейка, а из-под нее торчит лошадиное копыто».

Из рук вон плохо обстояли дела со снабжением 6-й армии. Воюющие под Сталинградом немецкие солдаты были до крайности возмущены, почему вместо боеприпасов, медикаментов, теплой одежды и продовольствия министерство пропаганды додумалось перебросить 200 тысяч газет и листовок, а также ящики с ненужными перцем, майораном и презервативами.

Ахиллесова пята

В помощь 6-й армии германским Генштабом были направлены итальянские, румынские, венгерские и хорватские части, которые должны были поддерживать Паулюса с флангов. Однако, как только позиции союзников подверглись более-менее серьезному удару со стороны советских войск, немецкому генералу уже пришлось ломать голову над тем, как вырваться из окружения.

О боеспособности союзников лучше всего расскажет исторический анекдот. После советской контратаки Бенито Муссолини поинтересовался у своего министра, не отступает ли итальянская армия. «Нет, дуче, она просто бежит», – услышал он в ответ.

Не лучше итальянцев воевали и румыны. Из описания командира немецкого саперного батальона Гельмута Вельца можно увидеть, что из себя представляли румынские офицеры: «Их окутывает целое облако одеколона. Несмотря на усы, выглядят они довольно бабисто. Черты их загорелых лиц с пухлыми бритыми щеками расплывчаты». Советские военные этих щёголей с подведенными бровями, напудренными и подкрашенными лицами называли «персонажами из оперетты».

После сталинградской капитуляции немецкие союзники, лишившись наиболее боеспособных частей, уже не могли оказывать сколь-нибудь серьезной поддержки Германии на Восточном фронте. Наблюдая за избиением союзных войск под Сталинградом, окончательно от планов вмешаться в войну на стороне Оси отказалась и Турция.