Телега жизни (Пушкин). «Телега жизни» А

«Телега жизни» Александр Пушкин

Хоть тяжело подчас в ней бремя,
Телега на ходу легка;
Ямщик лихой, седое время,
Везет, не слезет с облучка.

С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошел! . . . . . . .

Но в полдень нет уж той отваги;
Порастрясло нас: нам страшней
И косогоры и овраги:
Кричим: полегче, дуралей!

Катит по-прежнему телега;
Под вечер мы привыкли к ней
И дремля едем до ночлега,
А время гонит лошадей.

Анализ стихотворения Пушкина «Телега жизни»

Во время южной ссылки Александр Пушкин почти все время пребывал в довольно мрачном расположении духа, мысленно проклиная не только собственную судьбу, но и людей, причастных к его изгнанию из Санкт-Петербурга. Именно в этот период в творчестве поэта появляются саркастические и даже издевательские нотки, автор пытается обобщить все происходящее и наделить неким философским смыслом.

Итогом таких попыток можно считать стихотворение «Телега жизни», которое было написано в 1823 году. Поэт в это время находился в Одессе и вынужден был служить в канцелярии генерал-губернатора Михаила Воронцова, выполняя мелкие и никому особо не нужные поручения. Согласно воспоминаниям очевидцев, последней каплей, которая переполнила чашу терпения поэта, стала поезда за город с целью выяснить, насколько сильно пострадали посевы пшеницы от полчища саранчи. Считается, что именно после этого случая Пушкин не только составил дерзкий отчет для своего начальника, но и написал стихотворение «Телега жизни», в котором излил всю свою желчь и язвительность.

Философское отношение к действительности, которую поэт был не в состоянии изменить, натолкнуло его на весьма удачный литературный образ. В результате Пушкин сравнил человеческую жизнь с телегой, которая «на ходу легка», хотя порой и вынуждена вести тяжелый груз. К нему автор причисляет мысли, чувства и поступки людей, которые, тем не менее, не в состоянии ускорить либо замедлить ход жизни-телеги. Повлиять на это можем лишь мы сами, когда «рады голову сломать» ради того, чтобы поскорее добраться к намеченной цели, какой бы призрачной и нелепой она ни казалась со стороны.

Юность Пушкин сравнивает с ранним утром, когда человек лишь садиться в телегу и несется на ней во всю прыть по ухабам и бездорожью, не считаясь со временем и собственными силами. Однако когда наступает полдень, который в трактовке автора символизирует зрелость разума и тела, «нам страшней и косогоры, и овраги». Это означает, что с годами человек не только приобретает некоторую мудрость, но и становится куда как более осторожным, понимая, что на извилистой дорожке даже в добротной и прочной телеге можно запросто свернуть себе шею.

Ну и, наконец, в жизни практически каждого человека наступает тот период, когда ему уже вообще никуда не хочется ехать. У Пушкина вечер символизирует старость, когда человек, проехавший огромный путь, уже настолько сроднился со своей жизнью-телегой, что уже попросту перестает замечать ее привлекательные стороны, радоваться и огорчаться, любить и страдать. На этом этапе все мы «дремля, едем до ночлега, а время гонит лошадей».

Таким образом, Пушкин сравнил человеческую жизнь с поездкой на скрипучей телеге, и это путешествие лишь вначале дает каждому из нас ощущение радости, вдохновляет на дерзкие поступки и заставляет не замечать препятствий. Однако с возрастом жизнь становится в тягость даже оптимистам, которые, не видя для себя более интересного пути, теряют к такой поездке всякий интерес и раздражаются каждый раз, когда попадают в ухабы.

Примечательно, что это стихотворение было опубликовано практически сразу же после того, как Пушкин вернулся из южной ссылки. Однако в журнале «Московский телеграф» вышла видоизмененная версия этого произведения, из которого Петр Вяземский убрал нецензурные выражения, к которым поэт любил прибегать в моменты крайнего раздражения. Пушкин же, отправляя рукопись Вяземскому, заранее предупредил, что тот может вносить правки по своему усмотрению, признавая тем самым, что «Телега жизни» была написана им под воздействием затяжной депрессии.

Муж мой знает наизусть всего Евгения Онегина.Матерного.
Честно,я впервые от него услышала такую версию недавно))
Он рассказывает,что в 80-х годах в Ригу приезжал Евтушенко.И со сцены (не забывайте,был Советский Союз),прочитал поэму Пушкина,якобы в первоисточнике.Который литераторы скрывают))
Отец моего мужа каким-то образом заполучил бобину(кто не знает,такая кассета была для старых магнитофонов) с записью того концерта.
А Дайнис выучил его наизусть))
Евтушенко я не нашла в сети, а вот Олега Даля,да.
Осторожно,мат! (Кстати,нашли эту запись уже после смерти великолепного актера, в его домашнем архиве)

И если кто-то сомневается в подлинности этой поэмы,приписывая ее тому же Евтушенко,то эти стихи уж точно пушкинские))-

С утра садимся мы в телегу,

Мы рады голову сломать

И, презирая лень и негу,

Кричим: пошёл! ебёна мать!

(«Телега жизни»)

Молчи ж, кума; и ты, как я, грешна,

А всякого словами разобидишь;

В чужой пизде соломинку ты видишь,

А у себя не видишь и бревна!

(«От всенощной вечор...»)

Подойди, Жанета,

А Луиза - поцелуй,

Выбрать, так обидишь;

Так на всех и встанет хуй,

Только вас увидишь.

(«Сводня грустно за столом»)

Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лариса микроскоп
И говорит: "Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, ё..."

Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и чёрный ус,
Другой за деньги - понимаю,
Другой за то, что был француз,
Клеон - умом её стращая,
Дамис - за то, что нежно пел.
Скажи теперь, мой друг Аглая,
За что твой муж тебя имел?

Пишут,конечно,что подобные стишки великий поэт сочинял для друзей.для узкого круга.Ну так тем более,интересно почитать))
"..Поэт любил ввернуть крепко «загнуть». К примеру, пишет Вяземскому из Болдина: «...Заехал я в глушь Нижнюю, да и сам не знаю, как выбраться? Точно еловая шишка в жопе; вошла хорошо, а выйти, так и шершаво». И до последних дней своих и в общении, и в письмах, и в стихах Пушкин не стеснялся в выражениях.
Земной поклон няне Арине Родионовне: она сыграла немалую роль в формировании личности Пушкина. Но главное в другом: поэт, как губка, впитывал речь простолюдинов, язык улиц, базаров и кабаков - народный ЯЗЫК. Он утверждал: «Разговорный язык простого народа... достоин также глубочайших исследований. А творчество народа НЕМЫСЛИМО БЕЗ КРЕПКИХ ВЫРАЖЕНИЙ, НЕОТДЕЛИМО ОТ СОЧНОГО МАТА.
НО ВЕДЬ НАРОДНОСТЬ СОСТОИТ НЕ В ТОМ, чтобы слепо переносить все, услышанное в подворотне, на страницы книг. Верно. Но и не в том, чтобы ВСЕ, услышанное в подворотне, считать грязью. Язык - душа народа; душу нельзя кромсать по кускам. Это - удел не поэтов, а мясников. Именно потому Пушкин безмерно сокрушался по поводу «Бориса Годунова»: «...одного жаль - в «Борисе» моём выпущены народные сцены, да матерщина французская и отечественная. ВСЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ ЖИЗНЬ АЛЕКСАНДРА ПУШКИНА - борьба против лицемерия, затхлости, за то, чтобы о нашей поэзии с полным правом можно было сказать: Там русский дух... там Русью пахнет!».-Александр Сидоров-"Мама,я Пушкина люблю!"
на фото памятник Пушкину в Эфиопии.Подписан-Нашему поэту))

"Здесь вижу двух озер лазурные равнины..." Фото: Николай Богатырев

Телега жизни

Хоть тяжело подчас в ней бремя, Телега на ходу легка; Ямщик лихой, седое время, Везет, не слезет с облучка.

С утра садимся мы в телегу; Мы рады голову сломать И, презирая лень и негу, Кричим: пошел! . . . . . . .

Но в полдень нет уж той отваги; Порастрясло нас: нам страшней И косогоры и овраги: Кричим: полегче, дуралей!

Катит по-прежнему телега; Под вечер мы привыкли к ней И дремля едем до ночлега, А время гонит лошадей.

Деревня

Приветствую тебя, пустынный уголок,

Приют спокойствия, трудов и вдохновенья,

Где льется дней моих невидимый поток

На лоне счастья и забвенья.

Я твой - я променял порочный двор Цирцей,

Роскошные пиры, забавы, заблужденья

На мирный шум дубров, на тишину полей,

На праздность вольную, подругу размышленья.

Я твой - люблю сей темный сад

С его прохладой и цветами,

Сей луг, уставленный душистыми скирдами,

Где светлые ручьи в кустарниках шумят.

Везде передо мной подвижные картины:

Здесь вижу двух озер лазурные равнины,

Где парус рыбаря белеет иногда,

За ними ряд холмов и нивы полосаты,

Вдали рассыпанные хаты,

На влажных берегах бродящие стада,

Овины дымные и мельницы крилаты;

Везде следы довольства и труда...

Я здесь, от суетных оков освобожденный,

Учуся в истине блаженство находить,

Свободною душой закон боготворить,

Роптанью не внимать толпы непросвещенной,

Участьем отвечать застенчивой мольбе

И не завидывать судьбе

Злодея иль глупца - в величии неправом.

Оракулы веков, здесь вопрошаю вас!

В уединении величавом

Слышнее ваш отрадный глас.

Он гонит лени сон угрюмый,

К трудам рождает жар во мне,

И ваши творческие думы

В душевной зреют глубине.

Но мысль ужасная здесь душу омрачает:

Среди цветущих нив и гор

Друг человечества печально замечает

Везде невежества убийственный позор.

Не видя слез, не внемля стона,

На пагубу людей избранное судьбой,

Здесь барство дикое, без чувства, без закона,

Присвоило себе насильственной лозой

И труд, и собственность, и время земледельца.

Склонюсь на чуждый плуг, покорствуя бичам,

Здесь рабство тощее влачится по браздам

Неумолимого владельца.

Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,

Надежд и склонностей в душе питать не смея,

Здесь девы юные цветут

Для прихоти бесчувственной злодея.

Опора милая стареющих отцов,

Младые сыновья, товарищи трудов,

Из хижины родной идут собой умножить

Дворовые толпы измученных рабов.

Почто в груди моей горит бесплодный жар

И не дан мне судьбой витийства грозный дар?

Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный

И рабство, падшее по манию царя,

И над отечеством свободы просвещенной

Взойдет ли наконец прекрасная заря?

Я знаю край: там на брега Уединенно море плещет; Безоблачно там солнце блещет На опаленные луга; Дубрав не видно - степь нагая Над морем стелется одна.

Ревет ли зверь в лесу глухом,

Трубит ли рог, гремит ли гром,

Поет ли дева за холмом -

На всякой звук

Свой отклик в воздухе пустом

Родишь ты вдруг.

Ты внемлешь грохоту громов

И гласу бури и валов,

И крику сельских пастухов -

И шлешь ответ;

Тебе ж нет отзыва... Таков

И ты, поэт!

Цветок

Цветок засохший, безуханный, Забытый в книге вижу я; И вот уже мечтою странной Душа наполнилась моя:

Где цвёл? когда? какой весною? И долго ль цвёл? И сорван кем, Чужой, знакомой ли рукою? И положен сюда зачем?

На память нежного ль свиданья, Или разлуки роковой, Иль одинокого гулянья В тиши полей, в тени лесной?

И жив ли тот, и та жива ли? И нынче где их уголок? Или уже они увяли, Как сей неведомый цветок?

Поэт

Пока не требует поэта К священной жертве Аполлон, В заботах суетного света Он малодушно погружен; Молчит его святая лира; Душа вкушает хладный сон, И меж детей ничтожных мира, Быть может, всех ничтожней он.

Но лишь божественный глагол До слуха чуткого коснется, Душа поэта встрепенется, Как пробудившийся орел. Тоскует он в забавах мира, Людской чуждается молвы, К ногам народного кумира Не клонит гордой головы; Бежит он, дикий и суровый, И звуков и смятенья полн, На берега пустынных волн, В широкошумные дубровы...

Пора, мой друг, пора! покоя сердца просит - Летят за днями дни, и каждый час уносит Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём Предполагаем жить, и глядь - как раз - умрем. На свете счастья нет, но есть покой и воля. Давно завидная мечтается мне доля - Давно, усталый раб, замыслил я побег В обитель дальнюю трудов и чистых нег.

Установили бы Вы себе на телефон приложение для чтения статей сайта epochtimes?

Телега жизни

Хоть тяжело подчас в ней бремя,
Телега на ходу легка;
Ямщик лихой, седое время,
Везет, не слезет с облучка.

5 С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошёл, <ебёна мать!>

10 Но в полдень нет уж той отваги;
Порастрясло нас; нам страшней
И косогоры и овраги;
Кричим: полегче, дуралей!

15 Катит по-прежнему телега;
Под вечер мы привыкли к ней
И, дремля, едем до ночлега -
А время гонит лошадей.

Примечания

Цитаты-комментарии:

• Сам Пушкин в произведениях не брезговал матерными выражениями. Он их называл «русским титулом». Посылая кн. П. А. Вяземскому стих<отворение> «Телега жизни» (1823 г.) со строкой: «Кричим: <„>валяй,< >ебена мать<“>», Пушкин прибавлял: «Можно напечатать, пропустив русский титул».

• Вторую категорию составляют стихотворения, лишенные какой-либо фривольности, но с грубыми вульгаризмами. К таким стихотворениям можно отнести куплеты на слова: «С позволения сказать » (1816 г.), «Гауншильд и Энгельгардт » (1817 г.), «К портрету П. П. Каверина » (1817 г.), «На Каченовского» («Бессмертною рукой раздавленный зоил») (1818 г.), «27 мая 1819 г. » («Веселый вечер в жизни нашей»), «К Ф. Ф. Юрьеву » (1819 г.), «На Аракчеева » («Всей России притеснитель») (1818-1820 гг.), «На Стурдзу » («Холоп венчанного солдата») (1818-1820 гг<.>), «Дельвигу » <(«>Друг Дельвиг, мой парнасский брат") (1821 г.), «Мой друг, уже три дня » (1822 г.), «Вигелю » («Проклятый город Кишинев») (1823 г.), «Телега жизни» (1823 г.), «Мне жаль великия жены » (1824 г.), «Рефутация Беранжера » (1827 г.), «На картинки к „Евгению Онегину“ » («Вот перешед чрез мост Кокушкин»<)> (1829 г<.)>, «Как весенней теплою порою » (1830? г.), «Любезный Вяземский, поэт и камергер » (1831 г.) и «И дал<е> мы пошли» (1832 г.).
  Из перечисленных стихотворений необходимо остановиться на «Телеге жизни» и «И дале мы пошли». Текст первого стихотворения со строко<й>: «Кричим: „пошел, ебёна мать“» Пушкин послал Вяземскому как оконча<т>ельный и, лишь имея в виду невозможность его для печати, соглашался на исключение из текста «русского титула», который следовательно в общей концепции стихотворения представлялся Пушкину существенно важным<.> Аналогичный случай имеем и в стихотворении «И дале мы пошли». Из рукописи видно, что стих «Тут звучно пёрнул он - я взоры потупил» представляет собою окончательную редакцию, а редакция: «Тут звучно лопнул он - я взоры потупил»<,> приписанная на полях, является вынужденной цензурными соображениями. Здесь, как и в «Телеге жизни»<,> нецензурные вульгаризмы отнюдь не несут комической функции.

• В стихотворении «Телега жизни» поэт отразил этот путь в древних образах-символах: жизнь - путь, молодость - утро, зрелость - день, старость - вечер, смерть - ночь. Для него жизненный путь - бессмысленное движение из небытия в небытие, свершающееся «само собой», независимо от воли человека. Сознательно сниженный, деромантизированный образ телеги, дребезжащей на рытвинах и ухабах, не дает обмануться насчет позиции автора: нет в жизни ничего возвышенного и прекрасного. Ужасает читателя подчеркнуто бесстрастный, равнодушный тон повествования: так есть, бороться бессмысленно, ибо как бы ни вел себя человек, чего бы ни хотел,

Бессмысленность окружающего мира не может не ужаснуть мыслящего человека. Для поэта, удивительно рано осознавшего свое призвание, она вдвойне трагична: ведь его талант, его ум и душа ни к чему в мире, лишенном высшего замысла и цели!