Какой была религиозная политика екатерины 2. Церковная политика


28 июня 1762 г. в результате государственного переворота власть перешла к Екатерине 11, которая объявила указ Петра III 21 марта 1762 г. «святотатственным посягательством» на церковные имения, «неполезным учреждением, которое учинено без всякого порядка и рассмотрения». Императрица заверяла духовных деятелей в отсутствии у нее «намерения и желания присвоить себе церковные земли». 12 августа 1762 г. она подписала указ о возвращении всех вотчин духовенству. Но это был тактический ход. Стремясь успокоить духовенство, Екатерина II действовала осмотрительно и осторожно, подготавливая широкомасштабную программу секуляризации церковных имений.

27 ноября 1762 г. указом императрицы была образована Комиссия о духовных имениях, по своей значимости приравненная к коллегии, под председательством действительного тайного советника Г.Н.Теплова в составе обер-прокурора Св. Синода А.С.Козловского, трех высших иерархов Церкви и трех наиболее влиятельных вельмож из духовных и светских лиц 224 . 29 ноября 1762 г. последовала специальная инструкция, которая определяла ее компетенцию и порядок деятельности; инструкция обязывала Комиссию составить описи монастырской синодальной, церковной и архиерейской земельной собственности, и зафиксировать крестьянские повинности. Комиссия составила об этом основной законопроект, разъясняющий положения и другие нормативные акты, которые легли в основу реформы церковного землевладения.

1762 год был отмечен небывалым размахом волнений монастырских крестьян. Поводом к волнениям явилась отмена Екатериной II указа Петра III об отобрании монастырских земель и крестьян в казну. На подавление волнений были направлены воинские команды. В августе 1762 - июле 1763 гг. были изданы указы о принятии мер к прекращению волнений монастырских крестьян. В числе этих мер было некоторое сокращение повинностей крестьян.

Непосредственное проведение секуляризации церковных имений было возложено на Коллегию экономии, воссозданную 12 мая 1763 г. 225 , действующую согласно специальной инструкции от 6 июня 1763 г. На места были посланы 77 обер-офицеров, которые составили подробные описания монастырских владений.

26 февраля 1764 г. вышел указ о секуляризации церковных владений - в большинстве в великорусских епархиях 226 . Все имения Синода, архиерейских кафедр и монастырей поступали в казну и передавались в управление Коллегии экономии. Численность монастырей сократилась втрое, разделенных отныне на штатные (взятые на содержание государством) и заштатные, которым предстояло существовать «собственным иждивением». Указом 10 апреля 1786 г. была проведена секуляризация монастырских имений в Киевской, Черниговской и Новгород-Северской, а указом от 26 апреля 1788 г. - в Екатеринославской, Курской и Воронежской епархиях- 27 . (О секуляризации монастырских имений см. в гл. 3. «Монастыри и монашество».)

Секуляризация церковных земель лишила церковную оппозицию ее материальной базы. Последней вспышкой церковной фронды явилось выступление в защиту старых (досинодальных) порядков (особенно против секуляризации церковных имушеств) митрополита Ростовского и Ярославского Арсения Мацеевича.

Митрополит Арсений был яркой и одаренной личностью в русской церковной иерархии. Он не мирился с вторжением светских властей в церковные дела. Мацеевич неоднократно посылал в Синод «доношения» против политики правительства по отношению к Православной Церкви. Последнее его «доношение» от 10 марта 1763 г. было направлено против вторжения представителей светской власти в хозяйственные дела его епархии. А еще в феврале 1763 г. в ростовском соборе Мацеевич совершил обряд «отлучения» против «восстающих на церкви Божии», на их «советников», а также и на тех, кто покушался на церковные имения (имелась ввиду предстоящая их секуляризация).

За свои выступления Мацеевич был вызван на суд в Синод. Он был лишен сана и сослан в Николо-Корельский монастырь. Но он продолжал свои протесты и нашел сочувствующих среди северного монашества. В 1767 г. по доносу его судили вторично. Приговор, вынесенный Мацеевичу в соответствии с указом Екатерины II, гласил: «1) Лишить монашеского звания; обряд рас-стрижения совершить в самой губернской (Архангельской. -В.Ф.) канцелярии; 2) одеть в мужицкую одежду и переименовать в Андрея Враля; 3) сослать на вечное и безысходное содержание в Ревель под неусыпный надзор; 4) бумаги, чернил и даже береста (!) ему не давать; 5) не допускать к нему ни под каким видом никого. И, одним словом, так его содержать, чтобы и караульные не только о состоянии его, но ниже и о сем его гнусном имени не знали». Караульных солдат предписано было взять из местного гарнизона, в большинстве не знающих русского языка 228 . Арсений Мацеевич умер в каземате 28 февраля 1772 г. Расправа над ним произвела устрашающее впечатление на русских иерархов.

В Сибири велось следствие против митрополита Тобольского и Сибирского Павла (Канюшкевича), в котором видели «врага» секуляризации церковных имений. Дело было основано на подозрениях, которые не оправдались. Он также подвергся суровым репрессиям и в итоге был лишен кафедры и отправлен «на покой» в Киево-Печерскую лавру.

В связи с секуляризацией с приходов были сняты некоторые прежние платежи в пользу архиерейских домов. Как сообщает

А. В.Карташев, Екатерина «вела разведку и о других архиереях, недружелюбно встретивших секуляризацию» 229 .

Таковы были суровые меры просвещенной монархини к иерархам, противящимся ее воле. Кредо Екатерины II, высказанное ею еще в 1761 г.: «Уважать веру, но никак не давать ей влиять на государственные дела» 230 . По вступлении на престол в речи к Синоду она прямо и без обиняков заявила, что архиереи не только служители алтаря и духовные наставники, но в первую очередь «государственные особы», ее «вернейшие подданные», для которых «власть монарха выше законов евангельских».

Были приняты меры к улучшению положения приходского духовенства. Указами 1764-1765 гг. отменялись все «окладные сборы», которые приходское духовенство обязано было платить архиерею, отменялись или закреплялись жесткими тарифами обременительные подати за поставление, за переводы с должности. Отныне епископат переходил на казенное содержание от доходов секуляризованных церковных имений, «архиерейское тягло» осталось в прошлом. Архиереям запрещалось лишать священнослужителей сана без разрешения Синода, применять телесные наказания (указы 1765-1766). Изменился и характер архиерейского суда: вместо кары устрашающей и публичной, насилий, унижавших достоинство духовного лица, в практику вошли наказания исправительные, «келейные» по соображениям поддержки авторитета духовных лиц. Но «традиционный дух властительства по-прежнему царил в архиерейских домах» 231 . Наряду с этим в 1784 г. последовал новый «разбор» духовенства: снова было предписано (как и в былые «разборы») «безместных» священно- и церковнослужителей приписывать к податным сословиям, а «годных» (к воинской службе) сдавать в рекруты.

Изданный в 1773 г. указ провозглашал Синоду принцип веротерпимости. «Как Всевышний Бог терпит на земле все веры, - говорилось в указе, - то и Ее Величество из тех же правил, сходствуя Его святой воле, в сем поступать изволит, желая только, чтобы между ее подданными всегда любовь и согласие царили» 212 . Мусульмане получили свободу строить мечети и свои духовные школы, а муллам было даже назначено и содержание из казны, равно как и буддийским ламам. (Указы 1788 и 1794 гг. 211)

Павел I в начале своего царствования ввел ряд льгот для духовенства. По восшествии на престол 6 декабря 1796 г. Павел I, по ходатайству Св. Синода, своим первым указом освободил духовных лиц от телесного наказания за уголовные преступления в гражданских судах до момента лишения сана, так как наказание, «чинимое в виду тех самых прихожан, кои получали от них спасительные тайны, располагает их к презрению священного сана» 214 . В тот же день Павел I издал указ о приведении к присяге на верность императору и крепостных крестьян, чего ранее не бывало. Многие крестьяне восприняли его как закон, освобождающий их от крепостной зависимости. В конце 1796 - начале 1797 гг. прокатились массовые крестьянские волнения, которыми были охвачены 32 губернии. К бунтующим крестьянам присоединился и ряд приходских священников. 29 января 1797 г. Павел I издал Манифест, в котором говорилось: «Духовные, наипаче же священники приходские, имеют обязанность предостерегать прихожан своих противу ложных и вредных разглашений и утверждать в благонравии и повиновении господам своим, памятуя, что небрежение их о словесном стаде, им вверенном, как в мире сем взыщется начальством их, таки в будущем веке должны будут дать ответ пред страшным судом Божиим» 235 .

1 мая 1797 г. издано «Обращение» к архиереям, дабы они «за поведением священно- и церковнослужителей имели строгое наблюдение, стараясь всемерно предупреждать и отвращать народные возмущения». Указывалось, чтобы тех пастырей, которые приведут в послушание толпу, «отмечать пристойными почестями или переводить их на выгоднейшие места». Если же, наоборот, «будет примечено хотя бы только подозрение к наклонению крестьян к возмущению, то такового немедленно брать в консисторию и приход поручить другому, для увещевания же крестьян посылать надежнейшего священника» 236 . Были подтверждены указы Екатерины II, запрещавшие священникам писать челобитные для крестьян. Характерно, что указ 1798 г. об отмене права выбора прихожанами приходских священников мотивирован и таким обстоятельством: «По происшедшим в некоторых губерниях ослушаниям крестьян противу своих помещиков мшиие из священников и церковнослужителей вместо того, чтобы подолгу их, правилами церковными и регламентом духовным предписанному, наставлять прихожан своих благонравию и повиновению властям, над ним поставленным, сами к противному тому подавали повод». В 1800 г. вновь были ведены телесные наказания для приходского духовенства, отмененные указом 6 декабря 1796 г.’’ 7

Однако прочие льготы и облегчения для сельского духовенства были сохранены и установлены новые. Увеличены земельные участки сельским приходам, на 112% увеличено жалованье от казны приходским священникам, были приняты меры к призрению и обеспечению вдов и сирот священников. В 1797 г. все духовное сословие было освобождено от сборов на содержание полиции. Царские милости распространились и на епархиальное духовенство. Расходы казны на содержание епархии возросли с 463 тыс. до 982 тыс. руб. В 1797 г. были удвоены размеры земельных участков архиерейских домов, а также дополнительно выделены мельницы, рыбные ловли и пр. угодья.

В 1800 г. Павел I ввел награждение гражданскими орденами духовных лиц за особые заслуги. Первым был награжден митрополит Московский Платон (Левшин). Рассказывают, что он умолял Павла не удостаивать его этой чести и дать возможность «умереть архиеерем, а не кавалером», но в конечном счете, чтобы «не прогневить» монарха, принял эту награду. Но будучи неуравновешенного и вспыльчивого нрава, Павел часто подвергал и высоких духовных особ опале. Так, среди них пострадал выдающийся церковный деятель митрополит Новгородский и С.-Петербургский Гавриил (Петров) только за то, что к нему благоволила Екатерина II. Павел оставил за ним только Новгородскую кафедру, с которой он в 1799 г. вынужден был уйти «на покой».

В коронационном манифесте 5 апреля 1797 г. Павел I объявил себя главой Русской Православной Церкви 218 . Это потом было закреплено в «Своде законов Российской империи» (1832 г.). Его статья 42-я (Т. I, ч. 1-я) гласила: «Император, яко христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов и блюститель правоверия и всякого в Церкви святого благочестия».

При Павле I провозглашена веротерпимость к «раскольникам». Разрешена свободная деятельность старообрядческой церкви. Старообрядцам возвратили отобранные у них книги. Но предусматривались наказания для уклонявшихся в раскол.

Проявлялась терпимость к униатам Белоруссии и Правобережной Украины: Киевская, Минская, Житомирская и Брацлавская епархии были предупреждены о том, что нельзя силой обращать униатов в православную веру. Священников, нарушивших этот запрет, лишали приходов. В 1798 г. был учрежден Департамент римско-католического исповедания. В ведении его находились как католики, так и униаты, за которыми признавалась свобода вероисповедания.

Павел I проводил благожелательную политику по отношению к католичеству. Он охотно отозвался на просьбу ликвидированного Наполеоном в 1798 г. при захвате о. Мальты Ордена Иоаннитов принять их под свое покровительство. Став магистром Мальтийского ордена, Павел наградил орденом святого Иоанна Иерусалимского некоторых епископов, а придворных священников возвел в звание кавалеров ордена.

Павел дал приют иезуитам, позволив им избрать своего викария в России. В 1799 г. Павел благосклонно принял генерала иезуитского ордена пастора Гавриила Грубера, который добился от него разрешения для иезуитов открывать «богоугодные заведения» в Петербурге. В 1800 г. иезуитам был передан в Петербурге католический храм св. Екатерины, при котором была основана иезуитская коллегия. Возможно, не без внушений Грубера Павел проникся идеей воссоединения католической и православной церквей. План Грубера (о воссоединении церквей) Павел направил в Синод. Первоприсутствовавший в Синоде митрополит С.-Петербургский Амвросий (Подобедов), решительно выступил против предложения иезуита. Амвросия поддержал весь Синод. Поскольку еще в 1773 г. орден иезуитов был запрещен папой Климентом XIV, Павел добился от папы Пия VII издания 7 марта 1801 г. буллы о восстановлении иезуитского ордена в пределах России. Она вступила в силу уже при Александре I.

Екатерина II – Всероссийская императрица , правившая государством с 1762 по 1796 год. Эпоха её правления – это усиление тенденций крепостничества, всесторонние расширение привилегий дворянства, активная преобразовательная деятельность и активная же внешняя политика, направленная на реализацию и завершение некоторых планов .

Вконтакте

Цели внешней политики Екатерины II

Императрица преследовала две основные внешнеполитические цели :

  • усиление влияния государства на международной арене;
  • расширение территории.

Эти цели были вполне достижимы в геополитических условиях второй половины XIX века. Главными соперниками России в это время были: Великобритания, Франция, Пруссия на Западе и Османская империя на Востоке. Государыня придерживалась политики «вооружённого нейтралитета и альянсов», заключая выгодные союзы и расторгая их при первой необходимости. Императрица никогда не следовала в фарватере чьей-то внешней политики, стараясь всегда придерживаться самостоятельного курса.

Основные направления внешней политики Екатерины II

Задачи внешней политики Екатерины II (кратко)

Основными внешнеполитическими задачами, требовавшими решения, были:

  • заключение окончательного мира с Пруссией (после Семилетней войны)
  • сохранение позиций Российской империи на Балтике;
  • решение польского вопроса (сохранение или раздел Речи Посполитой);
  • расширение территорий Российской империи на Юге (присоединение Крыма, территорий Причерноморья и Северного Кавказа);
  • выход и полное закрепление российского морского флота на Чёрном море;
  • создание Северной системы, союза против Австрии и Франции.

Основные направления внешней политики Екатерины 2

Таким образом, основными направлениями внешней политики были:

  • западное направление (Западная Европа);
  • восточное направление (Османская Империя, Грузия, Персия)

Некоторые историки также выделяют

  • северо-западное направление внешней политики, то есть отношения со Швецией и положение на Балтике;
  • балканское направление, имея в виду знаменитый Греческий проект.

Реализация внешнеполитических целей и задач

Реализация внешнеполитических целей и задач может быть представлена в виде следующих таблиц.

Таблица. «Западное направление внешней политики Екатерины II»

Внешнеполитическое событие Хронология Итоги
Прусско-русский союз 1764 Начало формирования Северной системы (союзнические отношения с Англией, Пруссией, Швецией)
Первое разделение Речи Посполитой 1772 Присоединение восточной части Белоруссии и части латвийских земель (часть Ливонии)
Австро-прусский конфликт 1778-1779 Россия заняла позицию арбитра и фактически настояла на заключении воюющими державами Тешенского мира; Екатерина выставила свои условия, приняв которые, воюющие страны восстанавливали нейтральные отношения в Европе
«Вооружённый нейтралитет» относительно вновь образовавшегося США 1780 Россия не поддерживала ни одну из сторон в англо-американском конфликте
Антифранцузская коалиция 1790 Начало формирование Екатериной второй Антифранцузской коалиции; разрыв дипотношений с революционной Францией
Второе разделение Речи Посполитой 1793 Империи отошла часть Центральной Белоруссии с Минском и Новороссия (восточная часть современной Украины)
Третье Раздел Речи Посполитой 1795 Присоединение Литвы, Курляндии, Волыни и Западной Белоруссии

Внимание! Историки предполагают, что формирование Антифранцузской коалиции было предпринято императрицей, что называется, «для отвода глаз». Она не хотела, чтобы Австрия и Пруссия внимательно отнеслись к польскому вопросу.

Вторая антифранцузская коалиция

Таблица. «Северо-западное направление внешней политики»

Таблица. «Балканское направление внешней политики»

Балканы становятся объектом пристального внимания русских правителей начиная именно с Екатерины II. Екатерина, как и её союзники в Австрии, стремились ограничить влияние Османской империи в Европе. Для этого необходимо было лишить её стратегических территорий в районе Валахии, Молдавии и Бессарабии.

Внимания! Императрица планировала Греческий проект ещё до рождения второго внука, Константина (отсюда и выбор имени).

Он не был реализован из-за:

  • изменения планов Австрии;
  • самостоятельного завоевания Российской империей большой части турецких владений на Балканах.

Греческий проект Екатерины II

Таблица. «Восточное направление внешней политики Екатерины II»

Восточное направление внешней политики Екатерины 2 было приоритетным. Она понимала необходимость закрепления России на Чёрном море, а также понимала, что нужно ослабить позиции Османской империи в этом регионе.

Внешнеполитическое событие Хронология Итоги
Русско-турецкая война (объявлена Турцией России) 1768-1774 Ряд знаменательных побед вывел Россию в ряд самых сильных в военном плане европейских держав (Козлуджи, Ларга, Кагул, Рябая Могила, Чесмен). Подписанный в 1774 году Кучюк-Кайнарджийский мирный договор оформил присоединения к России Приазовья, Причерноморья, Прикубанья и Кабарды. Крымское ханство становилось автономным от Турции. Россия получала право держать военный флот на Чёрном море.
Присоединение территории современного Крыма 1783 Крымским ханом стал ставленник Империи Шахин Гирей, территория современного Крымского полуострова вошла в состав России.
«Шефство» над Грузией 1783 После заключения Георгиевского трактата, Грузия официально получила защиту и покровительство Российской империи. Ей это было необходимо для укреплении обороны (нападения со стороны Турции или Персии)
Русско-турецкая война (развязана Турцией) 1787-1791 После ряда значительных побед (Фокшаны, Рымник, Кинбурн, Очаков, Измаил), Россия вынудила Турцию подписать Ясский мир, по которому последняя признавала переход Крыма России, признавала Георгиевский трактат. Также России переходили территории в междуречье Буга и Днестра.
Русско-персидская война 1795-1796 Россия значительно укрепила позиции в Закавказье. Получила контроль над Дербентом, Баку, Шемахой и Ганджей.
Персидский поход (продолжение Греческого проекта) 1796 Планам масштабного похода на Персию и Балканы не суждено было осуществиться. В 1796 году императрица Екатерина II умерла. Но, нужно отметить, что начала похода было вполне удачным. Полководец Валериан Зубов сумел захватить ряд персидских территорий.

Внимание! Успехи государства на Востоке были связаны, прежде всего, с деятельностью выдающихся полководцев и флотоводцев, «екатериниских орлов»: Румянцева, Орлова, Ушакова, Потёмкина и Суворова. Эти генералы и адмиралы подняли престиж русской армии и русского оружия на недосягаемую высоту.

Необходимо отметить, что ряд современников Екатерины, в том числе и прославленный полководец Фридрих Прусский, считали, что успехи её генералов на Востоке следствие, всего лишь, ослабления Османской империи, разложения её армии и флота. Но, даже если это и так, ни одна держава, кроме России, не могла похвастаться подобными достижениями.

Русско-персидская война

Итоги внешней политики Екатерины II второй половины XVIII века

Все внешнеполитические цели и задачи Екатериной были с блеском выполнены:

  • Российская империя закрепилась на Чёрном и Азовском море;
  • подтвердила и обезопасила северо-западную границу, укрепилась на Балтике;
  • расширила территориальные владения на Западе после трёх разделов Польши, вернув все земли Чёрной Руси;
  • расширила владения на юге, присоединив Крымский полуостров;
  • ослабила Османскую империю;
  • закрепилась на Северном Кавказе, расширив своё влияние в этом регионе (традиционно британском);
  • создав Северную систему, укрепила свое положение на международном дипломатическом поприще.

Внимание! При нахождении на троне Екатерины Алексеевны началась постепенная колонизация северных территорий: Алеутских островов и Аляски (геополитическая карта того периода времени менялась очень быстро).

Итоги внешней политики

Оценка правления императрицы

Современники и историки по-разному оценивали итоги внешней политики Екатерины II. Так, раздел Польши воспринимался некоторыми историками, как «варварская акция», идущая в разрез с принципами гуманизма и просвещения, которые проповедовала императрица. Историк В. О. Ключевский говорил о том, что Екатерина создала предпосылки к усилению Пруссии и Австрии. В дальнейшем с этими большими странами, напрямую граничившими с Российской империей, стране пришлось воевать.

Приемники императрицы, и , критиковали политику своей матери и бабушки. Единственным неизменным направлением на протяжении нескольких последующих десятилетий оставалась антифранцузское. Хотя тот же Павел, проведя несколько успешных военных кампаний в Европе против Наполеона, стремился к союзу с Францией против Англии.

Внешняя политика Екатерины II

Внешняя политика Екатерины II

Вывод

Внешняя политика Екатерины II соответствовала духу Эпохи. Практически все её современники, включая Марию-Терезу, Фридриха Прусского, Людовика XVI старались за счёт дипломатических интриг и сговоров усилить влияния своих государств и расширить их территории.

П. Маккавеев

Религиозно-церковные воззрения императрицы Екатерины II

Художник Д.Г. Левицкий

Личность Екатерины еще мало объяснена и мало понята, хотя потомство для великой императрицы уже давно наступило. Но великий образ не забыт. Порою события дня вновь вызывают его из сумерек недалекого прошлого и побуждают пристально всмотреться в него и изучить его отдельные черты. Конечно, не все черты этого образа одинаково интересны и одинаково заслуживают внимания, но несомненно, что черты религиозно-церковной жизни Екатерины нельзя отнести к неинтересным и неважным, хотя нужно сознаться, что историческому воспроизведению они поддаются не легко, так как не получили цельного, полного и ясного отражения в исторических памятниках.

Сама Екатерина не оставила после себя полных автобиографических записок. Ее «Memoires» обнимают почти только отрочество и юность, оканчиваясь первыми годами царствования, и ничего не говорят о дальнейшей эпопее жизни великой императрицы. Не имея, таким образом, под руками документа, по которому можно было бы следить шаг за шагом за развитием личности государыни и на основании собственных признаний писательницы составить представление о внутреннем облике ее душевной жизни, – приходится пользоваться отрывочными замечаниями, разбросанными среди ее обширной корреспонденции, случайными выражениями, наконец, очень скудными заметками современников. В данном случае трудность работы увеличивается еще тем, что предметом ее служат не какие-либо иные, а именно религиозно-церковные воззрения Екатерины II, т. е. одна из интимных сторон жизни императрицы, которые не всем могли быть открыты для наблюдения. Отсюда оказывается нужным разбираться в тех противоречиях, которые естественно возникали в ее словах и поступках касательно религиозной жизни, и смягчать ту разницу, которая подчас сквозит у нее между словом и делом.

Обладая умом преимущественно практическим, Екатерина II мало интересовалась вопросами теоретическими. В этом отношении у нее большое сходство с ее «великим дедом» Петром I, по стопам которого она обещалась следовать в самом начале своего царствования. Ошибочно было бы поэтому думать, что увлечение императрицы философией энциклопедистов могло быть всецелым и настолько глубоким, чтобы в корне изменить ее воззрения; с уверенностью можно сказать, что оно редко переходило границы чисто практической жизни. «К чести императрицы нужно сказать, – пишет один исследователь Екатерининской эпохи, – что она, пользуясь для прославления России модными философами, как органами общественного мнения, не увлекалась их утопиями, не становилась безусловно под их влияние, но с здравым практическим тактом умела отличить в их идеях полезное от бесполезного и неприложимого». И если императрицу Екатерину обвиняют, однако, в религиозном либерализме и вольномыслии, то это делается большею частью скорее путем догадок и умозаключений, чем путем строго проверенных данных. Действительно, зарево всякого рода антирелигиозных идей и увлечений слишком ярко горело на умственном горизонте того времени, чтобы не бросить зловещих лучей на тех, кто близко подходил к этому горизонту. Не избежала этого и Екатерина. Современников смущала близость императрицы к философам-энциклопедистам, а эта доходящая до интимности переписка ее с безбожником Вольтером положительно заставляла ревнителей благочестия высказывать подозрительные суждения. Но Екатерина хорошо понимала истинную цену своей переписки, а потому все подозрения только раздражали ее, и когда она узнала, что какое-то лицо (полагают, Платон) косо смотрит на ее переписку с Вольтером, то не без раздражения ответила: «Вы можете ответствовать, что менее всего ожидать надлежало благотворительной руке от святительской особы осыпанной, отличенной и возведенной щедростью и щедротами, – безрассудной толк известной переписки, которой лишь одно злобой наполненное сердце может дать кривое толкование; понеже сама собою та переписка весьма невинна, в такое время, когда 80-летний старик старался своими по всей Европе жадно читаемыми сочинениями прославить Россию, унизить врагов ее и удержать деятельную вражду своих соотчичей, кои тогда старались распространять повсюду язвительную злобу против дел нашего отечества, в чем и преуспел. В таком виду и намерении письма писанный к безбожнику, кажется, не нанес ли вреда ни церкви, ни отечеству».

Рассудительная и осторожная, Екатерина менее всего способна была увлекаться химерическими идеями; в ней было слишком много того «здравого смысла», который она так высоко ценила и рекомендовала против всяких увлечений. А между тем императрицу-философа один из современников прямо укорял в безбожии и лицемерном ханжестве. ««Elle n’a aucune reli gion, mais elle contrefait la devote», – говорил про нее полупрезрительно, полунасмешливо Фридрих Прусский. <…> На самом же деле ни энциклопедист Дидро, ни ярый материалист Гельвеций, сочинение которого «De l’esprit» Екатерина сделала своей настольной книгой, не могли вытравить в ней религиозного чувства. «J’aime ? dire avec Racine», – обратилась она однажды к своему домашнему секретарю Храповицкому:

Celui, qui met un frein ? la fureur des flots

Sait aussi des medians arreter des complots.

Soumis avec respect ? la volonte sainte

Je crains Dieu, cher Abner, et n’ai point d’autre crainte.

Последний стих, по словам Храповицкого, императрица любила повторять. Очевидно, религиозное чувство всегда жило в ней, и в нем она находила опору против всякой «crainte».

Вопрос в том, насколько это чувство захватывало глубины ее душевной жизни; много ли места в жизни отводила она религии. В этом отношении очень характерны следующие два выражения царственной писательницы. В письме к Вольтеру от 11 августа 1765 г. она замечает: «Моим девизом – пчела, которая, перелетая с одного растения на другое, собирает мед для своего улья, и при том надпись: полезное». Вот ключ к определению истинных отношений Екатерины к Вольтеру и др. и в то же время средство для определения основного тона ее душевной жизни. Тут виден строго утилитарный ум, который все направляет к определенной практической цели; виден человек, который не позволит, чтобы какое-либо чувство, хотя бы религиозное, всецело завладело им. Всему должно быть свое время и свое место, и религия остается лишь одной из тех сторон человеческой жизни, которые заслуживают «уважения». Так смотрела Екатерина на религию. В одной из заметок, в которых императрица любила выражать рождавшиеся в ее голове мысли, она, еще будучи великой княгиней, говорит, между прочим: «Не делать ничего без правил и разума: не руководить себя предрассудками; уважать веру, но никак не давать ей влияния на государственные дела; изгонять из совета все, что отзывается фанатизмом, и извлекать наибольшую по возможности пользу из каждого положения для блага общественного». Характерно это выражение – «уважать веру», равно и вся заметка, являющаяся как бы схематической программой всей политической деятельности будущей императрицы. В этом выражении невольно сказалась вся религиозная психика Екатерины. Это – не индифферентизм, для которого «вера всякая чиста и хороша»: не холодное равнодушие рационалистической натуры; тут виден лишь человек, который рассматривает религию только как одну из ценностей и потому пользуется ею наряду с другими для благоустроения жизни. Религия – дело хорошее, но она является только одною из потребностей человеческого духа, а поэтому должна занимать в жизни человека лишь один определенный уголок, а не заполнять всего поля его деятельности.

Такой чисто рассудочный взгляд на религию был вполне естественным для Екатерины, холодный, логический ум которой был развит значительно в ущерб сердцу Женщина с философским складом ума, Екатерина не могла не подчинять контролю разума и своей религиозной жизни. Правда, этот контроль не всегда был безошибочен в области ее религиозной политики, но, вместе с тем, он предохранил ее как от беспочвенного мистицизма, так и от неразумного фанатизма. «По самому складу ума, холодного и наклонного к рационализму, – говорит Пыпин, – Екатерина не понимала и не любила ничего туманного и мистического; ей казалось, что всякое мистическое направление мысли есть всегда заблуждение». Это непонимание всего таинственного и прямо-таки полная вражда к мистическому лучше всего отразились в отношениях Екатерины к масонству. Масоны встретили непонимание своего дела со стороны этой последней. Осмеянию масонов она посвятила три комедии. Карикатурное изображение масонов с их мистицизмом и аскетизмом наряду с некоторыми действительными нелепостями начинается в «Обманщике», увеличивается в «Обольщенном» и переходит, наконец, в пародию в «Шамане сибирском». Для императрицы представляется положительно непонятным увлечение некоторой части общества мистицизмом. Ей кажется, что увлечение это навеяно извне, занесено разными шарлатанами на русскую почву, для самих же русских оно должно быть чуждо по самой природе русского духа. Поэтому-то и масоны делятся у нее на два разряда: обманщиков и обманутых, шарлатанов и пройдох и обойденных глупцов. Для образчика отношений Екатерины к мистицизму масонов можно привести следующую сцену разговора между двумя действующими лицами в комедии «Обольщенный» – Бритягиным и Радотовой матерью. Радотова мать, возмущаясь всем тем, что происходит в доме ее сына, говорит:

Что здесь ежедневно происходит, того глаза мои более терпеть не могут…

Бритягин: Что же такое?..

Радотова мать: Где все то пересказать… иной ходя явно бредит… и вздор несет… другой шепчет, говорит будто с духами… чертями, что ли, населили дом (плюет)… даже и ребятам нелепость сажают в голову…

Радотова жена: Ребятам?..

Радотова мать: Да, ребятам… пришла ко мне в горницу внучка моя Таисия, увидела на столе предо мною стоит стакан с цветами, она начала целовать листочки; я спросила, на что? Она на то сказала, что на каждом листе душок обитает!., и будто на булавочном конце несколько тысяч умещается!., я от страха обмерла!., век чего мы боялись!., предков наших в ужас приводило!., от чего отплевывались!.. чего слышать не хотели, и от чего уши заграждали!., тем ныне самовольно окружаются!., и щенки уже возятся!., развращение ведь это сущее!..

Бритягин (к жене Радотова): У меня, сестрица, запрещено мамам и кормилицам накрепко детей моих пугать подобными сказочками и с ними говорить о небывалых чудовищах.

Чуждаясь всего мистического, которое было мало понятно ее уму, Екатерина, вместе с тем, строго судила и тех людей, которые, погрузившись всей душой в чисто обрядную, внешнюю сторону религии, находят в религии все очень понятным и простым. Для осмеяния таких приверженцев обрядового благочестия, которые не в состоянии отличить веры от суеверия, императрица написала комедию «О, время!». Автор комедии заставляет служанку Мавру так отзываться о своей барыне г-же Ханжахиной: «Кто добродетелей ищет в долгих молитвах и наружных обыкновениях и обрядах, тот барыню мою без похвалы не оставит». Екатерина объясняла невежеством излишнее пристрастие некоторых к обрядовой стороне религиозной жизни. В этом смысле она защищала греческую религию против обвинений аббата Шаппа, который в книге о совершенном им путешествии по Сибири обвинял русских в слишком грубом понимании христианства.

Но этот принцип объяснения она прилагала иногда и к таким явлениям, которые бывают простым выражением высокого религиозного чувства. В дневнике Храповицкого под 31 янв. 1789 г. записан такой факт: «По полученному от Еропкина донесению о схваченном бродяге, называвшемся монахом Захарием, велено снять с него железные вериги, потому что не должен никто сам себя изнурять или себе вредить, и хотя дело уважения не великого достойно, но понеже он фанатик, то нужно скорее исследовать». Конечно, бродяжничество Захарии требовало соответствующего возмездия, но характерно, что с него велено было снять вериги не почему-либо иному, а именно потому, что «не должен никто сам себя изнурять», и что Захария был фанатиком. Фанатизм и аскетизм ставятся на одну доску, как проявления невежества. Действительно, аскетизм был слишком чужд блестящему веку Екатерины с его несмолкаемыми победными кличами, шумными пирами, триумфальными шествиями и т. п. Сама Екатерина, с ее живым, веселым темпераментом, полным жизнерадостности, была слишком далека от аскетизма, чтобы сочувствовать ему. Понятно поэтому ее ироническое подсмеивание над масонами с их стремлением к внутреннему совершенству посредством самопознания и укрощения страстей. Увлекаясь аскетизмом, масоны удаляются от мира, заботятся только о личном душевном спокойствии и становятся, таким образом, эгоистами, – вот обвинение, которое возводит Бритягин на Радотова в комедии «Обольщенный», обвинение, как известно, самое ходячее на устах всех противников аскетической и отшельнической жизни. «Позволь сказать, – обращается Бритягин к Радотову, – что я с ужасом смотрю на твой новый образ мысли, он истребляет в тебе равномерно естественные связи и рожденные с человеком чувства». Екатерина была даже не прочь видеть в аскетизме косвенное влияние фанатизма, как это показывает вышеприведенная выдержка из дневника Храповицкого. Вообще фанатизма, особенно на религиозной почве, Екатерина не терпела и была деятельным врагом его. В письмах к г-же Жоффреи она зло подсмеивается над австрийской императрицей Терезой, благочестие которой, столь известное повсюду, граничило подчас с ханжеством. Фанатиков она называет не иначе как «душевнобольными» – malades d’esprit.

Пропитанная началами широкой веротерпимости, которую выставили на своем освободительном знамени философы XVIII в., зная, к каким последствиям приводил фанатизм на Западе, – императрица-философ не желала обострения фанатизма в своем государстве. Заботясь о благе и спокойствии своих подданных, она ставила эту заботу во главу угла, и на религию готова была смотреть, как на политическую силу. «II faut profiter des opini ons populaires», – сорвалось у нее однажды выражение, записанное Храповицким. Отсюда ее содействие изданию в России алкорана; отсюда ее церковная политика по отношению к инославным исповеданиям, задерживавшая миссионерское дело нашей церкви. Сохранился отзыв императрицы по поводу сенатского доклада о построении в Казани двух мечетей вблизи православных храмов, что Синод находил не удобным и оскорбительным для церкви: «Как Всевышний Бог терпит на земле все веры, языки и исповедания, то и Ее Величество из тех же правил, сходствуя Его святой воле и в сем поступать изволит». Доведенная до болезненной чуткости боязнь фанатических проявлений заставляла, таким образом, императрицу недоверчиво относиться к самой миссии православной церкви среди инородцев и предполагать, что дела миссии не всегда бывают чисты и безупречны, и что миссионеры для подкрепления духовных увещаний порой не прочь употребить и меры более осязательного свойства. А ведь императрица, еще будучи великой княгиней, мечтала избегать предрассудков и «уважать веру».

Самый факт тех затруднений, которые ставились иногда делу православной миссии, и той широкой терпимости, которою пользовалось хотя бы, как сейчас было показано, мусульманство, оставляет вне всякого сомнения, что Екатерина не была горячей ревнительницей православия. Да это и понятно, если иметь в виду, что императрица воспиталась в протестантской семье, под руководством своего отца, благочестивого немецкого князя. А так как это воспитание закончилось еще увлечением философским рационализмом, то вполне естественно, что сделаться всецело и по духу православной для Екатерины было трудно. Немудрено поэтому, что вскоре по приезде своем в Россию по первом ознакомлении с православной церковью, она не усмотрела большой разницы между православием и протестантством, и уроки по Закону Божию под руководством Симона Тодорского, чуждые, разумеется, богословских тонкостей, были для нее как бы уроками протестантского пастора. Вся внешняя сторона православия, которая должна так бросаться в глаза каждому протестанту, казалось ей, не могла идти в счет при сравнении двух вероисповеданий. Поэтомуто в письме к своему отцу от 3 мая 1744 г. молодая принцесса так богословствует: «Так как, – пишет она, – я не нахожу никакого различия между верою греческой и лютеранской, то я решилась переменить религию и пришлю Вам с первою же почтою мое исповедание веры». Что касается обрядов, то «внешние обряды очень различны, но Церковь видит себя вынужденной к тому во внимание к грубости народа».

Однако в продолжение всей своей жизни императрица всегда была примерной исполнительницей обрядов и уставов греческой церкви: посещала богослужение, ежегодно говела и причащалась. Часто служила молебны, ездила на поклонение ев. мощам и пр. За это она подвергалась даже порицанию своих заграничных друзей. «Мне кажется, – читаем в письме к Гримму от 30 сент. 1774 г., – что с тех пор, как Вы приближаетесь к Парижу, Вы начинаете меня критиковать. Теперь уж Вы вздумали осуждать мои молебны. Хвалы Богу Вас сердят, я очень знаю, почему, но не скажу». А пред Вольтером Екатерина защищалась даже в том, что целует руку у священнослужителей. Но, может быть, все это было одно лишь лицемерие, рассчитанное на

чувства народа, которому всегда приятно видеть того на троне, кто является выразителем и опорой самых дорогих его верований? Может быть, здесь сказывалось хитрое уменье «profiter des opinions populaires»? Действительно, такие взгляды иногда высказываются. Но нам кажется, что подобным объяснением нельзя увлекаться и пользоваться им для широких приложений. Чтобы казаться для посторонних наблюдателей благочестивой, для этого не нужно было питаться во время говения одним картофелем, как это делала государыня; не нужно было защищаться пред Вольтером в целовании рук у священнослужителей и т. п. Но нельзя также думать, чтобы Екатерина смотрела на обряд глазами православного русского человека. Если русский так дорожит обрядами своей церкви, то это потому, что он сжился с ними, что под их внешней оболочкой он воспринимал метафизическое содержание религии на протяжении целого ряда веков; форма и сущность, обряд и догмат сливались для него до нераздельности. Чтобы полюбить обряд любовью православного человека, от Екатерины требовалось, таким образом, полное слияние с русской душой во всех ее верованиях, но этого, разумеется, ей недоставало. Оставалось некоторое среднее положение. Так она действительно и сделала. Отводя в религии первое место догме и нравственности, Екатерина не находила чем-то излишним внешней формы религиозной жизни. Исполнение обрядов очень не трудно, а между тем этим исполнением обнаруживается «знак внимания» к церкви. Не безынтересно ее рассуждение относительно поста в письме к г-же Бьельке от 4 мая 1773 г.: «Сожалею об опасениях Ваших насчет поста: я переношу его почти всегда хорошо и принадлежу к числу тех, которые считают баловством не подчиняться этому церковному закону, к которому большинство у нас очень привязано; по мне это знак внимания, ничего мне не стоящий, потому что я люблю рыбу и особенно при тех приправах, с которыми ее приготовляют»*. Коль скоро церковь устанавливает те или другие законы, предъявляет те или иные требования, – их нужно выполнять, хотя бы отдельное сознание могло не соглашаться с этими требованиями. Таковы были, очевидно, подлинные взгляды императрицы на практическую сторону церковной жизни. Она могла иметь на этот счет свои личные мнения, многое могла считать лишним, но давать им простор она не решалась: с одной стороны, церковь их не освящает и не признает, с другой – исполнение обрядов, само по себе не трудное, является знаком внимания к церкви.

Что особые мнения у Екатерины действительно были, это вполне понятно для нее, как протестантки по рождению и воспитанию, и женщины-философа по складу ума и образованию. В сочинении «Antidote», защищая русскую церковь против обвинений аббата Шаппа, утверждавшего, что христианство понимается русским народом грубо внешним образом, она, между прочим, замечает, что «все религии, в которых много внешних обрядов, обычно заставляют простых людей принимать эти обряды за сущность религии». Очевидно, по ее мнению, в греческой церкви таких внешних требований, – pratiques exterieurs , – было настолько много, что они вредили правильному пониманию христианства. Может быть, в душе Екатерина даже не прочь была от реформы внешней стороны жизни православной церкви. Такая догадка находится в полном согласии с теми либеральными проектами реформ русской церкви, которые вносились иногда в Синод. Известен проект обер-прокурора Мелиссино, предлагавшего самые либеральные перемены в церкви вплоть до отмены иконопочитания включительно. Такой смелый шаг едва ли был бы сделан, если бы не было хотя бы безмолвного соглашения с императрицей.

Имея свои личные взгляды на предметы, которые она считала неважными и второстепенными, Екатерина, однако, свято хранила и исповедовала все то, что считается наиболее существенным в религии. Ее оскорбляло подозрение в чистоте ее православия. Возвратясь однажды после исповеди в свои покои, она с удивлением рассказывала Храповицкому, своему домашнему секретарю: «Вопрос на исповеди странный, какого никогда не делал: веруешь ли в Бога? Я тотчас сказала tout le sim bole , а ежели хотят доказательств, то такие дам, о коих они и не думали. Я верю всему, на семи соборах утвержденному, потому что св. отцы тех времен были ближе к апостолам и лучше нас все разобрать могли». Екатерина отлично сознавала, что истина христианства сохранилась в православии, и заметила об этом даже в письме к Вольтеру. По поводу перехода в православие невесты Павла Петровича, принцессы Дармштадтской, она писала к Вольтеру: «Не могу оставить Вас в неведении об обращении этой принцессы заботами, ревностию и убеждением епископа Платона, который принял ее 15 авг. в лоно кафолической вселенской церкви, единой православной (seule vraie croyenten), сохранившейся на востоке. Порадуйтесь нашей радости и пусть это послужит Вам утешением в такое время, когда западная церковь опечалена, разделена и занята достопамятным уничтожением иезуитов». Приведенное место слишком важно для характеристики отношений Екатерины к православию, чтобы не остановиться на нем и не предупредить возможных возражений. В самом деле, не самолюбие ли продиктовало слова о сохранении истинного христианства в православии? Может быть, Екатерина просто лишь хотела хвастливо подчеркнуть перед Вольтером, что-де в ее только государстве сохранилась истинная форма христианства, тогда как искреннего убеждения в том у нее не было? Так некоторые готовы думать, но вряд ли достаточны приводимые ими психологические основания. Известно, что Екатерина очень ревниво оберегала тот ореол, которым окружалось ее имя за границей, что она очень дорожила мнением о себе своих заграничных друзей, создавших отчасти этот ореол, – даже более: в своей переписке она впадает подчас в заискивающий тон, лишь бы не потерять себя во мнении философов. Но могла ли Екатерина говорить Вольтеру о истине православия, не рискуя вызвать ироническую улыбку на устах этого «фернейского злого крикуна»? Очевидно, так говорить Екатерина могла не по самолюбию, но по убеждению и даже в ущерб самолюбию. Таковы были взгляды и отношение к церкви со стороны Екатерины, как частного человека и простого члена церкви. Посмотрим, как она относилась к церкви, как известному институту, находящемуся рядом с институтом гражданским, т. е. государством, и вступающему с ним в известное взаимоотношение; как относилась она к этому институту в сане могучей повелительницы многомиллионного государства.

Нужно помнить, что освободительная философия XVIII в., которою так увлекалась русская императрица, поставила одной из своих главных задач упорную борьбу с клерикализмом. Хотя в России никакого клерикализма не было, однако церковная политика Екатерины приняла такой характер, что ее можно рассматривать как отголосок антиклерикального движения на Западе. Идея полного подчинения церкви государству лежала в основе всех отношений Екатерины к церкви. Вступив на русский престол, она быстро освоилась с представлением о себе как «главе» греческой церкви, и в переписке с Вольтером очень часто любила награждать себя этим лестным эпитетом. И действительно, бывшая княгиня-протестантка очень скоро вошла в роль «главы церкви». В речи к Синоду вскоре после заточения Арсения Мациевича Екатерина позволила себе высказаться очень смело, назвав членов Синода не служителями алтаря, не духовными сановниками, но «государственными особами», для которых «власть монарха должна быть выше закона евангельского»*. Как глава церкви, она заточила доблестного Арсения Мациевича; как глава церкви, она произвела отобрание церковных имуществ; как глава церкви, она игнорировала русское духовенство, не вызвав из его среды депутатов в известную комиссию для составления уложения; наконец, как глава церкви, она поступала и тогда, когда тормозила дело развития православной миссии, наир, в Казани. Таким образом, в своей церковной политике Екатерина была всецело на стороне того подавляющего перевеса и вмешательства светской власти в дела церкви и религии, которые впервые так открыто и решительно стал применять Петр Великий.

В заключение нельзя не сказать несколько слов по поводу тех немногих фактов, сохранившихся в письмах Екатерины и дневнике Храповицкого, которые представляют славную императрицу в несколько несимпатичном для простого верующего человека свете. «Я Вас должна благодарить, – пишет она г-же Жоффреи, – за мистический Ваш поцелуй; в молодости я так же по временам предавалась богомольству и была окружена богомольцами и ханжами; несколько лет тому назад нужно было быть или тем или другим, чтобы быть в известной степени на виду; не думайте, однако, чтобы я была в числе последних, я никогда не лицемерила и ненавижу этот порок». По-видимому, автор смеется над молитвой; на самом же деле речь идет лишь о некотором охлаждении того религиозного пыла, который нередко, появляясь в юности, потом в зрелом возрасте переходит в спокойное и устойчивое, всегда ровное и чуждое елейной сантиментальности религиозное настроение. В своей даже интимной жизни, когда ее никто не наблюдал, кроме самых близких лиц, Екатерина обращалась к молитве в важных случаях. У Храповицкого сохранилась не одна заметка вроде следующей: «Перекрестились, подписывая указ». Кроме упомянутого письма к Жоффреи, можно указать еще на следующее место у Храповицкого: относительно какой-то эпитафии, сочиненной императрицей, автор дневника замечает: «Епитафия чиста и смела в рассуждении веры». Упомянутая эпитафия была естественна и извинительна для Екатерины с ее несомненной склонностью к «колебаниям», когда вдобавок вся умственная атмосфера, которою дышало образованное общество, была насквозь пропитана скептицизмом.

Одно нужно сказать про церковно-елигиозные воззрения Екатерины II, что и в этих воззрениях сказалась ее властная натура, ничему не подчинявшаяся слепо, но любившая всем повелевать и во всем давать себе отчет.

1904 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Тайные общества и секты [Культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики] автора Макарова Наталья Ивановна

Раздел 2. Религиозно-просветительские тайные

Из книги Византийцы [Наследники Рима (litres)] автора Райс Дэвид Тальбот

Церковные соборы по ересям Первый такой собор собрался в 325 году в Никее, чтобы обсудить арианскую ересь. Арий, влиятельный и образованный вероучитель, утверждал, что если Отец породил Сына, то, значит, было время, когда этого Сына не существовало, а потому он помещал Сына

Из книги Засекреченные линии метро Москвы в схемах, легендах, фактах автора Гречко Матвей

«Инквизиция» Екатерины II По пути от «Тургеневской» к «Китай-городу» вы тоже минуете места весьма страшные и тюремные. Гиляровский донес до нас воспоминания очевидца о посещении дома, некогда стоявшего на этом месте: «Квартира была в нижнем этаже старинного трехэтажного

Из книги О методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистко-бухаринской агентуры автора Заковский Леонид

В. Кандидов. Церковные шпионы японского империализма Статья в журнале «Спутник агитатора» № 14 за 1937 год. стр. 24–27Церковь, испытанный союзник и орудие всякой реакции и контрреволюции, является для иностранной, в частности японской, разведки одним из резервов ее шпионских

Из книги Новые мученики российские автора Польский протопресвитер Михаил

Из книги Москва в очерках 40-х годов XIX века автора Кокорев Иван Тимофеевич

Церковные торжества Москва – сердце России – была когда-то центром духовной и религиозной жизни. Поэтому нигде нет такого грандиозного количества церквей и монастырей. Нигде торжественные церковные праздники не сопровождаются такою пышностью и великолепием, как в

Из книги Иностранец на Мадейре автора Остальский Андрей Всеволодович

Глава 18. Религиозно-индустриальная революция Через Канисал, что значит по-португальски «тростниковое поле», лежит единственная дорога к мысу Сан-Лоренсу, где уже нет никакого жилья, даже туалетов нет (как я однажды смог убедиться на печальном опыте). Есть только дикая

Из книги Великая. История Екатерины II автора Коллектив авторов

А.П. Сумароков Слово На день Возшествія на престолъ Ея Величества, Государыни Императрицы Екатерины II Се день, егоже сотвори Господь! возрадуемся и возвеселимся вонь.О блаженный день, день освященный, благословеніемъ Вышняго опред?ленный нашему благополучію началомъ!

Из книги автора

Я.К. Грот Воспитание императрицы Екатерины II Художник Г. К. ГроотPазработка истории Екатерины II у нас только что начинается. До сих пор почти все наши суждения об этой государыне носили чисто панегирический характер; немногие попытки истории ее царствования на русском

Из книги автора

С.Н. Шубинский Домашний быт Екатерины II Художник Р. БромптонИмператрица Екатерина II в своей домашней жизни отличалась крайней простотой, доступностью и снисходительностью. Родившись в скромной обстановке небогатого княжеского двора в Штеттине, где отец ее был

Из книги автора

С.М. Соловьев Царствование Екатерины II

Из книги автора

Внутренняя деятельность Екатерины II 1. Общий характер и наиболее влиятельные люди. С самого вступления Екатерины II на престол обнаружилась сильная внутренняя деятельность правительства, какой не бывало со времен Петра Великого. Цель у Петра и у Екатерины была одна:

Из книги автора

Внешняя политика Екатерины II Нетрудно заметить, что внутренняя политика Екатерины II не стремилась возвратить русское общество к формам быта, существовавшим при Петре. Екатерина не подражала в этом Елизавете. Она желала широкой законодательной реформой поставить

Из книги автора

А.С. Лаппо-Данилевский Очерк внутренней политики императрицы Екатерины II Художник А. Рослин<…> Взгляды Екатерины на задачи властвования должны были отозваться на характере ее царствования. Недаром читала она лучшие произведения иностранной литературы: из них она

Из книги автора

Ф.В. Ростопчин Последний день жизни Императрицы Екатерины Второй и первый день царствования Императора Павла Первого Художник В. ДиккинсонBсe окружавшие императрицу Екатерину уверены до сих пор, что происшествия во время пребывания шведского короля в С.-Петербурге –

Из книги автора

В.О. Ключевский Значение царствования императрицы Екатерины Неизвестный художник XVIII в.Изложив главные явления царствования императрицы Екатерины II, попытаемся на основании результатов ее деятельности сделать ей историческую оценку Значение известной исторической

(21.04.1729, Штеттин (ныне Щецин, Польша) - 6.11.1796, С.-Петербург), имп. Всероссийская (с 25 дек. 1761; на престоле с 28 июня 1762), жена имп. Петра III . Дочь принца Христиана Августа Ангальт-Цербстского, полкового командира в Штеттине на службе у прусского короля, и принцессы Иоганны Елизаветы, происходившей из Гольштейн-Готторпского дома. Через родню матери была связана кровными узами с неск. королевскими домами Европы, в частности приходилась племянницей швед. кор. Адольфу Фредрику. Крещена в лютеранстве с именем София Фредерика Августа. Получила домашнее образование.

Пребывание при российском дворе.

В февр. 1744 г. по приглашению имп. Елизаветы Петровны София прибыла в Россию, чтобы выйти замуж за приходившегося ей троюродным братом Гольштейн-Готторпского герц. Карла Петра Ульриха, к-рый приехал в Россию, принял Православие с именем Петр Феодорович и был объявлен наследником престола. Основам Православия Софию обучал архим. Симон (Тодорский ; впосл. архиепископ Псковский). 28 июня 1744 г. она приняла Православие, получила имя Екатерина Алексеевна. 29 июня обручена, 21 авг. 1745 г. обвенчана с вел. кн. Петром Феодоровичем. Однако брак оказался неудачным, взаимоотношения с мужем и имп. Елизаветой Петровной были крайне тяжелыми. В 1754 г. вел. княгиня родила сына Павла (впосл. имп. Павел I Петрович). По нек-рым сведениям, отцом ребенка был один из ее фаворитов, гр. С. В. Салтыков, к-рый сразу после рождения наследника был отправлен за границу. Ребенок был отнят у матери, его воспитанием занялась Елизавета Петровна. Впосл. Е. А. была окружена фаворитами, обсуждался проект ее брака с Г. Г. Орловым, в 1774 г. она тайно обвенчалась с Г. А. Потёмкиным .

Вел. княгиня старательно изучала рус. язык, ежедневно по неск. часов упражнялась в рус. грамматике, читала книги, к-рые получала из б-ки С.-Петербургской АН. Изучала историю Европы, в т. ч. «Историю Генриха Великого» архиеп. А. де Перефикса, «Всеобщую историю Германии» Ж. Барра, совр. франц. лит-ру (произведения Ш. Л. Монтескьё, Вольтера , Д. Дидро, К. А. Гельвеция и др.). Именно в это время начали складываться взгляды и убеждения буд. императрицы. Е. А. увлеклась идеей «философа на троне», «просвещенного монарха», к-рый должен принести своему народу мудрые законы, просвещение и умножить благосостояние граждан.

Приход к власти

В последние годы царствования Елизаветы Петровны Е. А. стала гораздо популярнее Петра Феодоровича при дворе, в столичном обществе и в гвардии. После кончины императрицы 25 дек. 1761 г. к власти пришел Петр III, с к-рым Е. А. практически не общалась. Рост недовольства политикой императора помог ей организовать заговор, руководителями к-рого стали графы Н. И. Панин, К. Г. Разумовский, Г. Г. и А. Г. Орловы и кнг. Е. Р. Дашкова. 27 июня 1762 г. был арестован П. Б. Пассек, один из участников заговора, что ускорило развитие событий. 28 июня Е. А. приехала в С.-Петербург (Петр III находился в это время в Ораниенбауме), где ей присягнули на верность гвардейские части. Император, видя безнадежность сопротивления, подписал отречение от престола и был арестован. Через неск. дней он скончался при невыясненных обстоятельствах на мызе в Ропше (близ С.-Петербурга). По наиболее распространенной версии, он был убит А. Г. Орловым, возможно действовавшим по воле Е. А. Офиц. версия гласила, что Петр III умер от «несварения желудка». 22 сент. 1762 г. Е. А. была коронована в Успенском соборе Московского Кремля .

Внутренняя политика

Е. А. пришла к власти в сложный для страны период. В «Записках» она вспоминала, что в 1762 г. казна была пуста, армия давно не получала жалованья, тысячи крестьян были «в явном непослушании властей». Императрица намеревалась завершить начатый имп. Петром I процесс формирования регулярного гос-ва и провести ряд реформ, связанных с идеями Просвещения: укрепить законность, оформить права и обязанности разных сословий, умножить благосостояние граждан. Она была убеждена, что такое большое гос-во, как Россия, должно управляться самодержавным монархом. В заметке «О величии России» Е. А. писала: «Если бы кто был настолько сумасброден, чтобы сказать: ...я нимало не забочусь об этом величии и об этом пространстве России, лишь бы каждое частное лицо жило в довольстве; пусть лучше она будет поменее; такому безумцу я бы ответила: знайте же, что, если ваше правительство преобразится в республику, оно утратит свою силу, а ваши области сделаются добычей первых хищников». Для устройства русского общества единственно приемлемой считала сословную структуру европейского типа, при к-рой обязанности, права и привилегии каждого сословия были бы приведены к единой законодательной схеме.

Законотворческую деятельность Е. А. сосредоточила в своем Кабинете, к-рый возглавлял статс-секретарь. В результате реформы 1763 г. Сенат был разделен на 6 департаментов, возглавляемых обер-прокурорами. Во главе Сената стоял генерал-прокурор. Полномочия учреждения были сокращены, оно лишилось законодательной инициативы и стало органом контроля над деятельностью гос. аппарата и высшей судебной инстанцией.

Важнейшим пороком социального устройства, по мнению Е. А., являлось крепостное право. «Дикий дворянский деспотизм» она осуждала с гуманистической т. зр. и считала тормозом социально-экономического развития страны. В «Записках» Е. А. отмечала: «Предрасположение к деспотизму... прививается с самого раннего возраста к детям, которые видят, с какой жестокостью их родители обращаются со своими слугами; ведь нет дома, в котором не было бы железных ошейников, цепей и разных других инструментов для пытки при малейшей провинности тех, кого природа поместила в этот несчастный класс, которому нельзя разбить свои цепи без преступления».

Однако общество не было готово к отмене крепостного права, дворянство не могло поддержать реформу, кроме того, крепостное хозяйство обеспечивало экономику страны. Тем не менее нек-рые шаги для ограничения крепостного права императрица все же сделала. В 1764 г. была проведена секуляризация церковных земель, в результате к-рой ок. 2 млн монастырских крестьян были переведены в состав государственных и стали пользоваться нек-рыми гражданскими правами, напр. могли посылать своих депутатов в выборные органы. С 1771 г. ограничивалось право помещиков продавать крестьян без земли, с 1775 г. свободным людям и отпущенным на волю крестьянам запрещалось записываться в крепостные. Для вновь учреждаемых городов выкупались крепостные крестьяне, к-рые становились горожанами, «вольными обывателями». В то же время крепостное право было распространено на Украину, широко практиковались пожалования гос. крестьян помещикам, вышел ряд указов, расширивших права помещиков по отношению к крепостным. С янв. 1765 г. владельцам разрешалось отправлять крепостных на каторжные работы, с 22 авг. 1767 г. крестьянам запрещалось подавать жалобы на помещиков императрице, жалобы стали направляться в нижние судебные инстанции. До суда дошло дело помещицы Московской губ. Д. Н. Салтыковой (Салтычихи), известной крайне жестоким обращением с крепостными крестьянами. В 1768 г. она была приговорена к смертной казни, замененной пожизненным заключением в московском во имя святого Иоанна Предтечи монастыре .

Правление Е. А. характеризовалось развитием экономики и торговли. 5 марта 1765 г. была учреждена Комиссия о генеральном межевании, к-рая установила новые принципы межевания земель. Начавшееся в 1766 г. генеральное межевание закрепило за каждым владельцем его земли. Землевладельцы получили от гос-ва юридические гарантии неприкосновенности их имущества, которое уже не мог конфисковать монарх. В 1765 г. в С.-Петербурге было учреждено Вольное экономическое об-во, перед к-рым стояли задачи рационализировать сельское хозяйство, повысить его производительность. С 1766 г. об-во выпускало «Труды». Оживлению торговли способствовали введение в обращение бумажных денег - ассигнаций (1768), расширение банковских операций (с 1770 введен прием вкладов на хранение), подписание манифеста о свободе предпринимательства (1775), появление новых кредитных учреждений (в 1786 был учрежден Гос. заемный банк). Значительно увеличилось число мануфактур и фабрик. За время правления Е. А. более чем в 4 раза выросла сумма гос. доходов, однако большие расходы (прежде всего на войны) привели к устойчивому бюджетному дефициту, а эмиссия бумажных денег способствовала инфляции.

Одной из важнейших задач, стоявших перед властью, была работа по упорядочению законодательства. В 1767 г. в Москве собралась Комиссия по составлению нового уложения - свода законов, к-рый должен был заменить Соборное уложение 1649 г. В работе комиссии приняли участие более 550 депутатов от дворянства, гос. учреждений, горожан, гос. крестьян, однодворцев, казачества, «инородцев»; от духовенства присутствовал Тверской еп. Гавриил (Петров) , представителей от крепостных крестьян не было. По мысли императрицы, новый свод законов должен был стать своего рода «общественным договором» между различными слоями общества.

Е. А. обратилась к депутатам с «Наказом» (ПСЗ. Т. 18. № 12949), к-рый был скомпилирован из произведений энциклопедистов (прежде всего использовались сочинения «О духе законов» Монтескьё и «О преступлениях и наказаниях» Ч. Беккариа), в нем формулировались и обосновывались принципы просвещенного абсолютизма: «ничего не должно запрещать законами, кроме того, что может быть вредно или каждому особенно, или всему обществу...»; «приговоры судей должны быть народу ведомы, так как и доказательства преступлений, чтоб всяк из граждан мог сказать, что он живет под защитою законов...»; «человека не можно почитать виновным прежде приговора судейского, и законы не могут его лишить защиты своей прежде, нежели будет наказан...». Не претендуя на оригинальность идей, Е. А. стала 1-м монархом в Европе, превратившим плоды просветительской мысли в конкретный политический документ и попытавшимся руководствоваться им в политике. Вольтер воспринял «Наказ» с восторгом: «Ликург и Солон одобрили бы ваше творение, но не могли бы, конечно, сделать подобное. В нем все ясно, кратко, справедливо, исполнено твердости и человеколюбия». Франц. кор. Людовик XV приказал изъять все попавшие во Францию экземпляры «Наказа» и сжечь их на рыночной площади, что способствовало росту популярности Е. А. среди просветителей. Однако нек-рые из них критиковали «Наказ». В частности, Дидро считал, что на практике деспотизм монарха в России никак не ограничен.

В процессе работы Комиссии по составлению нового уложения 1767-1768 гг. было накоплено большое количество материалов, к-рые впосл. использовались Е. А. при подготовке мн. законодательных актов. Однако уложение так и не было составлено, прежде всего из-за различий интересов сословий. В 1768 г. работа комиссии была прервана в связи с начавшейся войной с Турцией.

Русско-тур. война 1768-1774 гг. истощила ресурсы страны, население нищало. Недовольство крестьян проявилось в многочисленных выступлениях. В сент. 1771 г. в Москве вспыхнул Чумной бунт, восставшие убили Московского архиеп. Амвросия (Зертис-Каменского) . В 1773 г. началось Пугачёвское восстание. Е. А. понимала тяжесть положения населения на окраинах империи и называла поддержавших Е. И. Пугачёва горнозаводских рабочих «роптунами по справедливости». В неоднократно издававшихся «увещевательных» манифестах рядовым участникам восстания предлагалось отправиться по домам и им гарантировалась амнистия. Затем для усмирения восставших были направлены карательные армии, командующим которых Е. А. предписывала не применять пыток при допросах пленных (дознания «с пристрастием» были отменены в 1774). Окончательно восставшие были разгромлены в 1775 г.

После подавления восстания Е. А. занялась адм. реформой. Было ликвидировано местное казачье самоуправление на Украине и на Дону. Еще в 1764 г. было упразднено укр. гетманство, в 1775 г.- Запорожское войско, а для Донского войска введено гражданское управление. 7 нояб. 1775 г. был подписан указ «Учреждения для управления губерний» и начата губ. реформа. Территория страны была разделена на губернии (к концу правления Е. А. их насчитывалось 50) во главе с губернаторами, подведомственными Сенату. Губернии делились на уезды, провинции упразднялись. Реформа усилила власть на местах, позволив низовой администрации своевременно реагировать на нарушения законности. В губерниях создавались приказы общественного призрения, ведавшие школами, госпиталями, больницами, богадельнями, сиротскими, работными и смирительными домами. Приказы получали средства для благотворительной деятельности. В 1775 г. была проведена судебная реформа, согласно к-рой создавалась сеть местных судов, особых для каждого сословия. Это позволяло разбирать большую часть дел на местах. Для устранения конфликтов, возникавших между представителями разных сословий, в каждой губернии создавались общесословные палаты уголовного и гражданского суда. «Устав благочиния или Полицейский» (1782) заложил правовые основы организации полиции.

21 апр. 1785 г. была издана «Жалованная грамота дворянству», в к-рой зафиксированы привилегии высшего сословия: монопольное право на владение землей, недрами и крепостными крестьянами, освобождение от податей, рекрутской повинности, телесных наказаний, подтверждалось право выбора поступать или не поступать на государственную службу и др. В губерниях и уездах стали учреждаться местные дворянские собрания. Одновременно была издана «Жалованная грамота городам». В зависимости от рода занятий и материального положения горожане делились на 6 разрядов: «настоящих городских обывателей» (владельцев недвижимости), «именитых граждан», иностранцев и иногородних, купцов 3 гильдий, цеховых ремесленников, посадских (проч. ремесленников и чернорабочих). Оговаривались права и обязанности горожан, вводились основы самоуправления: собрание «общества градского», общая городская дума. Благодаря этим документам впервые в истории России был юридически зафиксирован круг прав и обязанностей сословий. Планировалось создать аналогичный документ для крестьянства, однако эта идея не была реализована.

Е. А. покровительствовала просвещению, наукам, искусствам. При ней началось системное развитие жен. образования, в 1764 г. было открыто Воспитательное об-во благородных девиц, привилегированное учебное заведение для дворянок при санкт-петербургском Смольном в честь Воскресения Господня монастыре . С 1765 г. при об-ве работало отд-ние для «мещанских девиц». С.-Петербургская АН стала одной из ведущих в Европе научных баз, при ней были основаны обсерватория, физический кабинет, анатомический театр, ботанический сад, инструментальные мастерские, типография, б-ка, архив. В 1783 г. Дашкова возглавила АН и созданную в том же году по ее инициативе Российскую академию, которая с 1789 по 1794 г. выпускала толковый словарь рус. языка. В губ. и уездных городах открывались главные и малые народные уч-ща, в них принимались дети всех сословий, кроме крепостных, уроки велись по типовым гос. программам и учебникам. В 1786 г. был утвержден «Устав народных училищ». В 1795 г. была основана Публичная б-ка в С.-Петербурге.

О. И. Елисеева

Религиозная политика

Е. А. была воспитана отцом как лютеранка и долго колебалась, прежде чем перейти в Православие. Но когда в 1744 г. Е. А. тяжело заболела и ей предложили позвать лютеран. пастора, она потребовала послать за архим. Симоном (Тодорским), что прибавило ей популярности при дворе. В отличие от Петра III Е. А. старалась демонстрировать свою религиозность. Императрица соблюдала посты и церковные обряды, но позволяла себе во время Литургии, сидя на хорах, раскладывать пасьянс или обсуждать с чиновниками гос. дела. При этом с годами она все глубже осознавала мистическое значение своего выбора веры. В записке «О предзнаменованиях» она писала: «В 1744 году 28 июня... я приняла Грекороссийский Православный закон. В 1762 году 28 июня... я приняла всероссийский престол... В сей день... начинается Апостол словами: «Вручаю вам сестру мою Фиву, сущую служительницу»».

В XVIII в. в России была популярна идея секуляризации церковных земель, к-рую восприняла и Е. А. После прихода к власти, создавая себе образ защитницы Церкви, императрица 12 авг. 1762 г. отменила предпринятые Петром III попытки секуляризации, вызвавшие недовольство духовенства. Однако сама идея не была отброшена, было решено создать специальную комиссию для изучения проблемы буд. секуляризационной реформы и разработки нормативных документов. В нояб. 1762 г. указом Е. А. была учреждена Комиссия о церковных имениях во главе с Новгородским митр. Димитрием (Сеченовым) , которой фактически руководил статс-секретарь Г. Н. Теплов. Важнейшим мероприятием при подготовке реформы стали описания монастырских и архиерейских имений, которые проводили армейские офицеры. 12 мая 1763 г. была воссоздана Коллегия экономии, на к-рую возлагалась обязанность подготовки и проведения реформы церковных владений и крестьян.

26 февр. 1764 г. вышел указ «О разделении духовных имений» с манифестом «О подведомстве всех архиерейских и монастырских крестьян Коллегии экономии» (ПСЗ. Т. 16. № 12060). Т. о. секуляризация церковных земель была законодательно оформлена. Все имения Синода, архиерейских домов и мон-рей передавались в собственность гос-ва и подлежали ведению Коллегии экономии, бывш. монастырские крестьяне стали называться экономическими и начали платить в казну оброк в размере 1 р. 50 к. с души, мон-рям были оставлены только небольшие сады, огороды и пастбища. В казну перешли 8,5 млн дес. земли, ок. 2 млн крестьян (мужчин и женщин) и более 1,5 млн р. ежегодного дохода. Одновременно на казну было возложено материальное содержание архиерейских домов, мон-рей и духовных школ (в сумме выделялось лишь 188 тыс. р. ежегодно). Епархии были разделены на 3 класса: к 1-му были отнесены 3 епархии, ко 2-му - 8, к 3-му - 15. Также на 3 класса делились и обители. В соответствии с классом определялись суммы на содержание, а в мон-рях - и численность монашествующих. Мужской мон-рь 1-го класса имел право ежегодно получать из казны 2017,5 р. и содержать до 33 монашествующих, 2-го класса - 1311,9 р. и содержать до 17 чел., мон-рь 3-го класса - 806,3 р. и содержать до 12 чел. Вне разрядов были поставлены Троице-Сергиева лавра , Киево-Печерская лавра , а также кафедральные мон-ри: Александро-Невский (впосл. лавра), владимирский в честь Рождества Пресвятой Богородицы , Ипатиевский во имя Святой Троицы , новгород-северский в честь Преображения Господня , черниговский Борисоглебский и Чудов в честь Чуда архангела Михаила в Хонех . Лаврам назначалось содержание в размере 10 070 р. в год (эта сумма пополнялась за счет пожертвований от имп. двора). Остальные обители либо становились заштатными (они тоже были разделены в 1764 на 3 класса в зависимости от числа монашествующих и существовали на пожертвования и средства от продажи различных изделий, а также на доходы от монастырских садов, огородов), либо упразднялись, приписывались к более крупным, обращались в приходские церкви. 10 апр. 1786 г. секуляризационная реформа была проведена на территории Киевского, Черниговского и Новгород-Северского наместничеств, 26 апр. 1788 г.- в Харьковском, Екатеринославском, Курском и Воронежском наместничествах, а в 1793-1795 гг.- в присоединенных губерниях Литвы, Зап. Белоруссии и Зап. Украины. Всего в результате секуляризации казенное содержание получило 272 мон-ря, упразднено более 500, число монашествующих сократилось более чем в 2 раза.

Реформа нанесла удар по Церкви, но протестовали лишь нек-рые лица. Секуляризацию критиковали Ростовский митр. сщмч. Арсений (Мацеевич) , в 1763 г. осужденный, лишенный сана, а в 1767 г.- монашеского звания и умерший в заключении; Тобольский митр. свт. Павел (Конюскевич) , уволенный на покой в 1768 г. При выборе кандидатов на архиерейские кафедры Е. А. в отличие от предшественников делала ставку на выходцев не из Малороссии, а из Великороссии, которые были более лояльны к политике императрицы.

Помощниками Е. А. в сфере духовного просвещения стали прежде всего Московский митр. Платон (Левшин) и Новгородский и С.-Петербургский митр. Гавриил (Петров). Будущий митр. Платон произнес приветственную речь во время посещения императрицей Троице-Сергиевой лавры в 1763 г. Е. А. была восхищена им и вскоре назначила его законоучителем наследника вел. кн. Павла Петровича. Она уделяла внимание проблеме реформы духовно-учебных заведений. В 1762 г. была создана Комиссия для разработки плана преобразования духовных школ. Согласно проекту реформы (1766), предполагалось разделить духовно-учебные заведения на высшие, средние и низшие, ввести новые предметы, более совр. методы обучения. Проект не был реализован. Для подготовки преподавателей Е. А. намеревалась открыть богословский фак-т при Московском ун-те, однако эта идея также не была осуществлена.

Тем не менее система учебных заведений развивалась. В семинариях расширился круг общеобразовательных дисциплин, были открыты высшие философский и богословский классы. Русский как язык преподавания стал вытеснять латынь. Благодаря митр. Платону существенно повысился уровень преподавания в Славяно-греко-латинской академии в Москве и в Троицкой семинарии. В 1788 г. на базе Славяно-греко-латинской семинарии в Александро-Невском мон-ре была создана Главная семинария, призванная готовить преподавателей для духовных школ.

Продолжая политику Елизаветы Петровны и Петра III, Е. А. стремилась включить старообрядцев в формирующееся гражданское общество. К нач. 60-х гг. XVIII в. сложились центры старообрядчества: Поморье, Стародубье, Керженец, Иргиз. Главным центром в этот период стала Москва, где существовали крупные общины беглопоповцев, а также беспоповцев: федосеевцев, поморцев и филипповцев. Кроме того, немало старообрядцев оставалось на Ветке в Речи Посполитой. С 1762 г. Е. А. предлагала им вернуться в Россию и поселиться в любом месте, но желающих почти не нашлось. В 1764 г. на Ветку были посланы войска, более 20 тыс. беспоповцев были насильно отправлены на поселение в Сибирь. Разорению подверглись и др. центры старообрядчества, напр. Стародубье. В отношении беглопоповцев власть придерживалась умеренного курса. Беглопоповцы 7 раз делали попытки обрести епископа, даже обращались в Святейший Синод, но ничего не добились. В 1788 г. старообрядцам были предоставлены некоторые свободы, официально отменялось название «раскольники», упразднялся двойной подушный оклад. Старообрядцев разрешалось избирать на общественные должности. В 80-90-х гг. XVIII в. в Стародубье, на Иргизе, на Ингуле получило распространение единоверие как форма примирения с правосл. Церковью при сохранении старых обрядов.

Е. А. инициировала массовое переселение иностранных колонистов (прежде всего немцев) в различные регионы страны (Поволжье, Украина, Крым, Прибалтика). Это существенно увеличило число протестантов (в основном лютеран), а также католиков в России. Им дозволялось строить школы, церкви, свободно совершать богослужения. 14 дек. 1772 г. была создана католич. епархия в Могилёве, в юрисдикцию которой попали все католич. приходы и мон-ри лат. обряда на территории империи. Сохранялась униат. епархия в Полоцке. Надзор за католиками осуществляла Юстиц-коллегия лифляндских, эстляндских и финляндских дел. Папские буллы не могли быть обнародованы в России без утверждения императрицы. С 1794 г., после 2-го раздела Речи Посполитой, на Правобережной Украине начался массовый процесс присоединения униатов к правосл. Церкви.

Указом от 17 июня 1773 г. (ПСЗ. Т. 19. № 13996) Е. А. провозгласила принцип веротерпимости, дела «иноверцев» передавались из ведения епархиальных архиереев в юрисдикцию светской администрации. Особое значение это имело для мусульм. населения. Было разрешено запрещенное прежде строительство мечетей, при к-рых создавались медресе. С 1783 г. разрешался прием на военную службу татар. мурз и «чиновных людей» и присвоение им офицерских званий, что давало возможность получить дворянство. Однако для получения звания выше премьер-майора требовалось разрешение императрицы. При Е. А. готовился указ о том, что все мусульмане, показавшие себя преданными империи и имевшие благородное происхождение, приравнивались в привилегиях к дворянству. Этот указ был подписан только Павлом I в 1797 г. Активное участие башкир в Пугачёвском восстании вызвало усиление контроля над их общинами. В 1782 г. из ведения башкир. старшин был изъят суд по мелким уголовным и гражданским делам, переданный нижним расправам, существовавшим параллельно с такими же расправами, занимавшимися делами рус. крестьян. Указом от 22 сент. 1788 г. в Уфе было учреждено мусульм. Духовное собрание во главе с муфтием, заведовавшее муллами (кроме мулл Таврической обл. и зап. губерний) и подведомственное Уфимскому наместничеству, а позднее канцелярии оренбургского губернатора. Указом от 23 янв. 1794 г. в Симферополе было открыто мусульм. Духовное правление для Таврической обл. и зап. губерний во главе с муфтием. В результате муллам было определено гос. содержание, светская администрация стала решать вопросы о назначении мулл, а также споры и дела, подлежащие, согласно шариату, разбору в советах мулл и старшин. Она же следила за исполнением башкирами военной повинности (пограничная служба и участие в войнах). Еще в 1769 г. в Казанской гимназии начали преподавать татар. язык и основы ислама. С поощрительной политикой по отношению к мусульм. культуре татар связана просветительская деятельность С. Х. Хальфина и его сына И. С. Хальфина, составивших 1-ю печатную татар. азбуку (1778), русско-татар. словарь (более 20 тыс. слов) и др. пособия. В 1787 г. в С.-Петербурге был напечатан араб. текст Корана с примечаниями.

Принцип веротерпимости распространялся и на иудеев, число к-рых в России значительно возросло после разделов Речи Посполитой. Указами 1791 и 1794 гг. в местах компактного проживания евреев была установлена черта оседлости, за пределами к-рой они проживать не могли. Переход евреев в христианство снимал все ограничения.

Освоение Сибири способствовало распространению Православия среди местного населения. Появились целые деревни закрепившихся на земле крещеных бурят. На бурят и эвенков была возложена обязанность нести пограничную службу, защищая территорию от набегов монг. ханов и тайшей. Вместе с тем это способствовало распространению среди бурят, особенно забайкальских, буддизма в форме ламаизма. В 1771 г. значительная часть калмыков, проживавших в междуречье Яика (Урала), Волги и Дона, на Тереке и исповедовавших ламаизм, перекочевала в Китай, в Астраханской губ. осталось ок. 13 тыс. семей. Нек-рые из них (гл. обр. из Придонья) были приписаны к казачьему сословию земли Войска Донского, и часть их постепенно перешла в Православие.

А. И. Комиссаренко

Внешняя политика

С начала царствования Е. А. лично руководила внешней политикой, не передавая управление ею даже самым выдающимся из российских дипломатов того времени (напр., Панину, позднее А. А. Безбородко). Новый внешнеполитический курс, по мысли Е. А., заключался в том, что Россия должна была следовать собственным интересам, не подчиняясь влиянию к.-л. европ. гос-ва.

Самыми трудными вопросами внешней политики оставались польский и турецкий. Первым по времени перед Е. А. встал польск. вопрос, вызвавший столкновение интересов России, Пруссии и Австрии. Россия старалась подчинить Речь Посполитую своему влиянию. Е. А. стремилась возвести на польск. трон своего ставленника. В 1764 г., после смерти кор. Августа III, в инструкции рус. дипломатам в Варшаве императрица требовала поддерживать претендента на корону, «интересам империи полезного, который бы, кроме нас, ниоткуда никакой надежды в достижении сего достоинства иметь не мог». Таким человеком стал новый польск. кор. Станислав Понятовский, в прошлом один из фаворитов Е. А. Он надеялся, что после коронации российская императрица выйдет за него замуж, однако этого не произошло. Россия вместе с Пруссией боролась за уравнение прав диссидентов Речи Посполитой (православных и протестантов) с правами католиков. 13 февр. 1768 г. между Россией и Речью Посполитой был заключен Варшавский договор, предусматривавший равноправие диссидентов с католиками, а также право России защищать интересы православных в Речи Посполитой. В ответ на это в г. Бар (Подолия) была создана Барская конфедерация - военный союз, выступивший против договора.

Проблема воссоединения укр. и белорус. земель с Россией была решена путем разделов в 1772, 1793 и 1795 гг. Речи Посполитой между Россией, Пруссией и Австрией. К Российской империи отошли Правобережная Украина, Белоруссия и Литва. Характерно, что после разделов Е. А. отказалась принять титул королевы польской, тем самым подчеркивая, что Россия вернула земли, некогда входившие в состав Древнерусского гос-ва. После присоединения Правобережной Украины императрица поздравила приближенных с обретением «русской колыбельки», т. е. тех земель, где некогда зародилась Русь. В марте 1794 г. в Польше началось восстание под рук. Т. Костюшко, к-рое в окт. было подавлено гр. А. В. Суворовым .

Обострение отношений с Крымским ханством и Турцией привело к 2 русско-тур. войнам. Е. А. придерживалась правила о «первом выстреле» - мир должны были нарушить противники России; обе войны начались с нападения Турции, за к-рой стояли крупные европ. державы: сначала Франция, а затем Великобритания, Пруссия и Швеция, не желавшие усиления России на юге. Обе войны окончились для России победой.

26 нояб. 1769 г. Е. А. учредила орден св. Георгия для награждения генералов и офицеров за военные заслуги, тогда же возложила на себя знаки ордена 1-й степени. В ходе русско-тур. войны 1768-1774 гг. Россия нанесла Турции ряд поражений, в частности в июне 1770 г. в Чесменском морском сражении (командующий А. Г. Орлов) и в июле в битве при Кагуле (командующий П. А. Румянцев). Рус. балтийский флот был переброшен в Средиземное м. и практически уничтожил тур. флот. Занятие территории Дунайских княжеств позволило рус. войскам оказать поддержку освободительному движению балканских народов против Османской империи. Согласно подписанному в июле 1774 г. Кючюк-Кайнарджийскому мирному договору, Россия получала земли Новороссии (Сев. Причерноморье), право иметь российский флот на Чёрном м., а также выступать в защиту христиан Османской империи и зависимых от нее Дунайских княжеств, Крымское ханство объявлялось независимым. Это открывало широкие возможности для дальнейшего продвижения на юг. Была поставлена задача ликвидировать Крымское ханство. Под давлением России ханом был избран Шагин-Гирей, а манифестом от 8 апр. 1783 г. Крымский п-ов был присоединен к России. Он стал активно заселяться колонистами и превращаться в военный форпост. Летом 1787 г. Е. А. с многочисленной свитой придворных и иностранных дипломатов совершила путешествие в Крым с целью продемонстрировать готовность страны к войне за Чёрное м. 24 июля 1783 г. Е. А. и груз. царь Ираклий II заключили Георгиевский трактат, по к-рому Россия установила протекторат над Картли-Кахетинским царством, защищая его от Турции и Персии.

Русско-тур. война 1787-1791 гг., к-рую Россия вела в союзе с Австрией, была отмечена крупными победами рус. армии под командованием Суворова, Потёмкина, Румянцева и флота во главе с адм. прав. Феодором Ушаковым . Ясский мир, заключенный в дек. 1791 г., привел к закреплению России на берегах Чёрного м., границы империи продвинулись до Днестра, а Турция признала присоединение Крыма к России. Параллельно с этой войной велась русско-швед. война 1788-1790 гг., вызванная желанием Швеции вернуть утраченные в XVIII в. территории. Атаки шведов были отбиты, и в авг. 1790 г. был заключен Верельский мир, подтвердивший территориальные приобретения России. На присоединенных землях в Сев. Причерноморье в 1770-80-х гг. возникли новые города: Одесса, Херсон, Николаев, Севастополь, Симферополь и др.

В 1779 г. Е. А. выступила посредником между Пруссией и Австрией в войне за Баварское наследство и стала гарантом Тешенского мира, установившего баланс сил в Свящ. Римской империи. Е. А., вдохновленная успехами 70-80-х гг., имела намерение объединить усилия европ. держав для совместного изгнания турок из Европы, восстановить Византийскую империю и возвести на ее престол своего внука вел. кн. Константина Павловича. «Греческий проект» Е. А. обсуждала в переписке с австр. имп. Иосифом II , Однако конкретных шагов по реализации проекта сделано не было, т. к. он был рассчитан на совместные усилия С.-Петербурга, Вены, Лондона и Парижа, чьи интересы не совпадали.

Е. А. не позволяла втянуть себя в чуждые интересам России конфликты. Так, во время войны за независимость амер. колоний (1775-1783) Великобритания пыталась привлечь Е. А. на свою сторону и просила послать за океан рус. экспедиционный корпус. Императрица не только отказала Великобритании в военной поддержке, но и выступила в 1780 г. с декларацией о морском вооруженном нейтралитете. Этот акт международного права давал возможность нейтральным державам защищать свои суда в зоне военных действий с помощью оружия. К декларации присоединилось большинство европ. гос-в, что оставило Великобританию в фактической изоляции.

В результате внешней политики, проводимой Е. А., Российская империя, опираясь на могущественную армию и флот, добилась впечатляющих успехов, присоединила значительные территории и получила решающий голос в общеевропейских делах. По словам Е. А., она могла быть уверена, что без нее «в Европе ни одна пушка не выстрелит».

Литературная деятельность

Е. А. была разносторонней. Она писала пьесы (комедии «О время!», «Именины госпожи Ворчалкиной» и др.), сказки («Сказка о царевиче Хлоре», «Сказка о царевиче Февсе»), исторические труды, в т. ч. «Записки касательно российской истории» (1783-1787), составила Житие прп. Сергия Радонежского.

Наибольшее влияние на развитие рус. общества оказали ее опыты в журналистике. С 1769 г. Е. А. анонимно издавала ж. «Всякая всячина», в котором в мягкой форме высмеивались недостатки людей: ветреность, щегольство, ханжество, жестокие семейные нравы и бездумное копирование иностранных обычаев. При этом было заявлено правило «никогда не называть слабости пороками». По примеру «Всякой всячины» начали выходить сатирические журналы, но недостаточно острый тон этого издания вскоре перестал удовлетворять молодую плеяду издателей, «Всякую всячину» подвергали критике. В частности, полемику с журналом вел Н. И. Новиков , издававший «Трутень», «Пустомелю», «Живописца» и др.

С 50-х гг. Е. А. составляла автобиографические «Записки» и дополнительные наброски к ним. Они не предназначались для широкой публики и отражали ранние годы жизни Е. А. и начальный период царствования. Она вела обширнейшую переписку, в т. ч. с Вольтером, Дидро, Станиславом Понятовским.

Конец царствования

В последние годы правления Е. А. произошли такие события, как Французская революция 1789 г. и казнь кор. Людовика XVI, к-рые привели к разочарованию Е. А. в просветительских идеалах. Участвуя в антифранц. коалиции, она отказалась от идеи борьбы с революцией путем интервенции во Францию, полагая, что это погубит дело франц. монархии и сделает революцию более популярной. В России Е. А. стала проводить репрессивную политику. Особое ее недовольство вызывали масоны. Критикуя их, Е. А. написала полемическое соч. «Тайна противонелепого общества», а также комедии «Обманщик», «Обольщенный» и «Шаман сибирский». С сер. 80-х гг. масоны подвергались преследованиям, был закрыт ряд лож, за «вольными каменщиками» установили негласный надзор. Указ 1787 г., запрещающий светским лицам печатать книги духовного содержания, также был во многом направлен против масонов. С гонениями на них был связан арест А. Н. Радищева и Новикова. Радищев был арестован в 1790 г. после выхода в свет кн. «Путешествие из Петербурга в Москву», приговорен к смертной казни, замененной ссылкой в Сибирь. Новикова было поручено «испытать в вере» архиеп. Платону (Левшину). Несмотря на его благоприятный отзыв, у Новикова были отняты все его типографии, а в 1792 г. он был арестован и заключен в Шлиссельбургскую крепость.

Императрица опасалась передавать власть наследнику Павлу Петровичу, считая его неуравновешенным человеком. Существуют свидетельства о том, что Е. А. хотела, чтобы власть перешла к внуку, вел. кн. Александру Павловичу (впосл. имп. Александр I), минуя сына, и даже приготовила соответствующий документ, но смерть помешала осуществлению этих планов. Е. А. просила похоронить ее в ближайшем к месту смерти мон-ре или на городском кладбище и носить траур как можно меньше. Она была погребена 18 дек. 1796 г. в Петропавловском соборе в С.-Петербурге, одновременно там же были перезахоронены и останки Петра III.

О. И. Елисеева

Соч.: Соч. СПб., 1901-1907. 12 т.; Соч. М., 1990; Письма к обер-прокурорам Свят. Синода // РА. 1870. № 4-5; Записки имп. Екатерины II. М., 1990; Житие прп. Сергия: Ист. выпись // ЖМП. 1992. № 10. С. 37-42.

Лит.: Проект богосл. фак-та при Екатерине II: 1773 г. // ВЕ. 1873. Т. 6. № 11. С. 300-317; Знаменский П. В. Чтения из истории рус. Церкви за время царствования Екатерины II // ПС. 1875. Ч. 1. С. 3-22, 99-143, 228-254, 392-418; Ч. 2. С. 3-44, 327-347; Ч. 3. С. 87-109, 354-411; Прилежаев Е. М. Наказ и пункты депутату от Свят. Синода в Екатерининскую комиссию о сочинении нового уложения // ХЧ. 1876. Ч. 2. № 9/10. С. 223-265; Чудецкий П. Опыт ист. исследования о числе мон-рей русских, закрытых в XVIII и XIX вв. К., 1877; Иконников В. С. Время Екатерины II. К., 1881-1882. 4 вып.; Семевский В. И. Крестьяне в царствование имп. Екатерины II. СПб., 1881-1901. 2 т.; Брикнер А. Г. История Екатерины II. СПб., 1885. 5 ч. М., 1996. 3 т.; Бильбасов В. А. История Екатерины II. СПб., 1890- 1896. Т. 1-2, 12; Архангельский А. С. Имп. Екатерина II в истории рус. лит-ры и образования. Каз., 1897; Лаппо-Данилевский А. С. Очерк внутренней политики имп. Екатерины II. СПб., 1898; Завьялов А. А. Вопрос о церк. имениях при имп. Екатерине II. СПб., 1900; Климов Н. Ф. Постановления по делам правосл. Церкви и духовенства в царствование имп. Екатерины II. СПб., 1902; Миловидов А. И. Педагогические воззрения имп. Екатерины II и влияние их на реформу духовной школы. Вильна, 1905; Петров Н. И. Киевская Акад. в царствование Екатерины II // ТКДА. 1906. № 7. С. 453-494; № 8/9. С. 582-609; № 11. С. 245-297; Покровский И. М. Екатерининская комиссия о составлении нового уложения и церк. вопросы в ней. Каз., 1910; Покровский В. И. Екатерина II: Ее жизнь и сочинения. М., 1910; Чечулин Н. Д. Екатерина II в борьбе за престол: (По новым мат-лам). Л., 1924; Тарле Е. В. Екатерина II и ее дипломатия. М., 1945. 2 ч.; Madariaga de I. Russia in the Age of Catherine the Great. L., 1981 (рус. пер.: Мадариага И. Россия в эпоху Екатерины Великой. М., 2002); Alexander J. T. Catherine the Great: Life and Legend. Oxf.; N. Y., 1989; Каменский А. Б. Екатерина Великая // ВИ. 1989. № 3. С. 62-89; он же. «Под сению Екатерины...»: 2-я пол. XVIII в. СПб., 1992; Комиссаренко А. И. Рус. абсолютизм и духовенство в XVIII в.: Очерки истории секуляризационной реформы 1764 г. М., 1990; Омельченко О. А. «Законная монархия» Екатерины II: Просвещенный абсолютизм в России. М., 1993; Старообрядчество в России: (XVII-XVIII вв.): Сб. науч. тр. М., 1994; Екатерина Великая: Эпоха рос. истории: Междунар. конф. Тез. докл. СПб., 1996; Анисимов Е. В. Женщины на рос. престоле. СПб., 1998; Павленко Н. И. Екатерина Великая. М., 2000, 2006. (ЖЗЛ); Екатерина II: Аннот. библиогр. публикаций / Сост. И. В. Бабич, М. В. Бабич, Т. А. Лаптева. М., 2004; Середа Н. В. Реформа управления Екатерины Великой. М., 2004; Бессарабова Н. В. Путешествия Екатерины II по России. М., 2005; Екатерина II: Pro et contra. СПб., 2006; Елисеева О. И. Потёмкин. М., 2006. (ЖЗЛ).

В 1754 г. принцесса Софья Августа Фредерика Анхальт-Цербстская, принадлежавшая к одному из германских мелких княжеских родов, была выдана замуж за наследника российского престола, будущего императора Петра III. Будучи лютеранкой, она перед замужеством приняла православие, а с ним и русское имя Екатерины Алексеевны. В 1762 г. ее муж стал императором. Через 6 месяцев он был убит. Екатерина, поддерживаемая столичными гвардейскими полками, была провозглашена императрицей.

В мышлении Екатерины доминировали рационализм и практицизм. Она имела склонность к самоанализу. В ранней юности ее первым сочинением стали автобиографические записки <Портрет философа пятнадцати лет>. В них уже отчетливо проступают такие особенности ее личности, как высокий интеллект, способность к рефлексии, тонкая наблюдательность, психологическая проницательность. Ей многие говорили, и она сама любила повторять, что у нее философский склад ума.

В первые годы жизни в России, когда Екатерина была еще великой княгиней, а ее муж, Петр III, только еще считался престолонаследником, она проявляла более мудрое отношение к православной обрядности, чем ее муж. Получивший лютеранское воспитание, и еще в детстве обнаруживший неподатливость в отношении всякого, в том числе и религиозного, назидания, Петр относился к требованиям религиозно-церковной жизни без должного уважения. Екатерина писала: <Я слышала от его приближенных, что в Киле стоило величайшего труда посылать его в церковь по воскресеньям и праздникам и побуждать его к исполнению обрядностей, какие от него требовались, и что он большей частью проявлял неверие> (Екатерина II. О величии России. М., 2003. С. 482). Сама же Екатерин на протяжении всей своей жизни строго соблюдала все требования православной обрядности. Будучи человеком долга, обладая развитым чувством ответственности, она считала себя обязанной с должным вниманием относиться ко всему, что было связано с религиозно-церковной стороной ее политической деятельности

Те, кто знал Екатерину лично, сходятся во мнении, что ее отношения с Богом носили конвенциальный характер и отличались разделением полномочий. Она считала, что Бог владеет душами ее подданных, а их земные дела пребывают в ее полной власти как императрицы.

Личная религиозность Екатерины была подчинена ее политическим взглядам. В руководительстве огромной, полуварварской страной она видела свое предназначение. <Я желаю и хочу лишь блага той стране, в которую привел меня Господь; он мне в том свидетель. Слава страны создает мою славу. Вот мое правило: я буду счастлива, если мои мысли могут тому способствовать> (Екатерина II. О величии России. М., 2003. С. 60).

Будучи образованной и обладая государственным складом ума, Екатерина успешно правила огромной империей на протяжении 34-х лет. Ей были близки идеалы европейского Просвещения, и она стремилась, насколько возможно, следовать им в своей социально-политической и культурной деятельности. Ее привлекли идеи Вольтера, Монтескье, философов-энциклопедистов. Воззрения Екатерины были подчинены миросозерцательной доминанте, которую позднее стали называть антропоцентризмом. Она полагала, что в жизни отдельного человека очень многое зависит не от высших сил, а от него самого. <Счастье, — писала она, — не так слепо, как его себе представляют. Часто оно бывает следствием длинного ряда мер, верных и точных, не замеченных толпою и предшествующих событию. А в особенности счастье отдельных личностей бывает следствием их качеств, характера и личного поведения> (Записки императрицы Екатерины Второй. СПб., 1907. С. 203).

Екатерина чрезвычайно высоко ценила Петра I за его огромный вклад в дело реформирования российской социальной системы. Считая себя его преемницей, она вместе с тем осуждала те насильственные методы и ту чрезмерную жестокость, которые были характерны для преобразовательной деятельности Петра.

Будучи сторонницей западной теории естественного права, Екатерина предприняла решительные усилия по преодолению архаичности российского законодательства и его упорядочению. Она считала, что политическая свобода граждан должна быть обеспечена добротными законами. Вместе с тем, она понимала, что законотворчество будет успешным лишь тогда, когда станет учитываться специфика российской действительности. Во время одной из своих поездок по России, находясь в Казани, она в своем письме Вольтеру рассуждала: <Подумайте только, что эти законы должны служить и для Европы, и для Азии; какое различие климата, жителей, привычек, понятий: Ведь это целый особый мир: надобно его создать, сплотить, охранять>.

По инициативе императрицы была создана специальная Уложенная комиссия, которая должна была систематизировать все законы, вступившие в силу после выхода в свет Соборного уложения 1649 г. При ней упрочилось положение дворянства, о чем свидетельствовала дарованная императрицей Жалованная грамота дворянства (1785).

Екатерина была авторитарна, властолюбива, умея, однако, скрывать это от окружающих. В ее деятельности совмещались трезвый прагматизм с политической амбициозностью. Так, она одобрила возникший в середине 1770-х гг. политический план Г. А. Потемкина и А. А. Безбородко, получивший название <греческого проекта>. Его суть состояла в том, чтобы нанести сокрушительный удар по Турецкой империи, захватить Константинополь и восстановить православную Восточную империю. Внук Екатерины, названный Константином, уже виделся окружению императрицы будущим обладателем трона в Константинополе.

Отношение императрицы к церкви подчинялось принципам политико-экономического прагматизма. В середине 1760-х гг. по ее инициативе была проведена полная секуляризация монастырских землевладений и приписанных к ним крестьян. Манифест Екатерины от 26 февраля 1764 г. провозгласил отчуждение от Церкви ее земельных владений и приписанных к ним крестьян с последующей передачей в ведение государственной Коллегии экономии. В результате Церковь лишилась экономической самостоятельности. Ее доходы оказались под государственным контролем. Таким образом, к ее политической зависимости от государства прибавилась еще и зависимость экономическая. Все это соответствовало екатерининской стратегии церковно-государственной политики, в основу которой был положен принцип: <Уважать веру, но никак ей не давать влиять на государственные дела>.

Екатерина в своей религиозно-церковной политике стремилась совмещать принцип доминирования православия с принципом веротерпимости. Этого требовал статус многонациональной империи как поликонфессионального государства. В 1773 г. ею был издан указ, предписывавший Синоду проводить политику веротерпимости. <Как Всевышний Бог терпит на земле все веры, — гласил он, — то и Ее Величество из тех же правил, сходствуя Его святой воле, в сем поступать изволит, желая только, чтобы между ее подданными всегда любовь и согласие царили>. Императрица была противницей ущемления религиозных потребностей протестантов, католиков, мусульман. После завоевания Крыма она отдала распоряжение по восстановлению разрушенных мечетей.

Политическое завещание Екатерины, над которым она работала около двух лет и названное ею <Наказом> (1767), начиналось словами: <Закон Христианский научает нас взаимно делать друг другу добро, сколько возможно> (Екатерина II. О величии России. М., 2003. С. 72). В нем императрица прямо ссылалась на Моисеевы законы, в которых видела образец трактовки законов внутригосударственной жизни. <Наказ> свидетельствовал об ее стремлении рассматривать политико-правовую реальность сквозь призму христианских определений. Не случайно Вольтер, которому был отправлен французский перевод <Наказа>, назвал его <всемирным евангелием>. Другой экземпляр, переведенный на немецкий язык, Екатерина послала императору Фридриху II.

При составлении <Наказа> Екатерина использовала те философско-правовые сочинения XVIII в., которые представлялись ей наилучшими. Так, она включила в свой труд фрагменты из книги французского философа Ш. Монтескье <О духе законов> (1748) и сочинения итальянского ученого Ч. Беккариа <О преступлениях и наказаниях> (1764). <Наказ> состоял из 526 статей. Исследователи подсчитали, что содержание более 250-ти из них заимствовано у Монтескье и около 100 — у Беккариа.

<Наказ> состоял из введения и 22-х глав. В нем императрица предприняла попытку доказать, что наилучшая из всех форм правления — это монархия, имеющая своей целью славу граждан, государства и самого государя. Граждане государства должны подчиняться единым для всех законам, вызывающим уважение и страх нарушить их. Правление должно быть устроено таким образом, чтобы можно было больше предупреждать преступления, чем карать за них. Лучше внушать гражданам добронравие, чем приводить казнями их дух в уныние.

Оценки деятельности Екатерины потомками не были однозначны. Можно говорить даже о существовании полярных мнений об ее царствии. Так, например, А. С. Пушкин в своих <Исторических замечаниях> (1822) писал, что Россия, получив от Петра I мощный импульс для своего развития в начале XVIII в., при Екатерине продолжала двигаться вперед лишь по инерции. Нормальному развитию российской государственности препятствовали порочность, жестокость императрицы, ее лицемерие, умение прятать деспотизм по личиной кротости и терпимости. Пушкин указывает на ошибки ее законодательства, лицемерность ее <Наказа> и <подлость русских писателей>, прославлявших это сочинение. Поэт обвиняет Екатерину в закрепощении Малороссии, расхищении казны, преследовании независимых мыслителей, духовенства, гонениях монашества, которому Россия обязана <нашей историей, следовательно и просвещением>. В его глазах переписка Екатерины с европейскими философами — это <отвратительное фиглярство>. Окончательный приговор поэта предельно суров: <Развратная Государыня развратила и свое государство>.

Нравственный максимализм Пушкина правомерен, если рассматривать деятельность Екатерины в свете некоего идеала политического правления и законодательной деятельности. Но если сравнивать ее вклад с тем, что сделали для России предшественники императрицы, <безграмотная Екатерина I>, <кровавый злодей Бирон>, <сладострастная Елизавета> (определения самого Пушкина), то политическую деятельность Екатерины II можно расценивать как несомненный шаг вперед.

Христианская мысль