Создать 5 рубрик центрированная на клиенте психология. Техники клиент-центрированной психотерапии
Карл Рэнсом Роджерс (1902-1987)
Карл Рэнсом Роджерс начал научную карьеру в 1927 г. в Институте детского воспитания в Нью-Йорке. Через год он поступил на кафедру изучения детей Общества по предотвращению жестокого обращения с детьми в Рочестере, штат Нью-Йорк. С 1940 г. Роджерс занимал должность профессора психологии в университете штата Огайо. Там он привлек внимание к своей системе психотерапии, особенно после выхода в 1942 г. книги «Консультирование и психотерапия: новые концепции в практике». С 1945 г. он был исполнительным секретарем в Чикагском университете, а затем работал в университете Висконсина. В 1951 г. Роджерс опубликовал книгу «Клиент-центрированная терапия: современная практика, смысл и теория».
Роджерс занимал пост президента Национального исследовательского совета Американской психиатрической ассоциации и президента Американской психотерапевтической академии. С 1966 г. он работал в Центре по исследованию человека, в создании которого принимал участие.
Сфера интересов Роджерса значительно шире, чем психотерапия. Это и педагогика, и межкультурные коммуникации, межнациональные конфликты и философия психологии. Роджерс - создатель не просто нового типа психотерапии, а нового подхода к пониманию человека, в центре которого - личность.
Ч. Девоншир, директор Международного института личностно-центрированного подхода (РСА- I) на одной из профессиональных тренинговых программ (Словакия, 1992) говорил, что «исследования психотерапевтического процесса в течение последних 50 лет позволяют с уверенностью заявить, что наиболее существенные изменения в личности и поведении - результат опыта переживания, а не осознания и понимания». Это заявление идет вразрез с опытом когнитивной психотерапии и плохо согласуется с парадигмой психодинамической психотерапии. Однако в нем отражена специфика «мишени» психотерапевтического процесса в рамках подхода Роджерса. Для личностно-центрированного подхода целью терапии является не содержание проблемы, а глубокие переживания клиента. На практике это означает, что если клиент в ситуации психотерапевтического приема говорит не о своей сокровенной проблеме, а лишь о своих успехах в, предположим, слесарном деле, то не следует подталкивать его к выражению и обсуждению этой проблемы, уважая и принимая такой выбор клиента. В психотерапевтических подходах, центрированных на проблеме, разговор клиента «ни о чем» трактуется как сопротивление терапии. Вместе с тем право клиента говорить «ни о чем» фундаментальным образом трансформирует и теоретические представления о ресурсах изменения клиента, о роли психотерапевта в контакте, о статусе клиента в контакте, о процессуальных особенностях и механизмах психотерапевтического контакта, о техниках и результатах психотерапии. В этом смысле техника эмпатического понимания специфицирует техническую сторону психотерапевтического подхода Роджерса. Она позволяет, во-первых, перевести контакт на уровень переживаний, а во-вторых, вести работу на этом уровне. Эмпатия здесь - не условие психотерапии (как в большинстве подходов), а собственно психотерапия, ее ядро.
Днем публичного рождения теории Роджерса явилась его встреча с американскими психологами в 1940 г. В раннем варианте психотерапии, названном «недирективной психотерапией», акцент был сделан на технике рефлексии - словесном отражении терапевтом чувств клиента (терапевтическое зеркало). Посредством такой обратной связи последний получает возможность осознать свои чувства и без терапевтического руководства, самостоятельно прийти к определенным выводам и решениям. Д. Мирнс (1980) указывал, что вышеприведенное название является неудачным, так как любая психотерапия директивна по своей сути. В 1951 г. Роджерс изменил название терапии - она стала именоваться «клиент-центрированной» или «клиент-ориентированной» (client-centered). Этим подчеркивалось, что психотерапия не ориентирована ни на теорию (когда имеется концептуальный аппарат анализа клиента, и в этом смысле терапевт выступает в качестве эксперта, лучше понимающего проблему клиента, чем сам клиент), ни на проблему (когда признается, что единственный способ решить проблему - это погрузиться в нее), а на клиента: он свободен в терапии делать и говорить то, что хочет, он равноправен с психотерапевтом, он - ключевая фигура в создании психотерапевтических изменений. Одна из гипотез клиент-центрированной терапии состоит в том, что человеком, который лучше понимает и изменяет клиента, является сам клиент. В этом новом названии отразился иной фокус психотерапии - факторы, определяющие рост клиента. Акцент был сделан на процессе изменения личности в психотерапевтическом контакте, на условиях, которые способствуют такому изменению.
Термин «клиент» в большей мере, чем термин «пациент», адекватен неманипулятивной, немедицинской модели психотерапии, отражает важность уважения к человеку, который приходит за помощью. Такой человек сам ответствен за свое изменение и не рассматривается как объект диагностики и лечения. В последние годы жизни Роджерс сконцентрировался на приложении своей теории и методов к обеспечению личностного роста и улучшению качества человеческих контактов в различных областях. Он исследовал эффективность малых групп (групп встреч) в процессах ускорения индивидуальных и организационных изменений. Этот подход использовался в менеджменте, педагогике, в решении межнациональных конфликтов (соответствующая работа была проведена в Южной Африке, Восточной Европе, Центральной Америке). И, таким образом, в 1960-1970-х гг. данный подход значительно расширился и стал именоваться «человек-центрированным» подходом, или подходом, «ориентированным на человека» (person-centered approach). Психотерапия же стала именоваться «человек-центрированной», или «ориентированной на человека»; другое название - «человек-центрированный подход к терапии» (последнее более точно). Это отражает исследовательские ценности Роджерса и его сотрудников: создание метаподхода, в рамках которого психотерапия является частным вариантом его приложения. В этом, как мы покажем ниже, заложены опасные деструктивные тенденции для самого подхода. Существует еще одно часто используемое название для описываемой терапии - «роджерианская терапия». Как считает Мирнс, это неадекватное название, так как в данном случае модель психотерапевтической работы Роджерса рассматривается как канонизированный нормативный образец. В случае, когда теория психотерапии имеет выраженный метафорический статус, а ее техническая сторона редуцирована и при этом подчеркивается, что многое решает личность психотерапевта, достаточно легко происходит канонизация стиля работы основателя направления, Мирнс пишет: «Роджерс не в большей степени человеко-центрированный терапевт, чем другие, но, без сомнения, лучший роджерианец» (Mearns, p. 11).
Психотерапия, ориентированная на человека, входит в научное течение, которое называется гуманистической психологией. Ханс Ансбахер, известный представитель адлерианской терапии, выделил шесть характерных черт гуманистической психологии:
1) решающая роль творческой силы человека;
2) антропоморфная модель человека;
3) развитие человека определяют скорее цели, чем причины;
4) холистический, а не «элементный» подход к человеку;
5) необходимость принятия в расчет человеческой субъективности мнений, точек зрения, сознательных и бессознательных импульсов человека;
6) психотерапия основана главным образом на хороших человеческих отношениях.
Роджерс и Р. Санфорд (1985) указали на следующие основные черты человеко-центрированой терапии: 1) гипотеза о том, что определенные установки психотерапевта образуют необходимые и достаточные условия терапевтической эффективности; 2) основной акцент на феноменологическом мире клиента (отсюда определение психотерапии как «клиент-центрированной»); 3) терапевтический процесс ориентирован на изменения в переживаниях, на достижение способности более полно жить в данный момент; 4) внимание в большей степени к процессам изменения личности, а не к статической структуре; 5) гипотеза о том, что одни и те же принципы психотерапии применимы ко всем людям, независимо от того, к какой клинической категории они отнесены - к лицам, страдающим психозами, невротикам или к психически здоровым людям; 6) интерес к философским проблемам, вытекающим из практики психотерапии.
Взгляды Роджерса в течение его жизни подвергались известной трансформации. Однако основная идея этой школы не менялась. Роджерс стал лишь сильнее подчеркивать значение личностного контакта пациента и терапевта. Поэтому в дальнейшем анализе специфических черт клиент-центрированной терапии нет разделения на идеи раннего и позднего Роджерса.
Теория психотерапии
В любом виде психотерапии эксплицитно или имплицитно ставится вопрос о ресурсах изменения клиента. Это может быть релаксация, уверенность, спокойствие, рассудительность и т. п. Идея состоит в том, чтобы, во-первых, изыскать ресурс изменения (внутри или вне клиента) и, во-вторых, присоединить этот ресурс к проблемному переживанию. Так, например, в технике систематической десенсибилизации универсальным ресурсом является релаксация, которая, «присоединяясь» к стрессогенному объекту, десенсибилизирует его. В подходе Роджерса такой ресурс задается специфическими отношениями психотерапевта с клиентом. Анализируя свой известный, заснятый на пленку, случай работы с мисс Ман, Роджерс отмечал: «...то, что клиент переживает в терапии, - это опыт быть любимым» (Rogers, Segal, 1955). Очевидно, что этот важный ресурс может возникнуть только в условиях особых, «высококачественных» терапевтических отношений. Такие отношения не могут быть результатом контакта профессионала, знающего технику воздействия, с пациентом. Терапевт представлен в такой терапии как человек, а контакт осуществляется как контакт человека с человеком. Это значит, что «психотерапия не является манипуляцией эксперта...» (Meador, Rogers, p. 145). Роджерс сравнивает психотерапевтический контакт с работой садовника: хороший психотерапевт, словно садовник, бережно, терпеливо, с любовью и вниманием лишь создает условия для актуализации внутренних механизмов роста личности клиента. Акцент, таким образом, переносится на обеспечение психотерапевтом необходимых и достаточных условий контакта с клиентом, а следовательно, и его терапевтических изменений. Обеспечить эти условия может далеко не каждый психотерапевт, так как они не являются результатом некоторой терапевтической техники. Скорее они представляют собой личностные установки самого психотерапевта. Для изменений клиента необходимы следующие условия: во-первых, эмпатическое понимание клиента терапевтом. Терапевт должен воспринимать мир клиента таким, каким видит его сам клиент. При этом терапевт должен не только воспринять слова клиента, но и прочувствовать его переживания. К примеру, клиентка говорит: «Я развелась с мужем, я настояла на разводе, хотя у меня двое детей; теперь я свободна и довольна тем, что могу строить свою жизнь как хочу...». Но произносится это с некоторой агрессивной бравадой, за которой чувствуются внутренняя боль и печаль, которые она не хочет в себе принять. Возможная реакция психотерапевта: склонить голову клиентки к своему плечу и погладить ее. Такая терапевтическая реакция сопряжена с риском: психотерапевт может быть «отброшен» клиенткой. Однако если клиент расплачется, примет свою боль и печаль, то это будет означать расширение Я-концепции клиента.
Опыт клиента, связанный с переживанием того, что психотерапевт понимает его, дает клиенту силу расширить свою Я-концепцию. Таким образом, эмпатическое понимание означает не просто «настройку» терапевта на мир клиента, но и поощрение клиента к дальнейшему «исследованию» своего внутреннего мира. Эмпатический терапевтический ответ является достаточно определенным в техническом отношении. Безусловно, существуют роджерианские клише, наличие которых служит внешним критерием обученности психотерапевта. Эмпатически отреагировать - это дать клиенту ясное понимание того, что психотерапевт его действительно понимает. Это понимание может быть выражено прямой формулировкой состояния клиента (например: «Вы чувствуете обиду», «Вы чувствуете, что как будто раздваиваетесь» и т. п.) или метафорической («На вас много навалилось», «Вы чувствуете, будто находитесь у края пропасти» и т. п.), но следует избегать банальных сентенций типа: «Я вас хорошо понимаю».
Нужно ли быть точным в эмпатическом понимании? Очевидно, что если психотерапевт неточен, то клиент отвечает: «Нет, это не так» (возможны и другие более мягкие или более жесткие аналоги). Если этих «нет» много, то клиент чувствует, что он и здесь не понят. Вместе с тем даже при не очень точных эмпатических реакциях психотерапевта клиент может пережить удивительное чувство соприсутствия. Важна не столько точность понимания клиента сама но себе, сколько интерес к миру клиента со стороны терапевта. Эмпатия - это процесс, в котором терапевт становится все ближе и ближе к мыслям и чувствам клиента. Точная эмпатия - идеальный случай.
В речи клиента всегда расставлены акценты на определенных значимых переживаниях. Если психотерапевт отреагирует именно на них (адресуется к ним), то терапевтический контакт состоится. Так, одна женщина рассказала, что ее тринадцатилетняя дочь познакомилась с парнем, который старше дочери на два года и состоит на учете в инспекции по делам несовершеннолетних. Женщина боится за дочь и не хочет, чтобы та училась в жизни на своих собственных ошибках (в этот момент возникли выраженные переживания). Она также опасается, что если не разрешит дочери дружить с этим парнем, то потеряет с ней контакт. В данном случае возможен следующий терапевтический ответ: «Да, учиться на собственных ошибках очень тяжело». При удачной эмпатической реакции психотерапевта клиент начинает говорить совсем не то, что заранее подготовил, и часто, к собственному удивлению, обнаруживает в терапевтическом интервью свои глубокие переживания. Роджерс писал, что клиент-центрированная терапия рассматривает перцептуальное поле клиента как основу его понимания, что вхождение во внутренний мир клиента дает значительные преимущества. Поведение клиента может быть лучше понято как вытекающее из его перцептивного мира. Мир, как он воспринимается клиентом, и есть для него истинная реальность. Эмпатия - это «вхождение в личный перцептивный мир другого и основательное его обживание. Она подразумевает сензитивность к постоянно изменяющимся в другом человеке чувственным смыслам, которые плавно переходят друг в друга, - к страху, или гневу, или нежности, или смущению, или к чему бы то ни было еще, что переживает он или она. Эмпатия означает временное проживание в жизни другого человека, осторожное перемещение в ней без того, чтобы делать какие-либо оценки; эмпатия означает ощущение смыслов, которые он или она (клиенты. - Авт. ) едва ли осознают...» (цит. по: Орлов, Хазанова). В вышеприведенном примере женщина стала говорить о себе, о своих ошибках в жизни, не позволивших ей быть с любимым человеком, как бы вообще позабыв о первоначальном запросе.
Эмпатия в работах Роджерса имеет следующие характеристики: во-первых, сохранение в эмпатическом процессе собственной позиции эмпатирующего, сохранение психологической дистанции между ним и эмпатируемым, или, другими словами, отсутствие в эмпатии отождествления между переживаниями эмпатируемого и эмпатирующего (что, собственно, и отличает этот процесс от фенотипически сходного процесса идентификации). Во-вторых, наличие в эмпатии сопереживания (каким бы по знаку ни было переживание эмпатируемого), а не просто эмоционально положительного отношения (симпатии) эмпатирующего к эмпатируемому. В-третьих, это динамический процесс, а не статичное состояние. Эмпатия - это ощущение мира клиента так, как если бы он был собственным миром психотерапевта, но обязательно без утраты этого «как если бы».
К каким же качествам клиента психотерапевт должен проявлять эмпатию? Очевидно, что некоторые мысли, эмоции и поведение непосредственно вытекают из проблем человека, а некоторые - из здоровой части личности. Эмпатия к человеку в целом - это условие освобождения от защит (искажения и отрицания опыта), эмпатия же к здоровым аспектам - механизм поддержки конструктивных начал личности.
Вторым условием, необходимым для изменения клиента, является позитивное, уважительное отношение к нему. Другие обозначения этого условия - сердечность, принятие, забота и поддержка. Далеко не каждый человек встречает в жизни безусловно позитивное отношение к себе. Прежде всего - это материнское отношение, которое очень редко воспроизводится во взрослой жизни. Безусловное уважение - это уважение без и вне всяких условий, для чего необходимо избегать открытой или скрытой оценки, одобрения или неодобрения, интерпретаций, доверять ресурсам клиента в понимании себя и позитивном изменении. Уважение основывается на том, что человек имеет врожденную глубокую мотивационную тенденцию к самоактуализации - тенденцию к росту, развитию, усовершенствованию потенциальных возможностей. Эта тенденция не является абстрактным теоретическим конструктом. Не следует думать, что психотерапевт лучше знает направление роста клиента, что задача психотерапевта - создать в ходе психотерапевтических интервенций «дорожную карту» для клиента. Роджерс рассматривает тенденцию к самоактуализации как вполне конкретное образование, присущее каждому человеку. Такая концептуализация имеет ряд важных следствий. Прежде всего следует помнить о том, что направление этой тенденции уникально, а следовательно, каждый человек идет к росту своим путем. Клиент сам ведет себя по избранному им направлению. Роджерс сравнивал роль терапевта с ролью акушерки, которая не производит ребенка, а помогает ему родиться. Одна из наиболее изящных метафор клиент-центрированной психотерапии - метафора парного танца, в котором ведет клиент, а сопровождает психотерапевт.
В анализе своего классического интервью с Кейт Роджерс отмечал, что хочет встретить «клиента как личность». Это такая встреча двух людей, в рамках которой Кейт может исследовать свои чувства и продвигаться к тем целям, которые ставит сама. В связи с этим интерес представляет притча о мальчике и лошади. Мальчик пришел на школьный двор и увидел там лошадь. Он влез на нее. Лошадь вышла со школьного двора и пошла по дороге, постоянно сбиваясь в сторону пощипать травку. Ребенок сдерживал ее, не давая ей уйти в сторону. Через некоторое время лошадь вошла во двор фермы, хозяин которой удивленно спросил мальчика: «Откуда ты знаешь, что это моя лошадь?» - «А я и не знал, - ответил мальчик, - я просто не давал ей сбиться с пути». Клиент сам знает направление роста. В этом смысле самоактуализирующая тенденция является вполне конкретной психотерапевтической реалией, а не некоторым абстрактным концептом. Следует исходить из того, что человек в принципе негреховен и ведет себя наилучшим образом с точки зрения своих внутренних и внешних условий. Это самое лучшее может быть и прекрасным, и ужасающим.
Религия, особенно протестантская традиция, распространила в культуре идею изначальной греховности человека. Переживание клиента, связанное с тем, что психотерапевт принимает его вне призмы греха, эффективно способствует личностному росту самого клиента. Так, например, к психотерапевту обратилась женщина со следующей проблемой: «У меня есть четырнадцатилетний сын, мужа нет. Я полюбила человека, но он не хочет приходить ко мне домой - не может найти контакт с моим сыном. Несколько раз в неделю я оставляю сына одного на ночь и ухожу к любимому человеку. Я ужасная мать. Я не знаю, как мне быть...» В этом случае сталкиваются две ценности: любовь к мужчине (которая переживается как грех) и материнство. Причем в сознании клиентки имеется оценка этих ценностей: негативная - любви и позитивная - материнства. Задача психотерапевта состоит в том, чтобы помочь клиентке освободиться от рассмотрения каких-либо желаний через призму греха, не наполняя их «божественным» или «дьявольским» содержанием. Один из мифов человеко-центрированной терапии состоит в том, что она «ценностно не свободна», что психотерапевт указывает клиенту, как нужно поступать. Принимая чувства и желания клиента, психотерапевт помогает ему «принять эти чувства в себе».
Третьим условием, необходимым для изменения клиента, служит конгруэнтность психотерапевта. Если у психотерапевта отсутствует доверие к клиенту, то он становится осторожным и защищающимся. Он привносит в отношения с клиентом свои страхи и опасения, а порой начинает играть с клиентом, становясь инконгруэнтным. Существует две формы инконгруэнтности : 1) инконгруэнтность между чувствами психотерапевта и его осознанием этих чувств; 2) инконгруэнтность между осознанием этих чувств и их выражением. При второй форме инконгруэнтности психотерапевт сознательно скрывает свои чувства, пытаясь быть «профессионалом» в отношениях с клиентом. Такой «профессиональный фасад» антитерапевтичен для человеко-центрированного терапевта. Результат инконгруэнтности - установление «двойных связей» с клиентом: расхождение вербального и невербального поведения, слов и чувств. Психотерапевт не должен играть роль психотерапевта: улыбаться, когда совсем не до улыбки, печалиться, когда не печально, - одним словом, психотерапевт должен быть в терапии самим собой. Такой психотерапевт способен оказать большое влияние на других людей, установить «прозрачные», «незамутненные» отношения с клиентом. Средством психотерапии является личность терапевта, а не технические приемы.
Роджерс писал, что хотя психотерапевты становятся более привлекательными, когда используют техники, важнее то, какие отношения устанавливаются между терапевтом и клиентом. Главное - не делать что-то вместе с клиентом, а просто быть с клиентом. Таким образом, технический аспект человек-центрированной терапии редуцируется почти до полного отсутствия. Психотерапевты этого направления открыто говорят о том, что боятся обвинения в техницизме. Роджерс указывал, что три вышеприведенных условия терапевтического изменения клиента - это не техники, а установки психотерапевта, т. е. характеристики его личности. Причем именно конгруэнтность терапевта рассматривается как базовое условие, способствующее росту клиента. Конгруэнтность терапевта не означает, что он «нагружает» клиента своими чувствами и проблемами и импульсивно высказывает любую мысль, пришедшую ему в голову. Конгруэнтность связана с готовностью выразить свои устойчивые чувства, быть открытым в контакте и уклониться от соблазна спрятаться под маской профессионализма. Три условия, необходимые для терапевтического изменения клиента, одновременно служат и требованиями к идеальному психотерапевту. В реальности можно лишь стремиться к этому идеалу.
В ряде исследований получены экспериментальные подтверждения идеи Роджерса об условиях терапевтического изменения. Эта закономерность показана даже на больных шизофренией. Использование Q -техники позволило выявить ряд изменений, происходящих в результате терапии: повышается уровень согласованности между Я-концепцией и Я-идеалом, Я-концепция становится более реалистичной, клиенты обретают уверенность, лучше понимают себя, имеют более комфортные связи с окружающими, меньше переживают чувства вины, обиды и опасности.
Возникает закономерный вопрос: в чем специфика терапии Роджерса? Ведь многие психотерапевтические подходы указывают на вышеприведенные условия терапевтического изменения клиента как на обязательные. Сравнение психотерапевтической работы Роджерса с работой лидеров пяти других психотерапевтических школ показало, что клиент-центрированная терапия отличается уровнем эмпатии и безусловного позитивного отношения к клиенту. Психоаналитически ориентированные и эклектические терапевты соглашаются с клиент-центрированной теорией в том, что желательны эмпатия, теплота и безусловно позитивное отношение, но приводимые примеры рационально-эмоциональных, психоаналитически ориентированных и юнгианских интервью имели низкие показатели этих качеств.
Например, сравнение терапевтических интервью Роджерса и А. Эллиса проводилось 83 психотерапевтами-экспертами по 12 признакам. Оказалось, что интервью, которые проводил Роджерс, получили высокие оценки по таким признакам, как эмпатия, безусловно позитивное отношение, конгруэнтность и способность поддержать у клиента уверенность в себе, а интервью Эллиса - по признакам терапевтической и когнитивной директивности. Низкие оценки Роджерс получил по терапевтической директивности, а Эллис - по признаку безусловно позитивного отношения. Таким образом, подход Роджерса теоретически и практически самостоятелен и не может рассматриваться только, как способ установления раппорта с клиентом, после чего применяются другие психотерапевтические подходы и методы. Некоторые исследователи считают безусловно позитивное отношение к клиенту результатом процессов контрпереноса, которые нарушают ход терапии. Поэтому, по их мнению, отношение психотерапевта к клиенту должно быть заведомо не негативным, но не безусловно позитивным, как предлагает Роджерс.
Роджерс соглашался с тем, что в рамках клиент-центрированной терапии возможно установление отношений переноса, но утверждал, что они не становятся развитыми, полностью оформленными. Отношения переноса возникают в атмосфере оценки, где клиент чувствует, что терапевт знает о нем больше, чем он сам, и, следовательно, клиент становится зависимым. В клиент-центрированной терапии терапевт не является экспертом, не интерпретирует, не критикует, не успокаивает, не хвалит, не направляет клиента. Самое главное - соприсутствие и сопровождение клиента, а сама терапия представляет собой не «способ действия», а «способ существования» с клиентом. Поэтому вопрос, что нужно делать психотерапевту для того, чтобы быть недирективным, в психотерапевтической системе Роджерса лишен всякого смысла. Такие ответы на этот вопрос, как улыбаться, не советовать, не интерпретировать и т. п., свидетельствуют о манипулятивной недирективности, т. е. недирективности как «способе действия», что не имеет ничего общего с системой Роджерса.
Следует различать недирективность по существу и недирективность по форме. Если психотерапевт безусловно уважает клиента, его взгляды, его систему ценностей, его чувства, переживания и т. п., уважает его внутренние способности (ресурсы) к самоизменению и росту, то он, конечно, недирективен, даже если выражает свое раздражение поведением клиента (и в этом случае психотерапевт конгруэнтен), даже если дает клиенту советы. Если же терапевт является недирективным по форме, то выясняет технические детали, нормативы недирективности. Одним словом, недирективность - это не поведенческое измерение, а личностное. Стиль работы терапевта не настолько важен, если есть качество отношений. Нужно стремиться к качеству отношений, причем не важно, каким приемом мы этого добиваемся. Содержательная недирективность в отношении к клиенту означает, что терапия ориентирована не на проблему (разговор о проблеме, обсуждение проблемы, поощрение погружения клиента в проблему и т. п.), а на клиента.
Существуют серьезные возражения против универсальности принципа безусловно позитивного отношения к клиенту, не учитывающего характерологические и нозологические особенности. Так, если при работе с шизоидным клиентом психотерапевт проявляет понимание и дает душевность и тепло, превышающие уровень толерантности клиента, то у него возникает выраженная тревога, затрудняющая терапевтический контакт. Согласно теории связи с объектом, в установлении отношений с клиентом следует учитывать особенности интернализированного объекта (либидинального и антилибидинального). Одним из важнейших условий терапевтического изменения клиента является готовность последнего к изменению, его ответственность за это изменение. Ответственный за себя клиент не склонен к формированию с психотерапевтом отношений переноса.
Генезис невроза
Если ребенок не живет в климате безусловно позитивного отношения и переживает хорошее отношение к себе лишь тогда, когда оправдывает ожидания значимых лиц (родителей, учителей и т. п.), то он находится в постоянном, часто неосознаваемом опасении утраты позитивного отношения к себе. В сознании ребенка внутренний опыт разделяется на «хороший» и «плохой», как соответственно согласующийся и несогласующийся с ожиданиями окружающих. Переживаемый ребенком страх потери одобрения и принятия является патогенным и блокирует тенденцию самоактуализации. Ребенок начинает избегать или отрицать собственный опыт самоактуализации, или, другими словами, свой естественный организменный опыт. Например, родители могут не принимать агрессивное поведение ребенка, его плач, крик, шумное поведение и т. п. Естественно возникающий гнев ребенка блокируется. Формируется личность с ретрофлексированным (см. главу о гештальт-терапии) гневом и сверхразвитым чувством вины, в Я-концепции которой совершенно отсутствует гнев и которая испытывает значительные трудности при необходимости сказать другим «нет». Помимо этого, из-за подавленного гнева такая личность испытывает и физические проблемы (напряженные мышцы шеи и спины). Возможны и другие варианты инконгруэнтности между сознанием и бессознательным, чувствами и словами, поведением и чувствами и т. п. Например, вербально клиент сообщает, что был любимым ребенком в семье, но психотерапевт улавливает у клиента чувства одиночества и заброшенности; клиент говорит, что не чувствует тревоги, а психотерапевт улавливает ее очевидные признаки. Такая инконгруэнтность охраняет Я-концепцию личности: человек воспринимает себя таким (и ведет себя так), каким его хотят видеть близкие. Отказ от себя в угоду другим, инконгруэнтность со своим естественным, организменным опытом - патогенетический механизм развития невроза. Инконгруэнтность поддерживают два механизма психологической защиты: отрицание и искажение. Первый механизм состоит в недопущении в сознание психотравмирующего опыта, который личность бессознательно получает благодаря способности к субцепции (бессознательному восприятию). Искажение представляет собой такую интеллектуальную переработку материала, которая делает его безопасным для Я-концепции. Тревога сопровождает инконгруэнтность Я-концепции и организменного опыта. Опыт, не согласованный с Я-концепцией, может «врываться» в сознание человека очень неожиданно, так что защиты не справляются. Тогда происходит «разрыхление» Я-концепции, что очень болезненно переживается человеком, так как он не в состоянии ассимилировать инконгруэнтный опыт и полон внутреннего напряжения и конфликтов.
Механизмы терапии
Порой полагают, что механизм терапии, ориентированной на клиента, состоит в объективации клиентом собственной проблемы и дистанцировании от нее. Такая когнитивистская трактовка причин изменений клиента, с нашей точки зрения, упрощает подход Роджерса. Сам Роджерс в качестве механизма изменения клиента рассматривал самоактуализирующую тенденцию. Удачное объяснение механизма терапии дал один из учеников Роджерса: «Другие виды терапии пытаются делать то, что делает клиент-центрированная терапия, но делают это не так успешно. Один из главных результатов различных видов терапии состоит в том, что клиенты начинают переживать важность своего субъективного мира. Мы рождаемся и растем в мире, где объективная (интерперсональная) реальность является более важной, чем личностный субъективный мир. Мы обучаемся реальности нашего внутреннего мира в различных видах терапии. В клиент-центрированной терапии мир терапевта менее всего вторгается в клиента. Следовательно, клиент может оценить реальность и природу своего субъективного мира быстрее, чем в том случае, когда клиенту необходимо бороться с точкой зрения терапевта» (Zimring). Следует различать механизм как источник психотерапевтического изменения клиента (и с этой точки зрения самоактуализирующая тенденция является таким механизмом изменения) и механизм как конкретный процесс, происходящий в клиенте. В отрыве от конкретной личности клиента и особенностей ее движения в психотерапевтическом процессе трудно указать на специфически роджерианские процессуальные механизмы изменения. Это может быть и когнитивное переструктурирование, и диссоциация эмоций от когнитивной сферы, и расширение сознания, и т. п. Задача клиент-центрированного терапевта состоит в том, чтобы создать условия инициации механизма изменения клиента. Выбор же того, что будет делать клиент в терапии, остается за ним, и с этой точки зрения вполне нормальна ситуация, когда клиент лишь выговаривается перед терапевтом - «выпускает пар», задействуя механизм катарсиса. Таким образом, специфический психотерапевтический механизм не задается рамками самой клиент-центрированной терапии и ее техниками.
Результат терапии
Закономерность, выраженная Роджерсом, может быть сформулирована следующим образом: «Чем больше терапевт воспринимается клиентом как генуинный (конгруэнтный, искренний, истинный. - Авт. ), эмпатически понимающий и безусловно его уважающий, тем более выражены конструктивные изменения в клиенте» (Rogers, 1961, р. 107). Роджерс описал процессуальный аспект изменения клиента. После завершения большой исследовательской программы в университете Чикаго, связанной с интенсивным изучением терапевтического интервью, были описаны отдельные процессы изменений клиента. По существу, в рамках этой программы был осуществлен переход от статического анализа отношений между Я-концепцией и Я-идеалом, между Я-концепцией и адаптацией и т. п. к фокусировке на понятии опыта и процессе становления личности. Этот преимущественный интерес к динамике, а не к статике личности позволил выявить устойчивые изменения клиента во всех проанализированных терапевтических интервью, проведенных Роджерсом. Изменения клиента идут в направлении повышения дифференцированности реакций и непосредственности переживания чувств. В результате психотерапии происходят следующие изменения:
1) повышается открытость опыту;
2) углубляются переживания;
3) повышается доверие к собственным проявлениям, к самому себе;
4) формируется внутренний локус оценки;
5) усиливается готовность войти в «процесс жизни»;
6) углубляется знание о себе в процессе переживания.
С принятием своего опыта и переживаний всегда связан значительный риск. Структура личности может быть выражена следующим рисунком.
Рис. 9.1. Структура личности
Только небольшая часть личности является эго-идентифицированной, или эго-синтонной ,т. е. принадлежащей сфере Эго. Некоторые личностные проявления (черты, переживания) не являются эго-синтонными и образуют сферы «не-Я» и «симптоматика». Сфера «не-Я» конституируется вытесненными содержаниями и потенциальными эмоциями, а сфера «симптоматика» представляет собой дезидентифицированные проявления (навязчивости, фобии и т. п.), как например эпизоды запойного пьянства.
Переживания чувств (не эго-идентифицированных) позволяют войти важной части психики клиента в его сознание, пережить эти чувства как свои. Этот шокирующий опыт обычно сопровождается неизменным восклицанием: «И это все Я?!» Открытость к опыту - это готовность ввести в собственную Я-концепцию новый опыт. Как пишет, анализируя свой опыт, Н. Раскин, «я не нуждаюсь в том, чтобы каждый клиент или каждый студент выбирали меня для терапии или для лекций. Одни из моих коллег любят и уважают меня, другие - нет. Если я в состоянии включить в Я-концепцию эти различные реакции на меня, я могу быть открытым ко всему своему опыту» (Raskin). Доверие к собственному организму (актуализационному опыту) возникает при расширении Я-концепции, при включении в нее «нежелательных» аспектов опыта. В этом случае человек дает себе право быть нелогичным в поведении и право на ошибку - то, что является предметом анализа и тренировки в идеологии ассертивности. При появлении доверия к актуализационному опыту, к себе, происходит сдвиг от внешнего локуса оценки к внутреннему. И наконец, очень важное качество - готовность быть в процессе. Как подчеркивал Роджерс, это означает способность отказаться от фиксированных целей и ожиданий, готовность отказаться от собственных определений жизни, от фиксированных планов. Для терапевта это означает готовность войти в терапию без заранее установленных рамок. Жизнь и все ее конкретные проявления намного богаче, чем мы их определяем. Человек не ограничивает себя позициями «Я-терапевт», «Я-отец», «Я-муж», «Я-преподаватель» и т. п. и не сводит все многообразие своей жизни к одной из позиций. Он пытается принять все эти позиции, входит в жизненный процесс «с головой», без оглядки, пытаясь отказаться от интеллектуальных и квазиморальных маяков собственного жизненного потока. В психотерапевтическом плане это означает, что фасилитатор групп встреч не должен чувствовать себя сценаристом групп, не должен «делать» групповой процесс для других и за других. Таким образом, для клиент-центрированной терапии важны не поведенческие изменения, а изменения субъективного мира клиента.
Результатом развития личности и максимально эффективной психотерапии становится «полностью функционирующая личность». Концептуально это понятие означает полную конгруэнтность, способность преодолевать преграды и трудности жизни, творчески себя реализовывать. В результате двадцатипятилетней исследовательской программы выявлено, что такая личность характеризуется позитивной Я-концепцией, эффективным социальным функционированием и готовностью организма отзываться на любые внешние воздействия. Очевидно, что психотерапевтический процесс продвигает клиента к показателям «полностью функционирующей личности». Но клиент вправе остановить терапию в любой момент и вынести из нее ровно столько, сколько может. Поэтому одним из важнейших условий изменения клиента в терапии является его готовность к этому изменению.
Каждый психотерапевтический подход имеет свою метафору нормы. Условно наиболее распространенные метафоры могут быть обозначены как «ребенок», «взрослый» и «духовно продвинутый». В метафоре «ребенка» подчеркивается важность открытости, спонтанности, телесной грациозности, эмоциональности, непосредственности и т. п. В наиболее яркой форме эта метафора нормы психического функционирования реализуется в телесно-ориентированной психотерапии (см. биоэнергетический анализ А. Лоуэна). Метафора «взрослости» подчеркивает необходимость освобождения от инфантилизма, рациональность, приспособленность, подконтрольность разуму «нижних этажей» психики. Эта метафора реализуется, например, в психоанализе, в транзактном анализе и когнитивной терапии. Сложнее с квалификацией подхода Роджерса, тем более что сам подход претерпевал изменения. Неслучайно некоторые исследователи считают, что, в сущности, существует два Роджерса: «Карл Роджерс-1» - до и «Карл Роджерс-2» - после его переезда в Калифорнию. Концептуально идея согласования опыта переживания с Я-концепцией как цель психотерапии фактически отражает «взрослую» модель психической нормы. Вместе с тем идеи процесса и вовлеченности в опыт переживания отражают приоритет «детского». Реальная психотерапевтическая практика связана с тем, что клиент-центрированные терапевты действуют по-разному и вносят в психотерапевтический процесс свои особенности и личностно значимые теоретические конструкты. Таким образом, в реальном психотерапевтическом процессе ряд психотерапевтов фасилитируют в клиенте «ребенка». Идея «полностью функционирующей личности» может трактоваться как идея «ребенка» в смысле натуральности, естественности чувств, жизни и проявлений. Это свободное выражение любви, грусти, страсти, печали, тревоги, гнева и т. п. Человек, «закрытый» к переживанию и экспрессии гнева, в значительной мере «закрыт» к переживанию и экспрессии любви. В этом смысле «полностью функционирующая личность» близка к «генитальному характеру» В. Райха. Но клиент может не принимать такую трактовку «полностью функционирующей личности», как и психотерапевт. Некоторые терапевты понимают «полностью функционирующую личность» как «духовную развитость», т. е. делают акцент не на живости, естественности, натуральности, а, напротив, на разумности, всепрощении, мудрой успокоенности и т. п. Одним словом, вне реального процесса психотерапевтического взаимодействия трудно говорить об абстрактных механизмах и нормативах психотерапевтического изменения клиента в рамках клиент-центрированного подхода. И в этом, на наш взгляд, одна из его особенностей, которая переживается как концептуальная размытость, простота, непродуманность на уровне конкретных механизмов и т. п.
Взаимодействие клиента с терапевтом в этом виде терапии описывается достаточно простой концептуальной схемой, включающей небольшое число переменных. Это создает впечатление, что данный психотерапевтический подход не в состоянии многого объяснить. Распространено заблуждение, что подход Роджерса существует только на уровне реального процесса взаимодействия, теория же этого процесса представляет собой скорее рассказ о самом процессе, в котором самого процесса нет. Другими словами, реальный психотерапевтический процесс в рамках клиент-центрированного подхода гораздо шире и богаче, чем теория этого процесса. Именно поэтому обучающиеся данному виду психотерапии долгое время убеждены, что здесь «нечему учиться», и пытаются дополнить объяснительный потенциал теории Роджерса более структурированными, более похожими на теорию концептуальными схемами. В терапии же этот подход нередко дополняется другими и служит лишь для установления раппорта с клиентом.
Имеются данные об использовании некоторыми психоаналитиками терапии Роджерса в качестве паллиативного, симптоматического средства, причем назначаемого лишь при актуальных (а не инфантильных) и неглубоких неврозах и дающего лишь кратковременный эффект. С этим трудно согласиться, так как терапия Роджерса ориентирована на личность, а не на симптом. В данной терапии клиент прогрессирует настолько, насколько он готов это сделать, поэтому эффект может быть перманентным, паллиативным или вообще отсутствовать, впрочем, как и при других видах терапии. По нашему мнению, в случаях, когда клиенты имеют выраженные симптоматические (витальная тревога, депрессия психотического регистра с выраженной моторной заторможенностью и т. п.) и особенно телесно-ориентированные (ипохондрическая фиксация) жалобы, они не направлены на личностные изменения и ждут от психотерапевта активных саногенных действий. В этих случаях реализация клиент-центрированной терапии затруднена. Нельзя считать, что психотерапевт лучше, чем клиент, знает, что ему нужно. Если психотерапевт предлагает клиенту то лечение, на которое у него нет запроса, и настаивает на нем, то становится директивным и тем самым нарушает необходимые требования к качеству терапевтического контакта в рамках клиент-центрированного подхода.
Техники психотерапии
Анализируемый вид психотерапии осуществляется в индивидуальной и групповой формах. Терапевтическое интервью представляет собой индивидуальную форму, в рамках которой встречаются психотерапевт и клиент. Групповая форма представлена группами встреч. Остановимся на техниках терапевтического интервью. Следует особо подчеркнуть, что техники клиент-центрированного подхода - это не способ делания (действия), а способ существования с клиентом, поэтому они не могут рассматриваться в отрыве от необходимых и достаточных условий терапевтического изменения. Терапевт-роджерианец ответствен только за свою работу, изменяться или не изменяться - это выбор клиента.
Терапевт и клиент садятся напротив друг друга (часто под небольшим углом). Контакт с клиентом устанавливается в течение первых пяти минут. Если этого не происходит, то, как правило, клиент блокируется. Терапевт сопровождает клиента в его собственные переживания. Описываемая терапия - это терапия, центрированная на клиенте, а не на проблеме. Поэтому нет никакой необходимости тянуть (подталкивать) клиента в его проблему. Клиент сам волен выбирать предмет разговора. Подталкивание к обсуждению сокровенной проблемы может осуществляться и направленными вопросами, и невербальными средствами (например, тональными понижениями голоса: «Я чувствую, что вам тяжело (понижение тона)». Тональное движение вниз приглашает клиента «упасть» вниз, в проблему). При этом содержание реакции терапевта может быть индифферентным по отношению к проблеме клиента. Терапевту важно показать клиенту свою готовность работать с ним. Терапевт должен чувствовать, хочет ли клиент говорить о своей проблеме и как долго он способен это делать, и считаться с этим.
Терапевт сопровождает клиента не в проблему, а в глубину его внутреннего мира, опыта его переживаний, которые важны для клиента «здесь и сейчас». Некоторые клиенты не в состоянии сформулировать собственную проблему на психотерапевтическом сеансе. Формулирование проблемы или глубинных переживаний клиента за него, во-первых, направляет клиента, во-вторых, «втаскивает» клиента в проблему, не учитывает готовности клиента войти в проблему самостоятельно. Формулирование проблемы или глубинных переживаний клиента за него приводит к тому, что терапевт идет впереди клиента, опережает его, задает процесс. Например, клиентка говорит, что ее муж много занят на работе, приходит домой усталый и мало разговаривает с ней. Терапевт может увидеть за этим более серьезную проблему, например «Вы чувствуете себя одинокой и никому не нужной?», «Вы чувствуете, что муж вас не любит?» и т. п. (это можно выразить и в утвердительной форме). Такие откровенные формулировки могут напугать клиента, заблокировать его движение в психотерапевтическом процессе. Но правило стараться не формулировать проблему или глубокие переживания клиента не является безусловным: если его нарушение не ликвидирует необходимые и достаточные условия качественного терапевтического контакта, то это допустимо (как правило, на поздних стадиях психотерапевтического процесса).
Терапевтический процесс можно сравнить со снежным комом, а клиент, действительно вовлеченный в процесс, находится внутри этого «снежного кома». Терапевт должен войти в этот «ком» и находиться там с клиентом. Любые вопросы типа: «И давно вы это чувствуете?», «Как часто...», «Как вы думаете, какова причина?» и т. п. интеллектуализируют ситуацию, и клиент выходит из процесса. Вопросы терапевта на уточнение, на понимание ситуации могут быть блокирующими. Терапевту не следует спешить спрашивать клиента, просить его уточнить что-либо, если проблема остается непонятой. Основное - быть в процессе вместе с клиентом. Поэтому вопросы психотерапевт задает не для себя, а для клиента. Эти вопросы помогают клиенту быть в процессе, а возможно, помогают ускорить и углубить его. Если клиент рассказывает то, что не совсем понятно, и при этом плачет, терапевт может отреагировать следующим образом: «Это настолько тяжело для вас, что вы плачете...» Или, если клиент сдерживает слезы, можно отреагировать: «Я чувствую, что у вас в горле застрял плач, я готов принять ваши слезы...» и т. п. Наиболее изящная метафора психотерапевтического процесса, как мы уже отмечали, - метафора парного танца, в котором ведет клиент, а сопровождает психотерапевт. Следует избегать построения версии проблемы клиента и вести клиента по этой версии, собирая в ходе интервью материал, подтверждающий ее истинность. Любые диагнозы, версии, интерпретации нарушают процесс.
Первоначально Роджерс сделал акцент на рефлексивной технике - психотерапевт, как зеркало, отражает переживание клиента, что позволяет ему осознать свой внутренний опыт, несогласованность опыта с Я-концепцией, искажение в Я-концепции. В последние годы в работе Роджерса возросла доля метафор и интуиции.
Рассмотрим некоторые техники, позволяющие быть «в процессе» с клиентом. Клиент, пришедший на прием, может сообщить следующее: «Сегодня мне приснилась моя мать, и, когда я ехал к вам, я думал о ней. Я очень устал... У меня проблемы с женой, детьми, начальством...». Здесь возможны такие терапевтические ответы: «На вас так много свалилось...», «Вы не знаете, с чего начать свой рассказ...», «Я вижу, у вас серьезные проблемы» и т. п. Конечно, не все терапевтические реакции эффективны. В том, что сказал клиент, можно выделить пять частей: 1) сновидение о матери (клиент не сказал, хорошее или плохое); 2) размышления о матери (неизвестно, хорошие или плохие, любит он мать или ненавидит); 3) усталость (не сказал о причине усталости - от плохого сна, тяжелой работы, конфликтов и т. п.); 4) проблемы с женой, с детьми (по клиент не сказал, каковы конкретно эти проблемы); 5) проблемы с начальством (клиент не сказал, какие именно). Терапевт, конечно, может иметь свою версию (например, самое главное - это отношения с матерью или, напротив, отношения с женой и т. п.) и направить клиента на обсуждение именно этого аспекта его жалобы. Но любые терапевтические реакции на частный аспект жалобы (например, «Вы чувствуете себя усталым») будут не лучшим вариантом. Реакция типа: «Я вижу, что у вас серьезные проблемы» хотя и не является реакцией на частные аспекты жалобы, представляется директивной, так как заставляет клиента говорить только о проблемах. Клиент имеет право сам выбирать, о чем, сколько и когда говорить, и ответствен перед собой за этот выбор. Реакция типа: «Вы сказали много, но скажите еще что-нибудь» - это лобовая реакция, имеющая характер давления на клиента. В реакции типа: «В последнее время что-нибудь или кто-нибудь доставляет вам радость?» - проявляется «глухота» терапевта к клиенту. Терапевт как бы говорит: «Давай не будем о плохом, поговорим лучше о хорошем». Реакция типа: «Со мной тоже так было, и я вас хорошо понимаю» - не является сопровождением клиента (терапевт не должен говорить о себе). Следует не «тянуть» клиента в проблему (например, «Вам тяжело, и вы чувствуете, что эта проблема неразрешима»), а сопровождать его. Удачной будет следующая реакция терапевта: «Ну да, сегодня утром с вами многое произошло...», после чего терапевт некоторое время ждет в тишине. В это время клиент решает, о чем говорить (из этих пяти частей) и нужна ли ему помощь в изменении. Это дает клиенту свободу, в том числе - свободу не изменяться. И в этом случае не нужно тянуть клиента в терапию.
Возможна и другая техника - техника повторов. В этом случае психотерапевт просто пересказывает то, что сказал клиент: «Вам приснилась мать, и вы думали о ней, когда ехали ко мне на прием...» После такой реакции терапевта следует пауза. Если клиент, излагая свою жалобу терапевту, говорит много, то техника повторов не сработает - она выведет клиента из процесса. Здесь уместна техника обобщения. Приведенный первый вариант эффективного ответа и является обобщением.
Однажды на сеансе совместной супружеской терапии женщина раздраженно, с обидой в голосе сказала, что не ожидала, что муж не доверяет ей (не хочет прописать). Мужчина любил свою жену, но имел опыт неудачного первого брака. Он агрессивно реагировал на раздражение жены, на попытку «уличить» его («я все для тебя делаю, а ты...»), рассматривая это поведение жены как агрессивную манипуляцию. При этом он не слышал ее, а она - его. Более того, она не осознавала свою обиду. Терапевт попросил мужчину молча послушать, как он будет говорить с его женой. Терапевт обратился к ней со словами: «Я чувствую, что вас переполняет обида. Если вы готовы, давайте поговорим об этом». После некоторой паузы женщина заплакала и стала говорить о том, как переживает обиду. Она говорила не о «деле», как раньше (с холодной рассудительностью или агрессивной напористостью), а о себе, своих чувствах. В этом случае муж был готов слушать ее. Такая техника терапевтического реагирования представляет собой технику рефлексивного ответа.
В ранних работах Роджерс выразил мнение, что роль терапевта состоит в том, чтобы помочь клиенту попять и прояснить эмоции, которые тот переживает. Позже Роджерс писал, что такое понимание слишком интеллектуалистично и подразумевает, что только консультант знает, какие чувства переживает клиент. Если рефлексивная техника становится преобладающей, то это приводит к некачественному терапевтическому контакту.
Интересной техникой является метафора ,которую можно использовать и как разовый терапевтический элемент, и как устойчивый образ, сопровождающий весь процесс терапии. Если метафора отвечает опыту клиента, она позволяет ему войти в символический пласт собственного сознания, уйти от предметной определенности мира, накладывающего существенные внешние ограничения на принятие решения самим клиентом. Например, если клиент ненавидит жену (она стала некрасивой, толстой, громадной) и внутренне желает ей смерти, то при выраженном чувстве вины он вряд ли начнет обсуждать с терапевтом тонкости и детали своих агрессивных фантазий. Метафору можно построить следующим образом: «Однажды принц одного маленького государства решил посадить у себя иод окном красивое, благоухающее дерево с прекрасными цветами. Он нашел такое дерево - оно было маленькое, нежное, хрупкое. Каждое утро и вечер принц наслаждался прекрасным, ослепительным видом и благоуханием этого дерева. Но вдруг дерево стало быстро расти, утолщаться, закрыло окно спальни принца, и солнце уже туда не проникало. В спальне стало холодно, неуютно. Через окно он уже ничего не мог видеть. Это было то дерево, которое он раньше любил и которым очень гордился. Но это же дерево стало ему мешать, стало ему ненавистно. Принц уже стал вынашивать планы, как спилить, уничтожить дерево...». Клиент, освобожденный от чувства вины, в данном метафорическом образе может обсуждать свои агрессивные чувства к непомерно разросшемуся «дереву».
Метафора является прекрасным средством терапевтической регрессии в том смысле, что освобождает клиента от взрослой определенности мира, его причинно-следственной взаимосвязанности. «Ты чувствуешь, что подошел к краю и должен перебраться на другой берег?» Здесь, конечно же, клиент не дает технических вариантов перехода на другой берег (как построить мост, как найти лодку и т. п.). Этот переход не подчиняется предметной определенности ситуации, и главное здесь - переживания клиента, делающие внутренне необходимым такой гигантский прыжок «на другой берег». Очевидно, что если на уровне первичных метафорических образов проблема решена, то это значительное продвижение клиента к росту.
Важной техникой служат эмпатические ответы терапевта. Например: «Вы чувствуете, что весь мир против вас». Эмпатический ответ - это вербализация терапевтом миро- и самоощущения клиента. Эмпатические ответы дают клиенту возможность почувствовать, что терапевт его понимает и находится с ним в одном «танце». Приведем небольшой фрагмент тренировочного терапевтического интервью (К - клиент, Т - терапевт; число в скобках указывает на порядковый номер реакции в интервью):
К(1). Я вступаю в конфронтацию с собой, потому что не люблю людей, делаю им замечания, выставляю их в дурном свете. Я знаю, что это плохо, но не могу себя остановить. Я упрекаю
себя за это. Особенно это проявляется по отношению к людям, которых я не люблю. Я хотел бы избежать этого, найти силы остановить это в себе. Например, я осознал, что сплетничаю.
Т(1). Я услышал в этом сообщении, что вам не нравится то, как вы воспринимаете людей, и вас это злит.
К(2). Я как будто даю себе право судить о других, но у меня такого права нет.
Т(2). Эта проблема состоит не в том, как вас воспринимают другие, а в том, что происходит у вас внутри.
К(3). Я постоянно думаю о том, где же во мне это возникает, из чего возникает это чувство. Часто мне приходит в голову, что это страх. Я осознал, что большое место в моей жизни занимает любовь. И если начинаю в ней сомневаться, то это пугает.
Т(3). То есть то, что вы навешиваете ярлыки окружающим, вызвано страхом и недостатком любви?
К(4). Видимо, да, теперь я это понимаю. Я всегда чувствую, что лучше других. Поэтому я достоин любви. И только после приходит чувство, что это не так. Я хочу возвыситься над другими, чтобы иметь право на любовь. Я должен доказывать, что я хороший. И эти мысли позволяют мне немного контролировать себя.
Т(4). Для вас важно решить, как контролировать себя еще лучше? Это так?
К(5). Мои отношения с женой и детьми тем лучше, чем лучше я себя контролирую... (Пауза.)
Т(5). Я чувствую, что я вас заблокировал.
К(6). Вдруг наступила пустота.
Реакция Т(1) оставила в стороне серьезную проблему клиента (не люблю людей, упрекаю себя за это) и свелась к частности (сплетничаю). Реакция Т(2) мягко направляет на переживание, на внутренний мир. Но здесь терапевт как бы вне «снежного кома», он не с клиентом. Реакция Т(3) - интеллектуальная реакция поиска причин. Реакция Т(4) - реакция, в которой отсутствует эмпатия. Клиент готов идти дальше в свой опыт, в свое переживание, но реакция Т(4) блокирует его. Вопрос о самоконтроле - это вопрос, выводящий клиента из переживания.
Интересные результаты получены при анализе вербальных реакций самого Роджерса на высказывания клиентов в ходе терапии (терапевтические интервью, проведенные с 1950 по 1986 г.). Было выделено шесть категорий вербальных реакций Роджерса, которые в сумме составляют 100%. Это следующие категории: 1) эмпатическое сопровождение; 2) ответы на вопросы клиента; 3) наводящие вопросы; 4) терапевтические комментарии; 5) терапевтическая оценка (интерпретация); 6) терапевтическое согласие с клиентом. Оказалось, что большинство реакций попадали в категорию «эмпатическое сопровождение» (соответственно в различных интервью доля этих ответов колебалась от 55 до 98%). Самый низкий процент терапевтических реакций составляли «ответы на вопросы» (от 10 до 25%).
Также изучалась такая категория терапевтических реакций, как «ответы на вопросы» в 10 интервью. Из десяти клиентов только четверо задавали вопросы психотерапевту. Всего было задано 32 вопроса. Реакция на вопрос - это реакция терапевта, следующая сразу после вопроса и связанная с вопросом. Выделяют три категории вопросов клиентов: 1) вопросы, в которых клиент спрашивает, понимает ли его терапевт (например: «Вы поняли, что я пытался сказать?»); 2) вопросы, в которых клиент просит терапевта дать какую-либо информацию (например: «Вы заметили, что я двигаю ногами?»); 3) вопросы, в которых клиент просит оценки, совета, разрешения, объяснения и т. п. (например: «Доктор Карл, согласны ли вы, что брак и старение взаимосвязаны?»). Все ответы Роджерса на первую группу вопросов носили прямой характер (клиент: «Вы понимаете, что это значит?» - Роджерс: «Несомненно, да»), при этом в ряде случаев - с эмпатическим сопровождением. Реакции Роджерса на вторую категорию вопросов также в большинстве своем являются прямыми ответами (клиент: «Если человек не хочет жить и не видит смысла жизни, с чем может быть связано его душевное беспокойство?» - Роджерс: «С тем, что он не чувствует себя счастливым...»). На вопросы третьей категории Роджерс по большей части также давал прямые ответы. Таким образом, на 60% вопросов Роджерс давал прямые ответы. Это означает, что терапевт должен быть честным, открытым и «прозрачным» с клиентом.
Еще один вопрос: следует ли в ходе терапии давать советы? Роджерс говорил, что если он знает оптимальное решение для клиента, то он сообщит ему это решение. Некоторые терапевты достаточно категоричны в этом вопросе. Так, психотерапевт из Лондона Д. Бак в одной из своих лекций сказал, что за 20 лет работы у него ни разу не было такого чувства, что он знает оптимальное решение для клиента. Важно, продолжал он, чтобы клиент чувствовал, что я хочу быть с ним, когда он будет искать это решение. Совет, если он и дается, должен исходить не из интеллектуального взвешивания «за» и «против», а из переживаний клиента. Это означает, что совет терапевта, который имел опыт аналогичных переживаний и внутренней работы (в противном случае совет вряд ли возможен), может быть воспринят не сразу, а после определенного внутреннего движения клиента.
Обучение клиент-центрированной психотерапии - это прежде всего погружение в опыт переживания, качественных отношений. К техникам же человек как бы «дозревает». При этом техники не имеют статуса техники в точном значении этого слова. Подход Роджерса - это скорее стиль жизни, чем просто профессиональная техника.
Современное состояние и тенденции развития клиент-центрированной терапии
Различные психотерапевтические походы и направления нередко описывают как харизматические: во-первых, во главе каждого такого направления стоит явный харизматический лидер, имеющий «свое» мировоззрение, в концентрированном виде отражающее одно из «биений» эпохи; во-вторых, язык психотерапии (концепции личности, формирования психопатологии и психотерапевтического изменения клиента) каждого направления настолько специфичен и метафоричен, что непереводим на другие психотерапевтические языки. Метафорическое описание человека и психотерапевтического процесса очень мало напоминает то, что можно было бы назвать «объективными» закономерностями психотерапевтического процесса. Именно поэтому в научном (особенно медицинском) сообществе предпринимаются попытки описать процесс формирования и терапии психопатологических и психосоматических расстройств на языке нейрофизиологии. Это вовсе не значит, что психологическая психотерапия находится на «донаучном» этапе формирования психотерапии или что она в принципе неверна. Напротив, в реальном живом процессе психотерапии происходит то, что объективное научное знание сегодня описать не может. Такой статус психологической психотерапии объясняет ее некоторый консерватизм - трудно отойти от харизматической традиции. Отход от традиции субъективно воспринимается как «измена отцу», как завышенные претензии и амбиции сыновей (последователей). Кроме того, система подготовки психотерапевтов сильно канонизирована, опирается на достаточно жесткие традиции. Вместе с тем в последние годы наметилась тенденция радикальных преобразований различных психотерапевтических направлений.
Современное состояние человек-центрированноого подхода (PC А) представлено в нижеприведенных тезисах. Причем это взгляд человека не извне РСА, а, напротив, того, кому близок этот подход, кто работает в его рамках, кто разделяет его ценности.
Во-первых, для современного человек-центрированного подхода характерна размытость концептуальных границ. Подход Роджерса является хорошей метафорой человека, и вряд ли его основополагающие понятия («самоактуализирующая тенденция», «полностью функционирующая личность» [В работе Роджерса «Взгляд на психотерапию: Становление личности» (М., 1994) понятие full function personality было переведено как «полноценно функционирующая личность», что, на наш взгляд, неправомерно, так как Роджерс подчеркивал момент объема реализующихся личностных функций, а не давал оценку качества функционирования личности.], «эмпатия», «безусловное позитивное отношение к клиенту» и т. п.) имеют теоретический статус. Это те квазиконцептуальные образования, которые скорее нужно научиться чувствовать, переживать как некоторые экзистенции. Их понимание без переживания невозможно, как невозможно чисто технически обеспечить необходимые и достаточные условия терапевтического изменения клиента. Попытка придать основополагающим «понятиям» гуманистической психологии концептуальный статус приводит к определенным недоразумениям. Они кажутся либо тривиальными, а потому пустыми (так, один уважаемый профессор в своем выступлении на украинско-американском семинаре по гуманистической психологии прямо заявил, что все эти понятия являются лишь лозунгами), либо недостаточно проработанными (отсюда и теоретическая простота подхода - очень мало объяснительных переменных). Здесь много чувств, переживаний, того, что можно обозначить как «личностное», и мало теории. Границы PCA -терапии задаются очень метафорично и личностно. Возникает ситуация, когда под вывеской «клиент-центрированной терапии» уживаются совершенно разные, а порой и взаимоисключающие стили и практики терапии. Критерий директивности-недирективности является в известной мере внешним, определяющим лишь стиль поведения психотерапевта (жесткий, направляющий, улыбающийся, приветливый, отцовский, материнский и т. п.). Чарльз Девоншир, директор центра кросс-культурной коммуникации в США, утверждал, что главное не стиль (директивный или недирективный) терапии, а качество контакта психотерапевта с клиентом. Теория, содержащая минимум объяснительных категорий, относящаяся к разряду линейных схем (концепция «если..., то...»), вряд ли может задать достаточно четкие рамки терапевтического подхода. Такая концептуальная размытость, с одной стороны, предотвращает клиширование и терапевтов, и терапии, а с другой - размывает специфические границы терапии. На практике это означает, что нет ничего проще, чем назваться роджерианцем, компрометируя сам подход. Особенно это актуально для стран СНГ, в которых закончить сертифицированные учебные курсы PCA -терапии довольно проблематично и где каждый желающий может назваться PCA -терапевтом и фасилитатором групп встреч без соответствующей подготовки.
Второй характерной чертой современного человек-центрированного подхода является терапевтический эклектизм. Это совершенно нормальное явление для психотерапевтов, но оно создает ряд проблем для самой психотерапии. Сочетаются совершенно противоположные, несочетаемые подходы. Так, известный голландский клиент-центрированный терапевт Й. Хейзинга сочетает PCA -терапию с бихевиоральной. Думается, что такой эклектизм является показателем класса терапевта. Но каково место PCA -терапии в структуре комбинированного психотерапевтического процесса? Некоторые авторы прямо указывают, что PCA -терапию следует использовать в начале терапии для установления доверительного контакта, а затем применять другие психотерапевтические техники. При этом сама клиент-центрированная терапия сводится к достаточно банальным деонтологическим сентенциям: уважай, будь сердечным и т. п. PCA -терапия «вприкуску» размывает само ядро этой психотерапии. При таком понимании психотерапевт первоначально создает с клиентом PCA -контакт (личностного характера), а затем становится другим - техничным. В этом случае формируется система двойных связей с клиентом, когда в психотерапии уживаются альтернативные методологические принципы психотерапевтического контакта:
- «Нужно быть с клиентом и ничего с ним не делать» versus «Нужно произвести с клиентом саногенные действия»;
- «Не следует центрироваться на проблеме клиента» versus «Следует входить в проблему клиента»;
- «Нужно быть на полшага позади клиента» versus «Нужно направлять клиента, указывать ему дорогу» и т. п.
Ничего не делать с клиентом трудно и рискованно (и страшно), это создает у психотерапевта чувство профессиональной неуверенности. Тем более что в нашей ментальности за разговор (даже по душам) платить не привыкли. Вместе с тем PCA -терапия, как правило, является достаточно мягкой, щадящей, и в ней отсутствуют эксплицированные техники и выраженные внешние эффекты (к ним и не стремятся). За что же платить терапевту?
Еще одной характерной чертой является безразличие к патогенезу и структуре расстройств. PCA -терапия не имеет списка показаний, т. е. перечня тех видов расстройств, при которых она эффективна. Выясняется, что ее используют при решении супружеских проблем, терапии сексуальных расстройств, пограничных состояний и выраженной психопатологии. На VI форуме PCA (Греция, 1995) Г. Стопени-Наста в своем докладе рассматривала клиент-центрированную терапию транссексуализма. Если PCA -терапия является не техникой, а системой качественных отношений, то, очевидно, что проблема показаний к данному виду терапии вообще не стоит: хорошие отношения полезны в любом случае и при любой патологии. Вместе с тем конкретная практика требует обсуждения пределов и возможностей клиент-центрированной терапии. Поражает легкость, с которой ряд известных PCA -терапевтов судят о сексуальных расстройствах, семейных проблемах, неврозах, транссексуализме и т. п. и берутся за их терапию. Создается впечатление, что любые нарушения подвластны клиент-центрированной терапии, что не имеет значения клиническая форма расстройства, его структура и патогенетические механизмы. Важно лишь создать необходимые и достаточные условия терапевтического изменения клиента. Неслучайно, согласно данным Й. О. Прохазки и Дж. С. Норкросса (Prochaska, Norcross, p. 4), среди психиатров отсутствуют психотерапевты клиент-центрированной ориентации. Появилось немало учителей PCA -терапии, не имеющих регулярной психотерапевтической практики. Именно эта группа терапевтов отстаивает «чистоту» PCA -терапии. В таких условиях терапия вырождается, становится чем-то существующим для самого себя, сливается с нетерапевтической частью РСА (один из семинаров VI форума РСА носил название «Любовь, секс, деньги»). Сама РСА имеет тенденцию превращения в парарелигиозное конфессионное движение. Альберте Сегрера, специалист из Мексики, прямо указывает на эту опасность в развитии РСА. Вместе с тем следует отметить, что в последние годы появилась тенденция ревизии того ключевого положения клиент-центрированной терапии, согласно которому данный вид терапии не должен учитывать характер проблемы клиента. Так, в июле 2003 г. в Амстердаме (Нидерланды) состоялся VI Международная конференция по человек-центрированной и экспериментальной психотерапии и консультированию по теме «Процессуальная дифференциация и человек-центрированность» (Process Differentiation and Person-Centeredness), где обсуждались проблемы спецификации психотерапии в зависимости от жалобы (проблемы) клиента. Однако структура расстройства, типология клиента и т. п. по-прежнему выпадают из рассмотрения.
Следующей особенностью является слияние профессиональной клиент-центрированной терапии с PCA -движением. Объединение профессиональных РСА- терапевтов и тех, кому близки ценности РСА, приводит к формированию особой PCA -культуры со своим сленгом, традициями, нормами коммуникации. По этому поводу сложен не один анекдот, а общение членов сообщества с обязательными прикосновениями и поцелуями поначалу просто поражает. Рут Санфорд подчеркнула, что Роджерс всегда стремился к тому, чтобы люди были ближе, теплее друг к другу. Это своеобразное преломление мечты быть вместе в рамках отношений взаимоотчужденности и изолированности. Данная черта РСА близка нашей ментальности, взращенной на общинности и соборности, одним из генетических механизмов которой является слияние в «мы» как механизм психологической защиты. На данном этапе социокультурного развития у многих наших соотечественников существует проблема разрушения «мы»-связей и становления самодостаточного «Я» (культурная модель человека-локатора трансформируется в модель человека-Робинзона). Безусловно, на уровне глубоких переживаний РСА обеспечивает баланс процессов социальной сепарации и интеграции. Вместе с тем на конвенциональном уровне, на котором изголодавшиеся по общению и любви люди находят друг друга в группах встреч, преобладают процессы интеграции (слияния в «мы»). Все, кто бывал в таких коммунах и группах встреч, знают этот уникальный, ни с чем не сравнимый опыт быть вместе. Такой опыт может выродиться в защитную форму безопасного бытия в «мы», останавливая процессы сепарации «Я» (формирования аутоидентичного субъекта) и укрепляя различные формы межличностной зависимости. На наш взгляд, РСА , отстаивая общечеловеческие ценности, должен развиваться в конкретных профессиональных формах, а не как некое общечеловеческое движение непрофессионалов.
В PCA -терапии идея терапевтических микрофрустраций клиента представлена в свернутой, имплицитной форме. Это означает, что среди клиент-центрированных терапевтов живет идея недирективных, мягких терапевтических интервенций, обслуживающих эмпатическую сторону контакта. Очевидно, что такая поддержка важна для коррекции расстройств психотического регистра. Психотерапия же невротических расстройств в той или иной степени должна быть соотнесена с идеей терапевтических фрустраций [Обсуждение этой идеи можно найти в книге Ф. Фаррелли и Ш. Брандсма «Провокационная терапия» (Екатеринбург, 1996).], которая специально не подвергалась рефлексии в рамках РСА.
Наконец, в концепции Роджерса практически отсутствует вертикальное (духовное) измерение: «Бог умер, религия больше не говорит с человеком в современном мире» (Тиллих, Роджерс). Духовность редуцируется к системе качественных межличностных отношений, «топя» Бога в межличностном пространстве. «Я» стремится обрести свою истинность в межчеловеческих отношениях, в «Я-Ты» связях. Сердечность и уважение, безусловно, важны, но могут стать искусственной средой суррогатного общения, не знающей и не желающей знать реальность. На таком конвенциональном уровне РСА может быть даже опасно для культуры. Теплота, сердечность и безусловное уважение, свойственные подобным коммунам, вряд ли могут рассматриваться как облигатные характеристики любого эффективного контакта. Во всяком случае, распространение этих ценностей на школы бизнеса не дало ожидаемых результатов.
Необходимо упомянуть и о временных ограничениях PCA -терапии. В странах СНГ подавляющая часть пациентов, «воспитанных» врачами соматического профиля, рассчитывает на традиционные 10 сеансов (10 уколов, 10 массажей, 10 ванн и т. п.). Сегодня актуальны краткосрочные формы терапии. Кроме того, любые психологизированные формы терапии требуют психологизированных клиентов, которых у нас в рамках общеполиклинической сети еще маловато. Поэтому психологизированная психотерапия хорошо идет на семинарах для психологов, но может оказаться, и зачастую оказывается, экологически невалидной. В этом смысле нам нужен собственный культурно-специфичный вариант РСА.
Вышеописанная ситуация в РСА -движении позволяет ряду РСА- терапевтов говорить о кризисе РСА. В связи с этим важно цивилизованно интернализировать РСА , сделать его элементом культуры, развивающим своих граждан.
Вопросы и задания
1. Опишите необходимые и достаточные условия психотерапевтического изменения клиента.
2. Каков патогенез неврозов в концепции К. Р. Роджерса?
3. Какие психотерапевтические механизмы актуализируются в клиент-центрированной психотерапии?
4. Что является результатом клиент-центрированной психотерапии?
5. Что такое техника рефлексивных ответов?
6. Опишите технику эмпатических ответов.
7. Опишите технику терапевтической метафоры. Каковы функции метафоры в психотерапевтическом процессе?
Литература
Орлов А. Б., Хазанова М. А. Феномены эмпатии и конгруэнтности // Вопросы психологии. - 1993. - № 4, - С. 68-73.
Роджерс К. Взгляд на психотерапию: Становление человека. - М., 1994.
Роджерс К. Клиент-центрированная терапия. - М., 1997.
Роджерс К. О групповой психотерапии. - М., 1993.
Тиллих П., Роджерс К. Диалог // Московский психотерапевтический журнал. - 1994. - № 2. - С. 143-150.
Barrett-Lennard G. T. Dimensions of the therapist response as causal factors in therapeutic change // Psychological Monographs. - 1962. - Vol. 76(43). - № 562.
Bozarth J. D., Brodley B. T. Client-centered Psychotherapy // Person-centered review. - 1986. - Vol. 1. - № 3. - P. 262-271.
Bozarth J. D. The evolution of Carl Rogers as a therapist // Person-centered review. - 1990. - Vol. 5. - № 4. - P. 386-393.
Devonshire Ch. M. Person-centered theory // The person-centered approach and cross-cultural communication: An international review. - Vol. 1. - Dublin, 1991. - P.15-42.
Hopper P. P., Rogers М. Е., Lee L. A. Carl Rogers: reflections on his life // Journal of Counseling and Development. - 1984. - № 63. - P. 14-63.
Meador B. D., Rogers C. R. Person-centered therapy // Current Psychotherapies / R. J. Corsini (ed.). - Ithaca, 1984. - P. 142-195.
Mearns D. The Person-Centred Approach to Therapy. Paper presented at the Scottish Association for Counseling, 31st May, 1980.
Raskin N. The concept of the self in client-centered therapy and the person-centered approach, 1940-1980. The report presented at the department of Psychiatry"s Grand Rounds conference. Northwestern University medical school. - Chicago, 1980.
Raskin N. J., Rogers C. R. Person-centered therapy // Current Psychotherapies. - Ithaca, 1989. - 4th ed. - P. 155-194.
Rogers C. R. Counseling and Psychotherapy. - Boston, 1942.
Rogers C. R. Client-centered therapy: it current practice, implications and theory. - Boston, 1951.
Rogers C. R., Dymond R. E. Psychotherapy and personality change. - Chicago, 1954.
Rogers C. R., Segal R. H. Psychotherapy in process, the case of miss Mun (film). - Pittsburgh, 1955.
Rogers C. R. The necessary and sufficient condition of personality change // Journal of Consulting Psychology. - 1957. - № 21. - P. 95-103.
Rogers C. R. A theory of personality and interpersonal relationships as developed in the client-centered framework // A study of a science. Vol. 3. Formulation of the person and social context. - New York, 1959. - P. 184-256.
Rogers C. R. On becoming a person. - Boston, 1961.
Rogers C. R. Freedom to learn: A review of what education might become. - Columbus, 1969.
Rogers C. R. Carl Rogers on encounter groups. - New York, 1970.
Rogers C. R. A way of being. - Boston, 1970.
Rogers C. R., Segal R. H. Psychotherapy in process the case of Miss Mun (film). - Pittsburgh, 1955.
Strupp H. H. An objective comparison of Rogerian and Psychoanalytic techniques // Journal of Consulting Psychology. - 1955. - Vol. 19. - № 1. - P. 1-7.
Zimring F. Something about the therapist // Five therapists and a client. - New York, 1991. - P. 59-96.
Американский психолог К. Роджерс в книге "Клиент-центрированная терапия: современная практика, смысл и теория" обосновал принципиально новый недирективный подход к работе с клиентом.
Согласно взглядам К. Роджерса индивид взаимодействует с реальностью, руководствуясь врожденной тенденцией организма к развитию своих возможностей, обеспечивающих его усложнение и сохранение. Человек обладает всей необходимой компетентностью, чтобы решать возникающие перед ним проблемы и направлять свое поведение должным образом. Однако эта способность может развиться только в контексте социальных ценностей, в котором человек получает возможность устанавливать положительные связи.
Основные понятия клиент-центрированного подхода : "Поле опыта", "самость", "Я"-реальное, "Я"-идеальное, "тенденция к самоактуализации".
Поле опыта - то, что потенциально доступно сознанию, воспринимаемая часть внутреннего мира (используемые слова, символы, отражающие реальность). Поле опыта - это "карта" территории, которой является реальность. Таким образом, очень большое значение имеет то, что осознается поскольку человек воспринимает внешнюю реальность через свой внутренний мир, через свое поле опыта, которое может ограничивать его восприятие реальности (внешнего мира).
"Самость " - центральное понятие в концепции К. Роджерса. "Самость" - это целостность, включающая в себя телесный (на уровне организма) и символический, духовный (на уровне сознания) опыт. По Роджерсу, когда все переживания ассимилируются по отношению к "самости" и становятся частью ее структуры, появляется тенденция к уменьшению того, что можно назвать самосознанием. Поведение становится более спонтанным, выражение отношений - менее охраняемым, так как "самость" принимает эти отношения и само поведение как часть себя. Таким образом, "самость" -это система внутренних отношений, феноменологически связанных с внешним миром и явленных человеку в его "Я".
"Я"-реальное - система представлений о самом себе, которая формируется на основе опыта общения человека с другими и их поведения по отношению к нему и изменяется в соответствии с возникающими перед ним ситуациями и его собственными действиями в них.
"Я"-идеальное - представление о себе как об идеале, о таком, каким бы человеку хотелось стать в результате реализации своих возможностей.
К "Я"-идеальному стремится приблизиться "Я"-реальное. Степень различия между "Я"-реальным и "Я"-идеальным определяет степень дискомфорта личности и личностный рост Если степень различия невелика, то она выступает двигателем личностного роста. Согласно К. Роджерсу, принятие себя таким, каким ты являешься в действительности -признак душевного здоровья. Высокая степень различия, когда "Я"-идеальное выражает
обостренное самолюбие и повышенную амбициозность, может стать причиной невротического срыва.
По мнению К. Роджерса, человек, с одной стороны, стремится привести в соответствие со своим реальным "Я" как можно больше своих внешних переживаний, а с другой - пытается сблизить представление о самом себе с теми глубинными переживаниями, которые составляют его идеальное "Я" и соответствуют тому, чем он хотел бы быть. Таким образом, реальное "Я" может так и не достичь соответствия идеальному "Я" либо из-за того, что под давлением внешних обстоятельств человек вынужден отказывать себе в определенном жизненном опыте, либо потому, что он навязывает себе такие чувства, ценности или установки, которые только отдаляют его реальное "Я" от идеального "Я". Тревога и нарушение психологической адаптации могут быть результатом несоответствия между реальным "Я" и жизненным опытом, с одной стороны, и между реальным "Я" и тем идеальным образом, который сложился у человека о себе самом, с другой стороны.
Тенденция к самоактуализации - один из фундаментальных аспектов человеческой природы, понимается как движение к более реалистичному функционированию.
Психологический рост динамичен. Ему могут препятствовать условные ценности, которые представляют собой отрицание, намеренное игнорирование, избегание некоторых аспектов "самости" ради получения награды для себя. Условные ценности часто формируются в детстве как результат воспитания, когда ребенок, поддерживая себя вероятностью материнской любви и признания, действует против своих интересов. Таким образом, условные ценности - это своеобразные фильтры, порождающие неконгруэнтность, т.е. разрыв между "самостью" и представлением о "самости", отрицание некоторых сторон себя. Создается замкнутый круг: каждый опыт неконгруэнтности между "самостью" и реальностью ведет к повышению уязвимости, усилению внутренних защит, отрезающих опыт и создающих новые поводы для неконгруэнтности. Когда эти защиты не срабатывают, возникает тревожность.
Коррекционные воздействия должны быть направлены на разрушение условных ценностей, их пересмотр и отказ от них.
Психолог, по мнению К. Роджерса, должен концентрироваться на субъективном, или феноменологическом, опыте клиента. К. Роджерс считал, что человек обладает тенденцией к самоактуализации, которая способствует здоровью и росту. Психолог действует как помощник в устранении эмоциональных блоков или препятствий к росту и способствует большей зрелости клиента (с устранением препятствий высвобождаются силы роста и открывается путь для саморазвития и самосовершенствования).
В центр своей деятельности К. Роджерс поставил личность клиента как таковую, отмежевавшись от медицинской терминологии типа "психотик", "невротик". Он отказался от традиционных тогда психотехник типа "интерпретация", "суггестия", "научения", утверждая, что такой подход ориентирован прежде всего на самого психолога.
Исходя из этой позиции, можно рассмотреть те понятия в подходе К. Роджерса, относящиеся к самому процессу коррекционной работы: "эмпатия", "забота", "конгруэнтность", "психологический климат".
Эмпатия - особое отношение психолога к клиенту, при котором последний воспринимается и трактуется не через призму инструментальных концепций, а непосредственно через позитивное личное отношение и принятие феноменологического мира клиента.
Забота - традиционный термин экзистенциализма - в концепции Роджерса имеет выраженный оттенок безусловного принятия клиента таким, каков он есть, причем именно сочувственного принятия с выраженной готовностью откликнуться на актуальное состояние клиента и с перспективой видения личностного потенциала клиента.
Конгруэнтность отражает следующие существенные признаки поведения психолога :
- соответствие между чувствами и содержанием высказываний;
- непосредственность поведения;
- неотгороженность;
- инструментальность концепций;
- искренность и пребывание таким, какой психолог есть.
Психологический климат - одно из ключевых понятий, поскольку оно концентрирует в себе отношения, профессиональные (личностные) умения, свойства и рассматривается как главное условие позитивного роста (изменения) личности в психокоррекции. Для Роджерса психологический климат включает всю гамму переживаний (от самых болезненных до самых возвышенных), подлинное проявление которых создает возможность для личностного роста. По словам К. Роджерса, психологический климат - не панацея и не все решает, но он "применим ко всем".
Цель коррекции состоит в выработке у клиента большего самоуважения и способности предпринимать действия, необходимые для приведения его "Я"-реального в соответствие с его личным опытом и глубинными переживаниями. С самого начала внимание концентрируется не на проблемах человека, а на нем самом, на его "Я", поэтому задача, которая ставится и решается в рамках взаимодействия психолога и клиента, - это помощь в личностном росте и развитии, благодаря которому человек сам решает свои проблемы. А второстепенная задача - создание соответствующего психологического климата и соответствующих отношений.
К. Роджерс выдвигал четыре условия, необходимые для поддержания атмосферы, способствующей такому процессу:
- Прежде всего важно, чтобы психолог сохранял безусловное позитивное отношение к выражаемым клиентом чувствам, даже если они будут идти вразрез с его собственными установками. Клиент должен чувствовать, что его воспринимают как самостоятельного, значительного человека, который волен говорить и действовать, не опасаясь осуждения.
- Эмпатия. Психолог старается увидеть мир глазами клиента и переживать события так же, как их переживает клиент.
- Аутентичность. Психолог должен доказать ее, отказавшись от маски профессионала или от какого-нибудь иного камуфляжа, который мог бы разрушить атмосферу эволюции клиента, лежащую в основе этого метода.
- И наконец, психолог должен воздерживаться от интерпретации сообщений клиента или от подсказки решений его проблем. Ему нужно только выслушивать и всего-навсего выполнять функцию зеркала, отражающего мысли и эмоции клиента и формулировать их по-новому. Такое отражение и приводит клиента к изучению своих внутренних переживаний, более реалистичному самовосприятию и пониманию того, как его воспринимают другие люди. Согласно Роджерсу именно в результате развития реалистического представления о самом себе человек приобретает способность разрешать проблемы, с которыми он сталкивается.
Когда созданы и соблюдаются указанные выше условия, возможно осуществление процесса психокоррекции, который протекает в следующем направлении :
- клиент все более свободен в выражении своих чувств, которое осуществляется как по вербальным, так и по моторным каналам;
- выраженные клиентом чувства имеют все большие отношения к "Я" и все реже остаются безликими;
- клиент все чаще дифференцирует и распознает объекты своих чувств и восприятий (включая среду, окружающих лиц, собственное "Я", переживания и взаимоотношения между ними);
- выраженные чувства клиента все больше относятся к несоответствию между каким-то из его переживаний и его "Я-концепцией", и клиент начинает осознавать угрозу такого несоответствия;
- клиент осознает переживание чувств, в отношении которых в прошлом отмечались отказы или искажения;
- "Я-концепция" клиента реорганизуется таким образом, чтобы ассимилировать ранее искаженные и подавляемые переживания;
- по мере реорганизации "Я-концепции" ослабляются защиты и в нее включаются такие переживания, которые ранее были слишком угрожающими, чтобы осознаваться;
- клиент развивает способность переживать безусловное положительное отношение со стороны психолога без какого-либо чувства угрозы;
- клиент все отчетливее чувствует безусловную положительную самооценку;
- источником представления о себе все в большей степени являются собственные ощущения;
- клиент реже реагирует на опыт, исходя из оценок, даваемых значимыми другими. Для такого коррекционного процесса характерно следующее:
- основной акцент делается на эмоциональных аспектах, чувствах, а не на интеллектуальных суждениях, мыслях, оценках;
- коррекционная работа ведется по принципу "здесь и теперь";
- преимущество отдается инициативе клиента, который является главным во взаимодействии и стремится к саморазвитию, а психолог лишь направляет это стремление в нужное русло. Клиент сам определяет те изменения, которые ему необходимы, и сам их осуществляет.
Позиция психолога . Основное требование - отказаться от попыток играть какую-либо роль; быть самим собой. Главная профессиональная обязанность психолога -создать соответствующий психологический климат, в котором клиент сам бы отказался от защитных механизмов. При этом самое трудное - быть настоящим в общении с клиентом, проявлять уважение, заботу, принятие и понимание клиента.
К. Роджерс указывает на необходимые условия успешного коррекционного процесса, которые относятся к личности психолога и достаточно независимы от частных характеристик самого клиента - это так называемая "триада К. Роджерса":
- конгруэнтность в отношениях с клиентом;
- безусловная положительная оценка по отношению к клиенту;
- эмпатическое восприятие клиента.
Конгруэнтность , или подлинность, означает необходимость правильной символизации психологом его собственного опыта. Под опытом понимаются как неосознаваемые события, так и феномены, представленные в сознании и относящиеся к определенному моменту, а не к некоторой совокупности прошлого опыта. Открытость опыту означает, что каждый стимул (внутренний или из внешней среды) не искажается защитными механизмами. Форма, цвет, звук из окружающей среды или следы памяти из прошлого - все это вполне доступно для сознания. Осознание - это символическая репрезентация некоторой части опыта.
Когда "Я-переживание" (т.е. информация о воздействии сенсорных или иных событий в данный момент) символизируется правильно и включается в "Я-концепцию", тогда возникает состояние конгруэнтности "Я" и опыта. У открытой для опыта личности "Я-концепция" символизируется в сознании вполне конгруэнтно с опытом. Если психолог переживает угрозу или дискомфорт в отношениях, а осознает только принятие и понимание, то он не будет конгруэнтен в данных отношениях и коррекция не будет полноценной. Психолог не всегда должен быть конгруэнтной личностью, достаточно того, чтобы каждый раз при непосредственных отношениях с определенным клиентом он целиком и полностью был бы самим собой, со всеми присущими ему переживаниями данного момента, правильно символизированными и интегрированными.
Положительная оценка клиента предполагает сердечность, расположение, уважение, симпатию, принятие и т.д. Безусловно, положительно оценивать другого означает оценивать его позитивно, независимо от того, какие чувства вызывают его определенные поступки. Поступки могут оцениваться по-разному, но принятие и признание клиента не зависят от них. Психолог ценит личность клиента в целом, в равной мере чувствует и проявляет безусловную положительную оценку как тех переживаний, которых боится или стыдится сам клиент, так и тех, которыми тот доволен или удовлетворен.
Эмпатическое восприятие клиента означает восприятие субъективного мира (охватывающего весь комплекс ощущений, восприятий и воспоминаний клиента, доступных сознанию в данный момент), восприятие с присущими эмоциональными компонентами и значениями, как если бы воспринимающий сам был этим другим человеком. Это означает - ощущать боль или удовольствие другого так, как чувствует это он сам, и так же, как он, относиться к причинам, их породившим, но при этом ни на минуту не забывать, что это - "если бы" (когда это условие утрачивается, состояние эмпатии становится состоянием идентификации).
Требования и ожидания от клиента . В концепции Роджерса существуют определенные пропозициональные предпосылки, касающиеся клиента. Ожидается, что, придя на прием, клиент будет чувствовать себя беспомощным, вести себя неконгруэнтно, ожидать помощи и быть достаточно закрытым. По мере установления отношений, в процессе изменения их состояния, мировосприятия и формирования иного отношения к себе происходит их рост, т.е. они становятся более зрелыми.
Техники
В работах К. Роджерса выделяется семь этапов коррекционного процесса, знание и полноценное использование которых можно отнести к методической стороне подхода:
- Заблокированностъ внутренней коммуникации (отсутствуют "Я-сообщения") или сообщения личностных смыслов, отрицается наличие проблем, отсутствует желание к изменениям.
- Стадия самовыражения, когда клиент начинает в атмосфере принятия приоткрывает свои чувства, проблемы, со всеми своими ограничениями и последствиями.
- Развитие процесса самораскрытия и принятия себя клиентом во всей своей сложности, противоречивости, ограниченности и незавершенности
- Формирование отношения своему феноменологическому миру как к своему, т.е. преодолевается отчужденность от своего "Я" и, как следствие, возрастает потребность быть собой.
- Развитие конгруэнтности, самопринятия и ответственности, установление свободной внутренней коммуникации. Поведение и самоощущения "Я" становятся органичными, спонтанными, происходит интегрирование всего личностного опыта в единое целое.
- Личностные изменения, открытость себе и миру. Психолог уже становится ненужным, так как достигнута основная цель психокоррекционной работы. Клиент находится в состоянии конгруэнтности с собой и миром, открыт новому опыту, существует реалистический баланс между "Я"- реальным и "Я"-идеальным.
Основные компоненты роджеровской психотехники: установление конгруэнтности, вербализация, отражение эмоций.
Первый компонент мы обсудили выше. Остановимся на двух других.
1. Вербализация
. Прием заключается в пересказе психологом сообщения клиента. При этом необходимо использовать собственные слова, избегая истолкования сообщения или внесения собственного видения проблем клиента. Цель такого перефразирования - выделение в высказывании клиента наиболее существенного, "острых углов". Клиент также получает подтверждение тому, что его не только слушают, но и слышат.
2. Отражение эмоций . Суть приема заключается в назывании психологом тех эмоций, которые клиент проявляет во время рассказа о себе, событиях своей жизни. Например:
Психолог: Правда ли, что когда вы рассказывали о своем детстве, вы испытывали грусть?
Клиент: Да, но еще и досаду.
Психолог: Правильно ли я вас понял, что, когда вы рассказывали о своей собаке, вы чувствовали умиление и гордость?
Клиент: Совершенно верно.
- становится более конгруэнтным, открытым для опыта, меньше прибегает к защитам и вследствие этого более реалистичен, объективен, экстенционален в восприятии;
- эффективнее решает свои проблемы;
- улучшается психологическая приспосабливаемость. приближаясь к оптимальной, уменьшается ранимость;
- восприятие своего "Я"-идеального становится более доступным и реалистичным;
- вследствие увеличения конгруэнтности уменьшается тревожность, а также физиологическое и психическое напряжение;
- повышается степень положительной самооценки;
- оценку и выбор воспринимает локализованными внутри себя, доверяет себе;
- становится более реалистичным, правильнее воспринимает окружающих и окружающие воспринимают поведение клиента как более социально зрелое;
- происходят различные изменения в поведении, поскольку увеличивается доля опыта, ассимилированного в "Я-структуру" и увеличивается доля поведения, которое может быть "присвоено" как принадлежащее "Я";
- поведение становится более креативным, более адаптивным по отношению к каждой новой ситуации и к каждой вновь возникающей проблеме и кроме этого представляет более полное проявление экспрессии его собственных намерений и оценок.
Концепция К.Роджера нашла широкое применение в конфликтологии, в работе с подростками в школе и в психиатрической клинике. Однако существуют и ограничения, которые были известны создателю этой концепции. Так, существует опасность оказания психологической помощи клиенту без обеспечения условий его личностного роста, т.е. наступает эйфория, не имеющая реальных оснований. Для психолога также существует опасность чрезмерной идентификации с личностью и переживаниями клиента. Остается нерешенным вопрос о длительности психокоррекционого эффекта и о том, какие проблемы может создавать для клиента переход от психокоррекционных отношений к реалиям повседневной жизни.
Он разрабатывался автором на протяжении нескольких лет, постоянно развиваясь и пополняясь новыми практическими методами. Первоначально подход Роджерса к терапии назывался недирективным, что отражало интерес ее автора к методам, которые способны изменить поведение. Карл Роджерс предположил, что человек способен сам изменить свою личность, тогда психотерапевт может быть менее директивным во взаимоотношениях с ним.
Позже Карл Роджерс акцентировал свое внимание на тех методах, которые позволяют терапевту лучше разобраться с тем, что происходит с пациентом в процессе лечения. Впоследствии данный подход был переименован в «клиент-центрированный», что подчеркнуло его основную идею - понять самовосприятие клиента.
Главную роль в своем подходе Роджерс отводил взаимоотношениям между терапевтом и пациентом, как важнейшее условие эффективного лечения.
Терапевтические условия
Для того, чтобы осуществить конструктивные изменения в личности клиента Карл Роджерс предложил шесть терапевтических условий. Рассмотрим их подробней.
- Пациент и психотерапевт должны находиться в психологическом контакте. Роджерс постулировал, что не состоится позитивного изменения в личности пациента, если нет взаимоотношений его с психотерапевтом.
- Пациент находится в состоянии несоответствия, он уязвим и тревожен. Это объясняется Роджерсом как несоответствие между действительным переживанием человека и его Я-концепцией относительно этого переживания.
- Психотерапевт гармоничен или интегрирован. Это означает, что психотерапевт должен тепло, искренне встретить человека, создать позитивную атмосферу в их взаимоотношениях. Психотерапевт должен быть открытым для всех переживаний человека.
- Психотерапевт испытывает позитивное внимание к клиенту. Он не дает оценок его переживаниям и чувствам, хвалит за те конструктивные изменения, которые происходят с клиентом. Он относится к нему с теплом и уважением. Сеансы терапии должны проходить в спокойной атмосфере. У клиента же должна создаться уверенность в том, что его понимают и принимают.
- Психотерапевт испытывает эмпатическое понимание внутренней системы координат клиента и стремится передать это клиенту. Терапевт должен испытывать эмпатию по отношению к клиенту, что свидетельствует о том, что терапевт чувствует внутренний мир переживаний, так, как будто это его переживания и чувства.
- Должна произойти передача клиенту эмпатийного понимания и безусловного позитивного внимания психотерапевта. Это говорит о том, что клиент также должен относиться к психотерапевту, ведь именно он ответственен за свой личностный рост, а психотерапевт только способствует этому росту.
Исследования
В области терапии, центрированной на клиенте, проводилось множество исследований по различным направлениям. Так, в исследованиях локуса оценки, т.е. воспринимаемого источника ценностей, были сделаны следующие выводы. В процессе этого вида психотерапии у клиентов проявляется тенденция к уменьшению зависимости от ожиданий и ценностей окружающих, а также к увеличению зависимости от имеющегося опыта. Также было доказано, что после такой психотерапии клиент с меньшим волнением воспринимает ситуации эмоционального стресса и фрустрации.
Если говорить о «Я-концепции», то в ходе терапии происходят изменения, главным образом касающиеся «Я-идеального», которое становится более достижимым. Значительно повышается степень самопринятия, понимания самого себя. Отношения с другими людьми приносят большее удовлетворение, чем до терапии. Исследования в этой области также показали, что более успешны действия того консультанта, который проявляет в отношении клиента теплоту и искренний интерес.
Подход Роджерса используется при консультировании и терапии в таких областях как образование, расовые отношения, семейные отношения, политика и менеджмент. Терапия, центрированная на клиенте до сих пор весьма популярна, и останется таковой, без сомнения, еще много лет.
Источники
- Роджерс К. Р. Взгляд на психотерапию. Становление человека: Пер. с англ./ Общ. ред. и предисл. Исениной Е.И. – М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. – 480 с.
- Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. – 3-е изд. – СПб.: Питер, 2006. – 607 с.: ил. – (Серия «Мастера психологии»).
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Клиент-центрированная психотерапия" в других словарях:
Относится к числу концепций экзистенциально гуманистического направления, разработана Роджерсом (Rogers С. R., 1951). Использование автором понятия «клиент» наряду с «пациент» подчеркивает признание потенциала самостоятельности,… …
Клиент-центрированная терапия - недирективная психотерапия К.Роджерса. Роль терапевта сводится внешне лишь к созданию доброжелательной, безоценочной атмосферы, облегчающей высказывание в обычной среде порицаемых побуждений и действий, их свободный и беспристрастный анализ и,… …
Психотерапия клиент-центрированная - – термин К. Роджерса (1951, 1961, 1966), обозначает центрированную на личности пациента терапию, основанную на гипотезе о существовании природной способности организма к самоисцелению. Основной целью терапии методом К.Роджерса является создание… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике
Клиент-центрированное консультирование - (person centred counseling) – подход к консультированию, позволяющий клиенту ощутить собственную значимость. Клиент центрированное консультирование основано на работе Карла Роджерса, который в 1950 х гг. предложил концепции и терминологию,… … Словарь-справочник по социальной работе
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей. Психотерапи … Википедия
Психотерапия, центрированная на пациенте - Гуманистический метод терапии, создание которого связывается с именем Карла Роджерса. Роджерс обладал позитивными взглядами на природу человека, полагая. что в ее основе лежит добро, и считал, что терапия не должна задавать цели пациенту. чтобы… … Большая психологическая энциклопедия
- (Gesprachspsyhotherapie от нем. das Gesprach разговор, беседа). 1. Термин, которым в Германии обозначается клиент центрированная психотерапия. Боммерт (Bommert H.) указывает, что конкретно описать и проанализировать Р. п. невозможно, так… … Психотерапевтическая энциклопедия
У этого термина существуют и другие значения, см. Модальность. Модальность метод психотерапии, прошедший процедуру научной валидизации и принятый в качестве основы обучения психотерапии в Европейской Ассоциации Психотерапевтов (ЕАП). Термин… … Википедия
В И. п. в качестве основного инструмента лечебного воздействия выступает психотерапевт, а психотерапевтический процесс протекает в диаде врач пациент. В организационном аспекте И. п. отлична от групповой (где инструментом лечебного… … Психотерапевтическая энциклопедия
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей … Википедия
Мы делаем неумную, неэффективную и бесполезную работу, обучая психологов в ущерб обществу.
Карл Роджерс
об университетской подготовке психологов
Когда я перестаю приказывать людям, они сами ведут себя правильно. Когда я ничего не навязываю людям, они становятся собой.
Лао Цзы (VI в. до н.э.)
Можно сказать, что ни один человек не сделал столько для пропаганды современного гуманистического консультирования в США, как Карл Роджерс. Он был коренным американцем. До этого все известные психотерапевты были из Европы. Из Европы многие во время войны переехали в Америку и там очень плодотворно работали.
Многие считают, что Роджерс был первым, кто предложил вариант гуманистической психотерапии, хотя здесь можно спорить. Гуманистические подходы уже присутствовали в геш- тальттерапии Фредерика Перлза, психодраме Якоба Морено, в гуманистическом психоанализе Эриха Фромма, ну а основоположником гуманистической психологии считается Абрахам Маслоу.
Гуманистическая психология и психотерапия не противопоставляют себя методически и теоретически ни психоанализу, ни бихевиоризму. «Гуманисты» говорят: «Ради бога, занимайтесь психоанализом, бихевиоризмом, но только не забывайте, что каждый человек уникален, и нельзя пытаться загнать его под схемы». Иными словами, надо быть не рабами знаний, а их хозяевами - «схемы подгонять под человека, а не человека под схемы». Формальные психологи, которых, к сожалению, готовят во многих вузах и у нас, и за рубежом, спешат приклеить ярлык: интраверт, экстраверт, холерик, флегматик и т.д., а человек не укладывается ни в один ярлык, он неповторим и к тому же постоянно изменяется. Именно в этом и состоит гуманистический подход.
Этот подход был вызван и «духом времени».
Основные труды Роджерса, которые его прославили, попадают на конец Второй мировой войны и последующие годы. Фашизм побежден, но общество напугано. Малейшая попытка тоталитаризма, давления сверху воспринимается в штыки, и поэтому подходы бихевиористов, рассматривающих поведение человека лишь по схеме «стимул-реакция», теряют свои позиции.
К антитоталитарным настроениям добавляется недовольство большинства американцев войной во Вьетнаме и недовольство системой образования (считается, что она слишком авторитарная). На этой волне возникает востребованность в гуманистической направленности.
Именно Роджерс вводит в психотерапию понятие «клиент » вместо традиционного «пациент». Он был клиническим психологом, он имел право работать в медицинской сфере, но он принципиально стал применять слово «клиент», чтобы подчеркнуть новый тип психотерапевтических отношений.
Слово «пациент» переводится как страдающий - терпящий, т.е. терпящий наши над ним «издевательства», а здесь не пациент, а клиент, т. е. равный партнер. Он заплатил деньги, и мы, если согласились с ним работать, должны оказать квалифицированную услугу.
Гуманистический подход означает принципиальное равенство, дружеское партнерство психотерапевта и клиента. Это не только подчеркивает уважение к клиенту, но и накладывает на него ответственность.
С этого времени в Америке, а затем и в Европе во всех договорах между психотерапевтом и клиентом подчеркивается ответственность не только психотерапевта, но и самого клиента, который должен проявлять максимальную старательность и творческую активность в совместной терапевтической работе.
Как и у других великих психологов и психотерапевтов, у Роджерса четко прослеживается влияние его личности и биографии на созданное им направление.
Он был потомственным американцем, причем у него и по линии отца, и по линии матери корни были очень сильными. И там, и там это выходцы из Англии. Первые переселенцы были отважные авантюристы, бросившиеся вместе с семьями через океан на поиски счастья и богатства в совершенно неизвестных условиях и даже без гарантии того, что корабль доплывет до берегов Америки. Были среди них и отъявленные преступники, скрывающиеся от петли и предвкушавшие полную свободу от всех законов, кроме закона силы. Но даже среди этих отважных авантюристов, каждый из которых считал себя героем и лидером, предки Карла Роджерса и по материнской, и по отцовской линии сумели выделиться. Их имена внесены в историю освоения Соединенных Штатов и борьбы за независимость Америки, им поставлены памятники. Этот дух смелости и предприимчивости передался и их потомкам.
Отец Карла Роджерса был крупным промышленником и при этом очень религиозным человеком - пуританином. Пуритане (от англ, риге - чистый) - это люди «слишком правильно» религиозные. В такой чрезмерно строгой «правильности» он и воспитывал своих сыновей.
Карл был четвертым из шести детей. Семья была дружной, но было ощущение, что она скреплена не столько человеческим теплом, сколько строгой пуританской моралью («мы настоящие американцы», «мы настоящая семья»),
Карл оказался болезненным и более нежным и ранимым ребенком, чем его братья и сестры. Его такая американская хватка сковывала, он чувствовал себя не в своей тарелке, был очень уязвим для шуток и насмешек своих более раскованных братьев и сестер. Отсюда он выводит: «Если ребенка критикуют, он учится ненавидеть, если его высмеивают - он становится замкнутым». Он больше общается с любящей и сентиментальной матерью, с головой уходит в чтение приключенческих романов. Отцу это не очень нравилось, так как «настоящий американец» - это человек действия, а книжки (разумеется, кроме Библии) воспитывают бесплодных мечтателей. Зато Карла в возрасте семи лет приняли сразу во второй класс именно за правильное и беглое чтение. Кстати, в этой же школе и в это же время учился Эрнест Хэмингуэй, а его отец был одним из учителей Карла Роджерса.
В это же время у Карла начинает подсознательно расти протест против формальной «правильности» пуританской морали, царившей в их семье. Нет, никто к нему плохо не относился, он имел все необходимое. Но все делалось как бы не от сердца, а из чувства долга.
Протест Карла начинает неосознанно проявляться не в прямой форме. Он мягко отказывается продолжить дело в бизнесе и начинает серьезно относиться к сельскохозяйственным работам на ферме, которую отец приобрел не для фермерства, а просто как загородный дом. Этот дом можно было с большой натяжкой назвать фермой, потому что там только ванных комнат было пять, но так как отец делал все обстоятельно, то он решил, что раз есть участок, то и сельскохозяйственные работы на нем должны идти идеально. Карл серьезно начинает заниматься сельским хозяйством, находит и читает соответствующие книги и поступает в колледж на аграрный факультет.
В этом же колледже он оказывается в одном общежитии с представителями организации или, точнее, движения «Молодые христиане». Одним из активистов этого движения был его старший брат.
Надо сказать, что в Америке достаточно лояльное государственное и общественное отношение к многочисленным религиозным организациям, хотя сами представители этих организаций, конечно, считают свои пути к Богу наиболее правильными.
С этими внутрирелигиозными разногласиями и конфликтами Карл столкнулся в Китае, куда он поехал с «молодыми христианами» на международный форум молодых представителей разных религий. Предполагалось, что этот форум будет способствовать их сближению и взаимопониманию. Однако Карл увидел, что люди, представляющие разные религиозные течения, проповедовавшие любовь к ближнему, во время дискуссий начинали «рвать на себе рубаху» и спорить до хрипоты: «Мое направление единственно правильное». Ему это не понравилось. Как же так получается, люди говорят, что служат Богу, а сами готовы перегрызть другому глотку, если тот не так молится.
Роджерс начинает искать этому психологическое объяснение. Он не осуждает людей, но видит, что многие тянутся к
Богу как-то втемную. И из-за этой темноты начинают друг друга расталкивать локтями, вместо того чтобы понять, что Бог един, что надо просто приносить пользу людям и обществу, а не спорить, кто как крестится.
Когда он возвращается из Китая, то переходит на теологический факультет и занимается вопросами либеральных религиозных знаний. Как мы уже говорили, в Америке в основном соблюдается религиозная свобода различных, официально зарегистрированных конфессий и организаций. Например, в Сан- Диего есть очень интересный исследовательский центр изучения религий, где проводят различные исследования. Одни пытаются научно (в том числе с помощью компьютеров) доказать, что Бог есть, а другие, что его нет. В частности, в одном из исследований доказывалось, что на эволюционный путь развития видов по Дарвину (от первого микроорганизма до современного человека) потребовалось бы времени во много раз больше, чем существует Земля. Иными словами, в отличие от религиозных фанатиков, противопоставляющих себя другим, существует множество людей, научно интересующихся религиозными проблемами, в частности, сравнительными исследованиями истории, культурологи, психологии различных религий, их психотерапевтическим воздействием и т.п.
Роджерс изучает и в какой-то мере создает направление, которое можно назвать «Религиозная психология».
От психологии религии Карл переходит и к другим сферам психологии и психотерапии. Он поступает в Висконсинский университет (потом переходит в Колумбийский), учится там на клинического психолога, затем пишет и защищает докторскую диссертацию.
Сразу после окончания университета Карл идет работать в коррекционный центр с трудными подростками, публикует книгу «Клиническая работа с трудным ребенком» (1939).
Роджерс считает, что большое влияние на него оказал двухдневный семинар, проводившийся выдающимся психоаналитиком Отто Ранком. Правда, основные принципы психоанализа претерпели значительные изменения в американской психодинамической терапии. Она, в частности, не опирается на ранние воспоминания, не углубляется в толкование сновидений, не склонна искать во всем сексуальные первопричины, практически не упоминает о фрейдовском эдиповом комплексе и юнговском коллективном бессознательном, пользуется более упрощенной терминологией. Однако «психоаналитический» интерес Роджерса к неосознанным мотивам поведения человека ощущается во всех его трудах. Правда, он четко смещает акценты от пассивного психоанализа или манипулирования клиентом (бихевиоризм) к пробуждению его собственной активности и реализации своего потенциала.
Роджерс читал в Чикагском университете одновременно курс психологии и психиатрии. Это редкий случай, потому что считается, что у психиатров определенная профессиональная деформация - они невольно распространяют на здоровых людей подходы, разработанные для клиники нервно-психических заболеваний, а это весьма опасно. Поэтому в цивилизованных странах ни один самый известный психиатр не допускается к психотерапевтической практике без переучивания и аттестации соответствующей комиссией.
Роджерс, как и наш выдающийся соотечественник Владимир Михайлович Бехтерев, умел преподавать и психиатрию, и психотерапию, и психологию, четко понимая их различия. К тому же он вводит новое направление - психологическое консультирование. Это словосочетание употреблялось и раньше, но только Роджерс определил и узаконил психологическое консультирование как четко очерченное самостоятельное научно- практическое направление. Можно сказать, что именно с этого времени появилась профессия психолог-консультант, имеющая свои стандарты, профессионально-этические требования, права и обязанности с учетом сфер деятельности.
Часто люди думают, что консультант - это тот, кто советует, а в гуманистической психологии консультант - это тот, кто дает возможность самому клиенту выговориться и понять себя. Главная задача консультанта (по Роджерсу) - создать такую атмосферу, чтобы человек почувствовал психологическую защищенность и возможность высказать все самое сокровенное, не боясь осуждения и недоверия.
Когда человек приходит к психотерапевту, ему кажется, что он не знает, где выход из создавшейся ситуации. Вы начинаете его внимательно слушать, он выговаривается, выговаривается и в конечном итоге сам приходит к решению своей проблемы. Эту мысль мы встречаем и у других представителей гуманистической психотерапии: Якоба Морено и Милтона Эриксона, что не умаляет оригинальности их приемов подведения клиента к самостоятельному пониманию своей проблемы и путей ее решения.
Несмотря на то что перед консультацией у гуманистического психотерапевта клиента предупреждают, что его никто поучать не будет и успех терапии зависит от его собственной активности (это даже в контракте указывается), все же нередко срабатывает иждивенческая психология «я заплатил и переложил свою проблему на психотерапевта». Многие остаются разочарованными, что вы не начинаете предлагать им ассортимент готовых решений. Однако, если вы научитесь создавать атмосферу доброжелательного слушания и сопереживания, считайте, что вы уже на девяносто процентов состоялись как консультант. У клиента должно сложиться ощущение (хотя консультант почти ничего не говорил), что он уже получил от него если не совет, то взаимопонимание и уверенность в конечном успехе.
Роджерс не только пропагандирует эту систему для работы с клиентами, но и начинает вести в такой манере преподавание, заставляя студентов больше говорить и «творить», чем слушать и зубрить. Он старается внедрить подходы гуманистической психотерапии как можно шире, сделать достоянием учителей, социальных работников, врачей, родителей, священнослужителей. Но чем больше растет популярность его идей, тем большее сопротивление он встречает в академической среде. Консерваторы из университетов и из медицины считают такое распространение психологических знаний профанацией серьезной науки, а фактически пытаются отстоять свой рынок труда, понимая, что их академические знания, в том виде, как они преподавались (да и сейчас преподаются), никому на практике не нужны.
Основатель самой распространенной (гуманистической) психологии и психотерапии великий Карл Роджерс всегда будет презирать «научных импотентов» от академической психологии (неспособных решать реальные психологические проблемы) и вызывать у них бессильную злобу. Бессильную - потому что они могли помешать Роджерсу преподавать в университете, но не могли остановить распространение его идей не только в психологии и психотерапии, но и педагогике, социальной работе, менеджменте, общей культуре современного общества.
Роджерс попытался распространить гуманистический подход даже на работу с шизофрениками, хотя это почти непосильная задача. Дело в том, что гуманистический подход предполагает творческую активность сознания клиента, а как быть, если это сознание неспособно адекватно воспринимать ваши доводы? Ведь даже Милтон Эриксон хотя и подстраивался под шизофреника, но потом вел (вытаскивал) его, добавляя понемногу осмысленную информацию. Поэтому у Роджерса работы с шизофрениками не достигли статистически достоверной успешности, несмотря на отдельные положительные сдвиги и оригинальные приемы психокоррекции.
Роджерс ввел систему карточек, на которых были нарисованы различные выражения лиц. Человек должен был раскладывать карточки по приоритету - совсем на меня не похож, немножко на меня похож, сильно похож, точно как я. Потом он ранжировал эти карточки по определенным баллам и смотрел динамику объективизации своей самооценки. Сначала пациент-клиент явно указывает на совсем непохожего на себя, потом начинает все ближе и ближе приближаться к реальному восприятию себя.
Однако Роджерс, в отличие от гениального практика Милтона Эриксона, нуждался в научно-статистическом обосновании преимуществ гуманитарного подхода, а для этого отдельных удачных случаев было недостаточно. Поэтому он оставил практическую работу в психиатрии, обогатив ее рядом идей и приемов, и стал активно внедрять свой подход в самые различные сферы общественной деятельности: образование и воспитание, социальную работу, менеджмент и даже в политику.
В подходах Роджерса все время, хотя и неявно, сквозит его неформальная религиозность, т. е. преклонение перед божественной сущностью и высшим предназначением человека. Надо сказать, что вся гуманистическая и экзистенциальная психология, а в первую очередь она идет от Роджерса и Мас- лоу, подразумевает это высшее начало и высший смысл, однако старается не ставить под сомнение научность своего направления, эти авторы прямо не слишком акцентируют на этом внимание, исходя из любимой фразы Цицерона: «Умному достаточно».
В учебниках, особенно в наших, эту высшую психологию (восходящую к высшему, божественному смыслу существования человека), как правило, не рассматривают, и это очень обедняет понимание масштабов гуманистических подходов Карла Роджерса, Абрахама Маслоу, Виктора Франкла.
Повторяю, вся гуманистическая психология подразумевает высший смысл человеческого существования, «дар божий», заложенный в каждом человеке, который требует максимально полной самореализации (самоактуализации по Маслоу) в его единственной и неповторимой жизни.
Этот подход, вызывающий скептицизм у академических психологов, начинает притягивать к Роджерсу всех истинно творческих людей: причем не только психологов, педагогов, социальных работников, но и священнослужителей, особенно протестантского направления. Действительно, по своей манере психотерапия Роджерса (и развившееся из нее психологическое консультирование) близка к пасторскому служению. Как мы знаем из курса «Психология философии и религии», пастор в протестантской церкви (где перед Богом все равны) не батюшка и не гуру, а собеседник-консультант, общающийся с вами на равных.
Как мы уже говорили, Роджерс начал распространять свои идеи в системе образования и сразу наталкивается на противодействие бюрократизированных учебных заведений и авторитарных педагогов, привыкших поучать, а не развивать творческую активность учащихся. (Помните у Окуджавы: «Умный любит учиться, а дурак учить».)
Роджерс постоянно подчеркивает, что развитие творческой активности студентов намного важнее, чем самая добросовестная зубрежка. «Человека нельзя ничему научить, он может только научиться, если захочет. И поэтому главная задача педагога не вдолбить объем знаний, а привить любовь или хотя бы интерес к учебе. Однако нетворческому педагогу, конечно, куда легче пробубнить не меняющуюся уже несколько лет лекцию, прикрикнуть на невнимательных, нажаловаться на отсутствующих.
Роджерс написал статью, так аргументированно раскритиковав систему подготовки психологов в университетах, что американский журнал «Психолог» долго ее не печатал. И только когда студенты почти всех американских университетов уже знали эту статью наизусть по «самиздату», ее опубликовали официально. Думаю, что знаменитую цитату из этой статьи и сейчас можно повесить над входом на большинство психологических факультетов: «Мы делаем неумную, неэффективную и бесполезную работу, обучая психологов в ущерб обществу».
Спросите любого психолога, сколько процентов из того, что он получил в вузе, он применяет в реальной работе? А ведь сколько времени, сил и средств было потрачено на то, чтобы зазубрить-сдать-забыть, при полной неспособности к профессиональной психологической помощи людям конкретному человеку в решении конкретной проблемы.
Чтобы обрести независимость от тупиц и бюрократов, Роджерс в 1945 г. основывает при Чикагском университете консультативный центр для оказания практической помощи и поддержки студентам, имеющим психологические проблемы в учебе и личной жизни. (Сейчас такие центры есть при всех американских университетах.)
Наиболее четко его стиль работы определился к 1950 г. и был описан в его скандально знаменитой работе «Терапия, фиксированная на пациентке» (1951). «Скандальной», потому что она категорически осуждала общепринятую авторитарную психотерапию. Теперь против него восстали и практикующие психотерапевты, которым он предлагал отказаться от своей «важной» позы наставника и уступить главную роль в процессе психотерапии самому клиенту.
Роджерс был всю жизнь антитоталитарист. Видимо, с детства у него осталось ощущение давящего чувства долга. Он всю жизнь подчеркивал, что человек должен только самому себе. Как у Перлза: «Я в этом мире не для того, чтобы удовлетворять твоим пожеланиям, а ты не для того, чтобы удовлетворять моим. Ты - это ты, Я - это я. Если мы подойдем друг другу - прекрасно, если нет - ничего с этим не поделаешь». То же самое в гуманистической терапии Карла Роджерса, с той разницей, что в отличие от Перлза он не разоблачает самообманы клиента, а мягко подводит его к самораскрытию.
Одной из его любимых цитат была цитата великого китайский философа VI в. до н. э., основателя даосизима Лао Цзы. Его слова стали как бы девизом роджерсовской психотерапии.
Когда я удерживаюсь от того, чтобы приставать к людям, они сами заботятся о себе.
Когда я перестаю приказывать людям, они сами ведут себя правильно.
Когда я удерживаюсь от проповедования людям, они сами ведут себя правильно.
Когда я ничего не навязываю людям, они становятся самими собой.
В человеке (как и во всей природе) изначально заложена система самоорганизации, исходящая из инстинкта самосохранения. Например, за кого-то из нас все делали родители, и нам и им казалось, что мы сами ничего не можем, а когда заведем семью, то научимся все делать сами («а куда ты денешься?»). Однако многие после такой гиперопеки не могут перестроиться и так и остаются на всю жизнь беспомощными.
Почему у нас так тяжело проходила перестройка? Потому что тоталитарная система, обеспечивая неплохую социальную защищенность, одновременно делает человека психологическим иждивенцем, не развивая в нем инициативность, предприимчивость и даже элементарную ответственность за собственную судьбу. Как ребенок станет самостоятельным, если за него все делают или каждую секунду одергивают? Это невозможно. Становление здоровой личности начинается с принятия ответственности за свои поступки и свое будущее.
Чтобы окончательно расставить акценты, он называет свое направление «Психотерапия, центрированная на клиенте (КЦП)», которая и стала основой современной гуманистической психотерапии. Описывающая ее книга «Становление личности» (1961) приносит ему мировую известность. Это дает ему возможность основать в Ла-Джола (штат Калифорния) собственный центр изучения личности и полностью освободиться от бюрократических препятствий со стороны консервативных учебных и медицинских кругов.
В это время он много экспериментирует, пишет, выступает с лекциями по всему миру, готовит психотерапевтов новой гуманистической волны.
Его подходы начинают широко распространяться в менеджменте для наиболее полного раскрытия творческого потенциала сотрудников. Роджерс проводил тренинги с руководителями, с персоналом предприятий, во время тренингов он отучал их от авторитарной системы: «Я начальник, ты - дурак». В таком учреждении каждый думает: «Что мне, больше всех надо?», «Инициатива наказуема». Естественно, в таких условиях остается нереализованным колоссальный интеллектуальный и энергетический потенциал.
Роджеровские семинары стали очень популярны, но не везде. Такая система предполагает полную творческую активность в интересах дела, включающую споры с начальством и даже критику в его адрес. Естественно, многие недалекие и неуверенные в себе руководители не могли позволить такой атмосферы, чтобы, говоря словами Петра Первого, «глупость каждого сразу видна была».
Многие не без основания считают Роджерса основателем современной групповой психотерапии, хотя ее элементы уже применялись и в психодраме Морено, и в гештальттерапии Перлза, да и раньше - в психодинамике Курта Левина. Однако именно Роджерс сделал групповую психотерапию не просто формой занятий и самостоятельным психотерапевтическим направлением.
Он начал с парной работы. Потом стал организовывать группы. Сначала он называл это не групповой терапией, а лечением в группе. Он считал, что группа в данном случае выступает как катализатор раскрытия индивидуальных ресурсов, а групповая атмосфера психологической защищенности способствует оздоровлению.
Ведь человеку подчас достаточно излить душу сочувствующим людям, чтобы получить облегчение, даже не получив ответа на проблему.
Потом он стал обогащать эту групповую работу уже имеющимися приемами из гештальттерапии и психодрамы. Можно сказать, что здесь произошло взаимное обогащение - в групповой терапии по Роджерсу удачно применяется принцип «здесь и теперь», прием «горячий стул» и т.п., а в современной гештальттерапии и психодраме реализуется принцип Роджерса о том, что главным психотерапевтом в группе выступает сама группа, формирующая и реализующая собственные механизмы саморегуляции.
Основным целителем является не психотерапевт, а группа. Психотерапевт равный член группы. Пока группа чувствует главенствующую роль психотерапевта, все члены группы ждут его указаний и не мобилизуют собственные ресурсы (как дети при гиперопеке, или как студенты, или сотрудники при авторитарном подходе: «Ты начальник - я дурак»).
Интересный случай на эту тему описан выдающимся советским педагогом Антоном Семеновичем Макаренко, чьи труды изучались во всем мире внимательнее, чем у нас. (Только в ФРГ его полное собрание сочинений было издано более десяти раз!) Как-то Макаренко, который был, как известно, директором колонии для несовершеннолетних правонарушителей, опоздал на общее собрание. А когда вошел в зал, то увидел, что оно прекрасно идет без него - ребята так увлеченно обсуждали наболевшие проблемы, что не заметили, как он вошел в зал. «И тогда, - пишет он, - я понял, что состоялся как педагог». Потому что настоящий педагог-воспитатель - это не тот, кто поучает, а тот, кто приучает ребят к самостоятельности.
Можно сказать, что группы анонимных алкоголиков и другие группы самопомощи - это тоже «роджеровские дети». Чем отличаются группы анонимных алкоголиков от других групп? Пришли равные люди, никто никем не командует, ни о чем не спрашивает. Пришел, посидел в уголке, не понравилось - ушел, хочешь назовись своим настоящем именем, хочешь называйся вымышленным, хочешь участвуешь в разговоре, хочешь не участвуешь. И постепенно человек начинает входить в группу, слушать обсуждение близких ему проблем, незаметно вовлекается в общую атмосферу и сознательно принимает решение пройти знаменитые 12 шагов группы анонимных алкоголиков.
Аналогичные группы самопомощи есть по всем проблемам, какие только существуют (проблемы с родителями, проблемы с детьми, сбились с пути, проблемы со здоровьем).
Возьмите любую маленькую американскую газету, и вы увидите объявления типа: «Если у Вас проблема с... приходите в пятницу к 8 часам вечера к Джейн. Улица... дом №...». Вы получаете некоторую отдушину, ощущение, что не вы один такой несчастный, другим и похуже. Держатся и других подбадривают. А так как все собрались по одной проблеме, то начинают делиться ими, выговариваться (это уже облегчение), обмениваться опытом решения этих проблем, просто получают радость общения и взаимопонимания.
Это и есть главный эффект роджеровской групповой терапии, хотя, разумеется, в классическом варианте она имеет совершенно четкую разработку научно обоснованных методов, требующих серьезной профессиональной подготовки. Об этом мы скажем подробнее в дальнейшем.
Клиент центрированная терапия - гуманистическое направление в психотерапии.
Одним из наиболее известных подходов, принадлежащих к гуманистическому направлению в психотерапии, является клиент центрированная терапия Карла Роджерса (1902-1987), разработанная им в 40-50 годы двадцатого века. В гуманистическое направление входят также психодрама, экзистенциальная психотерапия, логотерапия, гештальт-терапия и ряд других подходов, объединенных вокруг идей роста, развития, реализации человеческого потенциала и веры в исходную доброту человеческой натуры.
Утверждая, что люди способны к самоопределению, свободным жизненным выборам и ответственности за свою жизнь, гуманистическое движение в психологии и психотерапии возникло в оппозицию психоанализу и бихевиоризму, видящим человека как существо не свободное и запрограммированное инстинктами, стимулами или внешними подкреплениями.
Основные положения теории Роджерса клиент центрированная терапия.
Ключевым понятием в теории Роджерса является тенденция к актуализации. (От лат. actualis - деятельный). Роджерс выдвинул гипотезу, что важнейший мотив жизни человека - это актуализировать, то есть сохранить и развить себя, максимально выявить лучшие качества своей личности, заложенные в ней от природы. Движение к саморазвитию часто сопровождается борьбой и страданиями, срывами и падениями, но побудительный мотив настолько непреодолим, что человек настойчиво продолжает свои попытки, несмотря ни на что.
Весь жизненный опыт, с которым человек имеет дело, автоматически оценивается на предмет того, содействует ли он развитию его личности или препятствует, противоречит актуализации. Этот процесс, часто происходящий на бессознательном уровне, Роджерс называет организмическим оценочным процессом, и если бы люди больше могли доверять своим ощущениям, им было бы легче осознать, движутся ли они в правильном направлении.
Еще одним важным термином, необходимым для понимания роджеровского подхода к терапии, клиент центрированной терапии, является понятие Я-концепции. Если мы хотим объяснить, почему человек думает, чувствует и ведет себя определенным образом, нам необходимо понять его внутренний мир. Только субъективный опыт является ключом к пониманию поведения. Например, если молодой человек считает, что он не умеет общаться с девушками, этот образ самого себя будет руководить им при очередной встрече и определять застенчивое поведение. Я-концепция по Роджерсу - это сознательное представление о самом себе. Например, Я - добрый, общительный, привлекательный, насмешливый, любящий развлечения и т.д. Помимо того, как человек воспринимает самого себя в настоящий момент, обычно имеются некие идеальные представления о самом себе, каким бы он хотел быть: Я-идеальное. Для Роджерса очень сильный разрыв между Я-реальным и Я-идеальным означает симптом внутреннего неблагополучия и страдания.
Причина неадекватного поведения.
Чтобы выжить и иметь возможность реализоваться, ребенок нуждается в других людях, в их позитивном внимании. Он стремится быть таким, каким его хотят видеть близкие ему люди и развивает свою Я-концепцию, вбирая в нее их характеристики самого себя. Но тот, каким он является на самом деле, со своими эмоциями, способностями, склонностями и интересами - не обязательно именно то, что ожидают от него его родители. В случае сильного расхождения возникает внутренний конфликт собственных побуждений с потребностью в положительном отношении со стороны других. Если значимые для ребенка люди не принимают и отвергают многие чувства и нужды ребенка, реализуется так называемое условие ценности: "Я буду любить и уважать тебя только в том случае, если ты будешь таким, каким я хочу тебя видеть". В этом случае у ребенка может сформироваться Я-концепция, основанная на негативном и искаженном самовосприятии.
По Роджерсу, его клиент центрированной терапии, человек всегда действует в соответствии со своей Я-концепцией. Это своеобразные очки, через которые он видит мир и себя самого. Представим теперь, что он встречается с определенным опытом, например своими собственными чувствами, которые противоречат его Я-концепции. Например, думая о себе как о дружелюбном и вежливом человеке, он не должен испытывать ненависти к своему другу. В этом случае жизненный опыт искажается, отрицается, и человек, не принимая часть самого себя, действует, не понимая, что с ним происходит.
Роджерс считает, что люди реагируют тревогой на угрозу истинности своей Я-концепции. В случае сильного расхождения Я-концепции с опытом возникают невротические симптомы, символически представляющие в сознании отвергнутый опыт. Например, навязчивое мытье рук может отражать бессознательное чувство вины и символическое ее смывание. В случае невротической симптоматики Я-коцепция продолжает оставаться целостной, но человек испытывает довольно сильное чувство тревоги. Психотическое состояние, характеризующееся помрачением сознания, галлюцинациями и бредом, по Роджерсу - это состояние с дезориентированной Я-концепцией. Причем, бред такого больного может отражать отрицаемые переживания в гротескной форме, например в мании преследования. Его поведение для стороннего наблюдателя кажется странным, нелогичным или "безумным".
Условия эффективной помощи людям.
Целью клиент центрированной терапии является помощь человеку в приведении его Я-концепции в большее соответствие с испытываемым опытом и достижение большего самопринятия, что позволит ему в большей степени реализовать свой природный потенциал. Решив, что люди обладают способностью к самонаправленному изменению личности, Роджерс предположил, что при определенных условиях этот процесс пойдет значительно быстрее. Успех терапии определяется качеством взаимоотношений между сторонами терапевтического процесса. Эффективный терапевт проявляет по отношению к клиенту эмпатию, безусловное позитивное отношение и строит контакт на основе искренности.
Трудно сказать об этом лучше, чем сам Роджерс:
1) Подлинность, искренность взаимоотношений. "Чем более терапевт является самим собой в отношении с клиентом, чем менее он отгорожен от клиента своим профессиональным или личностным фасадом, тем более вероятно, что клиент изменится и продвинется в конструктивном ключе."
2) Безусловное позитивное отношение к клиенту. "Когда терапевт ощущает позитивную, неосуждающую и принимающую установку по отношению к клиенту безотносительно к тому, кем этот клиент является в данный момент, терапевтическое продвижение или изменение более вероятно. Принятие терапевта предполагает позволение клиенту быть в любом его непосредственном переживании - смущении, обиде, возмущении, страхе, гневе, смелости, любви или гордости. Это бескорыстная забота. Когда терапевт признает клиента целостно, а не обусловлено, продвижение вперед более вероятно".
3) Эмпатическое понимание. "Это означает, что терапевт точно воспринимает чувства, личностные смыслы, переживаемые клиентом, и передает это воспринятое понимание клиенту. В идеальном случае терапевт так глубоко проникает во внутренний мир другого, что может прояснить не только те смыслы, которые тот осознает, но даже те, что лежат чуть ниже уровня осознания. Эта особая, активная разновидность слушания - одна из самых мощных известных мне сил, обеспечивающих изменение.»
Определения конструктов
Теория терапии и личности использует ряд концепций, или конструктов. Ниже приводятся их краткие определения (Rogers, 1959, pp. 195-212).
Тенденция к актуализации. «Врожденная тенденция организма к развитию всех своих способностей с целью самоподдержания и самосовершенствования».
Тенденция к самоактуализации. Проявление общей тенденции к актуализации «в той части переживаний организма, которая символизируется в «Я»».
Опыт. Все происходящее в организме в данное время, осознаваемое или потенциально осознаваемое, имеющее психологическую природу; то же самое, что «эмпирическое поле» или «феноменальное поле» Комбса и Снигга (Combs & Snygg, 1959).
Переживать. Испытывать «влияние сенсорных или физиологических событий, которые происходят в данный момент».
Чувство, переживание чувства. «Эмоционально окрашенное переживание в сочетании с его личностным смыслом».
Осознание, символизация, сознание. Репрезентация некоей части переживаний.
Доступность для осознавания. Способность подвергаться свободному представлению в виде символов без отрицания или искажения.
Точная символизация. Потенциальное соответствие символизации в осознании результатам проверки представляемой в виде символов промежуточной гипотезы.
Воспринимать, восприятие. «Гипотеза или прогноз действия, которые осознаются при воздействии на организм стимулов». Восприятие и осознание синонимичны, в первом содержится акцент на действующем в данный момент стимуле. Восприятие есть осознавание стимулов.
Подпороговое восприятие. «Различение без осознавания».
Переживание себя. «Любое событие или сущность в феноменальном поле, определяемое человеком как «Я», "меня", "сам" или имеющее отношение к «Я»».
«Я», Я-концепция, Я-структура. «Организованный, устойчивый концептуальный гештальт, составленный из восприятия характеристик «Я» и восприятия взаимоотношений «Я» с другими людьми и различными аспектами жизни, наряду с ценностями, связанными с этими ощущениями».
Идеальное «Я». «Я-концепция, которой индивид в наибольшей степени хотел бы соответствовать».
Несоответствие между «Я» и опытом. Расхождение между воспринимаемым «Я» и актуальным переживанием, сопровождаемое напряжением, внутренним замешательством, а также дезорганизованное или необъяснимое (то есть невротическое) поведение, вытекающее из конфликта между тенденциями к актуализации и самоактуализации.
Уязвимость. «Состояние несоответствия между «Я» и опытом» с акцентом на «потенциальном значении этого состояния для создания психологической дезорганизации».
Тревога. «С феноменологической точки зрения это состояние беспокойства или напряжения, причиной которого служит неизвестное. Во внешней системе координат тревога есть состояние, при котором несоответствие между Я-концепцией и общим опытом индивида приближается к осознаванию».
Угроза. «Состояние, при котором переживание сознательно или подсознательно воспринимается как неконгруэнтное с Я-структурой; внешняя точка зрения на такое явление, как тревога.
Психологическая дезадаптация. Состояние, при котором организм отвергает или искажает значимое переживание в осознании, что ведет к неконгруэнтности между «Я» и переживанием; неконгруэнтность с социальной точки зрения.
Защита, защитная позиция. «Поведенческая реакция организма на угрозу, цель которой состоит в поддержании существующей структуры «Я»».
Искажение при осознавании, отрицание осознавания. Отрицание или искажение переживания, не согласующегося с Я-концепцией, благодаря чему достигается цель защиты; защитные механизмы.
Интенсиональность. Характеристики поведения индивида, находящегося в защитном состоянии, в частности ригидность, сверхгенерализация, отход от реальности, абсолютная и безусловная оценка опыта и т. д.
Конгруэнтность, конгруэнтность «Я» и переживания. Состояние, при котором Я-переживания точно представлены в Я-концепции, - интегрированное, целостное, подлинное.
Открытость опыту. Отсутствие угрозы; противоположность защитной позиции.
Психологическая адаптация. Полная конгруэнтность; полная открытость опыту.
Экстенсиональность. Дифференцированное восприятие, определяемое скорее фактами, чем концепциями, с осознаванием пространственно-временного положения фактов и разных уровней абстрагирования.
Зрелый, зрелость. Индивид является зрелым, «когда его восприятие реалистично и экстенсионально, он не склонен к защитной позиции, ощущает ответственность за свое отличие от других, несет ответственность за собственное поведение, оценивает опыт на основании собственных ощущений, изменяет оценку опыта лишь основываясь на новом опыте, принимает других как уникальных, отличных от себя индивидов, ценит других»; поведение, демонстрируемое конгруэнтным индивидом.
Контакт. Минимальная основа отношений, при которых каждый из двух индивидов «вносит воспринимаемое или подсознательно воспринимаемое изменение в экспириенциальном поле другого».
Позитивное отношение. Восприятие некоего Я-переживания другого, которое создает позитивное изменение в своем эмпирическом поле, приводящее к ощущению теплоты, симпатии, уважения и принятия другого человека.
Потребность в позитивном отношении. Вторичная или выученная потребность в любви, расположении и т. п.
Безусловное позитивное отношение. Восприятие Я-переживания другого без различения большей или меньшей ценности; одобрение, принятие.
Комплекс отношений. «Все Я-переживания и их взаимоотношения, которые индивид связывает с позитивным отношением конкретного социального другого».
Позитивное самоуважение. «Позитивная установка к «Я», которая прямо не зависит от установок других».
Потребность в самоуважении. Вторичная или выученная потребность в позитивном самоуважении.
Безусловное самоуважение. Восприятие «Я», «при котором Я-переживания не разделяются на заслуживающие более или менее позитивного отношения».
Условия ценности. Оценивание индивидом своего опыта как позитивного или негативного «исключительно на основании... условий ценности, заимствованных от других, а не потому, что он поддерживает или ослабляет его собственный организм».
Локус оценки. Источник доказательства ценности, внутренний или внешний.
Организмический оценивающий процесс. «Постоянный процесс, при котором ценности никогда не становятся фиксированными, или ригидными, а переживания точно отображаются в символах, постоянно и заново оцениваются с точки зрения организмического удовлетворения»; критерием служит тенденция к актуализации.
Внутренняя система координат. «Вся сфера опыта, доступная для осознания индивидом в данный момент»; субъективный мир индивида.
Эмпатия. Состояние точного восприятия «внутренней системы координат другого вместе с эмоциональными компонентами и смыслами, как если бы человек встал на место другого, не утрачивая, однако, этого условия "как если бы"».
Внешняя система координат. Восприятие «исключительно с позиции своей собственной субъективной системы координат без эмпатии к наблюдаемому человеку или объекту».
Теория личности
Особенности младенца. Младенец воспринимает переживание как реальность; для него переживание и есть реальность. Младенец наделен врожденной склонностью к актуализации своего организма. Его поведение направляется целью, то есть направлено на удовлетворение потребности в актуализации во взаимодействии с воспринимаемой реальностью. В этом взаимодействии младенец ведет себя как организованное целое. Переживания оцениваются позитивно или же негативно через организмический оценивающий процесс на основании их вклада в поддержание тенденции к актуализации. Младенец стремится к позитивно оцениваемым переживаниям, избегая оцениваемых негативно.
Развитие «Я». В результате тенденции к дифференциации (которая является аспектом тенденции к актуализации) часть переживаний индивида символизируются в сознании как самоощущение. Через взаимодействие со значимыми другими в окружении самоощущение приводит к Я-концепции, объекту восприятия в эмпирическом поле.
Потребность в позитивном отношении. С осознаванием «Я» развивается потребность в позитивном отношении со стороны других. Удовлетворение этой потребности зависит от взаимодействия с эмпирическими полями других. Взаимное удовлетворение проявляется при взаимодействии с людьми, которые удовлетворяют позитивное отношение индивида, когда индивид воспринимает себя как удовлетворяющего потребность другого. Позитивное отношение значимого социального другого может быть более важно, чем собственный организмический оценивающий процесс.
Развитие потребности в самоуважении. Потребность в самоуважении развивается из ассоциации удовлетворения или фрустрации потребности в позитивном отношении с самоощущением. Переживание утраты позитивного отношения, таким образом, зависит от трансакций с любым социальным другим.
Развитие условий ценности. Самоуважение становится селективным, когда значимые другие разделяют самоощущения индивида на более или менее заслуживающие позитивного отношения. Оценка самоощущения как более или менее заслуживающего самоуважения и составляет условие ценности. Переживание одного лишь безусловного позитивного отношения препятствует развитию условий ценности и ведет к безусловному самоуважению, к конгруэнтности потребностей в позитивном отношении и самоуважении с организмической оценкой, а также к поддержанию психологической адаптации.
Развитие неконгруэнтности между «Я» и опытом. Потребность в самоуважении ведет к селективному восприятию опыта с учетом условий ценности, так что переживания, согласующиеся с присущими индивиду условиями ценности, воспринимаются и точно символизируются в сознании, в то время как переживания, противоречащие условиям ценности, воспринимаются избирательно и искаженно или даже совсем не осознаются. Наличие самоощущений, не организованных в Я-структуру в символизированной форме, ведет к некоторой неконгруэнтности между «Я» и опытом, к ранимости и психологической дезадаптации.
Развитие расхождений в поведении. Неконгруэнтность между «Я» и опытом ведет к неконгруэнтности в поведении, так что некоторые виды поведения согласуются с Я-концепцией и точно представляются в сознании, в то время как другие актуализируют переживания организма, не ассимилированные в Я-структуру, следовательно, не осознаются или подвергаются искажению, чтобы стать конгруэнтными «Я».
Переживание угрозы и процесс защиты. Переживание, неконгруэнтное Я-структуре, подсознательно воспринимается как угрожающее. Если это переживание точно представлено в сознании, оно внесет разногласия и вызовет состояние тревоги. Процесс защиты предотвращает это, приводя общее восприятие переживания в соответствие с Я-структурой и условиями ценности. Последствиями действия защитных механизмов являются ригидность в восприятии, неточное восприятие реальности, а также интенсионность.
Процесс распада и дезорганизации. В ситуации, когда значимое переживание говорит о наличии выраженной или существенной неконгруэнтности между «Я» и опытом, процесс защиты не может протекать успешно. Таким образом, тревога переживается с интенсивностью, зависящей от степени угрозы Я-структуре. Переживание точно осознается, в результате развивается состояние дезорганизации. Организм иногда поступает в соответствии с переживаниями, подвергшимися отрицанию или искажению, а иногда в соответствии с Я-концепцией, со всеми ее искаженными или отвергнутыми переживаниями.
Процесс реинтеграции. Для увеличения конгруэнтности необходимо ослабление условий ценности и усиление безусловного самоуважения. Восприятие безусловного позитивного отношения значимого другого является одним из способов выполнения этих условий. Чтобы быть переданным, безусловное позитивное отношение должно существовать в контексте эмпатического понимания. Когда это отношение воспринимается индивидом, это ведет к ослаблению, или растворению, существующих условий ценности. За счет этого усиливается собственное безусловное позитивное отношение индивида к себе, угроза снижается и развивается конгруэнтность. Человек становится менее восприимчивым к восприятию угрозы, менее склонным с защитной позиции, более конгруэнтным, усиливается его самоуважение и позитивное отношение к другим, возрастает психологическая адаптированность. Процесс организмического оценивания постепенно становится основой регуляции поведения, индивид приближается к полному функционированию. Психотерапия, собственно, заключается в создании таких условий и получении соответствующих результатов.