Танковая кавалерия. Кавгруппа доватора

Кущевская атака стала последним в истории примером кавалерийского наступления лавой. В начале августа 1942 года казачьи дивизии смогли задержать наступление немцев на Кавказ. Под казачьими шашками фашисты дрогнули.

Последний рубеж

К концу лета 1942 года ситуация на Южном фронте была почти критической. Немецкие войска, почти не встречая сопротивления, продвигались вглубь Кубани. Войска расформированного 28 июля Южного фронта перешли к Северо-Кавказскому фронту. Наступление на Кавказ, преследовавшее стратегические для немцев цели, шло полным ходом, но 30 июля немцы подошли к реке Ея. Здесь и развернулись исторические события, во многом определившие ход и итог войны. [С-BLOCK]

Заняв оборону на берегу реки в районе станиц Кущевская, Шкуринекая, Канеловская, две донские и две кубанские дивизии преградили путь катившейся к Кавказу фашистской лавине. 17-й кавалерийский корпус генерала Н. Я. Кириченко в составе 12-й и 13-й Кубанских, 15-й и 116-й Донской казачьих дивизий задержал наступление немцев на три дня.

Шашки наголо

Выжженная, плоская как стол кубанская степь представляла собой идеальный плацдарм для стремительно кавалерийской атаки лавой. Участник тех событий казак Ефим Иванович Мостовой вспоминал: «Николай Яковлевич Кириченко прошлым днем объехал, обошел весь наш корпус. Он был тоже немногословный с нами, но речь короткую его я запомнил навсегда. [С-BLOCK]

Перед нами отборные вояки Гитлера. Горно-стрелковая дивизия „Эдельвейс“ с приданными частями „СС“. Красиво, гады, назвали себя, да только в их поганых, кровавых руках любой цветок умирает. Остановить их не могут. От безнаказанности обнаглели, своей кровью еще ни разу не умывались. Вот мы их и умоем. Кроме нас - некому. На фронте паника. Но а мы же казаки.»

Встав в лесопосадках недалеко от станицы Кущевская, казаки были готовы к атаке и ждали приказа. Наконец, приказ был дан. Треть пути до позиций противника казаки прошли шагом, молча, только степной воздух шипел от взмахов шашек. После казаки пустили своих коней рысью, когда же немцы стали видны невооруженным взглядом, пустили лошадей в галоп. Это была настоящая психическая атака. [С-BLOCK]

Немцы опешили. Они и до этого были наслышаны про казаков, но под Кущевской увидели их во всей красе. Вот только два мнения о казаках. Одно - итальянского офицера, второе - немецкого солдата, для которого бой под Кущевской стал последним.

«Перед нами встали какие-то казаки. Это черти, а не солдаты. И кони у них стальные. Живыми нам отсюда не выбраться»

«Одно воспоминание о казачьей атаке повергает меня в ужас и заставляет дрожать. По ночам меня преследуют кошмары. Казаки - это вихрь, который сметает на своем пути все препятствия и преграды. Мы боимся казаков, как возмездия всевышнего». [С-BLOCK]

Несмотря на явное преимущество в оружии, немцы дрогнули. Станица Кущевская трижды переходила из рук в руки. По воспоминаниям Мостового, в бою участвовала и немецкая авиация, но из-за сутолоки, в которой уже шла ожесточенная борьба в рукопашную, она оказалась фактически бесполезной - бомбить своих люфтваффе не хотел. Самолеты кружили над полем боя на бреющем полете, очевидно желая напугать казачьих коней, только и это было бесполезно - казачьи лошади были приучены к реву моторов. [С-BLOCK]

К сожалению, одно живой силой удержать занятые казаками позиции было нельзя, а артиллерия молчала. В своих мемуарах маршал Гречко так писал об итогах Кущевской атаки:

«216-я дивизия и на этот раз не оказала поддержки казакам. В итоге кавалерийский корпус отошел на исходные позиции. В этих ночных атаках на Кущевскую казаки 13-й кавалерийской дивизии уничтожили более 1 тыс. гитлеровцев и около 300 взяли в плен».

В Кущевской атаке отличились многие. Особый почет стяжал полный Георгиевский кавалер, казак Константин Недорубов. Ко времени событий ему было 52 года, однако старый рубака вместе с сыном «положил» 70 фашистов. В его наградном листе указано: «Попав в окружение под станицей Кущёвской, огнём из автоматов и ручными гранатами, вместе со своим сыном уничтожил до 70 фашистских солдат и офицеров». За бои в районе станицы Кущевская казак был удостоен звания Героя Советского Союза. [С-BLOCK]

Вести о Кущевской атаке разнеслись по всем фронтам. О ней писали газеты, Левитан прославлял подвиг казаков в сводках Совинфорбюро, Сталин издал директиву, в которой приказывал учиться побеждать на примере казаков Кириченко. Так кубанцы стали эталоном советского солдата.

Пересуды

По поводу Кущевской атаки до сих пор ведутся пересуды. Спорят о количестве дивизий, о том, были ли у немцев танки, оспаривается даже значимость тех событий. Как бы то ни было, не принимать в расчет того, что события под Кущевской стали примером для советских солдат нельзя. Потери, понесенные в те дни - больше 2000 человек не могут быть напрасными. Закончить хотелось бы ещё одной цитатой из воспоминаний санинструктора кавалерийского эскадрона Зинаиды Корж (по книге С. Алексиевич «У войны не женское лицо»): «После Кущёвской битвы - это была знаменитая конная атака кубанских казаков - корпусу присвоили звание гвардейского. Бой был страшный. А для нас с Олей самый страшный, потому что мы еще очень боялись. Я, хотя уже воевала, знала, что это такое, но вот когда кавалеристы пошли лавиной - черкески развеваются, сабли вынуты, кони храпят, а конь, когда летит, он такую силу имеет; и вся вот эта лавина пошла на танки, на артиллерию, на фашистов - это было как в страшном сне. А фашистов было много, их было больше, они шли с автоматами, наперевес, рядом с танками шли - и они не выдержали, понимаете, они не выдержали этой лавины. Они бросали пушки и бежали».

В заголовке нет ни капли иронии. В данной статье будут приведены примеры того, как советские кавалерийские соединения в хвост и в гриву били гитлеровские панцердивизии и панцеркорпуса.

В годы пресловутой перестройки можно вспомнить, как ее «прорабы» истерично клеймили «заскорузлых кавалеристов», которые мешали созданию могучей танковой Красной Армии. И, мол, только поэтому Красная Армия терпела жестокие поражения в начале войны.

Но вот прошло время, открылись архивы и начались удивительные вещи. Вдруг выяснилось, что очень часто именно кавалерийские соединения Красной Армии гораздо успешнее сражались против немецких танковых и моторизованных соединений, чем танкисты. И их контрудары ставили немцев в критическое положение. И выяснилось, что танкисты, действуя именно совместно с кавалерией, добивались куда как больших успехов, чем действуя самостоятельно.

Вот сентябрь 1941 года. 24-й моторизованный армейский корпус 2-й танковой группы Гудериана прорвался в тыл советского Юго-Западного фронта. «Быстроходный Гейнц» в отличие от Клейста и Манштейна не получал по зубам в июне под Бродами и Ровно или в июле под Сольцами. И поэтому гитлеровский генерал чувствовал себя весьма комфортно. И следовал со штабом своей танковой группы по пятам 24-го моторизованного корпуса. И вдруг 17-21 сентября в районе Ромн этот немецкий корпус получает зубодробительный удар. Сам Гудериан в своих мемуарах признавал, что пережил очень неприятные ощущения, когда кавалеристы почти прорвались к его командному пункту. Этот контрудар нанес 2-й кавалерийский корпус генерала Белова совместно с

1-й гвардейской стрелковой дивизией (бывшей 100-й стрелковой) и 1-й танковой бригадой. И устроил жестокую трепку немцам.

И после этого Гудериану продолжало доставаться. 30 сентября у Штеповки 2-й кавалерийский корпус Белова совместно с 1-й гвардейской Московской Пролетарской мотострелковой и все той же 1-й танковой бригадой нанес жестокий урон 25-й моторизованной дивизии 2-й танковой армии (так стала именоваться танковая группа Гудериана). В результате эта дивизия, вместо того, чтобы участвовать в наступлении на Москву, была вынуждена несколько дней зализывать раны.

Но на этом неприятности Гудериана опять не закончились. С 2-м кавалерийским корпусом (с 26 ноября 1941 года - 1-м гвардейским кавалерийским корпусом) 25 ноября 1941 года у Каширы столкнулась 17-я танковая дивизия его танковой армии. Кавалеристы опередили гитлеровцев в выходе к Кашире буквально на несколько часов, совершив изматывающий 100-км марш из района западнее Серпухова менее чем за сутки. Но, выйдя к Кашире, кавалеристы с утра 26 ноября не сели в глухую оборону, а нанесли контрудар по 17-й панцердивизии. Ошеломленные неожиданным ударом, немцы попятились. К контрудару подключились 173-я стрелковая дивизия (3500 человек и 176,2-мм пушка), подразделения 112-й танковой дивизии (несколько десятков легких танков

Т-26), потом в бой вступила 9-я танковая бригада и два отдельных танковых батальона. Сила ударов непрерывно нарастала. И если на других участках фронта под Москвой немцы пытались наступать вплоть до 5 декабря, то под Каширой кавалеристы Белова совместно с пехотинцами и танкистами погнали их вспять уже 26 ноября.

Теперь перенесемся в февраль 1943 года. В эти дни немецкое командование, собрав крупные силы танков и мотопехоты, организовало контрнаступление в Донбассе и под Харьковом. И вот 2-я танково-гренадерская дивизия СС «Дас Райх» атаковала позиции советских войск. Ей удалось раздробить оборону советских стрелковых частей, нанести поражение подошедшим танковым частям. Но когда дивизия СС атаковала части 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, то эсэсовцы получили жестокий отпор. Им так и не удалось справиться с кавалеристами. Умело маневрируя, кавалеристы постоянно уходили от ударов эсэсовцев, ловили их в «огневые мешки», наносили внезапные контрудары. В итоге дивизия «Дас Райх» убралась от греха подальше с участка, где оборонялись кавалеристы.

Теперь взглянем на конец июля - начало августа 1943 года. Советские войска ведут наступление на немцев, окопавшихся на Орловском плацдарме. 11-я гвардейская армия прорвала оборону вражеских войск на северном фасе орловского выступа. В прорыв были введены подвижные соединения - 2-й гвардейский кавалерийский корпус, 1-й и 5-й танковые корпуса, затем 25-й танковый корпус и 4-я танковая армия. Немцы были вынуждены спешно перебрасывать на угрожающее направление танковые соединения. Среди прочих соединений из-под Белгорода прибыла элитная танково-гренадерская дивизия «Великая Германия». И 25 июля приняла участие в контрударе немецких войск под Карачевом.

На момент вступления в бой в дивизии «Великая Германия» имелось 195 танков - 84 Pz.Kpfw. IV, 96 Pz.Kpfw. V «Panther» («Пантера») и 15 Pz.Kpfw. VI Ausf. E «Tiger» («Тигр»). К исходу 2 августа в дивизии осталось боеспособных: Pz.Kpfw. IV - 28, Pz.Kpfw. V «Panther» («Пантера») - 32 и Pz.Kpfw. VI Ausf. E «Tiger» («Тигр») - 5, всего - 65 танков. Таким образом, в ходе девятидневных боев потери дивизии составили более 65% боевой техники (56 Pz.Kpfw. IV, 64 Pz.Kpfw. V и 10 Pz.Kpfw. VI Ausf. E). При этом с советской стороны этой дивизии противостояли соединения 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, усиленные противотанковой артиллерией. И вот за неделю+два дня боев против кавалеристов «Гроссдойчланд» потеряла БОЛЬШЕ бронетанковой техники, чем сражаясь против 1-й танковой армии Катукова в ходе операции «Цитадель».

Вообще, о кавалеристах очень тепло писал Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский в своих мемуарах. При этом он особо подчеркивал, что кавалеристы почти никогда не ходили в сабельные атаки верхом. В основном они атаковали противника в пешем строю. Сабельные атаки были большой редкостью, лишь когда кавалеристы действовали в глубине обороны противника и атаковали его тыловые части. И вот Рокоссовский особо отмечал, что после того, как кавалерийские дивизии получили достаточно артиллерии, особую ценность приобрела их мобильность. За сутки кавалерийская дивизия могла пройти до 60-70 километров и быть готовой немедленно вступить в бой, в то время как 40-километровый переход полностью изматывал стрелковое соединение, двигавшееся пешком, и ему требовалось время для отдыха, чтобы потом вступить в сражение. При этом по сравнению с танковым или механизированным соединением кавалеристы были менее требовательны к дорогам, к мостам и бродам через реки, а при необходимости могли двигаться практически по бездорожью.

Поэтому надо признать, что формирование во второй половине 1941 года десятков «легких» кавалерийских дивизий было совершенно оправданным. Да, для наступления эти дивизии не особо подходили. Но зато они были идеальным инструментом для парирования прорывов немецких войск в условиях стратегической обороны. Пройти 60-70 километров за сутки, выйти в район прорыва немцев, с ходу занять рубежи обороны, вступить в бой и вести мобильную оборону, замедляя темпы немецкого наступления, кавалерийские дивизии могли это делать как нельзя лучше. А во взаимодействии с танковыми бригадами кавалеристы превращались в идеальное средство ведения маневренной обороны.

К сожалению, в годы пресловутой перестройки т.н. прорабам удавалось затыкать рот тем, кто был не согласен с их демагогией, когда они поливали грязью советских кавалеристов. Негативную роль сыграла и излишняя секретность военных архивов. Многие архивные фонды министерства обороны, касающиеся боевых действий тех же кавалерийских соединений, были рассекречены только в конце 90-х годов ХХ века. И это затрудняло разоблачения инсинуаций «прорабов перестройки», высасывавших измышления из пальца, мол, «один человек, кристально честный, ему рассказывал».

Но как только архивы оказались открытыми, то выяснилось, что советские кавалеристы в 1941-1942 годах, да и в 1943-м вели бои с немецкими танковыми и моторизованными соединениями зачастую куда успешнее, чем танковые бригады и даже корпуса. Кавалеристы не бросались в лобовые контратаки на немецкие танки, постоянно маневрировали, наносили контрудары по флангам, действовали по тылам немцев, уничтожая транспорт с боеприпасами и горючим, без которых танковая или моторизованная дивизия очень быстро превращалась в пехоту, усиленную танками в качестве неподвижных огневых точек. И теряла всю свою пробивную и ударную силу.

А когда Красная Армия овладела стратегической инициативой и погнала гитлеровцев на Запад, на всех фронтах с неизменным успехом действовали конно-механизированные группы. Так, в Белорусской, Львовско-Сандомирской и Ясско-Кишиневской стратегических наступательных операциях участвовали 5 конно-механизированных групп: КМГ 1-го Белорусского фронта (4-й гвардейский кавалерийский и 1-й механизированный корпуса), КМГ 3-го Белорусского фронта (3-й гвардейский кавалерийский и 3-й гвардейский механизированный корпуса), две КМГ 1-го Украинского фронта (1-й гвардейский кавалерийский и 25-й танковый корпуса; 6-й гвардейский кавалерийский и 31-й танковый корпуса), КМГ 2-го Украинского фронта (23-й танковый и 5-й гвардейский кавалерийский корпуса). Уже в ходе Белорусской операции была создана еще одна конно-механизированная группа: 2-й гвардейский кавалерийский и 11-й танковый корпуса. А имена командиров КМГ И.А. Плиева и Н.С. Осликовского стали легендарными. Особо отличилась 1-я гвардейская КМГ генерала Плиева (4 и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса и 4-й гвардейский механизированный корпус) в боях в Венгрии.

И не случайно к концу войны ВСЕ семь кавалерийских корпусов и вся 21 кавалерийская дивизия Действующей армии были ГВАРДЕЙСКИМИ. Ни один другой род войск не мог похвастаться, что все его соединения в Действующей армии носят звание гвардейских.

Андрей РАЙЗФЕЛЬД

Андрей РАЙЗФЕЛЬД

Сам погибай, а товарища выручай. Семнадцатое октября сорок первого года стало переломным днем в сражении под Таганрогом. На рассвете с западного берега Миуса открыли шквальный огонь сотни орудий и минометов, перепахивая окопы 31-й Сталинградской стрелковой дивизии полковника М.И. Озимина. Десятки "юнкерсов" засыпали бомбами огневые позиции артиллерии вдоль насыпи железной дороги Покровское - Марцево. Затем с захваченных плацдармов у сел Троицкое и Николаевка на Таганрог двинулись колонны танков и мотопехоты 3-го моторизованного корпуса танковой армии генерал-полковника Э. фон Клейста. Раздавленные массой бронетехники, поредевшие полки сталинградцев откатывались к городу, на окраине которого, в поселке Северный, в бой вступили подразделения таганрогского гарнизона. Авиаразведка Южного фронта установила скопление до сотни танков и двухсот автомашин в Троицком, двадцати танков на шоссе у Самбека.

Свыше девяносто танков, прорвав фронт наших частей у Самбека, продвигались на восток. Первый секретарь обкома партии М.П. Богданов позвонил из Таганрога генерал-лейтенанту Ремезову и потребовал незамедлительно принять необходимые меры для ликвидации прорыва вражеских танковых колонн к Таганрогу и Ростову. У Федора Никитича, только приступившего к формированию 56-й Отдельной армии, предназначенной для обороны донской столицы, никаких боеспособных войск на таганрогском направлении не было.

Тогда Ремезов связался с командующим 9-й армией генералом Харитоновым, которому подчинялись все части Таганрогского боевого участка, передал ему требование секретаря обкома и свою просьбу не допустить разгрома Сталинградской дивизии. Ближе всего к месту прорыва, в районе села Курлацкое и хуторов Садки, Бузина, Седовский, находились две легких кавалерийских дивизии и вышедший из окружения 23-й стрелковый полк 51-й ордена Ленина Перекопской Краснознаменной дивизии. В полдень Федор Михайлович Харитонов отдал боевое распоряжение командирам 66-й и 68-й кавалерийских дивизий полковникам Григоровичу и Кириченко: подчинив себе 23-й полк, с рубежа - высота 82,7, курган Соленый, Курлацкое в 15-30 нанести удар во фланг противника в направлении станции Кошкино. Командир немецкого корпуса генерал танковых войск барон Эберхард Август фон Макензен, наблюдавший за ходом наступления с гребня одной из миусских высот, указал стоящим с ним командирам дивизий на темную, шевелящуюся массу, скатывавшуюся с пологих западных склонов курганов Соленый и Армянский. Прекрасная цейссовская оптика открыла генералам поразительную картину: по бекрайнему полю, растянувшись на несколько километров по фронту, с интервалами между эскадронами и полками, мчались тысячи всадников.

За ними поспешали десятки пулеметных тачанок и на рысях шли артиллерийские упряжки с передками и легкими пушками. Командир моторизованной дивизии "Лейбштандарт "Адольф Гитлер" обергруппенфюрер СС Йозеф Дитрих, любимчик и бывший телохранитель фюрера, фамильярно хлопнул Макензена по плечу: " - Барон, ну прямо как уланы в Польше!" Поморщившись, Макензен приказал командиру тринадцатой танковой дивизии отразить атаку и выделил для усиления батальон 36-го танкового полка оберста Эссера из четырнадцатой дивизии. Генерал Дюверт немедленно развернул вдоль шоссе Покровское - Самбек следовавший колонной 93-й моторизованный полк оберстлейтенанта Штольца. Бой конницы с танками и мотопехотой, имевшей автоматы, пулеметы, минометы и пушки, превратился в кровавую бойню. Из шести полков наиболее организованно действовал 179-й кавполк подполковника И.И. Лободина.

В донесении политуправлению 9-й армии военком 66-й дивизии батальонный комиссар Скакун отмечал: " 17.10.41 г. 179 КП прикрывал в районе Таганрога выход из боя 31 СД. Полк еще не успел окопаться, как его атаковало тринадцать танков противника. Но тов. Лоб один правильно расположил огневые средства, сам находился на передовой линии огня и личным примером храбрости и самоотверженности воодушевлял бойцов и командиров на активные боевые действия. В результате кавалеристы успешно отразили вражеские атаки, нанесли значительные потери фашистам. А главное, отвлекли силы и средства противника на себя, тем самым обеспечив выход частей 31 СД из боя". Но полит донесение умолчало, что в полку после этого дня боеспособным оставался лишь второй эскадрон капитана Я.Г. Бондаренко.

Командиры дивизий Владимир Иосифович Григорович и Николай Моисеевич Кириченко ничем не могли помочь своим погибающим под массированным огнем конникам. На выручку поспешили экипажи 8-го отдельного дивизиона бронепоездов майора И.А. Суханова. Курсируя на перегоне между станциями Марцево и Кош-кино, бронепоезд № 59 под командованием капитана А.Д. Харебава обрушивал огонь четырех орудий и шестнадцати пулеметов на немецкие танки и мотопехоту, отвлекая их на себя. В жестоком бою стальная "крепость на колесах" погибла, засыпанная бомбами двадцати семи пикирующих бомбардировщиков.

Из ста человек экипажа чудом выжило шесть израненных бойцов. Остатки конницы и 31-й дивизии отошли на восток, сдерживая бронетанковые дивизии вермахта. Кульминацией стало двадцатое октября. В этот день 179-й кавалерийский полк отразил шесть атак мотопехотного батальона, поддержанного семьюдесятью танками и полусотней мотоциклов с пулеметными колясками. Конники второго эскадрона уничтожили свыше тридцати мотоциклов вместе с экипажами, подбили четыре и сожгли три танка, до роты пехоты.

Но слишком неравными были силы. Враг обошел позиции кавалеристов с флангов и окружил командный пункт. В скоротечной неравной схватке погибли почти все находившиеся на КП командиры штаба, связисты и коноводы. Лишь подполковнику Лободину с двумя лейтенантами удалось вырваться из кольца. Они доскакали до хутора Копани, но там уже были танки и мотопехота противника. Тогда командир полка забрался на чердак окраинного дома и огнем автомата скосил полтора десятка солдат. Фашисты развернули танк и зажигательными снарядами подожгли дом. Но и из клубов дыма раздавались скупые короткие очереди. Когда пламя охватило крышу, Лободин спрыгнул во двор. Он получил мелкие осколочные ранения и сильные ожоги, был весь в крови. На обгоревшей гимнастерке алым блеском сияли два ордена Боевого Красного Знамени и орден Трудового Красного Знамени Таджикской республики. Командир, начинавший службу в дивизии В.И. Чапаева, гроза басмачей, с маузером в левой и шашкой в правой руке бросился на окруживших двор врагов. В треске ревущего пламени неслышно прозвучали несколько выстрелов. Упали еще трое бросившихся к Лободину солдат.

Отбросив уже ненужный пистолет, Иван Иванович взмахнул шашкой. Пятясь, автоматчики в упор, длинными очередями, буквально изрешетили героя. Осатанев от пережитого страха, они облили тело бензином и сожгли. Останки были тайком похоронены местными жителями в соседнем хуторе Садки. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 мая 1942 года И.И. Лободину присвоено звание Героя Советского Союза. Посмертно.

И если подвиг подполковника Лободино И.И. известен и уже описан в литературе, то еще один факт, свидетельствующий о трагизме и ужасе этих дней на донской земле, мало известен. …Командир 13-й танковой дивизии генерал-майор Вальтер Дюверт, руководивший из командирского Т-4 отражением невероятной кавалерийской атаки у станции Кошкино, заболел нервным расстройством и долго лечился в психиатрической клинике у лучших врачей рейха. Его мучила одна и та же картина - по бесконечному, до горизонта, полю мечутся сотни оседланных коней и дико, пронзительно ржут, шарахаясь от ревущих танков, чьи борта и гусеницы черны от крови, смешанной с грязью и ошметками солдатского обмундирования… Ростов-на-Дону.

"Можно выклянчить все! Деньги, славу, власть, но только не Родину… Особенно такую, как моя Россия"

Польские художники - это посильней чем фауст Гёте...

Ежи Косак "Битва под Кутно" 1939 г
Аффтар про танки ничего не знал, через несколько лет кое-что узнал и переписал картину.


Ежи Косак "Битва под Кутно" 1943 г.
Не много, однако, он узнал-то.

Ирония заключается в том, что Косак, будучи поляком, повторил геббельсовскую брехню. Под Кутно действительно польские кавалеристы с переменным успехом сражались с немецкими танками - но отнюдь не в конном строю. Польская кавдивизия имела довольно серьезные средства усиления (артиллерию, бронемашины).

Обе картины феерически прекрасны. Но у них есть один общий недостаток. В кадре не хватает бойцов НКВД, предательски расстреливающих польских героев в затылок немецкими вальтерами, ящитаю

Кавалерийские бригады были одним из наиболее мобильных родов войск в Ржечи Посполитой. К началу Второй Мировой Польша выставила 30 пехотных дивизий, 11 кавалерийских и 2 механизированных бригады против 27 пехотных, 6 танковых и 8 моторизованных (из них 4 «легкие») дивизий вермахта. Причем, польская оборонительная концепция строилась именно на контрударах, для нанесения которых нужно было обладать определенной оперативной подвижностью.

К 1939 году в польской армии было 38 кавалерийских полков (26 – уланов, 3 лёгкой кавалерии, 9 конных стрельцов), объединённых в 11 бригад. Плюс – кавалерия Корпуса охраны пограничья. Кроме того, уже во время войны были сформированы Сборная дивизия кавалерии, Резервная бригада кавалерии «Волковыск» и дивизия кавалерии «Заза».

В состав каждой кавбригады Войска Польского входили: 3-4 конных полка, дивизион конной артиллерии, бронедивизион (эскадрон из 13 разведывательных танков и эскадрон из 7 броневиков), эскадрон велосипедистов, сапёрный эскадрон, эскадрон связи, батарея ПВО, взвод мотоциклистов и вспомогательные службы. Некоторые бригады также включали стрелковый батальон - 3 роты по 3 взвода, рота тяжёлых пулемётов, взвод 81-мм миномётов (2 шт.). Трехполковая бригада без стрелкового батальона (таких было шесть) насчитывала 5075 чел. личного состава, с батальоном (одна) – 6143. Четырехполковые бригады без батальона (две) – 6116, с батальоном – 7184 чел.

Фактически кавбригада была втрое меньше, нежели пехотная дивизия. В то же время кавалеристы были лучше, чем пехота, вооружены пулемётами и противотанковыми орудиями. К этому стоит прибавить высокий уровень подготовки, благодаря более длительному сроку службы (23 месяца) и культивированию традиций и чувства собственной элитарности, воспеваемого СМИ и работниками искусства. В сентябре 1939 года на защиту Польши встало около 70 тысяч кавалеристов - 8% всех вооружённых сил (третий по численности род войск после пехоты и артиллерии).

В распоряжении польской кавбригады из трех полков было (в скобках – для четырехполковой):
* Коней – 5194 (6291)
* Автомобилей – 65 (66)
* Пулемётов: ручных обр. 1928 – 89 (107), лёгких обр. 1908/15 и обр. 1908/18 – 10 (12), тяжёлых обр. 1930 – 52 (64)
* Гранатомётов обр. 1930 или 1936 – 9 (9)
* Артиллерия: миномётов кал. 81 мм – 2 (2), полевое орудие обр. 1902/26 кал. 75 мм – 12 (16), противовоздушное орудие обр. 1936 кал. 40 мм – 2 (2), противотанковое орудие обр. 1936 кал. 37 мм – 14 (18)
* Противотанковых ружей кал. 7,92 мм обр. 1935 – 51-68 (64-78)
* Бронеавтомобилей обр. 1934 или обр. 1929 – 8, разведывательных танков TKS или ТК-3 – 13

Польский разведывательный танк ТК-3 (улучшенная модификация - TKS) был создан на основе английской танкетки Carden-Loyd Mk VI и по внешнему виду очень похож на советскую танкетку Т-27 образца 1931 года, также выпускавшуюся по британской лицензии (проданной, кстати, в 16 стран мира).

Также как и в других армиях того времени, пешие бои для кавалеристов предусматривались как базовый тип действий. Кони должны были служить только транспортным средством ввиду отсутствия массового выпуска автомобилей. Недостаточно было и специалистов – водителей, техников и так далее. Особенно проявилась в ходе войны нехватка бензина. Командир Варшавской Броне-моторизованой бригады (полк конных стрельцов, полк пехоты, механизированный артдивизион, разведдивизион, противотанковый дивизион, сапёрный механизированный батальон, эскадрон связи, два отдельных танковых эскадрона, батарея ПВО) полковник Стефан Ровецкий с горечью вспоминал, как приходилось в сентябрьскую кампанию бросать технику из-за отсутствия бензина.

Верхушка офицерского корпуса, а уж тем более – Верховный вождь Вооружённых сил Э. Рыдз-Смиглы, была уверена в высокой боевой ценности конницы и не доверяла концепции самостоятельного и молниеносного ведения войны танковыми подразделениями. На пути решительной модернизации польской армии продолжал стоять призрак «чуда на Висле» и убеждённость, что следующая война будет вестись на востоке – соответственно в условиях «бездорожья в СССР» кавалерия будет иметь преимущество над бронетанковыми соединениями.

Утверждение «Войско Польское было так напугано, что атаковало немецкие танки кавалерией» было создано во время ВМВ немецкой пропагандой, которая распространяла специально снятый для этой цели пропагандистский фильм «Kampfgeschwader Lützow» (1941). Впрочем, красота и бессмысленность сего действа была подхвачена и в Польше. Уже в 1959 году был снят фильм «Lotna» режиссёра Анджея Вайды (позже получил Оскар за всё своё творчество и французский орден Почётного Легиона), показавший никогда не имевшую место атаку польской кавалерии на немецкие танковые войска. Немцы, создавая этот свой миф о «глупых поляках», вероятно, хотели кроме своего технического всемогущества подчеркнуть перед западными государствами, что за Польшу не стоит бороться. А вот сами поляки начали культивировать эту легенду, очевидно, чтоб подчеркнуть свою храбрость и готовность пожертвовать собой даже перед лицом более сильного и лучше вооружённого противника.

Во время сентябрьской кампании 1939 года с польской стороны было предпринято несколько кавалерийских атак различного масштаба.

Цветными прямоугольниками показаны места дислокации кавбригад на начало войны, стрелками – пути передвижения, всадники - места атак.

Наиболее известным является так называемый бой под Кроянтами . Основную путаницу в восприятие этого боя мировой общественностью внес сэр Уинстон Черчилль, написавший в своем знаменитом труде «Вторая мировая война»: «12 бригад польской кавалерии мужественно атаковали полчища танков и бронемашин, но не могли причинить им вреда своими саблями и пиками». Также нельзя сбрасывать со счетов высокомерной фразы в мемуарах Гейнца Гудериана «Воспоминания солдата»: «Польская поморская кавалерийская бригада из-за незнания конструктивных данных и способов действий наших танков атаковала их с холодным оружием и понесла чудовищные потери».

Главным героем упомянутого Гудерианом эпизода стал польский 18-й Поморский уланский полк. Этот полк был образован 25 июня 1919 г. в Познани под именем 4-го Надвислянского уланского, а с февраля 1920 г. стал 18-м Поморским. 22 августа 1939 г. полк получил приказ о мобилизации, которая завершилась менее чем за неделю до войны, 25 августа. После мобилизации полк насчитывал 35 офицеров, более 800 подофицеров и рядовых, 850 лошадей, два 37-мм противотанковых орудия Бофорса (по штату их должно было быть вдвое больше), двенадцать 7.92-мм ПТР Марошека обр. 1935 г., двенадцать станковых пулеметов и восемнадцать ручных пулеметов. Новинками века "войны моторов" стали 2 мотоцикла с колясками и 2 радиостанции. Вскоре полк был усилен батареей 11-го конно-артиллерийского дивизиона. Батарея насчитывала 180 артиллеристов, 248 лошадей, четыре 75-мм пушки с боекомплектом из 1440 снарядов и два тяжелых пулемета.

Полк поморских улан встретил утро 1 сентября 1939 г. на границе и первую половину дня вел вполне традиционный оборонительный бой. Во второй половине дня кавалеристы получили приказ нанести контрудар и, воспользовавшись переходом противника вследствие этого удара к обороне, отступить назад. Для контрудара был выделен маневренный отряд (1-й и 2-й эскадроны и два взвода 3-го и 4-го эскадронов), он должен был выйти к 19.00 в тыл немецкой пехоте, атаковать ее, а затем отступить к линии укреплений в районе местечка Рытель, занятых польской пехотой.

Однако обходной маневр привел к неожиданным для обеих сторон результатам. Головная застава отряда обнаружила батальон немецкой пехоты, находившийся на привале в 300-400 м от опушки леса. Поляки решили атаковать противника в конном строю, используя эффект внезапности. По старинной команде «szable dlon!» («сабли вон!») уланы быстро и слаженно обнажили клинки, заблиставшие в красных лучах заходящего солнца. В атаке участвовал командир 18-го полка полковник Масталеж. Повинуясь сигналу трубы, уланы стремительно понеслись на врага. Расчет на внезапность атаки оказался верным: не ожидавшие атаки немцы в панике бросились врассыпную по полю. Кавалеристы беспощадно рубили бегущих пехотинцев саблями.

Прервали триумф кавалерии скрытые доселе в лесу бронемашины. Выехав из-за деревьев, они открыли пулеметный огонь. Помимо бронеавтомобилей, фланговый огонь открыло также одно орудие немцев. Теперь по полю под смертоносным огнем заметались поляки. Понеся большие потери, кавалеристы отступили за ближайший лесистый гребень. Однако потери в кавалерийской атаке были намного меньше, чем можно себе представить из описания боя. Были убиты три офицера (включая командира полка полковника Масталежа) и 23 улана, один офицер и около 50 улан были тяжело ранены.

Большую часть потерь 18-го уланского полка за 1 сентября 1939 г., составивших до 60% людей, семь пулеметов и два противотанковых орудия, полк понес в общевойсковом оборонительном бою. Слова же Гудериана не имеют в данном случае ничего общего с действительностью. Польские кавалеристы не атаковали танки, а сами подверглись атаке бронемашин в процессе рубки зазевавшегося батальона. В аналогичной ситуации обычная пехота или спешенная кавалерия понесла бы вполне сравнимые потери, тем более, что конники смогли выйти из-под флангового удара значительно быстрее, чем пехотинцы.

Под селом Мокрая 1-й и 3-й эскадроны 19-го волынского уланского полка (г. Острог) Волынской кавбригады атаковали в конном строю (и, кстати, с пиками) стоящие близ леса подразделения немецкой 4-й танковой дивизии, которые как раз перегруппировывались. Благодаря эффекту неожиданности, противник не оказал сильного сопротивления и в панике оставил позиции. Командовал атакой ротмистр Антоний Скиба. Общая канва следующая – волынские уланы в этом районе охраняли южное крыло армии «Лодзь» и сдерживали натиск 16-го танкового корпуса Вермахта на Варшаву. Битва под Мокрой продолжалась целый день, немцы предприняли пять атак. Польский дивизион конной артиллерии при поддержке авиации, бронепоезда № 53 «Смелый» и противотанковых орудий 12-го подольских уланов полка (г. Бялокрыница) сумел подбить 170 единиц техники противника, в том числе 80 танков (4-я немецкая дивизия всего насчитывала 324 танка и 101 бронетранспортёр), впрочем, большинство из них были отремонтированы через несколько дней. Волынская бригада потеряла в битве 182 человека убитыми, около 300 раненными, около 500 лошадей, 5 пушек и 4 противотанковых орудия. Противник потерял несколько сотен убитыми и раненными, около 200 гитлеровцев попали в плен. 108 офицеров и бойцов бригады были отмечены орденами Виртути Милитари и Крестом Борящихся. Битва под Мокрой доказала эффективность использования кавалеристов в пешем строю при условии поддержки авиацией и артиллерией. Бригада сдержала натиск на столицу и дала возможность провести дополнительную мобилизацию. 4-я танковая дивизия вермахта ещё два дня была не в состоянии продолжать наступление.

В Крулевских лесах в районе Янова и Кхиноволги Малой патруль 11-го легионовских уланов полка (г. Цеханов) из Мазовецкой бригады под командованием подпоручика Владислава Косаковского проводил разведку, во время которой наткнулся на подразделение немецкой кавалерии 3-й армии. Косаковский вспоминал: «в конце нашей поездки, на одной поляне увидели небольшой отряд немецкой кавалерии. Они нас не видели, но стояли на нашей дороге. Спросил своих – атакуем? Ответом было вытягивание из ножен сабель. Незамеченные, развернувшись в широкую линию, с большой скоростью мы выскочили из леса. Неожиданность была полной, но немцы встретили атаку в лицо, только наша сила была большей. Мы пронеслись сквозь них. Помню, что капрал Юцкевич наткнул на пику какого-то немца. Мы неслись в свою сторону, немцы – в свою. Все мы были не совсем в себе от эмоций и страха. Дальше уже были позиции нашей пехоты». Согласно польской Википедии поляки потеряли 20 человек убитыми, 11 раненными, немцы – 17 убитыми, 25 раненными.

Под Брохувом часть 17-го уланского полка (г. Лешно) из Великопольской бригады предприняла атаку на немецкие позиции. До боя в конном строю не дошло, поскольку целью этого наступления в чистом поле был психологический эффект. Непосредственно атака на противника началась после спешивания.

Под Гайовкой Денбовской один взвод 4-го эскадрона 17-го уланского полка конной атакой вынудил небольшой немецкий отряд оставить позиции.

Под Вулкой Венгловой состоялось сражение, по накалу страстей не уступающее знаменитой битве под Кроянтами.

14-й язловецких уланов полк (г. Львов) считался в Польше кавалерийским полком с самой длительной непрерывной историей (создан в феврале 1918 г. на Кубани, принимал активное участие в боях с красными). Полк в составе Подольской бригады был включён в армию «Познань». Условия этой атаки были следующими – полк последние три дня пробивался сквозь вражеские позиции к столице, но вновь наткнулся на немцев (общее количество оценивается в 2300 солдат и 37 танков). Командир полка полковник Э. Годлевский, надеясь на эффект внезапности, принял решение пробится кавалерийской атакой сквозь позиции отдыхавших в Пуще Кампиноской гитлеровцев. Уланы были без тяжёлого вооружения, но к ним прибилось небольшое подразделение 9-го малопольських уланов полка той же кавбригады (г. Теребовля). Атаку возглавлял командир 3-го эскадрона 14-го полка поручик Марианн Валицкий, умерший после боя от ран.

При этом уланы не учли, что в соседнем селе Мосьциски установлены немецкие пулемёты, а за домами укрыты артиллерия и танки, которые обстреляли наступающих кавалеристов. Поляки сумели прорыватся сквозь плотный артиллерийско-пулемётно-танковый огонь противника, потеряв 105 человек убитыми и 100 ранеными (20% личного состава полка на тот момент). Большое количество также попало в плен, им было обещано освобождение за храбрость, но гитлеровцы не сдержали обещания – признавшихся в своём участии в кавалеристской атаке расстреляли. Во время боя под раненным капралом Феликсом Мазярским, державшим знамя полка, упал конь. В последний момент капрал Мечислав Чех подхватил знамя и присоединился к своим. За это генерал Ю. Руммель наградил его собственным орденом Виртути Милитари. Вся атака продолжалась 18 минут. Немцы потеряли 52 человека убитыми и 70 ранеными.

Итальянский военный корреспондент Марио Аппелиус, видевший атаку, написал о ней: «Неожиданно богатырский отряд кавалеристов количеством несколько сотен лошадей выскочил галопом из зарослей. Приближались они с развивающимся знаменем. Все немецкие пулемёты умолкли, только орудия стреляли. Их огонь создал плотный заслон за 300 метров от немецких позиций. Польские кавалеристы наступали на полной скорости, как на средневековых картинах! Во главе скакал командир с поднятой саблей. Было видно, как уменьшается расстояние между группой польских кавалеристов и стеной немецкого огня. Сумасшествием было продолжать эту атаку навстречу смерти. Но поляки прорвались». Это поэтическое описание самоубийственной атаки героев-безумцев облетело мир. А вот сами участники боя описывают его не так романтически. Поручик Ф. Потворовский писал: «Всё происходило так быстро, что трудно определить очерёдность. Огонь противника всё ближе… Всё больше лошадей без всадников… Из-за картофельной грядки немецкий унтер-офицер стреляет в меня из парабеллума, после моего выстрела падает. Справа под деревьями немецкий танк следует за нами, как на прогулке. Мой конь упал на передние ноги. Сумел его поднять. Мы направлялись к лесу. Там, уже перескочив ров, конь упал. Через секунду уже сидел на другом, их много кружило лесом. С группой уланов пробираемся из леса на шоссе…».

В результате этого прорыва 14-й кавполк стал первым подразделением армии «Познань», которое пробилось к окружённой Варшаве, и принял активное участие в обороне столицы. После трёх недель боёв в полку осталось 14 офицеров, 29 подофицеров и 388 уланов при наличии 280 лошадей. В целом полк потерял в сентябрьской кампании убитыми 12 офицеров и около 250 рядовых. Его бойцы были отмечены 4 золотыми и 26 серебрянными крестами Виртути Милитари, 47 Крестами Борющихся. За сентябрьскую кампанию 1939 г., в частности за бой под Вулкой Венгловой, полк был повторно представлен к награждению крестом Виртути Милитари (первый получил из рук Пилсудского за польско-украинскую и советско-польскую войны). Поскольку эта награда дважды не вручалась, полк получил право помещения на лентах знамени надписи «Отмечен за необыкновенное мужество в кампании 1939 г. в Польше».

Крест ордена Виртути Милитари первой степени.

В тот же день под Ломянкой конной атакой к Варшаве пробилась разведка 6-го дивизиона конной артиллерии.

Под Каменкой Струмиловой 3-й эскадрон 1-го дивизиона кавалерии из соединения полковника К. Галицкого конной атакой пробил окружение 4-й легкой дивизии вермахта (впоследствии стала 9-ой танковой).

Недалеко от Люблина подразделения Новогрудской кавбригады в пешем порядке атаковали немецкие позиции близ села Красноброд . Из села отступил штаб немецкой 8-й пехотной дивизии. В погоню за ним и бросились в конном строю под командованием поручика Тадеуша Герлецкого уланы 1-го эскадрона 25-го великопольских уланов полка (г. Пружана). На перехват бросился немецкий эскадрон восточнопрусской тяжёлой кавалерии. Поляки двинулись вперёд, выставив пики. Немцы вызов приняли. Их командир зарубил нескольких уланов и бросился к Герлецкому. Того спас взводный Миколаевский, в последний момент зарубивший немецкого офицера. Победа осталась в этой схватке за уланами, но, преследуя отступающих прусаков, они попали под фланговый огонь вражеских пулемётов, стоявших на возвышенности. Многие погибли, в том числе и Герлецкий. В результате из эскадрона уцелели лишь 30 уланов и 25 коней, которых спасли хладнокровность капрала Миколаевского, сумевшего вывести остатки подразделения в безопасное место. Тем не менее, поляки сумели захватить село и взять в плен штаб 8-й пд вермахта. Немецкие потери в конном бою составили 47 убитыми и 30 раненными.

Был в сентябре 1939 года и случай конной атаки польской кавалерии на советские войска, а именно – на солдат 8-го стрелкового корпуса РККА в районе Грубешова. В селе Гусином советскими частями было окружено польское подразделение пехоты. Пробиться к нему попробовали около 500 кавалеристов из запасного эскадрона 14-го уланского полка, конного дивизиона государственной полиции из Варшавы и дивизионной кавалерии. Они атаковали левое крыло красноармейцев, которые начали с потерями отступать. Однако в бой вступила советская бронетехника, а затем и пехота нанесла полякам существенные потери. Кавалеристы были окружены и капитулировали.

На российском сайте «Я помню» можно найти воспоминания танкиста Ивана Владимировича Маслова . В 1939 г. он принимал участие в Освободительном походе РККА в Западную Белоруссию как старший механик-водитель 1-й роты 139-го отдельного танкового батальона. Вот что он говорит: «В конце лета 1939 года нас перебросили на границу с Западной Белоруссией, и вскоре дали «отмашку» - «Вперед!». Никаких особых сражений там не происходило, но мне пришлось стать свидетелем и участником отражения атаки польской кавалерии на наш танковый батальон. И это не анекдот. И когда польские кавалеристы «лавой» с саблями наголо пошли на наши танки, мы подумали, они что, эти польские уланы или гусары, совсем охренели? Быстро их подавили и постреляли. Поляки побросали коней и оружие, и разбрелись – кто к нам в плен, а кто-то побежал к себе домой, на запад. А потом пленные поляки нам рассказали, что перед атакой им объяснили, что у русских все танки из фанеры и никакой опасности они не представляют…»

Рассказ вызывает большие сомнения – о такой атаке не упоминается в польских источниках. Видимо, это пересказ истории о бое под Гусиным, которое, впрочем, находится не в Белоруссии…

27-й уланский полк по приказу командира Новогрудской кавбригады Владислава Андерса совершил две конные атаки на немецкий пехотный батальон, защищавший село Мораньцы . Атаки закончились неудачей, погибли командиры 1-го и 2-го эскадрона, командир взвода уланов и взвода тяжёлых пулемётов, 20 уланов. Ещё 50 были ранены. После боя состоялись переговоры, после которых немцы отступили из села. На следующий день немецкая пехота атаковала уланов при поддержке танков и артиллерии, рассеяв поляков по окружающим лесам. Это была последняя конная атака сентябрьской кампании…

Отдельного упоминания заслуживают рейды польской кавалерии на территорию Рейха , предпринятые некоторыми подразделения Подляской и Сувальской кавбригад.

Первый рейд состоялся уже 2 сентября с целью захвата пленных и разведки. Два эскадрона уланов вторглись в Германию, имели бой с лесной охраной и силами местной самообороны и захватили в приграничном селе языков, отступив затем на польскую территорию.

В ночь с 2 на 3 сентября состоялся ночной рейд силами 10-го уланского полка, отдельных подразделений 5-го засявских уланов и 9-го конных стрельцов полков (при поддержке взвода танкеток и батареи конной артиллерии). Поляки наткнулись на сильное сопротивление немцев, но сумели захватить два села, где взяли много пленных и тяжёлое вооружение противника. Ввиду усиливавшегося артогня немцев, было принято решение об отступлении.

Вечером 3 сентября около 100 кавалеристов 3-го мазовецких шволежеров полка совершили пеший рейд на прусское село Цимохи, где располагалась рота сапёров Вермахта. Были захвачены двое пленных, оружие и амуниция, попутно разрушена железнодорожная станция и отделение лесной охраны. Поляки потеряли одного убитым и одного раненым. В то же время немцы утверждали, что в селе не было воинских подразделений, а только пост военной жандармерии, поляки же обстреляли и забросали гранатами частные дома и таможенный пост, в результате чего погибли 3 гражданских лиц.

Последний рейд состоялся в ночь с 3 на 4 сентября , когда один взвод из 2-го Гроховских уланов полка углубился на немецкую территорию, ведомый проводником-пограничником, но не встретив вражеских сил, вернулся назад. Согласно части источников, семеро уланов под командованием подпоручика Гюського атаковали пост лесной охраны за 7 км от границы, но, попав под сильный ответный огонь, отступили.

Учитывая позитивный результат в получении разведданных во время таких рейдов, командование Самостоятельной оперативной группы «Нарев» решилось на большее. На 4 сентября был запланирован рейд в Восточную Пруссию концентрированными силами двух кавбригад. Но после получения приказа Верховного командования Войска Польского об отступлении от этой идеи пришлось отказаться. Рейды на территорию Рейха не имели стратегического значения, но использовались в пропагандистских целях.

Последняя кавалерийская атака на территории Польши состоялась в 1947 году в бою 1-й Варшавской дивизии кавалерии Народного Войска Польского с подразделениями Украинской повстанческой армии близ г. Хрещатой.

Что за битва изображена на вышеприведенной картине - точно не известно. Под городом Кутно с 9 по 18 сентября 1939 года проходил целый ряд боёв, более известных как «сражение при Бзуре» (по имени притока р. Висла), которые вели польские армии «Познань» и «Поморье» с 8-й и 10-й армиями Вермахта. Есть мнение , что это сильно романтизированная версия боя 14-го полка язловецких уланов под Вулкой Венгловой.

Специальная глава посвящена роли кавалерии в нашей армии в военное и предвоенное время. Интересующийся подробностями легко их найдет там. Процитируем только вывод.

«Рассказы о тупых, отсталых кавалеристах, кидающихся с шашками на танки, - это в лучшем случае заблуждение людей, слабо разбирающихся в тактических и оперативных вопросах. Как правило, эти заблуждения есть следствие недобросовестности историков и мемуаристов. Кавалерия была вполне адекватным времени средством ведения маневренных боевых действий в 1939–1945 гг. Ярче всего это продемонстрировала Красная Армия. Кавалерия РККА в предвоенные годы подверглась резкому сокращению. Считалось, что она не может составить серьезной конкуренции танковым и моторизованным соединениям на поле боя. Из имевшихся к 1938 г. 32 кавалерийских дивизий и 7 управлений корпусов к началу войны осталось 4 корпуса и 13 кавалерийских дивизий. Однако опыт войны показал, что с сокращением кавалерии поспешили. Создание только моторизованных частей и соединений было, во-первых, неподъемным для отечественной промышленности, а во-вторых, характер местности в Европейской части СССР во многих случаях не благоприятствовал использованию автотранспорта. Все это привело к возрождению крупных кавалерийских соединений. Даже в конце войны, когда характер боевых действий существенно изменился по сравнению с 1941–1942 гг., в составе Красной Армии успешно действовали 7 кавалерийских корпусов, 6 из них носили почетные наименования гвардейских. Фактически в период своего заката кавалерия вернулась к стандарту 1938 г. - 7 управлений кавалерийских корпусов. Аналогичную эволюцию пережила кавалерия вермахта - от одной бригады в 1939 г. к нескольким кавалерийским дивизиям в 1945 г. В 1941–1942 гг. конники сыграли важнейшую роль в оборонительных и наступательных операциях, став незаменимой «квазимотопехотой» Красной Армии. Фактически кавалерия до появления в Красной Армии крупных самостоятельных механизированных соединений и объединений была единственным маневренным средством оперативного уровня. В 1943–1945 гг., когда были, наконец, отлажены механизмы танковых армий, кавалерия стала тонким инструментом для решения особо важных задач в наступательных операциях. Что характерно, число кавалерийских корпусов было примерно равно числу танковых армий. Танковых армий в 1945 г. было шесть штук, кавалерийских корпусов - семь. Большая часть и тех и других носила к концу войны звания гвардейских. Если танковые армии были мечом Красной Армии, то кавалерия - острой и длинной шпагой. Типовой задачей кавалеристов в 1943–1945 гг. было образование внешнего фронта окружения, прорыв далеко в глубь обороны противника в период, когда старый фронт рассыпался, а новый еще не создан. На хорошем шоссе кавалерия, безусловно, отставала от мотопехоты. Но на грунтовых дорогах и в лесисто-болотистой местности она могла наступать с вполне сравнимым с мотопехотой темпом. К тому же, в отличие от мотопехоты, кавалерия не требовала себе постоянной доставки многих тонн горючего. Это позволяло кавалерийским корпусам наступать глубже большей части механизированных соединений и обеспечивать высокий темп наступления армий и фронтов в целом. Прорывы кавалерии на большую глубину позволяли экономить силы пехотинцев и танкистов. Утверждать, что кавалерия - это отсталый род войск, лишь по недомыслию руководства остававшийся в Красной Армии, может только человек, не имеющий ни малейшего понятия о тактике кавалерии и туманно представляющий себе ее оперативное использование.»

К этому стоит добавить, что не стоит представлять ряд военоначальников, вроде Ворошилова и Буденного, как «антимотористов». Как показывает Пыхалов , относить к этой категории того же Ворошилова, который в ряде выступлений говорит о будущей войне, как о «войне моторов», как-то затруднительно.

Если кавалерия уж столь отстала, то резонно поинтересоваться – а как с этим обстояло дело у противника. Немцы не испытывали нехватки в кавалерии. Кроме созданных в разгар войны 3-й и 4-й кавалерийских дивизий, к их услугам были и дивизии СС (8-я Флориан Гейр и позже сформированные Мария-Терезия и Лютцов), и «инонациональные дивизии сухопутных войск» (1-я и 2-я кавалерийские), и кавалерия союзников (4 румынские дивизии, венгры, итальянцы, хорваты). Кроме того, в каждой пехотной дивизии были боевые кавалерийские подразделения кавалерийский эскадрон разведбата. В нём числилось 173 лошади - верховых и впряженных в пулеметные повозки (многократно высмеянная «разоблачителями» тачанка). Если считать только 118 пехотных дивизий, брошенных против СССР 22 июня 1941 года и только кавалерийские эскадроны их - то получается 20414 бойцов-кавалеристов. Три советских дивизии.