Генерал николай тараканов. Николай тараканов

Вариант 2

Псковская Судная Грамота.

1. Возникновение Псковской Судной Грамоты.

Основным источником права в Новгороде и Пскове первое время являлась Русская Правда, данная Новгороду Ярославом Мудрым и дополненная позже его потомками. Но Русская Правда, написанная еще в первой половине XI в., не могла удовлетворить всем требованиям новгородцев, живших уже в другом столетии. Поэтому Русская Правда постепенно подменялась судебной практикой новгородцев. Кроме судебной практики источниками права служили решения веча, договора с князьями, международные договоры. Все это рождало неразбериху в различных судебных делах, так как договор с князем мог прийти в противоречие с международным договором или с практикой суда. Это все требовало кодификации, которая и была проведена в XV в. Результатом этой кодификации явились Новгородская и Псковская Судные Грамоты, утвержденные "всем Государем Великим Новгородом на вече" и "всем Псковом на вече". Псковская Судная Грамота дошла до нас полностью. Она была утверждена на вече в 1467 г. в Пскове и первоначально состояла из 108 статей, а позже была дополнена еще 12 статьями.

1.2. Судная грамота Пскова.

Судная грамота Пскова были принята вечевым собранием города в середине XV в. Она являлась основным источником права для Пскова до его присоединения к Москве. Псковская Судная Грамота была составлена в 1467 г. "по благословению отец своих попов всех 5 съборов". Грамота состоит из 120 статей, 108 из которых были приняты в 1467 г., а остальные были дописаны позже по решению веча. Некоторые из этих статей были приняты и выполнялись еще задолго до появления Судной Грамоты.: "Ся грамота выписана из великаго князя Александровы грамоты и из княж Костянтиновы грамоты...". Князь Александр - это князь Александр Михайлович Тверской, изгнанный из Твери и княживший в Пскове с 1327 по 1337 г., а "Костянтин" - Константин Дмитриевич, брат великого князя московского Василия I Дмитриевича, княживший в Пскове в 1407 и 1412 гг. Кроме грамот этих князей, Псковская Судная Грамота основывалась на судебной практике и вечевых документах, принятых ранее: "... и изо всех приписков псковъских пошлин.". Псковская Судная Грамота возможно вобрала в себя еще один памятник права - Псковскую Правду. Об этом памятнике упоминается в договорной грамоте 1440 г. Казимира Польского с Псковом.

Псковская Судная Грамота составлена в основном из "псковских пошлин" - юридических обычаев. Псковская Судная Грамота трудна для объяснения: в списке немало древнерусских терминов, не встречающихся в других правовых актах того времени, многие предусматриваемые законом случаи рассматриваются очень кратко, намеками. Вместе с Новгородской Судной Грамотой, Псковская Судная Грамота очень много места уделяет судоустройству и судопроизводству, но при этом дает обильный запас норм и материального права, особенно гражданского. В Псковской Судной Грамоте встречаются обстоятельные постановления о договорах купли-продажи, найма и займа, о торговых и землевладельческих товариществах, о семейных отношениях по имуществу. Псковская Судная Грамота различает юридические понятия, требовавшие развитого правосознания, предусматривает юридические случаи, какие могли возникнуть в живом и сложном гражданском обороте торгового города. "В ее определениях имущественных и обязательственных отношений сказывается чутье Правды, стремившееся установить равновесие борющихся частных интересов и на нем построить порядок, ограждаемый не только законами, но и нравами. Поэтому в ряду судебных доказательств она дает предпочтительное значение присяги, отдавая обыкновенно на волю истца решить тяжбу этим способом: "хочет, сам поцелует или у креста положит", то есть предоставит целовать крест ответчику, положив у креста спорную вещь или ее цену."

1.3. Правовой статус населения.

Крестьяне-общинники - упоминаются под именем сябров (ст. 106). Эта статья свидетельствует о проникновении имущественных отношений в среду общины (появление грамотчика)

Половник (исполовники) - люди, отдающие своему господину половину урожая (ст. 43). По профессиональному признаку делились на изорников (пахарей), кочетников (рыболовов) и огородников (ст. 42). Все они занимали одинаковое положение относительно феодала. Государь имел право отпускать их только в Филипов день (14 ноября). В случае отказа государь лишался части продукта (ст. 42).

Изорник - скорее всего, безземельный крестьянин, работающий на земле феодала и получающий от него подмогу. От аренадатора изорника отличает покрута, которая делает его зависимым от господина (сильно затрудняет уход). Закуп в Русской Правде работает только на феодала, а изорник - и на себя (отдает лишь часть урожая). Закуп отвечает и личностью (в холопы), а изорник - только имуществом.

Изорник зависел от господина, поскольку получал от него подмогу (покруту), которую феодал мог потребовал вернуть. Для взыскания покруты государь не должен был представлять письменный договор, а прибегал к закличу (ст. 44). Если изорник отрицал покруту, господин должен был предъявить 4-5 свидетелей (ст. 51).

Претензии же изорника к господину, основанные на доске - письменном документе - без специального оформления были недействительны (ст. 75). Господин не мог распоряжаться личностью и имуществом изорника.

Государь мог получить покруту, обратив взыскание на имущество изорника, (ст. 76). То же происходило в случае смерти изорника и отсутствии наследников (ст. 84). К жене и детям переходили долговые обязательства умершего изорника, даже если это специально не оговаривается в письменном документе (ст. 85). Однако за изорником оставалось право ухода от господина (ст. 63) - за половину урожая. Нельзя назвать изорника нищим - он имеет свое имущество, о чем свидетельствует ст. 86.

Изорничество - это новый этап закрепощения крестьян (но нельзя однозначно говорить об ухудшении или улучшении положения). Впервые была ограничена свобода передвижения - закуп может уйти в любой момент, отдав купу, а изорник - только в Филипов день.

Наймиты (ст. 39-41) - свободный человек, пользующийся гражданскими и политическими правами члена городской общины, но находящийся в социально-экономической зависимости от государя. Договор заключался устно на время или для выполнения определенной работы (ст. 39). Наймит мог расторгнуть договор, однако в то же время наймит-дворной годами живет у хозяина. Договор с наймитом плотником должен был быть оформлен путем записи.

В ПСГ отсутствуют положения о смердах, закупах или холопах.

В ст. 103 упоминается подсуседник, имеющий долговое обязательство, обеспеченное залогом, по отношению к государю. Мог предъявлять иск на основе досок.

2. Гражданское право по Псковской Судной Грамоте.

Гражданское право занимает важное место в нормах Псковской Судной Грамоты. Право собственности знает деление вещей на недвижимые ("отчина") и движимые ("живот"). К недвижимым относились земли, рыболовные участки, пчельники ("борти"). Защита земельной собственности - одна из важнейших частей Псковской Судной Грамоты. В статье 9 ПСГ говорится: "А коли будет с кем суд о земли о полнеи, или о воде, а будет на той земли двор, или ниви розстрадни, а стражет и владеет тою землею или водою лет 4 или 5, ино тому исцю съслатся на сосед человек 4 или на 5. А суседи став, на коих шлются, да скажут как прав пред Богом, что чист, и той человек который послался стражет и владеет тою землею или водою лет 4 или 5, а супротивень в те лета, ни его судил ни на землю наступался, или на воду, ино земля его чиста или вода, и целованиа ему нет, а тако не доискался кто не судил, ни наступался в ты лета." То есть земля принадлежала тому, кто ей владел не менее 4 лет, и при этом не было никаких попыток эту землю у него отобрать. Статья 10 ПСГ говорит о разборе дел о непригодной для обработки земли: "О лешеи земли будет суд, а положат грамоты и двои на одну землю, а зайдут грамоты за грамоты, а исца оба возмут межников, да оба изведутца по своим грамотам, да пред господою ставши межником межничество сьимут ино им присужати поле."

Подобной же является статья 106 ПСГ: "106. А кто с ким ростяжутся о земли или о борти, да положат грамоты старые и купленную свою грамоту, и его грамоты заидут многых бо сябров земли и борти и сябры вси станут на суд в одном месте, отвечаючи кто ж за свою землю, или за борть, да и грамоты пред господою покладут, да и межников возмут, и тои отведут у стариков по своей купной грамоте свою часть, ино ему правда дати на своей части. А целованью быть одному, а поцелует во всех сябров, ино ему и судница дать на часть, на которой поцелует." Статьи 11-12 рассматривают, что делать после судебного поединка: "11. А которои своего истца перемож(ет)... . 12. А которои истець... там. Ино того человека повинити, и грамоты его посудить, а правому человеку на ту землю и судница дати; а подсудничье князю и посадником и сь сотскими взяти 10 денег."

Кроме наследственной вотчины, Псковская Судная Грамота регулирует и владение "кормлями" - землями, полученными от республики или от частных лиц в пожизненное (но не наследственное) владение. Кормли запрещалось продавать (статья 72 ПСГ): "72. А которому человеку будет кормля написанна в рукописании, и да грамотами владеть землеными учнет или исадскими, а продаст тую землю или (и)сад, или иное что, а доличат того человека, ино ему земля та, или исад, или иное выкупить, а свою кръмлю покрал." Как видно из статьи, в случае продажи кормли, ее необходимо было выкупить и вернуть владельцу, а бывший владелей кормли лишался на нее права.

3. Обязательственное право.

В Псковской Судной Грамоте разработана развитая система обязательственного права. Ему посвящено около трети статей памятника. ПСГ были известны договоры купли-продажи, дарения, залога, займа, мены, поклажи, найма помещений, личного найма и изорничества.

3.1. Договор купли-продажи.

Договор купли-продажи недвижимого имущества заключался только в письменной форме (статьи 10 - 13). Купля - продажа, заключенная в нетрезвом состоянии могла быть признана недействительной по требованию одной из сторон: "114. А кто с ким на пьяни менится чим, или что купит, а потом проспятся и одному исцу не любо будет, ино им разменится, а в том целованиа нет, не присужати." Как видно из данной статьи, такое же правило действовало и во время обмена. В статье 101 утверждалось, что купленное нельзя вернуть продавцу и нельзя обращаться в суд по этому поводу: "101. О торговле и о поруке. А кто имет на ком торговли искать, или порукы, или именного чего, ино того судить на того волю, на ком сочат, хочет на поле лезеть, или у креста положит." Но в статье 118 делалось исключение из общего правила - нельзя было продавать больной крупный рогатый скот: "118. А корову купить за слюблено, а по торговли телят не сочить, а толка корова кровью помачивается имет ино тая корова назад воротить, чтобы и денги заплачены были."

3.2. Договор дарения.

О договоре дарения говорит только одна статья Псковской Судной Грамоты - статья 100. В ней говорится: "100. А которой человек при своем животе, или пред смертию а что дасть своею рукою племяннику своему платно или иное животное, или отчину, да и грамоты даст пред попом, или пред сторонными людми, ино тому тем даньем владеть, чтобы и ру(ко)писаниа не было." То есть дарения признавалось только в том случае, если оно было произведено перед священником или перед другими людьми. Договор дарения мог заключаться в письменной или устной форме.

3.3. Залог.

Псковская Судная Грамота проводит четкое разграничение между залогом недвижимого и движимого имущества ("закладом"). В ней имеется целый раздел (статьи 28 - 33), относящийся к взысканию денежных ссуд по "закладу" и "доскам", то есть по распискам и частным актам. Без записи и заклада иски признавались на сумму до 1 рубля при условии предъявления "досок". При ссудах свыше 1 рубля надо было составлять запись либо принимать заклад, зарегистрированный в особых закладных досках. В статье 28 ПСГ говорится: "28. А кто на ком имет сочить съсуднаго серебра по доскам, а сверх того и заклад положит, ино воля того человека, кто имет серебра сочить по закладу, хочет сам поцелует да свое серебро возмет, а хочет заклад ему у креста положит, и он поцеловав да свой заклад возмет, а поле через заклад не присужати, а закладных доск не посужати." То есть если человек сможет доказать при помощи "досок" и заклада, что он действительно давал имущество или деньги в долг, то он имеет право взять с ответчика ссуженные ему деньги, отдав при этом заклад. В делах подобного рода запрещалось присуждать судебный поединок. По Псковской Судной Грамоте разрешалось возбуждать уголовные дела о залоге без наличия "досок" или заклада на сумму не более 1 рубля: "30. А кто имет дават серебро в заим, ино дати до рубля без заклада и без записи а болши рубли не давати без заклада и без записи. А кто иметь... ти ссуда серебра по доскам без заклада боле рубля, ино того доска повинити, а того права, на ком сочат." В статье 31 говорится о том, что должник может отказаться отдавать долг в том случае, если стоимость вещи, отданной в залог, равнозначна или больше ссуженной суммы: "31. Хто на ком имет ссуднаго серебра по доскам, а сверх того и заклад положит на него платной или доспех, или конь, или иное што назрячее и животное, а тот заклад того серебра не судит, чего ищет, отопрется своего закладу, а молвит так: у тебе есми того не закладал, а у тебе есми не взимал ничего ж, ино кто ищет тому человеку тем закладом владети, а тот прав, на ком сочат." Заимодавцам предоставлялись льготы по сравнению с должниками. Например, если за должника поручится человек, а потом заимодавец начнет требовать деньги с поручителя, то долг считается выплаченным только в том случае, если в городском архиве есть об этом запись: "32. А которой человек поручится за друга в серебре, а имет тот человек сочит на поручнике своего серебра, и тот истец по ком рука дана, вымет против своего исца рядницу, а молвит так: аз, брате, тобе заплатил то се(ре)бро за тою рукою, а у мене и рядница што ему не сочить истьцу на исце того серебра, ни на поручники, ино тая порядня повинить, аже в лары не будет в ты ж речи, а исцу знати поручника в своем серебре, кто по ком руку дал." К тому же запрещалась порука за должника, долг которого превышает 1 рубль: "33. А поруке быть до рубля, а болши не быти рубля." Подобным же образом решались дела о деньгах, отданных для торговых оборотов, если в городском архиве не было копии расписки, прдъявленной суду: "38. А кто имет на ком сочит торговых денег по доскам, тот человек противу положит рядницу, а в рядницы будет написано о торговли же, а противу тои рядницы не будет во Святеи Троицы в лари в те ж речи другой, ино тая рядница повинити."

3.4. Договор займа.

Для признания действительным договора займа на сумму больше 1 рубля необходимо было, чтобы он был заключен в письменной форме и обеспечивался записью и закладом: "30. А кто имет дават серебро в заим, ино дати до рубля без заклада и без записи а болши рубли не давати без заклада и без записи. А кто иметь... ти ссуда серебра по доскам без заклада боле рубля, ино того доска повинити, а того права, на ком сочат." Псковской Судной Грамоте был известен институт поруки, но поручаться можно было только за ссуду не больше 1 рубля: "33. А поруке быть до рубля, а болши не быти рубля." В Псковской Судной Грамоте есть ряд постановлений, которые касаются процентов по займу и указывают на развитую систему ростовщических отношений. В статье 73 указывалось, что заимодавец имел право взять проценты с долга только после того, как представит суду расписку о ссуде денег: "73. А которому человеку на ком будет имание по записи, да и гостинец будет писан на записи, а приидет зарок, ино ему явит господе о своем гостинце, ино и по зароки ему взять свои гостинець; а толко не явит зарок господе, гостинца ино ему не взять по зароке." Заимодавцам запрещалось раньше срока брать проценты с ссуды, если это не было желанием должника: "74. А кто почнет имать своего исца в своем сребре до зарока, ино ему гостинца не взять. А на коем сребро имати, и тот человек до зароку учнет сребро отдавать, кому виноват, ино гостинца дать, по счету ему взять." Если должник не смог или не захотел вовремя заплатить проценты по долгу, то все судебные издержки должен был выплачивать он: "93. А у кого стулится должник в записи, а на зарок не станет, или изорник в записи будет, а учнет тулится, а что учинится проторы или приставное, или заповедь, ино все платить виноватому, кто тулится, и железное."

3.5. Договор поклажи.

Псковской Судной Грамоте был известен "договор поклажи" - хранения имущества. Судебные разбирательства по этим статьям производились только в том случае, если претензии были подкреплены "записями" - юридически заверенными актами: "19. А кто имет искати зблюдениа по доскам безимено, старине, ино тот не доискался." При отдачи имущества на хранение по экстренным причинам - отъезде за границу, пожаре или разграблении дома "по грехом... род ополчится" - человек должен был не позже, чем через неделю после приезда из-за границы или пожара, подать иск в суд о возврате имущества: "16. А о зблюдении, кому... в пожару или по грехом на кого род ополчится, а у того времяни что кому даст на зблюдение, а имет просит своего, и тот человек запрется, у него взем, ино кому искат, явити ему. 17. ... чюжой земли приехав или под пожар за неделю или по грабежу, и тот имет записатся, ино тот суд судить на того волю... хочет сам поцелует, или на поле лезеть, или у креста положит своему исцу."

3.6. Договор найма имущества.

В Пскове, как в крупном торговом городе, был развит договор найма имущества - складских помещений, амбаров, квартир для приезжих купцов и прочего. Естественно, что все это должно было найти отражение в Псковской Судной Грамоте. Но из всех статей Псковской Судной Грамоты только одна напрямую относится к договору найма имущества: "103. А подсуседник на государи (с)судьи или иного чего волно искати. А которому с ким суплетка была записью или закладом, и потом тот человек, которой в записи был или заклад закладывал кому, да учнет на том же чего искать, ссудья или зблюденья, или иного чего, по доскам, или торговли, ино то судить судом по псковской пошлине."

3.7. Договор личного найма.

В Псковской Судной Грамоте также есть статьи о личном найме, заключавшемся с различными работниками. Наем ремесленников в XIV-XV вв. получил широкое распространение. В Псковской Судной Грамоте есть несколько статей, регулирующих отношения между нанимателями и наймитами. В статье 39 говорится, что наймит обязательно должен получить плату за свою работу, а если он ее не получает, то имеет право получить ее через суд: "39. А которой мастер плотник или наймит отстоит свой урок и плотник или наймит... свое дело отделает... на государех и взакличь сочит своего найма." Наймит имел право искать платы за свою работу даже в том случае, если он расторгнул договор с нанимателем, но в этом случае ему должны были заплатить меньшую сумму: "40. А которой наймит дворной пойдет прочь от государя, не достояв своего урока, ино ему найму взяти по счету, а сочит ему найма своего за год, чтобы 5 годов, или 10 год стоявши, и всех тых ему год стоявши найма сочить как отиде за год сочить, толко будет найма неймал у государя, а толко поидет болши года, ино им не сочити на государех." Как видно из приведенной статьи наймит терял это право, если не обращался в суд в течение года. Если наймит, разорвав договор с нанимателем раньше времени, заявит в суде, что он выполнил всю работу, на которую нанимался, то такое дело решалось рассмотрением договора о найме: "41. А которой наймит плотник, а почиет сочить найма своего на государи, а дела его не отделает, а поидет прочь, а ркучи так государю, у тебе есми отделал дело свое все, и государь молвит: не отделал еси всего дела своего, ино государю у креста положыть чего сочить, или государь сам поцелует, аже у них записи не будет."

Много статей в Псковской Судной Грамоте посвящено регулированию отношений между землевладельцами и аредаторами-изорниками. Например, аренду запрещено было прекращать в любой день года, кроме Филиппова заговенья. Если же землевладелец захочет прекратить аренду раньше или позже Филиппова заговенья, то он лишался на год половины арендной платы, а изорник мог еще год продолжать арендовать землю: "42. А которой государь захочеть отрок дати своему (и)зорнику или огороднеку, или кочетнику, ино отрок быти о Филипове заговеине, також захочет изорник о(т)речися с села, или огороднику, или (ко)четник, ино тому ж отроку быти, а иному отроку не быти, ни от государя, ни от изорника, ни от кочетника, ни от огородника, а запрется изорник или огородник, или кочетник отрока государева, ино ему правда дать, а государь не доискался четверти, или огородной части, или с ысады рыбно(й) части." Землевладелец даже после прекращения аренды имел право искать на аредаторе своей ссуды, предварительно объявив об этом на рынке: "44. А государю на изорники или на огородники, или на кочетники волно и взакличь своей покруты и сочить серебра и всякой верши по имени, или пшеница ярой или озимой, и по отруку государеву или сам отречется." При этом арендатор мог заявить, что он не получал ссуды от землевладельца. Если землевладелец мог при этом предоставить свидетелей, которые в суде заявили бы, что арендатор имел усадьбу или брал ссуду у землевладельца, то арендатор присуждался к выплате ссуды, в противном случае - иск землевладельца объявлялся недействительным: "51. А коли изорник имет запираться у государя покруты, а молвит так: у тебя есми на селе живал, а тебе есми не виноват, ино на то государю тому поставить люди сторонние человеки 4 и(ли) 5, а тым людем сказати как прямо пред Богом, как чисто на селе седел, ино государю правда давши взять свое, или озорнику верит, то воля государева. А толко государь не поставит людей на то, что изорник на селе седел, ино тот человек покруты своей не доискался." Арендаторам запрещалось судиться со своим землевладельцем о ссуде, взятой землевладельцем у арендатора: "75. А которой изорник на государя положит в чем доску, ино та доска посудить. А старому изорнику вози вести на государя." В случае бегства арендатора за границу, землевладелец имел право продать с торгов имущество арендатора и взять с полученных денег арендную плату и ссуды. Если же денег не хватало, то землевладелец имел право подать в суд на арендатора, когда тот вернется из-за границы: "76. А которой изорник с села збежит за рубеж или инде где, а изорнич живот на сели останется государю покрута имать на изорники, ино государю у князя и у посадника взять пристав, да и старость губьских позвати и сторонних людей, да тот живот изорнич пред приставы и пред сторонными людми государю попродати да и поимати за свою покруту, а чего не достанет, а по том времени явится изорник, ино государю доброволно искать остатка своего покруты, а государю пени нет, а изорнику на государи живота не сочит, а сочит псковским."

4. Наследственное право.

4.1. Наследование по завещанию.

Псковская Судная Грамота знает два вида наследования имущества: наследование по завещанию и наследование по закону. Завещание признавалось действительным, если оно было написано и сдано в городской архив (статья 14 ПСГ).

4.2. Наследование по закону.

В Псковской Судной Грамоте обозначен круг лиц-наследников по закону. К ним относятся: отец, мать, сын, брат, сестра (статья 15). Но дети лишались права наследства по закону, если отделялись от родителей: "53. Аже сын отца или матерь не скормит до смерти, а пойдет из дому, части ему не взять." Муж или жена, после кончины супруга, имели право пользоваться его имуществом до вступления во второй брак или до своей смерти.

5. Уголовное право.

В отличие от Русской Правды нет специального термина для обозначения преступления. Преступление - это все то, что запрещало уголовной нормой, независимо от того, причинен ли материальный ущерб конкретному лицу.

ПСГ считает преступлениями не только посягательства на личность и имущество, но и преступления против государства, его органов (перевет - измена; в ст. 7 (кримской тать - церковный вор; возможно, вор имущества из Кремля; переветник - изменник, перешедший на сторону) церковь хранилище вещей (не обязательно церковного имущества) - кража из помещения.

5.1. Преступления против государства.

В Псковской Судной Грамоте известен новый род преступлений, которых не было в Русской Правде - государственная измена. За государственную измену полагалась высшая мера наказания - смертная казнь (статья 7 ПСГ).

5.2. Преступления против судебных органов.

Псковская Судная Грамота также предусматривает наказания за преступления против судебных органов. За вход в зал суда насильно или удар "подверника" полагался штраф: 1 рубль князю и 10 денег подвернику (статья 58). Запрещалось избивать истца или ответчика: "111. А кто пред господою ударит на суде своего истьца, ино его в рубли выдать тому человеку, а князю продажа."

5.3. Имущественные преступления.

Псковская Судная Грамота по сравнению с Русской Правдой устанавливает более развитую систему наказаний за имущественные преступления. Кража делилась на простую (кража из кладовой, с возу, лодки, скота) и квалифицированную (поджог, конокрадство, кража церковного имущества). За простую кражу полагался штраф в размере от 4 денег до 70 гривен (статья 1). За квалифицированную кражу полагалась смертная казнь (статья 7). Если вора трижды ловили за кражу, то его казнили (статья 8). Если человек увидит у кого-нибудь свою краденную вещь, то он имел права потребовать возврата ее. Если ответчик присягал, что он купил ее на рынке, то истец получал часть краденного имущества, в случае же, если истец не верил присяге ответчика и не мог доказать, что ответчик украл эту вещь, то истец терял свое имущество (статья 46). Если краденная вещь перешла по наследству к человеку, у которого ее обнаружили, то он имел право, выставив четырех свидетелей не присягать по требованию истца, а истец терял свой иск (статья 55). Псковские чиновники, превысившие свои полномочия и силой отнявшие у осужденного имущество, судились по ПСГ как за грабеж (статья 48). Показания вора не принимались сведению, если он обвинял кого-нибудь в соучастии. У обговоренного человека на дому производился обыск, и только в том случае, если там что-нибудь находили, относящееся к делу, то этого человека обвиняли: "60. А татю веры не нять, а на кого возклеплет, ино дом его обыскать и знайдуть в дому его что полишное, и он тот же тать, а не найдут в дому его, и он свободен."

5.4. Преступления против личности.

К преступлениям против личности по Псковской Судной Грамоте относились убийство, нанесение побоев и оскорбления действием. В случае убийства с преступника взыскивался штраф в размере 1 рубля в пользу князя и особое вознаграждение семье убитого. Нанесение побоев (статья 27) или вырывание бороды квалифицировалось как оскорбление действием. Нанесение побоев в общественном месте наказывалось штрафом в пользу князя, а за вырывание бороды полагался штраф в 2 рубля. Статья 58 наказывала избившего своего истца перед судом штрафом в размере 1 рубля в пользу князя.

6. Судебный процесс.

6.1. Разделение суда.

Суд по Псковской Судной Грамоте разделялся на суд княжеский и суд церковный. К княжескому суду относились: "ож клеть покрадут за зомком или сани под полстью или воз под титягою или лодью под полубы, или вь яме или скота украдают или сено сверху стога имать, то все суд княжой, а продажи 9 денег, а разбой, наход, грабеж 70 гривен...". Статья 2 Псковской Судной Грамоты также устанавливала отдельный суд наместника архиепископа. В этот суд запрещалось вмешиваться княжескому наместнику или господе, а наместнику архиепископа запрещалось вмешиваться в светский суд: "2. И владычню наместнику суд и на суд не судить, ни судиям ни наместнику княжа суда не судите." В статье 109 было записано какие дела относятся к какому суду. Суд, когда и истец, и ответчик являлись духовными лицами, относился к компетенции церковного суда. Если же и истец, и ответчик являлись мирянами, то суд относился к компетенции мирского суда - Господы. Если один являлся мирянином, а второй - духовным лицом, то собиралась особая коллегия, состоявшая из князя, посадника и наместника архиепископа: "109. А попы и дияконы и проскурница и черньца и черница судить наместнику владычьню. Аже поп, или диакон или противу черньца, или черницы ж, а будет обаи не простые люди церковные, ино не судить князю, ни посаднику, ни судиам не судить, занеже суд владычня наместника, а булет один человек простой истец мирянин, аже церковный человек с церковным, то судить князю и посаднику с владычним наместником вопчи, також и судиям."

6.2. Процесс.

Судебный процесс по Псковской Судной Грамоте носил состязательный характер, роль суда по сравнению с Русской Правдой была гораздо больше. Вызов ответчика производился самим судом по официальной повестке через судебного исполнителя. Уклонение от явки в суд влекло официальное наказания - от денежного штрафа до привлечения к ответственности как за убийство. Запрещалось пересматривать дела, рассмотренные раннее, посадник, сложивший с себя посадничество, обязан был сам окончить начатые им дела (статья 6). Суд собирался у князя в передней, судьям запрещалось входить в тайные сделки с тяжущимися или помогать одной из сторон на основании родства или дружбы (статьи 3-4). Человек, занимавший ответственный правительственный пост не мог ходатайствовать перед судом о смягчении наказания, если дело не затрагивало его семью или близких (статьи 68-69).

6.3. Вызов ответчика.

Вызов ответчика на суд регламентировался статьями 25, 26, 57. В статье 25 говорится о том, как вызывать ответчика на суд: "25. А которой позовник поидет исца звати на суд, и тот позваный не поидет на погост к церкви позывницы чести, или стулится от позывницы, ино позывница прочести на погосте пред попом; или пакы той ж позваный позывницею, не емля оброку да не станет на суд пред господою, ино господе дать на него грамота на виноватого на 5 ден позовником." В случае, если ответчик скрывался от "позовницы" - судебного исполнителя, призванного доставлять в суд истца и ответчика - то "позовница" обязан был "прочести на погосте грамоту пред попом." Позовникам запрещалось силой приводить истцов на суд, если же они применяли силу, то их должен был судить суд: "26. А кто возмет грамоту на своего исца, и оно ограмочному поимав по грамоте не мучит, ни бить, поставить пред господою; а ограмочному против своего исца не битися, не колотися, а толко имет сечися, или колотися, да учинит головшину, ино быти ему самому в головшине."

6.4. Свидетели.

В Псковской Судной Грамоте есть три статьи, напрямую относящиеся к свидетелям или "послухам", как они именовались раньше. В статье 22 говорится о том, что если послух не придет на суд или скажет обратное тому, что доказывает истец, вызвавший его, то этот свидетель перестает быть свидетелем, а истец считается проигравшим судебное разбирательство: "22. А на которого послуха истец послется, и послух не станет, или став на суде не договорит в ты ж речи, или переговорит, ино тот послух не в послух, атот не доискался." Также свидетелем не считался человек, заинтересованный в данном деле: "23. Или который истец пошлется... на послуха, а на котором сочат... а ркучи: тот мене сам бил с тым своим послухом, а нонеча на нево ж шлется, ино тот послух в послух, которого на суде наимянуют." Суд имел право приговорить свидетеля к судебному поединку. На этом судебном поединке противник свидетеля мог нанять себе наймита, если был "стар или млад, или чем безвечен, или поп, или чернец", в то время как послух не имел права нанимать себе наймита.

6.5. Пособничество.

ПСГ допускала судебные поединки между истцом и ответчиком, или между истцами, по терминологии ПСГ, и "послухами" - свидетелями. Так как не каждый мог выйти драться на поле, то грамота устанавливало возможность помощи таким людям - "пособничество". В статье 21, в частности, говорится: "А против послуха... стар или млад, или чем безвечен, или поп, или чернец ино против послуха нанять волно наймит, а послуху наймита нет." В этой статье закреплена возможность найма бойца против послуха, при этом послух не имел возможности нанять себе бойца. Найм бойца разрешался только в том случае, если истец был из духовенства, инвалидом или слишком старым или молодым. В статье 119 указывается: "А жонки з жонкою присужать поле, а наймиту от жонки не быти ни с одну сторону", то есть если истцом и ответчиком являлись женщины, то им разрешалось присуждать судебный поединок, при этом ни одна из них не могла нанять бойца. Если же одной стороной был мужчина, а другой - женщина, и им был назначен судебной поединок, то согласно статье 58 женщина имела право нанять бойца: "... а пособников бы не было ни с одной стороны, опричь жонки, или за детину, или за черньца или за черницу, или который человек стар велми или глух, ино за тех пособнику быти." Отдельно оговаривалось в статье 36 право на найм бойца при делах, связанных с закладами и залогами: "А на котором человеке имуть сочити долгу по доскам, или жонка, или детина, или стара, или немощна, или чем безвечен, или чернец, или черница, ино им наймита волно наняти, а исцом целовати, а наймитом битись, а против наймита исцу своего наймита волно, или сам лезет." По сути, здесь опять оговаривалось право истца, если он являлся несовершеннолетним, лицом духовного сословия, женского пола или инвалидом, на найм бойца. Но в этой категории дел, в случае, если один истец пользуется наемным бойцом, то и другой имел право на найм бойца, тогда как в других делах этого не допускалось. Но бойцам-"пособникам" запрещалось в день биться сразу же на двух судебных разбирательствах (статья 71): "А одному пособнику одного дни за 2 орудиа не тягатся."

6.6. Изменение Псковской Судной Грамоты.

В Псковской Судной Грамоте в статье 108 закреплена возможность изменения содержания статей и дополнение ее новыми статьями: "А которой строке пошлинной грамоты нет, и посадником доложить господина Пскова на вечи, да тая строка написать. А которая строка в сей грамоте нелюба будет господину Пскову, ино та строка волно выписать вонь из грамоты." В этой статье закреплено, что статьи из грамоты можно изъять, изменить или дополнить только по представлению посадника с согласия веча. Статьи 109 - 120 считаются именно такими, написанными позднее статьями, потому что

находятся после статьи, говорящей о возможности изменения грамоты, которая, по идее, должна была завершать всю грамоту.

Задача

Посадник Пскова рассматривает дело Афросиньи и Варвары о требова­нии возврата долга по доскам. По решению суда женщинам было присуж­дено поле. Афросинья наняла наймита Ерофея. Ерофей выиграл поединок, вследствие чего Афросинью признали правой.

Правильно ли было вынесено судебное решение?

Рассмотрим условия проведения “поля”. Поле - поединок, открытая вооруженная схватка, единоборство, победитель которого признается невиновным.

По данному вопросу в Псковской Судной Грамоте в статье 119 указывается: "А жонки з жонкою присужать поле, а наймиту от жонки не быти ни с одну сторону", то есть, если истцом и ответчиком являлись женщины, то им разрешалось присуждать судебный поединок, при этом ни одна из них не могла нанять бойца.

В данном случае истец и ответчик являются женщины, поэтому судебное решение было вынесено неправильно.

Литература.

1. Хрестоматия по истории отечественного государства и права.

X век – 1917 год. Составители Д.Ю.Н. Томсинов В.А. М “Зерцало”, 1998 г.

2. Алексеев Ю.Г. Псковская Судная Грамота и ее время: развитие

феодальных отношений на Руси в XIV-XV вв. М., 1980.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Псковская судная грамота была принята в 1397 году на городском вече по благословению попов 5 соборов. Но здесь возникает противоречие - 5 собор установлен лишь в 1462 году. Возможно, это ошибка переписчика. Именно поэтому некоторые ученые предлагают считать дату появления грамоты 1467. В числе источников Псковская Судная грамота указывает и грамоту князя Константина, княжившего там в 1407 году. Первоначальная редакция грамоты относится к 1397. Причина появления Псковской судной грамоты - отмена в 1395 году грамоты Дионисия. Естественно, нужна была новая. К тому же в 1397 Псков достиг полной независимости от Новгорода. Это, безусловно, должно было отразиться и на внутреннем законодательстве. Во второй половине XV века Псковская судная грамота была дополнена на новом вече без уничтожения старой. Заглавие ее также было дополнено указанием на Константинову грамоту и на 5 собор. По-видимому, Псковская Судная грамота была дополнена и в 3 раз в конце XV века.

До 1843 года Псковская судная грамота была известна лишь только по отрывку (ст. 109-120). Его извлек Карамзин из списка летописей, хранившегося в Московской Синодальной Библиотеке. В 1843 году профессор Мурзакевич открыл в Одессе полный текст Псковской судной грамоты в сборнике других рукописей князя Воронцова. При изучении вечевого законодательства надо помнить, что оно представляет собой только местное дополнение и частное изменение общих законов, действовавших в России эпохи раздробленности. Как известно, до XVI века Русская Правда сохраняла статус общерусского закона. Именно поэтому Псковская и Новгородская судная грамота кажутся лишь какими-то отрывками, взятыми по отдельности, без сравнения с содержанием системы общерусских законов эпохи удельных княжеств

Источники Псковской Судной грамоты.

Один из источников Псковской судной грамоты - княжеские уставы. Псковские уставы охватывают значительную массу узаконений. По-видимому, это была попытка кодифицирования.

Основными законодателями Псковской республики являлись: Александр Невский (около 1242), или Александр Тверской (княживший в Пскове в 1327-1337). По-видимому, это все же был Александр Невский, поскольку Московское княжество относится к грамоте с уважением. (Тверь же была основным соперником Москвы в XIV веке, поэтому отношение ко всему тверскому, а значит, и к грамоте, могло быть только враждебным.)

Грамота Александра дополнена архиепископом Дионисием (1382). Но это вызвало протест со стороны московского митрополита Киприана, который отменил его грамоту.

Дмитриевич (1407, 1414), брат Московского князя Василия, дал свою грамоту. По просьбе Псковичей она была вскоре отменена митрополитом Фотием. Он освободил псковчан от клятвы признавать эту грамоту в качестве закона. Но все же некоторые постановления вошли во 2 редакцию. К сожалению, в редакции, дошедшей до нас нельзя установить или отделить эти источники.

Другой источник Псковской судной грамоты - псковские пошлины. Псковский закон черпает все свое содержание из обычного права. Псковский закон был принудителен и в письменном виде в отличие от обычного закона. Инициатива закона принадлежит посаднику, принятие и отмена его - вече вместе с князем. Публикация при составлении его на вече не нужна.

(14.)Развитие уголовного права в Псковской судной грамоте:

К уголовному праву относится более половины статей ПСГ. По сравнению с Русской Правдой к преступным причислены все деяния, запрещенные уголовно-правовой нормой, даже если они не причиняют ущерба какому-либо лицу (например, преступления против суда, государственные преступления). Закон не содержит норм, определяющих круг субъектов преступления, но из него исключаются холопы. ПСГ освобождает от ответственности при невиновном причинении вреда.

В соответствии с новым (расширенным по сравнению с Русской Правдой) понятием преступления изменяется и сама система преступлений. Впервые в русском праве появляются государственные преступления, одно из них - измена (перевет). Опасным преступлением считался также поджог, смыкавшийся порой с изменой.

Существенно расширяются и изменяются имущественные преступления, среди которых ПСГ называет в первую очередь разбой, наход, грабеж, кражу из закрытого помещения. Термин "разбой" сохранил значение неспровоцированного убийства с целью завладения имуществом. Наход - это либо разбой шайкой, либо нападение одного феодала на усадьбу другого (содержание соответствующих статей ПСГ не позволяет более точно определить это понятие).

Убийству в ПСГ посвящено всего две статьи. Как и в Русской Правде, наказание за оскорбление - вырывание бороды. Знает ПСГ и такое преступление против личности, как нанесение побоев.

Система наказаний проста: известны только два вида наказания - смертная казнь и штраф. Конкретные виды смертной казни в законе не определялись. Из летописи известно, что воров обычно вешали, поджигателей сжигали, изменников забивала толпа, убийцам отрубали голову. Штрафы (продажи) взимались в пользу князя, часть суммы поступала в городскую казну. Одновременно с уплатой штрафа виновный должен был возместить ущерб.

(15.) Нормы гражданского права в Псковской судной грамоте:

1)Вещное право-деление вещей на недвижимые-отчина и движимые-живот. разделялось наследственное землевладение-вотчина и условное-кормля. Были определены способы возникновения права собственности: переход по договору, по наследству.

Обязательственное право регламентировало договоры: купли-продажи, дарения, залога, займа, мены, поклажи, найма помещений, личного найма (подробно регламентировано положение наёмного работника). Форма договора могла быть устной и письменной. Его оформление осуществлялось в присутствии свидетелей и священника. ПСГ знает два вида наследования: по закону («отморщина») и по завещанию («приказное»)

Гражданское право закрепляло институты вещного права, т.е. права на вещи, центральным из которых являлось право собственности. В законе впервые появляется термин, обозначающий движимое имущество - живот, термин, определяющий недвижимость - отчина. Среди способов приобретения права собственности ПСГ упоминает давность владения. Этот древнейший способ был закреплен в отношении пахотной земли и рыболовного участка. Основным же способом приобретения права собственности являлись договоры и наследование. ПСГ известны также находка и приплод.

Право на чужие вещи представлено в ПСГ кормлей, т.е. пожизненным правом пользования недвижимостью. Имущество переходило в кормлю, как правило, после смерти собственника. Продажа кормли запрещалась.

Развитие товарно-денежных отношений обусловило достаточно высокий уровень обязательственного права. Усложнение хозяйственной жизни вело к совершенствованию способов заключения договоров. Вместо громоздких, сопряженных с обрядностью, привлечением свидетелей способов заключения договоров появляются удобные письменные способы оформления сделок.

Основным способом заключения договора становиться запись - письменный документ, копия которого, скрепленная печатями, сдавалась в архив. Записью оформлялись договоры купли-продажи земли, хранения, займа на большие суммы, изорничество и поручительство: при помощи записи оформлялось завещание. Оформление договоров на незначительные суммы осуществлялось при помощи доски, т.е. неформального письменного документа. Доска была доказательством, которое можно было оспорить. Сохранилась и устная форма заключения сделок. В случае устного оформления договора требовалось 4-5 свидетелей.

В ПСГ много места отведено поручительству и залогу. Поручительство (порука) применялось тогда, когда сумма долга не превышала одного рубля. Возможен был залог движимого и недвижимого имущества. Залог недвижимого имущества не сопровождался передачей его кредитору; движимое имущество, наоборот, передавалось.

Законодательству Новгорода и Пскова было известно значительно большее число договоров, чем Русской Правде. Один из самых распространенных - купля-продажа. Купля-продажа движимости осуществлялась на торгу, без лишних формальностей. Договор заключался в устной форме, свидетели были необязательны. В случае обнаружения скрытых недостатков проданной вещи договор расторгался.

Купля-продажа земли оформлялась записью. Субъектами договора купли-продажи земли могли быть близкие родственники. Оформлялась сделка при свидетелях обеих сторон и скреплялась печатью архиепископа или его наместника. В договоре могло быть оговорено, что земля продается "одерень" или "в веки", т.е. без права выкупа.

Существенные особенности имел договор купли-продажи, заключаемый с иностранными купцами. Признавалась законной только меновая торговля, обмен товара на товар, кредитные сделки не допускались. Закон устанавливал, что немецкий купец должен иметь свидетеля, он мог три дня осматривать товар. Передача товара происходила на немецком дворе. Сделка требовала взаимного согласия, присутствия свидетелей и сопровождалась рукобитьем. Лишь с середины XV в. на немецком дворе начали осуществляться письменное оформление сделок, их регистрация в памятных книгах. Договор мены регулировался аналогично договору купли-продажи.

Договор дарения оформлялся, особенно в отношении земли, в присутствии свидетелей и с обязательным приложением печати. Однако допускалась и упрощенная форма: на дому, в присутствии свидетелей, не являющихся родственниками.

Хорошо был известен в Новгороде и Пскове договор займа. Порядок оформления этого договора зависел от размера ссуды (при ее размере свыше одного рубля была обязательна запись). Предел при взимании процентов не устанавливался. Он определялся соглашением сторон. Допускалось досрочное прекращение обязательства по инициативе любой стороны. Однако в случае прекращения договора по инициативе кредитора он лишался права на проценты.

Договор хранения во времена Псковской судной грамоты уже перестал быть дружеской услугой, порядок его заключения стал строго формальным. За редким исключением оформлялся он записью. Если записи не требовалось, то применялись такие доказательства, как присяга и поединок.

Имущественный найм, не упоминавшийся в Русской Правде, хорошо известен ПСГ как найм помещения. Наниматель (подсуседник) по закону мог в потребных случаях предъявлять иск хозяину.

Своеобразным был договор изорничества. Изорник (одна из категорий половников) заключал договор, по которому за пользование землей обязан был отдать хозяину половину или иную часть урожая. Изорник при этом брал покруту - нечто подобное купе Русской Правде.

Распространенным видом договора был личный найм. Договор заключался обычно устно, однако возможна была и запись. Закон ставил обе стороны в равное положение, предоставляя им равные права в отстаивании своих интересов.

"Родился я, - рассказывает генерал Тараканов, - на Дону в селе Гремячьем, что неподалеку от Воронежа, в большой крестьянской семье. Мой дед, Тихон Тараканов, был царским офицером, служил в Москве и, судя по всему, происходил из московских дворян. За неоднократное участие в выступлениях против властей его разжаловали и выслали на поселение под Воронеж в Гремячье, где он, окончательно укоренившись, женился на простой крестьянке Солонье, прозванной за свою недюженную силу "конь-бабой", которая ему затем родила двух сыновей и двух дочерей.

Правда, отец мой Дмитрий Тараканов и мама Наталья перещеголяли деда и бабку в этом деле, - нас в семье было пять братьев и две сестры. Поскольку дед Тихон отличался высокой грамотностью, то ему крестьянским сходом поручалось писать разные ходатайства и челобитные как в губернию, так и в столицу.

Ну, а вышеназванный отец мой, возмужав и поверив большевистской пропаганде, несколько лет воевал на фронтах Гражданской войны в армии Буденного. Когда пришел домой, то оказался в буквальном смысле у разбитого корыта, - новая власть отняла у него то, чем владела наша семья еще до революции, а это - десять десятин чернозема, купленных когда-то дедом, и два гектара усадьбы... Будучи уже мальчишками, мы бегали воровать вишню, яблоки в свой сад, ставший давно колхозным, и колхозный сторож дядя Ваня смотрел на наши "шалости" сквозь пальцы и даже с пониманием".

Потом грянула финская кампания, - отец Николая Тараканова ушел на фронт простым солдатом и вернулся уже с Отечественной войны инвалидом второй группы. В одной армии с отцом Николая Тараканова во время Отечественной войны громил фашистов в воздухе его старший брат летчик-истребитель Иван Тараканов (1921-1971), кавалер ордена Отечественной войны, пришедший домой инвалидом первой группы с одним легким. Мать Наталья Васильевна Тараканова нетрадиционными способами поставила его на ноги, и он, окончив Горный институт, уехал в Магадан, где долгие годы проработал сначала инженером по обогащению руды, а затем и начальником прииска, пока трагически не погиб в перевернувшемся "Экарусе" с другими руководителями горных предприятий.

Другой брат Александр Тараканов (1927-1977) воевал сержантом, а после войны дослуживал еще семь лет срочной службы. До своей внезапной смерти он трудился на авиационном заводе в Воронеже.

Петр Тараканов (1929-1992), следующий брат, избрав стезю летчика-испытателя, "приручал" лучшую советскую военную авиационную технику. Служил несколько лет в Ираке в бытность еще не расстрелянного премьер-министра Касема. В прямом смысле сгорел он в военном госпитале в Керчи из-за роковой оплошности врачей, - ему перепутали группу крови и, когда переливали, "загнали" кровь третьей группы вместо первой...

Однако только отцу Николая Тараканова да старшему брату Александру удалось избежать всех "прелестей" немецкой оккупации, которая, к счастью, для гремяченских крестьян длилась не так долго, - три недели. Хотя за эти три недели, по словам генерала Тараканова, немцы подчистую "выкосили" районную власть и разорили все село, состоявшее из двух тысяч ста дворов, а селян изгнали в степь, мол, идите куда заблагорассудится. "Но перед изгнанием, - продолжает генерал, - моя бабка Солоха, тогда восьмидесятилетняя, "учудила" следующее: к нам пришел немецкий солдат, чтобы пошарить погреб, который тогда наполнялся холодной водой, где хранилась разная снедь. Немец снял крышку от погреба и, увидев баранью тушу, находившуюся в нем, полез за добычей. В мгновение ока бабка взяла немца за ноги, опрокинув в погреб бедолагу, и крышкой закрыла. Так он там и захлебнулся, не приходя в чувство... Уже после освобождения в нашей районной газете "Ленинский призыв" появился очерк про геройский поступок моей бабки Солохи под названием "Тихий Дон"...".

В 1953 году будущий генерал закончил Гремяченскую среднюю школу и поступил в Харьковское военное техническое училище, учебу в котором завершил круглым отличником или, как он сам выражается, лейтенантом с медалью... Потом были годы службы в этом училище. Но сухая академическая карьера его не прельщала. Хотелось чего-то живого, - он написал рапорт о переводе в войска. Вскоре попал в Краснознаменный полк войск гражданской обороны, стоявший под Харьковом в Мерефе, на должность командира электротехнического взвода.

Лучшие дня

Уже служа в полку, на спор с женой за три года окончил заочное отделение Харьковского автодорожного института и был направлен полковым инженером в Саратов, где практически с нуля построил военный городок, хотя по образованию был не инженером строителем, а инженером-механиком. "Посмотрев на мою работу, рассказывает генерал, - областное руководство предложило мне уволиться из Вооруженных Сил и возглавить Саратовское областное строительное управление. Они пообещали, что уломают даже начальника гражданской обороны маршала Чуйкова, дабы он отпустил меня из войск. Но я отказался". В 1967 году Николая Тараканова перевели из Саратова в только что открытое маршалом Чуйковым Московское высшее военное училище войск гражданской обороны на преподавательскую работу.

"Тогда, - вспоминает генерал, - в этом училище моими курсантами были нынешние первый заместитель министра по чрезвычайным ситуациям генерал-полковник Кириллов и начальник тыла Вооруженных сил Российской Федерации генерал-полковник Исаков". Через несколько лет Тараканов с должности старшего преподавателя поступил в адъюнктуру Военно-инженерной академии имени Куйбышева и, защитив через полтора года кандидатскую диссертацию, попал в аппарат генерала Алтунина, к тому времени командующего войсками гражданской обороны СССР, где работал старшим специалистом в Военно-техническом комитете.

И опять не очень задержался, - его вскоре пригласили в недавно созданный Всесоюзный научно-исследовательский институт гражданской обороны, располагавшийся на бывшей сталинской даче. В ВНИИГО Николай Тараканов прослужил семь лет и достиг должности первого заместителя начальника института, получив генеральское звание. И вновь завидное для многих продвижение по службе, - Тараканов стал заместителем начальника штаба гражданской обороны РСФСР.

"Вот оттуда, - признается он, - моя карьера понеслась так, что не позавидует никто. Я попал в Чернобыль, где вместе с заместителем председателя Совета Министров СССР Щербиной руководил работой по ликвидации последствий аварии... За Чернобылем медленно потянулись два долгих года лечений на Родине и за рубежом. Служить уже не хотелось. Я порывался уволиться, но когда грянуло землетрясение в Армении в 1988 году внутренний голос подсказал мне: ты должен быть там".

А между тем, в Чернобыле генерал Тараканов пробыл три срока, иными словами, три месяца, и занимался не только ликвидацией последствий аварии на АЭС, но и создал уникальный научный центр Министерства обороны СССР по исследованию радиационной обстановки во всех близлежащих пораженных излучением областях Украины, Белоруссии и России.

"Сначала мы практически не знали, - рассказывает он, - как воздействуют радиация на технику. Так, наше правительство закупило для очистки станции от радиактивного топлива роботы в Германии и Италии, которые в условиях тысячерентгенного облучения все заклинили и не смогли даже передвигаться. А ведь как на них надеялись! А сколько миллионов долларов советской казны из-за этих "роботов-отказников" пошло коту под хвост! Правда, наши ребята, не вешая нос, метко окрестили роботы немецкого производства "фашистами", а итальянского - "Муссолини-макаронниками". Увы, пришлось очищать станцию нам самим...".

Тогда Тараканов вместе с учеными изобрел для солдат-добровольцев, изъявивиших желание сразиться с невидимым радиационным змеем, свинцовые латы. Каждый из солдат (все солдаты были "партизаны" по 35-40 лет, призванные из запаса, и ни одного "мальчишки" срочной службы там не было) работал на очистке 3-го энергоблока всего три минуты, за ним шел другой, третий... За две недели, находясь на КП, Тараканов пропустил три тысячи "партизан", - ни один из них не схватил лучевой болезни и вернулся домой целым. Однако сам генерал за двухнедельное денное и нощное бдение на КП получил 30 бэр.

"Окончив операцию, - продолжает генерал, - мой штаб пригласила правительственная комиссия и сообщила, что я и мой гражданский заместитель Самойленко представляемся к званию Героев Советского Союза, а наши офицеры и солдаты к другим высоким наградам и поощрениям. После я вылетел на вертолете в Овруч. Мне в воздухе сообщили, что вертолет, капитана Воробьева, который меня обслуживал эти две адские недели, разбился...

На следующий день ко мне в Овруч приезжает начхим Министерства обороны СССР генерал-полковник Пикалов. Сидим обедаем с ним. Вдруг, он возьми и скажи: "Николай Дмитриевич, ты, конечно, у нас национальный герой, но твои ребята нечисто убрали крыши на АЭС".

А я не стерпел и сгоряча ему ответил: "А если, что осталось, то вы берите своих химиков, генералов, полковников, и метлой метите. Это - ваша часть операции!" Я бросил ложку в борщ, - обед не получился. Пикалов встал из-за стола и сказал мне: "Вы - самонадеянный генерал". На что я ему вслед запустил: "Ну и хер с вами!".

После чего Пикалов доложил заместителю председателя Совета Министров СССР Щербине, возглавлявшему Госком Чернобыль, о том, что Тараканов заявил следующее: "Вы меня угробили и солдат". Щербина не поверил. Тогда офицеры, сидевшие в приемной у Щербины, подтвердили эту безобразную ложь.

И вот итог: меня вычеркнули из наградного списка, направляемого в Кремль, - Героя я не получил... Но Пикалов не унимался. Он сам лично приехал ко мне, чтобы от имени правительства наградить меня орденом "За службу Родине в Вооруженных Силах" II степени, который я, взяв, со всего размаху швырнул ему в лицо".

Декабрь 1988 года. Землетрясение в Спитаке. И вновь Николай Тараканов на переднем крае. Вместе с Николаем Ивановичем Рыжковым и Суреном Гургеновичем Арутюняном, первым секретарем компартии Армении, он руководит там спасательными работами. "Спитак оказался, - признается сам генерал, - куда пострашнее Чернобыля! В Чернобыле ты схватил свою дозу и будь здоров, ведь радиация - враг-невидимка.

А тут - разорванные тела, стоны под руинами... Поэтому нашей главной задачей было не только помочь и вытащить из завалов живых, но и достойно похоронить погибших. Мы фотографировали и фиксировали в штабной альбом все неопознанные трупы и хоронили их под номерами.

Когда же возвращались из госпиталей и больниц пострадавшие от землетрясения люди, то начинали искать погибших родственников и обращались к нам. Мы давали снимки на опознание. Затем опознанных мы изымали из могил и хоронили уже по-людски, по-христиански. Продолжалось это на протяжении полугода....

В конце прошлого года, когда исполнилось десять лет с момента трагедии, мы побывали в Спитаке и посмотрели на нынешнее его убогое состояние. Армяне понимают, что с распадом Союза они потеряли больше, чем кто-либо другой. В одночасье рухнула союзная программа по восстановлению разрушенных стихией Спитака, Ленинакана, Ахурянского района. Сейчас они достраивают то, что строили Россия и иные республики СССР".

И все же, по словам Николая Тараканова, трагедии Чернобыля и Спитака блекнут на фоне развала Советского Союза - самой страшной трагедии нашей страны и нашего народа конца XX столетия. Еще в 1993 году он, выступая, на Международной экологической конференции в Великом Новгороде прямо заявил, что не столько в чернобыльской аварии, сколько в распаде великого государства заключается главная геополитическая, а вместе с ней, безусловно, и экологическая катастрофа, постигшая нас.

По мнению, генерала, существует прямая связь геополитики с экологией. Говорить о ней можно долго, и это - тема отдельного исследования. Посетив бывшего президента СССР Горбачева с украинскими операторами в канун десятилетия аварии в Чернобыле, Тараканов прямо сказал ему: "Михаил Сергеевич, ведь вы же - государственный преступник. Вы должны были любыми средствами остановить развал и сохранить державу". На что тот ему ответил: "Я боялся крови".

Генерал Тараканов написал две книги: "Исчадие ада" и "Гробы на плечах". Обе автобиографичны и вышли в прошлом году в Воениздате. Они составили первых две части трилогии.

А между тем, древние греки людей, подобных Николаю Тараканову некогда назвали героями и считали, что им наиболее покровительствуют боги. Действительно, во многом наш русский генерал напоминает хитроумного Одиссея. Но если Одиссей ловко прошел между Сциллой и Харибдой, даже не прикоснувшись к ним, то наш герой в прямом смысле потрогал и чернобыльскую Сциллу (радиактивного дракона), о чем постоянно напоминает лучевая болезнь, и своими руками прикоснулся к слепым стихиям преисподней, разгребая руины, навороченные Харибдой (бездной, развергнувшейся под Спитаком). Кстати, последнюю свою недавно написанную книгу, завершающую трилогию, генерал озаглавил "Бездна".

Вчера, шестого июня 2016-го года, в день рождения А.С. Пушкина, в Центральном Доме Литераторов состоялась творческая встреча, непохожая на привычные всем литературные мероприятия Москвы. Примечательна встреча тем, что автор книги "Сердюков и его женский батальон" – генерал-майор Тараканов Николай Дмитриевич, участвовавший в ликвидации последствий чернобыльской катастрофы; доктор технических наук, член Союза писателей России, лауреат Международной литературной премии им. М.А. Шолохова, академик РАЕН, номинированный на Нобелевскую премию.
На творческую встречу с Николаем Дмитриевичем прилетели из Праги, собрались друзья, коллеги по литературной и научной деятельности, высший офицерский состав Министерства Обороны Советского Союза и Российской Федерации. Приятно было отметить, что офицеры Чести остались в нашей стране и не бездействуют! Сколько слов было сказано о прямолинейности Николая Дмитриевича, о его борьбе с коррупцией в рядах армии, о непримиримом отношении к непрофессиональной работе и недобросовестному отбору кадров! Нет, речь офицеров и научных работников не назовёшь кулуарной беседой в тесном кругу, вспоминались факты из жизни Николая Дмитриевича: как не боялся открыто противостоять политике Ельцина и как ответил на предупреждение о лишении звания…

– "Не Вы давали мне звание, не Вам и лишать его".

Говорили о бесценном вкладе Николая Дмитриевича Тараканова – его руководстве операцией по удалению высокорадиоактивных элементов из особо опасных зон Чернобыльской АЭС, о руководстве восстановительными работами после землетрясения в Спитаке, о последствиях для него самого – развитии лучевой болезни, о выносливости и стойкости духа генерала. Приятно было заметить, что все, кто присутствовал на творческом вечере, прочитали книгу Николая Дмитриевича "Сердюков и его женский батальон", говорили предметно, цитируя автора. Не так часто это случается в наши дни. По словам очевидцев, разоблачающая книга настолько правдива, что автору может потребоваться охрана. Да, это не бульварный роман, в книге – горькая правда жизни…
Но есть другая правда. Какими замечательными были слова Зои Ивановны Таракановой в адрес мужа, сколько поддержки и силы чувствовалось в словах очаровательной женщины, сколько мудрости заключено в её словах…
Приятно было слушать, как офицеры декламируют Пушкина, Тютчева, вспоминают и говорят о величии русского языка, о сохранении традиций нашего народа, о воссоединении с Крымом.

Встреча не была помпезной. Люди улыбались, шутили, но искренне желали Николаю Дмитриевичу творческого долголетия, дарили подарки. Главный редактор журнала "Турист" Юрий Евгеньевич Мачкин вручил виновнику торжества три выпуска журнала за 2016 год, в которых рассказывается о встрече литераторов в Москве, о "живом герое мёртвого города" – Николае Дмитриевиче Тараканове. Зал Центрального Дома Литераторов был полным. Встреча проводилась при поддержке НП "Президентский клуб "Доверия", писателей, поэтов, авторов-исполнителей портала Изба-Читальня. Организатор и ведущий творческого вечера – поэт, композитор, автор-исполнитель – Борис Бочаров, собравший на творческом вечере Николая Дмитриевича своих коллег. В концертной программе приняли участие: Ирина Царёва, прочитавшая стихи своего супруга – Игоря Царёва, Станислав Пак, Ольга Бардина-Маляровская, Борис Бочаров, Ольга Карагодина, Елена Жмачинская.
На одном из сайтов, в своём фотоотчёте, Ольга Бардина-Маляровская написала: "Елена Жмачинская говорила так тепло и проникновенно, что Николай Дмитриевич сам её задарил подарками". Имея богатый опыт проведения творческих встреч, я волновалась, словно ребёнок. Слишком близкими были мне слова людей. Прошедшими через душу они оказались. Я говорила о преемственности поколений, о сохранении чести офицерства в семье. Мои слова благодарности – Николаю Дмитриевичу, за возможность ощутить эту Честь – здесь и сейчас. Огромное спасибо за подарки! Николай Дмитриевич, сойдя с почётного места виновника торжества, подарил три книги "Сердюков и его женский батальон" для передачи моему брату (полковнику, кандидату наук), племяннику (майору), внуку (ученику Таганского Кадетского Корпуса). Книга "Избранные романы" – подарок, для меня лично. Трудно передать состояние души в этот момент, но улыбка не покидает моего лица, а тепло остаётся в сердце. Спасибо…
Спасибо Ольге Карагодиной, исполнившей песню "Пожелания", написанную на мои стихи. Ольга не только прекрасный композитор, автор-исполнитель, она делает восхитительные фоторепортажи творческих встреч, вошедшие в публикации печатных изданий. Выступление Ольги Карагодиной завершало концертную программу.

Заключительная речь Николая Дмитриевича была краткой. Автор представил другие книги, которые презентовал всем участникам встречи: "Две трагедии XX века", "Записки русского генерала", "Под созвездием быка", "Русский узел", "Президент Путин в новой версии!", "Когда горы плачут", "Избранные романы", журнал "Турист" с публикациями интересных статей. Слова благодарности были обращены ко всем участникам вечера, но, сколько нежных слов было сказано в адрес супруги, боевой подруги – Зои Ивановны, с которой пройдено более шестидесяти лет жизненного пути! Вероятно, именно эта нежность сохраняет молодость души и жизнелюбие, вопреки всем "Сердюковым".

Во время праздничного банкета поздравления продолжались. Звучало троекратное "Ура!", произносили тосты, исполняли песни, читали стихи. Своими стихами порадовал Борис Прахов, юбилейный творческий вечер которого намечен в ЦДЛ на пятнадцатое июня. Я декламировала стихи Вероники Тушновой, милые душе и передающие трепетное отношение Николая Дмитриевича к супруге. Звучали песни Ольги Бардиной-Маляровской, Бориса Бочарова и Михаила Воловликова, завершившие вечер. Долго ещё люди общались между собой, обменивались контактами, говорили о совместных проектах. Николай Дмитриевич Тараканов объединил в своём лице армию и литераторов – людей, неравнодушных к культурному наследию и судьбе России. Далеко не каждый человек способен провести подобный вечер на восемьдесят третьем году жизни. Но, если бы эту цифру не озвучили, я бы не поверила. Долгих лет жизни Николаю Дмитриевичу, новых книг и результативной работы в Академии! Я очень благодарна за этот вечер, за возможность участия в нём.

Член Союза писателей России, поэт,
руководитель Творческого Содружества "Неравнодушие"
Елена Жмачинская.

Рецензии

Спасибо Вам огромное, Елена.
Репортаж выполнен мастерски.
Видела фото на фейсбуке, читаю эти строки и ощущаю огромную радость...
НЕ ОСКУДЕЛА РОССИЯ ТАЛАНТАМИ!
НАСТОЯЩИМИ ЛЮДЬМИ!
Благодарю и Б.Б. за подсказку заглянуть к вам.
Ещё раз огромное спасибо!!
С уважением
Дина Иванова.