Пролог

Зал Совета директоров много лет не ремонтировали, священные фрески, которыми был расписан потолок, почти выцвели, пошли замысловатыми пятнами сырости, придававшими загадочность батальным сценам.

Господин директор Спел разглядывал потолок, словно стараясь угадать смысл в изображениях. Он не хотел показывать, что интересуется происходящим.

Господин директор Мекиль, начальник полиции, уже заканчивал свою разгромную речь, и до слуха Спела долетали лишь отрывки фраз: »…преступно нарушив Порядок, инженер Лемень… опорочив честное имя одного из самых уважаемых семейств, инженер Лемень…»

Мекиль, по прозвищу Мокрица, имел в виду семейство Спелов. Инженер Лемень вознамерился жениться на дочери Спела.

Шестнадцать директоров, сидевших в жестких деревянных креслах вокруг массивного, отполированного локтями стола, слушали внимательно, и каждый из них старался понять какую угрозу для него таит гневная речь Мокрицы. Тощий, мрачный, похожий на летучую мышь Первый директор Калгар задумчиво крутил пальцами колокольчик. Его не устраивало усиление позиции начальника полиции.

Калгар покосился на Спела. Тот разглядывал фрески на потолке. Он не посмел пойти против Мокрицы и теперь делает вид, что слова Мекиля его не касаются.

Мокрица кончил говорить. Директора зашевелились. Кто‑то кашлянул. Калгар поднялся. Он был Первым директором, и ему проводить голосование.

— Господин Спел, — сказал Калгар. — Согласны ли вы, что нарушитель порядка инженер Лемень заслуживает смерти в Огненной Бездне?

Спел наклонил голову.

— Господин Генерал‑директор?

Сверкающая нашивками туша колыхнулась.

— Без сомнения.

— Господин директор шахт?

Директор шахт долго жевал губами, изображая работу мысли. Калгар подумал, что Мокрица заплатил ему, но недостаточно.

— Полагаю, что поступки инженера Леменя выходят, так сказать, за рамки… А его идеи о существовании Города Наверху?

— Мы судим Леменя не за идеи, а за нарушение Порядка, — перебил его Мекиль.

— Да, — сказал директор шахт быстро. — Да, да.

— Господин директор коммуникаций?

У директора коммуникаций болит печень. Он морщится, прислушиваясь к боли, достает флакон с лекарством и машет свободной рукой — конечно, что там обсуждать…

— Тогда, — сказал он, — в согласии с традициями и Порядком, мы должны сделать Всеобщее оповещение. Господин директор Спел!

Хранитель второго ключа от Переговорной, директор Спел медленно поднялся.

Мокрица смотрел на директоров. Это был час его торжества.

У двери Спел обернулся. У черной портьеры, скрывающей вход в зал заседаний, среди чиновников, жрецов, лакеев и охраны стоял его сын в форме офицера тайной стражи. Спел‑старший встретился с ним взглядом. Спел‑младший незаметно кивнул.

ГЛАВА I. ТЕМНЫЕ КОРИДОРЫ

Крони проснулся раньше обычного. За порогом шуршали шаги, скрипели голоса, слышались вздохи и тяжелый кашель — ночная смена шла с асбестовой фабрики. Обычно он просыпался, когда шаги затихали. Просыпался от тишины. Крони вспомнил, что будет сегодня. Он пойдет вниз.

Крони сбросил рваное одеяло и ступил босиком на пол. Лампада перед дешевой статуэткой бога Реда совсем погасла. Поджимая пальцы сухих мускулистых ног, чтобы не так обжигало холодом камня, Крони подошел к столу, нащупал банку с земляным маслом и подлил в лампаду. Стало светлее и как будто теплей. Прозрачные пауки кинулись прочь из круга света, попрятались по темным углам.

Продолжение. Начало в № 7, 8.

Такаси измучился, пока волок незнакомца до дороги. А тут еще спасенный пришел в себя. Этот момент Такаси упустил, потому что нес его, перекинув через плечо. Очнувшись, человек вцепился зубами в шею Такаси.

От неожиданности Такаси сбросил ношу. Человек грохнулся о камни, но тут же вскочил и, прихрамывая, бросился наутек. Такаси провел рукой по шее: ладонь была в крови.

Эй! - крикнул он вслед убегавшему.- Погоди!

Человек должен был услышать. Он бежал медленно, спотыкался, один раз упал и с трудом поднялся. Наконец, углядев какую-то щель в бетонной плите, попытался забиться в нее, но щель была слишком узка.

Такаси подошел к нему. Человек лежал, уткнувшись лицом в землю. Он опять потерял сознание. На этот раз, памятуя о его злобном нраве, Такаси взял незнакомца под мышки и потащил к дороге.

Их обнаружил на вездеходе Станчо Киров.

Это еще кто такой? - спросил он.- Это не наш.

Такаси осторожно положил человека на землю и сказал:

Наверно, туземец. Отвезешь нас, потом съездишь к тем развалинам и подберешь мертвого тигра. Кирочка умоляла раздобыть ей шкуру.

Ты убил? - удивился Станчо.

Они вместе положили человека на сиденье вездехода.

Нет,- сказал Такаси.- Его убил этот витязь.

Не может быть,- сказал Станчо.- Я бы на тигра с голыми руками не пошел.

У него был нож.

Станчо завел двигатель, и вездеход поплыл над щебнем.

Все еще обедали, и никто не вышел к вездеходу.

Не спеши,- сказал Такаси, поняв, что Станчо хочет поднять весь лагерь.- Давай лучше отнесем его в госпиталь к Соломко.

Они положили человека на койку в госпитале, который никому еще, к счастью, не понадобился. Станчо понесся в столовую, а Такаси снял куртку и рубашку.

Вы, надеюсь, не ядовиты? - спросил Такаси у человека.

Тот дышал слабо, но ровно.

В палатку ворвалась Соломко. Это была статная женщина с крупным невыразительным лицом, за которым, как за греческой маской, бушевали страсти. Всю жизнь Анита Соломко мечтала стать археологом, но рассудила, что сможет принести больше пользы человечеству, став врачом. С тех пор в течение многих лет разрывалась между любовью и долгом.

Станчо объяснил ей все по дороге, и она, разумеется, ничего не поняла, потому что и сам Станчо ничего не понял.

Где больной? - спросила она с порога.

Лицо Соломко было освещено радостным внутренним светом. Ее длительный медицинский простой закончился.

У меня царапина, Анита,- поспешил Такаси с ответом.

Они убили тигра,- вмешался Станчо.- И, по-моему, голыми руками.

Что! - воскликнула Анита и рванулась к медицинскому шкафчику, но взгляд ее упал на человека на койке.

Так,- сказала она осуждающе. Прибежали Круминьш и Наташа с Кирочкой.

И тут человек пришел в себя. Он открыл глаза и сразу же зажмурился.

Убавьте свет,- сказала Соломко.

Человек вновь открыл глаза и тихо сказал что-то.

Они боялись истерики, попытки убежать, насторожились, а человек говорил и вдруг замолчал, увидев Наташу.

Путешествие, столь долгое и трудное, закончилось чудесным образом. Он нашел Верхних людей.

Он увидел Геру Спел. Изменившуюся, правда, загорелую, смуглую, встревоженную.

Гера Спел сказала что-то на непонятном языке Верхних людей и посмотрела на черноглазого богатыря с могучими руками.

Крони ощутил печаль.

Не настоящая Гера Спел, другая, Верхняя пришла сюда из-за того мужчины, который принес Крони, и беспокоилась из-за его раны…

А так как никто из присутствующих не знал Геру Спел и не мог понять мыслей Крони, то все решили, что он устал.

Соломко оставила только Станчо Кирова, чтобы он помог ей раздеть, обмыть и уложить пациента, а остальных выгнала. И они покорно ушли, потому что после первого шока наступило время думать. На пустой планете, где двести лет назад умер последний человек, обнаружился мужчина, изможденный, но вполне реальный. Этого быть не могло. Тем важнее было понять, почему это случилось.

Крони уже заснул, облепленный пластырем и отмытый до неузнаваемости, заснул между двумя белыми простынями, такими тонкими и нежными, что любой Директор отдал бы за кусок этой материи половину своих богатств, а в столовой отчаянно спорили археологи и прилетевшие к вечеру следопыты.

Было уже темно, облака улеглись на вершинах гор, когда сошлись на рабочей гипотезе: на планете еще скрываются люди. Их немного, они таятся где-то в пещерах или в горах. У них нет ни городов, ни крупных поселений - иначе бы их заметили. Гипотеза не объясняла башмаков и куртки человека из грубой, но сотканной явно на станке материи. Гипотеза не объясняла многого, но лучшей не нашлось.

А ночью Гюнтеру Янцу пришлось подвергнуться сложной и неприятной операции, которую провела Анита Соломко. Гюнтеру сделали пункцию головного мозга. Раньше Аните не приходилось делать такой операции в полевых условиях; и через полгода отчет о ней в «Вестнике хирургии» совпадет с публикацией статьи археолога А. Соломко в «Вопросах космоархеологии», которая будет называться «Некоторые закономерности эволюции лощеной керамики в 5-8 слоях Верхнего города». И это будет счастливый день для Аниты.

Обработанный экстракт мозгового вещества Гюнтера был той же ночью введен Крони: действие его скажется на третий день.

На третий день Крони проснулся со странным ощущением Знания. Он знал что-то неуловимое с первых мгновений, но реальное и значительное. Он подумал сначала, нежась под чистой простыней, что он хорошо выспался. Перестук капель воды по оранжевой крыше означает, что идет дождь, а не лопнула ржавая труба.

В госпитальный отсек заглянула Анита Соломко и сказала:

Доброе утро, Крони.

Здравствуйте, Анита,- ответил Крони.- Пора вставать?

Можете понежиться, Крони,- улыбнулась Анита.- Но завтракать будете в столовой.

И Анита поспешила наружу, где ходил, мучаясь головной болью, Гюнтер, заранее решивший, что все его мучения оказались напрасными. Анита выдержала паузу. Перед тем как обратиться к Гюнтеру, она попыталась подавить в себе тягучее чувство нежности к этому грузному немолодому человеку. Анита сосчитала до двадцати и сказала:

Гюнтер. Он проснулся. Спросил, пора ли вставать.

Да? - сказал Гюнтер.- Тогда я пойду завтракать.

Выпей сначала вот это. От головной боли.

Гюнтер протянул ладонь, тронутый догадливостью Соломко.

Крони спрыгнул с койки и поднял руки, чтобы поглубже вздохнуть. Ему нравилось, как пахнет здесь воздух. Даже в палатке.

Крони отодвинул шторку у умывальника и включил воду похолодней. Почистил зубы и причесался. Потом вернулся в комнату и перед тем как одеться, застелил койку. Он подошел к столику и нашел там записку: «Для Крони. По таблетке три раза в день». Проглотил таблетку, не запивая. И тут ноги его стали слабыми, и он опустился на койку, сжимая в руке записку.

Он зажмурился, ударил ребром ладони по ноге. Снова прочел. «Для Крони. По таблетке три раза в день».

Он появился здесь три дня назад. И все попытки общения за прошедшие два дня ограничились примитивными действиями. Он бил себя в грудь и говорил «Крони». Такаси бил себя в грудь и говорил «Такаси». И оба смеялись, потому что имена уже обещали на будущее какой-то сдвиг в отчаянном и обидном непонимании.

«Гера?» - спрашивал Крони и показывал на Наташу.

«Наташа»,- отвечал Такаси.

Информация, перешедшая к Крони и принадлежавшая ранее Гюнтеру, не подавляла знания и жизненный опыт Крони, она добавилась к ним, и убежденность в том, что новые знания и язык, которыми он владеет, свойственны ему изначально, помешали Крони осознать свое перерождение сразу. Он говорил с Анитой, не чувствуя, что говорит на чужом языке, он прочел записку, не уловив сначала, что не понимает знаков, которыми она написана.

Надо идти завтракать. Крони натянул еще вчера ушитый Кирочкой комбинезон и сунул записку в карман. Ему жаль было расставаться со свидетельством причастности к миру, перед которым бессильны Мокрица и квартальный Ратни.

Он вошел в столовую и сразу догадался, что всем все известно.

Доброе утро,- сказал он.- Куда садиться?

На свое место,- ответил Круминьш, не поднимая глаз от тарелки, потому что ему хотелось смеяться.

Макароны будешь? - спросил Петерсон, обладавший удивительным свойством переходить на «ты» на второй день знакомства.

Буду,- сказал Крони.

Как спалось? - спросил Такаси.

Хорошо, спасибо.

Петерсон подвинул к Крони тарелку с макаронами, молоко, сок.

Можно подумать, что я именинник,- сказал Крони. Он резко подвинул к себе стакан с соком, и сок выплеснулся через край.

Доннерветтер! - вырвалось у Крони.

И хохот, как наводнение, захлестнул столовую.

А когда стало потише, Анита сказала рассудительно:

Гюнтер переборщил со словарным запасом.

Почему вы так смотрели на меня? - спросила Крони Наташа, когда завтрак закончился.- Будто со мной знакомы.

Я знаю одну девушку Внизу. Она очень на вас похожа.

Она вам нравится?

Она не может нравиться. Она чистая, а я - вонючий трубарь.

Трубарь, который чинит трубы в туннелях.

Крони,- сказал Круминьш.- Если вы готовы, мы ждем.

Я тоже останусь,- сказала Наташа.

Неволить никого не буду,- сказал Круминьш.- Но подумайте, что работать нам осталось несколько дней. А может, и того меньше. Зарядят дожди - и все. Я сам постараюсь успеть на раскоп.

Все выслушали его, не возражая, как школьники, твердо решившие уйти в кино со скучного урока. И остались.

«Пресс-конференция» выглядела буднично, совсем не так, как положено встречаться представителям столь далеких цивилизаций. Крони не знал, как начать. И потому сказал:

Я расскажу вам о вонючем трубаре, о Чтении и путешествии к Огненной Бездне, о том, что узнал от Спелов и как пошел искать Город Наверху. А потом вы расскажете о том, что мне самому еще неясно…

Крони разыскал Круминьша в лаборатории у Такаси.

Вилис,- сказал Крони.- Мне надо вернуться в город.

Круминьш молчал. Крони было бы понятнее, если бы он сказал что-нибудь вроде: «Тебе надо отдохнуть, набраться сил, не спеши». Ничего такого Круминьш не сказал. Он смотрел на Крони, чуть склонив голову, всем своим видом изображая внимание.

Я вернусь в город и скажу людям, что наверху можно жить. Что их проклятый мир не ограничивается каменными стенами и мокрыми туннелями. Я выведу людей наверх, чего бы то мне ни стоило.

Круминьш ответил не сразу.

И к кому вы пойдете, Крони?

К людям. Я скажу…

Вы, очевидно, имеете более конкретный план? - спросил Такаси.

Плана у меня нет,- сказал Крони, охваченный идиотским чувством ученика, не выучившего урока и стоящего перед доской с непонятными уравнениями. Это было чужое воспоминание, потому что трубарь никогда не ходил в школу.

Мы думали о том, как вам, Крони, действовать в дальнейшем,- сказал Круминьш.- Конечно, вы правы. Надо найти какой-то по возможности безболезненный путь, чтобы вернуть планету вашим людям. Но вы понимаете, что столкнетесь с оппозицией? Вы попадете в положение сумасшедшего для большинства и опасного человека для тех, кто хочет сохранить власть. Директора сделают все, чтобы стереть саму память о вашем появлении. Со временем они проверят, так ли все обстоит, как вы сказали. Они вышлют разведку наверх, и можно представить, что лет через двадцать-тридцать в подземном городе будет все, как прежде, зато на поверхности появятся тайные дома для чистых, сады, в которых они будут держать своих детей, потому что подземный климат вреден для здоровья. Остальные останутся в неведении, и бунты их будут подавляться. Восстание трудно устроить в мире, разделенном на этажи.

Но ведь так не может продолжаться вечно,- сказал Крони.- Так не должно быть. Будет другой Крони…

Но когда?

Я все равно пойду,- сказал Крони.- Мне, правда, хотелось пожить здесь еще, но я пойду.

Крони попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.

Мы понимаем тебя, Крони,- ответил Круминьш.- И, пожалуйста, не воображай, что ты отправишься туда сам по себе. Не обижайся, но тебе одному не справиться.

Я пойду с ним,- сказал Такаси.

Все собрались возле лаза у подножия скалы.

Возникла некоторая суета, словно Крони собирался поставить рекорд и его окружали болельщики, тренеры, секунданты и судьи.

Круминьш проверял снаряжение. Макс Белый проверял Круминьша.

Внешне Крони выглядел неплохо. Правда, одежду трубаря пришлось выкинуть - от нее остались лишь лохмотья. Девушки перешили рабочий костюм археолога так, что издали он мог сойти за подземного инженера.

Спереди комбинезон застегивался на «молнию», и достаточно было двух секунд, чтобы извлечь подвешенный под мышкой парализующий бластер - плоский и легкий. В воротник вшили микрофон, так что любое слово, сказанное Крони или произнесенное в его присутствии, было слышно наверху. Телевизионный глаз передатчика помещался над левым верхним карманом комбинезона, а второй, страхующий, на поясе, который сам по себе был чудом изобретательности следопытов. В нем умещались медикаменты, включая достаточное количество дезинфицирующего пластыря, чтобы обклеить Кронн с ног до головы, неприкосновенный запас пищи, спрессованной в таблетки и достаточный, чтобы прокормить группу из десяти прожорливых мужчин в течение двух недель. Там же умещались гибкий кинжал и набор инструментов. В ухо Крони была, вставлена горошина динамика связи, а в карманах комбинезона лежали всяческие разности вроде очков, позволяющих видеть в полной темноте, и фонарей. Крони экипировали на славу. Он был польщен таким вниманием. Хорошо, если знаешь, что друзья слышат каждый твой вздох, каждое слово, а если будет плохо, ты можешь их позвать на помощь.

Ну, трубарь,- сказал Такаси,- пошли?

Он спускался с Крони на два яруса вниз, где устроили промежуточную базу. Такаси был в скафандре и шлем держал в руке, словно запасную голову.

Я вас поцелую,- сказала Наташа.

Наташа сначала поцеловала Крони. Она была с ним одного роста, и поцелуй попал в угол губ. Последними словами Крони, перед тем как он шагнул вниз, были:

Меня еще никто в жизни не целовал.

Возвращение трубаря

Госпожа Гера Спел, милостью бога Реда дочь директора Спела, горько плакала. Она плакала потому, что жизнь ее завершалась бессмысленно и мучительно.

Она лежала в постели, было зябко, и она никак не могла решиться скинуть с себя одеяло, сшитое из крысиных шкур. От одеяла дурно пахло, но когда она сказала об этом отцу, тот поморщился, как будто дочь упомянула о чем-то неприличном, и заметил:

Тебе мерещатся глупости. Это от болезни.

Господин директор Спел свыкся с неизбежной скорой смертью дочери. Ее мать тоже кашляла кровью и умерла от этого. Доктор тогда сказал, что медицина не знает средств против болезни, которая гнездится в груди и недоступна мазям и примочкам.

Гера никак не могла примириться со смертью, и в кошмарах, которые ей теперь снились каждую ночь, она видела, как карабкается по туннелям, потому что впереди должен быть свежий воздух и Город Наверху. Виноват был тот трубарь. Трубарь Крони. Она почему-то запомнила его имя, хотя никто не запоминает имен трубарей. Странный человек - этот Крони, и ей было жалко, что он умер в туннелях.

Надо было вставать и начинать новый день. Гера разрывалась между страхом, что наступающий день может оказаться последним, и страхом перед бесконечностью этого дня, который надо прожить.

Она иногда пыталась призвать себе на помощь образ рассудительного и язвительного Леменя, которого не заметила бы, если бы он был знатным, и не полюбила бы, если бы ему не грозила смерть. Но появление трубаря, который принес железный знак, поставило точку на существовании инженера Леменя. Лемень растворился в прошлом, и хотя Гера могла заставить себя вспомнить черты его лица или манеру говорить, вызвать в памяти Леменя целиком она была уже не в состоянии.

Гера поднялась. Ей было холодно, и голова кружилась так, что она еле успела сделать шаг к ледяной стене и опереться о нее. Она вынула из стенного шкафа - каменной ниши, обшитой ошметками пластика,- длинное платье. Выбрала светлое, чтобы не так бросалась в глаза ее собственная бледность.

В умывальне было тепло, и руке было приятно дотрагиваться до горячих труб. Раньше у Геры была служанка, старуха, которая когда-то ходила и за ее матерью.

Но служанка умерла как раз в те дни, когда разыгралась история с Леменем. А новой отец брать не стал: все равно его дочь скоро умрет. Гера, привыкшая соглашаться с неумолимой логикой отца, поняла его и не обижалась, хотя порой ей бывало трудно и хотелось, чтобы рядом кто-то был… Кто-то живой. Оставался брат. Брат любил ее. Но мог забыть о Гере и не появляться месяц, особенно теперь, когда обстановка была, по его словам, напряженной, и офицеры стражи часто оставались в казармах.

Послышался стук. Кто-то стучал в заднюю дверь, выходящую в переулок. Этой дверью пользовался только брат, но у него был свой ключ. Может, он потерял ключ? Гера хотела открыть дверь, но вдруг испугалась. Это могли быть бандиты. Хоть отец и говорил, что им не проникнуть в верхние уровни, страх не проходил.

Гера стояла в нерешительности. Она могла подойти к переговорной трубе и вызвать сюда отца или брата. Но какой глупой будет выглядеть она, если окажется, что там никого нет?

И потому Гера села в кресло и решила подождать, что будет дальше. Решение ничего не делать успокоило. Это было все-таки решение.

Стук прекратился. Гера ждала. Она вдруг поняла, что хочет, чтобы кто-нибудь пришел к ней. Хоть кто-нибудь, хоть бандит. Она уже три дня не видела ни одного человека. И испугавшись, что тот, за дверью, уйдет, вскочила с кресла и побежала открывать. Но не успела добежать.

Как только она переступила порог маленькой гостиной, портьеры, ведущие в переднюю, раскрылись, и в гостиную вошел человек. Он был ей знаком.

Здравствуйте, милостивая госпожа,- сказал человек.

Как вы сюда попали?

Через дверь,- сказал человек, и тогда Гера поняла, что это трубарь Крони.

Ты, трубарь? - спросила она, потому что перемена, происшедшая с ним, была настолько разительна, что разрушала порядок вещей, при котором трубарь всегда остается трубарем.

И дело было не только в том, что Крони были пострижен, богато одет и лицо его, в морщинах которого, как ни отмывай, должна оставаться впитавшаяся в кожу грязь и сажа, стало гладким и чистым. Крони был другим человеком и вел себя как другой человек.

Я - трубарь,- сказал Крони.- Ты позволишь мне сесть?

Садись,- сказала Гера.- Но ты ведь мертв.

Почему? - удивился Крони, усаживаясь в кресло, правда, не раньше, чем в кресло опустилась Гера.- Я жив.

Но Спел сказал…

Спел не верил, что я дойду. А я дошел и вернулся.

Чтобы помочь другим и тебе.

Правда была невероятна, и Гера защищалась от нее. Потом, не выдержав встречи с невероятным, она провалилась в тошнотворное облако обморока.

С того момента, как Крони, потеряв терпение, открыл дверь отмычкой и встретил Геру, он был поражен ее видом. И виной тому была не столько болезнь, которая успела многое сделать за прошедшие дни, а то, что образ Геры оторвался от самой девушки, воспоминание смешалось с улыбкой Наташи, и родился новый, скорее идеальный образ, которому Гера не соответствовала. Она оказалась и меньше ростом, и худее, и бледнее, чем должна была бы быть. Реальный облик Геры не привел к разочарованию, лишь вызвал жалость, желание успокоить.

Когда голова девушки упала, Крони бросился к Гере, опустился перед ней на колени, и рука его замерла в воздухе, потому что он не знал, что делать.

Крони,- защекотало в ухе, и трубарю понадобилась секунда, прежде чем он понял, что это голос Круминьша.- Не бойся, мы все слышим и видим! Я передаю микрофон Аните.

Крони, милый,- сказала Анита, вздохнула в микрофон, и Крони представил ее широкое доброе лицо, на котором кружками нарисованы карие зрачки.- Как только мы поднимем ее наверх, мы ее вылечим. Я ручаюсь.

Спасибо,- сказал Крони. Он был благодарен Аните не столько за слова, сколько за то, как они были сказаны.

А пока,- сказала Анита,- сделай следующее. Справа в твоем поясе есть карман. Вынь три красные пилюли, раствори их в воде.

Для того чтобы Гера выпила лекарство, ему пришлось приподнять ее голову. Гера стискивала зубы, и Крони уговаривал ее шепотом:

Пей, пожалуйста, пей. Это не горько. Это тебе поможет.

Гера балансировала на неустойчивой планочке, протянутой между забытьём и реальностью. Голос Крони, рука, поддерживающая ее затылок, и вкус напитка сливались в умиротворяющую картину, сродни доброму сну. И когда она открыла глаза, то совсем рядом увидела глаза Крони и не испугалась, потому что они были добрыми.

И они замерли оба. Как будто боялись спугнуть это мгновение.

Что это было? - спросила Гера.

Лекарство,- сказал Крони.

Гера чуть кивнула. Она молчала. Впервые за много дней ей стало тепло.

Наверху города нет,- сказал Крони.- Город разрушен.

Я знала. Об этом говорил учитель. И отец.

Но главное в этом. Все остальное - ложь.

Что - ложь?

Ложь то, что наверху такая же пещера, как и здесь, только обширней. На самом деле там нет пещеры. Там - поверхность.

Поверхность?

Ну как объяснить это тебе? Поверхность - это когда нет потолка.

Гера не стала спорить.

Город разрушен,- сказала она.- И если выйти туда, заболеешь смертельной болезнью.

Скорее заболеешь здесь,- возразил Крони.- Там лес, солнце, ветер, озера.

А кто же дал тебе одежду?

Чужие люди. Они прилетели сюда со своей земли, потому что думали, что здесь никто не живет.

Гера будто слушала увлекательную сказку. В ней говорилось о людях, что прилетели откуда-то. Наверно, на крыльях, как летучие мыши. Крони побывал в сказке и вернулся как сказочный герой, переродившийся в Огненной Бездне.

Людям наверху не нужен наш город,- сказал Крони.- У них есть свой. Они ищут знание и хотят узнать, что случилось с нами.

Им нас жалко?

Они готовы помочь нам выйти наружу, чтобы мы могли жить как подобает людям. Как мы жили когда-то.

Порой бывает трудно растолковывать очевидное. То, что у самого тебя не вызывает сомнений.

А что они возьмут взамен?

Ничего,- сказал Крони.

Почему они не пришли сами? - спросила Гера.

Потому что наши могут испугаться, если увидят чужих.

А они страшные?

Нет, они такие же, как мы. Там есть девушка, похожая на тебя.

И как ее зовут?

Ее зовут Наташа.

Наташа,- с трудом выговорила слово Гера.- Некрасивое имя.

Нет,- сказал Крони.- Очень красивое имя.

Это имя услышал Такаси, сидевший в темном туннеле верхнего яруса, у заваленного лифтового колодца. Он улыбнулся, потому что ему тоже нравилось это имя.

Ты не веришь в то, что наверху? - спросил Крони.

Я хотела бы верить. Может, ты и прав. Вот переговорная трубка. Вызови моего отца.

А ты уверена, что он согласится, чтобы люди вышли наверх?

И те, кто внизу? И шахтеры, и ткачи, и трубари?

Ну конечно же, им хуже, чем прочим.

А кто будет работать?

Мы все будем работать. Наверху.

Не знаю,- сказала Гера.- Наверное, отец не согласится.

И я так думаю. И он прикажет меня убить.

Я позову брата,- сказала Гера. Гера сказала в переговорную трубку:

Тайная стража? Господина Спела-младшего.

Она ждала, пока их соединят, чувствовала взгляд Крони и постаралась представить себе поверхность, на которой бушует большой ветер и раскачивается лес, схожий со сталактитами.

Прикрыв трубку ладонью, Гера спросила Крони:

Сказать ему, что у нас гость?

Не надо,- ответил Крони.- Люди Мокрицы могут подслушать.

У меня к тебе срочное дело. Ты должен немедленно прийти.

Гера, я сейчас ухожу на очень важное задание. Вернусь вечером, и поговорим, ладно? - Спел старался не ссориться с сестрой.

Брат,- сказала Гера,- когда я в последний раз просила, чтобы ты пришел? Вспомни.

Ну, когда накрыли твоего Леменя. А что, он ожил?

Спел, приходи немедленно. Немедленно.

Гера швырнула трубку и закрыла переговорную нишу.

Он сейчас придет,- сказала она. На щеках у нее появились красные пятна, и она кашлянула, будто поперхнулась.

Спел стукнул три раза, и Крони услышал, как лязгнул замок.

Гера пошла встретить брата.

Что с тобой? - Спел был очень зол.- Мне Мокрица голову оторвет. Он и так смотрит на меня крысой с тех пор, как мы украли трубаря.

Проходи,- сказала Гера.- Есть дела поважнее, чем твой Мокрица. Я хочу, чтобы ты встретил нашего общего знакомого.

Спел ее не слушал. Он продолжал говорить, входя в гостиную:

Пойми же, сейчас мы уходим. Мы нашли инженера Рази. Помнишь, того, что был с Леменем? Там есть наш человек…

И в этот момент Спел увидел Крони.

Ты! - сказала он. И рука потянулась к поясу.

Не сходи с ума,- сказала Гера.- Ты сам увел его отсюда. Чего же удивляешься? Это привидение.

Привидение,- Спел попытался улыбнуться.

Красавчик,- сказала с некоторым осуждением Анита, глядя в лицо Спела, занявшее весь экран телевизора.

Спел приблизился к Крони. На шаг. И остановился.

Ты где был? - спросил он зло, будто Крони его ослушался.

«Что произошло?» - старался понять Спел. Вдруг весь этот маскарад - дело рук Мокрицы, который решил погубить Спелов? Но одежда была чужой - видно, трубарь все-таки побывал наверху. Значит, наверху живут люди, и все, чему учили Спела раньше,- ложь. А что, если те люди - давние враги Города, приславшие Крони, чтобы отомстить за прошлое? В любом случае Крони был опасен. Раз так, лучше иметь его в друзьях. Если Крони пришел мстить, он будет сначала мстить Мокрице. Иначе бы зачем он доверился Гере? И, перебрав все эти варианты, Спел улыбнулся открытой мальчишеской улыбкой.

Рассказывай, трубарь,- сказал он.- Где был, что видел?

Я теперь не трубарь,- ответил Крони.- Не называй меня так.

В общем ему было все равно, как его называют. Но Спела надо было поставить на место. Он никогда не будет доверять Крони, но пойдет за ним, если почувствует силу. Об этом говорили еще вчера, на совещании в палатке.

Не сердись,- дружески улыбнулся Спел.

Тогда слушай,- сказал Крони.

Крони был краток. Ему помогают Те, Кто Наверху. Он выведет людей наверх, к солнцу, но нельзя гнать людей наверх, как перепуганное стадо. Нужно объяснить людям, нужно обезвредить Мокрицу и тех, кто хочет удержать людей в своей власти.

А тебе никто не поверит. Я тоже не верю,- сказал Спел.

Поверишь,- ответил Крони.- Где инженер Рази?

Мы его поймаем сегодня,- сказал Спел.

А старик? - спросил Крони.

Помер. Мокрица замучил.

Это был хороший старик,- сказал Крони.- Он имел убеждения. И не отрекся от них.

Мокрица тебя ищет. Он думал, что я украл опознавательный знак Леменя. Но я все свалил на тебя. Ты не в обиде?

Чего же обижаться? Если бы ты не заметил знака, мне бы от Мокрицы не уйти.

Спел подумал, что это справедливо и выгодно ему.

Ты мне обязан жизнью,- сказал он.- Я твой спаситель.

Ты обо мне тогда не думал. О себе думал и о сестре. Что вы знаете о Рази?

Ушел твой Рази и, видно, добрался до оружия. Нам одноглазый рассказал.

У Мокрицы везде есть люди.

Как зовут одноглазого?

Откуда мне знать?

Спел находился в странном положении, хотя сам этого не сознавал. Борьба с чтецами-бунтовщиками была, на его взгляд, справедлива. Жалости к бунтовщикам он не испытывал. Того же, кто руководил этой борьбой, он ненавидел. А рассказывал об этом Крони, который был врагом Порядка, а значит, и Спела.

Мокрица догадался, что ты успел передать инженеру Рази план города Предков. И инженер с его людьми спрятался там. Сегодня мы идем к ним.

Ты хочешь,- сказала Гера, становясь перед братом и глядя ему прямо в глаза,- и дальше быть на побегушках у Мокрицы, пока он не решит от тебя отделаться?

Не тронет он меня,- буркнул Спел.

Как пойдет облава? - спросил Крони.

С двух сторон. Один отряд спускается через служебные туннели. Второй идет от рудников. Над теплостанцией будет засада, в которую они попадут, когда будут бежать. Больше я ничего не знаю.

Уже кое-что,- сказал Крони.- И на том спасибо.

Я должен идти,- сказал Спел.- Вы же не хотите, чтобы Мокрица что-то почуял? И не советую тебе, Крони, идти вниз. Ты их не спасешь. А сам попадешь в ловушку.

Когда начало облавы?

Через три часа… теперь уже меньше.

Тогда жди. Я решу, что буду делать, и найду тебя.

Спел погладил сестру по плечу и сказал: «Не болей». Этот жест вызвал в Крони нечто вроде симпатии к стражнику.

Что ты решил? - спросила Гера, когда за Спелом хлопнула дверь.- Пойдешь вниз? Даже если я попрошу тебя остаться?

Да,- сказал Крони.

Я бы не хотела,- сказала Гера.

У нее была привычка смотреть людям в глаза, будто она могла читать, что в них написано.

Ты не хочешь, чтобы я уходил? - спросил Крони.

Не в тебе дело, Крони,- ответила она серьезно.- Ты - живой. А вокруг все мертвые. И Лемень был живой. Мертвые остаются, а живые умирают и не возвращаются. Когда тебя не было, я привыкла к тому, что и меня скоро не будет. Но ты вернулся и изменил мою жизнь. Мне не хочется умирать.

Я вернусь,- сказал Крони.

И они услышали шаги. Твердые, уверенные шаги, которые уже приближались к спальне.

Гера замерла, оцепенела. Прошептала: «Отец». Крони быстро отступил к двери, нырнул за портьеру и прижался к простенку со стороны прихожей.

У тебя кто-то был, Гера? - услышал он низкий уверенный в себе голос Директора.

Доброе утро, отец. Брат заходил ко мне.

Странно, что брат приходил к тебе сегодня.- сказал Спел.

Я его звала.

Отец, зачем ты пришел?

Какие бы ни были между нами размолвки в прошлом, ты моя дочь, и я твой отец. И надеюсь, что могу тебе доверять.

Я тебе тоже доверяла, но ты предал меня.

Я бы не спас Леменя, зато погубил бы себя. Мое положение опасно. Могут произойти перемены.

Я тоже так думаю,- сказала Гера.

Ты? Тебе что-нибудь сказал брат?

У меня предчувствие.

Больных людей иногда посещают оправданные предчувствия,- серьезно сказал господин Спел.- Это говорит о том, что они ближе к богу Реду, чем мы, здоровые.

Но мое предчувствие говорит о Городе Наверху.

Что? - Отец не понял.

Оно говорит о том, что пришло время уйти отсюда наверх.

У тебя начинается бред. Ты же знаешь, что наверху нельзя жить. Мои опасения куда более реальны. Сегодня ранним утром состоялся Совет Директоров. Его созвал Мекиль. Он сказал, что внизу возникла опасность для Города. Бунтовщики нашли склад с оружием, и он потребовал полной власти. Ты не удивлена?

Нет, я же знаю Мокрицу.

Я тоже знаю его,- сказал Спел.- И знаю, что его сказка о бунтовщиках рассчитана на то, чтобы испугать стариков, которых в Совете большинство, и изолировать людей энергичных и влиятельных - меня, Калгара и некоторых других. Если он добьется полной власти, мое будущее под угрозой.

Ты пришел для того, чтобы рассказать мне об этом?

И попросить твоей помощи. Есть еще одна вещь, до которой Мокрица хочет добраться. Ему не дают покоя наши фамильные драгоценности. Но он не знает о нише за твоей кроватью. Сегодня ночью, когда ты спала, я спрятал туда шкатулку. Я не хотел говорить об этом. Но потом подумал, что могут прийти ищейки Мокрицы и спросить, нет ли укромного места в твоих покоях. И ты, думая, что ниша пуста, покажешь ее.

Я бы им ничего не сказала. Там лежит прядь волос матери. И письмо от Леменя.

Да? Я не заметил.

Крони переступил с ноги на ногу и задел портьеру. И услышал рычание, словно дикий зверь бросился в его сторону. Крони отпрянул, прижался к стене.

Портьеры взметнулись, словно под порывом бури; низенький и очень толстый человек возник перед Крони.

Не стреляй!- Гера бросилась к трубарю, заслоняя его.

Ответом была пуля.

Но Крони спасла Гера. В тот момент, когда раздался выстрел, она ударила отца по руке, и пуля пришлась в потолок. Рухнула штукатурка. Белый туман окутал комнату.

Крони бросился на Директора.

На помощь! - крикнул Спел и закашлялся от пыли. Он бился, как огромный откормленный ребенок.

Ударь его! - закричала вдруг Гера высоким, чужим голосом.- Ударь его! Пусть замолчит! Он хочет, чтобы прибежал Мокрица.

Но Крони не мог заставить себя ударить жирный и скользкий шар, который почему-то был отцом этой девушки, и не мог понять, откуда в Гере яростная ненависть к господину Спелу.

Вдруг Спел сдался. Он мешком обвис на руках Крони.

Плохо мне,- простонал он.- Больно. Сердцу больно…

Не верь ему, Крони,- сказала Гера.

Крони подтащил Спела к дивану в гостиной, тот упал на диван, и его затылок глухо стукнулся о стену.

Дай воды,- простонал он.- Я умру… Я обязательно умру…

Он боялся смерти - самый богатый человек в крысиной норе.

Лежите спокойно,- сказал Крони и вдруг увидел, как Гера подобрала пистолет.- Не вздумай стрелять!

Он убил мою мать, он убил Леменя, он хотел убить тебя,- голос Геры был ровным и глухим.

Верни пистолет,- сказал Крони.

И Гера подчинилась. Она протянула пистолет на раскрытой ладони.

Спасибо, господин,- сказал Спел - Спасибо.

Может быть, появление Спела было удачей. Возможностью поговорить с одним из хозяев подземелья, когда тот напуган Мокрицей.

Крони сел в кресло и положил пистолет на колени.

Я не причиню вам вреда,- сказал он.- Но должен сказать, что я вам не доверяю.

И вдруг Спел усмехнулся. Поняв, что его не убьют, он ожил.

Неудивительно,- сказал Спел.- Ваше счастье, что я давно не стрелял. Что вы мне можете предложить?

Новости,- сказал Крони.

Это самое ценное, что есть в нашем мире. Я вас раньше не видел. Это странно. Вы любовник моей дочери?

Это не имеет отношения к делу.

Простите, имеет. От вашего отношения к моей дочери и к семье Спелов зависит многое. Например, судьба моих драго…

Спел замер посреди слова, ожидая реакции собеседника. Потом перевел взгляд на Геру. Гера отвернулась.

Я пришел сверху,- сказал Крони.- Вам достаточно поглядеть на меня внимательнее, чтобы убедиться в этом.

Глаза Спела, уютно устроившиеся на сизых подушках щек, совершили быстрое путешествие по Крони, и это путешествие внесло разброд в мысли господина Директора.

Но наверху жить нельзя!

Когда последний раз кто-нибудь поднимался наверх?

Разве это важно?

Да. С тех пор прошло много лет. И наверху можно жить.

Значит, Спел все-таки допускает, что Город Наверху есть.

Я раньше жил здесь. Иначе как я встретил Геру?

Это относится ко мне в полной мере,- возразил Крони.- Раньше я был трубарем.

Что же,- улыбнулся Спел.- Я был прав в отношении Геры. Но, должен вам сказать со всей искренностью, что и среди трубарей, наверное, встречаются приличные люди…

Речь Спела текла как ручеек по гладкому полу. Слова лились свободно, а мыслей за ними не было. Мозг был занят другим. Спел лихорадочно думал, какие выгоды извлечь из того, что узнал.

Наше будущее наверху,- перебил его Крони.- И надеюсь, что вы, господин Спел, готовы стать на мою сторону.

Разумеется,- согласился господин Спел.- Если жизнь наверху возможна и вы действительно тот, за кого себя выдаете, в будущем можно обсудить вопрос о постепенном переводе части населения в иные условия. Но это непросто. Вам приходилось встречаться с господином Мекилем?

Послушайте меня, господин Спел. Вы же сами отдали власть Мокрице, чтобы он защитил вас от бунтовщиков. А теперь- страшно.

Я осторожен. Это не раз мне помогало.

Вы надеетесь перехитрить вашего друга?

Как только его выдумка с заговором лопнет, он проиграл. Если вас прислал он, можете так ему и сказать.

Тогда я должен вас огорчить. Заговор существует.

У бунтовщиков нет оружия.

У них есть оружие. Сейчас мы с вами, господин Спел, расстанемся. Я пришел сюда, чтобы показать людям дорогу Наверх…

Вам никто не поверит.

Уже верит ваша дочь. Уже верите и вы сами. И внизу у меня есть друзья, которые мне поверят быстрее, чем вы. Потому что вам в это верить не хочется. А они верили в это и раньше.

Но я должен подумать,- сказал Спел.- Я не буду ничего предпринимать, пока не подумаю. Запомните мой личный номер: 888. Если вы скажете его в переговорную трубку, вас соединят со мной. Но учтите, что разговор может подслушивать Мокрица.

Спел поднялся и с некоторой опаской взглянул на пистолет на коленях у Крони.

Вы не вернете…- спросил он без особой уверенности.

Нет,- сказал Крони.

Я и не ждал. Ну что же, до свидания, трубарь,- Спел подмигнул Крони, показывая, что поддерживает его игру.

Спел прошел в спальню дочери, и там его шаги замерли. Крони встал, но Гера прижала палец к губам: «Слушай».

Послышалось подавленное сопение, шорох. Через минуту раздался щелчок, и Спел в той комнате вздохнул. Шаги возобновились. Они были мягкими и редкими, словно Спел сначала ступал на носок и каждый раз замирал, прежде чем перенести вес тела на пятку.

Он взял свою шкатулку,- шепнула Гера, приблизив губы к уху Крони.

Восстание в темноте

Крони стоял за углом переулка, ведущего к задней двери в дом Спелов. Улица была хорошо освещена - это был район знати. Мокрица оставил там охрану. Широкоплечий субъект с серым лицом, серыми волосами и синими губами лениво вышагивал по той стороне. Может, Мокрица его специально приставил к дому Спелов?

Как только субъект скрылся из глаз, появился разносчик, волоча на горбу бак с чистой водой. Кинув взгляд назад, чтобы убедиться, что никто за ним не следит, Крони пошел вслед за разносчиком, соизмеряя шаги с его шажками. Вода плескала через край и мокрыми пятнами темнела на камнях мостовой.

Вот и малый лифт верхних уровней. Этим лифтом пользовались для хозяйственных надобностей, он останавливался внизу, в складах магазина директора Калгара.

Кабина выплыла снизу и остановилась. Крони небрежно отодвинул решетку в сторону и вошел. Но не успел закрыть дверь.

Эй, постой! - крикнул кто-то достаточно громко, чтобы не было сомнений в том, что человек в лифте его услышит.

Крони отодвинулся к задней стене кабины.

Боялся, что не услышишь,- сказал, вбегая в лифт, стражник в поношенном мундире.- Тебе куда?

Стражник глядел на панель с кнопками. У него была манера человека, привыкшего командовать.

Вниз,- ответил Крони.- В магазин.

И мне туда же,- сказал стражник, будто своим признанием Крони обрадовал его. Он нажал на кнопку, лифт пополз вниз.

Ты где служишь? - спросил стражник, обернувшись. Он еще не подозревал дурного. Так спросил, для порядка.

У господина Калгара,- сказал Крони.

За решеткой следующего уровня белело чье-то лицо.

Подождет,- сказал стражник весело.- Люблю когда холуи ждут.

Но вдруг у его господина срочное дело?

У господина? - Эта мысль стражника позабавила.- Скоро у этих господ срочных дел не будет. Мы их…

И стражник жестом показал, что случится с господами. Глаза у него были без ресниц, белые и сумасшедшие.

«Даже рядовые стражники уже знают»,- отметил про себя Крони.

А кто же тогда будет?

Тебя не касается.- И тут у стражника мелькнуло подозрение. В лифте было темновато, его освещала слабая лампочка на потолке. Стражник вгляделся в лицо Крони.

Покажи знак,- сказал он, ткнув кривым пальцем в грудь Крони.

Зачем вам, господин стражник? - спросил Крони удивленно.- Я ничего плохого не делаю.

Рука стражника потянулась к поясу.

Стреляй! - тут же вмешался Круминьш.

За решеткой поблескивала каменная стена. Крони сунул руку за «молнию» куртки, выхватил бластер. Стражник сразу осел. Крони, не теряя ни секунды, нажал на кнопку, и лифт скрипнул, останавливаясь.

Он не умрет? - спросил Крони.

Нет, он временно парализован, не бойся. Очнется через полчаса.

Нежданная беда обернулась удачей.

Крони снял со стражника шапку. Труднее было снять куртку. Белая лампочка вызова в лифте мигала уже на трех разных уровнях. Куртка едва налезла на комбинезон.

Скорее,- торопил Крони Круминьш.

Сам знаю,- огрызнулся тот. Лифт поехал снова.

Крони стал перед решеткой и сурово взирал на желающих войти.

Потом! - повторял он громко.- Подождете. Лифт остановился в складе магазина. Крони резко отодвинул в сторону решетку и сказал одному из ожидающих:

Помоги его вытащить.

Люди испуганно раздались. Пожилой техник с готовностью вбежал в лифт и подхватил бесчувственного стражника. Тащить было тяжело, но больше помощников в толпе не нашлось, а Крони помогать технику не стал. Вокруг шептались.

Сюда,- показал Крони, и техник привалил стражника к стене, рядом с длинным рядом бочек.- А теперь,- Крони поднял руку и указал на открытую дверь лифта, в которую никто не смел войти,- сматывайтесь, чтобы я вас не видел.

И через секунду он остался один.

Рядом стояли пустые бочки. Крони заглянул в ближайшую. Бочка была черная, немытая внутри, и от нее воняло. Крони поднатужился - стражник был тяжел - и перекинул его в бочку. Потом оправил мундир и широкими шагами направился к ближайшему выходу. Местный стражник отдал ему честь, и Крони чуть ухмыльнулся, возвращая приветствие.

Отомкнув решетку служебного туннеля, Крони оказался в знакомом полутемном мире коридоров, кабелей и труб, правда, не на своем уровне, а на несколько ярусов выше.

Продолжение следует

Зал Совета директоров много лет не ремонтировали, священные фрески, которыми был расписан потолок, почти выцвели, пошли замысловатыми пятнами сырости, придававшими загадочность батальным сценам.

Господин директор Спел разглядывал потолок, словно стараясь угадать смысл в изображениях. Он не хотел показывать, что интересуется происходящим.

Господин директор Мекиль, начальник полиции, уже заканчивал свою разгромную речь, и до слуха Спела долетали лишь отрывки фраз: «…преступно нарушив Порядок, инженер Лемень… опорочив честное имя одного из самых уважаемых семейств, инженер Лемень…»

Мекиль, по прозвищу Мокрица, имел в виду семейство Спелов. Инженер Лемень вознамерился жениться на дочери Спела.

Шестнадцать директоров, сидевших в жестких деревянных креслах вокруг массивного, отполированного локтями стола, слушали внимательно, и каждый из них старался понять, какую угрозу для них таит гневная речь Мокрицы. Тощий, мрачный, похожий на летучую мышь, Первый директор Калгар задумчиво крутил пальцами колокольчик. Его не устраивало усиление позиции начальника полиции.

Калгар покосился на Спела. Тот разглядывал фрески на потолке. Он не посмел пойти против Мокрицы и теперь делает вид, что слова Мекиля его не касаются.

Мокрица кончил говорить. Директора зашевелились. Кто-то кашлянул. Калгар поднялся. Он был Первым директором, и ему проводить голосование.

– Господин Спел, – сказал Калгар. – Согласны ли вы, что нарушитель Порядка инженер Лемень заслуживает смерти в Огненной Бездне?

Спел наклонил голову.

– Господин генерал-директор?

Сверкающая нашивками туша колыхнулась.

– Без сомнения.

– Господин директор шахт?

Директор шахт долго жевал губами, изображая работу мысли. Калгар подумал, что Мокрица заплатил ему, но недостаточно.

– Полагаю, что поступки инженера Леменя выходят, так сказать, за рамки… А его идеи о существовании Города Наверху?

– Мы судим Леменя не за идеи, а за нарушение Порядка, – перебил его Мекиль.

– Да, – сказал директор шахт быстро. – Да, да.

– Господин директор коммуникаций?

У директора коммуникаций болит печень. Он морщится, прислушиваясь к боли, достает флакон с лекарством и машет свободной рукой – конечно, что там обсуждать…

– Тогда, – сказал он, – в согласии с традициями и Порядком мы должны сделать Всеобщее оповещение. Господин директор Спел!

Хранитель ключа от Переговорной, директор Спел, медленно поднялся.

Мокрица смотрел на директоров. Это был час его торжества.

У двери Спел обернулся. У черной портьеры, скрывающей вход в зал заседаний, среди чиновников, жрецов, лакеев и охраны стоял его сын в форме офицера тайной стражи. Спел-старший встретился с ним взглядом. Спел-младший незаметно кивнул.

Глава 1
ТЕМНЫЕ КОРИДОРЫ

Крони проснулся раньше обычного. За порогом шуршали шаги, скрипели голоса, слышались вздохи и тяжелый кашель – ночная смена шла с асбестовой фабрики. Обычно он просыпался, когда шаги затихали. Просыпался от тишины. Крони вспомнил, что будет сегодня. Он пойдет вниз.

Крони сбросил рваное одеяло и ступил босиком на пол. Лампада перед дешевой статуэткой бога Реда совсем погасла. Поджимая пальцы сухих мускулистых ног, чтобы не так обжигало холодом камня, Крони подошел к столу, нащупал банку с земляным маслом и подлил в лампаду. Стало светлее и как будто теплее. Прозрачные пауки кинулись прочь из круга света, попрятались по темным углам.

Крони поглядел в осколок зеркала, прислоненный к ногам статуэтки. Осколок редко удостаивался такой чести. Лицо не уместилось в нем, – Крони увидел лишь светлый глаз, клок рано поседевших жестких волос, тонкий нос, тень которого скрывала запавшую щеку и глубокую морщину, спускающуюся к углу бледных губ. Со вчерашнего дня на лице остались полосы сажи. Крони решил умыться.

Он собрался, взял сундучок с инструментами, завернул в тряпку и сунул в карман липкий холодный кусок вчерашней каши. Башмаки стояли у порога. Крони задул лампаду.

У ручейка, наполнявшего круглый бассейн, уже собрались женщины. Некоторые стирали, другие пришли за водой, но не торопились уйти.

– Иди отсюда, – зашумели они, когда увидели, что Крони раздевается у края бассейна. – Ты нам всю воду испортишь, вонючий трубарь.

Крони не стал с ними разговаривать. Он сел на край бассейна и опустил ноги в холодную мыльную воду.

– Сейчас мужа позову, – пригрозила Ратни, жена квартального стражника.

– Позови, – поддержали ее женщины. – Пускай моется в луже.

Крони достал из сундучка кусок мыла.

– Зачем тебе столько мыла? – спросила старуха, которая жила над Крони. – Оставь мне.

– Не бери, – сердилась Ратни. – У него мыло поганое.

– Такое же, как у всех, – сказал Крони.

– От него плохо пахнет, – сказала незнакомая девушка.

– Ты-то сама здесь не по праву! – крикнула старуха, которая надеялась, что Крони отломит ей мыла.

– Дура, – сказала Ратни. – Не знает, что мой племянник женился.

Женщины засмеялись и стали издеваться над старухой, потому что племянник Ратни женился очень выгодно и его жена пришла сверху, из семьи мастера.

Крони решил не окунаться. Он нагнулся и намылил шею и голову.

Какая-то из женщин, он не видел кто, чтобы выслужиться перед Ратни, подкралась сзади и вылила на него ушат с мыльной водой. Крони от неожиданности съежился, свалился в воду, и его штаны промокли. Женщины потешались над ним. Одна хотела сбросить в воду и его сундучок, но старуха села на него. Она еще надеялась, что Крони отдаст ей мыло.

Крони, чертыхаясь, вылез из воды и отошел в черную нишу, чтобы выжать штаны. В нише воняло испражнениями. Когда он вернулся к бассейну, старуха слезла с сундучка и, ничего не говоря, протянула корявую руку. Крони отдал ей кусок мыла, который не выпустил, когда упал в бассейн. Он подобрал сундучок и пошел, приглаживая мокрые волосы. Сзади женщины кричали старухе, чтобы она отдала им мыло.

– Тебе все равно подыхать скоро.

Старуха отругивалась.

В другой день Крони взбесился бы от такой неудачи, но сегодня было иначе. Он дождался грузового лифта и поклонился стражнику. Стражник отвернулся. Здороваться с трубарем он не хотел. Но знал его уже лет шесть и не обижал. Лифт пошел вниз.

Крони ехал раньше, чем обычно, и потому в лифте оказались не те, с кем он ездил всегда. Крони вдруг подумал, что в своей жизни он встречал очень немного людей. Одних и тех же. С кем работает, с кем ездит и кое-кого из соседей. Некоторых еще не видел, о некоторых только слышал. А еще есть люди, которых трудно считать людьми, потому что они подобны наводнению или обвалу. Это сборщик или те, кто приходит с месячным обыском. Или человек от ростовщика. Крони знал, что почти все на уровне живут так же. Только у старухи меньше знакомых, а у господина Ратни больше.

1

Выйдя из лифта, Крони с минуту стоял в нерешительности. То ли идти домой, спрятать вещи, то ли отметиться у мастера - ведь пропал без вести трубарь, могут искать. А потом понял - все равно придется говорить, что заблудился или напали крысы. Потащат в участок, будут допрашивать, еще изобьют. Так лучше, чтобы ничего с собой не было. И домой опасно заходить. Надо прямо идти на Чтение. Там он отдаст все инженеру, расскажет и вместе решат. Всегда важно знать, куда пойти, кому довериться. Раньше, пока он не бывал на Чтении, трубарь жил совсем один. Как многие.

Крони шел по еле освещенным улицам к дому, в котором проходило Чтение. Он очень устал, и запахи улицы, тяжелые, надоевшие запахи человеческого жилья и помоев, хлорированной воды, подгоревшей каши и грибов, звуки женской перебранки, вой детишек - обычная жизнь, о которой он так мечтал, блуждая по темным коридорам, казалась скучной и жалкой. Даже странно, что он стремился к ней недавно. И голода не было. Только тупая боль в животе.

Каменные ступени вели вверх между сложенных из мелких обломков стенок, и за этой щелью скрывался темный туннель - переулок. Крони остановился. Никого сзади нет. Он переложил сундучок в левую руку.

Крони три раза стукнул в дверь. Подождал и стукнул еще два раза.

Худая девочка со спутанными волосами открыла дверь на два пальца и спросила:

Чего надо?

Я к лифтовому мастеру Кгеду, - сказал Крони. - Зубы лечить.

Ты сегодня поздно, дяденька, - сказала девчонка. - Чего мне принес?

Ничего нету, - сказал Крони. - Даже кашу отдал.

Кому отдал кашу?

Привидению. Оно тебе привет передавало.

Девчонка тоненько взвизгнула. Крони отстранил ее и прошел в низкий, узкий коридор. Через пять шагов справа дверь. Крони толкнул ее.

Чтение было в самом разгаре.

Инженер Рази увидел Крони, но не прервал своей речи. Остальные оборачивались. Крони тихонько сел рядом с парнишкой из рудничной школы, который всегда сторонился трубаря, потому что был чистенький.

Нам твердят... - продолжал между тем Рази, и Крони постарался не отвлекаться, прислушаться к его словам, хотя знал, что его новости куда важнее слов самого инженера Рази. Это было приятно сознавать, но Крони не спешил. Куда спешить, когда ты среди своих и сундучок лежит на коленях.

Нас уверяют, - словно издалека донесся голос инженера, - что такой Порядок установлен издавна. Нас уверяют, что не кто иной, как бог Ред и другие боги, велели одним людям жить в вечной полутьме, в грязи, в страхе потерять кусок каши, умирать от болезней и смотреть, как умирают их дети. Да и много ли детей в наших черных катакомбах? С каждым годом их становится все меньше...

В комнате было человек пятнадцать. Крони всех их знал или видел раньше. Лампа под черным колпаком висела прямо над узкой головой Рази, и оттого его одутловатое лицо казалось резким, рубленым, решительным.

Когда Крони в первый раз говорил с Рази, он старался не смотреть на него. Ему страшно было подумать о том, что настоящий инженер, который живет на верхнем ярусе и одевается так чисто, может сидеть рядом с трубарем. Инженер был врагом Порядка, и каждый из пятнадцати, собравшихся здесь, мог пойти в участок, сказать об этом и получить новую комнату или даже подняться на ярус. Но этого не случалось, и Крони знал, что будет первым, кто бросится защищать своего инженера. Потому что в городе, может, сто, может, и больше инженеров, но Рази один.

Вообще-то лицо у Рази доброе. Только маленькое. Крони никогда еще не видел такого маленького инженера. Инженеры хорошо едят, и у них не бывает нарывов. Они не кашляют и не слепнут. Поэтому инженеры всегда выше ростом и крепче, чем трубари, ткачи или рудокопы. Но инженер Рази был тщедушным, как ткач. У него была прозрачная кожа, и под ней видны вены. Он рано облысел, и оттого не поймешь, сколько ему лет, старый он или молодой. Говорил он всегда тихо и медленно, будто каждое слово сначала повторял про себя. Но иногда он заводился, и голос его становился громким и четким - голосом другого человека, большого и сильного, руки казались длиннее, и пальцы подчеркивали слова, ставили точки в конце фраз или взметались восклицательными знаками.

Детей слишком много, - сказал шахтер, похожий на кусок угля, такой же крепкий и бесформенный, - только мрут они.

Но инженер не слышал его.

Нам твердят, что люди созданы для жизни в темноте. Так зачем им глаза?

Чтобы видеть, - ответил кто-то из темноты. - Не будет глаз, как мы вас увидим?

А в темноте наши глаза не видят, - сказал инженер. - Крысы обходятся без глаз. Мокрицы обходятся без глаз.

Привидения тоже, - сказал Крони.

Ну, привидения здесь ни при чем, Крони. Это выдумка, чтобы люди не совали свой нос в пустые коридоры.

Привидения есть, - сказал Крони. - Я кормил одного.

Все рассмеялись. Даже инженер Рази улыбнулся. Девчонка сунула растрепанную голову в дверь и спросила сердито:

Хотите, чтобы на улице услыхали?

Чем кормил? - спросил шахтер.

Чем? Кашей, конечно, - сказал Крони.

Кашей! - захлебывался молоденький ученик рудничной школы.

А Крони подумал, что коридоры, в которых он провел день, лежат совсем рядом. Любой может туда попасть. Нетрудно. Правда, неизвестно, останешься ли в живых. Но попасть можно. Просто никто не интересуется.

Успокойтесь, - сказал Рази. - Я продолжаю. Почему у некоторых людей кожа темнее, у других светлее, зачем у одних темные глаза, а у других - светлые? Почему у меня были светлые волосы, а у Крони волосы темные? Кому нужны в темноте эти цвета и оттенки? Вы говорите, что бог дал глаза людям, чтобы они видели, а они в темноте видеть не умеют. Значит, бог придумал и электрические лампы, и масляные светильники? И сразу дал людям?

Огонь пришел из Бездны, - сказал парикмахер Беги, который был очень образованным, умел читать, учился в школе и должен был стать чиновником, но почему-то не стал.

А до этого? - спросил инженер. - До этого люди бродили по коридорам и тыкались носами друг в друга? Нет, люди раньше жили в другом месте. Давно, так давно, что все забыли об этом. Мы живем в домах, вырубленных в скалах, ходим по улицам, переделанным из пещер. Но что было раньше? До того, как появился город? Где жили люди раньше?

Крони уже слышал об этом. За годы скитаний по служебным туннелям он сам додумался до многого из того, о чем говорил инженер. Он знал, что город раньше был обширнее, чем сейчас. Что людей в нем было больше и больше всяких вещей.

Посмотрите, как плохо работают системы снабжения в нашем городе. Трубарь скажет вам, что все время приходится заменять трубы и кабели. Что с каждым днем все труднее находить замену, и мы все время посылаем специальные отряды в заброшенные уровни, чтобы отыскать там оборудование и вещи, забытые когда-то давно. А что это значит? Во-первых, город когда-то был больше, чем сейчас. Во-вторых, вещи, которых нам не хватает и которые мы не можем делать, например кабели или изоляцию для них, были изготовлены или не в городе, или секрет их изготовления потерян и забыт.

Правильно, - сказал шахтер. - Мы в прошлом месяце вышли в сектор, о котором никто не знал. Сразу инженер агентов вызвал и нас выгнали. Мы еще удивлялись, откуда за шахтой улица.

Я утверждаю, что люди раньше жили в другом месте. Много лет назад они пришли сюда и построили город. Их было больше, чем сейчас, и жили они лучше. Но человек не может всегда жить в таком месте, как наш город. Люди постепенно вымирают. Люди обязаны вернуться к себе домой. Куда?

В Город Наверху, - сказал Крони.

Да. И я верю, что раньше был Город Наверху. Там, где светло, где не узкие и темные коридоры, а обширные пространства, где от земли до потолка тысячи локтей...

Ой, - сказала в восторге девчонка, которая подслушивала.

Я привел сегодня к нам ученого человека, уважаемого Рал-Родди, который знает больше, чем все чистые, вместе взятые. Он вычислил время, когда мы попали сюда, и знает, где и какой был наш город раньше.

Этого старика Крони раньше не замечал. Он сидел в темноте, за спиной Рази, слушал, сгорбившись на стуле, и лицо его было таким серым, что сливалось со стеной.

Рази сел, и старик вышел вперед, наклонился над столом так, чтобы упереть в стол широкие кисти. Глаза старика были спрятаны глубоко под бровями и казались темными ямами.

Я давно не говорил с людьми, - сказал старик.

Все, кто был в комнате, затаили дух. К инженеру Рази уже привыкли, он был почти свой. С инженером можно было не соглашаться и даже спорить.

А в старике было что-то окончательное. То, что он скажет, окажется правдой. И в нее надо будет поверить, хочешь ты или нет.

Люди нашли меня, и я благодарен судьбе за то, что перед смертью могу еще раз сказать правду.

Слова старика были тяжелыми, их можно было держать в руках и ощущать вес.

Человек был рожден там.

Старик оторвал одну руку от стола и показал ею вверх, и все глазами проследили за движением руки.

Вам лгут, что мир создан богом Редом и был такой всегда. Мир был другой. Если подняться до последних уровней и пробить землю, то можно выйти к колыбели человечества. Мы обитаем, как крысы, в подполье мира. Настоящий мир в тысячу раз больше нашего. Чтобы добраться до его потолка, надо подниматься целый день по лестнице. В том, верхнем мире никогда не бывает темно. Раскаленный огонь находится на потолке. Но это не тяжелый огонь. Он бесплотен и ярок, и оттого там всегда потолок светится золотом.

Старик опустил руку, закашлялся. Все молчали.

Но почему этот мир, громадный и прекрасный, был оставлен людьми? Потому что люди оказались недостойны его. Они ссорились, воевали друг с другом. Они убивали детей и женщин, они грабили слабых. И слабые убегали от власти сильных. И тогда сильные поняли, что им нужно загнать людей в клетки, откуда нет выхода. И слабые будут послушны. Сильные ушли вниз, под землю, и увели за собой всех. И живут внизу, и забыли о том, что есть другой мир, и есть свет, и деревья, и реки, золотые от верхнего света. Так я сказал. Я знаю.

Старик медленно опустился на стул и как будто растворился в тени. Только его дыхание, глубокое, как дыхание машины, заполняло комнату.

А что такое деревья? - тихо спросил юный школяр.

Это громадные сухие лишайники, - сказал старик. - Они вырастают на много локтей в вышину и закрывают от яркого света людей, если им пришла пора отдохнуть.

Это не совсем лишайники, - сказал тихо Крони, у которого в чемодане лежала картина. - Они как столб и расширяются кверху.

Молчи, - оборвал Крони инженер. - Ты опять фантазируешь.

Он не захотел, чтобы старик обиделся.

Я не фантазирую, - сказал Крони. - И потолок там не золотой. Он голубого цвета с белыми пятнами.

Крони сегодня в ударе, - сказал веселый Трукоз, писарь с ткацкой фабрики. - Он не трубарь, а сказочник.

Старик ничего не сказал. Он привык, что ему не верят. А Крони не спешил показывать картину. Он покажет ее только инженеру. Только ему, а потом уже они решат, что делать. Есть дела общие, которые касаются всех. Есть дела свои, которыми опасно делиться с другими. Люди с трудом верят в новое. Крони верил легко, и все считали его фантазером. Даже Рази.

Поднялся очень худой, сухорукий человек с желтыми глазами, кипящий подавляемой яростью. Он латал миски и чашки в мастерской на тринадцатом ярусе.

Мы тратим понапрасну время! - крикнул он. - Всегда тратим время, болтаем, болтаем, скоро старые будем. Дайте мне бомбу, и я взорву всю эту тюрьму.

Подожди, - пытался остановить его Рази.

Я уже второй год жду. И Мроки ждет. И второй бородач ждет. А чего ждем? Новых сказок о верхнем городе? Да мне плевать на золотой потолок. Ты мне дай оружие, и я перестреляю всех чистых.

Тебя раньше перестреляют, - сказал писарь.

Успокойтесь, - уговаривал инженер Рази. - Вы думаете, что не было раньше горячих голов, которые хватали камень или палку?

Были, - прогудел из темноты старик. - Я тоже был одним из них. Только давно, очень давно. Мы шли по лифтовым шахтам, а они бросали вниз гранаты с газом. А потом кинули зачинщиков в Огненную Бездну. Они опускали их туда на стальных тросах медленно, чтобы подольше слышать их крики...

У нас нет оружия, - сказал Рази. - Мы не уверены в том, что за нами пойдут. Многие ли поддержат нас даже на бедных уровнях?

Нет, - сказал Крони. - В нашем квартале мало кто пойдет.

Можно послать верных людей, и они доберутся до директоров.

И их убить, - настаивал Сухорукий.

Мы должны учить людей, объяснять им, что так дальше жить нельзя. Мы должны собирать оружие... - твердил Рази.

Оружие достать можно, - сказал Крони.

Фантазер Крони, - засмеялся писарь.

Терпение Крони лопнуло. Он выхватил из кармана пистолет.

Я знаю, где оружие, я знаю, где ящики с патронами! Вы привыкли к тому, что трубарь необразованный, трубарь дурак, от трубаря можно ждать только сказок! Так слушайте мои сказки...

И он вдруг увидел себя со стороны. Оборванный, грязный человек машет пистолетом в полутемной комнате. Люди отшатнулись от него, растерялись, может, не поняли даже, что у него в руке, но испугались крика и жестов.

И я знаю... - сказал он тихо.

Инженер Рази уже был рядом. Он протянул руку и сказал:

Дай сюда. Это не игрушка.

Пусть скажет, где оружие, - сказал Сухорукий. - Это армейский пистолет. Я знаю.

Рази думал. Потом поднял руку.

Погодите, - сказал он. - Надо поговорить. Я не хочу сказать, что не доверяю вам. Но оружие - это очень важно. А вдруг среди нас окажется человек слабый и Власть узнает об этом. Склад оружия может изменить все. Судьбу всего города. Я прошу разрешения уйти в заднюю комнату. Вместе с трубарем. Пусть он расскажет мне одному.

Рази взял Крони за локоть тонкими несильными пальцами и повел за перегородку. Он включил лампочку. Инженер сел на ящик и показал Крони на второй.

Ты был сегодня внизу? - спросил он.

Да. Я не хотел говорить раньше, но так получилось.

Поздно жалеть, - сказал Рази.

За перегородку зашел старик.

Мне можно, - сказал он. - Считается, что меня давно нет в живых. А я могу пригодиться.

Конечно, - сказал инженер. - Говори, Крони. Только коротко.

Может, подождем, пока все разойдутся?

Нет. Люди будут ждать, что мы им скажем.

Крони положил на стол сундучок. Открыл его. Сверху лежала картинка. Он выложил ее на стол.

Там был голубой потолок, - сказал Крони.

Старик наклонился над картиной так, что седые космы почти касались высоких домов и зеленых деревьев.

Это может быть условность, - сказал старик. - Художнику казалось, что голубой лучше сочетается с белыми домами. Условность.

Это разве нарисовано? - спросил инженер. - Мне кажется, что это скопировано в действительности каким-то механическим способом.

Это Город Наверху, - сказал старик. - В нем люди жили раньше.

Старик гладил картину дрожащей ладонью, а Крони захотелось остановить его, потому что ладонь была грязной, почти черной, и картина могла испачкаться.

Ты нашел библиотеку? - спросил инженер Рази.

Я нашел библиотеку, но там очень жарко. Книги рассыпаются. Но одну я принес...

Он достал книгу.

Вот все, что я смог оттуда принести.

Рази быстро листал страницы.

Это старая книга, - сказал старик. - Настоящая старая книга. Ее печатали наверху...

Очень интересно, - сказал Рази. - Здесь есть планы секторов. Надо смотреть. Рассказывай дальше.

Я был в городе Предков и в заброшенных секторах. Привидение показало мне путь туда, где не было раньше людей.

Опять привидение, - отмахнулся Рази.

Ладно, - сказал Крони. - Я знаю, что привидений нет, но я его кашей кормил. Оружие лежит недалеко от библиотеки.

Крони попытался объяснить, но объяснения получились бестолковыми. Рази слушал минуты две, потом сказал:

Сложно. И крысы, и мертвец, и Огненная Бездна...

Там были сектора. Я слышал, - сказал старик. - Часть города провалилась в Бездну...

За перегородкой послышался грохот, словно свалили целый ряд стульев.

А-а-а! - крикнул кто-то коротко.

Крик оборвался, и вместо него возник шум борьбы, ругательства и голос:

Ни с места. Будем стрелять!

Кто-то тут же вломился за перегородку и спросил отрывисто:

Здесь? Кто здесь?

Рази уже тянул Крони за руку вглубь, опрокидывая ящики. Сзади был топот и треск.

Рази, падая вперед, протащил Крони в какую-то щель, сундучок застревал, и казалось, что кто-то его держит. Они бежали по узким каменным ходам, свалились по темной скользкой лестнице, отсчитывая ребрами и локтями ступеньки, и оказались в переулке, за углом большого дома, обитого ржавыми железными листами.

Беги домой, - прошептал Рази. - Завтра в это же время у лавки Мосили.

Стой, - сказал Крони, - Я...

До завтра. Беги, - инженер мелькнул под тусклым фонарем и пропал между домами.

Крони остался стоять. Он понимал, что нужно бежать дальше отсюда, что здесь опасно, что в любую секунду преследователи могут найти тот ход, которым они убежали из дома. Но беда в том, что Крони не знал, куда бежать. Он не успел сказать Рази, что опоздал вернуться со смены, что его уже ищут, что он не может идти домой, потому что дома уже, наверно, побывал квартальный.

Судьба в течение считанных минут переворачивала жизнь Крони вверх ногами, выкручивала наизнанку. Он пережил окончательное одиночество, когда боролся с крысиной стаей, он познал общение с привидением, в существование которого не верит ни один разумный человек, он вернулся к людям и ощутил свою значимость среди других и тут же вновь оказался один, совершенно один. Нужно отыскать убежище. До завтра. А завтра инженер Рази что-нибудь придумает.

На улице тихо. Горожане угомонились, заснули дети, и перестали ругаться хозяйки. Скоро погасят верхние лампы, и тогда лишь воры и стражники будут бродить по переулкам, и простому человеку лучше не высовывать носа наружу.

Крони подхватил сундучок и вышел на улицу. Фонари, которые всегда казались такими тусклыми, светили ослепительно. Он старался идти не спеша, как усталый трубарь, возвращающийся с обхода. Хотя сам не мог бы сказать, устал или нет. Он был по ту сторону усталости.

Стой, - сказали ему в спину.

Сказали негромко, с уверенностью, что он не убежит. И Крони смог преодолеть стремление к рывку, родившееся в ногах, желание прыгнуть в сторону и бежать по узким переулкам, спрятаться в темном углу.

Крони стоял и молил бога, чтобы это оказались грабители. Он знал, что грабители не нападают на трубарей. Что взять в сундучке у трубаря? И грабители не говорят «стой» так уверенно, словно никто не посмеет им сопротивляться.

Крони не хотел выпускать из рук сундучок. Он поднял его.

Сундук на землю.

Крони подчинился. Он стоял в неудобной позе, отставив ноги от стены и упираясь в нее ладонями. И он видел, как к сундучку протянулась рука. На рукаве были нашивки стражника.

Крони был прав. Воры не нападают на трубарей.

Его привели в участок. Квартальный Ратни, толстая свинья с худой маленькой головкой, при виде его покачал укоризненно головой, потому что всегда изображал из себя строгого, ворчливого, но справедливого отца всего квартала.

Ай-ай, - сказал он, - трубарь Крони. А ты что делал в такой плохой компании? Нет, не зря моя жена еще сегодня утром просила тебя наказать. Наказал бы я тебя и спас от тяжкого преступления.

Куда его? - спросил стражник.

Пускай пока посидит в камере, - сказал Ратни. - Потом за ним придут...

Полицейский толкнул Крони в спину, и тот рухнул на каменный пол камеры, полной стонов, вздохов, приглушенных голосов. Кто-то знакомый Крони, но никак не угадать кто, кричал:

Это ошибка! Выпустите меня немедленно! Я буду жаловаться!

Решетка взвизгнула, возвращаясь на место. Шаги стражников угасли за ярким четырехугольником двери в переднюю дежурку.

Кто здесь? - спросил Крони, стоя на коленях.

А ты кто?

Это ты, Сухорукий? - прошептал Крони. - Это я, трубарь.

Правильно, здесь никто друг друга не знает. Странно, что вас не научили этому раньше.

Говорил старик. Крони узнал его. Значит, и старик попался. Старик был прав. Если кто-нибудь попадается, учил инженер Рази, помните, что вы оказались здесь случайно, что не знаете ни о каком Чтении. Это в ваших интересах. Чистосердечное раскаяние всегда усугубляет вину. Признайтесь, что вы вор, и вас продержат неделю и вышвырнут наружу - кому охота кормить вора? Признайтесь, что вы были на Чтении, и вы окажетесь в нижнем руднике, где человек выдерживает месяц. А может, вас и не доведут до рудника.

Я никого не знаю, - сказал Крони.

Правильно. Они наверняка подсадили сюда свою птичку. Мы ее не видим, а она слушает, - сказал старик. - Спокойной ночи, молодые люди. До утра никого не вызовут. Сейчас они сами пойдут отдыхать. Не забывайте, что стражник тоже человек. У него жена и дети, и он спешит домой. Премия, которую он получит за поимку кучки бездельников, которая планировала ограбление служебного туннеля, ничтожна. Ее не хватит и на неделю безбедной жизни.

Никто не ответил старику, но Крони понял то, что поняли и остальные. Они собрались, чтобы ограбить служебный туннель.

И я ничего не знаю, - раздался голос. Крони узнал школяра. - Я шел к знакомой девушке и потерял дорогу. Я спросил, как идти, в первом же доме, и тут ворвались стражники. Меня ждут дома. Мой папа начальник шахты. Тут все могут подтвердить, что я только что пришел.

Он ко мне шел, - отозвалась растрепанная девчонка, что открывала дверь. - Он меня любит.

Молчи, - сказал сонно старик. - Ты мне мешаешь спать.

Крони решил, что и ему следует поспать. Укладываясь, он сказал негромко, зная, что все его слышат:

А я трубарь. Я шел по улице, а меня вдруг остановили. Даже не знаю, почему остановили. Облава, что ли, была?

И я не знаю, - сказал старик. - Никто не знает.

Ярким светом брызнул в лицо открывшийся проем двери, и черный силуэт стражника появился на пороге.

Кто здесь трубарь? - спросил стражник.

Крони не ответил. Он уже начал задремывать, пригрелся у кого-то под боком.

Трубарь Крони, выходи.

Фонарь начал шарить по лицам.

Эй, квартальный, - позвал стражник. - Покажи нам своего трубаря. Что-то он стесняется выйти.

Ратни хмыкнул, и его толстая туша заслонила дверь.

Тогда Крони поднялся и сказал:

Я трубарь. Заснул я. Простите, господин квартальный.

Он не простой трубарь, - сказал Ратни. - Я давно обратил на него пристальное внимание. Если вы заглянете в число черных отметок, которыми я отмечаю его имя в регистре, вы познаете всю глубину моих подозрений.

Крони подумал, что, пока он дремал в камере, квартальный высыпал в регистр весь свой запас черных отметок.

Ясно, квартальный, - сказал стражник. Он отступил в сторону, чтобы Крони мог пройти, и оказалось, что он высок, одного роста с трубарем, правда, поуже в плечах, зато у него была хорошо отмытая голубая кожа и длинное, узкое лицо с маленьким мягким ртом. Иногда дети чистых идут в стражу, чтобы сохранять Порядок.

Ну вот, трубарь, ты и попался, - сказал стражник совсем весело и показал белые, хорошие зубы.

Не понимаю я, - сказал Крони, - шел по улице, домой шел.

Придется нам, трубарь, прогуляться, - сказал стражник. - Вместе с сундучком. А в сундучке у тебя такое, что даже квартальный никогда не видал. Чудеса, да и только.

Если вы о сундучке, то все это я нашел в туннеле. На меня напали крысы.

Поторапливайся, - обрезал стражник.

Идти было недалеко. Почти напротив квартального участка в скале была замаскирована стальная дверь. Трубарь знал о ней и даже как-то выходил к шахте специального лифта, когда там была поломка. Но обычно простых трубарей туда не пускали. У тайной стражи были свои ремонтники. Спел открыл лифт ключом, висевшим у него на шее. Этим лифтом пользовались, если надо быстро перебросить стражу с уровня на уровень.

Спел не глядя нажал на третью сверху кнопку.

Хоть не по своей воле, но побываю там, подумал Крони, и, будто угадав его мысли, Спел сказал:

Так бы никогда тебе наверх не попасть, трубарь вонючий. Благодари тайную стражу.

Крони сказал:

Благодарю нижайше.

За что получил по шее.

Лифт несся вверх быстро, почти не скрипел, и дверь в нем отворилась тоже без скрипа, столь привычного, если часто ездишь на лифте.

У выхода уже ждал еще один стражник. В чистой форме и блестящих башмаках. Он поклонился господину Спелу. Тот заломил за спину руку Крони, и они быстро, почти бегом поспешили вдоль пустынной улицы, устланной квадратными плитками - белыми и голубыми. Улица была подметена, двери домов темнели на фоне покрашенных в светлую краску гладких фасадов, далеко выступающих из скалы. Потолок улицы тоже был высок, вдвое выше, чем внизу, и покрашен голубым.

Крони провели в третий дом от лифта, в котором было много света, даже больше, чем в квартальном участке, и лампы были прикрыты матовыми колпаками. Правда, один или два колпака были разбиты и склеены - глаз трубаря всегда наметан, когда дело касается поломок.

Крони ввели в белое пустое помещение и велели ждать. Господин Спел ушел за белую дверь, а когда вернулся - улыбнулся широко и почти дружески.

Давай, - сказал он, - иди, трубарь. Будет тебе мытье.

Крони понял его неправильно. Сжался, думал, будут бить. Но следующая комната была жаркой, влажной, с длинной низкой скамьей. В другом конце - трубы с расширениями на конце, нависшие под потолком. Крони нерешительно оглянулся на Спела. Тот был злой, но веселый.

Раздевайся, - сказал Спел. - Мыться будешь. Что я тебе сказал? Думал, будем бить? Не надейся. Ты сам не понимаешь, какая ты большая птица. Ну, раздевайся, сколько говорить надо?

И Спел влепил Крони в ухо. Это был понятный разговор стражника с трубарем. Без злобы влепил, но больно.

Крони потряс головой и стал послушно раздеваться.

Все снимай, - сказал Спел. - Ты когда-нибудь душ видел?

Вот трубочист немытый. Сколько в тебе насекомых!

Не такой я уж грязный, ваша милость, - сказал Крони.

Я бы сам вымылся, - сказал Спел. - У вас побываешь, неделю чешешься.

Когда Крони разделся, Спел концом палки осторожно подтолкнул его к трубам.

Смотреть страшно, какие бывают грязные люди, - сказал Спел весело. - И как вас только Бездна не заберет?

Крони было неудобно стоять голым перед стражником. Спел палкой загнал Крони в кабину, включил воду, и она хлынула сверху острыми тонкими струями, как из проржавевшей трубы. Спел отступил и задернул пластиковую шторку.

Если горячо, - сказал он, - поверни правый кран налево.

Хорошо, - сказал Крони. Вода сбивала, срывала с тела слой грязи и пыли. - А мыла нету?

Он обнаглел, - сказал Спел. - Он думает, что его пригласили на Совет директоров.

Кусок мыла шлепнулся в стенку и скользнул на пол. Крони подобрал его. Горячая вода смывала усталость. Крони открыл рот и напился - вода была чистая, сладковатая. Куда лучше, чем в бассейне.

Выключаю воду, - сказал Спел. - Твое барахло принесли.

А куда его носили?

Его через паровую камеру пропустили. Считай, что в чистое переоденешься.

Спел выключил воду, хорошо, Крони успел смыть мыло. Спел кинул ему свернутое в рулон полотенце. Женщине на целое платье.

Куртка, штаны, башмаки Крони - все лежало здесь, пахнущее паром, жалкое, неприглядное в этой светлой комнате.

А ты ничего, здоровый, - сказал Спел. - Тебе бы в тайной страже служить, а не бунтовать.

А я не бунтую, господин, - сказал покорно Крони.

Он одевался не спеша. Вещи были как чужие.

Смотри-ка, напялил свои тряпки, - сказал Спел с искренним удивлением, - и нет человека. Трубарь, и все тут.

Тебя в эти тряпки одень, тоже станешь трубарем, - сказал Крони.

Бить не буду, - засмеялся Спел, увидев, что рука Крони поднялась к голове, защищая ее от неминуемого удара. - Интересный ты человек. Знаешь, что будут бить, а говоришь.

Я всегда так, - сказал Крони. - Меня фантазером зовут.

Кто зовет? - невинно спросил Спел.

А... - и Крони замолчал.

Ну и молчи, - сказал Спел. - Мы и без тебя все знаем. На Чтении тебя так зовут. Потому что ты особо опасный преступник. Ты хочешь всех нас взорвать. И других подбиваешь.

Я? Вы ошибаетесь, господин стражник!

Ты, крыса. Иди!

Спел втолкнул Крони в приемную и остановил перед большой, высокой двустворчатой дверью.

Можно? - спросил он, заглядывая туда.

За обширным, с комнату Крони, столом сидел маленький, но очень широкий человек. Главной чертой его лица был выпуклый, нависающий лоб, который, казалось, выдавил наружу глаза, и они, голубые и очень светлые, совсем без ресниц, были приклеены снаружи. От черного мундира, простого, как тога жреца, до редких волос, расчесанных посередине, человек олицетворял Порядок.

А вот и мы, - сказал он ласково. - Трубарь Крони. Рад. Очень рад. А меня зовут Мекилем, а прозвище у меня Мокрица. Непохоже, правда? Казалось бы, обидное прозвище, а непохоже.

Непохоже, - согласился Крони.

А ты, я вижу, наивен и оттого нагл, - сказал Мекиль. - Ты знаешь, кто я такой?

Господин Мекиль по прозвищу Мокрица, - сказал Крони.

Спел ткнул ему в шею кулаком.

Они меня всегда бьют, - сказал Крони. - Что скажу, сразу бьют.

Господин стражник Спел.

А зачем ты на него жалуешься? Тебе разве никогда не говорили, что господин Мокрица не знает жалости?

Я с вами не встречался раньше, господин Мекиль, - сказал Крони.

Ты сообразителен. Если бы назвал меня сейчас Мокрицей, я бы приказал Спелу вышибить из тебя дух.

Так точно, господин Мокрица. - Какой-то черт тянул Крони за язык. Ведь все могло обойтись, если бы не это слово.

Спел колотил его палкой и рукой одновременно.

Будто взбесился. Крони скорчился, закрыл голову.

Хватит, - сказал Мекиль. - Иди к столу.

Крони с трудом выпрямился, в глазах круги.

Не надо было тебе, Спел, так стараться. Я верю, что ты хороший мальчик и далеко пойдешь. А этот Крони мне нравится.

Мне тоже, господин Мекиль, - сказал Спел. - Его учить надо.

Ой, как ты прав, как ты прав! Он ведь по незнанию попался в лапы агитаторов, врагов, нечестивцев, которые не верят во всемогущего бога Реда и которым он носит оружие.

Какое оружие? - удивился Крони.

Которое ты нашел сегодня утром и забыл сообщить мастеру. Подвел ты его. Он, наивный, полагал, что делает хорошо, скрыв от нас, что ты не вернулся со смены. Сам послал трубарей тебя искать, а нам не сообщил. И его пришлось наказать. Очень плохо. Он сидит в темнице, а его дети голодают.

Мокрица был искренне расстроен. Ну прямо до слез.

Отпустите его, - сказал Крони.

Каждый, кто имеет секрет - виноват. Каждый, кто не проявляет послушания - виноват. Откуда это?

Из книги Закона, - сказал Крони.

Значит, мастер виноват. И мы с тобой ничего не можем поделать. Ясно?

Крони молчал. Как тут мастеру поможешь?

А теперь расскажи нам, дорогой, кто послал тебя искать библиотеку и что ты там нашел?

Но я же совершенно случайно, - начал Крони.

Погоди. И еще меня интересует, какого цвета небо в Городе Наверху. Я очень любопытен, мой мальчик.

Значит, на Чтении был человек Мекиля. Или кто-то сознался. Но об инженере Рази они пока не спрашивают. Может, его и не поймали.

Я был в подземелье, - сказал Крони. Что скрывать? Об этом он говорил при всех. - Я заблудился, и на меня напала стая крыс.

Ай-ай, как страшно, - сказал Мокрица. - Стая крыс. Что-то раньше они не нападали, да еще стаей.

А на меня напали, - сказал Крони. - Я бежал от них и заблудился. Я блуждал целый день и выбрался наружу только вечером. И вот когда я шел домой...

И не отметился на службе? Прямо домой пошел? Никогда не поверю, что хороший трубарь пойдет домой и не отметится на работе. Продолжай, мой мальчик.

Значит, я заблудился под землей, - сказал Крони. - И выбрался только к вечеру. И когда я шел...

Хватит, - сказал Мокрица устало. - Какой ты все-таки скучный человек. Без всякого воображения. Я бы на твоем месте придумал замечательную историю, которую нам пришлось бы распутывать долго.

Он перегнулся через стол и нажал кнопку на сером пульте.

Получилась короткая пауза. Крони огляделся. Раньше его внимание было полностью занято

Мокрицей. Теперь можно было рассмотреть логово Мокрицы.

Кабинет был почти пуст. Стены были гладкие, светло-коричневые, но трубарь заметил в углах потеки. Видно, где-то и здесь труба была не в порядке. Стена за столом была затянута шторой, и Крони решил, что там еще одна дверь.

Мокрица подошел к задней стене и резким движением поднял штору. Крони ошибся. Там была не дверь. Там было большое окно, за которым пещера с низким потолком. В пещере горел открытый огонь. К железному стулу был привязан Сухорукий. То, что осталось от Сухорукого. Окровавленный обрубок открывал беззвучно рот и рвался со стула. Огонь горел под стулом, и Крони начало мутить. Ему показалось, что он чувствует запах паленого мяса, хотя стекло было толстым.

Мокрица отпустил штору, и она мягко упала обратно. Но Крони не мог оторвать от нее взгляда.

Там камера пыток, - сказал Мокрица. - Там будешь и ты. А пока мне хочется поговорить с тобой мирно.

Вторая дверь оказалась совсем не там, где Крони ожидал ее увидеть. Мокрица нажал на кнопку, и часть стены отодвинулась.

Не бойся, - сказал Мокрица. - Идем. А ты, Спел... впрочем, иди и ты, а то этот трубарь может на меня напасть. Ему от этого никакой пользы, а мне обидно.

Следующая комната была невелика, но так же ярко освещена. Посреди нее низкий стол, на нем - сундучок Крони, отдельно - вещи, найденные в нем, наконец, то, что было у трубаря в карманах.

Крони даже удивился такому богатству. Он о многом просто забыл.

Мокрица ткнул пальцем в картину.

Откуда это? - спросил он. - И что это такое?

Случайно нашел, когда от крыс убегал.

Опять ложь, опять обман. Ну, а что здесь нарисовано?

Это Город Наверху, - сказал Крони.

Что это значит?

Раньше люди жили наверху, - сказал Крони. - Где светло и где потолок во много раз выше, чем здесь. Там растут деревья. Вот эти штуки называются деревья.

А потом? - Мекиль вроде бы заинтересовался.

А потом чистые, такие, как ваша милость, заставили людей уйти внутрь, сюда, чтобы заставлять их работать. Если много пустого места, каждый может уйти куда захочет.

И ты веришь, что так и было? - спросил Мекиль, склонив голову набок и разглядывая Крони, будто его увидел впервые.

Верю, - сказал Крони. - Вот картина.

Это - выдумка художника, - сказал Мокрица. - Только выдумка. Нет Города Наверху. И не было. Теперь расскажи мне, трубарь, об этом.

Мокрица поддел пальцем обойму от пистолета. Запасную обойму, которая осталась в кармане у Крони.

Ума не приложу, - сказал Крони. - Никогда не видел, ваша милость.

Мекиль рассуждал вслух, будто ни Крони, ни Спела не было рядом.

Обойма от армейского пистолета. От старой модели. Трубарь дурак, но не последний. Я верю, что там было оружие. Почему там не быть оружию? Когда эвакуировали сектора, была спешка, кое-что и позабыли. Но даже дурак-трубарь сначала берет пистолет, а потом уж запасную обойму. Он может забыть о запасной обойме и взять пистолет, но не может забыть о пистолете и взять к нему запасную обойму. А куда он дел пистолет?

Вопрос не был обращен прямо к Крони, и потому он не ответил.

Мокрица дотронулся до его руки мягкой, скользкой холодной ладонью:

Ты плохо слышишь? Где пистолет?

Мокрица поглядел Крони в глаза, и тот на всякий случай зажмурился. Мокрица засмеялся.

Крони открыл глаза. Его никто не бил. Мокрица задумался. И тут Крони удивился. Стражник Спел протянул за спиной Мекиля руку и снял что-то со стола. Снял и спрятал. Что это могло быть?

Стражник ударил Крони палкой по плечу, и удар был слабым. Нарочно слабым, будто Спел и не хотел бить трубаря.

Не жалей, - сказал Мокрица.

И тогда Крони понял, что утащил со стола полицейский. Это был опознавательный знак того человека, что умер в подземелье.

Спел сказал Крони:

Ну держись, грязная скотина!

Замахнулся, но удар опять несильный.

Крони на всякий случай взвыл.

Не убей, - сказал Мокрица. - Что-то тут еще должно было лежать. Вот забыл. - Мокрица разглядывал куски проводов, коробочки, барахло, набранное Крони в подземелье, картину, связку ключей...

Крони почувствовал, как напрягся, замер Спел.

Крони Мокрице не поверил. Опознавательные знаки должны тут же передаваться в квартал. Если у тебя чужой знак, значит, ты убил того человека. Или нашел труп. Мокрица о знаке забыть не мог. Но ведь забыл!

Итак, - сказал Мокрица, - если ты обещаешь вести себя хорошо, мы не будем тебя сегодня мучить. Все устали. Пора спать. Правда?

Правда, - сказал с облегчением Крони.

Ой, ты, оказывается, шутник, - удивился Мокрица. - Ты и в самом деле думаешь, что мы отпустим тебя отдыхать, не спросив, кто тебя затянул на Чтение, кто послал искать оружие. - Честное слово, я не искал оружия.

Я заблудился.

Я верю, что ты не искал оружия. Тем хуже - нам придется узнать, что ты искал. И кстати, когда будешь рассказывать, не забудь вспомнить, кому отдал пистолет. Или там было два пистолета? Пойми меня правильно: я отвечаю за спокойствие и безопасность нашего вечного города. И не могу допустить, чтобы пистолетами владели люди, которые могут иметь вредные замыслы. Отведи его, Спел. Там, у старшего, есть список вопросов, ну, как обычно. Только не до смерти. На твою ответственность. По - том он пойдет вниз, покажет, где оружие. Это очень важно. Да, совсем забыл, - догнал их голос у двери. - Ты не подскажешь мне, Спел, чего не хватает из предметов, изъятых у государственного преступника трубаря Крони?

Не знаю, Мекиль, - сказал Спел беззаботно. - Я же не чистил его карманов.

Ну конечно, конечно, прости меня, мальчик.

Для того чтобы попасть в камеру пыток, им пришлось пройти длинным коридором. Крони старался ни о чем не думать и не вызывать в воображении комнату и тело Сухорукого.

Спел шел совсем близко.

Не оборачивайся, - заговорил стражник быстро. - Делай, как я тебе скажу, но ни слова Мокрице. Меня погубишь и себя не спасешь. Как войдешь в комнату, падай на колени, кричи, что все расскажешь!

Но я не расскажу.

От тебя и не потребуется. Это уж моя забота. Только разыграй ужас. Он будет следить за тобой. Да и испугаться тебе нетрудно.

Нетрудно, - согласился Крони. - А куда ты дел...

Заткнись.

Охранник распахнул низкую дверь, и из камеры сладко пахнуло горелым.

Спел ткнул Крони в спину чем-то острым.

Крони ввалился в камеру. Сухорукого не было. Вместо стекла между камерой и кабинетом Мокрицы было темное глубокое зеркало.

Крони и не надо было разыгрывать ужас.

Палачи надвигались с двух сторон, и длинные мокрые веревки волочились за ними по пятнистому полу.

Не надо! - закричал Крони.

Палачи приближались не спеша, куда им спешить?

Крони рухнул на колени. Все равно не держали ноги.

Я все скажу, - бормотал он, хотя ему казалось, что кричал. - Я все скажу!

Стало темно, он полетел куда-то в пропасть, к Огненной Бездне, и темнота кружилась, словно огоньки внутри привидения, и Крони пытался ухватиться за что-то, и сквозь толщу камня он услышал чей-то знакомый голос:

Безнадежно. Он глубоко ушел.

Глубоко, думал Крони, я глубоко улетел.

Да, я буду мягким, как паутина, хотел подтвердить Крони, но наступила полная тьма.

Мне нужно к нему, - сказал далекий гулкий голос.

Он все еще отключенный, - ответил другой. - Я только что проверял. Господин директор Мекиль очень беспокоится.

Знаю, я по поручению его милости. Ты меня знаешь.

Как же не знать.

Оба голоса знакомы. А кто такой господин директор Мекиль? А, ведь это Мокрица. Конечно, это смешная мокрица... Скрежет. Наверно, открывается решетка в служебный туннель. И он вспомнил, что он - трубарь. Как его зовут - неважно. Он трубарь.

Ты слышишь меня, Крони?

Правильно, подумал он. Меня зовут Крони. Именно так. Трубарь Крони. Очень жалко трубаря Крони. Почему? Он попался. Его убьют.

Крони! Это я, Спел.

Что-то прохладное дотронулось до носа Крони и взорвалось едким и отвратительным запахом.

Его хотят задушить!

Он рванулся куда-то, но его держали.

Спокойно, - сказал Спел. - Потерпи. Сейчас ты придешь в себя.

Крони открыл глаза. Спел убрал влажную тряпку. Крони закашлялся.

Что случи... - попытался спросить он, но закашлялся.

Молчи, - прошептал Спел. И тут же вслух: - Бредишь, голубчик. Ну мы тебя быстро в норму приведем.

Крони молчал. Память вернулась к нему.

Спел наклонился к самому уху:

У Мокрицы сюда идет слуховая труба.

Спел вынул из верхнего кармана опознавательный знак. Что-то вертелось в голове, что-то связывающее стражника и того мертвеца. Но что?

Ты где это нашел? - прошептал Спел. - Ты убил его?

Крони отрицательно покачал головой, и в голову словно вонзились тупые иголки.

Он был мертвый?

Господин, - позвал из-за двери стражник, - он очнулся? Его милость велели сразу сообщить.

Не очнулся, - сказал Спел и ладонью закрыл Крони глаза. - Плох совсем. Бредит.

Жидкий народ, - сказал с чувством стражник из-за двери.

Я пошел, - прошептал Спел. - Не открывай глаза. Никто не должен знать, что ты пришел в себя. Как Мекиль уйдет, я вернусь.

Крони было трудно лежать, закрыв глаза, потому что в голове мерно крутилось тяжелое колесо, затягивая в пропасть... Он заснул незаметно и так крепко, что Спелу пришлось долго пинать и расталкивать его.

Хватит, - огрызнулся Крони, поднимаясь. - Все вы драться мастера.

А ты разве человек? Тебя только и колотить. Знаем мы, как вас, клопов, на Чтение заманивают. «Ах, все люди равны, и трубарь не виноват, что он трубарь. Это директора виноваты». А вам лестно. И на ваших вонючих спинах кое-кто из инженеров хочет наверх забраться. Так что особенно не надейся. Был ты трубарем вонючим, им и останешься.

Плевал я на твои слова, - сказал Крони. - Кому я верю, во что верю, кому спину подставляю - мое дело.

Говорить ты умеешь, - засмеялся Спел. - Научили. Вставай.

Крони поднялся на ноги. Ноги были вялыми.

Хуже не будет.

А с чего я тебе верить должен?

Ты уже на Мокрицу насмотрелся. Он тебя живым не отпустит.

А ты отпустишь?

Не знаю еще.

Так я здесь останусь.

Ну и оставайся. Я пошел.

А я Мокрице скажу, что ты знак взял и ко мне ходил.

Крони не успел мигнуть, как Спел завернул ему руку за спину, так что трубарю пришлось согнуться вдвое, и толкнул к двери.

Ты думаешь, буду с тобой церемониться? В любой момент могут войти. Мне будет плохо. Тебе - наверняка конец.

Я сам пойду, - сказал Крони. - Ладно, отпусти.

Нет, номер не выйдет. Ты мне не веришь - я тебе и подавно. Если кто встретится - я тебя веду на допрос.

У двери валялся мертвый охранник. Он был задушен - лицо синее, голова свернута набок.

Это ты? - спросил Крони. Смерть была такой жуткой, что начинала кружиться голова.

Нет, - сказал Спел. - Это ты его задушил. Ты задушил и удрал. И теперь, что бы ты ни говорил Мокрице, никто тебе не поверит. Не я же его задушил. Зачем мне?

А потом ты меня так же, как этого, да?

Все может быть. А ну, шевелись!

Они оказались на большой улице. Навстречу шел уборщик. Уборщик отвернулся, опустил голову, чтобы не увидеть лишнего. Спел затолкнул Крони в узкий проход между двумя домами, довел до двери. За ней была лестница в скале. Такая узкая, что двоим не разминуться. Она вертелась спирально. Один оборот, второй...

Спел закрыл дверь на засов, отпустил Крони.

Считай, что ты спасся, - сказал Спел. - Здесь тебя искать не должны.

Я у тебя дома? - спросил Крони.

Нет. Ко мне он может заглянуть.

Может, - согласился Крони. - Он знает, что ты взял опознавательный знак.

Ты уверен?

Я - дурак, - сказал Спел. - Как увидел имя - не удержался.

Спел зажег свет. Комната была невелика, но такой Крони еще не приходилось видеть. Он не подозревал, что так может быть. Стены комнаты были обтянуты материей с узорами. Если ее разрезать на платья, то хватило бы всему кварталу. Толстая материя с торчащим ворсом устилала пол.

Присаживайся, - сказал Спел.

Крони не решался. Сиденья были тоже покрыты материей.

Спел ушел. Было очень тихо, портьера, за которой скрылся молодой офицер, чуть покачивалась. Потом оттуда донеслись приглушенные голоса.

Если когда-нибудь выберусь и расскажу об этом, подумал Крони, никто не поверит. А кому расскажешь? Наверно, только инженер в таких домах бывал.

Портьера отодвинулась, и в комнату вошла высокая девушка.

Девушка была красива, и не с кем было ее сравнить. Такой он раньше не видел. Женщины внизу не бывают молодыми и красивыми. Грань, отделяющая детство, голенастое, крикливое, вечно голодное, от старости, узловатых рук, обтянутых дряблой кожей, пронзительных голосов, корявых, изъеденных стиркой или работой пальцев, шрамов от жестоких побоев мужа - эта грань внизу незаметна.

Девчонки росли, потом неожиданно переезжали в соседнюю конуру, а если повезет, в конуру уровнем выше, и становились старыми женщинами. Они были всегда немыты, оборваны, потому что жили в темноте, а мыла человеку положено один кусок в сорок дней.

Крони мельком видел дочерей и жен торговцев и мастеров. Но, может, не повезло, может, не приглядывался. Не было среди них такой, кого Крони захотел бы увидеть еще раз. Он знал, конечно, что пройдет еще год, может, три, квартальный или мастер скажут: пора тебе взять женщину, трубарь. Но трубарю не просто найти женщину, потому что трубарь беден и грязен.

На вошедшей девушке было длинное платье, ниже колен - внизу платья короткие - так меньше материи уйдет. У нее были длинные волосы - внизу все коротко стриглись - длинные волосы не промоешь и не выгонишь из них насекомых. На руке у девушки был блестящий золотой браслет. И если он был и в самом деле золотой, то столько золота зараз Крони видеть не приходилось - внизу девчонки таскали маленькие медные украшения, которые ловкачи делали из старых гильз или меди, украденной на руднике. Девушка была в сандалиях белого цвета - женщины внизу ходили босиком, и ноги их опухали от сырости и ревматизма. Башмаки были роскошью, и их давали лишь мужчинам, которым надо много ходить. Конечно, у госпожи Ратни есть сандалии, но она их надевает, лишь когда идет в гости, наверх, к новым родственникам или к соседнему квартальному.

Крони выпрямился и стоял в оцепенении. Удивительно, но сначала он увидел одежду, а лишь потом лицо. Это было лучезарное лицо, необыкновенное, доброе и прекрасное. Крони знал, что, будь это Дева Бездны, лицезреть которую - значит встретиться со смертью, он согласен на смерть - только посмотреть сначала.

Голос у девушки был глубокий и спокойный. Она, наверно, вообще не умела визжать. И где ей визжать? У квартального бассейна? Девушка была печальна и не сразу заметила трубаря, она смотрела сквозь него, глаза ее блестели, полные слез.

Я так и знала, - сказала она словно сама себе, - я так и знала, что он умер. Это странно, что я живу и ты живешь...

Гера, - громко сказал Спел, - это тот трубарь, который был с Леменем.

Да? - Девушка словно проснулась. - Как тебе удалось?

Я ему велел каяться и незаметно вколол снотворное. Получилось, будто он упал в обморок при виде орудий пыток. Даже Мокрица поверил.

Поверил? Мокрица никому не верит.

Я все ловко сделал.

И что он еще тебе рассказал? - Девушка не смотрела на трубаря.

Сама спроси, Гера.

Гера уселась во второе кресло. Крони остался стоять.

Расскажи о Лемене. О том, у кого ты взял знак.

И тогда Крони вспомнил.

Вы - Гера Спел? - спросил он.

Только сейчас догадался, темнота, - ухмыльнулся Спел.

Гера закашлялась, вынула из широкого рукава белый платок, приложила к губам.

Значит, он говорил тебе о моей сестре? - спросил Спел.

Говорил.

Если говорил, был еще жив, - сказал Спел. - Ты слышишь, сестра?

Он потом умер, - сказал Крони. - Он умирал, и я принес ему воды. Он мне рассказывал. Потом умер.

Когда это было?

Вчера. Конечно, вчера.

Гера поднялась с кресла и подошла совсем близко к трубарю. От нее приятно пахло. Наверно, мылом. И глаза у нее были синие, а на платке, который она все еще держала у рта, - красные пятна.

Глубоко, внизу.

В заброшенных секторах?

Рядом с Огненной Бездной. У города Предков.

Ты там был? - удивился Спел. - Врешь.

А ваш Мокрица мне поверил.

Он был жив вчера? - спросила Гера, словно не могла поверить.

Он умирал, - сказал трубарь. - Я напоил его водой.

Что он тебе сказал?

Он говорил обо мне? - спросила Гера.

Говорил.

Почему он умер? - спросил Спел. - Ты его убил?

Я никого не убивал.

Врет, - сказал Спел своей сестре. - Он только что убил стражника.

Неправда, - сказал Крони. - Стражника убил Спел. Задушил. Я никого не убивал.

Он сомневается в правдивости слов благородного офицера стражи, - сказал Спел, глядя в потолок. - Мне придется вернуть его в камеру пыток.

Погоди, брат, - сказала Гера. - А почему он умер?

Он был худой и больной. Вы не были в нижних ярусах. Там нельзя прожить и одного дня.

А ты знаешь, когда он ушел отсюда? - спросила Гера.

Больше трех десятков дней назад.

А чего же вы его не выручили?

Директора решили, что он должен умереть, потому что нарушил закон, - сказал Спел, кривя маленький красивый рот.

Он был инженером, - сказала Гера. - Его бы не тронули, если бы не Мокрица. Мокрица боялся Леменя. Тебе этого не понять.

Не понять, ваша милость? - удивился Крони. - А меня здесь считают чуть ли не за главного заговорщика.

Не хвались, трубарь, - сказал Спел. - Ты - скот.

Мы - скоты, - разозлился Крони, - потому что нас держат взаперти. Мы грязные, вонючие, вшивые, с нами разговаривать не хочется, мы не видели книг, и, если бы нас пустить в вашу прекрасную комнату, госпожа, мы сорвали бы со стен всю эту материю и разорвали ее на платья нашим женщинам, которых мы бьем и с которыми обращаемся, как со зверями. Но виноваты в этом ваши отцы и ваши деды. Это они отняли у нас Город Наверху, где светло, где текут большие реки и можно мыться каждый день. Там мы ничем бы не отличались от вас.

Чепуха, - сказала прекрасная Гера Спел. - Мы родились от разных предков. Ваши предки были как черви, копались в грязи. Мы не можем стать одинаковыми.

Постой-ка, - произнес вдруг Спел, выпрыгивая из кресла. - Погоди, как, ты сказал, зовут твоего инженера, который вбил тебе в голову эти мысли?

Инженер... Зачем тебе знать, стражник? Ты его не поймал. И не поймаешь.

Рази, - подсказала Гера. - Конечно, это чудак Рази. - Ты помнишь его? Он приходил с Леменем. Ты знаком с Рази, трубарь?

Крони не ответил.

Вот кому он отдал пистолет! - воскликнул Спел. - Мокрица дорого бы дал за эту весть.

Забудь о своем Мокрице, - прервала его Гера. - Ты как маятник часов. Ты всегда был такой. Ты бежал к отцу выпрашивать сладости за то, что подсмотрел у нас с покойной сестрой, а потом бежал к нам и говорил, что отец обо всем знает.

Не обвиняй меня в детских грехах, сестра, - улыбнулся Спел. - Ты хочешь, чтобы я рассказал трубарю о твоих? Он и так слишком ученый. Когда все трубари станут такими, нам с тобой придется вместо них чистить нужники. Твоим ручкам это вредно.

Когда меня мучил Мокрица, когда отец забыл обо мне, ты мне помог? Ты меня спас? Ты трепетал за свою драгоценную шкуру.

А кто вытащил Леменя и помог ему убежать?

Помог, потому что Лемень тоже кое-что знал о тебе.

И этого трубаря я спас. И привел сюда, - маленький рот Спела дергался как от боли.

Ваша милость, - вмешался в спор Крони. - Если случится, как мы хотим, то не будет грязных и уродливых людей.

Ах, перестань, - отмахнулась Гера. - Всегда кто-то остается наверху. И если вы гнилые снаружи, то мы - внутри. Вот и вся разница.

Спел молчал, ему было невесело. Он был зол и не мог оторвать взгляда от красных пятен на платке сестры.

Да, мы гнилые, - повторил Крони упрямо. - Но как только мы найдем путь наверх, все изменится. Я вам точно говорю.

Какой еще путь наверх?

Гера снова закашлялась, и мужчины ждали, пока припадок пройдет, не знали, как помочь, и когда Спел все-таки сделал движение к ней, девушка вытянула перед собой руку, останавливая его.

Туда, где всегда светло. Где потолок высоко и растут деревья, - сказал наконец Крони.

Где он наслышался такой чепухи? - спросила Гера тихо, садясь и скручивая платок.

У него есть картинка, - сказал Спел. - Какая-то фантазия. Когда он искал оружие, он...

Я не искал оружие, - сказал Крони, - я искал библиотеку, я искал книги о Городе Наверху. Я верю в Город Наверху. И я слышал ученого человека, старого, который знает об этом городе. Его держали в темнице...

Сумасшедший Рал-Родди, - сказал Спел сестре, и она кивнула, будто никакого другого имени не ожидала услышать. - Он давно умер.

Нет, он жив.

Еще очко в пользу Мокрицы, - сказал Спел. - Если я приду к нему с такими вестями, он меня простит. И за Леменя, и за украденный знак.

Мокрица никогда никого не прощает. Ты знаешь, - сказала сестра. - Продолжай, трубарь.

Крони стало грустно. Он вдруг понял, что Гера не знает его имени: он для нее - безликий трубарь. Таким и останется.

Что говорить? - сказал Крони. - Есть картина, она осталась у Мокрицы. Есть город. И если даже меня убьют и инженера Рази убьют, как вашего Леменя, госпожа, все равно будут другие люди. Главное - успеть выйти туда, пока мы не перемерли здесь. Вам, госпожа, тоже плохо под землей.

Что ты сказал? - вздрогнула Гера, словно Крони задел ее грязной рукой.

Я трубарь, госпожа, и чувствую влажность воздуха и знаю, сколько воды и откуда в каждой комнате, хоть завяжите мне глаза. Если сорвать эти красивые ткани и поднять ковер с пола, там мокрые пятна и плесень. Вы кашляете, госпожа, как кашляют женщины внизу. Вы сделаны из такой же плоти, что и они. Хоть вы очень красивая, красивее всех женщин в городе, если вы не уйдете наверх, то умрете.

И к лучшему, - сказала Гера и улыбнулась, глядя прямо в глаза трубарю, как будто увидела его впервые. - Как тебя зовут, трубарь? - спросила она.

Крони, - сказал он. - Мой отец тоже был трубарь.

Мы его поймали на улице, - сказал Спел. - И у него было много опасных вещей. Даже обойма от пистолета.

Мокрица мог подсадить его на Чтение. Особенно если он следил за Рази и знал о его дружбе с Леменем. А через Леменя он хотел добраться до нас.

Не думаю, - сказал Спел, похлопывая себя по бедру, по кобуре. - Я не позавидовал бы агенту Мокрицы у тебя в доме.

Крони молчал. Слова девушки были обидны. Если бы его обвинил в предательстве Спел, он бы не обиделся - мужчина должен быть подозрительным. Без этого не проживешь. Но девушка не должна так обижать его.

Не слушай ее, Крони, - засмеялся вдруг Спел. - Мы все немножко рехнулись. Она не знает, каким ты был грязным, когда я отправил тебя под душ. Никакой агент не мог так измазаться. Трубари наживают эту грязь годами.

И хоть ничего лестного в словах Спела не было, Крони не удержался от улыбки и сказал:

Теперь я чище и могу пойти в агенты.

А теперь тебя Мокрица не возьмет. Ты слишком много знаешь. Если ты покажешь ему, где оружие, тебя убьют рядом с оружием. А если не покажешь, оружие найдут без тебя, а тебя задушат здесь.

Крони, - сказала Гера без злобы. - Ты недавно узнал много такого, о чем твои соседи и другие трубари не знают. И не узнают никогда, потому что нельзя давать знания всем. От знаний получается беспокойство, а от беспокойства - вражда и неутоленность. Так говорят ученые люди. Ты узнал много, и голова твоя не готова для этого. Ты вообразил себя всезнающим. Инженер Рази, которому бы следовало знать больше, не остановил тебя, а, наоборот, подогревал твое беспокойство, в чем его великое преступление перед Порядком. Пойми, что есть знание для всех, есть знание для инженера, а есть знание для чистых. Есть еще и высшее знание - знание для директоров. На этом держится Порядок.

Вы, госпожа, обвиняли меня в том, что я говорю не своими словами. Вы говорили мне, что я повторяю слова инженера Рази. А вы повторяете слова своего учителя.

Конечно, Крони, - согласилась девушка. - Мы все повторяем чужие слова. Но мои учителя знали больше, чем Рази.

Почему? - спросил Крони. - Рази говорил, что есть Город Наверху. И Город Наверху есть. Старик говорил, что благородные загнали людей под землю, чтобы легче управлять ими. И это, наверно, правда. У инженера своя правда, у вашего учителя своя правда. Мы с инженером...

Крони заметил, как переглянулись брат с сестрой.

Мы с инженером, - повторил он упрямо, - не верим в то, что этот Порядок - правильный и хороший, потому что он сделан только для вас.

Спел сказал, подождав, пока выговорится трубарь:

Мы тут сидим, а Крони уже ищут. Нам надо подумать, как нам от него избавиться.

Нет, - сказала Гера. - Он же не рассказал всего о Лемене.

А вы не рассказали мне о Городе Наверху, - сказал Крони. - Вы знаете о нем. Все чистые знают о нем и скрывают.

Расскажи о Лемене. Мне это очень важно. Я думала, что он давно умер. А я расскажу тебе все о Городе Наверху.

Крони постарался вспомнить разговор с Леменем во всех деталях, каждое его слово.

И это все? - спросила Гера чуть разочарованно. - Он ничего не просил передать мне?

Только сказал: «Если увидишь Геру Спел...» И умер.

Но ты можешь поклясться Бездной, что дал ему воды?

Я клянусь Огненной Бездной и именем бога Реда. Я напоил его и хотел накормить, но он не принял пищи. И он тоже помог мне.

В комнате было тихо. Спел посмотрел на часы.

Слушай о городе, - сказала Гера.

Может, обойдемся без этого, сестра? - спросил Спел.

Я обещала, - сказала Гера. - То, что я тебе скажу, - страшная тайна. Ее могут знать лишь директора, главные жрецы и дети директоров. Даже инженеры не знают об этом.

Спел вытянул ноги в блестящих башмаках и уставился в потолок.

Этот город был, Крони, - сказала Гера. - Наверху было два города, и они враждовали. Люди в нашем городе были мирными, имели вдоволь пищи и знали Порядок. А жители второго города не знали Порядка, и у них было мало пищи. И они напали на наш город. Это была долгая и страшная война, от дыма и ядов воздух в городе стал плохой. И когда директора поняли, что жить наверху больше нельзя, они решили спасти людей. Они перешли в нижние ярусы и спасли людей. А жители второго города умерли.

Города нет? - тупо спросил Крони.

Города нет. И это не ложь. Я скажу тебе больше.

Спел болтал ногой и рассматривал кончик башмака. Ему было скучно, он слушал это, как надоевший урок.

Были смельчаки, которые поднимались наверх. Об этом тоже известно. Сначала даже директора посылали гонцов проверить, как там. Но гонцы не возвращались или умирали от болезни, которой нет имени. Говорят, что последний человек поднимался много лет назад. И тоже вернулся, чтобы умереть. А потом путь наверх был забыт. Теперь тебе понятно, почему Порядок устроен так? Если бы директора не заботились о людях, не кормили бы их, не давали бы им работу и свет, воду и тепло, все бы давно умерли. Наш мир не всем кажется хорошим. Но он лучше, чем мир наверху. А у каждого есть комната, работа и каши досыта.

И от города ничего не осталось? - повторил Крони, и вопрос его не был обращен к девушке.

Города нет, - сказала девушка. - И чем меньше людей знают о нем, тем лучше. Пока ты не знал о городе, ты был спокоен и доволен. Когда узнал о городе, то потерял счастье и обречен на смерть.

Лемень пытался выбраться, - сказал Спел. - Ты думаешь, почему Мокрица им заинтересовался? Он говорил, что надо искать город.

Господин Лемень ходил наверх?

Дурак ты, трубарь, - сказал Спел. - Не только города нет, но и пути к нему нет. Лемень искал путь и понял, что пройти наверх нельзя.

Он знал, где искать? - спросил Крони.

Ответа не было.

Почему вы не хотите ответить?

Потому что не твоего ума дело, - сказал Спел.

Было тихо. Где-то в трубе журчала вода. Трубарь на слух определил диаметр трубы и напор в ней.

Ну что будем делать? - спросил Спел у Геры.

Ты лучше знаешь, - сказала девушка. - Ты стражник.

Я выведу его и пристрелю. Скажу, что он прятался на улице, а я его нашел.

А нельзя его не убивать? - спросила девушка.

Крони слушал это, словно к нему слова не относились. Да и они разговаривали, будто его не было в комнате.

Если твой трубарь попадется, то он все сразу расскажет Мокрице. Себя не спасет и нас погубит. Мокрица давно подбирается к нашей семье. Не столько к тебе или ко мне, как к отцу. Понимаешь, какая для него находка трубарь?

От меня они ничего не добьются, - сказал Крони.

Говоришь, потому что не знаешь. Он из тебя выжмет все, что захочет, и ты умрешь в мучениях.

Лучше умереть от моей пули и сразу, чем в камере пыток.

Убивать меня нельзя, - сказал Крони. - Потому что заподозрят тебя, господин. Как я попал на этот уровень? Только с твоей помощью.

А что ты предлагаешь? - спросил Спел деловито.

Как будто обсуждают экскурсию за пещерными грибами, - поморщилась Гера. - Мужчины всегда остаются детьми.

Я знаю, что делать, - сказал Крони. - Раз мне все равно погибать, покажи мне, как выйти наверх.

Нет, - возразил Спел. - Лемень не смог. Ты тоже не сможешь. Ты же глупее.

Может, я глупее, - сказал Крони. - Но я трубарь. Я могу пройти там, где не пройдет никто из вас. Я всю жизнь провел в туннелях. Я за один день нашел и библиотеку, и оружие и видел Огненную Бездну. И вернулся. Если я уйду наверх, то обещаю не возвращаться назад. Мне и не нужно. Я лучше умру там. Я думаю, что вы знаете путь наверх, где хотел пройти Лемень.

Мы знаем, - сказала Гера. - Мы показали Леменю. Но этого пути нет.

Вы мне дадите нож, - сказал Крони. - И если меня поймают, я себя убью.

Спел посмотрел на Геру.

Пускай идет, - сказала она. - Лемень тоже хотел пройти. Отпусти трубаря ради твоей сестры.

Мы рискуем, - сказал Спел.

Не больше, чем убивая его.

В любой стране, в любом обществе найдутся люди, недовольные системой. Бунтари. Революционеры. Как их только не называют. Но порой вот от этих бунтарей зависит судьба целого города. Они понимают, что властьимущие им лгут, скрывают правду. И ищут выход. Так и трубарь Крони искал выход. Выход наверх. Вернее, на поверхность. Под открытое небо. Его многие считали сказочником, фантазером. Но он оказался довольно умным и смелым реалистом. И вернулся, хотя его никто и не ждал внизу. А там внизу было темно, сыро, грязно, кругом плесень, каша из лишайников и болезни. Трубы текут, света практически нет. Сколько так могло продолжаться? Наверное совсем недолго.
А еще в любом обществе есть такие, как Мокрица: скользкие, гадкие и ценящие только себя, свое богатство. Умудряющиеся даже на краю гибели совершить подлость.
Но как же все-таки хорошо, что есть такие люди, как Тасаки, Макс, Анита, Наташа и другие. Я уж не говорю о Гюнтере, который смог на полчаса задержать неизбежное. Но об этом мало кто знал. Они готовы придти на помощь, бескорыстно и смело. Они - обычные археологи, только проводящие раскопки не на Земле, а на другой планете.
Книги Кира Булычева с детства любимы. Правда, до сих пор знакомство мое было ограничено девочкой Алисой и ее друзьями. Эта книга стала откровением. Приятным удивлением. И попала в список любимых.

После атомной войны люди были вынуждены спуститься под землю, так как жизнь на поверхности стала не пригодной к существованию. Прошло n-ное количество времени и люди уже не верят в жизнь наверху. В подземном городе люди поделены на касты - есть Чистые и грязные (такие, как главный герой, трубарь Крони). Везде царит грязь, нищета и болезни. И даже чистые, к которым принадлежит Гера Спел, не защищены от болезней, к которым приводит нехватка солнечных лучей и несвежий воздух.
Но есть, как и в любом обществе, несогласные с системой. Их не устраивает правящий порядок и угнетения. К ним относится и трубарь. Правда, практически никто не верит в существование Города Наверху. И только по чистой случайности Крони находит выход наверх, прямо в археологический лагерь. Люди с Земли помогут выбраться людям подземелья наверх, несмотря на все трудности.
Сюжет может быть и немного банален, но очень интересны описания подземного города и его жителей. Хождения Крони по подземным туннелям даже чем-то напомнили "Метро" Глуховского.
Короче, мне понравилось)

Все люди живут в подземном городе. Нищета, грязь, нехватка воды, болезни и остальные прелести такого существования. Но не все готовы смириться с подобием жизни и ищут возможность выбраться наружу, в город, который находиться наверху. Среди них и трубарь Крони. Но он противостоит всему обществу, привыкшему к такому существованию, правительству, не желающему расставаться с властью и с армией, поддерживающей правительство. И помогут ему люди с Земли. Но финал повести останется открытым. Ведь как эти люди будут жить дальше, мы не знаем.