Пещерный червь перевод часть 1. Ужас монгольской пустыни – гигантский червь
– Там я и буду. Да… – я увидела свет в окне гостиной и, прижав ладонь к нижней части мобильника, заглянула посмотреть, что там. Черт, папа был дома. Я поднесла телефон к уху. – Прошу прощения, мне надо бежать. Нет. Нет. Послушайте…
Услышав, что входная дверь открылась, я захлопнула мобильник и сунула в карман. Позже я извинюсь за то, что оборвала разговор. Мне совершенно не хотелось, чтобы папа увидел телефон. Не думаю, что он в принципе был бы против того, чтобы я завела себе эту штуку, но с того самого дня, как умерла мама, мобильники вызывали у него очень негативные ассоциации. И еще мне пришлось бы объяснять, откуда он у меня и как я за него заплатила.
Сегодня с утра Брайан первым делом дал мне три одинаковых мобильника – бросовых, – и я решила пойти не в школу, а вместе с ним в лофт. Я поняла, что все равно не смогу сосредоточиться на занятиях, когда моя голова полностью забита предстоящим в четверг ограблением, да еще на фоне стресса от ожидания, когда на меня обрушится кара за прогулы. Кроме того, убедила себя я, все равно нет особого смысла идти, зная, что снова прогуляю, когда пойду грабить банк. Я дала себе слово, что пойду в школу послезавтра. И уж тогда вытерплю полный концерт.
Весь день я провела с командой. Рэйчел не было; остальные не распространялись на эту тему, а мне было не настолько интересно, чтобы спросить, рискуя показаться излишне любопытной. В общем, были только я, Брайан, Алек и Лиза. Мы обговорили мелкие детали операции, и я решила, какое оружие Лиза должна попросить для меня у босса. Я выбрала и боевой нож, и телескопическую полицейскую дубинку. Нож подойдет для чрезвычайных ситуаций и против тех, кто слишком крепок, чтобы его можно было прилично долбануть дубинкой. А дубинка (двадцати одного дюйма в длину в полностью вытянутом состоянии) предназначалась для более обычных случаев – я просто смогу бить сильнее, чем кулаками. Лиза пообещала, что к завтра у меня все будет.
После этого мы по общему, хоть и не высказанному вслух, согласию вроде как избегали темы налета. Если думать на эту тему слишком много или просто перенервничать, ничего хорошего не будет. Так или иначе, я ощутила, что нужно сжечь излишек нервной энергии, и поэтому в районе обеда при участии Лизы и Брайана вычистила кладовку. Мы все рассортировали, нашли каждой вещи новое место и оборудовали комнату всякой всячиной, которая до того просто валялась кругом. «Всякая всячина» включала в себя раздвижной шкаф для одежды, комод, надувной матрас и прикроватный столик с лампой. Здесь было вполне достаточно места, чтобы я могла хранить какие-никакие туалетные принадлежности, сменную одежду, костюм и снаряжение. Лиза довольно долго рассуждала на тему того, что я могла бы сделать, чтобы это местечко стало по-настоящему моим, что я могла бы купить, как я могла бы что-то украсить, но я была вполне довольна тем, что имела. Мне более-менее нравилось, что тут все малость по-спартански, потому что это вписывалось в мое стремление не задерживаться здесь особо (что, впрочем, не мешало мне странным образом чувствовать признательность за то, что меня признали частью этой группы).
Утомившись, мы все рухнули на диваны и стали смотреть фильмы Алека с Земли-алеф – альтернативной Земли, с которой наша Земля поддерживала связь с тех пор, как Профессор Коннект проделал дырку между реальностями. Медиа оказались в числе того немногого, что оказалось возможно переправлять сквозь эту дырку. Если вкратце – вы можете доставать книги, фильмы и DVD-записи телешоу из другого мира, если только вас не смущает ценник. Плюсы? Я смогла провести полдня, изучая, как в другой вселенной справились с первым и вторым эпизодами «Звездных войн».
Факт: все такое же уныние.
К тому времени, как папа вошел, я разморозила свинину на ребрышках, сбрызнула лимоном, поперчила и отправила в сковородке на плиту, а овощи поставила в микроволновку. Когда у тебя только один родитель, готовкой хочешь – не хочешь, а овладеешь, разве что ты очень, очень сильно любишь фастфуд с доставкой.
– Привет, – поздоровался папа. – Вкусно пахнет.
– Я занялась ужином чуток пораньше, потому что вечером мне надо кое-куда сходить, ничего?
Он попытался это скрыть, но я заметила, что он немного разочарован.
– Конечно, – ответил он. – К твоим новым друзьям?
Я кивнула.
– Дай я переоденусь, а потом расспрошу тебя о них, – пообещал он мне и направился вверх по лестнице.
Ну отлично. Вчера вечером мне не пришлось этим заниматься, потому что папа работал допоздна. Мои мысли понеслись галопом в попытках предугадать вопросы и определить разумный уровень детализации ответов. Нужно ли мне называть их реальные имена? Ну, во всяком случае те имена, которые они мне сказали? Я сомневалась, не будет ли это злоупотребление доверием. В итоге я решила держаться их реальных имен по той же причине, по которой назвала им свое собственное. Просто потому, что это предотвратит катастрофу, если папа когда-нибудь с ними встретится (мысль сама по себе ужасающая) или если они мне позвонят.
Я могла не беспокоиться насчет того, что папа может услышать про арест четырех подростков, у которых точно такие же имена, как и у моих «друзей»: они почти все несовершеннолетние, и по закону их имена не будут сообщены прессе. И еще у меня было впечатление, что суд не всегда раскрывает личности подсудимых Плащей. Я не была уверена, так ли это и если так, то почему. Возможно, стоило спросить Лизу.
К тому времени, как отец вернулся, я приняла решение лгать как можно ближе к правде. Так будет проще всего не запутаться. И еще я терпеть не могла врать папе.
Он сменил брюки цвета хаки и рубашку на джинсы и футболку. Встрепал мне волосы и занялся последними штрихами приготовления ужина. Я села за стол – теперь я была готова к разговору.
– Ну так что происходит? – спросил он.
Я пожала плечами. Ненавижу, когда приходится так напрягаться при разговоре с папой. Он никогда не допытывался насчет травли в школе, поэтому я всегда могла прийти домой и расслабиться. Раньше могла, теперь уже нет – я постоянно ждала, когда же мне аукнутся мои прогулы, плюс еще новые «друзья» принесли в мою жизнь уйму секретов и вранья. Я чувствовала, что катастрофически злоупотребляю папиным доверием. Одна ошибка или обеспокоенный звонок из школы – и папа, возможно, сорвется, и тогда между нами очень долго все не будет так, как прежде.
– Ты не хочешь сказать, как их зовут? – спросил он, кладя еду на тарелки и относя их на стол.
– Брайан, Лиза, Алек, Рэйчел, – призналась я. – Они ничего. У меня почти со всеми нормально.
– Где ты с ними познакомилась? В школе?
Я покачала головой.
– Я хотела немного отдохнуть от школы и скаталась на автобусе в деловой район, чисто сменить обстановку. И наткнулась на них в библиотеке.
Частично правда. За время большой перемены не получится съездить на автобусе в деловой район и обратно (я пыталась, когда искала, как бы уйти от той троицы), но вряд ли папа это знает. Но я на самом деле пересеклась с «Темными лошадками» в библиотеке – в определенном смысле.
– Они ходят в библиотеку на большой перемене? Какие они?
– Брайан довольно классный. С ним я больше всех разговаривала.
– Парень, э? – папа шевельнул бровью.
– Пап, прекрати! Все совсем не так! – запротестовала я. Вряд ли Брайану я хоть чуть-чуть интересна, не в последнюю очередь потому, что он на два-три года старше. И потом, ну, я – это же я. Говорить папе о разнице в возрасте я не стала.
Я сменила тему:
– Лиза тоже ничего. Очень умная, правда, я с ней не так много общалась. Все равно хорошо, когда снова можешь поболтать с другой девушкой, даже если она совсем не такая, как я.
– Если она умная, она не может быть совсем уж не такой, как ты.
Мне захотелось пнуть себя. Я не могла объяснить, что она плохой парень, а я мечу в супергероини, и не могла объяснить, в каком смысле она «умная». Я сама себе устроила небольшую проблему – у меня не было готового ответа. Таких ситуаций следовало избегать. Отчаянно ломая голову, я наконец ответила:
– Она всего на год старше меня, а уже закончила школу.
Это была правда. Она сжульничала, конечно, но технически она действительно закончила школу.
– Впечатляюще, – улыбнулся папа. – Скажи мне, что они все отличные ученики и могут служить для тебя примером.
Я чуть не подавилась. Служить примером? Они? Все же я сумела сдержаться и, улыбнувшись слегка, покачать головой.
– Жаль. Ну, а что остальные?
– Алек, по-моему, младше всех. С ним… как-то трудно найти общий язык. Он шикарный художник, судя по тому, что я видела, но я не видела, как он рисует. По-моему, его трудно чем-то заинтересовать. У него вечно такой вид, будто ему скучно.
Уже произнеся эти слова, я поняла, что это не совсем так. Я дважды видела, как Алек на что-то живо реагировал: когда он сыграл мелкую проделку с Брайаном, заставив его споткнуться, и после моей драки с Сукой. Возможно, легкая язвительность входила в число его черт характера.
– И последняя? Рита? Рэйчел?
– Да, Рэйчел. С ней я не контачу. Она мне не нравится.
Папа кивнул, но ничего не сказал. Я немножко ожидала типичной родительской фразы типа «Возможно, тебе стоит попытаться проявить интерес к тому, что она любит» или еще какого-нибудь бессмысленного совета. Папа не стал вываливать это на меня, а просто откусил кусок свинины.
Чисто чтобы заполнить паузу, я немного развила тему:
– Она хочет, чтобы все было по ее, а когда так не выходит, она начинает делать гадости. Ну я не знаю. Мне этого и в школе вот так хватает, понимаешь?
– Понимаю, – ответил папа. Сейчас у него был хороший повод расспросить меня о том, что происходит в школе, но он им не воспользовался. Промолчал.
Меня охватило громадное чувство признательности. Папа уважал установленные мной границы, не давил, не пытался что-то раскапывать. Это безумно облегчало разговор для меня, а вот папе, я знала, было непросто.
Я почувствовала, что должна как-то отблагодарить его за это. Вздохнув, я призналась:
– Ну, это, в школе. Эти, ну, типы, которые меня достают? В понедельник они меня типа как окружили всей компанией. Просто, ну ты понимаешь, обзывали меня все по очереди. Мне поэтому нужно было оттуда убраться, и я поехала в деловой квартал.
Мне было стыдно это говорить; тот случай был достаточно унизительным и без того, чтобы его пересказывать, и к тому же он никак не вязался с нынешним нашим разговором. Но если бы я не сказала это сейчас, вряд ли еще когда-нибудь смогла бы.
Папа как-то сразу застыл. Я прямо видела, как он пытается успокоиться и подбирает слова. А потом он спросил:
– Нисколько не пытаюсь принизить, как это паршиво, когда с тобой так обращаются, но все же: они ничего другого не делали?
Я подняла брови, не прекращая жевать. Они делали, в каком-то смысле, но я не могла сейчас сказать: «Они пользовались смертью мамы, чтобы достать меня побольнее», – иначе мне пришлось бы объяснять всю ситуацию с Эммой.
– Что-нибудь вроде того, что было в январе? – спросил он.
Я опустила взгляд к тарелке и покачала головой. Через несколько секунд ответила:
– Нет. Январь – это было всего один раз. С того времени они устраивали всякие мелкие «шуточки», изводили, но таких шоу больше не было, – при слове «шуточки» я пальцами изобразила в воздухе кавычки.
– Хорошо, – тихо произнес папа. – Ты меня успокоила.
Больше ничем делиться мне не хотелось. Можно ожидать, что, когда раскроешь душу, испытаешь облегчение, но со мной этого не произошло. Испытала я раздражение, гнев, смущение. Это лишний раз напомнило мне, что я уже не могу нормально беседовать с папой, как раньше могла. В первую очередь я сейчас чувствовала вину. Отчасти – потому что, судя по всему, я заставляла папу думать, что всякий раз, когда надо мной измывались, это было как тогда, без малого четыре месяца назад, когда было хуже всего. Я ткнула вилкой в кусочек жира.
– Когда тебе выходить? – спросил папа. Я глянула на цифровые часы на плите и прикинула время.
Радуясь поводу удрать, я ответила:
– Сейчас. Ты не возражаешь? Я ненадолго.
– Встречаешься с друзьями?
– Просто повидаюсь с Лизой, поболтаем за чашечкой кофе, когда других нет рядом, – сказала я и, встав, отправила тарелку в раковину. Эта ложь давила на мою совесть еще тяжелее после открытого признания, которое было только что.
– Погоди-ка, – сказал папа. Он встал и извлек из кармана кошелек. Протянул мне десятку. – Вот, на кофе. Прости, больше у меня нет. Развлекись там.
Я обняла его, сгорая от чувства вины, и направилась к задней двери, чтобы надеть туфли. Уже открывая дверь, я услышала, как он очень тихо произнес:
– Спасибо.
– Я люблю тебя, папа.
– Я тоже тебя люблю. Будь осторожна.
Я захлопнула дверь, взяла спортивную сумку, которую заранее спрятала под ступеньками заднего крыльца, и легкой трусцой направилась вокруг дома. Сумку я держала у самой земли, чтобы папа не мог ее увидеть.
Побежала я примерно тем же путем, каким обычно бегаю по утрам, – на восток, к заливу. Но на этот раз я не направилась в сторону Бульвара, а свернула на юг.
В старые добрые времена на каждом квадратном дюйме этого города царило оживление. Корабли приходили и уходили круглые сутки, поезда непрерывно подвозили грузы для отправки за границу, город был буквально наводнен людьми. К северу от залива был индустриальный район, особенно места у самой воды. Корабли, склады, заводы, железные дороги плюс дома тех, кто там работал. И еще через залив ходил паром.
Этот паром был детищем моего папы. По-видимому, когда торговые потоки иссякли, он стал одной из первых жертв. Без парома Доки оказались вроде как отрезаны от остального города, если только у тебя нет желания лишние полчаса или час ехать на машине. Папа считал, что именно отсутствие транспортной связи с другими районами города сделало Доки тем, чем они сейчас являлись. Он верил, что если паром снова заработает, то появятся рабочие места, жители бедных кварталов по соседству получат доступ ко всему городу, и ситуация в Броктон-Бее, когда низший и высший классы есть, а среднего почти нет, начнет выправляться.
Поэтому, когда я подыскивала место достаточно изолированное, но которое легко найти, я подумала о пароме. Пожалуй, за эту идею мне стоило поблагодарить папу.
Подойдя к станции, я нашла неработающий туалет и там переоделась в костюм.
Здание и сам паром содержались в неплохом состоянии, по крайней мере, с виду – это была одна из причин, почему папа считал, что нужно совсем немного усилий, чтобы все наладилось. Однако городские власти это не интересовало. Они не хотели давать наркоманам и бандитам легкий доступ к остальному городу, еще и вкладывая в это деньги, лишь ради надежды, что, может быть , в будущем станет лучше. Поэтому власти сохраняли станцию и сам паром достаточно красивыми для туристов, забредших слишком далеко на юг от Бульвара, а вокруг здания и в брошюрах понатыкали вечных табличек «Временно не работает» и «Скоро открытие». Эти таблички были на своих местах уже лет десять, если не считать их периодических замен на новые такие же.
Пройдя мимо входа на станцию, я направилась вверх по лестнице к веранде, с которой открывался вид на залив. От ветра ее защищали большие стекла, на полу стояли каменные столики и скамьи для желающих посидеть и поесть. Это была одна из лучших точек для тех, кто хочет увидеть ШКП во всем ее великолепии. Штаб-квартира представляла собой нагромождение арок и шпилей на модифицированной буровой платформе. Впрочем, даже эта платформа была красивая – сочетание резких краев и сглаженных линий. Все вместе было неярко подсвечено, а фоном для сооружения служила тусклая корона переменчивых огней, словно северное сияние, пойманное в громадный мыльный пузырь. Постоянно включенное силовое поле, защищающее людей, которые присматривают за Броктон-Беем.
– Я сомневался, что ты покажешься, – разбил тишину мужской голос.
Я повернулась к Оружейнику.
– Прошу прощения. Мне пришлось оборвать разговор с вашим секретарем. Позвала реальная жизнь.
Он выглядел как-то не так, как при нашей первой встрече. Губы были сжаты в жесткую линию, ноги расставлены шире. Руки он скрестил на груди; в одной из них он сжимал свою алебарду, положив ее на плечо. От него исходило настолько другое ощущение, что я на миг даже подумала, не другой ли человек в этом костюме.
– Я хочу попросить вас об услуге.
by Записки Дикой ХозяйкиГерой монгольского фольклора – гигантский червяк – живёт в пустынных песчаных районах Гоби. Своим внешним видом он более всего напоминает внутренности животного. На его теле невозможно различить ни головы, ни глаз. Монголы называют его олгой-хорхой, и больше всего на свете боятся встречи с ним. Ни одному учёному в мире не довелось своими глазами увидеть загадочного обитателя монгольских пустынь. И потому долгие годы олгой-хорхой считался исключительно фольклорным персонажем – выдуманным чудовищем.
Однако в начале 20-го века исследователи обратили внимание на тот факт, что легенды об олгой-хорхое рассказываются в Монголии повсеместно, причём в самых разных и отдалённых друг от друга уголках страны предания о гигантском черве повторяются слово в слово и изобилуют одинаковыми подробностями. И потому учёные решили, что в основе древних легенд лежит правда. Очень может быть, что в пустыне Гоби живёт неизвестное науке странное существо, возможно – чудом уцелевший представитель древнего, давно вымершего «населения» Земли.
В переводе с монгольского «олгой» значит «толстая кишка», а «хорхой» - червяк. Согласно преданиям, полуметровый червяк обитает в недоступных безводных районах пустыни Гоби. Почти всё время олгой-хорхой проводит в спячке – он спит в норах, проделанных в песках. Червяк выбирается на поверхность лишь в самые жаркие месяцы лета, и горе человеку, повстречавшемуся ему на пути: олгой-хорхой убивает жертву на расстоянии, выбрасывая смертельный яд, или сражает электрическим разрядом при соприкосновении. Одним словом, живым от него не уйти….
Изолированное положение Монголии и политика её властей сделали фауну этой страны практически недоступной для зарубежных зоологов. А потому научной общественности практически ничего неизвестно об олгой-хорхое. Однако в 1926 году американский палеонтолог Рой Чепмен Эндрюс в книге «По следам древнего человека» рассказывал о своём разговоре с премьер-министром Монголии. Последний просил палеонтолога изловить олгой-хорхоя. При этом министр преследовал личные цели: пустынные черви когда-то убили одного из членов его семьи. Но, к большому сожалению Эндрюса, он так и не смог не то что поймать, а даже просто увидеть загадочного червя. Спустя много лет, в 1958 году, советский писатель-фантаст, геолог и палеонтолог Иван Ефремов вернулся к теме олгой-хорхоя в книге «Дорога ветров». В ней он пересказал все сведения, которые собрал по этому поводу во время разведывательных экспедиций в Гоби с 1946 по 1949 год.
В своей книге, среди прочих свидетельств, Иван Ефремов приводит рассказ старика монгола по имени Цевен из деревни Даландзадгад, который утверждал, что олгой-хорхои живут в 130 километрах к юго-востоку от сельскохозяйственного района Аймак. «Никто не знает, что они такое, но олгой-хорхой – это ужас»,- говорил старый монгол. Ефремов использовал эти истории о монстре песков в своём фантастическом рассказе, который изначально был так и озаглавлен – «Олгой-хорхой». В нём рассказывается о смерти двух русских исследователей, погибших от яда пустынных червей. История была целиком выдуманной, однако основывалась она исключительно на фольклорных свидетельствах монголов.
Иван Макарле, чешский писатель и журналист, автор многих произведений о загадках Земли, был следующим, кто пошёл по следу загадочного обитателя азиатской пустыни. В 1990-х годах Макарле вместе с доктором Ярославом Прокопецом, специалистом по тропической медицине, и оператором Иржи Скупеном провёл две экспедиции в самых отдалённых уголках пустыни Гоби. К сожалению, им тоже не удалось поймать живьём ни одного экземпляра червя. Однако они получили доказательства его реального существования. Причём доказательства эти были столь многочисленными, что позволяли чешским исследователям сделать и запустить на телевидении передачу, которая так и называлась: «Загадочный монстр песков».
Это была далеко не последняя попытка разгадать тайну существования олгой-хорхоя. Летом 1996 года другая группа исследователей – тоже чехи – во главе с Петром Горким и Миреком Наплавой прошла по следам червя добрую половину пустыни Гоби. Увы, тоже безрезультатно.
Сегодня об олгой-хорхое почти ничего не слышно. Пока этот монгольский криптозоологический ребус решается силами монгольских же исследователей. Один из них – учёный Дондогижин Цевегмид – высказывает предположение, что существует не одна разновидность червя, а по крайней мере две. Подобный вывод его заставили сделать опять-таки народные предания: местные жители часто говорят ещё о щар-хорхое – то есть жёлтом черве.
В одной из своих книг Дондогижин Цевегмид упоминает об истории погонщика верблюдов, который встретился в горах лицом к лицу с такими щар-хорхоями. В один далеко не прекрасный момент погонщик заметил, что из отверстий в земле лезут жёлтые черви и ползут по направлению к нему. Обезумев от страха, он кинулся бежать, и тут обнаружил, что его пытаются окружить почти полсотни этих омерзительных тварей. Бедняге повезло: ему всё же удалось спастись…
Итак, на сегодняшний день исследователи монгольского феномена склоняются к мнению, что речь идёт о живом существе, совершенно неизвестном науке. Впрочем, зоолог Джон Л. Клаудси-Томпсон – один из прославленных специалистов по пустынной фауне – заподозрил в олгой-хорхое разновидность змеи, с которой учёному сообществу только предстоит познакомиться. Сам же Клаудси-Томпсон уверен, что неведомый пустынный червь состоит в родстве с океанийской гадюкой. Последнюю отличает не менее «привлекательная» внешность. К тому же, как и олгой-хорхой, гадюка способна губить свои жертвы на расстоянии, брызгая ядом.
Совершенно иной версии придерживается французский криптозоолог Мишель Райналь и чех Ярослав Марес. Учёные относят монгольского обитателя пустыни к рептилиям-двуходкам, лишившимся лап в ходе эволюции. Эти рептилии, как и пустынные черви, могут быть красного или бурого цвета. К тому же у них крайне сложно различить голову и шею. Противники этой версии, впрочем, справедливо указывают: никто не слышал о том, чтобы эти рептилии были ядовитыми или имели орган, способный производить электрический ток.
Согласно третьей версии, олгой-хорхой – это кольчатый червь, который приобрёл особую защитную кожу в условиях пустыни. Известно, что некоторые из этих земляных червей способны брызгать ядом в качестве самозащиты.
Как бы там ни было, олгой-хорхой остаётся загадкой для зоологов, ещё не получившей ни одного удовлетворительного объяснения.
О
ни поймали ее в пересечении двух идентичных коридоров, оба выровненные со столбами и факелами и алыми вымпелами с крутящимся золотым пламенем,знаменем Гальбаторикса.
Насуада и не надеялась что убежать не получится,но все же разочаровалась в своей неудаче.Она надеялась что убежит дальше,прежде чем они её схватят
Она боролась весь путь обратно к камере.Мужчины были защищены доспехами,но она всё-таки смогла царапать их лица и кусать им руки,ранив несколько довольно сильно
Содаты воскликнули от ужаса, когда воши в комнату прорицателя и увидели что она сделала со своим тюремщиком. Тщательно обходя лужи крови, солдаты поднесли ее к каменной плите, привязали ее и поспешили прочь, оставив ее наедине с трупом.
Она смотрела на потолок и дергала свои оковы, злясь на себя за неудачу. Все еще взволнованная, она взглянула на тело на полу, но потом быстро отвела глаза. Выражение на лице мертвеца казалось обвиняющим, и она не находила в себе сил смотреть на это.
после того как она украла ложку, онат потратила часы на шлифовку ручки о каменную плиту. Ложка была сделана из мягкой стали, поэтому было легко придать ей нужную форму.
Она думала что следующими к ней придут Муртаг и Гальботорикс, но вместо них пришёл охранник, принеся её что-то что моглобыть поздним завтраком.Он начал снимать её кандалы готовясь проводить в уборну комнату. В тот момент когда он освободил её левую руку она ударила его заострённой ручкой ложки под подбородок, вонзая прибор в его яромную впадину. Мужчина завизжал, ужасным, пронзительным голосом который напомнил ей свинью на мясобойне, и трижды повернулся вокруг, ослабевая руки, затем упал на пол, где он лежал вздрагивая, пуская пену и стужа коблуками в течении невероятно долгово времени.
Ей не нравилось то что она сделала.Она не была уверена был ли этот человек злым,она не знала кем он был,но он поступил глупо и у нее было чувство превосходства над ним.Она делала то что было необходимо,ей стало не приятно думать о случившемся и она напомнила себе что ее действия были оправданы.
Пока этот человек лежал, корчась в предсмертных судорогах, она освободилась от оставшихся оков и спрыгнула с плиты. Затем, успокаиваясь, она выдернула ложку из шеи человека. Подобно выбитому клину, сдерживающему пробку в бочке, вынутое орудие высвободило струю крови, которая брызнула на ее ноги и заставила ее отпрыгнуть назад, сдерживая проклятие.
С двумя охраннисками у входа в зал предсказателей справиться было несложно. Она застала их врасплох и убила правого стража так же, как и своего тюремщика. Затем она вытащила кинжал из-за пояса первого солдата и бросилась на второго, пока тот пытался направить на нее свое копье. В ближнем бою копье не имело шансов против кинжала, и она заколола его, прежде чем он успел убежать или поднять тревогу.
Она не ушла далеко после этого. Или из-за заклинаний Гальбаторикса или только из-за неудачи, она выбежала прямо на группу из пяти солдат, и они быстро, если не легко, схватили её.
После не прошло и получаса когда она услышала большую группу мужчин в сапогах подбитых железом марширующих к двери её комнаты, и затем вошёл Гальботорикс преследуемый несколькими стражами.
Как всега, он встал на границе её обзора, и там остался, высокая, тёмная фигура с угловатым лицом, только очертания которого были видны. Она увидела его голова повернулась как только он увидел всю сцену, холодным голосом он спросил: «Как это произощло?»
Солдат с пером на шлеме засуетился перед Гальботориксом, встал на колени, извлёк её заострённую ложку. «Сир, мы нашли это в одном из мужчин снаружи.»
Король взал ложку и покрутил её в руке. «Я вижу.» Его голова повернулась к ней. Он схватил ложку по краям и без видимых усилий согнул её то тех пор пока она не сломалась на две части. «Ты знаешь что ты не можешь сбежать, однако ты всё ещё пытаешься.» Я не позволю тебе убивать моих людей только что бы досадить мне. Ты не имеешь права отнимать их жизни. Ты не имеешь права не на что пока я не позволю тебе». Он бросил обломки ложки на пол. Затем он развернулся и вышел из комнаты предсказаний, его тяжёлая охрана последовала за ним.
Двое солдат вынесли тело её охранника, затем вымыли камеру от крови, проклиная её во время мытья.
Как только они вышли, и она снова была одна, она позволила себе вздох, и некоторые напряженности в ее конечностях исчезли.
Она хотела иметь возможность, чтобы поесть, пока, что волнение было закончено, она обнаружила, что голодна. Хуже того, она подозревала, ей пришлось бы ждать несколько часов, прежде чем она могла надеяться на следующий прием пищи, предполагая, что Гальбаторикс не решиться наказать ее, отказывая в пище.
Ее размышления о хлебе и жаркое, и глубоком стакане вина были не долгими, так как она снова услышала топот множества сапог в коридоре рядом с ее темницей. Пораженная, она пыталась мысленно подготовить себя к всевозможным готовящимся неприятностям, в неприятности которых она была уверенна.
Дверь в комнату с грохотом отворилась, и две пары шагов отдались эхом в восьмиугольной комнате, когда Муртаг и Гальбаторикс подошли к ней. Муртаг остался там где и обычно, но ввиду отсутствия монгала он скестил руки, прислонился к стене и стал смотреть в пол, чтобы занять себя. Все эмоции, которые она могла видеть под его серебряной половинчатой маской — отсутствие желания утешить ее; линии его лица казались еже тяжелее чем обычно, и было что-то в изгибе его рта, что заставило холод страха проникнуть до ее коостей.
Вместо того, чтобы сидеть, по своему обыкновению, Гальбаторикс встал позади и несколько в стороне от ее головы, где она могла больше чувствовать его присутствие, нежели видеть его.
Он протянул над ней свои длинные руки.В них он держал маленькую коробочку, украшенную резными линиями рогов, которые должно быть формировали глифы древнего языка. Самым большим замешательством было то, что слабые скри-скри доносящиеся из коробки, мягкие, как царапание мыши, но все же отличающиеся.
Большим пальем Гальбаторикс толкнул и открыл выдвижную крышку коробки. Затем он залез внуторь и вытащил что-то похожее на большую, цвета слоновой кости личинку. Существо было почти три дюйма длиной, и с крошечным ртом с одного конца, из которого донасилось скри-скри, которое она слышала до этого, объявляющего его неудовольствие миру. Оно было пухлым и складчатым, как гусеница, но если у него были ноги, то они были такими маленькими, что они были невидемы.
А тварь извивалась, тщетно пытаясь освободиться от пальцев Гальбаторикса, король сказал, «Это норный червь. Оно не то, чем может показаться. Многие вещи случаются, но в случае с норными червями, это больше похоже на правду. Они встречаются только в одном месте в Алагейзии и их гораздо сложнее достать, чем вы можете себе предположить. Примите это в знак моего уважения к вам, Насуада, дочь Аджихада, что я удостоил ЭТО использовать на вас.»Он понизил свой голос, делая его более объёмным. «Однако, я хотел бы предложить вам поменять своё место.»
Скри-скри норного червя повысились в громкости когда Гальбаторикс уронил его на голую кожу ее правой руки, чуть ниже локтя. Она вздрогнула когда отвратительная тварь упала на нее; существо было тяжелее чем казалось с виду, и казалось, что его задняя часть захватила ее сотнями маленьких крючков.
Норный червь кричал еще минуту; затем он сгруппировал свое тело в тугой пучек и прыгнул на несколько сантиметров вверх по ее руке.
Она выворачивалась в своих оковах, надеясь сместить личинку, но та продолжала цепляться за нее.
И она снова прыгнула.
И снова, и теперь она оказалась на ее плече, крючочки захватывали и проникали в ее кожу, словно полоски мелких шипов. Краем глаза она увидела как норный червь поднял свою лишенную глаз голову и повернулся к ее лицу, будто пробуя воздух на вкус. Его маленький рот открылся и она увидела, что у существа были резко очерченные челюсти, скрытые за нижними и верхними губами.
-Скри-скри?- сказал норный червь.-Скри-скра?-
«Не туда» — сказал Гальбаторикс и произнес что-то на древнем языке.
Услышав это, норный червь отвернулся от ее головы, чтодало ей почувствовать облегчение в какой-то мере. Затем он начал прокладывать свой путь назад, вниз по ее руке.
Немногое пугало ее. Прикосновение раскаленного железа пугало ее. Мысль о том, что Гальбаторикс воцарился навсегда в Урубаене пугала ее. Смерть, конечно, пугала ее, хотя и не настолько, потому что она боялась конца ее существования, а потому что боялась оставить несделанным все то, что она все еще надеялась достичь.
Но, по любой причине, вид и чувство норного червя сбивал ее с этой мысли. Каждый мускул в ее теле, казалось, горел и покалывал, и она чувствовала подавляющее желание бежать, бежать, только чтобы между ней и этим существом было наибольшее расстояние. Казалось, было что-то глубоко неправильное в норном черве. Он не двигался, как надо, и его небольшой рот напомнил ей о ребенке, и звук, который он издавал, ужасный, ужасный звук, вызывал в ней отвращение.
Норный червь остановился у ее локтя.
-Скре-скре!-
Тогда его жирное, лишенное конечностей тело сократилось, и он подпрыгнул на четыре-пять дюймов вверх в воздух, а затем нырнул головой вперед к внутренней части ее локтя.
Как он приземлился, норный червь разделился на дюжину маленьких зеленых ярких многоножек, которые копошились на ее руке прежде чем выбрали место, чтобы впиться челюстями в ее плоть и прогрызть себе путь через ее кожу.
Боль была слишком сильна для нее, она боролась против нее и кричала в потолок, но не смогла избежать мучений, ни тогда и, по-видимому, бесконечного промежутка времени после того. Железо было больнее, но она предпочла бы, чтобы его прикосновения, раскаленный металл был безличным, неодушевленным, и предсказуемым, норный червь — нет. Был особый ужас в знании, что причиной ее боли было существо, пережевывающее ее, и хуже, что это было внутри ее тела.
Наконец она утратила гордость и контроль над собой и закричала, прося богиню Гокукару о милосердии, и потом она начала бормотать, как ребенок, будучи не в силах остановить поток бессмысленных слов, срывающихся с ее губ.
Позади себя она услышала смех Гальбаторикса и его наслаждение от ее мук заставило ее ненавидеть его еще сильней.
Она моргнула, медленно приходя в себя.
Через несколько мгновений она осознала, что Муртаг и Гальбаторикс ушли. Она не заметила их ухода, должно быть она потеряла сознание.
Боль была меньше, чем раньше, но она до сих пор ужасно больно. Она мельком взглянула на свое тело, затем отвела глаза, чувствуя, как ускорился ее пульс. Где были многоножки — она не была уверена, что они не собрались в норного червя — ее плоть была раздута, и линии пурпурной крови заполнили ходы, которые имелись в избытке под ее кожей, и каждый ход пылал. Было такое чувство, как будто ее хлестали поперек тела металлическим кнутом.
Она задавалась вопросом, было ли, возможно, что личинки норы все еще оставались в ней,пока правда бездействуя,в это время переваривая свою пищу. Или возможно они снова изменились,как личинки в мух, и превратились во что-то еще худшее. Или, и это казалось самой ужасной возможностью, возможно они откладывали яйца в нее, и вскоре из них вылупяться еще личинки,и тогда они начнут свое пиршество с ней.
В страхе и отчаянии она вздрогнула и закричала.
Раны мешали ей держать себя в руках. Она закрыла глаза и начала плакать, что было ей противно, но она не могла остановиться, как бы ни старалась. Чтобы лтвлечься, она начала разговаривать сама с собой о сугубо деловых вещах, чтобы поддержать свою решимость или отвлечь её мысли на другие предметы. Это помогло, хоть и немного.
Она знала, что Гальбаторикс не хотел убить ее, но она боялась, что в своем гневе он зашел дальше, чем намеревался. Она дрожала, и все ее тело стало воспалилось, как если бы её укусила сотня пчел. Сила воли может поддержать ее лишь до определённого времени; как она ни внушала себе, что не было предела тому, что ее рама может выдержать, но она осознавала, что она уже далеко за этой точкой. Что-то глубоко внутри нее, казалось, сломано, и она уже не была уверена, что смогла бы оправиться от своих травм.
Со скрипом, дверь в камеру отворилась.
Она напрягла свой взгляд, чтобы понять кто к ней приближается.
Это был Муртаг.
Он глянул свысока на нее. Его губы сжались, ноздри раздувались и лоб напрягся. Изначально она решила что он зол, но потом поняла — он смертельно напуган и переживает. Сила его заботы сильно удивила ее; она ему нравилась, и понимала это — зачем же еще умолять Гальбаторикса, чтобы тот оставил ее в живых? — Но она и не подозревала, насколько сильно его желание заботиться о ней.
Она пыталась успокоить его с улыбкой. Он не имел права выйти из себя, как это сделала она, Муртаг сжал челюсти, как если бы он изо всех сил пытался сдержать себя.
Старайся не двигаться — сказал он, возведя руки над ней, и начиная шептать фразы на древнем языке.
Если бы я могла — подумала она.
Постепенно, его магия начала действовать. Боль из ран уходила, но полностью она не исчезала.
Она недовольно посмотрела на него, после чего он сказал — Прости меня, но большего сделать я не могу. Гальбаторикс знает как, но не я.
Но… но как насчет твоих элдунари? — спросила она. — Они же могут помочь.
Он покачал головой — Все драконы были юные, когда их тела умерли. На тот момент они имели минимальные магические познания, и Гальбаторикс ничему их не обучил. Мне жаль.
— Все эти предметы до сих пор внутри меня?
— Нет! Конечно нет. Пока ты была в обмороке Гальбаторикс удалил их.
Ее лицо снова нахмурилось — Твое заклинание не остановило боль полностью. Она не хотела говорить обвинительным тоном, но никак не мог сдержать злость в своем голосе.
Его лицо искривилось. — Понятия не имею почему. Боль должна была полностью исчезнуть. Кем бы ни было то существо, он не является естественным для нашего мира.
— Ты знаешь откуда оно?
— Нет. Я впервые про него узнал сегодня, когда Гальбаторикс вывел его с темницы.
Она на мгновение закрыла глаза.
дай мне встать
ты ув-?
дай мне встать
Без лишних слов, он освободил ее от оков. Она поднялась на ноги, и покачиваясь стояла рядом с плитой, в ожидании когда головокружение утихнет.
«Вот»,сказал Муртаг,подавая ей свой плащ.Она обернула его так чтобы было теплее и чтобы не видеть ожоги,волдыри и кровавые царапины,которые изуродовали её
Прихрамывая, из-за того, что ее ступни сильно кровоточили, она прошла в угол камеры. Прислонилась к стене и медленно опустилась на пол.
Муртаг сел рядом, и вдвоем они уставились в стену напротив.
Она разрыдалась, ощущая презрение к себе.
Спустя какое то время, она почувствовала что он коснулся ее плеча — но она отдернула его прочь. Она не могла принять от него помощь. Ведь именно он, в последние несколько дней, причинял ей боль больше чем кто-либо. Она понимала, что он делал это против своей воли, но не могла забыть, что именно он касался ее раскаленным железом.
Тем не менее, когда она увидела, как ее реакция ужалила его, она смягчилась и протянула ему свою руку и взяла его за руку. Когда он нежно сжал ей пальцы, то обнял ее за плечи и привлек ее к себе. Она сопротивлялась, потом расслабилась в его объятиях и положила голову ему на грудь, так она продолжала плакать, ее тихие рыдания звучали эхом в пустой каменной комнате.
Через несколько минут она почувствовала его движения и он сказал:»Я найду способ освободить тебя,я клянусь.Уже слишком поздно для Торна и меня,но не для тебя.Пока ты не принесла клятву верности Гальботориксу,ещё есть шанс что я смогу вызволить тебя из Урубаена
Она посмотрела на него поняла что он действительно это сделает.»Как?»прошептала она.
не имею ни малейшего представления»признался он с хитрой улыбкой.»Но я это сделаю,чего бы мне это ни стоило.Ты должна пообещать мне что не сдашься,пока я не попробую.Договорились?
Не думаю что смогу вытерпеть это ещё раз.Если он положит это на меня ещё раз,я дам ему всё,что он захочет.»
«Тебе и не придётся,он больше не намерен использовать личинки
«…а что он намерен использовать?»
Муртаг молчал еще минуту. — Он буде манипулировать тем, что ты видишь, слышишь, чувствуешь и ощущаешь. Если и это не сработает, только тогда он будет воздействовать на твой разум напрямую. И тогда ты не сможешь сопротивляться ему — еще никто не смог. Тем не менее я буду пытаться тебя спасти. Все что требуется от тебя — просто сопротивляться в течении нескольких дней. Всего лишь несколько дней.
— Но как у меня это получиться, если я не могу доверять своим чувствам?
— Есть одно чувство которое он не может подделать. — Муртаг повернулся чтобы смотреть на неё прямо. — Ты позволишь мне дотронуться до твоего разума? Я не попробую читать твои мысли. Я только хочу чтобы ты ощутила моё сознание, чтобы ты смогла узнать его, чтобы ты смогла узнать меня, в будущем.
Она колебалась. Она знала, что это был поворотный момент. Либо она согласится доверять ему, или она откажется и, возможно, потеряет свой единственный шанс не стать рабом Гальбаторикса. Тем не менее, она по-прежнему настороженно относится к предоставлению любого доступа к ее разуму. Муртаг может быть пытается усыпить ее бдительность, чтобы он мог более легко захватить ее сознание. Или может быть, что он надеялся почерпнуть какую-нибудь информацию из её мыслей.
Тогда она подумала: зачем Гальбаториксу прибегать к таким трюкам? Он мог бы сделать что-либо из тех вещей самого себя. Муртаг прав, я не смогла бы устоять перед ним … Если я приму предложение Муртага, это может означать мою гибель, но если я откажусь, моя гибель неизбежна.. Так или иначе, Гальбаторикс сломает меня. Это всего лишь вопрос времени.
— Делай то, что считаешь нужным. — сказала она.
Муртаг кивнул и прикрыл глаза
В глубине своего разума, она начала читать сборник стихов,который она использовала, когда хотела скрыть свои мысли или защитить свое сознание от злоумышленника. Она сосредоточилась на нем изо всех сил, готовясь для отражения Муртага в случае необходимости, а также стараясь не думать о каких-либо секретах, связанных с её обязанностями.
В Эль-Хариме жил человек с жёлтыми глазами.Он сказал мне:
«Остерегайся шепота,потому что он шепчет ложь.Не борись с тёмными демонами,а то они поставят метку на твой разум.Не слушай тени,а то они настигнут тебя даже во сне.
Когда сознание Муртага прикоснулось к ней, она напряглась и стала читать стих еще быстрее. К ее удивлению, её ум почувствовал знакомое.Сходство между его сознанием и-Нет, она не могла сказать чьим, но сходство было поразительным, как и в равной степени отличающимся. Прежде всего различием был его гнев, который лежал в центре его бытия, как холодное черное сердце, сжимая и не двигаясь, с извилистыми прожилками ненависти, которые опутали весь разум. Но его беспокойство о ней затмили его гнев. Знание этого убедило ее, что его забота была искренней, ибо лукавить со своей внутренней сущностью было невероятно трудно, и она не верила, что Мерта мог обмануть ее так убедительно.
Верный своему слову, он не сделал никакой попытки проникнуть глубже в ее мысли, и через несколько секунд, он отошел и она снова осталась один на один со своими мыслями.
Муртаг открыл глаза и сказал:»Вот так.Ты сможешь опознать меня,если я ещё раз обращусь к тебе?
Она кивнула.
— Отлично. Гальбаторикс может многое, но он не сможет сымитировать чувство, присутствия разума другого человека. Я попытаюсь предупредить тебя, перед тем как он начнет воздействовать на твои чувства, и выйду на мысленную связь с тобой, когда он прекратит. Таким путем, он не сможет полностью сбить твои чувства, и ты будешь понимать что реально, а что нет.
— Спасибо тебе — сказала она, не в силах в полной мере выразить свою благодарность в столь ничтожной фразе.
— Нам повезло и у нас есть немного времени. Вардены в трех дня пути отсюда, и эльфы достаточно быстро наступают с севера. Гальбаторикс пошел осматривать точки защиты Урубаена, и обсудить стратегию обороны с Лордом Барстом который командует армией защищающей город.
Она поникла. Данная новость ее не обрадовала. Она ранее слышала про лорда Барста, который имел самую зловещую репутацию среди всей свиты Гальбаторикса. Сам он говорил, что был рожден с острым нравом и окровавленными руками, и что все, кто имел глупость выступить против него, были беспощадно разгромлены.
— Не ты? — спросила она.
— Гальбаторикс строит насчет меня другие планы, которыми предпочитает не делиться.
«Как долго он будет занят подготовкой?»
Весь оставшийся день и завтра
Как ты думаешь,ты сможешь освободить меня прежде чем он вернётся?
— Я не знаю. Скорее всего нет.
В воздухе повисла небольшая пауза. Потом он начал говорить — У меня к тебе вопрос: зачем ты убила тех людей? Ты знала, что тебе не достать его в цитадели. Было ли это назло Гальбаториксу, как он считает?
Она вздохнула и упала на грудь Муртага, так она и сидела в вертикальном положении. С некоторой неохотой, он отодвинул её за плечи. Она всхлипнула(?), потом посмотрел ему прямо в глаза. «Я не могла просто лежать и позволить ему делать со мной все, что он хотел. Я должна была дать отпор, и я должна была показать ему, что он не сломал меня, и я хотела причинить ему вред какой могла «.
— Так ты это сделала назло!
— Частично. И что? — она рассчитывала вызвать у него осуждение ее действий, но он глянул на нее понимающим взглядом. На его лице отобразилась маленькая, понимающая улыбка.
Тогда, я могу сказать, что ты поступила правильно — ответил он.
Спустя мгновение, на ее лице вновь отразилась улыбка.
— Кроме того — промолвила она — всегда был шанс на мое спасение.
— И драконы могут начать питаться травой — фыркнул он.
«Даже в этом случае, я должна была рискнуть.»
— Я понимаю. Когда меня близнецы впервые привели сюда, я тоже пытался поступить аналогично.
— А сейчас?
Я всё ещё не могу,да если бы и мог,какой толк от этого?
У неё не было ответа. Следовала тишина, а потом она сказала, — Муртаг, если невозможно меня освободить отсюда, тогда я хочу твоё обещание что ты поможешь мне бежать…иными средствами. Я бы не просила…я не возлагала бы эту ношу на тебя, но твоя помощь сделала бы это задание легче, и у меня может не быть возможности сделать это самой. — Его губы сузились, но как твёрдо она не говорила, он не перебивал. -Что бы не случилось, я не позволю себе стать игрушкой Гальбаторикса чтобы он смог приказывать что захочет. Я сделаю всё, абсолютно всё чтобы избежать такой судьбы. Ты понимаешь это?
Его подбородок опустился в короткий кивок.
Итак, ты мне даешь слово?
Его взгляд упал в пол, руки стиснулись в кулаках, и дыхание стало прерывистым — Да.
Муртаг был молчаливым, но в итоге, она добилась успеха и вовлекла его в разговор снова, и они пропускали время за обсуждением вещей маленькой важности. Муртаг рассказал ей об изменениях, что он сделал в седле, которое Гальбаторикс дал Торну, изменения, которыми Муртаг гордился по праву, ведь они позволяли ему взбираться и слезать быстрее, также, как и вытаскивать меч с меньшим неудобством. Она рассказала ему про торговые улицы в Абероне, столице Сурды, и как она, ещё ребёнком, часто убегала от няни, чтобы изучить их. Её любимым торговцем был мужчина из кочевых племён. Его звали Хадаманара-но Дачу Таганна, но он настаивал, чтобы она звала его именем близким ему, которое было Таганна. Он продавал ножи и кинжалы, и он всегда испытывал наслаждение, показывая ей свои товары, хоть она никогда их не покупала.
Так она и Муртаг продолжали говорить, их разговор стал более легким и расслабленным. Несмотря на неприятные обстоятельства, она обнаружила, что ей нравилось говорить с ним. Он был умным и хорошо образованным, и он остроумным, что она оценила, особенно с учетом ее нынешнего затруднительного положения.
Муртаг, казалось, наслаждался их разговором так же, как и она. Тем не менее, пришло время, когда они оба признали, что было бы глупо продолжать говорить, из страха быть пойманным. Так она вернулась к плите, где она легла и позволила ему пристегнуть её ремнём к каменной плитев очередной раз.
Когда он собрался уходить,она сказала»Муртаг»
Он остановился и повернулся к ней
Она колебалась,потом собралась с духом и спросила»Почему?»Она думала что он понял её вопрос:Почему она?почему спас её и теперь пытается её освободить?Она знала ответ,но хотела чтобы он сказал ей это.
Он недолго смотрел на неё,а потом низким и грубым голосом сказал:»Ты знаешь почему.»
Ни одному учёному в мире не довелось своими глазами увидеть загадочного обитателя монгольских пустынь. И потому долгие годы олгой-хорхой считался исключительно фольклорным персонажем – выдуманным чудовищем.Однако в начале 20-го века исследователи обратили внимание на тот факт, что легенды об олгой-хорхое рассказываются в Монголии повсеместно, причём в самых разных и отдалённых друг от друга уголках страны предания о гигантском черве повторяются слово в слово и изобилуют одинаковыми подробностями. И потому учёные решили, что в основе древних легенд лежит правда. Очень может быть, что в пустыне Гоби живёт неизвестное науке странное существо, возможно – чудом уцелевший представитель древнего, давно вымершего «населения» Земли.
В переводе с монгольского «олгой» значит «толстая кишка», а «хорхой» - червяк. Согласно преданиям, полуметровый червяк обитает в недоступных безводных районах пустыни Гоби. Почти всё время олгой-хорхой проводит в спячке – он спит в норах, проделанных в песках. Червяк выбирается на поверхность лишь в самые жаркие месяцы лета, и горе человеку, повстречавшемуся ему на пути: олгой-хорхой убивает жертву на расстоянии, выбрасывая смертельный яд, или сражает электрическим разрядом при соприкосновении. Одним словом, живым от него не уйти….
Изолированное положение Монголии и политика её властей сделали фауну этой страны практически недоступной для зарубежных зоологов. А потому научной общественности практически ничего неизвестно об олгой-хорхое. Однако в 1926 году американский палеонтолог Рой Чепмен Эндрюс в книге «По следам древнего человека» рассказывал о своём разговоре с премьер-министром Монголии. Последний просил палеонтолога изловить олгой-хорхоя. При этом министр преследовал личные цели: пустынные черви когда-то убили одного из членов его семьи. Но, к большому сожалению Эндрюса, он так и не смог не то что поймать, а даже просто увидеть загадочного червя. Спустя много лет, в 1958 году, советский писатель-фантаст, геолог и палеонтолог Иван Ефремов вернулся к теме олгой-хорхоя в книге «Дорога ветров». В ней он пересказал все сведения, которые собрал по этому поводу во время разведывательных экспедиций в Гоби с 1946 по 1949 год.
В своей книге, среди прочих свидетельств, Иван Ефремов приводит рассказ старика монгола по имени Цевен из деревни Даландзадгад, который утверждал, что олгой-хорхои живут в 130 километрах к юго-востоку от сельскохозяйственного района Аймак. «Никто не знает, что они такое, но олгой-хорхой – это ужас»,- говорил старый монгол. Ефремов использовал эти истории о монстре песков в своём фантастическом рассказе, который изначально был так и озаглавлен – «Олгой-хорхой». В нём рассказывается о смерти двух русских исследователей, погибших от яда пустынных червей. История была целиком выдуманной, однако основывалась она исключительно на фольклорных свидетельствах монголов.
Иван Макарле, чешский писатель и журналист, автор многих произведений о загадках Земли, был следующим, кто пошёл по следу загадочного обитателя азиатской пустыни. В 1990-х годах Макарле вместе с доктором Ярославом Прокопецом, специалистом по тропической медицине, и оператором Иржи Скупеном провёл две экспедиции в самых отдалённых уголках пустыни Гоби. К сожалению, им тоже не удалось поймать живьём ни одного экземпляра червя. Однако они получили доказательства его реального существования. Причём доказательства эти были столь многочисленными, что позволяли чешским исследователям сделать и запустить на телевидении передачу, которая так и называлась: «Загадочный монстр песков».
Это была далеко не последняя попытка разгадать тайну существования олгой-хорхоя. Летом 1996 года другая группа исследователей – тоже чехи – во главе с Петром Горким и Миреком Наплавой прошла по следам червя добрую половину пустыни Гоби. Увы, тоже безрезультатно.
Сегодня об олгой-хорхое почти ничего не слышно. Пока этот монгольский криптозоологический ребус решается силами монгольских же исследователей. Один из них – учёный Дондогижин Цевегмид – высказывает предположение, что существует не одна разновидность червя, а по крайней мере две. Подобный вывод его заставили сделать опять-таки народные предания: местные жители часто говорят ещё о щар-хорхое – то есть жёлтом черве.
В одной из своих книг Дондогижин Цевегмид упоминает об истории погонщика верблюдов, который встретился в горах лицом к лицу с такими щар-хорхоями. В один далеко не прекрасный момент погонщик заметил, что из отверстий в земле лезут жёлтые черви и ползут по направлению к нему. Обезумев от страха, он кинулся бежать, и тут обнаружил, что его пытаются окружить почти полсотни этих омерзительных тварей. Бедняге повезло: ему всё же удалось спастись…
Итак, на сегодняшний день исследователи монгольского феномена склоняются к мнению, что речь идёт о живом существе, совершенно неизвестном науке. Впрочем, зоолог Джон Л. Клаудси-Томпсон – один из прославленных специалистов по пустынной фауне – заподозрил в олгой-хорхое разновидность змеи, с которой учёному сообществу только предстоит познакомиться. Сам же Клаудси-Томпсон уверен, что неведомый пустынный червь состоит в родстве с океанийской гадюкой. Последнюю отличает не менее «привлекательная» внешность. К тому же, как и олгой-хорхой, гадюка способна губить свои жертвы на расстоянии, брызгая ядом.
Совершенно иной версии придерживается французский криптозоолог Мишель Райналь и чех Ярослав Марес. Учёные относят монгольского обитателя пустыни к рептилиям-двуходкам, лишившимся лап в ходе эволюции. Эти рептилии, как и пустынные черви, могут быть красного или бурого цвета. К тому же у них крайне сложно различить голову и шею. Противники этой версии, впрочем, справедливо указывают: никто не слышал о том, чтобы эти рептилии были ядовитыми или имели орган, способный производить электрический ток.
Согласно третьей версии, олгой-хорхой – это кольчатый червь, который приобрёл особую защитную кожу в условиях пустыни. Известно, что некоторые из этих земляных червей способны брызгать ядом в качестве самозащиты.
Как бы там ни было, олгой-хорхой остаётся загадкой для зоологов, ещё не получившей ни одного удовлетворительного объяснения.