Скифы азиаты с раскосыми очами. Александр Блок
(Попытка современного прочтения)
Условимся сразу, друзья: мы не будем здесь говорить о
литературных достоинствах последнего стихотворения великого русского поэта
Александра Блока «Скифы», а попробуем из дня сегодняшнего всего лишь бросить
мимолётный взгляд на это произведение, понять его главный посыл, идеи и цели. Быть
может, этого окажется достаточно, чтобы предостеречь современного читателя от
глубоко ошибочного, хоть и такого модного в последнее время, контекстного
прочтения стихотворения – бездумного (или злонамеренного) вырывания из текста
удобных для каких-либо определённых целей отдельных фраз и словосочетаний.
Как известно, «Скифы» были написаны Блоком вскоре
после Октябрьской революции 1917 года, в сложнейший для всей России – и особенно для
русской интеллигенции – период, когда думающим, пытающимся разобраться в происходящих
событиях людям приходилось делать свой выбор в полной тьме, в надвигающейся
жути и бесовщине большевизма, во враждебном окружении Запада, продолжающего
мировую войну и с удовольствием подкидывающего дровишек в разгорающийся огонь
братоубийственной гражданской войны в нашей стране. Вы только представьте, что
это было за время! Разобраться во всём том ужасе практически не представлялось возможным,
вокруг творилось невесть что, без всякой морали и заповедей. Тонкая
душа поэта пыталась справиться с этим всепоглощающим мраком, но не смогла –
тьма и «отсутствие воздуха»
(за
полгода до кончины Александр Александрович, выступая на вечере памяти Пушкина, говорил
о том, что поэтов губит «отсутствие воздуха») в конце
концов разрушили психику Блока, привели его к переоценке мировоззрения и
полному разочарованию, а вскоре – и к тяжёлой депрессии, закончившейся смертью.
Опубликованные в конце февраля 1918 года «Скифы» вызвали
неоднозначную реакцию у современников. Многих смутил публицистический вызов
стихотворения, его острое гражданское звучание, патриотический пафос. Тем более
что репутация Блока среди его старых товарищей-поэтов была подпорчена
пробольшевистской поэмой «Двенадцать» и особенно статьёй «Интеллигенция и
революция», после которой ему даже пригрозили «будущим бойкотом» (категорически
против новой позиции Блока выступили З. Гиппиус, Д. Мережковский, Ф. Сологуб,
Вяч. Иванов, А. Ахматова и др.). Но сейчас речь не об этом. Если оставить в
стороне революционную подоплёку, лично мне из сегодняшнего дня видится в этом
стихотворении злой, дерзкий, даже резкий – просто наотмашь! – ответ русофобам
всех мастей: «Ах вы говорите, что мы азиаты? Так нате, получите!» («Мы – варвары?
– записал Блок в своём
дневнике 11 января 1918 года, за пару недель до сочинения «Скифов». – Хорошо же. Мы и покажем вам, что такое
варвары!
») Не надо дословно понимать фразы о раскосых глазах
и азиатских
рожах
, как не стоит и преувеличивать их иносказательность, – с помощью
подобных экспрессивных выражений поэт всего лишь передал высокий эмоциональный
накал этой отповеди недругам России, которых всегда был – и сохранился доныне –
легион, «мильон»:
Мильоны –
вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте,
сразитесь с нами!
Да, скифы –
мы! Да, азиаты – мы,
С раскосыми и
жадными очами!
(Ремарка между строк.
Интересно
сравнить, как примерно о том же писал А. Пушкин в стихотворении «Клеветникам
России»:
Вы грозны на словах - попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..
)
То же самое касается строчки «Мы, как послушные холопы...
», которую, брызжа слюной, используют
хулители русской нации как мнение великого поэта о своём народе. Здесь мы видим
всё тот же приём экспрессии, как, например, во фразе «Боже, какой же я болван,
что поверил тебе!»
Для вас –
века, для нас – единый час.
Мы, как
послушные холопы,
Держали щит
меж двух враждебных рас
Монголов и
Европы!..
(Ремарка между строк.
Сравните с
пушкинским:
И ненавидите вы нас...
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?..
)
Укоряя западный мир в его обычном иезуитстве (из дневника Блока: «Опозоривший себя, так изолгавшийся,
- уже не ариец... Яд ваш мы поняли лучше вас!
»;
интересно в связи с этим
также вспомнить фразу А. Пушкина из чернового текста письма Бенкендорфу,
написанного почти сто лет назад: «Озлобленная
Европа нападает покамест на Россию не оружием, но ежедневной, бешеной клеветою»
),
поэт напоминает об уроках истории, которые, впрочем, почему-то всё никак не
идут впрок:
Века, века
ваш старый горн ковал
И заглушал грома
лавины,
И дикой
сказкой был для вас провал
И Лиссабона,
и Мессины!
Вы сотни лет
глядели на Восток,
Копя и плавя
наши перлы,
И вы,
глумясь, считали только срок,
Когда
наставить пушек жерла!
Вот – срок
настал. Крылами бьёт беда,
И каждый день
обиды множит,
И день придёт
– не будет и следа
От ваших
Пестумов, быть может!
И – наконец! – пророческое послание из начала залитого
кровью двадцатого века нам, живущим в так тревожно стартовавшем веке двадцать
первом, предостережение русского поэта-провидца всё той же Европе:
О, старый
мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься
мукой сладкой,
Остановись,
премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом
с древнею загадкой!
Россия –
Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь
чёрной кровью,
Она глядит,
глядит, глядит в тебя
И с
ненавистью, и с любовью!..
Россия – Сфинкс. Она вмещает в себя всё, и всё
вмещается в ней. Россия – больше чем просто страна, государство, одна шестая
часть суши, она – неразгаданная для многих древняя загадка, хранительница Жизни
с особой миссией среди других народов (из дневника Блока: «Мы свою историческую миссию выполним!
»), как никто умеющая любить,
всё знающая, помнящая и понимающая.
Да, так
любить, как любит наша кровь,
Никто из вас
давно не любит!
Забыли вы,
что в мире есть любовь,
Которая и
жжёт, и губит!
Мы любим всё
– и жар холодных числ,
И дар
божественных видений,
Нам внятно
всё – и острый галльский смысл,
И сумрачный
германский гений...
Мы помним всё
– парижских улиц ад,
И
венецьянские прохлады,
Лимонных рощ
далёкий аромат,
И Кёльна
дымные громады...
Но, увы, по-иному приходится говорить с теми, «кто к
нам с оружием идёт». («Если вы хоть
«демократическим миром» не смоете позор вашего военного патриотизма
, –
читаем мы далее в дневнике поэта, – наш
жестокий ответ, страшный ответ – будет единственно достойным человека...
»)
Мы любим
плоть – и вкус её, и цвет,
И душный,
смертный плоти запах...
Виновны ль
мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжёлых,
нежных наших лапах?
Привыкли мы,
хватая под уздцы
Играющих
коней ретивых,
Ломать коням
тяжёлые крестцы,
И усмирять
рабынь строптивых...
(Ремарка между строк.
Сравните с
пушкинским:
Так высылайте ж к нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.
)
Это тоже гипербола, преувеличение, ход от противного:
вы мечтаете представить нас миру грубыми, жестокими дикарями, этакими
современными гуннами? Смотрите, поосторожней со своими желаниями, а то получите
именно то, что хотите!
Всё же лучше...
...Придите к
нам! От ужасов войны
Придите в
мирные обьятья!
Пока не
поздно – старый меч в ножны,
Товарищи! Мы
станем - братья!
А если кое-кто по-прежнему видит в нас только
«азиатские рожи», то что ж, тогда будет так... Конечно, здесь поэт доводит всё
до крайности, тем самым призывая наших не умеющих вовремя остановиться...
оппонентов к благоразумию: неужели вы хотите видеть Россию такой – вероломной,
малодушной, трусливо прячущейся в случае мировой опасности «по дебрям и лесам»?
(«Мы на вас смотрели глазами арийцев,
пока у вас было лицо,
– пишет далее в дневнике Блок, не сдерживая свой пыл бессмысленной
в таких случаях политкорректностью. – А
на морду вашу мы взглянем нашим косящим, лукавым, быстрым взглядом; мы скинемся
азиатами, и на вас прольётся Восток. Ваши шкуры пойдут на китайские
тамбурины...
»)
А если нет –
нам нечего терять,
И нам
доступно вероломство!
Века, века
вас будет проклинать
Больное
позднее потомство!
Мы широко по
дебрям и лесам
Перед Европою
пригожей
Расступимся!
Мы обернёмся к вам
Своею
азиатской рожей!
Идите все,
идите на Урал!
Мы очищаем
место бою
Стальных
машин, где дышит интеграл,
С монгольской
дикою ордою!
Но сами мы –
отныне вам не щит,
Отныне в бой
не вступим сами,
Мы поглядим,
как смертный бой кипит,
Своими узкими
глазами.
Не сдвинемся,
когда свирепый гунн
В карманах
трупов будет шарить,
Жечь города,
и в церковь гнать табун,
И мясо белых
братьев жарить!...
Но нет же, нет, Россия никогда не была и не будет
такой! У неё другое предназначение, ниспосланное, доверенное только ей одной с
горних высот. «Россия – жизнь!
» Так
послушайте и услышьте нас, наконец! – снова и снова говорим вам мы,
«скифы-азиаты», на самом деле – точно такие же европейцы, ваши белые братья,
стоящие пока по одну с вами сторону и имеющие те же высокие гуманистические
принципы и ценности:
В последний
раз – опомнись, старый мир!
На братский
пир труда и мира,
В последний
раз на светлый братский пир
Сзывает
варварская лира!
В заключение вновь обращаюсь к вам, друзья мои.
Прочитайте это стихотворение ещё раз, только очень внимательно, привязывая
каждую его строку к нашему времени, и вы увидите, насколько оно современно и
актуально именно сейчас, как много в нём пророческих мыслей, главная из которых
– о неистощимой и неистребимой силе в нас, в русских, которую многие не
понимают и потому боятся, но с помощью которой мы – несмотря ни на что! –
победим всех своих врагов и любые невзгоды на своём историческом пути. На
сложном, но великом пути моего великого народа!
Полный текст
стихотворения (без эпиграфа)
Скифы
Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас – века, для нас – единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток,
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот – срок настал. Крылами бьёт беда,
И каждый день обиды множит,
И день придёт – не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия – Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь чёрной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!..
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжёт, и губит!
Мы любим всё – и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё – и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений...
Мы помним всё – парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далёкий аромат,
И Кёльна дымные громады...
Мы любим плоть – и вкус её, и цвет,
И душный, смертный плоти запах...
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжёлых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжёлые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых...
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные обьятья!
Пока не поздно – старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем – братья!
А если нет – нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернёмся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы – отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!..
В последний раз – опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
Много лет назад судьба свела меня с удивительным человеком — Борисом Петровичем Комраковым. Он сам по себе заслуживает отдельного рассказа, но я хочу здесь рассказать об одном эпизоде. Мы возвращались из Друскининкая и неожиданно зависли в Гродно на автобусной станции — сломался автобус. Мы сидели в ожидании и некотором раздражении, разговор вдруг перешёл на поэзию. Нужно сказать, что в памяти Бориса Петровича, помимо всего прочего, хранится почти триста хороших стихов самых разных авторов. И одно из них — «Скифы» Александра Блока — он прочёл вслух. Прочёл так, что у меня зашевелились волосы. Рядом с нами сидела девочка, лет девятнадцати. Похоже, что до этого дня она даже не подозревала, что стихи можно ТАК читать. Я посмотрел на неё, посмотрел на вымотанного дикой работой и почти бессонной ночью Бориса Петровича, потом посмотрел на эту девочку и понял: сейчас она готова за ним пойти куда угодно. Несмотря на, почти 40 лет разницы. Вот она, настоящая сила настоящей поэзии!!!
Второй раз почти такие же переживания от исполнения «Скифов» Блока я пережил, слушая стихомузыку Бориса Ветрова. И хотя я уже был некоторым образом подготовлен к восприятию этого стихотворения знакомством с другими произведениями в его исполнении, волосы снова вставали дыбом. Вот оно, послушайте, не пожалейте пяти минут!
музыка: Klaus Badelt и Hans Zimmer
Александр Блок. Скифы
Панмонголизм! Хоть имя дико,
Но нам ласкает слух оно…
Вл⟨адимир⟩ С⟨оловьев⟩
Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, Скифы - мы! Да, азиаты - мы, -
С раскосыми и жадными очами!
Для вас - века, для нас - единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас -
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток,
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот - срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет - не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!…
Россия - Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя,
И с ненавистью, и с любовью!..
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы любим все - и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно все - и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений…
Мы помним все - парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады…
Мы любим плоть - и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых…
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные объятья!
Пока не поздно - старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем - братья!
А если нет, - нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века - вас будет проклинать
Больное, позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы - отныне - вам - не щит,
Отныне в бой не вступим сами!
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами!
Не сдвинемся, когда свирепый Гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!..
В последний раз - опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз - на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы...
7 февраля 1918 года опубликовано стихотворение «Скифы», которое и сегодня является актуальным предостережением Западу. Оно было написано в течение двух дней — 29 и 30 января 1918 года. Внутренее состояние Блока в этот период отражено в его январских дневниковых записях по поводу фактического срыва мирных переговоров в Брест-Литовске с немцами. Поэт серьезно переживал позор этих переговоров для России, его негодование вызывали не только немцы, но и позиция союзников.
Вот дневниковая запись от 11 января 1918 года, которая очень актуально звучит и сегодня: «„Результат“ брестских переговоров (то есть никакого результата, по словам „Новой жизни“, которая на большевиков негодует). Никакого — хорошо-с. Но позор 3 1/2 лет („война“, „патриотизм“) надо смыть. Тычь, тычь в карту, рвань немецкая, подлый буржуй. Артачься, Англия и Франция. Мы свою историческую миссию выполним. Если вы хоть „демократическим миром“ не смоете позор вашего военного патриотизма... значит, вы уже не арийцы больше. И мы широко откроем ворота на Восток. Мы на вас смотрели глазами арийцев, пока у вас было лицо. А на морду вашу мы взглянем нашим косящим, лукавым, быстрым взглядом; мы скинемся азиатами, и на вас прольется Восток. Ваши шкуры пойдут на китайские тамбурины. Опозоривший себя, так изолгавшийся, — уже не ариец. Мы — варвары? Хорошо же. Мы и покажем вам, что такое варвары. И наш жестокий ответ, страшный ответ — будет единственно достойным человека. Европа (ее тема) — искусство и смерть. Россия — жизнь».
Особенно злободневно звучат сегодня строки стихотворения, обращенные к вечно предающему Россию неблагодарному Западу, который впоследствии развязал интервенцию против России в 1918 -1921 годов, участвовал в походе Гитлера на Восток, долго терзал нас «холодной войной», а сейчас высасывает последние соки из ослабленной страны.
Скифы
Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас - века, для нас - единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома, лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот - срок настал. Крылами бьёт беда,
И каждый день обиды множит,
И день придёт - не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия - Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь чёрной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!...
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжёт, и губит!
Мы любим всё - и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё - и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений...
Мы помним всё - парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далёкий аромат,
И Кёльна дымные громады...
Мы любим плоть - и вкус её, и цвет,
И душный, смертный плоти запах...
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжёлых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжёлые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых...
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные обьятья!
Пока не поздно - старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем - братья!
А если нет - нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернёмся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы - отныне вам не щит
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!...
В последний раз - опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
Александр Блок
Скифы
Панмонголизм! Хоть имя дико,И каждый день обиды множит,
Но мне ласкает слух оно.
Владимир СоловьевИ день придет – не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!..
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы любим всё – и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё – и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений…
Мы помним всё – парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады…
Мы любим плоть – и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы
И усмирять рабынь строптивых…
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные объятья!
Пока не поздно – старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем – братья!
А если нет – нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века – вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы – отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!..
В последний раз – опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
 |
„Мы свою историческую миссию выполним“
«Результат» брестских переговоров (то есть никакого результата, по словам «Новой жизни», которая на большевиков негодует). Никакого - хорошо-с. Но позор 3½ лет («война», «патриотизм») надо смыть. Тычь, тычь в карту, рвань немецкая, подлый буржуй. Артачься, Англия и Франция. Мы свою историческую миссию выполним. Если вы хоть «демократическим миром» не смоете позор вашего военного патриотизма, если нашу революцию погубите, значит, вы уже не арийцы больше. И мы широко откроем ворота на Восток. Мы на вас смотрели глазами арийцев, пока у вас было лицо. А на морду вашу мы взглянем нашим косящим, лукавым, быстрым взглядом; мы скинемся азиатами, и на вас прольется Восток. Ваши шкуры пойдут на китайские тамбурины. Опозоривший себя, так изолгавшийся, - уже не ариец. Мы - варвары? Хорошо же. Мы и покажем вам, что такое варвары. И наш жестокий ответ, страшный ответ - будет единственно достойным человека (…) Европа (её тема) - искусство и смерть. Россия - жизнь. Дневниковая запись Блока от 11 января 1918 года
См. также
Ссылки
- Википедия: Блок, Александр Александрович
- Викитека:
- Википедия: