Армия ес на радость путину. Самые большие армии европы

Если бы какой-нибудь политик или военный середины девяностых услышал, что главной проблемой НАТО является армия Европы, он решил бы, что стал жертвой галлюцинации. Однако мир меняется со стремительной скоростью, а политические реалии - еще быстрее.

Возможность создать собственные вооруженные силы у Европейского Союза появилась еще в 1993 году. Тогда на конференции в Маатрихте было решено, что страны Европы должны выработать "Общую политику по обороне и безопасности". Основой для этой политики должны были стать так называемые "Задачи Петерсберга", принятые Западноевропейским Союзом (предшественником ЕС) в 1993 году. Этот документ определял цели, ради которых европейцы могут объединять военные усилия, а именно гуманитарные действия, миротворчество, спасение мирных жителей, разрешение кризисов.

В течение всех девяностых страны Европы не видели реальных причин беспокоиться за собственную безопасность. Советская угроза отпала сама собой, а долговременные стратегические задачи весьма успешно решались силами НАТО. И только в 1999 году, когда произошел косовский кризис, европейцы вспомнили о "Задачах Петерсберга" и вновь заговорили о собственной единой армии.

На Хельсинской конференции в 1999 году Европейский Союз приступил к выработке единой оборонной политики. На этой встрече была разработана концепция сил быстрого реагирования. Все члены Союза, кроме Дании, дали обязательство к 2003 году обеспечить развертывание общеевропейских войск в срок до 60 дней и поддерживать их боеспособность не менее одного года. Новая структура должна была включать 100 тысяч человек, 400 боевых самолетов и 100 кораблей. Германия обещала предоставить 13 тысяч солдат, Великобритания и Италия - по 12 тысяч. Обязательства других стран были более скромными.

Участники конференции решили использовать силы быстрого реагирования только для осуществления миротворческих операций и проведения гуманитарных миссий. При этом в Хельсинки была признана прерогатива ООН при принятии решений о начале миротворческих действий, а также "право первого отказа" НАТО, позволявшее использовать европейские войска только в случае, если альянс по каким-то причинам откажется участвовать в операции.

Уже в июне 2003 года ЕС по просьбе ООН направил 1800 военнослужащих для урегулирования ситуации в Конго. Эта операция, получившая название "Артемис", стала первым случаем использования войск ЕС за пределами европейского континента. Кроме этого, было нарушено "право первого отказа": так как США не беспокоила проблема Конго, НАТО даже не получило предложения поучаствовать.

Хотя создание сил быстрого реагирования и стало первой общеевропейской военной инициативой, от нее было еще очень далеко до образования единой армии. Каждое из национальных подразделений сил быстрого реагирования подчиняется руководству в своей стране, и члены ЕС всего-навсего готовы предоставить свои войска по требованию Брюсселя. Тем временем ЕС все больше приобретает черты единого государства, и образование настоящей армии является в этом процессе неизбежным этапом.

Тем более, что для этого уже существует реальная основа. Еще в 1991 году Франция, Германия, Бельгия, Люксембург и Испания образовали объединенные бригады с единым комнадованием в Страсбурге и назвали их "Еврокорпус". Личный состав "Еврокорпуса" достигает 60 тысяч человек. Бригады должны осуществлять операции под эгидой Евросоюза. А в 1995 году французы, итальянцы, испанцы и португальцы договорилсь о создании ЕВРОФОР (European Operational Rapid Force) для выполнения "Задач Петерсберга", так что определенный опыт использования объединенных вооруженных сил у Европы есть.

Два фактора заставляют европейцев быстрее определяться со своей оборонной политикой. Во-первых, весной 2003 года американские самолеты полетели бомбить Ирак, несмотря на возражения Ширака и Шредера. Тогда эти лидеры поняли, что для противостояния США их дипломатия нуждается в силовой поддержке. При этом противопоставить США можно только сильную общеевропейскую армию, хотя бы в качестве отдаленной перспективы.

Поэтому 29 апреля 2003 года представители Германии, Франции, Бельгии и Люксембурга собрались в Брюсселе, чтобы обсудить принципиально новый подход к военной политике ЕС. Согласно новой концепции, в Европе должны быть, наконец, созданы единые вооруженные силы.

По новому плану, в рамках ЕС должен быть создан постоянный орган с международным персоналом, призванный координировать объединенные военные мощности, которые будут включать не только армию, но также флот и ВВС.

Для новой структуры должно быть выделено отдельное финансирование, а промышленность Европы получит заказы на поставки высокотехнологичного военного оборудования. При этом будут приняты специальные меры для обеспечения координации вооруженных сил и соблюдения ими единых стандартов. На саммите было высказано предложение об открытии штаб-квартиры новой армии. Европейский Пентагон должен был появиться в Тервурене - пригороде Брюсселя.

Идеи, высказанные участниками саммита, не были оформлены в виде официального документа и остались всего лишь планами для последующего обсуждения. Однако участники приняли и несколько конкретных решений. К 2004 году планируется появление общеевропейского подразделения стратегического воздушного транспорта, объединенных сил ПВО, центров обучения личного состава.

Пока что сотрудничать в военной сфере готовы только Германия, Франция, Бельгия и Люксембург. Эти страны возьмут на себя все расходы по новой военной программе, ожидая, пока к инициативе присоединятся другие желающие. Других же заставляет поторопиться с обдумыванием военной стратегии другой фактор - приближение даты принятия общеевропейской конституции, в которой отдельный пункт будет посвящен обороне Европейского Союза.

Планы ЕС по созданию собственной армии меньше всего радуют США, которые боятся, что НАТО потеряет свое влияние. Особенно забеспокоились американцы, когда идею поддержал Тони Блэр.

НАТО и ЕС - история отношений

Когда идея Европейского Союза еще только обсуждалась, вопросы безопасности и военного сотрудничества стояли у участников на последнем месте. Ведущие страны ЕС являлись членами НАТО, и их стратегические интересы на европейском континенте успешно защищались этой организацией.

В девяностые НАТО ставило перед собой весьма скромные цели, и стратегия развития альянса в основном повторяла опыт времен противостояния с СССР. Хотя биполярный мир был уже разрушен, альтернативной концепции, учитывающей новые реалии, так и не появилась. Тем более, что непосредственной безопасности Европы ничто не угрожало.

Впервые после окончания холодной войны стратегическая концепция НАТО была пересмотрена в 1999 году. Если в течение предыдущих десятилетий НАТО исключительно обеспечивало безопасность стран-участников, то с этого момента роль альянса неожиданно изменилась. В новом документе ясно указывалось, что НАТО собирается заняться разрешением конфликтных ситуаций и проведением военных операций в горячих точках.

С самого начала было непонятно, куда именно НАТО может направлять свои войска. Формулировка явно предполагала, что военные операции не обязательно должны ограничиваться европейским континентом и Северной Атлантикой. Так незаметно началось превращение НАТО во "всемирного полицейского".

Поэтому в 2001 году никто не удивился тому, что Буш объявил "войну против терроризма" во всем мире и США обязали НАТО всегда иметь наготове 20 тысяч солдат, способных отправиться куда угодно в срок от 7 до 30 дней. Слабые протесты стран-членов ЕС, которым не очень улыбалось служить интересам США в любой точке земного шара, не были услышаны, и началось создание Сил быстрого реагирования НАТО (NATO Response Force).

Уже тогда впервые наметилось определенное несоответствие между концепцией НАТО и позицией европейских государств. Североатлантический альянс был необходим американцам, чтобы защищать интересы США, которые не всегда лежали в одной плоскости с приоритетами ЕС.

Американцы рассчитывали на НАТО и в 2003 году, когда еще только собирались начать войну против Саддама Хусейна. Однако они неожиданно встретили сопротивление в лице некоторых членов ЕС, известных ныне, как франко-германская ось. Главы этих стран не хотели, чтобы НАТО использовалось как инструмент американской политики, которую Европа не одобряет.

Хотя многие обвиняли Ширака и Шредера в популизме и желании завоевать симпатии избирателей, война с Ираком действительно не вписывалась в представление ЕС о правильном разрешении конфликтов. В любом случае, США было отказано в просьбе использовать НАТО даже для косвенной поддержки войны против Саддама. Европейские солдаты не стали сменять американцев в Косово, США не смогли использовать необходимые базы, и НАТО не стало участвовать в иракской операции даже после начала процесса "восстановления" страны.

Таким образом, новая военная инициатива ЕС способна еще больше углубить разрыв между этой организацией и НАТО. Пока что неясно, каким образом европейская армия будет сотрудничать с Североатлантическим альянсом. Возможно, альянс просто превратится в двусторонний военный союз двух государств: США и ЕС. Однако с появлением обьединенной европейской армии растет вероятность, что НАТО просто исчезнет за ненадобностью и американской армии придется воевать с терроризмом в одиночку или каждый раз уговаривать другие страны принять участие в той или иной миссии.

К октябрьской конференции Европейского Союза, на которой обсуждалась военная стратегия, было приурочено экстренное заседание НАТО, которое 16 октября созвал посол США при альянсе Николас Бернс. Как сообщает Financial Times, он объявил о недовольстве Пентагона слишком тесным сотрудничеством Блэра с ЕС и заявил, что милитаризация Европы может представлять серьезную угрозу для НАТО.

А 24 октября Тони Блэр и Жак Ширак еще раз попытались успокоить амерканцев и заявили, что европейская армия никак не помешает существованию НАТО.

Лишь российские военные не беспокоятся: им что НАТО, что объединенная армия ЕС - все едино.

Другие материалы

Россия

После завершения холодной войны российской армии предстояло пройти тяжелый период трансформации и восстановить свой доступ к ресурсам, отмечает журнал. В условиях экономического подъема она получила приток инвестиций, а реформы элитных войск в разные годы позволили России провести две успешные операции в Чечне и Южной Осетии.

В будущем сухопутные войска могут столкнуться с проблемами с доступом к технологиям российского военно-промышленного комплекса, который только восстанавливается после распада СССР и советского ВПК, предполагает журнал. Впрочем, армия России надолго сохранит свои преимущества – размеры и психологическую силу личного состава.

• Оборонный бюджет – $44,6 млрд.
• 20 215 танков
• 1 авианосец
• 3 794 самолетов
• ВМФ – 352
• Численность армии – 766 055

Франция

• Обозреватель The National Interest предполагает, что французская армия в недалеком будущем станет главной армией Европы, получит контроль над военным аппаратом Старого Света и будет определять ее политику безопасности. На руку сухопутным войскам играет и полная поддержка правительства, желающего сохранить большие объемы инвестиций во французский ВПК.
• Оборонный бюджет – $ 35 млрд.
• 406 танков
• 4 авианосца
• 1 305 самолетов
• ВМФ – 118
• Численность армии – 205 000

Великобритания

После окончания Второй Мировой Великобритания отказалась от идеи военного доминирования по всему миру в пользу США, однако Королевские вооруженные силы по-прежнему обладают значительной мощью и принимают участие во всех операциях НАТО. После Второй мировой войны в Великобритании было три большие войны с Исландией, которые не стали победными для Англии – она потерпела поражение, что позволило Исландии расширить свои территории.

Соединенное Королевство когда-то правило более чем половиной мира, включая Индию, Новую Зеландию, Малайзию, Канаду, Австралию, но Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии становится гораздо слабее с течением времени. Военный бюджет Великобритании был сокращен из-за BREXIT, и они планируют сократить число своих солдат во время до 2018 года.

В составе флота Ее Величества несколько атомных субмарин со стратегическим ядерным вооружением: всего около 200 боеголовок. К 2020 году предполагается ввод в строй авианосца «Королева Елизавета», который сможет нести 40 истребителей F-35B.

• Оборонный бюджет – $ 45,7 млрд.
• 249 танков
• 1 вертолетоносец
• 856 самолетов
• ВМФ – 76
• Численность армии – 150 000

Германия

После Второй Мировой войны Германия 10 лет вообще не имела своей армии. Во времена противостояния Запада и СССР численность Бундесвера насчитывала до полумиллиона человек, однако после объединения Восточного и Западного Берлина, власти отказались от доктрины противостояния и резко снизили вложения в оборону. Видимо, поэтому в рейтинге Credit Suisse, например, ВС ГДР оказались позади даже Польши (а в данном рейтинге Польши вообще нет). При этом Берлин активно спонсирует восточных союзников по НАТО. После 1945 Германия никогда не была вовлечена непосредственно в крупные операции, но они направляли войска своим союзникам в поддержку во время гражданской войны в Эфиопии, ангольской гражданской войны, боснийской войны и войны в Афганистане.

У немцев сегодня мало подводных лодок и нет ни одного авианосца. Немецкая армия имеет рекордное количество неопытных молодых солдат, что делает ее слабее; сейчас они планируют перестроить свою стратегию и внедрить новые процессы при наборе кадров.

• Оборонный бюджет – $ 39,2 млрд.
• 543 танков
• Авианосцев – 0
• 698 самолетов
• ВМФ – 81
• Численность армии – 180 000

Италия

Совокупность военных сил Итальянской Республики предназначенная для защиты свободы, независимости и территориальной целостности государства. Состоят из сухопутных войск, военно-морских сил, военно-воздушных сил и корпуса карабинеров.

Италия не принимала непосредственного участия в вооруженных конфликтах в каких-либо странах за последнее время, но всегда участвует в миссиях по поддержанию мира и разворачивали свои войска в войне с терроризмом.

Слабая во времена Второй мировой войны, в настоящее время итальянская армия владеет двумя активными авианосцами, где размещено большое количество вертолетов; у них есть подводные лодки, что позволяет включить их в список самых сильных армий. Италия сейчас не воюет, но является активным членом ООН –охотно передает свои войска в страны, которые обращаются за помощью.

• Оборонный бюджет – $ 34 млрд.
• 200 танков
• Авианосцев – 2
• 822 самолетов
• ВМФ – 143
• Численность армии – 320 000

6 самых мощных армий Мира

Турция

Вооруженные силы Турции – одни из крупнейших в восточном Средиземноморье. Несмотря на отсутствие авианосцев, по количеству подводных лодок Турция уступает лишь пяти странам. К тому же у Турции впечатляюще большое число танков, самолетов и ударных вертолетов. Страна также участвует в совместной программе по разработке истребителя F-35.

• Оборонный бюджет: 18,2 млрд. долларов
• Численность личного состава: 410,5 тыс. человек
• Танки: 3778
• Самолеты: 1020
• Подводные лодки: 13

Южная Корея

У Южной Кореи нет иного выбора, кроме как иметь большую и сильную армию перед лицом возможного вторжения с Севера. Поэтому на вооружении армии страны стоят подводные лодки, вертолеты, велика численность личного состава. Также Южная Корея обладает мощной танковой группировкой и шестыми по размеру ВВС в мире.

• Оборонный бюджет: 62,3 млрд. долларов
• Численность личного состава: 624,4 тыс. человек
• Танки: 2381
• Самолеты: 1412
• Подводные лодки: 13

Индия

Индия – одна из крупнейших военных держав на планете. По численности личного состава она уступает только КНР и США, а по количеству танков и самолетов превосходит все страны, кроме США, Китая и России. В арсенале страны также имеется ядерное оружие. Как ожидается, к 2020 году Индия займет четвертое место в мире по величине расходов на оборону.

• Оборонный бюджет: 50 млрд. долларов
• Численность личного состава: 1,325 млн. человек
• Танки: 6464
• Самолеты: 1905
• Подводные лодки: 15

Япония

В абсолютном выражении японская армия относительно невелика. Однако вооружена она исключительно хорошо. Япония занимает четвертое место в мире по величине подводного флота. На вооружении также стоят четыре авианосца, хотя они оснащены только вертолетами. По численности ударных вертолетов страна уступает Китаю, России и США.

• Оборонный бюджет: 41,6 млрд. долларов
• Численность личного состава: 247,1 тыс. человек
• Танки: 678
• Самолеты: 1613
• Подводные лодки: 16

Китай

За последние несколько десятков лет китайская армия сильно выросла в размерах и возможностях. По численности личного состава это крупнейшая армия мира. У нее также вторая по размеру группировка танков (после России) и второй по величине подводный флот (после США). Китай добился удивительных успехов в программе военной модернизации, в настоящее время разрабатывает целый ряд уникальных военных технологий, среди которых баллистические ракеты и самолеты пятого поколения.

• Оборонный бюджет: 216 млрд. долларов
• Численность личного состава: 2,333 млн. человек
• Танки: 9150
• Самолеты: 2860
• Подводные лодки: 67

США

Несмотря на секвестр бюджета и сокращение расходов, США тратят на оборону больше, чем остальные девять стран из индекса Credit Suisse, вместе взятые. Основным военным преимуществом Америки является флот из 10 авианосцев. Для сравнения, второе место занимает Индия – страна работает над созданием своего третьего авианосца. Также в распоряжении США больше самолетов, чем у любой другой державы, передовые технологии вроде новой скоростной пушки военно-морского флота и большая и хорошо обученная армия – не говоря уже о крупнейшем в мире ядерном арсенале.

• Оборонный бюджет: 601 млрд. долларов
• Численность личного состава: 1,4 млн. человек
• Танки: 8848
• Самолеты: 13 892
• Подводные лодки: 72

Видео

Источники

https://ru.insider.pro/analytics/2017-02-23/10-samykh-moshchnykh-armii-mira/

"Скорее поросята научатся летать, чем у Евросоюза появится своя армия", – заявил не так давно британский дипломат, бывший посол в Вашингтоне Кристофер Майер. Склонности к полетам за поросятами во всем мире пока не замечено, а вот проект "евроармии", в теории существующий уже не первый год, неожиданно получил второе дыхание. Вполне вероятно, что его, наряду с другими важными вопросами реформы ЕС после Brexit, будут обсуждать на неформальном саммите ЕС в Братиславе , намеченном на 16 сентября. В Москве возможному возникновению вооруженных сил ЕС, как ни странно, скорее обрадуются.

На переговорах канцлера Германии Ангелы Меркель с лидерами стран "Вышеградской четверки" , которые прошли в конце августа в Варшаве, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан – его отношения ни с Берлином, ни с Брюсселем уже давно идиллическими не назовешь – выступил с неожиданным заявлением: "Вопросы безопасности должны быть приоритетными, и нам следует приступить к созданию общей европейской армии". Орбана поддержал его чешский коллега Богуслав Соботка : "В условиях неконтролируемой массовой миграции даже государства, находящиеся в центре Европы, понимают, что внутренние границы в ЕС следует контролировать более жестко. Помимо более тесной координации внешней политики и усилий в сфере безопасности, я думаю, в долгосрочной перспективе нам не обойтись без единой европейской армии". Не столь четко, но тоже позитивно об этой идее отозвались и два других премьера – Беата Шидло (Польша) и Роберт Фицо (Словакия).

В данный момент каждая из стран Евросоюза сама определяет свою оборонную политику – координация здесь идет по линии НАТО, а не ЕС. Европейские военнослужащие участвуют в шести военных и 11 гуманитарных операциях, главным образом за пределами Старого Света. Но они ведутся под флагами отдельных стран и их вооруженных сил, а не Евросоюза в целом. Так, французские войска присутствуют в Мали, где помогают местным властям бороться с исламскими боевиками и тренируют солдат и офицеров малийской армии. А британские ВМС возглавляют совместную военно-морскую операцию против пиратов у берегов Сомали.

Неудивительно, что проект "евроармии", о необходимости которой до сих пор высказывались в основном немецкие и французские политики (и то нечасто), обрел второе дыхание после того, как Великобритания на референдуме 23 июня высказалась за выход из ЕС. Именно Лондон был наиболее последовательным противником создания вооруженных сил ЕС. Британский министр обороны Эрл Хоу еще до референдума по Brexit высказывался на этот счет однозначно: "Соединенное Королевство никогда не будет участвовать в создании европейской армии. Мы против любых мер, которые подрывали бы возможность отдельных стран-членов ЕС распоряжаться своими вооруженными силами, вели бы к конкуренции с НАТО или же дублированию функций с этой организацией".

Совместная армия даст понять России, что мы более чем серьезны, когда говорим о защите ценностей Евросоюза

Brexit устранил это препятствие на пути сторонников "евроармии". Один из наиболее активных – глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер , так обосновавший необходимость формирования единых вооруженных сил ЕС: "Совместная армия даст понять России, что мы более чем серьезны, когда говорим о защите ценностей Европейского союза. Имидж Европы в последнее время очень сильно пострадал, и в том, что касается международной политики, мне кажется, нас перестают воспринимать всерьез". Однако вооруженные силы ЕС, если решение об их формировании все-таки будет принято, будут несостоятельны в качестве замены или конкурента НАТО, а потому скорее вызовут в Москве чувство глубокого удовлетворения, говорит в интервью Радио Свобода аналитик Словацкого института политики в сфере безопасности .

​– О проекте единой армии Евросоюза разговоры идут уже довольно давно. Чем вызвано его существование и почему этот проект изначально поддержала Германия?

– Действительно, разговоры о создании объединенных вооруженных сил Европейского союза ведутся не первый год. Но нужно сказать, что большого продвижения к конкретике в этой области пока не замечено – за исключением того, что изначально инициатива исходила главным образом от Франции, а теперь более активно ведет себя Германия. Ну и в последние дни в поддержку этой идеи высказались лидеры стран "Вышеградской четверки", что можно считать большой неожиданностью. Я лично думаю, что создание "евроармии" было бы настолько ярким признаком федерализации Европы, что по политическим причинам осуществить это будет трудно. Именно поэтому уже несколько лет идут консультации на эту тему на экспертном уровне, но на уровень серьезных политических договоренностей они пока так и не перешли. В чем суть проекта? В замене вооруженных сил отдельных стран ЕС общими вооруженными силами Союза. Они использовались бы для проведения боевых и некоторых других операций и находились бы в распоряжении единого командования. Вот тут и есть главная проблема: мне трудно представить себе руководство отдельных стран ЕС, особенно небольших, вроде Словакии, которые согласились бы передать Брюсселю полномочия посылать европейских солдат – в том числе, допустим, и словацких – куда-нибудь в Сирию или в Африку.

​– Вы уже упомянули о нынешней позиции стран "Вышеградской четверки". Она выглядит парадоксально: ведь именно эти страны уже давно скептически смотрят на федерализацию ЕС, и с Брюсселем и Берлином у них по многим вопросам натянутые отношения. И вдруг такой поворот, поддержка идеи "евроармии". Что произошло?

– Я сам весьма удивлен случившимся. Мне трудно себе представить, чтобы высшие политические представители четырех центральноевропейских стран не сознавали, чтó этот проект подразумевает, а именно: то, они лишатся возможности распоряжаться вооруженными силами своих стран. Но здесь важно понять, какого рода план будет предложен "Вышеградской четверкой" в итоге. Потому что одно дело – создание, помимо национальных армий, какого-то общего, совместного подразделения или небольшой армии. Это еще можно понять и представить себе на практике. Но и тут вопрос: а как это все финансировать? Произошло бы дублирование расходов: что-то мы бы давали на собственную армию, что-то – на эту новую общую. При этом, за исключением Польши, страны "Вышеградской четверки" не отличаются высоким уровнем расходов на оборону. Но политический смысл такой проект, возможно, имел бы. Совсем другое дело – действительно объединенная армия со всем, что она предполагает. Я очень сомневаюсь, что проект ее создания действительно лежит на столе и всерьез рассматривается кем-то в европейских верхах.

Произошло бы дублирование расходов: что-то мы бы давали на собственную армию, что-то – на эту новую общую

​– Концепция "евроармии" – это попытка ослабить НАТО и уменьшить роль США в европейской системе безопасности?

– Сейчас это было бы довольно смешно. Потому что на данный момент в НАТО 75% расходов обеспечивают Соединенные Штаты. Европейские же страны, за исключением нескольких, никак не могут достичь уровня расходов на оборону в 1,5% ВВП – не говоря уже о 2%, хотя именно на таком уровне они неоднократно обязались поддерживать эти расходы. За счет чего тогда будут строиться эти новые европейские вооруженные силы? Тут ведь наоборот, у некоторых политиков может быть надежда, что в случае создания "евроармии" отдельным странам не нужно будет тратиться на нее в той же степени, как на свои национальные вооруженные силы. Но это совершенно нереалистично. Мне кажется, нынешние заявления вышеградских премьеров говорят о том, что они в эту тему не углублялись и точно не знают, что именно может означать подобная инициатива.

– Может быть, с их стороны это не более чем политическая игра? Просто попытка показать Берлину и Брюсселю, что, мол, мы тоже умеем быть конструктивными, идти навстречу, работать над общими проектами – потому что в целом, прежде всего в вопросах миграционной политики, страны "Вышеградской четверки" не первый месяц играют роль упрямых оппонентов Германии и руководства ЕС.

– Политическая игра, безусловно. Вопрос, с какой целью она ведется. Ключевая проблема – будут ли политики в каждой из наших стран, особенно в Польше, обладающей самой многочисленной и наиболее хорошо оснащенной армией в регионе, готовы отказаться от части своих полномочий, связанных с национальной обороной. Ведь общие вооруженные силы Евросоюза неизбежно означали бы специализацию отдельных стран в рамках "евроармии": кто-то отвечал бы за транспорт, кто-то – за истребительную авиацию, кто-то – за инженерно-саперные подразделения и т. д. Не хочу преувеличивать, но представим себе, что настанет какая-то ситуация, скажем, катастрофическое наводнение, при котором нужно будет дислоцировать в Польше инженерные подразделения. Которых у самой Польши в рамках вооруженных сил ЕС не будет, а будут они у другой страны. И обо всем этом должны будут приниматься решения в Брюсселе. Это очень щекотливый вопрос. Я не говорю уже о том, что здесь оказываются затронуты интересы военной промышленности разных стран, вопросы закупок военной техники. В этом отношении до сих пор даже на двустороннем уровне ни о чем договориться не удавалось – даже Словакия и Чехия, у которых очень близкие отношения, не смогли в этой области что-либо значительное осуществить. Представить же себе координацию этих серьезных проблем в рамках всего ЕС в настоящий момент крайне сложно.

Чем меньше влияние США и НАТО в Европе, тем это выгоднее Москве

​– Любопытно, что сейчас в роли главных сторонников создания вооруженных сил ЕС выступают те лидеры, которые – как, например, венгерский премьер Виктор Орбан или словацкий Роберт Фицо – известны довольно теплыми отношениями с Владимиром Путиным. Недавний визит Фицо в Москву, после которого он вновь призвал к отмене санкций ЕС против России, это подтвердил.

– В принципе ситуация однозначная: чем меньше влияние США и НАТО в Европе, тем это выгоднее Москве. Но я не могу позволить себе спекулировать на тему о том, почему те или иные европейские политики выдвигают какие-то проекты, не стоит ли за этим чье-то влияние. Довольно очевидно, что для стран, находящихся на восточном фланге НАТО, в нынешней ситуации объективно невыгодно работать на ослабление Североатлантического альянса, который является гарантом безопасности своих членов. Я думаю, что проект единых вооруженных сил ЕС ждет судьба многих других нереалистичных начинаний: о нем поговорят на разных уровнях и отложат в долгий ящик. Он невыгоден ни финансово, ни с точки зрения роста обороноспособности европейских стран, и уж совсем невыгоден геополитически.

13 ноября 2017 г. 23 страны Европейского союза из 28 подписали соглашение о военном сотрудничестве – программу Постоянного структурированного сотрудничества по вопросам безопасности и обороны (Permanent Structured Cooperation on Security and Defence, PESCO). В связи с этим событием министр обороны Германии Урсула фон дер Ляйен заявила: «Сегодня особенный день для Европы, сегодня мы официально создаем оборонительный и военный союз ЕС… Это особый день, он знаменует еще один шаг к созданию европейской армии». Насколько же реально ее создание? С какими проблемами и препятствиями оно сталкивается и может столкнуться? В первой части статьи мы рассмотрим эволюцию идеи европейской армии, а также то, в каких институциональных рамках (за пределами НАТО) и как развивалось после Второй мировой войны военное сотрудничество западноевропейских государств (к которым после окончания «холодной войны» присоединился и ряд стран Восточной Европы).

Идея создания европейской армии появилась достаточно давно. Первым в Европе после окончания Второй мировой войны ее высказал Уинстон Черчилль на сессии ассамблеи Совета Европы в Страсбурге 11 августа 1950 г. Он предложил создать «европейскую армию, подвластную демократии Европы», в которую вошли бы и германские военные соединения. Такая армия должна была, по его замыслу, быть коалицией национальных сил с централизованным снабжением и стандартизированным вооружением, не подчиняющейся органам наднационального контроля. Ассамблея одобрила этот проект (89 голосов – за, 5 – против и 27 – воздержались).

Франция возражала против перевооружения Германии и 24 октября 1950 г. предложила свой так называемый «План Плевена» (инициатор – премьер-министр Франции Рене Плевен). Этот план предполагал создание Европейского оборонительного сообщества (ЕОС), главным элементом которого стала бы единая европейская армия под единым командованием, с едиными органами и бюджетом.

При этом у Германии не должно было быть собственной армии, и в европейскую армию вошли бы лишь незначительные немецкие подразделения.

В декабре 1950 г. предложение Франции было в основном одобрено Советом НАТО, который, в свою очередь, предложил разработать конкретный план создания европейской армии. Идею создания европейской армии поддержали и США. А вот Великобритания, поддержав сам проект, свое участие в наднациональной европейской армии исключила. Причем среди критиков французского варианта оказался и Уинстон Черчилль, в 1951 г. вернувшийся на пост премьер-министра Великобритании. Окончательный план создания ЕОС выработали и одобрили на совещании министров иностранных дел США, Великобритании и Франции в Вашингтоне в сентябре 1951 г.

В итоге 27 мая 1952 г. в Париже был подписан Договор о создании ЕОС – организации с армией, в которую должны были войти вооруженные силы шести западноевропейских стран (Франции, ФРГ, Италии, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга), с общими органами военного управления и единым военным бюджетом. Но ЕОС было суждено остаться только на бумаге, так как 30 августа 1954 г. Национальное собрание Франции 319 голосами против 264 Договор об ЕОС отклонило.

Многие идеи ЕОС были учтены в Парижском соглашении 23 октября 1954 г., в соответствии с которым был создан Западноевропейский союз (ЗЕС) (Western European Union, WEU) – военно-политическая организация в составе в составе Великобритании, Франции, ФРГ, Италии, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга.

Предшественником ЗЕС был Брюссельский пакт, подписанный 17 марта 1948 г. Великобританией, Францией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом. В дальнейшем в ЗЕС в качестве членов вошли все государства Европейского союза в его границах до расширения 2004 г., кроме Австрии, Дании, Финляндии, Ирландии и Швеции, получивших статус наблюдателей. Ассоциированными членами ЗЕС стали Исландия, Норвегия, Польша, Турция, Венгрия и Чехия, ассоциированными партнерами – Болгария, Эстония, Латвия, Литва, Румыния, Словакия и Словения. Во время «холодной войны» ЗЕС находился «в тени» НАТО и служил главным образом местом регулярного политического диалога европейских членов НАТО и важным посредником в отношениях между НАТО и Европейским сообществом (ЕС).

В 1980-х гг. произошла определенная «реанимация» ЗЕС. Римской декларацией ЗЕС 1984 г. он был провозглашен «европейской опорой» системы безопасности в рамках НАТО.

19 июня 1992 г. на совещании в отеле «Петерсберг» около Бонна страны ЗЕС приняли «Петерсбергскую декларацию» об отношениях между ЗЕС, ЕС и НАТО, которая расширила функции ЗЕС. Если раньше он был ориентирован на обеспечение гарантий обороны территорий стран-участниц, то теперь он стал отвечать и за проведение гуманитарных и спасательных операций, миротворческих миссий, а также за выполнение задач по управлению кризисами (включая принуждение к миру в интересах всего ЕС).

В этой новой роли ограниченные контингенты европейских стран под флагом ЗЕС приняли участие в поддержании режима эмбарго в отношении Югославии в Адриатике и на Дунае в 1992–1996 гг. и в операциях по предотвращению кризиса в Косово в 1998–1999 гг. В 1997 г., согласно Амстердамскому договору, ЗЕС стал «неотъемлемой частью развития» Европейского союза (ЕС). Процесс интеграции ЗЕС в ЕС был завершен в 2002 г. После вступления 1 декабря 2009 г. в силу Лиссабонского договора 2007 г., расширившего сферу полномочий ЕС в области внешней и оборонной политики, ЗЕС перестал быть необходимым. В марте 2010 г. было объявлено о его роспуске. Окончательно ЗЕС прекратил работу 30 июня 2011 г.

Сам Европейский союз начал создавать военные структуры после того, как в Маастрихтском договоре, подписанном 7 февраля 1992 г., была впервые обозначена ответственность Союза в сфере Общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ) (Common Foreign and Security Policy, CFSP).

В мае 1992 г. был основан и с октября 1993 г. начал функционировать Еврокорпус (достиг полной оперативной готовности в 1995 г.). Его штаб-квартира дислоцируется в Страсбурге (Франция) и насчитывает около 1000 военнослужащих. Странами-участниками корпуса являются Бельгия, Германия, Испания, Люксембург и Франция. Ассоциированные нации – Греция, Италия, Польша и Турция (в их число ранее входили также Австрия (2002-2011 гг.), Канада (2003-2007 гг.) и Финляндия (2002-2006 гг.). Единственным воинским формированием, постоянно находящимся под командованием Еврокорпуса, стала сформированная в 1989 г. франко-германская бригада (5000 человек личного состава) со штабом в Мюльхайме (Германия). Корпус принимал участие в миротворческих миссиях в Косово (2000 г.) и Афганистане (2004-2005 гг.).

В ноябре 1995 г. были созданы силы быстрого реагирования ЕС (European Rapid Operational Force (EUROFOR)) численностью 12000 человек, состоящие из военнослужащих Италии, Франции, Португалии и Испании, со штаб-квартирой во Флоренции (Италия). 2 июля 2012 г. EUROFOR были расформированы.

Силы EUROFOR в 1997 г. Фото: cvce.eu.

В ноябре 1995 г. были также образованы Европейские морские силы (EUROMARFOR) с участием Италии, Франции, Испании и Португалии.

В июне 1999 г., после кризиса в Косово страны Евросоюза на саммите в Кельне решили углубить координацию внешней политики и перейти к проведению Европейской политики безопасности и обороны (ЕПБО) (European Security and Defence Policy, ESDP).

Для координации внешней политики и политики безопасности ЕС в том же году был учрежден пост Верховного представителя по общей иностранной политике и политике безопасности (High Representative for Common Foreign and Security Policy). Сейчас эта должность именуется Верховный представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности (High Representative of the Union for Foreign Affairs and Security Policy). С 1 ноября 2014 г. ее занимает Фредерика Могерини.

В декабре 1999 г. на Хельсинской конференции ЕС было решено создать новые политические и военные структуры для принятия решений в области внешней политики, политики безопасности и обороны. На основании этих и последующих решений с 2001 г. в ЕС начали действовать Комитет по политике и безопасности (The Political and Security Committee, PSC) (для согласований по внешней политике и военным вопросам), а также Военный комитет (The European Union Military Committee, EUMC) (в составе начальников генеральных штабов вооруженных сил государств ЕС) и подчиняющийся ему Военный штаб (The European Union Military Staff, EUMS). Задачи последнего – военная экспертиза, стратегическое планирование, организации сотрудничества между многонациональными штабами и внутри них.

На этой же конференции была поставлена цель создать к 2003 г. потенциал, позволяющий в течение 60 дней развернуть военный контингент численностью 50-60 тыс. человек (Европейские силы быстрого реагирования – European Rapid Reaction Force ). Он должен был быть способен к самостоятельным действиям по выполнению всего спектра «Петерсбергских миссий» в течение минимум одного года на расстоянии до 4000 км от границы ЕС.

Однако в дальнейшем эти планы скорректировали. Было решено создать национальные и многонациональные боевые группы ЕС (EU Battlegroup (EU BG)) батальонного размера (по 1500-2500 человек). Эти группы должны за 10–15 суток перебрасываться в район кризиса, находящийся за пределами ЕС, и автономно действовать там в течение месяца (при условии пополнения запасов – до 120 дней). Всего было сформировано 18 боевых групп ЕС, которые достигли первоначальной оперативной готовности 1 января 2005 г. и полной оперативной готовности 1 января 2007 г.

Члены многонациональной боевой группы ЕС. Фото: army.cz.

С 2003 г. ЕС начал проводить операции за рубежом в рамках Европейской политики безопасности и обороны (ЕПБО). Первой такой операцией стала миротворческая операция Concordia в Македонии (март-декабрь 2003 г.). А в мае того же года началась первая миротворческая операция ЕС за пределами Европы – Artemis в Демократической Республике Конго (завершена в сентябре 2003 г.). Всего к настоящему времени ЕС организовал 11 военных и одну военно-гражданскую миссию и операцию за рубежом, шесть из которых продолжаются (в Боснии и Герцеговине, Мали, Центральноафриканской Республике, Сомали, в Центральном Средиземноморье и в Индийском океане у побережья Сомали).

12 июля 2004 г., в соответствии с решением ЕС, принятым в июне 2003 г., в Брюсселе было образовано Европейское оборонное агентство (European Defence Agency (EDA)). В его деятельности участвуют все страны-члены ЕС, кроме Дании. Кроме того, право участия без права голоса получили Норвегия, Швейцария, Сербия и Украина, не входящие в Евросоюз.

Основные направления деятельности Агентства – развитие оборонного потенциала, содействие европейскому сотрудничеству в области вооружения, создание конкурентоспособного европейского рынка военного оборудования, повышение эффективности европейских оборонных исследований и технологий.

Активная деятельность ЕС в сфере безопасности и обороны, а также события на Украине, когда ЕС обнаружил отсутствие у себя возможностей силового давления на Россию, привели в итоге к тому, что идея европейской армии вновь появилась в повестке дня. Но об этом – во второй части статьи.

С 2009 г. она называется Общей политикой безопасности и обороны (Common Security and Defence Policy, CSDP).

Среди инструментов, призванных обеспечить защиту ЕС и от внешнего врага, и от гуманитарных проблем, вызванных беженцами, и от угрозы международного терроризма, а также способных повысить роль ЕС в мире, часто упоминается идея создания единых европейских вооруженных сил. Инициатива озвучена достаточно давно, но годы идут, а реальных шагов в этом направлении практически нет. В частности, еще Лиссабонский договор 2007 года обязал членов ЕС оказывать военную помощь любому из членов союза в случае, если в отношении него осуществлена агрессия. Кроме того, этот же договор заложил юридические основы для создания единой европейской армии. Однако члены ЕС не спешили реализовывать этот проект.

В зависимости от текущей политической конъюнктуры вопрос создания объединенных сил Европы всплывает то чаще, то реже. Вот и сейчас сразу несколько стран вспомнили о проекте. Однако позиции их столь различны, что говорить о перспективах скорого создания объединенной армии сложно. Так президент Чехии Милош Земан, который последовательно, на протяжении нескольких лет отстаивает идею создания единой европейской армии, считает , что именно ее отсутствие стало одним из основных факторов, не позволяющих эффективно противостоять потоку беженцев. С другой стороны, англоязычная пресса раздувает шумиху вокруг этого вопроса исключительно в связи с активной подготовкой к июньскому референдуму в Великобритании. Сторонники выхода из ЕС пытаются представить проект создания европейской армии еще одной угрозой суверенитету Британии и идеей, оттягивающей на себя необходимые для НАТО финансовые и материальные ресурсы.

Нынешнее руководство ЕС, похоже, не в состоянии решить стоящие перед Европой проблемы, а потому все больше внимания уделяется не Брюсселю с его безвольными бюрократами, а позиции локомотива евроинтеграции — Германии. Вот и сейчас в фокусе внимания политиков и журналистов оказалось решение Берлина отложить презентацию новой стратегии Германии в области обороны и безопасности на июль, пока не будут известны результаты британского референдума, дабы не оказывать давление на голосующих.

Подготовка этого документа началась еще год назад. В феврале 2015 года министр обороны ФРГ Урсула фон дер Ляйен заявила о начале разработки новой стратегии страны, которая должна заменить документ, действовавший с 2006 года. Уже тогда все обратили внимание, что в заявлении министра отмечалась необходимость отказа от ограничений военной политики , которые были присущи ФРГ на протяжении всех послевоенных лет.

Пока готовился документ, нет-нет да и появлялись заявления политиков о необходимости создания вооруженных сил Европы. То Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер убеждает , что единая армия гарантирует мир между членами ЕС и повысит авторитет Европы, то министр экономики Германии Вольфганг Шойбле призывает Германию больше вкладывать в создание единой армии Евросоюза.

До настоящего времени основной причиной пробуксовки этого проекта можно назвать не только сопротивление отдельных членов Евросоюза и неумелую политику Брюсселя, но и отсутствие у главного адепта евроинтеграции, Берлина, желания реально действовать в этом направлении. С началом кризиса на Украине и вступлением России в военные действия в Сирии Германия посчитала, что время действовать пришло. За заявлениями о серьезных угрозах европейской безопасности с востока и юга скрыто давнее желание Берлина развязать себе руки в вопросах проведения активной военной политики. Ранее любые поползновения в сторону повышения военной роли Германии в мире натыкались как на осуждение внутри немецкого общества, так и на противодействие других стран. Главным сдерживающим мотивом были обвинения в попытках возродить немецкий милитаризм, так дорого обошедшийся человечеству в XX веке.

Кстати, аналогичной тактики придерживается и правительство Абэ с той лишь разницей, что Германия вот уже 70 лет пытается продемонстрировать раскаяние за военные преступления, а Япония даже в этом не готова идти на уступки, что и сохраняет серьезные проблемы в отношениях с Китаем и Южной Кореей.

Несколько подпортил немецкую политику вопрос с беженцами. Волна азиатов и африканцев, хлынувшая в Европу, резко увеличила число евроскептиков. Для многих из них Германия и ее руководители стали олицетворять источник нарастающей проблемы. Глядя на беззубых еврочиновников в Брюсселе, чей политический запал обратно пропорционален росту проблем ЕС, у большинства европейцев уже нет сомнений в том, кто решает их общую судьбу. Именно Берлин все более авторитарно продвигает ключевые решения в Евросоюзе. Большинство государств или согласились идти в русле немецкой политики, или пытаются откровенным шантажом вырвать себе хоть какие-то преференции. Именно поэтому вслед за Британией в европейскую политическую моду вошли угрозы проведения референдумов о выходе из ЕС. Но большинство из этих угроз не более чем буря в стакане. Демократия по-европейски уже давно свелась к двухступенчатому процессу: бурные дебаты, а затем единогласное решение, навязанное сильнейшим. Правда, чем эта схема кардинально отличается от столь ненавистных либералам советской или китайской, не ясно. Каков смысл в предварительной дискуссии, если на принятие решения она не оказывает ровным счетом никакого влияния?

Но вернемся к европейской армии. Основным противовесом Германии в Европе остаются США. Помимо структур НАТО американцы обладают возможностью влиять непосредственно на политику отдельных членов Евросоюза. Особенно это заметно на примере Центральной и Восточной Европы. Дабы не вызывать подозрения у столь мощного соперника как Вашингтон, Берлин каждый свой шаг сопровождает заявлениями о важной роли НАТО и США в обеспечении европейской безопасности.

Несмотря на отсутствие прогресса в вопросе формирования единых вооруженных сил, нельзя говорить о том, что в направлении сотрудничества в военной сфере в Европе ничего не предпринималось. Если не брать в расчет деятельность в рамках НАТО, где первая скрипка принадлежит США, европейские страны отдавали предпочтение двусторонним или узкорегиональным договорам в области безопасности. В качестве примеров могут служить сотрудничество в рамках Вышеградской группы, шведско-финское партнерство, договоренности между Болгарией, Венгрией, Хорватией и Словенией. Эти и другие шаги европейских стран по сближению в военной сфере преследуют несколько целей:

повышение уровня подготовки военных специалистов;

улучшение взаимодействия и координации действий военных соседних государств;

отказ от российской и советской военной техники в пользу западных образцов (актуально для Восточной и Южной Европы);

углубление сотрудничества в сфере разработки и производства военной техники как для собственных нужд, так и для экспорта в третьи страны.

Следует отметить, что дополнительным стимулом к развитию сотрудничества в военной и военно-технической сферах является и одобренное на Уэльском саммите стран НАТО обязательство повысить уровень расходов на национальную оборону до 2% ВВП. И хотя часть членов ЕС не входят в НАТО, большинство государств Евросоюза, особенно в Восточной, Северной и Юго-Восточной Европе стремятся нарастить свои военные бюджеты.

Кроме того, ряд стран стараются решить за счет двустороннего и регионального сотрудничества вопросы развития собственного ВПК. Так, например, Польша в своей Программе поддержки региональной безопасности, рассчитанной на сотрудничество с восточноевропейскими государствами от Болгарии до Эстонии, в качестве одной из главных задач официально заявила продвижение польского ВПК за рубежом.

Германия в этом процессе также играет одну из ключевых ролей. Ее военный и промышленный потенциал, а также политическая поддержка способствуют развитию связей с соседями. Так, с Польшей немцы планируют разрабатывать бронетранспортеры, с французами и итальянцами — ударные беспилотники, с французами — новое поколение танков.

Последние годы наблюдается тенденция повышения степени взаимодействия и объединения военных разных стран в единые боевые подразделения. Как тут опять не вспомнить Великобританию, так демонстративно отстаивающую свой суверенитет и не желающую подчиняться европейцам. Это не мешает ей систематически проводить совместные учения с европейцами. Кстати последние масштабные франко-британские учения прошли не далее как в апреле 2016 года.

Еще одним примером может стать решение стран Бенилюкса объединить свои силы по защите воздушного пространства. В рамках договор «Ренегат», заключенного в прошлом году, ВВС Бельгии и Нидерландов смогут выполнять боевые задачи вплоть до боевых действий в воздушном пространстве всех трех государств.

На севере Европы между Финляндией и Швецией действует договор о совместной военно-морской группе, которая при выполнении боевых или учебных задач может использовать порты обеих стран.

В Восточной Европе реализовывается проект создания совместного польско-литовско-украинского батальона.

Но дальше всех продвинулись немецкие и голландские военные. Такой степени интеграции в Европе не было со времен Второй Мировой войны, когда войска одних государств входили в состав армий других стран. Так моторизованная бригада Нидерландов включена в состав немецкой дивизии быстрого реагирования. В свою очередь, морской десант Бундесвера вошел в качестве составной единицы в подразделение голландской морской пехоты. К концу 2019 года объединяемые подразделения должны быть полностью интегрированы и боеспособны.

Таким образом, процессы установления более тесных взаимосвязей между вооруженными силами европейских государств активно развиваются. Выход на более масштабный уровень интеграции сдерживался политическим противодействием со стороны правительств отдельных государств-членов ЕС и пассивностью руководства Евросоюза. События последних лет, активная пропагандистская кампания по формированию образа врага в лице России, желание располагать собственными силами для проведения военных операций за пределами ЕС — все это играет на руку сторонникам создания единой европейской армии.

Германия, остающаяся наиболее активным приверженцем интеграционных процессов в Европе, готова к тому, чтобы использовать сложившуюся ситуацию для запуска полномасштабной программы объединения военного потенциала европейских государств. На первоначальном этапе Берлин столкнется с теми же трудностями, которые тормозили этот процесс уже много лет. Однако, если новая стратегия Германии в области безопасности продемонстрирует решимость немецкого руководства отказаться от сдерживавших его ранее стереотипов, можно не сомневаться, Германия мобилизует свои силы и свой авторитет для достижения поставленной цели. Вопрос только в том, как отреагируют крупные геополитические игроки, в первую очередь, Россия и США на реальную перспективу появления вооруженных сил Европы.