Компоненты лексического значения. Современный русский язык

А. Е. Бочкарев О СТАТУСЕ КОМПОНЕНТОВ ЗНАЧЕНИЯ

Дискуссии вокруг компонентного анализа сводятся в основном к вопросам: в каких терминах определять компоненты значения, можно ли считать их малочисленными, предельными, универсальными «атомами смысла»? От ответа на эти вопросы зависит характер семантического исследования, а вместе с ним и решение таких основополагающих вопросов философии языка, как отношение между языком и действительностью, существование, истина и знание.

A. Bochkarev STATUS OF SEMANTIC FEATURES

The semantic analysis is largely concerned with the question if the semantic features are conceptual, primitive, universal, referential or relative units. The reply to this question aims to clarify such problems of philosophy of language as a relation between the language and the world, the knowledge and the truth, how the language is related to the world and how the knowledge of the world is stated in the study of meaning.

По общепринятому мнению единицами субстанции содержания являются семантические компоненты - семантические маркеры и различители, классемы и семантемы, архисемы и дифференциальные семы, ядерные и контекстуальные семы, дифференциальные и интегральные признаки, видовые и родовые семы, ингерентные и афферентные семы.

Помимо аналогий с фонологическим анализом, отправной точкой такого деления служит известное положение морфо-синтаксиса, по которому содержание любой морфемы можно разложить на элементарные составляющие. Английскую морфему am, например, можно представить в виде пяти составных элементов: /быть/, /первое лицо/, /единственное число/, /настоящее время/, /изъявительное наклонение/, а значение англ. ‘bachelor’ холостяк - отобразить по аналогии в виде набора компонентов /физический объект/, /живой/, /человек/, /мужской пол/, /взрослый/, /никогда не был женат/1.

Не вдаваясь в обсуждение, насколько приемлемым является такой способ представления, заметим пока, что дискуссии вокруг компонентов значения сводятся в

основном к таким принципиальным для семантики вопросам:

Предельны ли компоненты значения?

Универсальны ли компоненты значения?

В каких терминах определять компоненты значения - как референтные, понятийные или реляционные признаки?

От ответа на эти вопросы зависит характер семантического исследования, а вместе с ним и решение таких основополагающих вопросов философии языка, как отношение между языком и действительностью, существование, истина и знание.

Остановимся подробнее на поставленных вопросах, чтобы понять, как оформляется субстанция содержания в толковании и насколько значимым в эпистемологическом отношении является такое оформление.

1. Компоненты значения не универсальны. Со ссылкой на «врожденные идеи» компоненты значения уподобляют нередко универсальным категориям человеческого разума. По примеру Э. Гуссерля такие «примитивы» семантической теории называют ноэмами. «Ноэма, - пишет Б. Потье, - это элементарная, универсальная, абстрактная фигура смысла»2.

Если по примеру Э. Гуссерля под ноэ-мой понимать «смысловой коррелят предметности», к которому восходит как пределу вне-субъективной сущности познание, содержание ноэмы тогда и в самом деле универсально, а в универсальности свободно от субъективных суждений: это эйдос в платоновском смысле. Между тем даже ноэму, заметим, вряд ли можно считать универсальной. Во всяком случае, как «диалектически-иерархийное восхождение к идее» это скорее «бесконечное варьирование значения»3, «многогранный смысл»4.

В интенциональном переживании предмета универсальным может быть разве только принцип корреляции предметности и значения, но не смысловой коррелят предметности, не содержание ноэмы. Не-

даром в предлагаемой Б. Потье модели концептуализации действительности универсалии преобразуются по мере прохождения через разнообразные «культурные фильтры», в том числе мифологии, религии, социума и опытных таксономий, и тем самым утрачивают всеобщий характер:

кодификация1 > культурные фильтры > кодификация2 > преобразование в знаки > ЯЗЫК...

В самом деле, соглашается Б. Потье, во всяком восхождении к идее есть что-то от «универсальности» и что-то от «культурности»5, причем в пропорциональной зависимости соотношение между «универсальным» и «культурным» может существенно меняться. Например:

(a) как сущность солнце универсально, но его связывают зачастую с разными верованиями и представлениями - теплом, лучами, королевской властью, таоистским мужским началом «ян», счастьем и силой;

(b) укрытие - место, где можно укрыться от опасностей, принимающее в зависимости от этнических, климатических или социальных условий, самые разнообразные формы;

(c) как позитивное эстетическое начало красота везде признается, но определяется всякий раз по отношению к украшениям, пейзажу, рисунку или строению как необходимому своему основанию, без которого ее невозможно представить.

Каким бы ни было соотношение между «универсальным» и «культурным» компонентами, ноэма не становится оттого универсальным «атомом смысла»:

версальным» и «культурным» компонентами кодификации значения, универсалиями и «культурными фильтрами».

Ввиду переменчивости интенцио-нальных переживаний различаться могут и сами по себе смысловые корреляты предметной сущности, а значит, и содержание ноэмы. Поэтому в «культурной» кодифи-

кации значения Б. Потье различает множество «культурных фильтров», в том числе мифологию и религию, верования и обычаи, научные и житейские представления.

Даже если ноэму пропустить, как предлагает Б. Потье, через «культурные фильтры» в виде мифологических, религиозных, научных или каких-то других представлений, она не становится оттого языковой единицей, а остается разве только коррелятом познания в соответствующей системе представления.

Интенциональный коррелят предметности и компонент языкового значения, ноэма и семантический признак, суть величины разного порядка. Недаром Б. По-тье проводит различие между ментальными репрезентациями и языковыми структурами, между «быть» (être) и «казаться» (paraître)6.

Языковой ноэма становится, очевидно, только после обращения в языковые знаки, т. е. на этапе: кодификация2 > преобразование в знаки > ЯЗЫК.

Поэтому заключим, ноэтический компонент значения не следует смешивать с языковыми компонентами значения. Семантические признаки, какими бы универсальными «атомами смысла» они ни казались, следует скорее определять в рамках соссюровской теории значимости - по отношениям между семемами7. При этом в эпистемологическом отношении, заметим, далеко небезразлично, как выстраиваются эти отношения в изучаемом языке и как меняются от языка к языку выделяемые на основе этих отношений семантические признаки.

2. Компоненты значения не минимальны. В стремлении к абсолюту компонентная семантика намеревается установить минимальные компоненты значения, дабы с их помощью описать лексический состав изучаемого языка и тем самым отразить все существующие между словами связи и отношения.

Возьмем в качестве отправной точки знаменитый пример Дж. Катца: ‘bachelor’ холостяк = /физический объект/, /живой/, /человек/, /мужской пол/, /взрослый/, /никогда не был женат/8. Впечатление, будто сложное содержание ‘bachelor’ холостяк делится на предельные компоненты значения, иллюзорно. И не только потому, что каждый из указанных здесь признаков существует в языке в виде самостоятельной лексемы, но и потому, что его можно разложить на другие признаки, а эти признаки свести к еще более «элементарным» компонентам значения: ‘человек’ = /живое существо/, /обладает даром мышления/; ‘взрослый’ = /возраст/, /половая зрелость/ и т. п.

Не вдаваясь в рассуждения, являются ли установленные в ходе декомпозиции семантические «примитивы» предельными компонентами значения, заметим пока, что редукция сложного значения к составным компонентам позволяет отразить в словаре системные семантические связи изучаемой лексической единицы с максимальным числом других единиц9. По сути, именно такие связи являются если не условием, то хотя бы гарантией оптимального толкования. В противном случае нельзя понять, где заканчивается семантическая декомпозиция и насколько оправданы поиски предельных компонентов значения.

Для интерпретирующей семантики, однако, главное - не установить предельные компоненты значения, а понять, какие семантические признаки востребованы в толковании и как эти признаки коррелируют в эпистемологическом отношении с системой знаний, мнений и убеждений. Например, в высказывании Жена была в командировке, и он жил холостяком в семеме ‘холостяк’ обязательной актуализации подлежат кодифицированные в системе культуры афферентные признаки /неупорядоченность быта/, /отсутствие домашнего уюта/ и т. п. Оттого-то в изложении Ю. Д. Апресяна это высказывание предстает в перифразировке вида [жил] не усложняя

себе жизнь устройством быта, не заботясь о домашнем уюте и порядке, но зато, может быть, участвуя в веселых дружеских встречах - словам, так, как в представлении общества свойственно жить холостякам10.

3. Компоненты значения не малочисленны.

В рамках компонентного анализа нередко полагают, что путем последовательного разложения сложных значений на элементарные компоненты можно получить сравнительно небольшое число семантических признаков, а с помощью нескольких сотен или даже десятков сем - описать словарный состав любого языка.

Отправной точкой такого «минималистского» подхода в исследовании значения служит известное положение из области фонологии, будто фонологические системы всех языков можно при желании описать с помощью ограниченного числа различительных признаков. Действительно, в первом приближении можно по аналогии предположить, что так же, собственно, обстоит и с компонентами значения, что базовые компоненты значения воспроизводятся в значении разных слов, что значения пересекаются, а изучаемые лексической семантикой слова отличаются разве только по составу и сочетаемости компонентов значения.

В иерархической классификации предметной лексики, построенной по типу дерева Порфирия, можно, в самом деле, установить общие признаки, а с изменением таксономической глубины в сторону абстрагирования - предельно общие признаки общим числом не более десятка. Так, по отношению к классам разного объема ‘кошка’, например, характеризуется по признаку /семейства кошачьих/ (внутри класса кошачьих), /млекопитающее/ (внутри класса млекопитающих), /животное/ (внутри класса животных). Такие компоненты значения суть родовые семы разной степени обобщения. По ним можно судить о категориальном членении мира, но нельзя описать все существующие в языке оттенки и конфигурации значения.

В реальном употреблении, во всяком случае, помимо указанных категориальных свойств ‘кошка’ определяется еще и по некоторым сопутствующим, но оттого не менее значимым семантическим признакам: /священное животное/ (в контексте «древнеегипетская мифология»), /неудача/ (в контексте «черный кот дорогу перейдет») или /независимая/ (в контексте «любит гулять сама по себе»). Возникает вопрос, можно ли и нужно ли вообще жертвовать такими признаками в угоду общих компонентов значения и тем самым сокращать число признаков до некоторого ограниченного набора - нескольких сотен или даже десятков сем. Очевидно, нет: такая редукция обернется упрощением и даже обеднением структуры значения.

Против «минималистского» подхода в исследовании значения говорит, наконец, и такое немаловажное обстоятельство, что подсчетом сем заниматься можно лишь при условии свободной их сочетаемости. Между тем, замечает Ф. Растье, таковой она в действительности не является - ни в парадигматике, ни в синтагматике: в парадигматике семы определяют по принадлежности семантическому классу, в синтагматике - по лексической солидарности и сочетаемостным ограничениям11. Причем в обоих случаях семы определяются через отношения между семемами.

Короче говоря, первоначальный период розовых надежд безвозвратно миновал; и вряд ли кто будет сегодня утверждать, что словарный состав языка можно описать с помощью ограниченного числа «атомов смысла». Семантических признаков в языке не меньше, чем семем; и релевантным для анализа значения является, по сути, даже не количество признаков, а устанавливаемые при их посредстве отношения между семемами.

4. Компоненты значения - не свойства референта. В первом приближении можно предположить, что содержание семемы экстенсионально и что все входящие сюда семантические признаки совпадают необхо-

димым образом со свойствами внеязыко-вого объекта (референта). К этому склоняют, во всяком случае, эмпирические правила12. Руководствуясь такими правилами, можно, в частности, утверждать, что ‘кошка’, например, характеризуется по признакам /с мягкой шерсткой/, /вертикально посаженный зрачок/, /любит поспать/, если в референции к какому-то индивидному объекту эти свойства подтверждаются непосредственными нашими ощущениями.

Компоненты значения приводятся в таком случае в соответствие с данными нам в чувственном ощущении наглядными представлениями, а гарантией соответствия служит непосредственно перцептивный опыт. Но как бы убедительно ни выглядело такое соответствие, аппроксимация к «эмпирическому опыту» - еще не довод в пользу исключительно экстенсионального анализа значения. Некоторые референтные признаки входят действительно в структуру значения, но из этого не следует, что все компоненты значения суть обязательно референтные признаки.

Установка на экстенсионал в угоду пресловутому «чувству реальности» (Б. Рассел) оборачивается на деле трудноразрешимыми проблемами:

В экстенсиональном определении число семантических признаков, по которым можно охарактеризовать какой-то индивидный объект, если не бесконечно, то неопределенно. Так, в референции к какому-то индивидному объекту кошку, например, можно охарактеризовать не только по общезначимым таксономическим свойствам, но и по многочисленным переменным значениям: /с мягкой шерстью/, /не ловит мышей/, /царапается/, /любит сметану/ и т. п. Между тем действительно востребованными в языке являются только различительные признаки13, по которым кошку можно, например, отличить от собаки, а в употреблении - только актуализированные в контексте признаки. Так, помимо таксономических признаков /животное/, /семейства кошачьих/, в знаменитом

произведении Киплинга, например, профилирующим в семеме ‘кошка’ будет, очевидно, афферентный признак /любит гулять сама по себе/, в поэмах Бодлера - / нега/ и /женственность/, а в древнеегипетских сакральных текстах - /священный/.

О референтных компонентах значения можно к тому же говорить лишь при условии, если они целиком и полностью соответствуют свойствам внеязыковых реалий, а восприятие этих реалий является повсюду идентичным. Между тем, как показывает сопоставительный анализ, в разных системах исчисления приписываемые кошке или коту свойства не совпадают: в мифопоэтической традиции кот, например, ассоциируется с демоническим началом, ученостью или похотью, а в обыденном представлении - с неудачей (ср. черный кот дорогу перейдет) или, напротив, с устроенным бытом и домашним уютом.

В референции к индивидному объекту значительные сложности вызывают, наконец, и случаи несоответствия (или неполного соответствия), когда свойства какого-то индивидного объекта входят в противоречие с общеизвестными прототипическими свойствами. Отсюда неизменный вопрос, которым задается постоянно экстенсиональная семантика, остается ли кошка без хвоста «кошкой», нож без лезвия - «ножом», сломанный стул - «стулом».

Поэтому, заключим, определение компонентов значения должно быть скорее интенсиональным: содержание семемы следует определять не через референцию к внеязыковым объектам, а путем соотнесения с другими семемами внутри изучаемой языковой последовательности.

5. Компоненты значения - не часть понятия. По распространенному мнению, значение слова нельзя представить без обращения к денотативно-понятийной области: через лексическое значение просвечивает непременно понятийное значение.

Языковое значение нельзя, в самом деле, изучать без учета того, что лежит за пределами собственно языковой семанти-

ки. Но, даже признав, что значение слов коррелирует с понятием, нельзя не заметить, что за исключением специальных терминов значение не совпадает полностью с понятийным содержанием, а отбирает здесь разве только «коллективно осмысленное и социально принятое смысловое ядро». Именно эта часть понятийной информации и «имеет шанс стать семантическими компонентами (понятийно-языковыми признаками) и вместе с собственноязыковыми (системно обусловленными признаками) образовать языковое лексическое значение»14.

Это еще, конечно, не повод, чтобы уподоблять все без исключения компоненты значения элементам понятия, а затем проверять, как это делается в условно-истинностной семантике, соответствуют ли они истинному положению вещей в той или иной области знания. Помимо таксономических знаний, в значении учитываются и разного рода обыденные представления. В качестве примера возьмем хотя бы такое высказывание Н. С. Лескова: Мне при этом всегда вспоминаются довольно циничные, но справедливые слова одного русского генерала, который говорил про немцев: какая беда, что они умно рассчитывают, а мы им такую глупость подведем, что они и рта разинуть не успеют, чтоб понять ее («Железная воля», II).

По определению ‘немец’ и ‘русский’ (‘мы’) совпадают по общему родовому признаку /национальность/, поскольку входят по этому признаку в таксономию «национальность», внутри которой различаются соответственно по видовым признакам / немец/ vs /русский/. Между тем наряду с указанными таксономическими признаками в семемах ‘немец’ и |‘русский’| (‘мы’) актуализации в контексте подлежат еще и аф-

ферентные видовые признаки: ‘немец’ / расчетливый/ vs ‘русский’ /непредсказуемый/. Причем условием такой актуализации здесь служат, очевидно, не только внутритекстовые интерпретанты в виде ближайшего лингвистического контекста, но

и, что не менее показательно, устойчивые представления об особенностях национального характера. Поэтому заключим, компоненты значения суть не обязательно понятийные признаки.

Первостепенно важным в эпистемологическом отношении становится в итоге вопрос, какие систематики участвуют в оформлении языкового значения и как оформляется в разных систематиках это значение.

Вместо заключения. Значение слова нельзя представить без учета того, что лежит за пределами языка: в значении учитываются необходимым образом знания о мире; причем главное тут не установить, что в языке от внешнего мира, а что от внутренней структуры, но понять, как преломляются знания о мире в языке.

Такое на первый взгляд очевидное установление принципиально для семантического анализа. По части хотя бы статуса компонентов значения. Ибо, если к значению заключать от отношений между знаками, вряд ли целесообразно тогда вопрошать, предельны ли вообще компоненты значения, следует ли определять их как референтные и/или понятийные признаки, тем более утверждать, что компоненты значения суть универсальные признаки. Поскольку семантические признаки устанавливают в пределах области, покрываемой языковой семантикой, намного целесообразнее определять их в рамках соссюровской теории значимости - по отношениям между семемами.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Катц Дж. Семантическая теория // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. Лингвистическая семантика. - М.: Прогресс, 1981. - С. 35.

2 PottierB. Représentations mentales et categorisations linguistiques. - Louvain; Paris: Editions Peeters, 2000. - P. 14.

3 Лосев А. Ф. Философия имени. - М.: Изд-во Московского университета, 1990. - С. 225.

4 Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. - М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. - Т. 1. - С. 197.

5 Pottier B. Op. cit. - P. 9.

6 Ibid. - P. 14-16, 20-22.

7 Ср. Растье Ф. Интерпретирующая семантика. - Нижний Новгород: ДЕКОМ, 2001. - С. 28-30.

8 Катц Дж. Семантическая теория. - С. 35.

9 Ср. Апресян Ю. Д. Основания системной лексикографии // Языковая картина мира и системная лексикография. - М.: Языки славянских культур, 2006. - С. 56; Кустова Г. И., Падучева Е. В. Словарь как лексическая база данных // Вопросы языкознания. - 1994. - № 4. - С. 96-106.

10 Апресян Ю. Д. Интегральное описание языка и системная лексикография // Избранные труды в двух томах. - М.: Языки русской культуры, 1995. - Т. 2. - С. 164.

11 Растье Ф. Интерпретирующая семантика. - С. 31.

12 Айдукевич К. Язык и смысл // Логос # 7. Философско-литературный журнал. - 1999. - № 17. -С. 67-93.

13 Ср. Апресян Ю. Д. Основания системной лексикографии. - С. 75; Растье Ф. Интерпретирующая семантика. - С. 26, 27.

14 Кузнецов А. М. От компонентного анализа к компонентному синтезу. - М.: Наука, 1986. -С. 61-62.

Здравствуйте!

Любой руководитель хочет, чтобы работающие у него технически грамотные специалисты были еще и адекватными, проактивными и толковыми — то есть обладали такой магической штукой, как «здравый смысл». Ведь ни один руководитель не может знать всего на свете, и ровно для этого ему и нужны люди, знающие предметную область глубже, чем он сам.

Так что же такое здравый смысл, и что это за люди, у которых он есть?

Занимаясь менеджментом уже более 10 лет, я пришел к выводу, что фраза, сказанная Йонасом Риддерстрале «Hire for attitude, train for skills» — совершенно верная и очень точно описывает, а кого же мы-руководители хотим видеть в своих командах, проектах и компаниях. Вот этот самый attitude — и есть святой грааль менеджмента сотрудников. А в более широком смысле и вообще понимания, а кто же живет вместе с нами и рядом с нами в нашем городе, области и стране.

Ниже иллюстрация отсутствия здравого смысла у программиста из старого анекдота:

Анекдот смешной, в то же время в жизни многие из нас часто именно так себя и ведут.

Еще один пример:

Прихожу в строительный магазин за белой краской. Подхожу к продавцу-консультанту с вопросом «А где белая краска? В какой стороне ее искать?» И он вместо того, чтобы просто показать направление и назвать номер ряда с краской, задает встречный вопрос «А что Вы красить будете?», по сути спрашивая «А зачем Вам краска?» Потому, что это важно! Ему важно, чтобы я купил то, что нужно, а не просто белую краску. Потому, что она бывает разная, и если вы красите батареи или потолок — это разные краски с разным составом.

Ровно также нас воспринимает заказчик. Для него код нашей программы — это просто «белая краска». Причем одинаково «белая» в любом из приложений и модулей, которые мы разрабатываем. Вот только состава этой «краски» он не знает, и не просто не знает — он даже не подозревает, что этот состав может быть разным под разные ситуации и задачи.

Возможно вы назовете этот подход «клиенто-ориентированностью» — client oriented approach. И даже, возможно, свяжете его с мотивацией. А самые продвинутые свяжут его с внутренней мотивацией.

Имхо, все эти термины являются составляющими компонентами здравого смысла. Без них — здравый смысл не существует. А с ними? Достаточно ли только этих компонент (ориентация на клиента, внутренняя мотивация)? Нет. Не достаточно.

Представьте себе классического дурачка. Он может быть очень внутренне мотивирован и действительно может хотеть помочь клиенту — ориентирован на него. Этого человека в правильное время, и в правильной последовательности. Достаточно ли этого, чтобы сказать, что у человека есть здравый смысл? Очевидно, что нет.

Нужно добавить в наш коктейль еще один ингридиент — понимание последствий. Некоторые называют его прогнозированием, некоторые осознанием ситуации и ее последствий. Я за «понимание последствий» тех действий, которые мы совершаем, или решений, которые мы, как руководители, принимаем. Теперь-то все? Теперь ОК? У нас есть уже три ингридиента здравого смысла — ориентация на клиента, внутренняя мотивация и понимание последствий.

Покрутите на языке эти три компонента. Допустим, вы нанимаете сотрудника у которого они есть. Всего ли вам достаточно?

У человека, умеющего думать, любая новая информация (новый тайл) должны встроиться в его уже существующую картину мира. И если новая информация никак не может быть встроена, значит думающий человек определит эту информацию как потенциально ложную. Потенциально ложную только потому, что он же понимает — его картина мира может быть неверной. Не умеющий думать — такими мыслями даже не задается! И умный, умеющий думать человек, либо перестроит свою картину мира так, чтобы данная информация могла быть в нее включена, либо точно и окончательно будет знать, что эта информация ложная. Это .

Это и есть пятый и самый важный ингридиент здравого смысла — умение осознанно оперировать картиной мира (умение думать)!

Без этого умения — все четыре предыдущие не помогут, так как мы будет принимать неверные решения, на базе неверной информации, противоречащей здравому смыслу, не стыкующиеся с реальной картиной мира. А потом, приняв такие решения, будем их ответственно доводить до конца, ориентируясь на клиента, будем внутренне мотивированы все это эффективно выполнить, будем понимать последствия наших действий (в неверной картине мира, ага), и будем готовы нести ответственность за наши действия и решения.

Но кому нужна эта ответственность, если мы действуем и принимаем наши решения в неверной картине мира?! Без этого последнего пятого умения наш смысл будет просто смыслом. Он не будет здравым.

Поэтому подбирайте себе сотрудников, друзей, коллег и соратников со всеми пятью компонентами здравого смысла:

• ориентация на клиента
• внутренняя мотивация
• понимание последствий
• ответственность за свои действия и решения
• умение осознанно оперировать картиной мира (умение думать)

Успехов вам в ваших проектах и вашей жизни!

В собственно семантическом аспекте (отношение знака к внеязыковой действительно­сти) в структуре лексического значения выделяются две стороны: сигнификативное значение – отношение слова к понятию, т.е. обобщённому мысленному отображе­нию классов объектов, и денотативное – отноше­ние слова к конкретному обозначаемому объекту в речи.

Денотат (от лат. denotatum – «обозначаемое»), как правило, «обозначает объем (класс) серийных или уникальных явлений действительности и служит именованием предметной отнесенности слова. Денотат отражен в понятии. Можно сказать, что денотатом является все то, что мы можем сказать о предмете, называемым словом, «не глядя» на конкретный предмет. Денотат характеризует класс однородных предметов в широком смысле этого слова: стол, вода, рябина; про­цессов: спать, ходить; признаков: хороший, красный; плохо, ярко и др. и охватывает объем понятия.

Под денотативным компонентом значения понимается часть значения знака, отражающая в обобщенной форме предметы и явления внеязыковой действительности. Другими словами денотативный компонент имеет в своей основе понятие, которое характеризует внеязыковой объект. Отнесенность к предмету внеязыкового характера – основная черта денотативного компонента.

Денотативное (предметное) значение слова – это номинативный и информативный компо­ненты значения, абстрагированные от стилистических (эмоцио­нальных, оценочных и экспрессивных) и других компонентов содержания.

Сигнификативное значение в соответствии с семиотической теорией определяется через отношение знака к сигнификату (significatum – «смысл»), т.е. к понятию, смыслу. Сигнификат раскрывает су­щественные признаки явления действительности, составляя со­держание понятия. Так, у слова стол денотатом является обозначение класса конкретных серийных предметов – «вид мебели». А сигни­фикат представляет свойства данного класса предметов: «(вид мебели) в виде широкой горизонтальной доски на опорах, нож­ках».

Сигнификативный и денотативный компоненты в знаковом значении слов, никогда не противопо­ставляются, а взаимодействуют в границах семантики характеризующего словесного знака.

Еще одним важным компонентом лексического значения является прагматический. Под прагматикой в широком смысле этого слова понимают исторические, культурные, социальные условия и всю совокупность человеческих знаний и верований, в среде которых происходит деятельность языка и которые оказывают влияние на использование языка и на отношение к нему.

Прагматический аспект лексического значения, отражающий отношение говорящих к объекту, включает экспрессив­но-эмоциональную оценку и коннотации культур­но-исторического и индивидуально-психологиче­ского плана. Поэтому одной из центральных проблем лингвистической прагматики является изучение эмоционально-оценочного содержания языковых единиц.

Входя в структуру лексического значения вместе с денотативным и сигнификативным значением, прагматичес­кое значение качественно отличается от последнего, выражая отношение к обозначаемому путем выбора вполне определенного знака из числа знаков с одина­ковым семантическим содержанием. Особенностью структуры лексического значения язы­ковых единиц, которым свойственна прагматическая функция, является то обстоятельство, что такие единицы не только понимаются (интеллектуальная сторона), но и переживаются (эмоциональная сторона), выпол­няют не только коммуникативную, но и «оценочную» функцию.

Как правило, прагматическое значение используется прежде всего для объяснения природы эмоциональной и экспрессивно-стилистической характеристики слова, его образности.

Денотативный, сигнификативный и прагматический компоненты многие исследователи считают макрокомпонентами, которые, в свою очередь, состоят из микрокомпонентов.

Одним из наиболее важных микрокомпонентов, являющихся частью прагматического компонента является коннотативный компонент. Понятие коннотация обычно используется для обозначения «добавочных» (в основном, оценочных и эмотивно-экспрессивных) элементов лексических значений;

Коннотация, которая является важным компонентом лексического значения, в свою очередь, также состоит из микрокомпонентов, основными из которых является оценочный, эмоциональный и эмотивно-экспрессивный.

Оценочный компонент коннотативного значения выражает положительное или отрицательное суждение о том, что называет то или иное слово (поэтому говорят о положительной или об отрицательной коннотации).

Слово обладает эмоциональным компонентом значения только в том случае, если оно выражает какую-нибудь эмоцию – радость, огорчение, гнев, удивление, любовь, ненависть и т.п. Так. между словами ласточка или золото очень мало общего, однако в переносном смысле ласкательные слова ласточка или золото (золотко) очень являются очень близкими синонимами.

Частью коннотативного значения является и экспрессивный компонент. Слово обладает данным компонентом, если своей образностью или каким-либо другим способом подчеркивает, усиливает то, что называется в этом слове.

Например, когда говорящий выбирает слово жердь для обозначения некоего лица, то он преследует цель сообщить не о высоком росте данного лица при худобе как таковой, а о том, что он (говорящий) считает рост и худобу «жердеподобными». И это утверждение выражает «эмотивно» заряженное мнение говорящего, его представление о «степенях» или «видах» роста и худобы, а не отображение объективного свойства.

Денотативный, сигнификативный, эмоционально-стилистический и структурные компоненты слова. Мотивировка как возможный компонент значения слова.

В языке слово включено в 4 основных типа отношений:

отношение к предметам и явлениям внешнего мира

отношение к понятию

отношение к чувствам и желаниям человека

отношение к другим словам языка

В соответствии с этим различают несколько видов лексического значения слова:

денотативное значение – характеризует соотнесенность слова с обозначаемым предметом (ситуацией), т.е. отношение фонетического слова к конкретному обозначаемому объекту, предмету речи (стол, лес).

Номинативный и информативный компоненты значения, абстрагированные от стилистических (эмоциональных, оценочных, экспрессивных) и других компонентов.

сигнификативное значение – отношение слова к понятию, обобщенному мысленному представлению о классе объектов (стол: род мебели, на которую ставят или кладут предметы); основное значение для лексикологов.

– Определяет смысл, отношение слова к понятию, т.е. мысленному отображению классов.

Раскрывает существенные признаки этого слова, отличающие его от других предметов того же класса.

Пример: рассмотрим уже приведенное выше слово стол

Детонат – обозначение класса конкретных серийных предметов – «вид мебели»

Сигнификат – представляет его свойства: «(виде мебели) в виде широкой горизонтальной доски на ножках, опорах»

Эти два компонента никогда не противопоставляются, а тесно взаимодействуют.

эмоционально-стилистическое (прагматическое) значение – связано с эмоционально-экспрессивным и оценочным отражением предметов и явлений внешнего мира (положительная или отрицательная оценка).

Выражается отношение говорящих к объекту

Выполняется не только коммуникативная функция (аспект понимания слова и осознания его значения), но и оценочная функция (эмоциональная сторона)

Пример: между словами ласточка и золото нет ничего общего с точки зрения детонативного и сигнификативного аспектов, но в стилистическом аспекте (в переносном значении каждого из этих слов) они являются близкими синонимами.

структурное значение – соотносительное значение, указывает на отношение слова к другим словам языка, с которыми оно может вступать в синтагматические и парадигматические отношения:

синтагматическое структурное значение

Характеризует линейные отношения слов, т.е. способность вступать в смысловые отношения с другими лексическими единицами: пить – кофе, чай

Объединяют единицы языка в их одновременной последовательности. На таких отношениях строятся слова как совокупность морфем и слогов, словосочетания и аналитические наименования, предложения (как совокупность членов предложения) и сложные предложения. При использовании языка синтагматические отношения позволяют одновременно использовать два и более единицы языка.

парадигматические структурное значение

Характеризует вертикальные отношения слов, входящего в определенный класс

Объединяют единицы языка в группы, разряды, категории. На парадигматические отношения опираются, например, система согласных, система склонения, синонимический ряд. При использовании языка парадигматические отношения позволяют выбрать нужную единицу, а так же образовывать формы и слова по аналогии.

Различие синтагматики и парадигматики на примере:

Слово Дорогу (вин. П., Ед. ч.)

Всевозможные сочетания с глаголами, прилагательными и т.д.:

Вижу дорогу, переходят дорогу, строят дорогу, широкую дорогу и т.д.

Т.е. данные сочетания обнаруживают формальные и смысловые связи слов.

Синтагм. Отношения: дорога, дорогой, дорогами и т.д (с помощью падежных изменений слова)

Парагматич. Отношения: путь, стезя, шлях – близкие по значению слова, которые образуют синонимическую группу, которая построена как раз на парагматич. Отношениях лексических значений.

Лексика. Билет №4.

Понятие компонента ЛЗ. Макро- и микрокомпоненты смысловой структуры слова.. Денотативный компонент ЛЗ. Денотация и референция. Сигнификативный компонент ЛЗ. ЛЗ и понятие. Понятия обиходные и научные.

Структурный (парадигматический и синтагматический) компоненты ЛЗ. Мотивирующий компонент ЛЗ. Понятие внутренней формы слова. Прагматический компонент ЛЗ. Эмоциональная, экспрессивная и стилистическая окраска слова. Понятие коннотации. Методы семантического анализа. Компонентный (семный) анализ. Понятие семы. Типология сем.

Если вернуться к определению ЛЗ, то мы увидим, что ЛЗ обусловлено целым рядом факторов, как лингвистических, так и экстралингвистических (неязыковых). К ним относятся, в первую очередь, реальная действительность (отношение к предмету), мышление (отношение к понятию) и языковая система (отношение к языку). Кроме того, в ЛЗ отражается и психическая, эмоциональная деятельность человека, его отношение к обозначаемому, или прагматика. Эта обусловленность разными факторами и составляет основу структуры ЛЗ, или его компонентного состава. Под компонентом понимается, таким образом, составляющая ЛЗ, обусловленная определенным фактором, или аспектом его рассмотрения. Эти компоненты можно считать макрокомпонентами, в отличие от более мелких, на которые они раскладываются, или микрокомпонентов, о которых поговорим чуть позже.

Каждое слово связано с определенными предметами и явлениями окружающего нас мира, т.к. называет их. Так в ЛЗ находит выражение предметная отнесенность слова: слово называет предметы, т.е. реалии окружающего мира, «кусочки действительности». Именно этот аспект ЛЗ В.В. Виноградов и называл «предметно-вещественным содержанием». Связь слова с предметом реального мира заключается в том, что в ЛЗ отражены основные признаки называемых предметов, наиболее существенные для отличия данного слова (и называемого им предмета) от других. По сути дела дефиниции в толковых словарях и представляют собой перечисление этих признаков реалий. Например: ДОМ - «здание, строение (со стенами, крышей, окнами и т.п.), созданное людьми и предназначенное для проживания человека или его деятельности». Называемый предмет может быть не только реально существующим, но и представляемым, воображаемым, даже «фантастическим конструктом» (русалка, кентавр), и это тоже находит (или должно находить) отражение в ЛЗ и его толковании. Например: ДОМОВОЙ - «по суеверным представлениям славянских народов: добрый или злой дух, живущий в доме». При этом «предмет» здесь понимается достаточно широко, т.е. как любая реалия: не только материальные вещи, но и приписываемые им признаки и совершаемые ими или с ними действия и т.п. Например: ДОМАШНИЙ - «относящийся к дому, предназначенный для дома или живущий в доме»; ДОМОВНИЧАТЬ - «заниматься домом, домашним хозяйством». Поэтому слово «предмет» чаще заменяют термином денотат (лат.: обозначаемое) или референт (обозначаемый предмет), или просто означаемое. Соотнесенность слова с предметом, реалией (денотатом, референтом) называют в этом случае денотативной (референтной) отнесенностью, а соответствующий компонент (или аспект) ЛЗ - денотативным компонентом, или денотативным значением. Термины денотат и референт иногда при этом употребляют как синонимы, но иногда различают как общую (денотат - предмет как представитель класса предметов) и частную (референт - конкретный обозначаемый предмет речи) предметную отнесенность (см.

Выше - значение и смысл): ДОМ вообще и ДОМ, о котором я сейчас говорю; любой ДОМОВОЙ и ДОМОВОЙ А.С. Пушкина («Тебя молю, мой добрый домовой, храни селенье, лес и дикий садик мой»). Эту особенность слова называть одновременно общее и частное хорошо выразил Л.В. Щерба в своем «Опыте...»: «Когда я говорю философ, то это может значить какой-нибудь философ (хотелось бы напечатать статью и философа), или всякий философ (философ привык ценить форму) или данный философ (философ подошел к собеседнику), последнее значение по функции в речи более или менее синонимично имени собственному, вместо которого и сказано в последнем случае философ».

Предметную отнесенность имеют только знаменательные слова. Служебные слова и междометия, не называя предметов реальной действительности, т.е. не выполняя номинативной функции, денотативной отнесенности не имеют.

Однако слова и их ЛЗ соотносятся с реальным миром не непосредственно, а через понятие, мышление (категории логики). Существенные признаки ряда однородных предметов обобщаются в нашем сознании в понятие о данных предметах (через посредство предшествующих ступеней познания человеком реальной действительности: восприятия и представления). По совокупности таких существенных признаков мы получаем представление и составляем понятие о каких-то реалиях, даже незнакомых. Понятие, таким образом, это обобщенный образ предмета, мысль о предмете, выделяющая его существенные признаки. Именно в таком обобщенном виде понятие и воплощается в слове, в его ЛЗ. Соотнесенность слова с понятием называют понятийной отнесенностью, а соответствующий макрокомпонент ЛЗ - лексическим понятием, или сигнификатом (реже - десигнатом), или сигнификативным значением.

Сигнификативную отнесенность (сигнификативное значение) имеют все слова, даже не имеющие денотативной отнесенности, т.е. не только знаменательные, но и служебные, и междометия, и местоимения, хотя по этому поводу нет единого мнения (как и по поводу имен собственных, которые не обобщают). Тем не менее, ЛЗ данных категорий слов содержат пусть самые обобщенные, но понятия о связях и отношениях в реальной действительности. Их ЛЗ значения так же индивидуальны, как и у слов «полнозначных», поэтому мы всегда отличим по их ЛЗ предлог ПОД от НА (и даже увидим их семантическую противопоставленность, антонимию), союз А от И, частицу ЖЕ от ДАЖЕ, междометие АХ от ФУ, а местоимение ОН от ТОТ. То обобщенное понятие, которое они выражают, и есть их ЛЗ (не случайно в школьном учебнике русского языка для 5 кл. ЛЗ определяется просто как «то, что слово обозначает»). По этому поводу см., например, замечание Е.А. Стародумовой о частицах (в кн.: «Частицы русского языка», 2002): «Если исходить из универсального определения двусторонности языкового знака, то частица, как всякое слово, ... имеет собственное значение, отличающее каждую частицу от других... Скажем, такие единицы, как именно, только, даже, ведь, разве и т.д. существуют для выражения разных смыслов и не могут использоваться в речи безразлично, без всякого выбора. Поскольку индивидуальный смысл отдельных частиц не вызывает сомнения, их значения следует определить как лексические...».

Понятия могут быть обиходными и научными. Обиходные понятия выражаются в первичных обобщениях, бытовых представлениях людей о реальной действительности. Они находят воплощение в обиходных значениях слов, в их лексических понятиях отражается наивная картина мира. На базе обиходного мышления развивается мышление научное, осуществляемое в форме научных понятий. Эти понятия выражаются терминологическими значениями слов. Так, в слове ВОДА в обиходном плане выделяются как существенные признаки «жидкость без цвета и запаха, которую можно пить, которой можно мыться». В научном же плане на первое место выступают такие признаки, как «вещество, представляющее собой соединение двух атомов водорода и одного атома кислорода». Нередко это различие можно видеть на примерах описания слова в толковом словаре и терминологическом или энциклопедическом. Первый обычно описывает обиходные значения слов. Вторые - терминологические, или сами понятия. Обиходные значения более индивидуальны для каждого носителя, научные более объективны. В основе данного разграничения типов значений лежит рассуждение А.А. Потебни о «ближайшем» и «дальнейшем» значении слова. Первое общенародно, оно обобщает только самые существенные признаки предмета, второе - все его признаки, оно-то и является базой для обиходного, индивидуального значения. «Из личного понимания возникает высшая объективность мысли, научная, но не иначе, как при посредстве народного понимания» (А.А. Потебня. «Из записок по русской грамматике»). Другим «дальнейшим» развитием значений является образное мышление, формирующее художественные, или эстетические значения слов. Они еще более индивидуальны - у каждого автора (поэта или писателя). Сравним обиходное понятие, выражаемое словом БЕРЕЗА («Белая береза под моим окном принакрылась снегом, точно серебром»), научно-ботаническое (Береза распространена в средней полосе России) и индивидуально-авторское, например у С. Есенина («Улыбнулись сонные березы, растрепали шелковые косы»), впрочем, представление о березке-девушке является глубоко народным (вспомним загадку о березе: тонкий стан, белый сарафан).

Таким образом, ЛЗ - это в первую очередь предметно-понятийная (денотативно-сигнификативная) отнесенность слова, для краткости называемая чаще всего просто денотативным (или понятийным) значением.

Однако ЛЗ как языковая категория не может сводиться только к этому: оно обусловлено и самим языком, прежде всего его системой, вернее - его местом в системе языка. Этот аспект ЛЗ называют структурным значением. Структурное значение проявляется в особенностях его структуры, т.е. наличии микрокомпонентов, обусловленных лексической системой языка (вспомним 3-ю часть определения ЛЗ).

Из курса «Введение в языкознание» вы уже знаете, что система языка представлена двумя видами отношений: парадигматикой (т.е. отношениями на основе сходства или противопоставленности понятий) и синтагматикой (т.е. отношениями на основе смежности понятий, сочетаемости слов). И то и другое определяет компонентный состав индивидуального ЛЗ каждого слова. Например, в ЛЗ слова ДОМ «строение для жилья человека» мы выделяем не только компонент «строение», но и компонент «жилище», т.к. есть слова, называющие строения не для жилья (сарай, овин), компонент «для человека», потому что есть слова, называющие жилище (и строение) для животных (коровник, конюшня). ЛЗ синонимов ДОМ, ЗДАНИЕ, СТРОЕНИЕ, ПОСТРОЙКА отличаются комнпонентами: вид сооружения, размер, материал, назначение и т.п. (ПОСТРОЙКА - небольшая, хозяйственная, обычно деревянная, ЗДАНИЕ - обычно большое, каменное, а ДОМ обычно жилой и может быть деревянным). Все эти компоненты выделяются в индивидуальном ЛЗ каждого слова благодаря их системным парадигмаимческим (в данном случае синонимическим) связям (Более подробно о лексической системе с точки зрения парадигматики и синтагматики будем говорить позднее, в следующей теме). Различаются данные синонимы и сочетаемостью: например, можно сказать здание театра, здание университета, но невозможны подобные сочетания со словом ДОМ (этому препятствует компонент «жилище» в ЛЗ последнего). И наоборот, невозможно употребление слова ЗДАНИЕ в составе адреса, только слово ДОМ, т.к. адрес в первую очередь предполагает проживание. (См.: «Новый объяснительный словарь синонимов русского языка», вып. 2).

Таким образом, мы говорим о структурном значении тогда, когда предполагаем, что ЛЗ - это структура микрокомпонентов, состав которых обусловлен парадигматикой и синтагматикой слова.

Так, обусловленность ЛЗ синонимическими отношениями выражается в распределении признаков одного понятия в ЛЗ семантически близких слов. Если слово в синонимических отношениях с другими словами не находится, все существенные признаки понятия сосредоточены в одном его значении. Особенно наглядно это можно продемонстрировать в сравнении соотносительных слов разных языков. Например, слово ОДИН в русском языке означает «без других, в отдельности от других, в одиночестве» и не имеет синонимов. В английском языке это значение распределено в ряде синонимов, различающихся компонентами общего смысла: интенсивностью состояния одиночества, подчеркиванием самого факта изолированности физической или духовной и т.п. (ALONE - «Сомс опять остался один»; SOLITARI - «Он представлял, как отправится странствовать один в поисках удачи» (т.е. в одиночестве, наедине с собой); LONELY - «Можно быть одному даже в толпе» (т.е. одиноким); и др.: LONESOME, FORLONE, DESOLATE (см.: «Англо-русский синонимический словарь»). Обратный пример: одному чешскому слову HNEDY в русском языке соответствует ряд синонимов, различающихся оттенками смысла: КОРИЧНЕВЫЙ («темный буро-желтый, цвета корицы»), КОФЕЙНЫЙ («темно-коричневый, цвета жареного кофе»), ШОКОЛАДНЫЙ («темно-темно-коричневый, цвета шоколада»), КАШТАНОВЫЙ («светло-коричневый, цвета каштана»), ГНЕДОЙ («коричневый, о масти лошади», КАРИЙ («темно-коричневый», о цвете глаз) - последний компонент обусловлен синтагматически.

Именно системными связями между словами обусловлено образование однотипных переносных значений (по аналогии) у слов одной лексико-семантической группы, например, у слов-зооморфизмов (названий животных, используемых в переносном метафорическом значении для характеристики человека): ЗАЯЦ - «трус», ЛИСА - «хитрец», МЕДВЕДЬ - «неуклюжий человек» и т.п. Однако перенос значения останавливается тогда, когда для обозначения данного понятия в лексической системе языка уже существует название. Например, названия многих плодовых деревьев (ГРУША, СЛИВА, АБРИКОС, ВИШНЯ и др.) употребляются и в переносном метонимическом значении для обозначения плодов этого дерева (ср.: посадить сливу и варенье из слив), слово же ЯБЛОНЯ такого значения не развивает, потому что для обозначения плода яблони в лексической системе русского языка есть слово ЯБЛОКО.

Слово является элементом не только лексической, но и грамматической системы языка. Поэтому изменение грамматического статуса слова отражается и на его лексической семантике. Например, при переходе слова из одного лексико-грамматического класса в другой изменяется и его ЛЗ: ср. столовая ложка и студенческая столовая.

Обусловленность ЛЗ грамматической системой языка может проявляться и в зависимости отдельных лексических значений от грамматической формы слова или грамматической конструкции. Например, в форме множественного числа у существительного может развиваться другое ЛЗ: ср. рысистый бег лошади и поехать на бега («состязания, гонки лошадей на ипподроме»). Более подробно о грамматически обусловленных значениях мы поговорим в следующей теме «Типы ЛЗ».

Таким образом, ЛЗ оказывается обусловленным не только предметно-понятийной отнесенностью слова, но и лексико-грамматической системой языка, местом слова в этой системе. Этим определяется и компонентный состав ЛЗ, в особенности набор микрокомпонентов денотативной части значения (ДЗ).

Однако и этим не ограничивается компонентный состав смысловой структуры слова. Не только предмет и понятие, а также место в системе определяют характер ЛЗ, но и отношение говорящего к называемому объекту. Этот аспект семантики слова называют прагматическим, или прагматикой, который в какой-то степени является добавочным и даже несколько противопоставленным денотативному. Если денотативный компонент значения содержит информацию о называемом объекте действительности, то прагматический содержит информацию об отношении человека к этому объекту.

Например, слова ДОМ, ДОМИК и ДОМИШКО при одинаковом ДЗ («строение для жилья человека») различаются выражением отношения к денотату: нейтральным, положительным и отрицательным.

Иногда этот компонент значения называют коннотативным, или коннотацией (лат.:connotatio - «добавочное значение»). В узком смысле к коннотациям относят эмоционально-экспрессивную, оценочную или стилистическую информацию, в широком смысле - любой добавочный компонент смысла (ассоциативный, фоновый, национально-культурный и т.п.).

Под эмоциональной коннотацией (или эмоциональной окраской слова) подразумевают выражение словом эмоции, чувства (в дополнение к ДЗ): иронии, шутки, ласки, презрения и т.п. Например: КЛЯНЧИТЬ («унизительно, назойливо просить» - презрительно). Обычно эмоциональная окраска слова демонстрируется в словарях с помощью соответствующих помет. Например: ДОМИК - ум.-ласк.

Экспрессивная окраска - то же, что эмоциональная, но это еще и информация об усилительности (усилении признака). Например: ДОМИЩЕ - усилит. к ДОМ.

Оценочная коннотация - это выражение одобрения или неодобрения. Например: ДОМИНА - неодобрит. к ДОМ. Чаще всего они объединяются, т.к. дополняют друг друга, поэтому называются вместе эмоционально-оценочной коннотацией.

Стилистическая коннотация - это информация о применении слова в определенном стиле (стилистическая окраска слова). Например: ДОМИК, ДОМИЩЕ. ДОМИНА - разг., ПЕНАТЫ - высок.

Таким образом, под коннотацией понимается неденатативное и неграмматическое значение, эмоционально-стилевое содержание, входящее в состав семантики слова (или представляющее ее целиком).

Как уже говорилось, к коннотациям (в расширительном понимании) относят и социально-историческую, и национально-культурную информацию. Например, в слове ТЕРЕМ содержится информация о том, что так в старину на Руси называли боярский дом (компоненты «в старину», «на Руси», «боярский» - культурно-исторические коннотации). О национально-культурном компоненте значения подробнее будем говорить в специальной теме позже.

Коннотациями (К) иногда считают и различного рода ассоциации и символы (символические значения). Например, многие названия животных содержат такие коннотации (из которых иногда формируются переносные значения): КОТ - символ лени, ОСЕЛ - глупости, СВИНЬЯ - нечистоплотности и т.п.

Таким образом, смысловая структура слова складывается из ряда макрокомпонентов: ГЗ + ЛЗ (ДЗ) + (СЗ) + (К). Многие из указанных компонентов можно рассматривать и в составе ЛЗ, тогда его структура может быть представлена так: ЛЗ = КЗ + (ГЗ) + (СЗ) + ДЗ + К.

Например: ДОМИШКО

КЗ - «предмет»

ГЗ - «неодушевленный» (другие ГЗ в ЛЗ этого слова не входят)

СЗ - «маленький»

ДЗ - «дом»: «строение», «для жилья», «человека»

К - уничижительно, презрительно; разг.

Основным в этой структуре является, конечно, ДЗ (денотативное значение) - информация об объекте.

Не менее важны и грамматические значения, из которых только КЗ (категориальное, частеречное значение) - обязательный компонент ЛЗ, остальные ГЗ в ЛЗ не входят или входят лишь некоторые: например, род м. или ж. одушевленных существительных, т.к. эти ГЗ мотивированны объективной реальностью: живое/неживое, мужской/женский пол (скорее - это лексико-грамматические значения).

СЗ - тоже обязательный компонент ЛЗ, но только у производных слов (у слов непроизводных их вообще нет).

К (коннотации) есть не у каждого слова, и этот компонент всегда дополнительный к ДЗ.

Некоторые слова мотивированны, т.е. понятен, объясним повод для их номинации (почему так названо): ОПЕНОК (растет на пнях), ПОДОКОННИК (находится под окном), СРЕДА (средний день недели). Этот признак, положенный в основу названия, называют мотивирующим компонентом семантики слова (мотивировкой слова), или этимологическим значением. Поскольку он отражен в звуковой оболочке (фонетической форме) слова, его называют еще внутренней формой слова (ВФ) - термин ввел А.А. Потебня. Таким образом, семантическая структура мотивированных слов может включать и этот компонент. Слова с ясной ВФ называют мотивированными.

Например, ЛЗ слова ПЕТУХ складывается из следующих компонентов: КЗ («предмет»), ГЗ («одушевленный», «мужской род»), ДЗ («птица», «семейства куриных», «самец», «с ярким оперением и большим красным гребнем»), ВФ («поет» - потому так и назван), К («драчун»). Таким обр., слово ПЕТУХ - мотивированное.

Однако ВФ может утрачиваться, забываться. Так уже не являются мотивированными слова ЧЕЛОВЕК, СТОЛ, СМОРОДИНА, ИЗБА и др. Утрата ВФ называется деэтимологизацией. Поиском и изучением забытой ВФ занимается особая наука (раздел исторической лексикологии) - этимология. Этимологические значения слов приводятся в специальных этимологических словарях. Так, этимология слова СТОЛ - «стелить» (стлать), т.е. нечто постеленное, а слова ИЗБА - (истьба) - «истопить» - т.е теплый дом, дом с печью. Слова с утраченной ВФ называются немотивированными. Сравним слова РУКАВИЦА, ПЕРЧАТКА и ВАРЕЖКА. Первые два имеют ясную ВФ (рука, перст), поэтому они мотивированные, а вот последнее - немотивированное, его ВФ утрачена, и узнать ее можно только по этимологическому словарю (ВАРЕЖКА - варега /варьга - от древнерусского варъ - «защита»).

Утрата ВФ происходит потому, что признак, положенный в основу названия, не всегда самый существенный, а чаще всего просто первый попавшийся на глаза. Поэтому даже если ВФ понятна, не всегда она - компонент ЛЗ и потому нередко даже не отражается в толковании ЛЗ. Например, в толковании слова СРЕДА отмечается лишь, что это «третий день семидневной недели», а о том, что он «середина» часто не упоминается. А вот в значения слов ВТОРНИК, ЧЕТВЕРГ, ПЯТНИЦА их мотивирующий признак включается («второй день недели», «четвертый день недели», «пятый день недели»). Это несоответствие между реальным и этимологическим значением часто подмечают дети: вспомним примеры из знаменитой книги К. Чуковского «От трех до пяти»: «Почему масленица? Надо бы блинница, ведь не масло же мы едим, а блины».

Говоря о компонентах ЛЗ, мы указывали макрокомпоненты, но в примерах уже не раз приводили и микрокомпоненты, т.е. элементарные единицы смысла. Именно понятийное ядро слова, его ДЗ можно расчленить на более мелкие единицы смысла, каждая из которых соответствует определенному признаку называемого предмета (денотата). Например, ДОМ: 1)»строение»; 2) «для жилья»; 3) «человека». Каждый из таких микрокомпонентов принято называть термином сема, а саму методику разложения ЛЗ на семы назвали компонентным, или семным анализом. Совокупность элементарных смыслов (сем) и составляет структуру ЛЗ, или семему. (В семантическую структуру слова в целом включаются, таким образом, еще и грамматические признаки, или семы, часто их называют граммемы). Элементарной единицей смысловой структуры слова является, таким образом, сема, которая «представляет собой отражение в сознании носителей языка различительных черт, объективно присущих денотату, либо приписываемых ему данной языковой средой и, следовательно, являющихся объективными по отношению к каждому говорящему» (В.Г. Гак). По сути дела, в описательном толковании ЛЗ в толковых словарях каждое слово толкования указывает на один какой-либо признак предмета (сему).

Поскольку ЛЗ слова представляет собой структуру, то и семы в ней особым образом организованы, т.е. являются некой иерархией. В связи с этим принято различать следующие типы сем: архисема (родовая, главная сема) и дифференциальные (видовые, различительные) семы.

Например, в ЛЗ слова ДОМ архисема «строение» (она общая для всех слов, называющих какие-либо строения, например, САРАЙ, КОРОВНИК и др.), а дифференциальные семы - «для жилья» (а не для чего-то другого, ср. САРАЙ) и «человека» (а не животного, ср. КОРОВНИК). Таким образом, дифференциальные семы выделяются относительно других слов.

Выделяются еще и факультативные семы (необязательные), периферийные семы (второстепенные) и потенциальные семы. В них отражаются несущественные (неразличительные) признаки предмета, которые, однако, могут проявиться в определенных условиях. Например: ЕЛКА: 1) «дерево» - архисема; 2) «хвойное»; 3) «вечнозеленое»; 4) «конусообразное» - дифференциальные семы; 5) «символ Нового года» - потенциальная сема (Не забыть купить елку; «Елка плакала сначала от домашнего тепла...»).

Именно на их основе нередко развиваются производные, переносные значения. Например, в семантике слова ДОМ кроме уже выделенных сем можно выделить потенциальную «для проживания семьи», на основе которой и возникло одно из производных значений слова «семья» (ср.: дружить домами).

В методике компонентного анализа запись сем может представляться в зашифрованном виде, например, с помощью букв:

А - архисема,

b, c - дифференциальные семы,

(d) (е) - потенциальные семы.

Такой подход к анализу семантики слова позволяет сопоставить различительные признаки разных слов и выявить их системные отношения на основе тождества или противоположности различительных признаков. Так, при синонимии слов существенные различительные признаки совпадают. Например:

ДОМ: строение, для жилья, человека (семьи) A b с (d)

ИЗБА: строение, для жилья, человека (семьи) (деревенское) A b c (d) (e)

Компонентный анализ позволяет установить интегральные (одинаковые) и различительные признаки в одной лексико-семантической группе слов, например «жилища человека»: ДОМ, ИЗБА, ХАТА, ДВОРЕЦ, ТЕРЕМ, в которой слова могут быть сгруппированы по интегральным и дифференциальным признакам: «материал» (деревянный или каменный), «местоположение» (городской или деревенский), «национальный» (русский или нерусский), «достаток» (бедный или богатый) и др. (См. таблицу 3):

Таблица 3. Компонентный анализ ЛСГ «жилище человека». Пояснения к таблице: А - архисема (род); b, c - дифференциальные (видовые) семы: b - внешний вид, материал; c - социальный статус; (d) - потенциальные семы, национально-культурные коннотации.

Общие семантические признаки позволяют установить и системные связи внутри слова (между отдельными его значениями). Например, в слове ДОМ одинаковые (интегральные) семы связывают все исходные и производные значения:

1) строение для жилья человека (семьи),

2) семья (члены одного рода, родственники),

3) род (несколько родственных поколений из одного корня),

4) династия (правящий род).

Компонентный анализ открывает и новые возможности лексикографического описания семантики слова: с помощью набора сем, или, как их еще называют, семантических множителей. Так, в автоматизированном «Русском семантическом словаре» (Ю.Н. Караулов и др., 1982 г.) значения представлены в виде «кодированной записи смысла каждой единицы как совокупности семантических множителей». Например, в слове ДОМ выделены такие (закодированные корнями слов) семантические множители: 1. кварти- , 2. жил- , 3. семь-, 4. вме- , 5. строи- , 6. зда-, 7. учрежде- , 8. хоз- , 9. люд- , 10. дом- , 11. поме- , 12.жи-.

Это удобно для выявления различных семантических отношений, и мы будем использовать такую запись в дальнейшем разговоре о ЛЗ и системных связях слова: омонимах, синонимах, антонимах и т.п.