Учение а.в. чаянова и его вклад в российскую экономическую мысль

В России в конце XIX - начале XX в. наблюдался рост сельскохозяйственного производства, формирова­лись крестьянские кооперативы. Усложнение сель­скохозяйственного сектора в экономике привело к необходи­мости осмысления его нового состояния, а также к выработке адекватного инструментария управления им. В результате этого возникло организационно-производственная экономи­ческая школа, которая опиралась на исследования А. А. Рыб­никова, Н.П. Макарова, А.Н. Минина и т.д. Признанным ее лидером являлся Александр Васильевич Чаянов (1888- 1937), ведущий отечественный экономист. За выступление против социалистического строя он был приговорен к рас­стрелу в 1937 г. по обвинению в причастности к деятельно­сти Трудовой крестьянской партии. А.В. Чаянов является автором работ «Организация крестьянского хозяйства», «Краткий курс кооперации».

Основные направления его исследований связаны с изучением сельскохозяйственного сектора экономики, особенностей его развития, а также разработкой ме­тодологии управления им. А.В.Чаянов провел типологизацию хозяйств:

На пролетарские;

Полупролетарские;

Капиталистические;

Полутрудовые;

Зажиточные семейно-трудовые;

Бедняцкие семейно-трудовые.

Он исходил из того, что выделенные им особенности сель­скохозяйственного производства в России характерны и для Китая и Индии;

Кроме того, он высказывался за необходимость введения трудовой собственности на землю, устранение права сво­бодного распоряжения земельными участками, передачу пра­ва собственности на землю индивидуальным и кооператив­ным хозяйствам, введение единого по всей России налога на сельскохозяйственную продукцию. Передача крестьянам земли в собственность должна происходить на основании оценки их возможностей эффективно ее использовать. Те хозяйства, которые работают эффективно, получают в соб­ственность еще больше земли.

При оценке эффективности сельскохозяйственного секто­ра экономики в России А. В. Чаянов отмечал его низкую резуль­тативность. Выход из этой ситуации виделся им в применении основ кооперации в сельскохозяйственном производстве, но с ликвидацией ее капиталистических и бюрократических эле­ментов. Он считал вредным формирование государственных кооперативов, так как частные кооперативы отличаются боль­шей эффективностью, низкими затратами и низкой ценой ко­нечной продукции.

А.В.Чаянов выделял индивидуальные и кооперативные крестьянские хозяйства. Индивидуальное хозяйство спо­собно эффективно обрабатывать почву, вести животновод­ство. Но более глубокая обработка продукции и другие виды деятельности могут эффективно осуществляться кооперативными сельскими хозяйствами - объединения скольких индивидуальных хозяйств. Эти два вида хозяйств должны присутствовать в экономике, так как они эффектив­ны в строго определенной области.

Им также разработана теория, дифференциального оп­тимума, основывающаяся на достижении минимальной се­бестоимости продукции при прочих равных условиях. Этот показатель зависит от следующих факторов:

Биологического;

Географического;

Климатического.

Чаянов выделил три составляющие себестоимости сель­скохозяйственной продукции:

1) постоянную - машины, строительные материалы;

2) минимизирующуюся при объединении хозяйств - со­держание управленческого состава;

3) увеличивающуюся при объединении хозяйств - сни­жение качества продукции.

Задача управления сельскохозяйственным сектором эко­номики заключается в достижении максимального дифферен­циального оптимума для всех хозяйств.

А.В. Чаянов внес большой вклад в развитие экономиче­ской науки, прежде всего тем, что сформулировал актуаль­ную теорию и методологию оценки сельскохозяйственного сектора экономики, а также управления им, пригодную для использования в России.

57. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ Н.Д. КОНДРАТЬЕВА

Для России конец XIX - начало XX в. - период кар­динальных преобразований во всех сферах жизни об­щества, в том числе и экономической, в результате установления социалистического строя. Это также время активного развития российской экономической школы, яр­ким представителем которой, получившим мировую извест­ность, был Николай Дмитриевич Кондратьев (1892-1938). Долгое время он возглавлял Конъюнктурный институт, а в 1938 г. был расстрелян за антисоветские выступления. Ему принадлежат такие труды, как «Развитие хозяйства Кинешемского земства Костромской губернии», «Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции», «Мировое хо­зяйство и его конъюнктуры во время и после войны», «Боль­шие циклы конъюнктуры», «Проблемы экономической ди­намики»

Н.Д. Кондратьев считал необходимым целенаправлен­ное воздействие на экономику крестьянских хозяйств, государства, производственных структур, органов местного самоуправления. Ученый исходил из того, что одно только государство не может осуществить эффективное ре­гулирование экономики, для этого необходимы привлечение и участие разнообразных центров экономики. Экономическая политика, по его мнению, должна органично сочетать госу­дарственное и предпринимательское влияние. Он считал, что необходимо достижение равновесного воздействия на эко­номику, так как только государственное воздействие или ис­ключительно предпринимательское наносит вред экономике. Н.Д. Кондратьев обосновал необходимость органичного соразвития сельскохозяйственного и индустриального секто­ров экономики.

Н.Д. Кондратьев разработал объективные и четко про­работанные планы развития экономики, основанные на конъюнктурном анализе. Он исходил из того, что рынок яв­ляется связующим элементом между всеми экономически­ми субъектами. Целью экономического планирования он полагал нахождение оптимального равновесия в развитии экономики. Н.Д. Кондратьев считал, что для каждого секто­ра экономики должны разрабатываться уникальные мето­ды регулирования.

Неоспоримой его заслугой является создание револю­ционного для того времени «единого конъюнктурно­го показателя» - методологии анализа и прогнози­рования экономической динамики.

Главной его заслугой считается разработка теории цик­лов, получившей мировую известность и признание. На осно­вании обобщенных статистических данных Германии, Англии, Франции им были выделены закономерности функциониро­вания экономики. Изначально он предполагал, что разрабо­танная им теория описывает цикличное развитие только раз­вивающихся стран, но в дальнейшем было установлено, что она применима для мировой экономики и развитых стран. Исходя из его теории, можно сделать вывод о поступательном цикличном развитии экономики, которая движется в сторону формирования постиндустриального хозяйства. Н.Д. Конд­ратьев выделил три вида циклов: долгосрочные, длящиеся 48-55 лет; среднесрочные, длящиеся 8-11 лет; короткие, длящиеся 3-4 года. Они протекают параллельно друг другу и могут накладываться друг на друга - тогда происходит их усиление или ослабление. Основной его вывод заключался в том, что цикличное развитие экономики -это не частность, а закономерность. Короткие и среднесрочные циклы вклю­чают спад и подъем экономики, активизацию или снижение торговли, производства, потребления и т.д. Большое внима­ние он уделял долгосрочным циклам, начало которых харак­теризуется качественным изменением технологий производ­ства, торговли, инфраструктуры и т.д. Экономика выходит на качественно иной виток развития. Наряду с констатацией наличия цикла Н.Д. Кондратьев выступал за возможность и необходимость воздействия на него со стороны государства с целью смягчения его последствий.

Н.Д. Кондратьев внес большой вклад в развитие экономической науки, прежде всего разработав теорию циклов, которая была признана и получила широкое распростране­ние только после его смерти.

58. «ЭКОНОМИКС» П. А. СЭМЮЭЛСОНА

Пол Антонии Сэмюэлсон (р. 1915) - один из ведущих теоретиков экономической мысли XX в. За особый вклад в развитие экономической мысли отмечен Но­белевской премией. Его главный и основной труд - «Эконо­микс» - стал основой современной экономической науки. Его научная деятельность на протяжении всей жизни была связана с Массачусетским технологическим институтом. Здесь он вел активную научную и педагогическую деятель­ность. Он также был советником при президенте США по эко­номическому направлению.

Его вклад в экономическую науку заключается прежде всего в систематизации и обобщении разработок его пред­шественников и соотечественников. Этим он подвел четкую теоретическую базу под экономику как науку. Его собствен­ные разработки - это синтез существующих теорий и вы­вод из них.

П. А. Сэмюэлсон первый, кто получил Нобелевскую пре­мию в области экономики. В 1970 г. её ему вручили за вклад в научный анализ экономической науки. Она была присуждена обоснованно, так как его учебник «Экономикс» был издан бо­лее 15 раз в Америке, а также переведен на многие языки мира.

«Экономикс» логично разделен на две части:

2) собственные экономические теории.

В первой части «Экономикс» проведен четкий и систем­ный анализ истории развития экономики. Зарождение эко­номики относится к древнейшим временам. С течением вре­мени происходили постоянная эволюция и усложнение науки экономики, которые привели ее к современному со­стоянию. В отличие от других авторов он признает логиче­скую обусловленность существующих экономических теорий. П. А. Сэмюэлсон не считает правильным отдавать предпочтение какой-либо одной, а предлагает соединять их для решения практических задач.

П. А. Сэмюэлсон во второй части «Экономикс» проводит оценку современного состояния мировой экономики. В чис­ле требующих регулирования проблем экономики он назы­вает:

Инфляцию (снижение ее темпов);

Безработицу (снижение уровня безработицы);

Достижение стабильного и ускоренного уровня эко­номического развития.

Для их решения целесообразно привлечение всех разра­боток в области управления экономикой - от монетаризма до кейнсианства. Он обосновывает необходимость их синтеза, так как использование только одной теории госу­дарственного регулирования не приводит ни к каким поло­жительным результате»! или же наносит вред. П. А. Сэмюэлсон считает целесообразным использование широкого спектра методов государственного регулирования экономи­ки: от фискального до политического. Главное в этом - сгла­живание «галопирующей инфляции», кризиса перепроизвод­ства, высокого уровня безработицы. Этим он подводит теоретическое основание под концепцию устойчивого раз­вития. Им сводятся в единое целое микроэкономика и макро­экономика как два уровня экономической системы. Только при их взаимосвязанном анализе можно понять суть проте­кающих экономических процессов. Несмотря на то что эко­номика - это саморегулирующаяся система, он видит необ­ходимость ее государственного регулирования.

Т В заключении книги «Экономикс» подводятся итоги, а так­же оцениваются перспективы развития экономики как науки. Обозначена главная цель - достижение общественного бла­госостояния. Несмотря на высокие темпы и большие масш­табы научно-технического прогресса и научно-технической революции, увеличение уровня жизни и снижение смертно­сти, экономике не удалось реализовать свою главную цель. Главная заслуга П. А. Сэмюэлсона в том, что он обобщил и систематизировал существующие экономические теорий, вывел теорию неоклассического синтеза - использование методологии различных школ для решения практических за­дач. Этим он подвел теоретическую базу под современную науку экономику.

Организационно-производственная школа (А. В. Чаянов , Н. П. Макаров , А. Н. Минин , А. А. Рыбников и др.) возникла в дореволюционный период в связи с быстрым ростом крестьянских кооперативов. Лидером этой школы стал крупный русских экономист Александр Васильевич Чаянов (1888–1937). Основные труды : « Организация крестьянского хозяйства » (1925 г. ), « Краткий курс кооперации » (1925 г .).

Исследование аграрного вопроса стало одним из ключевых в российской экономической школе второй половины 19 в. После отмены крепостного права по этому поводу развернулись бурные дискуссии, в которые прямо или косвенно, были втянуты все ведущие экономисты страны.

В 1911 году на Московском областном агрономическом съезде встретились А. В. Чаянов , Н. П. Макаров , А. Н. Челинцев , А. А. Рыбников , А.Н. Минин , Г. А. Студенский , которые составили ядро организационно - производственного направления. Лидером этой школы стал крупный русский экономист Александр Васильевич Чаянов (1888 – 1937 г. г.).Основные его труды:«Организация крестьянского хозяйства» (1925 г.), «Краткий курс кооперации» (1925 г.) .

Предметом изучения нового направления стало крестьянское хозяйство , где затраты труда часто превышали расчетный выход продукции, а арендная плата за землю была выше выручки. Мотивация труда в таком хозяйстве - это не мотивация предпринимателя , получающего «в результате вложения своего капитала разницу между валовым доходом и издержками производства, а скорее мотивация рабочего , работающего на своеобразной сдельщине, позволяющей ему самому определять время и напряжение своей работы». А. В. Чаянов писал: «Изучая современное сельское хозяйство как оно есть, мы изучали, прежде всего, тот исходный материал, из которого, по нашему мнению, исторически должна в ближайшее десятилетие вырасти новая деревня, превратившая путем кооперации значительную часть своего хозяйства в формы общественно - организованного производства, деревня, …использовавшая все завоевания агрономии и техники».

Наибольший интерес для А. В. Чаянова представляло семейно - трудовое крестьянское хозяйство ,нацеленное на удовлетворение потребностей членов семьи. И в первую очередь - натурально - потребительские черты этого хозяйства, а уже во вторую - его товарно - рыночные черты . Здесь он сформировал такие основные понятия как:

1. Организационный план – субъективное отображение крестьянином системы целей и средств хозяйственной деятельности. Он включает выбор направления хозяйства, сочетание его отраслей, увязку трудовых ресурсов и объемов работ, разделение потребляемой и продаваемой на рынке продукции, баланс денежных поступлений и расходов.

2. Концепция трудопотребительского баланса – предполагает крестьянина, который стремится не к максимуму чистой прибыли , но к росту общего дохода . А, соответственно, к равновесию производства и потребления, производственных и природных факторов, равномерному распределению труда и дохода в течение всего года.

И выделял шесть типов хозяйств :

1. Капиталистические.

2. Полутрудовые.

3. Зажиточные семейно – трудовые.

4. Бедняцкие семейно – трудовые.

5. Полупролетарские.

6. Пролетарские.

А. В. Чаянов выступал против огосударствления кооперативови считал , что:

1. Повысить эффективность аграрного сектора можно только в случае массового распространения кооперации, которая должна иметь антикапиталистическую и антибюрократическую направленность.

2. Выгодность кооперации заключаетсяв относительно низких ценах на продукцию и в дополнительном доходе ее членов.

3. Индивидуальные крестьянские хозяйства способны самостоятельно вести эффективную обработку почвы и животноводство, а остальные виды деятельности подлежат постепенному и добровольному кооперированию, так как их технический оптимум превосходит возможности отдельного крестьянского хозяйства.

А. В. Чаянов создал теорию дифференциальных оптимумов сельскохозяйственных предприятий :

- Оптимум имеется там, где при прочих равных условиях себестоимость получаемых продуктов будет наименьшей. Он зависит от природно – климатических и географических условий, а также биологических процессов.

Все элементы себестоимости в земледелии А. В. Чаянов разделил на три группы:

1. Уменьшающиеся при укрупнении хозяйств (административные расходы, издержки на использование машин, построек и др.).

2. Увеличивающиеся при укрупнении хозяйств (транспортные издержки, потери от ухудшения контроля за качеством труда).

3. Не зависящие от размеров хозяйств (стоимость семян, удобрений, погрузочно - разгрузочные работы и др.).

Оптимум сводится к нахождению точки, в которой сумма всех издержек на единицу продукции будет минимальной.

В 1919 г. А. В. Чаянов возглавил в Москве Высший семинарий сельскохозяйственной экономии и политики, на базе которого затем возник НИИ сельскохозяйственной экономии. В феврале 1921 г. он вошёл в коллегию Наркомата земледелия. А после, заведовал кафедрой организации сельского хозяйства экономического факультет Тимирязевской сельскохозяйственной академии.

Суть позиции представителей организационно – производственной школы заключается в том, что кооперативная концентрация производства в сельском хозяйстве оказывается тем более экономически выгодной, чем дальше отстоит подлежащая кооперированию сфера аграрной деятельности от непосредственной работы крестьянина с биологическими организмами .

Сформулировав свою социально - этическую позицию, экономисты школы уделили пристальное внимание также страновому и региональному своеобразию, заложив основы российской экономической географии . Одной из важнейших её задач здесь А. В. Чаянов считал поиск «…формулы, в которой происходит установление равновесия между местной плотностью населения, положением района в отношении рынка и его естественноисторическими особенностями ».

Научный путь организационно - производственной школы привел к созданию фундаментального направления в экономической теории - учения о некапиталистических системах хозяйствования , которое во многом объясняет экономическое поведение любых организаций , не ставящих целью своей деятельности получение прибыли.

Новому направлению удалось создать и развить семейно-трудовую теорию устойчивости крестьянского хозяйства , которая явилась значительным вкладом в мировую экономическую науку начала прошлого века. Правильность суждений русских (позже советских) учёных подтверждается практическим опытом развития сельского хозяйства в разных странах мира вплоть до настоящего времени.

1 Дополнительные биографические данные см.: Белых Г. Подвижничество //Тимирязевец (орган ТСХА). 1988. 15 января; Зараев М. Читая Чаянова //Сельская жизнь. 1988. 16 января; Мясоедов Б. Кто такой Чаянов //Книжное обозрение. 1988. 22 января; Коновалов В. Открытие Чаянова //Комсомольская правда. 1988. 29 января; Гавричкин В. Александр Чаянов - гражданин и ученый //Известия. 1988. 29 января; Балязин В. Возвращение. К 100-летию со дня рождения А. В. Чаянова //Октябрь. 1988. № 1; Пэнэжко П. Как ударили по "чаяновщине" //Огонек. 1988. № 10.

Александр Васильевич Чаянов , сын купца Василия Ивановича Чаянова и Елены Константиновны Клепиковой (из мещан), родился в Москве 17 января 1888 г.

Окончив частное реальное училище Воскресенского, юноша в 1906 г. поступил в Московский сельскохозяйственный институт (так тогда называлась Петровская сельскохозяйственная академия) скорее всего под влиянием родственников: его мать была одной из первых женщин, окончивших «Петровку», ее выпускником был и двоюродный брат Александра - известный опытник Сократ Константинович Чаянов.

С учебным заведением А. В. Чаянову повезло. Это были годы расцвета Петровской академии. Среди преподавательского состава выделялись профессора Н. Н. Худяков, А. Ф. Фортунатов, Д. Н. Прянишников, которые оказали самое благотворное влияние на юношу. А из студентов он сошелся со своим однокурсником Н. И. Вавиловым.

Вспоминая эти годы, Николай Иванович Вавилов писал: "Это была пора, когда в академии было 300 студентов, знавших друг друга, когда вся академия от профессоров до студентов была большой дружной семьей. То была пора кружков любителей естествознания, общественной агрономии, дополнявших и без того прекрасную школу. Студент ловил идеи у профессуры и сам быстро превращался в исследователя" 2 .

2 Вавилов Н.И. Из воспоминаний о Н. Н. Худякове //Известия сельско-яоэяйстнснной академии им. К. А. Тимирязева. 1928. № 3. С. 172.

А. В. Чаянов подготавливает много докладов в семинарах А. Ф. Фортунатова, В. Я. Железнова и др., с увлечением работает в лаборатории физиологии растений Н. Н. Худякова (только чудом не становится физиологом!), посещает наиболее популярные студенческие научные кружки, любителей естествознания и по общественной агрономии.

Достаточно назвать несколько из множества его докладов, чтобы судить о широте и разнообразии его интересов: "Теория предельной полезности по К. Менгеру", "Графический метод исследования функций двух переменных", "К вопросу о догме и критике технических методов статистического анализа", "Сравнение статистического метода с методами естественных наук" , "Факторы, обусловливающие пестропольную систему полевого хозяйства на юге России", "Значение изучения организационных планов крестьянского хозяйства для деятелей агрономической помощи населению", "Сущность и пределы науки", "Дарвинизм и социология", "Существует ли принципиальное различие между опытами и методами статистического исследования", "Общественные мероприятия в сельском хозяйстве Италии", "История сельского хозяйства в Бельгии" 3 .

3 ЦГИАМ. Ф. 642. Оп. Д. 189. Л..10.

В этом многообразии все же выделяется то главное, что впоследствиеи приобретает более четкие очертания. Первое - это попытка целостного, глобального восприятия и осмысления задач науки (с позиций и философии, и естествознания, и социологии, и политэкономии). Второе - это выбор основных направлений будущих исследований: крестьянское трудовое хозяйство, кооперация , общественная агрономия. Третье - это отработка инструментария, методики исследовательской работы, отсюда интерес к статистике и счетному методу.

Обращает на себя внимание интерес молодого студента, уже, на 1-м курсе, к трудам К. Менгера, основателя австрийской школы теории предельной полезности, а в дальнейшем и Э. Лаура, которые оказали влияние на ранние работы А. В. Чаянова.

Если принять во внимание живейший интерес молодого человека к истории, особенно истории Москвы, искусству, литературе, книге, причем интерес не дилетанта, а человека, профессионально постигающего суть предмета, то перед нами возникает формирующийся тип ученого эрудированного, разностороннего, словом, из тех. кого назовут последними энциклопедистами.

Во время каникул А. В. Чаянов посещает в 1908 г. Италию, а в 1909 г. - Бельгию. Он знакомится с этими странами не столько как турист, сколько как ученый. Молодой человек, которому едва исполнилось двадцать, в 1909 г. составляет настоящую программу ознакомления с постановкой в этих странах агрономического образования и кооперативной работы. Его доклады по возвращении на родину о своих впечатлениях пользуются популярностью не только в студенческой аудитории, но и среди кооператоров и агрономов.

Именно поэтому в 1908 г. появляется его первая печатная работа о кооперации в Италии. В последующие годы их число увеличивается, и в год окончания института (в 1911 г.) А. В. Чаянов уже был автором 18 печатных работ, которые были по достоинству оценены не только в институте, но и в кооперативно-агрономических кругах 4 . Он был оставлен для подготовки к научной и преподавательской работе при кафедре сельскохозяйственной экономии (летом 1910 г., еще до официального получения диплома об окончании института 5). Одновременно он привлекается к работе над бюджетными обследованиями, которая ему поручается агрономическим съездом Московской губернии, состоявшимся в 1911 г. А вскоре последуют приглашения для чтения различных экономических курсов в МСХИ, коммерческом институте, университете им. А. Л. Шанявского.

4 В СССР библиография трудов А. В. Чаянова была опубликована: Н. Д. Кондратьев, Н. П. Макаров, А. В. Чаянов, Д. Н. Челинцев. Указатель литературы, М.: ИНИОН. 1988.

5 Дипломная работа А. В. Чаянова "Южная граница распространения трехпольной системы полевого хозяйства на крестьянских землях России" была выполнена под руководством А. Ф. Фортунатова и одобрена Д. Н. Прянишниковым (ЦГИАМ. Ф. 228. Оп. 3. Д. 6657. Л. 11).

Но прежде, сдав магистрский экзамен в 1912 г., А. В. Чаянов совершил годичную командировку в Западную Европу, куда он был направлен на стажировку. Там он работает под руководством профессора В. О. Борткевича в Берлине и Д. Золла в Париже, где завершает "Очерки теории трудового хозяйства". Этим трудом он вносит важный вклад в формирование нового организационно-производственного направления русской экономической мысли.

А. В. Чаянов и его единомышленники А. Н. Челинцев, Н. П. Макаров, А. А. Рыбников ставили своей целью улучшение крестьянского трудового хозяйства на основе рациональной организации производства, его интенсификации за счет передовой технологии, кооперирования сбыта н переработки сельскохозяйственных продуктов и т. д.

Новая организация крестьянского хозяйства мыслилась организационно-производственным направлением вне ломки существующего политического и экономического строя России, В основе понимания природы крестьянского трудового хозяйства представителями организационно-производственного направления лежала семейно-трудовая теория, с помощью которой доказывались исключительная выживаемость и устойчнвость крестьянского хозяйства. Эта устойчивость многократно усиливалась посредством кооперации. Отсюда самое пристальное внимание уделялось теории н практике кооперативной работы.

Практическая работа А. В. Чаянова сосредоточивается в области крестьянского льноводства и льноводческой кооперации. Созданное А. В. Чаяновым. С. Л. Масловым, А. А. Рыбниковым, В. И. Анисимовым и др. в 1915 г. Центральное товарищество льноводов уверенно и поразительно быстро завоевывает внутренний и мировой рынок.

Успешная деятельность русской кооперации во многом зависела от наличия хорошо подготовленных кадров. Поэтому много внимания А. В. Чаянов отдает работе на различных кооперативных курсах. Наиболее широко, систематически и квалифицированно постановку кооперативного образования удались наладить Московскому народному университету им. А. Л. Шанявского. Здесь сосредоточиваются лучшие кооперативьи, силы: А. Е. Кулыжный, П. А. Садырин, С. Н. Прокопович, В. Н. Зельгейм, М. И. Туган-Барановский и др.

В этой. среде прочно утверждается молодой Чаянов, который, помимо чтения лекций по ряду экономических дисциплин, выполняет еще и обязанности секретаря кооперативного отдела Московского народного университета. Эта организационная рабша, связанная с постановкой учебного плана, приглашением преподавателей, организацией экскурсий для слушателей. проведением собеседований с ними и т. д., хотя и способствовала завязыванию многочисленных знакомств в научной и кооперативной среде, была очень хлопотной и отнимала мной времени и сил. А ведь он не прекращал своей основной работ в МСХИ. В 1915 г. Чаянов согласно формулярному списку значился преподавателем кафедры сельскохозяйственной экономии с годовым содержанием в 2100 руб.; он высочайше удостоен по ведомству Министерства земледелия чина коллежского секретаря 6 .

6 ЦГИАМ. Ф. 228. Оп. 2. Д. 317. Л. 207-208.

А. В. Чаянов прекрасно владеет аудиторией. Его лекции интересны и собирают много слушателей. Очень скоро ему будут поручать ответственные вводные лекции для молодых слушателей.

Петровка оставалась главной «средой обитания» А. В. Чаянова, но оживленным участком работы была кооперативная деятельность.

В 1915-1916 гг. кооперативный отдел университета им. А. Л.Шанявского - это по существу мозговой центр русской кооперации. Именно здесь формируется то ядро, которое в июле 1915 г. организует Всероссийский центральный кооперативный комитет, оформившийся в 1917 г. во Всероссийский Совет кооперативных съездов - высший орган кооперации. Именно это ядро решится выдвинуть в 1917 г. кооперацию в качестве самостоятельной общественной организации на политическое поприще.

Непременным участником всех кооперативных инициатив станет А. В. Чаянов. Его избирают в члены Всероссийского Совета кооперативных съездов, который выдвигает А. В. Чаянова в качестве представителя от кооперации в учреждения Временного правительства (Государственный комитет по народному образованию, Министерство земледелия, Предпарламент) и общественные организации (Лига аграрных реформ и др.).

Каковы были политические позиции А. В. Чаянова в период революции? Прежде всего надо подчеркнуть, что он никогда не состоял в какой-либо политической партии. Активзация его общественно-политической деятельности связана с общим национальным подъемом, с пробужденном «кооперативного самосознания», расширением сферы деятельности кооперации, ее распространением на культуру, просвещение, политику. В области кооперативной работы ранее всего и прочнее утвердил себя Чаянов как личность. Поэтому его общественно-политические позиции правомернее всего рассматривать в контексте с судьбами русской кооперации.

А кооператоры, претендуя на политической арене на роль "надклассовой" третьей силы и добившись некоторого успеха на этом поприще, были преисполнены самомнения и самоуверенности. Они даже выдвинули кооперативную группу в качестве особой, имеющей самостоятельную платформу на выборах в учредительное собрание, но потерпели неудачу.

Кооператорам, как и многим русским интеллигентам, пришлось пройти через наивную веру в очистительную силу Февральской революции (и, следовательно, во Временное правительство). И лишь немногие понимали, что она, не решив и сотой части своих задач, уже сходила с исторической арены.

Одним из нерешенных был аграрный вопрос. А. В. Чаянов выступил в Лиге аграрных реформ со своим пониманием предстоящей земельной реформы. Он был против раздела земли, ратовал за ее национализацию. Первыми шагами на этом пути должны стать: изъятие земли из торгового оборота, регулирование перехода земли из рук в руки через земельные комитеты, введение прогрессивного дифференцированного налога. Крупные хозяйства подлежали принудительному отчуждению (за выкуп), леса и специальные виды хозяйства (племенные, селекционные) национализировались. Государство должно было проводить мелиорационные и землестроительные мероприятия, организовать переселенческий фонд и проводить аграрную политику, облегчавшую развитие трудового хозяйства.

Однако (и в этом главное) любая программа, в том числе и чаяновская, предлагавшаяся без учета вопроса о власти, без учета стремительно нарастающего могучего крестьянского восстания, была утопичной и обреченной на неудачу.

То, что делали А. В. Чаянов и его коллеги в Лиге аграрных реформ, Главном земельном комитете, Министерстве земледелия и других организациях по учету земельного фонда, проведению переписей, тщательной проработке земельной реформы и различных подготовительных мер к ее проведению, было, безусловно, нужно. Но события нарастали катастрофически быстро. Требовалась немедленная передача земли крестьянам. Эсерствующие и беспартийные аграрники-специалисты так и не смогли решить противоречия между экономической гармонией и политической целесообразностью. Для них было ближе сохранение порядка, нежели его нарушение, даже во имя справедливости. (Хотя о каком порядке могла идти речь? Но даже тот относительный, который существовал, был бы неизбежно сметен "самым свирепым", по выражению В. И. Ленина, крестьянским восстанием.)

Венцом политической карьеры А. В. Чаянова в период буржуазной революции было выдвижение его на пост товарища министра земледелия в последнем составе правители. И хотя двадцатидевятилетний Чаянов пробыл всего около двух недель на этом посту и фактически мало что мог сделать (возможно, он помогал своему старому товарищу С. Л. Маслову готовить тот печально знаменитый проект земельной реформы, который сурово раскритиковал В. И. Ленин), морально он должен разделить с Временным правительством ответственность за то, что крестьяне не получили землю.

Кооператоры встретили Октябрьскую революцию настороженно, а некоторые враждебно. Эти настроения отразил состоявшийся в феврале 1918 г. в Москве I Всероссийский кооперативный съезд, который по существу выразил недоверие Советской власти. В числе выступавших на съезде был и А. В. Чаянов. Однако вскоре позиции кооперативных лидеров меняются в сторону установления контактов с Советской властью. В марте 1918 г. был заключен взаимовыгодный компромисс, закрепленный декретом от 12 апреля 1918 г.

Однако деловое, сравнительно бесконфликтное сотрудничество кооперации с Советской властью продолжалось недолго. Особенно напряженно проходил комбедовский период. Тенденция огосударствления кооперации и изменения принципов ее работы стала проявляться особенно ярко.

Важнейшим шагом на пути ликвидации самостоятельности кооперации явилась национализация Московского народного (кооперативного) банка. Переговоры делегации кооператоров чрезвычайного съезда акционеров банка с В. И. Лениным по поводу этой акции проходили в конце ноября 1918 г. В составе делегации был и А. В. Чаянов. На его вопрос, нельзя ли оставить МНБ как кредитный центр кооперации, который "сохранял бы свою самостоятельность", В. И. Ленин ответил, что он видит в этом выгоду. В. И. Ленин подчеркнул, что отношение Советской власти к Центросоюзу всегда было благожелательным, она всегда входила с ним в соглашение и такое же отношение возможно с МНБ 7 .

В резолюции ни слова не говорилось о слиянии кооперативного банка с государственным. Поэтому В. И. Ленин через два дня писал: "Представители съезда тогда заменили свою резолюцию другой, провели через съезд другую резолюцию, в которой вычеркнули все, что говорилось против слияния, но... ни выдвинули план особого "кредитного союза» кооператоров, ничем на деле не отличающегося от особого банка!" 8

2 декабря 1918 г. был принят декрет Совнаркома "О национализации Московского народного банка и кредитования кооперации" 9 . На балансе учреждений Народного банка РСФСР был открыт счет бывшего кооперативного банка 10 .

7 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 196-197; Кабанов В. В. Октябрьская революция и кооперация. М., 1973. С. 205.

8 Ленин 0. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 196.

10 ЦГАНХ СССР. Ф. 2324, Оп. 4. Д. 1. Л. 12.

История национализации МНБ показала, что взаимопонимания договаривающихся сторон не произошло. Переговоры шли на "разных языках": кооператоры стояли на "кооперативных" принципах независимости кооперации от государства, В. И. Ленин полагал, что в новом обществе и кооперация должна строиться на новых принципах, которые вскоре и были изложены в ряде документов, особенно в декрете "О потребительской коммуне" от 20 марта 1919 г. Суть их - полный отказ от традиционных принципов кооператива - добровольности объединений, паев и т. д., принятие обязательного членства н пр. В результате ликвидации кредитного центра кооперация в сущности лишилась возможности свободного финансирования. Она получала от государства субсидии лишь под определенные торговые операции, проводившиеся по заданиям государства.

Все попытки получения иных источников (и форм) кредитования (в частности, из так называемого миллиардного фонда) не увенчались успехом.

Вопросы о сотрудничестве с Советской властью, о характере отношений с правительственными органами, об участии в них кооператоров и др. оживленно обсуждались с конца 1918 г. в кооперативных центрах, и прежде всего в идейном центре сельскохозяйственной кооперации - Сельскосовете.

Под председательством С. Л. Маслова здесь собирался весь цвет русской сельскохозяйственной кооперации: Н. В. Крылов, С. В. Бернштейн-Коган, А. Н. Минин, Н. П. Гибнер, Д. Г. Лихоносов, И. П. Матвеев, А. В. Чаянов. Эти члены Совета имели решающий голос. С правом совещательного голоса присутствовали: Н. И. Любимов, Н. Д. Кондратьев, Н. В. Воленс, Д. Г. Цвейгов, В. Н. Бреславец и др. На заседаниях часто присутствовали представители местных кооперативных союзов.

На этих заседаниях часто, иногда по нескольку раз, брал слово А. В. Чаянов. В архивном фонде Сельскосовета сохранились протоколы заседаний Совета, в которых зафиксированы все выступления А. В. Чаянова.

Так, на заседании 26 мая 1919 г. он выступил с докладом о схеме строительства сельскохозяйственной закупочной кооперации. Судя по тому, что на протяжении 1918 г. кооперация активно привлекалась правительством к распределительной и заготовительной работе, постановка подобного доклада была своевременной и актуальной.

Большинство рассматриваемых в Сельскосовете вопросов было так или иначе связано с вопросом о взаимоотношениях с органами Советской власти. При Наркомземе образуется кооперативный комитет, куда входит и А. В. Чаянов. Однако деятельность комитета не дала ощутимых результатов.

Начиная с февраля 1919 г. А. В. Чаянов, Н. В. Крылов и др. пытаются активизировать деятельность кооператоров. Однако это делать становилось все труднее из-за общего курса государства на интенсивное свертывание деятельности сельскохозяйственной кооперации. Многие кооператоры оставляют работу в кооперации.

С болью в сердце они пишут письмо В. И. Ленину, в котором указывают на разрушение крестьянских хозяйств, на развал кооперации. Критика кооператорами аграрной к продовольственной политики. Советской власти была резкой, но не контрреволюционной, ибо иная политика, предлагавшаяся кооператорами, конструировалась ими в рамках советской системы. И, стало быть, это не означало отхода кооператоров от Советской власти. Правда, кое-кто эмигрировал, но многие продолжали трудиться в народном хозяйстве.

А. В. Чаянов с 1919 г. сосредоточивает свою работу в Народном комиссариате земледелия. Одновременно он продолжает преподавательскую работу в МСХИ, университете им. А. Л. Шанявского. Он много размышляет и пишет о народном образовании, о постановке высшего образования. Его волнуют вопросы музейного дела. Он участвует в работе Всероссийского съезда по вопросам культурно-просветительной деятельности кооперации. Наконец, он пишет свою первую, повесть, которая выходит в 1918 г. Год ее выхода автор на обложке помечает необычно: "1 год республики". Эта маленькая деталь подчеркивает его причастность к происходившему.

Сопричастность к великим свершениям революции он подтверждает серьезной работой в Наркомземе по землеустройству.

По заданию Наркомзема он разрабатывает сложнейшие теоретические вопросы землеустройства, которые имели большое практическое значение. К своей работе он привлекает лучшие агрономические силы, а также экономистов, статистиков (Н. Д. Кондратьев, А. Г. Дояренко и др.). Организованный им в 1919 г. семинарий по сельскохозяйственной экономии и политике вплотную занят актуальными проблемами землеустройства.

Порученная работа была выполнена довольно скоро. 21 марта 1921 г. в государственное издательство было направлено письмо, подписанное руководством Наркомзема (И.А.Теодоровичем и Н. Осинским), в котором говорилось: "По поручению Наркомзема Высшим семинарием сельскохозяйственной экономии и политики при Петровской сельскохозяйственной академии под руководством профессора А. В. Чаянова была предпринята научная разработка некоторых основных проблем землеустройства, доныне совершенно не освещенных в русской экономической литературе. В настоящее время уже закончены разработкой две чрезвычайно важные для научной постановки современных землеустроительных работ проблемы: 1) Оптимальные размеры площади сельскохозяйственного предприятия; 2) Методы определения количественного эффекта землеустроительных работ" 11 . Наркомзем ходатайствовал перед Госиздатом о срочном издании этих работ, каковые и вышли спустя некоторое время, выдержав несколько изданий.

11 ЦГАНХ СССР. Ф. 478. Оп. 6. Д. 1838. Д. 48-48 об.

Активная работа А. В. Чаянова в Наркомземе не была случайной. Страна испытывала острый недостаток в специалистах. И лучшие из них работали и в науке, и в высшей школе, и в кооперации, и в высших государственных учреждениях. Это имело несомненные плюсы: наука четко знала, что требуется практике, а вузы были осведомлены о ее потребностях, что способствовало целенаправленной подготовке будущих специалистов. Такое положение соответствовало и разносторонним интересам А. В. Чаянова, постоянно стремившегося глубоко вникнуть в суть дела, довести его до конца и осуществить в жизни. И в этом еще одна его характерная черта: и стремление, и умение сочетать теорию с практикой-

Весной 1921 т., в "переломный момент перехода к нэпу, А.В. Чаянов работает в очень ответственной комиссии по продналогу при Наркомземе (вместе с И. А. Теодоровичем, Б. Н. Книповичем, А. К. Берзиным, Н; Д. Кондратьевым и др.). Комиссия разработала и приняла 31 марта "Основные принципы построения продналога". В основу перехода от продразверстки к продналогу были положены учет интереса крестьянина, стимулирование его к хозяйственной деятельности.

Глубокие знания крестьянского хозяйства, правильное понимание экономической и политической ситуации, высокий профессионализм, наконец, успешные выполнения заданий руководства Наркомзема способствовали росту авторитета А. В. Чаянова не только в научной и кооперативной среде, но и среди советских и партийных работников. И не случайно в феврале 1921 г. он утверждается членом коллегии Наркомзема (с совещательным голосом) 12 . Тогда же, в феврале, В И. Ленин предложил включить А. В. Чаянова в состав только что образованного Госплана 13 . А в апреле в связи с учреждением экономического совещания при плановой комиссии Наркомзема его назначают заместителем председателя этого совещания 14 , призванного начать разработку мероприятий по подьему производительных сил сельского хозяйства.

12 ЦГАНХ СССР. Ф. 478. Оп. 1. Д. 473. Л. 47.

13 Однако по каким-то причинам А. В. Чаянов не стал членом Госплава. Просмотр протоколов сельскохозяйствен кой секции н Президиума Госплана показал, что среди присутствовавших на заседаниях в течение 1921-1922 гг. его не было. Но он осуществлял представительство Наркомзема в Госплане.

14 ЦГАНХ СССР. Ф. 478. Оп. Д. 473. Л. 86.

Являясь весьма авторитетным членом коллегии Наркомзема, полное уважение и доверие к которому проявило тогдашнее руководство наркомата, А. В. Чаянов принимал самое непосредственное участие в подготовке важных документов комиссариата С его участием подготавливались такие документы, как проекты постановлений о нормах обложения продналогом картофелеводческих хозяйств, об упорядочении крестьянской труд-гужповинности, об улучшении постановки сельскохозяйственного образования, о концессиях и арендах в сельском хозяйстве, о концессиях на производство сельскохозяйственных машин и др.

А. В. Чаянов жил жизнью страны и искал приемлемые формы и способы возрождения народного хозяйства. Самым, пожалуй, главным в его работе этого периода была подготовка первого плана восстановления сельского хозяйства.

23 ноября 1921 г. на объединенном заседании президиума Госплана с сельскохозяйственной секцией Госплана и представителями Наркомзема был заслушан доклад А. В. Чаянова «Генеральный план Наркомзема на 1921-1922 гг.» Под председательством Г. М. Кржижановского здесь, сбирались ученые, специалисты сельского хозяйства, статистики: В. Л. Вильямс, Д. Н. Прянишников, А. Е. Лисицкий, А. И. Хрящева, П. И. Попов, Н. Д. Кондратьев, А. В. Тейтель, Н. П. Огановский и др. Обсудив доклад, Госплан постановил: "Заслушав генеральный план НКЗ на 1921-1922 гг., Госплан признал его в основе построенным правильно и рассматривает его как программу первого реалистического подхода к построению единого сельскохозяйственного плана" 15 . В дальнейшем А. В. Чаянов отходит от работы по планированию.

15 ЦГАНХ СССР. Ф. 478, Оп. 1. Д. 773. Л. 67, 113, 210, 212 и др.

1922 г. вносит много перемен в жизнь А. В. Чаянова. На базе семинария по сельскохозяйственной экономии и политике создается научно-исследовательский институт под тем же названием. Его директором становится А. В. Чаянов. Происходят изменения в личной жизни; он женится на Ольге Эммануиловне Гуревич. В том же году А. В. Чаянов получает длительную заграничную командировку.

Поездка предстояла весьма ответственная и.преследовала несколько целей. Прежде всего это посещение международного конгресса по маслоделию, который состоялся в США. Далее необходимо было помочь наладить внешнеторговые связи Советского государства с помощью кооперации. Большую роль здесь должен был сыграть нарком внешней торговли Л. Б. Красин, введенный в состав правления Центросоюза и выступавший за рубежом в качестве его представителя. В распоряжение Красина и направлялся А. В. Чаянов. Кроме того, ему поручалось содействовать возвращению на родину Н. П. Макарова и А. Н. Челинцева. И наконец, предстояла обширная программа научных работ, связанных с изучением мирового сельского хозяйства в научных и практических целях.

Отправившись за рубеж весной 1922 г., А. В. Чаянов и его жена пробыли там полтора года.

За рубежом, в мае 1923 г., рождается их первенец - сын Никита. В конце мая А. В. Чаянов в письме Г. А. Студеяскому сообщает: "У меня все по-прежнему благополучно. Сын ведет себя великолепно.и работать не мешает" 16 .

16 Там же. Оп. 2. И. 1239. Л. 36.

Летом 1923 г. они живут в маленьком немецком городке Гейдельберге, что расположен между Франкфуртом-на-Майне и Штутгартом, недалеко от Мангейма, Отсюда в июне он буквально бомбардирует Наркомзем и экономистов-аграрников письмами с весьма интересными предложениями.

Дело в том, что среди экономистов Запада, немецких прежде всего (профессор Зеринг), зарождается замысел грандиозного труда "Положение мирового сельского хозяйства и торговля сельскохозяйственными продуктами после- войны». Приглашались и русские ученые, авторский коллектив которых стал формировать А. В. Чаянов. Как ответственный редактор русского отдела серии, он пытается привлечь к работе Н. П. Макарова, Н. П. Огановского. А. Н. Челинцева, А. И. Хрящеву, Б. Н. Кииповича, Г. А. Студенского, А. Е. Ло-сицкого, Н. Д. Кондратьева, И. М. Жирковича, П. И. Лященко и др. Наркомзем весьма положительно отнесся к этой инициативе.

За рубежом А. В. Чаянов вновь берется за разработку своей теории крестьянского хозяйства. Несколько статей он публикует в немецких журналах, а главный свой труд по этой проблеме - "Учение о крестьянском хозяйстве" - выпускает в Берлине в 1923 г. На родине он выйдет в 1925 г. под названием "Организация крестьянского хозяйства", а в 1927 г. с немецкого издания осуществится перевод на японский язык.

За границей А. В. Чаянов пишет третью романтическую повесть "Венецианское зеркало, или Диковинные похождения стеклянного человека" и издает ее в Берлине (вторая повесть "Венедиктов, или Достопамятные события жизни моей" вышла в Москве в 1922 г.). Все повести вышли под псевдонимом "Ботаник X" 17 .

Помимо всего прочего, А. В. Чаянов занимается очень нужной для всех работой-закупает в счет выделенных специально средств книги. Эти книги предназначены для Наркомзема и для института, которым он руководит.

В письме из Гейдельберга от 15 июня 1923 г. он сообщает;о том, что весьма прилежно занимается поручением коллегии Наркомзема. И здесь проявляются удивительная реалистичность, хладнокровие, выдержка, в конечном счете умение торговать. Он пишет: "Закупка затруднялась необходимостью самого тщательного отбора книг и выжиданием конъюнктуры рынка. Куплены книги в большинстве дешево в момент падения курса марки" 18 .

Играли свою роль, конечно, и старые связи, авторитет А. В. Чаянова как ученого.. Он подчеркивал: "Закупки продолжаются. Должен отметить исключительное внимание и содействие ряда заграничных ученых: немцев, англичан и русских" 19 .

17 Характеристику художественных произведений А, В. Чаянова см.: Смиренский Б. Перо и меч. М., 1967; Ласунский О. Чаяновские издания// Подъем, 1968. № 3; Он же. Власть книги. М., 1980; Вулис А. Что может отразиться в зеркале?// Вопросы литературы. 1987, № 1 и др.

18 ЦГАНХ СССР. Ф. 478. Оп. 1. Д. 1185. Л. 19.

19 Там же. Количество книг, закупленных за границей А. В. Чаяновым, было, видимо, достаточно велико. По данным Центральной сельскохозяйственной библиотеки за 1923-1925 гг., из иностранных издательств, получено около 4000 книг (ЦГАНХ СССР, Ф. 478. Оп. 3. Д. 2780. Л. 48).

Результаты поездки за рубеж оказались положительными. Светская кооперация уверенно выходила на мировой рыной, возможности которого для России заметно расширялись благодаря установлению дипломатических отношений с рядом стран. И здесь А. В. Чаянов внес свою лепту: он участвовал в подготовке материалов для Генуэзской конференции. Были установлены полезные контакты с иностранными учеными. Русская наука активно выходит из изоляции. Начинается тесное сотрудничество с английскими, немецкими, французскими, американскими и другими учеными. Русская наука утверждает свой авторитет на самых передовых рубежах.

По возвращении в Россию в конце 1923 г. А. В. Чаянов основное внимание сосредоточивает на научной и преподавательской работе, хотя некоторые обязанности (координация с кооперативными центрами) остаются за ним в Наркомземе.

В 1923-1924 гг. заметное влияние в аграрной среде, среди ученых-экономистов, в высших учебных заведениях получает организационно-производственное направление. Главные силы "организационников" группируются в ТСХА, где они возглавляют важнейшие кафедры экономического факультета: кафедрой "Организация сельского хозяйства" руководит профессор А. В. Чаянов, кафедрой "Планирование сельского хозяйства" - профессор Н. П. Макаров, кафедрой "Районирование сельского хозяйства" - профессор А. Н. Челинцев, кафедрой "Экономическая география" - профессор А. А. Рыбников. Все они в расцвете сил. К середине 20-х годов А. В. Чаянову и Н. П. Макарову нет и 40 лет, а А. А. Рыбникову и А. Н. Челинцеву - еще нет и 50.

Плодотворно работает руководимый А. В. Чаяновым институт сельскохозяйственной экономии. За 10 лет работы институт издал около 50 томов своих трудов. Направление работы института было и теоретическим, и практическим. В теоретическом плане работа сосредоточилась на развитии теории крестьянского хозяйства, на разработке теории размещения (наподобие теории Вебера для промышленности). В практическом отношении исследуются проблемы кредита, ирригации, оптимальных размеров сельскохозяйственных предприятий. Здесь как бы заказчиком является Наркомзем, по поручению которого и ведется разработка названных тем. Тем самым институт выступает в некотором отношении научно-исследовательским центром Наркомзема.

Институт А. В. Чаянова стремительно разрастался. Отпочковывались в самостоятельные научные организации коллективы;-разрабатывающие комплексы отдельных программ. Так, направление по изучению цен на сельскохозяйственную продукцию, возглавляемое Н. Д. Кондратьевым, оформилось в качестве самостоятельного Конъюнктурного института, предметом исследования которого стала вся мировая экономика.

Не прекращает А. В. Чаянов и литературных занятий. В 1924 г. выходит в свет его четвертая повесть "Необычайные, но истинные приключения графа Федора Михайловича Бутурлина".

А. В. Чаянов любид свой город и не только населял его "домашними дьяволами". У него есть странички истории Москвы. например, истории Миусской площади. Предмет.его специальных изысканий - топография древней Москвы. Своими находками и гипотезами А. В. Чаянов охотно делился с такими же, как и он сам, энтузиастами. Долгие годы А. В. Чаянов состоял членом общества "Старая Москва", куда входили ученые, художники, театральные работники, писатели. А. В. Чаянов в «Старой Москве» сделал несколько докладов об опыте построения топографии Москвы XIII-XVII вв., которые вызвали восторженный отзыв А. М. Васнецова.

Проблематика докладов «Старой Москвы» смыкалась с интересами Русского общества друзей книги, одним из учредителен которого был А. В. Чаянов (1920 г.). Здесь можно было услышать увлекательные рассказы о графическом орнаменте древнепечатных книг, о старой книжной Москве, о книжной торговле, о встречах в книжном мире и, конечно же, о поисках библиотеки Ивана Грозного. Вообще здесь были доклады, которые не могли оставить равнодушными любителей московской старины о московских легендах, о подземных ходах под Москвой, о создании исторического плана подземной Москвы и пр.

И наконец, бесконечные беседы единомышленников о русской старине, о книгах. О библиофильской страсти А. В. Чаянова помнят старые москвичи. По свидетельству старых библиофилов, он собрал уникальную библиотеку, которая насчитывала более 5 тыс. томов (на 1925 г.). На нее была выдана государственная охранная грамота.

В середине 20-х годов А. В. Чаянов выпускает последнюю работу по теории крестьянского хозяйства 20 .

20 См. А.В.Чаянов "Крестьянское хозяйство", М., "Экономика", 1989, с. 193-442.

Практические рекомендации А. В. Чаянова, как и в целом представителей организационного направления, в плане устройства крестьянского хозяйства, организации ему агрономической помощи (в 1924 г. выходит 3-м изданием его книга "Основные идеи и методы работы общественной агрономии"), его кооперирования (в 1925 г. 4-м и 5-м изданиями выходит его "Краткий курс кооперации") имели важное значение. Эти рекомендации уже давно выходили за рамки индивидуального хозяйства и касались проблем развития такого крестьянского.хозяйства, которое в той или иной форме втягивалось в систему общественных отношений. В этом плане очень плодотворной была идея создания местных агрокомбинатов 21 .

Главной формой втягивания крестьян в обобществленное производство была кооперация. В 1927 г. выходит 2-е издание книги А. В. Чаянова "Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации", в которой систематизирована его кооперативная теория. Кооперация - это путь и формы облегчения труда крестьянина и улучшения его жизни путем постепенного кооперирования тех производственных процессов, которые ему выгодны. А. В. Чаянов полагал, что с помощью кооперации можно избавить крестьян от нищеты и закабаления. В сущности в этом стремлении - безболезненном и эволюционном переходе к социальным улучшениям и совершенствованию - А. В. Чаянов не отличался от своих предшественников - социалистов-утопистов. Но как все принципиально меняется после Октябрьской революции, с переходом власти в руки пролетариата. "В мечтаниях старых кооператоров, - писал В. И. Ленин в статье "О кооперации", - много фантазии. Они смешны часто своей фантастичностью. Но в чем состоит их фантастичность? В том, что люди не понимают основного, коренного значения политической борьбы рабочего класса за свержение господства эксплуататоров. Теперь у нас это свержение состоялось, и теперь многое из того, что было фантастического, даже романтического, даже пошлого в мечтаниях старых кооператоров, становится самой неподкрашенной действительностью" 22 .

Взгляды А. В. Чаянова на кооперацию не оставались неизменными. Социально-экономические сдвиги, происходившие в стране, ленинские оценки сущности кооперации при социализме, естественно, вносили уточнения в его позиции. Имея в виду статью В. И. Ленина "О кооперации", А. В. Чаянов писал: "Процесс перерождения внутреннего социально-экономического содержания кооперативного движения, при замене политического господства капитализма властью трудящихся масс, с особенной ясностью был освещен в предсмертных статьях В. И. Ленина о кооперации" 23 .

21 Чаянов А. В. Местные комбинаты по первичной переработке сельскохозяйственных продуктов//Сельское хозяйство на путях восстановления. М., 1925.

22 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 369.

23 Чаянов А. В. Основные идеа и формы организации сельскохозяйственной кооперации. М., 1927. С. 25.

Жизнь приблизила сроки, возможности и необходимость социалистического переустройства деревни. Отсюда возникает чаяновский план «кооперативной коллективизации». Суть его - внесение в сравнительно медленный эволюционный процесс постепенного кооперирования несколько большего акцента на создании производственных форм. "Единственно возможный в наших условиях путь внесения в крестьянское хозяйство элементов крупного хозяйства, индустриализации и государственного плана -писал А. В. Чаянов, - это путь кооперативной коллективизации, постепенного и последовательного отщепления отдельных отраслей от индивидуальных хозяйств и организации их в высших формах крупных общественных предприятий" 24 .

Теория кооперативной коллективизации опиралась на реальные процессы развития кооперации в деревне 20-х годов и не противоречила ленинскому кооперативному плану. Но если у В. И. Ленина на первом месте, на переднем плане был социально-политический аспект преобразования производственных отношений, то у А. В. Чаянова - скорее технологический. В отношении срока перехода "к крупному производству на началах добровольного объединения» В. И. Ленин писал, что таковое на основе кооперативной политики может произойти «в неопределенный срок" 25 . А. В. Чаянов, судя по всему, стоял на таких же позициях.

Кооперативный план В. И. Ленина вобрал лучшие достижения теории и практики кооперативного движения. Известно, что перед тем, как продиктовать статью "О кооперации", В. И. Ленин заказал в библиотеке литературу по кооперации, в числе прочих была и книга А. В. Чаянова "Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации" (М., 1919). И в ленинской библиотеке в Кремле имелось семь работ А. В. Чаянова.

А. В. Чаянов высоко оценил статью В. И. Ленина "О кооперации". Он считал, что после этой ленинской работы "кооперация делается одной из основ нашей экономической политики" 26 .

24 Чаянов А. В. Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации. М, 1927. С. 25.

25 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 43. С- 227.

26 Чаянов А. В. Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации. С. 25.

Однако если взгляды А. В. Чаянова на кооперацию не противоречили ленинскому кооперативному плану, то они стали противоречить той политике в деревне, которая стала проводиться после XV съезда партии. Чем дальше, тем больше кооперативная коллективизация не вписывалась во все ускоряющийся темп преобразования деревни. А сам А. В. Чаянов все чаще называется буржуазным или мелкобуржуазным профессором. Его взгляды квалифицируются как «неонароднические», естественно, далекие от понимания задач социалистического строительства.

Роковую роль для А. В. Чаянова и его соратников сыграла дискуссия 1927 г. о дифференциации крестьянства. Объективно вопрос о классовом расслоении назрел. Куда оно идет? Интенсивно ли происходит расслоение? Происходит ли вымыванне середняка? Представляет ли опасность кулак? Все эти вопросы имели важное практическое значение для судеб крестьянства, для страны в целом.

Однако объективная научная полемика была подменена избиением несогласных с точкой зрения так называемых аграрников-марксистов, т. е. тех, кто группировался вокруг Л. Н. Крицмана и его окружения из Комакадемни.

А. В. Чаянова, Н. Д. Кондратьева и других обвиняли в стремлении увековечить индивидуальное хозяйство. Но критики не замечали, насколько крестьянство уже втянуто кооперацией в систему социалистических отношений, что это уже было не то крестьянство, что в начале революции. Кооперация сочетала в себе такую степень личной заинтересованности населения и государственного интереса, которая давала возможность безболезненно и без ломки, медленно, но верно вводить крестьянина в социализм.

В 1928 г. последовали "оргвыводы": А. В. Чаянов покинул пост директора основанного им института сельскохозяйственной экономии, а сам институт был преобразован в НИИ крупного социалистического хозяйства, членом коллегий которого А. В. Чаянов был все же оставлен. "Трешников" вынудили к публичному признанию своих ошибок. Покатилась волна покаяний. С самокритикой выступили Н. П. Макаров, Н. Д. Кондратьев, А. Н. Челинцев, А. В. Чаянов.

Нет, жизнь на этом не кончалась. Авторитет А. В. Чаянова был высок. Он продолжал преподавать. Привлекался к хозяйственной работе: был консультантом правления Зернотреста, выбирался в научно-технический совет Главного хлопкового комитета ВСНХ 27 и другие организаций и учреждения. Его продолжали публиковать, но чаще, правда, в сопровождении отмежевывающихся редакционных оговорок.

27 ЦГАНХ СССР. Ф. 3429. Оп. 7. Д. 1346. Л. 23

В 1928 г. выходит в свет последняя, пятая его повесть "Юлия, или Встречи под Новодевичем". А. В. Чаянов пишет киносценарий, который принимают, и в 1928 г. выходит фильм "Альбидиум".

Он по-прежнему остается блестящим лектором и одним из популярнейших и любимых профессоров ТСХА.

Но все же что-то незаметно меняется. Нагнетается обстановка. Начинается цепь судебных политических процессов. Все с большим недоверием относятся к старым специалистам. И не замечают новых интересных идей, которые у них возникают.

Знакомство с практикой работы совхозов и личное участие в разработке проектов организации совхозов (Пахта-Арал и др.), а также первого в стране агроиндустриального комбината (Дигорского в Осетии) давали богатый материал для размышления о перспективах крупных социалистических предприятий. Своими размышлениями о принципах организации сввхозов А. В. Чаянов делится на страницах ряда журналов 28 , готовит к печати большую монографию Организация крупного хозяйства эпохи социалистической реконструкции земледелия», которая, однако, так и не вышла в свет.

28 Чаянов А. В. Методы составления организационных планов крупных сельскохозяйственных предприятий в условиях советской экономики. //бюллетень НИИ сельскохозяйственной экономии. 1928, № 1-4; Он же. Эволюция идеи о совхозах//Совхоз. 1928. № 9-10; Он же. Сегодняшний и завтрашний крупного земледелия//Экономическая жизнь. 1929. № 9; Он же Техническая организация зерновой фабрики/Экономическое обозрение. 1029. № 12; Он же. Организация крупных льнотравопольных совхозов//Совхоз. 1929 № 6; Он же. К вопросу о проектировании крупных совхозов//Совхоз. 1930. № 11; Он же. Технико-экономические вопросы строительства социалистического земледелия//Научное слово. 1930, № 4.

Резкий поворот к такой новой, неожиданной проблеме, прямо противоположной тому, чем до сих пор занимался А. В. Чаянов, объясним. Он прекрасно понимал, что в складывающихся условиях с крестьянским хозяйством было покончено. Оно разрушалось на глазах. Коллективизация, с помощью которой создавался класс колхозного крестьянства, не соответствовала его представлениям о втягивании крестьян в социализм посредством естественного кооперирования. Он органически не мог участвовать в этой работе. Единственная область, где ему еще оставалась возможность применить свои знания и опыт на практике, - это совхозное строительство. Но несмотря на прекрасно отработанную систему определения оптимальных размеров сельскохозяйственных предприятий, страну захлестнула волна гигантомании.

1929 г. стал поистине годом "великого перелома". Переломили и переломали многое. Покаянные речи, а главное - практика их появления в новом свете представляют нам атмосферу того времени - напряженно-противоречивую, из которой в 1937 г. оставался шаг-другой.

Тревожное сгущение общественной атмосферы ощущалось повсюду. Осень 1929 г. стала тяжелым временем для М. А. Булгакова, Е. И. Замятина, Б. А. Пильняка. В печати, на собраниях Всероссийского союза писателей осуждались их произведения. Неотвратимо надвигалась трагедия В. Маяковского. С 1929 г. начались гонения на генетиков. Резко, меняется куре в кадровой политике, которая окрашивается в своеобразные пролеткультовские тона. Меняются ритм и методы социалистического строительства: на смену научно обоснованному планомерному созиданию врывается форсированное продвижение с помощью административно-командного метода. Модными становятся слова "бешеныв темп", "бешеная энергия". И ярче всего эта бешеная гонка проявилась в коллективизации.

В этих условиях ученые становятся лишними. Впрочем, на них удобно свалить всю вину за издержки, неудачи, просчеты и ошибки, которых становилось все больше.

В такой обстановке логично завершался 1929 г. В конце декабря состоялась знаменитая конференция аграрников-марксистов. С речью выступил И. В. Сталин, который отметил отставание работы на идеологическом фронте от задач классовой борьбы, подверг резкой критике так называемые мелкобуржуазные теории в аграрном вопросе.

Он упрощал теорию до примитивизма. Представлял очевидным то, что требовало доказательств. Раздел доклада "Теория "устойчивости" мелкокрестьянского хозяйства" - наглядный пример тому. В самом деле, что привязывало, привязывает и будет еще привязывать мелкого крестьянина в Западной Европе к его мелкому товарному хозяйству?" - спрашивал он и отвечал: "Прежде всего и главным образом наличие своего собственного клочка земли, наличие частной собственности на землю... Можно ли сказать, что этот фактор в таком его виде продолжает действовать и у нас, в условиях советских порядков? Нет, нельзя сказать. Нельзя сказать, так как у нас нет частной собственности на землю. И именно потому, что у нас нет частной собственности на землю, у нас нет и той рабской приверженности крестьянина к клочку земли, которая имеется на Западе. И это обстоятельство не может не облегчить перехода мел ко крестьянского хозяйства на рельсы колхозов" 29 .

Одна псегадолегкость моментально рождает следующую и далее в таком же духе по цепочке.

В вышеизложенном Сталин видел одну из причин того, что "«крупным хозяйствам в деревне, колхозам в деревне удается так легко демонстрировать у нас, в условиях национализации земли, свое превосходство над мелким крестьянским хозяйством".

«Вот где, - продолжал он,-великое революционное значение советских аграрных законов, уничтоживших абсолютную ренту, отменивших частную собственность на землю и установивших национализацию земли. Но из этого следует, что мы имеем в своем распоряжении новый аргумент против буржуазных экономистов, провозглашающих устойчивость мелкокрестьянского хозяйства в его борьбе с крупным хозяйством" 30 .

29 Сталин И. В. Сот. Т. 12. С. 150-151.

30 Там же. С. 151.

Здесь все лживо, начиная с самой посылки. Главная и роковая ошибка - в том мнении, что у нашего крестьянина нет привязанности к своему клочку земли.

Сталин произнес имя А. В. Чаянова во множественном числе. Это послужило как бы сигналом для так называемых аграрников-марксистов, многие из которых еще недавно признавали авторитет А. В. Чаянова, а некоторые были его учениками.

Обрушившиеся на А. В. Чаянова обвинения позволили им торжествовать победу над инакомыслящими. Но пройдет еще немного времени - и победители по закономерности складывавшейся административной системы разделят судьбу побежденных (и, стало быть, тоже окажутся.немарксистами?).

Признание научной несостоятельности организационно-производственного направления, равно как и иных направлений,. было тем самым обеспечено. Это облегчало в свою очередь следующий шаг - обвинить их представителей во вредительстве и убрать из жизни.

И еще одно обстоятельство следует принять во внимание. Позиции А. В. Чаянова были близки Н. И. Бухарину. Поход против А. В. Чаянова и его последствия стал» платформой для обвинения "правых".

Таким образом, здесь завязалась сложная игра, из которой А. В. Чаянова пора было уже выводить. 21 июля 1930 г. он был арестован. Ему было предъявлено обвинение в принадлежности к мифической "Трудовой крестьянской партии", о которой он не имел ни малейшего представления. Затевался новый громкий судебный процесс.

В ожидании его А. В. Чаянов, находясь в Бутырской тюрьме (конец 1930 г. - начало 1931 г.), в свободное от допросов время продолжает работать. Он пишет работу по истории западноевропейской гравюры и экономическое исследование "Внутрихозяйственный транспорт. Материалы к пятилетке 1933- 1937 гг." Он продолжает жить жизнью страны, как будто ничего не случилось.

Открытый процесс над "Трудовой крестьянской партией" не состоялся. Но А. В. Чаянов отсидел четыре года в тюрьме н был сослан в Алма-Ату. Здесь он какое-то время работал в республиканском комиссариате земледелия.

В 1937 г. А. В. Чаянову было предъявлено новое нелепое обвинение. 3 октября 1937 г. он был приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в этот же день. Он погиб в возрасте 49 лет.

Как много он мог бы еще сделать. Говорят, что и там, в тюрьме, он писал свой последний роман "Юрий Суздальский"…

Детские годы провел в бывшей Огородной слободе.

Прекрасное домашнее воспитание, знание основных европейских языков.

В частном реальном училище К. П. Воскресенского – на Мясницкой – начал писать, по крайней мере, известно, что там юный Чаянов сочинил пьесу. В 1906 году – Петровская академия, только что переименованная в Московский сельскохозяйственный институт. Благодаря достойным учителям (профессора А. Ф. Фортунатов и Н. Н. Худяков, академик Д. Н. Прянишников), научные интересы А. В. Чаянова определились рано и навсегда – общественная агрономия.

Так же рано определились его интересы в искусстве.

«Московские собрания картин сто лет назад» (1917), «История Миюсской площади» (1918), «Среди коллекционеров» (1920), «Петровско-Разумовское в его прошлом и настоящем» (1925), «Самая западная гравюра (1926) – эти искусствоведческие работы были выполнены А. В. Чаяновым параллельно его основной деятельности – научной. П. Эттингер в 1924 году (в обзоре „О мелочах гравюры“) сообщал: „Профессор А. В. Чаянов, ради отдыха от научных занятий занявшийся гравюрой по дереву, в прошлом году из Гейдельберга прислал от руки раскрашенную своеобразную ксилографию, оповещавшую о появлении на свет его сына Никиты“.

Сам Чаянов никогда не забывал эти годы. «Ему (герою утопии «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии, – Г.П. ), вспомнилось, как с замиранием сердца он, будучи первокурсником-юристом, много лет тому назад купил вот здесь, направо, у букиниста Николаева «Азбуку социальных наук» Флеровского, как три года спустя положил начало своему иконному собранию, найдя у Елисея Силина Новгородского Спаса, и те многие и долгие часы, когда с горящими глазами прозелита рылся он в рукописных и книжных сокровищах Шибановского антиквариата – там, где теперь при тусклом свете фонаря можно было прочесть краткую надпись «Главбум».

В 1912 году Чаянов издал стихотворную «Лелину книжку».

«Сегодня, милая Альвина, Жасмина отцветает куст, На завтрак с молоком малина Припасена для ваших уст… »

Валерий Брюсов отозвался о книжке пренебрежительно.

В 1918 году в небольшом частном издательстве появилась «История парикмахерской куклы, или Последняя любовь московского архитектора М.» – «романтическая повесть, написанная ботаником X. и иллюстрированная антропологом А.», как было указано в подзаголовке.

«Московский архитектор М., строитель одного из наиболее посещаемых московских кафе, известный в московских кругах более всего событиями своей личной жизни в стиле мемуаров Казановы, – однажды, проходя мимо кофейной Тверского бульвара, почувствовал, что он уже стар…»

Впрочем, такое внезапное тревожное ощущение старости не помешало герою испытать самое странное, но самое настоящее чувство, даже страсть – к восковой кукле, показанной директором-распорядителем фирмы «Папенгут и сын» в Париже в Цирк де Пари, и в Лондоне – в Пикадилли-Музик-Холл. В поисках предмета своей любви – колдовской рыжеволосой Афродиты (одной из двух сросшихся бедрами сестер-близнецов Генрихсон) архитектор проводит много времени в разъездах, даже забывает любимые домашние стены. «Ему не хотелось возвращаться домой, не хотелось снова видеть кресла красного дерева, елисаветинский диван, с которым связано столько имен и подвигов любви, ставших теперь ненужными; гобеленов, эротических рисунков уже безумного Врубеля, с таким восторгом купленных когда-то, фарфора и новгородских икон, словом, всего, что радовало и согревало жизнь…»

В конце концов, архитектор М. находит близняшек.

После революции А. В. Чаянов преподает в Сельхозинституте и в Коммунистическом университете им. Я. М. Свердлова, создает самостоятельный Научно-исследовательский институт сельскохозяйственной экономии, возглавляет его, занимает руководящие посты в российской кооперации – в Центросоюзе, является членом коллегии Наркомата земледелия, представителем его в Госплане. Кстати, повесть «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» (подписанная псевдонимом – Ив. Кремнев) появилась в 1920 году уже не в частном (как все другие книги Чаянова), а в государственном издательстве. Предисловие к «крестьянской утопии» написал Вацлав Воровский, а книгу к печати (такие ходили слухи) рекомендовал сам Ленин. В общем, такое могло быть: вождь победившей революции не раз ссылался на научные труды Чаянова о кооперативном движении.

«Кремнев, – (герой утопии, – Г.П. ) – подошел к большому рабочему столу, сделанному из чего-то вроде плотной пробки, и с надеждой стал рассматривать разбросанные по столу книги. Это были 5-й том «Практики социализма» В. Шера, «Ренессанс кринолина, опыт изучения современной моды», два тома Рязанова «От коммунизма к идеализму», 38-е издание мемуаров Е. Кусковой, великолепное издание «Медного всадника», брошюра «О трансформации В-энергии», и, наконец, его рука, дрожа от волнения, взяла номер свежей газеты. Волнуясь, Кремнев развернул небольшой лист. На заголовке стояла дата 23 часа вечера 5 сентября 1984 года».

Этот год позже вошел в название знаменитой антиутопии Оруэлла.

После долгого рабочего дня, после долгого утомительного митинга в Политехническом, где звучали удивительные, даже с точки зрения того времени, лозунги («Разрушая семейный очаг, мы тем наносим последний удар буржуазному строю!» – «Наш декрет, запрещающий домашнее питание, выбрасывает из нашего бытия радостный яд буржуазной семьи и до скончания веков укрепляет социалистическое начало». – «Семейный уют порождает собственнические желания, радость хозяйчика скрывает в себе семена капитализма»), Алексей Кремнев, уснув, оказывается вдруг в совсем другом – в далеком будущем мире. Там он с первых секунд очарован некоей женщиной – «ее почти классической головой, идеально посаженной на крепкой сильной шее, широкими плечами и полной грудью, поднимавшей с каждым дыханием ворот рубашки». Очень много и интересно юная Параскева рассказывает внимательному герою об искусстве – о старом Брейгеле, Ван Гоге, о старике Рыбникове, о великолепном Ладонове. «Из ее слов Кремнев понял, что после живописи эпохи великой революции, ознаменованной футуризмом и крайним разложением старых традиций, наступил период барокко-футуризма, футуризма укрощенного и сладостного. Затем, как реакция, как солнечный день после грозы, на первое место выдвинулась жажда мастерства; в моду начали входить болонцы, примитивисты были как-то сразу забыты, и залы музеев с картинами Мемлинга, Фра Беато, Боттичелли и Кранаха почти не находили себе посетителей. Однако, подчиняясь кругу времени и не опуская своей высоты, мастерство постепенно получило декоративный наклон и создало монументальные полотна и фрески эпохи варваринского заговора, бурной полосой прошла эпоха натюрморта и голубой гаммы, затем властителем мировых помыслов сделались суздальские фрески XII века и наступило царство реализма с Питером Брейгелем, как кумиром…»

Крестьянская основа утопии Чаянова не могла не удивлять: лидеры реальной, победившей в России революции изначально ориентировались на пролетариат, считая крестьянство слоем вредным, консервативным. По Кремневу, обладателю трудовой книжки № 37413, крестьянское правительство будущей России давным-давно ликвидировало все города. Даже на месте Москвы «…пропали каменные громады, когда-то застилавшие горизонт, отсутствовали целые архитектурные группы, не было на своем месте дома Нирензее. Зато все кругом утопало в садах. Раскидистые купы деревьев заливали собою все пространство почти до самого Кремля, оставляя одинокие острова архитектурных групп. Улицы-аллеи пересекали зеленое, уже желтеющее море. По ним живым потоком лились струи пешеходов, авто, экипажей. Все дышало какой-то отчетливой свежестью, уверенной бодростью» Национальной игрой, указывает герой, стала игра в бабки. Что же касается основ крестьянского строя, то заложены они были путем весьма удачных переговоров Ленина, Керенского и Милюкова. Это их умами построена величественная социалистическая крестьянская республика. Это им поставлен грандиозный памятник – колонна из пушечных жерл, увитых металлической лентой, украшенная сложным барельефом. Среди фигур этого барельефа – Рыков, Коновалов, Прокопович, стоящие у наковальни, Середа и Маслов, занятые посевом. – «Да послушайте, Никифор Алексеевич, – обратился Кремнев к своему спутнику, – ведь эти люди вовсе не образовывали в своей жизни таких мирных групп!» – «Ну, для нас в исторической перспективе они просто сотоварищи по одной революционной работе, и поверьте, что теперешний москвич не очень-то помнит, какая между ними была разница!»

Оказывается, в 1934 году (повесть, напомню, вышла в свет в 1920 году) крестьянское правительство некоего Митрофанова провело на всеобщем съезде Советов декрет, по которому все города с населением свыше 20 000 жителей необходимо было срочно снести – как рассадник умственной лени и социальной заразы. Поставленную задачу выполнили в десять лет, Москву перепланировали в сплошные сады, к 1944 году она окончательно оформилась. «Теперь, однако, крестьянский режим настолько окреп, что священный для нас декрет уже не соблюдается с прежней пуританской строгостью. Население Москвы нарастает настолько сильно, что наши муниципалы для соблюдения буквы закона считают за Москву только территорию древнего Белого города, т. е. черту бульваров дореволюционной эпохи».

Что же касается истории, то «…мировое единство социалистической системы держалось недолго и центробежные социальные силы весьма скоро разорвали царившее согласие. Идея военного реванша не могла быть вытравлена из германской души никакими догматами социализма, и по пустяшному поводу раздела угля Сарского бассейна немецкие профессиональные союзы принудили своего президента Радека мобилизовать немецких металлистов и углекопов и занять Сарский бассейн силой впредь до разрешения вопроса съездом Мирсовнархоза. Европа снова распалась на составные части. Постройка мирового единства рухнула, и началась кровопролитная война, во время которой во Франции старику Эрве удалось провести социальный переворот и установить олигархию ответственных советских работников. После шести месяцев кровопролития совместными усилиями Америки и Скандинавского объединения мир был восстановлен, но ценою разделения мира на пять замкнутых народнохозяйственных систем – немецкой, англо-французской, америко-австралийской, японо-китайской и русской. Каждая изолированная система получила различные куски территории во всех климатах, достаточные для законченного построения народнохозяйственной жизни, и в дальнейшем, сохраняя культурное общение, зажила весьма различной по укладу политической и хозяйственной жизнью. В Англо-Франции весьма скоро олигархия советских служащих выродилась в капиталистический режим, Америка, вернувшись к парламентаризму, в некоторой части денационализировала свое производство, сохраняя, однако, в основе государственное хозяйство в земледелии, Японо-Китай быстро вернулся политически к монархизму, сохранив своеобразные формы социализма в народном хозяйстве, одна только Германия в полной неприкосновенности донесла режим двадцатых годов.

История же России представлялась в следующем виде. Свято храня советский строй, она не могла до конца национализировать земледелие. Крестьянство, представлявшее собой огромный социальный массив, туго поддавалась коммунизации, и через пять-шесть лет после прекращения гражданской войны крестьянские группы стали получать внушительное влияние как в местных Советах, так и в В.Ц.И.К. Их сила значительно расшатывалась соглашательской политикой пяти эсеровских партий, которые не раз ослабляли влияние чисто классовых крестьянских объединений. В течение десяти лет на съездах Советов ни одно течение не имело устойчивого большинства, и власть фактически принадлежала двум коммунистическим фракциям, всегда умеющим в критические моменты сговориться и бросить рабочие массы на внушительные уличные демонстрации. Однако конфликт, возникший между ними по поводу декрета о принудительном введении методов «евгеники», создал положение, при котором правые коммунисты остались победителями ценою установления коалиционного правительства и видоизменения конституции уравнением силы квоты крестьян и горожан. Перевыборы Советов дали новый съезд Советов с абсолютным перевесом чисто классовых крестьянских группировок, и с 1932 года крестьянское большинство постоянно пребывает в В.Ц.И.К. и съездах, и режим путем медленной эволюции становится все более и более крестьянским. Однако двойственная политика эсеровских интеллигентских кругов и метод уличных демонстраций и восстаний не раз колеблет основы советской конституции и заставляет крестьянских вождей держаться коалиции при организации Совнаркома, чему способствовали неоднократные попытки революционного переворота со стороны некоторых городских элементов. В 1934 году после восстания, имевшего целью установление интеллигентской олигархии наподобие французской, поддержанного из тактических соображений металлистами и текстилями, Митрофанов организует впервые чисто классовый крестьянский Совнарком и проводит декрет через съезд Советов об уничтожении городов. Восстание Варварина 1937 года было последней вспышкой политической роли городов, после чего они растворяются в крестьянском море…»

Многое удивляет героя в новом мире.

Скажем, искусственный подбор талантливых жизней.

«Прошлые эпохи не знали научно человеческой жизни, они не пытались даже сложить учение о ее нормальном развитии, о ее патологии, мы не знали болезней в биографиях людей, не имели понятия о диагнозе и терапии неудавшихся жизней. Люди, имевшие слабые запасы потенциальной энергии, часто сгорали, как свечки, и гибли под тяжестью обстоятельств, личности колоссальной силы не использовали десятой доли своей энергии. Теперь мы знаем морфологию и динамику человеческой жизни, знаем, как можно развить из человека все заложенные в него силы. Особые общества, многолюдные и мощные, включают в круг своего наблюдения миллионы людей, и будьте уверены, что теперь не может затеряться ни один талант, ни одна человеческая возможность не улетит в царство забвения…»

«Но разве это не ужас! – восклицает потрясенный Кремнев. – Это тирания выше всех тираний! Ваши общества, воскрешающие немецких антропософов и французских франкмасонов, стоят любого государственного террора. Действительно, зачем вам государство, раз весь ваш строй есть не более как утонченная олигархия двух десятков умнейших честолюбцев!» И дальше: «Вы-то, все это сознающие, вы, главковерхи духовной жизни и общественности, кто вы: авгуры или фанатики долга? какими идеями стимулировалась ваша работа над созданием сего крестьянского эдема?» – «Несчастный вы человек! – отвечает собеседник Кремнева. – Чем стимулируется наша работа и тысячи нам подобных? Спросите Скрябина, что стимулировало его к созданию „Прометея“, что заставило Рембрандта создать его сказочные видения! Искры Прометеева огня творчества!.. Вы хотите знать, кто мы – авгуры или фанатики долга? Ни те и ни другие – мы люди искусства… Да и вообще мы считаем государство одним из устарелых приемов организации социальной жизни, и 9/10 нашей работы производится методами общественными, именно они характерны для нашего режима: различные общества, кооперативы, съезды, лиги, газеты, другие органы общественного мнения, академии и, наконец, клубы – вот та социальная ткань, из которой слагается жизнь нашего народа как такового…»

Позже эти литературные споры припомнят А. А. Чаянову следователи НКВД.

Но до своего ареста он выпустит еще несколько книг: «Венедиктов, или Достопамятные события жизни моей» (1922), «Венецианское зеркало, или Удивительные похождения стеклянного человека» (1923), «Необычайные, но истинные приключения графа Федора Михайловича Бутурлина» (1924) и, наконец, повесть «Юлия, или Встречи на Новодевичьем» (1928). Все указанные книги подписаны псевдонимом ботаник X , а иллюстрировали их то фитопатолог У , то какой-то Алексей Кравченко , то книжка оставалась «никем не иллюстрированная ».

Сейчас можно представить, с каким чувством вчитывался Михаил Булгаков, автор «Мастера и Маргариты», в страницы повести А. В. Чаянова «Венедиктов» (экземпляр книжки обнаружен в личной библиотеке Булгакова). «Проходя по московским улицам, посещая театры и кондитерские, я чувствовал в городе чье-то несомненное жуткое и значительное присутствие. Это ощущение то слабело, то усиливалось необычайно, вызывая холодный пот на моем лбу и дрожь в кистях рук, – мне казалось что кто-то смотрит на меня и готовится взять меня за руку…» – (Не правда ли, напоминает атмосферу романа «Мастер и Маргарита»? – Г.П. ) – «Как я могу отблагодарить тебя, Булгаков! – сказал Петр Петрович (одному из героев повести, однофамильцу знаменитого писателя, – Г.П. ) , протягивая мне бокал. – Сам Гавриил не мог бы принести мне вести более радостной, чем ты! Эх! если бы ты мог что-нибудь понимать, Булгаков! Душа освобожденная, сбросившая цепи, любит меня!»

И еще дальше: «Я – царь! А ты червь предо мною, Булгаков! Плачь, говорю тебе! Смейся, рабская душа!» И, наконец, совсем ужасное: «Беспредельна власть моя, Булгаков, и беспредельна тоска моя; чем больше власти, тем больше тоски».

Во второй половине двадцатых годов в СССР началось настоящее силовое давление на ученых-аграрников. Страна требовала хлеба, а ученые не могли его дать вот так сразу. Менялись кадры, выискивали вредителей. В 1928 году А. В. Чаянов был убран с поста директора основанного им института. Само заведение преобразовали в Научно-исследовательский институт крупного социалистического хозяйства. Правда, ученый остался членом коллегии: он вовремя покаялся в предполагаемых ошибках, он признал главными совхозные, а не проповедываемые им кооперативные формы землепользования, даже подготовил рукопись «Организация крупного хозяйства эпохи социалистической реконструкции земледелия».

Но спасти его ничто уже не могло.

В декабре 1929 года на конференции аграрников-марксистов в Москве выступил Сталин. В докладе «К вопросам аграрной политики в СССР» теорию «устойчивости» мелкокрестьянского хозяйства он назвал теорией предрассудков. По словам Сталина выходило, что «у нас нет частной собственности на землю, у нас нет и той рабской приверженности крестьянина к клочку земли, которая имеется на Западе. А это обстоятельство не может не облегчать перехода мелкокрестьянского хозяйства на рельсы колхозов». И далее: «Почему же этот новый аргумент не используется в достаточной мере нашими теоретиками аграрниками в их борьбе против всех и всяческих буржуазных теорий?» И еще: «Почему антинаучные теории „советских“ экономистов типа Чаянова должны иметь свободное хождение в нашей печати?»

А. В. Чаянов был обвинен в принадлежности к Трудовой крестьянской партии.

Конечно, в природе такая партия никогда не существовала. Разрабатывая дело, следователи НКВД усмотрели некую связь между когда-то придуманной писателем трудовой крестьянской партией и реальной Промпартией, по делу которой А. В. Чаянов был арестован. В «Путешествии моего брата Алексея» ТКП выглядела вполне разумной организацией, защищавшей крестьянина-середняка, но это была именно придуманная , чисто литературная партия. Тем не менее, А. В. Чаянову вменили ее в вину. А арестовали Чаянова прямо на президиуме ВАСХНИЛ вместе с профессорами Н. Д. Кондратьевым, А. Н. Мининым, Н. П. Макаровым, А. А. Рыбниковым.

Жена писателя вспоминала: «Его забрали 21 июля 1930 г. на работе в тот момент, когда он подготовлял материал Зернотреста к XV Партсъезду. И хотя, вследствие травли, которой он подвергался последний год, у него сильно сдала, больная и в спокойном состоянии, нервная система, вместо требуемого отдыха он с неослабевающей энергией и преданностью продолжал свою работу.

О том, что происходило в тюрьме, я могу рассказать только с его слов. Ему было предъявлено обвинение в принадлежности к «трудовой крестьянской партии», о которой не имел ни малейшего понятия. Так он и говорил, пока за допросы не принялся Агранов (известный в органах чекист, умевший дружить с писателями, – Г.П. ). Допросы вначале были очень мягкие, «дружественные», иезуитские. Агранов приносил книги из своей библиотеки, потом просил меня передать ему книги из дома, говоря мне, что Чаянов не может жить без книг, разрешил продовольственные передачи и свидания, а потом, когда я уходила, он, пользуясь духовным потрясением Чаянова, тут же устраивал ему очередной допрос.

Принимая «расположение» Агранова к нему за чистую монету, Чаянов дружески объяснял ему, что ни к какой партии он не принадлежал, никаких контрреволюционных действий не предпринимал. Тогда Агранов начал ему показывать одно за другим тринадцать показаний его товарищей против него. Я не знаю подробностей обвинения. Знаю только, что кроме обвинения в ТКП повторялась клевета, которую он, опираясь на факты, опроверг будучи еще на воле.

Показания, переданные ему Аграновым, повергли Чаянова в полное отчаяние – ведь на него клеветали люди, которые его знали и которых он знал близко и много лет. Но все же он еще сопротивлялся. Тогда Агранов его спросил: «Александр Васильевич, есть ли у вас кто-нибудь из товарищей, который, по вашему мнению, не способен солгать?» Чаянов ответил, что есть, и указал на проф. эконом. географии А. А. Рыбникова. Тогда Агранов вынимает из ящика стола показания Рыбникова и дает прочитать Чаянову. Это было последней каплей, которая подточила сопротивление Чаянова. Он начал, как и все другие, писать то, что сочинял Агранов. Так он в свою очередь оговорил и себя.

Когда взамен оставшегося года (он был приговорен к 5 годам тюрьмы) его сослали на 3 года в Алма-Ата, и я приехала к нему туда, он мне рассказал все это.

Будучи аспиранткой в Третьяковской галерее, я проходила там аспирантскую практику, и как-то в ее залах я встретила А. А. Рыбникова. Он подошел ко мне и сказал, что давно хотел меня повидать, чтобы рассказать о своем предательстве, но что у него не хватило на это гражданского мужества. Что он не может себе объяснить, как это случилось, но он оболгал такого честного и чистого человека, как Чаянов. Что на следующий же день он написал на имя следователя опровержение своим показаниям, но, по-видимому, это объяснение не было приобщено к делу. (Об этом я писала тов. Вышинскому в 1937 г. Мое заявление, по-видимому, где-то хранится). Чтобы понять цену показаниям Рыбникова можно только прибавить, что он сразу после приговора был переведен в лечебницу Кащенко, там признан психически больным и отдан на руки жене.

Проф. Фабрикант, который в своих показаниях писал дикие небылицы, заболел психически во время следствия и до сих пор находится на учете психдиспансера.

Студенский во время следствия заболел психически и повесился в камере.

А. Н. Минин, который в своих показаниях оклеветал и себя и ближайшего друга А. В. Чаянова, передал через жену из лагеря тов. Вышинскому объяснение того, как и почему он давал ложные показания. Кстати, Минина несколько месяцев тому назад реабилитировали.

Проф. Н. П. Макаров в прилагаемой мной характеристике А. В. Чаянова пишет, что он оклеветал Чаянова, не выдержав тяжести следствия…»

В марте 1931 года под председательством профсоюзного и политического деятеля Н. М. Шверника состоялся судебный процесс по делу «контрреволюционной организации „Союзного бюро“ ЦК РСДРП (меньшевиков)». Обвинителем выступал прокурор РСФСР Н. В. Крыленко. Следствие по группе Кондратьева – Чаянова формально еще продолжалось, но результат был предрешен. В обвинительном заключении, представленном суду, задачи и деятельность «трудовой крестьянской партии» характеризовались как откровенно антисоветские и вредительские. ТКП называлась «кулацко-эсеровской группой Чаянова – Кондратьева», сообщалось, что «ТКП брала на себя организацию крестьянских восстаний и беспорядков, используя влияние кулацких элементов и колебания известной части середняков в вопросах об отношении к коллективизации сельского хозяйств; работу по снабжению восставших оружием и боевыми припасами и по доставке их в районы предполагаемых восстаний; работу по разложению частей Красной Армии, в особенности направленных для прекращения беспорядков в сельских местностях». Восстание, поддерживаемое иностранной интервенцией, по материалам, полученным следствием, должно было начаться в 1931 году. Перед вынесением приговора прокурор обратился к судьям с откровенным, ничем не прикрытым призывом: «Прошу вас проявит максимальную жесткость по отношению к подсудимым».

По словам профессора Макарова – в тюрьме А. В. Чаянов занимался литературной работой: составил кулинарную книгу, даже написал большой исторический роман «Юрий Суздальский». Судьба рукописей неизвестна.

После четырех лет заключения писателя отправили в ссылку в Алма-Ату.

«О его жизни и настроении, – писал Вл. Муравьев, – некоторое представление может дать письмо С.А. Клепикову от 13 февраля 1936 года. Чаянов пытается шутить, что, мол, „Алма-Ата – это безводная пустыня для коллекционеров“. Что его „общество составляет кошка и алма-атинская овчарка по кличке Динго“, которую „соседнее население зовет попросту Зинкой“, но за всеми этими шутками чувствуются усталость и тревога. „Тебя же прошу не забывать меня книгами, причем прошу поиметь в виду, что я впал в детство (видимо, от старости), из всех газет читаю „Комсомольскую правду“, и очень почитаю все издания „Молодой гвардии“, а из книг буду тебе безгранично благодарен за Дюма, Жюль Верна, Вальтер Скотта и им подобных. А впрочем, и за все остальное“. Заканчивается письмо щемящим признанием: „Прости за легкомысленное послание, но я прямо опух от 12–14 часовой работы каждого дня… и, набрасывая эти строки, отвожу душу“.

Осенью 1937 года Чаянов снова арестовали.

На этот раз он был обвинен в связи с группой Бухарина.

У сына А. В. Чаянова – Василия Александровича – сохранилась тетрадь в простом коленкоровом переплете. Ее пожелтевшие страницы исписаны жидкими, выцветшими фиолетовыми чернилами. С одного конца тетради – заметки по истории западноевропейской гравюры, с другого – наброски статьи «Внутрихозяйственный транспорт. Материалы к пятилетке 1933-37 года». Тетрадь эта заполнялась в камере Бутырской тюрьмы. Видимо, А. В. Чаянов искал в работе хоть какого-то отвлечения от кошмарных реалий, может, надеялся, что записи пригодятся в будущем.

В тот же день приговор был приведен в исполнение.

"Он погиб дважды, в первый раз - когда умер,
и во второй раз - когда имя его и труды его
предали забвению.
Не знаю, какая из двух смертей для ученого
страшнее..."
Теодор Шанин

Александр Васильевич Чаянов - один из основателей организационно-производственной школы экономистов-аграрников, крупный организатор кооперативного движения, писатель, искусствовед. Его называют одним из последних энциклопедистов экономической науки. Родился в Москве 29 января 1888 г. в обеспеченной и интеллигентной семье предпринимателя. В 1906 г. поступил в Московский сельскохозяйственный институт (ныне Тимирязевская С.-Х. Академия) и блестяще окончил академию в 1910 г., имея 18 публикаций и опыт исследовательской работы.

С 1919 г. работал в Народном комиссариате земледелия, занимаясь разработкой плана восстановления сельского хозяйства, с 1922 по 1928 гг. возглавлял крупный научно-исследовательский институт сельскохозяйственной экономики.
В декабре 1929 состоялась знаменитая конференция аграрников-марксистов. С речью выступил И. В. Сталин, который отметил отставание работы на идеологическом фронте от задач классовой борьбы, подверг резкой критике, так называемые мелкобуржуазные теории в аграрном вопросе, и произнес: «Непонятно только, почему антинаучные теории «советских» экономистов типа Чаяновых должны иметь свободное хождение в нашей печати». За свои взгляды, идущие вразрез с курсом партии, Чаянов был репрессирован и 3 октября 1937 г. расстрелян. Через три месяца ему исполнилось бы только 50 лет.
«Жизнь Александра Чаянова была погашена в 1937 году и ровно полвека оставалась во мраке неведения – такого густого, как будто жизни этой не было вовсе, как будто не была она даже еле мерцающей полоской – прерывистой и робкой. А ведь на самом - то деле, если вновь сравнить этого человека со звездой, можно сказать, что свет его угасшей жизни всё ещё идет к нам, как идут из дальних галактик лучи давно погасших светил» - пишет В. Н. Балязин в книге «Профессор Александр Чаянов», освещая биографию, научное и творческое наследие замечательного учёного.

В одной из своих работ Александр Васильевич Чаянов писал: «Почти всегда так бывает, что... у крупных ученых... получаются открытия, которые через много лет, иногда десятилетия, превращаются в мощные факторы, влияющие на дальнейшее развитие хозяйственной и общественной жизни». Эти слова оказались пророческими и для научного наследия самого ученого. Его вклад в развитие экономики и организации сельского хозяйства, в теорию и практику развития кооперативного движения, экономгеографию, экономический анализ, статистические исследования бесспорно актуален в настоящее время, когда происходит реформирование экономики, возникают новые формы организации труда. Его научные достижения в области сельского хозяйства способны найти применение в современных условиях.

Библиографический список работ Чаянова насчитывает более 200 наименований. Его основные труды «Организация крестьянского хозяйства» (1925 г.), «Краткий курс кооперации» (1925 г.), «Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации» (1927 г.) сохраняют актуальность и сегодня. На протяжении всего творческого пути А. В. Чаянов исследовал две основные темы: теорию трудового крестьянского хозяйства и принципы, формы, методы деятельности кооперации. Он отмечает гибкость и большую приспособляемость кооперативных форм к местным условиям, изменяющейся рыночной конъюнктуре: «Кооперация... является наилучшим аппаратом, там, где в каждом отдельном случае надо гибко приспосабливаться к местным условиям и учитывать мельчайшие особенности каждого местечка и каждого месяца работы».

"Крестьянский вопрос» всегда был предметом ожесточенных споров российских ученых и публицистов. А. В. Чаянов прогнозировал невозможность развития российской деревни по американскому фермерскому пути. Его блестящим достижением стала разработка методов нахождения «естественного оптимума развития трудового крестьянского хозяйства». Он доказывал, что всякое трудовое хозяйство имеет естественный предел производства продукции, который определяется соразмерностью напряжения годового труда со степенью удовлетворения хозяйствующей семьи. Сверх того, что необходимо для удовлетворения текущих нужд, крестьянская семья работать не будет, ибо интересы прибыли не становятся для нее преобладающими.

Именно поэтому нужна была особая кооперативная система. Понимая преимущества крупного сельскохозяйственного производства, он выдвинул идею «интегральной» сельскохозяйственной кооперации.
Александр Васильевич считал, что для России оптимальным будет сочетание отдельного семейного крестьянского хозяйства с крупными кооперативными организациями. Собственно биологический процесс выращивания растений и животных, по его мнению, должен оставаться за семейным производством, а вот все остальные технологические процессы, в том числе и экономические, должны стать делом кооперативных организаций. Имелось в виду переработка продукции, ее реализация, кредитование, научное обслуживание и так далее. «...Кооперация крестьянская, по нашему мнению, представляет собой весьма совершенный вариант крестьянского хозяйства, позволяющий мелкому производителю, не разрушая своей индивидуальности, выделить из своего организационного плана те элементы, в которых крупная форма производства имеет несомненные преимущества над мелкой, и организовать совместно с соседями на степень этой крупной формы производства, часто используя наёмный труд.»

Теорию крестьянского хозяйства Чаянова, перспективность её дальнейшего развития в связи с кооперативной концепцией можно отнести к числу научных находок.

В 1918 – 1926 годах А. В. Чаянов написал пять повестей под псевдонимом «Московский ботаник Х». В этих авантюрно-плутовских произведениях писатель создавал дьявольские сюжеты со сложным переплетением фантастического и материального миров. Сами же названия повестей характеризуют всю причудливость прозы Чаянова: «История парикмахерской куклы, или Последняя любовь московского архитектора М» (1918), «Венедиктов, или Достопамятные события жизни моей» (1921), «Венецианское зеркало, или Диковинные похождения стеклянного человека» (1922), «Необычайные, но истинные приключения графа Федора Михайловича Бутурлина» (1924), «Юлия, или Встречи под Новодевичьем» (1926).

Для прозы А.В. Чаянова характерно сочетание реализма и фантастики. Исторический фон повестей его необычайно точен: это относится к топографии Москвы, к названиям церквей и общественных зданий, к реальности маршрутов блужданий фантастических героев повестей по столице и к именам исторических личностей того времени: артистов, профессоров, вельмож и трактирщиков. Про большинство описанных Чаяновым мест, как в России, так и за границей, известно, что он там бывал, жил, так что в основе описаний лежат личные впечатления. И в этом исторически достоверном мире развертываются фантастические события. Мистические повести А. В. Чаянова, созданные в эстетике неоромантизма, можно рассматривать как «литературную атмосферу ностальгии об уходящем мире» - сказал литературовед и культуролог В. А. Луков.

16 июля 1987 года Военная коллегия Верховного суда СССР полностью сняла с Александра Васильевича Чаянова и еще четырнадцати известных ученых–аграрников обвинения в принадлежности к так называемой «Трудовой крестьянской партии», якобы ставившей целью свержение Советской власти, связанной с руководителями контрреволюционных организаций. Возвращение Чаянова- это не просто реабилитация его имени. Это и возвращение в жизнь его идей.

«Его мышление, представляющее некий уникальный сплав науки с этикой и эстетикой, делало его великим человеком. Есть законы, по которым возникает жизнь. Есть законы её развития и её смерти. Однако, к счастью для нас, история, может быть, в единственном случае оказалась мудрее природы. История иногда демонстрирует нам ещё и закон Возрождения. Чаянов воскрес по закону Возрождения и вернулся в свою страну, чтобы отныне остаться в ней навсегда...» - отметил профессор, президент Московской высшей школы социальных и экономических наук Теодор Шанин.
Александр Васильевич Чаянов – классик аграрно-экономической науки, а идеи классиков актуальны всегда, но именно сегодня они наиболее востребованы как в нашей стране, так и за рубежом. В России сельское хозяйство вошло в число национальных приоритетов страны на долгосрочную перспективу. А это значит, что чаяновское наследие остается актуальным, и не только в части теории семейного крестьянского хозяйства и сельскохозяйственной кооперации, но и аграрной эволюции и экономической теории вообще.

Статьи из периодических изданий.

Живетьева К. Ю. Вклад А. В. Чаянова в развитие аграрной экономической теории / К. Ю. Живетьева, С. Н. Косников // Новая наука: от идеи к результату. – 2016. - № 5-1 (84). – С. 114-117.

Карвонен А. Е. А. В. Чаянов. Из истории экономической мысли / А. Е. Карвонен // Социально-экономическое развитие общества: история и современность. Двенадцатые Ямбургские чтения: материалы международной научно-практической конференции. Кингисеппский филиал Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. – 2017. – С. 40-43.

Киселева Л. А. Жанр романтической повести в творчестве «Московского ботаника Х.»: (О стилизациях А. В. Чаянова) // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. – 2013. - № 7-2. – С. 30-32.

Кожуховская Н. В. Автор и герой в романтических повестях А. В. Чаянова / Н. В. Кожуховская // Вестник Череповецкого государственного университета. – 2016. - № 3 (72). – С. 37-43.

Комарова А. В. Ретроспективный взгляд на научные идеи А. В. Чаянова / А. В. Комарова // Вестник Тамбовского университета. Серия: гуманитарные науки. – 2010. - №5. – С. 182-185.

Косников С. Н. Вклад А. В. Чаянова в развитие аграрной экономической теории / С. Н. Косников, Е. М. Заводова // Продовольственная политика и безопасность. – 2016. – Т. 3 №1. – С. 61-68.

Лукиных М. И. Теория крестьянского хозяйства и сельскохозяйственной кооперации / М. И. Лукиных // Теория и практика мировой науки. - 2017. – №1. – С. 31-34.

Михаленко Н.В. Мистические повести А. В. Чаянова в контексте романтической традиции / Н. В. Михаленко // Парадигма: философско-культурологический альманах. – 2016. - №24. – С. 110-120.

Мясоедов Б. А. Александр Васильевич Чаянов. Бессмертные идеи великого ученого / Б. А. Мясоедов // Мир новой экономики. – 2015. -№1. – С. 83-95.

Потапова Д. П. Поэтика авантюрно- плутовской повести А. В. Чаянова «Венедиктов, или достопамятные события жизни моей» / Д. П. Потапова // Actualscience. - 2017. – Т.3 №» 3. - С. 43-44.

Соболев А. В. Александр Васильевич Чаянов: смена вех / А. В. Соболев // Фундаментальные и прикладные исследования кооперативного сектора экономики. – 2015. - № 6. – С. 3-9.

Петриков А. В. Учение профессора Чаянова и современные проблемы российского села: доклад на V Всероссийском конгрессе экономистов-аграрников 21 ноября 2013 года / А. В. Петриков // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. – 2014. - № 5. – С. 18-21.