Лариса Соловьёва

школа № 108

Для блоковского таланта необычайно характерно стремление приподняться над чисто житейским восприятием личной драмы до её философски возвышенного осмысления. А тема бытовая очень часто перерастает в полемику с идеалом “личного уюта” в принципе. Не случайно в стихотворении «Земное сердце стынет вновь...» (цикл «Ямбы») Блок категорически отвергал этот идеал:

Пускай зовут: Забудь, поэт!

Вернись в красивые уюты!

Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!

Уюта - нет. Покоя - нет.

О неверии в возможность личного мирного счастья поэт говорил и в цикле «Страшный мир»: “С мирным счастьем покончены счёты, // Не дразни, запоздалый уют”. Это неверие тесно связано с темой бездомья: “Жизнь пустынна, бездомна, бездонна”.

В этих стихотворениях лирическому герою об одиночестве и разлуке напоминает сначала “сиреной влюблённой”, а затем “победным рожком” летящий сквозь ночь мотор.

Тот же самый рожок, поющий в снежной мгле, и “чёрный, тихий, как слова, мотор” занимает внимание поэта в стихотворении «Шаги Командора» (1910–1912). Метонимия, построенная на житейски достоверном описании автомобиля (рожок, мотор), говорит о современном прочтении важной для Блока темы возмездия, разработанной ещё в драматургии Мольера («Дон Жуан») и в “маленькой трагедии” А.С.Пушкина «Каменный гость». Стихотворение недаром включено в цикл «Возмездие», входящий во второй том: это книга о надрывах, о трагедии крушения идеала, о душевных скитаниях (В.С.Баевский).

Один из основных мотивов стихотворения «Шаги Командора» - холод одиночества, томящий изменника. Он начинает звучать уже в первом четверостишии, словно выплывая из петербургского тумана: в кульминации этот мотив трансформируется в трагический “хриплый бой ночных часов”, рождающийся из “непомерной стужи”. А затем вновь возвращается в мутный, холодный, но уже утренний туман полным предсмертного томления и тоски вопросом-призывом: “Где ты, донна Анна? // Анна! Анна!”

Туман за ночным окном, туман первого четверостишия, бледная муть глухой ночи превращаются в грозный утренний туман - вестника близкой гибели героя:

Только в грозном утреннем тумане

Бьют часы в последний раз:

Донна Анна в смертный час твой встанет.

Анна встанет в смертный час.

Мотив катастрофы развивается также на протяжении всего стихотворения. Он ощущается в страхе, который познал Дон Жуан, в пустоте пышной спальни, в “глухоте” ночи, в вечном сне Анны, в чёрном моторе, в могильной тишине как фоне всего стихотворения. Интересно, что слова “тихий”, “тишина” являются ключевыми, особенно во второй части стихотворения: “Тихий, как сова, мотор”, “тихими, тяжёлыми шагами // В дом вступает Командор”, тишиной встречает спальня его “жестокий вопрос”, в тишине теряется страстный призыв героя: “Анна! Анна! - Тишина”.

Лишь символ быстротечности бытия - часы - нарушают глухую тишину рассвета предсмертным хрипением.

Умолчание ставит важный для Блока вопрос - об ответственности человека за содеянное в мире: готов ли он ответить за вину перед любимой? Не его ли жестокость и измена привели к катастрофе: “Чьи черты жестокие застыли, // В зеркалах отражены?”

Немудрено, что и Командор задаёт “жестокий вопрос”, на который нет ответа. И охваченный страхом Дон Жуан слышит только его, не замечая “блаженства звуки”, несущиеся из “блаженной, незнакомой, дальней” страны.

Пение петуха словно отгоняет наваждение, усмиряет дьявольскую смуту в душе героя, возрождая чувство вины перед возлюбленной: “Анна, Анна, сладко ль спать в могиле? // Сладко ль видеть неземные стены?”

Упоминание о снах и таинственной стране заставляют нас обратиться к первому тому блоковского “романа в стихах”, пронизанному мотивом ожидания встречи с Прекрасной Дамой, недостижимым и недосягаемым идеалом, предметом рыцарского поклонения юного поэта. Не о ней ли вспоминает блоковский герой, страстно вопрошая: “Дева Света! Где ты, донна Анна?”

Не в отсутствии ли этого идеала причина трагедии Дон Жуана?

Для блоковского таланта необычайно характерно стремление приподняться над чисто житейским восприятием личной драмы до её философски возвышенного осмысления. А тема бытовая очень часто перерастает в полемику с идеалом “личного уюта” в принципе. Не случайно в стихотворении «Земное сердце стынет вновь...» (цикл «Ямбы») Блок категорически отвергал этот идеал:

Пускай зовут: Забудь, поэт!

Вернись в красивые уюты!

Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!

Уюта - нет. Покоя - нет.

О неверии в возможность личного мирного счастья поэт говорил и в цикле «Страшный мир»: “С мирным счастьем покончены счёты, // Не дразни, запоздалый уют”. Это неверие тесно связано с темой бездомья: “Жизнь пустынна, бездомна, бездонна”.

В этих стихотворениях лирическому герою об одиночестве и разлуке напоминает сначала “сиреной влюблённой”, а затем “победным рожком” летящий сквозь ночь мотор.

Тот же самый рожок, поющий в снежной мгле, и “чёрный, тихий, как слова, мотор” занимает внимание поэта в стихотворении «Шаги Командора» (1910–1912). Метонимия, построенная на житейски достоверном описании автомобиля (рожок, мотор), говорит о современном прочтении важной для Блока темы возмездия, разработанной ещё в драматургии Мольера («Дон Жуан») и в “маленькой трагедии” А. С. Пушкина «Каменный гость». Стихотворение недаром включено в цикл «Возмездие», входящий во второй том: это книга о надрывах, о трагедии крушения идеала, о душевных скитаниях (В. С. Баевский).

Один из основных мотивов стихотворения «Шаги Командора» - холод одиночества, томящий изменника. Он начинает звучать уже в первом четверостишии, словно выплывая из петербургского тумана: в кульминации этот мотив трансформируется в трагический “хриплый бой ночных часов”, рождающийся из “непомерной стужи”. А затем вновь возвращается в мутный, холодный, но уже утренний туман полным предсмертного томления и тоски вопросом-призывом: “Где ты, донна Анна? // Анна! Анна!”

Туман за ночным окном, туман первого четверостишия, бледная муть глухой ночи превращаются в грозный утренний туман - вестника близкой гибели героя:

Только в грозном утреннем тумане

Бьют часы в последний раз:

Донна Анна в смертный час твой встанет.

Анна встанет в смертный час.

Мотив катастрофы развивается также на протяжении всего стихотворения. Он ощущается в страхе, который познал Дон Жуан, в пустоте пышной спальни, в “глухоте” ночи, в вечном сне Анны, в чёрном моторе, в могильной тишине как фоне всего стихотворения. Интересно, что слова “тихий”, “тишина” являются ключевыми, особенно во второй части стихотворения: “Тихий, как сова, мотор”, “тихими, тяжёлыми шагами // В вступает Командор”, тишиной встречает спальня его “жестокий вопрос”, в тишине теряется страстный призыв героя: “Анна! Анна! - Тишина”.

Лишь символ быстротечности бытия - часы - нарушают глухую тишину рассвета предсмертным хрипением.

Умолчание ставит важный для Блока вопрос - об ответственности человека за содеянное в мире: готов ли он ответить за вину перед любимой? Не его ли жестокость и измена привели к катастрофе: “Чьи черты жестокие застыли, // В зеркалах отражены?”

Немудрено, что и Командор задаёт “жестокий вопрос”, на который нет ответа. И охваченный страхом Дон Жуан слышит только его, не замечая “блаженства звуки”, несущиеся из “блаженной, незнакомой, дальней” страны.

Пение петуха словно отгоняет наваждение, усмиряет дьявольскую смуту в душе героя, возрождая чувство вины перед возлюбленной: “Анна, Анна, сладко ль спать в могиле? // Сладко ль видеть неземные стены?”

Упоминание о снах и таинственной стране заставляют нас обратиться к первому тому блоковского “романа в стихах”, пронизанному мотивом ожидания встречи с Прекрасной Дамой, недостижимым и недосягаемым идеалом, предметом рыцарского поклонения юного поэта. Не о ней ли вспоминает блоковский герой, страстно вопрошая: “Дева Света! Где ты, донна Анна?”

Не в отсутствии ли этого идеала причина трагедии Дон Жуана?

Как скачать бесплатное сочинение? . И ссылка на это сочинение; Опыт прочтения стихотворения Александра Блока «Шаги Командора» уже в твоих закладках.

В лирике Александра Блока органично соединились выразительные средства поэзии, живописи и музыки. Музыкальность блоковского стиха достигается своеобразной мелодичностью, приданию словам и фразам характера плавно льющегося потока. "Его стихи как бы просят музыки", - сказал Валерий Брюсов. И, действительно, многие стихотворения Блока положены на музыку. Это и семь романсов Дмитрия Шостаковича, и симфония "На поле Куликовом" Юрия Шапорина, и оратория "Песни ветровые" Владимира Рубина. Есть музыкальные произведения на стихи Александра Блока
Стихотворение посвящено имени Блока, открывает цикл из шестнадцати стихов к А. Блоку (1916-1921). В трех строфах Цветаева описывает имя Блока (не называя его) фонетически и графически; сравнивает звуки имени со звуками природы; приводит эмоциональную ассоциацию со звуком поцелуя. Один слог, пять букв (в дореволюционном написании "Блокъ"), "одно-единственное движенье губ" - и целый мир, неуловимый и ускользающий: это "птица в руке", которая вот-вот упорхнет, "льдинка на языке", которая мгновенно тает, исчезая.
1. Л. Н Толстой. "Война и мир", "Анна Каренина". 2. Ф. М.Достоевский. "Преступление и наказание". 3.А. П.Чехов. "Ионыч", "Человек в футляре", "Анна на шее". Пьесы: "Дядя Ваня" "Вишневый сад". 4. Уолт Уитмен. "Листья травы". 5. Поль Верлен. "Закаты". 6. Оскар Уайльд. "Портрет Дориана Грея". 7. И. А.Бунин."Легкое дыхание", "Чистый понедельник" и др. 8.А. И.Куприн."Гранаовый браслет". 9. М. Горький. "Макар Чудра", "Старуха Изергиль". Пьеса "На дне". 10. Поэзия "Серебряного века". В. Я.Брюсов, Н.С. Гумилев.,М. И.Цветаева, А. А.Блок, В.В. Маяковский, С. А.Есенин. 11. Джордж Бернард
Я пришла к поэту в гости... А. Ахматова "Серебряный век" русской поэзии богат именами и произведениями. Поэтов связывали сложные, противоречивые, порой ревнивые отношения. Но почти все они признавали масштаб личности Александра Блока, последнего великого русского поэта. И все, так или иначе, испытали на себе его влияние. Не стала исключением и Анна Ахматова. Она была знакома с Блоком и в своих стихотворениях не раз возвращалась к его облику, образу, поэзии. История литературы любит легенды. Одна
Интерес к роману Л. Н. Толстого "Анна Каренина" так велик во всём мире, что существует множество вариаций этого произведения, представленных в различных видах искусства. Есть среди них и те, которые заслуживают бесспорного внимания. Так, настоящим культурным событием в мире стало создание известным композитором Родионом Щедриным в 1972 году по роману "Анна Каренина" одноимённого балета. Главную партию Анны в нём танцевала великая балерина современности - блистательная Майя Плисецкая. В апреле 2010 года
Контрольна робота №2 з теми "Майстри російської прози (Ф. М. Достоєвський, Л. М.Толстой)" учня/учениці 10-б класу КЗШ №121 _____________________________________________________ Яка подія більш за все вплинула на зміну світосприйняття Достоєвського: А) смерть батька Б) громадянська страта В) одруження За походженням Достоєвський: А) селянин Б) міщанин В) дворянин Якою була перша назва роману "Злочин і кара": А)"П"яненькі" Б)Підліток В) "Ідіот" Хто був куміром Раскольникова: А) Ганнібал Б) Наполеон В) Кутузов Хто спрямував Раскольникова на шлях каяття: А) Сестра Дуня Б) Мати В) Соня Мармеладова У чому полягав сенс теорії Раскольникова: А) У
1. Что позволяет стихотворение А. Блока "Незнакомка" отнести к символической поэзии? Для символистов характерно использование в поэзии определенной лексики: таинственный, туманный, древние поверья, темная вуаль, очарованная даль, глухие тайны, дальний берег. Сам образ Незнакомки, таинственно появляющейся каждый вечер в один и тот же час, тоже из поэтики символистов. Чертой символизма является и формирующееся в стихотворении двоемирие: пошлый мир реальности и таинственный прекрасный мир то ли пьяного воображения, то ли сна. 2. Какие

Шаги командора

В. А. Зоргенфрею

Тяжкий, плотный занавес у входа,
За ночным окном - туман.
Что теперь твоя постылая свобода,
Страх познавший Дон-Жуан?

Холодно и пусто в пышной спальне,
Слуги спят, и ночь глуха.
Из страны блаженной, незнакомой, дальней
Слышно пенье петуха.

Что изменнику блаженства звуки?
Миги жизни сочтены.
Донна Анна спит, скрестив на сердце руки,
Донна Анна видит сны...

Чьи черты жестокие застыли,
В зеркалах отражены?
Анна, Анна, сладко ль спать в могиле?
Сладко ль видеть неземные сны?

Жизнь пуста, безумна и бездонна!
Выходи на битву, старый рок!
И в ответ - победно и влюбленно -
В снежной мгле поет рожок...

Тихими, тяжелыми шагами
В дом вступает Командор...

Настежь дверь. Из непомерной стужи,
Словно хриплый бой ночных часов -
Бой часов: "Ты звал меня на ужин.
Я пришел. А ты готов?.."

На вопрос жестокий нет ответа,
Нет ответа - тишина.
В пышной спальне страшно в час рассвета,
Слуги спят, и ночь бледна.

В час рассвета холодно и странно,
В час рассвета - ночь мутна.
Дева Света! Где ты, донна Анна?
Анна! Анна! - Тишина.

Только в грозном утреннем тумане
Бьют часы в последний раз:
Донна Анна в смертный час твой встанет.
Анна встанет в смертный час.

Первые же слова (выражающие труднодоступность, недоступность Анны) перекликаются с дальнейшим уточнением.

"Донна Анна спит, скрестив на сердце руки"
Это довольно сложный образ, но кое-что всё-таки вырисовывается. Многоплановость, многовариантность понимания (прочтения).
1. =Отгородив ими своё сердце от посторонних.
2. =Поставив на нём крест (знак окончания) из своих рук.
3. = Обнимать руками - это как бы жалеть, выражать своё сочувствие и т.д.

"Постылая свобода" - перекликается с "Память" Гумилёва. = свобода считаться только с собой при эротических контактах.

И наконец, самый интересный вопрос, ответив на который (тут мне уже начали помогать), мы сможем сказать, что мы почти что прочитали стихотворение:
Кто зовёт "Анна! Анна!"? Кто не получает на свой зов ответа?

"Слуги спят и ночь глуха" - казалось бы, самое благоприятное время, чтобы совершить прелюбодеяние.
Однако, "слуги спят" - это значит ТЕЛА (слуги) не участвуют (спят) в жизни (во взаимодействиях, в контактах) этих двух человек.

"Выходи на битву, старый рок!" - Блок думает, что он сможет победить давнишнюю (из ранней юности) тоску Ахматовой, с которой сражался Гумилёв, как с "призраками сов" ("Попугай"), и о которых сама Ахматова говорила как об ужасах, "которые мучили Саула" ("Мелхола"). Победить силой своей любви и опытности (до сих пор он ВСЕГДА добивался побед над женщинами). Удалось ли ему это - см. Весна 1914-го года. Цикл "Кармен" и прилежащие к нему стихи.

И в ответ - победно и влюбленно -
В снежной мгле поет рожок...

Пролетает, брызнув в ночь огнями,
Черный, тихий, как сова, мотор,
Тихими, тяжелыми шагами
В дом вступает Командор... -

Здесь настолько явственно описана ИСТОРИЯ взаимоотношений Гумилев-Ахматова, что даже комментировать ничего ненужно. Не забудьте только учесть, что
"дом" - это семья.
"Вступает в дом" , которого до сих пор не было, - это значит "создаёт семью".

"Настежь дверь (дома)" - широта знакомств Ахматовой.

Замёрзший (от отказов Ахматовой) Гумилев спрашивает у Блока, указывая на часы: "Я не уступаю тебе Анну. Я всеми силами стараюсь удержать её = (Я пришёл. Это конечный пункт моего путешествия. Мне больше некуда идти).
А ты? Доколе ты будешь мучить её?"

"..."Я пришёл. А ты готов?"
На вопрос жестокий нет ответа..."

Попробуем прочитать этот отрывок в первом смысле.
Союзом "а" связываются высказывания, имеющие что-то общее, но акцент делается на отличиях. Можно прочитать, например, так:
"Я пришёл. А ты готов меня встретить?"
В таком случае на этот вопрос очень легко ответить: или да, или нет, или даже ещё более подробно. И совершенно неуместно назвать этот вопрос жестоким, и совершенно непонятно, почему на него НЕТ ОТВЕТА.

Однако, если понимать это слово "пришёл" как прибытие в конечный пункт движения по дороге, то есть: "На этом завершены МОИ поиски своей второй половинки", то вопрос "А ты готов?", естественно, прочитывается так: "А ты, ты пришёл в свой конечный пункт? А для тебя на этой женщине ЗАКОНЧЕНЫ поиски своей второй половинки?" Естественно, такой вопрос покажется Блоку жестоким, и на него ПОКА (об этом смотри последние произведения Блока ("Скифы", "12") нет ответа: Ни он (Блок), ни она (Ахматова) так и не отважились сделать решительного шага навстречу друг другу, создать СВОЙ СОЮЗ, вопреки общественному мнению, церковным установкам и мнению близких людей (её мужа (Гумилев) и его жены (Любовь Дмитриевна)).

" Анна в смертный час твой встанет" = Анна пробудится ото сна (для активной эротической жизни), как только СОВЕРШИШЬ ИЗМЕНУ ТЫ. (Предвидение настолько ТОЧНОЕ, что я думал, датировщики ошиблись, и вместо 1913 пишут: год написания = 1912!).

О смысле названия, почему именно ШАГИ, поговорим позже.

Лариса СОЛОВЬЁВА,
школа № 108, Москва

Опыт прочтения стихотворения Александра Блока «Шаги Командора»

Для блоковского таланта необычайно характерно стремление приподняться над чисто житейским восприятием личной драмы до её философски возвышенного осмысления. А тема бытовая очень часто перерастает в полемику с идеалом “личного уюта” в принципе. Не случайно в стихотворении «Земное сердце стынет вновь...» (цикл «Ямбы») Блок категорически отвергал этот идеал:

Пускай зовут: Забудь, поэт!
Вернись в красивые уюты!
Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!
Уюта - нет. Покоя - нет.

О неверии в возможность личного мирного счастья поэт говорил и в цикле «Страшный мир»: “С мирным счастьем покончены счёты, // Не дразни, запоздалый уют”. Это неверие тесно связано с темой бездомья: “Жизнь пустынна, бездомна, бездонна”.

В этих стихотворениях лирическому герою об одиночестве и разлуке напоминает сначала “сиреной влюблённой”, а затем “победным рожком” летящий сквозь ночь мотор.

Тот же самый рожок, поющий в снежной мгле, и “чёрный, тихий, как слова, мотор” занимает внимание поэта в стихотворении «Шаги Командора» (1910–1912). Метонимия, построенная на житейски достоверном описании автомобиля (рожок, мотор), говорит о современном прочтении важной для Блока темы возмездия, разработанной ещё в драматургии Мольера («Дон Жуан») и в “маленькой трагедии” А.С. Пушкина «Каменный гость». Стихотворение недаром включено в цикл «Возмездие», входящий во второй том: это книга о надрывах, о трагедии крушения идеала, о душевных скитаниях (В.С. Баевский).

Один из основных мотивов стихотворения «Шаги Командора» - холод одиночества, томящий изменника. Он начинает звучать уже в первом четверостишии, словно выплывая из петербургского тумана: в кульминации этот мотив трансформируется в трагический “хриплый бой ночных часов”, рождающийся из “непомерной стужи”. А затем вновь возвращается в мутный, холодный, но уже утренний туман полным предсмертного томления и тоски вопросом-призывом: “Где ты, донна Анна? // Анна! Анна!”

Туман за ночным окном, туман первого четверостишия, бледная муть глухой ночи превращаются в грозный утренний туман - вестника близкой гибели героя:

Только в грозном утреннем тумане
Бьют часы в последний раз:
Донна Анна в смертный час твой встанет.
Анна встанет в смертный час.

Мотив катастрофы развивается также на протяжении всего стихотворения. Он ощущается в страхе, который познал Дон Жуан, в пустоте пышной спальни, в “глухоте” ночи, в вечном сне Анны, в чёрном моторе, в могильной тишине как фоне всего стихотворения. Интересно, что слова “тихий”, “тишина” являются ключевыми, особенно во второй части стихотворения: “Тихий, как сова, мотор”, “тихими, тяжёлыми шагами // В дом вступает Командор”, тишиной встречает спальня его “жестокий вопрос”, в тишине теряется страстный призыв героя: “Анна! Анна! - Тишина”.

Лишь символ быстротечности бытия - часы - нарушают глухую тишину рассвета предсмертным хрипением.

Умолчание ставит важный для Блока вопрос - об ответственности человека за содеянное в мире: готов ли он ответить за вину перед любимой? Не его ли жестокость и измена привели к катастрофе: “Чьи черты жестокие застыли, // В зеркалах отражены?”

Немудрено, что и Командор задаёт “жестокий вопрос”, на который нет ответа. И охваченный страхом Дон Жуан слышит только его, не замечая “блаженства звуки”, несущиеся из “блаженной, незнакомой, дальней” страны.

Пение петуха словно отгоняет наваждение, усмиряет дьявольскую смуту в душе героя, возрождая чувство вины перед возлюбленной: “Анна, Анна, сладко ль спать в могиле? // Сладко ль видеть неземные стены?”

Упоминание о снах и таинственной стране заставляют нас обратиться к первому тому блоковского “романа в стихах”, пронизанному мотивом ожидания встречи с Прекрасной Дамой, недостижимым и недосягаемым идеалом, предметом рыцарского поклонения юного поэта. Не о ней ли вспоминает блоковский герой, страстно вопрошая: “Дева Света! Где ты, донна Анна?”

Не в отсутствии ли этого идеала причина трагедии Дон Жуана?

Опыт прочтения стихотворения Александра Блока «Шаги Командора»

Лариса Соловьёва

школа № 108

Для блоковского таланта необычайно характерно стремление приподняться над чисто житейским восприятием личной драмы до её философски возвышенного осмысления. А тема бытовая очень часто перерастает в полемику с идеалом “личного уюта” в принципе. Не случайно в стихотворении «Земное сердце стынет вновь...» (цикл «Ямбы») Блок категорически отвергал этот идеал:

Пускай зовут: Забудь, поэт!

Вернись в красивые уюты!

Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!

Уюта - нет. Покоя - нет.

О неверии в возможность личного мирного счастья поэт говорил и в цикле «Страшный мир»: “С мирным счастьем покончены счёты, // Не дразни, запоздалый уют”. Это неверие тесно связано с темой бездомья: “Жизнь пустынна, бездомна, бездонна”.

В этих стихотворениях лирическому герою об одиночестве и разлуке напоминает сначала “сиреной влюблённой”, а затем “победным рожком” летящий сквозь ночь мотор.

Тот же самый рожок, поющий в снежной мгле, и “чёрный, тихий, как слова, мотор” занимает внимание поэта в стихотворении «Шаги Командора» (1910–1912). Метонимия, построенная на житейски достоверном описании автомобиля (рожок, мотор), говорит о современном прочтении важной для Блока темы возмездия, разработанной ещё в драматургии Мольера («Дон Жуан») и в “маленькой трагедии” А.С.Пушкина «Каменный гость». Стихотворение недаром включено в цикл «Возмездие», входящий во второй том: это книга о надрывах, о трагедии крушения идеала, о душевных скитаниях (В.С.Баевский).

Один из основных мотивов стихотворения «Шаги Командора» - холод одиночества, томящий изменника. Он начинает звучать уже в первом четверостишии, словно выплывая из петербургского тумана: в кульминации этот мотив трансформируется в трагический “хриплый бой ночных часов”, рождающийся из “непомерной стужи”. А затем вновь возвращается в мутный, холодный, но уже утренний туман полным предсмертного томления и тоски вопросом-призывом: “Где ты, донна Анна? // Анна! Анна!”

Туман за ночным окном, туман первого четверостишия, бледная муть глухой ночи превращаются в грозный утренний туман - вестника близкой гибели героя:

Только в грозном утреннем тумане

Бьют часы в последний раз:

Донна Анна в смертный час твой встанет.

Анна встанет в смертный час.

Мотив катастрофы развивается также на протяжении всего стихотворения. Он ощущается в страхе, который познал Дон Жуан, в пустоте пышной спальни, в “глухоте” ночи, в вечном сне Анны, в чёрном моторе, в могильной тишине как фоне всего стихотворения. Интересно, что слова “тихий”, “тишина” являются ключевыми, особенно во второй части стихотворения: “Тихий, как сова, мотор”, “тихими, тяжёлыми шагами // В дом вступает Командор”, тишиной встречает спальня его “жестокий вопрос”, в тишине теряется страстный призыв героя: “Анна! Анна! - Тишина”.

Лишь символ быстротечности бытия - часы - нарушают глухую тишину рассвета предсмертным хрипением.

Умолчание ставит важный для Блока вопрос - об ответственности человека за содеянное в мире: готов ли он ответить за вину перед любимой? Не его ли жестокость и измена привели к катастрофе: “Чьи черты жестокие застыли, // В зеркалах отражены?”

Немудрено, что и Командор задаёт “жестокий вопрос”, на который нет ответа. И охваченный страхом Дон Жуан слышит только его, не замечая “блаженства звуки”, несущиеся из “блаженной, незнакомой, дальней” страны.

Пение петуха словно отгоняет наваждение, усмиряет дьявольскую смуту в душе героя, возрождая чувство вины перед возлюбленной: “Анна, Анна, сладко ль спать в могиле? // Сладко ль видеть неземные стены?”

Упоминание о снах и таинственной стране заставляют нас обратиться к первому тому блоковского “романа в стихах”, пронизанному мотивом ожидания встречи с Прекрасной Дамой, недостижимым и недосягаемым идеалом, предметом рыцарского поклонения юного поэта. Не о ней ли вспоминает блоковский герой, страстно вопрошая: “Дева Света! Где ты, донна Анна?”

Не в отсутствии ли этого идеала причина трагедии Дон Жуана?