Краткое содержание сказки путем дорогою.
В настоящей статье нет возможности рассмотреть все «сказочное» наследие М.Е. Салтыкова-Щедрина. Поэтому анализу и пересказу подвергнутся только наиболее известные "сказочные" сочинения автора произведения «Господа Головлёвы».
Список такой:
- "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил" (1869).
- "Дикий помещик" (1869).
- "Премудрый пискарь" (1883).
"Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил" (1869)
Сюжет прост: два генерала волшебным образом попали на Сначала они ничего не делали, но потом проголодались, и нужда погнала их на разведку. Генералы обнаружили, что остров богат всякими дарами: овощами, фруктами, зверями. Но, так как они всю жизнь прослужили в конторах и ничего, кроме «прошу зарегистрировать», не знали, то им все равно, есть эти дары или нет. Как вдруг один из генералов предположил: наверное, обязательно где-то на острове валяется мужик под деревом без дела. Их генеральская задача - его найти и заставить работать. Сказано - сделано. Так оно и вышло. Генералы запрягли мужика, словно коня, в работу, и он им охотился, срывал для них фрукты с деревьев. Потом генералы притомились и заставили мужика построить им лодку и отволочь их обратно к Так мужик и сделал, и получил за это «щедрое» вознаграждение, которое с благодарностью принял и отбыл обратно к себе на остров. Таково краткое содержание. Салтыков-Щедрин сказки писал вдохновенные.
Здесь все просто. М.Е. Салтыковым-Щедриным высмеивается необразованность русской элиты того времени. Генералы в сказке непроходимо тупы и беспомощны, но при этом чванливы, высокомерны и совершенно не ценят людей. Образ же «русского мужика», напротив, выписывается Щедриным с особой любовью. Рядовой человек 19 века в изображении автора находчив, смекалист, все умеет и может, но при этом совершенно не гордится собой. Одним словом, идеал человека. Это краткое содержание. Салтыков-Щедрин сказки создавал идейные, даже можно сказать идеологические.
"Дикий помещик" (1869)
У первой и второй сказки, рассматриваемой в настоящей статье, совпадают годы публикации. И это неспроста, потому что их роднит еще и тема. Сюжет этой истории совершенно обычен для Щедрина и оттого абсурден: помещику надоели его мужики, он посчитал, что они портят его воздух и его землю. Барин буквально обезумел на почве собственности и все молился Богу, чтобы тот его избавил от «вонючего» мужика. Крестьянам тоже было не слишком сладко служить у такого странного помещика, и они молили Бога, чтобы он их избавил от такой жизни. Бог пожалел мужиков и стер их с лица помещичьей земли.
Сначала у помещика все шло хорошо, но потом у него стали кончаться запасы еды и воды, и он с каждым днем становился все более диким. Любопытно и то, что первое время к нему приезжали гости и хвалили, когда узнавали, как он лихо избавился от этого ненавистного "запаха мужика" в воздухе. Одна беда: вместе с мужиком пропала из дома вся еда. Нет, мужик не ограбил барина. Просто сам русский аристократ по своей природе ни к чему не приспособлен и ничего не умеет.
Помещик все более дичал, а близлежащая местность все больше приходила в запустение без мужика. Но потом над ней пролетал косяк мужиков и высадил свой десант на эту землю. Снова появились продукты, снова жизнь пошла, как надо.
Помещик к тому времени ушел в леса. За изгнание мужика помещика осуждали даже лесные звери. Такие дела. Закончилось все хорошо. Помещика изловили в лесах, подстригли и даже научили снова пользовался носовым платком, но он все равно скучал по воле. Жизнь в поместье его угнетала теперь. Так можно закончить краткое содержание. Салтыков-Щедрин сказки создавал правдивые и наполненные моральным смыслом.
Оно практически совпадает с предыдущей сказкой о двух генералах. Единственное, что представляется любопытным, — это тоска помещика по воле, по лесам. Видимо, по мнению автора произведения, помещики сами бессознательно страдали от утраты смысла жизни.
"Премудрый пискарь" (1883)
Пискарь рассказывает свою историю. Его родители прожили долгую жизнь и умерли своей смертью (большая редкость среди маленьких рыбок). А все потому, что были очень осторожны. Отец героя рассказывал много раз ему историю, как он чуть не попал в уху, и спасло его только чудо. Под влиянием этих рассказов наш пискарь вырывает себе где-то норку и все время там прячется из расчета «как бы чего ни вышло». Выбирается только по ночам, когда меньше всего вероятность быть съеденным. Так и живет. Пока не становится старым и не умирает, скорее всего, своей смертью. Это краткое содержание.
Салтыков-Щедрин: сказки. Идейное содержание
Последняя сказка в нашем списке значительно богаче по своему идейному содержанию, чем две предыдущие. Это уже даже и не сказка, а философская притча с экзистенциальным содержанием. Правда, ее можно прочесть не только экзистенциально, но и психоаналитически.
Психоаналитическая версия. Пискаря до смерти напугало чудесное спасение отца от кипящего котла. И эта травмирующая ситуация бросила тень на всю его последующую жизнь. Можно сказать, что пискарь изживал не свой страх, и его была прочерчена чужой, родительской фобией.
Экзистенциальная версия. Начнем с того, что слово «премудрый» употребляется Щедриным в прямо противоположном смысле. Вся стратегия жизни пискаря учит тому, как жить нельзя. Он спрятался от жизни, не следовал своему пути и предназначению, поэтому прожил хоть и долго, но бессодержательно.
Общий недостаток школьной программы
Когда писатель становится классиком, то его сразу начинают изучать в школах. Он вливается в школьную программу. А это значит, изучаются в школе и те, что написал Салтыков-Щедрин, сказки (содержание краткое чаще всего избирают для прочтения современные школьники). И это само по себе неплохо, но такой подход упрощает автора и делает его сочинителем двух-трех произведений. К тому же он создает стандартное и шаблонное человеческое мышление. А схемы обычно не располагают к развитию способности мыслить творчески. Чему в идеале должна учить школа.
Как этого избежать? Очень просто: после прочтения настоящей статьи и ознакомления с темой «Салтыков-Щедрин. Сказки. Краткое изложение сюжетного и идейного содержания» нужно в обязательном порядке прочесть как можно больше его произведений, которые находятся вне школьной программы.
Баран-непомнящий
Баран-непомнящий - герой сказки. Стал видеть неясные, волновавшие его сны, заставлявшие подозревать, что "мир не оканчивается стенами хлева". Овцы стали глумливо именовать его "умником" и "филозофом" и чуждаться его. Баран захирел и умер. Объясняя случившееся, овчар Никита предположил, что покойный "вольного -барана во сне видел".
Богатырь
Богатырь - герой сказки, сын Бабы-Яги. Отправленный ею на подвиги, вырвал с корнем один дуб, другой перешиб кулаком, а увидев третий, с дуплом, залез туда и уснул, устрашая окрестности храпом. Слава его была велика. Богатыря и боялись, и надеялись на то, что он во сне сил наберется. Но проходили века, а он все спал, не приходя своей стране на помощь, что бы с ней ни случилось. Когда же при вражеском нашествии к нему подступились, чтобы выручил, то оказалось, что Богатырь давно мертв и сгнил. Его образ столь явно был нацелен против самодержавия, что сказка оставалась не напечатанной вплоть до 1917 г.
Дикий помещик
Дикий помещик - герой одноименной сказки. Начитавшись ретроградной газеты "Весть", по глупости жаловался, что "очень уж много развелось... мужика", и старался всячески их притеснять. Бог услышал слезные крестьянские молитвы, и "не стало мужика на всем пространстве владений глупого помещика". Тот пришел было в восторг ("чистый" воздух стал), по оказалось, что теперь ему ни гостей не принять, ни самому не поесть, ни даже пыль с зеркала вытереть, да и подати казне некому платить. Однако он от своих "принципов" не отступал и в результате одичал, стал передвигаться па четвереньках, утратил человеческую речь и уподобился хищному зверю (однажды уть самого исправника не задрал). Обеспокоившись отсутствием податей и оскудением казны, начальство повелело "мужика изловить и водворить обратно". С большим трудом изловили также помещика и привели его в более или менее приличный вид.
Карась-идеалист
Карась-идеалист - герой одноименной сказки. Живя в тихой заводи, благодушествует и лелеет мечты о торжестве добра над злом и даже о возможности урезонить Щуку (которой отродясь на видывал), что она не имеет права есть других. Ест ракушек, оправдываясь тем, что "сами в рот лезут" и у них "не душа, а пар". Представ перед Щукой со своими речами, на первый раз был отпущен с советом: "Поди проспись!" Во второй - заподозрен в "сицилизме" и изрядно покусан на допросе Окунем, а в третий раз Щука так удивилась его возгласу: "Знаешь ли ты, что такое добродетель?" - что разинула рот и почти невольно проглотила собеседника". В образе Карася гротескно запечатлены черты современного писателю либерализма. Ерш - тоже персонаж этой сказки. Глядит на мир с горькой трезвостью, видя всюду распрю и одичалость. Над рассуждениями Карася иронизирует, уличая его в совершенном незнании жизни и в непоследовательности (Карась возмущается Щукой, но сам ест ракушек). Однако признает, что "все-таки с ним одним по душе поговорить можно", и временами даже слег-ка колеблется в своем скептицизме, пока трагический исход "диспута" Карася со Щукой не подтверждает его правоты.
Здравомысленный заяц
Здравомысленный заяц - герой одноименной сказки, "так здраво рассуждал, что и ослу впору". Считал, что "всякому зверю свое житье предоставлено" и что, хотя зайцев "все едят", он "не привередлив" и "всячески жить согласен". В пылу этого философствования был пойман Лисой, которая, наскучив его речами, съела его.
Кисель
Кисель - герой одноименной сказки, "был до того разымчив и мягок, что никакого неудобства не чувствовал от того, что его ели. Господа до того им пресытились, что и свиньям есть предоставляли, так что, в конце концов, "от киселя остались только засохшие поскребушки", В гротескном виде здесь отобразились и крестьянская покорность, и послереформенное оскудение деревни, ограбленной уже не только "господамн"-помещмками, но и новыми буржуазными хищниками, которые, по убеждению сатирика, как свиньи, "сытости... не знают".
Сейчас уже никто не помнит, были ли когда-нибудь бараны вольными животными. Бараны во все времена служили человеку. Люди выводили разные породы рогатых животных. Одни шли на мясо
Бедный волк
Волк - самый страшный хищник в лесу. Он не щадит ни зайцев, ни овец. Он в состояние убить весь скот у обычного мужика и оставить его семью голодать. Но и мужик, разозлившийся волка без наказания, не оставит.
Богатырь
В некоторой стране родился Богатырь. Родила его и вырастила Баба-яга. Он вырос высокий и грозный. Родительница его отдыхать уехала, и получил он свободу невиданную.
Верный Трезор
Трезор находился на сторожевой службе у купца Воротилова Никанора Семеновича. Верно, службу нес Трезор, с поста охраны никуда не отлучался.
Ворон-челобитчик
Жил на свете один старый ворон, он с тоской вспоминал давние времена, когда все было по - другому, вороны не воровали, а честным путем добывали себе еду. У него болело сердце от таких дум.
Вяленая вобла
Вяленая вобла – это произведение Михаила Евграфовича Салтыкова – Щедрина, русского писателя с великим сатирическим талантом.
Гиена
Рассказ - поучение «Гиена» - это рассуждение о том, как некоторые люди схожи с гиенами.
Господа Головлевы
Автор в своем произведении показал, к какому исходу приводит «головлевщина». Несмотря на трагичность развязки романа, Салтыков-Щедрин дает понять, что в самом опустившемся, лживом и выжившем из ума человеке возможно пробуждение совести.
Деревенский пожар
Произведение «Деревенский пожар» повествует нам о трагических событиях, произошедших в деревне Софонихе. Жарким июньским днем, когда все бабы и мужики работали в поле, в селении произошел пожар.
Дикий помещик
В рассказе говорится о зажиточном помещике, у которого было всё, кроме ума. Больше всего на свете его печалили простые мужики, и очень он хотел, чтобы их не было на его земле. Получилось так, что его желание исполнилось, и остался он один в своём поместье
Дурак
В стародавние времена произошла эта история. Жили на свете муж с женой, они были довольно умны, а родился у них сын – дурак. Родители спорили, в кого же он такой уродился, и назвали младенца Иванушкой.
История одного города
За столетнюю историю сменилось 22 градоначальника. И обо всех архивариусы, составлявшие летопись, писали правдиво. Город торговал квасом, печенкой и вареными яйцами.
Карась идеалист
Произошёл спор между карасём и ершом. Ёрш доказывал, что нельзя всю жизнь прожить и не обманывать. Карась – идеалист главный герой рассказа. Проживает в тихом месте и ведёт дискуссии по поводу того, что рыбы не могут, есть друг друга.
Кисель
Кухарка сварила кисель, и позвала всех к столу. Господа с удовольствием отведали кушанье, да и деток своих накормили. Всем понравился кисель, он был очень вкусным. Поварихе наказали каждый день готовить это блюдо
Коняга
Коняга – замученная кляча с выпяченными ребрами, свалявшейся гривой, отвислой верхней губой, разбитыми ногами. Каторжной работой замучен Коняга
Либерал
В одной стране жил либерал, который, в силу собственных прихотей, весьма скептически относился ко многим вещам. Личные взгляды и убеждения вынуждали его порой высказывать недоверчивые суждения о происходящем вокруг.
Медведь на воеводстве
Сказка состоит из маленьких рассказов о трёх героях – Топтыгиных. Все три были посланы Львом (по сути – монархом) в дальний лес на воеводство.
Орел-меценат
В этом произведении власть в лесах-полях захватывает Орёл. Понятно, что он не лев, даже не медведь, что орлы обычно живут разбоем… Но этот Орёл решил другим пример дать, пожить как помещик.
Повесть о том как один мужик двух генералов прокормил
В данном произведении рассказывается о том, как два генерала, привыкшие жить без забот и не умеющие ничего делать, попали на необитаемый остров. Одолел их голод, стали они искать пропитание, но так как не были приспособлены
(Разговор)
Шли путем-дорогою два мужика: Иван Бодров да Федор Голубкин. Оба были
односельчане и соседи по дворам, оба только что в весенний мясоед женились.
С апреля месяца жили они в Москве в каменщиках и теперь выпросились у
хозяина в побывку домой на сенокосное время. Предстояло пройти от железной
дороги верст сорок в сторону, а этакую махину, пожалуй, и привычный мужик в
одни сутки не оплетет.
Шли они не торопко, не надрываясь. Вышли ранним утром, а теперь солнце
уж высоко стояло. Они отошли всего верст пятнадцать, как ноги уж
потребовали отдыха, тем больше что день выдался знойный, душный. Но,
высматривая по сторонам, не встретится ли стога сена, под которым можно
было бы поесть и соснуть, они оживленно между собой разговаривали.
Ты что домой, Иван, несешь? - спросил Федор.
Да три пятишницы хозяин до расчета дал. Одну-то, признаться, в
Москве еще на мелочи истратил, а две домой несу.
И я тоже. Да только куда с двумя пятишницами повернешься?
Тут и в пир и в мир, а отец велел сказать, что какая-то старая
недоимка нашлась, так понуждают. Пожалуй, и все туда уйдет.
А у нас и хлеба-то до нового не хватит. Пришел сенокос, руки-то
целый день намахаешь, так поневоле есть запро-сншь. Ничего-то у нас нет, ни
хлеба, ни соли, а тоже людьми считаемся. Говорят: вы каменщики, в Москве
работаете, у вас должны деньги значиться... А сколько их и по осени-то
принесешь!
Худо наше крестьянское житье! Нет хуже.
Чего еще!
Путники вздохнули и несколько минут шли молча.
Что-то теперь наши делают? - опять начал Федор.
Что делают! Чай, навоз вывезли, пашут... и пашут, и боронят, и сеют;
круглое лето около земли ходят, а все хлеба нет. Сряду три года - то
вымокнет, то сухмень высушит, то градом побьет... Как-то нынче господь
совершит!
А у меня, брат, и еще горе. К Дуньке волостной старшина увязался; не
дает бабе проходу, да и вся недолга. Свах с подарками засылает; одну
батюшко вожжами поучил, так его же на три дня в холодную засадили.
И ничего не поделаешь! Помнишь, как летось Прохорова Матренка
задавилась? Тоже старшина... Терпела-терпела да и в петлю...
Нам худо, а бабам нашим еще того хуже. Мы, по крайности, в Москву
сходим, на свет поглядим, а баба - куда она пойдет? Словно к тюрьме
прикованная. Ноги и руки за лето иссекутся; лицо, словно голенище, черное
сделается, и на человека-то не похоже. И всякий-то норовит ее обидеть да
обозвать...
Давай-ка, Федя, песню с горя споем!
Стали петь песню, но с горя и с устатку как-то не пелось.
А что, Иван, я хотел тебя спросить: где Правда находится? - молвил
И я тоже не однова спрашивал у людей: где, мол, Правда, где ее
отыскать? А мне один молодой барин в Москве сказал, будто она на дне
колодца сидит спрятана.
Ишь ведь! Кабы так, давно бы наши бабы ее оттоле бадьями вытащили, -
пошутил Федор.
Известно, посмеялся надо мной барчук. Им что! Они и без Правды
проживут. А нам Неправда-то оскомину набила.
Старики сказывают, что дедушко Еремей еще при старом барине все
Правды искал; да Правда-то, вишь, изувечила его.
Прежде многие Правду разыскивали; тяжельше, стало быть, жить было,
да и сердце у стариков болело. Одна барщина сколько народу сгубила. В поле
Смерть, дома - смерть, везде... Придет крестьянин о празднике в церковь,
а там на всех стенах Правда написана, только со стены-то ее не снимешь.
Это правда твоя, что не снимешь. Что крестьянин? Он и видит, да глаз
неймет. Темные мы люди, бессчастные; вздохнешь да поплачешь: господи,
помилуй! - только и всего. И молиться-то мы не умеем.
Прежде ходоки такие были, за мир стояли. Соберется, бывало, ходок,
крадучись, в Петербург, а его оттоле по этапу...
Все-таки прежде хоть насчет Правды лучше было. И старики детям
наказывали: одолела нас Неправда, надо Правды искать. Батюшко сказывал:
такое сердце у дедушки Еремея было - так и рвется за мир постоять! И теперь
он на печи изувеченный лежит; в чем душа, а все об Правде твердит! Только
нынче его уж не слушают.
То-то что легче, говорят, стало - оттого и Еремея не слушают. Кому
нынче Правда нужна? И на сходке и в кабаке - везде нонче легость...
Прежде господа рвали душу, теперь - мироеды да кабатчики. Во всякой
деревне мироед завелся: рвет христианские души, да и шабаш.
Возьмем хоть бы Василия Игнатьева - какие он себе хоромы на
христианскую кровь взбодрил. Крышу-то красную за версту видно; обок лавка,
а он стоит в дверях да брюхо об косяк чешет.
И все к нему с почтением. Старшина приедет - с ним вместе
бражничает, долги его прежде казенных податей собирает; становой приедет -
тоже у него становится. У него и щи с убоиной, и водка. Летось молодой
барин из Питера приезжал - сейчас: попросите ко мне Василия Игнатьича!..
"Ну что, Василий Игнатьич, всё ли подобру-поздорову? хорошо ли торгуете?
Чайку вместе попьемте... вы, дескать, настоящий добрый русский крестьянин!
печетесь о себе, другим пример показываете... И ежели, мол, вам что нужно,
так пишите ко мне в Петербург".
Одворнцу выкупил, да надел на семь душ! Совсем из мира увольнялся,
сам барин.
А теперь мир ему в ноги кланяется, как придет время подати вносить.
Миром ему и сенокос убирают и хлеб жнут...
Вот так легость! Нет, ты скажи, где же Правду искать?
У бога она, должно быть. Бог ее на небо взял и не пущает.
Опять смолкли спутники, опять завздыхали. Но Федор верил, что не может
этого статься, чтобы Правды не было на свете, и ему не по нраву было, что
товарищ его относится к этой вере так легко.
Нет, я попробую, - сказал он. - Я как приду, так сейчас же к дедушке
Еремею схожу. Все у него выспрошу, как он Правду разыскивал.
А он тебе расскажет, как его в части секли, как по этапу гнали, да в
Сибирь совсем было собрали, только барин вдруг спохватился: определить
Еремея лесным сторожем! И сторожил он барские леса до самой воли, жил в
трущобе, и никого не велено было пускать к нему. Нет уж, лучше ты этого
дела не замай!
Никак этого сделать нельзя. Возьми хоть Дуньку: как я приду, сейчас
она мне все расскажет... Что ж я столбом, что ли, перед ней стоять буду?
Нет, тут и до смертного случая недалёко. Я ему кишки, псу несытому, выпущу!
Ишь ведь! Все говорил об Правде, а теперь на кишки своротил. Разве
это Правда? знаешь ли ты, что за такую Правду с тобой сделают?
И пущай делают. По-твоему, значит, так и оставить. Приходите, мол,
Егор Петрович: моя Дунька завсегда... Нет, это надо оставить! Сыщу я
Правду, сыщу!
Ах ты, жарынь какая! - молвил Иван, чтобы переменить разговор. -
Скоро, поди, столб будет, а там деревнюшка. Туда, что ли, полдничать пойдем
или в поле отдохнем?
Но Федор не мог уж угомониться и все бормотал:
Сыщу я Правду, сыщу!
А я так думаю, что ничего ты не сыщешь, потому что нет Правды для
нас; время, вишь, не наступило! - сказал Иван. - Ты лучше подумай, на какие
деньги хлеба искупить, чтоб до нового есть было что.
К тому же Василию Игнатьеву пойдем, в ноги поклонимся! - угрюмо
ответил Федор.
И то придется; да десятину сенокоса ему за подо-жданье уберем!
Батюшко, пожалуй, скажет: чем на платки жене да на кушаки третью пятишницу
тратить, лучше бы на хлеб ее сберег.
Терпим и холод и голод, каждый год все ждем: авось будет лучше...
доколе же? Ин и в самом деле Правды на свете нет! так только, попусту, люди
болтают: "Правда, Правда...", а где она?!
Намеднись начетчик один в Москве говорил мне: "Правда - у нас в
сердцах; живите по правде - и вам и ьсем хорошо будет".
Сыт, должно быть, этот начетчик, оттого и мелет.
А может, и господа набаловали. Простой, дескать, мужик, а какие речи
говорит! Ему-то хорошо, так он и забыл, что другим больно.
В это время навстречу путникам мелькнул полусгнивший верстовой столб,
Что ж, в поле отдохнем? - спросил Иван. - Вон и стожок близко.
Известно, в поле, а то где ж? в деревне, что ли, харчиться?
Товарищи свернули с дороги и сели под тенью старого, накренившегося
Есть же люди, - заметил Иван, снимая лапти, - у которых еще старое
сено осталось. У нас и солому-то с крыш по весне коровы приели.
Начали полдничать; добыли воды да хлеб из мешков вынули - вот и еда
готова. Потом вытащили из стога по охапке сена и улеглись.
Смотри, Федя, - молвил Иван, укладываясь и позевывая, - во все
стороны сколько простору! Всем место есть, а нам...