«Индустрия в западне»: что происходит с украинской модой.
Это письмо можно вполне назвать «Западня». Именно в такой западне оказались мы, жильцы дома №84 по улице Короленко, с недавнего времени. Но ситуация эта возникла достаточно давно
Все началось еще в 80-х годах прошлого века, когда завод «Дормаш» приступил к строительству двух девятиэтажных блочных домов в Колонии по ул. Короленко – №84 и 82. А между ними по проекту должна была быть одноэтажная кирпичная пристройка, по имеющимся сейчас данным, она была предназначена для новой городской АТС. По этому самому проекту из двора дома № 84 планировался только один выход. Кто такое мог утвердить, сейчас неизвестно. Но людей сознательно оставляли в западне. То ли саму улицу Короленко, которая представляла собой узкую полосу, по которой могла проехать только одна машина, и всякий намек на пешеходную зону здесь отсутствовал, собирались перестроить, то ли вообще о проблемах людей не думали. Скорее всего, второе. В качестве запасного выхода сделали черный ход в третьем подъезде в сторону Баха, №42, и все.
Время шло. Началась перестройка. Средств на возведение двух домов не хватило, поэтому достроили к 1996 году наш дом, а второй и пристройка остались брошенными на долгие 14 лет. Что происходит с заброшенными строениями, хорошо известно. Поэтому описывать бомжатники, вонючие, загаженные задворки, заросшие амброзией и бурьянами, не стоит. Но мы так жили все это время. Зато при помощи городских депутатов нам отсыпали дорожку через эту самую стройку в сторону улицы Крылова, и о том, что в нашем дворе не должно быть второго выхода, все забыли. Тем более, что именно сюда было удобно выходить к рынку, магазинам, аптеке, остановке, почте. Во время дождей и гололеда этот выход нас спасал, потому что на Короленко любой дождь превращает улицу в непроходимое озеро. Тем более, улица Крылова освещена, а Короленко нет.
Но все более-менее удобное для нас в конце концов закончилось. Новый хозяин дома №82 начал с конца весны строительство брошенного дома, и выход закрыли. Проблемы посыпались одна за одной. Теперь от остановок по улицам Франко и Маяковского дойти до нашей улицы можно только по проезжей дороге. На Мичурина от Крылова до Маяковского пешеходные дорожки отсутствуют. Водителей упросить остановиться на Короленко не допросишься. Чтобы попасть в магазин, на почту, рынок, нужно обходить десятыми дорогами – через гаражи и дворы. Люди сразу стали говорить о том, чтобы снести пристройку, тем более что за 14 лет она наполовину разобрана и представляет собой страшное зрелище. Если не разобрать, то хотя бы сделать здесь цивилизованный освещенный проход. Но оказалось и это невозможным. У сего сооружения есть некий хозяин, и трогать руины нельзя. Председатель ОСМД В. Мякоткин открыл закрытый некогда из-за пожара второй выход. Жильцы третьего подъезда стали возмущаться тем фактом, что подъезд сразу стал «проходным двором», а жильцы квартир на первом этаже из-за постоянных сквозняков не смогут даже пользоваться ванными зимой.
В надежде, что городские власти откликнутся на нашу беду и помогут решить наши проблемы, мы обратились с коллективным письмом к городскому голове. Мы просили следующее:
Организовать в полуразрушенной одноэтажной пристройке освещенный арочный проем для выхода на улицу Крылова
Реконструкция улицы Короленко с организацией на ней пешеходного тротуара
Обустройство выхода в сторону Баха, 42
Разрешить остановку по требованию по ул. Короленко.
Ответ, который был получен две недели назад от управления коммунального хозяйства города за подписью В. Харченко, напоминает больше бюрократическую отписку, чем желание властей помочь своим жителям. Суть сводится к тому, что средств на благоустройство нет, в одиннадцатом году, может быть, подумают, а остановку по Короленко сделать невозможно.
Как же кощунственно было читать в Бердянских ведомостях от 08.07.2010 заметку от руководителя коммунальной службы города Корженко, что сделать эту же самую остановку можно, только пусть ЗАХОТЯТ ЖИТЕЛИ. И это в газете, куда письмо о наших проблемах мы отправили больше месяца назад. Но его не напечатали…
Почему те, кто разрешал данное строительство, даже не побывали на месте, не посмотрели, что люди оказываются в западне, что вопрос с выходом со двора надо было решать еще до начала стройки. Пусть бы хоть кто-то из коммунальщиков прошел бы хоть раз от остановок Франко и Маяковского в сторону Короленко хотя бы сам, без сумок, детей и колясок, по проезжей дороге. Подумал бы, как во время дождей люди здесь идут в кромешной тьме по щиколотку в воде, либо едут ногами по узкой полоске липкой грязи. А что МЧС? Если на этой же улице произойдет пожар или, не приведи Господь, взрыв того же газа, остальных эвакуировать можно будет только вертолетами. И есть ли в нашем городе еще хоть один девятиэтажный дом, в котором был бы всего один выход – и то на улицу, где и идти-то некуда.
Джейн Харри
В западне
Шери с детства ненавидела балы. И ситуация мало изменилась к ее двадцатитрехлетию: хорошо танцевать и свободно держаться в обществе она так и не научилась. Но дедушка был непреклонен, и девушка скрепя сердце усердно изображала непринужденное веселье в душном зале вот уже несколько часов кряду.
Особенно не хотелось идти на этот благотворительный бал вместе с Эндрю, которого, как она догадывалась, дедушка прочил ей в женихи. Похоже, самого Эндрю эта идея тоже не приводила в восторг, особенно после того как Шери, вальсируя, оттоптала ему все ноги. Однако на дедушку она злиться не могла – слишком хорошо знала, что старый Норман Макдугал хочет ей только блага.
Вот только понимание блага у них с дедом разнилось. С его точки зрения, благом была семья, любящий муж и толпа детишек. А Шери больше хотелось тихой, спокойной жизни в отдельной квартирке, наедине со своими книгами. И еще она мечтала о полной независимости.
Да, конечно, сейчас она занимала должность личной секретарши своего деда в компании «Макдугал инкорпорейтед», одного из двух сталелитейных гигантов страны. Но вскоре надеялась выйти из-под родственной опеки и начать самостоятельную карьеру научного сотрудника. Заняться любимым делом – искусствоведением.
Пока что ее обязанности сводились к тому, чтобы печатать на машинке протоколы собраний, мило улыбаться клиентам и сопровождать дедушку в качестве сотрудницы на светских приемах. И нельзя сказать, чтобы такое положение ее устраивало: порой Шери чувствовала, что работа попросту не стоит тех денег, которые она получает.
Но Норман утверждал с полной серьезностью, что никак не может обойтись без ее услуг. И шантаж безотказно срабатывал всякий раз, как только Шери собиралась взбунтоваться. У нее только год назад хватило решимости переехать из роскошного дедовского особняка в отдельную квартирку в центре города. Маленькая, зато своя! Убедить деда, что это ей необходимо, чтобы чувствовать себя взрослым, свободным человеком, оказалось нелегко.
– Зачем тебе переезжать? У тебя же все есть! – непонимающе качал он головой. – Могла бы подождать, пока я умру, не долго уж осталось…
– Дедушка, ты просто невыносим, – протестовала Шери. – У тебя здоровье покрепче моего, ты еще сто лет проживешь!
Но наконец-то у нее появился свой дом. Всего две комнаты – гостиная и спальня, и уютная кухня, и бесчисленные стеллажи с книгами… Именно то, о чем она мечтала.
Как бы хотелось сейчас Шери очутиться в своей маленькой квартирке, с книжкой на коленях, при свете бра… Подальше от невыносимого сборища.
Эндрю держался с нею подчеркнуто вежливо, но Шери заметила, как он поглядывает на девушек вокруг, словно бы только и ожидая момента улизнуть. Ее так и подмывало спросить:
«Не правда ли, я танцую хуже всех на свете? И платье мне тоже не идет, да?.. Отлично, тогда оставь меня наконец в покое!»
Но конечно же Шери не могла себе такого позволить, ведь она представляла на балу компанию своего деда и должна была вести себя как настоящая леди. Она даже покорно танцевала с Эндрю, чувствуя себя коровой на льду.
Когда Эндрю после танца предложил принести чего-нибудь прохладительного из бара, она даже обрадовалась поначалу. Наконец-то танцевальная пытка позади!.. Но молодой человек исчез, а Шери осталась стоять столбом посреди зала, нервно облизывая губы и размышляя, когда будет прилично отправиться на поиски сбежавшего кавалера.
Наверное, Эндрю надеется, что она грохнется в обморок от жажды, и таким образом он отделается от нее.
Шери глубоко вздохнула. Надо же казаться самой себе ничтожной дурой! Купленное в последнюю минуту платье ей совершенно не идет, танцует она с грацией скелета, и вообще на этом балу могла бы заслужить приз самой некрасивой девушки.
Это несложно, если ты тощая как вешалка, а кожа такая бледная и такие светлые волосы, что ты похожа на альбиноса… Или на того, кто умирает от недоедания.
Ладно, довольно сетовать на собственную внешность. За двадцать три года можно бы с ней и свыкнуться! Лучше попробовать исправить дурацкое положение и найти беглеца Эндрю.
Шери повернулась к стеклянным дверям бара, через которые то и дело проходили смеющиеся пары, и тут ее кольнуло ощущение, что на ней пристально наблюдают. Взгляд, кажется, шел откуда-то сверху, справа. Медленно, чтобы не привлекать внимания, девушка повернулась, подняла голову.
Может быть, это из-за ее худобы и безвкусного платья? Шери часто приходилось ловить на себе сочувственные или насмешливые взгляды женщин. Но этот не был ни сочувственным, ни насмешливым. И она могла бы поклясться, что он принадлежит мужчине.
Когда же Шери наконец увидела того, кто так пристально изучает ее, сердце девушки забилось чаше, а затем словно бы на миг замерло. Потому что такие мужчины обычно и не смотрят на девиц вроде нее. Шери даже инстинктивно обернулась, желая убедиться, не стоит ли за ее спиной стройная, высокая красавица… Но там никого не было.
У мужчины, стоящего на галерее справа, была потрясающая огненно-рыжая шевелюра. Плечи его казались широкими, как у атлета, и даже снизу можно было разглядеть, что он высок и мускулист. На нем был светло-серый костюм, но у Шери мелькнула мысль, что ему больше подошел бы клетчатый шотландский килт, средневековый шлем и длинный меч на поясе. А если прибавить еще трехдневную щетину на подбородке, то он станет похож на Роберта Брюса, национального героя борьбы за независимость.
Именно мужчин такого типа Шери инстинктивно боялась. Вот и сейчас она ощутила легкую дрожь, а в голове словно бы замигал красный сигнал – опасность!
Вещи Ksenia Schnaider обладают качествами, редкими для молодых марок: они функциональны и носибельны. Дизайнеры Антон и Ксения Шнайдер те еще сторонники минимализма, лаконичного кроя и чистых цветов. Каждый сезон они умело переосмысляют национальные орнаменты и на этот раз разложили на пиксели березовую кору, придумали невесомые толстовки из шелка и лебединого пуха и брюки-бермуды. В будущем году марка предлагает носить лаконичные вещи с обувью на низком каблуке.
Дизайнер
- «В этом году появилось ощущение, что люди перестали мыслить брендами и смотреть, что написано на бирке. Теперь их волнуют отдельно взяты вещ и. То, как их смешать между собой. Мода стала личной. Есть потребность в уникальном образе. Новое потребление - история про качество, а не количество. Главным успехом украинской моды считаю появление вышиванок Виты Кин. Дизайнер за год построила бизнес на одной вещи, взятой из национального костюма. Ее знают в мире. Надежда будущего - новое поколение локальных дизайнеров. Именно они решают проблему поиска качественных и уникальных вещей. В этом году мы еще раз убедились: современная красота кроется в простоте».
Фотография: Сергей Костромин
Chakshyn
Новички MBKFD. В коридорах «Олимпийского» дизайнерский дуэт, в прошлом стилистов и редакторов моды, сравнивали с маркой Андрея Артемова Walk of Shame. Пересечения и правда есть. Обе марки продвигают женственный, а значит, коммерческий крой и обращаются к небанальным материалам. Тату-чокеры, обувь на рифленой подошве, высокие хвосты и блестки на щеках моделей доказывают: использовать марка и в будущем будет самые ходовые приемы.
Дизайнеры
«Раньше мода была частью жизни элиты и соответствовала ее представлению о прекрасном. Теперь повестка дня иная. Ускорившийся темп жизни, потребность в больших тиражах меняют моду. Больше нет конкретных ориентиров. Дизайнеры должны создавать по 4–6 полноценных коллекций в год и не забывать про коллаборации. Каждый делает что хочет и что успевает. С технической и финансовой точки зрения система работает. С эмоциональной - нет. Надеемся, скоро в индустрии поймут, что находятся в западне, и в ближайшие два года мода изменится. Зато сейчас добиться успеха в индустрии может любой. Интернет позволяет заявить о себе. Инстаграм-аккаунт с десятками тысяч подписчиков обязателен. Это касается и дизайнеров, и моделей. Раньше новые лица появлялись каждый сезон. Сегодня это ежедневная потребность. Людям интересно экспериментировать с внешностью. Отсюда девушки с бритыми головами, кривыми носами или щелью в зубах как новый эталон красоты многообразия. Касательно трендов, волна минимализма сходит. В 2015 году вернулась чрезмерность: обильный декор, металлизированные текстуры, оборки, перья, пайетки. Видимо, прицел на моду 2000-х».
Фотография: Сергей Костромин
Anna October
Аня Октябрь рассказывает, что нестабильная ситуация в стране дала ей новый виток сил. Во время событий на Майдане она подумывала закрыть марку. Однако, собрав волю в кулак и заручившись поддержкой стилиста Нади Шаповал, продолжила работать. Интуиция не подвела: в этом году марку закупил лондонский Browns. Октябрь каждый сезон показывает затейливые платья - романтичные воланы и блестящая бахрома вполне отвечают духу времени.
Дизайнер
«Все устали от сумасшедшего ритма индустрии моды: слишком много дизайнеров, коллекций, вещей. Теряется ценность и «магия» моды. Мы должны относиться к потреблению более осознанно. Драки в магазинах из-за масс-маркета - за гранью добра и зла. Невозможно выделить главные тренды. Все смешалось. Какие-то микротенденции мигрируют и трансформируются в коллекциях из сезона в сезон. Думаю, увлечение стилем 90-х будет заметно и в 2016 году, а 70-е пройдут. Мы ушли от «стандартов» красоты, но впадаем в крайности и спорим. Кто-то выступает за плюс-сайз, кто-то за худобу, кто-то за спорт и здоровое питание. Больше всего меня пугает массовый рост ботокса, филеров и других способов изменить внешность до неузнаваемости».
Фотография: Сергей Костромин
Anton Belinskiy
Антон Белинский - единственный представитель стран СНГ, который в этом году добрался до полуфинала престижного LVMH Prize. Его хвалит Джонатан Андерсон, а американский Vogue называет украинским Жакмю. Белинского любят за уличный стиль, смелую работу с цветом и геометрией, сотрудничество с современными киевскими художниками и умелое цитирование работ супрематистов. Молодые и дерзкие Антона тоже любят, потому что он не стесняется приглашать свою аудиторию на показы. В новой коллекции - философские цитаты Малевича и принты художника Тараса Середы.
Дизайнер
«Событие года - признание марки Vetements, успех их креативного директора грузина Демны Гвасалии, а также назначение его на аналогичный пост в Balenciaga. Его диковатая стилизация (позаимствованную в ранних коллекциях Мартина Маржела) - мода 2015 года в чистом виде. Главный ориентир в моде - технологии и разработки, которые делают одежду, обувь и аксессуары «умными». Трендов (как пишут в журналах) больше нет. Умерли. Модно быть немодным. Любые рамки спорят с современной картиной мира. Она открыта и показывает мир как он есть. Актуально все. Главное - в каком контексте подать. Должен быть уникальный взгляд. Важно делать и носить что нравится, быть честным и верить в себя. Отсутствие диктата глянца изменило стандарты красоты. Это произошло за последние пять лет глобально. Мы признали: у каждого свое представление о прекрасном - и его нужно уважать».