Жемчужина русской поэзии. Библейский свет

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Библейский свет. Жемчужины русской поэзии. Сюжеты Ветхого и Нового Заветов от сотворения мира до Откровения Иоанна Богослова

© ООО «Издательство «Эксмо», 2016

* * *

От издателя

Предлагаемое издание по-новому открывает страницы библейской истории, дорогие сердцу каждого человека. Познакомившись в детстве и юности с сюжетами Священного Писания, мы снова и снова возвращаемся к ним, с годами переосмысливая и глубже понимая их суть и смыслы. На страницах книги – поэтические образы, созданные мастерами русской поэзии: А. Майковым, В. Жуковским, А. Пушкиным, М. Лермонтовым, графом А. Толстым, А. Плещеевым, Л. Меем, Н. Языковым, А. Мерзляковым, А. Хомяковым, А. Полежаевым, С. Надсоном, Э. Губером, А. Фетом, Л. Граве, Вс. Крестовским, А. Апухтиным, Т. Полонским, графом А. Голенищевым-Кутузовым, К. Фофановым, С. Фругом, К. Льдовым, И. Ясинским, П. Вейнбергом, О. Чюминой, В. Бурениным, Ю. Миллером, Д. Михаловским, А. Бальмонтом, Д. Мережковским и многими другими.

В стихах русских поэтов и рисунках выдающегося иллюстратора XIX века Гюстава Доре запечатлены самые яркие эпизоды Библии – священной книги христиан. Многие века сюжеты Священного Писания вдохновляли творческих людей: писателей, поэтов, художников, скульпторов, иконописцев, композиторов, которые создавали на библейские темы свои лучшие произведения. Библия – великая книга, ее простое, но полное глубокой мудрости и тайного смысла повествование знакомит нас с людьми и фактами Священной истории: созданием видимого и невидимого мира, сотворением человека, рождением и развитием культуры от времен первых людей до начала новой эры. Новый Завет – Евангелие – изложение жизни и учения Богочеловека Иисуса Христа, который пришел в наш мир для того, чтобы избавить людей от власти сатаны, греха и смерти.

Публикуемые в нашем издании жемчужины поэзии и графики подчеркивают и уясняют истинный, порой скрытый, смысл библейских событий. Поэтические и художественные образы легко понять не только тем, кто давно знаком с Библией, но и тем, кто начинает изучать Священное Писание.

Издатель надеется, что «Библейский свет» станет «настольной книгой» в каждой семье, напоминая старшим о великих событиях, описанных в Библии, и подготавливая младших к их изучению.

О художнике

На страницах книги «Библейский свет» стихи известных русских поэтов иллюстрируют гравюры знаменитого французского живописца и графика Гюстава Доре. Этот величайший иллюстратор XIX века создал восемьдесят тысяч рисунков для оформления самых значительных произведений мировой литературы: «Божественной комедии» Данте, «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле, сказок Шарля Перро, «Дон Кихота» Сервантеса, сочинений Бальзака, Гюго, Шатобриана и многих других. Работами Гюстава Доре восхищались и многократно их переиздавали. Доре был необычайно талантлив в композиции, рисунке и живописи. Он создавал такие точные и глубоко прочувствованные образы, что казалось, сумел узнать тайны Природы.

Мировую известность художнику принесли гравюры на сюжеты Ветхого и Нового Заветов – от сотворения мира до Откровения Иоанна Богослова. В 232‑х рисунках, выполненных в 1864–1866 гг., Доре удалось вдохновенно передать свое восприятие библейской истории, воплотить образы пророков и апостолов. Рисунки этого талантливого художника полны движения и жизненной правды. Их отличает непревзойденная игра света и тени, точность в мельчайших деталях изображаемой эпохи. Архитектура и природа Древнего мира, образы и одежда, предметы быта – все было в совершенстве изучено мастером и увековечено в его великолепных иллюстрациях. Разглядывая гравюры Доре, погружаешься в библейские времена, поражаясь мастерству, глубине и изяществу художника. Достаточно одного взгляда на рисунок, чтобы то или иное событие навсегда осталось в памяти.

Иллюстрации Гюстава Доре использовались в изданиях Библии на разных языках в Европе, а позже в странах Северной и Южной Америки. В России они получили одобрение высшего органа управления Русской православной церкви – Священного синода. «Нет искусства без поэзии», – любил повторять Доре своим друзьям. Его великолепные работы прекрасно дополняют стихи известных русских поэтов, созданные на библейские сюжеты, и стали украшением нашего издания.

Предисловие

Французского живописца и графика Гюстава Доре (1832–1883) называли величайшим иллюстратором XIX века. На протяжении своей жизни он создал сотни гравюр, оттиски с которых оформляли различные художественные произведения мировой литературы. Однако всемирную известность принесли ему гравюры на сюжеты Ветхого и Нового Заветов – от сотворения мира до Откровения Иоанна Богослова. В 232 рисунках, выполненных в 1864–1866 гг., ему удалось вдохновенно передать свое восприятие библейской истории, воплотить образы пророков и апостолов.

Начиная с XIX века его иллюстрации использовались в изданиях Библии на разных языках в Европе, а позже в странах Северной и Южной Америки. В России они получили одобрение высшего духовного учреждения Русской православной церкви – Святейшего синода.

В этой книге соединены в одно неразрывное целое художественные иллюстрации ветхо– и новозаветных событий, исполненные Гюставом Доре, с соответствующими им по содержанию поэтическими произведениями. Здесь помещены стихотворения таких классиков русской литературы, как А. Пушкин, М. Лермонтов, В. Жуковский, А. Фет, А. Майков, Я. Полонский, Л. Мей, Н. Языков, К. Фофанов, С. Надсон, и других, а также стихи и переводы менее известных авторов, не публиковавшиеся в последнее время, но популярные в XIX веке. Все эти произведения, написанные в легко воспринимаемой и доступной всем форме, уясняют смысл событий, изложенных в Библии, и заставляют работать наше воображение, создавая целостную картину далекого прошлого.

Великолепные иллюстрации Г. Доре полны движения и жизненной правды. Одно из главных их достоинств состоит в том, что они в самых мельчайших деталях рисуют нам не только те или иные события из библейской истории, но также быт, типы, архитектуру, одежды, сооружения, обряды живших в то время народов. Даже сама природа современного им мира в совершенстве была изучена талантливым художником и со всеми подробностями увековечена в его гениальных гравюрах. Достаточно одного взгляда на рисунок, чтобы какой-либо эпизод навсегда остался в памяти.

Ветхий Завет

Из Моисеевой книги Бытия
Л. Мей

I.

В начале сотворил Бог небеса и землю:
Земля невидима была
И не устроена; и тьма была над бездной,
И Божий Дух вверху воды носился…
И рек Господь: «Да будет свет», – и бысть.
И видел Бог, что свет – добро,
И разлучил Он свет со тьмою,
И свет нарек Он днем, а тьму нарек Он ночью.
И вечер был, и утро, первый день.
И рек Господь: «Да будет твердь средь вод
И разлучит между собою во́ды», –
И было так. И твердь Он сотворил,
И разлучил под твердью воду
От той, которая над твердию была,
И твердь тогда нарек Он – небом.
И видел Бог, что твердь – добро.
И вечер был, и утро, день вторый…
И рек Господь: «Вода под небесами
Да соберется вся в собрание едино
И суша да появится под небом», –
И было так: и собралась вода
В свои собрания, и суша появилась.
И сушу Бог нарек землею,
И вод собранья Он нарек морями.
И видел Бог, что все – добро.
И рек Господь: «Да прорастит земля

И по подобию, живые семена,
И плодовитые деревья прорастит,
С плодами, заключающими семя,
По всякому их роду на земле».
И было так: и изнесла земля
Травное былие, дающее, по роду
И по подобию, живые семена
И плодовитые деревья прорастила,
С плодами, заключающими семя,
По всякому их роду на земле.
И видел Бог, что все – добро.
И вечер был, и утро, третий день…
И рек Господь: «Да явятся светила
На твердь небесную, чтоб землю освещать
И разлучать собою день от ночи,
Да будут знаменем времен, и дней, и лет,
Да будут освещением для тверди
И для земли», – и было так.
И сотворил Бог два великие светила:
В начало дню великое светило,
В начало ночи меньшее, и звезды,
И положил на тверди их небесной,
Чтоб им светить собой на землю,
Чтоб им владеть и днем, и ночью
И свет со тьмою разлучать.
И видел Бог, что все – добро.
И вечер был, и утро, день четвертый…
И рек Господь: «Да изведут Мне во́ды
Живые души гадов и пернатых,
Витающих под твердию небесной
И на земле», – и было так.
И сотворил Господь китов великих,
И душу всякую животных гадов,
Водами изведенных, по родам,
И птицу всякую пернатую по роду.
И видел Бог, что все – добро.
И всех их Бог благословил, глаголя:
«Растите, множитесь и наполняйте во́ды;
Да множатся и птицы на земле».
И вечер был, и утро, пятый день…
И рек Господь: «Да изведет земля
Живую душу, всякую по роду,
Четвероногих гадов и зверей,
По роду их», – и было так.
И сотворил Господь зверей земных, по роду,
Скотов, по роду их, и гадов всех, по роду,
И видел Бог, что все – добро.
И рек Он: «Сотворим Мы человека
По образу и по подобью Своему:
Да обладает рыбами морскими
И птицами небесными, зверями,

И – сотворил Бог человека;
По Божью образу его Он сотворил.
И сотворив их, мужа и жену,
Благословил их Бог, глаголя:
«Растите, множитесь и наполняйте землю,
Господствуйте над всей землею
И обладайте рыбами морскими
И птицами небесными, зверями,
Скотами, всей землей и гадами земли».
И рек Господь: «Даю вам всякую траву,
Поверх земли растущую, и семя,
И древо всякое с плодами семенными –
И будут вам они во снедь.
И всем зверям земным, и птицам всем небесным,
И гадам всем, ползущим по земле,
И всем, в себе имеющим дух жизни,
Во снедь трава», – и было так.
И видел Бог все созданное Им:
И было все – великое добро,
И вечер был, и утро, день шестый.

II.

Созиждились и небо и земля,
И все их украшение создалось.
И, в день шестый дела Свои свершивши,
В седьмый день Бог от дел Своих почил.

ДА БУДЕТ СВЕТ! БЫТИЕ, ГЛ. 1, СТ. 3. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.

Ева
(Из Виктора Гюго)

Еще безгрешная она
И пред лицом небес стоит нагая,
Стыда в душе не ощущая,
И светлоокая, как Божий день, ясна,
Любуется она зарею –
Своей небесною сестрою.

О, женщина, небесный прах!
О, диво и венец творенья!
О, ты – великого ваятеля в руках
Тончайшей жизнию проникнутое бренье!
Скудельничий покров, из коего душа
Как будто светится и льется!
Святая красота, к которой сердце рвется,
К которой льнут уста!
Стремиться к твоему таинственному ложу,
А чистая в душе слышна еще любовь!
Берет сомнение: уж не одно ль и то же,
Что сердца страсть, что жар, палящий кровь!
И веришь, красоту в объятиях сжимая,
Что тут и божеству есть также дань святая.

Зрит первозданная жена
Мир дивный пред собою. Довольный взор она
Кругом повсюду обращает;
Идет; по мураве, под тенью пальм блуждает;
Цветы над ней, вокруг, вдали!
И злые перед ней гвоздики преклонились;
Пивонии припали до земли;
Фиоли в листьях притаились;
В раздумье вомусы стоят;
Родде́ндроны поникнули главами;
Льют лилии навстречу аромат,
И чуть раскрытыми устами
Пригнулись розы к ней – стопы ее лобзать…
Как будто бы из жизни сей чудесной,
Из этих милых солнца чад
Цвет – лучший всех – расцвел вдруг женщиной прелестной.

Адамово ребро
С. Фруг

На ветхий пергамент красивой и нежной рукой указуя,
Мудрому равви – седому и бледному старцу –
Со смехом задорным промолвила патрицианка:
«Как поступил бы Зевес-громовержец – не знаю,
Но, равви, ведь это не в честь и хвалу Саваофу:
Богу, Зиждителю мира, Владыке вселенной,
Как татю ночному, похитить у смертного часть его тела –
Им же, Владыкой, из праха рожденную плоть, и к тому же
У спящего, равви, у спящего!..»

Равви взглянул на прекрасную дочь всепобедного Рима.
«Однажды, – сказал он, –
под кров мой убогий порою полночной
Хищник проник и похитил мой старый железный светильник,
А вместо него мне оставил – злодей! – золотую лампаду
Тонкой работы…» –
«Но, равви!..» –
«Тончайшей работы,
Со множеством крупных, блестящих алмазов…»
«О, равви!..
Равви! – воскликнула римлянка. – «Хищник» сказал ты?..
Какой же?..
Какой же он хищник?.. Взамену лампадки железной…» –
И не окончила. Мигом горячей, стыдливою краской
Зарделось цветущее личико римлянки юной…
И улыбаясь, и взглядом веселым и ясным любуясь
Румянцем смущенья на светлых чертах красоты покоренной,
Равви склонился главою своей белокудрой,
С любовью целуя священные строки заветного свитка.

СОТВОРЕНИЕ ЕВЫ. БЫТИЕ, ГЛ. 2, СТ. 21. И навел Господь Бог на человека крепкий сон… И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку.

В потерянном раю
Я. Полонский

Уже впервые дымной мглою
Подернут был Эдемский сад…
Уже пожелкнувшей листвою
Усеян синий был Евфрат…
Уж райская не пела птица:
Над ней орел шумел крылом,
И тяжело рычала львица,
В пещеру загнанная львом…
И озирал злой дух с презреньем
Добычу смерти – пышный мир
И мыслил: «Смертным поколеньям
Отныне буду я кумир!»
И вдруг он видит: в райской сени,
Уязвлена, омрачена,
Идет, подобно скорбной тени,
Им соблазненная жена.
Невольно прядью кос волнистых
Она слегка прикрыла грудь,
Уже для помыслов нечистых
Пролег ей в душу знойный путь…
И ей десницу простирая,
Встает злой дух – он вновь готов
Ей, сладкой лестью слух лаская,
Петь о блаженстве грешных снов.
Но что уста его сковало?..
Зачем он пятится назад?
Чем эта жертва испугала
Того, кому не страшен ад?..
Он ждал слезы, улыбки рая,
Молений, робкого стыда…
И что ж в очах у ней? Такая
Непримиримая вражда,
Такая мощь души без страха,
Такая ненависть, какой
Не ждал он от земного праха
С его минутной красотой.
Грозы божественной сверканье –
Тех молний, что его с небес
Низвергли, – не без содроганья
В ее очах увидел бес…
И в мглу сокрылся привиденьем,
Холодным облаком осел,
Змеей в траву прополз с шипеньем,
В деревьях бурей прошумел…
Но сила праведного гнева
Земного рая не спасла –
И канула слеза у древа
Познания добра и зла…

Осиротелый рай
К. Фофанов

И снова ночь легла и звездами заткала
Лазурный небосвод. Эдем благоухал;
Евфратская волна лениво ударяла
О голубой гранит неуязвимых скал.
Горели светляки на маке темноцветном;
Чуть искрилась роса на зелени травы;
Под зонтиками пальм дремали грустно львы,
И было грустно все в молчанье неприветном.
Впервые человек под кущами Эдема
Не грезил светлым сном; он был теперь далек
От рая своего, и сумраком тревог
Полна была его мучительная дрема.
Он понял гнет забот и ужас суеты,
Он в холоде дрожит, томится в зной истомой
И в робкой тишине, смущаясь темноты,
Спешит разжечь костер спасительной соломой.
И с тайной завистью он устремляет взор
Туда, где лес родной синеет, помавая,
Где прихотлив цветов пестреющий убор
И где капризен так волшебный очерк гор,
Туда, в тот ясный мир потерянного рая!
Но там, у светлых врат утраченного мира,
Стоят два стражника, и блещут их мечи,
Как две святых звезды, упавшие с эфира,
Как две тюремные свечи!

ИЗГНАНИЕ ИЗ РАЯ. БЫТИЕ, ГЛ. 3, СТ. 24. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к древу жизни.

Жертвенник Авеля
К. Фофанов

Не первый раз над хмурою землею
Свершала осень грустный свой обход,
И крыла дол увядшею листвою,
И тучами темнила небосвод.
Не первый раз во мгле всходили зори,
И наливались сочные плоды,
И бушевало бешеное море,
Как вольный конь, не знающий узды.
Не первый раз, свою сбирая жатву,
О теплых днях молился человек
И приносил торжественную клятву
Своим полям не изменять вовек…
Но в первый раз под небом увидали
Безмолвный труп, лежащий на земле.
Все смертные, в испуге и печали,
Теперь сошлись…
В завечеревшей мгле
Еще дымилось жертвенников пламя,
Треща, огонь по сучьям пробегал,
И легкий дым, как призрачное знамя,
Туманною завесой трепетал.
И сиротливо жертвы догорали,
И не было жрецов у алтарей:
Один бежал и скрылся в темной дали,
Другой лежал недвижим, без речей.
Был странен лик усопшего; безмолвный,
Он сохранял величие и страх;
Густых кудрей разбросанные волны,
Как мягкий лен, темнели на плечах,
И на челе таинственная дума
Светилася загадкою уму,
И на устах, сомкнувшихся угрюмо,
Блуждал вопрос неслышный: «Почему?»
Все стали звать умершего собрата,
Но он был нем, неумолимо нем;
Он улетел от жизни без возврата…
Он улетел – куда?.. зачем?..
Не встанет он на них взглянуть приветно…
Уж подходил заплаканный отец,
Брал за руки, взывал к нему, но тщетно:
Был недвижим невнемлющий мертвец;
И мать к нему склонялася, рыдая,
Чтобы согреть хладеющую грудь…
Напрасно все!.. Дышала ночь немая,
А сын ее не мог теперь вздохнуть…
И ужас всех наполнил непонятный,
И тайный страх оледенил сердца…
Казалося, свод неба необъятный
Сейчас падет, чтоб спрятать мертвеца…
Но было все торжественно в природе:
Спокойных звезд лазурные огни
Текли, как встарь, в алмазном хороводе,
На жертвенниках тлели головни;
Плыл ветерок по дремлющим вершинам;
Дрожала зыбь в серебряной реке,
И оглашался вздохом соловьиным
Эдемский сад, темневший вдалеке…

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ АВЕЛЯ. БЫТИЕ, ГЛ. 4, СТ. 4. …и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его…

Каин
(Из Виктора Гюго)

Когда, спасаяся от гнева Иеговы
И скрыться под землей в отчаянье готовый
В безумном ужасе себя и мир кляня,
С семьею он бежал, – то на закате дня,
Измученный, успел достигнуть он долины,
Где высились кругом высоких гор вершины.
Из силы выбившись, тут дети и жена
Решились отдохнуть. Но было не до сна
Убийце первому, и, совестью жестоко
Терзаем, он присел на камень. Глубина
Таинственных небес казалася мрачна,
И посреди нее всевидящее око
Узрел он, на него глядевшее во мгле.

Он разбудил детей, заснувших на земле,
Усталую жену и вновь без замедленья
Пустился в путь. Он шел в теченье долгих дней
И стольких же ночей, не знав отдохновенья
И сна, трепещущий при шорохе ветвей,
В испуге торопя жену и сыновей
И позади себя не смея кинуть взгляда.
Тут путникам в лицо повеяла прохлада,
И вскоре все они морских достигли вод.
И Каин вымолвил: «Отсюда мы вперед
Не двинемся», – но, сев у берега морского,
Он в глубине небес узрел с тоскою снова
То око самое, что видел и тогда!

«Куда укрыться мне, о Господи, куда?» –
Воскликнул он, и тут раскинули поспешно
Над ним сыны его из полотна шатер,
Но Каин отвечал с тоскою безутешной:
«Оно со мною здесь, как совести укор».
Один из сыновей преступника, в замену
Шатра, воздвигнул там громаднейшую стену,
Но и в тени ее увидел Каин вновь
То око самое, и в нем застыла кровь…

Тогда сказал Енох: «Здесь город укрепленный
Построим с башнею, из камня возведенной».
И вскоре, заменив шатер из полотна,
Воздвиглась города зловещая стена,
Чудовищную тень среди равнин бросая.
Она была мрачней, чем туча грозовая,
И гору превзойти могла бы толщиной.
У входа, дерзкою начертаны рукой,
Виднелися слова: «Мы воспрещаем Богу
Входить сюда». В душе тая свою тревогу,
Они по вечерам пускали целый рой
Своих ужасных стрел в небесные светила.
Когда же, наконец, окончено все было
В их городе – они ввели туда отца,
И башню темную он занял. Но сердца
Забилися у них, когда опять с тоскою
Воскликнул он: «И здесь оно передо мною!»

И он сказал сынам: «Я в глубине земли
Хочу отныне жить, чтоб видеть не могли
Меня и чтобы сам я никого не видел».
Он плакал – и себя, и грех свой ненавидел.
Тут яму вырыли глубокую ему,
И он сошел туда – в безмолвие и тьму,
Но и в могильной тьме, холодной и глубокой,
На Каина опять глядело то же око…

СМЕРТЬ АВЕЛЯ. БЫТИЕ, 4, СТ. 8. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его.

Всемирный потоп
А. Красницкий

В безумье гордом род людской
Забыл Творца всей поднебесной, –
Он увлечен лишь красотой,
Ему так близкою – телесной…
Но время кары настает,
И дождь все льет, все льет…
Поднялся уровень всех рек,
На берег вал за валом плещет,
Но ослепленный человек,
Забыв о Боге, не трепещет…
А время движется вперед…
И дождь все льет, все льет…
Сравнялся с твердью океан,
К вершинам гор подходят воды –
Скрывает казнь собой туман
Закон нарушившей природы…
Очнулся в ужасе народ,
А дождь все льет, все льет…
Спасенья нет от казни той –
Близка минута роковая…
И вспомнил Бога род людской,
К Нему беспомощно взывая…
Его он молит и зовет,
А дождь все льет, все льет…

ВСЕМИРНЫЙ ПОТОП. БЫТИЕ, ГЛ. 7, СТ. 19. И усилилась вода на земле чрезвычайно, так что покрылись все высокие горы, какие есть под всем небом…

Всемирный потоп
С. Фруг

Когда стоглавый грех над миром воцарился
И юный сын земли пред ним, как раб, склонился,
Кладя на жертвенник его
Все силы сердца своего,
И ангел, свой чертог лазурный покидая,
С надзвездной высоты, из мирных кущей рая
На землю грешную сходил
И грех со смертными делил, –
Отверзлась грудь земли, отверзлись неба своды,
Потоком хлынули карающие воды –
И вмиг с лица земли навек
Был смыт преступный человек.
Когда же фимиам возжег рукой несмелой
И стал молиться Ной, – на мир осиротелый,
…………………………………………………………….
…………………………………………………………….
И прозвучал с небес торжественно-сурово
Могучий глас Творца: «Клянусь, вовеки снова
Не ниспошлю на род людской
Я этой кары роковой…»

ВСЕМИРНЫЙ ПОТОП. БЫТИЕ, ГЛ. 7, СТ. 21. И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, и все гады, ползающие по земле, и все люди

Жемчужину непросто отыскать
В песчинках одинакового мира…
Романтикой способность удивлять
Меня почти мгновенно покорила.
Блистая драгоценной чистотой,
И яркостью зеркально-белоснежной
Ты жемчугом явился предо мной,
Неистовым и чувственно-мятежным.
И в таинстве восторженном своем,
Ответа добиваясь очень стильно,
Как бабочку, манил меня огнем,
Пока не опалил обидой крылья.
…А ореол загадочный исчез,
Как звезды, что рассеялись под утро.
И жемчуга искусственного блеск
Осыпался дешевым перламутром.

Злата

Ты где была, Жемчужина,
когда я ждал тебя?
- Я в раковине пряталась,
и там ждала - любя.
- О чем же ты, Жемчужина,
там думала в тиши?
- О радости, о сладости,
о счастии души.
- И в чем же ты, Жемчужина,
то счастие нашла?
- В дрожании сознания,
что ввысь взойду - светла.
- А знала ль ты, Жемчужина,
что терем твой сломлю?
- Он темен был, я светлая,
я только свет люблю.
- А знала ль ты, Жемчужина,
что после ждет тебя?
- Я отсвет Лун, я отблеск Солнц,
мои путь - светить любя.

Константин Бальмонт

В коралловом лесу жемчужина живёт,
Похожая на капельку тумана.
Баюкает её столетья напролёт
Жужжанье голубого океана.

Занятно, что её когда-нибудь найдёт
Ловец жемчужин: цепкий, как лиана,
Цейлонец или сын чужих широт.
Могучий, точно хвост Левиафана.

Кто скажет? — велика ль, мала ль её цена
Там, под водой, где цен не назначают?
В сияние своё, как в сон, погружена,

Опасности она не замечает.

Но цену ей дадут. И сны её — ценой —
Спугнут. А эти сны — ценней её самой.

Новелла Матвеева

Нет, жемчуг - это не драже,
На зуб его, мой друг, не пробуй!
Меж створками он созревал в душе,
Чтоб засветиться высшей пробой…
А коль пришёл за ним ты в интернет,
Песчинкой пусть в душе он остаётся,
И вот глядишь, через десяток лет
В жемчужном блеске жизнь проснётся…

Зевнула ракушка,
Волною разбужена,
Пылинка случайно
Попала ей в рот,
И выросла в нем
Небольшая жемчужина…
Такой вот ракушечный
Сад-огород.

Дядина Галина

Быть может, я тебе не нужен,
Ночь; из пучины мировой,
Как раковина без жемчужин,
Я выброшен на берег твой.

Ты равнодушно волны пенишь
И несговорчиво поёшь,
Но ты полюбишь, ты оценишь
Ненужной раковины ложь.

Ты на песок с ней рядом ляжешь,
Оденешь ризою своей,
Ты неразрывно с нею свяжешь
Огромный колокол зыбей,

И хрупкой раковины стены,
Как нежилого сердца дом,
Наполнишь шёпотами пены,
Туманом, ветром и дождём…

Осип Мандельштам

В кольце - Жемчужина…
Какая ювелирная работа!
Звезда, поднятая со дна -
Свет, перламутр и позолота.
О, Мастер, ты был прав!

Так зов луны силён
И манит лунным светом.
Отчаянно влюблён -
И вновь ты ждёшь рассвета…
Её изменчив нрав.

Светла Жемчужина -
Притягивает взгляд.
Но не твоя вина,
Что выпит сладкий яд…
И ты покинул нас.

Окончен жизни бал…
В неведомый простор
Был твой последний вздох, последний взор.
О, Мастер, ты устал!
А перламутр… погас…

Сегодня буду самой я красивой
И жемчугом морским украшу платье…
Люблю я очень эти бусы, милый,
Они всегда мне приносили счастье!

Я их одела в этот летний вечер,
Чтоб мной ты с восхищеньем любовался,
И опьянев от чувственности встречи,
Ты с каждой бусинкой сильней влюблялся…

Пусть будет между нами только нежность,
Чарующая сказка наслаждений,
И жемчуга таинственная вечность
Прольётся в каждом отблеске мгновений…

Пусть волшебство оттенков перламутра,
Играя в складках трепетного шёлка,
Притягивает взгляд твой поминутно,
Оставив вечер в памяти надолго…

Я буду для тебя всегда красивой,
Как в этом лёгком платье с жемчугами!
За каждый миг скажу тебе: «Спасибо»
И небеса благодарю, что было с нами…

Он прощает и карает,
Учит петь и плакать скрипку,
Жемчуг в бусы собирает -
Нижет шарики на нитку.
Жемчуг белый, жемчуг черный,
Символ радости и горя,
На разлуку обреченный
С плеском волн и шумом моря.
Нитка бусины держала,
Петли стягивала прочно,
Но с годами обветшала,
Стал ей в тягость круг порочный.
Только Он неумолимый,
Подводя все ближе к краю,
Жемчуг черный, жемчуг белый
Нижет, отдыха не зная.

Соберу я жемчужинки жизни своей…
Нанижу их на тонкую нить,
Закреплю на концах - сберегу от потерь,
Буду бусы в руках теребить…

Каждой бусинке имя её подарю:
Эта - Детство, а эта - Любовь!
Эта - Мамина бусинка! Как я люблю
Её свет, лучезарный такой!

Эта бусинка - Юность! Она - не одна,
Целый ряд друг за другом идут…
Так звеняща у этого ряда струна!
И они продолжения ждут!

А за ними, блестящим прижавшись бочком,
Моей Зрелости жемчуг горит…
Самый крупный, желанный и яркий… потом -
Перерыв… не заполнена нить!

В пучину капля с вышины упала.
Ходили волны; ветер выл.
Но Бог, узрев смиренной веры пыл,
Дал капле твердость высшего закала.
Ее в себя ракушка приняла,
И вот в венце властителя державы,
Признаньем доблести и славы,
Блестит жемчужина, прекрасна и светла.

Константин Дмитриевич Бальмонт

В раковине

Константин Дмитриевич Бальмонт (1867-1942 гг.)

Ты где была, Жемчужина,
когда я ждал тебя?
- Я в раковине пряталась,
и там ждала - любя.
- О чем же ты, Жемчужина,
там думала в тиши?
- О радости, о сладости
о счастии души.
- И в чем же ты, Жемчужина,
то счастие нашла?
- В дрожании сознания,
что ввысь взойду - светла.
- А знала ль ты, Жемчужина,
что терем твой сломлю?
- Он темен был, я светлая,
я только свет люблю.
- А знала ль ты, Жемчужина,
что после ждет тебя?
- Я отсвет Лун, я отблеск Солнц,
мой путь - светить любя.

Валерий Яковлевич Брюсов

Человек умирает, его душа, неподвластная разрушению, ускользает и живет иной жизнью. Но если умерший был художник, если он затаил свою жизнь в звуках, красках или словах, - душа его всё та же, жива и для земли, и для человечества.
(статья «Об искусстве» 1899 г.)

Руки, вечно молодые,
Миг не смея пропустить,
Бусы нижут золотые
На серебряную нить.

Жемчуг крупный, жемчуг малый
Нижут с утра до утра,
Жемчуг желтый, жемчуг алый
Белой нитью серебра.

Кто вы, радостные парки,
Вы, работницы судеб?
Нити пестры, нити ярки,
В белом блеске я ослеп.

Не моя ли жизнь - те нити?
Жемчуг - женские сердца?
Парки вещие, нижите
Яркий жемчуг до конца!

Выбирайте, подбирайте
Жемчуг крупный и простой,
Круг жемчужный завершайте
Быстро-нижущей иглой!

Нить почти полна! немножко
Остается бус, - и вот
Золоченая застежка
Ожерелье - Смерть - замкнет!

Николай Степанович Гумилёв

Николай Степанович Гумилёв (3 апреля 1886, Кронштадт - 26 августа 1921, под Петроградом) - русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, переводчик, литературный критик, исследователь Африки, офицер, монархист.

Русский поэт Серебряного века. Стихи писал с детства. Первая книга его стихов была издана на средства родителей после окончания гимназии. Этот сборник стихов удостоил своим вниманием В.Я. Брюсов. В 1910 году выходит сборник стихов Н. Гумилёва «Жемчуга», с посвящением «моему учителю Валерию Брюсову». Сборник состоит из трех циклов: «Жемчуг Черный», «Жемчуг Серый», «Жемчуг Розовый». Сборник получает хвалебные отзывы и В. Брюсова и других критиков. В 1912 году Н. Гумилёв заявил о появлении нового художественного течения - акмеизма. (Стремление к предметно-конкретному, детальному изображению мира, к возвращению слову его первоначального, не символического, значения). В Первую мировую Н.Гумилёв записывается добровольцем в армию (многие поэты писали патриотические стихи, но единицы из них пошли на фронт), принимал участия в военных действиях, был награжден Георгиевским крестом. 3 августа 1921 года Н.Гумилёв был арестован по подозрению в участии в заговоре, а в ночь на 26 августа он и еще 56 человек были расстреляны. Место расстрела и захоронение до сих пор неизвестны. Есть памятник Н. Гумилеву в Коктебеле, а вот могилы нет.

Из цикла «Жемчуг Серый»

* * *

Николай Степанович Гумилев. Первая мировая война.

Он поклялся в строгом храме
Перед статуей Мадонны,
Что он будет верен даме,
Той, чьи взоры непреклонны.

И забыл о тайном браке,
Всюду ласки расточая,
Ночью был зарезан в драке
И пришел к преддверьям рая.

«Ты ль в моём не клялся храме, -
Прозвучала речь Мадонны, -
Что ты будешь верен даме,
Той, чьи взоры непреклонны?

Отойди, не эти жатвы
Собирает Царь Всевышний,
Кто нарушил слово клятвы,
В Царстве Божием тот лишний».

Но, печальный и упрямый,
Он припал к ногам Мадонны:
«Я нигде не встретил дамы,
Той, чьи взоры непреклонны».

* * *

И кажется - в мире, как прежде, есть страны,
Куда не ступала людская нога,
Где в солнечных рощах живут великаны
И светят в прозрачной воде жемчуга.

С деревьев стекают душистые смолы,
Узорные листья лепечут: » Скорей,
Здесь реют червонного золота пчелы,
Здесь розы краснее, чем пурпур царей!»

И карлики с птицами спорят за гнезда,
И нежен у девушек профиль лица…
Как будто не все пересчитаны звезды,
Как будто наш мир не открыт до конца!

«Капитаны» 1910 г. отрывок

Cтихотворение «Искатели жемчуга » написано Н. Гумилевым в 1906 г.

От зари
Мы, как сны;
Мы цари
Глубины.

Нежен, смел
Наш размах,
Наших тел
Блеск в водах.

Мир красив…
Поспешим,
Вот отлив,
Мы за ним.

Жемчугов
И медуз
Уж готов
Полный груз.

Поплывет
Наш челнок
Всё вперед
На восток.

Нежных жен
Там сады,
Ласков звон
Злой воды.

Посетим,
Берега,
Отдадим
Жемчуга.

Сон глубин,
Радость струй
За один
Поцелуй.

Иван Алексеевич Бунин

Ива́н Алексе́евич Бу́нин (1870 — 1953) - русский писатель и поэт, первый лауреат Нобелевской премии по литературе (1933 г.) из России. Родился в Воронеже, умер и похоронен в Париже. Был лично знаком с А. П. Чеховым, К. Д. Бальмонтом, и В. Я. Брюсовым

Бунин — первоклассный поэт чистой, если можно так выразиться, «кастальской» школы. Его стихи до сих пор не оценены. Среди них есть подлинные шедевры по выразительности и передаче трудноуловимых вещей.
Всю жизнь Бунин ждал счастья, писал о человеческом счастье, искал путей к нему. Он нашел его в своей поэзии, прозе, в любви к жизни и к своей родине и сказал великие слова о том, что счастье дано только знающим.
Бунин прожил сложную, иногда противоречивую жизнь. Он много видел, знал, много любил и ненавидел, много трудился, иногда жестоко ошибался, но всю жизнь величайшей, нежнейшей, неизменной его любовью была родная страна, Россия.
(К. Г. Паустовский «Иван Бунин» 1961 г.)

Бунин

В его стихах - веселая капель,
Откосы гор, блестящие слюдою,
И спетая березой молодою
Песнь солнышку. И вешних вод купель.

Прозрачен стих, как северный апрель.
То он бежит проточною водою,
То теплится студеною звездою,
В нем есть какой-то бодрый трезвый хмель.

Уют усадеб в пору листопада.
Благая одиночества отрада.
Ружье. Собака. Серая Ока.

Душа и воздух скованны в кристалле.
Камин. Вино. Перо из мягкой стали.
По отчужденной женщине тоска.

1925г.
(Игорь Северянин 1887-1941)

* * *

Мил мне жемчуг нежный, чистый дар морей!
В лоне океана, в раковине тесной,
Рос он одиноко, как цветок безвестный,
На обломках мшистых мертвых кораблей.

Бурею весенней выброшен со дна,
Он лежал в прибое на прибрежье диком,
Где носились чайки над водою с криком,
Где его качала шумная волна…

Мил мне жемчуг нежный на груди твоей!
Сладко упиваясь юной красотою,
В светлом божьем мире я брожу мечтою, -
В небе, в блеске солнца, в тишине морей,

С перлами морскими под водой цвету,
Рассыпаюсь в рифах влагой голубою -
И одно есть счастье: разделить с тобою
Эту радость жизни, эту красоту!

1901 г.

Новелла Николаевна Матвеева

Новелла Николаевна Матвеева 1959 г. (1934 — 2016) - русская поэтесса, прозаик, переводчик, бард, драматург, литературовед.

Новелла Матвеева писала стихи с детских лет (её мама была преподавателем литературы и поэтессой). Печаталась с 1958 года, а первый сборник стихов был издан в 1961 году. В этом же году её приняли в Союз писателей СССР. В 1962 году она окончила Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А.М. Горького. В 1963 году она выходит замуж за Ивана Киуру (выпускника того же института). С конца 1950-х она исполняет песни на собственные стихи под аккомпанемент семиструнной гитары. В 1966 году выходит первая в СССР пластинка с записью её авторских песен (для фирмы «Мелодия» это была первая пластинка с бардовскими песнями, пластинка становится раритетом). В 1996 вышла её книга воспоминаний - «Мяч, оставшийся в небе».
В последние годы жила на подмосковной даче и работала над переводами сонетов Шекспира. Новелла Николаевна Матвеева оставила огромный архив неопубликованных работ. Умерла 4 сентября 2016 года.
Она обладала тонким и нежным голосом (иногда кажется, что поет ребенок) Мои самые любимые песни: — «Девушка из харчевни» («Любви моей ты боялся зря») и «Ветер» («Какой большой ветер…»). Загляните на youtube.com

https://www.youtube.com/watch?v=MeKYtmW8u6Q («Девушка из харчевни» исп.Вероника Долина)
https://www.youtube.com/watch?v=bBbTmDQeLbE («Девушка из харчевни» исп.Татьяна Доронина)
https://www.youtube.com/watch?v=3-AvtXzi8tc «Ветер»

Жемчужина

В коралловом лесу жемчужина живёт,
Похожая на капельку тумана.
Баюкает её столетья напролёт
Жужжанье голубого океана.

Занятно, что её когда-нибудь найдёт
Ловец жемчужин: цепкий, как лиана,
Цейлонец или сын чужих широт.
Могучий, точно хвост Левиафана.

Кто скажет? - велика ль, мала ль её цена
Там, под водой, где цен не назначают?
В сияние своё, как в сон, погружена,
Опасности она не замечает.

Но цену ей дадут. И сны её - ценой -
Спугнут. А эти сны - ценней её самой.

1959-1964 гг.

Хокку и танка

Хокку (или хайку - данное название предложил японский поэт и критик Масаока Сики лишь в 19 веке) - лирическое трёхстишие. Самый популярный жанр японской поэзии во всем мире. Этот жанр зародился в 14 веке, но самостоятельным стал лишь в 16 веке. При дворе каждого японского императора был поэт, который слагал хокку, за его талант в написании трёхстишия император даровал ему и богатство и даже титул. Самым выдающимся и признанным мастером хокку считается Мацуо Басё.
Мацуо Басё (1644 год, Уэно, провинция Ига - 1694 года, Осака) - японский поэт, теоретик стиха, сыгравший большую роль в становлении поэтического жанра хокку (хайку). Родился и воспитывался в самурайской семье. Басё создал жанр хокку таким, каким он предстал перед нами в данное время, это он наполнил его философским содержанием. За образами природы, пейзажной лирикой - раздумья и настроения автора, даже недосказанность (надо подумать, додумать, домыслить трехстишие — ведь восхищение цветами, драгоценными камнями это может быть воспевание женской красоты, сравнение жемчуга с каплями воды, росы, слез — это чистота и красота данных явлений) Хокку - уникальный жанр японской и мировой поэзии.

Мацуо Басё (настоящие имя и фамилия Мацуо Мунэфуса)

Плотно закрыла рот
раковина морская.
Невыносимый зной!

Переводчик В. Маркова

Танка (в переводе с японского — «короткая песня») - не рифмованное пятистишие, один из древнейших жанров японской поэзии. Стихи о любви, чувствах, разлуке, пейзажная лирика и т.д. Истоки танка - народные предания.

Аривара Нарихира

Я соберу и спрячу жемчуг белый,
Что рассыпает шумный водопад:
В минуты грусти
В этом бренном мире
Заменит он потоки светлых слез!.. Переводчик А. Глускина

Аривара Нарихира

Верно, кто-то возле водопада
Обрывает нити ожерелий, -
Сыплется все время белый жемчуг
На края цветные
Рукавов атласных… Переводчик А. Глускина

Аривара Нарихира

Если спросят люди:
«Скажите нам,что это было?
Драгоценный жемчуг?»
Отвечайте: «Капля росы
На заре спешила исчезнуть». Переводчик В. Маркова

Идзуми Сикибу

Нить порвалась,
И катятся вниз жемчужины
Одна за одной…
Так, верно, думаешь, глядя
На слезы из глаз моих. Переводчик: Т. Соколова-Делюсина

http://japanpoetry.ru/tanka – сайт японской поэзии (стихи с данного сайта)

Может быть причина в возникновении хокку и танка в синтоизме. Синтоизм (от японского «син» - божество и «то» - путь, то есть «путь богов») - национальная, государственная религия Японии, окончательно сложилась в VI-VII вв. В её основе — поклонение богам и силам природы, гармоничное существование человека с окружающим миром (жить в гармонии с природой).

Омар Хайям

Гиясаддун Абуль Фатх ибн Ибрахим Омар Хайям Нишапури (1048-1131)

Омар Хайям родился в 1048 году в Нишапуре. В то время Нишапур был торговым и культурным центром провинции Хорасан (северо-восток Ирана), город славился своими медресе и знаменитой библиотекой. После учебы в родном городе Омар Хайям продолжил обучение в Балхе, Самарканде, Бухаре и Исфахане. Он изучал математику и физику, историю, философию, медицину, филологию и теорию музыки, труды древнегреческих мыслителей в арабском переводе. Он был выдающимся ученым (математиком и астрономом) и выдающимся философом своего времени, но в веках он остался великим персидским поэтом, благодаря своим знаменитым четверостишиям (рубаи).
Рубаи - форма лирической поэзии на Ближнем и Среднем Востоке, но это не просто лирика, это и философское размышление и всё умещается в четырёх строчках, то есть четверостишие должно быть лаконично и ёмко, просто и понятно. Рубаи Омара Хайяма - яркие картинки жизни и человеческих взаимоотношений - бессмертны.

* * *

Нужен жемчуг - ныряльщиком надобно стать
И четыре уменья в себе воспитать:
Верить другу, готовым быть с жизнью расстаться,
Не дышать и в кипучую бездну нырять!

Тот, кто в сердце своем тайны духа познал,
Тот читает в сердцах, кто б перед ним ни стоял.
Сам он - море, ныряльщик и жемчуг бесценный!
Вникни в мудрость того, что сейчас я сказал!

Перевод: Нина Григорьевна Тенигина

* * *

Как нужна для жемчужины полная тьма -
Так страдания нужны для души и ума.
Ты лишился всего, а душа опустела?
Эта чаша наполнится снова сама!

Перевод: Герман Плисецкий

* * *

Вместо злата и жемчуга с янтарем
Мы другое богатство себе изберем:
Сбрось наряды, прикрой свое тело старьем,
Но и в жалких лохмотьях - останься царем!

Перевод: Герман Плисецкий

* * *

Из жемчуга молений я четок не связал,
И праха прегрешений с лица я не стирал,
Надеюсь на спасенье лишь потому, что я
Единого ни разу двумя не называл.

Перевод: Леонид Некора

Сайт: http://hayam.spinners.ru/rubaiyat/0

Осип Мандельштам

Осип Эмильевич Мандельштам (1891-1938)

Осип Эмильевич Мандельштам (имя при рождении - Иосиф; родился в еврейской семье в 1891 в Варшаве - умер в 1938, в пересыльном лагере под Владивостоком) - русский поэт, переводчик (в совершенстве владел французским, английским и немецким языками), прозаик, эссеист, литературный критик. Один из крупнейших русских поэтов XX века.
Начальное образование получил в Петербурге, куда в 1897 году переехала его семья. 1907-1910 годах учился в Сорбонне и Гейдельбергском университете (старейший и один из самых престижных университетов Германии), но из-за финансового положения семьи вновь вынужден был вернуться в Петербург и продолжить своё образование в России.
Первые публикации стихов - журнал «Аполлон», 1910 г., а первый сборник стихов - «Камень», увидел свет в 1913 год.
Был знаком с Николаем Гумилёвым и Анной Ахматовой, Александром Блоком, Анастасией и Мариной Цветаевы, Борисом Пастернаком. Именно Борис Пастернак, которому Осип Мандельштам прочитает стихотворение «Мы живём, под собою не чуя страны», назовет эти 16 строк «актом самоубийства». За эту «эпиграмму на Сталина», которую он прочитает на публике, его впервые арестуют в 1934 году и отправят в ссылку, правда позднее ссылку заменят проживанием в Воронеже. В 1937 году он возвращается в Москву. В 1938 году новый арест и приговор к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере. В пересыльном лагере он умрет и будет похоронен в братской могиле. Местонахождение могилы поэта до сих пор точно неизвестно. Реабилитирован посмертно: по делу 1938 года - в 1956 году, по делу 1934 года - в 1987 году.
Был женат на Надежде Яковлевне Хазиной (1899-1980). Она не оставила его в годы гонений, разделила с ним ссылку, сделала всё для сохранения поэтического наследия мужа. Написала мемуары - «Воспоминания» и «Вторая книга».

Раковина

Быть может, я тебе не нужен,
Ночь; из пучины мировой,
Как раковина без жемчужин,
Я выброшен на берег твой.

Ты равнодушно волны пенишь
И несговорчиво поёшь,
Но ты полюбишь, ты оценишь
Ненужной раковины ложь.

Ты на песок с ней рядом ляжешь,
Оденешь ризою своей,
Ты неразрывно с нею свяжешь
Огромный колокол зыбей,

И хрупкой раковины стены,
Как нежилого сердца дом,
Наполнишь шёпотами пены,
Туманом, ветром и дождём…

Олег ЗОИН

Альбатрос

ШАРЛЬ БОДЛЕР

АЛЬБАТРОС

Временами хандра заедает матросов,
И они ради праздной забавы тогда
Ловят птиц Океана, больших альбатросов,
Провожающих в бурной дороге суда.
Грубо кинут на палубу, жертва насилья,
Опозоренный царь высоты голубой,
Опустив исполинские белые крылья,
Он, как вёсла, их тяжко влачит за собой.
Лишь недавно прекрасный, взвивавшийся к тучам,
Стал таким он бессильным, нелепым, смешным!
Тот дымит ему в клюв табачищем вонючим,
Тот, глумясь, ковыляет вприпрыжку за ним.
Так, Поэт, ты паришь под грозой, в урагане,
Недоступный для стрел, непокорный судьбе,
Но ходить по земле среди свиста и брани
Исполинские крылья мешают тебе.

Перевод В. Левика

О переводчике Вильгельме Лёвике кратко, но содержательно сообщает ВИКИПЕДИЯ:

Вильгельм Вениаминович Левик (31 декабря 1906 (13 января 1907), Киев — 16 сентября 1982, Москва) — русский поэт-переводчик, литературовед, художник. Переводил Шекспира, Байрона, Бодлера, Гёте, Шиллера, Гейне, Лафонтена, Мицкевича, Ронсара, Дю Белле, Камоэнса, Петрарку, Готье, Ленау и других.
Многие знаменитые поэты, переводчики и писатели отмечали, что переводы Левика отличаются высокой культурой, поэтичностью и точностью в передаче подлинника. Написал ряд теоретических работ, которые посвящены как проблемам художественного перевода, так и творчеству крупных европейских поэтов.

Родился в Киеве. С 1921 года на протяжении двух лет посещал вольную художественную студию. В 1924 году с семьёй переехал в Москву и поступил во ВХУТЕМАС, который окончил в 1930 году с дипломом художника.

Первый завершённый перевод из Генриха Гейне («Зазвучали все деревья…») Левик выполнил ещё в шестнадцатилетнем возрасте, а в 1938 году была издана большая работа — перевод поэмы Гейне «Германия. Зимняя сказка». К началу 1940-х годов Левика уже заслуженно называли выдающимся поэтом-переводчиком. Шестьдесят лет спустя это признавали и подтверждали даже самые строгие критики: «Левик был мастером… Переводивший блистательно… Лирику прекрасно переводил тоже» (Виктор Топоров). В 1947 году Вильгельм Вениаминович опубликовал книгу своих переводов из Пьера де Ронсара. Эта работа, выполненная Левиком в трудных фронтовых условиях, справедливо числится среди его лучших и высших литературных достижений…
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D0%BA,_%D0%92%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%B3%D0%B5%​D0%BB%D1%8C%D0%BC_%D0%92%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B0%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87

Приятного чтения!..

Сергей Сергеевич родился 19 апреля 1879 года в селе Липовка Елецкого уезда Орловской губернии в семье чиновника Министерства земледелия, члена Государственного совета Сергея Сергеевича Бехтеева. В 1903 году Бехтеев окончил Петербургский Александровский лицей, служил офицером в Кавалергардском полку. С начала первой мiровой войны был в действующей армии, дважды ранен, лечился в Кисловодске, где, узнав об отречении Императора Николая II, написал стихотворения «Царским орлам», «Свободное слово», «Русь горит». Переехал в Орёл, затем в Елец, где написал знаменитую «Молитву» и ряд стихотворений, которые были переданы Царской семье, уже находящейся в заключении.

Во время Гражданской войны Бехтеев вступил в Добровольческую армию, вместе с войсками эвакуировался из Крыма и затем жил в эмиграции в Европе. С 1920 года - в Сербии. С 1929 года и до конца жизни Бехтеев жил во Франции, в Ницце, где был церковным старостой русского православного храма в честь иконы Божией Матери «Державная», не жалел сил и средств для устройства церкви. Умер Бехтеев 4 мая 1954 года и похоронен на русском кладбище Конкард в Ницце.

«На песни мои вам оков не надеть:
Я буду и мёртвый восторженно петь
О Боге, Царе и свободе!-», -писал о себе сам поэт.

Творчество его - жемчужина русской поэзии, да и сам он - охранитель русского слова. В творчестве своём Бехтеев мудр, как философ; исторически правдив и точен, как учёный-историк; строг и справедлив, как педагог; образен и ярок, как художник; изящен и утончён, как стилист. И православен. Бехтеев - личность неординарная для XX столетия.

Русская идея у него сформулирована конкретно и чётко в гениальном стихотворении «Русь»: Страна стихийного размаха, Страна злодейства и добра, Страна наследий Мономаха, Страна Тушинского вора. Страна возможностей великих, Страна таинственных чудес, Страна бесов и оргий диких, Страна святынь, страна Небес.

То, что Бехтеев был неизвестен в СССР - понятно. Но Бехтеев был неизвестен и русским эмигрантам, хотя 34 года прожил в Европе. В 1926 году был редактором газеты «Русский стяг» в Белграде. В Сербии публиковал стихи в периодической печати, в 1923 году вышло два сборника его стихотворений «Песни русской скорби и слёз», изданные в Мюнхене. В 1925 году в Ницце был издан его автобиографический роман в стихах «Два письма», а в 1927 году в Белграде - сборник стихотворений «Песни сердца». В 1934 году Бехтеев издал сборник «Царский гусляр», а в 1949-1952 годах четыре сборника под названием «Святая Русь». Пять публикаций - во Франции!

Цвет русской эмиграции не слышал поэта, его имя мне не удалось обнаружить ни в одном из указателей о деятелях русской зарубежной литературной, исторической, поэтической и культурной элиты.

Впервые после 1917 года стихотворения Бехтеева издали в России в 1997 году в Москве и Подольске, но не всё а лишь два сборника цикла «Песни русской скорби и слёз». Только к 125-летию со дня рождения и 50-летию со дня смерти Бехтеева был издан единственный достаточно полный сборник его стихов Успенским подворьем Оптиной Пустыни в Санкт-Петербурге.

Наконец в 2008 году появилась замечательная монография о Бехтееве, написанная воронежским писателем В.К.Невяровичем и изданная в Санкт-Петербурге патриотическим издательством «Царское дело» к 130-летию со дня рождения С.С.Бехтеева по благословению Высокопреосвященного Вениамина, архиепископа Владивостокского и Приморского. Вероятно, многие слышали и поют такие прекрасные русские песни, как «Святая ночь», «Молитва», «Мёртвые сраму не имут», «Конец русской былины», «Звонарь», «Двуглавый орёл», «Боже, отдай нам Царя», «Миром Господу помолимся», но не знают, что написаны они Сергеем Сергеевичем Бехтеевым.

Сегодня мы, как старуха из сказки Пушкина, сидим «у разбитого корыта». Россыпь «вечных» вопросов роится в головах либеральной интеллигенции: «Что делать?», «С чего начать?», «Куда шагать?» На эти вопросы отвечает Бехтеев в стихотворении «Назад»:

Нет, не вперёд, - назад, назад
К могилам славных поколений,
Где так пленяет зоркий взгляд
Наш самобытный русский гений,..
Назад к священной старине,
Назад к поруганным святыням,
К смиренной царственной стране,
Недосягаемой гордыням...
Назад к забытым алтарям,
К заглохшим кельям мотстырским,
Назад к подвижникам Царям,
К былинам нашим богатырским!

Основная цель всего творчества Бехтеева - грядущее восстановление Православной веры в России и воскресении Руси:

В годы кровавых смут и невзгод
Я верю в Россию! - я верю в народ,
Я верю, что годы страданий пройдут,
Что люди своё окаянство поймут.

Елена ДУНАЕВА-РЕКТОР,
г. Кливленд, США