Покушение на ельцина. Покушения на лидеров государства в ссср

Экс-президент СССР, бывший Генеральный секретарь ЦК КПСС выпустил новую книгу, где впервые дает подробнейшую характеристику своему оппоненту - первому Президенту России [видео]

Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

Изменить размер текста: A A

«Я действовал по совести. Остаюсь оптимистом»

Новая книга Михаила Горбачева «Остаюсь оптимистом» (Москва , издательство АСТ) в какой-то степени повторяет предыдущие мемуары этого - как бы мы к нему ни относились - необычного политика. Этой исторической личности.

Но есть в этих воспоминаниях абзацы и целые страницы, которые обдуманы и написаны только сегодня, с высоты прожитого - разочарованным Горбачевым и разгромленной политиками страной - экс-СССР . Этим очень отличается глава, посвященная первому Президенту РФ - этот фрагмент Михаил Сергеевич назвал так: «Ельцин . Что произошло?»

Я читал почти всего Горбачева. Много чего от него слышал, делал интервью. .. Но он - после того, как Ельцин ушел в мир иной - не делился (столь подробно) своими критическими воспоминаниями об этом политике. А в «Оптимисте» они присутствуют.

В финале этой главы Михаил Сергеевич пишет: «Меня никто не страшил. И Ельцин тоже. Я просто действовал по совести. А когда ты действуешь по совести, кто тебя может напугать?»

Я спросил у одного из помощников Горбачева, который работает с ним многие десятилетия, - чем объяснить, что он решил, не оглядываясь особенно на наши традиции, написать о Ельцине «со всей партийной прямотой»?

У Михаила Сергеевича есть особенность - оценивать людей по их делам, а не по тому, какую позицию они занимали и как относились к Горбачеву, - заметил соратник экс-президента и бывшего Генсека.- В этой же книге много строк, где он с уважением пишет о Ельцине, о его положительной роли, к примеру, в подавлении путча ГКЧП в августе 1991-го. Михаил Сергеевич всегда соблюдал и соблюдает баланс - в оценке исторических позиций и политиков. Этим отличается и его новая работа «Остаюсь оптимистом».

Кстати, книга уже на прилавках магазинов... Давайте ее перелистаем. И остановимся... Ну, вот, хотя бы на этой главе, посвященной как раз Борису Ельцину. (Подзаголовки я расставил сам - чтобы легче было ориентироваться в персонажах, которым эта глава посвящена.)

Александр ГАМОВ,

обозреватель «Комсомольской правды».

x HTML-код

Михаил Горбачев: «Я остаюсь оптимистом». Бывший президент Советского Союза Михаил Горбачев представил в Москве свою новую книгу

О «перегибах» Бориса Николаевича

Я уже рассказал, как в декабре 1985 года первым секретарем Московского горкома КПСС был избран Б.Н. Ельцин. А в 1987 году началось так называемое «дело Ельцина». Оно как бы исподволь назревало, и это было результатом его стиля работы, в том числе и решения кадровых вопросов.

«Хлеб» Борису Ельцину попался трудный, ибо Москва - это концентрация не только московской бюрократии, но и республиканской, и союзной. И надо было обладать и политической зрелостью, и волевыми качествами для того, чтобы тут вести перестройку.

Я надеялся, что Москва будет по плечу Ельцину. И вначале он отдавал всего себя работе в столице. Я, как правило, был на его стороне, даже тогда, когда уже начала поступать информация, которая свидетельствовала о «перегибах» Ельцина.

Две черты в его работе преобладали: это приверженность административным методам вопреки демократической сути перестройки и, конечно, популизм. Последний был просто его и нашей бедой. Но благодаря именно этому популизму москвичи были готовы на руках носить Ельцина. Вот такое наше общество, если спроецировать его на то, что происходило в столице.

А еще Ельцина мучило, что он - руководитель московской, самой крупной парторганизации в КПСС - не является членом Политбюро. Это задевало его самолюбие и тщеславие. Но сам его образ действий в Москве как раз и был помехой для повышения его статуса. У него не хватало выдержки.

Еще летом, когда я находился в Крыму , в отпуске, Ельцин прислал мне письмо: высказал большое недовольство Секретариатом ЦК и лично Лигачевым , мол, тот обращается с ним, как с мальчишкой.

Должен, впрочем, сказать, что здесь нашла коса на камень.

Лигачев - тоже «не подарок»

Егор Кузьмич - тоже «не подарок». Может быть, это как раз подходящий момент для того, чтобы сказать о моем отношении к Егору Кузьмичу. Он весьма деятельный человек. Обладал качествами публичного политика. Предан социализму, как он его понимал. Человек культуры. На меня производило впечатление его отношение к семье и особенно к своей супруге Зинаиде Ивановне. Она дочь одного из сорока расстрелянных в годы репрессий комкоров (командиров корпуса). Для другого это могло быть поводом к разрыву отношений. Они были молодыми, студентами, когда познакомились. И он не покинул ее, а, наоборот, поддержал в это трудное время. Я думаю, он был настоящим однолюбом. Это говорит о многом.

Человек открытый, прямой. Но, наверное, тоже привык к власти и был весьма авторитарен. Может быть, это стало результатом того, что он восемнадцать лет до вхождения в Политбюро проработал первым секретарем Томского обкома партии, а до этого - в аппарате ЦК КПСС. В общем, это тот «норовистый конь», которого приходилось сдерживать.

Он нередко действовал «за спиной», вопреки моей позиции. Ему казалось, что он недооценен с моей стороны. Но он ошибался. Уважал и уважаю до сих пор.

Так вот, в письме Ельцина были резкие слова в адрес Политбюро. Он просил меня принять его после возвращения из отпуска. Хотел все обсудить. Я ответил ему, что мы обязательно встретимся, пусть он потерпит, поскольку я был занят подготовкой к 70-летию Октября, своим выступлением на торжественном заседании и т.д.

Скандал накануне 70-летия Октября

Однако Ельцин не выдержал и 21 октября на пленуме ЦК, где рассматривался доклад к 70-летию Октября, устроил скандал.

Пленум ЦК согласился с докладом, были высказаны некоторые пожелания. И все шло к завершению его работы.

Лигачев, который вел пленум, поставил вопрос о закрытии прений. Осталось только проголосовать. В это время я увидел в зале поднятую руку Ельцина. Обратил внимание Лигачева, и тот предоставил ему слово.

Ельцин сказал, что он участвовал в обсуждении доклада на Политбюро, что его замечания учтены, и он поддерживает доклад. Но он взял слово не для этого, а для того, чтобы высказать свои суждения относительно положения дел в руководстве партии. (Нашел время!)

Всех удивило, что он подозревает руководство партии в раскручивании исподволь нового культа личности, имея в виду генсека, то есть меня.

Вообще странным было его выступление: он заявил, что у него не получается работа в Политбюро, поскольку он не встречает поддержки, особенно со стороны Лигачева.

В связи с этим попросил освободить его от обязанностей кандидата в члены Политбюро и первого секретаря МГК .

Ультимативный, вызывающий тон выступления Ельцина спровоцировал острую реакцию. Но не ту, на которую он рассчитывал. С ходу развернулась дискуссия, остановить ее уже было невозможно, да и было бы непонятно, почему ее остановили. Чаще всего в выступлениях звучали оценки: «ущемленное самолюбие», «избыточная амбициозность» и т.д. и т.п.

В прениях выступили 24 человека. Раздавались требования исключить Ельцина из состава ЦК.

Я наблюдал за Ельциным из президиума заседания и старался понять, что происходит у него в душе. На лице можно было прочесть странную смесь: ожесточение, неуверенность, сожаление - все то, что свойственно неуравновешенным натурам. Выступавшие, в том числе и те, кто еще вчера заискивал перед ним, как говорится, били крепко и больно - у нас ведь это умеют. Обстановка накалялась.

Тогда я сказал:

Давайте послушаем самого Ельцина. Пусть он выскажет свое отношение к выступлениям членов ЦК.

Не надо, все ясно.

Но я настоял на том, чтобы дать слово Ельцину, и аргументировал это тем, что раз мы уж развертываем демократизацию партии, то начинать должны с ЦК.

Ельцин вышел на трибуну, стал что-то говорить не очень связно, но свою неправоту признал. Я, как говорится, бросил ему «спасательный круг» - предложил снять заявление об отставке.

Но он, страшно нервничая, все же произнес:

Нет, я все же прошу меня освободить.

Пленум дал оценку выступлению Ельцина и поручил Политбюро вместе с Московским горкомом решить вопрос о первом секретаре МГК.

3 ноября 1987 года, как ни в чем не бывало, Ельцин прислал мне короткое письмо, в котором просил дать ему возможность продолжить работу. Кстати, и 7 ноября он присутствовал на параде, вместе с другими членами руководства стоял на Мавзолее и вел себя так, как будто ничего не случилось.

А 9 ноября мне вдруг доложили: в Московском горкоме - ЧП. В комнате отдыха обнаружили окровавленного Ельцина. Сейчас там бригада врачей во главе с академиком Чазовым . Оказалось, Ельцин канцелярскими ножницами симулировал покушение на самоубийство. Мнение врачей: никакой опасности для жизни нет, ранение поверхностное. Но Ельцина госпитализировали.

Мне пришлось срочно собирать членов Политбюро. Договорились действовать, как условились на пленуме. Через какое-то время я позвонил Ельцину по телефону, сказал, что знаю, что произошло. Пленум Московского горкома партии проведем, когда он поправится. Провели его 12 ноября.

А сначала Б.Н. просил отпустить его на пенсию

В эти дни в разговоре со мной Ельцин просил отпустить его на пенсию. В конце концов, было принято решение оставить его в членах ЦК. И назначили первым заместителем председателя Госстроя СССР в ранге министра.

Позднее многие не раз упрекали меня в том, что я не довел дело до конца: «Вывели бы его из ЦК, заслали в провинцию, куда Макар телят не гонял. А уж если так жалеете, то в какую-нибудь банановую республику послом. На том бы он и кончился». Сколько раз спрашивали: «Ну, признайтесь, это же был ваш просчет!»

Подобных мыслей у меня не было: не в моем характере расправляться с людьми, да это и противоречило бы духу отношений, которые я стремился внедрить в партию.

Антипатии по отношению к нему, и уж тем более чувства мести, у меня не было. Даже когда он начал бросать в мой адрес обвинения самого низкого пошиба, я не позволял себе втянуться в унизительную перепалку.

Ну, и что в итоге?!

В качестве постскриптума к этой истории хочу сослаться на мой разговор с близким Ельцину человеком - М.Н. Полтораниным . По словам Полторанина, Ельцин тогда собирался своим выступлением взорвать ситуацию в Центральном комитете и рассчитывал, что его поддержат многие. Но ошибся.

К сожалению, Ельцин увлекся. Ему очень хотелось власти - у него это было развито чудовищно, болезненно. По сути, он хотел быть как самодержец. А я сдерживал себя.

Ельцин представлял крупную область. Кроме того, мы вступили на путь демократизации, по которому пусть с трудом, с ошибками, но шли. И вдруг мы Ельцина убираем. Какая же это демократия?

Скажу больше - меня никто не страшил. И Ельцин тоже. Я просто действовал по совести. А когда ты действуешь по совести, кто тебя может напугать.

Напомню, что когда еще только встал вопрос - надо ли переводить Ельцина в Москву, Н.И. Рыжков , который хорошо его знал по Свердловску , говорил: «Наберетесь вы с ним горя». Диагноз подтвердился.

Оказавшись в высшем руководстве Госстроя СССР, Ельцин ничем себя не проявил. Однако по мере роста трудностей перестройки и разного рода недовольства ее результатами оказались востребованы его радикалистские, популистские способности. Ему помогли оседлать эту волну и на ней снова вернуться в политику. Дальнейшее известно…

22 января 1969 года, 40 лет назад младший лейтенант Виктор Ильин совершил покушение на генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева. Покушение было неудачным - в прицеле двух пистолетов молодого офицера оказалась машина с космонавтами. Выстрелами был убит водитель Илья Жарков, еще несколько человек ранены. Виктору Ильину грозила высшая мера наказания, однако он был признан невменяемым и направлен на принудительное лечение.

Какими бы жесткими ни были меры, принимаемые для охраны первых лиц государства, покушения были и на советских, и на российских лидеров.

Покушений на жизнь Владимира Ленина до Октябрьской революции историографией не зафиксировано. Первая попытка организованного покушения на Ленина произошла через полтора месяца после того, как большевики захватили власть в Петрограде. Это случилось в первый день нового 1918 года. Ленин возвращался с митинга в Михайловском манеже, где выступал перед красноармейцами, уезжавшими на фронт. На Симеоновском мосту со стороны Фонтанки его автомобиль был обстрелян. Кузов был продырявлен пулями, некоторые из них прошли навылет, пробив переднее стекло. Ленин не пострадал. Террористы, а их было двенадцать человек, скрылись.

В дальнейшем было еще несколько попыток покушения на Ленина. Самое известное произошло 30 августа 1918 года на заводе Михельсона в Замоскворецком районе Москвы, где Ленин выступал на митинге рабочих. После митинга во дворе завода Ленин был ранен тремя выстрелами, которые сделала эсерка Фанни Каплан . Сразу же, без суда и следствия, она была расстреляна 3 сентября 1918 года во дворе Московского Кремля.

Попыток убить Иосифа Сталина было несколько, но все они заканчивались ничем, так как охрана и безопасность вождя были на очень высоком уровне. Известен лишь один реальный случай покушения на Сталина, совершенный ефрейтором Савелием Дмитриевым, который 6 ноября 1942 года открыл огонь из винтовки с Лобного места Красной площади по машине вождя. Дмитриев был расстрелян 25 августа 1950 года.

Накануне встречи Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране в ноябре - декабре 1943 года советской и английской разведкам удалось получить информацию о готовящемся покушении германских спецслужб на участников совещания, во главе которого стоял известный диверсант Отто Скорцени. В результате предпринятых совместных мер удалось ликвидировать гитлеровское подполье в Иране, арестовать десятки агентов и, тем самым, сорвать заговор против "Большой тройки".

В 2005 году в Грузии были обнародованы документы, в которых утверждалось, что несколько жителей республики в 1961 году готовили покушение на первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР Никиту Хрущева . Согласно обнародованным тбилисской телекомпанией "Рустави-2" документам, четверо жителей Грузии решили убить Хрущева во время визита в Тбилиси в мае 1961 года. Организаторы теракта даже разработали несколько вариантов покушения; в одной из воинских частей приобрели гранаты, обзавелись часовыми механизмами подрыва. Однако за месяц до приезда Хрущева все четверо - Отари Миквабишвили, Алеко Меладзе, Абрек Батошвили и Акакий Мдинарадзе - были арестованы и приговорены к различным срокам заключения. В 1968 году трое участников группы были помилованы.

Покушение на генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева было совершено 22 января 1969 года во время торжественной встречи экипажей космических кораблей "Союз-4" и "Союз-5". Младший лейтенант советской армии Виктор Ильин, переодетый в чужую милицейскую форму, проник к Боровицким воротам под видом охранника, и открыл огонь из двух пистолетов по машине, в которой, как он предполагал, должен был ехать генеральный секретарь. На самом деле, в этой машине находились космонавты Леонов, Николаев, Терешкова и Береговой. Выстрелами был убит водитель Илья Жарков, несколько человек ранены, прежде чем мотоциклист сопровождения сбил стрелявшего с ног. Сам Брежнев ехал в другой машине и не пострадал. Ильин был признан психически больным и около 20 лет провел в психиатрических больницах.

Больше в СССР на Брежнева покушений не было, но были попытки совершить убийство за рубежом. В июне 1977 года, накануне визита Леонида Ильича во Францию, КГБ получил сведения о готовящемся покушении рядом с Вечным огнем у Триумфальной арки в Париже во время возложения венка. По сведениям спецслужб, в Брежнева должен был стрелять снайпер, находящийся на одной из двенадцати улиц, ведших к Триумфальной арке. На всех этих улицах устроили охрану из двенадцати тысяч парижских полицейских, шести тысяч пожарных. 21 июня 1977 года Леонид Ильич возложил венок у Вечного огня и благополучно уехал.

Через год, в мае 1978 года , Брежнев был с визитом в ФРГ. Девятому управлению КГБ стало известно о готовящемся покушении, которое должно было произойти в замке Аугустбург, после обеда с канцлером Гельмутом Шмидтом. Было принято решение вывести Брежнева через запасной выход, это спасло жизнь генсеку.

Покушение на первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева было совершено в праздничный день 7 ноября 1990 года во время демонстрации на Красной площади. Когда колонна трудящихся оказалась рядом с мавзолеем, раздались выстрелы. Попытку покушения предотвратил старший сержант милиции Андрей Мыльников. Милиционер вовремя выхватил двустволку-обрез у покушавшегося, но тот успел дважды выстрелить, никого не ранив. Подоспевшие сотрудники 9-го управления КГБ скрутили мужчину и вывели с Красной площади. Покушавшимся оказался Александр Шмонов, 1952 года рождения, ранее работавший слесарем на Ижорском заводе. Шмонов был идейным одиночкой, который считал Горбачева виновным в существовании в СССР тоталитарного режима до и после 1985 года, тормозящим процессы начавшихся в стране преобразований. Шмонов был отправлен на принудительное лечение в психиатрическую больницу со строгим наблюдением, из которой вышел спустя три года.

Попытка покушения на первого президента России Бориса Ельцина была предпринята 27 января 1993 года . На чердаке здания на Старой площади сотрудником охраны был задержан 33-летний майор Иван Кислов. В правительственный комплекс он проник по строительным лесам. Офицер, самовольно покинувший военно-строительный отряд на Дальнем Востоке, признался, что собирался убить Ельцина. Он хотел спуститься с чердачного укрытия вниз и ударить ножом президента, когда тот будет выходить из ЗИЛа. В предполагаемый день покушения Ельцин находился с визитом в Индии. Кислов утверждал, что для убийства Ельцина он собрал маленькую мину, начиненную свинцовыми шариками. Но мину якобы промочил снег, и она потеряла свои боевые качества. Впоследствии Кислова признали психически ненормальным и направили на лечение.

В сентябре 1989 года СССР облетело известие: неизвестные злоумышленники похитили и сбросили с моста главного борца с привилегиями партийной номенклатуры Бориса Ельцина. Однако позже появилась и другая версия развития событий, согласно которой будущий первый президент России попал в нелепую ситуацию из-за своих амурных похождений.

Версия Ельцина

Рассказывая о случившемся на заседании Верховного Совета, Борис Николаевич заявил, что вечером 28 сентября 1989 года после встречи с избирателями в столичном районе Раменки он решил съездить на дачу в Подмосковье к своему другу Сергею Башилову – экс-министру строительства в районах Урала и Западной Сибири.

За несколько сотен метров до въезда в дачный поселок Ельцин, по его словам, отпустил водителя и решил пройтись немного пешком. Вдруг появились на «Жигулях» неизвестные в масках, накинули мешок ему на голову, а затем увезли в неизвестном направлении и бросили с моста в Москву-реку.

Вода была холодная, но будущий президент смог с огромным трудом развязать мешок, снять его с головы, а затем выбраться на берег в 300 метрах вниз по течению от моста. Потом он нашел пост полиции, где рассказал о случившемся.

Стражи порядка напоили Ельцина чаем, позвонили жене и дочери. При этом он попросил милиционеров не говорить о произошедшем. Однако о таком инциденте стражи правопорядка непременно должны были сообщить вышестоящим лицам.

Сомнения Бакатина

Министр внутренних дел Вадим Бакатин усомнился в правдоподобности изложенной Ельциным версии. В доказательство глава МВД заявил, что правоохранители звонили на дачу Башилову, которого там не оказалось. Позже выяснилось, что друг Ельцин находился в тот злополучный вечер в больнице.

Сотрудники милиции провели тщательное расследование, опросили свидетелей, прежде всего водителя Бориса Николаевича. Тот отрицал, что высадил своего шефа за несколько сотен метров от дачного поселка. Не видел он и никаких «Жигулей», в которых якобы находились злоумышленники. По словам водителя, он высадил своего начальника прямо у проходной дачного поселка, причем Ельцин взял с собой два букета цветов. Один из них, кстати, позже найдут чуть ли не в километре от проходной.

Тут-то и появились слухи, что нападения как такового не было, а были банальные амурные похождения, которыми, как утверждали знавшие Бориса Николаевича люди, он любил хвастаться во время посиделок с близкими друзьями. Однако сам Ельцин в своей книге «Исповедь на заданную тему» заявлял, что подобные сплетни распространялись с целью его дискредитации, причем занимался этим чуть ли не сам КГБ.

Что касается просьбы не разглашать инцидент, то Борис Николаевич объяснял это тем, что якобы не хотел провоцировать массовые выступления своих сторонников.

Опровержения экспертов

Специалисты, занимавшиеся исследованием места происшествия, также усомнились в рассказе Ельцина. Они установили, что высота моста составляла 15 метров, а глубина реки под ним - всего лишь полтора метра. Таким образом, взрослый человек, тем более таких немалых габаритов, как Борис Николаевич, при падении должен был получить тяжелые физические повреждения, которые могли даже привести к смерти.

Сомнения в правдоподобности изложенной Ельциным версии выразил даже Александр Коржаков – будущий руководитель службы безопасности главы государства. В своих мемуарах он соглашался с выводами экспертной комиссии о том, что уцелеть при падении с моста практически невозможно. Кроме того, подчеркивал Коржаков, вряд ли злоумышленники были столь непрофессиональны, что не смогли как следует завязать мешок на голове жертвы.

Самому Ельцину в итоге не оставалось ничего другого, как признаться: никто на его жизнь не покушался.

Дела амурные

Молва о любовной подоплеке случившейся 28 сентября 1989 года истории не случайно ходила в народе. Еще до этого инцидента распространялись слухи, что Борис Николаевич положил глаз на Елену Степанову – домработницу семьи Башиловых. Поговаривали, что ходил он не столько к своему другу, сколько к ней.

В 2004 году «Комсомольская правда» писала, ссылаясь на жительницу поселка Сосновка Одинцовского района Марию Н., что Степанова якобы прислуживала Ельцину в бане, при этом сама не скрывала, что нравится Борису Николаевичу. Стоит отметить, что после того инцидента женщину вызвали на Лубянку, где допрашивали целых шесть часов.

Журналисты смогли отыскать и саму Степанову. Она призналась, что в ту ночь находилась на даче Башиловых одна, хозяева были в больнице. Поэтому потом все решили, что Ельцин шел именно к ней.

По ее словам, у Бориса Николаевича была некая «тайная встреча под покровом ночи». А упал он по неосторожности или вследствие употребления алкоголя. Свои особые отношения с Ельциным Степанова не подтвердила, заявив, что Борис Николаевич ее лишь «иногда о чем-то спрашивал».

Ленинградский слесарь Александр Шмонов с началом перестройки начал принимать активное участие в политической жизни. После разгона протестных демонстраций в Тбилиси и Баку в 1989-1990 годах он решился на радикальные способы борьбы с советским строем. В частности, он расклеивал листовки с призывами убивать советских руководителей, а также отправил в Кремль ультиматум с требованием об избрании президента страны на демократических выборах. Власти его обращение проигнорировали, и слесарь решил действовать.

Сообщение ТАСС о покушении на Горбачёва

7 ноября 1990 года он пришел на Красную площадь и затесался в колонну демонстрантов. Под его пальто был спрятан обрез. Шмонов выхватил обрез, когда в составе колонны он оказался у Мавзолея. Выстрел не достиг цели - шедший рядом сержант милиции Андрей Мыльников бросился к Шмонову и в последний момент успел направить ствол ружья вверх.

Шмонова посадили в тюрьму, а через год отправили в психиатрическую больницу. Впрочем, оттуда он вскоре вышел и стал бороться со злоупотреблениями психиатров.

Ельцин

На Бориса Ельцина покушались лишь однажды. Это произошло 27 января 1993 года. 33-летний майор Иван Кислов самовольно покинул военно-строительный отряд на Дальнем Востоке и приехал в Москву. В столице он пробрался на чердак правительственного здания на Старой площади и стал поджидать Ельцина. Горе-террорист планировал убить президента ножом. Но, к его сожалению, Борис Николаевич находился с визитом в Индии. Поэтому планам майора не суждено было сбыться. Его признали психически нездоровым и отправили лечиться.

Путин