Своеобразие кульминационной сцены рассказа И. А

Анализ рассказа И. А. Бунина «Качели»

Рассказ Бунина «Качели» входит в цикл «Тёмные аллеи», он один из самых коротких и самых поэтических. В отличие от большинства произведений этого цикла, в нём нет трагизма, напротив, он насыщен радостью. Однако и в нём присутствует драма кратковременности счастья, невозможности остановить прекрасные мгновения жизни.

Писатель повествует только об одном летнем вечере, вместившем в себя счастливую юность героев, их восторг и их единение. Что же произошло в этот вечер? Он и она на качелях то взлетают вверх, то несутся вниз. Это словно биение сердец, будто воспарение к небесам и падение в пропасть.

Качели – это некая аллегория в отношениях влюблённых: взлёты и падения; романтика-реальность; горячее чувство-охлаждение. Самая высшая точка романтических отношений – это её слова: «А вон первая звезда и молодой месяц…» И он видит красоту вечера её глазами, и чувствует так же, и сердце бьётся в унисон с её сердцем. В воздухе разлита нега, всё в природе словно сочувствует их любви, да и есть сама Любовь… Но он словно намеренно снижает накал чувств, говоря о запахе битков с луком, которые готовят к ужину. Опять «качели» вниз, к быту, к прозе жизни, к простому и материальному, а ведь есть ещё запах росы, такой робкий, неясный, как и их чувства – «качели» вверх. Также противопоставлены и звуки: фортепьяно и шаги любимой – и визг качелей. Даже цветовая гамма контрастна: синий сарафан, синие глаза, коралловое ожерелье, зелёное небо, золотые рога месяца – чуть ли не все цвета радуги, праздничные, сочные – и тёмный вечер, её тёмные косы. Что скрывается в их темноте, какая загадка, какая глубина? Может быть, это возможность беды, разлуки: «Ой, мы сорвёмся!» - в ужасе восклицает она, когда качели высоко взлетают. Кто знает, не пророчески ли звучат эти слова?

Композиция проста, первая часть – встреча в гостиной, вторая – они на качелях, третья – они в аллее парка. Интересно, что события произведения напоминают движение качелей: вниз-вверх-вниз. Разговор в гостиной только проба чувств, полёт молодых людей на качелях – это высшая точка их единения, диалог в аллее – сожаление о том, что волшебные мгновения счастья никогда не повторятся с той же силой.

Рассказ построен как диалог. О чём и как говорят молодые люди? На первый взгляд, ничего особенного сказано не было. В самом начале это даже не беседа, а лёгкое поддразнивание, кокетливая пикировка, туманные намёки. Она: «Ну и слух же у вас!», «Он пугает, а мне не страшно…», «А дедушкин костыль?» Что стоит за этими словами? Девушка словно хочет показать, что в молодом человеке нет ничего особенного, что она не хочет его первенства и власти над ней, иными словами, сопротивляется зарождающемуся чувству. Почему она это делает? Возможно, страшится, что лёгкая влюблённость перерастёт во что-то серьёзное, и тогда будет больно. Любовь - всегда страдание, она прочитала об этом в книгах, жизненного опыта, судя по всему, у неё нет. Ещё и потому, что есть особая прелесть в недосказанности, в свежести и чистоте чувств. Он иронично исполняет куплет, прославляющий её красоту. В этих виршах нет подлинного чувства. Однако зачем-то, услышав её шаги, встречает своеобразным гимном. Наверное, так проще сказать, что она ему нравится. Можно на всякий случай признание обратить в шутку. Ни к чему не обязывают и другие его реплики, хотя юноша бросает пробный камень: «На беду вашу заехал я к вам!» Эти слова звучат самонадеянно, но ведь он красив и талантлив, в такого можно влюбиться без памяти. И он смело идёт дальше, всё так же смеясь, предлагает: «Убежим, повенчаемся, потом кинемся ему в ноги – заплачет и простит…». На этом диалог кончается. Действие переносится в сад, где они качаются на качелях. Беседовать под визг качелей и шум ветра, бьющего в лицо, невозможно. Оба разгорячены движением качелей, вверх-вниз, предыдущим разговором, и счастье охватывает обоих. Они молоды, красивы, сильны, влюблены, а ещё чудесное тёплое лето, «…первая звезда и молодой месяц, и небо над озером зелёное-зелёное…» Он, как эхо, подхватывает эти по-детски радостные слова, но добавляет в них реалии жизни: «Первая звезда, молодой месяц, зелёное небо, запах росы, запах из кухни, - верно, опять мои любимые битки в сметане!» Теперь всё важное, главное сказано, точнее, прочувствовано. И вот звучит ключевая фраза: «Данте говорил о Беатриче: «В её глазах – начало любви, а конец – в устах». Цитата двусмысленна. Он словно спрашивает у неё разрешения на нечто большее, повторяя: «Конец в устах?» И получает согласие на поцелуй в уста, а это и есть начало конца. В её синих глазах было только обещание любви, а после поцелуя исчезает прелесть неопределённости и свежести чувства. Не случайно после этого он идёт, смотря не в её чудные глаза и на разрумянившиеся щёки, а себе под ноги. «Что ж нам теперь делать? Идти к дедушке и, упав на колени, просить его благословения? Но какой же я муж?» - спрашивает он. Самоирония и досада, неуверенность в их счастливом будущем звучат в этих словах. А она и раньше догадывалась, что так и случится: «Лучше уж не будет», - повторяет она сказанное ранее.

Композиционно важны первое и последнее предложения рассказа. Читаем первое предложение: «В летний вечер сидел в гостиной, бренча на фортепьяно, услыхал на балконе её шаги, дико ударил по клавишам и не в лад закричал , запел:

Не завидую богам,

Не завидую царям,

Как увижу очи томны,

Стройный стан и косы тёмны!

Какие слова являются здесь доминантами, то есть словами с логическим ударением, несущими в предложении основную смысловую нагрузку? Находим и подчёркиваем: бренча, дико, не в лад закричал. Что стоит за этими словами? «Бренча на фортепьяно», то есть вяло, небрежно играя; «дико ударил по клавишам и не в лад закричал» - переигрывает или играет роль страстно влюблённого, может быть, пытается скрыть смятение. Не похоже на истинную любовь. Старается понравиться, песня явно комплиментарная. « Очи томны», «в её глазах – начало любви» Взгляды – это прелюдия любви. Только взгляды, но не разговоры , которые на устах . Возможно, и такой смысл заложен в высказывании Данте, ведь он любил Беатриче безмолвно, робко бросая на неё взоры. И эта любовь прошла через всю жизнь поэта, была чистой, незамутнённой. Влюблённые вообще мало говорят, слова не всегда нужны, важны чувства. А какие слова могут помешать? Разговоры о свадьбе, о приготовлениях к ней, о том, где и как жить. Это быт, который может разрушить хрупкие чувства. Прочитаем последнее предложение текста: «Пусть будет только то, что есть… Лучше уж не будет». Это произносит Она. И ей тоже хочется сохранить ту нежность, которая возникла между ними, тот трепет, что охватил обоих. Второй раз такого может и не быть.

Интонация и ритм рассказа напоминают стихи. Есть своя мелодия – быстрая и резкая - в диалоге в гостиной, это похоже на игру в пинг-понг: один подаёт, другой отражает удар. Во второй части звучат в основном слова автора, и они похожи на музыку, нежную, обволакивающую. Особую плавность повествованию придаёт обилие деепричастных оборотов: «… носились, стоя друг против друга, на качелях в конце аллеи, визжа кольцами, дуя ветром…», «он, натягивая верёвки и поддавая взмах доски, делал страшные глаза, она, раскрасневшись, смотрела пристально…» Слова девушки: «Месяц, месяц, золотые рога» - напоминают обращение сказочных героев к силам природы и звучат как заклинание. Интонационно это обращение в контексте вроде бы должно было произнесено радостно-взволнованно, но уже сквозит грусть по пролетевшим мгновениям, ставшим прошлым. А в конце рассказ звучит как печальный романс.

Бунин не любил морализировать, объяснять и комментировать поступки своих героев. Автор словно абстрагируется от них, смотрит со стороны. Очень тонко, трепетно и нежно он говорит со своим читателем о самом сокровенном, о потаённых чувствах, словно не желая разрушать их грубым словом: ведь «конец – в устах».

содержимое:

Рассказ И. А. Бунина «Качели», входящий в цикл «Темные аллеи», — произведение о встрече, быстром сближении, ослепительной вспышке чувств и неотвратимом расставании. Рассказ этот очень невелик по объему — менее двух страниц; в нем всего три эпизода: сцена в гостиной, разговор на качелях и диалог героев в аллее; в нем нет ни подробных пейзажей, ни портретов, ни интерьеров (писатель включает в повествование лишь отдельные детали). Писатель избегает оценок, но позволяет судить о состоянии души героев по внешним проявлениям чувств. Самое главное, суть — во взволнованных голосах двух влюбленных людей.

На первый взгляд кажется, что все элементы художественного целого рассказа противоречат тому общему впечатлению, которое складывается у нас по прочтении произведения. Пространство и время в «Качелях», с одной стороны, сильно ограничены и сконцентрированы. Все действие происходит в течение одного летнего вечера. Мы не знаем предыстории героев, автор не сообщает ничего об их прошлом. О будущем мы не имеем никакого представления. Таким образом, все центральное, сущностно важное действие произведения свершается словно в одно мгновение. Однако, несмотря на то, что действие рассказа сконцентрировано в очень кратком промежутке времени, при внимательном анализе текста обнаруживается, что временная организация рассказа намного сложнее. Во-первых, герои шутливо строят планы на будущую жизнь: «Убежим, повенчаемся, потом кинемся ему в ноги…» Таким образом в рассказ вводится (хотя только грамматически) будущее время.

С другой стороны, во втором эпизоде рассказа возникают образы Данте и Беатриче — образы прошлого, истории. В тексте появляются имена Льва Толстого и Леонида Андреева — знаковых для русской культуры фигур, относящихся к недавнему для героев прошлому. К тому же история Данте и Беатриче, упоминаемых в тексте рассказа, вполне может восприниматься как символ вечной любви — «любви, что движет солнца и светила». Таким образом, читатель видит уже не один лишь момент жизни двух молодых людей, эти мгновения, секунды изображены как бы на фоне вечности. Герои пытаются сознательно отгородиться от всего мира: они забывают о прошлом, оно перестает иметь для них какое-либо значение, они не хотят думать ни о чем другом, кроме настоящего: «Пусть будет только то, что есть…» Но, с другой стороны, это счастливое мгновение «разрастается» до масштабов целой жизни, героиня рассказа говорит: «Да, счастливее этого вечера, мне кажется, в моей жизни уже не будет…» Моменты любви и счастья, быть может, всего несколько минут останутся единственно важными, значимыми в жизни героев. Время в рассказе Бунина становится осязаемым, мы словно чувствуем его, ощущаем. Этот летний вечер читатель воспринимает как зримое воплощение любви, радости, счастья.

Пространство в рассказе очень сильно локализовано, сконцентрировано вокруг героев. Для этих молодых людей существует лишь дом, в котором они встретились, и сад, в котором им так хорошо вместе. Каждая деталь в описании пространства крайне значима. В первом эпизоде герой сидит в гостиной, и читатель не видит ничего, кроме этой комнаты. Остальное пространство не имеет никакого значения, и лишь балкон, где раздаются «ее шаги», возникает из этой темноты и неизвестности летних сумерек. Густая тьма летнего вечера скрывает от глаз все лишнее, все, что перестает существовать для двух любящих, счастливых людей.

Во втором и третьем эпизодах действие перемещается в аллею, по которой удаляются герои в конце рассказа. Она символизирует, быть может, их жизненный путь, их судьбу, сокрытую во мраке летней ночи, и в этой судьбе для них значим лишь один момент — минуты, проведенные вместе в саду на качелях. Пространство, связанное с качелями, очень важно для понимания рассказа. В то время когда герои раскачиваются на качелях, они находятся между звездным, бездонным летним небом и землей, на которую так боится упасть героиня. С одной стороны, пространство рассказа значительно расширяется, так как в него включается бесконечное небо. С другой стороны, это «парение» в воздухе между небом и землей становится символом краткого счастья, тонкой грани между земными заботами, бытом и вечными, возвышенными чувствами.

Герои произведения — молодые люди, девушка и юноша. Читатель крайне мало узнает о них из текста рассказа. Автор не называет имен персонажей. Он пользуется лишь местоимениями «он» и «она». А во многих предложениях подлежащее вообще отсутствует: «Вошла… усмехаясь синими глазами на загорелом лице», «Слетев с высоты и соскочив на землю, сели на доску, сдерживая взволнованное дыхание и глядя друг на друга». Мы ничего не знаем о возрасте героев и можем только догадываться по поведению и речам, которые они ведут, об их молодости. Читатель не знает, ни кто эти два человека, ни как они оказались в этом доме, ни что они там делают (единственное, что мы узнаем о главном герое, — это то, что он художник). Все это просто перестает иметь какое-либо значение в тот миг, когда люди так счастливы и так сильно влюблены друг в друга. Все лишнее остается как бы «за кадром» повествования.

В этот летний вечер существует только звездное небо, качели и чувство, именно поэтому автор не дает более никаких сведений о героях. Читатель видит синий сарафан, две длинные темные мягкие косы, синие глаза и загорелое лицо девушки глазами молодого... человека. Эти детали ее портрета, так сильно и нежно любимые героем, — единственное, что мы узнаем о героине. Герой же предстает перед читателем очень артистичным, веселым и живым молодым человеком, как он сам себя называет, «знаменитым живописцем». Это именование не случайно: в словах молодых людей часто сквозит ирония по отношению к себе и к их взаимному чувству. Все диалоги построены на шутках: реплики юноши о своей красоте и знаменитости, замечание девушки о музыкальных способностях героя, диалог о Данте и Беатриче, реплики о дедушкином костыле. Главный герой исполняет забавную песенку, намеренно небрежно, «не в лад», «дико ударяя по клавишам». Возможно, молодые люди за этими ироничными замечаниями и шутливыми репликами хотят скрыть истинное, серьезное чувство, пытаются таким образом отгородиться от пошлости, от избитых фраз про любовь. Но, быть может, то, что испытывают друг к другу юноша и девушка в этот летний вечер, — всего лишь мимолетное влечение, легкая влюбленность и их ирония по отношению к этому чувству обоснована.

Реплики героев часто заканчиваются многоточиями, которые скорее всего значат, что самое главное, истинное так и остается невысказанным, что за всеми шутками героев скрывается сильное чувство. А порой в словах героев и на самом деле проскальзывает серьезность, иногда даже трагичность: «Да, счастливее этого вечера, мне кажется, в моей жизни уже не будет…», «Пусть будет только то, что есть… Лучше уж не будет». Показательно, что в конце рассказа, когда герой начинает серьезный разговор о будущем, о судьбе их любви или влюбленности, он «смотрит себе под ноги»: неуместность иронии и шутливого тона здесь очевидны.

В образной системе рассказа соединяется бытовое, приземленное и вечное, истинное. С одной стороны, в мире, где существуют герои, возникают такие поэтичные и прекрасные образы, как чудный летний вечер, звезды и месяц — «золотые рога», темные стволы деревьев и поэзия Данте; с другой стороны, в том же художественном пространстве Бунин размещает приземленные, бытовые детали — кухню и запах битков с луком, «бряцанье» живописца, визг колец на качелях. Но эти две стороны действительности не противопоставлены друг другу, мы не чувствуем никакой конфликтности, неразрешимости этой противоположности двух миров. Все эти детали (как всегда у Бунина) сливаются в единое целое, так как все они свидетели счастья двух любящих людей, потому что все это — часть того удивительно счастливого вечера, которому, быть может, суждено стать самым прекрасным в жизни героев. И центральный образ качелей становится неоднозначным: это одновременно и символ игры, беспечности, детства, несерьезности и вместе с тем знак счастья, радости, вечной молодости, любви и удовольствия.

Автор в этом произведении максимально самоустраняется, оставляя свой голос героям. (Бунин часто использует подобный прием для создания художественного целого.) Он как будто не хочет мешать двум счастливым людям и оставляет их в одиночестве. Авторское слово становится особо значимым: именно в нем проступает истинное отношение героев к происходящему, именно авторский голос сообщает о пристальном, бессмысленном и радостном взгляде героини, об их взволнованном дыхании, о синих глазах и прекрасном счастливом лице. Судьба безымянных юноши и девушки помещена Буниным в центр мироздания. Оба молодых человека бесконечно счастливы, и они одни во всем мире. Кроме двух главных героев, в рассказе более нет ни одного персонажа, но они и сами отделяют себя от всего, что их окружает, остаются в полном одиночестве на маленьком островке огромной теплой летней ночи, вдвоем на всей земле.

Писатель изображает героев, которые существуют в абсолютной гармонии с собой и окружающим их миром. Самые приземленные бытовые реалии этого мира становятся символами их счастья. Укромный уголок дачного сада, где скрипят несмазанные петли стареньких качелей, становится для счастливых людей огромным миром, полным любви, нежности и красоты. Мимолетное чувство по значимости становится равным великой любви, «что движет солнца и светила». Герои ощущают, что одно мгновение их жизни подобно вечности. Это чувство единения с миром возникает в тот момент, когда событийные границы существования героев полностью совпадают с их внутренним мироощущением. В этом единстве всего сущего сливаются молодость и красота героев, их краткое счастье и образ вечной любви, поэзия летней ночи и бытовые подробности дачной жизни.

Кажется, что для героев не существует никаких преград, которые могли бы помешать гармоничному и совершенному счастью. Герои остро ощущают радость от возможности любить друг друга, но для Бунина это чувство окрашено тревогой. Счастье кратковременно, и конец этого чувства неизбежен. Несмотря на то, что герои любят друг друга и серьезно не задумываются о будущем, в последних словах героини («Лучше уж не будет») чувствуется искренняя боль. Мы ощущаем неповторимость счастья и невозможность для героев задержать прекрасный миг любви. Этот элегический мотив утерянного мгновения характерен для многих произведений Бунина: вспомним рассказ «Холодная осень» и его главную героиню, которая свидетельствует о пережитом: «Но, вспоминая все то, что я пережила с тех пор, всегда спрашиваю себя: да, а что же все-таки было в моей жизни? И отвечаю себе: только тот холодный осенний вечер. Ужели он был когда-то? Все-таки был. И это все, что было в моей жизни, — остальное ненужный сон».

Рассказ И. А. Бунина “Качели”, входящий в цикл “Тёмные аллеи”, - произведение о встрече, быстром сближении, ослепительной вспышке чувств и неотвратимом расставании. Рассказ этот очень невелик по объёму - менее двух страниц; в нём всего три эпизода: сцена в гостиной, разговор на качелях и диалог героев в аллее; в нём нет ни подробных пейзажей, ни портретов, ни интерьеров (писатель включает в повествование лишь отдельные детали). Писатель избегает оценок, но позволяет судить о состоянии души героев по внешним проявлениям чувств. Самое главное, суть - во взволнованных голосах двух влюблённых людей.

На первый взгляд кажется, что все элементы художественного целого рассказа противоречат тому общему впечатлению, которое складывается у нас по прочтении . Пространство и время в “Качелях”, с одной стороны, сильно ограничены и сконцентрированы. Всё действие происходит в течение одного летнего вечера. Мы не знаем предыстории героев, автор не сообщает ничего об их прошлом. О будущем мы не имеем никакого представления. Таким образом, всё центральное, сущностно важное действие произведения свершается словно в одно мгновение. Однако, несмотря на то, что действие рассказа сконцентрировано в очень кратком промежутке времени, при внимательном анализе текста обнаруживается, что временная организация рассказа намного сложнее. Во-первых, герои шутливо строят планы на будущую жизнь: “Убежим, повенчаемся, потом кинемся ему в ноги…” Таким образом в рассказ вводится (хотя только грамматически) будущее время. С другой стороны, во втором эпизоде рассказа возникают образы и Беатриче - образы прошлого, истории. В тексте появляются имена Льва Толстого и Леонида Андреева - знаковых для русской культуры фигур, относящихся к недавнему для героев прошлому. К тому же история Данте и Беатриче, упоминаемых в тексте рассказа, вполне может восприниматься как символ вечной любви - “любви, что движет солнца и светила”. Таким образом, читатель видит уже не один лишь момент жизни двух молодых людей, эти мгновения, секунды изображены как бы на фоне вечности. Герои пытаются сознательно отгородиться от всего мира: они забывают о прошлом, оно перестаёт иметь для них какое-либо значение, они не хотят думать ни о чём другом, кроме настоящего: “Пусть будет только то, что есть…” Но, с другой стороны, это счастливое мгновение “разрастается” до масштабов целой жизни, героиня рассказа говорит: “Да, счастливее этого вечера, мне кажется, в моей жизни уже не будет…” Моменты любви и счастья, быть может, всего несколько минут останутся единственно важными, значимыми в жизни героев. Время в рассказе Бунина становится осязаемым, мы словно чувствуем его, ощущаем. Этот летний читатель воспринимает как зримое воплощение любви, радости, счастья.

Пространство в рассказе очень сильно локализовано, сконцентрировано вокруг героев. Для этих молодых людей существует лишь дом, в котором они встретились, и сад, в котором им так хорошо вместе. Каждая деталь в описании пространства крайне значима. В первом эпизоде герой сидит в гостиной, и читатель не видит ничего, кроме этой комнаты. Остальное пространство не имеет никакого значения, и лишь балкон, где раздаются “её шаги”, возникает из этой темноты и неизвестности летних сумерек. Густая тьма летнего вечера скрывает от глаз всё лишнее, всё, что перестаёт существовать для двух любящих, счастливых людей.

Во втором и третьем эпизодах действие перемещается в аллею, по которой удаляются герои в конце рассказа. Она символизирует, быть может, их жизненный путь, их судьбу, сокрытую во мраке летней ночи, и в этой судьбе для них значим лишь один момент - минуты, проведённые вместе в саду на качелях. Пространство, связанное с качелями, очень важно для понимания рассказа. В то время когда герои раскачиваются на качелях, они находятся между звёздным, бездонным летним небом и землей, на которую так боится упасть героиня. С одной стороны, пространство рассказа значительно расширяется, так как в него включается бесконечное небо. С другой стороны, это “парение” в воздухе между небом и землёй становится символом краткого счастья, тонкой грани между земными заботами, бытом и вечными, возвышенными чувствами.

Герои произведения - молодые люди, девушка и юноша. Читатель крайне мало узнаёт о них из текста рассказа. Автор не называет имён персонажей. Он пользуется лишь местоимениями “он” и “она”. А во многих предложениях подлежащее вообще отсутствует: “Вошла… усмехаясь синими глазами на загорелом лице”, “Слетев с высоты и соскочив на землю, сели на доску, сдерживая взволнованное дыхание и глядя друг на друга”. Мы ничего не знаем о возрасте героев и можем только догадываться по поведению и речам, которые они ведут, об их молодости. Читатель не знает, ни кто эти два человека, ни как они оказались в этом доме, ни что они там делают (единственное, что мы узнаём о главном герое, - это то, что он художник). Всё это просто перестаёт иметь какое-либо значение в тот миг, когда люди так счастливы и так сильно влюблены друг в друга. Всё лишнее остается как бы “за кадром” повествования. В этот летний вечер существует только звёздное небо, качели и чувство, именно поэтому автор не даёт более никаких сведений о героях. Читатель видит синий сарафан, две длинные тёмные мягкие косы, синие глаза и загорелое лицо девушки глазами молодого человека. Эти детали её портрета, так сильно и нежно любимые героем, - единственное, что мы узнаём о героине. Герой же предстаёт перед читателем очень артистичным, весёлым и живым молодым человеком, как он сам себя называет, “знаменитым живописцем”. Это именование не случайно: в словах молодых людей часто сквозит ирония по отношению к себе и к их взаимному чувству. Все диалоги построены на шутках: реплики юноши о своей красоте и знаменитости, замечание девушки о музыкальных способностях героя, диалог о Данте и Беатриче, реплики о дедушкином костыле. Главный герой исполняет забавную песенку, намеренно небрежно, “не в лад”, “дико ударяя по клавишам”. Возможно, молодые люди за этими ироничными замечаниями и шутливыми репликами хотят скрыть истинное, серьёзное чувство, пытаются таким образом отгородиться от пошлости, от избитых фраз про любовь. Но, быть может, то, что испытывают друг к другу юноша и девушка в этот летний вечер, - всего лишь мимолётное влечение, лёгкая влюблённость и их ирония по отношению к этому чувству обоснована. Реплики героев часто заканчиваются многоточиями, которые скорее всего значат, что самое главное, истинное так и остаётся невысказанным, что за всеми шутками героев скрывается сильное чувство. А порой в словах героев и на самом деле проскальзывает серьёзность, иногда даже трагичность: “Да, счастливее этого вечера, мне кажется, в моей жизни уже не будет…”, “Пусть будет только то, что есть… Лучше уж не будет”. Показательно, что в конце рассказа, когда герой начинает серьёзный разговор о будущем, о судьбе их любви или влюблённости, он “смотрит себе под ноги”: неуместность иронии и шутливого тона здесь очевидны.

В образной системе рассказа соединяется бытовое, приземлённое и вечное, истинное. С одной стороны, в мире, где существуют герои, возникают такие поэтичные и прекрасные образы, как чудный летний вечер, звёзды и месяц - “золотые рога”, тёмные стволы деревьев и поэзия Данте; с другой стороны, в том же художественном пространстве Бунин размещает приземлённые, бытовые детали - кухню и запах битков с луком, “бряцанье” живописца, визг колец на качелях. Но эти две стороны действительности не противопоставлены друг другу, мы не чувствуем никакой конфликтности, неразрешимости этой противоположности двух миров. Все эти детали (как всегда у Бунина) сливаются в единое целое, так как все они свидетели счастья двух любящих людей, потому что всё это - часть того удивительно счастливого вечера, которому, быть может, суждено стать самым прекрасным в жизни героев. И центральный образ качелей становится неоднозначным: это одновременно и символ игры, беспечности, детства, несерьёзности и вместе с тем знак счастья, радости, вечной молодости, любви и удовольствия.

Автор в этом произведении максимально самоустраняется, оставляя свой голос героям. (Бунин часто использует подобный приём для создания художественного целого.) Он как будто не хочет мешать двум счастливым людям и оставляет их в одиночестве. Авторское слово становится особо значимым: именно в нём проступает истинное отношение героев к происходящему, именно авторский голос сообщает о пристальном, бессмысленном и радостном взгляде героини, об их взволнованном дыхании, о синих глазах и прекрасном счастливом лице. Судьба безымянных юноши и девушки помещена Буниным в центр мироздания. Оба молодых человека бесконечно счастливы, и они одни во всем мире. Кроме двух главных героев, в рассказе более нет ни одного персонажа, но они и сами отделяют себя от всего, что их окружает, остаются в полном одиночестве на маленьком островке огромной тёплой летней ночи, вдвоём на всей земле. Писатель изображает героев, которые существуют в абсолютной гармонии с собой и окружающим их миром. Самые приземлённые бытовые реалии этого мира становятся символами их счастья. Укромный уголок дачного сада, где скрипят несмазанные петли стареньких качелей, становится для счастливых людей огромным миром, полным любви, нежности и красоты. Мимолётное чувство по значимости становится равным великой любви, “что движет солнца и светила”. Герои ощущают, что одно мгновение их жизни подобно вечности. Это чувство единения с миром возникает в тот момент, когда событийные границы существования героев полностью совпадают с их внутренним мироощущением. В этом единстве всего сущего сливаются молодость и красота героев, их краткое счастье и образ вечной любви, поэзия летней ночи и бытовые подробности дачной жизни.

Кажется, что для героев не существует никаких преград, которые могли бы помешать гармоничному и совершенному счастью. Герои остро ощущают радость от возможности любить друг друга, но для Бунина это чувство окрашено тревогой. Счастье кратковременно, и конец этого чувства неизбежен. Несмотря на то, что герои любят друг друга и серьёзно не задумываются о будущем, в последних словах героини (“Лучше уж не будет”) чувствуется искренняя боль. Мы ощущаем неповторимость счастья и невозможность для героев задержать прекрасный миг любви. Этот элегический мотив утерянного мгновения характерен для многих произведений Бунина: вспомним рассказ “Холодная осень” и его главную героиню, которая свидетельствует о пережитом: “Но, вспоминая всё то, что я пережила с тех пор, всегда спрашиваю себя: да, а что же всё-таки было в моей жизни? И отвечаю себе: только тот холодный осенний вечер. Ужели он был когда-то? Всё-таки был. И это всё, что было в моей жизни, - остальное ненужный сон”.

"Темные аллеи - Качели"

В летний вечер сидел в гостиной, бренча на фортепьяно, услыхал на балконе ее шаги, дико ударил по клавишам и не в лад закричал, запел:

Не завидую богам,

Не завидую царям,

Как увижу очи томны,

Стройный стан и косы темны!

Вошла в синем сарафане, с двумя длинными темными косами на спине, в коралловом ожерелье, усмехаясь синими глазами на загорелом лице:

Это все про меня? И ария собственной композиции?

И опять ударил и закричал:

Не завидую богам,

Ну и слух же у вас!

Зато я знаменитый живописец. И красив, как Леонид Андреев. На беду вашу заехал я к вам!

Он пугает, а мне не страшно, сказал Толстой про вашего Андреева.

Посмотрим, посмотрим!

А дедушкин костыль?

Дедушка хоть и севастопольский герой, только с виду грозен. Убежим, повенчаемся, потом кинемся ему в ноги - заплачет и простит...

В сумерки, перед ужином, когда в поварской жарили пахучие битки с луком и в росистом парке свежело, носились, стоя друг против друга, на качелях в конце аллеи, визжа кольцами, дуя ветром, развевавшим ее подол. Он, натягивая веревки и поддавая взмах доски, делал страшные глаза, она, раскрасневшись, смотрела пристально, бессмысленно и радостно.

Ау! А вон первая звезда и молодой месяц и небо над озером зеленое-зеленое - живописец, посмотрите, какой тонкий серпик! Месяц, месяц, золотые рога... Ой, мы сорвемся!

Слетев с высоты и соскочив на землю, сели на доску, сдерживая взволнованное дыхание и глядя Друг на друга.

Ну что? Я говорил!

Что говорил?

Вы, уже влюблены в меня.

Может быть... Постойте, зовут к ужину... Ау идем, идем!

Погодите минутку. Первая звезда, молодой месяц, зеленое небо, запах росы, запах из кухни, - верно, опять мои любимые битки в сметане! - и синие глаза и прекрасное счастливое лицо...

Да, счастливее этого вечера, мне кажется, в моей жизни уже не будет...

Данте говорил о Беатриче: "В ее глазах - начало любви, а конец - в устах". Итак? - сказал он, беря ее руку.

Она закрыла глаза, клонясь к нему опущенной головой. Он обнял ее плечи с мягкими косами, поднял ее лицо.

Конец в устах?

Когда шли по аллее, он смотрел себе под ноги:

Что ж нам теперь делать? Идти к дедушке и, упав на колени, просить его благословения? Но какой же я муж?

Нет, нет, только не это.

А что же?

Не знаю. Пусть будет только то, что есть... Лучше уж не будет.