Запрещенная Русь. 10 тысяч лет нашей истории – от Потопа до Рюрика Павлищева Наталья Павловна

Князья Древней Руси

Князья Древней Руси

Еще раз оговорюсь: на Руси князья были, что называется, испокон веку, но это были главы отдельных племен и племенных союзов. Зачастую размерами своих территорий и населением эти союзы превышали государства Европы, только жили в труднодоступных лесах. То, что историки позже назовут Киевской Русью, это суперсоюз племенных союзов. И вот уже в нем появились сначала приглашенный, а потом получившие власть по наследству князья рода Рюриковичей.

Сначала основатель рода Рюрик.

Историки нашли только одного князя с таким прозвищем (это не имя, Рюрик значит Сокол). И мать у него звали Умилой, и была она дочерью ободритского князя Гостомысла. Вроде все сходится, но споры продолжаются. Попробуем разобраться. Сначала о рюриковском деде.

Гостомысла не единожды называют ободритским князем. Что бы это значило? Ведь у Ильменя жили словене, чудь, меря, весь, кривичи, но никаких ободритов. Знакомо? «Чай, чемодан, чебурек, Чебоксары… Никаких Чебурашков нет…» А ведь были. Только не под Новгородом, а где бы вы думали? Правильно, на территории нынешней Германии! Немецкие анналы 844 года рассказывают о походе короля Людовика Немецкого (вполне историческая личность, и поход был) на земли ободритов, то есть балтийских славян, один из которых Гостимусл. Большинство ободритских князей оказались ушлыми, они присягнули на верность Людовику, а как только опасность миновала, клятву ничтоже сумняшеся и нарушили. Не таков «наш» Гостимусл! Он погиб, но не сдался! Нравится вам такой предок? Тогда читаем дальше.

Если принять того самого Гостимусла несгибаемого за новгородского Гостомысла, то интересно, как это он мог посреди боя успеть наказать соплеменникам насчет внука, да еще перед этим посоветоваться с волхвами? В перерыве на ленч? Но, возможно, погиб не прямо на поле боя и наказать все же успел. Тогда при чем здесь Новгород, который вообще появился гораздо позже этого самого трагического случая? И все-таки рациональное зерно во всем есть (может, его и узрели древнерусские летописцы?). Вскользь в рукописях упоминается, что внук Гостомысла (только не тот, которого призывать надо было, а другой, старший) Вадим по прозвищу Храбрый удрал (видимо, с остатками недобитого племени) к Ильменю и сел там. Именно на этом месте когда-то стоял древнейший город Словенеск и встал Новгород.

А есть другое мнение, что Вадим с Гостомыслом ну никак не связан, и Рюрика действительно звали к себе ободриты, и на Ильмень он явился не только без приглашения, а очень даже наоборот, захватчиком. Тоже может быть. Кому же понадобилось делать Гостомысла новгородским старейшиной? Вероятно, захотелось реабилитировать Рюрика.

Но вернемся к первой, бывшей долгое время официальной версии.

Так вот, было у Гостомысла четыре сына, погибших кто в бою, кто на охоте, и три дочери. Сын старшей из них, Прекрасы, Вадим, хотя и был Храбрым, но соплеменникам почему-то не очень нравился («бо негож был»). Средняя дочь Умила вышла замуж, по некоторым данным, за конунга Людбранта Бьерна из скандинавского рода Скьельдунгов. У нее было два сына (хотя вообще у Людбранта гораздо больше), одним из которых и был тот самый Геррауд по прозвищу Рюрик.

Все сходится? Похоже, но есть одно «но» (этими «но» полна древнерусская история). Ободриты были западными славянами и жили по рекам Одер и Эльба (Лаба), поэтому их еще именуют полабскими славянами, позже на эти земли пришли немцы, и славянская история здесь закончилась (чтобы продолжиться уже у Ильменя?). Одним из ободритских городов был город Рерик. Историки согласны, что город большой и богатый, одна загвоздка – где стоял, найти никак не могут. Сейчас считают, что это Мекленбург.

После посещения славного града Рерика татями под мудрым руководством датского конунга Готтрика купцы из этого торгового центра перешли в другой славный город Хедебю (он до того Слисторпом звался). Сами перешли или под конвоем – об этом история умалчивает, только стал хиреть после такой несправедливости Рерик, пока и не был в 844 году другим доброжелателем Людовиком захвачен и разорен. Это называется «ободритской» теорией.

Между прочим, в Мекленбурге бытовала легенда о том, что у князя ободритов Годолюбе были три сына: Рюрик, Сивар и Трувар. Они пришли в Руссию и стали править – Рюрик в Новгороде, Сивар – во Пскове, а Трувар – в Белоозере. Если помните из школьных учебников истории, Рюрик сел в Новгороде, а его братья Трувор и Синеус в Изборске (рядом с Псковом) и Белоозере (на Онеге). Интересно только, легенда была списана с наших летописей, летопись ли повторяет легенду, или они действительно говорят об одном и том же событии?

Немецкие хроники сообщают, что конунг Людбрант Бьерн из скандинавского рода Скьельдунгов был женат на дочери ободритского князя (или воеводы?) Гостомысла (наверное, не только на ней, но это уже к делу не относится) Умиле и имел от нее двух сыновей – Харальда и Геррауда.

Если основательно покопаться в скандинавских сагах, то в предках Людбранта Бьерна вполне можно найти не только легендарных личностей из истории сканов (а Скьельдунги – один из стариннейших и славнейших родов), но и самого бога Одина (!). Удивляться здесь нечему, мы это проходили (и проходим сейчас). Давно ли каждая лошадь (кроме разве что зебр) в наших конюшнях непременно вела свою родословную от Первой конной Буденного, а ее хозяин был потомственным батраком (читай: «трудовым крестьянством») или рабочим Кировского завода (читай: «гегемоном»). Сменился ветер истории, и коняки оказались потомками красавцев парадной выездки двора Его Императорского Величества, а хозяева вдруг обнаружили у себя дворянские корни и стали посещать балы в Дворянском собрании. Это же все от желания зависит. «Хочешь быть счастливым? Будь им!» – так говаривал незабвенный Козьма Прутков. То же и про родословную сказать можно, если очень хочется, корни любые найдешь. Но не о том речь.

Итак, где-то в 780-м далекий потомок Одина Людбрант Бьерн из рода Скьельдунгов был из родной Ютландии (для тех, кто в школе географию прогуливал, напомню: это полуостров, на котором сейчас Дания, и не только она) изгнан, надо полагать, не за курение в общественных местах, и стал вассалом Карла Великого, того, который почти всю Европу в одну большую кучу собрал. Великому тоже нужны на службе лихие люди, викинги в смысле, потому получил Людбрант от него в 782 году в лен, то бишь во внешнее управление (читай: «грабеж»), Фрисландию. Земля богатая, жил муж Умилы со своей многочисленной семьей не так чтоб бедствуя, до 826 года, когда и отправился к своему богу Одину, будучи призванным. Лен перешел к старшему сыну Харальду.

Этот старшенький в тот же год крестился со всем своим родом (скорее всего, и младший брат с ним) в Ингельхейме и перешел под покровительство наследника Великого Карла – Людовика Благочестивого. За что, видимо, получил более богатый лен – Рустинген во Фрисландии. Неудивительно, викинги крестились по десятку раз, а то и больше ради богатых подарков, оставаясь при этом в душе язычниками. После его смерти лен достался младшему Геррауду, но в 843 году отошел к Лотарю, другому наследнику папаши Карла.

Как поступали викинги, если их лишали мест кормежки? Правильно, выходили на вольный разбой! Геррауд из рода Скьельдунгов, надо полагать, показал Лотарю на что горазд, поскольку тот пошел на попятный и вернул ему Фрисландию на условиях защиты земель от остальных набежников. Но то ли сидеть дома стало скучно, то ли лен мало богатств давал, только в 850 году Геррауд, у которого уже прозвище было Рюрик, что значит Сокол, двинул свои драккары на восток Варяжского моря, то есть в озеро Нево, где пограбил старинный город Ладогу и взял с нее хорошую дань. В этом походе участвовал и викинг по имени Рольф, которого за грузность коллеги по разбою прозвали Пешеходом (ни одна лошадь не выдерживала, приходилось передвигаться на своих двоих). Якобы этот самый Рольф прибил белый щит к вратам Ладоги в знак того, что город сдался без боя. Дело, в общем-то, обычное, только Ладога никаких ворот не имела, поскольку градом не была. Град – это прежде всего крепость, а у тогдашней Ладоги крепости не было.

О самой Ладоге разговор будет позже, а вот имя Рольф Пешеход запомните, этот человек, возможно, сыграл огромнейшую роль в истории Руси. После такого подвига, как приколачивание щита, Рольф стал приятелем Геррауду-Рюрику, это привело к их родству. Считается, что сам Рюрик (в который уж раз!) женился на сводной сестре Рольфа Ефанде, а Рольфу в жены не пожалел своей дочери Силькизиф (чего их жалеть-то?).

Видно, чем-то не понравилось поведение Рюрика Лотарю, тот вдруг в 854 году заменил дорогую сердцу Сокола Фрисландию на Ютландию.

Вот этого-то «вольного казака» Геррауда-Сокола Людбрантовича Победоносного Заслуживающего доверия и позвала Ладога, «не помня обид», к себе (в качестве защитника от других набегов, надо думать?) в 862 (870?) году, если верить товарищу монаху Нестору, правленному товарищем игуменом Сильвестром. Ничего удивительного, многие поступали так же, а тут получается, даже внука своего князя кликнули. Кому же, как не ему, крепости ставить да жизнь налаживать, чтоб торговые ладьи могли спокойно ходить не только по Волхову, но и по Варяжскому морю? И поставил ведь! В Ладоге и Ново Граде поставил. Укрепил, так сказать, рубежи славянской земли.

Одно замечание. Летописи твердят, что сел Рюрик сначала в Ладоге, а потом в Новгороде, и звали-то его из Новгорода. Если помните, Великий Новгород стоит в месте, где древний Волхов вытекает из озера Ильмень, направляясь к Ладожскому озеру (бывшему Нево). Но археологи, сколько ни ищут, следов того Новгорода ранее Х1 века найти не могут. И не могут решить, по отношению к какому городу его назвали новым. К древнему Словенеску? Но вряд ли Рюрик мог помнить о таком. К Ладоге? Но она городом не была.

Зато в одной из летописей Новгород назван по-другому – Невогородом, то есть городом, стоящим на Нево (озере, а не реке). Во времена Рюрика реки Невы еще не было, об этом я уже упоминала, зато на озере Нево (Ладожском озере) предположительно стоял большой город в районе нынешнего Приозерска, как раз там, где древнее озеро выливалось в Варяжское (Балтийское) море.

Так, может, звали Рюрика из Невогорода и относительно него Новгород назван был новым? Или все же Невогородом звали древнюю Ладогу и уже относительно нее Новгород именован «новым»? История ждет своей разгадки. Может, удастся раскопать следы древнего Невогорода, это многое объяснит. Можно вспомнить и свидетельства древних арабов, что столица, да и вся земля русов стоит на огромном острове с очень влажной почвой и сырым климатом. Вполне, кстати, похоже на Карельский перешеек. Это сейчас он перешеек, а раньше, по сути, был большущим островом. Как вам такая загадочка? Места, между прочим, красивейшие и богатейшие, хотя и впрямь влажноватые.

И еще одна версия на тему, почему конунг Рюрик некоторое время практически носа не совал дальше Ладоги и почему сама Ладога, не имевшая защиты в виде крепости, редко подвергалась разорению со стороны охочих до чужого добра северо-западных соседей.

Не так давно ученые вдруг вспомнили, что не всегда река Волхов, на которой стоит Ладога, была тихой и спокойной. Дело в том, что древний Волхов имеет пороги несколько выше и ниже Ладоги по течению. Сейчас большая часть их скрыта под водами водохранилища для Волховской ГЭС, а во времена Рюрика они выглядели весьма устрашающе: узкий проход меж крутых отвесных берегов, сильное встречное течение и невозможность обойти по берегу. В таких местах даже самая сильная дружина поневоле оказывалась под прицельным огнем аборигенов. Так, может, знаменитый конунг долго сидел в Ладоге, пока не договорился с приильменскими старейшинами? Тогда его призвание действительно больше похоже на простой наем на работу.

Главным возражением тех, кто не верит в призвание именно этого Рюрика (хотя других не знают), до сих пор остается то, что Геррауд-Рюрик то и дело появлялся в Скирингссале – главном городе викингов, где те вполне успешно торговали награбленным товаром и собранной данью. Даже, мол, к Лотарю ходил и позже, в 873 году, получил новый лен от другого Карла – Лысого (его еще Толстым звали, это, видимо, зависело от роста самого зовущего, кто повыше видел лысину, кто пониже – живот), а вернее, старый – Фрисландию. Выклянчил-таки!

Ну и что? Почему в набеги можно уйти на год-другой и потом вернуться хозяином, а из Ладоги нельзя? Из Фрисландии оно куда как опаснее, соперников много, так и глядят, чтобы себе захапать, а Ладога она аж за Нево и, опять же, под присмотром Рольфа, который новое прозвище получил взамен Пешехода. Стали его звать Хельги, то есть Мудрый Предводитель. Кто сказал, что этот самый Мудрый Предводитель хуже правил, чем сам Сокол? Мы-то знаем, что лучше, гораздо лучше, потому что этого Хельги славяне в Ольга (а мы в Олега ) переделали и со временем свое прозвище дали – Вещий !

И что в немецких хрониках про его, Рюрика, доблестные деяния на земле ильменской ничего не рассказано, тоже понятно. Может, не кричал на площадях про свои завоевания, чего же секреты раскрывать? Во-первых, места богатые, мало ли кто позарится? Во-вторых, может, и призван был по трудовому соглашению, так сказать, а значит, не хозяин, о чем всех оповещать тоже не к лицу. Кто ж его разберет через столько лет? Короче, молчал этот Рюрик себе в усы и старался усидеть на двух стульях – и славян не упустить, и свою Фрисландию тоже. Кажется, удалось.

А система правления с приглашенным князем, которого вече в любой момент турнуть могло, в Новгороде прижилась, в нем только такие князья и были. В общем, наш Рюрик даже в каком-то смысле первопроходцем является. Ноу-хау, так сказать.

Еще замечание: летописец привязывает появление Рюрика в качестве князя к царствованию византийского императора Михаила (между прочим, имевшего довольно понятное нам прозвище «Пьяница»). Это все потому, что впервые о русах византийские хроники упоминают в связи с их налетом на Константинополь в 864–865 годах. Так вот, император Михаил III действительно правил с 842 по 867 год, но летописец называет первым годом его правления 852 год, таким образом отодвигая все даты на десять лет. «А от перваго лета Михаилова до первого лета Олгова, Рускаго князя, лет 29; а от первого лета Олгова, понеже седа в Киеве, до перваго лета Игорева лет 31; а от перваго лета Игорева до перваго лета Святославля лет 33» и т. д. Отсюда и взяты все официальные даты: соответственно 852–881-912-945 годы. Кстати, о Рюрике здесь ни слова! Странная забывчивость, однако об основателе династии не упомянуть грешно.

Но если отталкиваться от реального начала правления императора Михаила – 842 года, то получается настоящая ерунда: 842–871-902-935 годы. Позже читатели поймут почему. Интересно, летописец напутал или сознательно исказил даты? Кстати, это дало основание для появления великого множества гипотез: о существовании двух князей Олегов, один из которых был связан с Рюриком, а второй нет, о том, кто же такой князь Игорь и какое отношение имел ко всем остальным…

Про Рюрика Людбрантовича Победоносного вроде ясно, а что дальше? Ну, пришел, ну, поправил с помощью родственника, ну, ушел… То ли уплыл обратно во Фрисландию, то ли помер (или даже погиб) – историки еще не решили. Дело в том, что могилы с золотым гробом, какой у князя вроде был, найти никак не могут. Но нам не это интересно. Кстати, кроме самой «Повести», упоминания Рюрика нигде нет , действительно создается впечатление, что известие о нем просто притянуто за уши. Согласно Нестору под редакцией Сильвестра Рюрик оставил после себя сына Игоря под присмотром того самого Рольфа-Олега, который Вещий.

И тут начинается подлинный детектив.

Следующий правитель по официальной версии – князь Олег . Правил сначала Новгородом, а потом Киевом как регент малолетнего князя Игоря, а по сути сам за себя. По поводу этого князя тоже сломано не счесть копий, он согласно летописи был весь положительный (а как же иначе, ведь доверили наследника!), один недостаток – язычник. За что и поплатился смертью, предсказанной своими же волхвами, от укуса змеи. Сначала возражения, а потом о настоящих заслугах великого князя.

Летопись твердит, что был просто дядькой-наставником при княжиче из-за его малолетства. Другие историки возражают, мол, Рюрик здесь вообще ни при чем, князь Олег сам по себе, и не из Новгорода пришел в Киев, а совсем наоборот, из Киева подчинил себе вольный град на берегу Волхова (сначала его поставив?). По поводу дядьки-наставника: что-то долговато наставлять пришлось, ведь в год смерти князя Олега «малышу» Игорю было как минимум лет 37! И завещал Рюрик сыну Новгород, а Киев князь Олег взял по собственной инициативе, мог бы оставить подопечного на съедение новгородским боярам, зачем же с собой брать? Те припомнили бы княжичу убийство Рюриком Вадима Храброго. Когда-то выдающийся русский историк Татищев заметил, что летописец, писавший «Повесть», был не слишком сведущ в истории первых князей Киевской Руси. Что ж, очень на то похоже…

Но господь с ним, с тем, откуда пришел, главное, что захватил Киев обманом: согласно летописи приплыл, маскируясь под купеческий караван, выманил к себе на берег киевских князей Аскольда и Дира и убил их. В Киеве до сих пор помнят Аскольдову могилу. И ничего, что Дир, судя по всему, жил за много лет до Аскольда, притянули за уши – и все тут. Есть мнение, что Аскольд тоже жил задолго до Рюриковичей, лет этак за сто. Не будем сейчас трогать историю про Аскольда и Дира, вернемся к князю Олегу.

Олег взял Киев твердой рукой, это было не очень трудно, поляне отличались спокойным и покладистым нравом, им было, пожалуй, все равно, что Аскольд, что Олег. Все одно – дань платили хазарам (Аскольд был хазарским тадуном – сборщиком дани). Про загубленного князя не забыли, но сопротивлялись, пожалуй, только те, кто лет за десять до этого бежал из Новгорода в Киев от Рюрика. А вот окружающие племена древлян, северян, уличей, тиверцев, радимичей и других князь последовательно примучивал. Кого с боем, как древлян (те еще столетие не упускали случая, чтобы не взбрыкнуть), кого почти мирно. Налагал дань, тоже не одинаковую, кто сам подчинялся, рассуждая, что хазары они далеко, а князь с дружиной рядом, тем полегче, а которые как древляне, тем тяжелую.

Одно поэт заметил верно: смерть князю предсказал кудесник. Именно кудесник, а не волхв. Велика разница? Есть немного, кудесники – это жрецы угро-финских племен, они-то не могли относиться к князю-захватчику с горячей любовью, им первым досталось от хозяйничанья варяжских дружин на новгородской земле. Могли они подсунуть князю аспида? Вполне, но вероятнее другое. Князь Олег болел перед своей смертью, может, траванули сначала, а потом на бедного ужика все и свалили?

Это по поводу смерти. Но славен князь делами.

Это он назвал Киев будущей матерью городов русских (практически объявил столицей), при нем впервые в межгосударственном договоре прозвучали слова «Мы от рода Русского…». По поводу договора нужно поговорить отдельно.

Как уже сказано, князь сам с хазарами не воевал, а вот на Царьград, то есть Византию, ходил, и с огромным успехом.

Немного «чужой» истории . Жизнь Руси нельзя рассматривать отдельно от ее соседей. Как бы ни были отрезаны некоторые племена лесами и болотами от остального мира, им все равно приходилось торговать, а значит, вступать во взаимоотношения с другими народами. Тем более тем, кто сидел по судоходным рекам.

Самая знаменитая летопись «Повесть временных лет» рассказывает нам о нескольких торговых путях. Прежде всего о пути «из грек в варяги». Именно так: из грек , подчеркивая, что варяги к грекам ходили своим путем. В чем разница? Греки к варягам, то есть в Варяжское (а сейчас Балтийское) море, плавали через Русь. Для этого нужно было пройти от Константинополя (ныне Стамбула), который русские звали Царь-градом, Черным морем до устья Днепра, подняться против течения до волоков на Ловать, по ней плыть до озера Ильмень (это все на север, на север), из Ильменя в Волхов, по нему через пороги до озера Нево (Ладожского), а дальше в Варяжское море. Реки Невы, которая сейчас соединяет Ладожское озеро с Балтийским морем и на которой позже царь Петр свое окно в Европу – город Санкт-Петербург – рубил, тогда не было, озеро просто широким потоком сливалось в море гораздо севернее, там, где сейчас множество мелких протоков реки Вуоксы. Река Нева – самая молодая река Европы, просто дно озера Нево (Ладожского) поднялось, его воды на некоторое время оставались запертыми, но потом пробили новое русло и превратились в реку.

А вот варяги к грекам ходили другим путем – морским вокруг примученной ими же Европы. Почему? На водном пути из грек в варяги было довольно много сложностей. Прежде всего это тяжелые волоки, когда суда приходилось ставить на катки и перетаскивать по просекам, рискуя превратить за это время в груду дров для печи. Во-вторых, Днепровские пороги, о сложности их прохода могут рассказать названия – Иссупи, что значит «не спи», Леанди – «кипящая вода»… Да и пороги возле Ладоги оставляли мало шансов выйти сухими, вернее, живыми.

Русичи ходили к грекам на лодках-однодревках, которые византийцы звали моноксилами. Однодревки не потому, что челноки, а потому, что киль вырубался из одного огромного дерева, так крепче, а борта лодки нашивались досками, их можно было быстро разобрать и после прохода порогов снова собрать. Варяжским тяжелым драккарам с глубокой морской посадкой такое путешествие смерти подобно. Проще вокруг Европы морем.

Правда, скандинавы все же ходили и Волховом, и Ильменем, и суда тащили, но только на восток, по Волге до Хвалынского (Каспийского) моря и в Арабский халифат. Туда через греков пройти было сложно, Византия всегда воевала с арабами, как и арабы с ней.

Это что касается торговых путей. Теперь о соседях.

Слово хазары слышал каждый. Кто это, что за страна такая – Хазария? Почему это название звучит проклятием даже для нас, далеких потомков тех русичей, что соседствовали с ней в VIII–X веках? Генная память, не иначе. К описываемому времени Хазарский каганат со столицей городом Итиль, стоящим на Волге, был одним из сильнейших в своем регионе, его власть распространялась на все Причерноморье от Волги до Днепра (между прочим, скифские территории!). Сотни тысяч славян-пленников были проданы на невольничьих рынках Хазарии. От власти хазар смогли уйти, переселившись в другие земли, болгары, создавшие Дунайскую Болгарию, и угры (венгры), бежавшие за Карпаты.

Хазария вела постоянные войны с арабским халифатом за Закавказье и с Византией за регион Крыма. К VIII веку в государстве сложилась несколько странная ситуация, Хазария точно разделилась надвое: основная масса населения была мусульманами, а правящая верхушка иудеями. В столице Итиле районы не просто заселялись по вероисповеданию, там даже суды, кладбища, рынки были отдельно для мусульман, отдельно для иудеев (караимов).

Расцвет Хазарии – VIII век, когда ей платили дань восточнославянские племена, богатые скорой (пушниной), рыбой, медом, воском, лесом, а главное, челядью (рабами). В IX веке киевский князь Олег, примучив некоторые из этих племен, заставил платить дань себе, а не хазарам. Русичи начали давать активный отпор слабеющей Хазарии, и в X веке князь Святослав Игоревич наголову разбил хазар, уничтожив Хазарский каганат как государство.

Хазария то воевала, то шла рука об руку с другим соседом Руси – Византией . Русь непосредственно с Византией не граничила, но дань, собранная от озера Нево до Днепровских порогов, сбывалась прежде всего на рынках Царьграда (Константинополя). И сами греки активно торговали в Киеве на Подоле, на рынках в Новгороде, в Гнездове и по всему водному пути. От смены власти в Византии и от умения греков договариваться (попросту подкупать) с соседями во многом зависело спокойствие на Руси.

Ко времени прихода к власти в Киеве князя Олега отношения с Византией у славян были не самые хорошие, то есть их как бы не было. В 860 году кто-то из славянских князей совершил исключительно удачный набег на Константинополь, взяв большую дань и оставив на память у греков дрожь в коленках при упоминании слова «Русь». Историки никак не могут решить, кто из князей это был. Летопись утверждает, что Аскольд и Дир, но ставит набег под 860 годом, а греки описывают свой ужас от появления славянских ладей под их стенами под 866 годом.

Византия смогла попросту откупиться золотом, дорогими дарами и даже за деньги крестить князя русов. Заметим, что в те времена само крещение не было чем-то из ряда вон выходящим, для большинства оно особо ничего не значило. Варяги часто крестились больше десятка раз, чтобы получить богатые дары, а после этого правили тризны по умершим, как обычные язычники. Во всяком случае, сведений о священниках, которые были отправлены с крещеным князем на Русь, не сохранилось, куда девались, никто не знает. Языческая Русь была способна перемолоть и не такой десант по обращению в новую веру.

Сама Византия славилась не столько своей силой, сколько богатством и умением подкупить всех и вся. Византийские императоры манипулировали соседними странами по принципу «подкупай и властвуй». Не единожды направляли на русов тех же хазар или печенегов, стравливали болгар и угров…

Время от времени мы будем совершать небольшие экскурсы в историю Византии, чтобы попытаться объяснить те или иные события.

Но вернемся к князю Олегу, которого тогда еще не звали Вещим. Напомним, что согласно летописи он появился в Киеве с маленьким Игорем на руках, обманом выманил на берег Днепра киевских князей (или князя), убил их и объявил Киев матерью городов русских (между прочим, по-гречески «деметрией», что в дословном переводе означает просто столица). Видно, киевлянам перспектива стать столичными штучками понравилась, они особо сопротивляться не стали.

Князь Олег посадил по днепровским крепостям своих наместников и занялся окружающими племенами. Тех, кто не сразу разглядел в нем свое начальство, обложил большой данью, а кто вроде и не против был, малой. Кроме того, стал платить дань… варягам, вернее, поручил это делать новгородцам. Ильменцам такой расклад мало понравился, но, видно, уже испытали на себе тяжелую княжескую длань, потому согласились, чтоб хуже не было.

Почему князь Олег платил (пусть из кармана новгородцев) дань варягам, с которыми вроде и войны не было, как сказал сам князь, «мира деля»? Расчет верный, легче откупиться от набежников, чтоб еще и не пускали других, чем рыскать за ними по всему побережью или держать в Новгороде крупную дружину для защиты. Это была обычная практика сильного государства, не желающего тратить драгоценные силы на отражение мелких наскоков. Русь выступала как сильное государство.

Но практически в это же время Русь платила и другую дань, как побежденная сторона, просящая мира. Под 898 годом «Повесть» скромно упоминает, что едва ли не случайно под стенами Киева вдруг оказались угры (венгры) , встав вежами. А потом вдруг взяли и ушли на запад, чтобы воевать сидящих там славян, волохов, теснить греков, моравов, чехов. С чего бы это – уйти из-под стен уже богатого города?

Враги, кочевавшие огромным табором, встали вежами вокруг стольного града. Это была смертельная опасность для Киева! А русский летописец словно невзначай пропускает суть дела, не знал или специально скрыл? И в чем тут загвоздка? Разгадку нашли у венгерского хрониста. Тот рисует обычную для таких «визитов вежливости» картину: венгры пошли по округе, забирая «имения», грабили городки и села, наконец встали у Киева. Вот тогда в лагере венгерского вождя Альмоша появилось посольство русов. В результате переговоров русы прислали к уграм заложников, предоставили на дорогу продовольствие, одежду, фураж и другие припасы, а также обязались выплачивать ежегодно дань в 10 тысяч марок. Альмош и его вельможи, приняв советы русов, заключили с ними «крепчайший мир». Несколько странноватое поведение – уходить по совету осажденных. И что это за крепчайший мир между кочевниками (тогда угры-венгры были еще кочевниками) и русичами?

Если проследить дальнейшую историю развития их отношений, то становится ясно, о чем говорили послы князя Олега в лагере Альмоша. Венгры и русские выступали почти синхронно против Византии в течение многих десятков лет Х века, иногда даже поджидая друг друга. Недаром константинопольский император Константин Багрянородный в своих трудах не единожды ставил рядом врагов империи – угров и русов. Мы тоже еще вспомним по ходу повествования об их союзе.

Судя по событиям следующих лет, такой договор у князя Олега был заключен не с одними уграми, но и с болгарами. Про Болгарию стоит рассказать подробнее.

Византийские императоры в погоне за духовной властью над всеми пригрели на своей груди этакого аспида. В Константинополе десять лет учился в Магнаврской школе младший сын болгарского князя Бориса Симеон (будущий Великий ). Болгария в те годы была серьезным другом-противником Византии и очень сильным государством. В Константинополе надеялись, что, научившись читать и писать по-гречески, набравшись там ума, Симеон не забудет свою альма-матер и при случае замолвит о ней словечко. Не забыл и слово свое сказал.

Царем Симеон стал не сразу. Его отец, князь Борис I , под давлением Византии крестил болгар в 864 году, а в 889-м добровольно ушел в монастырь, оставив власть старшему сыну Владимиру (не путать с нашими, у них свои Владимиры были!). Но в отличие от наших Владимиров, которые знаменитые христиане, их оказался язычником и попытался все вернуть на круги своя. Папаша долго наблюдать за этим безобразием не стал, взял в монастыре отгулы, сбегал в Преславу (это их столица), быстренько сына ослепил, объявил наследником своего третьего отпрыска и вернулся обратно. Отметили или нет в монастыре его отсутствие – про то не знаем, но болгарским князем стал Симеон, сбежав ради такой общественной нагрузки из византийской столицы и сменив монашескую схиму на кольчугу. Еще через десять лет, в 903 году, Симеону зваться князем надоело, он объявил себя царем.

Но независимо от того, кем звался, получив власть, сразу принялся воевать со своими учителями (хорошо научили). Если учесть, что Симеон неплохо знал слабости империи и ее сильные стороны, то воевал успешно, болгары несколько раз подходили к самым стенам Константинополя. И судя по всему, договор, подобный угорскому, был у князя Олега и с болгарами.

Под 907 годом «Повесть» сообщает, что киевский князь Олег, оставив Игоря в Киеве, предпринял поход на Константинополь. Причем не просто поход, а так называемую Великую скуфь, то есть собрал целую армию из варягов, новгородских словен, кривичей, древлян, радимичей, полян, северян, вятичей, хорватов, дулебов, тиверцев, чуди, мери…

Греки, узнав о приближении русской рати, замкнули свою гавань цепью (был у них такой приемчик) и заперлись в Константинополе. Русы же, выйдя на берег, основательно пограбили округу, а потом поставили свои суда на колеса и посуху под парусами двинулись к стенам города! Нашим-то не привыкать, нормальный волок, а византийцы пришли в ужас. Кроме того, с суши к кораблям присоединились конные отряды. Появиться они могли, только пройдя по территории Болгарии. Вот тут греки в полной мере осознали вероломство болгарского князя Симеона! Попадись он на глаза византийскому императору Льву и его соправителю Александру, был бы испепелен одним взглядом монархов, но болгарин был далеко, а русы стояли под стенами. В городе царила паника.

Греки попробовали прибегнуть к излюбленному методу – отравить князя-набежника, но Олег на то и Вещий, что догадался об их коварстве, яд есть не стал, чем поверг несчастных греков в полное уныние. Пришлось бедолагам посыпать головы пеплом своих надежд, то есть просить мира и обещать платить дань.

Русские сначала потребовали просто огромную контрибуцию, грозившую разорить несчастный Константинополь, но, когда греки были уже готовы и на это, вдруг изменили свои запросы. Дань осталась большой, но не такой огромной, зато греки обязались выплачивать ее ежегодно еще и на все русские города, принимавшие участие в скуфи, русские купцы получали невиданные привилегии – могли торговать в Константинополе беспошлинно, получали «слебное», то есть содержание на все время пребывания, провизию и судовую оснастку на обратный путь и право бесплатно мыться в константинопольских банях…

Греки вздохнули с облегчением, завтра это не сегодня, главное – отбиться сейчас, а там будет видно. Понимали что делали, это русичи клялись перед своими богами Перуном и Велесом «по роте», их клятва не имела срока давности, а вот византийские императоры привычно клялись, целуя крест. И для них клятва была действительна, только пока нет новой угрозы нападения, позже Византия не раз это демонстрировала, кроме того, смерть или гибель одного из монархов, заключивших договор, автоматически означала его прекращение, а монархи в Византии частенько бывали свергнуты.

Но в тот момент греки были готовы на все, лишь бы выпроводить неслыханных нахалов подальше от своих крепостных стен. Существует легенда, что князь Олег прибил на ворота Константинополя щит в знак того, что город взят без боя. Ничего удивительного, кстати, похоже поступали те же варяги. Такие сведения, как и суда, двигающиеся посуху, вызвали истерику отрицания у западных историков по принципу «этого не может быть, потому что быть не может!». Тем более что греки строго-настрого запретили своим хронистам фиксировать столь неприглядное событие для потомков. Тоже ничего удивительного, вспомните угров под стенами Киева, о которых русские хронисты скромно умолчали. Правда, нашелся ренегат, написал-таки, не углядела древняя цензура, далеко им до товарища Берии!

Со времен Вещего князя историками сломано не счесть копий по поводу вероятности и невероятности этого похода. Есть тьма тех, кто в блестящую демонстрацию русичами византийцам собственной силы свято верит, но не меньше и тех, кто твердит о выдумке летописца. Что вызывает сомнение, ну кроме попорченных ворот и кораблей под парусами на голом берегу?

В первую очередь отсутствие записей о событии у самих византийцев (один грамотей-предатель не в счет). Во-вторых, отсутствие самого текста договора 907 года, ведь обнаружен только перевод с греческого договора 911 года, в котором есть ссылки на предыдущий. Вообще-то странно ссылаться на то, чего никогда не было, но противников это не смущает. Зато когда была обнаружена одна-единственная запись о попытке нападения на Константинополь в 904 году арабского флотовладельца Льва Триполитанского, эти сведения тут же объявили абсолютно достоверными, а поражение, которое вышеназванный горе-герой потерпел от византийского адмирала Имерии, приписано киевскому князю Олегу. Мол, чуть позже россы-дромиты (славянско-варяжская вольница, обитавшая в устье Днепра и по побережью Черного моря) тоже пытались напасть на Константинополь, но спаслись только благодаря сверхъестественным способностям своего вождя Росса, не то были бы уничтожены другим византийским флотоводцем – Иоанном Радином. Вот это все якобы и слил воедино в своей летописи Нестор, только с обратным результатом. Чему верить?

Но вернемся к товарищу монаху Нестору.

С Византией был заключен договор по всем правилам, вот именно в нем впервые прозвучала фраза «Мы от рода Русского». Несколько позже русичи углядели в договоре недоработку, греки им даровали «хрисовул», то есть вроде оказывали победителям милость. Это мало понравилось князю Олегу, и он сделал вид, что снова собирается на Царьград, греки поверили и договор перезаключили в 911 году безо всяких хрисовулов, Русь признавалась равной заносчивой Византии. Правда, пока только на бумаге, то бишь пергаменте, настоящее равенство пришло ох как не скоро!

Вопрос. Обычно византийцы, заключая с кем-либо договор, писали его в двух экземплярах на двух языках – собственно греческом и языке второй стороны. Затем с «чужого» снималась копия, которую и отдавали договаривающимся на память, так сказать… На каком языке был написан второй экземпляр договора с Вещим Олегом? На русском, на каком же еще (естественно, древнерусском)!

Это понятно, но писали-то как? Кириллицей? Глаголицей? Или вообще рунами? Вещий Олег князем был крутым и всяких византийских выкрутасов не признавал, при невыполнении своих условий мог снова показать такую «кузькину мать», что византийцы живо научились бы и рунам тоже. Он не пускал на Русь ни проповедников чужой веры, ни желающих обучить придуманной святыми братьями грамоте, может, этим объясняется отсутствие в течение долгого времени на Руси книг, писанных кириллицей.

Так как были написаны договоры с грозным князем? Не здесь ли кроется секрет отсутствия их копий среди византийских раритетов, ведь заносчивые ромеи не раз заявляли, что письменности у русов нет (у нас в Советском Союзе вот не было секса, а дети почему-то рождались). Вернее, не было, пока их (этих глупых русов) не осчастливили разумные византийцы. Как тогда объяснить мировой общественности наличие каких-то рун и подписей византийских императоров под ними?

Да и свои, русские князья, тоже считающие грамотность исключительно подарком Византии, наверное, тоже не очень стремились сохранить такие крамольные свидетельства обратного. Иначе как объяснить то, что на Руси не нашлось текста такого важного договора? На растопку печи пустили?

Надо отметить, насколько удачно был выбран момент похода, как и в 860 году. Когда в начале 907 года византийские войска двинулись против наседающих арабов, поднял мятеж глава провинциальной византийской знати Андроник Дука, тайно связавшийся с теми же арабами. Его поддерживал патриарх Константинополя Николай Мистик. В городе, как и в самой империи, царил разлад. Неспокойны были и отношения с Болгарией (помните царя Симеона?). Самое время потребовать своего от находящейся в трудном положении империи-гордячки, русские знали что делали. Но это говорит о хорошо поставленной разведывательной деятельности русов и умении договариваться.

Одно интересное замечание. В договоре (-рах) византийцы называются греками. Не будем спорить по поводу первого договора, но и второй, якобы переписанный из византийских источников, грешит тем же. Почему грешит? Дело в том, что сами византийцы звали себя ромеями и «греки» для них было слово обидное, нечто вроде «жида», «хохла» или «чурки». Что это? Настолько испугались русов, что даже согласились именоваться греками, лишь бы те удалились с глаз долой? Или это напортачил более поздний переписчик? А как же тогда путь из грек в варяги? Если чуть вспомнить географию, то поневоле согласишься, что непосредственно греки жили лишь на небольшой части огромной Восточной Римской империи, и это вряд ли давало повод называть их именем византийских правителей. Кстати, славяне явно неодинаково уважительно именовали «своих» и «чужих», у них были поляне, древляне, вятичи, кривичи, радимичи и т. п., а вот финно-угорские племена именовались чудь, меря, весь… Через тысячу лет мы вслед за летописцем не задумываясь зовем византийцев греками.

По договору с Византией русы должны были помогать ей военной силой в случае необходимости, а таковая у греков бывала постоянно. Любили они воевать чужими руками! Но и здесь князь Олег сумел соблюсти свои, вернее, русские интересы. Как? Вернемся к нашим друзьям хазарам. Да-да, я не оговорилась, чего не бывает в жизни за деньги, тем паче греческие! Дело в том, что русы помогали византийцам военной силой, но в своих интересах. Греки, как уже упоминалось, воевали с арабами, и одним из видов помощи могло быть отвлечение сил Арабского халифата вдали от византийских берегов. Но Русь нигде с арабами не граничила! А набег на земли, подвластные халифату, все же совершила, пройдя через территорию… Хазарии! Это было в 909–910 годах.

Чуть-чуть географии. Чтобы попасть на побережье Каспийского моря из Киева, нужно либо лететь самолетом, как сейчас, либо, как во времена Руси, плыть Днепром до его устья, потом идти морем вокруг Крыма до устья Дона, подняться по Дону до волоков на Волгу (Итиль), спуститься по ней до Каспия и только там уже плыть к нужным городам. Тяжелейший и опаснейший путь, пролегающий по землям Хазарии, с волоками на месте нынешнего Волго-Донского канала мимо знаменитой крепости Саркел (Белая Вежа), которую хазары и ставили с помощью вездесущих греков для защиты от русских дружин…

И все же русские его прошли по договоренности с Византией, при полной поддержке хазар. С каким удовольствием хазары уничтожили бы этих новоявленных союзников своих союзников! Но вынуждены были, скрипя зубами, наблюдать за русскими ладьями. Русы обрушились на побережье Каспия, как снежная лавина среди лета! Ну кто мог ждать заклятых врагов Хазарии за устьем Волги?! Русские ладьи в Каспийском море – тогда это казалось из разряда фантастики. Города Прикаспия были разграблены и сожжены. Лежащий на южном берегу Каспийского моря Табаристан долго вспоминал налет русских. На обратном пути русы по договоренности поделились с хазарами своей добычей. Понравилось и тем, и другим, и на следующий год экспедиция повторилась. И снова вздрогнули Абесгун и Бердаа, пришли в ужас жители Табаристана.

Русские взяли очень большую дань, но ходили не просто за данью, побережье Каспия надо было не разорять, а осваивать, там шли торговые пути на восток, к арабам. Именно поэтому ладьи от Киева отправились не в Малую Азию, где воевали союзники-византийцы, а в Закавказье. Чуть позже Киев предпримет новый поход на Табаристан, но уже князь Игорь наделает массу ошибок, и попытка закончится плачевно. Рассказ об этом впереди.

А тогда русские послы снова и снова плавали в Константинополь, выправляя пункты договора. Наконец в 911 году он был подписан в Византии. Греки решили показать послам, что такое Константинополь. Посольство, которое состояло, кстати, из 15 человек в отличие от первого маленького (всего пятерых), принял в своем великолепном Большом дворце Император Лев VI, потом послам показали роскошные храмы Константинополя, богатейшую церковную утварь, шедевры искусства и предметы роскоши. Все должно было убедить послов, что с богатой Византией нужно дружить, а еще лучше, ей подчиняться. Неизвестно, что там себе думали послы, только вслух ничего не сказали. Князь Олег по их возвращении на родину тоже устроил большой прием в честь героев переговорного жанра. Наверняка ему было далеко до византийского блеска, но это был прием на родной земле, где и вода вкуснее дорогих вин, и хлеб слаще заморских яств.

Но жизнь Вещего Олега клонилась к закату. Не только потому, что он был стар, ведь наверняка пришел с Рюриком в Ладогу не юнцом, и правил князь уже после Рюрика тридцать лет и три года. По легенде умер Олег в 912 году именно от укуса в ногу змеи, притаившейся в черепе давным-давно забитого коня, помните Пушкина? Могилы Вещего Олега на Руси знали целых три – две в Киеве и одну в Ладоге. Надо вспомнить, что язычники умерших сжигали, а могилой считалось не столько место захоронения останков, сколько место, где справляли тризну по умершему. Таковых могло быть несколько. Это обязательно курганы, но не всегда именно захоронение. Был князь настоящим язычником, на Русь проповедников других вер практически не пускал, при нем даже новая письменность, которую якобы братцы Кирилл и Мефодий изобрели, распространения не получила.

После смерти князя Олега власть наконец-то получил сын Рюрика (по версии летописей) князь Игорь . Если вспомнить, что в год смерти отца, в 879 году, ему было года четыре, то к моменту смерти наставника – уже 37! Многовато для опекаемого. Князь был женат (и, видимо, не единожды, язычник ведь). Приняв власть в свои руки, Игорь попытался продолжить дело Олега, но нельзя дважды войти в одну реку, все правление князя отмечено то взлетами, то провалами.

Первым провалом оказался новый поход на Табаристан. Историки много и с наслаждением обвиняют князя Игоря в недальновидности, в жадности, во всех грехах. Возможно, был и недальновиден, и жаден, но в провале похода не только его вина, но и стечение обстоятельств. Здесь снова придется совершить экскурс в историю соседей Руси.

Если проследить историю Византии и Руси по годам, создается впечатление, что эти две страны странным образом связаны одной судьбой. В Константинополе и в Киеве власть менялась практически одновременно! Посудите сами, Олег взял Киев в 882 году, византиец Лев VI стал императором в 886-м; Олег умер в 912-м, Лев в том же; князь Игорь стал править с 912-го, в Константинополе Константин Багрянородный формально с 913 года; Игорь был убит древлянами в 944 году, Роман Лакапин, захвативший власть у своего зятя Константина, свергнут в 944 году; княгиня Ольга, правившая после мужа, отдала власть сыну Святославу в 964 году, в это же время на смену сыну Константина Роману II к власти пришел новый узурпатор Никифор Фока; Ольга умерла в 969 году, Фоку в том же году убил Иоанн Цимисхий, правивший до 976 года, в котором началась братоубийственная война на Руси между сыновьями Святослава… И так далее…