Сквозь маленькое затянутое льдом оконце пробивался свет. Однородные и неоднородные определения

№ 1. Поставьте, где необходимо, тире.

Я его сын. (Пушкин)

Самая высокая и святая задача культурного человека - это служить ближним, и мы пытаемся служить, как умеем. (Чехов)

Поэзия - антипод не прозы, но науки. (Колридж)

Пруд как блестящая сталь. (Фет)

Жизнь прекрасна и удивительна. (Маяковский)

Краткость есть первое условие художественности. (Достоевский)

Небо, видите ли, предмет тёмный и изучению не подлежит (Миранек)

Лесть и трусость - самые дурные пороки. (Л. Толстой)

№ 9. Упражнение на повторение. Расставьте знаки препинания.

Сторожа не только не вставали с мест, когда он проходил, но даже не глядели на него. (Гоголь)

Фандорин принадлежал к типу храбрых, логичных и замкнутых людей. (Акунин)

Егорушка долго оглядывал его, а он - Егорушку. (Чехов)

Она влюблялась в обманы и Ричардсона, и Руссо. (Пушкин)

Татьяна верила преданьям простонародной старины, и снам, и карточным гаданьям, и предсказаниям луны. (Пушкин)

Нравиться - это дело юношей. (Тургенев)

Толпы ребятишек в синих, красных, белых рубашках стоят на берегу. (Горький)

Он, наконец, присоединился к толстым, где встретил почти всё знакомые лица: прокурора, почтмейстера, председателя палаты. (Гоголь)

То была первая, не замутнённая никакими опасениями радость открытия. (Гранин)

И преклонные годы, и опытность, и умение двигать своим войском, и сильнейшая всех ненависть к врагам - всё давало ему перевес перед другими. (Гоголь)

Мы жили в подвале большого каменного дома.

Звонкий, тонкий шелест ручейка. (Блок)

Воспитание есть не что иное, как привычка. (Руссо)

Вчера Алексей намечал себе какие-то ориентиры: сосну, пенёк, ухаб на дороге - и к ним стремился. (Полевой)

Я давно посылал ему письмо, но от него ни ответа, ни привета.

№ 19. Исправьте ошибки.

Он стоял у витрины, разинув рот.

Позавтракав, ребята налегке вышли из дома.

Волнуясь и часто останавливаясь, он рассказывал о своей неудаче.

Самгин шагал по улице бодро и не уступая дорогу встречным. (Горький)

Рабочие не разбрелись по городу, а выйдя из вагонов, выстроились и пошли на завод.

Он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, приободрился. (Л. Толстой)

Он потерял здоровье, мальчишкой выкупавшись в ледяном пруду.

Деньги потрачены исходя из сметы.

Вы нашли себе преданного друга, если возвысившись, он не раззнакомился с вами. (Лабрюйер)

№ 26. Расставьте знаки препинания.

Вообще я не понимаю, каким это образом вы здесь оказались. (Варнавский)

Истинное сострадание начинается только тогда, когда, поставив себя в воображении на место страдающего, испытываешь действительно страдание. (Л. Толстой)

Во-первых, бросалась в глаза запущенность; во-вторых, дома были не в самом лучшем состоянии, наконец, людей не было видно! (Невицкий)

И наконец уже на улице он воскликнул…

И неужели такой ужас мог прийти мне в голову? (Достоевский)

Казаки сдержанно посматривали на него, расступаясь.

Однако мне пора было двигаться…(Яшин)

Лицо это, однако, пленяло какой-то неуловимой и непонятной прелестью, которая заключалась, может быть, в улыбке, может быть, в пикантной мимике. (Куприн)

К счастью, на дне оврага грудами лежал песок. (Тургенев)

Младшая - Анна - наоборот унаследовала монгольскую кровь отца. (Куприн)

Приходилось сидеть сложа руки и ждать.

Денег, по словам Натальи, прежде не знали куда девать... (Бунин)

Итак, мы собрались уже ехать, как громко и противно зазвонил телефон…(Стругацкие)

Наконец он прямо посмотрел на Раскольникова и громко и твёрдо проговорил (Достоевский)

Спустя три недели приехала мать.

Действительно, близилась буря. (Короленко)

№ 35. Расставьте знаки препинания.

Но нет, нельзя после отдыха ещё труднее идти и работать. (Бунин)

Закуковала кукушка - сей ячмень.

Не бойтесь: она сейчас опять спрячется. (Гончаров)

Мать её была женщина необыкновенная: она говорила на нескольких языках.

Мы въехали в город с другой стороны - там уж кое-где зажигали фонари: начинались сумерки. (Гончаров)

Он гость, я хозяин.

Решению его помогло и ещё одно обстоятельство: трудно было вообразить себе, до какой степени не походила эта новая Настасья Филипповна на прежнюю лицом. (Достоевский)

А вору дай хоть миллион - он воровать не перестанет.

Учись, мой сын, наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни.

Он весь в слезах, голова поникла, лицо бледно, руки сложены на груди, губы шепчут. (Салтыков-Щедрин)

№ 44. Вставьте пропущенные буквы.

Беспомощный, взмолиться, нисторгнуть, испещрённый, иссякнуть, рассеять, рассчитываться, воззрение, исследовать, низринуться, восхождение, ниспослать, безбрежный, дизгармония, бессмысленный, воспылать, безбрежный, бессчётный, бесконечный, восседать, воспроизвести, близповерхностный, дисквалификация, бессрочный, бессмертный, безжалостный, близсидящий, бесперспективный, иссякший, разжечь, расчётный, чересчур.

№ 51. Исправьте ошибки.

Портьера, субъект, предъявить, въявь, арьергард, изъян, съязвить, сыграть, разъяренный, трехэтажный, объем, съездить, межъярусный, предъюбилейный, отъявленный, безъядерный, интерьер, контратака, сузить, павильон, трехъязычный, инъекция, мышьяк, четырехэтажный, отъявленный, фельдъегерь.

№ 58. Вставьте пропущенные буквы.

В медвежьей берлоге, с ним трудно согласиться, пятьсот, ничего не случится, вонзить, субъективный, предаварийный, инжир, чащоба, овощи, из задачи, тишь, цигейка, огурцы, мастерицын, неумолимый, палуба, удивительный, осквернить, извиниться, кормежка, полновесный, расписаться, предынфарктный, панисламизм, блеснуть, злостный, ровесник, с мудрецом.

№ 65. Составьте словосочетания со словами. Выберите правильное написание.

Пре/ибывать, пре/идать, пре/изирать, пре/итворить, пре/иходящий, пре/идел, пре/иклонить, пре/иступить.

Предел желаний Милый сердцу придел

Преклонить колени Приклонить ветку

Преступить закон Приступить к делу

Пребывать в печали Прибывать на станцию

Предать огласки Придать форму

Презирать врага Призирать инвалидов

Претворить в жизнь Притворить дверь

Преходящие ценности Приходящая няня

№ 72. Вставьте пропущенные буквы.

Юный, полужареный, бесчисленный, израненный, глиняный, поломанный, дискуссионный, линованный, длинный, подкованный, дровяной, золоченый, журавлиный, сказанный, земляной, сваренный, каменный, ломаный, карманный, фаршированный, картинный, посеребренный, клюквенный, вымощенный, кожаный, печеный, конный, перепуганный, монотонный, раскаленный недюжинный, вырванный, оловянный, мазаный, песчаный, гашеный, племенной, скошенный, полотняный, ободранный, революционный, травленый, румяный, свиной, плетеный, серебряный.

№ 79. Раскройте скобки.

Адрес-календарь, полстакана, конференц-зал, пол-аквариума, блок-схема, пол-лица, конармия, пол-Сибири, бортмеханик, экс-президент, крем-сода, лейб-медик, матч-реванш, ватт-секунда, вице-президент, газоснабжение, штаб-офицер, генерал-полковник, сорвиголова, жизнеописание, жертвоприношение, четверостишье, диван-кровать, землевладение, канцтовары, киловатт-час, фоторепортаж, овощехранилище, песнетворчество, нефтегазопровод, пресс-бюро, театроведение

№ 86. Вставьте пропущенные буквы.

Кусочек, банник, товарец, барабанщик, платочек, бетонщик, карманец, метелица, возчик, ключик, добытчик, амбарец, забойщик, зонтик, каменщик, алмазец, объездчик, кустик, перебежчик, заказец, переводчик, глазочек, переписчик, книжица, переплетчик, огонечек, рассказчик, билетец, учетчик, валёчек, фонарщик, лужица, букетец, просьбица, заливец, заявленьице, ружьецо, ущельеце, болотце.

№ 93. Исправьте ошибки.

Фламандский, алюминиевый, аббатский, натриевый, кандидатский, гостевой, гигантский, привередливый, калмыцкий, непоседливый, пермяцкий, середняцкий, уральский, брусчатый, консульский, веснушчатый, писчий, черепичный, без январского мороза, к прославившемуся вузу.

№ 100. Вставьте пропущенные буквы.

Ты посеешь, поправишь, увидишься, погасишь, постелешься, дремлешь, клеишь, борешься, колышешь, хвалишь, лепечешь, молишь, обожаешь.

Он веет, стелет, верит, слышит, успокаивает, тает, пылает, светает, дышит, воет, преодолевает, ищет, видит, близится, может, просит, жалит.

Они дремлют, тащат, стелют, отводят, строятся, грохочут, торопятся, покроются, сеют, рубят, тешатся, учат, травят, смотрят, кормят, любят, ходят.

Дышащий, пилящий, плещущийся, клеящий, колющий, борющийся, реющий, лелеемый, режущий, ненавидимый, пышущий, дремлющий, стелющийся.

№ 107. Придумайте контрастные примеры, в которых слово было бы наречием и прилагательным: ветер дует по-осеннему /определить погоду по осеннему дождю.

(По)домашнему, (по)старинному, (по)прежнему, (по)тогдашнему, (по)новому.

По домашнему распорядку сестра должна была убирать в спальне.

Мама приготовила котлеты по-домашнему, с луком и чесноком.

По старинному обычаю невесту выкупает жених.

Мы пили чай из блюдца по-старинному, или, как говорила бабушка, по-купечески.

По прежнему следу в лес не пройти.

Дела идут по-прежнему хорошо.

По-тогдашнему дезертиров надо было расстреливать.

По тогдашнему обычаю следовало обедать не раньше шести вечера.

По новому телеканалу идут интересные передачи.

Все в кабинете сделано по-новому.

№ 114. Исправьте ошибки.

Отложить дела на завтра, скакали врассыпную, мы с ним запанибрата, убирайся восвояси, скажу напоследок, держать втайне, одеть шляпу набок, вывернуть наизнанку, рубить с плеча, люблю досмерти, перейти реку в брод, уходящая вдаль дорога, по-немецки, поставить в тупик, по тогдашнему обыкновению, справа, изредка, шли по двое, вздремнуть вполглаза.

№ 121. Раскройте скобки.

Были ли вещи? Скажи-ка… Ты бы подождал. Он-таки пригласил тебя! Ты же знал! Ну-тка! Он-де устал! Да-с! Прямо-таки. Уехал-таки.

№ 129. Расставьте ударения.

Банты, торты, шарфы, много лосей, все прогнило, вкус миндаля, нагреть сковороду, аэропорты, бухгалтеров, иксы, краны, лекторы, средствами.

№ 135. Определите тип переноса. Установите содержание ассоциативных связей мотивирующего и мотивированного значений.

1) И мягко устланные горы Зимы блистательным ковром (А. Пушкин); метафора (схожесть пушкинского снега и ковра)

2) …На золоте едал…(А. Грибоедов);метонимия (перенос по смежности: золото - золотая посуда)

3) И слышно было до рассвета, как ликовал француз (М. Лермонтов); синекдоха (перенос по количеству)

4) Звери, звери. придите ко мне В чашки рук моих злобу выплакать (С. Есенин). метафора

№ 140.Определите стиль текстов.

1) Славная бекеша у Ивана Ивановича! отличнейшая! А какие смушки! Фу ты, пропасть, какие смушки! сизые с морозом! Я ставлю бог знает что, если у кого-либо найдутся такие! Взгляните ради бога на них, - особенно если он станет с кем-нибудь говорить, - взгляните с боку: что это за объядение! Описать нельзя: бархат, серебро, огонь! Господи, боже мой! Николай чудотворец, угодник божий! отчего же у меня нет такой бекеши! Он сшил её ещё, когда Агафия Федосеевна не ездила в Киев. Вы знаете Агафию Федосеевну? та самая, что откусила ухо у заседателя. РАЗГОВОРНЫЙ

(Н. Гоголь)

2) «Наши части прикрытия, переходя в контратаки, задерживают противника до подхода наших главных сил». Эту скромно, по-деловому звучащую фразу мы не раз читали в сводках Информбюро. Но что скрывается за этой фразой, какие подвиги, какая железная выдержка стоят за простыми словами - «задержать противника до подхода наших главных сил», - это не все ясно представляют. Военный язык лаконичен. В приказе сказано - задержать противника. Но слово задержать в нашей армии значит - задержать во что бы то ни стало. Слово драться в нашей армии значит - драться до последней капли крови. Части прикрытия - это значит части, которые приняли на себя первый удар врага, первыми на ходу, во время боя, научились новым приёмам борьбы с ним. ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЙ С ЭЛЕМЕНТАМИ ОФИЦИАЛЬНО-ДЕЛОВОГО

(К. Симонов)

3) Символ основан прежде всего на живом созерцании действительности. Следовательно, он есть её отражение. Но уже тут мы сталкиваемся с явлением символизации. Самый простой образ, отражающий собою действительность, самое простое представление необходимым образом символично и именно потому, что и образ, и представление уже указывают на то, в отношении чего они являются образами и представлениямиНАУЧНЫЙ

(А. Лосев)

4) Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. Принудительный труд запрещён. Каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда, а также право на защиту от безработицы. ОФИЦИАЛЬНО-ДЕЛОВОЙ

(Из Конституции РФ)

№ 141. Определите вид слова с точки зрения сферы распространения (профессионализм, жаргонизм, диалектизм).

1) Мишка советовал полежать в дурдоме, чтоб вальтом ж признали (БСЖ);

2) «Сименс » п ни в чём не уступает «Нокиа » п;

3) От дождя вода сбежит в бакалду [‘яма на дороге’]; д

4) Когда играешь на баяне, не тряси мехами ; п

5) Приморили, гады ж [‘милиционеры’], приморили! Загубили молодость мою. (Из песни);

6) Сплошная ваучеризация п россиян [«Смена»];

№ 146. Укажите средства выразительности и охарактеризуйте их. 1) Мама!

Ваш сын прекрасно болен.

У него пожар сердца ! метафора

(В. Маяковский)

2) И больно, и сладко , оксюморон

Когда, при начале любви…

(Е. Ростопчина)

3) Теперь на нас одних с печалью

Глядят бревенчатые стены . олицетворение

(Б. Пастернак)

4) Дымилось тело

вспаханных равнин . метафора

(А. Ахматова)

5) Не ждите ни суда,

Ни милости . противопоставление

(М. Цветаева)

6) Нежный друг мой, беспощадный враг , оксюморон

Так благословен твой каждый шаг…

(Н. Гумилёв)

7) Дул север, плакала трава олицетворение

И ветви о недавнем зное…(А. Фет)

8) В полдневный жар в долине Дагестана

С свинцом в груди лежал недвижим я… метонимия

(М. Лермонтов)

9) Золотою лягушкой луна сравнение

Распласталась на тихой воде.

Словно яблонный цвет , седина сравнение

У отца пролилась в бороде . метафора

(С. Есенин)

10) …Читал охотно Апулея,

А Цицерона не читал … антитеза

Справочник по русскому языку. Пунктуация Розенталь Дитмар Эльяшевич

§ 10. Однородные и неоднородные определения

1. Между однородными определениями, не связанными союзами, ставится запятая.

Определения являются однородными:

1) если обозначают отличительные признаки разных предметов: Толпы ребятишек всиних, красных, белых рубашках стоят на берегу (М.Г.);

2) если обозначают различные признаки одного и того же предмета, характеризуя его с одной стороны: Могучий, буйный, оглушительный ливень хлынул на степь (Буб.). В этом случае каждое из определений непосредственно относится к определяемому существительному, между определениями можно вставить сочинительный союз: крепкий, неподвижный, здоровый сон (Т.); дождливая, грязная, тёмная осень (Ч.); пустой, безлюдный берег (Сер.); тяжёлое, суровое дело (Эр.); сильное, решительное, твёрдое слово (Фурм.); жирные, ленивые суслики; чёрные, голые деревья; мрачные, безрассудные, опасные мысли; дерзкое, надменное, гневное лицо; лёгкая, непринуждённая, увлекательная беседа; строгая, резкая, отрывистая команда; тухлая, зелёная вода болота; густая, тяжёлая, непрозрачная жидкость; высокомерное, капризное лицо; вызывающий, непозволительный тон; утончённые, благородные, изящные манеры; весёлый, яркий праздник; великое, гордое, грозное имя; милая, добрая женщина; причудливые, угрожающие тени; морщинистая, дряхлая старушка; жёсткий, колючий, пронзительный взгляд; толстые, бесформенные ноги; грубые, дикие, жестокие нравы средневековья; старое, выцветшее платье; ревностная, исступлённая приверженность к искусству; густая, удушливая пыль; отсталые, тёмные, суеверные люди; добродушный, ласковый старичок; острый, умный взгляд; жаркий, безоблачный день; длинный, узкий коридор; глухое, безлюдное место; добрые, грустные, смущённые глаза; мирная, спокойная жизнь; тёплый, неподвижный, плотный воздух; опрятные, чистые, весёлые детишки; суровое, мужественное лицо; незнакомый, загадочный, великолепный мир джунглей; тяжёлый, мучительный путь; живописная, извилистая речка; свежее, серо-зелёное сено; плотный, крепкий мужчина; сочные, жирные листья кустарника;

3) если, характеризуя предмет с разных сторон, в условиях контекста объединяются каким-либо общим признаком (внешним видом, сходством производимого ими впечатления, отнесением к отдаленному общему понятию, причинно-следственной связью и т. д.): В небе таяло одно маленькое, золотистое облачко (М.Г.) - внешний вид; Вода струится по камешкам и прячет нитчатые, изумрудно-зелёные водоросли (Сол.) - общее внешнее впечатление; С бледным, покривившимся лицом он вдруг вскочил и схватил себя за голову (Ч.) - общее понятие («изменившийся от волнения»); Был лунный, ясный вечер (Ч.) («лунный, а потому ясный»); Раздался страшный, оглушительный удар грома («страшный, потому что оглушительный»); Наступили тяжёлые, мрачные времена («тяжелые, поэтому и мрачные»); Он прикрыл глаза красными, воспалёнными веками («красными, потому что воспаленными»); пустынный, неприветливый дом; душная, гнетущая темнота; серый, непрерывный, мелкий дождик; густой, чёрный дым; бледное, строгое лицо; запылённые, оборванные люди; тяжёлое, злое чувство; старческие, бесцветные глаза; дальний, тёмный угол; гордый, храбрый вид; чистенький, новый костюм.

Тяжёлые, холодные лучи лежали на вершинах окрестных гор (Л.); На небе кое-где виднелись неподвижные, серебристые облака (Т.); Крупные, дутые бусы в три ряда обвились вокруг смуглой, худой шеи (Т.); Он протягивал мне красную, опухшую, грязную руку (Т.); Петя был теперь красивый, румяный, пятнадцатилетний мальчик (Л.Т.); Милые, твёрдые, красные губы её всё так же морщились, как и прежде (Л.Т.); Покажите всем, что эта неподвижная, серая, грязная жизнь надоела вам (Ч.); Его встретила тощая, горбатая старуха (Ч.); Он щипал пальцами тонкие, пушистые усы (М.Г.); В густых, тёмных волосах блестели седые пряди (М.Г.); Серый, маленький дом Власовых всё более притягивал внимание слободки (М.Г.); Ровное, монотонное бормотанье прерывается (Сер.); …Запив розовым, кисленьким, душистым винцом (Кат.);

4) если в условиях контекста между определениями создаются синонимические отношения: Настали тёмные, тяжёлые дни (Т.); Холодный, металлический свет блеснул на тысячах мокрых листьев (Гран.); С чудесной, почти волшебной лёгкостью орудовал он своим инструментом; сплошная, беспросветная тьма; прозрачный, чистый воздух; красное, злое лицо; робкий, апатичный характер; густое, тяжёлое масло; тихая, скромная жизнь; белые, крепкие зубы; весёлая, добродушная улыбка; гордый, независимый вид; отдалённый, пустынный переулок; сухая, потрескавшаяся земля; суровый, упрямый характер; счастливая, озорная, мальчишеская улыбка;

5) если представляют собой художественные определения: Одни кузнечики дружно трещат, и утомителен… этот непрестанный, кислый и сухой звук (Т.); Его бледно-голубые, стеклянные глаза разбегались (Т.); Старуха закрыла свинцовые, погасшие глаза (М.Г.); то же при употреблении определения-прилагательного в переносном значении: круглые, рыбьи глаза мальчика; тонкие, журавлиные ноги;

6) если образуют смысловую градацию (каждое последующее определение усиливает выражаемый им признак): Осенью ковыльные степи совершенно изменяются и получают свой особенный, самобытный, ни с чем не сходный вид (Акс.); Приехав домой, Лаевский и Надежда Фёдоровна вошли в свои тёмные, душные, скучные комнаты (Ч.); Радостное, праздничное, лучезарное настроение распирало (Сер.);

7) если за одиночным определением следует определение, выраженное причастным оборотом: малоизвестные, расположенные на отшибе курганы; древняя, почерневшая от времени деревянная статуэтка; небольшое, устланное коврами возвышение; чёрные, гладко причёсанные волосы; худое, изборождённое глубокими морщинами лицо; пустое, запорошенное снегом поле; ранняя, чуть заигравшая зорька; твёрдый, плохо выбритый подбородок (ср. при другом порядке слов: плохо выбритый твёрдый подбородок).

Ср. в языке художественной литературы: В сундуке я нашёл пожелтевшую, написанную no-латыни гетманскую грамоту (Пауст.); Было как-то no-хорошему грустно в этом маленьком, уже тронутом поздней осенью саду (Горб.); То была первая, не замутнённая никакими опасениями радость открытия (Гран.); На белой, тщательно отглаженной скатерти появились медвежье мясо, вяленая сохатина… (Аж.); Открылся вид на высокий, чуть розовеющий небосвод (Е.М.); Сквозь маленькое, затянутое льдом оконце… пробивался лунный свет (Закр.).

Но: чёрные появившиеся на скатерти пятна; заячий наполовину потёртый воротник; большой собранный автором материал и т. п. - первое определение относится к сочетанию второго определения с существительным;

8) если стоят после определяемого существительного (в этом положении каждое из определений непосредственно связано с существительным и имеет одинаковую смысловую самостоятельность): Я видел женщину молодую, прекрасную, добрую, интеллигентную, обаятельную (Ч.); Я буду тогда обладать истиной вечной, несомненной (Т.).

Возможные отступления:

а) в стихотворной речи, что связано с ритмомелодикой стиха: Здравствуйте, дни голубые осенние (Бр.);

б) в сочетаниях терминологического характера: груша зимняя позднеспелая; трубы тонкостенные электросварные нержавеющие; кран мостовой электрический дрейферный; брюки серые суконные; астра ранняя махровая;

9) если противопоставляются сочетанию других определений при том же определяемом слове: Ещё не давно в нашем районе стояли низенькие, деревянные дома, а теперь - высокие, каменные; В окошечко билетной кассы протягивались то большие, мужские руки, то маленькие, женские;

10) особый случай представляют собой так называемые пояснительные определения, когда запятая между определениями ставится, если второе из них поясняет первое (между ними можно вставить союз то есть или а именно ): Внутри дома комнаты были наполнены заурядною, нехитрой мебелью (Т.); Быстрыми шагами прошёл я длинную «площадь» кустов, взобрался на холм и… увидел совершенно другие, мне незнакомые места (Т.); С добрым чувством надежды на новую, лучшую жизнь он подъехал к своему дому (Л.Т.); Приближался вечер, и в воздухе стояла та особенная, тяжёлая духота, которая предвещает грозу (М.Г.); Совсем другие, городские звуки слышались снаружи и внутри квартиры (Кат.); …Нормальное, мирное сосуществование государств; Представляла интерес и другая, дополнительная работа; Вскоре мы вступим в новое, XXI столетие. В этих случаях второе определение выступает не как однородное, а как пояснительное (см. § 23). Возможность вариантов пунктуации объясняется различным толкованием смысла предложения; ср.: Я хочу купить другой кожаный портфель (у меня уже имеется кожаный портфель). - Я хочу купить другой, кожаный портфель (у меня имеется портфель, но не кожаный).

2. Между неоднородными определениями запятая не ставится.

Определения являются неоднородными, если предшествующее определение относится не непосредственно к определяемому существительному, а к сочетанию последующего определения с этим существительным: Алёша подал ему маленькое складное кругленькое зеркальце (Дост.) (ср.: кругленькое зеркальце - складное кругленькое зеркальце - маленькое складное кругленькое зеркальце); Старуха мать раскладывала виноград на низеньком круглом татарском столике (Л.Т.); …Представляете ли вы себе скверный южный уездный городишко? (Купр.); Ранняя суровая зимняя заря проступала сквозь мертвенную дымку (Ф.).

Неоднородные определения характеризуют предмет с разных сторон, в разных отношениях, т. е. выражают признаки, относящиеся к разным родовым (общим) понятиям: В углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро (Г.) - форма и материал; Волшебными подводными островами… тихо проходят белые круглые облака (Т.) - цвет и форма; Мы жили в подвале большого каменного дома (М.Г.) - размер и материал; Как-то давно довелось мне плыть по угрюмой сибирской реке (Кор.) - качество и местонахождение.

Если такие признаки объединены общим родовым понятием, подобные определения могут стать однородными: Для туристской базы отведён большой, каменный дом - объединяющий признак «благоустроенный».

В зависимости от стиля речи некоторые примеры допускают разное понимание, а в связи с этим - разную интонацию и пунктуацию; ср.: Именно эти новые, большие, многоэтажные здания в основном определяли лицо города (Кат.) - в художественной прозе; Построены новые большие многоэтажные дома - в деловой речи. Ср. также: Вдали виднелись крошечные, неподвижные огоньки. - Вдали виднелись крошечные неподвижные огоньки.

Неоднородные определения выражаются:

1) сочетанием относительных прилагательных или причастий и относительных прилагательных: летний оздоровительный лагерь; мраморные четырёхугольные колонны; не изданные авторские черновые наброски; витая железная лестница; запущенный фруктовый сад;

2) сочетанием качественных и относительных прилагательных: высокий редкий прошлогодний камыш; новенькие жёлтые стулья; чистое ситцевое полосатое платье; громадные чёрные дискообразные противотанковые мины; неровный глиняный мазаный пол; неглаженое серое холщовое полотенце; красивое небольшое овальное зеркало; роскошная резная золочёная рама; новые высокие экономические рубежи; интересное продолговатое смуглое лицо; модный пышный завитой парик; толстая выпяченная нижняя губа; густые изогнутые высокие брови.

Ср. в языке художественной литературы: Яркое зимнее солнце заглянуло в наши окна (Акс.); По широкой большой бесшоссейной дороге шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом (Л.Т.); Снежные сугробы подёрнулись тонкой ледяной корой (Ч.); Вдруг конское тревожное ржанье раздалось во тьме (Ф.);

3) реже - сочетанием качественных прилагательных: крохотная белая пушистая собачка; мягкие густые чёрные кудри; огромные удивительные тёмно-синие махаоны (Пришв.); молочник с густыми жёлтыми сливками (Купр.); лёгкий сдержанный шёпот (Т.).

Выше рассматривалась пунктуация при согласованных определениях. Несогласованные определения, как правило, однородны: Вошёл молодой человек лет двадцати пяти, блещущий здоровьем, со смеющимися щеками, губами и глазами (Гонч.).

Из книги Справочник по русскому языку. Пунктуация автора Розенталь Дитмар Эльяшевич

§ 9. Однородные члены предложения, не соединенные союзами 1. Между однородными членами предложения, связанными только интонационно, обычно ставится запятая: Вопросы, восклицания, рассказы посыпались наперерыв (Т.); Зотов нахмурился, перестал писать, закачался на стуле

Из книги Большая Советская Энциклопедия (ОД) автора БСЭ

§ 10. Однородные и неоднородные определения 1. Между однородными определениями, не связанными союзами, ставится запятая.Определения являются однородными:1) если обозначают отличительные признаки разных предметов: Толпы ребятишек всиних, красных, белых рубашках стоят на

Из книги Справочник по правописанию и стилистике автора Розенталь Дитмар Эльяшевич

§ 11. Однородные и неоднородные приложения 1. Между однородными приложениями, не соединенными союзами, ставится запятая.Приложения являются однородными, если характеризуют лицо или предмет с одной стороны, указывают близкие признаки: Обломов, дворянин родом, коллежский

Из книги Справочник по правописанию, произношению, литературному редактированию автора Розенталь Дитмар Эльяшевич

Из книги Правила русской орфографии и пунктуации. Полный академический справочник автора Лопатин Владимир Владимирович

§ 83. Однородные члены, не соединенные союзами 1. Между однородными членами предложения, не соединенными союзами, обычно ставится запятая, например: Я видел его голову, спутанные волосы, оборванный хлястик шинели (Первенцев); Говорил Жухрай ярко, чётко, понятно, простым

Из книги автора

§ 84. Однородные и неоднородные определения 1. Между однородными определениями, не связанными союзами, ставится запятая. Определения являются однородными: а) если обозначают отличительные признаки разных предметов, например: На огромном расстоянии разлёгся город и тихо

Из книги автора

§ 85. Однородные и неоднородные приложения 1. Между однородными приложениями, не соединенными союзами, ставится запятая. Приложения являются однородными, если характеризуют предмет с одной стороны, указывают близкие признаки, например: Верстах в пятнадцати от моего

Из книги автора

Из книги автора

Из книги автора

§ 83. Однородные члены, не соединенные союзами 1. Между однородными членами предложения, не соединенными союзами, обычно ставится запятая, например: В это время в колоннаду стремительно влетела ласточка, сделала под золотым потолком круг, снизилась, чуть не задела острым

Из книги автора

§ 84. Однородные и неоднородные определения 1. Между однородными определениями, не связанными союзами, ставится запятая.Определения являются однородными:1) если обозначают отличительные признаки разных предметов, например: Толпа ребятишек в синих, красных, белых

Из книги автора

§ 85. Однородные и неоднородные приложения 1. Между однородными приложениями, не соединенными союзами, ставится запятая.Приложения являются однородными, если характеризуют предмет с одной стороны, указывают близкие признаки, например: Верстах в пятнадцати от моего

Из книги автора

§ 86. Однородные члены, соединенные неповторяющимися союзами 1. Между однородными членами предложения, связанными одиночными соединительными союзами и, да (в значении «и»), разделительными союзами или, либо, запятая не ставится, например: Хлопуша и Белобородое не сказали

Из книги автора

§ 87. Однородные члены, соединенные повторяющимися союзами 1. Запятая ставится между однородными членами предложения, соединенными посредством повторяющихся союзов и… и, да… да, ни… ни, или… или, ли… ли, либо… либо, то… то и др., например: Темнота раннего зимнего утра

Из книги автора

§ 88. Однородные члены, соединенные парными союзами 1. Если однородные члены соединены парными (сопоставительными, двойными) союзами как… так и, не так… как, не только… но и, не столько… сколько, насколько… настолько, хотя и… но, если не… то и т. п., то запятая ставится

Из книги автора

Однородные члены предложения запятаямежду однородными членами, не соединенными союзами § 25при повторяющихся союзах (типа и… и, ни… ни). § 26при двукратном повторении союза и § 26при двукратном повторении других союзов, кроме и § 26при попарном объединении членов

Упражнение 228. Перепишите, ставя, где нужно, запятые.

1.1. Любви невольной бескорыстной невинно преда-

лась она (Я.). 2. Тяжелые холодные тучи лежали на вер-

шинах окрестных гор (Л.). 3. И вместе с леденящей стру-

ей выносится из глубины здания медлительный глухой

сомненной (Т.). 5. Его встретила тощая горбатая старуха

с острым подбородком (Ч.). 6. Я видел женщину моло-

дую прекрасную добрую интеллигентную обаятельную

(Ч.). 7. Казалось, что мускулы растаяли от жары и оста-

лись только тонкие упругие нервы (М. Г.). 8. Ровное мо-

нотонное бормотанье прерывается (Сераф.). 9. В сундуке

я нашел пожелтевшую написанную по-латыни гетман-

скую грамоту (Пауст.). 10. Любил Чапаев сильное реши-

тельное твердое слово (Фурм.). 11. Внизу в синих желтых

лиловых пятнах мерно качалось отражение города (Саян.).

12. Сквозь маленькое затянутое льдом оконце пробивал-

ся лунный свет (Закр.). 13. Она действительно походила

на молодую "Велую стройную гибкую березу (Полев.).

14. На бой двигались выученные веселые решительные

молодые люди, горевшие желанием не допустить врага

к великому городу (Пере.). 15. Кровью праведной алой

наша дружба навек скреплена (Ошан.). 16. Недавно еще

в этом районе были низкие деревянные дома, а теперь -

высокие каменные.

II. 1. Громкий хохот оглашал снежные окрестные поля

(Акс.). 2. Старый черный шелковый платок окутывал ог-

ромную шею Дикого Барина (Т.). 3. Алеша подал ему

маленькое складное кругленькое зеркальце (Дост.).

4. Солнце скрылось за передовым низким разорванным

облаком (Л. Т.). 5. Снежные сугробы подернулись тон-

кой ледяной корой (Ч.). 6. Темны июльские беспредель-

ные степные ночи (Сераф.). 1. Представляете ли вы себе

скверный южный уездный городишко? (Купр.). 8. Федо-

ру подвели вороного шустрого жеребца (Фурм.). 9. Ран-

няя суровая зимняя заря проступала сквозь мертвенную

дымку (Фад.). 10. Дайте мне другую интересную книгу.

Д л я с п р а в о к.

1. Определения однородны, если:

а) обозначают отличительные признаки разных предметов,



например: Красные, зеленые, лиловые, желтые, синие полотнища

света падают на прохожих, скользят по фасадам (Кат.);

б) обозначают различные признаки одного и того же пред-

мета, характеризуя его с одной стороны, например: Все спало

крепким, неподвижным, здоровым сном (Т.).

Каждое из однородных определений непосредственно отно-

сится к определяемому существительному; между однородными

определениями можно вставить сочинительный союз.

Однородные определения могут характеризовать предмет также

с разных сторон, будучи в условиях контекста объединены ка-

ким-нибудь общим признаком (внешним видом, сходством про-

изводимого впечатления, причинной связью и т. д.), например:

Милые, твердые, красные губы ее все так же морщились, как и преж-

де, при виде его от неудержимой радости (Л. Т.); В небе таяло одно

маленькое, золотистое облачко (М. Г.) (внешний вид); ср. также:

весенний, утренний, тоненький ледок (общий признак - «слабый,

хрупкий»); красные, воспаленные веки («красные, потому что вос-

паленные»); лунная, ясная ночь («лунная, а потому ясная»).

Как правило, однородны художественные определения (эпи-

теты), например: Старуха закрыла свинцовые, погасшие глаза

(М. Г.); Одни кузнечики дружно трещат, и утомителен этот не-

престанный, кислый и сухой звук (Т.).

Определения однородны, если в контексте между ними со-

здаются синонимические отношения, например: Настали тем-

ные, тяжелые дни (Т.).

Определения однородны, если образуют смысловую града-

цию (каждое последующее определение усиливает обозначае-

мый ими признак), например: Радостное, праздничное, лучезар-

ное настроение распирало, и мундир, казалось, становился тесен

Однородными обычно являются одиночное определение и

следующее за ним определение, выраженное причастным обо-

ротом, например: То была первая, не замутненная никакими опа-

сениями радость открытия (Гран.); Его черная, ничем не прикры-

тая голова так и мелькала в кустах (Т.); Было как-то по-хоро-

шему грустно в этом маленьком, уже тронутом поздней осенью

саду (Горб.); В Доме колхозника быстрый, по-городскому одетый

человек посмотрел на ее удостоверение... (Никол.).

Как правило, однородны согласованные определения, сто-

ящие после определяемого слова, например: По дороге зимней,

скучной тройка борзая бежит (П.). Отступления от правила встре-

чаются в стихотворной речи, например: Здравствуйте, дни голу-

бые осенние... (Брюс.). Также в некоторых сочетаниях терминоло-

гического характера, например: брюки черные суконные, груша

зимняя позднеспелая, трубы тонкостенные электросварные нержа-

Однородными являются определения, противопоставляемые

сочетанию других определений при том же определяемом слове,

например: В этом пузырьке простые, черные чернила, а в том -

химические, фиолетовые.

2. Определения неоднородны, если предшествующее отно-

сится не непосредственно к определяемому существительному,

а к сочетанию последующего определения и этого существи-

тельного, например: Были в конторе старые висячие стенные часы

Неоднородные определения характеризуют предмет с раз-

ных сторон, в разных отношениях, например: В углу гостиной,

стояло пузатое ореховое бюро (Г.). - ф о р м а и м а т е р и а л;

Волшебными подводными островами тихо наплывают и тихо про-

ходят белые круглые облака (Т.) - ц в е т и ф о р м а; Мы жили

в подвале большого каменного дома (М. Г.) - р а з м е р -и мате-

р и а л; Как-то давно довелось мне плыть по угрюмой сибирской

реке (Кор.) - к а ч е с т в о и м е с т о н а х о ж д е н и е м

т. д. Такие определения становятся однородными, если их объе-

диняет общий признак, например: Для туристской базы отведен

большой, каменный дом (объединяющее понятие - «благоустро- .

Неоднородные определения обычно выражаются сочетани-

ем качественного и относительного прилагательных, поскольку

они обозначают разнородные" признаки, например: Яркое зим-

нее солнце заглянуло в наши окна (Акс.); Вдруг конское тревожное

ржанье раздалось во тьме (Фад.). Реже неоднородные определения

образуются сочетанием одних качественных прилагательных, на-

пример: Легкий сдержанный шепот разбудил меня (Т.).

Двоякое толкование и двоякую пунктуацию допускают со-

четания типа: другой кожаный портфель (до этого уже имелся

кожаный портфель) - другой, кожаный портфель (до этого имелся

не кожаный портфель). В последнем случае второе определение

является пояснительным (перед таким определением можно вста-

вить не сочинительный союз и, а пояснительные союзы а имен-

но, то есть)", ср.: ...увидел совершенно дpvгue, мне неизвестные

места (Т.); Совсем другие, городские звуки слышались снаружи и

внутри квартиры (Кат.).

Нас было двадцать шесть человек — двадцать шесть живых машин, запертых в сыром подвале, где мы с утра до вечера месили тесто, делая крендели и сушки. Окна нашего подвала упирались в яму, вырытую пред ними и выложенную кирпичом, зеленым от сырости; рамы были заграждены снаружи частой железной сеткой, и свет солнца не мог пробиться к нам сквозь стекла, покрытые мучной пылью. Наш хозяин забил окна железом для того, чтобы мы не могли дать кусок его хлеба нищим и тем из наших товарищей, которые, живя без работы, голодали, — наш хозяин называл нас жуликами и давал нам на обед вместо мяса — тухлую требушину... Нам было душно и тесно жить в каменной коробке под низким и тяжелым потолком, покрытым копотью и паутиной. Нам было тяжело и тошно в толстых стенах, разрисованных пятнами грязи и плесени... Мы вставали в пять часов утра, не успев выспаться, и — тупые, равнодушные — в шесть уже садились за стол делать крендели из теста, приготовленного для нас товарищами в то время, когда мы еще спали. И целый день с утра до десяти часов вечера одни из нас сидели за столом, рассучивая руками упругое тесто и покачиваясь, чтоб не одеревенеть, а другие в это время месили муку с водой. И целый день задумчиво и грустно мурлыкала кипящая вода в котле, где крендели варились, лопата пекаря зло и быстро шаркала о под печи, сбрасывая скользкие вареные куски теста на горячий кирпич. С утра до вечера в одной стороне печи горели дрова и красный отблеск пламени трепетал на стене мастерской, как будто безмолвно смеялся над нами. Огромная печь была похожа на уродливую голову сказочного чудовища, — она как бы высунулась из-под пола, открыла широкую пасть, полную яркого огня, дышала на нас жаром и смотрела на бесконечную работу нашу двумя черными впадинами отдушин над челом. Эти две глубокие впадины были как глаза — безжалостные и бесстрастные очи чудовища: они смотрели всегда одинаково темным взглядом, как будто устав смотреть на рабов, и, не ожидая от них ничего человеческого, презирали их холодным презрением мудрости. Изо дня в день в мучной пыли, в грязи, натасканной нашими ногами со двора, в густой пахучей духоте мы рассучивали тесто и делали крендели, смачивая их нашим потом, и мы ненавидели нашу работу острой ненавистью, мы никогда не ели того, что выходило из-под наших рук, предпочитая кренделям черный хлеб. Сидя за длинным столом друг против друга, — девять против девяти, — мы в продолжение длинных часов механически двигали руками и пальцами и так привыкли к своей работе, что никогда уже и не следили за движениями своими. И мы до того присмотрелись друг к другу, что каждый из нас знал все морщины на лицах товарищей. Нам не о чем было говорить, мы к этому привыкли и все время молчали, если не ругались, — ибо всегда есть за что обругать человека, а особенно товарища. Но и ругались мы редко — в чем может быть виновен человек, если он полумертв, если он — как истукан, если все чувства его подавлены тяжестью труда? Но молчание страшно и мучительно лишь для тех, которые всё уже сказали и нечего им больше говорить; для людей же, которые не начинали своих речей, — для них молчанье просто и легко... Иногда мы пели, и песня наша начиналась так: среди работы вдруг кто-нибудь вздыхал тяжелым вздохом усталой лошади и запевал тихонько одну из тех протяжных песен, жалобно-ласковый мотив которых всегда облегчает тяжесть на душе поющего. Поет один из нас, а мы сначала молча слушаем его одинокую песню, и она гаснет и глохнет под тяжелым потолком подвала, как маленький огонь костра в степи сырой осенней ночью, когда серое небо висит над землей, как свинцовая крыша. Потом к певцу пристает другой, и — вот уже два голоса тихо и тоскливо плавают в духоте нашей тесной ямы. И вдруг сразу несколько голосов подхватят песню, — она вскипает как волна, становится сильнее, громче и точно раздвигает сырые, тяжелые стены нашей каменной тюрьмы... Поют все двадцать шесть; громкие, давно спевшиеся голоса наполняют мастерскую; песне тесно в ней: она бьется о камень стен, стонет, плачет и оживляет сердце тихой щекочущей болью, бередит в нем старые раны и будит тоску... Певцы глубоко и тяжко вздыхают; иной неожиданно оборвет песню и долго слушает, как поют товарищи, и снова вливает свой голос в общую волну. Иной, тоскливо крикнув: «Эх!» — поет, закрыв глаза, и, может быть, густая, широкая волна звуков представляется ему дорогой куда-то вдаль, освещенной ярким солнцем, — широкой дорогой, и он видит себя идущим по ней... Пламя в печи все трепещет, все шаркает по кирпичу лопата пекаря, мурлыкает вода в котле, и отблеск огня на стене все так же дрожит, безмолвно смеясь... А мы выпеваем чужими словами свое тупое горе, тяжелую тоску живых людей, лишенных солнца, тоску рабов. Так-то жили мы, двадцать шесть, в подвале большого каменного дома, и нам было до того тяжело жить, точно все три этажа этого дома были построены прямо на плечах наших... Но, кроме песен, у нас было еще нечто хорошее, нечто любимое нами и, может быть, заменявшее нам солнце. Во втором этаже нашего дома помещалась золотошвейня, и в ней, среди многих девушек-мастериц, жила шестнадцатилетняя горничная Таня. Каждое утро к стеклу окошечка, прорезанного в двери из сеней к нам в мастерскую, — прислонялось маленькое, розовое личико с голубыми, веселыми глазами и звонкий, ласковый голос кричал нам: — Арестантики! дайте кренделечков! Мы все оборачивались на этот ясный звук и радостно, добродушно смотрели на чистое девичье лицо, словно улыбавшееся нам. Нам было приятно видеть приплюснутый к стеклу нос и мелкие, белые зубы, блестевшие из-под розовых губ, открытых улыбкой. Мы бросались открыть ей дверь, толкая друг друга, и— вот она, — веселая такая, милая, — входит к нам, подставляя свой передник, стоит пред нами, склонив немного набок свою головку, стоит и все улыбается. Длинная и толстая коса каштановых волос, спускаясь через плечо, лежит на груди ее. Мы, грязные, темные, уродливые люди, смотрим на нее снизу вверх, — порог двери выше пола на четыре ступеньки, — мы смотрим на нее, подняв головы кверху, и поздравляем ее с добрым утром, говорим ей какне-то особые слова, — они находятся у нас только для нее. У нас в разговоре с ней и голоса мягче и шутки легче. У нас для нее — все особое. Пекарь вынимает из печи лопату кренделей самых поджаристых и румяных и ловко сбрасывает их в передник Тани. — Смотри, хозяину не попадись! — предупреждаем мы ее. Она плутовато смеется, весело кричит нам: — Прощайте, арестантики! — и исчезает быстро, как мышонок. Только... Но долго после ее ухода мы приятно говорим о ней друг с другом — все то же самое говорим, что говорили вчера и раньше, потому что и она, и мы, и все вокруг нас такое же, каким оно было и вчера и раньше... Это очень тяжело и мучительно, когда человек живет, а вокруг него ничто не изменяется, и если это не убьет насмерть души его, то чем дольше он живет, тем мучительнее ему неподвижность окружающего... Мы всегда говорили о женщинах так, что порой нам самим противно было слушать наши грубо бесстыдные речи, и это понятно, ибо те женщины, которых мы знали, может быть, и не стоили иных речей. Но о Тане мы никогда не говорили худо; никогда и никто из нас не позволял себе не только дотронуться рукою до нее, но даже вольной шутки не слыхала она от нас никогда. Быть может, это потому так было, что она не оставалась подолгу с нами: мелькнет у нас в глазах, как звезда, падающая с неба, и исчезнет, а может быть — потому, что она была маленькая и очень красивая, а все красивое возбуждает уважение к себе даже и у грубых людей. И еще — хотя каторжный наш труд и делал нас тупыми волами, мы все-таки оставались людьми и, как все люди, не могли жить без того, чтобы не поклоняться чему бы то ни было. Лучше ее — никого не было у нас, и никто, кроме нее, не обращал внимания на нас, живших в подвале, — никто, хотя в доме обитали десятки людей. И наконец — наверно, это главное — все мы считали ее чем-то своим, чем-то таким, что существует как бы только благодаря нашим кренделям; мы вменили себе в обязанность давать ей горячие крендели, и это стало для нас ежедневной жертвой идолу, это стало почти священным обрядом и с каждым днем все более прикрепляло нас к ней. Кроме кренделей, мы давали Тане много советов — теплее одеваться, не бегать быстро по лестнице, не носить тяжелых вязанок дров. Она слушала наши советы с улыбкой, отвечала на них смехом и никогда не слушалась нас, но мы не обижались на это: нам нужно было только показать, что мы заботимся о ней. Часто она обращалась к нам с разными просьбами, просила, например, открыть тяжелую дверь в погреб, наколоть дров, — мы с радостью и даже с гордостью какой-то делали ей это и все другое, чего она хотела. Но когда один из нас попросил ее починить ему его единственную рубаху, она, презрительно фыркнув, сказала: — Вот еще! Стану я, как же!.. Мы очень посмеялись над чудаком и — никогда ни о чем больше не просили ее. Мы ее любили, — этим все сказано. Человек всегда хочет возложить свою любовь на кого-нибудь, хотя иногда он ею давит, иногда пачкает, он может отравить жизнь ближнего своей любовью, потому что, любя, не уважает любимого. Мы должны были любить Таню, ибо больше было некого нам любить. Порой кто-нибудь из нас вдруг почему-то начинал рассуждать так: — И что это мы балуем девчонку? Что в ней такого? а? Очень мы с ней что-то возимся! Человека, который решался говорить такие речи, мы скоро и грубо укрощали — нам нужно было что-нибудь любить: мы нашли себе это и любили, а то, что любим мы, двадцать шесть, должно быть незыблемо для каждого, как наша святыня, и всякий, кто идет против нас в этом, — враг наш. Мы любим, может быть, и не то, что действительно хорошо, но ведь нас — двадцать шесть, и поэтому мы всегда хотим дорогое нам — видеть священным для других. Любовь наша не менее тяжела, чем ненависть... и, может быть, именно поэтому некоторые гордецы утверждают, что наша ненависть более лестна, чем любовь... Но почему же они не бегут от нас, если это так? Кроме крендельной, у нашего хозяина была еще и булочная; она помещалась в том же доме, отделенная от нашей ямы только стеной; но булочники — их было четверо — держались в стороне от нас, считая свою работу чище нашей, и поэтому, считая себя лучше нас, они не ходили к нам в мастерскую, пренебрежительно подсмеивались над нами, когда встречали нас на дворе; мы тоже не ходили к ним: нам запрещал это хозяин из боязни, что мы станем красть сдобные булки. Мы не любили булочников, потому что завидовали им: их работа была легче нашей, они получали больше нас, их кормили лучше, у них была просторная, светлая мастерская, и все они были такие чистые, здоровые — противные нам. Мы же все — какие-то желтые и серые; трое из нас болели сифилисом, некоторые — чесоткой, один был совершенно искривлен ревматизмом. Они по праздникам и в свободное от работы время одевались в пиджаки и сапоги со скрипом, двое из них имели гармоники, и все они ходили гулять в городской сад, — мы же носили какие-то грязные лохмотья и опорки или лапти на ногах, нас не пускала в городской сад полиция — могли ли мы любить булочников? И вот однажды мы узнали, что у них запил пекарь, хозяин рассчитал его и уже нанял другого и что этот другой — солдат, ходит в атласной жилетке и при часах с золотой цепочкой. Нам было любопытно посмотреть на такого щеголя, и в надежде увидеть его мы, один за другим, то и дело стали выбегать на двор. Но он сам явился в нашу мастерскую. Пинком ноги ударив в дверь, он отворил ее и, оставив открытой, стал на пороге, улыбаясь, и сказал нам: — Бог на помощь! Здорово, ребята! Морозный воздух, врываясь в дверь густым дымчатым облаком, крутился у его ног, он же стоял на пороге, смотрел на нас сверху вниз, и из-под его белокурых, ловко закрученных усов блестели крупные, желтые зубы. Жилетка на нем была действительно какая-то особенная — синяя, расшитая цветами, она вся как-то сияла, а пуговицы на ней были из каких-то красных камешков. И цепочка была... Красив он был, этот солдат, высокий такой, здоровый, с румяными щеками, и большие, светлые глаза его смотрели хорошо — ласково и ясно. На голове у него был надет белый, туго накрахмаленный колпак, а из-под чистого, без единого пятнышка, передника выглядывали острые носки модных, ярко вычищенных сапог. Наш пекарь почтительно попросил его затворить дверь; он не торопясь сделал это и начал расспрашивать нас о хозяине. Мы наперебой друг перед другом сказали ему, что хозяин наш выжига, жулик, злодей и мучитель, — все, что можно и нужно было сказать о хозяине, но нельзя написать здесь. Солдат слушал, шевелил усами и рассматривал нас мягким, светлым взглядом. — А у вас тут девчонок много... — вдруг сказал он. Некоторые из нас почтительно засмеялись, иные скорчили сладкие рожи, кто-то пояснил солдату, что тут девчонок — девять штук. — Пользуетесь? — спросил солдат, подмигивая глазом. Опять мы засмеялись, не очень громко и сконфуженным смехом... Многим бы из нас хотелось показаться солдату такими же удалыми молодцами, как и он, но никто не умел сделать этого, ни один не мог. Кто-то сознался в этом, тихо сказав: — Где уж нам... — Н-да, вам это трудно! — уверенно молвил солдат, пристально рассматривая нас. — Вы чего-то... не того... Выдержки у вас нет... порядочного образа... вида, значит! А женщина — она любит вид в человеке! Ей чтобы корпус был настоящий... чтобы все — аккуратно! И притом она уважает силу... Рука чтобы — во! Солдат выдернул из кармана правую руку с засученным рукавом рубахи, по локоть голую, и показал ее нам... Рука была белая, сильная, поросшая блестящей, золотистой шерстью. — Нога, грудь — во всем нужна твердость... И опять же — чтобы одет был человек по форме... как того требует красота вещей... Меня вот — бабы любят. Я их не зову, не маню, — сами по пяти сразу на шею лезут... Он присел на мешок с мукой и долго рассказывал о том, как любят его бабы и как он храбро обращается с ними. Потом он ушел, и, когда дверь, взвизгнув, затворилась за ним, мы долго молчали, думая о нем и о его рассказах. А потом как-то вдруг все заговорили, и сразу выяснилось, что он всем нам понравился. Такой простой и славный — пришел, посидел, поговорил. К нам никто не ходил, никто не разговаривал с нами так, дружески... И мы всё говорили о нем и о будущих его успехах у золотошвеек, которые, встречаясь с нами на дворе, или обидно поджимая губы, обходили нас сторонкой, или шли прямо на нас, как будто нас и не было на их дороге. А мы всегда только любовались ими и на дворе, и когда они проходили мимо наших окон — зимой одетые в какие-то особые шапочки и шубки, а летом — в шляпках с цветами и с разноцветными зонтиками в руках. Зато между собою мы говорили об этих девушках так, что если б они слышали нас, то все взбесились бы от стыда и обиды. — Однако как бы он и Танюшку... не испортил! — вдруг озабоченно сказал пекарь. Мы все замолчали, пораженные этими словами. Мы как-то забыли о Тане: солдат как бы загородил ее от нас своей крупной, красивой фигурой. Потом начался шумный спор: одни говорили, что Таня не допустит себя до этого, другие утверждали, что ей против солдата не устоять, третьи, наконец, предлагали в случае, если солдат станет привязываться к Тане, — переломать ему ребра. И наконец все решили наблюдать за солдатом и Таней, предупредить девочку, чтобы она опасалась его... Это прекратило споры. Прошло с месяц времени; солдат пек булки, гулял с золотошвейками, часто заходил к нам в мастерскую, но о победах над девицами не рассказывал, а все только усы крутил да смачно облизывался. Таня каждое утро приходила к нам за «кренделечками» и, как всегда, была веселая, милая, ласковая с нами. Мы пробовали заговаривать с нею о солдате, — она называла его «пучеглазым теленком» и другими смешными прозвищами, и это успокоило нас. Мы гордились нашей девочкой, видя, как золотошвейки льнут к солдату; отношение Тани к нему как-то поднимало всех нас, и мы, как бы руководствуясь ее отношением, сами начинали относиться к солдату пренебрежительно. А ее еще больше полюбили, еще более радостно и добродушно встречали ее по утрам. Но однажды солдат пришел к нам немного выпивши, уселся и начал смеяться, а когда мы спросили его, над чем это он смеется? — он объяснил: — Две подрались из-за меня... Лидька с Грушкой... Ка-ак они себя изуродовали, а? Ха-ха! За волосы одна другую, да на пол ее в сенях, да верхом на нее... ха-ха-ха! Рожи поцарапали... порвались... умора! И почему это бабы не могут честно биться? Почему они царапаются? а? Он сидел на лавке, здоровый, чистый такой, радостный, сидел и все хохотал. Мы молчали. Нам он почему-то был неприятен в этот раз. — Н-нет, как мне везет на бабу, а? Умора! Мигнешь, и — готова! Ч-черт! Его белые руки, покрытые блестящей шерстью, поднялись и вновь упали на колени, громко шлепнув по ним. И он смотрел на нас таким приятно удивленным взглядом, точно и сам искренне недоумевал, почему он так счастлив в делах с женщинами. Его толстая, румяная рожа самодовольно и счастливо лоснилась, и он все смачно облизывал губы. Наш пекарь сильно и сердито шаркнул лопатой о шесток печи и вдруг насмешливо сказал: — Не великой силой валят елочки, а ты сосну повали... — То есть — это ты мне говоришь? — спросил солдат. — А тебе... — Что такое? — Ничего... проехало! — Нет, ты погоди! В чем дело? Какая сосна? Наш пекарь не отвечал, быстро работая лопатой в печи: сбросит в нее сваренные крендели, подденет готовые и с шумом швыряет на пол, к мальчишкам, нанизывающим их на мочалки. Он как бы позабыл о солдате и разговоре с ним. Но солдат вдруг впал в какое-то беспокойство. Он поднялся на ноги и пошел к печи, рискуя наткнуться грудью на черенок лопаты, судорожно мелькавший в воздухе. — Нет, ты скажи — кто такая? Ты меня обидел... Я? От меня не отобьется ни одна, не-ет! А ты мне говоришь такие обидные слова... Он действительно казался искренне обиженным. Ему, должно быть, не за что было уважать себя, кроме как за свое уменье совращать женщин; быть может, кроме этой способности, в нем не было ничего живого, и только она позволяла ему чувствовать себя живым человеком. Есть же люди, для которых самым ценным и лучшим в жизни является какая-нибудь болезнь их души или тела. Они носятся с ней все время жизни и лишь ею живы; страдая от нее, они питают себя ею, они на нее жалуются другим и этим обращают на себя внимание ближних. За это взимают с людей сочувствие себе, и, кроме этого, — у них нет ничего. Отнимите у них эту болезнь, вылечите их, и они будут несчастны, потому что лишатся единственного средства к жизни, — они станут пусты тогда. Иногда жизнь человека бывает до того бедна, что он невольно принужден ценить свой порок и им жить; и можно сказать, что часто люди бывают порочны от скуки. Солдат обиделся, лез на нашего пекаря и выл: — Нет, ты скажи — кто? — Сказать? — вдруг повернулся к нему пекарь. — Ну? — Таню знаешь? — Ну? — Ну и вот! Попробуй... — Я? — Ты! — Ее? Это мне — тьфу! — Поглядим! — Увидишь! Х-ха! — Она тебя... — Месяц сроку! — Экий ты хвальбишка, солдат! — Две недели! Я покажу! Кто такая? Танька! Тьфу!.. — Ну, пошел прочь... мешаешь! — Две недели — и готово! Ах ты... — Пошел, говорю! Наш пекарь вдруг освирепел и замахнулся лопатой. Солдат удивленно попятился от него, посмотрел на нас, помолчал и, тихо, зловеще сказав: «Хорошо же!» — ушел от нас. Во время спора мы все молчали, заинтересованные им. Но когда солдат ушел, среди нас поднялся оживленный, громкий говор и шум. Кто-то крикнул пекарю: — Не дело ты затеял, Павел! — Работай, знай! — свирепо ответил пекарь. Мы чувствовали, что солдат задет за живое и что Тане грозит опасность. Мы чувствовали это, и в то же время всех нас охватило жгучее, приятное нам любопытство — что будет? Устоит ли Таня против солдата? И почти все уверенно кричали: — Танька? Она устоит! Ее голыми руками не возьмешь! Нам страшно хотелось испробовать крепость нашего божка; мы напряженно доказывали друг другу, что наш божок — крепкий божок и выйдет победителем из этого столкновения. Нам, наконец, стало казаться, что мы мало раззадорили солдата, что он забудет о споре и что нам нужно хорошенько разбередить его самолюбие. Мы с этого дня начали жить какой-то особенной, напряженно нервной жизнью, — так еще не жили мы. Мы целые дни спорили друг с другом, как-то поумнели все, стали больше и лучше говорить. Нам казалось, что мы играем в какую-то игру с чертом и ставка с нашей стороны — Таня. И когда мы узнали от булочников, что солдат начал «приударять за нашей Танькой», нам сделалось жутко хорошо и до того любопытно жить, что мы даже не заметили, как хозяин, пользуясь нашим возбуждением, набавил нам работы на четырнадцать пудов теста в сутки. Мы как будто даже и не уставали от работы. Имя Тани целый день не сходило у нас с языка. И каждое утро мы ждали ее с каким-то особенным нетерпением. Иногда нам представлялось, что она войдет к нам, — и уже это будет не та, прежняя Таня, а какая-то другая. Мы, однако, ничего не говорили ей о происшедшем споре. Ни о чем не спрашивали ее и по-прежнему относились к ней любовно и хорошо. Но уже в это отношение вкралось что-то новое и чуждое прежним нашим чувствам к Тане — и это новое было острым любопытством, острым и холодным, как стальной нож... — Братцы! Сегодня срок! — сказал однажды утром пекарь, становясь к работе. Мы хорошо знали это и без его напоминания, но все-таки встрепенулись. — Глядите на нее... сейчас придет! — предложил пекарь. Кто-то с сожалением воскликнул: — Да ведь разве глазами что увидишь! И снова между нами разгорелся живой, шумный спор. Сегодня мы узнаем наконец, насколько чист и недоступен для грязи тот сосуд, в который мы вложили наше лучшее. В это утро мы как-то сразу и впервые почувствовали, что действительно играем большую игру, что эта проба чистоты нашего божка может уничтожить его для нас. Мы все эти дни слышали, что солдат упорно и неотвязно преследует Таню, но почему-то никто из нас не спросил ее, как она относится к нему? А она продолжала аккуратно каждое утро являться к нам за крендельками и была все такая же, как всегда. И в этот день мы скоро услыхали ее голос. — Арестантики! Я пришла... Мы поторопились впустить ее, и когда она вошла, то, против обыкновения, встретили ее молчанием. Глядя на нее во все глаза, мы не знали, о чем нам говорить с ней, о чем спросить ее. И стояли мы пред нею темной, молчаливой толпой. Она, видимо, удивилась непривычной для нее встрече, — и вдруг мы увидели, что она побледнела, забеспокоилась, как-то завозилась на месте и сдавленным голосом спросила: — Что это вы... какие? — А ты? — угрюмо бросил ей пекарь, не сводя с нее глаз. — Что — я? — Н-ничего... — Ну, давайте скорее крендельки... Никогда раньше она не торопила нас... — Поспеешь! — сказал пекарь, не двигаясь и не отрывая глаз от ее лица. Тогда она вдруг повернулась и исчезла в двери. Пекарь взялся за лопату и спокойно молвил, отворотясь к печке: — Значит — готово!.. Ай да солдат!.. Подлец!.. Мы, как стадо баранов, толкая друг друга, пошли к столу, молча уселись и вяло начали работать. Вскоре кто-то сказал: — А может, еще... — Ну-ну! Разговаривай! — закричал пекарь. Мы все знали, что он человек умный, умнее нас. И окрик его мы поняли, как уверенность в победе солдата... Нам было грустно и неспокойно... В двенадцать часов, во время обеда, пришел солдат. Он был, как всегда, чистый и щеголеватый и, как всегда, смотрел нам прямо в глаза. А нам неловко было смотреть на него. — Ну-с, господа честные, хотите, я вам покажу солдатскую удаль? — сказал он, гордо усмехаясь. — Так вы выходите в сени и смотрите в щели... поняли? Мы вышли и, навалившись друг на друга, прильнули к щелям в дощатой стене сеней, выходившей на двор. Мы недолго ждали... Скоро спешной походкой, с озабоченным лицом, по двору прошла Таня, перепрыгивая через лужи талого снега и грязи. Она скрылась за дверью на погреб. Потом, не торопясь и посвистывая, туда прошел солдат. Руки у него были засунуты в карманы, а усы шевелились... Шел дождь, и мы видели, как его капли падали в лужи и лужи морщились под их ударами. День был сырой, серый — очень скучный день. На крышах еще лежал снег, а на земле уже появились темные пятна грязи. И снег на крышах тоже был покрыт бурым, грязноватым налетом. Дождь шел медленно, звучал он уныло. Нам было холодно и неприятно ждать... Первым вышел с погреба солдат; он пошел по двору медленно, шевеля усами, засунув руки в карманы, — такой же, как всегда. Потом — вышла и Таня. Глаза у нее... глаза у нее сияли радостью и счастьем, а губы — улыбались. И шла она, как во сне, пошатываясь, неверными шагами... Мы не могли перенести этого спокойно. Все сразу мы бросились к двери, выскочили на двор и засвистали, заорали на нее злобно, громко, дико. Она вздрогнула, увидав нас, и встала как вкопанная в грязь под ее ногами. Мы окружили ее и злорадно, без удержу, ругали ее похабными словами, говорили ей бесстыдные вещи. Мы делали это не громко, не торопясь, видя, что ей некуда идти, что она окружена нами и мы можем издеваться над ней, сколько хотим. Не знаю почему, но мы не били ее. Она стояла среди нас и вертела головой то туда, то сюда, слушая наши оскорбления. А мы — все больше, все сильнее бросали в нее грязью и ядом наших слов. Краска сошла с ее лица. Ее голубые глаза, за минуту пред этим счастливые, широко раскрылись, грудь дышала тяжело, и губы вздрагивали. А мы, окружив ее, мстили ей, ибо она ограбила нас. Она принадлежала нам, мы на нее расходовали наше лучшее, и хотя это лучшее — крохи нищих, но нас — двадцать шесть, она — одна, и поэтому нет ей муки от нас, достойной вины ее! Как мы ее оскорбляли!.. Она все молчала, все смотрела на нас дикими глазами, и всю ее била дрожь. Мы смеялись, ревели, рычали... К нам откуда-то подбегали еще люди... Кто-то из нас дернул Таню за рукав кофты... Вдруг глаза ее сверкнули; она не торопясь подняла руки к голове и, поправляя волосы, громко, но спокойно сказала прямо в лицо нам: — Ах вы, арестанты несчастные!.. И она пошла прямо на нас, так просто пошла, как будто нас и не было пред ней, точно мы не преграждали ей дороги. Поэтому никого из нас действительно не оказалось на ее пути. А выйдя из нашего круга, она, не оборачиваясь к нам, так же громко, гордо и презрительно еще сказала: — Ах вы, сво-олочь... га-ады... И — ушла, прямая, красивая, гордая. Мы же остались среди двора, в грязи, под дождем и серым небом без солнца... Потом и мы молча ушли в свою сырую каменную яму. Как раньше — солнце никогда не заглядывало к нам в окна, и Таня не приходила больше никогда!..