Управление командующего бронетанковых и механизированных войск северо-кавказского фронта.

Сергей Иванович Линец – доктор исторических наук, профессор

НАЧАЛО БИТВЫ ЗА КАВКАЗ ЛЕТОМ 1942 ГОДА: НЕИЗВЕСТНЫЕ ФАКТЫ И НОВЫЕ ТРАКТОВКИ

После захвата немцами Ростова-на-Дону на южном участке советско-германского фронта в последнюю неделю июля 1942 г. произошли события, оказавшие огромное влияние на судьбу Кавказа. Под непрерывными ударами немецких войск остатки армий разбитого Южного фронта быстро от­ходили за Дон. Но и здесь они не успевали привести себя в порядок и организовать прочную оборону. К тому же в предыдущих боях были по­теряны все танки и артиллерия. Если в составе немецкой группы армий «А» к 25 июля насчитывалось более 1130 танков и 4540 орудий и мино­мётов, то в войсках Южного фронта танков осталось всего 17, а ору­дий – 169. В артиллерийских частях 37-й армии вообще не осталось ни одного орудия .

О тех трагических днях в письме своим родным красноармеец М. Ер­молов писал: «…мы очень много потеряли от действий немецкой авиа­ции, которая немилосердно бомбила нас на протяжении около 50 км. 22 июля мы подошли к Ростову, но в трех километрах от него нас встрети­ли артиллерийско-минометный огонь и его бомбардировщики стаями по 20-30 самолетов, наши войска дрогнули и побежали к переправам через р. Аксай и Дон, тут же наши понесли большие потери в людях и технике… Мы отошли за Дон на 20 км восточнее Ростова и стояли там до 27 июля, пока наше командование не отдало приказ о наступлении для занятия Аксая и Ростова, и там 28 июля мы пошли обратно на Ростов, но проти­вник действиями своей авиации встретил нас и разбил вдребезги, отку­да мы бежали в беспорядке на восток…» .

28 июля 1942 г. командующий Южным фронтом генерал Р. Малиновский был снят с занимаемой должности. В этот же день решением Ставки Южный фронт прекратил свое существование, а его немногочисленные под­разделения были переданы в состав Северо-Кавказского фронта. Происходило это не всегда гладко и правильно, с точки зрения целесообразности. Отходившим частям Южного фронта командиры Северо-Кавказского фронта запрещали следовать в назначенные места сосредоточения и приказывали оставаться для оборо­ны новых рубежей. Более того, у отступавших солдат и офицеров даже отбирали оружие и боеприпасы для укомплектования подходивших свежих соединений. Конечно, такого рода эпизоды не способствовали укреплению морального духа бойцов и командиров.

28 июля 1942 г. командующим Северо-Кавказского фронта был назначен ма­ршал Советского Союза С.Буденный. Еще тремя днями раньше – 25 ию­ля, в своем письме в Ставку он высказал свое мнение относительно перспектив борьбы с превосходящими силами врага на Нижнем Дону. С. Бу­денный считал, что сдержать здесь танковые и моторизованные дивизии немецкой армии не удастся. Поэтому, по его мнению, следовало отводить войска за реки Кубань и Терек и далее затем – к предгорьям Главного Кавказского хребта. Только там, по замыслу маршала, можно было ли­шить врага преимущества в танках .

Однако, по словам С.Штеменко, вначале такую точку зрения высказали офи­церы Оперативного управления Генерального штаба. Сделано это было по­сле того, как Сталин потребовал доложить, где лучше строить оборону Кавказа . Бывший командующий Закавказским фронтом генерал армии И.Тюленев авторство этого плана приписывает Военному Совету и штабу За­кавказского фронта. Он, в частности, утверждает: «В начале августа (1942 г. – Л .С .) у меня состоялся разговор на эту тему с представителем Ставки генерал-полковником A.M.Василевским. Я доложил ему новый план обороны Кавказа, принятый Военным Советом Закфронта. Этот план предусматривал создание главного оборонительного рубежа на реке Те­рек с сильными тет-депонами в районе Кизляр, Старочервлённое, Моздок, Малкинский, Пришибский. Ставка утвердила его» .

Но вот еще одно свидетельство на этот счет. Оказывается, что впервые мысль о необходимости занять оборонительные позиции по рубежу реки Терек, была высказана начальником Генерального штаба Красной Армии, генерал-полковником A. Василевским во время его переговоров по телеграфу с ко­мандующим Закавказским фронтом .

В любом случае, от кого бы не исходила первоначальная инициатива о преднамеренном отступлении до предгорий Кавказа, это предло­жение о многом говорит. И, прежде всего о том, что и работники Генерального штаба, и командующие Северо-Кавказским и Закавказским фронтами не вери­ли в возможность отразить натиск врага в сложившихся к тому времени крайне неблагоприятных для нас условиях. Для этого, действительно, просто не было тогда достаточного количества сил и средств.

Вместе с тем и Сталин не мог дать согласие на реализацию этого приказа. Он означал бы тогда, что огромная территория Северного Кавказа с богатейшими сельскохозяйственными и нефтяными ресурсами будет отдана врагу без боя. К концу июля 1942 г. сложилась ситуация, которую можно охарактеризовать как тупиковую: сил для сопротивления противни­ку осталось крайне мало, но, тем не менее, его необходимо было сдерживать, практически не имея на это сил.

На наш взгляд, и данный факт подтверждает развитие событий на фронте, после падения Росто­ва-на-Дону Верховный Главнокомандующий в душе смирился с тем, что придется оставить Кубань и Ставрополье и отступать, как и предлагали его генералы и ма­ршалы, до самих Кавказских гор. Только на Тереке, в районе Туапсе и на перевалах Главного Кавказского хребта готовились рубежи обороны. Нет сомнения и в том, что Сталинград с июля 1942 г. стал для Сталина более важным, чем Северный Кавказ, объектом обороны. С.Штеменко свидетельствует: «В целом Генштаб считал ма­ловероятным, что свои главные операции гитлеровские войска развернут на Кавказе. По оценкам генштабистов, более перспективным для против­ника было сталинградское направление… А.М. Василевский …доложил обо всех этих соображениях Верховному Главнокомандующему. Тот рассмотрел их с позиции угрозы Москве и согласился, что сталинградское направле­ние следует признать главным» .

Еще одним подтверждением этому выводу является очень показатель­ный факт. В течение всего августа 1942 г., пока немецкие войска про­двигались по территории Краснодарского и Ставропольского краев все да­льше на юг, Ставка не предприняла серьезных шагов для усиления отсту­павшего Северо-Кавказского фронта. После Южного фронта теперь этому фронту была уготована участь умиравшего. Вплоть до своего расформиро­вания 1 сентября 1942 г. он не получил ни танковых, ни механизирован­ных частей и соединений, способных противостоять танковым корпусам и дивизиям врага. Можно привести на этот счет еще более впечатляющее сравнение. За годы Великой Отечественной войны в СССР было сформирова­но 10 танковых армий и 30 танковых корпусов . Ни одно из этих 40 круп­ных бронетанковых соединений не поступило на усиление советских войск во время битвы за Кавказ. А она шла целых 14,5 месяцев или 442 дня!

Между тем, судьба битвы за Кавказ во многом зависела от наличия у обеих сторон танков, которые были главной ударной силой в маневренной войне, какой и являлась вторая мировая война. Преимущество немецкой армии над советскими войсками в танках еще накануне битвы уже было подавляющим. В 3-х танковых и 4-х моторизованных дивизиях группы армий «А» насчитыва­лось 643 танка. С учетом же 4-й танковой армии, до 31 июля 1942 г. на­ходившейся в составе сил группы армий «А» – 1130 танков . А в 5-ти танко­вых бригадах и 3-х отдельных танковых батальонах Южного фронта насчиты­валось 268 исправных танков. Кроме того, на территории Краснодарского края в составе сил Северо-Кавказского военного округа находились: Май­копская танковая бригада с 27 машинами и 126-й отдельный танковый ба­тальон, в составе которого было 36 танков . Всего, таким образом, на южном крыле советско-германского фронта в войсках Красной Армии чис­лился 331 танк, т.е. в 3,4 раза меньше, чем у немцев.

Но уже через две недели ситуация кардинальным образом изменилась, причем не в нашу пользу. Согласно отчетам штаба Южного фронта в боях за Ростов-на-Дону и Новочеркасск было уничтожено 200 немецких танков. Наши потери составили 196 машин . Затем, в последние дни июля 1942г., в большой излучине Дона, согласно немецким данным, было уничтожено еще 110 советских танков . А всего по состоянию на 25 июля 1942 г. в семи армиях Южного фронта осталось лишь 17 танков . К началу августа 1942 г., когда немецкие войска вторглись на территорию Кубани и Ставрополья, в 18-й и 56-й армиях Северо-Кавказского фронта, прикрывавших Краснодар­ское направление, не было уже ни одного танка. В войсках 12-й армии, сдерживавшей противника на Майкопском направлении, осталось 3 танка Т-34, а частях 37-й армии, отступавшей на Ставрополь и Черкесск, танков больше не осталось. У противника, прежде всего в 1-й танковой ар­мии генерала Клейста, в боевом строю оставались еще значительные си­лы. К 3 августа 1942 г. только на Ставропольском направлении враг со­средоточил свыше 200 танков, всего же в дивизиях 1-й танковой армии даже после понесенных потерь к концу октября 1942 г. насчитывалось 410 танков .

Ситуация для советских войск стала улучшаться только к концу августа 1942 г. В частях Северной группы войск Закавказского фронта теперь уже было 133 танка, а к октябрю в составе пяти танковых бригад, четырех отдельных танковых батальонов и двух бронебатальонов числилось 302 танка, в том числе 132 американских и английс­ких, поступивших в СССР через Иран по ленд — лизу . Следовательно, та­нки союзников составляли почти 44% от общей численности всего танко­вого парка фронта. В отдельных частях их удельный вес был еще большим. Так, в 5-й гвардейской танковой бригаде из 55 машин только 15 были отечественного производства. В 15-й танковой бригаде из 40 танков 39 были получены от союзников, а в 75-м отдельном танковом батальоне все 18 танков являлись английскими и американскими . Как видно из этих цифровых показателей, помощь союзников по ленд-лизу была для войск Закавказского фронта довольно ощутимой.

Таким образом, самыми тяжелыми для наших войск, отступавших по территории Северного Кавказа, были дни с 1 по 20 августа 1942 г., ко­гда в составе частей Северо-Кавказского и Закавказского фронтов пра­ктически не осталось танков. Именно в это время немецкие войска и сумели достичь наибольших успехов. В письме к Сталину, написанному в начале августа 1942 г., Л.Каганович с горечью спрашивал: «Где же танковая промышленность и т. Молотов, который ведает ею, – не может обеспечить наш фронт и оставляет нас без танков…» .

И в это же самое время на Сталинградском направлении шло быстрое на­ращивание советских танковых войск. Здесь к началу августа 1942 г. уже действовали против врага две танковые армии – 1-я и 4-я, 14 от­дельных танковых бригад и 10 отдельных танковых батальонов . Еще через месяц – к 1 сентября 1942 г. в район Сталинграда подошли 8 та­нковых корпусов Красной Армии . По состоянию на 19 ноября 1942 г. в Сталинградской битве в составе трех советских фронтов находилось 1463 танка, а в битве за Кавказ к этому же времени принимали участие всего 319 танков Закавказского фронта .

В первые дни августа 1942 г. особенно тяжелое положение сложи­лось в полосе отступления 37-й армии Северо-Кавказского фронта, ко­торой командовал генерал-майор П.Козлов. Ее малочисленные дивизии численностью всего в 800-1000 человек каждая не в состоянии были сдержать лавину немецких танков. Не задерживаясь на рубежах обороны, части 37-й армии беспорядочно отходили все дальше на юго-восток. В своей докладной записке секретарю ЦК ВКП(б) А.Андрееву, написан­ной более чем через месяц после оккупации Ставрополя немецкими войс­ками, 1-й секретарь Ставропольского крайкома партии М.Суслов дово­льно подробно описал, при каких обстоятельствах и как шло отступле­ние наших войск. Следует обратить внимание на крайне негативную оце­нку, которую он дал действиям частей и соединений Северо-Кавказско­го фронта. М.Суслов, в частности, отмечал: «На всем протяжении края немцы не встретили сопротивления со стороны частей Красной Армии. Многочисленные части бывшего Южного фронта без военной техники (как правило) и в беспорядке бежали все дальше, за Терек, дезорганизова­ли оборону там, где были попытки ее создать, и вносили элементы де­морализации в население» .

Практически бесперспективными в изложении М. Суслова выглядели возможности обороны двух главных городов Ставрополья – Ворошиловска (Ставрополя) и Пятигорска. Их гарнизоны были немногочисленными и, главное, слабо вооруженными. В Ставрополе находилось всего около 800 воен­нослужащих и бойцов истребительного батальона. Вооружены они были только винтовками. Ни одного артиллерийского орудия в гарнизоне не было. К 25 минометам, выпущенным на оборонном заводе в самом Ставро­поле, мины отсутствовали. К нескольким противотанковым ружьям имелось всего 25 патронов . Для отражения налетов немецкой авиа­ции на город имелось только несколько орудий малокалиберной зенитной артиллерии. На трех аэродромах Ставрополя не было ни одного истребителя. С таким «арсеналом», конечно, ни о какой серьезной обороне города говорить не приходилось.

Поэтому, по словам М.Суслова, краевое руководство еще 1 августа 1942 г сразу же обратилось к командующему Северо-Кавказским фронтом маршалу С. Буден­ному за помощью в деле организации обороны Ставрополя. В частности, запрашивалось оружие и боеприпасы, а также дополнительные армейские части. Для руководства обороной города крайком ВКП(б) просил командировать в Ставрополь боевого командира. В ответ на эти настойчивые просьбы С. Буденный заявил, что «оборонять Ставрополь надо, но сил недостаточно» . Тем не менее штаб Северо-Кавказского фронта прислал в город генерал-май­ора Сергеева для организации обороны краевого центра. Но он «…оказался крайне пассивным и неициативным руководителем, неспособным возглавить порученное ему дело», — с большим сожалением констатировал М.Суслов .

Между тем к Ставрополю с севера, со стороны Сальска, 3 августа 1942 г. подходила передовая группировка 1-й немецкой танковой армии. По данным нашей разведки в ее составе было «…свыше 200 та­нков, танкеток и большое количество бронемашин, около 1 тысячи мотоциклистов, до 300 грузовых автомашин с войсками…» . Ставрополь был сдан врагу практически без серьезного сопротивления. Немецкие источники этот эпизод трактуют следующим образом: «Передовые части 3-й танковой дивизии 3 августа достигли города Ворошиловска. Силы русских в этом населенном пункте не ожидали появления немцев, и после непродолжительных боев к 16 часам город находился уже в руках наступавших солдат вермахта. Контратака русских была успешно отражена» .

В Пятигорске по состоянию на 6 августа 1942 г. находилось около 3000 солдат и офицеров, а также курсантов Полтавского тракторного училища. Но только 1100 из них были вооружены винтовками, остальные же оказались совершенно безоружными. Тем не менее, в течение двух дней – 9 и 10 августа в городе шли бои между передовыми частями 3-й немецкой танковой дивизии и бойцами и командирами местного гарнизона. Следует заметить, что немецкое командование захват Пяти­горска оценивало как крупный успех своих войск. В оккупационных га­зетах Северного Кавказа по этому поводу говорилось: «Взятие Пятигорс­ка в воскресенье 9 августа является таким успехом германских войск, который даже трудно себе представить. От Армавира, который был взят 7-го августа, Пятигорск по воздушной линии находится не менее, чем на расстоянии 180 км, при этом продвижение с боем вперед проводилось при температуре до 58 градусов жары в густых облаках пыли и затруд­нялось еще многочисленными реками и оврагами» .

Защищать Пятигорск и другие города Кавказских Минеральных Вод от налетов немецкой авиации тоже не представлялось возможным. В авиа­полку, который дислоцировался на аэродроме в городе Минеральные Во­ды, осталось только 4 поврежденных самолета . Другой авиационный полк, находившийся в селе Благодарном, перебазировался в начале ав­густа 1942 г. дальше на восток. При этом оставил в складских помеще­ниях аэродрома большое количество бомб, которые пришлось спешно уни­чтожать сотрудникам краевого Управления НКВД .

В отходящих в направлении Нальчика, сильно потрепанных в боях подраз­делениях 37-й армии усиливались хаос и панические настроения. В по­пытках навести хоть какой-то порядок в войсках, принимали участие да­же гражданские лица. Так, в районе Пятигорска по приказу М. Суслова были задержаны и отремонтированы на предприятиях города-курорта пять ре­активных установок «Катюша», хотя до этого момента экипажи собирались взо­рвать свои машины, не надеясь больше на возможность их боевого примене­ния. После ремонта все пять установок с запасом мин-ракет в 3000 еди­ниц были приданы 11-й дивизии НКВД, защищавшей города Кавминвод . Одновременно проводились мероприятия по задержанию беспорядочно отс­тупавших отдельных военнослужащих и групп красноармейцев из различ­ных частей. Их объединяли в отряды и под руководством офицеров отп­равляли на усиление обороны района Кавминвод.

Не менее сложная ситуация складывалась на Кубани. Первый секретарь Краснодарского крайкома партии П. Селезнев докладывал в первых числах августа 1942 г. секретарю ЦК ВКП(б) А. Андрееву: «Части Южного, а за­тем Северо-Кавказского фронтов были настолько деморализованы, что в течение 5-6 дней прошли без сопротивления весь край с севера на юг до предгорья Северного Кавказа, За это время были оставлены рубежи: Куго-Ея, Кубань, Лаба, Белая» .

При подготовке обороны Краснодара от наступавшего врага бюро крайкома партии своим решением от 7 августа свело истребительные батальоны всех районов города в боевые подразделения. Однако бойцы батальонов не были вооружены. Председателю крайисполкома П. Тюляеву только предстояло еще договориться с командованием Северо-Кавказского фронта о получении 1000 винтовок, патронов к ним, а также мин к минометам . Однако осуществить эти меры краевые власти уже не успели.

Отступление советских войск по территории Кубани шло столь стре­мительно, что штаб Северо-Кавказского фронта всего за семь дней – со 2 по 9 августа был вынужден четыре раза менять места своего базирования. Вначале он находился в Краснодаре, а затем – в Ново-Кубанском, Бело­реченской и Хадыженском. Еще позже штаб фронта перебрался в село Ге­оргиевское и, наконец, остановился в районе Туапсе .

К сожалению, тяготы отступления и панические настроения захлест­нули войска, привели к растерянности даже часть командного состава. В таких условиях Северо-Кавказский фронт не избежал печальной участи иметь своего «Власова». Им оказался командир 1-го отдельного стрелкового корпу­са генерал М. Шаповалов. 12 августа 1942 г. он добровольно перешел к немцам и затем активно сотрудничал с ними. Уже через два дня после своего предательства М. Шаповалов написал листовку-обращение к солдатам и офицерам Красной Армии с призывом сдаваться в плен .

И все же, несмотря на весь трагизм складывавшегося положения, командование Северо-Кавказского фронта пыталось и здесь, на Куба­ни, остановить отступавшие свои войска и дать отпор противнику. Эти меры являлись практической реализацией положений сталинского прика­за «Ни шагу назад!». Его содержание было доведено до личного состава частей и подразделений Северо-Кавказского фронта 30 июля 1942 г. А 31 июля Военный Совет фронта принял еще одно постановление – «О задержке неор­ганизованно отходящих отдельных подразделений и одиночек военнослу­жащих с поля боя» . Согласно этому документу с 1 августа 1942 г. на рубеже Белая Глина – Тихорецк – Каневская – Красноармейская – Новороссийск – Лоо создавалась заградительная служба. Для оказания помощи войс­кам НКВД по охране тыла фронта и задержания отступавших частей и под­разделений было сформировано 40 оперативных групп по 10 человек в каждой. Офи­церов, обвиненных в трусости и неустойчивости в бою, направляли в спешно созданный штрафной батальон. Он был создан при 136-м запасном стрелковом пол­ку, который дислоцировался в Урупском районе Краснодарского края .

С 29 июля 1942 г. активное участие в наведении порядка в демо­рализованных войсках принял назначенный членом Военного Совета Севе­ро-Кавказского фронта Л.Каганович. В письме Сталину 13 августа он писал: «…мы направили главные силы на оздоровление дисциплины и морально-политической устойчивости командиров в соответствии с вашим приказом…» .

В этой связи необходимо оценить роль и определить значение при­каза «Ни шагу назад!» в деле стабилизации фронта на Северном Кавказе в конце июля — августе 1942 г. В последние 10-12 лет в российской исторической литературе появилось много публикаций, авторы которых по разному оценивают приказ №227. Одни считают, что приказ долго жда­ли в войсках в силу его крайней необходимости. И, следовательно, он сыграл положительную роль в наведении порядка в отступавших войсках Красной Армии. Другие полагают, что приказ был чрезмерно жестоким и лишь в незначительной степени усилил оборону советских войск.

На наш взгляд, воздействие приказа «Ни шагу назад!» на действую­щую армию следует оценивать по тем конкретным событиям, которые про­исходили на южном крыле советско-германского фронта, сразу же вслед за его доведением до личного состава частей и подразделений. Суть приказа заключена в самом его названии. Верховный Главнокомандующий требует немедленно прекратить отступление и более не делать ни одного шага назад, войскам стойко удерживать занимаемые рубежи. Выясним, что же произошло, скажем, через месяц после 28 июля, когда приказ был под­писан и зачитан в войсках, в том числе на Северо-Кавказском фронте? Менее чем за четыре недели немецкая группа армий «А» из района Рос­това-на-Дону дошла до Новороссийска, захватила часть перевалов Гла­вного Кавказского хребта и вышла на рубеж реки Терек. К примеру, от Ростова-на-Дону до Терека более 700 км. Это расстояние танковые и мо­торизованные дивизии 1-й танковой армии генерала Клейста преодолели всего за 20 дней. Следовательно, темпы продвижения врага составляли более 25 км в сутки.

В любой армии мира приказы следует выполнять. И если требование приказа ни на шаг не отступать, не выполнено, значит нельзя переоценивать его значение в укреплении обороны войск. По «Военному дневнику» бывшего начальника Генерального штаба вер­махта Ф. Гальдера можно проследить ход продвижения немецкой армии по Северному Кавказу после появления приказа №227:

«31 июля – Обстановка южнее Дона развивается в полном соответствии с нашими планами. Фронт противника разгромлен.

5 августа – Сопротивление перед фронтом группы Руоффа ослабевает, он продвигается вперед. Клейст очень быстры­ми темпами углубляется на юго-восток.

9 августа – На юге заняты Краснодар и Майкоп. Впечатление, что русские войска южнее Дона разбегаются и пытаются сейчас уйти вместе скопившимися в северо-запад­ной части Кавказа войсками к побережью. Это впеча­тление все 15 августа – Войска группы армий «А» продвигаются вперед вполне удовлетворительными темпами» .

А вот оценка данной ситуации в высказывании известного американского военного историка А. Верта: «Несмотря на сталинский приказ «Ни шагу назад!», части Красной Армии отступали на Кубани и на Северном Кавказе, на протяжении всего августа так же поспешно, как в самые тяжелые дни 1941 года» .

Можно привести также те критические оценки, которые давали бойцы и командиры Красной Армии, выражая свое отношение к приказу №227. Документы на этот счет, собранные особыми отделами фронтов и армий, долгое время были закрыты для исследователей. В советской литературе приводились только положительные отклики солдат и офицеров на сталинский приказ. Но, оказывается, были и другие оценки. Их основным лейтмотивом является сожаление о том, что приказ «Ни шагу назад!» ока­зался запоздалым по времени. Эти материалы были собраны на Сталинградс­ком фронте в августе 1942 г., где, кстати говоря, ситуация в этот период была не столь катастрофической, как на Северо-Кавказском фронте. Так, работники оперативного отдела штаба 57-й армии капитаны Габа и Сильченко говорили: «…Приказ очень ценный и нужный, но вышел он поздно и вряд ли он сейчас возьмет ту силу, которую он мог бы иметь, если бы вы­шел в мае месяце…» . Военврач 3-го ранга Ольшанецкий был еще более резок в своей оценке: «…Приказ Ставки – последний крик отчаяния, ко­гда мы уже не в силах устоять против немцев. Все равно из этого мероприятия ничего не получится…» .

Об этих тяжелых днях Л. Каганович писал Сталину, фактически при­знавая невозможность прекратить отступление советских войск: «За 14 дней моего пребывания на фронте я прилагал все усилия к тому, чтобы в какой-то мере улучшить положение, но из этого мало что вышло, и я, конечно, за это несу ответственность…» . Далее он подчеркивал: «Нуж­на упорная и большая работа и борьба, чтобы оздоровить в первую оче­редь командно-политический состав, часть которого больна танкобоязнью, паникерством и отступничеством» .

Только после 15 августа 1942 г., когда советские войска достигли, наконец, удобной для обороны местности, у немцев отмечается замедление темпов наступления. В гористой и лесистой местности враг лишился преи­мущества в авиации и танках и Северо-Кавказский фронт у Новороссийска и Туапсе, а Закавказский фронт (с 1 сентября) по Тереку начинают более успешно противостоять натиску гитлеровцев. Таким образом, не приказ Сталина прекратить отступление сыграл главную роль. И не жесто­кость Л. Кагановича, докладывавшего в Ставку о расстреле перед строем 37 дезертиров . Это была объективно складывавшаяся на фронте ситуация, при которой, лишь получив выгодные рубежи обороны, наши войска останови­лись. Интересно, что сам же Л. Каганович в мемуарах очень оригинально воспроизвел свое понимание приказа №227, признав неотвратимость отс­тупления Северо-Кавказского фронта до горно-лесистой местности. Он писал: «Именно в Туапсе был осуществлен приказ Сталина «Ни шагу назад!» .

Разумеется, не все подразделения Северо-Кавказского фронта паничес­ки отступали под натиском немецкой армии. О героизме оборонявшихся час­тей немало написано в отечественной исторической и мемуарной литературе. Но, к сожалению, эти немногочисленные подразделения могли задержать продвижение врага всего на несколь­ко часов. Сил и средств для борьбы с превосходящими силами фашистов у них просто не было.

Немецкие оккупационные власти не преминули воспользоваться благо­приятной ситуацией, чтобы выразить свое отношение к приказу «Ни шагу назад!». Они увидели в этом документе признаки агонии советской власти и ее скорой гибели. В чем и старались убедить население, оказавшееся на захваченной вермахтом территории, в том числе и на Северном Кавказе. Так, в статье с ироничным названием «Гениальный полководец», напечатан­ной в оккупационной газете «Пятигорское эхо», отмечалось: «Это он из­дал приказ по Красной Армии за №227, обрисовав создавшееся в Советском Союзе критическое положение, вызванное занятием немцами областей. Шут­ка ли? Cбop урожая в СССР сократился на 800 млн. пудов. Потеряно метал­ла свыше 10 млн. тонн… Ни порядка, ни дисциплины в ротах, батальонах, полках… Он стал взывать к бойцам и командирам и обязывать их умирать или сражаться до последнего…» .

Самым ярким и громким эпизодом в неудачно начавшейся для наших войск битве за Кавказ, было, пожалуй, сражение 17-го казачьего кавале­рийского корпуса с немецкими и румынскими войсками в районе станиц Кущевской, Шкуринской и Канеловской. Здесь кубанские и донские казаки в ходе четырехдневных боев в период с 31 июля по 3 августа 1942 г. успешно и стойко про­тивостояли наступавшим дивизиям 17-й немецкой армии. В условиях, когда войска Северо-Кавказского фронта беспорядочно отсту­пали по всему фронту, упорство казачьих частей в сражениях с фашистами действительно выглядело как неординарное событие, достойное внимания и восхищения и служившее примером для подражания.

Сталин, извещенный о героических действиях 17-го кавалерийского корпуса, в письме Военному Совету Северо-Кавказского фронта отмечал: «По всему видно, что Вам не удалось еще создать надлежащего перелома в действиях войск и что там, где командный состав не охвачен паникой, войска дерутся неплохо и контратаки дают свои результаты, как это вид­но из действий 17-го кавкорпуса… Добейтесь того, чтобы все наши войска действовали как 17-й кавкорпус…» .

Вместе с тем широкое освещение действий казаков в этом сражении в советской литературе не было лишено пропагандистского налета, пре­увеличений и искажения реальных фактов. Можно сказать, что это был именно тот случай, когда объективность принесли в жертву политической конъюнктуре.

До настоящего времени у исследователей все еще нет единого мнения относительно потерь, понесенных немцами и румынами в боях с казаками в районе Кущевской, Шкуринской и Канеловской. Как известно, успех ок­рыляет. Видимо, по этой причине в письме от 5 августа 1942 г. команди­ра корпуса генерала Н. Кириченко 1-му секретарю Краснодарского крайкома ВКП(б) П.Селезневу приведены весьма впечатляющие результаты боевой работы казаков. В этом документе, в частности, говорится: «В районе Шкуринской активными действиями 12-й Кубанской дивизии… нам удалось из­рубить, перестрелять и артиллерийским огнем уничтожить более трех ты­сяч фашистов… 13-я Кубанская дивизия в своей конной атаке изрубила более 2000 человек… плюс к тому артиллерийским и минометным огнем уничтожено, по-моему, такое же самое количество фашистов» . Всего, таким образом, согласно победному рапорту генерала Кириченко немцы по­теряли более 7000 человек. При этом собственные потери 17-го корпуса составили более 2000 казаков. По данным командира корпуса казачьи ди­визии уничтожили также 50 танков, 3 «Юнкерса» и 10 батарей дальнего действия. Завершая свое письмо, Н.Кириченко с удовлетворением сообщал: «Я не подвожу итог уничтоженных минометных батарей, это корпус и его части считают за второстепенную задачу» .

Однако во 2-м томе «Истории Великой Отечественной войны Советско­го Союза» приводятся совсем другие данные, характеризующие успехи 17-го кава­лерийского корпуса в этих боях. «В короткой схватке казаки уничтожили до 1800 вражеских солдат и офицеров, захватили 18 орудий и 25 минометов», – отмечается в этом издании . Такие же цифры находим в работе К. Цкитишвили, правда, с добавлением уничтоженных казаками 17-ти немец­ких танков, т.е. в три раза меньше по количеству, чем в письме Н. Кириченко .

К сказанному добавим, что 2000 гитлеровцев, уничтоженных (со слов Н. Кириченко) артиллерийским и минометным огнем в бою под Канеловской 2 августа 1942 г., цифра явно завышенная. Ведь атаку 13-й Кубанской дивизии поддерживал только один артиллерийский дивизион. В то же время у немцев здесь находилось 12 артиллерийских и 15 минометных батарей. Они и встретили конную атаку казаков убийственным огнем .

Не соответствует также действительности утверждение советских ис­ториков о разгроме, который в районе Кущевской учинили казаки 196-й немецкой пехотной дивизии. С июня 1941 г. эта дивизия находилась в Но­рвегии и на Восточном фронте появилась только в 1944 г., т.е. уже пос­ле битвы за Кавказ . Следовательно, речь идет о потерях, нанесенных казаками 17-го кавалерийского корпуса 198-й пехотной дивизии вермахта. Она, действительно, находилась в составе 17-й немецкой армии, наступа­вшей на Краснодар в первых числах августа 1942 г. Однако потеря, пусть даже 1800 человек, не может считаться разгромом дивизии, штат которой составлял 16000 солдат и офицеров.

Наконец, на основе архивных документов, введенных впервые в науч­ный оборот, историк Б. Соколов сделал вывод, что, кроме отчета Н. Кири­ченко об итогах сражения 17-го кавкорпуса 31 июля — 3 августа 1942 г., есть и другая точка зрения. Она была изложена 28 октября 1942 г. заме­стителем командира корпуса полковником Бардадиным в письме в ЦК ВКП(б). Суть письма – это протест против действий командира 17-го кавалерийс­кого корпуса, приукрасившего неудачные действия своего корпуса и пре­вратившего их во впечатляющую победу. Вот как выглядят потери немцев в изложении Бардадина: «Всего, по фронту Кущевка, Шкуринская, Канеловская было уничтожено не более 500-600 человек немцев, в плен взято 13 человек. В донесении, написанном в штаб фронта, было указано – казака­ми зарублено 500 человек и взято в плен 300 человек, что далеко не со­ответствует действительности» .

И еще одно красноречивое свидетельство на этот счет. В. Котенко вспоминает: «… мне в свое время доводилось слышать от своего прадеда – участни­ка тех атак казаков Кириченко, версию тех событий, значительно отлич­ную от изложенной. И, на мой взгляд, более реалистичную. Там речь шла о полях, усеянных трупами казаков и лошадей, которых бросили на немецкие танки» .

Эпизод, раскрывающий в иной, чем прежде, трактовке боевые дейс­твия 17-го кавалерийского корпуса, является еще одним свидетельством необходимости дальнейшего изучения всех аспектов битвы за Кавказ. Изучения с позиций объективности и правды, какой бы неудобной и горькой она ни была.

Все это актуально также и в деле изучения многих аспектов борьбы войск 46-й армии с частями немецкого 49-го горнострелкового ко­рпуса в горах Кавказа. Определенный в качестве конечного рубежа обороны, Главный Кавказский хребет с его перевалами оказался практиче­ски незащищенным и неподготовленным для отражения противника, рвав­шегося в Закавказье. Об этом «вспомнили», когда в конце июля 1942 г. возникла необходимость отводить войска Северо-Кавказского фронта к предгорьям Кавказа. Согласно воспоминаниям И. Тюленева, еще в 1938 г. при назначении его на должность командующего Закавказским военным округом Сталин предупреждал генерала, чтобы войска округа серьезно готови­лись к войне с расчетом возможного ведения боевых действий в горных услови­ях . Хотя и сам рельеф местности, а отсюда – и особенности дислокации войск округа, диктовали необходимость обучения личного состава частей и подразделений действовать именно в такой специфической обстановке.

Однако, когда летом 1942 г. 49-й горнострелковый корпус гене­рала Конрада стал быстро продвигаться к Главному Кавказскому хребту, неожиданно выяснилось, что перевалы защищать практически некому. Ве­сьма странным в этой связи является тот факт, что в своих мемуарах И. Тюленев упрекает командование Северо-Кавказского фронта, войска которого «…отходили, оставляя перевалы без прикрытия” . Ведь ответ­ственность за оборону Белореченского, Санчарского, Марухского, Клухорского и других перевалов несли штаб и командование Закавказского фронта. А они, по словам того же И. Тюленева, опрометчиво почему-то вдруг решили, что «…перевалы сами по себе недоступны для врага» .

Непростую ситуацию, сложившуюся в вопросе об ответственности за оборону перевалов, затрагивает в своих мемуарах и С. Штеменко. Он уточняет важный факт: «Главный Кавказский хребет не входил в зону действий ни Черноморской, ни Северной групп. Оборонявшая его 46-я армия по идее должна была находиться в непосредственном подчинении командования фронта. Но потом при штабе Закавказского фронта появился особый орган, именовавшийся штабом войск обороны Кавказского хребта. Возглавил его генерал Г. Петров из НКВД. Прямо надо сказать, что это была совершенно ненужная, надуманная промежуточная инстанция. Факти­чески этот штаб подменял управление 46-й армии» .

Заметим, что причину, в силу которой произошла такая странная подмена, С. Штеменко не пояснил. А она, оказывается, была связана с пребыванием на Кавказе в августе 1942 г. Л. Берия. После выхода немецких горностре­лковых частей к перевалам Главного Кавказского хребта он обвинил ко­мандующего 46-й армией генерала В. Сергацкова в неумении организовать оборону перевалов. В чем был, собственно говоря, прав. Такие же упреки в адрес Сергацкова встречаем в мемуарах И. Тюленева . По его словам, 46-я армия «…неправильно организовала оборону перевалов и попросту «проспала» их» . В конечном счете, вместо проштрафившегося В. Сергацкова новым командующим 46-й армии был назначен генерал К. Леселидзе. Но это произошло 26 ав­густа 1942 г. А до этого времени на перевалах произошло много важных событий…

14 августа передовые части 49-го горнострелкового корпуса вступили в бои с немногочисленными подразделениями 46-й армии, прикрывавшими перевалы в центральной и западной части Главного Кавказского хребта. 17 августа немцами был занят Клухорский перевал, о чем в штабе 46-й армии узнали только на третий (!) день . Это яр­кое свидетельство неудачных действий штаба по организации обороны перевалов и неэффективной работы нашей разведки.

20 августа 1942 г. Ставка Верховного Главнокомандования в своей директиве в очере­дной раз указала на необходимость усиления обороны на перевалах. Своеобразным «ответом» на это требование стало восхожде­ние немецких альпийских стрелков во главе с капитаном Гротом на вер­шину Эльбруса, завершившееся 21 августа. В этот день гитлеровцы установили на вы­сочайшей вершине Европы два черно-красных нацистских флага.

Советские историки, комментируя данный факт, часто с удовлетво­рением ссылались на мнение бывшего генерала вермахта К. Типпельскирха. Он подчеркивал, что «это значительное достижение альпинизма не име­ло ни тактического, ни тем более, стратегического значения» . Дейст­вительно, с точки зрения военной науки, это так. Но нельзя забывать, что данный успех 1-й и 4-й горнострелковых дивизий 49-го корпуса имел большое морально-психологическое значение. Для немецких солдат и офицеров это был еще один важный успех, окрыля­вший их в боях с советскими войсками на Кавказе.

Личному составу частей и подразделений Северо-Кавказского и Закав­казского фронтов наше командование, естественно, о данном факте не сообщало. Но в оккупационных газетах, которые стали выходить на за­хваченных фашистской армией территориях Северного Кавказа уже с се­редины августа 1942 г., о покорении немцами Эльбруса, конечно же, с пафосом сообщалось. Причем, на первых страницах газет. Поэтому на­селению, оказавшемуся под пятой оккупантов, такая информация уверен­ности в победе Красной Армии, разумеется, не прибавляла.

В тот же день, когда альпийские стрелки Грота взбирались на Элъбрус, другие подразделения 49-го горнострелкового корпуса уже вели бои с советскими войсками на южных склонах Клухорского перевала, т.е. углубились на территорию Грузии на 15-20 км, захватив абхазское се­ло Псху.

В эти тяжелые для защитников перевалов дни на Северный Кавказ прибыл Л. Берия. Ознакомившись с ситуацией, он всю вину за неудачи советских войск возложил на командование Закавказского фронта. Своим приказом для обороны перевалов Главного Кавказского хребта Л. Берия создал оперативную группу войск НКВД. В результате, к концу августа 1942 г. в Северной группе войск Закавказского фронта появились две параллельные структуры управления войсками. Наряду с генералом Масленниковым, командовавшим армейской группировкой, свою деятельность развернул генерал Петров, возглавивший штаб частей внутренних войск. В.П. Сидоренко отмечает в этой связи: «Подобная структура управления войсками на других фронтах Великой Отечественной войны не применялась и была использована только на северокавказском направлении» .

Нельзя сказать, что это новшество сразу же дало свои положительные результаты. 5-го сентября 1942 г. гитлеровцы внезапной атакой с трех сто­рон захватили Марухский перевал. Оборонявшие его подразделения 394-й грузинской стрелковой дивизии были захвачены врасплох. По немецким источникам «…Марухский перевал занят штурмом, от 400 до 500 пленных, только 10-20 русских ушли, погибло 60-80 русских, собственные потери неве­лики…» . Командование 49-го горнострелкового корпуса оценило опе­рацию по захвату Марухского перевала как классическое высокогорное сражение.

По другим немецким данным, потери наших войск на Марухском пе­ревале составили: убитыми – более 300, пленными – 557 человек. Враг захватил после боя 23 пулемета, 22 миномета, несколько сот автоматов и винтовок . По утверждению германских военных историков, на пе­ревале и в его окрестностях 5 сентября были разбиты два советских стрелковых полка.

Чтобы выяснить истину в этом воп­росе, необходимо обратиться к отечественным военным источникам. Вот только несколько свидетельств на этот счет. Первое: оно датировано 5 сентября 1942 г., т.е. днем штурма перевала немцами. «Начались тяжелые бои непосредственно за Марухский перевал. Солдаты 2-го ба­тальона 808-го стрелкового полка 394-й стрелковой дивизии сражались до последнего патрона. В этом бою почти целиком погибли 4-я и 6-я роты батальона» .

Вторая запись сделана 6 сентября: «Продолжались упорные бои в районе Марухского перевала. 808-й и 810-й полки 394-й грузинской стрелковой дивизии дрались с фашистами до последнего патрона, до по­следнего бойца. Подразделения 810-го стрелкового полка, …оказав­шись в окружении на Марухском направлении, с боем пробились, понес­ли большие потери и оставили Марухский перевал» .

Следовательно, немецкие данные о погибших в районе Марухского перевала 5-6 сентября 1942 г. более 300 красноармейцев и командиров, подтверждаются и советскими источниками. Численность только двух погибших рот, о которых говорится в военной сводке, составляла более 200 человек. О количестве пропавших без вести своих воен­нослужащих штаб 394-й стрелковой дивизии, конечно, в точности не знал. Впрочем, в боевом донесении в вышестоящие штабы командование дивизии об этом предпочитало тогда говорить неохотно. Лучшим вариан­том являлось сообщение о сражавшихся до последнего патрона защитни­ках Марухского перевала.

Тем более, что за отступление без приказа и за сдачу перевала не­мецким альпийским стрелкам кому-то надо было серьезно отвечать. А разбирательством зани­мался никто иной, как сам Л. Берия. По его приказу были расстреляны командир 2-го батальона 810-го полка капитан В. Родионов и комиссар батальона старший политрук И. Швецов, которые вывели из окружения 8 бойцов. Л. Берия обвинил их в отступлении с занимаемых оборонительных позиций без приказа. Только в 1966 г. военная прокуратура Закавказс­кого военного округа признала этот расстрел необоснованным .

В 1953 г. во время суда над Л. Берией и его сподручными бывшему наркому внутренних дел было предъявлено обвинение в дезорганизации обороны перевалов в 1942 г. Отвечая на эти обвинения, Л. Берия в своем последнем слове заявил: «…Не считаю себя виновным в попытке дезорганизовать оборону Кавказа в период Великой Отечественной войны» . Тем не менее, в приговоре Специального Судебного Присутствия Верховного Суда СССР от 23 декабря 1953 г. указывалось: «Изменническая деятельность Берия в период войны выразилась и в том, что осенью 1942 года, в напряженный момент обороны Кавказа, Берия с помощью своих соучастников пытался открыть врагу перевалы через Главный Кавказский хребет, что должно было по преступному замыслу заговорщиков привести к иностранной оккупации Закавказья и передать в руки империалистических государств бакинскую нефть» . Даже признавая тот факт, что Берия своими действиями не смог серьезно помочь делу обороны Кавказа, все же, на наш взгляд, такое обвинение является надуманным и не отражающим реального хода происходивших тогда событий.

Мы приводим эти факты для того, чтобы подчер­кнуть весь трагизм сложившейся тогда на Марухском и других перевалах ситуации. Практически необученные для действий в горах, слабо осна­щенные в материально-техническом отношении, бойцы и командиры должны были жертвовать своими жизнями, исправляя грубые просчеты советского военного и политического руководства. Только к концу сентября 1942 г., подтянув к перевалам значительные силы, командованию Закавказского фронта удалось стабилизировать положение. Начались позиционные гор­ные бои, которые с переменным успехом продолжались до конца декабря 1942 г. Нашим войскам так и не удалось сбить немецких горных стрел­ков и егерей с перевалов. В свою очередь, у командира 49-го корпуса генерала Конрада уже не было сил, чтобы продолжить наступление и пробиться в Закавказье. Еще 21 августа 1942 г. эти надежды в какой-то степени «похоронил» сам Гитлер. В этот день в своей ставке в Вин­нице он известил генерала Конрада, что итальянский альпийский корпус, который вначале планировалось направить на Кавказ, отправлялся в Сталинград .

Как и на перевалах Кавказа, по Тереку до 10 августа 1942 г. не было еще развернуто такого количества сил и средств, чтобы остано­вить врага. Между Донской группой войск Северо-Кавказского фронта, отступавшей к городам Кавказских Минеральных Вод, и частями Закавка­зского фронта, только выдвигавшимися к Тереку, других войск не было. Поэтому, как пишет С. Штеменко: «Генеральный штаб тут же занялся изысканием резервов, за счет которых можно было бы подкрепить оборону Закавказья. В течение августа туда были переброшены дополнительно 10-й и 11-й гвардейские стрелковые корпуса, а также одиннадцать отдельных стрелковых бригад» .

В таких условиях, пожалуй, единственно верным было решение штаба Закавказского фронта выслать навстречу стремительно продвигавшемуся врагу передовые отряды. Они должны были, как можно дольше задержать немецкие войска, чтобы дать возможность резервам Закавказского фронта выйти к рубежу Терека. К сожалению, из-за нехватки сил правильная в своей основе идея была реализована далеко не в полной мере. Численность этих отрядов, занявших оборону на Ставрополье от села Покойного до города Минеральные Воды, была небольшой.

Так, в передовом отряде майора Корнеева было всего четыре роты и шесть орудий. В отряде генерала Тимофеева, располагавшего большими боевы­ми возможностями, находились, в основном, курсанты четырех военных училищ, слушатели курсов «Выстрел» и несколько батальонов войск. Ни одного та­нка в составе двух отрядов не было. Понятно, что с такими силами про­тивостоять всей 1-й танковой армии Клейста было невозможно. По­этому, неудивительно, что немецкие танковые и моторизованные дивизии были задержаны передовыми отрядами на очень короткое время. Всего на один-два дня. Уже 11 августа 1942 г. бои шли на территории Кабардино-Балкарии на рубеже рек Малки и Баксана. Поэтому, действительно, как еще в 50-е годы писали в своей работе А.С. Завьялов и Т.Е. Колядин, ма­лочисленные передовые отряды в большей степени являлись разведывате­льно-дозорными частями (о чем, собственно, и говорит их название. – Л .С .) .

Следует отметить, что как раз в эти дни группа армий «А» столк­нулась с серьезной проблемой. Быстро продвигавшиеся по территории Ставрополья немецкие танковые части оторвались от своих баз снабжения и стали испытывать серьезные затруднения с обеспечением топливом. Бы­вший генерал вермахта Бутлар свидетельствует в своих мемуарах: «…ты­ловые коммуникации немцев чрезвычайно растянулись, и это уже начинало заметно отражаться на их боеспособности. Несмотря на все принятые сро­чные меры, подвезти в далекие и весьма обширные нефтяные районы необ­ходимое количество горючего и боеприпасов не удавалось» .

Как известно, советские историки не признавали ссылки немецких исследователей на погодные условия и огромные территории СССР в каче­стве объективных причин, помешавших гитлеровской армии разгромить Кра­сную Армию. Мужество и героизм бойцов и командиров, стойкость в боях с врагом, готовность к самопожертвованию во имя спасения социалистической Родины советская историческая наука называла главным фактором нашей Победы. И в этом нет никакого сомнения. Но, вместе с тем, такая оценка является обобщающей, не учитывающей конкретной ситуации, когда даже героизм и жертвенность советских воинов не могли спасти надвигавшуюся катастрофу.

Из-за просчетов Верховного командования, не сумевшего вовремя определить намерения противника, разбитые войска охватывали растерянность и паника. И вот в такие моменты географический фактор становился определяющим, главным, спасавшим положение. Именно такая ситуация сложилась в конце июля — в августе 1942 г. на Северном Кавказе. Нашим войскам пришлось оставить обширные и богатые территории Кубани, Ставрополья и Кабардино-Балкарии, чтобы отойти к естественным рубежам обороны, которыми являлись Кавказские горы и река Терек. Здесь немецкая группа армий «А» встретили упорное сопротивление советских войск, завершив, тем самым, свой наступательный порыв. Однако к этому времени для Северного Кавказа, большая часть территории которого уже находилась в руках оккупантов, началась новая, мрачная страница в его истории.

Итак, летом 1942 г. Северный Кавказ оказался в эпицентре сражений, которые развернулись на южном крыле советско-германского фронта. Ошибка советского Верховного командования в определении главного удара немецких войск привела к трагическим для Красной Армии последствиям. Отсутствие крупных танковых и механизированных соединений советских войск при одновременном подавляющем превосходстве немецкой армии в танках и авиации стало главной причиной быстрого захвата территории Северного Кавказа врагом.

Быстрое, а в ряде случаев паническое отступление наших войск по территории Северо-Кавказского региона крайне негативно отразилось на моральном духе населения. Впечатляющие успехи вермахта в сражениях против Южного, Северо-Кавказского и Закавказского фронтов послужили причиной нарастания чувства растерянности и страха у значительной части местных жителей, преждевременно и ошибочно посчитавших, что советская власть пала.

Анализ советской исторической литературы, посвященной битве за Кавказ, свидетельствует о ее односторонней направленности. Как правило, исследовались героические страницы и, соответственно, мало внимания уделялось изучению негативных событий и фактов. Между тем, без всестороннего и объективного освещения всех проблем нельзя правильно понять весь ход военных действий, причины временных успехов немецкой армии в битве за Кавказ.

Ход военных действий самым непосредственным образом оказал влияние на формирование и существование немецкого «нового порядка»» на Северном Кавказе, на особенностях оккупационной политики гитлеровских захватчиков в регионе. Впечатляющие успехи фашистских войск в летних боях 1942 г. во многом стали причиной неудачной эвакуации с территории региона всех людских, сырьевых и материальных ресурсов. Они усилили среди местного населения коллаборационистские настроения, отрицательно сказались также на развертывании движения сопротивления против оккупантов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Великая Отечественная война 1941-1945. Военно-исторические очерки: Книга первая. Суровые испытания. — M., 1998. – С.370-371.
2. Хрестоматия по Отечественной истории (1914-1945 гг.). Под ред.А.Ф. Кисилева, Э.М. Щагина. — М., 1996. – С.531-532.
3. Великая Отечественная война 1941-1945. Военно-исторические очерки… – С.371.
4. Штеменко С. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 1 и 2. — М., 1989. – С.56.
5. Тюленев И.В. Через три войны. 2-е изд., испр. и доп. — М., 1972. – С.160.

6. Гучмазов А., Трескунов М., Цкитишвили К. Закавказский фронт Великой Отечествен- ной войны. — Тбилиси, 1971. – С.93.

1. Штеменко С. Указ. соч. – С.52-53.
2. Горьков Ю.А. Государственный Комитет Обороны постановляет (1941-1945). Цифры и документы. — М., 2002. – С.203.
3. Koломиец M., Мощанский И. Обopoнa Кавказа. Июль-декабрь 1942 Фронтовая иллюстрация. – 2000. – №2. – С.5.
4. Там же. – С.8-10.
5. Там же. – С.9.
6. Новое слово. – 1942. – 8 августа.
7. Великая Отечественная война. 1941-1945. Военно-исторические очерки… – С.369-370.
8. Коломиец М., Мощанский И. Указ. соч. – С.52.
9. Там же. – С.49.
10. Там же.
11. Самсонов А.М. Сталинградская битва. 3-е изд. доп. — M., 1982. – С.562-563.

19. Там же. – С.564-565.

1. Великая Отечественная война 1941-1945. Военно-исторические очерки: Кн.2. Перелом. — М., 1998. – С.27.
2. Государственный архив новейшей истории Ставропольского края (далее – ГАНИСК), ф.69, оп.1, д.60, л.1.
3. Там же, л.2.
4. Там же.
5. Там же.
6. Там же, л.63
7. Карелл П. Дорога в никуда: вермахт и Восточный фронт в 1942 г./Пер. с нем. Уткина А.Л. — Смоленск, 2003. – С.341.
8. Новое слово. – 1942. – 22 августа.
9. ГАНИСК, ф.69, оп. l, д.60, л.63.
10. Там же, л.64.

30. Там же.

31. Центр документации новейшей истории Краснодарского края (далее — ЦДНИКК), ф.1774-А, оп.2, д.391, л.1.

1. РГАСПИ, ф.17, оп.43, д.970, л.93.
2. Кубань в годы Великой Отечественной войны… – С.333.
3. Там же. – С.371-372.
4. Там же. – С.328.
5. Там же. – С.329.
6. Там же. – С.333.
7. Гальдер Ф. Военный дневник. Т.3. В 2-х кн. Кн. 2. — М., 1971. – С.311, 315, 317, 318, 322.
8. Верт А. Россия в войне 1941-1945., — М., 1967. – С.408-409.
9. Сталинградская эпопея: Материалы НКВД СССР и военной цензуры из Центрального архива ФСБ РФ. — M., 2000. – С.185.
10. Там же. – С.187.
11. Кубань в годы Великой Отечественной войны… – С.332.
12. Там же. – С.333.
13. Там же.
14. Каганович Л. Памятные записки. — М., 1996. – С.465.
15. Пятигорское эхо. – 1942. – 11 ноября.
16. Каганович Л. Указ. соч. – С. 465.
17. Кубань в годы Великой Отечественной войны… – С.324 — 325.
18. Там же. – С.324.
19. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 – 1945. Т.2. — М., 1961. – С.459.
20. Цкитишвили К. 442 огненных дня. (Битва за Кавказ. Краткая хроника и материалы). — Батуми, 1986. – С.42.
21. Мюллер-Гиллебрандт Б. Сухопутная армия Германии 1933-1945 гг. — М., 2002. – С.747-748.
22. Соколов Б.В. Разведка. Тайны второй мировой войны. — М., 2001. – С.112.
23. См. Серба А.И. Казаки против вермахта htt://www/ fstanitsa/ ru./st poslboi serba. shtml.
24. Тюленев И.В. Указ соч. – С.155.
25. Там же. – С.200.
26. Там же. – С.172.
27. Штеменко С. Указ. соч. – С.72.
28. См. Тюленев И.В. Крах операции «Эдельвейс». — Орджоникидзе, 1975. – С.76.
29. Там же. – С.57.
30. Типпельскирх К. История Второй мировой войны. — М., 1956. – С.236.
31. Сидоренко В.П. Особые оборонительные районы Северного Кавказа//Органы внутренних дел на пути к правовому государству. Сборник трудов адъюнктов и соискателей. Вып.1. — СПб., 1993. – С.132.
32. Кальтенеггер Р. Горные егеря на Кавказе: операция «Эдельвейс» 1942/1943. Грац: Штокер, 1997. – С.120. (на немецком языке).
33. Бухер Алекс От Ледовитого океана до Кавказа. Немецкие горные войска во Второй мировой войне 1941-1942. Подцун – Паллас, 1998. – С.63. (на немецком языке).
34. Цкитишвили К. Указ. соч. – С.83.
35. Там же. – С.85.
36. Пятигорская правда. – 2002. – 10 сентября.
37. Перед судом истории. «Приговор окончательный и обжалованию не подлежит». Последние слова подсудимых и приговор по делу Берии и его сообщников//Источник. Документы русской истории. – 2002. – №6. – С.78.
38. Там же. С.84-85.
39. Цкитишвили К. Указ. соч. – С.66.
40. Штеменко С. Указ. соч. – С.69.
41. Завьялов А.С., Колядин Т.Е. Битва за Кавказ. 1942-1943 гг. — М., 1957. – С.56.
42. Мировая война. 1939-1945 годы. — М.,1957. – С.190.

Захват Кавказа имел для фашистской Германии стратегически важное значе­ние. В этом случае СССР лишался хлеба Кубани и Нижнего Поволжья, нефти Грозного и Баку - источника для многих отраслей военной промышленности, портов и баз Чёрного и Каспийского морей. Господство на Кавказе означало для немецко-фашистского руководства втягивание в войну против Советского Союза Турции и Японии и надежду на ускорение победного завершения Второй мировой войны. Поэтому к лету 1942 г. основные усилия противник сосредоточил на южном крыле советско-германского фронта.

План гитлеровского командования по овладению Кавказом «Эдельвейс» сво­дился к тому, чтобы окружить и уничтожить советские войска южнее и юго-восточнее Ростова, овладеть Северным Кавказом, затем обойти Главный Кавказский хребет одной группой войск с запада, захватив Новороссийск и Туапсе, а другой - с востока и овладеть Грозным и Баку. Одновременно намечалось преодолеть Кавказский хребет в его центральной части по перевалам и выйти к Тбилиси, Кутаиси и Сухуми. С выходом в Закавказье враг надеялся захватить базы Черноморского флота, обеспечить себе полное господство на Чёрном море, установить непосредственную связь с турецкой армией, создать условия для вторжения на Ближний и Средний Восток. Гитлер считал кавказское направление основным и именно сюда согласно первоначальным планам наносился главный удар.

Начальный этап битвы за Кавказ складывался для Красной армии крайне неблагоприятно и даже драматично. Практически разгромив Юго-Западный фронт и нанеся серьезное поражение войскам Южного фронта в ходе Воронежско-Ворошиловградской операции, противник без оперативной паузы продолжил наступление, тесня отступавшие к Дону войска Южного фронта.

К 25 июля главные силы группы армий «А» (генерал-фельдмаршала В. Лист): 1-я и 4-я танковые, 17-я полевая, румынская 3-я армии при поддержке 4-го воздушного флота, наступавшие на кавказском направлении, вышли к Нижнему Дону и овладели плацдармами в полосе населенных пунктов Цимлянская, Константиновская, Батайск. Противник имел 167 тысяч человек, 1130 танков, 4540 орудий и миномётов, около 1 тысячи самолётов.

Противостоявший им Южный фронт (генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский) в составе 51, 37, 12, 18, 56, 24, 9-й и 4-й воздушной армий насчитывал 112 тысяч человек, 121 танк, 2160 орудий и миномётов, 230 самолётов. Таким образом, противник имел превосходство в людях в 1,4 раза, в орудиях и миномётах - в 1,5 раза, в танках и самолётах - подавляющее превосходство. Войска фронта должны были занять оборону по левому берегу Дона от станицы Верхнекурмоярская до Азова.

Северо-кавказскому фронту (Маршал Советского Союза СМ. Будённый): 47-я армия, 1-й отдельный стрелковый и 17-й кавалерийский корпуса - предписываюсь оборонять северо-западное и западное побережья Азовского и Чёрного морей от Азова до Лазаревского. Войска Закавказского фронта (генерал армии И.В. Тюленей) в составе 46, 45-й армий и 15-го кавале­рийского корпуса в это время обороняли Черноморское побережье от Лазаревского до Батуми. С целью объединения сил, оборонявших Северный Кавказ, Ставка ВГК 28 июля создала из войск Южного и Северо-Кавказского фронтов единый Северо-Кавказский фронт (Маршал Советского Союза СМ. Будённый), подчинив ему в оперативном отношении Черноморский флот (вице-адмирал С.Ф. Октябрьский) и Азовскую военную флотилию (контр-адмирал С.Г. Горшков). Для удобства управления действующими на огромном пространстве войсками Северо-Кавказский фронт был разделён на две оперативные группы: Донскую (генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский) в составе 51. 37, 12-й и 4-й воздушной армий и Приморскую (генерал-полковник Я.Т. Черевиченко) в составе 18, 56, 47-й и 5-й воздушной армий, 1-го отдельного стрелкового и 17-го кавалерийского корпусов. Личный состав 9-й и 24-й армий передавался для пополнения 37-й армии. Однако соотношение сил оставалось в пользу противника. Положение советских войск усугублялось трудностями материально-технического обеспечения, слабостью занимаемых под огнём противника оборонительных рубежей, строительство которых не было закончено.

В конце июля противник прорвал оборону на стыках между 51-й и 37-й армиями, а также между 37-й и 12-й армиями. Развивая наступление на Ворошиловском (ставропольском) направлении, он к исходу 30 июля вышел танковыми корпусами на фронт Пролетарская, Сальск и южнее. Войска правофланговой 51-й армии оказались отрезанными от основных сил Донской группы и потеряли связь с её штабом. Поэтому решением Ставки ВГК 51-я армия была переда­на 31 июля в состав Сталинградского фронта. 37-я армия, охваченная с обоих флангов танковыми соединениями противника, стала во избежание окружения отходить на юг к Ворошиловску (ныне Ставрополь), 12-я армия отходила на Кропоткин. В результате правый фланг Приморской группы войск оказался открытым и создалась угроза выхода немецких танковых корпусов в её тыл. В связи с этим войска Приморской группы начали 3 августа отводиться за реку Кубань. В последующие дни советские войска оставили Ворошиловск, а в ходе Армавиро-Майкопской оборонительной операции, проведённой 6-7 августа, - Армавир и Майкоп. Захватив Майкоп, противник стал развивать наступление на туапсинском направлении. Ставка ВГК предприняла решительные меры по уси­лению этого участка обороны, подчеркнув в директиве Северо-Кавказскому фронту и Черноморскому флоту 10 августа, что «самым основным и опасным» стало направление от Майкопа на Туапсе. С выходом противника в район Туапсе 47-я армия и все войска фронта, находившиеся в районе Краснодара, будут окружены и попадут в плен».

Попытки немцев прорваться к побережью Черного моря через предгорья западной части Главного Кавказского хребта встретили упорное сопротивление. Сое­динения 17-го кавалерийского корпуса, оборонявшие дальние подступы к станице Хадыженская (48 км юго-западнее Майкопа) и Туапсинское шоссе, вели бои особенно успешно, за что корпус был удостоен звания гвардейского. Он стал именоваться 4-м гвардейским Кубанским казачьим корпусом. В районе Горячего Ключа (78 км западнее Майкопа) не менее успешно вела борьбу 30-я Иркутская стрелковая дивизия полковника Б.Н. Аршинцева. Проведя перегруппировку сил, советские войска усилили сопротивление и 17 августа остановили наступление 1-й танковой и 17-й полевой армий в предгорьях западной части Главного Кавказского хребта.

Таким образом, бои с 25 июля по 17 августа составили первый этап обороны Северного Кавказа, в ходе которых советские войска потерпели поражение, но не были уничтожены. Отход трех армий Северо-Кавказского фронта в предгорья западной части Главного Кавказского хребта прекратился на том рубеже, который Буденный предлагал еще в конце июля. В донесении в Ставку от 25 июля он писал, что имеющимися силами невозможно остановить вражеское наступление на Дону, поэтому необходимо продолжить отвод войск за реки Кубань и Терек, а еще надежнее - к предгорьям Главного Кавказского хребта, где противник не сможет реализовать свое техническое превосходство. Однако Сталин не прислушался к его мнению.

Боевые действия войск Южного и Северо-Кавказского фронтов 25 июля - 17 августа отвлекли силы немецкой группы армий «А», что позволило советскому командованию выиграть время для подготовки обороны на рубеже реки Терек, Бак-сан, Главный Кавказский хребет и в предгорьях западной части Северного Кавказа, организовать прикрытие Кавказа с севера от Каспийского моря до Таманского полуострова. Последовавшая затем стабилизация положения на Северо-Кавказском фронте позволила почти заново создать фронтовой и армейские тылы, перевести их службы на прибрежные коммуникации, организовать снабжение войск, начать их пополнение за счет населения Северного Кавказа, а также переброску новых соединений через Каспийское море и по железной дороге Баку - Тбилиси - Сухуми.

За это время командование группы армий «А», считая, что противник на Северном Кавказе утратил боеспособность, перегруппировывало свои силы для развития наступления сразу на трех направлениях. 1-я танковая армия должна была из района Пятигорска и Прохладного (66 км юго-восточнее Пятигорска) нанести удар в юго-восточном направлении, овладеть районом Грозного, выйти на побережье Каспийского моря и захватить Баку. Перед 17-й полевой армией ставилась задача развернуть наступление из района Краснодара на Новороссийск и далее вдоль Черно­морского побережья на Батуми. Для содействия ей в овладении Новороссийском выделялся 42-й армейский корпус, который после форсирования Керченского пролива должен был обеспечить правый фланг армии, занять Таманский полуостров. 49-й горнострелковый корпус предназначался для захвата перевалов Главного Кавказского хребта и последующего выхода в район Сухуми и Кутаиси. Используя значительное превосходство в танках и авиации, противник создал на отдельных направлениях сильные группировки.

Готовились к обороне и советские войска. Продолжалась мобилизация внутренних ресурсов Закавказья для оказания помощи фронту. Оборонявшие Кавказ войска были усилены за счет резервов Ставки ВГК. В Котов Г. П.

результате по рекам Терек и Баксан была создана глубокоэшелонированная оборона, а вокруг городов Нальчик, Орджоникидзе (ныне Владикавказ), Грозный, Махачкала, Баку - оборони­тельные районы.

1 сентября Северо-Кавказский и Закавказский фронты были объединены в За­кавказский фронт под командованием генерала армии И.В. Тюленева. Для обороны приморского направления создана Черноморская группа войск Закавказского фронта (генерал-полковник Я.Т. Черевиченко). Оборону на северном направлении осуществляла образованная директивой Ставки ВГК от 8 августа Северная группа войск Закавказского фронта (генерал-лейтенант И.И. Масленников). В целях объединения усилий сухопутных и морских сил, оборонявших Новороссийск и Таманский полуостров, 17 августа был создан Новороссийский оборонительный район (генерал-майор ГП. Котов).

С 18 августа по 28 сентября основные события развернулись в восточных пред­горьях Кавказа. Учитывая, что местность здесь более проходима для военной техники, противник стремился прорваться в Закавказье именно на этом направлении. 25 августа части 1-й танковой армии, усиленной двумя дивизиями (танковой и моторизованной), заняли Моздок, расположенный всего в 93 км от главного нефте­перерабатывающего центра - Грозного. До выхода к Каспийскому морю оставалась совсем небольшая территория. Однако развить успех немцы не смогли. Гитлер потребовал от Листа собрать все силы для решающего броска на Грозный. По приказу командующего группой армий «А» на грозненском направлении из района Ворошиловск - Невинномысск развернула наступление 1-я танковая армия. Соз­дав перевес в подвижных средствах на направлении главного удара, противник форсировал Терек в районе Моздока и захватил на его правом берегу ряд плацдармов, продвинувшись на 8-10 км к югу. С этих плацдармов 1-я танковая армия начала наступление на Малгобек. После упорных боев с частями 9-й армии, оборонявшей это направление, врагу удалось захватить город, но дальше он пройти не смог.

С 10 по 18 сентября противник перенес усилия западнее Малгобека. однако и здесь танки Клейста были остановлены упорной обороной наших войск. Провалилась и попытка 1-й танковой армии развить наступление юго-западнее Моздока, предпринятая в середине сентября. Не помогла и переброшенная в помощь Клейсту из 17-й армии танковая дивизия СС «Викинг». После неудачи прорыва к Орджоникидзе и Грозному командование 1-й танковой армии вынуждено было перейти к обороне. Усилить войска за счет переброски дивизий из-под Сталинграда враг не мог, так как в сентябре Сталинградское направление из второ­степенного, призванного обеспечить фланги группы армий «А», превратилось в главное.

Во второй половине августа войска Северо-Кавказского фронта вели оборонительные бои на ново-российском направлении и на Таманском полуострове. 17-я полевая армия вермахта развернула наступление из района Краснодара на Новороссийск. В помощь ей германское командование стало перебрасывать на Таманский полуостров войска из Крыма, но упорная оборона Темрюкской и Керченской военно-морских баз сорвала сроки форсирования Керченского пролива и обеспечила прорыв кораблей Азовской военной флотилии в Черное море.

В полосе 47-й армии действовали небольшие отряды противника. Основные его силы были развернуты южнее Краснодара, по левому берегу Кубани, против 56-й армии с целью прорваться через поселок Горячий Ключ к Туапсе, 15 августа противник начал атаку Горячего Ключа. Через четыре дня две его пехотные дивизии неожиданно повернули на запад, в сторону станицы Крымская (24 км северо-восточнее Новороссийска), и на юг - на станицу Шапсугскую (25 км восточнее Новороссийска). На новороссийском направлении развернулись ожесточенные бои. Войска Новороссийского оборонительного района были сильно растянуты по фронту, оборона с суши не имела заранее подготовленных оборонительных полос. Особенно слабо были защищены город и порт. Тем не менее части и соединения 47-й армии при поддержке морской пехоты Черноморского флота сдерживали атаки врага, несмотря на его численное превосходство. Однако 23 августа противник приблизился настолько, что обстреливал из орудий город и порт, но не мог сломить сопротивление их защитников.

31 августа соединения немецкой 17-й армии во взаимодействии с румынским кавалерийским корпусом захватили Анапу. К 10 сентября противник занял большую часть Новороссийска, но развить успех дальше он не смог. Не удалось ему использовать и новороссийский порт в качестве базы для своего флота. Советские войска, прочно удерживая восточный берег Цемесской бухты, простреливали ее с горных позиций армейской и морской артиллерией. Не получив здесь решающих результатов, противник продолжал наступать на туапсинском и грозненском направлениях, но успеха так и не добился.

Одновременно с наступлением 1-й танковой и 17-й полевой армий на грозненском и новороссийском направлениях к активным действиям перешел немецкий 49-й горнострелковый корпус. Из района Невинномысска и Черкесска он попытался прорваться к Черноморскому побережью через перевалы Главного Кавказского хребта в направлении на Кутаиси и Сухуми, а затем оказать помощь 17-й армии в продвижении вдоль побережья на Батуми. Начало наступления корпуса было успешным. В первые дни его части заняли ряд населенных пунктов, а 15 августа альпинисты 1-й горнострелковой дивизии захватили Клухорский и Марухский перевалы и на следующий день подняли на вершине Эльбруса два нацистских флага. Но. как пишет в мемуарах генерал-майор Э. Бутлар, «…это был скорее символический акт, не имевший ни тактического, ни тем более оперативного значения».

Угроза захвата Сухуми и выхода немцев к Черноморскому побережью была вполне реальной. 23 августа командующим 46-й армией был назначен генерал К.Н. Лиселидзе, который, выполняя указания Ставки ВГК, направил на перевалы значительную часть подчиненных ему войск. 25 августа противнику удалось захватить перевал Санчаро и, переправившись через реку Бзыбь, подойти к Сухуми на 40 км. Однако большего немцы добиться не смогли. На этом закончился второй этап обороны Кавказа. Несмотря на значительные успехи противника в ходе наступления, ни на одном из трех направлений задача выполнена не была.

В результате Лист был снят с должности командующего группой армий «А» и на его место назначен Клейст. Не принимая никаких доводов, Гитлер требовал немед­ленно возобновить наступательные действия. По этому поводу генерал-фельдмаршал В. Кейтель вспоминал: «Он вбил себе в голову идею: преодолев западные отроги Кавказского хребта, захватить прибрежное шоссе на Черном море; а генералы же не видят достоинств этой тактики и поэтому оппозиционны к ней. О том, что огромные трудности подвоза и снабжения по горным тропам эту операцию исключают, он и слушать не хотел».

Немецкое командование создало сильную группировку на левом фланге 17-й армии (14 дивизий), которая 25 сентября при поддержке 4-го воздушного флота нанесла удар на туапсинском направлении с целью пробиться в Закавказье через западную часть Плавного Кавказского хребта. 3 октября части противника вышли к железной дороге и шоссейным дорогам в районе Хадыженской. 19 октября немцы захватили один из перевалов на пути к Туапсе, однако дальше продвинуться не смогли. Только во второй половине ноября германские войска вновь начали активные боевые действия. Части 17-й армии подошли к Туапсе на 30 км, но это стало пределом их успехов. Ожесточенные бои в западной части Главного Кавказского хребта продолжались до середины декабря. В ходе них соединения Закавказского фронта не только отбили все атаки противника, но и разгромили его ударную группировку.

На восточном крыле Закавказского фронта противник упорно рвался к Грозно­му. 25 октября перешли в наступление крупные силы его 1-й танковой армии, сосредоточенные на нальчикско-Орджоникидзевском напраалении. Цель наступления - прорыв к Грозному, Баку и по Военно-Грузинской дороге к Тбилиси. Захватив Нальчик, враг устремился к армия Закавказского фронта, ослабленная в предыдущих боях, вынуждена была от­ходить к предгорьям Главного Кавказского хребта. Но подошедшая из Северной группы войск 9-я армия 5 ноября остановила наступление немецких танков на подступах к Орджоникидзе, а на следующий день нанесла сильный контрудар. 13-я немецкая танковая дивизия и полк «Гинденбург» были разгромлены. Поражение 1-й танковой армии окончательно вынудило немецкое командование отказаться от прорыва к Грозному и Баку.

В результате Северо-Кавказской операции план «Эдельвейс» потерпел крах. Оборона Кавказа, осуществлявшаяся одновременно и в тесной связи с действиями советских войск под Сталинградом, имела важное стратегическое значение. В конце ноября и в декабре 1942 г., когда Красная Армия повела контрнаступление под Сталинградом, войска Закавказского фронта своими активными действиями сковали немецкую группу армий «А» и не дали противнику возможности усилить за её счёт войска в районе Сталинграда. Твёрдое руководство Ставки, чёткая постановка задач войскам, мероприятия по усилению фронтов способствовали наращиванию сопротивления врагу. За период оборонительных сражений на Кавказе группа армий «А» потеряла свыше 100 тысяч человек. Потери советских войск составили: безвозвратные - около 193 тысяч человек, санитарные - свыше 181 тысячи человек. В обороне Кавказа сражения развернулись по фронту до 1000 км и на глубину до 800 км. Советские войска приобрели большой опыт ведения боевых действий в горно-лесистой местности. Бои в горах велись главным образом за долины, дороги, командные высоты и перевалы; между оборонявшимися на широком фронте частями и подразделениями нередко образовывались большие промежутки. Важную роль сыграли передовые отряды, которые задерживали противника и не допу­скали его к переднему краю обороны, создавая тем самым главным силам условия для организации обороны. Эффективно применялись специальные отряды, действующие в тылу врага. В оборону Кавказа внесли свой вклад стрелковые дивизии войск НКВД, части пограничных войск. Указом Президиума Верховного Совета СССР 1 мая 1944 г. учреждена медаль «За оборону Кавказа», которой награждены участники Северо-Кавказской операции 1942 г.

Северо-Кавказский военный округ был образован 4 мая 1918 года Декретом Совета Народных Комиссаров Советской Республики на территории Ставропольской, Черноморской, Дагестанской губерний, областей войск: Донского, Кубанского, Терского.

В предвоенные годы Северо-Кавказский военный округ по уровню боевой подготовки был одним из передовых округов РККА, что позволило уже в первый месяц Великой Отечественной войны буквально в считанные дни сформировать 50-ю Кубанскую и 53-ю Ставропольскую кавалерийские дивизии, которые во второй половине июля 1941 года вошли в состав Западного фронта.

Северо-Кавказский военный округ стал кузницей военных кадров. Офицеров для действующей армии готовили высшие кавалерийские курсы в Новочеркасске, военно-пехотные училища в Ростове, Краснодаре, Орджоникидзе, Грозном, Махачкале, Майкопе, Буйнакске, Армавирские курсы усовершенствования командного состава, артиллерийские и военно-политические училища в Ростове, Краснодарское зенитное артиллерийское училище, Ейское и Краснодарское военные авиационные училища, военные авиационные школы в Краснодаре, Батайске, Армавире, Грозном, Таганроге и Нахичевани-на-Дону.
На 1 декабря 1941 года СКВО включал южную часть Ростовской области (от реки Дон), Краснодарский край (с Адыгейской автономной областью), Орджоникидзевский край с Кизлярским округом, Карачаевскую и Черкесскую автономные области, Кабардино-Балкарскую и Чечено-Ингушскую АССР; штаб округа - Армавир (согласно Приказу НКО СССР № 0444 "О территориальном составе военных округов Европейской части СССР"). С января 1942 года по 21 августа 1942 года командовал СКВО генерал-лейтенант Курдюмов Владимир Николаевич.

В январе-апреле 1942 года в Краснодарском крае формируется 17-й Кубанский казачий кавалерийский корпус. Основу корпуса составили 10, 12, 13 кавалерийские дивизии казачьего народного ополчения. Командиром кавкорпуса назначен генерал-майор Малеев Михаил Федорович, на должность военного комиссара казачьего корпуса - полковой комиссар А.Р.Очкин. В марте в состав корпуса была включена 116 Донская кавдивизия. 17 апреля 10 кавдивизия расформировывается и используется для пополнения Кубанских 12 и 13 кавдивизий.

Из Московского военного округа, в связи с расформированием 16 кавкорпуса с 13 по 24 апреля 15-я Донская кавдивизия по железной дороге перебрасывается в г. Сальск, где она вошла в состав 17-го казачьего кавкорпуса.

В Ростове в январе-феврале формируется 3-й гвардейский стрелковый корпус в составе 2-й гв.сд, 68, 76, 81 мсбр и 102 сбр. Сформированный корпус поступает в резерв Верховного главнокомандования. Командиром корпуса назначается генерал-майор Акименко А.З.

К апрелю с СКВО проходили формирование и пополнение 73, 196, 203, 242 стрелковые дивизии, 103 стрелковая бригада, 115, 116 кавалерийские дивизии, 255, 511 отдельный кавалерийские полки, 2, 3 вдк, 4 мвдбр, 468, 507, 429, 438, 543, 546, 612, 697, 872, 874 ап ПТО, 119, 132, 133 , 149 минп, 34, 315, 316 ОЗАД, 136, 137, 138, 139, 149 тбр.

Сформированные 73 и 242 сд отправляются в середине апреля в распоряжение командующего Юго-Западным направлением.

В апреле в СКВО передислоцируется из Закавказского военного округа 91 стрелковая дивизия генерал-майора Сорокина Петра Васильевича, сформированная в Дагестане постановлением ГКО № 935 от 22.11.1941 года как 464-я сд (переименована в 91-ю сд 27.01.1942г.). Прибывает в Тихорецк 14 апреля 1942г.

21 апреля 1942 г. для выполнения задач по недопущению противника в пределы Северного Кавказа, удержанию Севастопольского оборонительного района, предотвращения высадки морских десантов на побережье Азовского и Черного морей на участке Ростов, Ейск, Тамань, Новороссийск Директивой Ставки ВГК №170302 было организовано Северо-Кавказское направление со штабом в г.Краснодар, ему подчинялись Северо-Кавказский военный округ, Крымский фронт, Севастопольский оборонительный район, Черноморский флот и Азовская военная флотилия.

Главнокомандующим Северо-Кавказского направления был назначен маршал Советского Союза Буденный Семен Михайлович, его заместителем по морской части и членом Военного совета направления – адмирал Исаков, начальником штаба направления – генерал-майор Захаров Г.Ф. Членом Военного совета стал также секретарь Краснодарского крайкома ВКП(б) П. П. Селезнев.

Готовясь к летней кампании 1942 года советское командование рассматривало Северо-Кавказское направление как тыловой рубеж обороны, зону комплектования и обучения новых воинских соединений, ведь фронт проходил в районе Курска, Харькова, а в тылу Донецкой группировки немецко-фашистских войск находились крупные советские силы Крымского фронта и Севастопольского укрепленного района, от противника его отделяли войска Юго-Западного и Южного фронтов.

В оперативное подчинение Северо-Кавказского направления из Северо-Кавказского военного округа передаются 91 сд, 17 кавалерийский корпус (12, 13, 15, 116 кд), 417 сд, 113, 139 и 103 сбр.

17 кк под командованием генерала-майора Малеева М.Ф. занял оборону на побережье Азовского моря от устья р. Дон до Темрюка включительно, имея одну кавдивизию на Таманском полу­острове.

На основании Директивы Ставки №170308 от 22.04.1942г. был сформирован и к 5 мая вооружен отдельный стрелковый корпус со штабом Крымская в составе 417 сд с дислокацией г.Новороссийск, 113, 139 сбр с дислокаций в Туапсе и 103 сбр с дислокацией в Приморско-Ахтарская.

Вновь созданному Северо-Кавказскому направлению пришлось с ходу включиться в управление войсками Крымского фронта и Севастопольского оборонительного района (СОР) в Крыму и 28 апреля С.М.Буденный с представителем Ставки наркомом ВМФ СССР Н.Г. Кузнецовым вылетели на Керченский полуостров.

В состав Крымского фронта (командующий генерал-лейтенант Д.Т.Козлов, члены Военного совета дивизионный комиссар Ф.А.Шаманин, секретарь Крымского обкома ВКП(б) В.С.Булатов, начальник штаба генерал-майор П.П.Вечный) входили 44 армия генерал-лейтенанта С.И.Черняк (63 гсд, 157, 276, 396, 404 сд, 124, 126 тбр), 47 армия генерал-майора К.С.Колганова (77 гсд, 224, 236, 271, 320 сд_ и 51 армия генерал-лейтенанта В.Н.Львова (138, 302, 390, 398, 400 сд) а также части, непосредственно подчиненные Крымскому фронту (156 сд, 12, 139, 143 сбр, 83 мсбр, 72 кд, 151 УР, 54 мсп, 39, 40, 55, 56 тбр, 79 и 229 отб) и части усиления.

К началу мая советский Крымский фронт насчитывал около 300 тысяч человек, 3577 орудий и минометов, 347 танков, 400 самолетов (175 истребителей и 225 бомбардировщиков).

После ряда неудачных попыток предпринять решительное наступление по указаниям Ставки во второй половине апреля фронт прекратил вести активные боевые действия. Однако его командование отнеслось к организации обороны без должной ответственности. На открытой местности, характерной для Керченского полуострова, для успешной обороны требовалась хорошо оборудованная в инженерном отношении противотанковая и противовоздушная эшелонированная оборона.

Командование Крымского фронта не приняло должных мер к созданию эшелонированной обороны, даже когда стали поступать сведения, что противник готовится к активным действиям. В целом Крымский фронт к ведению оборонительной операции оказался неподготовленным. Тыловые оборонительные рубежи его - Турецкий вал и Керченские обводы - существовали лишь на оперативных картах.

Все три армии к этому времени обороняли Керченский полуостров в самой узкой его части, на так называемых Ак-Монайских позициях (ширина - 18-20 км). Дивизии занимали для обороны полосы протяжением в среднем до 2 км.

6 мая 1942 г. Ставка сообщает командованию Северо-Кавказского направления и Крымского фронта, что увеличения сил Крымского фронта в настоящее время производиться не будет. Поэтому войскам Крымского фронта прочно закрепиться на занимаемых рубежах.

6 мая командование Крымского фронта получило также информацию от начальника штаба Северо-Кавказского направления генерал-майора Г.Ф. Захарова, который, используя сведения, полученные от перелетевшего на нашу сторону хорватского летчика и других источников, предупреждал о возможном наступлении противника в период с 10 по 15 мая.

А между тем германское руководство вело тщательную подготовку к развертыванию наступления, чтобы "снова овладеть инициативой и навязать свою волю противнику". 28 марта в ставке фюрера было проведено специальное совещание, решения которого легли в основу директивы ОКВ № 41, подписанной Гитлером 5 апреля 1942 года. "Первоочередной задачей сухопутных сил и авиации,- говорилось в ней,- является создание условий для осуществления главной операции” - прорыва на Кавказ. С этой целью планировалось еще до наступления ударных группировок улучшить оперативное положение немецких войск, стабилизировать и укрепить весь Восточный фронт, чтобы высвободить дополнительные силы для "главной операции". Такие действия, как записано в дневнике генерала Гальдера, должны были начаться с Крыма, с наступления на Керченском полуострове. Эту операцию Гитлер требовал провести как можно скорее, использовав авиацию массированно. Затем предусматривалось овладеть и Севастополем.

Командующий 11-й немецкой армией генерал-полковник Э. Манштейн, получив задачу очистить Керченский полуостров сосредоточил против Крымского фронта 10 дивизий из 15 дивизий находившихся в Крыму. У противника здесь было 180 танков, 2470 орудий и минометов, 400 самолетов.

Утром 8 мая после массированного авиационного удара немецко-фашистские войска перешли в наступление. Главный удар они наносили вдоль Черноморского побережья в полосе 44 армии. Прорвав оборону на участке протяженностью 5 км и в глубину 8 км, немцы стали продвигаться к Турецкому валу.

В 14.30 8.5.42 С.М.Буденный отдает приказание №03/ОП нанести контрудар группировкой в 3-4 сд, 2-3 тбр на юг с целью уничтожения прорвавшегося противника на левом фланге 44 армии, но события развивались стремительно.

Командование Крымским фронтом потеряла связь с войсками, а вместе с тем и управление ими, части стали отходить в беспорядке под непрекращающейся бомбежкой противника. Информация в вышестоящие штабы передавалась с суточным опозданием.

Во время состоявшегося в 3.06 10.5.42 разговора по прямому проводу с командованием Крымского фронта Ставка приказывает отвести войска на Турецкий вал и организовать оборону. Однако сделать это не удалось, так как противник 11 мая окружил часть сил 51-й и 47-й армий. Войска Крымского фронта, измотанные в длительных боях, не имея резервов, стали отходить. Штаб фронта перебрался в Аджимушкайские каменоломни.

Поздно вечером 11 мая в Краснодар, где размещался штаб Северо-Кавказского направления, позвонил Верховный Главнокомандующий и приказал Буденному срочно выехать в Керчь, чтобы разобраться на месте и принять необходимые меры. И вот уже на катерах маршал Буденный и адмирал Исаков добрались в штаб Крымского фронта. Когда Буденный прибыл в Аджимушкай с передовой линии, свидетельствует нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов, сюда приехали командующий Крымским фронтом генерал Д. Т. Козлов и другие.

В 3.40 14.5.42 получено распоряжение Сталина "Начать отвод войск Крымского фронта на Таманский полуостров…". Оценив создавшуюся обстановку, маршал Буденный отдал Черноморскому флоту приказ: 1) прекратить отправку морем грузов для Крымского фронта; 2) весь свободный тоннаж, пригодный для переправы через Керченский пролив, немедленно направить в Керчь; 3) дать усиленный конвой из катеров и тральщиков; 4) командир Керченской военно-морской базы контр-адмирал А. С. Фролов назначается начальником переправы; 5) теперь же начать эвакуацию тяжелой артиллерии и гвардейских минометов; 6) организовать надежную ПВО всех переправ и пристаней.

Несмотря на численное превосходство советских войск в районе Керчи и на полученную 15.42.42 в 1.10 директиву Ставки №170385 Керчь не сдавать, они понесли тяжёлое поражение. К концу дня противник овладел Керчью и начал обстрел переправ дальнобойной артиллерией. В результате положение на южном фланге советско-германского фронта значительно усложнилось. Противник стал угрожать вторжением на Северный Кавказ через Керченский пролив и Таманский полуостров. 17.5.42 командный пункт фронта перенесен на Таманский полуостров в пос. Кордон Ильича.

К 20 мая потери Крымского фронта составили 177 тыс. убитыми и ранеными, 350 танков, 3,5 тыс орудий и минометов, до 400 самолетов.

С 14 по 20 мая на Таманский полуостров удалось эвакуировать около 140 тыс. человек, 157 самолетов, 22 орудия и 29 установок РС.

В мае на должность инспектора кавалерии Северо-Кавказского фронта прибывает генерал-майор Калинин Николай Иванович, который принимает и инспектирует соединения кубанских и донских казаков-добровольцев.

21 мая Козлов Д. Т. из Краснодара дал телеграмму Сталину И. В. В ней он, в частности, сообщал: «Всего до утра 20 мая через пролив пристаней Чушка, Тамань, Ильича и Темрюк эвакуировано 138 926 человек, в том числе 30000 раненых. Подсчет общего количества эвакуированных ориентировочный, так как нет точных данных о числе прибывших через пристани Кордон Ильича и Темрюк, а также неполностью учтены одиночки и группы бойцов, переправившихся на подручных средствах. Эвакуированная материальная часть: орудий тяжелых - 7, реактивных установок - 29, зенитных орудий - 15. Подавляющая часть артиллерии и минометов приведена в негодность огнем артиллерии противника и, главным образом, непрерывной бомбежкой скученных колонн на переправах. У остальных орудий изъяты замки и производился подрыв, не исключена возможность оставления противнику отдельных орудий. Части Крымского фронта особенно тяжелые и напряженные бои вели в период 14-19 мая, прикрывая эвакуацию главных сил. Хорошо проявили себя, как руководители боев, командующий 51-й армии полковник Котов, командир 77-й горно-стрелковой дивизии генерал-майор Волков, командир 302-й стрелковой дивизии полковник Зубков, командир сводных частей 51-й армии полковник Меньшиков. Отлично дрались пограничники (95-й, 26-й пограничные полки, 26-й Краснознаменный пограничный полк) и 276-й полк НКВД, а также парашютно-десантный батальон фронта».

Ставка Верховного Главнокомандования разослала Военным советам фронтов и армий директиву №155452 от 4.6.42 "О причинах поражения Крымского фронта в Керченской операции".

17.5.42 штаб Северо-Кавказского направления направляет в Ставку план действий по обороне Северного Кавказа, в котором предлагает создать Северо-Кавказский фронт, выделив оборонительные участки: Верхне-Курмоярская, Темрюк - армейское и корпусное управление, части фронтового резерва; Таманский полуостров - армейское управление; Черноморское побережье от Анапы до Лазаревская - армейское управление.

Директивой Ставки ВГК от 19 мая 1942 года Северо-Кавказское направление было преобразовано в Северо-Кавказский фронт с ликвидацией Крымского фронта. Границы Северо-Кавказского фронта: справа - от Верхне-Курмоярской до устья р. Дон, далее по побережью Азовского моря; слева - Лазаревская, Грачевка, Красная Поляна и далее по южной и восточной границам Северо-Кавказского военного округа. Главнокомандующим Северо-Кавказским фронтом был назначен маршал Советского Союза Буденный Семен Михайлович, его заместителем по морской части и членом Военного совета фронта – адмирал Исаков, начальником штаба фронта – генерал-майор Захаров Г.Ф. Штаб СКФ – г.Краснодар.

Ближайшей задачей СКФ стал прием эвакуируемых с Керченского полуострова бойцов, начальствующего состава и материальной части, формирование из них войсковых соединений и специальных частей.

В состав Северо-Кавказского фронта были включены: войска бывшего Крымского фронта; все войсковые части, соединения и учреждения, дислоцированные на Северном Кавказе, Таманском полуострове и по побережью Азовского и Черного морей, находящиеся в непосредственном подчинении главкома Северо-Кавказского направления.

Командующему Северо-Кавказским фронтом подчинялись: Севастопольский оборонительный район через командующего Черноморским флотом; Черноморский военно-морской флот с базами в Новороссийске, Туапсе; Азовская военная флотилия с базой в Ейске; Северо-Кавказский военный округ с правом использования войск и формирований СКВО лишь с разрешения Ставки Верховного Главнокомандования.

Началось доукомплектование, вооружение и обучение прибывающих частей.

14 мая 1942 года в распоряжение главкома Северо-Кавказского направления из СКВО начали прибывать 2-й и 3-й воздушно-десантные корпуса, 4 воздушно-десантная бригада.

21.5.42 приказом 07/ОП штаб СКФ определил участки обороны: 47А в составе 103 сбр, 32, 33 гв.сд - Таманский полуостров; 1 ОСК в составе 113,138, 139, 142 сбр - побережье Черного моря на участке Витязевская, (иск) Лазаревская; 51А в составе 17 кк, 12, 13, 116 кд, 137 тбр, 91 сд, во взаимодействии с АВФ по р.Дон на участке Батайск, Азов и побережье Азовского моря на участке Кагальник, Ейск, Приморско-Ахтарская, (иск) Темрюк.

Этим приказом на 110 кд возлагалась рекогносцировка оборонительных рубежей по р.Дон на участке Верхне-Курмоярская, Багаевская; по р.Сал; М.Орловка, Жеребков, а 115 кд обрекогносцировать оборонительные рубежи на участке Манычская, (иск) Батайск.

В резерве фронта - 140 тбр и 15 кд.

В связи с отходом советских войск с Керченского полуострова 18 мая 1942 года Генеральный штаб Красной Армии дал указание командующему Севастопольским оборонительным районом держать войска в постоянной готовности к отражению возможного наступления гитлеровских войск на Севастополь- главную базу Черноморского флота.

Командовал Севастопольским оборонительным районом командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф.С.Октябрьский. Численность войск СОР (Севастопольского оборонительного района) составляла 106 тысяч человек, 600 орудий, 2000 минометов, 38 танков и 53 самолета. Кроме гарнизона военно-морской базы СОР обороняли войска Приморской армии генерал-майора И.Е.Петрова. Длина внешнего оборонительного обвода Севастополя (длина фронта) была около 40 км.

Согласно большинству послевоенных источников, у Манштейна при Севастополе было около 167000 человек (из них непосредственно в штурме участвовало 130000 человек) и 37000 человек дислоцировалось по остальному Крыму.

К концу мая, когда наши войска оставили Керченский полуостров немецкое командование стянуло под Севастополь части и соединения со всего Крыма.

Вместе с тем, большие потери 11-й армии, а также мероприятия советского командования по организации противодесантной обороны на Таманском полуострове, чему способствовали в значительной мере эвакуированные из Керчи войска, заставили гитлеровское руководство отказаться от проведения в жизнь оперативного плана «Блюхер I», по которому 11-я армия должна была форсировать Керченский пролив и наступать на Кавказ через Таманский полуостров после захвата Крыма летом 1942 г.

25 мая на базе 2 воздушно-десантного корпуса была развернута 32 гвардейская стрелковая дивизия (80, 82 и 85 гв. сп, 58 гв. ап).

На базе 3 воздушно-десантного корпуса, отличившегося летом 1941 года в боях за Киев и понесшего там большие потери, разворачивалась 33 гв.сд (84, 88 и 91 гв. сп, 59 гв. ап). Новое, второе формирование корпуса происходило на Северном Кавказе. Корпус пополнялся за счет комсомольцев и молодежи народов Кавказа, Калмыкии, Краснодарского и Ставропольского краев, Луганской, Донецкой, Воронежской и Ростовской областей. Шла усиленная подготовка к будущим боям. В начале мая 1942 года 3-й ВДК был переброшен на Кубань, с целью не допустить высадки фашистских войск из Крыма на Кубань. Молодые десантники вскоре отличились в боях с забрасываемыми противником группами диверсантов, за что получили звание гвардейцев. А во 2-й половине мая 3-й ВДК был переименован, а затем переформирован в 33 гв.сд.

26 мая в состав фронта вошли сформированные в Калмыкии (СтВО) и Кабардино-Балкарии (СКВО) 110-я и 115-я кавалерийские дивизии.

К 29 мая 1942 года в составе СКФ были 47-я армия под командованием генерал-майора Котова Г.П. в составе 103 сбр, 32, 33 гв.сд, 51-я армия (91 сд, 17 кк, 137 тбр) с временной дислокацией в станице Павловская, 1 отдельный стрелковый корпус (113,138, 139, 142 сбр), в непосредственном подчинении фронта 110 и 115 кд.

1 июня 1942 года в состав войск фронта были включены 77, 138, 156, 157, 236, 302-я стрелковые дивизии и 83-й морская [стрелковая] бригада. На укомплектование формируемых шести дивизий обращены остатки 63, 400, 404, 271, 276, 390, 396, 398, 320, 224-й стрелковых дивизий и 12-й, 143-й стр. бригад.

2 июня в 7-ю резервную армию резерва Главного командования была передана 33-я гв.сд, которая направлялась на ст.Донская в районе Калача-на-Дону. В этот же день передается в подчинение командующего Южным фронтом 140 танковая бригада и отправляется от ст.Кущевская под Ворошиловград.

2 июня штаб СКФ разрабатывает план обороны Северного Кавказа с общей протяженностью фронта 950-1000 км, из них: по р.Дон от Верхне-Курмоярская до Кагальник - 320-350 км; Кавказское побережье от Кагальник до Темрюк - 360-400 км; Таманский полуостров от Темрюк до Благовещенская - 130-150 км; Черноморское побережье от Благовещенская до Лазаревская - 210-230 км. Глубина обороны от р.Дон до Главного Кавказского хребта составляет 500-550 км. Для управления войсками предлагается создать 4 армейских управления и дополнительно управление отдельного кавалерийского корпуса.

Как наиболее опасные для обороны Северного Кавказа и наиболее благоприятные для противника направления ударов определены направление Шахты, Багаевская, что дает возможность не только обойти Ростовский УР, но и выйти во фланг Батайской группировки советских войск и удар на Сталинград - Сальском направлении, с целью отрезать Кавказ от центральной части Союза с дальнейшим переносом действий в пределы Северного Кавказа вдоль железнодорожной магистрали Сталинград - Сальск.

Очень высока вероятность морских и авиационных десантов через Азовское море (близость берегов 20-50 км) или на Черноморское побережье в районе Анапа, для выхода в тыл советской группировки войск южнее Дона в районе Краснодара, форсирование Керченского пролива, в случае захвата или после отказа от дальнейшего штурма Севастополя.

Приведенный в плане обороны расчет сил и средств показывает готовность к обороне к 15.6.42 только 3 сд, 5 сбр, 4 кд, 2 тбр, 1 тк, 2 гмп, 1 ап РГК, 2 лап УСВ, 2 ОЗАД.

Требуется довооружить 2 кд, 5 сд, формируемых за счет бывшего Крымского фронта, 1 мсбр, 1 гмп, 6 лап УСВ, доукомплектовать 5ВА и ВВС Черноморского флота до штата. До нормативной плотности обороны дополнительно требуется 16 сд, 2 мсбр, 9 ап РГК, 6 лап УСВ, 6 гмп, 1 тбр, 23 ОЗАД.

Для пополнения частей бывшего Крымского фронта требовалось 62 тысячи пополнения, которые могли быть покрыты только 48-50 тыс.человек за счет выздоравливающих и отсева, собираемых в запасных стрелковые полки, и маршевых пополнений, занаряженных СКФ на апрель, май, однако:

а) маршевое пополнение, занаряженное на май 15000 чел., решением Ставки передано в распоряжение Главкома Юго-Западного направления (шифртелеграмма 987335 от 29.5.42);

б) заявка на маршевое пополнение в 12000 человек зам.НКО СССР т.Щаденко отказано;

в) личный состав расформированных 224 грузинской, 390 армянской и 396 азербайджанских стрелковых дивизий общей численностью до 4000 человек шифртелеграммой 170435 от 3.6.42 передан в состав Закавказского фронта.

Таким образом, из минимального потребного пополнения для фронта в 62 тыс.человек, изъято и передано другим фронтам 31000 человек.

Контингент, находящийся в запасных полках, около 10000 человек, из которых значительная часть по состоянию здоровья и политическим соображениям не может быть использована для службы в строю.

Материальная часть полковой и дивизионной артиллерии, поставленной на позиции, не имеет тяги. 18 и 25 гмп предложено укомплектовать за счет артполков расформированных дивизий.

План обороны Северного Кавказа лег в основу Директивы Ставки ВГК №170442 от 7 июня, по которой 51-й армии в составе 91, 138, 156 сд, 110, 115 кд, 40 тбр и трех училищ из состава войск СКВО (2-е Орджоникидзевское и Житомирское пехотные, Краснодарское пулеметно-минометное) поручалось занять оборону по левому берегу реки Дон от Верхне-Курмоярской до Азова. Штаб армии - ст.Мечетинская.

Задача по обороне Азовского побережья от Азова до Курчинской возлагалась на 17 кавкорпус в составе 12, 13, 15, 116 кд и 137 тбр

Таманский полуостров оборонялся 47-й армией в составе 32 гв.сд, 77 сд, 103 сбр, 124, 126 отб.

Черноморское побережье на участке Витязевская, (иск) Лазаревская оборонялось отдельным стрелковым корпусом в составе 113, 138, 139, 142 сбр и 83 морской (стрелковой) бригады.

В состав Северо-Кавказского фронта был включен 14 ТК с дислокацией в районе Сальск, Белая Глина, Тихорецк, который уже 26 июня 1942 был направлен в распоряжение командующего Юго-Западного фронта в район ст.Лантратово.

7 июня из состава СКФ в Закавказский фронт передается управление бывшей 44 армии со всем личным составом и частями обслуживания.

В составе Северо-Кавказского фронта к началу июня было два кавалерийских корпуса (17 Кубанский казачий корпус генерал-майора Кириченко Н.Я. и отдельный кавалерийский корпус генерал-майора Погребова Б.А.) 6 кавалерийских дивизий (12, 13, 15, 110, 115, 116 кд) и 255 отдельный кавалерийский полк, что позволяло в условиях громадных равнинных территорий левобережья Дона с низкой плотностью населенных пунктов успешно бороться с крупными десантными операциями противника и восполняло отсутствие мотострелковых соединений.

Для помощи осажденному Севастополю Директивой ставки №170457 намечается провести десантную операцию на Керченский полуостров силами 32 сд, усиленной 3-4 батальонами морской пехоты ЧФ, 103 сбр, а также 66 мсбр, перебрасываемой с Карельского фронта и 154 мсбр - с Северо-Западного фронта. Начало операции было намечено на начало июля.

Увеличение сил на Таманском полуострове и усиленное обучение к операции требовалось производить со всеми мерами скрытности и маскировки как подготовку противодействия противнику, группирующему свои силы в районе Керчи для переброски в пределы Таманского полуострова.

20.6.41 5.00 Буденный телеграммой 2131 сообщает в Ставку, что фронт испытывает недостаток в людских ресурсах для направления маршевого пополнения по разнарядкам управления комплектования Генерального штаба и задержках с пополнением восстанавливаемых 138, 236, 302 стрелковых дивизий фронта, в которых насчитывается только кадр (средний, мл.начсостав) по 1000-1200 человек. Других ресурсов фронт не имеет. Общий некомплект для восстанавливаемых всех стрелковых дивизий и спецчастей фронта составляет 97119 человек.

Потеря Керченского полуострова резко ухудшила положение Севастополя. Уже в начале июня 11-я немецкая армия начала третий штурм этого города-крепости. Более месяца его защитники отражали ожесточенные атаки врага.

С середины июня 1942 г. стал ощущаться недостаток боеприпасов, силы защитников Севастополя истощались. Город был блокирован с воздуха и усилена его блокада с моря.

Требовали пополнения и части, обороняющие Севастополь. В мае месяце отправлено СОР 14524 чел. В период с 1 по 30.6 для Севастополя было подвезено на боевых кораблях флота: маршевого пополнения – 9513 человек; 138 и 142 сбр – 9036 чел., а всего 15549 человек.

За этот период эвакуировано: раненых – 12247 чел., гражданского населения, летно-технического состава и др. – 6486.

Начавшееся 28 июня 1942 г. летнее наступление немецко-фашистских войск на юге в направлении Воронежа потребовало к себе особого внимания Ставки Верховного Главнокомандования и Генерального штаба, приведения в боевую готовность оборонительных рубежей в тылу Юго-Западного и Южного фронтов на Дону и занятию их войсками.

Намечавшаяся по Директиве Ставки ВГК №170457 десантная операция теряет актуальность, и чтобы дезориентировать противника, 2-6.07.42 проводится демонстрация высадки десанта силами 157 сд и 116 кд на северное побережье Таганрогского залива.

В 7.15 30.6.42 командующий Севастопольским оборонительным районом обратился к Буденному с донесением о необходимости эвакуации самолетами в ночь на 1.7.42 200-250 человек командного состава, которое тот направил со своим донесением в Ставку, и в 16.45 30.6.42 была получена Директива №170457 "Об утверждении предложений по свертыванию обороны в районе Севастополя".

4 июля город пал, часть оборонявших его войск эвакуировались на Кавказское побережье, часть угла в горы, а значительная часть попала в плен. 250-дневная оборона Севастополя вошла в историю как образец длительной обороны осажденной крепости, невиданный пример массового героизма воинов.

По немецким сведениям, сдавшихся набралось свыше 95000 человек, включая офицеров в званиях от лейтенанта до полковника. Хуже всего пришлось тяжелораненым, которые никого не интересовали. Немцы захватили 622 артиллерийских орудия, 758 миномётов и 26 танков – почти все в исправном состоянии.

Падение Севастополя сняло для немцев угрозу на юге с флангов и с тыла, что в свою очередь обеспечило возможность продолжить наступление на Кавказ как в обход Азовского моря, так и непосредственно из Крыма. О действиях советских войск в Крыму написано немало книг, некоторые из них приведены в Приложении к главе 1.

Быстро меняющаяся военная обстановка на юге потребовала от управления фронта разработки нового плана действий СКФ на случай вторжения противника в пределы Северного Кавказа, который 10 июля был направлен в Генеральный штаб, по которому:

51 армия в составе 138, 156, 157, 91 сд, ОКК – 110, 115 кд, 255 окп, 53, 457 ап РГК, 1168 пап РГК, 1188 лап УСВ (прибывает из 47 армии), 19, 25 гмп, 2 Орджоникидзевское пехотное училище, Житомирское пехотное училище, курсы мл.лейтенантов, 51 дивизион ЛБЕПО имеет задачу прочно оборонять рубеж р.Дон на участке: Верхне-Курмоярская, Батайск, Кагальник.

17 кк, в составе: 12, 116, 13, 15 кд, 302 сд, 137 тбр, 1187 лап УСВ, 1167 пап РГК, 16, 24, 53 дивизионы БЕПО, Азовская военная флотилия – обороняют побережье Азовского моря на участке: Кагальник, Ейск, Приморско-Ахтарская, (иск) лиман Курчанский.

47 армия в составе 77 сд, 32 гв.сд, 103 сбр, 66 мсбр, 547, 25 ап РГК, 1188 лап УСВ, временно остаются в составе армии, 1188 лап особым распоряжением передается в состав 51 армии, 18 гмп с береговой обороной Керченской военно-морской базы и Азовской военной флотилией обороняют побережье Таманского полуострова на участке Темрюк, мыс Литвинова, Тамань, мыс Панагия, (иск) Благовещенское.

1 ОСК в составе 13, 139 сбр, 83 мсбр, 154 мсбр, 456 ап РГК с Новороссийской, Туапсинской военно-морскими базами, с ЧФ обороняет Черноморское побережье на участке (иск) Благовещенское, Новороссийск, Туапсе, (иск) Лазаревское.

Резерв командующего фронтом 40 тбр – Пластуновская, омсбр – Старокорсунская, Краснодарское пехотное училище, минометное училище, 236 сд, 1246, 1247 ап ПТО, 5 воздушная армия.

11 июля Директивой №170494 Ставка ВГК возложила оборону р. Дон, от Верхне-Курмоярской до устья, на Северо-Кавказский фронт, приказав учесть и взять под охрану все переправы и переправочные средства на указанном участке. Для выполнения задачи, в оперативном отношении командующему СКФ подчинялся Отдельный Донской речной отряд.

Согласно приказа Ставки ВГК от 12.7.42 14 танковый корпус генерал-майора Радкевича Н.Н. направляется в состав Южного фронта. К утру 13.7.42г. корпус сосредотачивался в районе Греково, Сулин, Красновка.

13.7.42 из состава войск Северо-Кавказского фронта на Сталинградский фронт убывают 66, 154 омсбр, 40, 137 тбр.

13.07.42 во исполнение Директивы Ставки ВГК №1035064 начинается переброска 2-го Орджоникидзевского, Житомирского пехотных училищ и Краснодарского пулеметно-минометного училища в Сталинград.

15.07.42 командующему Северо-Кавказским фронтом директивой №170512 приказывается усилить правый фланг обороны 51 армии. Отходящие за р. Дон части Южного фронта приводить в порядок и немедленно использовать для усиления обороны южного берега р. Дон. Тыловые части и учреждения отводить за Манычский канал. Принять все меры и не допустить беспорядочного расхождения отходящих тылов и отдельных групп по территории Северного Кавказа.

21.07.42 директивой Ставки №170523 район действий Северо-Кавказского фронта устанавливается по южному берегу р.Дон от Верхне-Курмоярской до устья р.Сал, а район от устья р.Сал до Батайска до особого распоряжения относится к зоне ответственности Южного фронта. Все части Южного фронта, отходящие за р. Дон в районе от устья р.Сал до Верхне-Курмоярской, подчиняются Северо-Кавказскому фронту.

Обеспечение обороны от Батайск до Кагальник осталось за командиром 17 кавкорпуса.

22.07.42 18.50 директивой Ставки №170524 в изменение директивы №170523 Командующему Южным фронтом приказано немедленно занять южный берег р.Дон от Константиновской до Батайска. Все части Северо-Кавказского фронта, обороняющиеся по р.Дон на этом участке (156 сд, 1230 ап, 25гмп, 110 кд), поступают в подчинение Командующего Южным фронтом с 22.00 22.07.1942г.

Части Северо-Кавказского фронта обороняют южный берег р.Дон от Верхне-Курмоярской до (иск) Константиновская.

Авиация Южного и Северо-Кавказского фронта подчиняется командующему Южным фронтом.

Разграничительную линию между Северо-Кавказским фронтом и Южным фронтом: Константиновская, Пролетарская, все пункты включительно для Южного фронта; разграничительную линию слева оставить старую - Кагальник, Кущевская, Павловская (все пункты, кроме Павловской, включительно Южному фронту).

25.07.42 16.30 директивой Ставки ВГК №170529 в дополнение директивы №170524 оборона южного (левого) берега р.Дон от Верхне-Курмоярской до Азова возлагается на командующего Южным фронтом, а за Северо-Кавказским фронтом остается оборона побережья Азовского и Черного морей от Азова до Лазаревского (25 км южнее Туапсе).

51-я армия на занимаемых ею оборонительных рубежах в составе 138, 91, 157, 302 сд, 115 кд, 255 окп, 18 и 19 гмп, 457 ап РГК, 1168 и 1188 ап, 1246 ап ПТО с остальными армейскими частями и учреждениям передается в состав Южного фронта с 22.00 25.07.1942г.

Разграничительная линия с Северо-Кавказским фронтом - Кагальник, Кущевская, Новопокровская, Петровское, Буденновск (все пункты включительно для Южного фронта).

28 июля 1942г. директивой Ставки ВГК № 170534 войска Южного и Северо-Кавказского фронтов объединяются в Северо-Кавказский фронт под командованием С.М.Буденного. Перед фронтом ставится задача не только остановить на занимаемых рубежах дальнейшее продвижение противника на юг, но во что бы то ни стало активными действиями вернуть Батайск и восстановить положение по южному берегу р.Дон.

29 июля Директивой Ставки №156400 утверждается решение командующего Северо-Кавказским фронтом о создании Донской оперативной группы под командованием генерал-лейтенанта Малиновского Р.Я. и Приморской оперативной группы под командованием генерал-полковника Черевиченко Я.Т.

С 12.00 31.7.42 на основании директивы Ставки Верховного Главнокомандования №170539 от 30.7.42, 51 армия, в целях удобства управления и питания передается в состав Сталинградского фронта и исключается из состава войск Северо-Кавказского фронта.

К 1 августа преодолев сопротивление наших войск на донском рубеже противник на кавказском направлении овладел Сальск, Песчанокопское, Кущевская, Александровка.

На сталинградском направлении противник ко 2 августа оттеснил наши войска от Дона начиная от Комарова на участке 138 сд и далее Ниж.Жиров, Сергеев, Петухов, Веселый Гай, Атаманский, Стояновский, Васильевский, Зимовники

Все войска Северо-Кавказского фронта, за исключением 47А, втянуты в бой.

Се́веро-Кавка́зский фронт - оперативное объединение советских вооруженных сил в период Великой Отечественной войны , действовал в 1942-1943 годах. Впервые Северо-Кавказский фронт был создан 19 мая 1942 года на базе упраздненного Крымского фронта. В состав фронта вошли 44-я, 47-я, 51-я армии, а в оперативном подчинении - Севастопольский оборонительный район, Приморская армия, Черноморский флот, Азовская военная флотилия. Позднее в состав Северо-Кавказского фронта входили 9-я, 12-я, 18-я, 24-я, 37-я, 56-я армии, 4-я и 5-я воздушные армии. Командование фронтом принял маршал С.М. Буденный, членами военного совета были секретарь Краснодарского крайкома ВКП(б) П.И. Селезнев (до июля 1942), секретарь ЦК ВКП (б) Л.М. Каганович (с июля 1942). Штаб фронта возглавил генерал-майор Г.Ф. Захаров.

При формировании Северо-Кавказский фронт получил задачи по удержанию Севастопольского оборонительного района и рубежа реки Дон, обороне побережий Черного и Азовского морей. В первых числах июля противник овладел городом и портом Севастополем , установив полный контроль над Крымом. С 25 июля по 5 августа 1942 года войска Северо-Кавказского фронта вели оборонительные бои в нижнем течении Дона, а затем на ставропольском и краснодарском направлениях в битве за Кавказ. В июле 1942 года новым начальником штаба фронта стал генерал-лейтенант А.И. Антонов. 28 июля 1942 года в Северо-Кавказский фронт были переданы войска упраздненного Южного фронта, в составе Северо-Кавказского фронта были созданы Приморская и Донская оперативные группы войск (упразднены в августе 1942). В августе-сентябре 1942 года войска Северо-Кавказского фронта в ходе Армавиро-Майкопской операции и Новороссийской операции не допустили прорыва противника вдоль Черноморского побережья в Закавказье. 4 сентября 1942 года Северо-Кавказский фронт преобразован в Черноморскую группу войск Закавказского фронта.

Северо-Кавказский фронт второго формирования был создан 24 января 1943 года из соединений Северной группы войск Закавказского фронта . В его состав вошли 9-я, 37-я, 44-я, 58-я армии, 4-я воздушная армия, позднее также 18-я, 46-я, 47-я, 56-я армии, 5-я воздушная армия. Черноморский флот и Азовская военная флотилия находились в оперативном подчинении Северо-Кавказского фронта. Командование фронтом принял генерал-полковник И.И. Масленников, членом военного совета был генерал-майор А.Я. Фоминых, начальником штаба стал генерал-майор А.А. Забалуев.

В январе - начале февраля 1943 года войска фронта участвовали в Северо-Кавказской наступательной операции. Со второй половины февраля соединения 18-й армии вели бои по удержанию и расширению плацдарма под Новороссийском (Малая земля). В Краснодарской операции войска Северо-Кавказского фронта нанесли поражение 17-й немецкой армии и к началу мая 1943 года отбросили противника на Таманский полуостров. Авиация Северо-Кавказского фронта завоевала господство в воздухе во время воздушного сражения на Кубани. В марте 1943 года начальником штаба фронта стал генерал-лейтенант И.Е. Петров. В мае того же года он сменил И.И. Масленникова на посту командующего фронта, а новым начальником штаба стал генерал-майор И.А. Ласкин.

В сентябре-октябре 1943 года Северо-Кавказский фронт осуществил Новороссийско-Таманскую операцию, в ходе которой 16 сентября освободил Новороссийск, очистил от войск противника Таманский полуостров и завершил освобождение Северного Кавказа. В ноябре 1943 года была проведена Керченско-Эльтигенская десантная операция, в результате которой был захвачен плацдарм на Керченском полуострове северо-восточнее Керчи. 20 ноября 1943 года Северо-Кавказский фронт был преобразован в отдельную Приморскую армию.