Сергей федорович шарапов и его теория абсолютных денег. Шарапов Сергей Фёдорович

Главная

Семья

До недавнего времени имя Сергея Федоровича Шарапова (1855–1911) было известно лишь узкому кругу историков-специалистов. К сожалению, ни в русской, ни тем более в советской историографии нет ни одного специального труда, посвященного этому человеку. До революции о Шарапове вышло только две статьи, а после 1917 года его имя не упоминалось в исследованиях вплоть до 1970-х годов. Сказался и негативный отзыв В.И. Ленина, писавшего о Шарапове в статье "Перлы народнического прожектерства". Только в 90-е годы появляются первые работы, посвященные взглядам этого мыслителя, которого одни исследователи относят к "неославянофилам"; другие - к представителям "позднего славянофильства".

Шарапов родился 1 июня 1855 года в имении Сосновка Вяземского уезда Смоленской губернии в родовитой дворянской семье Федора Федоровича и Лидии Сергеевны. После 2-й Московской военной гимназии (поступил в 1868, окончил с отличием в 1872 г.) Сергей продолжил образование в Николаевском инженерном училище в Санкт-Петербурге, которое вскоре был вынужден покинуть из-за болезни матери, так и не кончив полного курса, но получив специальность сапера. С началом боевых действий на Балканах, Шарапов отправился добровольцем на войну в Боснию. По воспоминаниям, он руководил военными действиями до 1 мая 1876 года, затем был захвачен в Загребе венгерскими властями и в мае 1877 г. выпущен на свободу. Ездил по Италии, бедствовал, голодал, и даже начал подумывать о самоубийстве. Спало его сообщение от известного консервативного издателя и публициста А.С. Суворина, предложившего сотрудничество и выславшего авансом деньги. Работа за границей в качестве корреспондента "Нового времени" позволила Шарапову приобрести уникальный опыт.
Вернувшись, осенью 1878 года на родину, он вышел в отставку и занялся сельским хозяйством, поселившись в Сосновке. Пробовал себя в политике, но безуспешно. Судьба забросила его в Москву, где он близко сошелся с И.С. Аксаковым (сотрудничал в его газете "Русь"), которого считал своим учителем, отмечая, что именно общение с известным славянофилом сделало его готовым выдержать "экзамен зрелости на русского человека". Помимо "Руси", Шарапов сотрудничал в "Голосе Москвы", "Промышленном мире" и других консервативных органах печати. Как и многие славянофильские публицисты, Шарапов испытал давление цензуры, когда с 1886 года начал издавать газету "Русское дело" финансируемую московским купцом-старообрядцем Д.И. Морозовым, которая получила неоднократные предостережения за критику правительства (1888, 1889 гг.) и в итоге была временно приостановлена.

В конце 1880-х гг. завязалась переписка Шарапова с К.Н. Леонтьевым, после чего между ними установились отношения близкие к дружеским, что не совсем отвечает выдвинутой историком А.Л. Яновым версии о якобы имевшей место травле Леонтьева со стороны Шарапова. О том, что отношения двух мыслителей были доверительными, свидетельствует и то, что Шарапов советовался с Леонтьевым даже по вопросам, связанным с личной жизнью: "Хочу у Вас попросить одного разъяснения. Я живу с женщиной замужней, сам не женат. Любим друг друга очень, жизнь довольно христианская (она очень верующая и вера довольно действенная). Муж ее жив, но жить ей с ним было нельзя, не жила с ним уже 9 лет до связи со мной. Прожили мы год, как ангелы, мирно, тихо, благородно. Говеет она. Священник очень либерально разрешает ей жить со мной и дальше. Говею я. Иванцов (священник) тоже говорит: это грех, но уж пусть будет, ибо без него еще больший разврат мог бы быть. Таким образом, грех, который мы делаем сознательно, как бы благословляется. Нарушение закона брака Церковь может простить тогда, когда он не повторяется или когда человек хоть в ту минуту (при покаянии) решается его не повторять. Но как быть здесь: я говорю: я делаю и буду делать грех. Священник говорит: нужды ради, и делай, и дает мне отпущение грехов. Возможен ли здесь такой компромисс? И если невозможен, то что должен я делать, чтобы помириться не с моей совестью, а с моим разумом, который находит противоречие и протестует. (Совесть молчит, ибо наша жизнь чистая и честная.) Как Вы на это взглянете?" - спрашивал Сергей Федорович в письме к Леонтьеву от 6 мая 1888 г. Кстати, не без влияния Леонтьева Шарапов исповедался и причастился Великим постом 1888 года после 15-летнего перерыва. 23 июня 1890 г. Шарапов с отчаянием писал Леонтьеву о своей газете: "Мое "Р<усское> Д<ело>" окончательно погибло, дорогой Константин Николаевич, и я, кажется, перебираюсь в Петроград... Пожалуйста, Вы ведь читали начало моего романа (речь идет о романе "Чего не делать?" - А.Р.). Скажите по совести и прямо - художник я, или нет? Если да, ударюсь в это дело, если нет, останусь публицистом". В ответ Леонтьев, с присущей ему прямотой заметил, что, вряд ли следует "писать такие повести, которые никто не захочет во второй раз и видеть", и лучше оставаться талантливым и будящим мысль публицистом. Затем Шарапов создал и выпускал газету "Русский труд" (1897–1902 гг. с перерывами), которую постигла та же участь, что и "Русское слово". Далее последовала "Русская беседа", которая разделила судьбу предыдущих изданий. На свет появился "Мой дневник", в виде отдельных брошюр, но название пришлось по цензурным соображениям упрятать внутрь. На обложку были вынесены нейтральные названия: "Сугробы", "Посевы", "Жатва", "Заморозки", "Пороша", "Метели" и т.п. Впоследствии, ненадолго возобновилось издание "Русского дела", за которым последовал "Пахарь". Попыткой прорыва информационной блокады стало издание "Свидетеля" (1907–1908).

Шарапов активно популяризировал наследие славянофилов, считая, что "русская самостоятельная мысль по вопросу о государственном устройстве нашла себе выражение… именно у славянофилов, … славянофильская мысль, единственный продукт нашего собственного национального творчества, опирающаяся только на психологию русского народа и на изучение духа родной истории…". Он издал "Московский сборник" (М., 1887), куда помимо работ Шарапова вошли произведения М.Д. Скобелева, А.А. Киреева, Ф.М. Достоевского, И.С. Аксакова и др., и сборник "Теория государства у славянофилов" (СПб., 1898), включавший труды И.С. и К.С. Аксаковых, А.В. Васильева, А.Д. Градовского, Ю.Ф. Самарина. Шарапов пытался, по собственным словам, "к русскому церковному учению Хомякова, историческому И.С. Аксакова, политическому Н.Я. Данилевского" прибавить "русское экономическое учение", и доказать, что возможность создать научную денежную систему, в основе которой лежало бы также нравственное начало. Объектом постоянной критики с его стороны служил порядок денежного обращения, установившийся в России в результате реформ С.Ю. Витте. Борьба шла с переменным успехом, но в итоге Витте в итоге смог одолеть своего оппонента, навязав ему денежную субсидию на развитие коммерческого предприятия "Пахарь", и тем самым, скомпрометировав.

Шарапов выделял три главные функции государственной денежной системы: счетчика народного труда; "организатора и направителя" народного труда; защитника государства от соседей-конкурентов и "хищной международной биржи". Золотое обращение, по мнению Шарапова, не обеспечивало выполнения этих функций, и он предложил провести ликвидацию золотой валюты, и ввести "абсолютные деньги", которые должны были находиться в распоряжении центрального государственного учреждения, регулирующего денежное обращение. При этом государство должно было выпускать только необходимое количество денежных знаков, а денежная единица должна представлять некоторую постоянную, совершенно отвлеченную меру ценностей (бумажный рубль). Шарапов считал, что введение золотой валюты пагубно еще и тем, что лишило земледельцев оборотного капитала, т.к. при наличии бумажных денег всегда можно прибегнуть к эмиссии, а после возвращения кредита изъять бумажные деньги из обращения. Резко отрицательно отнесся Шарапов и к предпринятому Витте привлечению иностранных капиталов в Россию, утверждая, что эти капиталы не работают на отечественную экономику, оставляя основную часть доходов от производства в руках иностранцев.

Деятельность Шарапова не ограничивалась только публицистикой. Он продолжал хозяйствовать, прославился как изобретатель плугов новой системы, которые с успехом экспонировались на многих выставках (их создатель получил 16 наград, в том числе 10 первых), и основатель Сосновской мастерской этих плугов. В 1903 году российское Министерство земледелия послало коллекцию плугов общества "Пахарь" на сельскохозяйственную выставку в Аргентину. Русские экспонаты, в частности коллекция сельскохозяйственного инвентаря, имели там большой успех.

Попытка "похода в политику" закончилась для Шарапова неудачно. Непродолжительное время он являлся одним из учредителей и руководителей Союза Русских Людей (СРЛ), входил в состав его Исполнительного Совета (1905). Участвовал в составлении программы Союза землевладельцев (1905), стоял у истоков Русской Народной Партии (1905), в которую хотел преобразовать СРЛ. Он также вел активную общественную деятельность, неоднократно выступал с докладами в Русском Собрании, вместе тем, подчеркивая свою намеренную удаленность от деятельности монархических организаций. Не всегда гладко складывались его отношения с соратниками по правому лагерю. Шарапов критиковал А.И. Дубровина ("хороший врач и никуда не годный политик"), А.Г. Щербатова ("благонамеренный, но совершенно несерьезный"), В.М. Пуришкевича ("жажда власти при полном отсутствии всякого нравственного регулятора") и других лидеров монархического движения. В ноябре 1905 года руководителем СРЛ был избран князь Щербатов, вместе с которым Шарапов неоднократно выступал за отмену золотой валюты и проведение правительством протекционистской политики в интересах отечественной промышленности.

Свои надежды Шарапов связывал с сильным самодержавным государством, которое, опираясь на систему самоуправления, смогло бы добиться "приведения капиталистического потока в некоторые рамки". Не в последнюю очередь этому должен был помочь проект устроения "национального, исторического русского земско-самодержавного строя". Главная работа, посвященная этому проекту - "Самодержавие и самоуправление" впервые увидела свет в 1899 году в Берлине. В предисловии к изданию Шарапов писал: "Горько и больно, что подобные вещи приходится печатать за границей, словно какое-нибудь нигилистическое издание, но что же делать? Мы зашли так далеко в нашей нетерпимости ко всякой свежей, не шаблонной мысли, мы так упорно навязываем одну казенную форму патриотизма, не допуская ничего, что подрывало бы святость и непогрешимость бюрократического начала, что ничего другого не остается". Автор не был уверен, что российская цензура пропустит его книгу, и оказался прав. Ее переиздание в 1903 г. в Москве привело к конфискации и уничтожению значительной части тиража. В 1905 г. работа вновь увидела свет при издаваемой С.Ф. Шараповым газете "Русское дело. В 1907 г. в Москве вышла книга С.Ф. Шарапова "Россия будущего" с подзаголовком "Третье издание "Опыта Русской политической программы", в которую вошло исследование "Самодержавие и самоуправление", а также переписка С.Ф. Шарапова с редактором газеты "Гражданин" князем В.П. Мещерским". Издания этой работы были известны в монархических кругах. На берлинскую публикацию неоднократно ссылался один из известных юристов самодержавной России П.Е. Казанский в своей работе "Власть Всероссийского Императора". О московской публикации 1905 года с одобрением отзывался в "Монархической государственности" Л.А. Тихомиров, стремившийся найти в ней подтверждение своим мыслям о порочности бюрократической системы.

Как убежденный монархист Шарапов с самого начала своей работы постоянно подчеркивал приоритет власти монарха. Более того, он доказывал, что изложенная им программа сочетания централизма и децентрализма призвана освободить главу государства от решения массы вопросов, которые вполне успешно могут быть решены на местах.

Подсчитав часы, затрачиваемые монархом на решение дел государственной важности, Шарапов приходит к выводу, что поскольку самодержец в силу объективных причин не может все решать сам, то за него действует бюрократия. Именно она и создает тромб в кровеносной системе государства, препятствуя взаимодействию власти и народа. "Самодержавие государя на глазах у всех обращается в самодержавие министра, последнее обращается в самодержавие директора, начальника отделения, столоначальника. Наступает полный произвол и полная безответственность…". Как мы видим, своих рассуждениях о бюрократии и самодержавии Шарапов продолжил традицию от славянофилов XIX века. Он и сам постоянно подчеркивал, что излагаемая им программа, есть "славянофильская программа государственного устройства".

В качестве альтернативы сложившейся бюрократической системе Шарапов предлагает схему управления, отделяющую "дело государево" от "дела земского". Согласно этой схеме, нужно создать "непосредственно под государем ряд крупных территориальных земских единиц, самоуправляющихся в пределах и на основании данного монархом закона. В каждой из этих единиц власть разделяется между представителем монарха, задача коего есть охранение закона от малейшего нарушения, и представителями самоуправления, коим принадлежит совершенно самостоятельное ведение всех дел области в пределах данного закона". Таким образом, возникает "ряд живых общественных самоуправляющихся земских организмов". Государство олицетворяет самодержец, а земщину - крупные самоуправляющиеся области. Согласно Шарапову, существующая земская система должна быть ликвидирована, поскольку число земских губерний излишне велико, к тому же земства введены не во всех регионах России. Должно быть образовано двенадцать "коренных русских областей" и шесть "инородческих областей". Всего получается 18 областей, созданных на основе географического, административного и этнического деления.

В своей концепции Шарапов выделил три ступени областного самоуправления. Низшей административно-земской единицей должен был быть всесословный приход, рассматриваемый как совокупность церковной и гражданской организации общества. В его ведение передавались все вопросы местной жизни, включая образование, торговлю, полицию, местное самоуправление и т.д. 2-й ступенью был уезд, а 3-й, высшей - область. Губернское деление упразднялось, создавалась система областного самоуправления, имевшая законодательную, финансовую и экономическую самостоятельность в пределах общеимперского законодательства. Во главе каждой области должен стоять генерал-губернатор, назначаемый монархом. Административное управление областью осуществляла областная дума, члены которой назначались генерал-губернатором и распределяли между собой отрасли управления, неся ответственность перед генерал-губернатором и земским собранием. Городское самоуправление также подчинялось областной думе. Председатель областной думы - областной предводитель дворянства, утверждаемый Императором и имевший право личного доклада монарху наравне с генерал-губернатором и в его присутствии. 50% мест в областной думе сохранялось за дворянством.

Вместе с тем, значение дворянства заканчивалось на областном уровне: "при областном делении кончается центральная государственная роль дворянства. В государственный механизм во всех его отраслях призываются люди по личному выбору государя, и здесь нет места сословности, а есть лишь место способностям и талантам. Назначенный государем министр или член Государственного, или Народохозяйственного совета или Сената может быть лишь человек, выдвинувшийся из среды земства по своим выдающимся способностям и уже сам факт его выбора и назначения должен давать ему права потомственного дворянина, если он не был таковым, помимо всяких чинов, или выслуги... Таким путем возможно создание многочисленного и действительно "лучшего" общественного класса и в местностях, доселе этого элемента лишенных". В своем незавершенном романе-утопии "Через полвека" Шарапов писал о будущей России, в которой дворянства "значительно меньше, … но зато это действительно цвет земли Русской… Теперь дворянство дается лишь за действительные заслуги царю и родине, а не за продырявливание казенных стульев".

Согласно схеме Шарапова, в состав центрального аппарата должны входить: законосовещательный (по общему законодательству) Государственный совет, назначаемый Императором и пополняемый выборными от областей по определенному служебному цензу (один представитель от "инородческих" и два от "коренных русских" областей, плюс два представителя от Московско-Нижегородской и два от Среднечерноземной областей); Народохозяйственный совет (по экономическому законодательству); Правительствующий Сенат - высшее административное учреждение из назначенных монархом и выборных от областей лиц; Контрольный сенат - высший орган контроля и руководства финансово-экономической политикой; специальные советы из выборных представителей при центральных ведомствах, сохраняющих за собой исключительно технические функции. Представители земства включались в состав Государственного и Народохозяйственного советов, а так же участвовали в специальных советах отдельных отраслей управления: финансовом, банковском, железнодорожном, земледельческом, научно-литературном.

Для эффективности подобной системы областного самоуправления, по мнению Шарапова, было необходимо проведение честных выборов, наличие ответственности перед законом, широкой самостоятельности для отстаивания закона на всех уровнях власти, до Сената включительно, и соблюдение строжайшего финансового контроля.

Предполагалось наличие свободы мысли, слова и печати, хотя цензура и сохранялась как государственная и областная "прокуратория" по делам печати для охраны "нравственной и художественной стороны в печатном слове". К слову, Шарапов никогда не отрицал необходимость цензуры вообще, отмечая в статья "Дезинфекция московской "прессы"", что в России "Образовалось целое сословие "писателей" совершенно безграмотных, невежественных, ни к какой литературе собственно неприкосновенных, и тем не менее ежедневно взбирающихся на газетную кафедру и беседующих с огромными аудиториями… Проституция печатного слова не только требует себе права на существование, не только говорит о терпимости к себе, но уже идет дальше. Сплоченная, она желает власти, желает быть хозяйкою в области печати, управлять и судить. Газетный стрекулист и прохвост почувствовал свою силу и громко кричит: иду на вас!".

Во главе разработанной Шараповым системы управления находился Самодержец, имеющий единоличное управление в международных, военных, церковных, законодательных и судебных делах, а также в народнохозяйственных делах, делах литературы, искусства и просвещения. Выводя из зоны критики фигуру Самодержца, Шарапов обосновывал реформу самоуправления необходимостью борьбы с бюрократией: "…чем сильнее надвигаются опасности внешние, чем ожесточеннее идет разорение России и гибель нашей культуры, тем ярче и махровее разрастается древо нашего бюрократизма на почве произвола, усмотрения и духовного мрака. В то время как все кругом России сплачивается, усиливается и растет, одна наша несчастная Родина хиреет и сохнет с каждым днем".

Идеи Шарапова не были восприняты ни в либеральных, ни в консервативных кругах. Друживший с ним С.К. Эфрон, считал, что это произошло потому, что "всегда и во всем искренний, Шарапов не мог укладываться в рамку, не мог пристать ни к какой партии; всегда и во всем он оставался самим собою, руководствовался и в своих писаниях, и в своих действиях только собственным умом и голосом собственной совести". Левые считали его "замшелым" ретроградом, готовым обслуживать власть и всерьез задумались над его словами только в период кризиса власти, летом 1917 года, "прогрессисты, либералы и радикалы", которые по собственному признанию Шарапова "терпеть не могли", с удивлением прочитали в "Петроградских ведомостях" одно из давних предсказаний Шарапова о возможности осуществления в России конституции, парламента, свободы печати, митингов и т.п.: "Поверьте мне на слово, что самая возмутительная стамбуловщина покажется детской шалостью перед тем, что будет у нас. При нашей некультурности и необузданности, при нашей свободе от всяких традиций мы явим миру такое поучительное зрелище "свободной страны", что самые ярые либералы станут вздыхать о временах Толстого, Сипягина и Плеве".

Не принимали идей Шарапова и многие консерваторы, видевшие в его проектах покушение на административную и территориальную целостность России, полонофильство и отсутствие патриотизма. Это послужило причиной конфликта со "Светом", в котором Шарапов на некоторое время нашел приют, и возможность печатать свои работы. Попытки Шарапова повлиять на власть заканчивались, как правило, столкновением с цензурой. Как публицист, он ощущал чувство "политического одиночества", как писатель не был популярен.
Сергей Федорович внезапно скончался 26 июня (ст. ст.) 1911 года в Петербурге. По свидетельству современников гроб с его телом из Петербурга был перевезен в Сосновку "на собранные среди друзей деньги", поскольку мыслитель так и не скопил состояния, "и после смерти его ничего не осталось".

Принадлежит к тому поколению людей, взгляды которого сформировались под влиянием реформы 1861 года, которая включала в себя не только крестьянскую, но и ряд других реформ (судебную, военную, городскую, реформу местного самоуправления, создание земств и земских учреждений). В этот же период бурно развивалась общественная мысль России, и С. Ф. Шарапов не мог не оказаться в стороне от этих явлений в обществе, придерживаясь взглядов славянофилов, среди которых были С. Аксаков и другие.

В смоленском государственном архиве хранится фонд С.Ф. Шарапова, где огромное место занимает его переписка с видными государственными и общественными деятелями России, среди которых Д.Н. Хомяков, П.А. Столыпин, В.Г. Короленко, С.П. Шульгин, в которых Сергей Фёдорович выражает свои мысли по поводу общественного устройства России.

С.Ф. Шарапов стремился обеспечить прогресс в ведении своего хозяйства и с этой целью в своём имении Сосновка он организовал мастерскую по производству сельскохозяйственных орудий, в частности плугов, и одновременно он являлся членом акционерного общества «Пахарь». Следует отметить, что мастерская в селе Сосновка просуществовала до начала 30-х годов XX столетия.

С.Ф. Шарапов являлся ещё и замечательным просветителем. В своём имении Сосновка он устроил церковно-приходскую школу имени С.Ф. Шарапова. В государственном архиве сохранилась записка о Сосновской церковно-приходской школе, 1888г., из которой следует, что «в селе Сосновка усердием покойной владелицы Лидии Сергеевны Шараповой на церковных землях выстроено весьма удобное здание, приспособленное под богадельню и училище. Здание деревянное, на каменном фундаменте, и крытое железной крышей… Нынешний владелец села Сосновка С.Ф. Шарапов изъявил своё согласие отвести бесплатно для школы 5 десятин земли и взял на себя хлопоты по устройству школы». Школа, по мнению С.Ф. Шарапова, должна давать образование в размерах потребностей крестьянина в быту, способствовать духовно-нравственному воспитанию и подготовке к правильному ведению хозяйства. Курс учения в школе двухклассный. Для практических занятий, ремесла и сельского хозяйства школа имеет в собственности: полевое хозяйство, сад, огород, столярные и слесарные мастерские. Курс учения 1-го октября до Пасхи. Программа школы включала: 1 год: грамотность и счёт, познание мира (своей родины и государственной общественной жизни), знание земледелия, знание технической помощи сельскому хозяйству; 2-ой год: закон божий (знание священной истории Нового завета, русской религии и русских святых), русская история, география (краткие сведения о мире и государствах), наши законы (государственная власть и управление), основы земледельческой химии (удобрение), устройство животных и человека, правила арифметики и начальной геометрии, русский язык (чтение и письмо). Кроме того, школа включала практические занятия, куда входили все полевые работы, одно или несколько технических производств, садоводство и огородничество, пчеловодство. Кроме того, программа включала знание ремёсел, кузнечного, плотницкого и столярного. ГАСО, Ф. 121, Оп. 1, Д. 556. Школа Шарапова существовала в конце XIX - начале XX, до принятия закона о единой общеобразовательной школе 1918 года.

С.Ф. Шарапов уделял большое внимание агрономической помощи сельскому хозяйству, активно в работе журнала «Пахарь».

Русский экономист.

Главный труд Шарапова по экономике — «Бумажный рубль» (журнальная статья — 1893, книга — 1895).

Родился в 1855 в дворянской семье. Образование получил во 2-й Московской военной гимназии, затем в Николаевском инженерном училище.

В 1875 добровольцем уходит на войну с Турцией.

Вернувшись с войны, занимается сельским хозяйством. На некоторое время уезжает за границу, в частности, во Францию, знакомится с западноевропейским сельскохозяйственным опытом. В своей усадьбе Сосновка организует мастерскую по производству конных плугов. Позднее Министерство финансов заключает с Шараповым контракт, по которому он должен был организовать производство своих плугов в ряде губерний России. Для этой цели в Москве создается акционерное общество «Пахарь». По вопросам сельского хозяйства Шарапов пишет многочисленные статьи:

Сотрудничал с Аксаковым в его газете «Русь». После кончины в 1886 Аксакова Шарапов основал в Москве свою газету «Русское дело», считая ее продолжением аксаковской «Руси» (запрещена в 1889).

Через 7 лет Шарапов получает разрешение издавать газету в Петербурге «Русский труд» с той же программой. Газета стала одним из главных органов по критике еврейских элементов в русском хозяйстве и прежде всего политики С. Ю. Витте. Газета раскрывала связи министра с еврейским капиталом, разоблачала махинации международных банкиров, выкачивающих из России золото. В ноябре 1899 «Русский труд» запрещен по личному указанию Витте.

В 1905 Шарапов стал одним из учредителей Союза русских людей, вскоре создал и свою Русскую народную партию. Выступал с докладом в Русском собрании.

В октябре 1906 Шарапов — делегат Всероссийского съезда русских людей в Киеве.

Шарапов умер в Петербурге, завещав похоронить себя в родных местах. От станции до усадьбы Сосновка гроб великого сына России крестьяне несли на руках. Похоронили знаменитого славянофила за алтарём церкви в Заборье.

Сельский хозяин и публицист, родился в 1855 г.; образование получил во 2-й московской военной гимназии и Николаевском инженерном училище. В 1875 г. отправился добровольцем в Герцеговину и Боснию. Занимался сельским хозяйством и основал Сосновскую мастерскую плугов. Напечатал: "Будущность крестьянских хозяйств" (Москва, 1883); "Министерство земледелия и его задачи в России" (Москва, 1882, вместе с И.Н. Шатиловым), "А.Н. Энгельгардт и его значение для русской культуры и науки" (Санкт-Петербург, 1893); "Пособие молодых хозяевам при устройстве их хозяйств на новых началах" (Санкт-Петербург, 1895); "По садам и огородам" (Санкт-Петербург, 1895); "Мое хозяйство в Сосновке" (в журнале "Земля"); "Путешествия по русским хозяйствам" (Москва, 1881); "Сочинения" (Санкт-Петербург, 1892); "Вопрос о валюте на орловском областном съезде хозяев 1898" (Санкт-Петербург, 1899) и др. Издавал журналы "Русское Дело" (см. XXVII, 336) и "Русский Труд" (см. XXVII, 331), вместо которых ныне издает периодические сборники статей.

Заявитель: Департамент Смоленской области по культуре и туризму.

И публицист .

Биография

Родился 1 июня 1855 года в имении Сосновка Вяземского уезда Смоленской губернии Российской империи в родовитой дворянской семье Фёдора Фёдоровича и Лидии Сергеевны.

После 2-й Московской военной гимназии (поступил в 1868, окончил с отличием в 1872) Сергей продолжил образование в Николаевском инженерном училище в Санкт-Петербурге , которое вскоре был вынужден покинуть из-за болезни матери (1874), так и не кончив полного курса, но получив специальность сапёра .

С началом боевых действий на Балканах, Шарапов отправился добровольцем на войну в Боснию. Руководил военными действиями по 1 мая 1876 года, затем был захвачен в Загребе венгерскими властями и в мае 1877 года выпущен на свободу. Работал за границей в качестве корреспондента ведущей санкт-петербургской газеты «Новое время ».

Вернувшись осенью 1878 года на родину, он вышел в отставку и занялся сельским хозяйством, поселившись в Сосновке. Продолжая хозяйствовать, прославился как изобретатель плугов новой системы, которые с успехом экспонировались на многих выставках (их создатель получил 16 наград, в том числе 10 первых), и основатель Сосновской мастерской этих плугов. В 1903 году российское Министерство земледелия послало коллекцию плугов общества «Пахарь» на сельскохозяйственную выставку в Аргентину . Русские экспонаты, в частности коллекция сельскохозяйственного инвентаря, имели там большой успех.

С 1905 года принимал активное участие в монархическом движении, был одним из учредителей Союза русских людей в Москве, однако вскоре создал собственную Русскую народную партию, не имевшую впрочем серьёзного значения. Часто выступал с докладами в Русском собрании , был участником монархических съездов. Шарапов был активным участником славянского движения, состоял вице-президентом Аксаковского литературного и политического общества в Москве.

Литературная деятельность

Сергей Фёдорович Шарапов был главным сотрудником журнала «Русская беседа », затем создал и выпускал газету «Русский труд » (1897-1902 с перерывами). На свет появился «Мой дневник», в виде отдельных брошюр, но название пришлось по цензурным соображениям упрятать внутрь. На обложку были вынесены нейтральные названия: «Сугробы», «Посевы», «Жатва», «Заморозки», «Проша», «Метели» и т. п. Впоследствии, ненадолго возобновилось издание «Русского дела», за которым последовал «Пахарь». Попыткой прорыва информационной блокады стало издание «Свидетеля» (1907-1908).

Шарапов также издал «Московский сборник» (М., 1887), куда помимо его работ вошли произведения М. Д. Скобелева, А. А. Киреева, Ф. М. Достоевского, И. С. Аксакова и др., и сборник «Теория государства у славянофилов» (СПб., 1898), включавший труды И. С. и К. С. Аксаковых, А. В. Васильева, А. Д. Градовского, Ю. Ф. Самарина.

Анализ произведений Сергея Фёдоровича Шарапова показывает, что большинство его идей о государственном устройстве страны, организации денежного обращения, структуре кредитной системы может быть и являлись утопическими для XIX века, но были реализованы в эпоху советской власти. [ ] Его прогнозы о политическом развитии страны во многом оправдались, многое из высказанного им не потеряло своего значения и поныне, что, безусловно, ставит его в один ряд с выдающимися экономистами России. [ ] Главный труд Шарапова по экономике «Бумажный рубль» (1893).

Сергей Фёдорович Шарапов (1855, имение Сосновка Вяземского уезда Смоленской губернии - 1911, Санкт-Петербург, похоронен в родовом имении) - русский экономист.
Главный труд Шарапова по экономике - «Бумажный рубль» (журнальная статья - 1893, книга - 1895).

Сергей Шарапов: «Наш девиз - не «Россия - для русских!», а «Святая Русь!», а «Святою» мы ее имеем право называть только потому, что ее основная идея - осуществление, по мере сил, любви и правды Божьей на земле, смиренное и бескорыстное служение всему человечеству, защита всех угнетенных и слабых, словом, посильное осуществление христианской политики».

Родился в 1855 в дворянской семье. Образование получил во 2-й Московской военной гимназии, затем в Николаевском инженерном училище.

В 1875 добровольцем уходит на войну с Турцией.

В октябре 1906 Шарапов - делегат Всероссийского съезда русских людей в Киеве. …

Главной единицей духовного и хозяйственного развития России, по мнению Шарапова, должен стать церковный приход.

Шарапов: «Капитализму, то есть господству капитала, здесь нет места, а потому нет места и его антитезе - социализму».
Шарапов указывал на нехватку оборотных средств на селе и необходимость усиления сельскохозяйственного кредита. Община, по его мнению, находится в плачевном состоянии во-многом из-за невнимания государства к её нуждам.
…
Шарапов лучше других правых экономистов обосновал независимость финансового хозяйства страны от количества благородного металла. Шарапов выдвинул концепцию «абсолютных денег», печатемых государством в количестве, нужном для экономики в данный момент. Такие деньги имеют абсолютную стоимость, поскольку покрываются наличной массой товаров. Переизбыток «абсолютных» денег, не покрываемый товарной массой, идёт в кредитование производства, как частными лицами и обществами, так и государством. При этом жизненно важна правильная организация процесса кредитования. В результате перепроизводства денежной массы не должно допускаться, но если это иногда и будет происходить, считал Шарапов, привносимое этим зло меньше недостатка наличных денег в обращении. Взгляды Шарапова на финансово-кредитную сферу гораздо более современны, чем взгляды реформатора Витте

Творчество С.Ф.Шарапова замалчивалось еще при его жизни как либеральной печатью, так и левыми революционными силами. В советский период на исследование творчества Шарапова было наложено табу. Лишь в начале 90-х годов исследователи все чаще начали обращаться к его наследию.

Сергей Федорович Шарапов родился 18 сентября по старому, 30 сентября 1855 года по новому стилю в имении своих родителей Сосновке Вяземского уезда Смоленской губернии. Он происходил из старого дворянского рода, давно, еще во времена Московской Руси, поселившегося в этих местах. Детство и юношеские годы Шарапова пришлись на трудное и неоднозначное время реформ Царя-Освободителя Александра II, когда, воспользовавшись относительной свободой печати, активизировались нигилистические антирусские по сути силы. Почти все образованные люди того времени ждали коренного радикального обновления общества, причем каждая социальная группа понимала это обновление по-своему. Это была эпоха, когда идеи социального нигилизма, проповедовавшиеся известными революционерами-разрушителями Герценом и Бакуниным, находившимися в эмиграции, а также жившими в России и делавшими то же дело Чернышевским и Добролюбовым, собирали обильную жатву среди наивной и идеалистичной русской молодежи.

Не избежал влияния революционных влияний и молодой дворянин Сергей Шарапов. Уже обучаясь в Первой Московской военной гимназии он проникся общим для своего времени радикально-либеральным и одновременно революционно-демократическим духом, основанном на самом вульгарном второсортном западном материализме Бюхнера и Молешотта, примитивном либерализме Милля, утопически-наивном социализме Чернышевского, популярно изложенным для молодежи обоего пола в романе «Что делать». Что же тянуло тогдашнюю молодежь к этим в общем-то примитивным и нежизненным идеям?

На это со свойственной ему всегда прямотой ответил сам Сергей Шарапов. Вспоминая о том времени, он писал: «Религия старая, «попы» были предметом самой горячей ненависти именно потому, что мы были религиозны до фанатизма, но по другой какой-то вере. «Батюшка» читал свои уроки сквозь сон, словно сам понимал, что они одна формальность, и на экзамене ставил отличные оценки. Но нравственно мы были крепки и высоки… Доблести, особой юной, высокой и беспредметной доблести, был запас огромный. Мы были готовы умереть за понятия, точнее за слова, смысл которых для нас был темен. Мы были готовы на любую антиправительственную демонстрацию, жаждали как манны небесной конституции, и за одно это священное слово, наверное, любой бы из нас выбросился из окна четвертого этажа».

Моментом истины для Шарапова стало Боснийское восстание сербского народа в 1875 году. Молодой идеалистичный выпускник Николаевского инженерного училища едет добровольцем в Боснию и Герцеговину на помощь православным сербам. Именно там происходит постепенное возвращение к вере молодого борца за освобождение славянства, и там же он знакомится с представителями славянофильского движения, которое вскоре становится его судьбой.

Однако Сергей Федорович не сразу нашел себя после Русско-турецкой войны. Берлинский конгресс, на котором дипломаты-западники плоть от плоти официального Петербурга фактически предали интересы России, больно ранили молодого добровольца, едва обретшего заново глубокое патриотическое русское и славянское чувство в сражениях на балканских полях. После окончания войны Шарапов некоторое весьма короткое время живет в Париже в качестве корреспондента ряда русских изданий, в том числе «Нового времени», но очень скоро возвращается в Россию и поселяется в своем имении Сосновка, где после смерти родителей становится полноправным хозяином. Именно здесь Сергей Федорович Шарапов, женившийся и остепенившийся, но оставшийся в душе все тем же юношей-идеалистом, однако обогащенный жизненным опытом, находит свое подлинное призвание.

В отличие от старших славянофилов для которых главным было заложить религиозно-философские основы движения, для Шарапова, даже в большей степени чем для ставшего к этому времени его учителем Ивана Аксакова, главным было по его словам «перевести основные принципы славянофильства на язык современных экономических понятий». Именно формирование славянофильской почвенно-русской экономической теории, основанной не на отвлеченных западных понятиях, сформировавшихся в совершенно другой реальности, а на построенных исходя из реалий жизни России экономический принципах, стало жизненной целью Шарапова.

Будучи отнюдь не теоретиком, а сугубо практиком-хозяином, Сергей Федорович Шарапов никогда не отделял своей судьбы от судьбы сосновских крестьян. Его хозяйство становится процветающим за счет новшеств агротехники, ради изучения которых Сергей Федорович ездит за рубеж, в частности во Францию. Изучение зарубежного опыта не проходит даром, и в конце 80-х годов Шарапов конструирует плуг новой, своей собственной конструкции. Для производства этих плугов Сергей Федорович создает акционерное общество «Пахарь». Министерство земледелия России заключило с Сергеем Федоровичем Шараповым контракт на производство этих плугов в нескольких городах России. Казалось бы, мы видим перед собой процветающего помещика, почти английского лендлорда или прусского юнкера-барона, преуспевающего во всех отношениях, счастливого в семейной жизни. Однако русская судьба Сергея Федоровича Шарапова была совершенно иной.

С начала 1880-х годов Сергей Федорович участвует как своим интеллектуальным, так и финансовым капиталом во всех или почти всех издательских проектах московских славянофилов. Совместно с И.С. Аксаковым он участвует как в редакционной работе, так и в финансировании центрального славянофильского органа конца 70-х - первой половины 80-х годов XIX столетия газеты «Русь». После смерти И.С. Аксакова он подхватил выпавшее из рук славянофильского патриарха знамя национального движения. В то же время можно сказать, Сергей Федорович не следовал слепо славянофильским догмам, сформировавшимся на первых этапах движения.

Идея Земского Собора, столь близкая и дорогая почти интимно старшему и среднему поколениям славянофилов, будучи трезво рассмотрена Сергеем Федоровичем, была им к концу 90-х годов если не отвергнута, то во всяком случае снята с реальной повестки дня славянофильской политической программы. Свой новый взгляд на славянофильский политический идеал он изложил в работе «Самодержавие и самоуправление», по цензурным соображениям изданной в Берлине в 1897 году. Не все славянофилы согласились с такой ревизией своих заветных идеалов. Та их часть, которая еще при жизни Ивана Сергеевича Аксакова тянулась к союзу с либералами западниками, воспользовалась фактическим отказом Шарапова от идеи Земского Собора для того, чтобы окончательно соединиться с либерально-западнической оппозицией самодержавию под лозунгом борьбы с бюрократией. Фактически к концу XIX столетия распад старого славянофильства, как политический, так и общественный, почти полностью завершился. Именно в это время Сергей Федорович Шарапов выходит на новый качественный уровень своей публицистики. Он создает целый ряд произведений, являющихся ее вершиной. Это, в первую очередь, большая работа по финансам, денежному обращению и экономике русского народного хозяйства, известная под скромным названием «Бумажный рубль». Эта работа вскрыла антироссийскую сущность либеральной экономической политики, проводившейся министерством финансов Российской империи начиная с эпохи "великих реформ" императора Александра II.

Сменявшиеся с 1862 года министры финансов от Рейтерна до Вышеградского делали все, чтобы разрушить патриархальный, нетоварный как им казалось сектор экономики России. Но поскольку этот сектор составлял большую часть русской экономики, как дворянской, так и крестьянской, то проводившаяся ими экономическая политика оказывалась направленной против интересов большей части населения России. Дело в том, что понятия о конкурентоспособности в российской и западной экономике носили совершенно различный характер.

Западное представление о конкуренции было связано с получением максимальной нормы прибыли от вложенного капитала. С началом формирования в XIII столетии в Западной Европе основ рыночной экономики, в европейской финансовой системе основную роль начинает играть ссудный процент. В специфических условиях западноевропейского феодализма, системы сугубо индивидуалистической, связанной со слабой государственной властью и всевластием баронов, ростовщичество, сливавшееся с банковской деятельностью, являлось своеобразным регулятором не только экономической, но и общественно-политической жизни в формировавшейся западноевропейской цивилизации.

Православной Киевской Руси подобный путь навязывали со времен ее рождения как государства. Она надолго избавилась от подобных попыток, когда Владимир Мономах, покончивший после киевского народного восстания 1113 года с засильем ростовщичества, создал в рамках «Русской правды» стройное антиростовщическое законодательство.

С этого времени экономики Руси и Запада развивались совершенно различно. В своей работе «Бумажный рубль» Сергей Федорович Шарапов показал как либеральные реформаторы-экономисты, опиравшиеся на теории Адама Смита и других апологетов капиталистического «рынка без берегов», захватив с начала царствования Александра II Министерство финансов, превратили его в орудие экономического удушения общинно-артельной крестьянской и патриархально-помещичьей дворянской традиционной русской экономики. Шарапов пишет по этому поводу: «Господа молодые финансисты приступили к разрушению старой нашей системы финансовых учреждений; прежде всего постарались ввести вместо закладов, не допускавших биржевой игры, процентную бумагу или бумагу-товар. Сделано ли это было по крайнему легкомыслию, в угоду европейской доктрине, или лежало в основании нечто совсем другое, называемое совсем иначе, но в результате получилось вот что. Государство добровольно само себе связало руки и фактически отреклось от управления денежным обращением. Свободные капиталы были сняты из народного обращения и сокрыты в бумагу-товар. Положено было прочное начало тунеядству за государственный счет и широкой биржевой игре. Земледелие и промышленность были лишены орудия обращения – денег».

В противовес виттевской золотовалютной реформе, создавшей дефицит денег прежде всего в русском Черноземье и приведшей к разорению значительной части как крестьян, так и помещиков, Шарапов предложил ввести бумажный рубль в качестве, как он это называл «абсолютных денег». Он считал, что основанная на нравственном авторитете православного русского самодержавного государя новая русская валюта – бумажный рубль, должна стать основной экономической, общественной и политической стабилизации и началом возрождения патриархального великоросского сельскохозяйственного центра России. Он выдвинул целый ряд предложений о создании государственных регулирующих органов, долженствовавших заменить фактически и юридически центральную роль биржи и частных банков, бесконтрольно хозяйничавших в экономике. В этом он во многом предвосхитил меры президента США Ф.Д. Рузвельта по нормализации экономики после Великой депрессии.

Шарапов, как и предшествовавшие ему экономисты-почвенники Н.П. Гиляров-Платонов, А.И. Васильчиков, Н.Кокорев, ставил нравственную основу экономической деятельности выше финансового успеха, любой ценой ставшего основой как реформ Витте, так и его либеральных предшественников – Рейтерна, Вышеградского и других. К сожалению, эти предложения Шарапова не были услышаны ни правящими кругами, ни обществом, и Россия, начиная с Русско-японской войны и событий 1905-1907 годов пошла путем социальных, политических и человеческих катастроф. Но проблемы, терзавшие Россию на рубеже XIX-XX столетий и, прежде всего, соотношение экономической эффективности и нравственности встали во весь рост перед нашим обществом в 90-е годы XX века и пока не нашли удовлетворительного решения. Опыт русских экономистов-почвенников и в частности Сергея Федоровича Шарапова может дать ответы на многие острые вопросы современности.

Творчество Сергея Федоровича Шарапова замалчивалось еще при его жизни как либерально-западническими органами печати, так и тем более левыми революционно-социалистическими силами. «Перлами народнического прожектерства» назвал его взгляды в своей книге «Как друзья народа воюют против социал-демократов» В.И. Ульянов-Ленин.

В силу таких оценок в советский период на исследование творчества Сергея Федоровича Шарапова было наложено табу. Лишь в начале 90-х годов исследователи-историки начали обращаться к его наследию. В этом отношении определенным этапом в исследовании его творчества стали статья историка из Москвы, исследователя проблем русского консерватизма А.В. Репникова о творчестве Сергея Федоровича Шарапова в номере 3 от 2003 года и статья известного публикатора-исследователя русских национальных правых мыслителей в «Энциклопедии русского патриотизма», изданной под редакцией Олега Анатольевича Платонова, М.Б. Смолина о Сергее Федоровиче Шарапове. Можно надеяться, что за ними последуют новые интересные публикации о творчестве этого выдающегося русского мыслителя.

Разделы