Определение жанра частушек, их поэтика, собирание и изучение.

Главная

11 класс

Частушки - жанр позднетрадиционного фольклора.

Частушки – короткие рифмованные лирические песенки, которые создавались и исполнялись как живой отклик на разнообразные жизненные явления, выражая ясную положительную или отрицательную оценку. Во многих частушках присутствует шутка или ирония. Основной тип – четырехстрочный. Существуют двустрочные частушки.

Частушки имеют разнообразные, но повторяющиеся, устойчивые напевы, как протяжные, так и быстрые. Характерно исполнение многих текстов на один напев.

Частушки принято называть поэзией малой формы, но частушка никогда не поется одна. При исполнении импровизируются циклы – частушечные спевы, которые могут включать разное количество строф. Спевы могут иметь композиционное обрамление: частушку, которая является сигналом начала пения, и частушку, которая служит сигналом конца. Нередко это обращения певиц к гармонисту. Спевы, построенные на диалоге – перекличке двух певиц, объединяет содержание. Распространенный тип спевов – частушки, имеющие общее начало (запев).

Частушки окончательно оформились в последней четверти XIX в. Одновременно в разных частях России: в центре, среднем и нижнем Поволжье, в северных, восточных и южных губерниях. Каждый регион имел особый характер словесного текста и напева, особую манеру исполнения (хором или в одиночку), а также приплясывания, что породило разные обозначения частушек: «саратовские», «тамбовские», «воронежские», «рязаночка», «елецкая». Впоследствии многие из них получили повсеместное признание. Частушки пели во время гуляний, в дороге, в лесу, на посиделках. В народной среде выделялись частушечники – знатоки частушек, их исполнители и создатели. С начала ХХ в. Русские частушки начали проникать к соседним народам: украинцам, белорусам, мордве, чувашам, татарам и другим.

Термин частушка был введен в научный обиход в 1889 г., когда в периодической печати появился первый очерк об этом новом явлении песенной культуры народа. Его автор – писатель-демократ Г. И. Успенский.

Частушка – показатель возросшей связи деревни с городом, она отразила изменение психического уклада деревни, прежде всего деревенской молодежи.

Частушки – главный жанр крестьянской лирики в позднетрадиционном фольклоре. Своими истоками он тесно связан с устным творчеством старой русской деревни.

У частушек отсутствует свойственная обрядовому фольклору утилитарная направленность, они – чисто лирический жанр. С другой стороны, частушки окрашены влиянием песен литературного происхождения и книжной поэзии. Для них обязательна рифма. (силлаботонический стих)

Частушки имели сельское происхождение и бытование. Ответвлением, трансформацией этих деревенских песенок стали частушки, исполнявшиеся на городских окраинах, в городских «низах», в среде рабочих. Частушки проявляют внимание ко всем жизненно важным вопросам, их содержание разнообразно. Однако в огромном большинстве случаев они сочинялись молодежью, поэтому их самой популярной темой была любовь. Частушек о семейной жизни создано значительно меньше, и оценивается она с позицией молодежи – чаще всего как несчастливая. Исследователи заметили, что вообще большая часть частушек, независимо от характера мелодии, имеет грустное, элегическое содержание.

Частушки экономно, ненавязчиво пользуются изобразительно-выразительными средствами. Рифма падает на самые главные в смысловом отношении слова. Частушки предпочитаю мужскую и женскую рифму.

Частушка связана со многими фольклорными жанрами: пословицами и поговорками, плясовыми и хороводными песнями, лирическими песнями. Традиционная песенная лирика помогла становлению частушки как лирического жанра. Частушка использовала уже готовую песенную символику. Частушки используют сравнения, метафоры, метонимии, олицетворения, формулу невозможного, гиперболы. По композиции частушки делятся на одночастные и двухчастные. Одночастные имеют сквозное развитие темы. В двухчастных строфа отчетливо распадается на две части с резкой паузой между ними. В двухчастных частушках встречается параллелизм с одним персонажем в обеих частях.

В целом можно отметить, что композиция строфы всегда закрепляет смысловую и формальную законченность частушки.

Исторические песни - это фольклорные эпические, лиро-эпические и лирические песни, содержание которых посвящено конкретным событиям и реальным лицам русской истории и выражает национальные интересы и идеалы народа. Они возникали по поводу важных явлений в истории народа - таких, которые производили глубокое впечатление на участников и сохранились в памяти последующих поколений. В устной традиции исторические песни не имели специального обозначения и назывались просто "песнями" или, как былины, "стАринами".

В исторической поэзии большое место заняли военно-героическая тема и тема народных движений. Исторические песни повествуют о прошлом, но создавались они по свежим впечатлениям от подлинных фактов, известных также по письменным источникам. С течением времени, а иногда и изначально, в песнях возникала неточная трактовка событий, оценка исторических лиц и другие несоответствия.

Особенности художественного историзма песен допускали вымысел. При этом песня воспроизводила главное - историческое время, что стало ее основным эстетическим фактором. В песнях прежде всего отображалось народное историческое сознание.

Историческим песням свойственна более строгая историческая точность. Их персонажи - конкретные, реально существовавшие деятели истории (Иван Грозный, Ермак, Разин, Петр I, Пугачев, Суворов, Кутузов), а рядом с ними - простой пушкарь, солдат или "народ". Для героев в целом нехарактерна фантастичность и гиперболизация, это обычные люди с их психологией и переживаниями.

В исторических песнях разрабатывались большие общенародные темы. Их сюжет более динамичен, лишен развитых описаний, постоянных формул, системы ретардаций. Вместо развернутого повествования сюжет ограничивается одним эпизодом. В композиции исторических песен заметную роль играет монолог и диалог. Чаще всего их пели хором, причем каждая песня имела свою, особую мелодию.

Распространялись исторические песни более всего в тех местах, где происходили описанные в них события: в центральной России, на Нижней Волге, у казаков Дона, на Русском Севере. Их начали записывать с XVII в. и записывали на протяжении последующих веков, однако впервые сюжеты исторических песен были выделены и систематизированы (вместе с былинами) в собрании П. В. Киреевского. В 1915 г. вышло в свет отдельное научное издание исторических песен, которое подготовил В. Ф. Миллер. С 1960 по 1973 г. было опубликовано наиболее полное многотомное академическое издание, снабженное нотными приложениями и подробным научным аппаратом.

Исторические песни - явление, зародившееся после золотоордынского нашествия, а в XIX в. уже угасшее. Они - новый этап в осмыслении народом своей истории, принципиально отличный от осмысления, отраженного былинами. Одни ученые считают, что исторические песни - это единый жанр, имеющий несколько стилевых разновидностей. Другие убеждены в том, что они - многожанровое явление (исторические песни рассказывают о событиях то в форме баллады, то в форме лирической песни или причитания). И тем не менее исторические песни занимают в фольклоре вполне самостоятельное место. Главное, а иногда и единственное, что их объединяет - это их конкретное историческое содержание.

Частушки

Частушка (припевка, пригудка, коротушка) — самый любимый и самый распространеный ныне вид, или жанр, устного народного творчества.

Происхождение частушки

Одни ученые считают, что частушка родилась очень давно, что песенки, похожие на частушки, распевали и плясали под них бродячие артисты — скоморохи — еще в XVII-XVIII вв. Другие убеждены: частушка как особая песенная форма появилась не раньше середины прошлого века. Вторая точка зрения кажется более убедительной.

Частушка стала широко распространяться, когда в России начал развиваться капитализм, складывались рыночные отношения.

Самое главное доказательство позднего происхождения частушки — ее художественная форма. Конечно, частушки широко используют приемы фольклора, например, одинаковые зачины («Я девчонка боевая…», «Я по берегу ходила…»). Как и в песне, в частушке чувствам человека соответствует и состояние природы — этот прием называется психологическим параллелизмом.

Вместе с тем частушка близка и к литературе. В старинных песнях точное соблюдение размера и определенная последовательность рифм встречаются очень редко, частушке же они свойственны с самого начала. Частушечная четырехстрочная форма похожа на литературную строфу, куплет. Словом, частушка — не древний жанр, она появилась в результате развития других форм устного народного творчества.

Становлению частушки помогли похожие песенки наших славянских родственников — украинские коломыйки, белорусские скакухи, польские вырвасы, краковяки. У этих народов такие песенки появились раньше.

Первые частушки нередко являлись строфами песен. Они имели по восемь и более строк. Потом на короткое время возобладали шестистрочные частушки. Но очень скоро шестистрочные припевки превратились в четырехстрочные. Получилась удобная, легкая для запоминания и для исполнения песенка.

В первой половине XIX столетия на Руси появилась гармоника, как бы специально созданная для того, чтобы под нее распевались частушки. Ее устойчивые аккорды привели к единообразию частушечного наигрыша. Каждая песня имеет свой мотив, а все частушки в данной местности поются одинаково. Частушечных мелодий насчитывается очень немного.

О чем она, частушка?

Частушка — песенка молодежи. Поэтому ее основным содержанием являются отношения между молодыми людьми. Любимых в частушке называют особыми словами: дроля, шурочка, беляночка, прихехенюшка, статеечка, залетка. Частушка не обходит вниманием и родителей, поминает при случае начальство.

В частушке отразилась вся российская история за последнее столетие, но по-своему, с точки зрения молодого человека. Революция, гражданская война… Красные и белые насмерть сражаются за свои идеи. А деревенская девушка, тоскующая в одиночестве, думает о своем, о своей короткой молодости и любви.

В годы гражданской войны распространилось по всей России знаменитое «яблочко».

Говорится в частушке и о коллективизации, о раскулачивании, о колхозах. Одним новая жизнь нравится, другим — нет. Кто-то поет о Ленине с восторгом, кто-то над ним посмеивается. А потом попал в частушки и Сталин.

Частушка времен Великой Отечественной войны рассказывает об огромных лишениях, о полуголодной жизни народа, о тяжелом труде.

Частушка в наши дни

В современной деревне поют немало старинных частушек: они не потеряли своего смысла, как не потеряла смысла любовь и все, что с ней связано. Но жизнь меняется — меняются, переделываются и частушки. Раньше было: «Без лучины, без огня зажег сердечко у меня», сегодня поют: «Без бензина, без огня…».

В отличие от песни частушка переделывается легко.

Постоянно создаются и совсем новые частушки, в которых старое — только мелодия, только привычная форма и неистощимый народный юмор.

Частушки создавались и в среде интеллигенции. Интеллигентские частушки, стишки, пародии, к сожалению, никогда никем не собирались. Однако они существуют издавна и сопровождают всю российскую историю XX столетия. А не собирали их потому что это не безобидные песенки, а острая политическая сатира.

Поют частушки и школьники.

Есть очень много шуточных припевок, веселых нескладух, нелепиц: «На березовой осине рукавица расцвела…» — не отсюда ли вышли современные школьные нелепицы?

Вместе с частушками нередко печатаются тоже коротенькие, молодежные песенки, но чем-то и отличающиеся от частушки — напевом, особым настроением, зачинами.

Еще один вид, родственный частушке, — двустрочные «страдания» (на Руси «страдать» означает еще любить). Распространены они преимущественно на Волге, в Центральной России.

Бывает, частушки поют в ответ («на отпев»), известны частушечные диалоги, случается, несколько припевок соединяются по содержанию в частушечные цепи. Для песенок, которые по имени постоянной героини носят название «Семеновна», такое сближение отдельных строф — почти правило.

Эх, Семеновна, ты мне нравишься,

Поцелуй меня, ты не отравишься.

И продолжение:

Поцеловалася, не отравилася,

Любовью Сениной я заразилася.

Постепенно в подражание крестьянской стала складываться и городская частушка. Город — не деревня, где частушка постоянно звучала на улице, на гулянках. Городские частушки часто пересказывают, чем поют. Они и форму свою деревенскую постепенно утрачивают: пропадают зачины, связанные с крестьянским бытом, постоянные эпитеты. Можно сказать, что в городе частушка превратилась просто в эпиграмму, веселый задиристый стишок.

В свое время И.В. Зырянов, анализируя бытующую в частушках символическую образность, отметил, что “художественный образ может стать символом при условии постоянства его функции, устойчивости художественного представления и связи с ним, при традиционности, привычности его применения как средства обобщения и выразительности”. В данном случае подчеркивается специфика поэтического символа как такового, однако функционирование любого образа-символа в частушках обладает еще целым рядом особенностей, определяющих его место в системе иносказательной образности жанра.

В этом отношении становится особенно интересным отметить некоторые особенности функционирования платка, символического предмета, являющегося непременным участником в любви парня и девушки. В частушках платок может быть как носовым, так и головным, демонстрируя различные способы своего задействования в иносказательной системе жанра.

Платку отводится значительное место в народной культуре. Достаточно вспомнить его значение в обрядах, обычаях, различных суевериях и гаданиях. Традиционное осмысление платка и его роли отразилось и в частушках, где его функционирование отражает те представления, которые связываются в народном сознании с платком как тканью и полотном вообще.

Платок, плат - кусок ткани, полотна. В ст.-сл. платъ - ткань, полотно. Это же значение платка сохранилось в говорах. В др.-рус. платъ, платъкъ имеют значение обрывка, куска ткани. В словаре русского языка XI-XVII веков слово платок является многозначным. Оно означает лоскут, например, платок небольшого размера. Такие платки упоминаются в “Повести временных лет” в связи с местью Ольги древлянам - “платки малы”. Это также четырехугольный кусок ткани различного назначения, платок (например, женский головной платок), и еще специально обработанный (например, вышитый) небольшой кусок ткани, платочек или же “платокъ, что в руках жены носят”. Это носовой платок. В орловских говорах плат - головной платок, как праздничный и нарядный, так и для повседневной носки. Лежащее в основе семантики головного и носового платков представление о ткани обеспечивает их сходное функционирование в традиционной народной культуре.

Обрядовое применение ткани обусловливает одинаковое значение носового и головного платков в народной поэзии. Это значение соединения и защиты, потому что ткань, особенно вышитая ткань, в соединительных обрядах выполняет апотропейную функцию. “…Кусок ткани, покрытый вышивкой, употребляется в качестве оберега независимо от того, входит ли он в головной убор или продолжает бытовать в качестве куска ткани - платка или полотенца”. Тем не менее в лирических жанрах функционирование носового и головного платков является уже иносказательным выражением любовных переживаний лирических героев.

В частушках участие носового и головного платков в любви милых сводится к ограниченному числу типовых ситуаций, которые в общих чертах определяют их главные функции как символических предметов. Речь идет о ситуациях типа:

ü завязывание любовных взаимоотношений (приобретение носового платка, его вышивание, завлекание и обмен носовым платком и др.; завлекание головным платком),

ü проявление особенных свойств платка и обращение с ним при развитии любовных взаимоотношений (носовой платок горит, тонет, улетает, сюда же относится гадание с носовым платком, а также махать или же утираться носовым платком и др.; головной платок валяется, линяет, выгорает, носить, мыть головной платок, сюда относится его цвет, манера повязывать и др.),

ü конец любовных взаимоотношений (возвращение и разрывание носового платка, носовой платок брошен и др.; дарить головной платок, износить головной платок).

Симметричное построение иносказательных систем позволяет заключить, что оба платка играют тождественную роль в любви милых. Это обусловлено их общим значением в народной культуре. Поэтому в частушках встречаются такие символические ситуации, где сложно однозначно разграничить головной и носовой платки, особенно если они присутствуют без характеризующих их эпитетов. Отметим, что такое явление наблюдается прежде всего в частушках, где особенно ярко проявляется функциональная значимость платка как символического предмета. Так, например, подчеркивается его способность отражать эмоциональное переживание всех любовных перипетий:

На платочке три словечка

Радость, горе и печаль…
(В. и Г. № 3286)

Его свойство соединять милых:

Милый мой, у нас с тобой
Любовь платочком связана…
Из-за тебя, мой дорогой,
Семерым отказано.
(Ч № 2772)

Платку также придаются магические свойства, что обусловлено следованием частушки его обрядовому значению. Так, платок призван оберегать любовь милых:

Девушки, любовь горячую
Храните под платком…
(В. и Г. № 7017)

При помощи платка также можно избавиться от неудачной любви:

Мы с залеткой расставались,
Самовар поставили.
Любовь в платочек завязали
На столе оставили.
(В. и Г. № 7017)

Все это позволяет утверждать, что в частушках устойчиво сохраняется традиционное представление о данном предмете. Именно это определяет его функционирование в сочетаниях с символической образностью жанра. Так, например, горение символизирует любовное чувство, и сгоревший платок становится иносказательным выражением любовной неудачи:

Говорят, платки горят,
Каймы остаются.
По три годика гуляют
И то расстаются.
(В. и Г. № 3281)

Множество действий с платком происходит на реке. Здесь он стирается, полощется, оставляется, тонет. В частушках это также символическое выражение негативных эмоциональных переживаний.

На реку ходила девушка
Платочек полоскать.
Уезжает мой миленок,
Мене некому ласкать.
(Е № 1222)

Собственно, можно было бы говорить о платке как обобщенном понятии, однако исследуемый нами жанр находится в тесной связи с народным бытом и, следовательно, включает в себя реалии, заимствованные из повседневного обихода. Поэтому в частушках в подавляющем большинстве случаев речь идет не просто о платке, но о его конкретных разновидностях: головном и носовом.

Носовой платочек белый
Полоскала в лодочке.
Супостатка обрадела
Занятому дролечке.
(В. и Г. № 2862)

Кашемировый платочек
Полоскала в лодочке.
Супостатка обрадела
Занятому дролечке.
(В. и Г. № 4755)

В частушках функционирование носового и головного платков оказывается не только тождественным, но и синонимичным друг другу. Например, в случае любовной неудачи как головной, так и носовой платки в одинаковой степени становятся помехой для своих владельцев. Эта символическая ситуация по-разному обыгрывается применительно к носовому и головному платкам. Так, от носового платка стараются избавиться:

Дорогому за измену
Я платочка не отдам.
Изорву его на ленточки
И брошу перед вам!
(В. и Г. № 2924)

А головной платок попросту оказывается лишним в девичьем обиходе:

Заграничному платочку
Нету места в сундучке.
А мне, сволоче-девчонке,
Нет мальчишки по душе.
(Ф № 480)

В функционировании между двумя видами платков присутствуют и существенные различия, обусловленные уже разной сферой их применения в быту и обрядах.

Разбиение на типовые ситуации позволяет заключить, что в случае с головным платком существенно сужается круг символических значений, сопряженных с завязыванием любовных взаимоотношений. Основной акцент переносится на непосредственное участие головного платка в любви милых. Если в случае с носовым платком конец любви милых выражается в символическом уничтожении или умалении символических свойств связующего их предмета, то конец любви милых по отношению к головному платку имеет двоякую интерпретацию. С одной стороны, он означает разрыв взаимоотношений (износить платок), а с другой стороны, выражает окончательное соединение милых (дарить платок), что обусловлено влиянием свадебного обряда.

Носовой платок относится к числу тех небольших предметов-подарков, которыми обмениваются парень и девушка, когда между ними возникает любовь. Так устанавливается символическая связь между любящими.

Не летай, голубь, один,
Мы голубушку дадим.
Дадим беленький платок:
Полюби-ка, паренек!
(З. С.22)

Ситуация обмена является центральной в образуемой носовым платком системе иносказаний. Все остальные символические ситуации являются так или иначе ею обусловленными.

Что касается головного платка, то, в отличие от своего меньшого собрата, он остается всегда на стороне девушки. Иносказательное значение повязанного на ее голове платка является определяющим для его функционирования в частушечных текстах.

Все платочки проносила,
Остаецца онна шаль;
Всех ребят перелюбила,
Остаецца онна шваль.
(Кн. С.11)

Если носовой платок носится, как правило, в кармане и не предназначен для всеобщего обозрения, то головной платок, напротив, находится всегда на виду, являясь значимой деталью костюма девушки.

Так, например, девушка пеняет своему милому, если тот неосторожно выставит напоказ находящийся у него вышитый платок.

Милый мой, карманный вор,
Ты меня обидел:
Платочек вынул из кармана -
Весь народ увидел.
(Сид. № 35 С. 132)

Головной же платок, напротив, не прячется от посторонних глаз, даже если отношения между милыми не одобрены родителями.

На мне беленький платочек -
Мне-ка миленький купил.
Родной тятенька не знает,
Он давно бы изрубил.
(Ч № 2609)

Если в быту применение носового платка носит утилитарный характер, то головной платок, помимо своего практического применения, является яркой деталью девичьего костюма. Поэтому связанная с носовым платком система иносказаний в большей степени отражает его использование в любви милых, в то время как символика головного платка выражается преимущественно за счет особенностей его внешнего вида.

Носовой платок покупается, вышивается, дарится милому. Эти действия с платком символизируют счастливое любовное переживание.

Сама платочки вышивала,
Выбирай, который хош.
Посоветую, миленочек:
Рисуночек хорош.
(Е № 627)

В случае же любовной неудачи совершаемые с платком действия носят прямо противоположный характер:

Отдала я носовой,
Как бы для памяти своей:
Изорвешь и потеряешь -
Не считай меня своей.
(Симаков № 331)

При разрыве любовных взаимоотношений носовой платок также выбрасывается или забирается назад. Подобные действия с платком в частушке синонимичны, так как все они направлены на разрывание символической связи между милыми.

Непосредственное применение носового платка в частушках также получает иносказательное значение. В этом случае совершаемые символические действия с платком также будут означать верность или же свидетельствовать об измене. Так, например, парень утирается подаренным носовым платком (Моим шелковым платочком / Дроля вытирается (В. и Г. №5032)) - значит он остается верным своей избраннице. Если же он использует платок не по его назначению (А я этиим платочком / Вытираю сапоги. (В. и Г. № 6445)), то его действия свидетельствуют об измене.

Платок на голову входит в систему любовных взаимоотношений, оставаясь у девушки. Повязанный на ее голове, он также указывает на любовные отношения между милыми:

Ой, не нашивать платок с кружком,
Ой, не сиживать с милым дружком.
Наносилася платка с кружком,
Насиделася с милым дружком.
(В. и Г. № 806)

Стоящее за головным платком иносказательное значение во многом выражается за счет особенностей его внешнего вида. Так, например, становится символически значимой манера повязывать платок:

Принахлупила платочек,
Притуманилась глазам.
Милый спросит: “Что печальна?”
Я скажу, что знаешь сам.
(А № 3104)

Соответствует он облику девушки или нет:

Мой-то беленький платочек
К моему лицу пристал;
Мне не только дроли жалко,
Слава Богу, что отстал!
(Симаков № 962)

Для головного платка является важным семантика его цветового решения.

У меня платочек белый,
У подруги голубой.
У меня миленок мельник,
У подружки половой.
(Симаков № 346)

В рассматриваемом нами жанре чаще всего встречаются белые, голубые, алые или красные, а также черные платки. Частушка в полной мере воспользовалась традиционными народными воззрениями, связанными с символикой указанных цветов. Так, например, с белым и красным платками связаны счастливые любовные переживания.

Страшевицкие девчонки
Без справы хороши.
Подвяжут белые платочки,
Всем ребятам хороши.
(Е № 2414)

Не страдайте понапрасну,
А наденьте платки красны.
(Сид. № 214 С.52)

Черный же платок, напротив, выражает негативные эмоциональные переживания.

Повяжу я с горюшка
Чериннькой платочик.
Погоди, милой, жениться
Нонишной годочик.
(Ф № 695)

Как видим, счастливое любовное переживание соотносится с яркостью расцветки платка, поэтому утрата им этого признака становится символическим выражением любовной неудачи. Интересно заметить, что в большинстве подобных частушек головной платок встречается именно голубого цвета. Так как голубой, действительно, скорее всех остальных расцветок выгорает на солнце или же линяет, то можно предположить, что его реальная неустойчивость в частушке получает свое поэтическое осмысление.

Голубой, не выгорай,
На моей головушке.
Дорогой, не унывай
На чужой сторонушке.
(Н.ч. № 1472)

Для выражения эмоционального переживания девушки частушка использует не только устойчивые понятия, делающие ее преемницей традиционных народных взглядов и представлений, но и ставит с ними в один ряд и новые явления, приспосабливая их к выражению тех же смыслов. Для частушки оказывается значимым понятие моды, концентрирующей в себе современные тенденции и настроения. Категория моды включается в символические параллели, становясь иносказательным выражением счастливых любовных переживаний.

Голубой платок не в моде,
Вся середка выгорит.
По тебе, моя статейка,
Все сердечко выболит.
(Симаков № 593)

В контексте новомодных явлений оказывается и заграничный платок. В девичьем обиходе он относится к числу самых лучших нарядов. Проникая в частушечный текст, заграничный платок не утрачивает подобную семантику. И в то же время, сохраняя традиционный подход к художественному воспроизведению действительности, частушка наделяет его иным, не свойственным ему в быту значением.

Сошью платье из батиста,
Буду барыней ходить.
Полушалок заграничный -
Буду милого любить.
(Сид. № 21 С.131)

В связанной с платком системе иносказаний заграничный полушалок ассоциируется со счастливой любовью, становясь в один ряд с белым, красным и голубым платками. Образуемая головным платком система иносказаний пополняется за счет внесения в художественное пространство жанра семантики новых явлений, становясь специфичной только для данной реалии.

Связанная с головным платком система иносказаний демонстрирует таким образом свою восприимчивость ко всем изменениям в народном обиходе, так как именно в ее пределах происходит подобное расширение традиционного восприятия данного предмета. Что касается носового платка, то образуемая им система иносказаний в этом смысле более консервативна, разветвляясь за счет варьирования устоявшихся способов выражения традиционного значения. Однако в ее пределах намечается тенденция к переосмыслению роли носового платка в реалистическом плане.

Говорят, платки - разлука.
Это правда, девушки.
Пока не вышила платочка,
Не было изменушки.
(В. и Г. № 5929)

Говорят, платки - разлука,
Я милому два дала.
Не платки нас разлучили,
А с Германией война.
(Л. и К. С.59)

Будет интересным заметить, что нет ни одной частушки, в которой происходило бы сопоставление носового и головного платков. Это позволяет утверждать, что связанные с каждым из видов платка системы иносказаний, несмотря на все различия между ними, образуют единое семантическое поле, в пределах которого реализуется заложенный в платке смысл.

На формальном уровне способы выражения символики головного и носового платков в целом остаются сходными, однако и здесь присутствуют некоторые различия.

Символический параллелизм является одним из основных способов выражения символики как носового, так и головного платков, сближая частушечную поэтику с поэтикой традиционной долгой песни. В его границах параллель, содержащая символическое значение платка, сопоставляется с реальной параллелью, приводящей символическому изображению соответствие из жизни.

Мой батистовый платочик,
Он во полюшке гниет.
Мой размиленький дружочик
Из солдатов не идет.
(Е № 4917)

Голубой платок линяет
На моей головушке.
Милый слову изменяет
На чужой сторонушке.
(Сарат. № 583)

В других же случаях частушка содержит только символическую часть параллелизма, которая, за отсутствием своего жизненного соответствия, не получает расшифровки непосредственно в тексте частушки. Так как каждое символическое значение, стоящее за действием с платком, устойчиво, то само действие с платком вызывает у слушателей определенный круг привычных ассоциаций и таким способом указывает на свое семантическое содержание. Сравните:

Я сидела на диване,
Вышивала платок Ване.
Вышивала на краю,
Сказала: Ванюшку люблю.
(Е № 1903)

Посреди Саратова
Я стояла, плакала.
Посреди Камышина
Я платочек вышила.
(Е № 3554)

В последней из приведенных частушек действие с платком, вызывая определенный круг ассоциаций, и заключает в себе смысловой код всей частушки, без знания которого она остается непонятной.

Часть символических параллелей с участием платка на голову совпадает с символическими параллелями носового платка, часть же является специфической особенностью выражения символики головного платка. Причем применительно к головному платку символический параллелизм, как, собственно, и другие виды параллелизма, зачастую носит номинативно-описательный характер:

Заграничный полушалок,
Черная середка,
Отдают дружка в солдаты -
Остаюсь сиротка.
(Сид. № 25 С.132)

Количество символических параллелей с упоминанием головного платка возрастает за счет значимости многих особенностей его внешнего вида и внесения новых жизненных явлений, которые также приобретают символическое значение.

Подвяжу белый платочек,

Чтобы к личику пристал.
Не ахти какое горе -
От меня милый отстал.
(Т.ч. № 1227)

Голубой платок - не мода,
Вся средина выгорит.
Далеко любить - не мода,
Все сердечко выболит.
(В. и Г. № 3509)

Применительно к выражению символики носового и головного платков мы можем говорить об употреблении в частушке не только символического параллелизма, но также и других разновидностей данного тропа. Это может быть образный параллелизм. Указанный вид параллелизма, так же как и символический, предполагает сопоставление образной и реалистической частей, но между ними уже нет строго определенных ассоциативных связей. Сопоставление происходит скорее по аналогии, и, соответственно, привлекаемые им образы в строгом смысле символами уже не являются. Этот тип параллелизма удобно называть свободно-поэтическим, потому что он способен втягивать в сопоставление практически любые образы из реальной действительности.

Ешь, коровушка, солому,
Не надейся на сенцо.
Бери, миленький, платочек,
Не надейся на кольцо.
(А № 2016)

В полушалочке прохладно,
А в пуховом духота…
Без любови прожить трудно,
А с любовью сухота!
(Сарат. № 457)

Частушка в своей основе содержит также синтаксический параллелизм. Этот тип параллелизма строится на симметричном расположении синтаксической структуры двух составляющих его частей. Он поддерживает образный и символический параллелизм.

Брошу в реку камушек,
Доставать не буду;
Подарю милке платок,
Тосковать забуду.
(Кн. С.51)

Выгорает, выгорает
Мой подшалок голубой,
Ударяет, ударяет
Мой миленок за другой.
(Сарат. № 583)

В частушках присутствует также и формальный параллелизм. Такой параллелизм зачастую не предполагает никакого сходства между своими частями. Частушки, в основе которых лежит формальный параллелизм, представляют собой механическое соединение двух пар срифмованных строк. В таких случаях утративший свое символическое значение популярный зачин соседствует с никак не связанными с ним по содержанию строками. Став формальной, бывшая символическая параллель получает возможность широкого применения в частушке и тем самым делает ее форму более универсальной, способной воспринимать любое содержание.

Я платочек вышивала
Тоненькой иголочкой.
Поздравляю тебя, милый,
С новой ухажерочкой!
(В. и Г. № 7883)

На платке веселый ситчик,
Веточка - черемуха.
Сероглазенький зенитчик,
Бей врага без промаха!
(К № 311)

В большом количестве частушек параллелизм не является структурно необходимым компонентом текста. События разворачиваются последовательно, и чаще всего символика платка выражается посредством символических действий с платком. За каждым из них закреплено определенное значение.

Дорогому за измену
Я платочка не отдам.
Изорву его на ленточки
И брошу перед вам.
(В. и Г. № 2924)

Мене милый изменил,
А я догадалася,
Одела черненький платок,
Низко подвязалася.
(Виш.ч. № 596)

Так как головной и носовой платки по-разному задействованы в любовных взаимоотношениях милых, то для каждого из них становится доминирующим употребление тех поэтических приемов, которые в большей степени отвечают особенностям их функционирования.

Так, для носового платка одним из самых употребительных способов выражения символического значения является метафора. Если символический параллелизм строится на внешнем сопоставлении символической и “жизненной” параллелей, разделяя таким образом субъект и объект сопоставления, то метафора объединяет в себе составные части параллелизма. В ней происходит внутреннее сопоставление субъекта и объекта. Заметим, однако, что в частушечной метафоре намечается тенденция к расшифровке продолжающей бытовать системы иносказаний:

Милый мой, у нас с тобой
Любовь платочком связана.
Из-за тебя, мой дорогой,
Богатому отказано.
(Т.ч. № 3286)

Метафора выражает сходство между семантической оболочкой и подлинным семантическим содержанием. Однако в начале всякой метафорической деятельности предполагается наличие “стандартного” употребления в частушке символического значения, из которого затем выводятся разнообразные метафорические сопоставления. Сравните:

Не широкий ручеек,
А платочек утонул.
Полюбила тракториста,
Он уехал в Барнаул.
(Л. и К. С.170)

Ой, нигде платок не тонет,
Ни в колодце, ни в реке,
Потонул белый платочек
У злодея в пиджаке.
(Р.ч. № 1391)

В первой из приведенных частушек утонувший платок находится в границах символического параллелизма, получая расшифровку своего иносказательного значения. Во второй же частушке мы имеем дело уже с метафорой, опирающейся на устойчивую ассоциативную связь, которую влечет за собой утонувший платок.

В основе метафорической деятельности в частушке могут лежать также традиционные представления, реализуемые в обрядах и обычаях.

На качеленьке качалась,
На качели круговой.
Два колечка прокачала
И платочек носовой.
(В. и Г. № 1701)

Одаривание платком неслучайно связывается с качанием на качелях. Последнее воспринимается как магическое средство приблизить качающегося к супружеству. Качание на качелях было обязательно для молодежи. В данном случае действие с платком мотивируется существующим обычаем.

С метафорой тесно связано сравнение, так как оба этих приема основаны на сопоставлении. Сравнение также выражает символику платка, хотя нам попался всего один такой случай.

С неба звездочка упала
За сарайчик тесовой.
Вся любовь моя пропала,
Как платочек носовой.
(Сид. № 139 С. 49.)

В сравнении сначала дается реальная картина, а затем она уже иносказательно повторяется. Любовь по-прежнему ассоциируется с платком. В отличие от символического параллелизма, ассоциативная связь не объясняется. Сравнение вытекает из ассоциации, а не наоборот. В сравнении носовой платок концентрирует в себе символическое значение, иначе сближение любви с платком не будет ничем оправдано. Поэтому мы можем сказать, что сравнение также является одним из способов выражения символики носового платка.

Что касается головного платка, то применительно к выражению стоящего за ним иносказательного значения, нам не встретилось ни одного сравнения; метафора также заметно отходит на второй план, встречаясь только в границах символического параллелизма. В противоположность им существенно возрастает роль эпитета.

Одним из основных способов выражения символики головного платка является сочетание его с эпитетом. Входящий в сочетание с платком эпитет не только акцентирует внимание на внешнем виде платка, но и получает иное эстетическое значение, становясь выразителем эмоционального состояния лирической героини.

Не страдайте понапрасну,
А наденьте платки красны.
(Сид. № 214 С.52)

Купи маменька, платочек,
Постарайся голубой.
У меня и у товарочки
Женился дорогой.
(В. и Г. № 5693)

За сочетанием платка с эпитетом закреплено определенное символическое значение, поэтому его функционирование в тексте частушки становится аналогичным функционированию символического действия с платком.

Эпитеты носят неоднородный характер. Среди них выделяются эпитеты, изначально нейтральные по своей семантике, а также эпитеты, уже несущие в себе ассоциативный смысл. К первым относятся такие, как заграничный, не в моде. Вторую группу составляют цветовые эпитеты: красный, белый, черный, голубой. В соответствии с этим стоящие рядом с платком эпитеты по-разному участвуют в проявлении символики платка.

Эпитеты первой группы в целом не характерны для традиционной народной лирики; проникновение их в частушку обусловлено демократичностью содержания этого жанра. Заимствуя эпитеты из повседневной жизни, частушка включает их в систему иносказаний:

Сошью платье из батиста -
Буду барыней ходить,
Полушалок заграничный -
Буду милого любить.
(Сид. № 21 С.131)

Эпитет становится устойчивым, сочетание его с платком подвергается мыслительной переработке и приобретает в частушке новое поэтическое значение в соответствии с бытующей системой иносказаний. Заграничный платок включается в состав символического параллелизма, где с ним связывается уже определенный круг ассоциаций:

Заграничный полушалок
На полу валяется…
(Сид. № 24 С.131-132)

Заграничному платочку
Нету места в сундучке…
(Ф № 480)

То же самое относится к эпитету не в моде.

Голубой платок не в моде -
Вся середка выгорит.
Сдадут милого в солдаты -
Все сердечко выболит.
(Ф С.44)

Эпитеты не в моде, заграничный приобретают иносказательное значение в связи с отнесением их к платку как символическому предмету. Таким образом, в частушке происходит подновление традиционных способов выражения символики платка за счет включения в поэтический текст новых явлений.

Что касается эпитетов второй группы, то они уже несут в себе определенные смысловые ассоциации. Это обусловлено их употреблением в традиционной народной культуре. Символическое значение, которое имеет сочетание цветового эпитета с платком, оказывается обусловлено как семантикой цвета, так и семантикой головного платка. Семантика цвета обладает уже определенной смысловой заданностью, в то время как отнесение ее к платку как символу любви парня и девушки переносит значение цвета в границу любовных взаимоотношений.

Не всякий эпитет несет на себе символическую нагрузку. Так, например, эпитет батистовый, шелковый, атласный не приобретает дополнительной семантики, лишь акцентируя внимание на данном признаке. В некоторых случаях это касается и цветового эпитета:

…За платочек синенький
Проводит меня миленький.
(Сарат. № 642)

Функционирование головного платка отличается от носового еще и тем, что в частушках он представлен не только как символический предмет, но и как украшающая деталь костюма девушки. Задействование в частушке головного платка как средства художественной изобразительности хотя и не связано непосредственно с выражением его иносказательного значения, тем не менее соотносится с его функционированием в качестве символического предмета.

Характерная особенность того или иного платка на голове девушки передается, как правило, стоящим рядом с ним эпитетом или же дается минимальное описание его внешнего облика.

Платок черный, бахмареный
Подарил гуля знакомый.
(Е № 3955)

На платке веселый ситчик,
Веточка - черемуха…
(К № 311)

Набивные платки получили широкое распространение в народном быту в последние десятилетия XIX века. Броские краски и цветочный узор оказались притягательными для деревенских модниц. В частушках запечатлелась мода на цветочный узор головного платка (…Теперь мода на платки, / На затылочке цветки. (Симаков № 1232)). Войдя в частушечный текст, цветастый платок стал новым средством художественной изобразительности. Сопоставление человека с цветком существует во многих фольклорных жанрах. Так, про молодую девушку говорят: “Расцвела что маков цвет”. А.Н. Афанасьев свидетельствует о том, что в древности усматривалась прямая аналогия возрастания человека с развитием растений, а молодость - как раз период расцвета. Под влиянием традиционных представлений цветочный узор головного платка в частушках становится метафорой:

Купи, батюшка, платочек,
В середке-то цветочек,
По краюшкам цветики,
Всех парней портретики.
(Сид. № 100 С.136)

Синекдохой:

Погляди, родима маменька,
Цветы на голове.
Отдала таку молоденьку -
Не жалко ли тебе?
(А № 213)

В частушке головной платок является одним из средств создания образа девушки. Платок входит в состав эпитета, выделяющего яркую черту в ее облике. В этом случае он или типизирует образ девушки:

Я девчоночка - колхозница,
Повязанный платок.
(В. и Г. № 4845)

Или создает ее индивидуальный облик:

Девчонка - беленький платочек,
На лицо красивая...
(В. и Г. № 1796)

Сочетание платка с эпитетом также воспринимается как единое целое, с той разницей, что теперь оно не имеет символического значения и является только средством художественной изобразительности.

В частушке облик девушки может создаваться и при помощи синекдохи:

Усю ночь платок белелся,
А на зорьке куда делся.
(из архива автора)

“Основной смысл синекдохи в поэтической речи, и шире - в художественном мышлении, сводится … к выбору и выделению единичного, но самого яркого, характерного в описываемом предмете, и через это единичное дается косвенная характеристика всего предмета”. В частушке этим характерным “единичным” является платок.

Применение головного платка в частушке может быть использовано для характеристики внешности или эмоциональной сферы персонажа. В этой связи платок может встречаться в литоте, которая в частушке, “как правило, служит только для комического изображения персонажей, предметов и явлений, преуменьшая их значение, величину, силу, возможности”.

Ох, милашечка Иришка,
Восемнадцатый годок.
Иришка ростом невеличка,
Завернуть можно в платок.
(Е № 775)

Платок может находиться и в составе гиперболы - преувеличения, служащего в частушке как для “изображения масштабных событий через личное их восприятие”, так и “для выражения чувств и переживаний лирической героини (героя)”:

У миленочка кудерышки
Зачесаны назад.
У меня, у девки, горюшка -
В платок не завязать.
(Ч.с.к. № 904)

Лирическая героиня неслучайно вспоминает о платке. Платок традиционно воспринимается как оберег, и нейтрализация этого свойства как раз и дает почувствовать глубину горестных переживаний.

Отмеченные особенности функционирования головного платка как средства художественной изобразительности позволяют заключить, что данный предмет устойчиво ассоциируется с образом девушки. Повязанный на ее голове, в поэтическом мире частушки платок является также иносказательным выражением любовных переживаний своей хозяйки.

В частушках сохраняется традиционный подход к платку как изделию из ткани, и связанные с ней представления определяют место носового и головного платков в границах символической образности жанра. Оба вида платка обладают тождественным иносказательным значением и играют одну и ту же роль в любовных взаимоотношениях милых. Поэтому их функционирование оказывается во многом синонимичным друг другу, а в ряде символических ситуаций происходит функциональное совпадение двух разновидностей платка.

И в то же время в функционировании носового и головного платков присутствует ряд существенных отличий, обусловленных уже разной сферой применения их в быту и обрядах. Носовой платок относится к числу предметов-подарков, которыми обмениваются милые, головной же платок является составной частью костюма девушки. Это определяет их различное применение и в частушечных текстах.

Каждый из видов платка образует свою, специфичную для данной реалии систему иносказаний, в пределах которой в полной мере реализуется семантика ткани. Иносказательная система как носового, так и головного платков обладает уникальным набором символических ситуаций, определяющим своеобразие задействования данных реалий. Для каждого вида платка доминируют свои способы выражения символического значения, и связанные с платками системы иносказаний обнаруживают различные тенденции к своему развитию.

В частушках проводится четкое разграничение носового и головного платков, тем не менее функционирование двух данных реалий образует единое семантическое поле, в пределах которого реализуется все многообразие способов проявления семантики платка.

Условные сокращения :

(А № …) - Частушки. / Под. ред. Астафьевой Л.А. - М., 1987.

(В. и Г. № …) - Частушки в записях советского времени. / Изд. подг. Власова З.И., Горелов А.А. - М.-Л., 1965.

(Виш. ч. № …) - Вишерские частушки. / Сост. Зырянов И.В. - Пермь, 1958.

(Е № …) - Сборник великорусских частушек. \ Под. ред. Елеонской Е.Н. - М., 1914.

(З С. …) - Зырянов И.В. Прикамские посиделки. - Пермь, 1975.

(К № …) - Колпакова Н.П. Частушки Ленинградского фронта. - Л., 1943.

(Кн. С. …) - Князев В.В. Частушки-коротушки. - СПб, 1913.

(Л. и К. С. …) - Частушки Черноземья. / Под. ред. Лазутина С.Г. и Кретова А.И. - Воронеж, 1970.

(Н.ч. № …) - Нерехтские частушки. / Сост., вступ. ст. Кулагиной А.В. - Нерехта, 1993.

(Р. ч. № …) - Русская частушка. / Сост., вступ. ст. Кулагиной А.В. - М., 1993.

(Сарат. № …) - Саратовская частушка. / Сост. и вступ. ст. Архангельской В. - Саратов, 1961.

(Сид. № … С. …) - Русская частушка. / Вступ. ст., отбор и ред. Сидельникова В.М. - М., 1941.

(Симаков № …) - Симаков В.И. Сборник деревенских частушек. - Ярославль, 1913.

(Т.ч. № …) - Тверские частушки. - М., 1990.

(Ф № …) - Флоренский П.А. Собрание частушек Костромской губернии Нерехтского уезда. - Кострома, 1909.

(Ф С. …) - Флоренский П.А. Собрание частушек Костромской губернии Нерехтского уезда. - М., 1989.

(Ч № …) - Частушки. / Сост., вступ. ст., подгот. текстов и комм. Селиванова Ф.М. - М., 1990.

(Ч.с.к. № …) - Частушки северного края. - Архангельск, 1983.

Зырянов И.В. Поэтика русской частушки. Учебное пособие. - Пермь, 1974. С.79.
Старославянский словарь (по рукописям X - XI веков). / Под ред. Р.М. Цейтлин Р.М., Вечерки Р. и Благовой Э. - 2-е изд. - М., 1999. С.449.
Словарь русских народных говоров. - СПб., 1992. Вып.27. С.98.
Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. - М., 1958. Т.2. С.955.
Словарь русского языка XI-XVII веков. М., 1989. Вып.15. С.78.
Там же.
Словарь орловских говоров. - Орел, 1998. Вып.9. С.108.
Гаген-Торн Н.И. Обрядовые полотенца у народностей Поволжья. / Этнографическое обозрение. 2000. № 6. С.109.
Лазутин С.Г. Русская частушка. - Воронеж, 1960. С.119-120.
Уилрайт Ф. Метафора и реальность. / Теория метафоры. - М., 1990. С.85.
Славянские древности. / Под ред. Толстого Н.И. - М., 1999. Т.2. С.481.
Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. - М., 1994. Т.2 С.248.
Записана летом 2000г. в Тульской области Каменского р-на от Пешковой А.П. (1925 г.р.).
Еремина В.И. Поэтический строй русской народной лирики. - Л., 1978. С.142-143.
Кулагина А.В. Поэтический мир частушки. - М., 2000. С.256.
Кулагина А.В. Поэтический мир частушки. С.240.
Там же.

Частушка (припевка, пригудка, коротушка) - самый любимый и самый распространеный ныне вид, или жанр, устного народного творчества.

Поскольку частушка по-настоящему свободный народный жанр, то здесь могут встречаться самые непредсказуемые обороты богатого русского языка.

Нина Сергеева частушки

Нас и хают и ругают,
А мы хаяны живем.
Мы и хаяны - отчаянны,
Нигде не пропадем!..

С неба звездочка упала
На прямую линию.
Меня милый переводит
На свою фамилию.

Говорят, Адам и Ева
Первый плод сорвали с древа.
Мы с миленочком вдвоем
Их все рвем, и рвем, и рвем...

Не закрыл однажды Федя
В ванной оба краника,
Чтоб напомнить всем соседям
О судьбе "Титаника".

Доктор смотрит в монитор
Мучают сомнения
От чего же происходят
В жизни огорчения?

Продолжение:

Происхождение частушки

Одни ученые считают, что частушка родилась очень давно, что песенки, похожие на частушки, распевали и плясали под них бродячие артисты - скоморохи - еще в XVII-XVIII вв. Другие убеждены: частушка как особая песенная форма появилась не раньше середины прошлого века. Вторая точка зрения кажется более убедительной.

Самое главное доказательство позднего происхождения частушки - ее художественная форма. Конечно, частушки широко используют приемы фольклора, например, одинаковые зачины ("Я девчонка боевая...", "Я по берегу ходила..."). Как и в песне, в частушке чувствам человека соответствует и состояние природы - этот прием называется психологическим параллелизмом.

Вместе с тем частушка близка и к литературе. В старинных песнях точное соблюдение размера и определенная последовательность рифм встречаются очень редко, частушке же они свойственны с самого начала. Частушечная четырехстрочная форма похожа на литературную строфу, куплет. Словом, частушка - не древний жанр, она появилась в результате развития других форм устного народного творчества.

Становлению частушки помогли похожие песенки наших славянских родственников - украинские коломыйки, белорусские скакухи, польские вырвасы, краковяки. У этих народов такие песенки появились раньше.

О чем она, частушка?

Частушка - песенка молодежи. Поэтому ее основным содержанием являются отношения между молодыми людьми. Любимых в частушке называют особыми словами: дроля, шурочка, беляночка, прихехенюшка, статеечка, залетка. Частушка не обходит вниманием и родителей, поминает при случае начальство.

В частушке отразилась вся российская история за последнее столетие, но по-своему, с точки зрения молодого человека. Революция, гражданская война... Красные и белые насмерть сражаются за свои идеи. А деревенская девушка, тоскующая в одиночестве, думает о своем, о своей короткой молодости и любви.

В годы гражданской войны распространилось по всей России знаменитое "яблочко".
Говорится в частушке и о коллективизации, о раскулачивании, о колхозах. Одним новая жизнь нравится, другим - нет. Кто-то поет о Ленине с восторгом, кто-то над ним посмеивается. А потом попал в частушки и Сталин.
Частушка времен Великой Отечественной войны рассказывает об огромных лишениях, о полуголодной жизни народа, о тяжелом труде.

Частушка в наши дни

В современной деревне поют немало старинных частушек: они не потеряли своего смысла, как не потеряла смысла любовь и все, что с ней связано. Но жизнь меняется - меняются, переделываются и частушки. Раньше было: "Без лучины, без огня зажег сердечко у меня", сегодня поют: "Без бензина, без огня...".

В отличие от песни частушка переделывается легко.
Постоянно создаются и совсем новые частушки, в которых старое - только мелодия, только привычная форма и неистощимый народный юмор.

Поют частушки и школьники.
Есть очень много шуточных припевок, веселых нескладух, нелепиц: "На березовой осине рукавица расцвела..." - не отсюда ли вышли современные школьные нелепицы?

Вместе с частушками нередко печатаются тоже коротенькие, молодежные песенки, но чем-то и отличающиеся от частушки - напевом, особым настроением, зачинами.
Еще один вид, родственный частушке, - двустрочные "страдания" (на Руси "страдать" означает еще любить). Распространены они преимущественно на Волге, в Центральной России.

Бывает, частушки поют в ответ ("на отпев"), известны частушечные диалоги, случается, несколько припевок соединяются по содержанию в частушечные цепи. Для песенок, которые по имени постоянной героини носят название "Семеновна", такое сближение отдельных строф - почти правило.

Эх, Семеновна, ты мне нравишься,
Поцелуй меня, ты не отравишься.

И продолжение:

Поцеловалася, не отравилася,
Любовью Сениной я заразилася.

Постепенно в подражание крестьянской стала складываться и городская частушка. Город - не деревня, где частушка постоянно звучала на улице, на гулянках. Городские частушки часто пересказывают, чем поют. Они и форму свою деревенскую постепенно утрачивают: пропадают зачины, связанные с крестьянским бытом, постоянные эпитеты. Можно сказать, что в городе частушка превратилась просто в эпиграмму, веселый задиристый стишок.

Наиболее развитым жанром позднетрадиционного фольклора являются частушки.

Частушки - короткие рифмованные лирические песенки, которые создавались и исполнялись как живой отклик на разнообразные жизненные явления, выражая ясную положительную или отрицательную оценку. Во многих частушках присутствует шутка или ирония. Наиболее ранние частушки имели шесть строк. Основной тип - четырехстрочный - сформировался во второй половине XIX в., он исполняется под пляску и без нее. Четырехстрочными являются также частушки собственно плясовые, которые исполняются только под пляску (например, под кадриль). Кроме того, существуют двустрочные частушки: "стра-дания"и "Семеновна" (последняя появилась в 1920-х гг.).

Частушки имеют разнообразные, но повторяющиеся, устойчивые напевы, как протяжные, так и быстрые. Характерно исполнение многих текстов на один напев. В живом бытовании частушкам иногда свойственна речитативность (близость к напевной декламации). В них сочетаются слово, напев, инстру-

ментальное сопровождение (на балалайке, гармошке), движения (жесты, мимика, танец). Все эти слагаемые допускают импровизацию, занимающую в частушке значительное место.

Частушки принято называть поэзией малой формы, но частушка никогда не поется одна (Я частушку на частушку, как на ниточку, нижу...). При исполнении импровизируются циклы - частушечные спевы, которые могут включать разное количество строф (иногда до 100). Исследователи отмечали, что в процессе исполнения частушек действует кумулятивно-контаминацион-ный порождающий механизм, он и создает частушечный спев по какому-либо признаку, содержательному или формальному. Подобный принцип и ранее использовался в артельных трудовых песнях типа дубинушек: песни составлялись из не связанных по сюжету строф с общим припевом.

Спевы могут иметь композиционное обрамление: частушку, которая является сигналом начала пения, и частушку, которая служит сигналом конца. Нередко это обращения певиц к гармонисту. Например:

Играй, гармонист.

Играй, не ломайся!

Для кого-нибудь не надо -

Для нас постарайся! (В начале).

Ой, спасибо, гармонист.

За игру отличную!

Я еще тебе желаю

Милку симпатичную! (В конце).

Спевы, построенные на диалоге - перекличке двух певиц, объединяет содержание. Спевы может также создавать игра формой (см., например, в Хрестоматии "перекрестные" частушки, где обыгран композиционный принцип двухчастное™ частушечной строфы). Распространенный тип спевов - частушки, имеющие общее начало (запев): Эх, яблочко..., Самолет летел..., Не ходите, девки, замуж... и др. Особый способ циклизации имеют частушки "Семеновна": он напоминает цепочную композицию народных лирических песен. Например:

Самовар с трубой начинал кипеть,

А я "Семеновну" начинаю петь.

Я сперва спою, как влюблялися, а потом спою, как расставалися.

Мы влюблялися - кудри вилися,

А расставалися - слезы лилися... И т. д.

Частушки окончательно оформились в последней четверти XIX в. одновременно в разных частях России: в центре, среднем и нижнем Поволжье, в северных, восточных и южных губерниях. Каждый регион имел особый характер словесного текста и напева, особую манеру исполнения (хором или в одиночку), а также приплясывания, что породило разные обозначения частушек: "саратовские", "тамбовские", "воронежские", "рязаночка", "елецкая". Впоследствии многие из них получили повсеместное признание (см. в Хрестоматии рассказ балалаечника из Нерехт-ского р-на Костромской обл. о частушечных наигрышах). Частушки пели во время гуляний, в дороге, в лесу, на посиделках. В народной среде выделялись частушечники - знатоки частушек, их исполнители и создатели, владеющие основным репертуаром своей местности. С начала XX в. русские частушки начали проникать к соседним народам: украинцам, белорусам, мордве, чувашам, татарам и другим. В местах русско-мордовского погра-ничья протяжные двустрочные частушки стали называть по-мордовски - матани (в переводе - "песенки").

В разных местах частушки называли по-разному: песни, короткие песни, припевки, пригудки, прибаски, коротушки, собируш-ки и проч. Термин частушка, также народный, был введен в научный обиход в 1889 г., когда в периодической печати появился первый очерк об этом новом явлении песенной культуры народа. Его автор - писатель-демократ Г. И. Успенский.

В отличие от Г. И. Успенского, проявившего живой интерес к частушке, многие находили в ней "упадок истинного творчества". Вот что писал Ф. И. Шаляпин: "Народ, который страдал в темных глубинах жизни, пел страдальческие и до отчаяния веселые песни. Что случилось с ним, что он потерял всякую надежду на лучшее и застрял в промежутке между надеждой и отчаянием на этом проклятом чертовом мосту? Уже не фабрика ли тут виновата, не резиновые ли блестящие калоши, не шерстяной ли шарф, ни с того ни с сего окутывающий шею в яркий летний день, когда так хорошо поют птицы? Не корсет ли, надеваемый

поверх платья сельскими модницами? Или это проклятая немецкая гармоника, которую с такой любовью держит под мышкой человек какого-нибудь цеха в день отдыха? Этого объяснить не берусь. Знаю только, что эта частушка - не песня, а сорока, и даже не натуральная, а похабно озорником раскрашенная. А как хорошо пели! Пели в поле, пели на сеновалах, на речках, у ручьев, в лесах и за лучиной. Одержим был песней русский народ, и великая в нем бродила песенная хмель...".

Частушка - показатель возросшей связи деревни с городом, она отразила изменение психического уклада деревни, прежде всего деревенской молодежи. Ускорившиеся темпы жизни, постоянный приток новых впечатлений, частая смена переживаний - все это сделало актуальной короткую подвижную песенку.

Частушки - главный жанр крестьянской лирики в поздне-традиционном фольклоре. Своими истоками он тесно связан с устным творчеством старой русской деревни. Короткие сатирические и плясовые песни создавались еще скоморохами (в Курской и Тамбовской областях частушки называли скоморошника-ми или скоморошными песнями).

Очевидно, что часть скоморошьего репертуара была воспринята так называемыми нескладухами - частушками, в которых основную художественную роль играет комический абсурд. Например:

Вы послушайте, девчата,

Нескладушу буду петь:

На дубу свинья кладется,

В бане парится медведь.

В песенниках XVIII в. зафиксированы плясовые песни, по размеру напоминающие частушки. Иногда частушки исполнялись на напевы известных плясовых песен "Камаринская " и "Барыня". Короткие припевки пели на свадьбах и в календарных обрядах, однако у частушек отсутствует свойственная обрядовому фольклору утилитарная направленность, они - чисто лирический жанр. С другой стороны, частушки окрашены влиянием песен литературного происхождения и книжной поэзии. Для них обязательна рифма, преимущественно неполная перекрестная (abcb), а также полная перекрестная (abab) и парная (aabb). Тонический в своей основе стих частушек приближен к силлабо-тоническому.

Частушки имели сельское происхождение и бытование. Ответвлением, трансформацией этих деревенских песенок стали частушки, исполнявшиеся на городских окраинах, в городских "низах", в среде рабочих. Свою высокую популярность и продуктивность частушки сохраняют и в современном фольклоре (см. в Хрестоматии рассказ частушечника Н. Н. Смирнова из Нерехтского р-на Костромской обл., записанный в 1989 г.).

Частушки проявляют внимание ко всем жизненно важным вопросам, их содержание разнообразно. Однако в огромном большинстве случаев они сочинялись молодежью, поэтому их самой популярной темой стала любовь. Персонажи частушек - девушка и парень от подросткового возраста до брака. Частушки передают мечты девушек о замужестве, парней о женитьбе; зарождение и развитие любовного чувства; любовные переживания разного рода. Молодежь протестует против власти родителей, их запрета на свободное чувство; сообщает о своей грамотности, позволяющей писать друг другу любовные письма; наивно стремится ко внешним формам городской культуры как способу утверждения самостоятельности и привлечения к себе внимания со стороны противоположного пола. Частушки предельно личны, любовное чувство изображается в них во всех оттенках, от самого нежного до яростного.

В сборнике, составленном Ф. М. Селивановым (Частушки. - М., 1990), выделены такие основные группы любовных частушек: "Сбывшиеся мечты", "Пересуды, сплетни, "слава"", "Сомненья и раздумья", "Разлука при любви", "Разлука: конец любви", "Измена", ""Повторительная" любовь", "Без взаимности", "Характеры". Внутри каждой группы имеется еще ряд тем. Например, частушки об измене распадаются на темы: "Ревность, упреки, предупреждения", "Измена состоялась", "Переживания при измене", "О сопернице", "Месть изменщику", "Измена нипочем", "Ухажер кается", "Девушка изменяет". Тему любовных отношений разрабатывают также частушки из группы "Посиделки и гулянья" и из других групп сборника.

Частушек о семейной жизни создано значительно меньше, и оценивается она с позиций молодежи - чаще всего как несчастливая. Исследователи заметили, что вообще ббльшая часть частушек, независимо от характера мелодии, имеет грустное, эле-гическое содержание.

Герой частушки иногда изображается в разлуке с родными местами (рекрут, солдат, батрак, работающий в чужих людях); для него характерно тяготение к малой родине:

На чужой сторонушке поклонюсь воронушке:

здравствуйте, воронушки.

Не с нашей ли сторонушки?

С неба звездочка упала бригадиру на ремень.

Не пойду в колхоз работать за несчастный трудодень.

Известны частушки о службе в Красной Армии, о Великой Отечественной войне и послевоенных событиях в нашей стране. Частушки на общественно-политические темы часто приобретали сатирическую направленность. Однако в общем репертуаре они занимают незначительное место - всего 5-6%.

В устное бытование реально не входили многочисленные частушечные фальсификаты: сочинявшиеся и публиковавшиеся с пропагандистскими целями плакатно-гимнические подражания народным песенкам, самодеятельные "агитки" на злобу дня, которым аналогичны современные рекламные поделки.

Еще в 1939 г. вопрос о фальсифицированных частушках поставил поэт В.Боков. Он вскрыл и механизм их появления. Так, существовала народная частушка о рекрутах:

Серьг уточки летали,

Над полями крякали.

Как ребята шли в солдаты,

Все девчата плакали.

На ее основе появилась бездарная переделка:

Серы уточки летели,

Над полями крякали.

Комсомольцы шли на фронт,

Девушки не плакали.

Подобно лирическим песням, частушки экономно, ненавязчиво пользуются изобразительно-выразительными средствами. Они, как и песни, дорожат своим содержанием - не случайно рифма падает на самые главные в смысловом отношении слова. Частушки предпочитают мужскую или женскую рифму, дактилическая встречается реже. Применяется приблизительная рифма (приневолили - дролины, ураган - не отдам) и составная (туфли - тут ли). Могут появиться внутренние рифмы:

Шел я лесом, видел беса.

Беса в новых сапогах,

сам дубовый, нос вязовый.

Папиросочка в зубах.

Ритмико-мелодическую структуру частушек создают аллитерации, ассонансы, синтаксический параллелизм и другие повторы. Выразительны единоначатия:

Не тобой дорожка мята.

не тебе по ней ходить,

не тобою я занята.

Не тебе меня любить.

Иногда частушка играет ударениями в словах, подчеркивая их смысл:

Редко, редко,

милый, ходишь,

Редко-наредко-редко.

Ты давно другую любишь, (а)говоришь, что далеко.

Интонационное богатство частушке дает ее близость к разговорной речи. Чаще всего частушка представляет собой высказывание от первого лица и по содержанию обращена к кому-либо: милому, подруге, сопернице, матери... Это позволяет нарисовать разнообразные характеры персонажей. Довольно популярны частушки в диалогической форме, реже встречаются в форме высказывания от третьего лица. Повествовательное начало в частушке развито слабо, ее главный смысл - лирический. Опираясь на конкретные факты, частушка использует сублимирующий метод фольклора, благодаря чему личное чувство отдельного человека приобретает в ней универсальный смысл.

Частушка связана со многими фольклорными жанрами: пословицами и поговорками, плясовыми и хороводными песнями, лирическими песнями. Особенно значительна роль последних:

традиционная песенная лирика помогла становлению частушки как лирического жанра. Частушка использовала уже готовую песенную символику. В ней появляются цветущие или увядшие цветы, заросшая дорожка к милой, тоскующая кукушка, горькая осина, белая береза, речка быстрая, калина, малина, месяц ясный, звездочка небесная... Вместе с образами в частушку пришли постоянные эпитеты, в том числе выразительные (ретиво сердце). Живая разговорная основа языка частушек сочетается в них с выразительными средствами старинной русской песни. Частушки используют сравнения:

Поедешь, миленький, жениться.

Брось на полюшке платок.

Вся любовь наша завянет,

Как неполитый цветок.

Метафоры:

Я запру свое ретивое

Двенадцати ключам,

чтобы старый ягодиночка

не снился по ночам.

Метонимии:

Забываю, забываю,

Нет, не забывается.

Рубаха бела, чуб налево

Часто вспоминаются.

Олицетворения:

Я от горя убегаю -

Горе все меня найдет.

Я от горя - в сине море, -

Горе лебедью плывет.

Формулу невозможного:

Я не буду больше плакать,

глаза карие мочить, -

Синя моря не наполнить

И любовь не воротить.

Гиперболы:

Шел я полем, торопился.

Из-под ног огонь летел.

На милашку рассердился -

Разорвать ее хотел.

В юмористических и сатирических частушках гипербола создает смеховое начало:

Едет милый по базару,

Всем он улыбается.

Оказалось - зубы вставил.

Рот не закрывается.

По композиции частушки делятся на одночастные и двухчастные. Одночастные имеют сквозное развитие темы. Например:

На германской на границе.

На высокой горочке

Перевязывает раны

Санитарка дролечке.

В двухчастных строфа отчетливо распадается на две части с резкой паузой между ними. На построение двухчастной частушечной строфы воздействовал песенный прием психологического параллелизма. Иногда это очевидно:

Неужели позавянет

На горе зеленый сад?

Неужели не воротится

Любовь наша назад?

В двухчастных частушках встречается параллелизм с одним персонажем в обеих частях:

Будет, будет, поносила

Белого и синего.

Будет, будет, полюбила

Милого красивого.

Нередки двухчастные частушки, в которых части противопоставлены по смыслу (см. приведенный выше спев "Семеновны"). Исследователи заметили тяготение частушек к формальному параллелизму - когда при сопоставлении частей не требуется устанавливать символическую или логическую связь между ними. Такими, например, являются многие частушки, использующие общий запев "С неба звездочка упала... ".

Происхождение этого образа связано с традиционной свадебной лирикой, в которой "упавшая звездочка" символизировала отлучение невесты от ее рода. Этот образ (наряду с другим: "Светит месяц, светит ясный...") заимствовали из свадебной поэзии плясовые песни, а позже - связанные с народной пляской частушки.

Разделы