Военный священник. Военное духовенство российской империи

Вот так, в почти неформальной обстановке, отец Савва встречается со своей паствой. Солдаты Президентского полка - элита нашей армии, но общение со священником для них не обязанность и не военный долг. Начальство пошло навстречу их желаниям и разрешило встречи с батюшкой в свободное от службы время.

игумен Савва

Иногда солдат хочет просто постоять со священником. Молчит, улыбается и все. «Что ты хочешь?» – я его спрашиваю. «Да просто постоять, батюшка. Так хорошо, – говорит, – с вами».

Игумена Савву можно назвать действующим полковым священником. Лет десять назад он стал исповедовать и причащать солдат и офицеров 15-го полка Таманской дивизии. Осенью 99-го духовные дети батюшки отправились на боевое задание в Чечню.

Священник не может остаться дома и пить кофе. Он должен ехать вместе с ними. На одном из эшелонов, вместе с командиром полка – мы в одном купе ехали – сел и поехал. У меня желание было такое, к сожалению, оно не осуществилось: с полком ушел, с полком приду.

Но даже отбыв по делам, священник не забывал свою паству и не единожды навещал солдат в горячей точке. Прошло немного времени, и его пригласили к ребятам из Президентского полка. Беседы, экскурсии, присутствие на службе в храме – все то, чего православные солдаты хотели, они получили.

“В армии священник должен быть для каждого солдата. Важно также – в тяжелый момент можно обратиться”, – говорят ребята.

Возрождение традиций армейских капелланов - дело необходимое, считает игумен Савва. И добавляет: постоянное присутствие духовного отца рядом с солдатами помогло бы избежать многих проблем современной армии. Дедовщины в том числе.

корреспондент - Владислав Никитин, оператор - Вадим Тухарели

___________________________________________________________

Киностудия “Неофит”, Телеканал “Россия” и сайт “Православие и мир” представляют серию сюжетов “Православие на телевидении”.

Вы сможете увидеть лучшие православные сюжеты программы “Доброе утро!”.

С 1 февраля 2006 года телевизионная студия “Неофит” московского Данилова монастыря и программа “Доброе утро!” (Телеканал “Россия”) приступили к регулярному совместному выпуску небольших информационных сюжетов миссионерской направленности.

В основном, они рассчитаны на самую широкую, неподготовленную с точки зрения церковного образования аудиторию. “В наших коротких историях мы стараемся рассказывать о всём любопытном, познавательном, неожиданном и, главное, полезном, что находится на стыке Церкви и общества”.

Сайт “ ” искренне благодарит студию “Неофит ” и программу “Доброе утро !” за предоставление программ для размещения в сети, а также электронную медиатеку Библион и компанию 100МВ за помощь в размещении файлов в сети интернет.

Приятного просмотра!

Кто такие военные священники? В каких "горячих точках" они служат и как они живут? О том, какую роль играют военные священнослужители в конфликтных точках и как помогают солдатам, рассказал председатель Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами протоиерей Сергий Приваловв программе "Образ" на Царьграде.

В чем особенность военных священников

Вероника Иващенко:Для начала позвольте спросить: какую роль священнослужители сегодня играют в вооруженных российских силах?

Сергий Привалов:Роль всегда было высока. Эта роль - привнести духовную составляющую в служение Отечеству.

В настоящее время военный священник - он, с одной стороны, такой же священник, как на приходе. Но в нем есть одно, наверное, самое кардинальное отличие. Он готов быть вместе с военнослужащими. Он готов быть вместе с теми, кто защищает наше Отечество, нашу Родину, наши самобытные традиции, нашу духовную жизнь. И в этом случае священнослужитель становится не только в ряд тех, кто с оружием защищает. Но он привносит в эту вооруженную защиту духовный смысл.

Дополнительную силу.

Не только дополнительную духовную силу, но, с другой стороны, и нравственную составляющую. Потому как священнослужитель - это человек, имеющий призвание от Бога. Он вносит в воинское формирование очеловечение и осмысление того служения, к которому призваны военнослужащие. Люди с оружием - для них это ответственное послушание. И применение этого совершеннейшего оружия сегодня должно быть в чистых руках, с нравственным камертоном в душе каждого человека. А это, в первую очередь, характерно тому, что привносит священнослужитель в войсках.

Православные священники в Сирии

Отец Сергий, сейчас наши военнослужащие участвуют в боевых действиях в Сирии. Скажите, каким-то образом в этих тяжелейших условиях их духовно окормляют православные священники?

Да. Практически ежедневно совершаются богослужения. На авиабазе в Хмеймиме штатный военный священник присутствует вместе с военнослужащими. Более того, в большие праздники, великие праздники Русская Православная Церковь направляет дополнительно священнослужителей и певчих для участия в богослужениях не только на авиабазе Хмеймим, но и на военно-морскую базу Тартус.

Вот в Хмеймиме буквально совсем недавно состоялось освящение православной часовни в честь святаго великомученика Георгия Победоносца. И должен в скором времени быть освящен храм в Тартусе, в честь святаго праведного воина Федора Ушакова. Вот владыки, и тартусский, и владыка, который омофором покрывает Антиохийский патриархат и, в частности, авиабазу в Хмеймиме благословили сооружение православных церковных духовных. И вот совсем недавно принимали участие с владыкой Антонием Ахтубинским и Енотаевским в освящении этой часовни. Весь личный состав присутствовал на освящении.

Поэтому священники рядом. Священники внутри воинских формирований, они вместе с военнослужащими, даже в этих так называемых "горячих точках".

Наше главное оружие - это молитва

Отец Сергий, недавно Святейший Патриарх Кирилл высказался об идеале христолюбивого воинства, приведя в пример войну на Ближнем Востоке. Действительно борьба с тем самым страшным врагом невозможна только с помощью оружия?

Конечно. Поэтому и Русская Православная Церковь молится. Самое главное наше оружие - это молитва. И чем больше будет последователей христианской веры в мире, тем чище, тем духовнее, тем более миролюбивым станет человечество.

Поэтому религия любви, христианство - это такой потенциал, к которому должны прибегать люди. Они должны сравнить и другие религии, и, в первую очередь, тех людей, которые вообще отвергают религию и хотят быть т.н. атеистами. Или те, которые выбирают путь псевдорелигии, терроризм. Вот в этом случае христианство являет то значение и ту основу, к которой нужно прибегать, чтобы победить в духовной схватке. В этом случае молитва должна быть естественным состоянием души православного воина.

И, наверное, именно поэтому так растет востребованность военных священников?

Безусловно, и особенно в "горячих точках". Когда люди чувствуют, что не только сила оружия нужна. Нужна уверенность в своих действиях. Нужна уверенность в правоте своего служения. Внутри воинской части, соединений. И самое главное, что люди, обращаясь ко Христу, получают эту помощь. Многие впервые надевают на себя крестики православные. Многие крестятся. Многие впервые приходят к исповеди и ко святому причастию. Это, на самом деле, радостное событие для священнослужителей.

Сейчас около 170 штатных военных священников

А расскажите, сколько сейчас военных священников?

Военных священнослужителей на сегодняшний день порядка 170 человек. Это те, которые штатно назначены. И более 500 в разном качестве, мы называем их внештатными военными священнослужителями, служат в воинских частях. Периодически приходя, совершая богослужения, окормляя пасомых.

А скажите, можно ли их называть капелланами, правильно ли это?

Ну, в Русской Православной Церкви слово "капеллан" больше ассоциируется с католичеством или с протестантизмом. А в нашем обиходе иногда называют капелланами. Что, может быть, не совсем правильно, но есть такая тенденция называть военных священнослужителей так же, как унифицированно называют на Западе. Но я думаю, что каждый военный священнослужитель - он, безусловно, от этого не изменяет своего духовного внутреннего содержания.

Расскажите, пожалуйста, какие требования их отбора? Они участвуют ли вместе в военных учениях с обычными военнослужащими?

Во-первых, отбор достаточно жесткий. В первую очередь, он касается духовного образования. То есть, мы отбираем тех священнослужителей, которые имеют достаточно высокий уровень и духовного, и светского образования. Второй критерий - это навыки работы в воинской среде. То есть, должны иметь опыт пастырского служения, окормления воинских формирований. И третье, естественно, здоровье. То есть, человек должен быть готов к этому служению, сам должен изъявить желание пройти отбор соответствующий по линии Министерства обороны, в кадровых органах. И только после этого, и по рекомендации правящего архиерея своей епархии, он рассматривается уже Синодальным отделом по взаимодействию с вооруженными силами. И утверждает это решение министр обороны Российской Федерации.

К слову, какие сейчас в вашем отделе наиболее острые вопросы?

Я бы не сказал, что какие-то вопросы стоят сугубо остро и мы их не способны решить. То есть, все то, что происходит, на сегодняшний день, - это решаемые проблемы.

Безусловно, одной из таких проблем является кадровый состав военных священнослужителей. У нас-то 268 штатных должностей, а назначено пока 170. Поэтому в дальних регионах, на северах, Дальний Восток, еще не до конца укомплектованы штатные должности военных священнослужителей. А дальше должна быть сформирована соответствующая база духовного просвещения. То есть, нам очень хочется, чтобы священника услышали, чтобы было выделено соответствующее время и место, где бы священник рассказывал о Христе, о духовных основах воинского служения Отечеству. Вот для этого нужно очень много еще пройти в воинской среде, добиться того, чтобы нас поняли, услышали и предоставили нам такую возможность. Не только, как некоторые говорят, с каждым военнослужащим в отдельности, но и с большими подразделениями одновременно.

Из офицеров в военные священники

Отец Сергий, многие военные священники в прошлом были офицерами, в том числе, и Вы, правильно?

Правильно.

Расскажите, пожалуйста, часто ли случается, что именно военные становятся священниками?

Ну, во-первых, человек, который сам познал Христа, он уже не может не говорить о нем. Если человек был ранее в офицерской должности, то он понимает, что следующий этап его служения - это нести слово Божие уже в священном сане. Но, опять-таки, среди тех, кого он больше всего знает и лучше всего ориентируется в той или иной обстановке внутри воинских частей.

И поэтому вот процент тех, которые являлись ранее офицерским составом, или прошли военную службу, может быть, в качестве контрактников, он достаточно высок. Но это не является единственным и правильным критерием отбора военных священников. Потому что есть военные священнослужители, которые даже никогда не служили в армии.

Но при этом они духом и своей любовью настолько близко к воинским частям и к тем ребятам, которые служат в войсках, что они стяжали такой авторитет. Они по-настоящему стали отцами для этих ребят-военнослужащих. Поэтому тут нужно смотреть на духовное призвание. А призывает сам Господь. А если так, то человек не может не служить ближнему. А кто больше всего нуждается? Конечно, военные. Потому как для них Христос - это защита. Для них Христос - это опора. Для них Спаситель - это цель жизни. Потому как именно тогда, когда они находятся внутри вот в таких тяжелейших условиях, они обращаются к Богу искренне. И вот в этом случае священник должен быть рядом. Он должен и молитвой своей поддержать ребят, и, в первую очередь, духовно наставить.

Среди военных все больше верующих

А как влияют священники на взаимоотношения военнослужащих? Может быть, изменилась ситуация с дедовщиной, они влияют на моральное развитие?

Наверное, все-таки самое главное - это то, что изменилось отношение человека к обществу, к миру, к самому себе и к религии, в принципе. То есть, число верующих и которые осознанно говорят, что они православные, вот вы говорили про 78%, сейчас уже даже больше процент, больше 79%.

И самое главное, что ребята, военнослужащие, не боятся исповедовать свою веру. Они осознанно крестятся, ходят в храмы, участвуют в богослужениях. Вот это, наверное, самое главное, что произошло с прибытием или с участием священнослужителей в воинских частях.

Второе - это изменение внутреннего климата внутри воинских частей. Изменилась, или улучшилась даже, воинская дисциплина. Я думаю, что во многом эти вопросы, конечно, не только к священникам, и их заслуга, что дедовщина сходит на нет. Во-первых, это очень правильные и грамотные решения министра обороны Российской Федерации Сергея Кужегетовича Шойгу. И сама по себе дедовщина, которая предполагает двухлетний призыв, когда одни по отношению к другим военнослужащим старшие и младшие, - вот это искусственное разделение приводило к конфликтам.

Сейчас этого нет. Все служат всего лишь один год. Это раз. И второе, задачи, которые решают вооруженные силы, стали, в первую очередь, боевыми. Людей готовят к войне. И поэтом они стараются соответствующим образом относиться к своему служению. Учения, переброски, перегруппировки.

Это все говорит о том, что некогда заниматься какими-то неуставными взаимоотношениями. Понятно, что может быть все, что угодно. Но в лучшую сторону изменяется отношение человека к человеку внутри воинского коллектива. Потому как они исполняют сейчас свой долг. Иногда в отрыве от своей родной земли. И очень часто с участием серьезнейших мероприятий, которые требуют концентрации, братского плеча своего сослуживца. Вот все это, ну, в комплексе, естественно, улучшает обстановку внутри воинских частей. И священники рядом всегда.+

То есть, на полевых учениях они вместе с военнослужащими выходят, выставляют свои палатки, храмы-палатки, стараются молиться вместе с ними. То есть, это, на самом деле, реальная боевая работа военного священнослужителя.

Министерство обороны России опубликовало фотографию архимандрита Андрея (Ваца) в сообщении об акции «Подари книгу солдату» на базе в Армении. Снимок примечателен тем, что на нем запечатлена униформа военных священников нового образца, отмечает сайт «Защищать Россию» . В канун православной Пасхи «Газета.Ru» разбиралась, в каком состоянии находится современный институт армейского духовенства.

Во многих странах мира полковые священники или капелланы состоят в войсках уже на протяжении нескольких сотен лет — так, в США и Великобритании этот институт функционирует с XVIII века. В дореволюционной России этот институт был законодательно утвержден еще раньше — во времена царя Алексея Михайловича.

Как правило, в военных соединениях западных стран представлены священнослужители основных конфессий и религий, с учетом особенностей демографии. В большинстве армий так или иначе представлены католические и протестантские священники, нередко — раввины и муллы. С американскими военными в небольшом объеме работают также буддийские и индуистские священнослужители.

Стоит отметить, что религиозное разнообразие было и в традиции российских военных до Октябрьской революции — в Российской армии кроме православных батюшек служили имамы и раввины.

В советские годы военное духовенство оставалось не у дел — часто упоминаются послабления в годы Великой Отечественной, однако полномасштабного вовлечения священников в жизнь армии все-таки не происходило.

Боевое соборование

После распада СССР обозначилось возрождение традиции, однако фактическое решение по этому вопросу было принято лишь в 2009 году по распоряжению тогдашнего президента Дмитрия Медведева.

Формально священники занимали должность помощника командира по работе с верующими военнослужащими, позже их приравняли к должности замполита. Впрочем, реформа пошла со скрипом — по данным 2012 года, некомплект священнослужителей в Российской армии 90%. При этом тем священникам, которые не хотели работать на этой должности, власти предоставили отсрочку от военной службы.

В 2014 году стало известно о начале учебных программ по подготовке священников в военных вузах страны. «С этого года начнется разработка и реализация программ повышения квалификации военного духовенства в пяти военно-учебных заведениях, в первую очередь командных», — заявлял тогда глава управления по работе с верующими Александр Суровцев.

Некомплект решили ликвидировать при помощи главного священника страны — патриарх Кирилл распорядился привлекать к комплектованию армейских должностей монахов из ставропигиальных (то есть непосредственно подотчетных предстоятелю) монастырей.

Однако, как писал в 2009 году журнал «Военное обозрение» , некомплект сохранялся: вместо необходимых 242 «капелланов» удалось набрать только 132, из них 129 православных, два мусульманина и один буддист.

В 2010 году Синодальный отдел РПЦ по взаимодействию с Вооруженными силами учредил специальное СМИ для российских «капелланов» — «Вестник военного и морского духовенства». Интернет-журнал публикует материалы, например, о соборовании на полигоне Капустин Яр и о визите протоиерея Александра Бондаренко на полигон в Крыму.

Особенно отличились в области привития веры воинству Воздушно-десантные войска. В 2013 году стало известно о тестировании передвижного храма на базе грузовика «КамАЗ». Занятно, что первые образцы подобного храма были произведены на Донецком металлургическом заводе, который позже оказался в зоне боевых действий украинского конфликта.

Сообщалось, что эта машина предназначена для духовного «окормления десантников в ходе учений и вооруженных конфликтов». Такими передвижными церквями предлагалось оснастить все части российских ВС.

Новый рубеж был взят через несколько месяцев, когда публике продемонстрировали десантирование мобильного храма на парашюте, которое отрабатывали на полигоне под Рязанью.

«Парашют — такое же средство транспорта, как и автомобиль или велосипед, на котором можно прибыть в место, где находится чадо Русской православной церкви» — так охарактеризовал новшество один из священников, участвовавших в тренировке.

В начале 2016 года свою приверженность православным идеалам продемонстрировала российская группа войск в Сирии, когда на базе Хмеймим рождественская служба.

«Эта служба несет любовь, мир, надежду на то, что с приходом Христа Спасителя на сирийскую землю придет мир», — заявил тогда отец Илья, который провел службу.

Насколько известно, несмотря на присутствие в Сирии российского десанта и военных священников, операции по установке мобильных храмов в пораженной исламскими террористами стране не проводились.

«Перед вами выступит настоятель такой-то»

Несмотря на декларируемый энтузиазм во взаимодействии армии и церкви, в рядовой армии эта работа пока находится в зачаточном состоянии.

Как рассказал «Газете.Ru» молодой человек, отслуживший в Таманской дивизии, это взаимодействие ограничивается несколькими православными праздниками — Рождеством, Масленицей и Пасхой. Он отметил, что это еще лучший вариант, так как Таманскую дивизию можно назвать во всех отношениях «показательной». Другие экс-военнослужащие, опрошенные «Газетой.Ru», говорят об отсутствии духовной поддержки солдат.

По словам «таманца», контакты со священниками происходили на плацу во время общих построений. «Все выходят на плац, командир бригады выступает по тому или иному вопросу. И потом, например, говорит, что сегодня такой-то праздник, перед вами выступит настоятель такой-то. Выходит священник, поздравляет солдат и окропляет их святой водой», — рассказал молодой человек.

Мусульманам, евреям и нерелигиозным солдатам предлагали подождать в стороне от плаца. Как правило, из строя выходили срочники азиатского или кавказского происхождения. А большинство солдат оставались в строю — «не хотели выделяться, хотя за это никого не наказывали».

По словам солдата, лично пообщаться со священником солдат теоретически может, обратившись по этому поводу к командиру или замполиту части. «При мне такого никто не делал. Чаще солдаты обращаются к психологу», — уточняет он.

«Крестики носили многие, но разговоров о боге особенно не было. Все скучали по девушке, маме, родным, еде. Каждый вечер пели гимн всей бригадой... Короче, было весело, но бога не было», — подытожил экс-военнослужащий.

Судя по тому, что значительная часть ведущих армий мира имеет институт капелланов, военные священники так или иначе выполняют важную социальную функцию — вне зависимости от реальной религиозности военнослужащих.

Для молодого человека несение военной службы является стрессом, справиться с которым должна помогать любая психологическая поддержка — как от штатных психологов, так и от родственников, друзей, офицеров и сослуживцев. Священники также способны играть эту роль.

Тот самый архимандрит Андрей (Вац), служащий на российской базе в Армении, в 2013 году формулировал роль клириков в армии так: «Мы поддерживаем и оказываем помощь тем солдатам, которые в силу такой нашей социальной действительности теряются. Очень многие приходят, оторвавшись от маминой юбки, и попадают в такую среду, где одни мужчины. Это тяжело! Немногие готовы все-таки смиряться со своими немощами, а уж тем более с другими. Поэтому

нужен огромный духовный ресурс для этого военнослужащего, чтобы преодолеть самого себя. Вот здесь и нужна наша помощь!»

Трудно не согласиться с такой формулировкой — для этого не нужны богословские дискуссии. Однако Российской армии еще предстоит пройти долгий путь для того, чтобы институт военных священников начал в полном объеме выполнять стоящие перед ним задачи.

История государств и народов от древнейших времен и до настоящих дней доказывает, что никогда не существовало ни одного племени и ни одной общины, которые не исповедовали бы какой-нибудь религии, и что религиозно-нравственные принципы для всех собирателей государств и законодателей служили необходимым основанием законов, издаваемых ими. Отсюда ясно, что потребность в религии прирождена человеку, что религия есть необходимейшее основание истинной нравственности.

Каждый человек ежеминутно сталкивается с самыми разнообразными, хорошими или дурными, поступками окружающих и сам поступает так или иначе в зависимости от характера, привычек, понятий, силы воли, обстоятельств и прочего. Что же ему помогает сделать выбор между хорошим, похвальным и противным нравственности, преступным? Прежде всего, конечно, совесть, обычаи, законы и т. д. Но закон всегда очень краток, сух, доступен далеко не каждому и не всегда, он говорит более уму, чем сердцу, и не столько наставляет на добрые дела, сколько воспрещает и карает различные проступки и преступления; к исполнению же своих требований он представляет только некоторые внешние побуждения, но не дает человеку никаких сил к исполнению этих требований.

Другое дело - религия. Она возбуждает в человеке добрые чувства, обнимает все духовные силы человека и, делая его причастным Божественной силе, помогает ему исполнять нравственные требования. Она наставляет колеблющегося, утешает горюющего, подкрепляет ослабевающего, подавая ему необходимые силы к исполнению его долга.

Православная вера тысячу лет поддерживала русских людей, помогала им выстоять в труднейших обстоятельствах, была духовным фундаментом Российского государства и его могучей армии.

Для русского крестьянина (а основная масса солдат русской армии была из крестьян), вследствие его недостаточной образованности, мало доступными были писаные законы, но он имел доброе, мягкое и отзывчивое на все хорошее сердце, был истинно верующим человеком.

Чем самоотверженнее деятельность, тем выше и благороднее должен быть сам деятель. Какая же деятельность выше и самоотверженнее деятельности военнослужащего? Он, готовясь к войне, отрекается от семьи и даже от собственной воли. На самой же войне безвестно трудится и часто умирает, иногда мучительно. Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15, 13). Вот эту-то готовность положить жизнь за други своя и нужно было воспитать в солдате, чтобы он оказался на высоте своего призвания. Надо было так воспитывать его, чтобы он сознательно и с охотой шел на требуемую от него святую жертву. А этого никогда не достигнут никакие уставы, инструкции и правила без помощи Православной Церкви, потому что они не столько воспитывают, сколько обогащают ум и память практическими сведениями по службе.

Одна православная вера может внушить ему понятие о важности и святости его долга и пробудить в нем стремление стать на высоте своего призвания.

Будучи крестьянином, то есть состоя в самом тесном общении с природою, будущий солдат привыкал все свои надежды и упования возлагать на Бога, ее Творца, просить Его помощи, искать у Него защиты. И вот такого человека отрывали от обстановки, с которой он сроднился, отрывали от семьи, друзей и привычного ему дела, помещали в чуждую ему обстановку, полностью меняя его окружение (часто солдаты попадали на окраины России - в среду людей другой веры). Все им было чуждо, дико и странно. Тяжелые думы о былом не давали покоя, зачастую одолевала тоска по родине. Где солдату искать поддержки и утешения? Он находил их у полкового священника.

Если в такое время солдат слышал слово Божие, то в нем пробуждалось сознание и понимание недопустимости безнравственных и тем более преступных поступков.

Все сказанное о новобранцах в полной мере относится и к старослужащим: слово Божие, вовремя услышанное, очень многих удерживало от дурных поступков, а следовательно, значительно поднимался нравственный уровень армии.

Таким образом, богослужения и религиозно-нравственные беседы были необходимы, чтобы, с одной стороны, внушить солдату понятие о величии и святости его призвания и деятельности как защитника веры, царя и Отечества, а с другой - чтобы умирить его душевные томления, нравственно его успокоить и тем удержать от дурных поступков. Кто же лучше может объяснить смысл слова Божия и достигнуть желаемых результатов, как не тот, кто с молодых лет готовился посвятить себя этому делу, кто был призван к тому священным саном? Священник мог глубоко заглянуть в душу солдата, избрав для этого удобный, подходящий случай, и образумить и наставить заблуждающегося. Поэтому и были введены в русской армии штаты православного духовенства, а также представителей других религий.

Русские воины шли в бой с неприятелем, воодушевляясь любовью к Богу, к своему народу и Отечеству. Так, в 1380 году князь Димитрий Донской получил благословение на Куликовскую битву у святого Игумена Земли Русской Сергия Радонежского. Позднее утвердился русский воинский призыв: "За веру, Царя и Отечество". Юридическое закрепление места военного духовенства в русской армии произошло при Петре I. По Уставу воинскому 1716 года, при каждом полку должен был состоять священник, а указом 1719 года повелено было на каждом корабле военно-морского флота иметь по одному иеромонаху .

На флоте корпус священников возглавлял обер-иеромонах. В сухопутных войсках в мирное время полковые священники оставались в ведении местных епархиальных архиереев. В военное время в русской армии предписывалось назначать особых обер-полевых священников. Впервые обер-полевые священники были назначены в 1746 году. Указом Павла I от 4 апреля 1800 года должность обер-полевого священника была сделана постоянной и ему было поручено "главное начальство" над полковыми священниками. Первым в 1807 году эту должность занял протоиерей Павел Яковлевич Озерецковский.

С 1812 года в русской армии начинают формироваться особые корпуса, способные в течение длительного времени вести самостоятельные боевые действия. В составе штаба такого корпуса предусматривалась должность корпусного священника, наделенного правами полевого обер-священника действующей армии.

В 1815 году при образовании Главного штаба армии в его штат была введена должность обер-священника с подчинением ему духовенства гвардии и гренадерского корпуса. Назначения на эту должность производились непосредственно Императором. Обер-священники армии и флота назначались по представлению Святейшего Синода. В полномочия обер-священников входило:

Руководство всеми церквами и духовенством военного и морского ведомств;
- посещение школ солдатских детей и учебных команд при полках;
- руководство благотворительными учреждениями при церквах военного и морского ведомств;
- ежегодное представление Святейшему Синоду отчетов о состоянии вверенного ему управления в соответствии с указами Святейшего Синода от 31 декабря 1837 года, 21 октября 1847 года, 13 марта 1862 года и 17 декабря 1867 года;
- избрание кандидатов и представление их местным архиереям для канонического утверждения и рукоположения лиц, еще не посвященных в пресвитерский и диаконский сан, а для священнослужителей, перемещаемых в другие части, - получение на то разрешения местного архиерея;
- назначение псаломщиков в военные соборы и церкви;
- назначение в соборы и церкви гвардейского корпуса преимущественно заслуженных протоиереев и священников;
- разрешение спорных вопросов, возникающих между военным начальством и военными священниками при исполнении церковно-богослужебных обязанностей .

В 1816 году при формировании большой действующей армии был образован штаб отдельного Грузинского корпуса. По представлению командира корпуса генерала от инфантерии Ртищева корпусным священником был утвержден протоиерей Грузинского гренадерского полка Авраамов, ставший, таким образом, первым корпусным священником.

В 1840 году, согласно высочайше утвержденному предложению Святейшего Синода, начальствующему над военным духовенством отдельного Кавказского корпуса духовному лицу присваивалось звание обер-священника. В частях корпуса служили 47 армейских священников, что требовало оперативности в управлении и координации их деятельности. С переименованием корпуса в Кавказскую армию в штате ее Главного штаба предусматривалась должность обер-священника Кавказской армии (с 1858 года - главный священник Кавказской армии).

Административное положение протопресвитера военного и морского ведомств было вполне аналогично положению епархиальных Преосвященных с некоторыми лишь исключениями. При протопресвитере учреждалось особое духовное правление, состоящее из присутствия и канцелярии, определяющихся штатами (9 марта 1892 года). Правление это руководствовалось уставом духовных консисторий.

И к началу XIX века сформировалась структура духовной службы в русской армии. Схематично это выглядело следующим образом:

Протопресвитер военного и морского духовенства
Главные священники округов
Главные священники армий
Дивизионные, бригадные, гарнизонные благочинные
Полковые, госпитальные и тюремные священники

Таким образом, институт военного духовенства обретал всеболее четкую структуру, свою иерархию, обусловленную спецификой деятельности, а военные священники стали носителями славных традиций русской армии и Русской Православной Церкви.

При штабах военных округов и армий, как уже было сказано, существовали главные священники. Обычно это были штатные протоиереи, приравненные в правах к полковникам.

Местные вспомогательные органы управления военным духовенством возглавлялись благочинными, которые служили посредниками в отношениях между высшей военно-духовной властью и подчиненным военным духовенством. Это последнее состояло из полковых священников и священников других армейский частей и учреждений с пополненным по штатам причтом. В обязанности дивизионных благочинных вменялось:

Наблюдение за церквами и духовенством войск, входящих в состав дивизий;
- посещение подведомственных ему церквей не менее одного раза в год;
- проверка церковного имущества по описям, приходно-расходных книг и всех церковных документов;
- наблюдение за преподаванием Закона Божия и успехами учащихся в полковых школах;
- разборка взаимных споров и жалоб членов причта, жалоб военных и светских лиц на полковых священно- и церковнослужителей;
- при необходимости - внушения и замечания виновным подведомственным ему священно- и церковнослужителям, а также их женам и детям;
- предварительный просмотр подготовленных полковыми священниками поучений, предназначенных к произнесению в церквах при полковых праздниках и других торжественных для полка случаях.

Дивизионные, бригадные и гарнизонные благочинные не назначались, а избирались на собраниях духовенства гарнизонов.

Наиболее многочисленный отряд военного духовенства представляли полковые священники, которые приравнивались к офицерам в звании капитана. Солдаты обязаны были отдавать им честь и называть их "Ваше благородие". К концу XIX века в русской армии и на флоте насчитывалось около 5 тысяч лиц из числа военного духовенства. Департаменту военных священников были подчинены 24 военных собора, сотни церквей (437 полковых, 13 крепостных, 32 госпитальные, 17 тюремных, 33 судебные и так далее), а также целый ряд лечебных, учебных и прочих богоугодных заведений.

Численный состав священников в русской армии определялся штатами, утвержденными военным министром. Так, например, по штатной ведомости Драгунского полка шестиэскадронного состава, а также всех четырех Драгунских полков отдельного Кавказского корпуса (Драгунский Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича, Северский Драгунский, Драгунский Его Королевского Высочества Наследного Принца Вюртемберского, Переяславский Драгунский), утвержденной 19 марта 1856 года Императором Александром II, в штате каждого из названных полков предусматривался полковой священник и двое церковнослужителей.

Приказом военного министра N 163 от 26 июля 1856 года вводились штаты 10 полков Лейб-Гвардии: Преображенского, Семеновского, Измайловского, Гатчинского, Московского, Гренадерского, Павловского, Финляндского, Литовского, Волынского .

Этими штатами определялось наличие в каждом полку одного священника с годовым окладом в 253 рубля 50 копеек, а также двоих церковников и денщика для священника. Для сравнения, годовой оклад поручиков составлял 307 рублей 05 копеек.

Приказом военного министра N 163 от 26 июля 1856 года эти штаты вводились в драгунских и других полках.

В книге VII Свода военных постановлений 1869 года издания 1907 года мы находим общие обязанности военных священников, состоящие из 19 пунктов . Основными из них являлись:

В строго назначенное время совершение в полковой церкви богослужений во все воскресные и праздничные дни;
- по соглашению с полковым начальством подготовка военнослужащих к исповеди и принятию Святых Таинств с помощью поучений и внебогослужебных собеседований;
- совершение Таинств и молитвословий для военнослужащих в церкви и их домах;
- подготовка церковного хора для пения при богослужениях;
- ведение бесед, наставление воинов в истинах православной веры и правилах благочестия, назидание и утешение болящих в лазаретах;
- преподавание Закона Божия в полковых школах, солдатским детям, учебным командам (с согласия военного начальства они могли устраивать внебогослужебные беседы и чтения).

Во время проведения мобилизации и во время военных действий военные священники обязаны были следовать по назначениюс воинскими частями и находились в безусловном подчинении военному командованию.

К военным священникам традиционно предъявлялись высокие требования и далеко не каждый священник, пожелавший идти по этому тернистому пути, мог нести пастырское служение в русской армии. Преподаватель военного училища священник А. М. Иванцов-Платонов, выступая с напутственным словом к воспитанникам третьего выпуска Александровского военного училища, подчеркивал, что "недостаточно, чтобы у сеятелей знания всегда семя было хорошее и чистое, нужно еще иметь опытность, чтобы сеять всегда сколько нужно, в своем месте и в свое время, применительно к почве, на которой сеется" .

Несмотря на скромное материальное содержание, на суровость военной дисциплины, на вечное скитальчество, соединенное нередко с потерей личного имущества, разлукой с семьей (во время войны и лагерных сборов), а при перемене климата - и с ущербом для здоровья, жизнь военного священника представлялась епархиальному духовенству привлекательной. Главные священники, особенно во второй половине XIХ века, осаждались многочисленными прошениями лиц из епархиального духовенства о принятии их в военное ведомство, что можно объяснить характером и духом тех начал, на которых поставлено было управление духовенством этого ведомства в лице главных священников.

Главные священники считали одной из первых своих обязанностей удовлетворение нравственных нужд подчиненного духовенства, которое благодаря этому высоко смотрело на свое призвание и отвечало своей жизнью и поведением всем условиям достойных пастырей. Поднятию уровня деятельности военных священников и их влияния на личный состав армии и флота способствовало в то время и то обстоятельство, что немало являлось лиц с высшим академическим образованием, желавших поступить на службу в военно-духовноеведомство. Для выходцев из духовенства, вытесняемых из епархий за нарушение церковной дисциплины, переход на службу в военное ведомство, " сделался совершенно невозможным" .

Обращает на себя внимание тот факт, что материальное положение военного духовенства составляло предмет постоянных попечений главных священников, которые использовали для улучшения этого положения самые разнообразные средства. Кроме представлений на имя военного руководства о прибавке жалованья священникам, они изыскивали и другие законные способы, которые могли бы улучшить положение подведомственного им духовенства, как-то:

1) ходатайствовали о прибавке содержания из церковной суммы;

2) ходатайствовали о выдаче единовременных пособий;

3) ходатайствовали о повышении пенсий армейским священникам, прослужившимв армии безупречно более 20 лет ;

В начале 1860-х годов была устроена богадельня для духовных лиц гвардейского ведомства, уволенных со службы по болезни или возрасту, а также для их вдов и сирот.

Присоединение военных священников к военной эмеритуре было утверждено 18 сентября 1674 года. Священнослужители православного духовенства военно-сухопутного ведомства были допущены с 1 января 1875 года к участию в эмеритальной кассе ведомства на основании правил, высочайше утвержденных 22 мая 1871 года.

В военное время роль военного священства становилась еще важнее и ответственнее, а вместе с тем и плодотворнее. Такой ее делала сама обстановка военного времени. Огромная напряженность военной работы в боевой обстановке требовала духовной поддержки для воинов со стороны пастыря Церкви. Постоянная опасность, близость смерти переносят мысли воина к вопросам вечности, смысла человеческого бытия.

Главной задачей священника в военное время, кроме совершения богослужений и треб, было влияние на свою паству личным примером, твердостью духа в сложнейших ситуациях, стойкостью в исполнении воинского долга. "Полковой священник принимает на себя особенную чрезвычайную миссию во время сражения русского воинства с неприятелем. Священник должен запастись самоотвержением, чтобы, стоя в пылу битвы, быть способным поддерживать в армии надежду на помощь Божию и свои собственные силы, вдохнуть в нее патриотический героизм к Царю и Отечеству", - писал Николай Невзоров .

Подобному воодушевлению, по словам великих полководцев, приписываются три четверти влияния на победу. Многие из священников, понимая важность такого воодушевления, брали на себя эту святую обязанность.

В бою место нахождения полкового священника должно было быть на передовом перевязочном пункте, где скапливались раненые, нуждавшиеся в моральной поддержке и медицинской помощи. Поэтому от священника требовалось помимо выполнения своих прямых функциональных обязанностей уметь выполнять обязанности медперсонала .

Русская Православная Церковь, понимая, что исход войны, любого сражения зависит в основном от воли Божией, вменяла в обязанность военным священникам непрестанную молитву о даровании победы русскому оружию.

Убежденный, что молитва, привлекая к себе помощь Божию, укрепляет человека и сильно поднимает его дух, А. В. Суворов ни одной битвы не начинал и не оканчивал без молитвы. Перед битвой, помолясь Богу и "благословив всех, он кратко, но сильно напоминал всем обязанности перед Богом, Царем и Отечеством" . Особенной торжественностью отличалось богослужение после победы. "Каждую победу, каждую удачу приписывал он Подателю всех благ и тотчас спешил в церковь, где на клиросе пел с певчими и читал Апостол" .

В своем дневнике 29 ноября 1877 года граф Д. А. Милютин приводит такой эпизод из русско-турецкой войны: "Подъезжая к Плевне, Государь был встречен Великим князем - Главнокомандующим - со всей его свитой. Оба брата обнялись сердечно: Государь надел на Великого князя ленту Георгиевского ордена, тут же объявил о наградах генералам Непокойчицкому, Тотлебену, князю Имеретинскому, Левицкому, князю Масальскому и послал Георгиевские кресты главным начальствующим лицам гренадерского корпуса, которому досталась главная роль во вчерашнем бое.

Тут же, на высоте, в виду Плевны, отслужено было молебствие. Погода поправилась, даже выглянуло солнце. К молебствию подошли некоторые из ближайших частей войск. Они провели более суток в поле, почти без пищи; несмотря на то, шли бодро и имели воинственный вид" .

В случаях необходимости, когда того требовали обстоятельства, полковые священники находились и среди сражающихся. Примеров тому из истории русской армии можно привести великое множество. Нельзя не упомянуть в связи с этим об эпизоде во время штурма Измаила, характеризующем полковых священников и их значение в боевой обстановке. На 4-ю и 5-ю колонны, состоявшие из казаков, турками была совершена молниеносная атака. Казаки попятились назад, не выдерживая натиска противника. А. В. Суворов на помощь им прислал подразделения пехоты и кавалерии. Один из батальонов Полоцкого полка, двинувшись в штыки на турок, потерял своего командира, солдаты заколебались, пришли в замешательство... это видит полковой священник, воспламеняется мужеством, высоко поднимает крест с изображением Искупителя, обещает им верную победу и, указывая путь к ней, бросается на сабли турок. Воспламененному этим мужеством солдату уже ничто не может противиться, неудержимо стремятся они вперед, и все падает под их штыками" .

"К рассвету весь вал был в наших руках и войска, перегруппировавшись, начали еще более трудное дело - уничтожение турецких войск внутри города, так как последние, ожесточившись, отдавали каждый клочок земли только ценою смерти. Из всех защитников Измаила было убито 30 860 человек и взято в плен 9000 " .

На другой день было торжественное молебствие, которое служил герой-священник Полоцкого полка. Салютом из взятых орудий и благодарными речами А. В. Суворова к своим чудо-богатырям закончилось это торжество. Так пала последняя твердыня турок на Дунае. Путь к Балканам был открыт.

Еще примеры. Иеромонах Иоанникий (Добротворский) с первых дней осады Севастополя постоянно был в траншеях, ежедневно обходил батареи с крестом в руках, вдохновляя солдат на подвиги. В ночь со 2 на 3 марта 1855 года в составе одного из батальонов Камчатского полка он участвовал в ожесточенном бою, ободряя своим словом и примером солдат, напутствовал умирающих, утешал и перевязывал раненых. Среди трупов вражеских солдат пастырь усмотрел офицера, притворившегося мертвым, которого пленил и сдал военному начальству.

За отличие и мужество иеромонах был награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте.

Немало военных пастырей сложили свои головы при обороне Севастополя, напутствуя умирающих, погребая убитых, при совершении богослужений на бастионах и в лазаретах, при оказании помощи раненым и больным. Их имена были сохранены в летописи архивов Духовного правления и церквей Севастополя. Священник Минского пехотного полка Иоанн Еланский скончался в момент напутствия умирающих на перевязочном пункте. Священник того же полка Василий Дубневич погиб при исполнении обязанностей на своем посту. Его судьбу разделили священники Московского пехотного полка отец Виктор Грачев, Низовского пехотного полка отец Михаил Розанов, Углицкого егерского полка отец Афанасий Никольский, Белостокского пехотного полка отец Григорий Судковский, Смоленского пехотного полка отец Илия Терлицкий и многие другие.

Из двухсот военных священников - участников Крымской войны двое были награждены офицерским орденом святого великомученика Георгия Победоносца IV степени, 58 - золотым крестом на Георгиевской ленте, 5 - золотым наперсным крестом из кабинета Его Императорского Величества, 29 - золотым наперсным крестом от Святейшего Синода, столько же - орденами святого Владимира III и IV степеней .

Военные пастыри были верны доблестным традициям армейского и флотского духовенства и в последующих войнах и кампаниях. Во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов отличился священник 160-го пехотного Абхазского полка 40-й пехотной дивизии Феодор Матвеевич Михайлов. Во всех сражениях, в которых принимал участие полк, отец Феодор находился в передовых цепях.

Своей необычайной храбростью священник Феодор Михайлов был известен всему отряду, действовавшему на кавказско-турецкой границе. После каждого сражения между солдатами полков отряда велись разговоры об этом удивительно бесстрашном старичке. За отличие в боях с турками при блокаде города Эрзерума он был произведен в сан протоиерея, кроме того, был награжден орденами святой Анны II степени с мечами, святого Владимира IV степени с мечами и золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте. Различных медалей и крестов отец Феодор имел так много, что по своей скромности стеснялся ходить по городу в полной форме.

Мужество при выполнении пастырского долга в ходе русско-турецкой войны проявил также протоиерей Доримедонт Петрович Поповицкий, священник 13-го лейб-гренадерского Эриванского полка (старейшего полка в Русской армии), который был ранен в грудь в момент напутствия умирающего воина на поле брани.

В Ахалтекинской экспедиции 1881-1882 годов "за мужественное поведение в боях по ходатайству генерал-адъютанта М. Д. Скобелева золотым крестом на Георгиевской ленте были награждены священники Михаил Жигунов и Димитрий Гачечиладзе" .

К концу ХIX столетия за воинские подвиги были награждены сто одиннадцать духовных лиц.

Деятельность военного духовенства была многогранной. Так, в ряду мер, принятых в армии, в том числе и в войсках Петербургского военного округа, для утверждения православной веры и нравственности среди нижних чинов, нельзя не отметить устройство военных кладбищ и погребение нижних чинов с должными воинскими почестями.

Особые условия квартирования большей части войск Петербургского военного округа делали вопрос о военных кладбищах весьма важным, а вместе с тем и крайне сложным, однако после значительной предварительной работы в конце концов удалось разрешить его самым благоприятным образом.

6 июня 1887 вода по приказанию Его Императорского Высочества Главнокомандующего войсками вышло распоряжение по округу об устройстве военных кладбищ и о придании похоронам нижних чинов большей торжественности, а именно признано было крайне необходимым дать похоронам нижних чинов такую обстановку, при которой умершему солдату не только воздавалась бы присущая высокому званию воина честь при точном соблюдении церковного обряда отпевания, отводе на кладбище приличного места и соответствующего устройства могилы, но и чтобы имя покойного нескоро забывалось его ближайшим начальством и товарищами.

Назначены были временные попечители военных кладбищ, начальники отдельных частей войск, на которых было возложено исполнение всех общих обязанностей, вызываемых устройством кладбищ, установлением за ними надзора и поддержание благоустройства, приняв "к руководству установленный ранее по приказанию Его Императорского Высочества порядок на Красносельском военном кладбище..." .

В развитие идеи главнокомандующего о благоустройстве военных кладбищ на них постепенно начали сооружать часовни на средства, жертвуемые как войсковыми частями, так и частными благотворителями, закладка и освящение которых происходили всякий раз при особой торжественной обстановке с участием представителей от квартирующих войск. Таким образом 17 июня 1887 года в присутствии Его Императорского Высочества Главнокомандующего войсками происходила закладка часовни на Царскосельском военном кладбище.

18 июня в Кронштадте последовало "освящение часовни на устроенном там на косе острова Котлина военном кладбище в присутствии главного командира Кронштадтского порта и военного губернатора и представителей от сухопутных и морских частей местного гарнизона" .

Нет сомнения, что такое внимание главнокомандующего к исполнению последнего долга по отношению к умершим нижним чинам чутко отзывалось в сердце русского православного солдата и имело самое благоприятное влияние на весь внутренний строй жизни высочайше вверенных Великому князю войсковых частей Петербургского военного округа.

С тех пор военные кладбища отличались своим благоустройством и порядком, что было особенно характерно для кладбища гвардейских полков и частей Петербургского округа. Кроме того, по распоряжению протопресвитера отпевание умерших военнослужащих и проводы тела должны были совершаться самими военными пастырями, а не наемными.

В 1858 году обер-священники стали именоваться главными священниками. Во второй половине XIX века вследствие реформ, проводимых в войсках, в том числе и церковной реформы, и, что особенно важно, в результате введения всесословной воинской повинности, когда на службу стали призывать граждан из привилегированных сословий, с высшим образованием, требования к личностным качествам военного пастыря значительно возросли. Поэтому военное ведомство прикладывало все силы, чтобы привлечь в ряды военного духовенства лучших выпускников Духовных семинарий и получивших высшее богословское образование в Духовных академиях. Таким образом, обострилось противоречие между социальной ролью военных пастырей и их социальным статусом. Разрешить эту проблему можно было лишь целым рядом мер экономического, правового и организационного характера на уровне правительства.

С этой целью в 1885 году на основании отзывов, полученных от командующих округами и начальников главных управлений, Главный штаб приступил к разработке комплекса мероприятий по реализации проекта по повышению служебных прав военного духовенства. Инициатива возбуждения этого вопроса, так же как и авторство первоначального проекта, принадлежала протоиерею Санкт-Петербургского клинического военного госпиталя Алексию Ставровскому, который представил проект на рассмотрение своего ближайшего начальника - главного священника армии и флота протоиерея П. Е. Покровского еще 13 марта 1883 года. Главный священник со своей стороны ходатайствовал по существу представленных предложений перед Главным штабом.

На основании положения Военного совета и мнения Государственного совета, высочайше утвержденных соответственно 24 июля и 21 декабря 1887 года, духовенству в войсках, управлениях и учебных заведениях военного ведомства предоставлялись новые права и льготы по следующим рангам:

1. Главному священнику гвардии и гренадер, армии и флота - по сравнению с генерал-лейтенантом и жалованье в размере 1356 рублей в год;

2. Главному священнику Кавказского военного округа - по сравнению с генерал-майором и жалованье в размере 1017 рублей;

3. Штатному протоиерею (настоятелю военного собора) и протоиерею благочинному - по сравнению с полковником и жалованье в размере 687 рублей в год;

4. Нештатному протоиерею и священнику благочинному - по сравнению с подполковником и жалованье в размере 531 рубль;

5. Священнику - по сравнению с капитаном, ротным командиром и жалованье в размере 366 рублей;

6. Диакону штатному и нештатному - по сравнению с поручиком и жалованье в размере 312 рублей;

7. Штатному псаломщику (из духовного звания) - по сравнению с подпрапорщиком и жалованье в размере 240 рублей.

Положением предусматривались также надбавки к жалованью за выслугу 10 и 20 лет в ведомстве главного священника гвардии и гренадер, армии и флота.

Наряду с улучшением материального положения военного духовенства была осуществлена реформа военно-духовной администрации. По настойчивым требованиям Святейшего Синода, при поддержке со стороны главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского военного округа Великого князя Владимира Александровича был создан единый орган управления на основании Положения об управлении церквами и духовенством военного ведомства, которое было высочайше утверждено 12 июня 1890 года. Согласно положению, заведование всеми церквами православным духовенством военного ведомства, а также состоящими при этих церквах благотворительными учреждениями с их капиталами вверялось особому духовному лицу - протопресвитеру военного и морского духовенства.

Процедура назначения нового протопресвитера была следующей. Главнокомандующий Петербургского военного округа сначала осведомлял о кандидатуре Государя, получал его одобрение, а затем письменно просил военного министра ходатайствовать о новом назначении перед Святейшим Синодом. Назначение Святейшего Синода утверждалось Императором.

Протопресвитеру предоставлялись определенные права:

1. По избранию, назначению и увольнению должностных лиц духовного управления, а также священно- и церковнослужителей военного ведомства;

2. По представлению их к наградам и по наложению на них дисциплинарных взысканий;

3. По расходованию церковных сумм.

Кроме того, протопресвитеру предоставлялось право контролировать деятельность подведомственных ему церквей и посещать находящиеся при войсковых частях школы солдатских детей и учебные команды.

При протопресвитере военного и морского духовенства было создано духовное правление, состоящее из присутствия и канцелярии. Присутствие и канцелярия осуществляли все делопроизводство ведомства.

Наряду с ростом числа полковых храмов расширился количественно и рос в качестве корпус военного духовенства. На празднике столетнего юбилея военно-духовного управления начальник Главного штаба генерал-лейтенант В. В. Сахаров отмечал: "Военное духовенство всегда находилось и находится на высоте своего призвания, безупречно исполняя свои обязанности, о чем свидетельствуют единогласные отзывы начальников отдельных воинских частей. Мало того, военное духовенство нередко показывало примеры мужества, рыцарской храбрости во время боевых действий, а главное, словом увещания, речью от чистого сердца и добрым личным поведением научало солдатика безропотно переносить все тяжести доходной службы, а на войне храбро сражаться и побежденного врага щадить".

Конечно, военно-духовное управление нельзя идеализировать, оно имело и свои недостатки, такие, как малое количество полковых храмов в Кавказском регионе и на других окраинах России; слабая работа с церковными хорами в полковых храмах; отсутствие в полковых церковных библиотеках нужной литературы и в достаточном количестве; иногда даже отсутствие самих библиотек; большая разбросанность подразделений полков, большое количество нарядов и работ, затруднявших полный охват личного состава мероприятиями по духовному, нравственному и патриотическому воспитанию 19

правосл. духовенство, состоявшее в штате военного ведомства и окормлявшее армию и флот.

Традиция участия священнослужителей в военных походах сложилась на Руси вскоре после утверждения христианства, институт военного духовенства сформировался в XVIII в. Первый документ, в к-ром упоминается военный священник в рус. армии,- устав «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» 1647 г. В одной из глав устава определяется жалованье воинским чинам и полковому священнику. Одним из ранних документов, свидетельствующих о пребывании священников на военном флоте, является письмо адмирала К. И. Крюйса 1704 г., содержащее «Роспись офицерам, матросам... и других чинов людям, к-рым следует быть для совершенного вооружения семи галер, ста бригантинов». По «Росписи», на 7 галер требовалось 7 священников, на 100 бригантин - 3 священника.

Становление института военного духовенства связано с реформами Петра I Алексеевича . В «Воинском уставе», утвержденном 30 марта 1716 г. (ПСЗ. Т. 5. № 3006), гл. «О священнослужителях» определила правовое положение священников в армии, их обязанности и основные формы деятельности. «Воинский устав» учредил должность полевого обер-священника, она вводилась в военное время в числе чинов генерального штаба при фельдмаршале или генерале, командующем армией. Полевой обер-священник управлял всеми полковыми священниками, передавал приказы командующего относительно времени богослужения и благодарственных молебнов, разрешал конфликтные ситуации между военными священнослужителями, наказывал провинившихся.

В апр. 1717 г. царским указом было установлено «в российском флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников», первоначально это было белое духовенство. С 1719 г. утвердилась практика назначения на флот монашествующих (хотя иногда допускались и священнослужители из белого духовенства). До учреждения Святейшего Синода право определения иеромонахов для службы во флоте принадлежало Александро-Невскому мон-рю и его настоятелю архим. Феодосию (Яновскому ; впосл. архиепископ Новгородский). В «Морском уставе» (ПСЗ. Т. 6. № 3485), утвержденном 13 янв. 1720 г., определены права, обязанности и материальное положение флотского духовенства, во главе к-рого на время летней навигации или военного похода ставился «начальный священник» (обер-иеромонах), как правило из Ревельской эскадры Балтийского флота. Первым обер-иеромонахом стал Гавриил (Бужинский ; впосл. епископ Рязанский). Отдельные священники назначались только на крупные суда - корабли и фрегаты. 15 марта 1721 г. была утверждена инструкция, регламентировавшая деятельность судовых священников («Пункты о иеромонахах, состоящих во флоте»). На основе «Пунктов» была разработана особая присяга для военного и морского духовенства, отличавшаяся от присяги приходских священников.

Полковые священники и флотские иеромонахи обязаны были отправлять богослужения, совершать требы, напутствовать тяжелобольных Св. Таинами, помогать врачам, а также «смотреть прилежно» за поведением войска, причем надзор за исповеданием и причащением военных составлял одну из главных обязанностей, но имелось твердое предупреждение: «Больше ни в какие дела не вступать, ниже что по воле и пристрастию своему затевать».

В 1721 г. назначение священнослужителей в армию и во флот перешло в ведение Святейшего Синода, предписывавшего архиереям определять из своих епархий необходимое число иеромонахов для комплектования В. и м. д. В мирное время оно подчинялось епархиальным архиереям. 7 мая 1722 г. Синод поставил во главе духовенства, отправлявшегося в Персидский поход, временным обер-иеромонахом архим. Лаврентия (Горку ; впосл. епископ Вятский). В инструкции Синода 13 июня 1797 г. (ПСЗ. Т. 24. № 18) в связи с увеличением объема обязанностей полевых обер-священников им было предоставлено право избирать дивизионных благочинных для помощи в управлении духовенством в военное время.

Имп. Павел I Петрович указом 4 апр. 1800 г. объединил управление армейским и флотским духовенством под началом обер-священника армии и флота, должность к-рого стала постоянной (существовала и в военное, и в мирное время). Обер-священник армии и флота входил в состав Святейшего Синода. После смерти Павла I круг прав и обязанностей обер-священника армии и флота неск. раз пересматривались. В 1806 г. его ведомство было поставлено в одинаковое положение с епархиальными управлениями.

27 янв. 1812 г. принято «Учреждение для управления большой действующей армией» (ПСЗ. Т. 32. № 24975). В состав чинов Главного штаба каждой армии вводилась должность полевого обер-священника, промежуточная между обер-священником армии и флота и старшим благочинным (должность введена в 1807). Полевой обер-священник выполнял свои обязанности в мирное и военное время, в период ведения войны его ведомству подчинялось духовенство госпиталей, находившихся в областях, объявленных на военном положении, благочинные и священнослужители флота, соединенного с армией под управлением одного главнокомандующего, духовенство церквей в тех местах, где находилась главная квартира при движении армии. Полевые обер-священники обыкновенно назначались Святейшим Синодом по представлению обер-священника армии и флота и императором. В каждой армии вводилась должность старшего благочинного - посредника между военным начальством, полевым обер-священником и духовенством армии. В 1812 г. для отдельных корпусов в составе штаба корпуса были учреждены должности корпусных священников (с 1821 корпусных благочинных), руководивших вверенным им духовенством на правах полевых обер-священников действующей армии. В подчинении старших благочинных и корпусных священников находились армейские (дивизионные), гвардейские и флотские благочинные.

В 1815 г. имп. указом была учреждена должность обер-священника Главного штаба (с 1830 обер-священник Главного штаба и отдельного Гвардейского корпуса, с 1844 обер-священник Гвардейского и Гренадерского корпусов), имевшая равные права с должностью обер-священника армии и флота. Синод высказался против разделения управления военным духовенством. Назначение на обе должности оставалось за императором, но обер-священника армии и флота он утверждал из кандидатов, выдвинутых Святейшим Синодом. Обер-священники Главного штаба, затем Гвардейского и Гренадерского корпусов в 1826-1887 гг. также возглавляли придворное духовенство в сане протопресвитеров, являлись имп. духовниками, настоятелями придворного собора Зимнего дворца в С.-Петербурге и Благовещенского собора в Московском Кремле. С 1853 г. обер-священники получили право назначать и увольнять полковых священников без предварительного разрешения Святейшего Синода. С 1858 г. обер-священники именовались главными священниками.

Первым обер-священником армии и флота стал прот. Павел Озерецковский (1800-1807), пользовавшийся при имп. Павле I большим влиянием и относительной независимостью от Синода. 9 мая 1800 г. всем воинским чинам было предписано относиться по духовным делам к обер-священнику, минуя консистории, для чего была образована канцелярия. В 1800 г. создали армейскую семинарию, в к-рой дети армейского духовенства учились за казенный счет (закрыта в 1819).

В 1-й пол. XIX в. повышалось жалованье военного духовенства, были введены пенсии и пособия престарелым и больным военным священникам, их вдовам и детям. Среди обер-священников Гвардейского и Гренадерского корпусов выделяется протопр. Василий Бажанов (1849-1883). Он положил начало созданию б-к при храмах своего ведомства, снабжал их книгами. В С.-Петербурге устроил Николаевскую богадельню для престарелых священнослужителей духовного ведомства, а также для их вдов и сирот. По его распоряжению были построены дома для причтов в ряде полков, организованы приходские благотворительные об-ва и братства при нек-рых храмах. В 1879 г. учреждено Благотворительное об-во попечения о бедных духовного звания ведомства главного священника армии и флота, его взяла под покровительство вел. кнг. Мария Феодоровна (впосл. императрица). На средства об-ва содержались приюты, Мариинский в Кронштадте и Покровский в С.-Петербурге.

Известны мн. примеры мужества, проявленного священнослужителями во время Отечественной войны 1812 г. Первым среди духовенства кавалером ордена св. Георгия 4-й степени стал священник 19-го Егерского полка Василий Васильковский, участвовавший в битвах под Витебском, при Бородине, под Малоярославцем, он был неск. раз ранен, но оставался в строю. Священник Московского гренадерского полка прот. Мирон Орлеанский в Бородинском сражении шел под шквальным пушечным огнем впереди гренадерской колонны, был ранен. В XIX в. духовенство участвовало в Кавказских войнах. В 1816 г. была введена должность корпусного священника отдельного Грузинского корпуса (с 1840 обер-священник отдельного Кавказского корпуса, с 1858 главный священник Кавказской армии), в 1890 г. должность упразднена. Известен ряд героических поступков полевых священников в ходе Крымской войны 1853-1856 гг. Особое мужество на поле боя проявил в марте 1854 г. священник Могилёвского полка прот. Иоанн Пятибоков, поднявший солдат в атаку после гибели офицеров, он в числе первых взошел на стены тур. укрепления и был контужен. Прот. Иоанн был награжден орденом св. Георгия 4-й степени и пожалован дворянством грамотой. Гос-во заботилось о материальном обеспечении священников во время войны, а после ее окончания - о назначении пособий за понесенные убытки, о выдаче установленных окладов пенсий по сокращенному сроку и наград за службу в действующей армии.

В кон. XIX в. начался период расцвета института военного духовенства. В 1888 г. все военное и морское духовенство было подчинено главному священнику гвардии, гренадер, армии и флота. 24 июля 1887 г. утверждено положение о новых служебных правах и окладах содержания военного духовенства (3 ПСЗ. Т. 7. № 4659), с 1889 г. действие положения распространялось и на морское духовенство. Согласно положению, главному священнику гвардии, гренадер, армии и флота предоставлялись права генерал-лейтенанта, главному священнику Кавказского военного округа - права генерал-майора, штатному протоиерею-благочинному - права полковника, нештатному протоиерею и священнику-благочинному - права подполковника, священнику - права капитана или ротного командира, диакону - права поручика, штатному псаломщику из духовного звания - права подпрапорщика. Вместо существовавших ранее разнородных (очень скромных) окладов было установлено жалованье, соответствующее офицерским чинам. Священнослужителям военного ведомства европейских округов было предоставлено право периодических прибавок к жалованью за выслугу лет, при этом священникам запрещалось взимать плату за требы с солдат, что практиковалось ранее.

12 июня 1890 г. вышло положение «Об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств» (3 ПСЗ. Т. 10. № 6924), в соответствии с к-рым вместо должности главного священника гвардии, гренадер, армии и флота учреждалась должность протопресвитера в. и м. д. Его кандидатура избиралась Синодом по представлению военного министра и утверждалась императором. По делам церковного управления протопресвитер получал указания от Синода, по делам военного ведомства - от военного министра. Он имел право на личные доклады императору, по рангу приравнивался к архиепископу и генерал-лейтенанту. При протопресвитере действовало духовное правление, состоявшее из присутствия и канцелярии и соответствовавшее консистории при епархиальном архиерее. Сохранялись должности дивизионных и флотских благочинных, назначаемых протопресвитером, в мирное время подчинявшихся местным архиереям. Протопресвитер назначал также полковых и флотских (из иеромонахов и вдовых иереев) священников. В военное время назначались полевые главные священники в каждой армии. Военное духовенство по-прежнему подчинялось не только церковному, но и военному начальству, что в ряде случаев создавало сложности, т. к. правовые сферы не были четко разграничены.

После выхода «Положения» 1890 г. стало уделяться особое внимание благочинию в совершении богослужения и религиозно-нравственному воспитанию войска: проповедям, внебогослужебным беседам и религиозно-нравственным чтениям, преподаванию Закона Божия в полковых учебных командах. Военные священники начали организовывать церковноприходские школы не только для солдат, но и для местного населения. В военное время им вменялось в обязанность помогать при перевязке раненых, совершать отпевание погибших и устраивать их погребение. Кроме того, как и др. священнослужители, они вели и хранили документацию: описи полковых церквей и их имущества, приходо-расходные книги, клировые ведомости, исповедные росписи, метрические книги и др., составляли отчеты о моральном состоянии войск.

С 1890 г. издавался ж. «Вестник военного духовенства» (в 1911-1917 «Вестник военного и морского духовенства» , в 1917 «Церковно-общественная мысль» (Киев), в 2004 издание возобновилось). С 1889 г. проводились регулярные собрания военных пастырей, ревизионные поездки протопресвитера армии и флота по военным округам. С 1899 г. места священников в военном ведомстве предоставлялись преимущественно лицам с академическим образованием. В 1891 г. в ведомстве военного духовенства состояли 569 священно- и церковнослужителей (в армии и на флоте также служили католич. капелланы, раввины, лютеран. и евангелические проповедники, муллы, подчинявшиеся Департаменту духовных дел иностранных исповеданий Мин-ва внутренних дел).

Во время русско-япон. войны 1904-1905 гг. вступило в действие положение «О полевом управлении войск русской армии в военное время» от 26 февр. 1890 г. (3 ПСЗ. Т. 10. № 6609). В Маньчжурской армии был введен пост полевого главного священника - начальника всего духовенства в армии и настоятеля церкви главной квартиры. Война отмечена героическим служением как военных, так и морских священников, нек-рые из них погибли. Среди священников этой войны знаменит Митрофан Сребрянский (впосл. схиархим. преподобноисп. Сергий), служивший при 51-м драгунском Черниговском полку. Прот. Стефан Щербаковский во время Тюренчэнского боя 18 апр. 1904 г. вместе с 11-м Восточно-Сибирским полком дважды ходил в атаку с крестом в руках, был контужен, несмотря на тяжелое состояние, напутствовал умиравших солдат. За проявленное мужество он был награжден орденом св. Георгия 4-й степени. 1 авг. 1904 г., во время морского сражения в Корейском прол., судовой священник крейсера «Рюрик» иером. Алексий (Оконешников) воодушевлял экипаж тонущего крейсера. Иером. Алексий вместе с оставшимися в живых моряками попал в плен, как духовное лицо был отпущен, вывез из плена знамя и доставил донесение о гибели крейсера. Был награжден золотым наперсным крестом на георгиевской ленте. Той же награды удостоились за Цусимское сражение 14 мая 1905 г. судовые священники иером. Порфирий (крейсер «Олег»), иером. Георгий (крейсер «Аврора»).

После окончания войны были внесены изменения в положение «Об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств», в военное время вводились должности главного священника армий фронта, священников при штабах армий. В 1910 г. была учреждена похоронная касса служащих по ведомству военного духовенства. В том же году Синод принял мобилизационный план, к-рый предусматривал призыв священнослужителей в период мобилизации армии по штатам военного времени и взамен убывших в ходе боевых действий. В армиях и на флотах должны были создаваться склады религ. и пропагандистской лит-ры.

1-11 июля 1914 г. в С.-Петербурге проводился 1-й съезд в. и м. д., на к-ром присутствовали 40 священников из войск и 9 из флотов. На заседаниях секций рассматривались, в частности, проблемы взаимоотношений с полковым начальством, поведение священнослужителей в условиях военных действий, во время боя место священника определялось на передовом перевязочном пункте. Съезд разработал и принял памятку-инструкцию военному священнику.

В ходе первой мировой войны при Ставке верховного главнокомандующего была организована полевая канцелярия протопресвитера в. и м. д. и склад церковной лит-ры. Начало действовать мобилизационное расписание 1910 г., тысячи приходов были призваны к комплектованию духовенством новых полков. До войны в ведомстве протопресвитера состояли 730 иереев, во время войны в армии служили свыше 5 тыс. священников, они не только выполняли свои прямые обязанности, но и обучали солдат грамоте, читали им письма от родных, помогали составлять ответные письма. В военных округах также служили капелланы, раввины, муллы. В циркуляре 3 нояб. 1914 г. протопр. Георгий Шавельский обратился к правосл. священникам с призывом «избегать по возможности всяких религиозных споров и обличений иных вероисповеданий». В 1916 г. были учреждены новые должности: армейских проповедников при каждой армии, главных священников Балтийского и Черноморского флотов. В том же году в ведение протопресвитера в. и м. д. был передан вопрос об униатах в Галиции и на Буковине, занятых российскими войсками. Протопр. Георгий предпочитал идти навстречу духовным нуждам униатов и не требовать от них присоединения к правосл. Церкви. Определением Синода 13-20 янв. 1916 г. была создана комиссия «по удовлетворению религиозно-нравственных нужд русских военнопленных», к-рая могла командировать священников в Австро-Венгрию и Германию.

Во время войны неск. архиереев подали прошения занять священнические места в армии и во флоте. Первым из них стал Дмитровский еп. Трифон (Туркестанов), служивший в 1914-1916 гг. полковым священником и дивизионным благочинным. Таврический еп. Димитрий (впосл. Антоний (Абашидзе)) неск. месяцев в 1914 г. служил судовым священником на Черноморском флоте.

Одним из первых в 1914 г. за проявленное мужество был награжден золотым наперсным крестом на георгиевской ленте священник 58-го Пражского полка Парфений Холодный. В 1914 г. священник 294-го Черниговского пехотного полка Иоанн Соколов спас из плена полковое знамя. Известен подвиг священника 9-го драгунского Казанского полка Василия Спичека, поднявшего в атаку полк. Священник был награжден орденом св. Георгия 4-й степени. Боевые награды имел игум. Нестор (Анисимов ; впосл. Кировоградский митрополит), к-рый добровольно служил на фронте, организовал и возглавил санитарный отряд. За всю войну погибло и умерло от ран более 30 военных священников, получило ранения и контузии более 400, попало в плен более 100, что значительно превосходило потери в предыдущих войнах.

Высокую оценку деятельности военного духовенства в первую мировую войну дал в 1915 г. верховный главнокомандующий вел. кн. Николай Николаевич («Мы в ноги должны поклониться военному духовенству за его великолепную работу в армии» - цит. по: Шавельский . Т. 2. С. 102). Однако влияние духовенства ослабевало в условиях, когда военные священники, представляя гос. аппарат, выполняли роль духовного начальства в армии, и особенно с приближением революции. Ген. А. И. Деникин писал о том, что «духовенству не удалось вызвать религиозного подъема среди войск» (Деникин А. И. Очерки рус. смуты: В 3 т. М., 2003. Т. 1. С. 105).

После Февральской революции 1917 г. военное духовенство продолжало активно действовать. 2-й Всероссийский съезд в. и м. д., проходивший в Могилёве 1-11 июля 1917 г., приветствовал верховный главнокомандующий ген. А. А. Брусилов. В духе времени на съезде была учреждена выборность всех военно-духовных должностей. В результате тайного голосования 9 июля протопр. Г. Шавельский сохранил свой пост. 16 янв. 1918 г. институт военного духовенства был упразднен приказом № 39 Народного комиссариата по военным делам (СУ. 1918. № 16. С. 249).

Военные священники остались в Белой армии. 27 нояб. 1918 г. Деникин назначил протопресвитером Добровольческой армии и флота Г. Шавельского. В войсках адмирала А. В. Колчака было более 1 тыс. военных священников, у ген. П. Н. Врангеля - более 500. 31 марта 1920 г. Севастопольский еп. Вениамин (Федченков) по просьбе Врангеля принял должность управляющего в. и м. д. с титулом епископа армии и флота. Он представлял Церковь в правительстве Врангеля, выезжал на фронт для совершения богослужений, обеспечивал прием и размещение священнослужителей-беженцев. После захвата Крыма Красной Армией в нояб. 1920 г. еп. Вениамин вместе с частями Добровольческой армии эмигрировал в Стамбул и продолжал опекать рус. военное духовенство в Турции, Болгарии, Греции, Королевстве сербов, хорватов и словенцев. 3 июня 1923 г. решением зарубежного Архиерейского Синода был освобожден от обязанностей управляющего в. и м. д.

В 90-х гг. XX в. Русская Церковь вновь начала окормлять военнослужащих. В 1995 г. для этих целей был создан синодальный Отдел Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями . Возобновились сборы священников, окормляющих воинские части (проводились в 2003, 2005).

Иером . Савва (Молчанов)

Храмы военно-духовного ведомства

В XVIII в. для постоянного размещения воинских частей стали выделяться участки на окраинах городов. На этой земле возводились казармы, хозяйственные постройки, а также церкви. Одним из первых военных храмов стал Спасо-Преображенский всей гвардии собор в С.-Петербурге, заложенный 9 июля 1743 г. (архит. Д. А. Трезини , в 1829 после пожара отстроен вновь В. П. Стасовым). Впосл. в столице были возведены собор всей артиллерии во имя прп. Сергия Радонежского (освящен 5 июля 1800), ц. вмч. Георгия Победоносца в здании Главного штаба на Дворцовой пл. (1 февр. 1822) и др. Первоначально военные храмы не имели единой системы подчинения. 26 сент. 1826 г. последовал указ Синода, передавший их в военно-духовное ведомство.

Собор во имя Св. Троицы в С. Петербурге. Архит. В.П. Стасов. 1835 г. Фотография. Нач. XX в. (Архив ЦНЦ "Православная энциклопедия")

Собор во имя Св. Троицы в С. Петербурге. Архит. В.П. Стасов. 1835 г. Фотография. Нач. XX в. (Архив ЦНЦ "Православная энциклопедия")

Храмы военного духовенства разделялись на постоянные и походные. Первые возводились при полках (или меньших воинских соединениях), гарнизонах, крепостях, военно-учебных заведениях, госпиталях, тюрьмах, военных кладбищах. Среди походных церквей выделялись сухопутные и судовые. Возведение храмов поручалось комиссии по постройке казарм при Военном совете. В 1891 г. насчитывалось 407 военных и морских храмов.

В 1900 г. военный министр А. Н. Куропаткин подал императору доклад с предложением выделить средства для постройки новых церквей при воинских частях, разработать тип военной церкви, ориентированный на большую вместимость и экономичность. Образец для военных храмов был утвержден 1 дек. 1901 г. Согласно ему, для церкви должно было строиться отдельное здание вместимостью 900 чел. для полкового храма или 400 чел. для батальонного. На нужды церковного строительства по военному ведомству в 1901 г. выделили 200 тыс. р., в 1902 и 1903 гг. по 450 тыс. р. Всего с 1901 по 1906 г. возвели 51 церковь. Одной из первых была заложена церковь 148-го пехотного Каспийского полка во имя вмц. Анастасии Узорешительницы в Нов. Петергофе (освящена 5 июня 1903). В 1902-1913 гг. был возведен кронштадтский Морской собор во имя свт. Николая Чудотворца - грандиозный храм-памятник российским морякам. Молебен о начале строительства отслужил 1 сент. 1902 г. прав. прот. Иоанн Кронштадтский в присутствии главного командира кронштадтского порта вице-адмирала С. О. Макарова. В 1913 г. насчитывалось 603 военных храма, по морскому ведомству - 30 береговых церквей, 43 судовые церкви, в т. ч. при плавучей военной тюрьме в Севастополе. Каждая воинская часть и каждое военно-учебное заведение имели свой храмовый праздник и небесного покровителя. В военных церквах хранились боевые знамена, оружие и доспехи прославленных военачальников, была увековечена память погибших в сражениях воинов.

15 июля 1854 г. в Севастополе по проекту К. А. Тона был заложен Адмиралтейский собор во имя равноап. кн. Владимира. Из-за начавшейся Крымской войны работы были прерваны, нижний храм освятили в 1881 г., верхний - в 1888 г. Собор является усыпальницей рус. адмиралов М. П. Лазарева, В. А. Корнилова, В. И. Истомина, П. С. Нахимова. С 1907 по 1918 г. его настоятелем и благочинным береговых команд Черноморского флота был сщмч. прот. Роман Медведь . В соборе лейб-гвардии Измайловского полка во имя Св. Троицы (заложен в С.-Петербурге 13 мая 1828, архит. Стасов) хранились трофейные тур. знамена, захваченные во время русско-тур. войны 1877-1878 гг. В 1886 г. перед собором была установлена колонна Славы, отлитая из 108 тур. пушек. В 1911 г. в С.-Петербурге у Морского кадетского корпуса был возведен храм-памятник Спас на Водах. На стенах были укреплены доски с именами моряков (от адмирала до матроса), погибших во время русско-япон. войны, и названиями кораблей. Возле иконостаса установили спасенное знамя Квантунского флотского экипажа, защищавшего Порт-Артур.

Походные переносные церкви, как правило, представляли собой вместительные палатки с престолом, антиминсом, складным иконостасом и иконой - покровительницей части. Во время русско-япон. войны 1904-1905 гг. при штаб-квартире командующего Маньчжурской армией, размещавшейся в особом поезде, имелся вагон-церковь - резиденция полевого главного священника. В 1916 г. был образован Комитет по сооружению подвижных храмов на фронте. Возведены плавучие церкви на Каспийском и Чёрном морях. На передовой линии фронта богослужение нередко совершалось под открытым небом.

Богослужения в армии и на флоте совершались, как правило, в воскресные и праздничные дни, в т. н. высокоторжественные дни: в дни именин членов имп. семьи, в годовщины побед рус. оружия и в праздники воинских частей и кораблей. Посещение богослужений являлось обязательным для всего личного состава войск правосл. исповедания, что подкреплялось специальными распоряжениями командиров воинских частей.

В . М . Котков

Награды военного духовенства

С 1797 г. представителей духовенства указами императора за особые заслуги стали награждать орденами. Военные священнослужители получали ордена св. Анны, равноап. кн. Владимира, св. Георгия и золотые наперсные кресты на георгиевской ленте. 2 последние награды вручались только за военные отличия. В 1855 г. военное духовенство получило право к орденам, пожалованным за отличия в боевой обстановке, присоединять мечи, что раньше было привилегией офицеров.

В соответствии с имп. указом от 13 авг. 1806 г. все представления военных священнослужителей к наградам делались через военные инстанции. Духовное начальство могло лишь высказывать свое мнение. Священнослужители представлялись к наградам на общих основаниях с военнослужащими. В 1881 г. право самостоятельного награждения подведомственного духовенства скуфьей получили высшие представители в. и м. д.

Заслуги, за к-рые военный священник мог получить большинство из возможных наград, никакими нормативными актами не оговаривались. Исключение составляли статуты орденов св. Владимира и св. Анны. В статуте ордена св. Анны в редакции 1833 г. предусматривалось награждение священнослужителей за «увещания и примеры для полков в сражениях», за сохранение здоровья и нравственности солдат (если «в продолжение трех лет сряду не окажется между ними виновных в нарушении воинской дисциплины и спокойствия между жителями, а число бежавших не будет превышать в сложности одного человека из ста»). На священников военного ведомства было распространено право на пожалование орденом св. Владимира 4-й степени за выслугу 25 лет при участии в военных кампаниях и 35 лет наравне с офицерскими чинами в мирное время. Эта практика была распространена и на диаконов, если они до выслуги 35 лет в священном сане удостаивались получить орден св. Анны 3-й степени.

В военное время необходимые по закону сроки для получения следующей награды (не менее 3 лет) отменялись. Наличие орденов давало право на служебное повышение, получение большего жалованья, на определение дочерей в жен. учебные заведения за счет капитала орденов. Со священнослужителя, лишенного сана, ордена снимались.

Количество награждений духовенства, в т. ч. военного, неуклонно росло с кон. XVIII в. до 1917 г. До сер. XIX в. ордена, все степени к-рых предоставляли право на потомственное дворянское достоинство, были редкой наградой для священника. После того как орден св. Анны 2-й и 3-й степени перестал приносить названное преимущество, награждения им стали практиковаться более широко. Напр., в русско-япон. войну отдельные священнослужители были удостоены ордена св. Анны 2-й и 3-й степени и св. Владимира 4-й степени. Более редкими наградами для военных священнослужителей оставались орден св. Георгия и золотой наперсный крест на георгиевской ленте.

Во время русско-япон. войны военные священники получили орденов св. Анны 2-й степени с мечами - ок. 70, без мечей - ок. 30, 3-й степени с мечами - ок. 70, без мечей - ок. 80; св. Владимира 3-й степени без мечей - ок. 10, 4-й степени с мечами - ок. 25, без мечей - ок. 25. В ходе первой мировой войны, до марта 1917 г., военные священники получили орденов св. Анны 1-й степени с мечами и без мечей - ок. 10, 2-й степени с мечами - более 300, без мечей - более 200, 3-й степени с мечами - более 300, без мечей - ок. 500; св. Владимира 3-й степени с мечами - более 20, без мечей - ок. 20, 4-й степени с мечами - более 150, без мечей - ок. 100. Орденом св. Георгия с нач. XIX в. по март 1917 г. были награждены 16 чел. Золотой наперсный крест на георгиевской ленте до 1903 г. получили не менее 170 чел., за русско-япон. войну - 82 чел., с 1914 по март 1917 г.- 244 чел. Ок. 10 священнослужителей были награждены орденом св. Георгия и солдатским Георгиевским крестом с марта 1917 по март 1918 г. Наперсным крестом на георгиевской ленте награждены не менее 13 чел. в армиях Колчака, Деникина, Врангеля. Для священнослужителей, пожалованных за отличия в первой мировой и Гражданской войнах, утверждения наград совершались Архиерейским Синодом Русской православной Церкви за границей Мансветов (1827-1832), протопр. Василий Иванович Кутневич (1832-1865), прот. Михаил Измаилович Богословский (1865-1871), прот. Петр Евдокимович Покровский (1871-1888).Обер-священники (главные священники) Главного штаба, Гвардейского и Гренадерского корпусов: прот. Алексий Топогрицкий (1815-1826), протопр. Николай Васильевич Музовский (1826-1848), протопр. Василий Борисович Бажанов (1849-1883).Протопресвитеры армии и флота: Александр Алексеевич Желобовский (1888-1910), Евгений Петрович Аквилонов (1910-1911), Георгий Иванович Шавельский (1911-1917).

Арх.: РГИА. Ф. 806 [Духовное правление при протопресвитере военного и морского духовенства]; РГВИА. Ф. 2044. Оп. 1. Д. 8-9, 18-19, 28; Ф. 2082. Оп. 1. Д. 7; ГАРФ. Ф. 3696. Оп. 2. Д. 1, 3, 5.

Лит.: Невзоров Н . Ист. очерк управления духовенством Военного ведомства в России. СПб., 1875; Барсов Т . В . Об управлении рус. военного духовенства. СПб., 1879; Боголюбов А . А . Очерки из истории управления военным и морским духовенством в биографиях гл. священников его за время с 1800 по 1901 г. СПб., 1901; Желобовский А . А ., протопр . Управление церквами и правосл. духовенством Военного ведомства // Столетие военного мин-ва: В 16 т. СПб., 1902. Т. 13; Каллистов Н . А ., прот . Ист. записка о военных пастырях, участвовавших со своими воинскими частями в Крымскую войну при обороне Севастополя и удостоенных особых знаков отличия. СПб., 1904; Шавельский Г . И ., протопр . Военное духовенство в борьбе России с Наполеоном. М., 1912; Цитович Г . А . Храмы армии и флота: Ист.-стат. описание. Пятигорск, 1913. 2 ч.; Смирнов А . В . История флотского духовенства. СПб., 1914; Сенин А . С . Армейское духовенство России в первую мировую войну // ВИ. 1990. № 10. С. 159-165; История флотского духовенства: Сб. М., 1993; Клавинг В . В . Военные храмы России. СПб., 2000; Капков К . Г . Георгиевские награды рос. духовенства // 11-я Всерос. нумизматическая конф. С.-Петербург, 14-18 апр. 2003 г.: Тез. докл. и сообщ. СПб., 2003. С. 284-286; Котков В . М . Военное духовенство России: Страницы истории. СПб., 2004. 2 кн.