А. П
Беляевы , братья Александр (1803 - 87) и Петр (около 1805 - 64) Петровичи - декабристы. Окончив морской кадетский корпус, они служили в гвардейском экипаже. Не примыкая к тайному обществу, они стали, по словам Александра Беляева, "энтузиастами свободы" и 14 декабря приняли участие в мятеже, выведя с несколькими товарищами гвардейский экипаж на площадь. Хотя они и присягнули императору Николаю в тот же вечер, однако их арестовали и заключили в Петропавловскую крепость. Приговором верховного уголовного суда в окончательной форме Беляевы были признаны виновными в том, что "знали об умысле на цареубийство и лично действовали в мятеже, с возбуждением нижних чинов", отнесены к IV разряду и осуждены на 12 лет каторги. Отбывая ее, они перевели все знаменитое сочинение Гиббона. В 1833 г. были переведены на поселение. В Минусинске вели сельское хозяйство на широких началах и заведовали начальной школой. В 1840 г. Беляевы были определены на Кавказ рядовыми. По получении офицерского чина, вышли в 1846 г. в отставку и занялись, сначала оба, пароходным делом; позднее Александр Беляев прекрасно управлял имениями Нарышкиных. Более выдающимся человеком был, по-видимому, Александр Беляев. Он оставил обширные записки. Не давая почти никакого материала для эпохи до 1825 г. и не представляя особого интереса, как источник для восстановления общей истории эпохи, они содержат много любопытных психологических и бытовых черт и характерных деталей; ими заинтересовался и настоял на их напечатании Л.Н. Толстой. В этих записках Александр Беляев вырисовывается человеком очень набожным, мечтательным, восторженным, гуманным, врагом крепостного права и сторонником гражданской свободы и прогресса, но непременно на основах религии и религиозной нравственности и без насильственных потрясений. Идеология просветительной философии в области религиозного сознания затронула Беляева очень поверхностно. Сентиментальное направление литературы XVIII и начала XIX в. нашло в Беляеве одного из своих поздних представителей. Стиль Беляева местами слащав, настроение "чувствительное"; мечтательный восторг, умиление, вздохи, слезы, невольно навертывающиеся на глаза, - все это мы находим в изобилии на страницах "Воспоминаний". Беляев скоро глубоко раскаялся в своем участии в движении 14 декабря, хотя сознавал все-таки с гордостью, что рисковал жизнью и пострадал за благо отечества. Неунывающий оптимист, он всегда отзывался о людях благожелательно. О годах ссылки он сохранил самое светлое воспоминание. В конце записок Беляев излагает свой любопытный проект учреждения по всей России особых "попечителей" над народом, избираемых им самим. Записки Александра Беляева, доведенные до 1860-х годов, под заглавием "Воспоминания о пережитом и перечувствованном с 1813 г.", напечатаны в "Русской Старине" за 1880 - 81 и 1884 - 86 годы; ч. I вышла отдельно (СПб., 1882) и вызвала ряд противоречивых критических отзывов. Список их, а также некролог Александра Беляева, см. в "Материалах для критико-биографического словаря" С.А. Венгерова.
А. Елачич.
Источник: Русский биографический словарь . Беляев 1-й Александр Петрович (1803 -- 28.12.1887). Мичман Гвардейского экипажа. Из дворян. Отец -- Петр Гаврилович Беляев (ум. до 1826), отставной коллежский советник, служил в Рязанском пехотном полку (георгиевский кавалер), масон, друг Лабзина и Поздеева, по выходе в отставку управлял имениями графа А.К. Разумовского в Пензенской и Рязанской губернии (через несколько лет после рождения сына П.Г. Беляев получил от Разумовского 6 душ), жил в с. Ершово Чембарского уезда Пензенской губернии; мать -- Шарлотта Ивановна (Андреевна?) Верениус, шведка, владела крестьянами в Пензенской губернии. С 1813 жил в Петербурге у князя В.В. Долгорукова, воспитывался в Морском кадетском корпусе, куда поступил 20.5.1815, гардемарин -- 2.7.1817, мичман -- 23.2.1820, определен в Гвардейский экипаж -- 5.3.1820, с 1817 совершал плавания по Балтийскому морю, в 1823 на фрегате "Проворный" плавал к Исландии и в Англию, а в 1824 -- во Францию и Гибралтар. Один из основателей тайного "Общества Гвардейского экипажа" (1824), автор его "статутов". В 1825 принят Д.И. Завалишиным в Орден восстановления, членом Северного общества не был. Участник восстания на Сенатской площади. Арестованы с братом П.П. Беляевым 15.12.1825 великим князем Михаилом Павловичем и отправлены на главную гауптвахту, переведены в Петропавловскую крепость -- 3.1.1826, вначале содержались в одном из казематов куртины между бастионами Екатерины I и Трубецкого, 30.1 А.П. Беляев показан в N14 Невской куртины. Осуждены по IV разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорены в каторжную работу на 12 лет, срок сокращен до 8 лет -- 22.8.1826, в августе 1826 еще оставались в Петропавловской крепости, им было разрешено переписываться с матерью -- 31.8.1826. Отправлены в Сибирь -- 2.2.1827 (приметы А.П. Беляева: рост 2 аршина 6 вершков, "лицо белое, чистое, продолговатое, глаза голубые, нос большой, широковат, остр, на левую сторону покрививши, волосы на голове и бровях светлорусые, на правой щеке природная бородавка"), доставлены в Читинский острог -- 20.3.1827, прибыли в Петровский завод в сентябре 1830. По указу 8.11.1832 освобождены от работ и обращены на поселение в Илгинский винокуренный завод Иркутского округа, высочайше поведено перевести в Минусинск -- 23.4.1833, по ходатайству обер-шталмейстера кн. В.В. Долгорукова им разрешено поступить рядовыми на Кавказ -- 8.12.1839, выехали из Минусинска в марте 1840, определены в Кабардинский егерский полк, переведены в Навагинский пехотный полк -- 27.10.1841, за отличие произведены в унтер-офицеры -- 1842, прикомандированы к Куринскому егерскому полку для участия в делах против горцев и за отличие произведены в прапорщики -- 18.10.1844 (со старшинством с 2.11.1843), А.П. Беляев уволен в отпуск для устройства домашних дел в Самару -- 21.1.1846, уволены от службы из подпоручиков Навагинского пехотного полка за болезнью с позволением проживать в Самаре -- 19.6.1846, разрешены временные приезды по делам в Москву -- 5.9.1846, разрешено повсеместное жительство, кроме Петербурга -- 2.2.1848, с тем, чтобы на переезды испрашивалось разрешение местного начальства. А.П. Беляев заведовал делами тайного советника Анастасия Евстафьевича Жадовского в Оренбургской губернии (1848), с 1849 управлял имениями Кривцова и Эмилия Дмитриевича Нарышкина в Саратовской губернии, по амнистии 26.8.1856 освобожден от надзора. Последние годы жизни провел в Москве (потерял зрение), похоронен на Ваганьковском кладбище. Мемуарист. Жены: первая -- умерла 1854 в родах, вторая -- с 17.2.1856 Елизавета Александровна Арнольди, от этого брака сын -- Александр. В 1826 у Беляева было пять сестер. ВД, XIV, 231-262; ГАРФ, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 84. Использованы материалы с сайта Анны Самаль "Виртуальная энциклопедия декабристов" -| Надгробный памятник | ||
| Бюст в Вологде | ||
| Бюст в Москве | ||
| На месте приземления (1) | ||
| На месте приземления (2) | ||
| Памятный камень | ||
| Судно «Космонавт Павел Беляев» |
Беляев Павел Иванович - лётчик-космонавт, командир корабля «Восход-2», полковник ВВС.
Родился 26 июня 1925 года в селе Челищево Рослятинского района Северо-Двинской губернии (ныне Бабушкинского района Вологодской области) в семье фельдшера. Русский. С сентября 1932 по июнь 1938 года учился в Миньковской неполной средней школе Леденского района Вологодской области. В июне 1942 года окончил 10 классов в средней школе №1 в городе Каменск-Уральский Свердловской области. Работал токарем и приёмщиком готовой продукции на трубном заводе в Каменске-Уральском.
В Красной Армии с мая 1943 года. С 20 мая 1943 по 2 июля 1944 года - курсант 3-й авиационной школы первоначального обучения летчиков ВВС ВМФ (Сарапул). В 1945 году окончил Ейское военно-морское авиационное училище лётчиков имени И.В. Сталина. С 22 июня 1945 года служил лётчиком в 38-м гвардейском истребительном авиаполку 12-й штурмовой авиационной дивизии Тихоокеанского флота. Участвовал в советско-японской войне 1945 года.
После войны служил в ВВС Тихоокеанского флота: с ноября 1945 - лётчик 2-го учебного авиаполка, с ноября 1945 - лётчик 19-го гвардейского и 88-го гвардейского истребительных авиационных полков; с августа 1950 - старший лётчик, с мая 1953 - заместитель командира эскадрильи по политической части, а с ноября 1955 года - заместитель командира эскадрильи - командир звена в 88-м гвардейском истребительном авиационном полку. Член ВКП(б)/КПСС с 1949 года.
В 1959 году окончил Военно-воздушную академию. С ноября 1959 года служил в ВВС Черноморского флота: командир эскадрильи 661-го, а с декабря 1959 - 241-го гвардейского истребительных авиационных полков.
28 апреля 1960 года приказом Главкома ВВС зачислен на должность слушателя-космонавта Центра подготовки космонавтов ВВС. С марта 1960 по апрель 1961 года прошёл общекосмическую подготовку и 3 апреля 1961 года успешно сдал выпускные экзамены. 4 апреля 1961 года был зачислен на должность космонавта ЦПК ВВС. 19 августа 1961 года во время приземления после парашютного прыжка сломал левую ногу. В результате этого в течение года (до 30 августа 1962 года) был отстранен от подготовки. С 15 августа 1964 по 25 февраля 1965 года проходил непосредственную подготовку к полёту в качестве командира основного экипажа космического корабля «Восход-2».
Командир многоместного космического корабля «Восход-2» полковник Беляев П.И. 18-19 марта 1965 года совместно с А.А. Леоновым совершил космический полёт, во время которого впервые в истории был осуществлён выход человека в открытый космос. При возвращении на Землю, в связи с отказом автоматики, П.И. Беляев впервые осуществил спуск космического корабля с орбиты и посадку с использование ручной системы управления. После приземления в глухой тайге в Пермской области экипаж был эвакуирован спасателями около 2 суток. Продолжительность полета составила 1 сутки 02 часа 02 минуты 17 секунд.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 марта 1965 года за участие в осуществлении первого в мире выхода человека из корабля в космическое пространство, совершённого во время полёта пилотируемого космического корабля-спутника «Восход-2», полковнику Беляеву Павлу Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Со 2 сентября 1966 по 18 января 1967 года проходил подготовку по программе «Алмаз» в составе группы космонавтов, 7 сентября 1966 года был назначен командиром группы. С 18 января по 25 марта 1967 года проходил подготовку по программе облета Луны на космическом корабле Л-1 в составе группы. 25 марта 1967 года был отстранён от подготовки по состоянию здоровья. С 22 декабря 1967 года был начальником 3-го отдела ЦПК. С 21 марта 1969 года был начальником 1-го управления, старшим инструктором-космонавтом 1-го НИИ ЦПК.
Умер 10 января 1970 года от язвенной болезни, осложнённой перитонитом. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок 3).
Лётчик-космонавт СССР (23.03.1965), военный лётчик 1-го класса (18.03.1965), космонавт 3-го класса (20.03.1965).
Воинские звания:
младший лейтенант (16.07.1945),
лейтенант (13.05.1947),
старший лейтенант (21.08.1950),
капитан (29.04.1954),
майор (18.11.1959),
подполковник (23.05.1962),
полковник (18.03.1965).Награждён орденами Ленина (23.03.1965), Красной Звезды (17.06.1961), медалями «За боевые заслуги» (11.11.1953), «За победу над Германией» (9.05.1945), «За победу над Японией» (30.09.1945), «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (25.05.1965), «За освоение целинных земель» (19.03.1965), 6 юбилейными медалями.
Герой Социалистического Труда Народной Республики Болгария (1965). Герой Труда Демократической Республики Вьетнам (1965). Герой Монгольской Народной Республики (1967). Награждён иностранными орденами: Георгия Димитрова (1965, НРБ), Сухэ-Батора (1967, МНР), Карла Маркса (ГДР, 1965), орденом Сирийской Арабской Республики.
В Москве, на проспекте Мира, на аллее Космонавтов, установлен бюст Героя. В городе Вологде - памятник. Мемориальная доска установлена на здании СКЗ «Алмаз» в городе Череповец Вологодской области (2013). Имя П.И. Беляева присвоено малой планете (№ 2030), кратеру на Луне, научно-исследовательскому судну АН СССР (1977). Его имя носят улицы в Вологде, Череповце, Пензе, Перми, Каменске-Уральском, Ростове-на-Дону, Владивостоке.
2000 ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 2, вып. 4 (№26)
РЕЦЕНЗИИ
Беляев С. Г. П. Л. Барк и финансовая политика России. 1914-1917 гг. СПб., 2002.
Проблемы финансовой политики России периода первой мировой войны, войны полуизвестной, полузабытой, представляются, несомненно, важными, требующими глубокого осмысления, кропотливого и вдумчивого изучения. Обращение к их анализу С. Г. Беляева -исследователя, безусловно, подготовленного, с большим опытом архивной работы, занявшего уже определенную нишу в рядах творческой когорты историков-экономистов, - вполне закономерно и подсказано, с одной стороны, наличием солидного корпуса содержательных и разнообразных источников, с другой - слабой степенью изученности самих проблем.
И в этом плане внимание к деятельности последнего царского министра финансов П. Л. Барка как проводника правительственной финансовой политики периода войны вполне естественно и представляет исключительный интерес как с точки зрения несомненной незаурядности личности П. Л. Барка, так и с точки зрения осуществления им мер, позволивших избежать глубокого финансового кризиса.
Следует признать, что исследование не замкнулось в рамках жанра исторической биографии, чреватого, как правило, многими подводными камнями и прежде всего неоправданной увлеченностью личностью самого героя. Напротив, перед нами широкое исторического полотно со многими действующими лицами и большим охватом проблем, раскрывающих основные направления финансовой политики царского правительства в военные годы.
Касаясь историографической части работы, следует отметить, что диссертант достойно оценивает труды своих предшественников, делая акцент на степени изученности тех или иных направлений финансовой политики. Историография проблемы подразделяется на ряд периодов (работы военных лет, 1920-х годов, периода «оттепели» и труды современников), определяемых в хронологическом плане задачами исследователей - практическими, политическими и научными. Не обойдена вниманием и зарубежная литература, в том числе эмигрантская, что усиливает авторский актив.
Прежде всего следует обратить внимание на
широту поставленных диссертантом перед собой задач: формирование бюджета и налоговая политика, роль Государственного и коммерческих балков в осуществлении финансового курса, финансирование отраслевой экономики, деятельность России на западных финансовых рынках и в Центральной Азии. Такой подход к проблеме не осуществлялся. Очевидно, что столь широкий охват тем потребовал ознакомления с множеством источников, в первую очередь с документальными, значительная часть которых впервые введена в научный оборот.
Достоинством книги явлются критическая оценка источников, продуманный анализ и~х. содержания. В числе источников-делопроизводственные документы высших государственных органов власти - Совета министров, Государственного совета, материалы Министерства финансов и чрезвычайных органов регулирования экономики - Особых совещаний военного времени, стенограммы заседаний Государственной думы, банковская и дипломатическая документация, докладные записки и отчеты государственных деятелей, эпистолярное наследие, публицистика, периодика и мемуаристика. Важным источником являются и воспоминания П. Л. Барка, изданные за рубежом в 1950-1960-х годах.
Очерк биографии П. Л. Барка, охватывающий весь период его государственной деятельности в России и за границей, вводит читателя в мир сановного чиновника со всеми его контактами на деловом и общественном уровне, дает материал для характеристики его политических взглядов и оценки поступков. Разумеется, основное внимание уделено деятельности Барка в должности министра финансов в довоенный период, проходившей в русле так называемого «нового курса» правительственной политики И. Т. Горемыкина и A.B. Кривошеина, и в годы войны, а также характеристике его политических позиций (отношение к либералам и легитимистскому лагерю).
С. Г. Беляев отмечает причину, обусловившую прочное положение Барка на министерском посту - склонность к компромиссам и лавированию. Барк предстает как умный и довольно тонкий политик, трезво ориентирующийся в окружающей обстановке. Биографический раздел, насыщенный многими фактами из личной жизни и государственной деятельности министра финансов, является прелюдией, вводящей в суть проблемы.
Сюжет о формировании государственного бюджета и роли правительственных структур и законодательных палат в определении курса российской бюджетной политики периода войны вызывает большой интерес. Экскурс в минувшее знакомит с развитием бюджетного законодательства стран Западной Европы и Финляндии и с бюджетной политикой России второй половины XIX - начала XX в., а также с изменениями, внесенными бюджетными правилами 1906 г. и касающимися далеко не фиктивной роли Государственного совета и Государственной думы в утверждении государственной росписи доходов и расходов.
Оценивая бюджетную политику военного времени, С. Г. Беляев сосредоточивает внимание на борьбе политических сил вокруг бюджетных ассигнований, на усилиях оппозиционных думских кругов утвердить свое право контроля над ними. В ходе войны эти усилия все более возрастали и сопровождались резкой критикой правительственного политического курса при безразличии, пишет С. Г. Беляев, большинства оппозиционных депутатов к содержанию бюджета. Полагаем, это вопрос спорный. Противовесом стремлению думцев явилась возросшая роль Совета министров в решении финансовых вопросов и осуществление основных военных расходов за счет Особого военного фонда, не подконтрольного законодательным палатам.
По наблюдениям С. Г. Беляева, функционирование военного фонда существенно изменило содержание, нарушило целостность бюджета. Тенденции бюджетной политики, как следует из текста, менялись под влиянием многих факторов: отказа от винной монополии, прекращения эскпорта, изменения налоговой системы, растущего уровня цен и т.д. Следствием этих перемен стало появление системы двух бюджетов - «мирного» и военного и фиктивных доходов казны, исказивших общую картину бюджетных поступлений и расходов. В работе внимательно прослеживается столкновение взглядов представителей разных политических направлений вокруг принятия бюджета 1914, 1915, 1916 гг. и проекта бюджета 1917 г.
Тесно связанная с государственным бюджетом политика налогообложения рассмотрена в монографии как совокупность фискальных мероприятий, направленных на его укрепление.
Автором тщательно анализируются правительственные меры, усилившие прямое налогообложение (поземельное, промысловое, городской недвижимости, сбора с капитала и т. д.) и изменения в соотношении прямого и косвенного обложения, рост акцизов (на нефтепродукты, сахар, спирт и пр.) и введение новых (хлопок, вина), что в свою очередь усложняло работу акцизных отраслей. Большое внимание уделено росту таможенных, портовых и судебных пошлин, введению железнодорожного тарифа по перевозке грузов и прочим мерам, вызванным военной обстановкой,
нередко носящим отпечаток непоследовательности, а порой и противоречивости.
С. Г. Беляев приходит к выводу, что «в военные годы косвенное обложение продолжало оставаться основной и наиболее динамичной частью налоговой системы России» (с. 53). И в этой связи исключительно интересны и свежи замечания С. Г. Беляева по поводу финансовых последствий в результате отмены винной монополии, в том числе о выдаче из казны ссуд на перепрофилирование предприятий и введение в 1916 г., в русле европейских традиций, подоходного налога, изменившего соотношение в бюджете прямого и косвенного налогообложения.
Признавая радикализм фискальной системы 1914 -1916 гг. («по своему охвату это была наиболее радикальная налоговая реформа за весь период существования Российской империи», - читаем в монографии. - С. 196), автор не лишает ее черт архаизма, что представляется справедливым.
Можно приветствовать попытку С. Г. Беляева дать оценку деятельности Государственного банка в период войны, учитывая лишь относительную изученность этого вопроса. Наряду с эмиссионными операциями, промышленными ссудами и ссудами частным банкам, наряду с управлением учреждениями мелкого кредита и государственными сберегательными кассами, Государственный банк, входивший в состав Министерства финансов, занимался размещением облигационных займов и учетом казначейских обязательств, служивших обеспечением кредитных билетов, выпущенных в обращение.
Осуществление этих новых функций, не свойственных центральному банковскому учреждению, было вызвано необходимостью покрытия военных расходов, подчеркивает С. Г. Беляев, но масштабы операций не соответствовали финансовым потребностям фронта. Автор непосредственно связывает с изменением функций Государственного балка реформирование системы сберегательных касс, увеличение их численности и придание им своего рода статуса кредитных учреждений.
Новаторский подход автора прослеживается при подведении им итогов политики ценообразования, при освещении вопроса о способах и порядке финансирования отраслевой экономики: промышленности, железнодорожного транспорта, аграрного сектора и городского хозяйства. В этой связи внимание обращено прежде всего на функциональное назначение военного фонда, на объем военных расходов.
Любопытна мысль С. Г. Беляева относительно предпочтения правительством обременительных казенных ссуд секвестру частных предприятий промышленного сектора (с. 282), что означало фактическое их содержание за счет государства. Отмечены такие факты, как сокращение ипотечного кредита в пользу казенных субсидий сель-
скому хозяйству, попытка включить в сферу влияния финансового ведомства реализацию и погашение городских займов, возврат к политике железнодорожных займов и др.. совокупность которых свидетельствовала, как обоснованно утверждает С. Г. Беляев, о чрезвычайном усилении роли государственных институтов в регулировании и финансовой поддержке экономики.
Касаясь переговоров союзников по Антанте относительно финансовых проблем и их реальных результатов, С. Г. Беляев вводит в оборот новый материал и убедительно его интерпретирует. И здесь ярко высвечивается фигура П. Л. Барка, проводившего в 1915-1916 гг. трудные и в основном успешные переговоры с главами финансовых ведомств Англии и Франции по вопросам российской задолженности, закупок вооружения в союзных странах и предоставления России кредитов.
В монографии раскрываются многогранные финансовые отношения союзников, связанные с координацией усилий в экономической и военной сферах, с дискредитацией экономического влияния Германии и ее партнеров на нейтральные страны. Автор приходит к выводу, что Россия сумела сохранить в годы войны «статус субъекта международных финансовых отношений».
Значительно расширяют наши представления о деятельности финансового ведомства в военное время материалы о функционировании Учет-но-ссудного банка Персии и Монгольского национального банка во Внешней Монголии. Приводимые факты свидетельствуют, что стремление Министерства финансов усилить российские экономические и политические позиции в Центральной Азии и на Дальнем Востоке в годы войны оказалось под угрозой, и в итоге события привели к падению русского влияния в Персии в пользу Англии и в Монголии в пользу Японии.
Как и в любом крупном исследовании, отдельные положения вызывают сомнения, имеются некоторые неточности, спорные утверждения, но все замечания меркнут перед основательностью и значительностью труда. И все же некоторые соображения по поводу рассмотренных в монографии вопросов хотелось бы высказать.
Так, едва ли правомерно говорить о несостоятельности политики твердых цен, именно как политики. В самом деле, что могло быть альтернативой предельным ценам в период войны-только государственная монополия. Но монополия - явление исключительное, мера экстраординарная и, следовательно, сугубо ограниченная по масштабам применения. Даже учитывая, несоответствие уровня "гЬердых цен интересам населения, а быть может, и государства в целом, на определенном этапе экономического кризиса регулирование рынка путем сочетания твердых цен и реквизиций, видимо, было единственно возможным. Тем более что сама реквизиция проводилась на основе твердых цен, определявших сумму возмеще-
ния убытка. Другое дело - методы, которыми эта политика проводилась, далеко не всегда и везде обеспечивали соблюдение ограничительного уровня цен.
Трудно согласиться с утверждением, что правительство пыталось компенсировать потерю сельскохозяйственного экспорта союзными поставками (с. 291). Прежде всего экспорт и поставки союзникам - понятия разновеликие. Даже государственные закупки сельскохозяйственных продуктов, по подсчетам А.М.Анфимова и П. В. Волобуева, не достигали объема экспорта, тем более периода довоенного экономического подъема, когда Россия вывозила максимальное количество продуктов аграрного производства.
Соглашение с союзниками - Францией, Англией, а затем переговоры и с Италией о поставках спирта и зерна - было принято под невероятным дипломатическим нажимом со стороны последних, и инициатива исходила отнюдь не от России, ибо организация поставок требовала колоссальных финансовых затрат для создания специальной закупочной структуры, транспортных средств, в том числе подвижного состава, оборудования мест хранения и т.д. Эти действия не могли быть оправданы и в социальном плане, напротив, они вызывали противодействие населения Архангельского края, останавливавшего идущие к порту составы.
Фактически соглашение носило со стороны России добровольно-принудительный ха-рактер. Достаточно вспомнить телеграммы А. П. Извольского правительству и ноты Бьюкене-на. В случае прекращения продуктовых поставок Франция угрожала России отказом в вооружении, Англия - в предоставлении тоннажа для его перевозки. Отсюда столь долгие и мучительные переговоры русского правительства с французским о сохранении лишь джентльменского соглашения о поставках, но никак не заключения обязывающего договора.
Частное употребление словосочетания «думские либералы» не всегда оправдано. Порой из контекста понятно, о ком идет речь, но в ряде случаев желательно было бы конкретно обозначить политические силы.
В целом же следует констатировать, что поставленные С.Г. Беляевым в исследовании задачи решены успешно. Хотелось бы подчеркнуть, что ярко вырисовывается творческий индивидуализм автора. С. Г. Беляеву удалось создать серьезное и оригинальное исследование, выполненное на высоком профессиональном уровне. Оно, несомненно, привлечет к себе самое пристальное внимание как специалистов, так и всех интересующихся экономической историей предреволюционной России.
Т. М. Китпанина, М. Ф. Флоренский
Вторник, 13 июня 1826 года, Кронштадтский рейд. На флагманском корабле “Князь Владимир” был приведен в исполнение приговор над 15 моряками-декабристами. “По обряду морской службы”, в присутствии всего экипажа корабля над головами десяти государственных преступников были сломаны их шпаги, сорваны с них эполеты и мундиры и все выброшено за борт. В числе первых десяти осужденных морских офицеров - мичманы Гвардейского экипажа Александр и Петр Беляевы, судьба которых впоследствии на многие годы оказалась тесно связана с Саратовом и Саратовской губернией.
Среди портретов декабристов, написанных Н.А. Бестужевым в 1832-1833 годах в тюрьме для государственных преступников в Петровском заводе Иркутской губернии, есть портреты Александра и Петра Беляевых через несколько лет после восстания 14 декабря 1825 года, непосредственными участниками которого они были. Братья внешне мало чем похожи. Но у них - общая судьба.
Беляевы, как почти все декабристы, принадлежали к дворянскому сословию, но крестьян не имели, жили на служебное жалованье. Александр Петрович Беляев (1803-1887), будущий декабрист, автор “Воспоминаний о пережитом и перечувствованном”
, родился в Петербурге в семье отставного коллежского советника. Его младший брат, Петр Петрович Беляев (1804-1865), уроженец села Ершово Чембарского уезда Пензенской губернии, куда семья Беляевых переехала из Петербурга.
После окончания в Петербурге Кадетского морского корпуса они были произведены в мичманы (первый морской офицерский чин) и зачислены на службу в Гвардейский флотский экипаж, где служили многие передовые образованные моряки. Среди них - Н. Бестужев, Д. Завалишин, М. Кюхельбекер, В. Дивов - близкий друг Беляевых, А. Арбузов и другие. Многие офицеры, будущие декабристы, прошли через сражения войны 1812 года, участвовали в заграничных походах 1813-1814 годов, видели жизнь без крепостного права и разные политические порядки. Плавание А.П. Беляева в 1824 году на фрегате “Проворный” к берегам Франции и Испании, встречи на испанской земле произвели на него неизгладимое впечатление, что, конечно, оказало влияние и на младшего брата, Петра Беляева. “После нашего плавания в Испанию , - напишет в своих воспоминаниях А.П. Беляев, - где мы видели подвижников испанской свободы, где сошлись со свободолюбивыми англичанами, где слушали марш Риэго и с восторгом поднимали бокалы в его память, мы, конечно, сделались еще большими энтузиастами свободы” .
В Гвардейском экипаже существовал кружок “свободомыслящих” - морская группа декабристов, - который возник и сложился при активном участии К.Ф. Рылеева. Братья Беляевы были членами этого кружка. Вероятно, накануне восстания Александр и Петр Беляевы вступили в члены Северного общества декабристов. Известно, что в событиях 14 декабря 1825 года большую роль сыграли моряки Гвардейского флотского экипажа. На Сенатскую площадь вышло 1100 моряков, их вывел капитан-лейтенант Н.А. Бестужев. Мятежные моряки соединились с солдатами Московского и Гренадерского полков. Именно моряки Гвардейского флотского экипажа должны были взять штурмом Зимний дворец, а затем овладеть Кронштадтом.
Следственные дела братьев Беляевых позволяют установить, что Александр вместе с младшим братом участвовал в совещаниях у К. Рылеева, где вырабатывали план восстания, был очень активен в казармах при подготовке моряков к выходу на Сенатскую площадь, а на площади все время находился при экипаже. Петр Беляев вел агитацию среди матросов перед выходом их на площадь. Когда “нижние чины” двинулись из казарм на присоединение к восстанию, Петр Беляев “все время виден был перед батальоном, ободрявший людей” . Александр Беляев, как отмечено Следственной комиссией, являлся сторонником республиканского правления, “разделял мнение о необходимости истребить царствующую фамилию. Узнав о замышляемом возмущении, решился принять в оном участие и 14 декабря внушал нижним чинам сомнение в присяге...” .
В тех же документах о Петре Беляеве сказано: “Желал видеть в России представительнее правление... Узнав о предпринимаемом возмущении для введения конституции, решился участвовать в оном. 14 декабря ходил по ротам и отклонял нижних чинов от присяги, возбуждая их к неповиновению. На площади был впереди, кричал “Ура” и ободрял солдат” .
Декабрист П. Беляев в одном из своих показаний кратко напишет, что свободный образ его мыслей состоял в одном - “желании свободы крестьян и законов” . Александр Беляев, хотя и выражал “раскаяние” в ответах следователям, открыто говорил: “Одна мечта была - спасти Россию, так как мы считали ее состояние ужасным... В отношении к Отечеству я очень жалел, что переворот не сделался, ибо в заблуждении полагал, что Россия по крайней мере должна еще столетие страдать”. "Республиканское правление для нас казалось самым благополучным" .
“Государственные преступники IV разряда”, братья Беляевы обвинялись в том, что “знали об умысле на цареубийство и лично действовали с возбуждением нижних чипов” . Осуждены на 15 лет каторжных работ с дальнейшим поселением в Сибири. 10 июня 1826 года по указу Верховного Уголовного суда они были приговорены “по лишению чинов и дворянства” к двенадцатилетней каторге и вечному поселению в Сибири. В 1827 году Беляевы были отправлены в Сибирь. Содержались в Читинской, позднее Петровской тюрьме, а с 1833 года находились на поселении в городе Минусинске Енисейской губернии. В 1839 году “повелением” царя были переведены рядовыми на Кавказ, где шла война с горцами. Долгий путь их в сопровождении конвоя шел через Тюмень, Екатеринбург, Пермь, Казань, Симбирск.
1 мая 1840 года Беляевы выехали из Симбирска. На пути лежали Сызрань, Хвалынск , Вольск . А.П. Беляев отмечал, что вся дорога идет по нагорному берегу Волги и возле Вольска представляет “восхитительное местоположение” . Особое впечатление произвел на Александра Петровича Вольск, который расположен “на самом берегу Волги и с горы виден как на ладони, так что можно пересчитать все улицы и сады при каждом доме. Сам город очень красив и тогда имел много хороших каменных домов...”. “От Вольска до Саратова 120 верст, и потому мы скоро приехали в Саратов” , - пишет А.П. Беляев.
В 1840 году, к моменту приезда Беляевых, Саратов был уже большим губернским городом, Не теряя своего торгового значения, становился промышленным центром края. Его граница по Волге доходила до Ильинской площади (ныне площадь Фрунзе), вглубь - почти до Астраханской дороги (ныне улица Астраханская), застраивалась горная часть за Глебучевым оврагом. Город имел Соборную (ныне Н.Г. Чернышевского) и Театральную площади , Верхний базар. В Саратове того времени была одна Александровская городская больница, построенная в 1806 году, мужская гимназия , открытая в 1820 году, с начала XIX века существовал театр. Постройки в Саратове были преимущественно деревянными. В 1842 году в Саратове из 3000 домов, одна десятая часть которых - каменные. Главных улиц в Саратове было три - Московская , Царицынская, позднее Большая Сергиевская (ныне улица Чернышевского), и Воздвиженская, позже Покровская (ныне улица Лермонтова). По воспоминаниям старожилов, город был неблагоустроенным. Но на проезжающих он производил довольно приятное впечатление.
Только с приездом Беляевых в Саратове могли узнать о восстании 14 декабря 1825 года от непосредственных его участников, а не из официальной правительственной версии происшедшего, которая искажала реальную картину. Официальная версия “о печальном происшествии” поступила в Саратов, как и повсюду, из опубликованных манифестов, указов, донесений. В записках о Саратове одного из его жителей К.И. Попова, чиновника по особым поручениям, упоминается, что “в ноябре 1825 года из С.-Петербурга было получено известие с фельдъегерем о смерти императора Александра I. В тот же день... вечером, часов в шесть, все гражданское и военное начальство присягало на верность подданства великому князю Константину Павловичу... На другой день приводились к присяге во всех церквях всех состояний люди, по присутственным местам чиновники и приказные, а в полках нижние чины. Спустя две недели после этого опять присягали Николаю Павловичу, но все было тихо, спокойно, не происходило никаких беспорядков” . В “Дневнике происшествий” саратовского священника Г.А. Скопина за 1826 год написано: “Месяцы: январь-февраль... Нового только то, что сделался было в Петербурге бунт при присяге Николаю Павловичу. Но скоро усмирен. И Милорадович, военный губернатор, убит выстрелом из пистолета” .
Спустя 15 лет в Саратове оказались активные участники восстания 14 декабря 1825 года братья Беляевы. “По приезде в Саратов первой заботой нашей было отыскать фабриканта Шехтель, к жене которого мы имели письмо от нашего юноши Александра Петровича Колесникова (минусинский золотопромышленник, знакомый Беляевых по Сибири), который письмами своими давно познакомил с нами их семейство. Сыскать их было не трудно; как только мы вышли на Московскую улицу, увидели магазин братьев Шехтель, откуда и проводили нас к ним в дом” .
Многочисленное семейство Шехтелей стало искренним другом Беляевых. Позднее в своих воспоминаниях А.П. Беляев напишет, что “взаимная симпатия в короткое время сблизила нас и обратилась в дружбу, которая продолжалась по возвращении нашем с Кавказа в течение многих лет. Теперь уже многих лиц из этих семейств не стало... но дружба к ним в моем сердце жива до сей поры, как будет всегда” .
В Саратове братья Беляевы встретились с Екатериной Ивановной Бибиковой, урожденной Муравьевой-Апостол, женой саратовского губернатора И.М. Бибикова , назначенного на эту должность в 1837 году. А.П. Беляев вспоминал: “Анна Ивановна Шехтель была хорошо знакома с губернаторшей Екатериной Ивановной Бибиковой, родной сестрой наших несчастных товарищей Муравьевых-Апостол. Один (Сергей) умер на виселице 13 июля 1826 года, другой (Ипполит) застрелился, а третий (Матвей) был на поселении в Ялуторовске, которого мы видели проездом и который ныне живет в Москве. Она знала от Анны Ивановны, что мы должны были проехать, и просила известить ее, когда мы приедем, чтобы видеться с нами. На другой же день она прислала за нами экипаж, приняла нас как родных, так и мы смотрели на нее; все родные товарищей наших также были родными и нам, - так крепко связала нас общность идей, участи и братская любовь. Много было пролито ею слез при разных тяжелых и горьких воспоминаниях, сколько расспросов о житье оставшегося брата, о том, как он переносит свое заточение, и проч. Она не знала как выразить нам свое сочувствие” . Исследователи отмечают, что Бибиковы оказывали материальную и моральную помощь единственному оставшемуся в живых из братьев-декабристов Муравьевых - Матвею Ивановичу во время его пребывания в Сибири. В Сибирь из Саратова шли деньги, посылки, книги, письма со словами сердечного участия и поддержки.
Из Саратова Беляевы решили добраться до Астрахани по Волге. Первая встреча с городом подходила к концу. “Долго еще нам виделся Саратов со своими домами, церквами и лесом мачт, но, наконец, все это слилось в одну массу и потонуло” , - пишет А.П. Беляев, прощаясь с Саратовом в 1840 году.
Материалы, имеющиеся в Государственном архиве Саратовской области, позволяют считать, что с 1849 года начался саратовский период в жизни братьев Беляевых. В переписке с министерством внутренних дел, полицейскими управлениями Саратовской губернии за 1854-1857 годы сохранился документ: “Отставных подпоручиков Александра и Петра Беляевых памятная записка” - с прошением об освобождении их из-под надзора полиции. В “памятной записке” на небольшом голубоватом листке рукой Петра Петровича Беляева написано, что “...Александр Петрович Беляев проживает в Саратовской губернии с 1849 года, а с 1852 года управляет имением Льва Кирилловича Нарышкина и его наследников. Брат его Петр Беляев проживает в Саратове с 1849 года и управляет пароходом “Самара” .
В Саратов Беляевы приехали из Самары. В 1846 году, после “семилетней кавказской лямки” в действующей армии, подпоручики Александр и Петр Беляевы были уволены с военной службы в отставку и отправлены на жительство в Самару под секретный надзор полиции. В Самаре Беляевым удалось организовать товарищество для постройки буксирного парохода. Беляевы, когда еще плыли по Волге в Астрахань и добирались на Кавказ, мечтали устроить на Волге какое-нибудь усовершенствованное судно, которое смогло бы заменить неуклюжие, первобытные расшивы, служившие для перевозки грузов по реке. Самарские богачи собрали в складчину около 30000 рублей. Кроме того, прежние знакомые Беляевых прислали 25000 на пароходное предприятие.
В 1849 году с постройкой буксирного парохода “Самара” П.П. Беляев, хорошо знавший технику и механику, занял место начальника парохода и правителя дел компании. “Самара” - так назвали мы пароход, потому что тут составилось наше товарищество, и выкрасили его белой краской в соответствие нашей фамилии, вдруг приобрел огромную славу между торгующими людьми” , - писал А.П. Беляев. В это время пароходство в России только начиналось и “Самара” была вторым пароходом на Волге. “Самара” успешно плавала от Рыбинска до Астрахани, доставляя грузы - рыбу, икру, хлеб - в приволжские города. После окончания навигации, по словам А.П. Беляева, пароход был введен в бухту у Соколовой горы, и они тут же наняли квартиру. Устроив мастерскую, подготовившись к будущему плаванию, прозимовали в Саратове.
В своих воспоминаниях А.П. Беляев пишет: “Пароход “Самара” служил нашему товариществу шесть лет... а по разрыве котла... был продан одному астраханскому армянину... Котел лопнул в большую воду, когда пароход подходил к г. Вольску, где берег Волги был очень высок и течение чрезвычайно быстрое, и для движения парохода с нагруженной баржей нужно было дать пара больше обыкновенного.
Брат мой, капитан парохода, проходя на балкон парохода, заметил машинисту, что пару уже слишком много, и приказал убавить, но только что успел подняться на балкой, раздался страшный оглушительный треск, котел лопнул... Благодаря расторопности, самоотвержению команды пожар был предупрежден. Пароход остался цел, как судно, но пока перестал быть пароходом”.
Затем П.П. Беляев служил агентом конторы пароходного общества “Кавказ и Меркурий”. В связи с этим он окончательно поселился в Саратове.
В течение 10 лет (с 1846 по 1856 г.) Беляевы находились под секретным наблюдением полиции. А. Беляев с горечью писал об этом в своих воспоминаниях: “Страшная ферула (стеснительная опека), злобно смотрящее за вами око, которому неусыпно повелено наблюдать за нами, лишение возможности добывать даже хлеб насущный, все это... возмущало меня. Но, видно, смиренная доля наша еще не кончилась и мы все еще оставались под ферулой полиции” .
Из архивных документов видно, что в 1848 году А. Беляеву и его брату Петру было дозволено пребывание во всех местах Российской империи, кроме Петербурга. Видимо, это было связано с их просьбой о разрешении пользоваться правом свободных переездов, так как во время навигации, плавая по Волге, они были связаны со многими городами, которые находились в пределах разных губерний. В 1849 году это право было отнято на основании воспрещения “выдавать паспорта для выезда в другие губернии лицам, состоявшим под полицейским надзором” .
А.П. Беляев первоначально служил у тайного советника А. Е. Жадовского, управляя его делами по постройке пароходных подчалков на реке Белой. В 1850 году А.П. Беляеву было предложено место управляющего имением Кривцовых, родных декабриста С.И. Кривцова в селе Репьевка Балашовского уезда , где он прослужил полтора года. Имение Кривцовых с деревнями - это 12 тысяч десятин земли и 1500 душ крестьян. Александр Петрович Беляев, вступив в управление имением, старался улучшить положение крепостных. “...Увидев незавидное состояние крестьян, я ввел вспомогательную запашку и посев пшеницы, чтобы из их доходов поддерживать обедневшие семьи по каким-либо несчастиям, как-то: падеж лошадей, коров и тому подобных действий” , - писал А. Беляев. “Конечно , - свидетельствовал он, - в полтора года я не мог и не сумел бы много сделать для наших тружеников, но не знаю за что, думаю, за одни попытки улучшить их быт я приобрел их любовь, так что много времени спустя я имел утешение узнать, что они вспоминали меня с любовью...”
А.П. Беляеву был не по душе отсталый крепостной порядок, заведенный в имении. Не добившись согласия опекуна Р.И. Кривцова улучшить и облегчить жизнь крестьян, А.П. Беляев оставил Репьевку. 1851 год А.П. Беляев проплавал на пароходе, а возвратившись из Астрахани, зимовал в Саратове, где внезапно окончилась его холостая жизнь. В 1852 году, в один год, оба брата, и старший и младший, вступили в брак. Венчание Александра Петровича состоялось 26 января, а Петра Петровича Беляева 13 апреля 1852 года в одной и той же приходской церкви села Павловка Петровского уезда Саратовской губернии. Как пишет А.П. Беляев, на его свадьбе в числе подруг невесты была ее двоюродная сестра Надежда Александровна Халкиопова, для которой день свадьбы стал днем решения ее участи... “Брат мой ей очень понравился, даже, можно сказать, более чем понравился... Так как сестры были очень дружны, то моя жена сейчас узнала... и конечно, была причиной того, что в тот же год и брат женился” , - вспоминал А.П. Беляев.
По сведениям, которые имеются в “Деле по прошению отставного подпоручика П.П. Беляева о внесении его с женой и детьми в дворянскую родословную книгу Саратовской губернии” от 24 августа-24 октября 1864 года, у Петра Петровича Беляева было трое детей. Старший сын Петр родился 11 июня 1853 года и был крещен в Введенской церкви Саратова. Средняя дочь Екатерина родилась 29 сентября 1855 года, младшая Елизавета - в 1858 году. Записи о крещении дочерей П.П. Беляева внесены в книги саратовской Рождество Богородицкой церкви.
Судя по тому, где находились церкви, в которых крестили детей Беляева, жил Петр Петрович Беляев в Саратове в старой части города, недалеко от Волги.
В метрической книге Троицкой церкви Саратова за 20-23 декабря 1865 года записано, что умер отставной поручик Петр Петрович Беляев в возрасте 61 года. Похоронен П.П. Беляев на Воскресенском кладбище Саратова. В 1974 году на могиле декабриста П.П. Беляева установлен гранитный памятник.
Первым браком А.П. Беляев был женат на родственнице саратовского губернского почтмейстера, серба по национальности, Ивана Михайловича Вукотича, который занимал эту должность с 1840 до 1870-х годов, Через посредство И.М. Вукотича А.П. Беляев получил содержание Саратовской почтовой станции, которая давала рублей около 40 или 50 дохода в месяц. О жизни в Саратове тех дней А.П. Беляев вспоминал с самым отрадным чувством. “В Саратове мы наняли хорошенькую маленькую квартиру, комнат в шесть... Все у нас было очень прилично, убранство комнат, очень хорошая мебель, прислуга... так что никому и в голову не могло прийти, что мы небогаты” . Здесь их беспрерывно посещали родные и близкие. Из тех домов, где бывал сам А.П. Беляев, можно назвать “дом Кожевникова” (современная улица Чернышевского,146). Этот красивый двухэтажный дом, построенный, по обычаю того времени, парадным выходом на Волгу, куда был обращен и зимний сад второго этажа, снимал саратовский губернатор М.Л. Кожевников (1846-1854), по словам современников, “человек достаточно образованный, честный и хороший” . Декабрист А.П. Беляев в своих воспоминаниях напишет: “Помнится, что я у него (М.Л. Кожевникова) за обедом видел Н.Г. Чернышевского , сына саратовского протоиерея, тогда еще студента и неизвестного, а впоследствии получившего такую известность своими сочинениями” .
Два летних месяца А.П. Беляев с женой провели на даче И.М. Вукотича, который уезжал в Петербург, а затем вернулись на городскую квартиру и жили до самого отъезда в имение Л.К. Нарышкина. Александр Петрович Беляев в 1852 году получает место управляющего в Падовском имении князя Л.К. Нарышкина в Балашовском уезде Саратовской губернии. Через два года в Падах умерла от родильной горячки первая жена А.П. Беляева, умер и ребенок.
В воспоминаниях А.П. Беляев писал: “Женился я на первой жене по совету товарища, более по желанию окончить холостую жизнь, которая меня уже тяготила... А о той, которая при первом свидании пленила меня, я не мог и думать...” . С Елизаветой Александровной Арнольди Александр Петрович обвенчался 17 февраля 1856 года в сельской церкви села Вельможки, на другой день они уехали в Пады. 16 июня 1859 года от этого брака родился сын Александр, который был крещен 26 августа 1859 года в приходской церкви села Пады Балашовского уезда. “В Падах , - пишет А.П. Беляев, - этом счастливом для меня уголке мира, упоенные полным счастием, мы прожили 15 лет” .
А.П. Беляев 16 лет управлял имением Л.К. Нарышкина и его наследников. В настоящее время здесь находится санаторий “Пады” (село Пады Балашовского района Саратовской области). Почти все это время Александр Петрович жил в селе Пады. Имение, в котором было 102 тысячи десятин земли, протянулось на 100 верст и было разделено на три отдельные “экономии” - Падовская главная, Гусевская и Сергиевская. Главное управление и контора владений Нарышкина были в Падах. Деятельность А.П. Беляева по управлению имением была обширна. Позднее прибавилась новая работа - управление заволжским имением в 40 тысяч десятин. Откроем воспоминания А.П. Беляева: “Я раза три-четыре ездил в заволжское имение, а когда принял имения графа Воронцова, то и чаще. Сперва я отправлялся в Тепловку Саратовского уезда, затем в Алексеевку, переезжал Волгу и через Балановскую пристань в степь. Обратно возвращался немецкими колониями и переезжал Волгу перед Саратовом... Жена моя всегда провожала меня до Саратова, где и ожидала моего возвращения у брата моего, жившего в Саратове” .
Работая управляющим, А.П. Беляев занялся рациональным устройством земли, улучшением крестьянского быта. Так, в селе Тепловка Саратовского уезда он оказывал бедноте помощь лесом, на деньги мирской кассы закупил значительное число лошадей и роздал их безлошадным крестьянам. По просьбе крестьян и с согласия Нарышкина А.П. Беляев заменил барщину оброком в селе Пады. “Барщина , - писал Александр Петрович, - была очень тяжела и выполнялась так строго, что один из прежних управляющих, ездивши по работам, в ящике под дрогами возил пучки розог и немилосердно сек за всякую провинность на месте, а сверх того прихожая конторы по вечерам беспрестанно оглашалась воплями несчастных под розгами. Когда я объявил вотчине, что желание их исполнилось и барщина уничтожена, надо было видеть их радость и благодарность...”
В 1856 году по делам управления имением Л.К. Нарышкина А.П. Беляеву было разрешено прибыть на короткое время в Петербург. По пути в Петербург А.П. Беляев остановился в Москве, где пробыл две недели. Александр Петрович увиделся после 20-летней разлуки со многими своими товарищами, декабристами. В это время по амнистии, объявленной при коронации Александра II, многие из декабристов возвратились в Москву. Здесь были С.П. Трубецкой, С.Г. Волконский, Г.С. Батеньков, А.Н. Сутгоф, М.И. Муравьев-Апостол, Н.И. Лорер, М.М. Нарышкин и П.С. Бобрищев-Пушкин. “Смотря на всех этих возвратившихся изгнанников, невольно возбуждалось любопытство проследить минувшую уже теперь их жизнь, полную скорби, радости, доброго делания, лишений, и по наружности, положению бесправному, как бы униженную, но нравственно высокую и благодетельную для многих, соприкасавшихся к ним” , - пишет в “Воспоминаниях” декабрист А. Беляев.
В Падах застала А.П. Беляева отмена крепостного права в России по реформе 1861 года. А.П. Беляев приветствовал освобождение крестьян, сам принимал участие в осуществлении положений Манифеста 19 февраля 1861 года. В то же время А.П. Беляев не мог не отметить растерянность крестьян при объявлении им свободы. “Вот наконец, в самую распутицу, по непроездным почти дорогам, приезжает ко мне удельный чиновник... и объявляет о манифесте. Все, что было дома, собралось в церкви... Вот манифест в руках священника... Слова манифеста раздались в храме, все перекрестились, как перед проповедью. Мертвая тишина... Дочитав манифест, та же мертвая тишина; радостные лица, на которых видно недоумение, и народ, как бы отуманенный неожиданной вестью, тихо и безмолвно повалил из церкви... Затем народ потянулся по домам, чтобы рассуждать-толковать: какая это такая свобода, как будет с землей и проч.” . Спустя годы А.П. Беляев записывает в своих воспоминаниях: “Наконец все перемололось, и стала мука, народ свободен, кончились все безобразия чудовищного крепостного права. Но благоденствует ли освобожденный народ, как бы следовало после великого акта?” И сам же с горечью отвечает: “Вот уже 25 лет прошло с того радостного дня, в который провозглашена была при радостных криках “ура” благородному царю свобода русскому народу. Но что же, исполнились ли желания, ожидания наши? Стал ли наш труженик-подвижник народ свободнее, богаче, счастливее с этой великой эпохи освобождения? Освободился ли вполне от гнета, в котором стонал?.. К сожалению, на все эти вопросы приходится отвечать (пока) отрицательно” .
После реформы 1861 года А.П. Беляев переселился в Москву, где и жил до самой кончины. В Москве в 1878 году его посетил Л.Н. Толстой, собиравшийся писать роман о декабристах. А.П. Беляев передал ему рукопись своих воспоминаний, которую он закончил в феврале 1886 года. Скончался А. П. Беляев 28 декабря 1887 года и похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.
В “Московских ведомостях” за 10 января 1888 года был помещен некролог, в котором сообщалось: “28 декабря скончался в Москве один из последних декабристов Александр Петрович Беляев (родившийся в 1803 году). С его смертью из участников печального события 14 декабря 1825 года остались в живых, если не ошибаемся, только Д.И. Завалишин и П.Н. Свистунов. Покойный А.П. Беляев оставил после себя интересные воспоминания о пережитом и перечувствованном. В последние годы своей жизни он печатал их в “Русской старине”... Еще в рукописи воспоминания эти были читаны графом Л.Н. Толстым, интересовавшимся в то время эпохой декабристов, и его поощрению, главным образом, обязаны выходом в свет” .
В 1951 году на могиле А.П. Беляева установлен памятник - колонна черного гранита. На памятнике надпись: “Декабрист Беляев Александр Петрович. 1803-1885”(дата смерти декабриста была указана неверно).
Судьбы целого ряда декабристов оказались тесно связанными с Саратовской губернией. В.С. Норов (1793-1853) - уроженец села Ключи Балашовского уезда Саратовской губернии. В Вольском уезде находилось одно из имений М.С. Лунина, члена тайных обществ декабристов - “Союза спасения” и Северного общества. В 1820-х годах в Саратове проживала родня декабриста Г.С. Батенькова. В селе Полчаниновка Аткарского уезда Саратовской губернии жила двоюродная сестра декабриста Н.В. Бассаргина...
Но самым продолжительным и насыщенным оказался саратовский период в биографии братьев Беляевых.
Использованные материалы: - Смирнова Н. Братья Беляевы. - Годы и люди. Вып.3. - Саратов: Приволжское книжное издательство, 1988.
Летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза (1965). Награжден орденами Ленина, Красной Звезды, золотой медалью АН СССР им. К. Э. Циолковского, иностранными орденами и медалями.
Павел Иванович Беляев - первый и единственный Вологодский космонавт, руководил первым в мире выходом человека — летчика-космонавта в открытое космическое пространство.
18 марта 1965 года на орбиту спутника Земли был выведен космический корабль «Восход-2» с экипажем из двух человек: командира корабля - лётчика-космонавта полковника Павла Ивановича Беляева и второго пилота - лётчика-космонавта, подполковника, . В ходе полета Павел Иванович руководил первым в мире выходом человека — летчика-космонавта в открытое космическое пространство. При завершении полета выявилась неисправность одной из систем корабля. Отличное знание техники, самообладание позволили экипажу с честью выйти из сложной ситуации. Беляев впервые в практике космических полетов совершил посадку космического корабля, используя ручное управление.
Все человечество было восхищено очередным достижением советской науки и техники, но особенно гордились полетом корабля «Восход-2» вологжане: на орбите был их земляк! В честь 40-летия первого выхода человека в открытое космическое пространство в селе им. Бабушкина установлена Стела Покорителям космоса.
Павел Иванович Беляев родился 26 июня 1925 года в деревне Рослятинского района Северо-Двинской губернии (ныне ) в семье фельдшера. В 1932 году семья будущего космонавта переехала в с. Миньково Леденгского района Северного края. В том же году Павел пошел в первый класс местной школы. Через шесть лет в 1938 году, в связи с переводом отца на другую работу, семья переехала на Урал и обосновалась в г. .
В 1942 г. после окончания средней школы, Павел с комсомольским билетом пришел в военкомат и подал заявление с просьбой взять его на фронт. В военкомате отказали, сославшись на слишком юный возраст добровольца. Тогда он поступил на завод и стал овладевать специальностью токаря, затем работал приемщиком готовой продукции. Вскоре Павел повторно подает заявление о добровольном зачислении его в ряды Красной Армии, которое в мае 1943 г. было удовлетворено.
В том же году он был направлен в 3-ю Сарапульскую авиационную школу первоначальной подготовки, в которой будущие летчики знакомились с учебными самолетами ПО-2, УТ-2, совершали первые полеты. Летом 1944 г. Беляева как отличника боевой и политической подготовки откомандировали в Ейское училище для обучения профессии морского летчика. В настоящее время в музее хранится емкостная характеристика курсанта Беляева, написанная в период учебы в Ейском училище: «Летает хорошо. Летное дело любит. Проходимое задание усваивает легко. На земле и воздухе энергичен, инициативен. Работает над повышением квалификации».
В июне 1945 г. после успешного окончания летного училища в качестве летчика-истребителя П. И. Беляев получил назначение на Дальний Восток в морскую авиацию. Участвовал в войне с Японией. Первый боевой вылет Беляева был связан с сопровождением бомбардировщиков для поражения огневых точек противника. За участие в боевых действиях Павел Иванович награжден медалью «За победу над Японией».
В послевоенные годы проходил службу в Приморье в составе гвардейского истребительного авиационного полка военно-воздушных сил Тихоокеанского флота. Был летчиком, старшим летчиком, командиром звена, заместителем командира эскадрильи по политчасти. Будущий космонавт формировался как военный летчик, зрело его профессиональное мастерство. За короткий период он в совершенстве освоил семь типов военных самолетов. Он умел сделать машину послушной в самых сложных ситуациях.
В 1949 году был принят в члены КПСС. В 1956 г. П. И. Беляев направлен на учебу в Военно-воздушную Краснознаменную академию им. . Закончил ее успешно. В характеристике, выданной Беляеву в академии, говорилось: «Решительный, инициативный, скромный и дисциплинированный... Волевые качества развиты хорошо. Имеет хорошие командирские навыки. Характер спокойный». По окончании академии в 1959 г. командовал авиационной эскадрильей. Во время учебы ему предложили поступить в отряд космонавтов - молодой офицер без колебаний согласился.
Вскоре в 1960 г. направлен и принят в отряд космонавтов. В отряде Беляева избрали старостой, несмотря на большую загруженность учебой и тренировками, он находил время и для общественной работы. В течение двух лет он являлся парторгом отряда. Проявил большую настойчивость в освоении космической техники, в совершенстве усвоил материальную часть корабля, овладел практическими навыками управления им. Всем, кто пришел в группу космонавтов в 1960 г., пришлось осваивать не только новое дело, но и проходить очень сложный и обширный комплекс тренировок. Важная роль отводилась парашютной подготовке.
В один из дней 1964 г. Павел Беляев и должны были сделать по два прыжка с задержкой по 30 секунд. Первый прыжок прошел нормально. Когда поднялись в небо во второй раз, резко усилился ветер. Беляев и по команде отделились от самолета, но сильный ветер стал сносить парашютистов в сторону. Беляев понял, что в центре условного аэродрома приземлиться не удастся. Тогда он потянул стропы, и скорость спуска сразу увеличилась, при этом снос в сторону стал меньше. При приземлении парашютист сильно повредил ногу от удара о землю. В госпитале диагноз врачей был суровый: «Закрытый оскольчатый перелом диафизов обеих костей левой голени со смещением отломков».
В тот же день в госпиталь приехал и просил врачей сделать все возможное, чтобы Беляев вернулся в строй. Началось лечение. Павла Ивановича постоянно мучил вопрос, оставят ли его в отряде космонавтов. После пятимесячного лечения врачи предложили сделать сложную операцию. Он отказался и предложил другой выход — усилить физические нагрузки на ногу, чтобы заставить кость срастись. Начались его тяжелые многодневные тренировки. Он брал в руки гантели и стоял на сломанной ноге. Было очень больно, но он добился своего, кость постепенно срослась.
Целый год П. И. Беляев не принимал участия в тренировках, но догнал, сдав семь зачетных прыжков с парашютом на оценку «отлично». Упорство и успешные повторные прыжки развеяли все сомнения медицинской комиссии. Этот случай описывает в своей книге «Дорога в космос».
Солнечный полдень 18 марта 1965 года. Всё, и ракета-носитель и корабль «Восход-2» готово к штурму космоса. Время молниеносно летит, слышно тиканье наручных часов; объявлена получасовая готовность, затем пятиминутная. « - Я «Алмаз». Самочувствие отличное. К старту готовы», - сообщает командир экипажа полковник Павел Беляев. Последние указания. И, наконец, пуск! Ракета, оторвавшись от земли, стремительно уходит в высь.
В ходе полета Павел Иванович руководил первым в мире выходом человека — летчика-космонавта в открытое космическое пространство. При завершении полета выявилась неисправность одной из систем корабля. Отличное знание техники, самообладание позволили экипажу с честью выйти из сложной ситуации. Беляев впервые в практике космических полетов совершил посадку космического корабля, используя ручное управление.
Полет продолжался 26 часов 2 минуты 17 секунд. За это время «Восход-2» совершил 17 оборотов вокруг Земли, пройдя расстояние свыше 720 тысяч километров. 19 марта 1965 года, в 12 часов 02 минуты, спускаемый аппарат с космонавтами благополучно приземлился в 180 км северо-западнее города . Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 марта 1965 г. за успешное осуществление космического полета П. И. Беляеву было присвоено звание Героя Советского Союза и звание «Летчик-космонавт СССР», а 13 апреля 1965 года решением горисполкома П. И. Беляеву присвоено звание Почетный гражданин города как «Участнику в осуществлении первого в мире выхода человека из корабля в космическое пространство». 17 августа 1979 года в ему открыт бюст, а 29 июня 1985 г. бюст в селе .
Во время визита на родину П. И. Беляев и его друг посадили в вологодском сквере по улице Октябрьской молодые дубки. В дальнейшем наш земляк совершенствовал специальные знания, принимал непосредственное участие в подготовке космонавтов, надеялся совершить еще один полет в космос. Однако его планам не суждено было сбыться.
Недолгая, но яркая, полная энергии жизнь прославленного космонавта оборвалась 10 января 1970 г. после продолжительной болезни. Павла Ивановича Беляева похоронили в на Новодевичьем кладбище.
Литература:
- Бабийчук А. Н. Человек. Небо. Космос. — М., 1979;
- Вологодские зори. - М., 1987. - С. 473 - 479;
- Борисенко И. Г. В открытом космосе. 3-е изд. — М., 1984;
- Золотые звезды вологжан. — , 1985;
- Космонавтика: Энциклопедия. — М., 1985;
- , Соколов А. Человек и Вселенная. 2-е изд. — М., 1984.
- В. Б. Колосов, А. Р. Павлушков. Имена Вологжан в науке и технике. - Северо-Западное книжное издательство, 1968. - С. 113-114;
- Рожденные Вологодчиной. Энциклопедический словарь биографий. Составитель М. В. Суров. - , 2005. - С. 64.
Из телеграммы П. И. Беляева вологжанам после завершения космического полета: «Дорогие земляки, друзья! С большим удовольствием я передаю вам привет. На третьем витке пролетали над . Тогда я мысленно послал привет. Что сказать вам в эти минуты? Мы с Алексеем старались работать в космосе так, как работают советские люди на земле. Спасибо вам за добрые поздравления. Желаем вам, друзья, больших успехов, счастья».
Из родословной космонавта Павла Ивановича Беляева.
Предки будущего космонавта были настоящими черносошными (государственными) крестьянами, происходившими из обширного древнего Тотемского уезда Вотченской волости села , которые из села перебрались в деревню , а затем и в соседнюю деревню , которую облюбовал прадед Павла Ивановича - Федор Степанович Беляев (1831-16.06.1893), переселившийся в середине XIX века в результате брака, жена которого была родом из д. .
В округе Беляевы проживали в селе и в деревнях прихода: , в починках Глинки, Семеновском. Село - родовое гнездо крестьянской династии Беляевых.
Проследить всю цепь родословных связей рода Беляевых еще предстоит. В настоящее время была сделана первая попытка проследить семь поколений по прямой линии предков Павла Ивановича из д. . Непрерывная цепь выглядит следующим образом: Беляев Василий Иванович (до 1770-1843), сын его Степан Васильевич (до 1790-1837), сын его Федор Степанович (1831-16.06.1893), внук Степана - Пармен Федорович (19.07.1868 - после 1914), правнук Иван Парменович (20.11.1895-1959), и, наконец, легендарный праправнук Павел Иванович Беляев (26.06.1925 - 10.01.1970), который, можно так сказать, «потрогал руками звезды», о чём его предки только могли мечтать.
В Юзской Воскресенской церкви Никольского уезда крестились венчались и отпевались предки космонавта. Беляевы породнились со следующими крестьянскими династиями: Черепановы, Гнусовы, Баженовы и другие.
В метрической книге Юзской Воскресенской церкви за 1868 год в части 1 о родившихся есть актовая запись № 34 о рождении деда космонавта: «1 (9) июля родился, 21 июля крещен сын Пармен д. у государственного крестьянина Федора Степанова Беляева и законной жены его Афанасии Михайловой, оба православного вероисповедания. Восприемником был сын родивших Илья Федоров Беляев. Таинство крещения совершил приходской священник Иоанн Петров Пшеницын с диаконом Михаилом Рупышевым».
Далее в метрической книге той же Юзской церкви находим венчание Пармена вторым браком (первая жена Баженова Елена Васильевна умерла молодой, вероятно от трудных родов): «Брак № 2. 25 января 1895 года жених д. казенный крестьянин Пармен Феодоров Беляев, 26 лет, православного вероисповедания, вторым браком с невестой Варварой Феодосиевой Черепановой, 24 лет, умершего крестьянина Феодосия Черепанова дочью, девицей, д. , православного вероисповедания, первым браком. Поручителями были: по жениху: казенные крестьяне д. Илья Феодоров Беляев, д. Феофан Прокопьев Литомин и деревни Георгий Феодоров Беляев, по невесте: крестьяне д. Степан Феодосиев, Василий Черепанов, Петр Никифоров Гнусов и Василий Захаров Черепанов. Таинство совершил приходской священник Василий Пшеницын с местным причтом: диаконом Петром Головковым, псаломщиком Александром Образцовым».
И, наконец, подтверждение рождения отца Павла Ивановича - Ивана Парменовича под актовой записью № 74: «20 ноября родился, 21 ноября крещен 1895 года сын Иоанн у крестьянина деревни Пармена Феодорова Беляева и законной его жены Варвары Феодосиевой, оба православного вероисповедания. Восприемником был той же деревни крестьянский сын Александр Дмитриев Черепанов. Таинство совершил приходской священник Василий Пшеницын с местным причтом: диаконом Петром Головковым, псаломщиком Александром Образцовым».
Таким образом, удалось выявить и проследить 7 поколений предков космонавта Павла Ивановича Беляева по прямой мужской линии из д. , 7 по линии Черепановых и 8 поколений по линии Гнусовых, оба рода происходят из д. .
Статья подготовлена к 50-летию космонавтики Пшеницыным Дмитрием. Биография и родословная первого Вологодского космонавта. Вологда, 2011.