Эффект матфея в науке. Какое практическое применение всего этого? Социальный феномен "Эффект Матфея"

Воистину никогда не знаешь, как могут быть использованы хорошо всем известные слова, вырванные из своего контекста. Эта участь постигла и следующий фрагмент:

Мф.13:12 « кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет »

Известный ученый Роберт К. Мертон на основании многочисленных интервью Хэрриет Заккерман (Zuckerman) с лауреатами Нобелевской премии вывел тенденцию в науке, которую он назвал «эффектом Матфея». В этих интервью неоднократно повторяется мысль, что знаменитым ученым воздаются несоразмерно большие почести за их вклад в науку, тогда как заслуги относительно малоизвестных ученых часто оцениваются несоразмерно низко, хотя вклад их нередко бывает сопоставимым. Один лауреат премии по физике сформулировал это так: «Когда речь идет о признании заслуг, научное сообщество поступает весьма своеобразно. Оно склонно приписывать все заслуги тем людям, которые уже знамениты». Таким образом, эффект Матфея (хотя слова, положенные в основу этого названия, сказаны не Матфеем, а Иисусом Христом) заключается в том, что ученые готовы преувеличивать достижения своих коллег, уже составивших себе имя благодаря тем или иным прежним заслугам, а достижения ученых, еще не получивших известности, они, как правило, преуменьшают или вообще не признают. По мысли автора, библейская притча порождает соответствующую социологическую формулу - ведь представляется, что именно в такой форме происходит распределение морального дохода и когнитивного богатства в науке.

По мнению Мертона, когнитивное богатство в науке выступает в виде изменяющегося запаса знаний, а социальный компонент морального дохода ученых принимает форму крупиц признания коллег, которые, постепенно накапливаясь, образуют богатство его репутации. Существует определенная градация признания заслуг (или «монет», говоря словами Мертона). Монеты бывают разного достоинства: самая дорогая и редкая - это то высокое признание, символом которого является присвоение имени ученого целой научной эпохе, - так, например, мы говорим об эпохах Ньютона, Дарвина, Фрейда, Кейнса. Следующая планка, существенно более низкая, но все же близкая к вершине признания в наше время, - это Нобелевская премия. Другие формы и эшелоны "ономастики" в науке, т.е. практики присвоения имени ученого сделанному им открытию или отдельному аспекту этого открытия, включают тысячи законов, теорий, теорем, гипотез и констант, носящих имя их создателей. Так, мы говорим о теореме Гаусса, константе Планка, принципе неоп ределенности Гейзенберга, распределении Парето, коэффициенте Джини, латентной структуре Лазарсфельда. Другие формы признания заслуг среди ученых, раздаваемые в куда больших количествах, имеют еще более мелкую градацию - избрание членом почетного научного общества, присуждение разнообразных медалей и премий, присвоение имени ученого кафедре, учебному или научно-исследовательскому институту и, наконец, самая распространенная и базовая по существу форма признания ученого - использование другими учеными его трудов и открытое признание его авторства.

Выводы Мертона подтверждают и исследования других ученых. Так, Стефен Коул, проведя исследование выборки американских физиков, обнаружил, что чем выше научная репутация автора, тем более вероятно, что среди других статей примерно одинакового качества (оцениваемого по числу позднейших ссылок на эти статьи) его статьи получат быстрое признание в научных кругах (измеряемое по количеству ссылок на эти статьи в течение первого года после публикации). Прежние заслуги авторов в определенной мере ускоряют распространение их последующих результатов (Cole S . Professional Standing and the Reception of Scientific Discoveries // American Journal of Sociology , 1970, v .76, p .291-292. ).

Роберт Мертон обращает внимание и на другую проблему, связанную с эффектом Матфея. По его словам, существующая в большинстве стран система образования ориентирована на тех, кто проявляет незаурядные способности для своего возраста. Все академические блага - стипендии, интернатура, жилье по месту учебы - достаются именно им. Как утверждает другой ученый, А. Грег, «система вознаграждает раннее развитие, которое может быть, а может и не быть предвестником проявления способностей в будущем. По сути, таким образом, мы невольно преуменьшаем главный образовательный капитал человека - время, отпущенное ему природой на созревание… Таким образом, рано развившееся дарование может победить в текущей конкурентной борьбе, но в конечном счете победа эта происходит за счет мутантов, развивающихся медленнее, но имеющих больший потенциал» (Gregg A. For Future Doctors. - Chicago: University of Chicago Press , 1957. , p.125). Подобные медленно созревающие «мутанты» проскальзывают сквозь институциональное сито для отбора дарований, поскольку это сито устроено так, что в основу оценки относительных способностей человека закладывается его физический возраст. Эта система особенно болезненно бьет по молодым людям из бедных семей. Если они не проявят себя уже в раннем возрасте, если они не раскроют свои таланты уже в самом начале своего жизненного пути и не получат стипендии или другой материальной поддержки, они бросают обучение и чаще всего навсегда лишаются возможности реализовать свой потенциал. В результате многие из [вероятно] более многочисленных одаренных выходцев из бедных семей, по-видимому, оказываются навсегда потерянными для науки. Таким образом, привилегированное положение талантливой молодежи, характерное для наших институтов, наносит глубокий [и обычно скрытый] ущерб [потенциальным] поздним талантам, не имеющим каких-либо экономических или социальных преимуществ.

Автор также обращает внимание и на такую проблему, как отсутствие у представителей старшего поколения ученых такой самокритичности и душевной щедрости, как у Исаака Барроу, первого председателя кафедры математики в Кембридже, который освободил это почетное место в «почтенном возрасте» тридцати девяти лет в пользу своего двадцатисемилетнего ученика - некоего Исаака Ньютона. В наше время, во всяком случае - в годы академического полноводья и кажущейся беспредельной научной экспансии - Барроу, конечно, остался бы заведовать кафедрой, а для Ньютона создали бы новую.

…Всякому имущему дастся и приумножится,
а у неимущего
отнимется и то, что имеет.
Евангелие от Матфея, Гл. 25, Ст. 29

Н а существование данного феномена впервые обратил внимание американский социолог Роберт К. Мертон, который и присвоил ему название, навеянное строками из евангельского текста, процитированного в эпиграфе (более широко известна «житейская» версия этого стиха: «Богатому - прибавится, у бедного - отнимется последнее»).

Закономерность, отмеченную еще в Новом Завете, Мертон усмотрел в социальной политике государства: от всевозможных социальных льгот, пособий и дотаций более выигрывают представители среднего класса, которые и так достаточно обеспечены и не очень нуждаются в социальной помощи, - по сравнению с неимущими слоями населения, ради которых эти начинания осуществляются.

Специфическое проявление эффекта Матфея Мертон усмотрел в области науки. По его наблюдениям, при успешном осуществлении исследовательского проекта все лавры достаются его титулованному руководителю, хотя большая часть работы реально проделывается его подчиненными, пока не заслужившими высоких степеней и званий. Формулировка оригинальной гипотезы и ее опытная проверка могут принадлежать вовсе не мэтру, однако именно ему в итоге приписывается главная заслуга. В тех же случаях, когда одно и то же открытие почти одновременно делается разными учеными, приоритет обычно отдается более известному и титулованному, хотя объективно его первенство можно и оспорить, и не столь знаменитый соперник мог провести даже более тщательное и детальное исследование.

В качестве примера Мертон приводит знаменитого американского математика Джона фон Неймана, почитаемого «отцом теории игр» и даже «отцом компьютерных технологий», хотя большинство его сочинений являются не более чем пересказом исследований его сотрудников. Другой пример - открытие антибиотика стрептомицина, за которое в 1943 году Селману Уоксману была присвоена Нобелевская премия по медицине, при том что в действительности препарат был синтезирован его аспирантом Альбертом Шварцем, о котором при раздаче премий даже не вспомнили.

В области психологии, точнее, психоанализа (при всей спорности выдвигаемых этой школой постулатов) подобный пример можно усмотреть в «открытии» З. Фрейдом человеческой бисексуальности, хотя эта идея со всей очевидностью заимствована им у ныне прочно забытого Отто Вейнингера. Аналогичным образом приоритет в «открытии» деструктивного влечения Танатос следовало бы отдать нашей соотечественнице Сабине Шпильрейн - ее статья «Разрушение как причина становления» написана задолго до первого упоминания этого явления Фрейдом. Фрейд, ограничившись беглым упоминанием о Шпильрейн, фактически присвоил себе приоритет в этой области. А про Шпильрейн до сего дня если и вспоминают, то как про первую психоаналитическую пациентку и интимную подругу К.-Г. Юнга. Ее собственный вклад в развитие психоаналитических идей совершенно затерялся в тени именитых фигур.

В последнем случае имеет место даже не столько эффект Матфея, сколько закономерность, выступающая его королларием (выводом, следствием), - так называемый эффект Матильды, названный в честь знаменитой американской суфражистки Матильды Джослин Гейдж. Он состоит в том, что при совместной работе (в частности, научной) мужчин и женщин лавры в случае успеха достаются мужчине, тогда как роль женщины недооценивается либо вовсе игнорируется. В истории психологии известно немало подобных примеров.

Так, знаменитые социально-психологические эксперименты, принесшие славу Музаферу Шерифу (подробнее см.: «Школьный психолог», № 20, 2005), были осуществлены им совместно с женой Кэролайн Вуд Шериф, однако практически ни в одной книге по социальной психологии этот факт не отмечен - в лучшем случае лаконично упоминаются некие безымянные сотрудники Шерифа. Аналогично исследования феномена привязанности в раннем возрасте в большинстве источников приписываются Джону Боулби. Им действительно написаны блестящие научные труды на эту тему. Однако обобщаются в этих трудах результаты его наблюдений за детьми, проведенных в тесном сотрудничестве с Мэри Айнсворт, чье имя сегодня известно лишь самым дотошным знатокам предмета. Да и про Лауру Перлз, идейную вдохновительницу и соратницу основателя гештальт-терапии, сегодня вспоминают нечасто - вся слава в этом начинании досталась ее мужу Фрицу. При перечислении ведущих деятелей гуманистической психологии в первую очередь наверняка вспомнят К. Роджерса и А. Маслоу. А тот факт, что первым президентом Ассоциации гуманистической психологии была Шарлотта Бюлер, даже для многих психологов является откровением. И таких примеров не перечесть.

Для психологов, особенно школьных, наибольший интерес представляет неожиданное проявление эффекта Матфея, которое в середине 80-х обнаружил канадский исследователь Кейт Станович из Университета Торонто.

В 1986 г. в ежеквартальном журнале «Исследования чтения» (Reading Research Quarterly ) появилась его статья «Эффект Матфея при овладении чтением», которая за последующие годы цитировалась свыше тысячи раз и тем самым приобщила ученого к когорте «живых классиков». Понятие, ранее введенное в научный обиход социологом Мертоном, Станович применил к особенностям усвоения навыков чтения. В ходе многолетних наблюдений за учащимися средних школ Станович обратил внимание на определенную закономерность: те дети, которые с первых шагов обучения чтению добиваются успехов, в дальнейшем демонстрируют стабильно высокую успеваемость, неуклонное повышение эрудиции и общего уровня культуры и в итоге во взрослой жизни оказываются в преимущественном положении в сравнении с теми, кто в начальной школе на уроках чтения не блистал. Последние, напротив, демонстрируют снижающуюся год от года успеваемость, пополняют ряды двоечников по всем предметам. Они чаще других бросают школу до окончания обучения и во взрослой жизни чаще вливаются в армию неудачников.

Канадский психолог видит этому следующее объяснение. Чтение, выступающее для учащихся младших классов самостоятельным навыком, требующим освоения, по мере взросления ребенка начинает выступать уже средством овладения всеми прочими знаниями и умениями, инструментом расширения кругозора и повышения уровня культуры. Те, кто до третьего класса не преуспел в освоении этого средства, в дальнейшем затрудняются в получении все новых и новых знаний. Отсюда проистекают разнообразные школьные трудности и, как вторичное следствие, - нарушения поведения вплоть до делинквентности. С годами эта проблема усугубляется, не оставляя «неудачникам» шансов подняться по социальной лестнице.

Таким образом, источник многих, если не всех, школьных проблем видится Становичу в пробелах, допущенных на уроках чтения в младших классах. Впоследствии восполнить эту недостачу становится еще труднее: умелые продвигаются вперед все более успешно, отстающие все более безнадежно отстают.

Пафос суждений канадского исследователя вполне объясним - будучи экспертом по нарушениям чтения, он, вероятно, склонен несколько преувеличивать значимость данной проблемы. Тем не менее здравое зерно в его рассуждениях, безусловно, есть. Просто речь, наверное, следует вести не столько о более или менее успешном овладении соответствующим навыком, сколько о формировании культуры чтения, привитии соответствующих интересов и побуждений. Увы, силами одной школы эта задача сегодня вряд ли решаема. Зайдите в иной дом, до потолка уставленный книжными стеллажами, где теснятся сотни томов - от стихотворных сборников до энциклопедий - и присмотритесь к детям, растущим в этом доме. Можно почти не сомневаться, что ребенок, которому начали читать сказки едва ли не в колыбели, чьи мама и папа могут не знать Диму Билана, зато любят Дилана Томаса, - такой ребенок, скорее всего, вырастет человеком грамотным, культурным и естественным образом добьется успеха, заслужит высокие оценки в школе жизни. В доме, где на одинокой книжной полке сиротливо валяются пара «иронических детективов», где с утра до вечера с телеэкрана льется олигофреническая чушь… Кем вырастет ребенок в этой среде? Ответ очевиден. Как очевидно и то, что домов, подобных второму, нынче намного больше, чем подобных первому.

«…И у неимущего отнимется последнее!»

Физиологически все люди устроены одинаково, однако даже при равных от рождения умственных и физических способностях кто-то из нас живет в достатке и буквально купается в роскоши, а кто-то едва сводит концы с концами, дожидаясь очередной зарплаты. Почему так происходит? Почему богатые становятся богаче, а бедные — беднее? Ответ на этот вопрос мы будем искать в данной статье.

Богатый от слова Бог, бедный — от слова беда

Всем известная поговорка "Не в деньгах счастье" в реальной жизни вызывает много споров. Возможно, деньги действительно не приносят счастье сами по себе, однако они способствуют материализации мечты, да и финансовое состояние было и остается одной из главных характеристик качества нашей жизни.

Слово бедный происходит от существительного беда. Бедные люди не осознают до конца, что находятся в беде и вместо того, чтобы проанализировать свое бедственное положение и выйти из него, они акцентируют свое внимание на чужой жизни, на жизни более состоятельных и успешных людей. Бедные жалуются на свои беды, тайно или открыто завидуя богатым, а те тем временем открывают для себя все новые и новые источники заработка и увеличивают свои капиталы.

Богатые от бедных и отличаются тем, что имеют источники дохода и умеют заставлять деньги работать. Основными же источниками дохода людей, относящих себя к категории бедных являются зарплаты, пенсии, пособия, небольшая прибыль от частного предпринимательства.

Социальный феномен "Эффект Матфея"

Эффект Матфея — социальный феномен, состоящий в том, что сторона, уже обладающая преимуществами, продолжает их накапливать и приумножать, пока другаясторона, изначально ограниченная в преимуществах, оказывается обделена еще сильнее и имеет малые шансы на дальнейший успех.

Впервые данный термин был обозначен американским социологом Робертом Мертоном, который дал феномену такое название по цитате из Притчи о талантах в Евангелии от Матфея: «...ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» .

Эффектом Матфея Мертон называл право приоритета, которое имеют публикации именитых ученых перед аналогичными публикациями их малоизвестных коллег. При сопоставимом научном уровне двух идентичных статей шансы на успех в профессиональном сообществе заметно выше у той, которую написал более авторитетный автор.

Впрочем, сам Мертон констатировал, что действие описанного им феномена не является абсолютным, что он не всегда приводит к бесконечному обогащению одних и минимизации шансов для других. Ученый признал, что изначальное преимущество в чем-то не может быть абсолютной гарантией дальнейшего успеха, так же как и изначальная обделенность не подразумевает бедственного положения в будущем.

Богатство не в кармане, а в сознании

Состоятельные господа общаются с людьми своего круга и ежедневно задумываются, как бы выгодно пристроить имеющийся у них капитал, чтобы стать еще богаче. Бедняки же живут совершенно в ином мире с совершенно другими заботами. Им важно вовремя позаботиться о том, чтобы закупить необходимые продукты, оплатить коммунальные услуги, купить новые зимние сапоги и оплатить страховку за автомобиль.

Богатый о таких мелочах как платежи ЖКХ и питание даже не задумывается, он либо делает это на автомате, либо этими вещами занимается его бухгалтер. Проще говоря, бедность и богатство не в кармане человека, а в его мыслях и сознании.

Разница в отношении к деньгам

Само отношение к деньгам у бедных и богатых людей тоже совершенно разное. Для малообеспеченного человека свойственно думать, что деньги — источник всех зол на свете, что все богачи свое состояние наворовали, либо приобрели другим нечестным путем. При этом себя они относят к числу самых честных и порядочных людей, хотя иногда ездят в общественном транспорте зайцем и периодически таскают из офиса домой бумагу для принтера.

Разница в отношении к риску

Богатые люди — предприниматели по жизни, а любой бизнес, как известно, сопряжен с рисками. Бизнесмен, когда идет на риск, фокусирует свое внимание на том, что он может получить в случае успешной реализации проекта. Если на риск идет бедный человек, он начинает просчитывать, как много он ставит на кон и сколько он потеряет в случае неудачи.

В большинстве случаев все бизнес-идеи у такого человека остаются лишь на бумаге, а если он и решается открыть свое дело, то делает это очень неуверенно и редко добивается успеха. Богатый же уверенно осваивает новые для себя направления, не зацикливается на промахах, а концентрирует внимание на предстоящих победах.

Эффект Матфея (Matthew effect) - феномен неравномерного распределения преимуществ, в котором уже ими обладающая сторона продолжает их накапливать и приумножать, в то время как другая, изначально ограниченная, оказывается обделена ещё сильнее и, следовательно, имеет меньшие шансы на дальнейший успех. Действие эффекта можно пронаблюдать в образовании, социологии науки, экономике, маркетинге, шоу-бизнесе, работе глобальной сети.

Сам термин был впервые предложен в 1968 году американским социологом Робертом Мёртоном в его своей статье для журнала «Science», рассматривавшей проблему неравномерности распределения статусов в научных сообществах. Мёртон дал явлению такое название по цитате из Притчи о талантах в Евангелии от Матфея: «…ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет (Мф. 25:29)».

Эффект Матфея и образование

Канадский профессор Кит Станович определил, что дети, рано начинающие делать успехи в обучении чтению, будут быстрее усваивать и другие навыки. В свою очередь те, кто к третьему или четвертому году в начальной школе продолжает отставать, в будущем могут испытывать трудности в учёбе и освоении чего-то нового в принципе. Дело в том, что приблизительно к третьему-четвёртому классу школьники оказываются вовлечёнными в качественно новый процесс. Они больше не «учатся читать», а переходят к формуле «читать, чтобы учиться». На первый план выходит понимание смысла текста, так что усложняются и сами учебные материалы: теперь это не бессвязный набор простых предложений, а насыщенные фактами книги и статьи.

Ученики, не успевшие должным образом освоить чтение, с этого момента начинают отставать, и со временем это отставание будет только увеличиваться. Так, трудности с чтением порождают проблемы с пониманием самого предмета и мотивацией - появляется чувство отвращения к самому процессу. Как следствие, он не пополняет свой словарный запас, не усваивает базовые знания и упускает возможность углублять их в дальнейшем. Всё это сопровождается, как правило, упрёками со стороны родителей и учителей, что может окончательно закрепить у ребёнка неприязнь к книгам и науке как таковой.

В старших классах и на первых курсах университетов успевающих учеников ждёт ещё один «фильтр». Вероятность окончательно сойти с дороги в успешное будущее у потенциально талантливых молодых людей из непривилегированных социальных слоев гораздо выше, чем у их сверстников из среднего и обеспеченного класса. Если молодые люди из бедных семей не проявят себя уже в раннем возрасте, если они не раскроют свои таланты уже в самом начале своего жизненного пути и не получат стипендии или другой материальной поддержки, они бросают школу и чаще всего навсегда лишаются возможности реализовать свой потенциал в науке, искусстве и т.д.

Эффект Матфея и карьера

Согласно Мёртону, тот, кто обладает исходными сравнительными преимуществами в научной сфере (ярко выраженный талант, местонахождение в структуре науки и доступ к ресурсам), получит не только больше возможностей для дальнейшего успешного ведения работы, но и большее моральное и материальное вознаграждение. Так, на труды именитого учёного обратят гораздо больше внимания, чем на аналогичные по качеству и значению исследования его малоизвестного коллеги.

Та же ситуация с одарёнными учениками и подмастерьями, невольно остающимися в тени своих наставников. В качестве иллюстрирующего примера Мёртон часто приводил пример - открытие антибиотика стрептомицина, за которое в 1943 году Селману Уоксману была присвоена Нобелевская премия по медицине. И всё это при том, что в действительности препарат был синтезирован его молодым аспирантом Альбертом Шварцем, о котором при раздаче премий даже не вспомнили...

Некоторые учёные за всю жизнь издали лишь одну работу или вообще не имеют печатных трудов, тогда как другие могли накопить сотни или тысячи статей. Неравномерное распределение вознаграждений ведёт к тому, что труды известных учёных начинают восприниматься в отрыве от их содержания и реального значения. Часто то же самое можно наблюдать с «достижениями» в среде художников, музыкантов, писателей, дизайнеров, актёров, режиссёров и прочей «заметной» публики.

Следует также отметить, что проблема неравенства существует не только среди учёных, но и среди научных и учебных учреждений. Заведения, имеющие на своём счету множество научных достижений (прославившихся в дальнейшем выпускников), чаще становятся объектами финансирования и привлекают несравнимо больше талантливых сотрудников (талантливых либо весьма обеспеченных студентов).

Эффект Матфея и экономика

Дэниэл Ригни, изучавший этот феномен и написавший о нём несколько книг, разбирает один из сценариев действия относительного эффекта Матфея на примере капитализации процентов: у Х и Y есть вклады в банке под 10 % годовых. При этом вклад Х составляет 1000$, а вклад Y - 100$. На момент открытия вклада разрыв между X и Y был равен 900$, но спустя год возрос до 990$. По прошествии 10 лет разница во вкладах составит 2335$. Хоть процентная ставка и сохранялась на одном и том же уровне все 10 лет, и обе стороны увеличивали свой доход, у Х это происходило быстрее и в больших масштабах, а разница между суммой вкладов становилась всё значительнее.

С одной стороны, это наглядно объясняет, почему «бедные беднеют, богатые богатеют». С другой стороны, Роберт Мёртон подчёркивал, что далеко не всегда действие феномена является абсолютным. В некоторых ситуациях беднеют или богатеют одновременно и богатые, и бедные (например, в периоды глубокого экономического кризиса или финансового подъёма страны). Иногда бывают случаи, где отмечается обратная пропорциональность: бедные богатеют, а богатые беднеют. Таким образом, изначальное преимущество не может быть абсолютной гарантией дальнейшего успеха, равно как и изначальная обделённость не подразумевает недостачи в будущем.

Эффект Матфея и Интернет

Данная закономерность тесно связана с вирусным распространением информации. Из двух интернет-материалов одинакового качества и степени важности больше шансов стать «вирусным» и быстро разлететься по сети у получившего большее количество ссылок и просмотров. В результате популярный ресурс становится ещё популярнее, а цитируемый продолжают цитировать ещё больше. Иными словами, веб-страница, отображающаяся при соответствующем запросе в поисковых браузерах одной из первых, привлекает больше посетителей, и её контент прочитают в первую очередь. Определяющее значение в данном случае будет иметь алгоритмы ссылочного ранжирования сайтов.

Говоря о «вирусах», стоит так же упомянуть и пресловутую рекламу всевозможных товаров и услуг. Люди предпочитают делать дорогие и важные покупки у известных фирм, производителей и магазинов, причём из двух незнакомых вариантов будет выбран тот, что чаще мелькает на экранах телевизоров. О своём приобретении они расскажут другим людям, и те, в свою очередь, тоже предпочтут «проверенный» источник. Спустя некоторое время за маркой закрепится статус «легендарной», «народной» и т.д., делая её практически неуязвимой к конкуренции.