Интервью с космонавтом антоном шкаплеровым. Выход в космос
Александр Мисуркин, летчик-инструктор первого класса, космонавт-испытатель второго класса, в свою первую экспедицию провел на орбите 166 суток, в том числе 20 часов 2 минуты – в открытом космосе. В данный момент Александр готовится в 2017 году во второй раз отправиться на МКС. О деталях подготовки и буднях космонавтов читайте в нашем специальном интервью.
— Расскажите, пожалуйста, как вы решили стать космонавтом? Кто-то повлиял на ваш выбор?
— Это была детская мечта, и я не думаю, что что-то повлияло на мой выбор. Я определился с профессией примерно к двенадцати годам. Огромная благодарность моей учительнице за то, что когда я подошел к ней и сказал: «Хочу быть космонавтом. Как вы думаете, что мне нужно для этого сделать?» — она посоветовала стать летчиком, а до этого пойти в аэроклуб, что я, собственно, и сделал. Сейчас работа мне по душе — я понимаю, что сделал правильный выбор.
— Расскажите, пожалуйста, о профессиональном пути.
— Сначала я отправился в аэроклуб, занимался там. В одиннадцатом классе уже знал, что поеду поступать в летное училище, хотя на всякий случай рассматривал варианты МГТУ им. Н. Э. Баумана и РВВДКУ в Рязани. В итоге я все-таки остановился на главном приоритете и ни капли не жалею. Сейчас ничего бы не менял.
— Каким образом из выпускников летных училищ отбирают будущих космонавтов?
— Из выпускников летных училищ космонавтов не отбирают. После выпуска из училища я занимался совершенствованием летной подготовки и учил летать других. Поэтому в космонавты я отбор проходил, будучи уже командиром авиационного звена 627-го гвардейского авиационного полка.
Мой отбор проходил в 2006 году. Я бы о нем даже и не узнал, если бы так сильно не хотел стать космонавтом. Когда объявляется отбор, по военно-воздушным силам проходит директива главнокомандующего, и желающие должны о ней узнать и написать рапорт об участии. Но директивы приходят в полки, а там, как правило, читает все документы и принимает решения командир. Именно он определяет: какая информация доводится до личного состава, а какая — нет. Если командиру важно сохранить личный состав на месте (ведь он его готовил, он его ценит), то такие директивы остаются незамеченными. Если ты сам не знаешь, когда она должна прийти, то никогда не познакомишься с ее содержанием.
Мой случай особенный. Я, будучи в отпуске (еще до выхода директивы), ехал с другом и сестрой в машине и услышал радиопрограмму, где в прямом эфире выступал руководитель Центра подготовки космонавтов. Мы с трех телефонов в течение всего прямого эфира пытались дозвониться, чтобы задать вопрос: «Как попасть в Центр подготовки?» К концу эфира мы все-таки дозвонились, мне дали контакты сотрудника в Центре подготовки, с которым я затем и общался. Благодаря этому я знал, когда будет директива, и сам ее нашел – в общем, проявлял активную жизненную позицию и добился своего.
Затем меня командировали в Центр подготовки космонавтов, где в течение месяца я проходил медицинский, психологический отборы, главную медицинскую комиссию, различные проверки согласующих органов. После всего этого, по результатам межведомственной комиссии, был принят в отряд космонавтов со всеми своими коллегами 14-го набора.
— Каким критериям, помимо абсолютного здоровья, должен соответствовать будущий космонавт?
— Сложный вопрос вы задаете. (Смеется) Примерно тот же вопрос мне задавал в конце отбора наш главный психолог: «Назови шесть основных качеств, которыми должен обладать космонавт». Тогда я начал перечислять качества былинных русских богатырей, а он мне: «Подожди-подожди. Назови одно». Он хотел услышать от меня самое важное – чувство юмора. И он абсолютно прав. Без развитого чувства юмора в замкнутом коллективе, когда ты по полгода видишь одно и то же лицо рядом с собой, выжить просто невозможно.
Какими качествами должен обладать космонавт? Во-первых, надо любить эту профессию, надо любить заниматься этим делом. Для любого профессионала это важно. Каждый день на работу ходить не потому, что надо, а потому, что ты любишь свое дело. Во-вторых, чувство юмора, мы уже говорили — оно должно быть. Достаточно высокий интеллект и хорошее образование — безусловно. При этом уровень твоих знаний и навыков должен быть широким, потому что на станции сталкиваешься с разными задачами: и гайки крутишь, и с новыми операционными системами работаешь.
Ты должен быть специалистом, с руками и головой, очень разнопрофильным. Космонавт должен быть, с одной стороны, сильным лидером. Иначе пройти все испытания, тренировки, виды подготовок, наверное, будет очень сложно. Но с другой стороны, ты должен уметь отлично ладить с людьми, уживаться в коллективе и быть хорошим командным игроком. Надо уметь в одних ситуациях пойти за коллегой, уступив пальму первенства, а в других – взять ее в руки самому.
Кроме того, как и в любой профессии, мужество, сила духа здесь тоже имеют принципиальное значение. Но я считаю, что всем этим вещам можно учиться. Надо только осознавать, что тебе это нужно, и целенаправленно стараться развивать эти качества в себе.
— Обычный рабочий день космонавта – он какой?
— Рабочий день космонавта ни на Земле, ни в космосе ему самому не принадлежит. И на Земле, и в космосе мы работаем по расписанию. Различие только в том, что на Земле это расписание с 9 до 18, а в космосе твои сутки расписаны по минутам. Жизнь очень насыщенная, свободного времени практически нет. Каждый день регламентируется планом работы на сутки, который называется «форма 24». В нем подробно расписано все: подъем, отбой, приемы пищи, время на гигиену, два с половиной часа обязательной физкультуры, запланированные Центром Управления Полетом работы (примерно с восьми утра до шести вечера) и пара часов свободного времени перед сном.
— На Земле ваш график тоже расписан?
— Скажем так: на работе я не принадлежу сам себе, а следую расписанию, которое составляется на неделю вперед. К примеру, моя подготовка к следующему полету уже идет четыре месяца, а до полета еще год и три месяца. Весь этот период моей жизни уже расписан, если не по минутам, то по дням точно. С вероятностью 98% можно сказать, где я буду 7 июня или 25 августа 2016 года.
— Что вы чувствовали, думали перед своим первым полетом?
— Я чувствовал, что еще на одну ступеньку становлюсь ближе к мечте. Конечно же, испытываешь от этого восторг, удовольствие. Счастье, наверное, одномоментное. Когда ракета оторвалась от стартового ствола, я подумал, что вот оно — счастье. В тот момент был огромный прилив эндорфинов.
Что я из этого полета вынес и запомнил? Безусловно, это прекрасные виды нашей Земли, это самое захватывающее путешествие в моей жизни. Еще теперь я знаю, что смог это сделать. Всю свою жизнь я стараюсь работать над собой, самосовершенствоваться, развивать себя как человека, как профессионала. Сам для себя я могу сказать, что я поднялся еще на одну ступеньку вверх и продолжаю расти.
— Что самое сложное в вашей работе?
— Не хочу показаться зазнайкой, но никогда об этом не задумывался и сейчас что-то особенно сложное выделить не могу. Сложно, наверное, то, что ты должен быть готов к выполнению своей работы в любой момент времени. Приходится держать себя в форме – физической, умственной, в плане знаний, умений, навыков, – на протяжении длительного периода. Например, физическая форма: я всю свою жизнь сознательно борюсь с лишним весом. Борюсь с периодическими успехами то в одну сторону, то в другую. Год назад мне удалось добиться лучшего результата, я сбросил больше десяти килограмм и был в том самом весе, о котором всегда мечтал. К сожалению, продержаться в нем я смог недолго, однако весь этот год оставался в неплохой форме. Прошли новогодние праздники, и на весы я без слез встать не могу. Так что с 11-го числа опять бой с самим собой.
Поэтому самое сложное, наверное, быть в форме, во всех смыслах этого слова. На протяжении всей профессиональной деятельности нельзя расслабляться – потом быстро не соберешься.
— А что самое приятное?
— Приятного много. Во-первых, то, с чего мы начали разговор: свою профессию надо любить, и тогда вопрос, как ею заниматься, прикладывать усилия или нет, у тебя не возникнет. В моей работе мне нравится все. Я могу осуществить мечту о далеких путешествиях туда, где практически никто до меня не был. Во-вторых, это великолепнейший способ испытать себя. В-третьих, работа позволяет путешествовать по Земле: мы тренируемся не только в Центре подготовки космонавтов в Звездном городке, но и в Америке, в Европе, в Японии, раньше в Канаде. Путешествуем по свету достаточно много. У нас очень большой круг общения с людьми разных профессий – это тоже может быть для многих интересным. Так что плюсов много.
— Чем вы больше всего гордитесь?
— Стараюсь вообще ничем не гордиться.
— Может быть, то, что вы считаете своим главным достижением в профессиональной деятельности…
— Так как все-таки мое первое образование летное и по духу я летчик… Для любого летчика самый важный критерий достижений – это знак летной квалификации. Все те летчики, которых я знаю и уважаю, всегда стремились к повышению летного мастерства. Пожалуй, это показывает уровень профессионализма.
Мне приятно вспомнить, что на тот момент, когда я непосредственно занимался летной подготовкой, я успел подготовиться до уровня летчика первого класса. На сегодняшний день я инструктор, космонавт-испытатель второго класса – и для меня это одно из важнейших моих достижений.
— Одну свою мечту вы уже исполнили: стали космонавтом, слетали в космос и собираетесь еще. Есть ли новая профессиональная мечта, которую хотелось бы осуществить?
— Нет, новой нет, есть старая: хотелось бы осуществить космический полет не только на орбите, но и за ее пределы. Я не хотел бы особенно распространяться, вроде как о мечте рассказывать нельзя. Я бы хотел слетать на Марс или на Луну. Не знаю, удастся ли это — в обозримом будущем подобные полеты не планируются.
— Как вам кажется, когда этот полет станет возможным?
— Вы знаете, подобные прогнозы – дело неблагодарное. Если бы космические агентства сегодня задались этой целью, то смогли бы осуществить экспедицию. Вопрос в том, что на сегодняшний момент этот полет потребует значительных финансовых затрат. Нужно подтягивать множество технологий: они не соответствуют требованиям.
Космические агентства пока не видят большой необходимости вкладывать огромные деньги в этот проект. Когда увидят — сказать сложно. Но уже сейчас понятно, что раньше 2035 года полета не будет. Но я себя со счетов к тому времени не списываю!
— Вы провели достаточно большой срок в космосе – повлияло ли на вашу личность, характер?
— Я думаю, что изменения в личности, которые происходят, человек изнутри никогда не замечает. Субъективно человек считает себя таким же, каким он и был, даже если люди со стороны говорят, что он изменился. Можно провести аналогию: когда в семье растут дети, родителям кажется, что они не меняются. Особенно первые годы жизни. Люди, которые видят их со стороны, удивляются, как сильно дети изменились и подросли. В себе я особых изменений не вижу. Как я уже говорил, я понял, что могу, и, конечно же, чувствую себя более уверенно. Как мужчина, как человек, как профессионал.
— Из каких этапов состоит подготовка к вашему следующему полету?
— Они называются не этапами, а тренировочными сессиями. Они проходят на базе Центра Подготовки Космонавтов в Звездном городке, Космического центра Джонсона в Хьюстоне, Европейского космического агентства в Кельне и в японском Цукубе. У нас международная станция – там не только российский, но и американский сегмент, в который входят европейский и японский модули. И мы обязаны уметь работать с оборудованием партнеров.
Подготовка к полету длится чуть менее двух лет. Сначала мы готовимся как дублирующий экипаж экспедиции, которая стартует на полгода раньше нас. В качестве дублеров мы провожаем ребят на Байконур, до самой ракеты. После их взлета у нас остается примерно шесть месяцев для окончательной подготовки уже по нашей собственной программе.
— Сталкивались ли вы с какими-то экстремальными ситуациями?
— Слава Богу, нет. Таких ситуаций пока не было. Будем надеяться, что и не будет. Хотя мы, конечно же, готовимся к действиям в аварийных ситуациях: пожарам, разгерметизации станции. Пока их не возникало.
— Как проходит выход в открытый космос, и что ощущает человек, покидающий станцию?
— В процессе нашей экспедиции перед моим первым выходом выполнял свой первый выход в открытый космос Роман Романенко. Он выполнил его блестяще. Я для себя тогда это отметил и решил, что должен сделать не хуже. Для любого космонавта выход в открытый космос – это проверка на прочность, профессионализм. Я чувствовал: приближается момент, когда на меня посмотрят, чтобы оценить мои личные и профессиональные качества.
Я понимал, что хочу выполнить эту работу с максимальным качеством, поэтому серьезно готовился, физически и психологически. Хотя сложно готовиться к тому, чего не знаешь. Это заняло у меня большое количество времени. Поэтому весь первый выход я был сосредоточен не на том, что чувствую: «Дай-ка я подумаю, что ощущаю, я же в открытом космосе!». У нас была расписанная циклограмма на шесть часов, и мы должны были сделать ее вовремя, поэтому я думал только о работе.
Плюс ко всему в первом выходе… Вы знаете, как ребенок, который учится ходить, — ты оказываешься в непривычной обстановке и даже не понимаешь, как совершать простейшие движения. В один момент мне нужно было перейти по телескопической грузовой стреле. Если читатели будут себе представлять, это такая большая модель телескопической удочки, на которой есть металлическое кольцо. Ты фиксируешь свои страховочные карабины на него и можешь передвигаться вдоль удилища. В первый раз, когда я к нему подошел, карабины застраховал, то с удивлением обнаружил, что телескопическая грузовая стрела гибкая и совершает колебательные движения в перпендикулярном направлении к своей продольной оси. Само кольцо тоже не зафиксировано и свободно плавает.
Я нахожусь рядом со стрелой, держу это кольцо в руках, понимаю, что мне нужно перемещаться вдоль ее оси, а я не знаю, от чего мне оттолкнуться и как это сделать. Усилием воли заставлял себя двигаться вперед, при этом никакого движения не происходило. Пока нашел необходимые, правильные движения, понял, что делать, как себя зафиксировать в пространстве, контролировать свои перемещения, прошло немало времени.
В первый выход думать о том, что ты в космосе, вообще некогда. Пожалуй, при втором выходе у меня было минут пять, пока коллега заканчивал свой этап работ. Я мог постоять, посмотреть по сторонам, подумать о том, что я нахожусь в открытом космосе, посмотреть, где Земля… Первая ассоциация, которая в голову пришла, — что я, как барон Мюнхгаузен, только в XXI веке. Он летал на ядре, а я – сам по себе.
— Есть ли художественные фильмы, в которых жизнь, работа в космосе показана достаточно достоверно, чтобы обычный человек смог ее представить?
— Я очень люблю фильм «Аполлон-13». Естественно, я его смотрел еще до того, как закончил училище. Кроме того, что там играют уважаемые мной актеры, фильм снят очень реалистично. И даже сегодня, когда я его смотрю, у меня не возникает никакого диссонанса между моим профессиональным взглядом «изнутри» и восприятием зрителя. Все сделано на высоком уровне, это хороший фильм для тех, кто хочет погрузиться в жизнь настоящего космонавта. Или астронавта.
— Верите ли вы в существование внеземных цивилизаций и инопланетян?
— Я не могу сказать, что верю, но абсолютно не исключаю такой возможности. Сегодня известно большое количество экзопланет. Вероятно, что у некоторых есть атмосфера, поэтому я не исключаю возможности, что однажды мы познакомимся с внеземными цивилизациями. Ведь не обязательно пришельцы, если они существуют, похожи на нас. Их организм может быть построен по совершенно другим законам.
— Если ребенок хочет стать космонавтом – например, сейчас почитает ваше интервью – что стоит сделать, с чего начать?
— Я буду очень рад, если кто-то в детском возрасте сможет четко определиться с выбором профессии и через пять, десять лет своей жизни не разочаруется – это просто здорово! К сожалению, большинство молодых людей сейчас плывут по течению. Надо пойти в институт – «Да, пойду, друзья туда пошли – пойду и я». Или работает метод от противного: «Раз ничего другого нет — пойду сюда». Тех людей, которые ставят перед собой цель и упрямо движутся к ее достижению, я почему-то встречал не так много, как хотелось бы.
Что делать? Безусловно, у космонавта должно быть хорошее образование. Не обязательно, но все-таки желательно, чтобы оно было техническим, инженерным или научным. Образование военного летчика тоже будет приоритетным при прохождении отбора. Обязательно нужно иметь крепкое здоровье и хорошие отношения со спортом. Физкультура в космосе – не просто необходимость, чтобы вернуться из полета живым и здоровым, это еще и способ снять стресс. Если ты в принципе физкультуру не любишь, то для тебя это будет не снятием стресса, а дополнительным его источником. Спорт, здоровье, знания – все то, что нужно комбинировать в этой профессии. Также есть временное положение об отборе космонавтов , в котором расписаны все требования. После прочтения документа у большинства родителей, юношей, девушек многие вопросы снимутся.
— Если бы ваш ребенок пришел к вам и сказал, что мечтает стать космонавтом, как бы вы отреагировали?
— Мой сын Александр так и говорит, и я очень рад этому. Хотя если бы об этом мне сказала моя дочь, я не могу сказать, что обрадовался бы. Я бы не был против, но радости оно бы тоже не принесло. Во-первых, девочкам в бытовом плане жить в космосе сложнее, чем мальчикам. И мне субъективно кажется, что космос пагубно влияет на женское здоровье в вопросах красоты – как будто высасывает женскую красоту, как пылесос. Возможно, во мне говорит традиционный менталитет: женщина – это все-таки принцесса, хранительница домашнего уюта, семейный очага… Это нечто прекрасное и нежное. Мужчина – скала, крепость, которая это нежное и прекрасное оберегает, защищает. Такое видение, отношение к жизни, конечно, свойственно далеко не всем, особенно за пределами российского общества, но мне оно ближе. В общем, если бы моя дочь захотела стать космонавтом, я бы вряд ли порадовался, но мешать бы не стал.
— Есть ли у вас какие-то профессиональные страхи или опасения? Боитесь ли вы чего-нибудь?
— Да у нас вся жизнь – это испытания! И если кто-то скажет, что ему не страшно, – я не отнесусь к этим словам серьезно. Начиная с работы с выходным скафандром, – это снаружи он кажется комбинезончиком для маленького ребенка. На самом деле это металлическая труба, к которой пришиты мягкие штаны и рукава. Находясь внутри, ты не можешь ни развернуться, ни нос себе почесать — ничего не можешь!
В первый раз когда я зашел в скафандр и услышал переговоры инструкторов, мне стало не по себе. Во-первых, психологически в замкнутом пространстве, мягко говоря, некомфортно. Во-вторых, он настраивается так, чтобы, когда ты в него входишь без наддува давления, тебе в нем было тесно. Затем давление повышают, он немного растягивается, и ты занимаешь в нем штатное положение, комфортное для работы. В-третьих, в первый раз мне сильно не повезло: внутри скафандра было очень душно. При этом я слышал переговоры инструкторов: один сообщил, мне не подали кислород внутрь скафандра, второй его не слышал и переспрашивал раз пять. Я слушал эту беседу и думал: «Чем она закончится и когда?» Невыносимо хотелось выскочить из скафандра, но показать же это нельзя!
За что ни возьмись: парашютная подготовка, водолазная подготовка, сурдокамера – все эти испытания заставляют переступать через свои страхи. Твоя задача как раз заключается в том, чтобы, пройдя через все это – те же выживания на море, зимой в лесу, пустыне — учиться контролировать себя и оставаться работоспособным в психологически дискомфортных условиях. Наверное, за это я и люблю свою профессию. Она позволяет мне бороться с самим собой.
— Если бы существовала какая-нибудь параллельная вселенная, и вам дали бы возможность попробовать любую другую профессию, помимо космонавтики, — какую вы бы выбрали?
— Хм. Параллельная вселенная – это слишком круто. Если бы я родился в те времена, когда не было космонавтики? Я бы старался стать либо летчиком – если это был бы XX век — либо моряком – если раньше.
— Несколько слов на прощание всем тем, кто будет вас читать.
— Основная мысль, которую я стараюсь донести до молодого поколения – школьников, студентов — заключается в том, чтобы ребята старались ставить перед собой цели, а не плыли по течению. Осознайте свою цель в жизни, примите решение, чего вы хотите… Не обязательно быть космонавтом! Можно быть доктором, педагогом – очень уважаемые профессии – и при этом двигаться в заданном направлении, тогда в жизни достигнете огромных, колоссальных результатов. Лично для меня важно не просто существовать, а жить для достижения поставленных целей.
Я искренне, от души желаю читателям этого интервью читать его не просто как художественную или публицистическую книгу, а считать его примером. Задайтесь вопросом: чего я хочу в этой жизни? Найдите на него ответ и смело двигайтесь вперед к достижению поставленной цели, никогда не задумываясь: «Нет, это не для меня», «Это может кто-то другой, но только не я». Никто никогда не родился созданным или призванным для высоких достижений, это результат упорного, самоотверженного труда. Это под силу каждому человеку. Я искренне желаю всем достигать своих высот.
С Александром беседовала: Ирина Замотина
Фото: из личного архива Александра Мисуркина
Новый экипаж Международной космической станции (МКС), который отправится на орбиту 17 декабря 2017 года на корабле «Союз», сейчас завершает экзаменационные тренировки. Экипаж завершит предполетные экзаменационные тренировки 29 ноября. Командир нового экипажа российский космонавт Антон ШКАПЛЕРОВ рассказал в интервью ТАСС о невесомости и вкусе орбитальной еды, о новом скафандре, предстоящем в феврале выходе в открытый космос по российской программе и космических «поселенцах», обнаруженных на станции.
- Расскажите про талисман нового экипажа.
Официально он называется индикатором невесомости. Обычно это небольшая детская игрушка, и как правило, ее выбирают дети кого-то из членов экипажа. У меня дочь сейчас в пятом классе учится, и она уже в третий раз выбирает игрушку. Это будет маленький серый плюшевый пудель - у нас просто дома такой же бегает. Сейчас игрушка сдана врачу-эпидемиологу. Ее проверят, и если дадут сертификат, то я возьму пуделя на БАЙКОНУР и, когда уже буду садиться в корабль и закрывать люк, закреплю на люк.
В момент старта он будет натянут на веревке, то есть будет понятно, что мы летим с ускорением. А когда попадем в невесомость, он начнет плавать, и мы поймем, что уже в космосе. Мы жестко притянуты к своим ложементам в корабле, и в первые моменты совсем не чувствуем невесомость, поэтому нужна такая игрушка-индикатор.
- Что нужно сегодня, чтобы стать космонавтом, какие требования?
Главные требования - здоровье, хорошая физическая форма, образование (желательно техническое). Также хорошо бы отработать в своей отрасли лет пять и как-то себя зарекомендовать: стать кандидатом наук, заниматься какой-то научной тематикой, потому что главная цель полета человека в космос - это выполнение космических экспериментов на МКС.
Какие самые сложные испытания у космонавтов во время подготовки к полету? Сколько лет приходится ждать первый полет в космос?
В среднем сегодня космонавты ожидают первого полета от шести до девяти лет. Я, к примеру, на восьмом году полетел. Я считаю, это нормально, тем более что я сразу полетел командиром экипажа и в полугодовую миссию.
А в подготовке нашей легкого мало. Очень много теории и различных испытаний. Летаем на самолетах, прыгаем с парашютами, ходим под воду - это водолазные тренировки со скафандрами, тренируемся выживать в различных климатических зонах. Также у нас огромное количество других тренировок.
Как человек ощущает невесомость во время космического полета? Насколько ему становится плохо? Как быстро космонавты к этому адаптируются?
Так как я летчик-истребитель, то адаптация к невесомости у меня проходит довольно быстро. Как человек переносит невесомость, зависит от конкретного организма - что ему природой заложено, а также от того, как он натренирован. Есть люди, которые хорошо переносят, а есть - которые не очень. Если человека не укачивает, когда он летает на самолете или долго едет на машине, или ходит на корабле, то у него в принципе хороший вестибулярный аппарат и вряд ли он испытает сильные неприятные ощущения в невесомости.
Если все же его укачивает, то в космосе ему будет плохо, но только первое время. Я многих видел и космонавтов, и астронавтов, которым было плохо от невесомости. Однако через две недели даже самые плохо подготовленные или генетически предрасположенные к укачиванию успевают адаптироваться.
Кроме вестибулярного аппарата в невесомости есть проблема с перераспределением крови: когда нет гравитации, наша кровеносная система первое время работает как обычно, но потом происходит распределение крови по-другому: вся она собирается в верхней части тела, в результате, в частности, повышается кровяное давление. Из-за этого даже внешне у космонавтов на станции лица немного округлые, а глаза немного прищурены. Чтобы это себе представить, нужно стать кверху ногами и целый день так проходить, ощущения будут примерно такие же. Но и к этому организм день за днем привыкает.
В первом полете у меня привыкание проходило немного сложнее, а во втором было уже совсем легко - помогли и тренировки, и опыт, и обычные лекарства против укачивания.
Какие спортивные упражнения космонавты обязательно выполняют на орбите? Может быть, кто-то использует индивидуальную систему тренировок?
Есть базовые упражнения - это велотренажер, беговая дорожка. Также у нас за каждым экипажем закреплен тренер, который может немного менять количество упражнений или рекомендовать какие-то новые упражнения, которые не входят в базовый комплекс. Он знает, как мы подготовлены, знает специфику полетов и уже индивидуально разрабатывает нам упражнения.
В день на орбите под занятия спортом отводится по 2,5 часа и никто не имеет право их отменить, так как от этого напрямую зависит, вернется ли космонавт здоровым, чтобы после реабилитации нормально продолжать жить. Могут отменить выход в открытый космос, даже сон могут отменить, но занятия физкультурой - это железно.
- Какие-то профилактические медицинские препараты космонавты на орбите употребляют? Для чего?
Иллюминаторы в станции имеют защиту от ультрафиолета, и когда миссия длится долго, начинает не хватать витамина D, который вырабатывается под действием солнечного излучения. Кроме того, питание консервное - нет свежих фруктов и не хватает ряда витаминов. Поэтому мы обязательно употребляем на станции различные витаминные добавки.
Также мы периодически сдаем прямо на орбите анализы, и по их результатам врач на Земле, который ведет экипаж, может назначить какие-то препараты. Обычно это тоже мультивитамины.
- Из чего состоит рацион питания космонавтов? Это вкусно или так себе?
Рацион очень разнообразный, его готовит и российская сторона, и европейская, и американская, и японская. Но все это, конечно, не свежее: либо в консервах, либо восстановленное. Через месяц-два это все приедается, и толком ничего есть не хочешь, аппетита нет как такового: открываешь очередной ящик с едой, которая на Земле хорошо бы пошла, смотришь на нее и ничего не хочешь; ешь просто потому, что надо есть. Спасают приправы.
Вкусности присылают родные, но их немного - пять килограмм всего положено космонавтам, и там не только еда. Эти посылки приходят с «Союзами» и «Прогрессами», там могут быть, например, свежие яблоки, апельсины, лук, чеснок. Но их ненадолго хватает.
- Чего вам особенно хочется на орбите из еды?
Да всего хочется, что можно на Земле: шашлыка свежего и борща, селедки под шубой или жареной картошки. На станции не хватает любой нормальной еды.
Какие ощущения испытываешь, когда снова оказываешься под действием притяжения на Земле после космического полета?
В этой ситуации кровь, наоборот, оттекает от головы и уходит в нижнюю часть тела, головному мозгу не хватает кислорода. Можешь начать терять сознание. В первые минуты на Земле чувствуется ее громадное притяжение, тяжело руку поднять, даже веки начинают закрываться под их собственной тяжестью. Поэтому нас носят на руках, и первые дни мы в основном проводим сидя и полулежа. Много времени уходит на бассейн - там легче идет первый этап острой адаптации к гравитации.
- Как быстро происходит адаптация?
Тут, как в случае с невесомостью, также все зависит от человека. Первый этап наступает через несколько дней, а так мы в профилактории находимся три недели. В принципе, когда ты уже можешь сам стоять, просят встать вертикально и простоять десять минут; если получается, могут домой на ночь отпустить под пристальным контролем. Если плохо станет - звонишь врачу.
Но тут тоже все индивидуально - кого-то на третий день отпускают, кого-то через неделю или даже десять дней.
- Есть ли ограничения по числу полетов на орбиту?
Нет, никаких ограничений нет, все зависит от человека и его здоровья, но больше чем о шести полетах я пока не слышал.
Неоднократно сообщалось об эксперименте по поиску жизни на внешней обшивке МКС. В чем заключается этот эксперимент, что космонавты делают во время его проведения? Откуда жизнь на обшивке МКС?
Есть такой эксперимент, он состоит из нескольких частей. Во-первых, во время выхода выносятся специальные планшеты и устанавливаются на внешней обшивке станции. В них содержатся различные материалы, которые сейчас применяются в космосе и которые в будущем хотят использовать для изготовления космических аппаратов. Эти планшеты находятся вне станции годами. Через определенное время мы их забираем, доставляем на Землю, и специалисты, ученые смотрят, что там есть.
Сейчас нашли бактерии, которые там три года на поверхности прожили в условиях космического пространства, где вакуум и температура колеблется от минус 150 до плюс 150, и остались живы. Такие эксперименты называются «Тест» и «Биориск».
Кроме того, во время выходов мы берем ватными тампонами мазки с внешней стороны станции. Нам с Земли указывают, где нужно взять мазок, например, в месте скопления отходов топлива, выбрасываемых при работе двигателей, или в местах, где поверхность станции более затемнена, или, напротив, где чаще попадает свет солнца. Эти тампоны мы тоже доставляем на Землю.
И теперь выяснилось, что откуда-то на этих тампонах обнаружились бактерии, которых не было при запуске модуля МКС. То есть они откуда-то прилетели из космоса и поселились на внешней стороне обшивки. Пока они изучаются и, похоже, никакой опасности не несут.
- Вам предстоит выполнить в ходе полета выход в открытый космос. Какая планируется программа?
Основная задача выхода - поменять электронный блок у антенны системы ретрансляции «Луч». Есть такая у нас спутниковая антенна в российском сегменте, которая была доставлена на МКС вместе со служебным модулем «Звезда» во времена сборки станции. Тогда предполагалось, что в скором времени появятся спутники-ретрансляторы «Луч» и мы через них будем иметь прямую связь с Землей. Но, к сожалению, это были 2000-е годы и финансирование было недостаточным, спутники созданы не были.
Эта антенна без дела провела в космосе 17 лет, и хотя она физически работает, но элементная база там уже устарела. Созданные сегодня спутники системы «Луч» работают на новой элементной базе. Поэтому, чтобы заработала вся система ретрансляции для МКС, нужно поменять на антенне электронный блок - абонентскую аппаратуру ретрансляции.
Сложность заключается в том, что, когда запускали этот служебный модуль с антенной, никто и не думал, что придется менять этот блок в космосе. Поэтому нам предстоит очень непростая и ювелирная работа: придется в толстых перчатках скафандра десятки болтов открутить, демонтировать блок и поставить новый. Для этого изобрели три вида инструментов. Одним будем откручивать, если не пойдет - вторым, опять нет - третьим. Причем ранее, во время предыдущих выходов, никто не пробовал работать в том месте, где стоит антенна. Надеюсь, что мы все сделаем и у нас заработает наша связь «борт - Земля» через систему ретрансляции «Луч».
Также есть дополнительные работы во время этого выхода. В частности, нужно будет, если хватит времени, отключить и демонтировать измерительные блоки от эксперимента «Обстановка» с последующей утилизацией методом отброса от МКС, забрать некоторые образцы с обшивки станции.
Возможно, позапускаем какие-то микроспутники. Они запускаются в определенном направлении руками, и надо, чтобы они не вращались. Выход в открытый космос у меня запланирован на 2 февраля.
- Как вам новый скафандр?
В новый скафандр добавили автоматическую регулировку температуры - это как в машинах климат-контроль. Раньше нужно было вручную делать теплее или холоднее, в зависимости от того, на какой стороне находится станция во время выхода: на солнечной или теневой. Сейчас это все делает автоматика, которая перераспределяет водяные потоки внутри специального терморегулирующего водяного костюма, надетого на тебе под скафандром.
В новом скафандре изменился материал гермооболочки - вроде он стал жестче, ну это нужно выйти и поработать, тогда смогу сделать заключение.
Наверное, каждая школа может гордится своими выпускниками. Не является исключением и та школа, в которой я имею честь работать уже более десяти лет (основанная в 1975 году в переферийном районе Бибирево, она раньше имела номер 180, а теперь называется "Школа Многопрофильный комплекс БИБИРЕВО" ).
И вот на днях один из таких выпускников нашей школы приехал к нам из Звездного городка, чтобы встретиться со своими учителями и пообщаться со школьниками, рассказать им о своей работе. А его профессия - космонавт
.
Речь идет о космонавте №100
, совершившем три полета в космос, проведшем на обрите (на МКС) в общей сложности почти год (360 суток)
и около 19 часов
в отрытом космосе, - ОЛЕГЕ КОТОВЕ
.
К сожалению, давно прошли те времена, когда имя каждого космонавта было на слуху у всех (хотя их и сейчас не так уж и много, всего 116 человек). Но космонавта №100, Олега Котова все наверняка запомнили, хотя бы потому, что именно он во время своего третьего полета, состоявшегося с 26 сентября 2013 года по 11 марта 2014 года, принял участие в Олимпийской эстафете, посвященной Зимним играм в Сочи 2014 года, вынеся символ этих игр - олимпийский факел в открытый космос:
Предлагаю вашему вниманию самые интересные фрагменты из ответов Олега Котова на вопросы школьников и интервью с ним, которое те же школьники, члены ученического актива "Пятый элемент" взяли у знаменитого выпускника нашей школы. Ну а поскольку к числу увлечений космонавта относится, по его словам, фотографирование, надеюсь, вам будет интересно посмотреть большое количество фотографий, которые были сделаны им и членами его экипажей на МКС.
Личные впечатления
Поскольку Олег Котов закончил 180-ю школу в 1982 году, я, разумеется, никак не мог быть его учителем, так как он старше меня на пять лет. Но мне приходилось иметь дело с некоторыми знаменитыми людьми (не буду называть их имена, ведь пост не об этом), после общения с которыми у меня осталось не самое о них благоприятное впечатление: вальяжность, высокомерие и прочие спутники отдельных личностей, которые, как они сами считают, многого достигли в жизни, поэтому смотрят на других свысока наподобие богов Олимпа.
Честно говоря, я примерно такого же с опасением ожидал и от Героя Российской Федерации Олега Котова
. Но, к счастью, я ошибся.
Космонавт №100 , с одной стороны, похож на свое официальное изображение (фото НАСА) , на котором он выглядит как икона (официоз - он и в Америке официз):
Но, с другой стороны, он оказался более похож на самого обычного человека, а после общения с ним, стало совершенно понятно, что несмотря на все свои несомненные заслуги перед человечеством, культовым персонажем себя отнюсь не считает (вот бы поучиться у него многим нашим "телезвездам", которых иначе как надутыми пузырями и не назовешь!).
Ну а теперь то самое интервью с Олегом Котовым.
Вопрос:
- Расскажите, как стать космонавтом?
Олег Котов:
- Нет каких-то специальных учебных заведений, которые готовят именно космонавтов. В эту профессию каждый приходит из самых разных областей деятельности, кто-то из инженеров, кто-то из летчиков, а кто-то, как я, например, из военных врачей. При этом главными требованиями являются здоровье и...
- Профессионализм? - прервав ответ Котова, предположил кто-то из учеников.
- Нет, не угадали. Нужно в первою очередь показать свою способность к обучаемости, постоянно проявлять готовность к восприятию нового и умение быстро реагировать в нештатых ситуациях, которые могут возникнуть в любой момент. А профессионализм приходит сам собой.
- Как же он приходит сам собой?
- Понимаете, с момента зачисления в кандидаты в отряд космонавтов до первого полета проходит не менее 10 лет. И все эти 10 лет постоянно приходится учиться. И те, кто не показывают способности к обучаемости, выбывают. Да и сейчас, после того как я трижды слетал в космос, мне постоянно приходится учиться чему-то новому. Моя жизнь на Земле - постоянная учеба, все по расписанию.
Вопрос:
- А много ли сейчас желающих стать космонавтом?
Олег Котов:
- Нет, не много. Сейчас все стали очень прагматичны. В 2012 году я был председателем комиссии по набору кандидатов в отряд космонавтов. Было 8 вакансий. И представьте себе, из всей 150-миллионной России поступило немногим больше 400 заявлений!
Многие думает, что стать космонавтом это просто: год или два года подготовки, полет и звезда Героя. Нет, не менее десяти лет изнурительных тренировок, после которых никто не даст вам гарантию, что именно вы полетите в космос. Многие не выдерживают, поскольку захотели стать космонавтами после просмотра фильмов (например, таких как "Гравитация"), но работа космонавта (или астронавта) не слишком похожа на то, что показывают в кино.
Вопрос:
- Вы трижды летали в космос, но у Вас лишь одна звезда Героя. Почему? Ведь раньше так награждали за каждый космический полет?
Олег Котов:
- Я думаю, что через года два, а может и раньше, за полеты в космос вообще не станут давать звание "Героя России". Все идет к тому, чтобы работа космонавта воспринималась именно как работа. Слетал - вернулся, вот тебе денежная премия!
Вопрос:
- Мы были первыми в космосе. Сохраняет ли Россия лидерство и теперь? Или мы уже не первые?
Олег Котов:
- Нет, мы не теперь не первые. Теперь лидируют американцы.
- А насколько сильно мы от их отстали?
- Очень сильно, лет на тридцать.
- Почему?
- Достаточно просто сравнить бюджет НАСА с нашим Роскомсосом, чтобы понять, почему.
- Но мы все-таки вторые?
- Да, конечно, мы - вторые.
- А кто за нами?
- Китайцы. Но они у нас все слизали, своего у них ничего нет.
- А дальше?
- А дальше никого.
- А как же, например, французы, ведь у них же есть свой космодром?
- Куру? Но там нет возможности отправлять пилотируемые корабли. Так что, на самом деле, есть только мы и американцы.
Вопрос:
- Разве американцы не понимают, что своими санкциями они препятствуют развитию космической программы на МКС, ведь это международный проект?!
Олег Котов:
- Санкции ничуть не мешают МКС. Но они очень мешают развитию нашей космической программы, не связанной с МКС. Американцы не хотят мешать тому, что уже есть, и чем они с успехом пользуются, но они никогда не поволят нам развивать то, в чем мы можем быть им конкурентами.
Они, имея центры подготовки астронавтов, гораздо лучшие чем у нас, приглашают воспользоваться ими потенциальных астронавтов из Японии, стран ЕС, из Канады и т.д., тем самым "убивая двух зайцев": используя, например, японские технологии, не дают возможности другим странам развивать собственные космические программы. Так что, соревноваться с американцами в "космической гонке" трудно, если не невозможно: на них работают все.
Вопрос:
- Вы во время своих трех полетов очень долго были вне семьи. Была ли возможность хоть как-нибудь общаться со своими близкими в то время, когда вы находились на орбите?
Олег Котов:
- Конечно! Каждый из нас, находящихся на МКС может в любой момент позвонить по любому номеру. Но эта связь односторонняя, я позвонить могу, а мне - не может позвонить никто. Очень удобно!
Вопрос:
- А вы хотели бы ещё раз полететь в космос? А это страшно? Какова судьба космонавтов, которые уже не летают?
Олег Котов:
- Конечно! Думаю, что в 2018 году состоится мой очередной полет.
Страшно ли? Это кому как. Знаю, что некоторые космонавты, побывавшие на орбите, после первого приземления уходят из отряда космонавтов, говоря, что никогда больше на это не подпишутся.
Что же касается дальнейшей судьбы, то у всех все по-разному. Кто-то уходит в науку, преподает в вузах, кто-то идет в бизнес, а кто-то спивается, увы, бывает и такое. Наше сообщество космонавтов - срез всего нашего общества...
Но вернуться в свою прежнюю профессию не удается никому, теряется квалификация. После того, как ты был космонавтом, вряд ли ты уже снова вернешься к профессии инженера или врача. Это просто невозможно! И если раньше можно было числится в каком-нибудь банке "свадебным генералом", то теперь уже это никому не нужно. Ну, космонавт, ну и что? Теперь везде нужны профессионалы!
Мы на МКС летаем над Землей со скоростью 8 км в секунду, 16 раз в сутки видим восход и заход солнца (иллюминаторов на МКС много). Но на самом деле, мы кружимся вокруг Земли на высоте всего лишь 400 км. Вам кажется, это много? Представьте себе яблоко и его кожуру. Мы летаем в кожуре земного яблока и не более того...
ФОТОГРАФИИ, СДЕЛАННЫЕ НА МКС
,
которые Олег Котов подарил нашей школе, и которые я теперь показываю вам. Комментарии к фотографиям также принадлежат их автору - Олегу Котову (я лишь воспроизвожу их по памяти).
1. Полоски и шланги на скафандрах всегда разного цвета, чтобы не перепутать, кто есть кто:
2. "Это мы выращиваем не для того, чтобы есть, а для научного экперимента":
3.
4.
5. Так выглядит личная каюта на МКС.
Спать приходится в специальном спальном мешке, пристегнутом ремнями к креплениям. Иначе никак нельзя.
Ну, то есть, можно, конечно же. Но если не пристягнуться, то есть возможность заснуть в одном отсеке МКС,
а проснуться, неожиданно для себя самого, совсем в другом:
6. Луна над Землей:
7. Если постоянно не тренироваться, то мышцы в условиях невесомости могут атрофироваться:
8.
9. День рождения на МКС:
10. Интернациональный экипаж не против "русской паюсной осетровой икры":
11.
12.
13. В открытом космосе:
14.
15.
16.
17.
18. Дельта Волги:
19.
20.
21.
22.
23. Дымящийся вулкан:
24. Обрабатываемые поля:
25. МОСКВА!
26.
27.
28.
29. Камчатка:
30.
31.
32.
33.
34. Северное сияние:
35. На МКС постоянно что-то нужно ремонтировать.
Однажды сломался туалет. Это был какой-то ужас!
А ведь сантехника с Земли не вызовешь! Все приходится делать самому:
36. Фотографии Земли с МКС делаются не простыми "мыльницами".
Нужно как минимум 40-50-кратное увеличение.
Фотографы, зацените объектив фотоаппарата, который держит в руках Сергей Рязанский,
член экипажа Олега Котова во время его третьего полета:
37. Постричься в условиях невесомости тоже не так-то просто,
для этого необходимо иметь под руками пылесос:
38.
39. Кругом одни приборы
(Соити Ногути - член экипажа второго полета Котова):
40.
41. Талисман нашего космонавта - кот в космосе!
42.
43.
44. Невесомость:
45. Привет!
46.
47.
48. На МКС прибыли гости:
49. Дельта Нила:
50. Это все, что осталось от Аральского моря:
51. Муравьи в космосе:
52. Обычная одежда на МКС - футболка и шорты:
53. Убираем мусор.
Обратите внимание на фотоаппараты. Завидно, да?
54. Новый год на МКС
(слева направо: Майкл Хопкинс, Олег Котов, Сергей Рязанский):
55. Новогодние подарки:
56. Ну а как же без ёлочки?
Ничего, что она вверх ногами. Потому что у ёлочки нет ног, а в космосе нет ни верха, ни низа.
57. Обратите внимание на фотографии: Королев, Королев и Гагарин, Гагарин:
58. Карнавальная маска?
59. Всем же известно, что женщины даже в космосе видят всё вверх тормашками:
60. Впрочем, в космосе всё вверх тормашками!
61. Солнечная батарея отремонтирована!
63. В открытом космосе с олимпийским факелом:
64.
65. Какая красивая наша земля!
Благодарю за внимание.
Серей Воробьев.
Все фотографии, которые вы посмотрели, были сделаны летчиком-космонавтом России Олегом Котовым
.
Убедительно прошу в случае перепоста, делайте ссылку на автора!
Даже если вы никогда не мечтали стать космонавтом и едва ли найдёте на ночном небе Полярную звезду, рассказы о полётах в космос могут оказывать волшебное действие. Во-первых, внимая тем, кто был в космосе, мы как будто сами приподнимаемся над ежедневной суетой, вглядываемся в горизонты научных открытий и смотрим на человечество немного со стороны, пытаясь представить, что будет с Homo sapiens в будущем. Во-вторых, понимая, что из 7 миллиардов населения Земли в космосе побывало менее 600 человек, сложно не задуматься об их уникальном опыте и не задаться вопросом: «А как там, в космосе?..»
Ответ на этот вопрос несложно найти в мемуарах космонавтов, а теперь ещё и на каналах YouTube, которые ведутся буквально с борта Международной космической станции. Поэтому, когда у нас появилась возможность взять интервью у Александра Мисуркина, мы удержались от расспросов: «А как там?..» - и поговорили с Александром о его образовательном опыте.
Александр Мисуркин
116-й космонавт России и 528-й космонавт мира. На сегодняшний день совершил один космический полёт, который продолжался 166 суток, с 29 марта по 11 сентября 2013 года. За время полёта три раза выходил в открытый космос. Александр Мисуркин состоит в отряде космонавтов Роскосмоса, регулярно принимает участие в научно-популяризаторских встречах, посвящённых космонавтике, лично ведёт группу «Вконтакте» «Космос: Начало пути!» и свой канал на YouTube .
Обычный среднестатистический… космонавт
Вы говорили в других интервью, что хотели быть космонавтом с детства. Что было самым сложным на каждом этапе движения к цели - в школе, авиаучилище, Центре подготовки космонавтов? Что приходилось преодолевать, учась?
Действительно, я с детства мечтал быть космонавтом, такую цель я себе поставил где-то лет в 11-12. Я учился в школе-лицее №1 им. М.В. Ломоносова в Орле. До старшей школы я был отличником, не прикладывая особых усилий. У меня были мысли уйти после девятого класса в училище, но мой классный руководитель Зоя Алексеевна убедила меня остаться в школе. Это был сильный лицей, и после девятого класса в нём собирали мотивированных старшеклассников из всех школ города. Требования там были очень высокие, и я с уровня отличника вдруг оказался в глубокой-глубокой серединке.
Так я впервые ощутил, что у меня есть самолюбие, и запомнил на всю жизнь, что мои собственные способности умеренно-средние, что я абсолютно среднестатистический человек.
Но при этом вся моя подготовка шла достаточно ровно, хотя на каждом этапе приходилось прикладывать усилия - ведь про рыбку, которая не ловится без труда, мы все знаем.
Вспоминаются моменты, когда я был в ожидании нового испытания, новой ступеньки, нового препятствия - и переживал за это. Например, в ожидании сурдокамеры в Центре подготовки космонавтов. Есть такая экспертиза, её цель - оценка нервно-психической устойчивости человека в условиях изоляции от внешнего мира, непрерывного бодрствования (в течение 64 часов) и выполнения заданной работы. Она проводится один раз, и по результатам её прохождения ты либо остаёшься в этой игре, либо нет.
Безусловно, я переживал перед тем, как её проходить. Тем более что рассказы тех, кто там уже был, не очень-то успокаивали. Но когда это осталось позади, я подумал: а зачем я, собственно, переживал? Оказалось - преодолимо.
- Есть ли у вас любимый «космический» предмет - учебная дисциплина, связанная с вашей профессией?
Если мы говорим о предмете в классическом понимании, «за партой», тогда это космическая навигация и баллистика, которые нам читал Алексей Тимофеевич Митин (дай Бог ему крепкого здоровья!) А если говорить в общем, то СППК (специальная парашютная подготовка космонавтов) - это мой любимый «урок» в принципе, так как он помогает развивать качества, необходимые любому мужчине: смелость, самообладание, высокий уровень работоспособности в стрессовой ситуации, в условиях острого дефицита времени.
В мемуарах многих космонавтов можно найти строчки о том, что им всю жизнь приходилось учиться новому. Сколько времени занимает учёба в вашей работе? И чему вам сейчас сложнее всего учиться?
Я не могу сейчас сказать, что каждый день учусь чему-то новому. В моём случае речь идёт о развитии и поддержании навыков: чтобы постоянно поддерживать квалификацию, нужны тренировки. Это навыки работы на различных тренажёрах - ручное управление космической техникой на разных этапах, работа в космической станции по обслуживанию систем, работа с полезной нагрузкой (выполнение научных задач).
Например, есть такая тренировка - ручное управление спуском (РУС). Оно предполагает решение непростых математических задач в реальном времени под воздействием перегрузок. В жизни такого не случалось никогда, но, если часть оборудования системы управления спуском откажет, экипаж может выполнить спуск в ручном режиме и точно произвести приземление. Выходя первый раз на экзамен перед первым полётом, я думал, что уже научился выполнять это задание, но благополучно получил «двойку». На следующий день я её пересдал, но именно благодаря двойке пришло осознание, что я не понимал до сих пор одного очень важного принципа.
Что касается второй части вопроса, то сейчас я тренируюсь как командир экипажа, это и большая ответственность, и высокое доверие. Именно этот аспект и является наиболее сложным на данный момент.
Тяжело в учении, легко в невесомости?
- Если говорить о тренировках на тренажёрах - бывает ли такое, что экипаж не выполняет задание и «погибает»?
Естественно, при работе на тренажёрах разыгрываются сценарии аварийных ситуаций. Если говорить о космической станции, то там наиболее опасными ситуациями являются разгерметизация, пожар и выброс аммиака из системы терморегулирования американского сегмента в атмосферу МКС (вероятность последнего мала, но всё же есть, поэтому мы уделяем много времени этой тренировке).
На корабле тоже всего хватает. Например, один из вариантов отрабатываемых ситуаций - пожар.
Вы втроём сидите в объёме телефонной будки в позе эмбрионов, и вдруг всё оставшееся пространство между тобой и пультом заполняется дымом…
Могут разыгрываться переходы между станцией и кораблём. Например, станция сгорела, и ты должен отстыковаться и улететь. При этом тебе нужно надеть скафандр в противогазе, потом снять противогаз, застегнуть скафандр… Ситуации, конечно, для первого раза непростые. Но таких случаев, чтобы экипаж «погибал», не припомню.
Думаю, это потому, что каждой тренировке предшествует этап подготовки: теоретические занятия, практическая работа с инструкторами. В результате мы в процессе тренировок на тренажёрах допускаем ошибки, которые сказываются на оптимальности. Например, спасаем меньший объём МКС от разгерметизации, чем могли бы. Или - станция сгорела, но ты в итоге улетел, а мог потушить пожар и остаться.
Но процесс обучения не бывает гладким. Я когда-то встретил интересный пример в одной статье. Там описывалось, как молодой человек брал яхту в аренду, а когда её возвращал, сказал, что не поставил на ней ни одной царапинки. На что ему хозяин яхты, бывалый моряк, ответил: «Да, у вас всё в порядке, но, думаю, вы мало чему научились. Чтобы стать настоящим моряком, капитан должен утопить хотя бы пару кораблей».
Полагаю, что теория и практика в вашей работе максимально близки. Но наверняка есть какой-то люфт между ними. Насколько то, чему вы учились в Центре подготовки космонавтов, отличалось от того, что ждало вас в космосе на самом деле?
Я глубоко благодарен моим инструкторам в Центре за то, что они дали достаточный уровень знаний, который позволил мне без проблем заниматься корабельной деятельностью, даже сталкиваясь с тем, чего не было на тренировках.
Небольшой люфт был с точки зрения наполненности тренажёров на тот момент - сейчас тренажёры МКС гораздо ближе к реальности по части компьютерной сети, например, чем было во время моей подготовки к первому полёту. Но уровень данных мне знаний позволил абсолютно комфортно справиться с этим на борту.
Самый серьёзный люфт, который я бы назвал - это факторы космического полёта, в первую очередь - невесомость. На Земле невозможно смоделировать её идеально. Мы отрабатываем выход в открытый космос на уникальном стенде, в гидролаборатории, и я не ожидал, что те операции, которые там вообще не представляли сложности, будут вызывать вопросы в космосе. А так случилось.
Например, перемещение по грузовой стреле - это такая телескопическая «удочка» для переноса грузов и космонавтов с одного места внешней поверхности станции на другое. По ней, как по мостику, можно пройти.
Если под водой это была сама собой разумеющаяся вещь, то в космосе задача оказалась нетривиальной. И я морщил все морщины на лбу, пытаясь понять: как передвигаться?
Вода стабилизирует твоё положение и положение грузовой балки в пространстве, она является дополнительной точкой опоры. А в космосе я понимаю, что стрела жёстко не зафиксирована, устройство, с помощью которого я должен перемещаться, имеет большой люфт, я тоже не зафиксирован. И не понимаю, как превратить все наши колебательные движения в поступательное в нужном мне направлении.
Через некоторое время я сообразил: обхватил эту стрелу ногами и пополз по ней «гусеницей». Не знаю, правда это или нет, но мне сказали, что я был вторым человеком, передвигавшимся по ней таким способом.
Тимбилдинг для космонавтов
Вы проходили подготовку не только в России, но и за рубежом, и, наверное, можете сравнивать разные подходы к обучению. В чём, по-вашему, разница?
Если бы вы спросили меня об этом лет пять назад, я бы сказал уверено, что разница есть, она чувствуется. Моя подготовка здесь, дома, кажется мне более фундаментальной: меня учили понимать принципы различных процессов, понимать, что и почему происходит, и на основании фундаментальной базы принимать решения. То, чему я учился в других космических агентствах, выглядело более формализованным и привязанным к пошаговым действиям согласно инструкции.
Но вот сейчас я бы не стал так категорично сравнивать эти виды подготовки, потому что у них разные задачи. У нас есть три уровня подготовки: «специалист», «оператор» и «пользователь». Если по российскому кораблю я специалист, то по большинству американских систем я только пользователь. Но объём информации и количество времени на подготовку, которые мне предоставлялись дома и в зарубежных центрах, несопоставимы.
Невозможно за маленький кусочек времени дать настолько широкий объём знаний, чтобы ты понял принцип построения системы, что, почему и как. А я люблю именно понимать, что происходит. Не люблю действовать по инструкции, не понимая, почему.
- Чувствуете ли вы, работая в международных командах, что все учились в разных школах?
Думаю, это очень субъективно, я разницы не чувствую. Мне комфортно работать с международным экипажем. Отчасти потому, что во время космического полёта ты можешь не пересекаться с коллегами сутками: один выполняет задачи в российском сегменте, другой в американском. Но мы много взаимодействуем на тренировках по выживанию на этапе подготовки, и никаких разногласий у нас не возникает. Да и подбирают в космонавты людей, достаточно гибких для работы в коллективе.
- А как космонавты учатся командной работе? Есть ли специальные программы тимбилдинга для космонавтов?
У меня нет большого опыта участия в подобных программах, чтобы сравнивать то, что проходит для космонавтов и для не-космонавтов. Но в рамках моей космической деятельности у нас проходила такая программа, и я уверен, что это самая уникальная программа данной направленности, которая только могла бы быть.
Она была организована специалистами Европейского космического агентства и проходила в пещерах Сардинии в сентябре 2014 года, в течение двух недель. По сути это была тренировка командной работы и лидерских навыков. Нас было 5 человек: два летавших космонавта, два не летавших и один представитель Европейского космического агентства. Мы должны были сами определить себе роли в команде, командир мог поменяться по желанию всей команды лишь единожды. Мы спустились в пещеру до того места, до которого дошли предыдущие экипажи, и дальше шли туда, куда до нас якобы никто не ходил. Перед нами стояли инженерные задачи - исследование пространства пещер и продвижение в её глубины, - и научные - исследование местной флоры и фауны.
Кроме того, это было сопряжено с риском. Это была абсолютно боевая обстановка с точки зрения спелеологии, которая требовала серьёзной подготовки и соблюдения техники безопасности.
Все психологические факторы сходятся - что в космосе, что в пещере. Присутствует фактор стресса - ты находишься в незнакомой среде и только-только учишься, как в ней жить, как себя вести. Есть плотный наполненный график работы, плюс замкнутый коллектив - в пещере далеко не убежишь.
С точки зрения психологии и тимбилдинга было крайне интересно. Там я единственный раз в жизни пытался вести дневник, чтобы анализировать происходящее.
До тренировки я даже не мог себе представить, что за две недели совершенно с другой стороны открою для себя человека, который до этого четыре месяца был со мной в космосе, и что мы станем настоящими друзьями. Я всегда считал, что дружба - это то, что закладывается с детства, в студенчестве, но никак не в зрелом возрасте. Это незабываемый, полезный опыт, за который я очень благодарен организаторам.
Вы не раз отмечали, как важно для космонавта обладать чувством юмора. Расскажите, пожалуйста, как космонавты шутят друг над другом?
Да, я думаю, чувство юмора - одно из важных качеств космонавта, с точки зрения психологии жизни маленькой группы людей в замкнутом объёме при воздействии постоянного стресса.
Мне больше нравятся примеры, когда космонавты шутят не друг над другом, а друг для друга. Это гораздо более дружеское проявление чувства юмора.
Например, случай из моего космического полёта. Наш экипаж - командир Павел Владимирович Виноградов, Крис Кессиди и я, - готовился к прибытию на МКС космонавтов Федора Николаевича Юрчихина, Луки Пармитано и Карен Найберг. Насколько мы знали, Лука всегда стрижётся налысо. Крис Кессиди в рамках подготовки к этой встрече взял и тоже обрил голову, чтобы показать, как он рад видеть Луку. Когда Лука открыл люк, увидел лысого Криса и понял, в чём дело - это было очень весело и мило. Потом на видеозаписи я отметил, что они похожи, как братья - разве что у Криса голова незагорелая. Это было по-дружески тепло.
Лучше быть на рубежах неизведанного, чем в архивах истории
Как, по-Вашему, нужно ли сейчас повышать престиж профессии космонавта? И что ждёт эту профессию в обозримом будущем?
Я вовсе не думаю, что все дети должны хотеть стать космонавтами. Но, как любой патриот своего дела, я считаю, что престиж нужно повышать: хочется иметь дело с лучшими из лучших. Я общаюсь с сотрудниками других космических агентств и вижу, как велико количество желающих стать астронавтами в Европе и Америке. Мне хочется, чтобы у нас их тоже было много.
Но при этом в своей популяризационной деятельности я делаю акцент на другом: ты должен стремиться реализоваться в том, к чему у тебя есть наибольшая склонность. Не обязательно всем мечтать о космосе. Я считаю, важно понять, почувствовать, к какой деятельности у тебя есть страсть, и развиваться в этой деятельности до «космических высот».
Мне недавно повезло побывать на конференции Russian-American Science Association (это сообщество русскоязычных учёных, проживающих в США), и я чувствовал себя так же, как, я вижу, чувствуют себя люди, когда космонавт приезжает в глубинку. Почему? Потому что я соприкоснулся с людьми, которые стоят на рубеже знаний человечества в своей области. Моя страсть - достичь рубежей, где человечество ещё не было физически. На Луне - было, на Марсе - пока нет.
Все мои воззвания в интернете направлены на то, чтобы люди не плыли просто по течению: не шли в школу только потому, что так надо, не поступали в институт потому, что такова система.
Делать это всё нужно с горением сердца в том направлении, которое тебе интересно. Быть доктором, учителем - не менее почётно, чем космонавтом.
Не берусь судить о перспективах профессии, но могу высказать свои пожелания. Я очень надеюсь, что мы перерастём в ближайшем будущем - пока я ещё буду активным космонавтом - низкую орбиту и начнём летать за её пределы. Я не сомневаюсь, что человечество освоится за пределами атмосферы.
Другой вопрос - где мы, я имею в виду Россию, хотим себя видеть в этом процессе? На рубеже космических знаний или в истории? Мне бы хотелось быть на рубеже.
Фотография в оформлении статьи: Александр Мисуркин