Краткий пересказ оды фелица. Анализ оды «Фелица» по плану

Ода «Фелица» Державина произвела сильное впечатление при дворе Екатерины II в первую очередь благодаря восхищению самой императрицы, но отношение государыни лишь дало дорогу произведению, а своё заслуженное место в русской поэзии ода заняла благодаря своим достоинствам.

Мысль об оде была подсказана «Сказкой о царевиче Хлоре», написанной императрицей своему внуку Александру и опубликованной в 1781 году. Державин использовал имена и мотивы этой сказки, для того чтобы написать острую по содержанию и поучительную по цели оду, в которой он вышел за пределы традиционного восхваления лица, облачённого властью. Написав произведение в 1782 году, Державин не решался предать его огласке, однако ода попала в руки княгини Е.Р. Дашковой, директора Академии наук. Дашкова без его ведома опубликовала оду в журнале «Собеседник любителей российского слова» под названием «Ода к премудрой киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная некоторым татарским мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка 1782 г.». Далее следует прибавление, что ода сочинена всё-таки на русском языке и автор её неизвестен.

Ода построена на контрасте: в ней противопоставляются царевна Фелица, под именем которой Державин подразумевает саму императрицу Екатерину II, и её развращённый и ленивый подданный — мурза. Аллегорические образы в оде были слишком прозрачны, и современники без труда узнавали, кто стоит за ними и с какой целью они используются. Державину было удобно, не впадая в примитивную лесть, воспевать достоинства государыни, обращаясь к киргиз-кайсацкой царевне, это давало ему большую свободу для выражения мыслей. Называя себя мурзой, поэт применяет тонкий приём: с одной стороны, Державин вправе так поступить, потому что его род происходит от татарского мурзы Багрима, с другой же — поэт имеет в виду екатерининских вельмож, окружавших её трон. Таким образом, державинский мурза в «Фелице» — это коллективный портрет придворных вельмож-«мурз»: праздных, «преобращающих в праздник будни», проводящих жизнь в пирах и роскоши «средь вин, сластей и аромат», в развлечениях и лени. Описывая бесполезность вельмож, Державин делает вывод, касающийся общих нравов, нуждающихся в исправлении, как бы подсказывая своей властительнице, что необходимо изменить в государстве:

Таков, Фелица, я развратен!

Но на меня весь свет похож,

Кто сколько мудростью ни знатен,

Но всякий человек есть ложь.

Следующая, большая часть оды посвящена описанию добродетелей Екатерины II, но здесь славословие Державина имеет целью дать совет, указать правильное поведение в управлении и отношениях с подданными, превознося простоту, трудолюбие, справедливость, добродетель, здравомыслие и другие качества царицы. В конце оды Державин провозглашает идеальный образ правления и жизни государства,

Которого закон, десница

Дают и милости и суд.

Вещая, премудрая Фелица!

Где отличен от честных плут?

Где старость по миру не бродит?

Заслуга хлеб себе находит?

Где месть не гонит никого?

Где совесть с правдой обитают?

Где добродетели сияют? —

У трона разве твоего!

Неудивительно, что после такого мудрого и страстного обращения государыня отличила Державина, сделав ему дорогой подарок и приблизив к себе. Екатерина II до такой степени была под впечатлением верности державинских характеристик своих вельмож, что рассылала им списки оды, отмечая на экземплярах, какое место из текста относится к адресату. Державин, кроме поэтического признания, завоевал репутацию честного подданного-гражданина.

Державинская ода производит сильное воздействие на читателя и слушателя своим строем, звучностью языка, отточенностью выражений и фраз, энергичным ритмом, в основу которого поэт положил четырёхстопных ямб. Державин добился поразительного единства взаимоисключающих, казалось бы, регистров поэтической речи: торжественности слога и разговорной интонации в обращениях. Ода словно льётся вперёд благодаря каскаду анафор и синтаксических параллелизмов, как, например, в шестой строфе, в которой троекратное начало строк «где-где-где» сменяется тоже троекратным «там-там-там». Наконец, бытовые описания реальной жизни так подробны, что, читая, становишься как бы свидетелем того времени.

– крупнейшее явление в русской литературе XVIII-го века. Он известен главным образом своими одами, кроме которых он оставил еще и чудесную лирику. Соблюдая как будто внешние формы классицизма , Державин в своих одах произвел целый поэтический переворот: он порывает с условными требованиями классицизма там, где они мешают его поэтическому творчеству. Так, например, в похвальные оды он вводит сатирический элемент, переходит от высокого торжественного слога к самому простому, иногда шутливому тону; употребляет простые слова, обыденные выражения, не соблюдая «высокого штиля», которого строго придерживались Ломоносов и Сумароков .

Все это мы видим уже в оде «Фелица», создавшей Державину известность (см. полный её текст и анализ на нашем сайте).

Державин. Фелица. Ода

Имя «Фелицы», в которой Державин олицетворяет императрицу Екатерину II , взято из ее же сказки «О царевиче Хлоре ».

«Богоподобная царевна
Киргиз-Кайсацкия орды,
Которой мудрость несравненна
Открыла верные следы
Царевичу младому Хлору
Взойти на ту высоку гору,
Где роза без шипов растет,
Где добродетель обитает:
Подай, найти ее, совет».

Так начинает Державин свою оду. Восхваляя Екатерину – Фелицу, он говорит о ее вкусах и образе жизни, сравнивая ее с окружающими ее вельможами, которых он называет «мурзами». Самого себя он тоже называет «мурзой», намекая на свое татарское происхождение; – но часто этот мурза, от лица которого будто написана ода, изображает одного из известных вельмож, – Потемкина, Орлова, Нарышкина, Вяземского; Державин беспощадно осмеивает их.

Портрет Гавриила Романовича Державина. Художник В. Боровиковский, 1811

В противоположность своим вельможам, Екатерина любит простоту:

«Мурзам своим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.
Не дорожа твоим покоем,
Читаешь, пишешь пред налоем
И всем из твоего пера
Блаженство смертным проливаешь!

Затем следуют портреты разных вельмож. Прекрасно изображен Потемкин , – «Великолепный князь Тавриды», с его огромными государственными замыслами, фантастической роскошью и богатыми пирами:

«А я, проспавши до полудня,
Курю табак и кофе пью;
Преобращая в праздник будни,
Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю,

Часто произведения литературного творчества, отстоящие от современности на многие годы и даже века, оказываются сложными для восприятия, понимания и усвоения не только учениками школы, но даже взрослыми людьми. Именно поэтому сегодня речь пойдет о таком поэте 2-й половины 18-го - 1-й половины 19-го века, как Гавриил Романович Державин. «Фелица», краткое содержание которой будет рассмотрено в этой статье, поможет нам лучше понять автора и его творческое наследие.

Исторический комментарий: создание

Начать разговор о произведении невозможно без определения того, чем в момент его создания жил сам Державин. «Фелица» (краткое содержание и даже анализ - тема настоящего материала) была написана Гавриилом Романовичем в Петербурге, в 1782 году. Жанр традиционной торжественной оды в данном случае был разрушен поэтом: он решился на преступление закона о трех штилях и в своем творении соединил лексику книжную с ходовой, разговорной. Кроме этого, в пространстве одного произведения смешалось сатирическое и хвалебное, что также противоречило установленным канонам.

Благоприятное стечение обстоятельств

Друзья Державина, первыми услышавшие оду, оказались от неё в восторге, но поспешили охладить пыл поэта: на публикацию произведения нечего было и надеяться, ведь в нем так явно читались выпады против знатных екатерининских вельмож. Тем не менее сама судьба словно подстроила все так, чтобы произведение не пролежало вечно в ящике державинского стола. Спустя год ода попала к поэту Осипу Козодавлеву, от него - к любителю словесности И.И. Шувалову, прочитавшему эти стихи на обеде перед компанией господ, среди которых был и князь Потемкин, один из завуалировано осмеянных в оде лиц. Князь решил сделать вид, что сочинение его не трогает и вообще не имеет к нему отношения, в результате чего Гавриил Романович смог вздохнуть с облегчением.

Реакция Екатерины II

На что же мог рассчитывать далее всё ещё малоизвестный поэт Державин? «Фелица», краткое содержание которой вскоре будет описано, приглянулась президенту Российской Академии Е. Дашковой, и в 1783 году творение было анонимно напечатано в одном из весенних номеров журнала «Собеседник любителей русского слова». Дашкова представила стихотворение самой императрице; Екатерина была тронута до слез и очень заинтересовалась автором произведения. В результате Державин получил от императрицы конверт с 500 золотыми рублями и золотой обсыпанной бриллиантами табакеркой. Вскоре Гавриил Романович был представлен ко двору и облагодетельствован царицей. Таким образом, именно после создания этой оды и снискал литературную славу Державин. «Фелица», краткое содержание которой ответит на интересующие вопросы, - это произведение новаторское. Оно качественно отличалось по мысли и форме от всего, что существовало ранее.

Г. Р. Державин, «Фелица»: краткое содержание по строфам. Начало

Ода состоит из 25 строф. Начало её традиционно классицистическое: в первых строфах рисуется торжественный, возвышенный образ. Екатерина именуется киргиз-кайсацкое царевною потому, что в то время у самого поэта имелись деревни в тогдашней Оренбургской губернии, недалеко от которых начинались территории киргизской орды, подвластной императрице. Кроме этого, здесь упоминается некая сказка о царевиче Хлоре - это по-восточному колоритное произведение, которое было написано и напечатано в 1781 году самой Екатериной для 5-летнего внука, будущего императора Александра Павловича (известного как Александр I). Хлор, похищенный ханом, был сыном великого киевского князя. Похититель, желая проверить способности мальчика, отправил его на верную смерть, приказав достать розу без шипов. Хлору помогла Фелица - любезная, добрая и веселая ханская дочь, которая дала ему в провожатые помощника, своего сына, которого звали Рассудок. Мальчик подвергался искушениям: с пути его хотел сбить мурза Лентяг, однако Хлору всё время помогал Рассудок. Наконец товарищи добрались до каменистой горы, где росла та самая роза без шипов - как оказалось, это была Добродетель. В результате Хлор благополучно добыл её и вернулся к своему отцу, киевскому царю. Именно тема добродетели проходит через всю оду красной нитью. Фелицей же названа сама императрица в честь римской богини блаженства, успеха и счастья.

Основная часть оды. Изображение монархини

О чем же еще говорит в своем Фелица (краткое содержание поможет любому желающему понять смысл произведения) далее контрастно противопоставляется не только своему двору и приближенным, но и самому автору, который подходит к рассмотрению своей персоны крайне критично. Так, Екатерина поэтизируется настолько, что её литературный портрет оказывается совершенно лишен изъянов. Её совершенный нравственно-психологический внутренний мир раскрывается через привычки, описание поступков, распоряжения, государственные деяния. Императрица любит гулять в тишине, просто и без изысков питаться, много читать и писать. Описательная часть и изображение внешности компенсируются общим настроением, впечатлением от изображаемых черт просвещенной монархини: она скромна, демократична, неприхотлива, проста, приветлива, умна и талантлива в сфере государственной деятельности.

Антитеза «императрица - вельможи»

Кого же противопоставил идеальной во всех смыслах императрице Державин? «Фелица» (в сокращении это понимается особенно явно) описывает нам некое развращенное «Я»; за ним скрывается собирательный образ приближенного царедворца, который, по существу, включает черты всех ближайших сподвижников царицы. Это и уже упоминаемый князь чей портрет можно увидеть ниже, и екатерининские фавориты Григорий и Алексей Орловы, гуляки, любители скачек и кулачных боев, фельдмаршал Петр Панин, сначала - охотник, и только потом государственный служащий, генерал-прокурор Александр Вяземский, который особенно почитал лубочные повести, и многие другие. А к кому же относил себя сам Державин? «Фелица» (анализ оды, краткое содержание и разбор помогают это установить) - произведение, в котором автор подходит к своей личности без предвзятости, а потому относит и себя к вельможной компании, ведь к этому времени Гавриил Романович уже стал статским советником. Однако, вместе с этим, он был способен объективно признать собственные грехи, слабости, пороки, и, по личному замечанию поэта, «глупости». Державин не осуждает человеческие страсти придворных слуг и знатных мужей: он понимает, что, свойственные многим, они подчас уравновешиваются блестящим умом и талантом, которые служат на благо государства Российского и во имя его процветания.

Сатирическая критика прошлого

Однако не везде беззлобен Державин. «Фелица», краткое описание главной мысли которой было представлено в этой статье, также являет читателю еще одну линию - это описание периода правления Анны Иоанновны. Здесь поэт не скрывает собственного негодования по поводу случая насильственной женитьбы родовитого князя М. Голицына по прихоти царицы на старой уродливой карлице, из-за чего достойный человек превратился в придворного шута (строфа 18). Унижены, по мнению Державина, были и другие представители знатных русских родов - граф А. Апраксин и князь Н. Волконский. Ода Г.Р. Державина «Фелица», краткое содержание которой позволяет оценить её масштабную идею, кроме всего прочего, утверждает незыблемость права человека на сохранение личного достоинства и чести. Попрание этих категорий мыслится Гавриилом Романовичем как великий грех, а потому он призывает и читателя, и императрицу уважать их. Для этого Екатерине необходимо соблюдать законы, быть гарантом их главенства, защищать «слабых» и «убогих», проявлять милосердие.

Заключительные строки

Наконец, художественное своеобразие оды Г. Р. Державина «Фелица», краткое содержание которой было подробно представлено в разделах выше, проявляется и в финальных строфах произведения. Здесь возвеличивание императрицы и её правления восходит к новому пределу - автор просит «великого пророка» и «небесные силы» благословить Екатерину и сохранить её от болезней и зла.

Хотя конец снова возвращает читателя в русло классицизма и каноничной оды, всё же, в совокупности с остальным содержанием, он словно несет новое, переосмысленное значение. Восхваление здесь - не простая дань направлению, традициям и условностям, а действительный порыв души автора, который в это время ещё искренне верил в созданный им образ Екатерины. Известный критик Белинский назвал это произведение «одним из лучших созданий» русской поэзии 18-го века.

Заголовок знаменитой оды Державина звучит так: «Ода к премудрой киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная некоторым мурзою, издавна проживающим в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка в 1782 г.». Под Фелицей (латинское felix – счастливый) подразумевалась Екатерина II , а «мурза» фигурировал в оде то как собственное «я» автора, то как собирательное название екатерининских вельмож. Авторство Державина было замаскировано. Печатая оду (см. её полный текст и краткое содержание), редакция «Собеседника» сделала к заголовку примечание: «Хотя имя сочинителя нам и неизвестно, но известно нам то, что сия ода точно сочинена на российском языке».

Державин. Фелица. Ода

При всем «похвальном» тоне стихи Державина очень искренни. Он говорит с императрицей, перечисляет положительные стороны ее царствования. В заслугу Екатерине ставится, например, то, что она не истребляет людей, как волк уничтожает овец:

Проступки снисхождением правишь;
Как волк овец, людей не давишь...
...........................................
Стыдишься слыть ты тем великой,
Чтоб страшной, нелюбимой быть;
Медведице прилично дикой
Животных рвать и кровь их пить.

В оде «Фелица» Екатерина получила не меньше назиданий, чем ее вельможи. Державин отчетливо сказал ей, что царь должен соблюдать законы, единые как для него, так и для подданных, что законы эти основаны на «божеской воле», а потому и являются общеобязательными. Об этом Державин не уставал напоминать трем царям, с которыми ему пришлось иметь дело.

Весьма свободно высказывался Державин о предыдущих царствованиях, сравнивая с ними правление Фелицы:

Там свадеб шутовских не парят,
В ледовых банях их не жарят,
Не щелкают в усы вельмож;
Князья наседками не клохчут,
Любимцы въявь им не хохочут
И сажей не марают рож.

Речь шла тут, – что понимали современники, – о нравах при дворе Анны Иоанновны . Фамилии князей-шутов еще сохранялись в памяти.

Новую монархиню Державин показал непривычным образом – как частного человека:

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом;
Не дорожа твоим покоем,
Читаешь, пишешь пред налоем...

Вслед за этим в оде был рассыпан ряд намеков на крупных вельмож. Прихоти и любимые развлечения их оказались увековеченными в стихах:

Или великолепным цугом,
В карете английской, златой,
С собакой, шутом или другом,
Или с красавицей какой
Я под качелями гуляю;
В шинки пить меду заезжаю;
Или, как то наскучит мне,
По склонности моей к премене,
Имея шапку на бекрене,
Лечу на резвом бегуне.
Или музыкой и певцами,
Органом и волынкой вдруг,
Или кулачными бойцами
И пляской веселю мой дух...

Державин в своих «Объяснениях» указал, что он наблюдал знакомых ему вельмож – Потемкина , Вяземского, Нарышкина, Орлова , видел пристрастие одного к кулачным боям и лошадям, другого – к роговой музыке, третьего – к щегольству и т. д. и изобразил их прихоти в стихах, создав обобщенный портрет царедворца, собрав типические черты воедино. Позднее, в оде «Вельможа », он особо займется этой темой и даст резкую сатирическую картину, в которой можно угадывать характеристики отдельных деятелей эпохи.

В «Фелице» сказались склонность Державина к точным описаниям быта и умение его создавать живые, многоцветные картины, недоступное еще другим современным поэтам:

Там славный окорок вестфальской,
Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги стоят, –
Шампанским вафли запиваю
И все на свете забываю
Средь вин, сластей и аромат.
Или средь рощицы прекрасной,
В беседке, где фонтан шумит,
При звоне арфы сладкогласной,
Где ветерок едва дышит,
Где все мне роскошь представляет...

Державин ввёл в свою оду и другой, домашний, быт, типичный для какого-нибудь провинциального дворянина, хотя и живущего в столице:

Иль, сидя дома, я прокажу,
Играя в дураки с женой;
То с ней на голубятню лажу,
То в жмурки резвимся порой;
То в свайку с нею веселюся,
То ею в голове ищуся...

С чувством свободы и непринужденности Державин беседовал в своей оде о самых разнообразных предметах, приправляя нравоучения острым словом. Не упустил он и случая высказаться по поводу литературы. Этой теме посвящена пятнадцатая строфа оды. Державин говорит царице:

Ты здраво о заслугах мыслишь,
Достойным воздаешь ты честь,
Пророком ты того не числишь,
Кто только рифмы может плесть...

Разумеется, строки эти Державин относил в свой адрес, он считал «достойным» именно себя, потому, что умел делать что-то, кроме плетения рифм, а именно был чиновником и администратором. Ломоносов когда-то сказал о Сумарокове , что тот, «кроме бедного своего рифмачества, ничего не знает». Державин также утверждал, что человек прежде всего должен быть работником в государстве, а стихи, поэзия – это то, чем можно заниматься «в часы свободны».

Широко известно определение поэзии, включенное Державиным в оду «Фелица»:

Поэзия, тебе любезна,
Приятна, сладостна, полезна,
Как летом вкусный лимонад.

Поэт говорит о взгляде на литературу, который могла иметь Екатерина. Но и сам Державин ставил перед поэзией задачу быть приятной и полезной. В «Письме об исторических анекдотах и записках» (1780) поэт с похвалой отзывается об этом роде сочинений, говоря, что он «приятен и полезен. Приятен потому, что избранное и коротко описанное повествование не делает никакому читателю скуки, но, так сказать, мимоходом его утешает. Полезен, для того что он оживляет историю, украшает ее и содержит и делает своими заметками удобопродолжительнейшею в памяти». Формула эта восходит к Горацию , сказавшему: «Omne tulit punetum, qui miscuit utile dulci» (Все приносит то, в чём сочетается приятное с полезным).

В письме Козодавлеву Державин заметил по поводу оды «Фелица»: «Не знаю, как обществу покажется такое сочинение, какого на нашем языке еще не было». Кроме смелости разговора с императрицей и вельможами Державин имел в виду и литературные особенности оды: соединение сатиры и пафоса, высоких и низких речений, злободневные намеки, сближение стихов с жизнью.

Новаторское значение «Фелицы» отлично понял и сформулировал поэт Ермил Костров в своем «Письме к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелице», напечатанном в «Собеседнике».

Путь непротоптанный и новый ты обрел, –

говорит он, обращаясь к Державину, угадавшему, что русская поэзия нуждается в новом направлении.

Наш слух почти оглох от громких лирных тонов,
И полно, кажется, за облаки летать...
Признаться, видно, что из моды
Уж вывелись парящи оды.
Ты простотой умел себя средь нас вознесть!

Костров считает, что Державин «новый вкус стихам восставил», обходясь

Без лиры, без скрипицы,
И не седлав притом парнасска бегунца, –

то есть не нуждаясь в обязательных атрибутах одической поэзии, играя не на «лире», а на гудке – простом народном инструменте.

Успех «Фелицы» был полным и блестящим. Приветственные стихи Державину, кроме Кострова, написали О. Козодавлев, М. Сушкова, В. Жуков. Появились и критические замечания – они нашли свое место в том же журнале «Собеседник», но с возражениями Державина.

Императрица прислала Державину золотую, осыпанную бриллиантами табакерку с пятьюстами червонных – «из Оренбурга от киргизской царевны». В ответ на подарок Державин написал стихотворение «Благодарность Фелице», в котором отметил то, что могло понравиться в его оде, – «в нелицемерном угодна слоге простота». Эта простота, неожиданность сочетания сатиры и патетики, высоких одических понятий и бытовой разговорной речи были утверждены в дальнейшем творчестве поэта.

Репутация поэта складывается при его жизни. Реальное же понимание его поэзии и ее места в литературном развитии определяет и обуславливает история. Яркой иллюстрацией этой закономерности является творчество Державина.

Слава пришла к Державину вдруг в 1783 году, когда в первом номере журнала "Собеседник любителей российского слова" была напечатана его ода "Фелица". Стихотворение, обращенное к Екатерине II, понравилось императрице, автор был награжден золотой табакеркой и 500 червонцами.

Происходило это в пору нарастающего кризиса классицизма, когда ода себя изживала. Правила нормативной поэтики обязывали следовать образцам (реально в РФ – подражать одам Ломоносова).

Державин же выступил дерзким разрушителем эстетической системы классицизма, смелым новатором, открывшим русской поэзии новые пути.

Что же сделал Державин? "Путь непротоптанный и новый ты избрал". И на этом пути проявилась его оригинальность: сохраняя высокую тему – воспевая "добродетели" императрицы, - он отказался от риторики и простым слогом выразил свое личное отношение к Екатерине II и ее окружению: "Ты простотой умел себя средь нас вознесть".

Его ранние оды, в особенности знаменитая "Фелица", также заключают в себе нагнетание торжественных восхвалений царицы за высокую добродетельность ее правления. Из 26 десятистиший "Фелицы" (лирическая медитация в 260 стихов") 19 выражают такие растянутые и во многом однообразные восхваления.

Но автор этой оды начал творить в то час, когда сверхличность гражданского мышления, свойственная "ортодоксальному" классицизму, стала уже утрачиваться, когда в нем уже возникала дифференциация личного начала, возбуждаемого начавшимся кризисом старого сословного общества и его власти. Это приводило к существенным сдвигам в сфере художественного "миросозерцания", к преодолению его гражданско-моралистической отвлеченности и, в частности, к значительному усилению предметной изобразительности в жанре гражданской оды. Державин и выступил в этом месте как поэт-новатор – он поразил своих современников введением в тот самый "высокий" и торжественный жанр мотивов юмористического изображения частной жизни.

В "Фелице" после 4 строф вступления и первых восхвалений строгой жизни царицы, по контрасту с ними, следуют 7 строф, содержащих слегка насмешливое изображение вольной и беззаботной жизни самого лирического субъекта, одного из приближенных царицы, а в намеках – и ее вельмож. В этих строфах предметная изобразительность возникает при воспроизведении отдельных моментов привольной жизни вельможей, она прямо преобладает над медитативностью. Но она все же подчинена общей иронической интонации описания. И более того синтаксически целых пять строф такого описания связаны между собой анафорическими повторами союза "или" ("Или в пиру я пребогатом, // Где праздник для меня дают, // Где блещет стол сребром и златом, // Где тысячи различных блюд…", "Или средь рощицы прекрасной, // В беседке, где фонтан шумит…" и т.д.). А дальше, развивая тот же контраст, поэт ещё обращается к длинным, нагнетенным и торжественным славословиям царице и ведет их в отвлеченно-медитативном плане.