Мировые державы. Россия сильнее, чем кажется

Самым дискуссионным в рассматриваемом контексте является вопрос о том, остается ли Россия после распада СССР великой державой, способной конкурировать на мировой арене на равных с другими великими державами. Разумеется, всякие причитания и заклинания о величии нации и государства, характерные в последние годы для нашей публицистики, да и научной литературы, в принципе не прибавляют ни величия, ни престижа. Здесь уместно вспомнить слова Т.Манна, который как-то сказал: «несчастна страна, которая нуждается в героях». Перефразируя этот тезис, можно было бы сказать: несчастен народ, который на всех углах кричит о своем величии.

Но все же для ущемленного, задетого в своем чувстве национальной гордости народа озабоченность своим местом в сообществе стран и народов неизбежна и естественна. В этом плане, как мне представляется, не по правилам играют те западные аналитики, которые не прочь (причем нередко и не к месту) поиронизировать относительно такой озабоченности россиян. Однако нельзя забывать, что это удел любой имперской державы, пережившей поражение и унижение национального достоинства (неважно, реальное или воображаемое).

Вспомним в этой связи Америку середины 70-х–начала 80-х годов. Оказавшись в тисках так называемого вьетнамского синдрома и испытывая чувства оскорбленного национального достоинства в свете известных иранских событий, она жаждала хотя бы самой маленькой победы на международной арене. Тогда, как нельзя кстати, подвернулась крохотная Гренада - островок в Карибском море, образно говоря, размером с аэропорт «Дж.Ф.К.» (имени Кеннеди). Ведь ее захват американскими войсками выдавался официальными лицами и средствами массовой информации США как впечатляющая победа американского оружия над силами мирового зла, будто угрожавшими чуть ли не самому существованию Америки. Или вспомним, как после сокрушительного поражения полумиллионной американской армии в джунглях Юго-Восточной Азии разномастные Рэмбо в различных ипостасях одерживали одну победу за другой над вьетнамцами... на кино- и телеэкранах.

Вместе с тем нельзя забывать, что народ, который одержим гордыней за свое величие и воображаемое превосходство над другими народами, равно как и народ, который ожесточен и озлоблен из-за унижения национального достоинства, не способен верно оценить свое реальное положение в мире, свои истинные интересы, цели, миссию. В.Соловьев не случайно подчеркивал, что историческому народу, если он хочет жить полной национальной жизнью, необходимо перерасти самого себя, «уйти в интересы сверхнациональные, в жизнь всемирно-историческую», ибо любование самим собою, самоугождение и самопоклонение способствуют не укреплению народного духа, а наоборот, его ослаблению и разложению.

Подлинную национальную идею нельзя смешивать с ее национал-шовинистической, великодержавой профанацией. Национальная идея заключает высший смысл существования и предназначение данного народа. Она утверждается и легитимизирует себя не через отрицание или развенчание культур или идеалов других народов, а через устремленность на созидание, творческое освоение всего жизнеспособного и позитивного из наследия этих народов.

Эти предостережения не потеряли свою актуальность и в наши дни, особенно в свете того, что некоторые современные авторы в поисках оригинальных путей социального и политического переустройства России не прочь чрезмерно преувеличивать фактор ее самобытности и особого пути развития. Более того, многие наши публицисты так называемого патриотического направления взяли в качестве руководства к действию мысль Ф.М.Достоевского, который усматривал миссию России в том, чтобы спасти и обновить Европу. Большинство из них склонны предлагать различные варианты проектов, выдвигавшихся в 20–30-х годах представителями евразийства.

Нет сомнений, что Россия может сохранить свое величие, лишь оставаясь Россией. Ни одно государство не способно добиться экономического подъема и роста благосостояния народа без использования национальных ресурсов, как материальных, так и духовных. Но вместе с тем нельзя не отметить ущербность трактовок России в терминах ее принадлежности либо к Востоку, либо к Западу, либо же как синтеза их обоих без раскрытия при этом сущности самого синтеза. В современном мире вообще не совсем конструктивна сама мысль о западной или восточной ориентации и соответствующих приоритетах во внешнеполитической стратегии России, поскольку нынешние реальности таковы, что, как выше говорилось, много Востока присутствует на Западе и еще больше Запада - на Востоке.

Ныне Россия занимает не просто полуокраинное по отношению к мировым центрам положение, как это было до первой мировой войны, или положение одного из двух полюсов в двухполюсном миропорядке послевоенного периода, а срединное пространство между Европой, Дальним Востоком и мусульманским миром. В то же время она является центром притяжения стран постсоветского пространства, тем самым составляя ось новой группировки стран и народов, которые, строго говоря, не образуют единый географический регион.

В силу этих факторов для России речь может идти не просто о военной безопасности, а о безопасности во всех ее аспектах и измерениях: глобальном, региональном, национальном, а также экономическом, социальном, экологическом, информационном, политическом. С данной точки зрения следует считать неправомерной альтернативу: или глобальная внешняя политика, или реформы внутри страны. Для наращивания последних отнюдь не обязательно свертывать внешнеполитическую активность. Они вполне могут совмещаться и дополнять друг друга. Главная задача внешнеполитических служб России состоит в том, чтобы обеспечить стабильное и безопасное окружение для решения проблем, связанных с формированием и утверждением новой социально-экономической и государственно-политической системы.

В современном мире для реализации прочных широкомасштабных торгово-экономических, политических, культурных и иных связей с различными странами или регионами ни Россия, ни какая другая великая держава не нуждается в каких-либо буферах или посредниках в традиционном их понимании. Например, Кавказ или Ближний Восток не следует рассматривать как некий форпост той или иной державы или пассивный объект притязаний третьих стран, поскольку они сами постепенно приобретают статус активных участников мировой политики, отстаивающих собственные законные интересы. В то же время при оценке реалий региона или страны необходимо отказаться от буквалистски понимаемого принципа игры с нулевой суммой, в соответствии с которой экономическое, культурное или иное проникновение другого государства в сферу традиционных интересов, скажем России, автоматически и обязательно ущемляет интересы последней. С этой точки зрения то, что Турция и Иран соперничают на Кавказе или в Средней Азии, явление совершенно естественное.

С учетом всего сказанного в рассматриваемом контексте, как мне представляется, речь должна идти о переоценке ценностей, а не о выборе либо восточного, либо западного пути развития. Проблема России состоит в том, что ей приходится решать еще не дореализованные аспекты модернизации (создания гражданского общества и правового государства, полноценного и самоосознанного гражданина, среднего класса и т.д.) в условиях приспособления к реальностям перехода развитой зоны современного мира на рельсы постмодернистского развития.

Иначе говоря, необходимо концентрировать внимание на поисках собственного пути с национальным обликом в условиях окончания современности и наступления постмодерна, когда западоцентристское понимание и соответственно развитие современного мира уже нельзя считать единственно возможныеми и единственно состоятельными.

Если в начале реформ для России курс на модернизацию означал ориентацию однозначно на «вхождение в Европу», то осознание революционных изменений в области информационной и телекоммуникационной технологии, полицентричности современного мира, наличия в нем не одного, а многих центров, располагающих необходимыми нам знаниями, технологиями и финансовыми ресурсамим, открывает гораздо более широкие возможности приобщения к передовому опыту и интеграции в мировое хозяйство, причем с учетом национальных интересов.

Нельзя не затронуть еще один момент. Некоторые зарубежные и отечественные авторы как заклинание повторяют тезис, что Россия, потеряв статус великой мировой державы, может существовать лишь в качестве региональной державы. Возникает вопрос: в каком именно регионе России суждено действовать в качестве региональной державы? Анализ реального положения показывает, что для России актуальны Европейский, Ближневосточный, Средневосточный, Центрально-Азиатский, Азиатско-Тихоокеанский регионы, а также Ближнее зарубежье. Для мирового баланса сил важное значение имеют отношения по линиям: Россия - страны Европейского союза, Россия - НАТО, Россия - США, Россия - Китай, Россия - Япония, Россия - страны Ближнего Востока, Россия - СНГ и др.

На протяжении всей своей истории геополитические контуры России характеризовались исключительно высокой подвижностью. Россия испытывала постоянные территориальные приобретения и потери, но постепенно более или менее ясно вырисовывалась главная тенденция - неуклонное расширение ее геополитического пространства, будь то мирными или силовыми средствами. К концу XIX–началу XX в. границы России приобрели, возможно за некоторыми исключениями, свои естественные очертания.

Здесь можно провести аналогию с США, которые, преодолев громадные расстояния от атлантического побережья до Тихого океана, к концу XIX в. приняли нынешние свои контуры. Сложившийся геополитический расклад открывал перед Россией благоприятные перспективы как для социально-экономического и политического развития, так и для общения в мировом сообществе. Она стала одновременно европейской, азиатской и азиатско-тихоокеанской, континентальной и океанической державой. Поэтому ключевым направлением в политической стратегии России стала установка на стабилизацию геополитического статус-кво, сохранение и закрепление сложившегося баланса мировых сил. И сейчас при всех понесенных потерях Россия остается одновременно европейской, азиатской и азиатско-тихоокеанской, континентальной и океанической державой. В Европе Россия стала страной, по своему весу и влиянию равной Великобритании или Франции. В Восточной Азии она занимает, во всяком случае в военно-политическом отношении, место, эквивалетное тому, которое занимает, скажем, Китай. При всех очевидных модификациях ситуации и возможных оговорках нельзя забывать, что в современном мире еще никто не отменял роли силы и соответственно военной мощи. С этой точки зрения Россия, стоящая на втором месте в мире по ядерной мощи, способна при необходимости бросить вызов любому противнику как на Востоке, так и на Западе, как на Юге, так и на Севере. На нынешнем этапе в военно-политическом плане только Россия способна противостоять США, претендующим на роль единственной глобальной державы. Со значительной долей уверенности можно сказать, что в большинстве ведущих регионов Москва пока что остается военно-стратегическим тяжеловесом, а с выходом из экономического кризиса этот статус неизбежно укрепится.

Необходимо также отметить, что величие государства определяется не только наличием в каждый данный момент сугубо материальных стандартов жизни. Как отмечал И.Ильин, великодержавие того или иного государства «определяется не размером территории и не числом жителей, но способностью народа и его правительства брать на себя бремя великих международных задач и творчески справляться с этими задачами. Великая держава есть та, которая, утверждая свое бытие, свой интерес, свою волю, вносит творческую, устрояющую правовую идею во весь сонм народов, во весь «концерт» народов и держав».

С данной точки зрения немаловажное значение имеет целый комплекс других параметров, таких как интеллектуальный, духовный, научный, технологический и т.д. вклад страны в мировое развитие, а также ее собственный потенциал и творческие возможности в этих сферах. Перспективы России во всех этих аспектах не столь проблематичны, как этого хотелось бы противникам (как зарубежным, так и отечественным) ее великодержавности. При этом нельзя упускать из виду, что любые крупномасштабные события и преобразования в России неизменно оказывали и продолжают оказывать существенное влияние на положение дел во всемирном масштабе.

Это определяется прежде всего тем, что Россия занимает особое, уникальное положение в геополитической структуре современного мира. Она раскинулась на огромных пространствах, образующих своеобразный становой хребет, соединяющий Европу и Азию в единый евразийский континент. Достаточно взглянуть на политическую карту, чтобы убедиться в том, что уже сам геополитический размах России прямо-таки обрекает ее на статус мировой державы. И на западном, и на восточном, и на южном направлениях внешняя политика России приобретает стратегическое измерение. Особую важность геополитическое положение России в нынешних реальностях приобретает в силу ее близости к некоторым из наиболее опасных очагов и эпицентров национально-территориальных конфликтов.

Великая держава XXI века

Россия - один из лидеров в строительстве миропорядка XXI века, полноправный участник всех ведущих глобальных организаций. Как одна из ведущих экономик мира, она занимает видное положение в ВТО и ОЭСР. Статус России как стратегического союзника Евросоюза в обозримой перспективе может переформатироваться в постоянное членство. А с существенно изменившейся НАТО Россия успешно завершает переговоры о своем вступлении в альянс, что будет стимулировать его дальнейшую позитивную трансформацию. Уже созданная качественно новая договорная база партнерских отношений Россия - НАТО обусловила и значительные реформы ОБСЕ.

Россия активно продвигает на международной арене принцип взаимодополнения усилий для оптимизации коллективного потенциала решения общих проблем. Конкуренция в мире остается предельно острой, но она дополнилась новым измерением - конкуренцией способностей к конструктивному взаимодействию. Иначе говоря, задает тон в мировой политике тот, кто находит в конфликтных ситуациях взаимовыгодные компромиссы и развязки и убеждает остальных включиться в этот процесс. Именно победители в этой конкурентной борьбе являются лидерами XXI века. Складывающийся глобальный мир основан на кооперации и представляет своего рода сетевую структуру, чем традиционную и доминировавшую в прошлом систему блоков.

Осознание целесообразности такого подхода мировыми игроками особо проявилось еще в 2008 г. с образованием «двадцатки» для преодоления последствий мирового финансово-экономического кризиса; постепенно сфера такой «кооперативной конкуренции» расширялась по двум направлениям. Первое из них - решение глобальных проблем, в первую очередь, экологических: именно в XXI веке человечество почувствовало, что природные ресурсы (включая и пресную воду) не безграничны, требуют бережного и ответственного управления и, а где возможно, воспроизводства. Второе направление сотрудничества - ответ на т.н. «нетрадиционные угрозы» - от сетевого международного терроризма (включая биотерроризм) и наркоторговли до неконтролируемой миграции, преодоления последствий стихийных бедствий и гуманитарных катастроф.

Основные цели внешней политики России постоянно ориентируются на формирование внешнего окружения, благоприятного для внутреннего развития страны. Ключевым условием достижения этой цели страна считает сохранение мира, мирное разрешение возникающих межгосударственных проблем и противоречий, недопущение конфронтации с какими бы то ни было крупными международными игроками при избегании односторонней зависимости от них. К числу приоритетных направлений внешней политики России по-прежнему относятся обеспечение безопасности, глобального признания нашей страны как одного из мировых лидеров, суверенитета, а также дальнейшая интеграция в мировую экономику.

В отношениях России с внешним миром актуальными остаются такие задачи для конструктивного взаимодействия как предсказуемость, максимально возможное правильное понимание интересов и намерений сторон, готовность и способность рационально и конструктивно вести диалог друг с другом.

Россия последовательно выступает за неукоснительное соблюдение международного права в международных отношениях, недопущение избирательного применения основополагающих международно-правовых норм.

Изменение видения глобального мира в российском политическом классе происходило постепенно. Не только в России, но и во всем мире, оставалось достаточно тех, кто не был способен мыслить категориями сотрудничества и ориентировался на архаичные категории господства и подчинения. Коренной перелом в эти настроения внесла реализация программы модернизации. Конфронтация и изоляционизм стали недопустимой роскошью, а потребности в обретении новых технологий и развитии внешнеэкономических связей заставили искать новые подходы и компромиссы, заимствовать и переносить на российскую почву практики управления экономикой, социальной сферой и урегулирования конфликтов в обществе. Как поиск ресурсов для модернизации, так и укрепляющееся сотрудничество с развитыми странами сделали одним из приоритетов внешней политики демилитаризацию международных отношений.

Быстрая, мощная внутренняя модернизация позволила России радикально сократить отставание от ведущих мировых держав по уровню состояния институтов, темпам развития и диверсификации экономики. Реальные успехи в преодолении кризиса без социальных потрясений и выходе из него на новый уровень социально-экономического развития на базе инноваций и высоких технологий, успешная борьба с коррупцией, развитие подлинных институтов демократии и гражданского общества, продвижение в решении демографических и экологических проблем, в возрождении Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера, осуществление эффективной военной реформы и др. - все это было воспринято за рубежом как выраженная политическая воля России к модернизации и принесло стране не только уважение в мире, но и ощущение вступления в пространство общих ценностей. В этих условиях политические классы западных стран справились с собственными «ястребами» и прошли свою половину пути к налаживанию новых отношений с Россией. Особенно сложную конфигурацию борьба между «голубями» и «ястребами» и в России, и на Западе приобрела на этапе образования эффективного альянса России с НАТО - серьезный прорыв был достигнут благодаря успехам совместной миротворческой операции в одной из значимых стран третьего мира.

В результате Россия обрела на Западе образ страны, которую нужно уважать - как за военную и экономическую силу, так и за успешную модернизацию и конструктивный подход к кооперативному решению глобальных проблем. Это позволило решить задачу изменения отношения к России в мире, которая имела в большей степени морально-политический, нежели технологически-прикладной характер.

Россия связана с Европейским союзом статусом стратегического союзника на качественно новой правовой базе, на «большом договоре». Перспективы ее полного членства в ЕС прорабатываются, но при этом учитываются как создание в СНГ многосторонней зоны свободной торговли, так и позиция Евросоюза относительно соответствия своим стандартам других членов Содружества Независимых Государств, с которыми Россия взаимодействует в рамках общего рынка.

Этот союз основан на экономической взаимодополняемости, многовековом опыте торгово-экономических связей, единых социально-культурных корнях, общих цивилизационных подходах и ценностях, истории и видении будущего. Союз носит стратегический характер: он призван функционировать в качестве инструмента реализации глобальной ответственности России и Европы, предотвратить вероятное относительное ослабление их роли в мире, способствовать их ускоренному развитию, устойчивости к вызовам и угрозам будущего.

В основе создания стратегического союза России и ЕС стояло поэтапное формирование единого энергетического комплекса Европы, базирующегося на перекрестном владении хозяйствующими субъектами и на совместном управлении добычей и перераспределением газа и других энергоносителей. В едином европейском энергокомплексе и потребители, контролирующие источники, и производители, контролирующие распределение, имеют равный интерес в справедливой цене на энергию и ее рачительном использовании.

Наряду с "большим договором" вступило в силу новое соглашение по безопасности и сотрудничеству в Европе (Хельсинки-2). Оно было недостаточно совершенно и еще находилось под давлением старых стереотипов конфронтации, но именно опыт взаимодействия, накопленный в ходе переговоров и его реализации, открыл путь к еще более качественным шагам по укреплению безопасности на евроатлантическом пространстве.

Основа союза - тесное взаимодействие и координация политики России и Евросоюза по важнейшим стратегическим вопросам, по большинству из которых интересы совпадают. Среди них: недопущение новой милитаризации европейской политики; изменение климата; предотвращение масштабных войн в условиях начавшегося быстрого передела мира; распространение оружия массового уничтожения; защита универсальной ценности международного права и институтов; приверженность к мирному урегулированию межгосударственных и внутренних конфликтов; поддержание стабильности в кризисных и неспокойных регионах мира.

Уже давно установлено единое гуманитарное пространство, включая безвизовое перемещение для всех европейцев. Россияне включены во все программы студенческих, научных и культурных обменов наравне с гражданами стран ЕС.

Россия и ЕС уверенно продвинулись к общему рынку, свободному передвижению товаров, капиталов, услуг и рабочей силы, были устранены технические барьеры и иные препятствия нормативного характера. Создан общий рынок транспортных услуг, интегрированный в глобальную транспортную систему. Россия и ЕС совместно разрабатывают и обеспечивают продажи на мировом рынке технологий, продукции и услуг в наиболее передовых секторах экономики (авиация, космос, атомная энергетика, информационно-коммуникационные, нанотехнологии и др.).

Вместе Россия и Европейский союз смогли существенно снизить риски, порождаемые непредсказуемостью политики других существующих и возникающих крупных игроков.

Россия и США связаны отношениями стратегического партнерства. Эти отношения выстраивались постепенно - через совершенствование диалога, заключение договоренностей в области военно-стратегической стабильности на глобальном уровне, построения новой системы европейской безопасности, противостояния мировому терроризму и экстремизму. С российской стороны движущей силой были и потребности, порожденные задачей модернизации российской экономики на основе высоких технологий.

Началом сближения стали заключение нового договора о сокращении стратегических наступательных вооружений и усилия по выходу из финансово-экономического кризиса. Вслед за этим Россия и США смогли совершить прорыв в развитии торгово-экономических и деловых связей - в обеих странах появились и активно заработали влиятельные группы экономических интересов, которым было выгодно сглаживание политических конфликтов между двумя государствами.

Следующим шагом в сближении России и США стали разработка совместных программ противоракетной обороны и выход на качественно новый уровень сотрудничества в дальнейшем укреплении международных режимов нераспространения оружия массового уничтожения (ОМУ). Особенно важным стало сотрудничество на иранском и северокорейском направлениях. Далее, уже в форматах «восьмерки» и других ключевых форумов, велась совместная работа по укреплению ядерной безопасности в других проблемных странах и по противодействию негосударственным структурам, представляющим опасность с точки зрения использования ОМУ в террористических целях.

Сложнее было добиться понимания в вопросе о правилах взаимодействия на постсоветском пространстве. Отказ США (и их союзников по НАТО) от форсированного расширения блока на Восток и возобновление нормального диалога по теме демократии и прав человека - в пакете с подключением России к усилиям западной коалиции в Афганистане (без направления туда российских военных) позволили выстроить эти отношения.

Альянс России и США охватывает и многие другие сферы - совместные усилия по обеспечению безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, поддержание стабильности в мусульманском мире и противодействие исходящим из него угрозам, взаимодействие в высокотехнологических областях (исследования в области высоких энергий и ядерной физики, нанотехнологий, ядерной энергетики, синтеза энергии, сейсмологические наблюдения, гидрометеорология). Активно сотрудничают исследовательские сети с участием высших учебных заведений, научно-исследовательских центров и бизнеса.

Понятие «постсоветское пространство» осталось в далеком прошлом, но термин «ближнее зарубежье» по-прежнему широко употребляется. Сохраняется СНГ - в составе всех 12 бывших советских государств (Грузия вернулась в его состав) Но Содружество стало не «клубом глав государств», а сетевой, качественно новой и эффективной структурой по координации связей, поддерживать которые все государства считают выгодным и полезным.

Россия воспринимает «ближнее зарубежье» как общий для живущих в нем народов цивилизационный ареал и не отождествляет исторически обусловленные взаимовыгодные и привилегированные отношения с этими странами как «сферы влияния». Она внятно формулирует гарантии территориальной целостности, уважения независимости и суверенитета, мирного решения этнических конфликтов на пространстве СНГ, но действует преимущественно «мягкой силой» - успехи в модернизации дают к тому достаточные основания: Россия восстановило безусловное лидерство на рынках СНГ, стала сильным конкурентом других ведущих стран, а не преимущественно энергетическим донором, вернула и роль «цивилизационного центра», примера для подражания европейских и азиатских стран-членов СНГ.

Взаимодействие с постсоветскими странами строится на продвижении конкретных российских экономических, военных, демографических, гуманитарных интересов и соображений безопасности (охрана границ, борьба с организованной преступностью, наркобизнесом, терроризмом, нелегальной миграцией и пр.). В экономике модернизационного периода интеграционный потенциал, рынки стран СНГ сыграли исключительно важную роль. Центральным элементом экономических связей стала многосторонняя зона свободной торговли.

Существенным фактором отношений России со странами СНГ является сотрудничество в гуманитарной сфере, в первую очередь - в расширении русскоязычного пространства. Превращение России в лидера модернизации и инноваций вернуло русскому языку высокую популярность: на русском говорит подавляющее большинство городского населения в странах Центральной Азии и Закавказья. Во владении русским многие молодые люди в странах СНГ видят конкурентное преимущество в образовании и социальной карьере. Россия активно инвестирует в подготовку кадров для русскоязычных школ в странах СНГ и другие программы по распространению языка.

Кроме того, сферы сотрудничества включают также демографическую политику и общую службу найма рабочей силы. Разумеется, реализуются многие иные сетевые программы, охватывающие все пространство СНГ.

Наряду с СНГ, существуют и другие интеграционные институты, образующие частично пересекающие сообщества стран СНГ. Через их систему созданы стабильные и максимально благоприятные условия деятельности для российского бизнеса, обеспечено четкое соблюдение договоренностей по либерализации регионального торгово-экономического сотрудничества, сделан приоритет на осуществлении прежде всего долгосрочных совместных проектов.

Создан постоянный формат взаимодействия СНГ-ЕС, в рамках которого сформированы дееспособные механизмы многосторонней координации интеграционных процессов. Образованный Совет партнерства СНГ-ЕС принимает решения о дальнейшей гармонизации экономического законодательства в формирующейся между ЕС и странами Содружества системе отношений свободной торговли с перспективой заключения общего соглашения по типу Европейского экономического пространства, объединяющего ЕС с Норвегией, Исландией и Лихтенштейном.

Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) сохранила свою жизнеспособность, но ее миссия несколько трансформировалась. В первую очередь она занимается борьбой с терроризмом, религиозным экстремизмом (в Центральной Азии), наркотрафиком, а также служит для защиты от новых угроз и развития военно-технического сотрудничества. В этом качестве ОДКБ эффективно и тесно сотрудничает с ключевыми международными организациями.

Смещение центра тяжести глобального экономического развития в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) и стремительное возвышение Китая изменили привычную систему международной безопасности, сконструированную на трансатлантической проблематике. Тихий океан постепенно превращается в «Средиземное море» XXI века. В АТР выстраивается новая модель отношений с элементами сотрудничества и соперничества, прежде в четырехугольнике США - Япония - Россия - Китай. Именно диалог между этими четырьмя странами по проблемам тихоокеанской и глобальной безопасности определяет основные контуры взаимодействия в регионе и дополняет общеевропейскую архитектуру безопасности.

Укреплению позиций России в регионе способствовал целый ряд факторов, в первую очередь - успехи модернизации и создание в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке зон инновационного развития. Одним из инструментов продвижения российских интересов в регионе стала Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) - как первая площадка согласования российско-китайских интересов и подходов, особенно в Центральной Азии, в рамках международной организации, в которую не входят страны Запада. Посредством ШОС стало налаживаться многостороннее экономическое сотрудничество: возросший динамизм российской экономики и реформы экономического взаимодействия в СНГ побудили Китай и страны Центральной Азии изменить повестку дня ШОС.

Россия как мировая держава

Самоопределение России

Главной особенностью современной ситуации России является её идентификационная и статусная неопределённость в мире.

Это следует рассматривать как чрезвычайно удобный момент для страны, поскольку в отличие от определившихся стран или тех стран, чей статус уже определён извне, Россия ещё имеет возможность вырабатывать свою идентичность и проектировать необходимый для себя и обогащающий мировое сообщество статус.

С нашей точки зрения, у России сегодня есть единственная возможность сохранить и продолжить свою историческую тысячелетнюю государственность – организовывать себя как мировую державу .

Но для того, чтобы в полной мере осознать это, необходимо избавиться от ряда стереотипных и неверных представлений о том, в частности, что мировых держав может быть много, что США является мировой державой, что стать мировой державой означает прямое восстановление СССР и что, наконец, держава является синонимом империи.

Мировая держава есть государственность, которая занята решением мировых проблем и организацией мирового развития на собственной территории.

Иными словами, мировая держава определяется способностью народа выступать в качестве универсальной силы, порождающей всеобщее благо. Только через мировые державы может существовать человечество как единый и пытающийся двигаться целенаправленно организм, как субъект, удерживающий себя в рамках достойного назначения .

С этой точки зрения, США и другие страны «Семёрки» сегодня не могут считаться таковыми.

Вместе с теневыми транснациональными финансовыми элитами эти страны, имея серьёзные ресурсы, не только открыто отказались от своей ответственности за мировое развитие, но и последние десять лет взяли курс на огораживание и автаркию, на создание для «золотого миллиарда» глобального нового железного занавеса от остальной части человечества.

Не следует забывать, что выражение «железный занавес» придумал не Ленин или Сталин, а премьер–министр Франции Жорж Клемансо в 1919 году, заявляя парламенту Франции следующее: «Мы желаем поставить вокруг большевизма железный занавес, чтобы впредь не разрушать цивилизованную Европу». Вот и сегодня те, кто называют себя «мировой развитой цивилизацией», как правило, не желают или не могут, не в состоянии решать мировые всеобщие проблемы и поэтому делают ставку на выталкивание их по ту сторону железного занавеса, на периферию, превращая мир за «занавесом» в своего рода проблемную свалку человечества.

Итогом подобного разделения мира и человечества на непересекающиеся миры и фактически разные человечества (а за этим далее идёт и разделение отдельных людей по сортам!) является то, что у стран «семёрки» по существу не один, а, как минимум, два абсолютно разных миропорядка: для себя – и остальных. Неудивительно, что выражение «новый мировой порядок» означает сегодня в мире не порядок для всех, пусть и не очень привлекательный, а порядок для неизбранных, для остальной зазанавесной части человечества - человечества «второго сорта».

Именно поэтому ведущие страны Запада не видят смысла в том, чтобы быть мировыми державами, т.е. удерживать и поддерживать всеобщий единый порядок в мире. Они открыто видят себя и называют империями, озабоченными властью и мощью (powers). Так, США нередко грезят, что они уже стали вторым изданием римской империи. Достаточно посмотреть фильм «Гладиатор» и репортаж с последней инаугурации Дж. Буша, чтобы определить идентичность помпезных сцен и вожделение цезаризма.

Но мир без державы в конечном итоге означает войну и хаос – мировой беспорядок.

К сожалению, за последние десятилетия в мире дискредитирована сама идея мирового порядка. Его устойчиво стали связывать с порабощением и «мировыми правительствами». Причина этого очевидна и лежит в неразличении того отдельного порядка, который навязывается остальному миру «золотым миллиардом», и порядка, который добровольно определяется в качестве единого для всех. Без универсального порядка, как бы сложно не было его определять и устанавливать, на Земле будет процветать бесконечная война глобальных кланов или силовое навязывание частного порядка (например, американского) в качестве всеобщего. Альтернативой хаосу или господству самозванцев может быть только универсальный порядок.

В мире сегодня такого единого порядка нет, поэтому и нет мировых держав. Самые мощные государства мира стремятся быть первыми, завоевать мир и владеть миром даже за счёт разорения значительной части или даже всего мира.

Итак, мировая держава определяется не имперскостью, абстрактной мощью или военной силой, а способностью производить единый справедливый миропорядок.

По-новому с этой точки зрения представляется и чрезвычайно актуальная проблема суверенитета для России.

Суверенитет и независимость мировой державы определяются способностью страны ставить мировые проблемы и предлагать самобытную версию мирового порядка, которая, как минимум становится предметом заинтересованного обсуждения и диалога ведущих мировых народов и цивилизаций.

Не глобальная сила-мощь и не империя, а держава

Отсутствие теории нарождающейся российской государственности, приводит к грубым смешениям и незаконным отождествлениям формы абсолютно разных государственностей.

Очень часто слова «нация», «империя», «держава» употребляются случайным образом даже в академических монографиях. Столь несводимые друг к другу объекты легко отождествляются между собой, а если и делаются различия, то почти детские. Так, всем представляется безусловным то, что нации являются обычно небольшими и неагрессивными, «тихими», а империи и державы на этом фоне должны одним называнием вызывать чувство уважения или даже страха.

Хорошим примером некорректного отношения к фундаментальным понятиям мировой жизни может служить производимое по инерции употребление словосочетания «мировая держава».

В русских переводах книги Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы» ключевое утверждение известного автора переведено следующим образом: «В результате краха соперника Соединенные Штаты оказались в уникальном положении. Они стали первой и единственной действительно мировой державой». Соответственно и название самой важной главы книги также переведено как «ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ДЕРЖАВА» .

Однако в оригинале речь определенно идёт совсем не о мировой державе, а о, буквально, the Global Power - т.е. о глобальной власти или глобальной силе-мощи: «The collapse of its rival left the United States in a unique position. It became simultaneously the first and the only truly global power». Соответственно, и глава называется в оригинале по-другому: «THE FIRST GLOBAL POWER» .

Выражение «the global power» в XXI веке нельзя больше переводить как мировая держава. «The global» следует переводить как глобальный, т.е. относящийся к Земле как шару, как к физическому телу, а «power» следует переводить как власть или как силу-мощь, с акцентом на силовые и мощностные характеристики власти.

Например, в самых первых строках той же книжки Зб. Бжезинского ясно показано значение слова «power»: «С самого начала активного политического взаимодействия континентов, которое случилось около пяти столетий назад, Евразия стала центром мировой силы-власти» («Ever since the continents started interacting politically, some five hundred years ago, Eurasia has been the center of world power»).

Весь смысл современного употребления и, тем более, этимологии слова «power» связан исключительно с властью и с силовыми действиями, а выражение «the global power» в наши дни фактически означает ту силу, которая имеет власть над миром.

Соответствующим образом строится и вся работа Зб. Бжезинского, которого можно считать одним из образцово-показательных выразителей духа англо-саксонской геополитики. Сплошь и рядом ключевые слова и термины этой геополитики власти: «глобальное первенство» (global primacy), «глобальная гегемония» (global hegemony), «господство над миром», «экспансия», «захват», «приз - Евразия» и т.п.

Хорошей иллюстрацией полного произвола в употреблении словосочетания «мировая держава» является также перевод программной статьи государственного секретаря США (в 2001–2005 гг.) Колина Пауэлла журналом «Россия в глобальной политике». В русском варианте статьи один из разделов называется «СБЛИЖЕНИЕ С МИРОВЫМИ ДЕРЖАВАМИ», тогда как в оригинале госсекретарь называет данный раздел «EMBRACING MAJOR POWERS» и использует внутри данного раздела прозрачное по значению словосочетание «MAJOR POWERS» - крупные и сильные государства .

Таким образом, global power - это глобальная сила-мощь, глобальная власть, глобальная империя или сверхимперия, гегемонистская «либеральная империя» в целях глобальной гегемонии (global hegemony), тот глобальный центр власти, который, собственно, и является субъектом глобализации.

Очень близкое значение к английскому global power имеет немецкое слово Weltmacht («мировая сила-мощь»), которое ввёл в научный обиход в конце XIX века Фридрих Ратцель и которое также неправильно переводится на русский язык как «мировая держава».

Здесь «macht» - сила-мощь-власть, за которым тот же Ратцель уже отчётливо обозначал экспансию (Expansion, Ратцель выделил «семь законов экспансии») и освоение жизненного пространства (Lebensraum) вплоть до планетарного масштаба. Сравните название знаменитой книги Ф. Ницше Der Wille zur Macht , которое традиционно и достаточно правильно переводится на русский язык как «Воля к власти», хотя лучше бы: «Воля к могуществу и господству».

Идея мировой державы имеет то общее с немецкой идеей мировой силы-мощи Weltmacht, что они обозначают планетарное сообщество как мир (Welt). У американцев и англичан традиционно используется слово «global», глобальный, имеющий отношение к Земному шару, к Земле как шару - геоиду.

Однако идея мировой державы отличается от немецкой идеи тем же, чем и от американской. Держава противостоит идее силы-мощи, т.е. по-английски «power» и по-немецки «macht». И это главное, потому что держава имеет принципиально иное, сверхвластное и сверхсиловое значение – «держать» мир в единстве и порядке.

Глобальная сила-мощь (global power) это даже не империя, это сверхимперия или гиперимперия.

Мировая держава – прямая противоположность глобальной силы-мощи и любой империи .

Прежде всего, в основе державности – в отличие от имперскости – лежит идея не власти, господства или насилия, а основательности и прочности.

К сожалению, смысл слова «держава» воспринимается многими неправильно - как то, что давит «сверху», воздействуют всей своей силой на нечто маленькое и слабое, то, что осуществляет насилие, навязывает, связывает, держит за шкирку - от «держать и не пущать».

Но значение слова «держава», прежде всего, связано с основательностью, стойкостью, выдерживанием, с сохранением вопреки всему состояния покоя и величественной недвижности, крепкого порядка.

По своему происхождению слово «держава» тесно связано со словом «дёргать» (этимологически также «раздражать», «дразнить», «сердить», «кромсать», «рвать зубами», «тащить к себе рывками» и др.) и выражает обратный этому «дёргать» смысл: сохранять от дёргания и раздёргивания, от любого раздрая, что очевидно из следующих примеров русской речи 19-го века: «в этих колёсах никакой державы не будет», «для державы железные полосы в стены заложены», «спасибо за хорошую державу в доме» .

Таким образом, держава – это то, что держит и удерживает, что не позволяет растаскивать мир и ввергать его в непорядок, в хаос.

Не менее важна традиция употребления в России слова «держава». Державу рассматривают в качестве необходимого земного связующего звена между человечеством и Богом, как реализацию идеи Христа Вседержителя (Пантократора), в Лице которого человечество таинственно соединяется с Богом и через это получает власть над сотворённым миром . Тем более неагрессивным является традиция понимания державы как воли «удерживающего» (κατέχων).

Таким образом, держава обозначает мировой центр, который способен находиться в состоянии абсолютного покоя и обеспечивать полноту времён.

Не случайно также, что держава, как обязательный символ царской власти, изображая Земной шар, обозначает сам мир, который и надо целенаправленно держать – в царской руке и в порядке – через непрестанную духовную работу восстановления и раскрытия замысла Бога.

Так именно держится мир и, по осознанию Ивана Грозного, «Земля правится»: «Земля правится Божиим милосердием и Пречистыя Богородицы милостию, и всех святых молитвами, и родителей наших благословением, и последи нами, государями своими, а не судьями и воеводы, и еже ипаты и стратиги...» .

Обеспечивать в мире державу, наивысший возможный порядок – это, вне всяких сомнений, не сладкая мечта обуянных имперской похотью власти, не смысл претензии самозванцев, а тяжелейший державный труд.

На этом труде, прежде всего, строится самодержавие, т.е. самостоятельная и самодостаточная реализация идеи державы.

Являться мировой державой – значит, предлагать и определять наиболее приемлемый для мира - т.е. для личности каждого человека, народа и страны - порядок.

Империя предлагает и навязывает порядок, который удобен только её метрополии, безотносительно к культуре и традиции других народов.

Мировая держава - это государственность, способная обеспечивать мировое развитие и решение главных мировых проблем через наращивание собственной полноценной жизни на традиционных основаниях и не за счёт других народов и стран.

Империя организует процветание метрополии за счет провинций. Мировая держава заинтересована в развитии всех народов и стран как условии собственного развития.

Империя организует и поддерживает исключительно зависимость от себя и только так называемое «зависимое развитие». За империей стоит «похоть власти».

Мировая держава организуется необходимостью управлять сотворённым миром в соответствии с замыслом Творца.

Глобальная империя стремится всецело контролировать мир и сделать его бессубъектным, неопасным для центральной власти, строится на уничтожении в зародыше любой исторической личности любого народа или страны.

Мировая держава, наоборот, реализует принцип личности каждого человека, каждого народа, каждой страны, каждой цивилизации.

Стать мировой державой и значит определить такой миропорядок, в котором самостоятельное развитие и продвижение каждой исторической личности является основой и условием осмысленного существования человечества.

Мировое развитие

Человечество в 21 веке становится рефлексирующим - т.е. выявляющим условия и предельные основания и цели своего существования .

Заканчивается и переходит в новое качество старое «осевое время» о котором полвека назад в книге «Истоки истории и её цель» писал немецкий философ Карл Ясперс: «Эту ось мировой истории следует отнести, по-видимому, ко времени около 500 лет до Р.Х., к тому духовному процессу, который шел между 800 и 200 годами до Р.Х. Тогда произошел самый резкий поворот в истории. Появился человек такого типа, какой сохранился и по сей день. Это время мы будем называть осевым» .

Сегодня же мы находимся в следующей «поворотной» точке или, если использовать модное в последние годы выражение Ильи Пригожина, в «точке бифуркации». Очевидны признаки нарождения новых духовных процессов.

Выдающийся русский логик и социолог А.А. Зиновьев утверждает, что «после второй мировой войны начался величайший перелом в социальной эволюции человечества… Этот перелом охватывает все аспекты жизни человечества и в каждом из них включает в себя десятки и сотни разнообразных революций. Он не имеет себе равных в истории человечества» .

Абсолютно непохожий на А.А. Зиновьева известный американский социолог Иммануэль Валлерстайн в 1997 году также заявляет, что «современная миро-система как система историческая вступила в стадию завершающегося кризиса и вряд ли будет существовать через пятьдесят лет… Переходный период будет грозным временем потрясений, поскольку цена перехода крайне высока, его перспективы предельно неясны, а потенциал воздействия небольших изменений на итоговый результат исключительно велик» .

Что же является особенностью переживаемого величайшего перелома? Как его можно попытаться охарактеризовать ?

С моей точки зрения, перелом состоит в том, что не работают известные способы общественной организации и возникает необходимость определения принципиально новых способов и нового миропорядка, что потребует целенаправленного преобразования и развития мира и, соответственно, появление человечества как субъекта и единой организованной силы решения мировых проблем.

Если в первом «осевом времени» через Иисуса Христа произошло явление в мир «Я-сознания», принципа личности и было положено начало «оси мировой истории» (по Г.Ф. Гегелю) и самому деятельному и преобразующему отношению к миру , то теперь требуется реализация принципа личности по отношению ко всему мировому целому как единственная возможность поддержания справедливого миропорядка.

Сегодня уже невозможно верить в «объективные тенденции», поскольку они непосредственно создаются самим человечеством и на деле оказываются не внешними «естественными процессами», а реализуемыми проектами.

От человека теперь требуется действовать не только в мире, но и с самим миром. Мировоззрение теперь начинает определяться по мировому действию и его качеству. Идеей грядущего нового «осевого времени» становится мировое развитие, способность его программировать и и организовывать, управлять им .

Мироразвитие есть преобразование способа исторического существования человечества через решение мировых проблем с опорой на тысячелетние традиции .

В начале 21 века, в 2004 году мир оказался в опасной ситуации, когда концом истории может оказаться не комфортное состояние победы демократии в глобальном масштабе, как это обещал в начале 90-х годов XX века Ф. Фукуяма, а буквальное вырождение и смерть человечества.

Очевидны симптомы «конца света» в зловеще-натуральном смысле.

Во-первых, это тотальное распространение социал-дарвинизма и неомальтузианства, в соответствии с которыми мир определяется тем, что человечество тождественно животному миру, что «выживают сильнейшие и наиболее приспособленные», что в основе любого общества лежит насилие («правда - в силе»). Идеология конкуренции и опережающего захвата того, что нужно в данный момент, распространяется как эпидемия. На самых высоких официальных форумах как о само собой разумеющимся говорится о конкурентоспособности государств, в качестве официальной доктрины США принимается принцип опережающего захвата - преэмпции и преэмпривной войны (preemptive war, которая изложена в так называемой «Доктрине Буша» - Bush"s doctrine of preemption).

Во-вторых, налицо провал технократического мировоззрения, связанного с идеей научно-технического прогресса и научно-технической революции. Оказалось, что техносфера сама по себе не организует и не воспитывает общество в направлении возвышения, что, более того, техносфера легко превращается во вторую «природу», которая быстро разрушается и мстит своим создателям в виде техногенных катастроф.

В-третьих, деградируют системы воспроизводства и развития труда, неочевидным становится курс на высококвалифицированный труд, повсеместно доминирует финансово-спекулятивный капитал, опирающийся не на труд, а на информационные технологии и сделки, и образующий гигантские «финансовые пузыри» в виде вторичных и третичных ценных бумаг (дериватов) . Мир стоит на пороге невиданного в истории последних веков финансового кризиса.

В-четвертых, национальные государства оказались не в состоянии построить мировой порядок развития и воспроизводства наиболее выдающихся достижений человечества. Вместо этого было допущено скатывание мира в полуконтролируемый хаос, зафиксированный в идеях «интернационального плюрализма» и «многополярного мира» . Это выражается не только и не столько в кризисе ООН и иных международных институтов «развития» или «безопасности», сколько в ставке наиболее могущественных интернациональных сил на мировую гражданскую войну - тотальную войну «всех против всех», ориентированную на бесконечное взаимное уничтожение различными группами мирового населения друг друга . Здесь уже не удивляют агрессии против Ирака или Югославии, когда явления, послужившие поводом для агрессии не только не изживаются, но и нарастают - как это очевидно в Югославии, когда неимоверно преувеличенные и порой прямо сфабрикованные информационными службами Запада «этнические чистки» со стороны сербов заканчиваются фактическими массовыми убийствами сербов косовскими албанцами.

В-пятых, утеряно понимание сверхценности личности и предана забвению задача достижения личного бессмертия, всеобщей становится мировоззрение индивидуализма и эгоизма, когда люди прямо рассматриваются в качестве Homo oeconomicus (человеков экономических), когда открыто декларируются задачи подчинить жизнь исключительно интересам прибыли.

Важно отметить, что оказались тупиковыми и ложными любые попытки противопоставить отмеченным выше разрушительным процессам любые симметричные альтернативы.

Так, опыт показал, что «звериный оскал капитализм» не преодолеть казарменным социализмом и гарантированными социальными благами. «Гуляш-коммунизм» Хрущёва так же быстро вырождается в потребительство и отказ от ответственности за общественное развитие, как и идея конкуренции (социал-дарвинизма).

Безотносительность к общественному развитию научно-технического прогресса не преодолеть «зелёной» идеологией т.н. экологического мировоззрения. Простое прекращение научно-технического прогресса оборачивается банальными ужасами деиндустриализации и техносферной деградации.

Противостояние финансово-спекулятивному капиталу и глобальной диктатуре доллара в виде замкнутых автаркий и принуждения к морально устаревшему и примитивному труда также не является выходом.

Не является выходом и прекращение анархии международных отношений – фактически, мировой гражданской войны - через построение однополюсной системы в виде глобальной сверхимперии или гиперимперии США

Все действия США и, особенно, агрессия против Ирака однозначно показали, что свой глобальный порядок американцы и те, кто действует с ними и через них, строят исключительно на принципе единоличных решений и узурпации власти, что в основе действий США стоит, прежде всего, прямая военная сила. Глобальный порядок по-американски ни в коей мере не направлен на решение проблем всего человечества. Нынешние США являются не лидером и авангардом человечества, а узкой своекорыстной корпорацией, которая будет и впредь решать свои внутрикорпоративные проблемы за счёт остального мира.

Однако за всеми указанными тупиками и тревожными обстоятельствами, за перечисленными вариантами «конца света» стоят не злокозненные люди, организации или государственности, а фундаментальные мировые проблемы - т.е. открытые и не имеющие в культуре на данный момент отработанных решений.

Решение каждой из таких проблем требует культурно-технологических революций и тотального преобразования всех существующих наук и практик. Это невозможно сделать на основе принципа интересов и конкуренции, это требует иного подхода и принципов, нового мироустройства.

Собственно для этого и нужна мировая держава, т.е. государственность, которая сорганизовывает народы и страны на решение мировых проблем и организацию мирового развития.

Будет ли организовано мировое развитие, возникнет ли субъект управления мировым развитием или человечеству не удастся породить, выделить из себя субъект мирового развития и справиться с ситуацией - вот в чём сегодня главный вопрос.

Мировое развитие не обеспечено ни доктринально, ни институционально. Сегодня в мире отсутствуют организованные сообщества, которые были бы в состоянии и реально бы хотели принять на себя ответственность за управление мировым развитием.

Что нужно для организации мирового развития? Кто в состоянии управлять мировым развитием?

Мировое развитие требует систематической рефлексии способов и условий существования человечества.

И для того, чтобы организовывать мировое развитие и управлять мировым развитием, нужна особая государственность - мировая держава.

Мировой порядок, построенный на принципе личности

В предельном виде организация мирового развития с позиции отдельной государственности должна выражаться в предложении и реализации оригинального мирового порядка, который бы для большинства стран мира выступал в качестве универсального, всеобщего инструмента для сохранения и наращивания своего достоинства.

Мировая держава определяется не имперскостью, мощью и военной силой, а способностью производить единый справедливый миропорядок.

И ключевым вопросом здесь является следующий: какой именно новый, единый и привлекательный миропорядок Россия может сегодня предложить миру?

Миропорядок, построенный на реализации принципа личности как высшей реальности и ценности каждого без исключения человека, народа, страны и цивилизации на Земле.

Чудовищным недоразумением является то, что исключительно русская идея личности привычно приписывается к базовым ценностям Европы и западной цивилизации в целом. Это происходит оттого, что личность не различают с индивидом , а свободное самоопределение личности с правами человека (human rights).

Выдающийся русский философ и филолог Алексей Федорович Лосев в «Двенадцати тезисах об античной культуре» восклицает: «Боже упаси переводить латинское слово «индивидуум» как «личность»! Укажите хотя бы один латинский словарь, где говорилось бы, что слово «индивидуум» может иметь значение «личность». «Индивидуум» - это просто «неделимое», «нераздельное». Стол состоит из доски, ножек и т. д.- это делимое, а с другой стороны, стол есть стол, сам по себе он неделим, он есть «индивидуум». И стол, и любая кошка есть такой «индивидуум». Так при чем же здесь личность? «Индивидуум» - самый настоящий объект, только взятый с определенной стороны, и больше ничего».

Личность же не может быть сведена к объекту, вещи, поскольку с ней невозможно производить никакие манипуляции и поскольку она есть высшая субъектность и воля не принимать мир, если в устройстве его есть нечто, что уничтожает или унижает другую личность, рушит её достоинство. Личность – это способность быть конгениальным и равным личности другого.

Всечеловечность тысячелетней России к началу XXI века предстаёт именно в идее личности и прекрасно выражена в заезженных, но оттого не менее великих словах Достоевского о том, что «никакая высшая гармония» не стоит «слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка».

Принцип личности подробно разобрал и ввёл в широкую культуру именно Фёдор Михайлович Достоевский.

Вот его манифест личности в «Зимних заметках о летних впечатлениях»: «Разве в безличности спасение? Напротив, напротив, говорю я, не только не надо быть безличностью, но именно надо стать личностью, даже гораздо в высочайшей степени, чем та, которая теперь определилась на Западе. Поймите меня: самовольное, совершенно сознательное и никем не принужденное самопожертвование всего себя в пользу всех есть, по-моему, признак высочайшего развития личности, высочайшего ее могущества, высочайшего самообладания, высочайшей свободы собственной воли. Добровольно положить свой живот за всех, пойти за всех на крест, на костер, можно только сделать при самом сильном развитии личности. Сильно развитая личность, вполне уверенная в своем праве быть личностью, уже не имеющая за себя никакого страха, ничего не может и сделать другого из своей личности, то есть никакого более употребления, как отдать ее всю всем, чтоб и другие все были точно такими же самоправными и счастливыми личностями. Это закон природы; к этому тянет нормально человека…».

Личность есть высшая и абсолютная реальность любого человека, в которой он напрямую соприкасается, взаимодействует и совпадает с любым другим человеком, со всеми живущими, жившими и с теми, кому ещё предстоит жить, с человечеством, а в христианстве ещё и - с ангелами и Богом.

Не случайно по определению ряда православных богословов личность есть динамический «кусочек Бога» в каждом без исключения человеке. В рамках данной мыслительной традиции, берущей начало от Платона, личность была создана до начала мира и мир исходно «спроектирован» как личностный, организуемый вокруг личности, что и делает человека и человечество сопричастным божественной природе. Разумеется, этот образ «кусочка» или «частицы» необходимо понимать не натурально и, тем более, не в смысле хоть какого-нибудь тождества человека с Богом, а как образное представление метода реализации заповеди быть по образу и подобию божьему.

Важно при этом то, что идея личности, рождённая и выработанная в лоне христианства является теперь именно внеконфессиональной и имеющей безусловные аналоги во всех религиях и культурах мира и, следовательно, носит универсальный характер. Более того, только принцип личности, с нашей точки зрения, и может выступать механизмом объединения стремительно разделяющегося человечества.

Личность в самом первичном проявлении выражает себя в том, что всё, что уничтожает или унижает другую личность, рушит её достоинство, - тут же автоматически уничтожает и унижает мою собственную личность.

Отсюда личность есть мера грядущего мирового порядка и «определитель» всеобще значимых мировых проблем, на постановке и решении которых новый единый миропорядок и должен строиться с точки зрения России как мировой державы.

Отсюда же, кстати, следует и невозможность противопоставления личности и государственности , поскольку правильно понимаемая государственность есть не антитеза личности, а единственно возможная форма исторической жизни и движения любого мирового народа и, таким образом, метод выявления и поддержки личности, которая не существует вне своего народа, страны, цивилизации и всемирной отзывчивости.

Приходит время миропорядка по-российски (http://www.rosbalt.ru/2004/11/13/184321.html), когда, по Ф.М. Достоевскому, «не отдельная личность, не Я должна хлопотать о праве своей равноценности и равновесности со всем остальным, а все-то это остальное должно бы было само прийти к этой требующей права личности, к этому отдельному Я, и само, без его просьбы должно бы было признать его равноценным и равноправным себе, то есть всему остальному, что есть на свете».

Очевидный шаг к объявлению нового миропорядка с позиции мировой державы России на принципе личности был сделан президентом Путиным 3 декабря в Нью-Дели, когда он заявил: ««Представляются крайне опасными попытки перестроить созданную Богом многоликую, многообразную, современную цивилизацию по казарменным принципам однополярного мира» (http://www.kremlin.ru/text/appears/2004/12/80609.shtml).

Мировые проблемы

Мировая держава определяется способностью ставить и решать мировые проблемы на собственной территории.

Пересечение задач на решение мировых проблем и осуществления этого именно на собственной территории определяет для России как мировой державы необходимость ставить цели развития страны.

Мы считаем, что такими целями могут и должны быть следующие:

1. Снижение смертности населения, рост средней продолжительности жизни до 72 лет к 2015 г. и переход с 2012 г. к демографическому росту с достижением в 2050 году населения Российской Федерации в 250 миллионов жителей (http://www.kroupnov.ru/5/232_1.shtml). Приоритетная поддержка обществом и государством трёхдетной семьи и обеспечение перспективности детства каждого российского ребёнка. Создание лучшей в мире системы обеспечения здоровья и образования (http://spasem–shkolu.p–rossii.ru/8). Достижение мирового лидерства в области качества жизни как интегрального показателя эффективности развития страны и дееспособности управления (http://www.kroupnov.ru/5/178_1.shtml).

2. Обеспечение каждой российской молодой семье с 2015 года безусловной возможности приобрести собственный дом–усадьбу. Каждая вторая семья в отдельном благоустроенном доме–усадьбе к 2012 году, любая молодая семья - к 2015 и любая семья - к 2020 году. Средство - переход к альтернативной урбанизации на основе малоэтажного усадебного домостроения (http://dvr.kroupnov.ru).

3. Организация нового центра мирового развития на российском Дальнем Востоке (http://amur.kroupnov.ru/cgi/view.cgi?id=21&cat_id=4&print=1). Организация трансевразийских транспортных магистралей с опорой на тихоокеанское побережье России. Перенос столицы России на Тихий океан.

4. Организация пяти сфер приоритетного развития страны: градостроительной (см. цель 2), электроники (задача - к 2010 г. довести на внутреннем рынке долю отечественной электроники мирового уровня до 70 %), биотехнологий, ядерной (см. цель 5) и инструментальной (станкостроение и производство технологических линий и универсальных заводов) (http://www.kroupnov.ru/5/152_1.shtml). Сохранение и воспроизводство на новых основаниях базовых промышленных отраслей, прежде всего - авиапрома и автопрома.

5. Достижение глобального энергетического лидерства России в мире через опережающее развитие ядерной энергетики на основе замкнутого ядерного топливного цикла и организацию сотовой инфраструктуры малых атомных станций (http://www.kroupnov.ru/5/157_1.shtml).

6. Определение общественного строя России 21 века вокруг принципа личности как того, что задаёт уникальность каждого человека и основу его творческого потенциала, позволяет каждому человеку на самобытных основаниях участвовать в мировом развитии (http://www.pereplet.ru/krupnov/16.html#16). Организация России как мировой державы - государственности, которая образцово–показательно решает мировые проблемы на собственной территории (http://smd.kroupnov.ru).

7. Создание теории и практики мирового развития как русского вклада в решение общечеловеческой проблемы развития (http://www.kroupnov.ru/5/243_1.shtml). Организация в ситуации кризиса ООН по инициативе России новой международной организации, объединяющей большинство мировых народов на организацию мирового развития.

Данный набор целей, как, впрочем, и весь подход в целом, безусловно, требует серьёзной критики и дальнейшей конкретизации. Но именно подобный масштаб и тип целей задаёт принципиальную возможность для нашей страны построить новую государственность – мировую державу Россию.

О том, что многополюсный мир является прямой дорогой к мировой войне, ещё в 1993 году предупреждал заместитель директора Института США и Канады А.Д. Богатуров: «При всей эмоциональной привлекательности идеи воссоздания контуров многополярного мира - процесса обманчиво соответствующего телепредставлениям о демократизации международных отношений - почти двухвековая история мировой системы с Венских основоположений 1815 г, однозначно свидетельствует: многополярное балансирование с абсолютно неизбежной закономерностью результировалось в мировые войны» (Научный доклад Российского научного фонда (Московское отделение) «ЭТАП ЗА ГЛОБАЛЬНЫМ. ЛИБЕРАЛЬНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ РОССИИ. Доклад независимой группы экспертов Издание 2-е, исправленное и дополненное», - МОСКВА 1994 г.).

Школа персонального образования. Руководство для управленцев сферы образования, педагогов, родителей и лучших учащихся. - М.: Институт учебника «Пайдейя», 2003. – 400 с.

См. например, решительное утверждение этого у Л.А. Тихомирова: «Власть и свобода - это лишь различные проявления одного и того же факта - самостоятельности человеческой личности. … Само государство есть в известных отношениях высшее торжество человеческой свободы и главное средство обеспечения для личности ее свободы в обществе. Та способность к свободе, которая воспитывается по преимуществу в обществе, получает возможность приводить к фактической свободе по преимуществу благодаря государству. Государство в этом отношении является лишь дополнением и завершением общества» (Тихомиров Л.А. «Единоличная власть как принцип государственного строения» (1897). - Нью-Йорк, National Printing & Publishing C., 1943 г., с. 42).

Реферат на тему

Россия – Великая держава?

Сущность Великой державы

Великая держава держится на трёх "китах" – на сплочённой нации, на родной вере, на родном языке. Уберите одно из этих составляющих и вскоре вы увидите смерть даже очень сильного государства. (Сергей Фетисов)

В энциклопедическом словаре Брокгауза Ф.А. и Ефрона И.А. термин великая держава отражен следующим образом: "Великие державы, термин, принятый для обозначения наиболее мощных государств, играющих ведущую роль на международной арене".

Великая держава - это страна, оказывающая огромное влияние на региональную или мировую системы. Ее статус не может определяться только лишь такими экономическими показателями, как валовый внутренний продукт, паритет покупательной способности или ВВП на душу населения. Даже когда страна страдает от нищеты или изоляции, ее природная мощь, обусловленная ее территорией, населением и культурой, все равно выделяет энергию во внешний мир.

Принимая во внимание природу политики великих держав, представляется целесообразным обозначить ряд принципов. Во-первых, эти державы заслуживают уважительного к ним отношения, поскольку их нельзя игнорировать - каждый их шаг влияет на международный порядок. Во-вторых, в отношениях с ними не стоит переходить границы: не нужно пытаться разрушить внутренний порядок этих стран, надеяться, что они распадутся, а также не нужно пытаться загнать их в угол, поскольку это неизбежно приведет к хаосу или насилию, а также страданию всех вовлеченных сторон. И, наконец, их нужно призывать соблюдать свои обязательства на международной арене - в мировой деревне, где взаимосвязи усиливаются с каждым днем, на великих державах лежит еще больше ответственности.

Великими державами со времени Венского конгресса стали называться пять европейских государств: Австрия (позднее Австро-Венгрия), Великобритания, Пруссия (позднее Германия), Россия и Франция. Эти страны преимущественно путём взаимных соглашений руководили политической жизнью Европы.

С 1870 в число великих держав вошла Италия. К внеевропейским великим державам в конце XIX - начале XX века стали причислять Соединённые Штаты Америки и Японию.

После Второй мировой войны великими державами стали считаться постоянные члены Совета Безопасности ООН: СССР, США, Великобритания, Франция и Китай. Эти же державы приобрели дополнительное влияние благодаря обладанию ядерным оружием. Уставом ООН на великие державы возлагается главная ответственность за поддержание мира и всеобщей безопасности. В наши дни активно обсуждается необходимость реформы Совета Безопасности ООН. Германия, Япония, Индия, Бразилия и ЮАР рассматриваются, как наиболее вероятные кандидаты в число постоянных членов расширенного состава Совета Безопасности.

Становление Российской державы

Сегодня во всех странах мира знают такое государство как Россия. Для большинства европейцев Россия до недавнего времени ассоциировалась с медведем Машкой, русской водкой и ушанкой. Сегодня Россию знают как поднимающуюся державу, сильную и уверенную, со своим лидером. Поэтому сегодня Россия ассоциируется с Путиным, который четко во всем мире определил приоритеты Российского государства. После выборов нового президента, по моему мнению, навряд ли имя Путина будет быстро забыто, а новоизбранному лидеру будет очень тяжело добиться того же успеха, как предыдущему.

Ситуацию, в которой оказалась Россия в начале XXI века, экономисты, политологи и прочие специалисты, имеющие отношение к формированию общественного мнения, чаще всего характеризуют как время крайностей, полярных мнений, смертельных приговоров, спасительных рецептов.

Целые поколения футуристов от политики и экономики, возглавляющие центры, институты, фонды, достаточно обеспеченные для того, чтобы издавать регулярно выходящие газеты и полноцветные аналитические журналы, бросились искать "русский путь".

Одни предлагают согласиться с итогами холодной войны, похоронить то, что нас связывает с великим прошлым, принять к исполнению модель западного уклада жизни и, наконец, проследовать в третий мир, признав свою капитуляцию.

Другие ищут спасения в выборе нового "стратегического партнера" - того "друга", который бросится спасать и поднимать с колен "униженную и растоптанную страну". В качестве такого партнера ежегодно выбирается кто-то новый, поднимается на щит и выставляется на потеху мировой общественности.

Третьи искренне считают, что лишь осознание себя "великой евразийской державой" способно решить те проблемы, которые стоят перед страной.

Четвертые предлагают изолироваться от окружающего мира, развиваться на основе идеи самодостаточности, развивая тезис о холодном климате и ущербности нашей территории.

Перечисленные позиции, как ни странно, очень схожи между собой: они не имеют отношения к реальности.

Жизнь – композиция настолько сложная и многомерная, что нельзя ее описать только графиками, теоретически просчитанными таблицами и процентами опросов…

У России есть враги.

Они называют ее "империей зла", "черной дырой", "страной без прошлого и будущего", "вечным неудачником". Полезно знакомиться со своей страной по иностранным выпускам новостей и публикациям в зарубежной прессе…

Нельзя сказать, чтобы на протяжении истории о России никто не заботился. Написана и воплощена в жизнь масса сценариев, доктрин, планов. Одно перечисление чего стоит: "доктрина Монро", "план Барбаросса", "план Даллеса", "концепция Киссинджера-Бжезинского"… Говоря открыто о ненависти к России в то же время укрепляют политические позиции государства. Когда говорят о нелюбви к государству, говорят о боязни к этому государству.

О России, как о Великой державе стали говорить не просто, и сразу. Стали говорить еще со времен Петра Великого, прорубившего "окно в Европу" и перенявшего элементы культуры, просвещения и военного искусства у стран Европы. В последствии появится целое течения захватившее большинство просвещенных умов рассуждающих о необходимости данных перемен и заимствования культуры у других стран. Но следует признать, что у России появился свой флот, своя твердая внешняя политика и статус мировой державы. Его последователи в лице Екатерины II, Александра I, Николая I, Александра II, Александра III в той или иной степени стремились подержать этот статус реформами, внешней политикой и стремлением поддержания мира. Наверно не все так радужно и успешно было у каждого из правителей.

При правлении Николая II мы, опять же, не можем говорить о полном упадке государственности России, и потере статуса Великой державы. В это период активно развивается производство, образования, науки. Причем, по существу говоря, в больших темпах нежели первые 20 лет после революции!

Образование СССР. Сегодня все больше об СССР говорят как о негативном факторе по отношению к России. Мол, "железный занавес", люди не знали, что такое Европа.

А действительно ли это было так плохо? Или же это политические уловки?

Не нам, молодежи, судить о том времени и о тех политических мерах, но нам делать выводы и принимать ко вниманию, что бы не повторять ошибок прошлого.

Но именно во времена СССР Россия стала Великой космической державой, мощной военной державой, с высоким научным и образовательным уровнем, самобытной сформированной культурой.

Развал СССР. Перестройка.

У каждого исторического момента есть свои положительные и отрицательные качества. У перестройки слишком много отрицательных и негативных качеств, которые отразились на развитии России, ее самобытности, ее культуры, ее развитии, отношению других стран к некогда Великому государству.

Непродуманность, неспланированность действий многие годы не давало возможности выйти достойно на международную арену. Тогда было провозглашено, что Россия освободилась от оков компартии и теперь уж точно Велика держава, коей и должно ей быть. Но, как я понимаю, Великая держава - это:

высокие культурные ценности общества;

высокий уровень образования;

поддержка спорта и высокие спортивные достижения;

грамотная социальная политика.

Именно в это период времени не было отмечено ни один из признаков. Россию поглотили алчные политики, чиновничество, бюрократия, воровство в конце концов. И наличие лидера, который вызывал лишь горькую презрительную усмешку (Б.Н. Ельцин).

Переломным моментом для России стал приход нового энергичного лидера – В.В. Путина. С новыми установками и взглядами на устройство государства, в котором он живет, его родные и близкие люди. С пониманием того, что России требуются кардинальные перемены, но которые нельзя осуществить в одночасье.

А сегодня этим лидером по праву считается Медведев Д.А., но темнее команда Путина не была распущена и не отказалась от своей цели.

Что же такое, по мнению россиян, великая держава?

Главных признака три:

высокий уровень жизни граждан – 43%;

развитая экономика – 40.3%;

Таблица 1

Мнение респондентов о признаках великой держав (в процентах от общего числа ответивших на вопрос, можно было выбрать несколько вариантов ответа)

В среднем по выборке	Алтайский край	Республика Башкор-тостан	Волго-градская область	Вологодская область	Калинин-градская область	Калужская область	Приморский край
Численность населения	13.5	10.6	10.5	15.8	6.1	27.5	9.7	14.0
Размер территории	19.5	17.5	12.8	18.9	11.2	23.1	27.4	25.8
Мощная армия	38.8	39.7	28.2	42.1	34.6	45.8	35.5	45.3
Развитая экономика	40.3	43.3	48.2	41.8	37.4	32.4	39.5	39.8
Высокий уровень жизни граждан	43.2	43.8	41.0	47.4	54.2	36.5	30.5	48.3
Богатые природные ресурсы	22.2	23.3	22.8	19.9	19.3	15.7	26.6	27.5
Сильная централизованная власть	13.8	12.2	14.6	14.3	22.1	14.7	7.6	11.3
Широкие демократические права и свободы	10.9	12.9	7.9	12.8	12.2	12.6	7.4	10.5
Славное героическое прошлое	15.3	18.0	16.9	14.5	13.0	14.9	18.2	11.5
Культурные традиции, передовая наука	17.3	24.3	17.9	15.3	23.2	12.9	12.9	14.8
Уважение со стороны других государств	22.7	26.3	22.8	21.4	20.6	21.6	21.8	24.0
Ответили на вопрос, чел.	2740	395	390	392	393	389	380	400

Причем в оценке главенства этих признаков солидарны жители всех регионов. Отметим, что лишь калининградцы поставили на первое место мощь армии (46%). Во всех других регионах первое место отводится либо высокому уровню жизни граждан (Вологодская область – 54%, Приморский край – 48%, Волгоградская область 47%, Алтайский край – 44%), либо развитой экономике (Башкортостан – 48%, Калужская область – 39.5%).

Великие державы в мировой политике: США

Доктор политических наук, профессор

Понятие «великая держава». В современном мире все суверенные государства независимо от их размеров, экономической мощи, военных возможностей и т. д., юридически равны между собой, то есть обладают равными правами участвовать в международных договорах, иметь собственный голос на Генеральной Ассамблеи ООН. Эти права гарантирует всем государствам Устав ООН. Другое дело - политическое влияние. Здесь существует сложная иерархия между государств ами. Наверху этой иерархической пирамиды находятся великие державы.

Великая держава - государство-лидер, способное оказывать наивысшее по критериям своего времени влияние на международную жизнь (на глобальном или региональном уровнях) и в силу этого обладающее глобальной или региональной сферой влияния. В кругу лидеров может быть своя иерархия: от сверхдержав (в период биполярности и холодной войны – СССР и США) и глобальных великих держав до региональных лидеров. Количество великих держав в международной системе может колебаться, как правило, не превышая пяти – семи государств. Например, в современном мире к великим державам относятся США, Россия, Китай, Великобритания, Франция, Германия, Япония.

Понятие «великая держава» носит исторический характер. Состав мировых лидеров менялся от эпохи к эпохе. В XIX в., например, к мировым лидерам относились ныне не существующие Австро-Венгрия и Османская империя. Нынешние великие державы тоже не всегда имели этот статус. Так, Британия и Франция «великие» ужу 500 лет, Россия и Германия (Пруссия) – более 250 лет, США и Япония – около 100 лет, а Китай – всего около 50 лет.

В пределах сферы влияния великих держав их роль с точки зрения интересов малых государств неоднозначна. С одной стороны, великие державы традиционно берут под свою опеку малые страны, находящиеся в пределах их влияния. С другой – именно великие державы наиболее воинственны и все без исключения вмешивались во внутренние дела покровительствуемых ими стран.

Влияние великих держав базируется на их внешнеполитических ресурсах. Под внешнеполитическими ресурсами понимается совокупность факторов силы государства, которые могут быть использованы для проведения целенаправленных действий и достижения желаемых результатов на международной сцене. Внешнеполитические ресурсы подразделяются на материальные и нематериальные. К материальным относятся следующие ресурсы:

· географические – величина территории, местоположение, значимость для транспортных коммуникаций , благоприятное окружение;

· демографические – численность населения, его качественные характеристики, размещение;

· экономические;

· военные.

В класс нематериальных входят следующие ресурсы:

· политические – эффективное государство, конструктивные отношения с ведущими мировыми центрами силы, участие во влиятельных международных организациях;

· социальные – сплоченность общества, наличие осознанной поддержки внешнеполитического курса со стороны населения;

· репутационные – возможность оказывать воздействие на международные процессы силой престижа, авторитета лидера;

· идеологические – способность вызывать у других государств и их народов желание добровольно подчиняться лидеру, прислушиваться к его мнению или просто имитировать его поведение;

· культурные – способность влиять на интеллектуальный климат и духовную жизнь других народов;

· информационные – степень включенности в глобальное информационное пространство, возможность обеспечить собственную элиту необходимой для принятия решений информацией;

· научные, научно-технические, образовательные – способность поддерживать научно-технический потенциал государства на уровне, обеспечивающем его конкурентоспособность в современной мировой экономике.

На протяжении человеческой истории значимость различных внешнеполитических ресурсов менялась. В современном мире снижается роль геополитических характеристик, количества населения, наличия полезных ископаемых . Сохраняет и еще долго будет сохранять значение военный потенциал. Вместе с тем скачкообразно возрастает роль невоенных ресурсов – экономических, научно-технических, информационных. Борьба в мире идет не столько за территории, сколько за транспортные, финансовые, интеллектуальные потоки, за воздействие на принятие решений в глобальном масштабе.

До наступления ядерной эпохи за лидерство было принято воевать, причем регулярно. Во второй половине ХХ в. правила борьбы за лидерство стали меняться, а пути к нему сделались многообразнее. Классический вариант предполагал, что страна-лидер будет обладать набором лучших показателей (экономических, военных, политических, иных) по максимальному числу параметров международного влияния. В такой позиции окончание Второй мировой войны встретили Соединенные Штаты. К этому же стремился Советский Союз. Сознавая свою слабость по сравнению с США, СССР достраивал свои возможности до американских – отсюда борьба за ядерное оружие, гонка вооружений и попытки «экономического соревнования».

Лидерство США и СССР было однотипным. Оно отравляло сознание руководителей европейских держав – Франции и Великобритании. Быстро поняв невозможность конкуренции со сверхдержавами, обе стремились, тем не менее, удержаться на позициях классического лидерства, сохраняя полагающуюся атрибутику в виде, например, собственных ядерных сил. По классическому пути утверждения глобального лидерства движется сейчас Китай.

Другое дело – ФРГ и Япония. Обе страны не имели возможности стать крупными военными державами. В этом смысле они – неклассические лидеры , страны, устремления которых реализовывались за счет приобретения компенсирующих возможностей, которые восполняли военную слабость в сравнении с двумя сверхдержавами, а также Францией и Великобританией. Отсутствие военной силы замещалось наращиванием экономической мощи. Этот путь не гарантировал полного успеха.

В Европе получила развитие еще одна нестандартная траектория движения к лидерству – через «объединение параметров». Это был путь превращения в псевдополюс. Этим путем пошел Евросоюз, который пробует «притворяться лидером». В политическом и военно-политическом отношении не полюсом не стал: мобилизационные возможности ЕС в целом остались слабыми по сравнению с аналогическими возможностями даже входящих в него крупных государств. Но «сгусток влияния» Евросоюз все же образовал.

Идеология и стратегия внешней политики США в современном мире. Всплеск дискуссии об имперском характере международной политики США в отечественной литературе в последние годы привел к постановке вопроса о характере американского участия в мировой политике – соотношении элементов гегемонии и лидерства во внешнеполитической стратегии Вашингтона.

Для начала определимся с понятиями. Гегемония является сложением двух начал – влияния и главенства, переходящего в господство с неизбежными элементами диктата и/или подавления несогласных. Лидерство предполагает наличие общих интересов у лидера и тех, кто за ним следует, добровольное признание ими его авторитета, исключение прямого подавления лидером тех, кто не входит (и не стремится) войти в сферу его влияния. Такое разведение гегемонии и лидерства условно, так как гегемония – это тоже лидерство, но лидерство, принуждающее к признанию лидера и подавляющее сопротивление его действиям, в том числе силовыми методами. В современном мире, после распада биполярной системы Соединенные Штаты сумели остаться сверхдержавой, сделавшись гегемоном, но приобрести статус легального лидера не смогли. Сегодня Америку не ругает только ленивый, по всему миру растут антиамериканские настроения.

Но достаточно оглянуться на одно-два десятилетия назад, чтобы увидеть совершенно иную картину. В период холодной войны США являлись эталоном свободы для значительной части мира. Знаменитая статуя свободы в нью-йоркской гавани служила как бы символом свободного мира. Америка приобрела значимость своего рода фирменного знака качества всего западного мира. Чем плотнее сгущались тучи холодной войны на небосклоне двухполюсного мира, тем ярче становилось сияние этого символа для множества людей во всех уголках мира.

В 1990-е гг. Соединенные Штаты все еще справедливо считались самой влиятельной в политическом отношении державой планеты. Они сумели создать первую в истории подлинно международную коалицию, нанесшую поражение агрессору и изгнавшую в 1991 г. войска С. Хусейна из оккупированного Кувейта. США в те годы крайне адекватно отреагировали на завершение глобального противостояния с коммунистическим блоком. С 1989 по 1997 гг. в Америке были снижены военные расходы с 303.6 до 265.4 млрд. долл., а по отношению к ВВП – с 5.6% до 3.1%, достигнув по этому показателю самого низкого уровня с предвоенного 1940 г..

Что же произошло на рубеже XX и XXI столетий, в результате чего самая мощная в мире держава вызывает сегодня в мире столь скептическое к себе отношение? Почему американцы допускают действия, которые не могут сегодня считаться рациональными и осмотрительными? Для ответа на эти вопросы следует задаться иным вопросом – из чего исходят американцы, в чем идеологическая основа их внешней политики.

Прежде всего заметим, что с исчезновением СССР Соединенные Штаты остались одной из немногих идеологически ориентированных стран мира. Об этом, в частности, свидетельствует сходство внешнеполитических позиций представителей республиканской и демократической партий. Так, в ходе предвыборной кампании 2008 г. по выборам президента все претенденты на президентский пост сходились во мнении, что Америке необходимо наращивать военный потенциал и активно участвовать в разрешении конфликтов по всему миру. А кандидаты, которые предпочли прагматичную и умеренную внешнюю политику, превратились в аутсайдеров.

Идеология американской внешней политики строится на «трех китах».

Во-первых, на идее американской исключительности и особой миссии США в мировой истории. С самого начала формирования американского национального самосознания важнейшим его компонентом было убеждение в исключительности путей общественно-исторического развития США и их роли в мировой истории. Заметим, что американская нация, действительно, представляла собой уникальный сплав авантюристов и правдоискателей, честных предпринимателей и любителей свободной наживы, и в этом качестве она отличалась от медленно меняющихся обществ Старого света и могла считать себя «необычной».

Главный смысл американской идеи с момента рождения состоял в обещании свободы, демократии, материального достатка и т. д. не только самим американцам, но и представителям других народов в самых отдаленных уголках земного шара, если только они согласны принять американские ценности. Эту установку четко и ясно сформулировал американский писатель XIX в. Герман Мелвилл, который писал: «Мы, американцы – особые, избранные люди, мы – Израиль нашего времени; мы несем ковчег свобод миру… Бог предопределил, а человечество ожидает, что мы свершим нечто великое; и это великое мы ощущаем в своих душах. Остальные нации должны вскоре оказаться позади нам… Мы достаточно долго скептически относились к себе и сомневались, действительно ли пришел политический мессия. Но он пришел в нас». Та же мысль присутствует в изречениях видных американских политиков ХХ в. Уже в декабре 1945 г. тогдашний президент США Г. Трумэн заявил: «Хотим мы этого или нет, но мы должны признать, что одержанная нами победа возложила на американский народ бремя ответственности за дальнейшее руководство миром». Характерно, что «доктрина Тремэна» рассматривалась многими как «всемирный эквивалент Доктрины Монро». Определяя задачи американской внешней политики, Д. Эйзенхауэр в том же духу говорил: «Постоянной базой руководства миром ради достижения человеческих устремлений – мира и справедливости в условиях свободы – должны быть Соединенные Штаты». «Мстория и наши собственные достижения, - провозгласил президент Л. Джонсон в 1965 г., - возложили прежде всего на нас ответственность за защиту свободы на Земле». А вице-президент при администрации Л. Джонсона Г. Хэмфри патетически заявлял: «В завтрашней Америке я вижу истинную столицу мира».

Во-вторых, идейной основой американской внешней политики является так называемый демократический, или либеральный, фундаментализм, теоретически оформленный как концепция «демократического мира». Суть концепции состоит в том, что демократические страны не воюют между собой, а потому распространение демократии в мире способствует миру во всем мире. Отчасти это верно (в отношении «зрелых» демократий), но в современном многообразном мире, где много «молодых» демократий, а также «раздражителей» для «зрелых» демократий, это утверждение носит весьма ограниченный характер. К тому же само понятие «демократии», как показывает мировая практика, не сводится к евроамериканскому образцу. Несмотря на это, идею борьбы за демократию как тождественную борьбе за международный мир Соединенные Штаты возвели в абсолют, сделали идеологическим фетишем своей внешней политики. И в этом парадоксальным образом они оказались близки фундаменталистам всех времен и народов.

Как не без оснований отмечал известный политолог Д. Саймс, акции США в Афганистане и Ираке, основаны на «неотроцкистской вере в перманентную революцию (пусть даже демократическую, а не пролетарскую)». Газета The Financial Times рассуждает о том, что американское кредо, которое в сущности ничем не отличается от советского коммунизма, «приводит людей к вере в изначальную непогрешимость Америки».

Конечно, было бы наивно полагать, что американцы стремятся завоевать весь мир, подчинив его своему господству. Но фактом остается то, что во многих аспектах внешнеполитическая стратегия нынешних Соединенных Штатов действительно содержит в себе элементы несколько перевернутой формы троцкистской теории перманентной революции, принявшей облик империализма демократии и прав человека, сущностная характеристика которого состоит в экспорте разного рода цветных и иных революций, осуществляемых при явной или скрытой поддержке США.

Об этом свидетельствует, например, тот факт, что спустя неделю после теракта 11 сентября 2001 г. президент США Дж. Буш мл. заявил мировому сообществу: «Либо вы на нашей стороне, либо на стороне террористов». По сути, это – парафраз известного выражения В. Ленина: «Кто не с нами, тот против нас». В 2003 г. Дж. Буш мл. объявил о «новой внешней политике» США, призванной способствовать «глобальной демократической революции», началом которой стала военная кампания против Ирака. Ее целью провозглашалось «освобождение» от авторитарного правления сначала ближневосточных мусульманских стран, а заодно с ними других – прежде всего постсоветских стран.

В-третьих, идеологической основой внешней политики США является классическая доктрина баланса сил. Большинство американских политологов и политиков полагают, что мировая политика – поле действия отдельных суверенных государств, каждое из которых вольно по собственному усмотрению (прямо как по Макиавелли!) входить в определенные союзы для обеспечения своих интересов или не входить в них, а также предпринимать практически любые действия , необходимые для обеспечения своих интересов. Международная система, уверены они, «состоит из отдельных государств над которыми нет никакой центральной власти…, [и] что тот или иной международный порядок по существу является побочным продуктом эгоистических действий великих держав». Они пытаются «подчеркнуть позитивные черты классической доктрины баланса сил, в рамках которой постоянно видоизменяющиеся коалиции позволяют сдерживать амбиции любой агрессивной державы».

Почему эти формулы воспринимаются в США как не требующие серьезных доказательств? Другими словами, как американский истеблишмент воспринимает окружающую международную среду? Соединенные Штаты сегодня действительно не видят на мировой арене стран или международных институтов, с которыми им бы пристало согласовывать свои действия. Имеются ли основания для такого допущения? Безусловно, да. США доминируют в НАТО, и, надо признать, время от времени согласовывают свою позицию с союзниками по блоку. Договариваться по важным международным вопросам с Россией или Китаем они не считают нужным, что также можно понять (учитывая значительно превосходящую мощь США над этими странами). ООН, основанная в 1945 г. представителями 51 страны, включает в себя сейчас 193 государство, из которых более 150 представляют развивающийся мир. Более 100 из этих стран влачат самое жалкое существование, многие из них не развиваются уже более 20 лет, или, как говорят, децивилизуются. Все это делает ООН «Организацией Объединенных Наций “третьего” мира». Искать поддержки у «недееспособных» государств, которые зачастую не контролируют собственную территорию и не в состоянии обходиться без перманентной экономической помощи со стороны ЕС и США, представляется американцам, по меньшей мере, странным. Игнорируя ООН и перенося центр принятия важных международных решений в собственную столицу или в НАТО, США не столько «игнорируют» мировой порядок, сколько указывают на отсутствие сколько-нибудь эффективного и действенного «порядка».

США, таким образом, имеют некоторые основания считать свои действия на международной арене оправданными. По сути, они поступают так, как действовали в течение нескольких сот лет практически все великие державы, и потому искренне удивляются, почему все их так не любят. Ответ между тем лежит на поверхности и сводится к тому, что сама обстановка в мире (международная среда) существенно изменилась и накладывает на международных акторов, даже самых сильных, значительные ограничения. Во-первых, появилось ядерное оружие, которое резко обесценило роль и значение наиболее дорогой и технологичной части военного арсенала великих держав, сделав ее, по сути, неприменяемой в любом конфликте, кроме новой мировой войны. Во-вторых, сформировалось совершенно новое самосознание периферийных народов: если в XVI-XIX вв. население территорий, превращаемых в европейские колонии, относительно быстро покорялось завоевателям, то сейчас выбор между смертью и подчинением на удивление быстро делается в пользу первой. Сегодня люди готовы сражаться даже с противником, намного превосходящим их силой. Это в первую очередь относится к массовому фундаменталистскому исламскому движению В-третьих, самое важное, - глобализация (активнейшим проводником выступают сами Соединенные Штаты) объективно сближает государства, заставляя их совместно противостоять опасностям и решать насущные задачи. В-четвертых, к началу 1990-х гг. сформировался Европейский Союз с его парадигмой политической интеграции и претензией на собственный «политический вес» в мире (пока с собственных позиций выступают только отдельные, наиболее сильные государства ЕС). В-пятых, начался стремительный хозяйственный рост стран БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай), претендующих и на политическое влияние в мире. Таким образом, потеряв оболочку двух противостоящих военно-политических блоков, мир стал гораздо более многообразным.

Можно подвести некий промежуточный итог. На рубеже двух тысячелетий в мире сложилась парадоксальная ситуация. Самая мощная в военном (и самая большая по экономическому потенциалу) держава руководствуется в своих внешнеполитических действиях не столько сложившейся реальностью, сколько своими представлениями о том, какой она должна быть. Сами эти принципы в лучшем случае соответствуют тем принципам, на которых политика ведущих стран строилась в конце XIX столетия.

На основе обозначенных принципов построена Стратегия национальной безопасности США – 2002 (или, как ее еще называют, «доктрина Буша»), принятая под впечатлением сентябрьских терактов 2001 г. Она содержит сильный акцент на военной составляющей внешней политики США, навязывании ими своего мнения друзьям и недругам. Основным стал тезис о борьбе с угрозами при помощи превентивных операций военного и полувоенного характера, осуществляемых самостоятельно или в коалиции с другими странами. Примерами таких действий являются военная операция США в коалиции со странами НАТО в Афганистане против режима талибов (начиная с 2001 г.), операция в Ираке в коалиции с некоторыми странами НАТО (Великобританией и другими при открытом несогласии с ней Франции и Германии), начиная с 2003 г. Документ проникнут духом принудительной демократизации других стран, под которыми подразумеваются, прежде всего, страны так называемого «Большого Ближнего Востока» (Ближний и Средний Восток) и постсоветское пространство. В доктрине четко просматриваются черты «политики гегемона», хотя можно предположить, что президент Буш не представляет тонкости между «гегемонией» и «лидерством». Но инстинктивно он восприимчив именно к первой.

Перспективы роли США в мировой политике. Оценивая перспективы Америки в меняющемся мире, сегодня сложно дать их однозначную характеристику. Можно с уверенностью сказать лишь одно: эти перспективы в большей степени будут зависеть от самих Соединенных Штатов, чем от оппозиции остального мира. Объективная ситуация для США складывается следующим образом. Все существующие в экономической и политической сферах тенденции указывают на медленное снижение роли США в мировой экономике и политике, постепенную сдачу долларом позиций в качестве резервной валюты и превращение Соединенных Штатов - тут позволительно применить получившее известность в последнее время выражение А. Шлейфера – в «нормальную страну». Такой сценарий приведет к снижению искусственно завышенного сегодня уровня жизни американцев и существенному занижению экономического роста в США. По мере того как осуществление экспансионистской внешней политики будет становиться все более накладным, американские избиратели начнут склоняться к изоляционизму. Однако даже в этом случае Соединенные Штаты останутся самой мощной в экономическом и военном отношении страной мира вплоть до середины XXI. Европейский Союз в ближайшие годы опередит их по размеру и динамике роста ВВП, но на протяжении еще нескольких десятилетий Европа не станет политически единой структурой, солидарно выступающей в качестве значимого актора на международной арене. Китай также опередит США по размеру ВВП и объему торговых трансакций, но темпы роста его экономики замедлятся задолго до того, как уровень жизни китайцев окажется сопоставим с уровнем жизни граждан даже в наименее развитых европейских странах. В итоге Америка перестанет доминировать над миром, но останется «первой среди нескольких» стран, определяющих направление его дальнейшего развития.

Как сами американцы рассматривают будущие перспективы своей страны в мире? После событий сентября 2001 г. американская администрация уже не раз разъясняла американцам, что профилактические войны за рубежом нужны американцам как средство предупреждения войн на самой американской территории. Это объяснение настолько просто, понятно и убедительно для большинства американцев, что ни одна из американских партий и ни один из кандидатов в президенты США не может от него отказаться. Не случайно демократы критикуют республиканскую администрацию не за саму войну в Ираке, а только за тактику ведения этой войны.

В результате в ближайшие десятилетия следует ожидать новых попыток Соединенных Штатов реализовать свой квазиимперский проект. Альтернативы этому практически нет: США возникли и развивались как страна высших моральных ценностей и общество неограниченных возможностей; сомнение в этих аксиомах чревато катастрофическими последствиями для национальной идентичности. Сегодня же поле борьбы с абстрактным и реальным злом широко как никогда ранее: основной внешней угрозой можно объявлять глобальный терроризм, угрожающий безопасности американских граждан; панисламизм, грозящий обескровить их энергетической блокадой; новые левые движения, покусившиеся на зону естественных интересов США в Латинской Америке; экономическую экспансию Китая, неправомерными методами разрушающего американскую индустрию и способного видоизменить в своих интересах всю международную экономическую систему; на худой конец, возрождение России, обещающее Соединенным Штатам изматывающую гонку вооружений. Так или иначе, состояние мобилизации в американском обществе будет поддерживаться – а значит в ближайшие десятилетия Америка не станет «нормальной страной».

Американская гегемония, или доминирование США в мире, опасно не само по себе, а в той форме, в которой его сегодня пытается утвердить администрация Дж. Буша. Э. Карр писал: «Любой международный нравственный порядок должен основываться на некоей силовой гегемонии – однако эта гегемония, как и позиция господствующего класса в том или ином обществе, сама по себе бросает вызов тем, кто ее не разделяет или оппонирует ей; поэтому, чтобы выжить, она должна иногда прибегать к компромиссам, а порой и к самоотверженным действиям, которые сделают эту гегемонию терпимой для остальных членов международного сообщества». Мало кто в Соединенных Штатах готов сегодня к подобным самопожертвованию и компромиссам.

Отсюда вывод: государство, даже самое сильное, которое не готово ограничивать собственные стремления и соподчинять собственные интересы с интересами других ради обеспечения глобального «порядка», не может быть политическим лидером в мире XXI в. Глобальный лидер должен быть готов соотносить свои действия с коллективными решениями, принимаемыми в ООН ли, в НАТО, в Европейском Союзе или каком-то ином сообществе демократий.

Что же ждет мир? По мнению Н. Фергюсона, известного уничижительными оценками попыток Соединенных Штатов стать «новой империей», «многополюсность не станет альтернативой однополюсности. На смену последней придет аполярность – глобальный вакуум власти. B от этого… глобального беспорядка выиграют силы, намного более опасные, нежели соперничающие между собой великие державы». Речь может идти о распаде Ирака и связанной с этим резкой дестабилизацией на всем Большом Ближнем Востоке, о неконтролируемом распространении оружия массового уничтожения, беспредельном афганском наркотрафике, ощущении вседозволенности у исламских экстремистов.

Оппонирование американской внешней политике должно быть разумно-критическим. При всем неприятии американских превентивных операций и профилактических войн надо признать, что современные угрозы международной безопасности существенно отличаются от времени, когда писался Устав ООН и закреплялся принцип суверенитета. На сегодняшние угрозы распространения оружия массового уничтожения и глобального терроризма мало реагировать post factum, их надо упреждать, что неизбежно приходит в противоречие с принципом суверенитета. Это одна из ключевых проблем современного мира, которую Соединенные Штаты пытаются решать как могут, пока – надо признать – не очень удачно, но «правильного» решения этой проблемы в мире еще не найдено.

Вряд ли следует воспринимать пессимистичный прогноз Н. Фергюсона как указание на неизбежное развитие событий. В нем содержится известное преувеличение опасности, порождаемой закатом американской сверхдержавы. В то же время он прав, полагая такое состояние мира несомненным шагом назад по сравнению с тем, что мы видим сегодня. С этим согласны и российские ученые. А. Богатуров пишет: «Политика Америки вызывает в мире такое же раздражение, как внутри США – нежелание других народов принимать американские рецепты решения мировых проблем. Между тем очевидно: мировой порядок, который держится на американских ресурсах, не демократичен, но он не так уж и плох. Это гегемонистская стабильность, но это стабильность в отличие от схватки идеологических непримиримостей. Нерв ситуации в том, что американцы не желают понять: мир отказывается благодарить их, потому что он изнемог от удушающих объятий американской заботы и патологической ответственности за… судьбы каждого рифа в океане, каждой скважины в пустыне, горы на Кавказе и трубы на дне Балтийского моря».

Можно ли противопоставить что-то развитию тенденции в направлении «аполярности»? По мнению В. Иноземцева, нет, и его аргументы выглядят убедительными. Европейская модель могла бы стать лучшей альтернативой, но предположение о том, что она окажется магистральным путем развития мира в XXI в., фантастичны. Мир скорее будет все меньше походить на Европу, чем стремиться слиться с ней в едином порыве. Маловероятным представляется и стратегия мультилатерализма (или «многосторонности»), в пользу которой высказываются все оппоненты американской гегемонии. Для создания эффективного механизма коллективного управления миром надо, чтобы, по крайней мере, развитые страны – сами Соединенные Штаты, Европы, Канада, Россия и некоторые другие – образовали действенное международное объединение. Пока этого не произошло из-за постоянно возникающих противоречий по самым разным вопросам международной жизни (от определения статуса Косово до раздела шельфа Северного Ледовитого океана).

Российско-американские отношения. В 2000-х гг. российско-американские отношения явно ухудшились по сравнению с 1990-ми гг. Попытаемся объяснить этот факт. Начнем с экспертных оценок. Вот мнение российского политолога либерального направления Д. Тренина о том, почему в США не доверяют России. Он полагает, что следует прежде всего иметь в виду: для США принципиальное значение имеет характер власти в стране. В российском партнере американцы все больше неуверенны. Им казалось вначале, что Россия может быть качественно такой же страной, как США или как Европа. Довольно скоро они поняли, что это вряд ли возможно, но их успокаивало то, что Россия – страна слабая и зависимая, и, если что-то здесь неприятное для Америки и сформируется, то это не будет иметь последствий для американской безопасности. Но затем произошло то, что произошло в последние 2-3 года: на волне роста цен на нефть российское руководство почувствовало себя увереннее, чем когда бы то ни было, включая и советский период, начиная с 70-х годов, когда достигли ядерного паритета с США. Нынешнее руководство России говорит о восстановлении великой державы. В настоящее время Россия уже великая держава, и она требует равенства с США, не терпит вмешательства США в свои дела. Но она, с точки зрения американцев, управляется авторитарным режимом. А в рамках последнего издания концепции национальной безопасности США речь идет о борьбе между демократией и авторитаризмом . Отсюда главное – американский истеблишмент рассматривает Россию как страну не «своего круга», которой следует опасаться. Французского ядерного оружия, при всех проблемах, существующих и существовавших между США и Францией, Америка не боится и Францию считает своей. Россия своей для нее не стала, и, более того, если раньше она вроде бы хотела стать, то сейчас она открыто декларирует свой вариант демократии («суверенной демократии»), что для американцев означает отвержение демократии. Тренин считает, что рассосется этот конфликтный потенциал не скоро.

Развивая мысль о конфликтном потенциале в отношениях между Россией и США, американский политолог Р. Легволд подходит к проблеме с позиций российской стороны. Он отмечает три давние обиды, которые Россия испытывает по отношению к США. Первая (и самая старая) связана с болезненным ощущением того, что в Америке не осознают ни вклада Советского Союза в окончание холодной войны, ни цену, которую России пришлось за это заплатить. Там уверены, что речь идет исключительно заслуге Вашингтона и плоды и победы должны достаться ему. Вторая обида (прямое следствие первой) заключается в том, что в последнее время отношение США к России варьировалось от благодушной снисходительности (поучения клинтоновской администрации, невыполненные обещания, полное равнодушие к мнению Москвы по таким вопросам, как расширение НАТО) до двусмысленного равнодушия (например, восприятие содействия со стороны Москвы в афганской операции как нечто само собой разумеющееся). В-третьих, россиян раздражает критика со стороны Соединенных Штатов. В России считают, что, высказывая несогласие с ее внешней и внутренне политикой, американцы преследуют свои собственные интересы – обусловленные конкурентной борьбой (реакция на напористую дипломатию «Газпрома») либо стремлением ограничить влияние Москвы на постсоветском пространстве (подвергая сомнению ее роль в «замороженных конфликтах в Молдавии и Грузии). Поэтому в России так широко распространенно убеждение в том, что Америка живет по двойным стандартам.

Перейдем от оценок отдельных экспертов к фактам. Что объединяет Россию и США? Это совместные действия по отражению общих угроз, будь то терроризм, экологические катастрофы, противодействие разрастанию клуба ядерных стран. У России немалые экономические интересы в США: в 2006 г. 40% от общего объема российских инвестиций за рубежом пришлось на США.

И все же на сегодняшний день противоречий больше, чем совместных интересов. США вместе с коллегами по НАТО обещали России, что Альянс не будет расширяться и западное оружие не приблизится к российским границам. Сегодня мы видим совершенно обратную картину. Еще несколько лет назад казалось немыслимым, что бывшие советские республики Прибалтики войдут в НАТО. Это произошло. На очереди Украина и Грузия. Не следует всю вину за происходящее возлагать на «страны-новобранцы», хотя их заинтересованность играет большую роль. Активную, продуманную, хорошо организованную политику проводят Соединенные Штаты и даже не очень-то скрывают это. Так называемые «цветные революции» в Грузии и на Украине хорошо спонсировались и организовывались из Вашингтона.

Соединенные Штаты размещают по периметру российской границы элементы своих обычных и ядерных вооружений: элементы американской национальной противоракетной обороны (НПРО) в скором времени появятся в Чехии и Польше (под предлогом защиты Европы от угрозы со стороны ядерных вооружений Ирана, вероятность которой категорически опровергается российскими военными экспертами); Вашингтон уже зондирует правительства Украины и Грузии на предмет строительства элементов своей НПРО на их территории; есть у Пентагона и предварительная договоренность с Азербайджаном о строительстве на территории республики двух собственных радиолокационных станции; военные базы НАТО разместились в Румынии и Болгарии.

Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) не ратифицировала ни одна страна западного блока, включая и США. Россия соблюдала его в одностороннем порядке. В декабре 2007 г. она наложила мораторий на Договор, что вызвало жесткую критику со стороны западного сообщества.

Россия и США расходятся по некоторым важным текущим вопросам мировой политики, например, о признании независимости Косово. Соединенные Штаты, вопреки международному праву , признали независимость самопровозглашенной республики, но при этом категорически выступают против аналогичного признания независимости Абхазии и Южной Осетии. Россия считает это политикой двойных стандартов, направленной как против интересов народов этих территорий, так и ее собственных интересов.

В контексте расхождения интересов России и США важно помнить, что Россия со своей стороны сделала ряд важных шагов навстречу США. Она закрыла военные базы за рубежом, которые особенно сильно раздражали американцев, - Камрань (Вьетнам) и Лурдес (Куба). Москва не препятствовала открытию американских баз в Средней Азии после терактов 11 сентября 2001 г. (в Кыгрызстане и Узбекистане), российские власти не очень сильно возмущались, когда США вышли из Договора по ПРО, а также вовлекли в НАТО страны Восточной Европы и Прибалтики.

Общая оценка ситуации в российско-американских отношениях состоит в следующем. США разительно превосходят Россию по обеспеченности внешнеполитическими ресурсами. Россия отстает по всем показателям, особенно экономическим, являясь страной зависимой от экспорта сырья, но при этом имеющая высокие амбиции вследствие высоких цен на энергоносители, укрепивших золото-валютный запас страны. Надо сказать, что Соединенные Штаты, в отличие от Евросоюза, практически не зависят от российских углеводородов. В результате говорить о равноправном партнерстве между двумя странами приходится только как о желанной и пока недосягаемой цели. То, что российская дипломатия реально может сделать на американском направлении, фактически можно описать разве словами «пассивное сопротивление», при этом сопротивление избирательное. Противодействовать напору США по всем азимутам очень трудно.

В истории всех великих держав были периоды изоляционизма, например, у России после поражения в Крымской войне или у США до Второй мировой войны.

В начале XXI в. американский политики и ученый Дж. Най «перелил» идею идеологического влияния в более элегантный тезис о «мягкой силе» (soft power). Последняя означает «комплекс привлекательности», которым обладает страна, независимо от имеющегося у нее материального потенциала.

См.: Никонов В. Ресурсы и приоритеты внешней политики Российской Федерации // Современные международные отношения и мировая политика. Отв. ред. . М., 2004.

См.: Лидерство и децентрализация в международной системе // Международные процессы. 2006. № 3.

Шаклеина Т. В чем «призвание» Америки? // Международные процессы. 2004. № 2.

«Постамериканский мир»: мечта дилетантов и непростая реальность // Мировая экономика и международные отношения. 2008. №3. С.3.

Терентьев А. Американские выборы и внешняя политика // Россия в глобальной политике. 2008. № 1.

Цит. по: Демократические и имперские начала во внешнеполитической стратегии США // Мироваяэкономика и международные отношения. 2007. № 8. С.34, 35.

Саймс Д. Мораль американского реализма // Россия в глобальной политике. 2005. № 1.

The Financial Times. 06.09.2006.

Гаджиев Г .С . Указ. соч. С.38.

См.: http://www. /2004/art3813.htm

Mearsheimer J. The Tragedy of Great Power Policy. N. Y., L., 2001. P. 49.

Nye J. S. The Paradox of American Power. Why the World`s Only Superpower Can`t Go It Alone. N. Y., Oxford. 2002. P.12.

Указ. Соч. С.7-8.

Указ. соч. С.9.

Оценки даются с опорой на указанную статью.

Этот термин А. Щлейфер применяет в отношении России. Подробнее об этом см.: Девальвация «нормы» // Неприкосновенный запас. 2005. № 4. С.130-132.

Carr E. The twenty Year`s Crisis, : An Introduction to the Study of International Relations. 2nd ed. N. Y., L. 2001. P. 168.

Фергюсон Н. Мир без сверхдержавы // Свободная мысль – XXI. 2005. № 1. С.19.

Глобальные аспекты «цивилизационного» влияния США в XXI в // Мировая экономика и международные отношения. 2007. № 9. С. 121.

См.: Указ. Соч. С.14.

Http://www. *****/lectures/2006/07/12/trenin. html

Легволд Р. Между партнерством и разладом // Россия в глобальной политике. 2006. № 5.