Как называется в данное время город вильны. Великое княжество Литовское и Речь Посполитая
Город Вильно (ныне Вильнюс) по частоте упоминаний в этой книге уступает только Москве и Берлину. В этой связи хочется немного прояснить историческую метаморфозу - как бывший русский город Вильна превратилась в польское Вильно, а тот - в литовский Вильнюс. Напрямую к теме «секретных протоколов» это не относится, зато помогает понять стремительное развитие ситуации в регионе в 1939–1941 гг., а так же то, почему именно Литва первой из всех советских республик объявила о своей независимости в 1990 г., открыв тем самым парад суверенитетов.
Сначала я безуспешно пытался найти рациональное объяснение тому, почему именно Литва была избрана в качестве локомотива прибалтийского сепаратизма; почему именно литовские народные депутаты наиболее рьяно требовали осудить подписание «секретных протоколов» Молотова - Риббентропа; почему именно «Tiesa», орган ЦК компартии Литвы, 20 декабря 1988 г. первой опубликовала текст протокола от 23 августа 1939 г.; почему именно в Вильнюсе в январе 1990 г. был разыгран классический сценарий бархатной революции (путч - демонстрация протеста - жертвоприношение - сплочение - эйфория).
Все попытки логически объяснить литовскую русофобию, антисоветизм и ненависть к «секретным протоколам» бессмысленны. Ведь если допустить, что история пошла в 1939 г. таким путем потому, что 23 августа в Москве Сталин и Гитлер поделили между своими империями Восточную Европу, то именно Литва от этого выиграла более всего - она обрела свою столицу Вильнюс, а в 1950 г. получила и порт Клайпеду (немецкий город Мемель). Если строго следовать историческим фактам, то Литва была соучастником раздела Польши в 1939 г., приняв в подарок от Советского Союза Виленскую область. Поэтому когда прибалты принялись с пеной у рта клеймить сговор Молотова - Риббентропа, то уж чья бы корова мычала, но литовской следовало скромно помолчать. На деле же Литва выла громче других. Почему?
Ответ лежит в совершенно иррациональной области - литовцы из всех прибалтийских народов имеют самое ложное представление о своем прошлом, их историческое сознание во многом мутантно и крайне неустойчиво. Если говорить проще, то у литовцев нет истории, она выдумана на 90 %, практически полностью базируясь на мифах. А если нет реального базиса, историческое сознание этноса непрочно, и его можно легко контролировать. Кто контролирует прошлое - тот управляет настоящим и формирует будущее - вот один из важнейших принципов манипуляции массовым сознанием. Именно это сделало литовцев идеальным материалом для, выражаясь научным языком, молекулярной агрессии в культурное ядро (наиболее полно эта технология рассмотрена в книге Сергея Кара-Мурзы «Манипуляция сознанием»). По-простому это можно назвать зомбированием.
Итак, кто же такие литовцы? Этнические литовцы - по-старорусски жмудь, - это общность, образованная главным образом слиянием племен жемайтов и аукшайтов. Участвовали в литовском этногенезе также ятвяги, траки, курши. Племена эти вплоть до XVI столетия были язычниками, а окончательно язычество было вытеснено христианством только через два столетия. Первый письменный источник, который, как считается, содержит в себе запись на литовском языке, датируется 1503 г. и представляет собой молитву, написанную от руки на последней странице богослужебной книги, выпущенной в Страсбурге, В 1653 г. выпущен первый учебник литовской грамматики. Впрочем, литовская письменность имела совершенно незначительное распространение вплоть до XIX столетия по причине ничтожно малого количества грамотных литовцев. В 1864 г. после подавления польского мятежа царский наместник в Северо-Западном крае Михаил Муравьев-Виленский запретил латинскую азбуку и литовский язык был переложен на кириллицу - это один из редких случаев культурно-национального насилия в Российской империи. Запрет этот, впрочем, был скорее формальным, культурный литовский слой продолжал пользоваться латиницей, литература ввозилась из-за границы, а подавляющее большинство литовцев оставались неграмотными, и их это нововведение никак не затронуло. Запрет на применение в печати латиницы был снят в 1904 г. Современный литературный литовский язык, основанный на диалекте западных аукшайтов (сувалкийцев), складывается к началу XX века.
Своей государственности вплоть до 1918 г. литовцы не имели, да и не могли иметь. Как известно, язычество являлось главнейшим препятствием для североевропейских варварских племен в деле организации государства. Только с принятием монотеистического культа эти племена оказывались способны создавать государственность. Соседствующие язычники, разрозненные, а потому слабые, становились для них объектом завоевания и христианизации. Но самое главное, постоянно терроризируемые немцами жемайты и аукшайты, живущие в глухих лесах и болотах, не имели ни малейших экономических предпосылок для госстроительства. В торговле и мореплавании они своего следа не оставили, городов не построили, письменности не создали, да и в военном деле не блистали. Собственно, сохранились жемайты и аукшайты только потому, что жили в медвежьем углу, который особого интереса для завоевателей не представлял.
Между тем сами современные литовцы свято уверены, что принадлежат к великой исторической нации, создавшей в Средневековье мощное государство - Великое княжество Литовское. В реальности государство это было русским по составу, а жемайты, аукшайты, курши, латгалы и другие небольшие культурно отсталые племена входили в это государство на правах данников. Впрочем, особой ценности те же язычники-жемайты и их земли не представляли, и потому, например, князь Ягайло Ольгердович легко отдал Тевтонскому ордену Жемайтию в качестве платы рыцарям за помощь в борьбе за литовский престол. Тевтоны упорно пытались цивилизовать жемайтов, применяя в основном меч и огонь, но успехов добились весьма относительных.
Вильна - столица княжества - была на протяжении столетий русским городом, а литовцы - это не название этноса, а обозначение жителей Великого княжества Литовского, точнее в прошлом они назывались литвинами. Еще в XIX столетии в широком обиходе был термин «литовцо-русы», который впоследствии был вытеснен этнонимом «белорусы». Как несложно догадаться, к современным литовцам это не имело ни малейшего отношения. Миф о Великой Литве был создан литовскими националистами на рубеже XIX–XX веков очень нехитрым способом: они перекрестили деятелей Польши и Великого княжества Литовского на жмудинский манер, и тем самым приписали себе историю Польши и Русской Литвы. Князь Витовт стал Витаутасом, Миндовг - Миндаугасом, Ольгерд - Альгирдасом, Гедемин - Гядэминасом, и так далее. Разумеется, типично славянские имена Витовт и Ольгерд ничего общего с полудикой языческой жмудью не имели и иметь не могли. «Историки» же, пытаясь объяснить столь странную славянизацию литовцев, запустили в оборот идиотскую легенду о том, что литовцы, завоевав русских, переняли у них язык, культуру, веру и даже сменили имена. Припоминаете ли вы хоть у одного завоевателя такие же манеры?
Ранняя польско-литовская и русская история тесно переплетены. Так, например, русский князь Яков Витебский, более известный какЯгелло (Ягайло), сын княгини Ульяны Александровны Тверской, после женитьбы на польской королевне Ядвиге и перехода в католичество, положил начало знаменитой ягеллонской королевской династии. При Ягелло произошло событие, кардинально повлиявшее на историю Западной Руси - Великое княжество Литовское и Польское королевство в 1385 г. заключили династический союз - унию, создав общее государство - Ржечь Посполитую. С этого момента началась постепенная дерусификация и окатоличивание Великого княжества Литовского, урезание политических прав, приведшие к полной утрате Литвой государственности к началу XVIII столетия. Православная литовская знать постепенно окатоличивалась и ополячивалась, слившись с великопольской шляхтой. Крестьянские же массы и городских обывателей так и не удалось ополячить, однако сильное польское влияние наложило на западных русских свой отпечаток, в результате чего сформировались малороссийский и белорусский диалекты, вплоть до XX века близкие великорусскому настолько, что литературный язык у великороссов, малороссов и белорусов был один.
Наличие у литвинов и поляков общей неразрывной истории, легко объясняет, что одних и тех же деятелей современные белорусы и поляки именуют на свой манер по-разному, отчего они как бы раздваиваются. Но и те и другие все же понимают, что речь идет об одних и тех же лицах. Однако жмудины «приватизировали» не только этноним «литовцы» (lietuviai), но и всю польско-литовскую, то есть польско-западнорусскую историю, объявив ее своей собственностью, а себя - единственными наследниками Великого княжества Литовского. Порой доходило до анекдотов. После первого обретения независимости литовские власти потребовали от Советского правительства передать им все древние литовские летописи. Москва согласилась, но с одним условием - переданы будут только те документы, что писаны на литовском языке. Литовская комиссия, исследовавшая советские архивы, вернулась в Каунас ни с чем, потому что в Великом княжестве Литовском официальным языком был русский.
Собственно, никакой древней истории не было у финнов, латышей, латгалов, эстонцев, ингерманландцев, карел. Была лишь история завоевания этих земель германцами, полякам шведами, русскими и даже датчанами. Завоеватели строили города и церкви, заводили университеты, развивали ремесла и искусства. Местное же население представляло собой крестьян, не имеющих ни национального сознания, ни письменности, ни интеллигенции, ни аристократии. Прибалтийские помещики - сплошь немцы, отчасти шведы, в Литве - поляки. Так было веками. Национальное пробуждение балтов начинается лишь со второй половины XIX столетия с появлением местной интеллигенции. Тогда же начинают складываться у малых народов литературные языки.
Звёздный час национально озабоченных сепаратистов наступает в период распада Российской империи. «Независимое» литовское государство впервые создается под опекой германских оккупационных сил в декабре 1917 г. Государственный Совет, провозгласивший независимость Литвы, сделал это с оговоркой, что она будет в «вечных союзных связях Литовского государства с Германией». С разгромом Германии новорожденное литовское государство быстро меняет покровителей, переориентировавшись на Париж и Лондон. В 1920 г. Литва ссорится с другим детищем Антанты - Польшей, что толкает ее на сближение с большевистской Россией (РСФСР признает независимую Литву в июле 1920 г.) в советско-польской войне. Москва за хорошее поведение обещает признать за Литвой Вильно и Сувалки. Советское правительство считало эти обязательства чисто формальными, а вот в Каунасе, как переименовали Ковно, восприняли их вполне серьезно. Правда после того, как польские войска были выбиты из этих мест, Москва учредила на этих землях вассальную Литовско-Белорусскую Советскую Социалистическую республику со столицей в Вильно, позабыв о «независимой» Литовской республике. Вояки из литовцев оказались никудышными, и поляки в ходе контрнаступления в августе 1920 г. легко разбили, с позволения сказать, литовскую армию, намереваясь полностью подчинить себе Литву, но этому воспротивились западные хозяева Варшавы, верные древнему принципу «разделяй и властвуй».
Поэтому начальник польского государства Юзеф Пилсудский пошел на хитрость - завоевывать Литву, с которой Польша заключила перемирие, он отправил дивизию генерала Люциана Же-лиговского, которого официально объявил мятежником. Части Желиговского состояли в основном из жителей Вильно и окрестностей, которые Антанта решила уступить Литве, несмотря на то, что в Вильно литовцев проживало 2,3 %, а в Виленском крае 3,6 % от общего числа населения. Повстанцы Желиговского, снабжаемые из Польши, выбивают 9 октября 1920 г. литовские войска из их столицы Вильно и провозглашают государство Срединная Литва. 20 февраля сейм Срединной Литвы принимает резолюцию о присоединении к Польше. Сейм в Варшаве в свою очередь принимает акт о воссоединении. Западные союзники в марте 1923 г., поставленные перед свершившимся фактом, признают Виленский край за Польшей. Советский Союз протестует против этого решения и заключает с Литвой договор о ненападении, что в какой-то мере сдерживает агрессивные намерения Польши, желающей полностью проглотить своего маленького соседа.
Одновременно разворачивается соперничество между Польшей и Литвой за немецкий порт Мемель. По Версальскому договору Мемельский край отторгается от Германии. В период 1920–1923 гг. краем от имени Лиги Наций управляет французская администрация. После ухода из края французов 10 января 1923 г. около трех тысяч боевиков литовского «Союза стрелков» («Шау-лю саюнга»), переодетых в гражданскую одежду проникают в Мемель, Шилуте и другие населенные пункты края. Они инсценируют там народное восстание и, разогнав немецкую директорию - исполнительный орган власти в Мемельском крае, оккупируют бывшую германскую территорию.
Мемельские немцы не оказали вооруженного сопротивления шаулю. Немецкое население (мемельлендеры) сочло, что в будущем им будет легче избавиться от слабой Литвы, чем от более сильной Польши. Официальный Берлин решил не вмешиваться в ход событий. Лишь Польша яростно протестует против действий Литвы и даже пыталась спровоцировать новую войну. 16 января 1923 г. в Мемельский порт вошел польский крейсер, и, вероятно, лишь решительный протест Москвы помешал развязыванию нового вооруженного конфликта.
Мемель - город, основанный крестоносцами в 1252 г, всегда был чисто немецким, литовцев в нем проживало к 1923 г. не более 8 %, а в прилегающих районах из 120 тысяч жителей они насчитывали не более 32 тысяч. К тому же местные литовцы, именуемые литовниками, были в значительной степени онемечены и по вероисповеданию являлись лютеранами в отличие от остальных литовцев-католиков. Хотя территориально Мемельский край был небольшим, экономическое его значение было огромно: он дал Литве единственный морской порт, в Мемеле было сосредоточено около 30 % всей литовской промышленности.
Немцы, ставшие в нищей Литве нацменьшинством, не испытывали восторга от новой «родины», многие даже отказались принимать литовское гражданство. С приходов к власти Гитлера и возрождением Германии в Мемеле, переименованном литовцами в Клайпеду, активизируется движение мемельлендеров за возврат края в лоно фатерланда. Создаются военизированные формирования, в январе объявляется о подготовке референдума по вопросу присоединения к Германии. Воспользовавшись ситуацией, Берлин 21 марта предъявляет Каунусу ультиматум с требованием вернуть Германии Мемель и заключить межгосударственный договор, ставящий Литву в зависимость от рейха. Литва униженно соглашается принять германские требования. 22 марта в Мемель на военном корабле прибывает Гитлер, где его встречает ликующая толпа.
Германия в этом случае брала пример с Польши. 1 марта 1938 года на литовско-польской границе обнаружили труп польского солдата. Варшава тотчас развернула массированную антилитовскую кампанию, готовясь осуществить аншлюс Литвы параллельно с гитлеровским аншлюсом Австрии. 16 марта в Берлине посол Липский осведомился у Геринга о реакции Германии на захват Польшей Литвы. Тот выразил полнейшее согласие с этим шагом, оговорив только, что Мемель не должен быть захвачен поляками. В ночь с 16 на 17 марта Варшава предъявила Литве ультиматум: в течение 48 часов подписать мирный договор (состояние войны между двумя странами не было прекращено с 1920 г.) и отказаться от каких-либо притязаний на Вильно. В противном случае, Польша угрожала применить силу, сосредоточив на литовской границе крупные воинские силы.
Эскалацию конфликта остановило вмешательство Советского Союза и Франции. 16 марта наркоминдел Литвинов заявил польскому послу в Москве Гжибовскому, о том, что СССР не останется безучастным в случае начала агрессии. После того как Франция выступила с аналогичным заявлением, поляки сбавили обороты. Литве же не осталось ничего другого, кроме как удовлетворить польские требования. Но вопрос о Виленской области не был решен в марте 1938-го. Через полтора года Красная Армия, перейдя польскую границу, один из ударов устремит в направлении Вильно. Польский гарнизон окажет сопротивление, советские войска при захвате города 17–18 сентября понесут потери в технике и живой силе. А уже 10 октября 1939 г. Вильно с окрестностями будет передан Литве на основании советско-литовского договора. Литовский диктатор Сметона объявит Вильнюс столицей Литвы, но переехать в этот польский город побоится. Лишь 25 августа 1940 г. Верховный Совет Литовской ССР принял постановление «О переезде государственных и правительственных органов в Вильнюс».
Всплыла Виленская область и в «секретном протоколе» от 23 августа 1939 г. Некоторые комментаторы пытаются представить дело так, будто инициатива признать за Литвой права на Вилен-скую область исходила от Германии: поскольку Литва отходила в ее «огород», то фактически немцы застолбили за собой право и на Вильно с окрестностями. Но в этом случае вопрос о разграничении сфер интересов на северо-востоке Польши не был решен ни 23 августа, ни 28 августа 1939 г. Это уже не такая мелочь, как прокол с рекой Нарев, не впадающей в Вислу. Границы так называемой Виленской области никому не были известны, а сами литовцы, например, считали своими и Сувалки, и Августов и даже Гродно с Лидой, рисуя границу «Великой Литвы» аж по реке Неман. Поэтому элементарный здравый смысл подсказывает, что в «секретном протоколе» не стоило разводить демагогию про права на Виленскую область, а надо было конкретно разграничить сферы интересов двух держав в Виленском воеводстве Польши - северо-запад Германии, юго-восток - СССР.
Мемель, как и Вильно, достался литовцам на халяву. Красная Армия взяла его руины штурмом в конце января 1945 г., понеся немалые потери (всего в Литве погибло около 600 тысяч советских солдат). Город вновь переименовывается в Клайпеду и включается в состав Литовской ССР, которая наконец обретает свои современные границы. Ныне в Литве немцы не проживают, поляки составляют меньшинство - менее 7 % населения, а от евреев, некогда второй по численности группы городского населения, практически не осталось следа. Большинство евреев было уничтожено во время германской оккупации, и в основном этим занимались местные из числа национально озабоченных активистов. Кстати, Литве в деле этнических чисток принадлежит своеобразный мировой рекорд: по числу уничтоженных евреев относительно общей численности населения страна занимает первое место в мире.
В июне 1941 г. немцев многие литовцы встречали с цветами, видимо надеясь по старой памяти, что оккупанты вновь, как и в 1918 г., будут пестовать литовскую независимость. В Каунасе даже было провозглашено коллаборационистское Временное правительство Литвы во главе с Юозасом Амбразявичюсом, которое оккупанты, однако, разогнали, а Литву включили в состав рейхскомиссариата «Остланд». И если латыши и эстонцы, условно говоря, считались людьми второго сорта, то литовцы пользовались правами третьесортной этнической группы, не годной к германизации. Литовцы даже не удостоились сомнительной чести служить в национальных формированиях ваффен-СС. И если в Латвии и Эстонии партизанского движения фактически не было, в Литве оно существовало, правда в основном партизанами были поляки, евреи (известны даже целые еврейские отряды) и русские. Из литовцев оккупанты формировали лишь местную полицию.
Из всех прибалтийских народов у литовцев было самое обостренное чувство национальной неполноценности. С одной стороны, национальная интеллигенция сумела внушить своим соплеменникам миф о древней Великой Литве, простиравшейся от моря до моря (это было достигнуто путем «приватизации» польско-русской истории), а с другой стороны вся современная история Литвы - это длинная цепь поражений и унижений. Литовское государство создано под эгидой оккупационных германских войск и избегло поглощения Польшей только потому, что в Лондоне и Париже это сочли нецелесообразным. Литовские войска не сумели одержать хоть каких-нибудь успехов в войне с поляками и беспомощно сдали свою столицу Вильно повстанцам Желиговского. 20 лет литовцы болезненно переживали «оккупацию» трети «своей» территории Польшей, а сохранили свою «независимость» лишь благодаря заступничеству СССР и Франции. В 1938 г. Литва униженно приняла ультиматум Польши, в 1939 г. испуганно отдала Германии «свою» Клайпеду. При этом Берлин еще и вволю поиздевался над литовцами, заставив официальный Каунас публиковать в газетах приветственные передовицы в честь новой эры германо-литовской дружбы.
Все европейские границы нарисованы кровью и оружием. Что касается соседей Литвы по антисоветскому «санитарному кордону» - Польши, Финляндии, Латвии и Эстонии, то национальное самосознание их народов имело поводы для определённой гордости, потому что собственные границы они чертили своим оружием и оплатили их своей кровью. Поляки превозносили Чудо на Висле и полководческий гений Пилсудского, наголову разгромившего Западный фронт под командованием Тухачевского. Эстонцы чествовали генерала Лайдонера, утвердившего независимость своей маленькой страны победой своего отряда над отрядом фрайкора (немецкого ополчения) в бою под Вынуу. Латыши, хоть их свободу в борьбе с Красной Армией в основном отстояли бойцы немецкого ландвера под командованием генерала фон дер Гольца, считали победу на большевиками своей победой. Независимая Финляндия рождалась в горниле жестокой гражданской войны, и уж чего-чего, а крови финская государственность стоила немалой. Маршал Маннергейм - крестный отец свободной страны Суоми - крестил ее огнем и мечом. Даже крайне слабая в военном отношении Румыния умудрилась под шумок отхватить себе от России Бессарабию, от Венгрии - Трансильванию и тем самым утвердить Великую Румынию (пусть и картонную). Одни лишь литовцы не имели ни великих полководцев, ни громких побед, и границы их государства сложились по милости покровительствующих им великих держав.
В период своей первой независимости Литва была самой нищей из всех стан, образовавшихся на обломках Российской империи. В Латвии литовцев-батраков воспринимали примерно так же, как сегодня в РФ относятся к таджикским гастарбайтерам. С демократическими европейскими традициями у литовцев тоже не задалось - диктатура там была установлена раньше, чем у латышей и эстонцев, в 1926 г. Никаких заметных культурных, экономических и социальных достижений в межвоенный период Литва не достигла. Разве что крестьянская беднота сильно обовшивела (об этом сильно переживала тогдашняя пресса), но гордиться этим вряд ли стоит.
В 1939 г. ветер меняется, и Литва вынуждена заискивать уже не перед англичанами и французами, а перед русскими, которые в отличие от немцев, не отрывали от страны куски, а великодушно подарили ей «историческую столицу» - польский город Вильно. По этому случаю диктатор Сметона вынужден был произносить торжественные славословия в честь товарища Сталина, а в газетах публиковать ещё более восторженные статьи, нежели по поводу германо-литовской дружбы. Наконец, литовская государственность тихо скончалась под восторженные вопли голодных обывателей, которые предпочли сытную пайку опостылевшей независимости.
В июне 1941 г. литовская армия, переформированная после «аншлюса» в стрелковый корпус, героически разбежалась (кое-где литовцы даже смело порезали русских командиров), не желая ни освобождаться от русских «оккупантов», ни сопротивляться оккупантам немецким. Под покровительством Третьего рейха литовцы не сделали ничего, чем можно было бы гордиться, как например, эстонцы сегодня гордятся подвигами своих эсэсовцев из дивизии «Эстланд». В конечном итоге дело было решено без литовцев, когда в 1944 г. Красная Армия освободила Прибалтику от гитлеровцев.
Тут как раз и наступает период экономического и культурного расцвета советской Литвы, но нынешним национально озабоченным гражданам титульной национальности гордиться этим западло, так как расцветом этим они обязаны проклятым русским «оккупантам». Даже своих лесных братьев литовцы не могут героизировать так же, как это делают латыши и эстонцы, поскольку именно в Литве послевоенное противостояние меньше всего напоминало национально-освободительное движение - местные повстанцы сражались не столько с «оккупационными» опергруппами НКВД, сколько со своими же соплеменниками из отрядов сельской самообороны. Бывшие нищие батраки почему-то с энтузиазмом вступали в колхозы и с еще большим энтузиазмом мстили своим былым хозяевам-кулакам.
Поэтому ничего удивительного, что к концу 80-х годов у литовцев сформировалось шизофренированное чувство национальной неполноценности, подогреваемое виртуальными образами великого прошлого при том, что это «величие» не находило никакого воплощения в новейшей истории. Пропасть в сознании между фантомной историей и реальностью порождала компенсаторную агрессивность. Массовое сознание литовского народа было подготовлено к тому, чтобы выместить ненависть по отношению к врагу, на роль которого предназначались «пришлые» и «оккупанты». Остальное - дело технологии «бархатных» революций.
Даже литовская ненависть к инородцам была иррациональна. Если в Латвии титульная народность составляла примерно половинную часть населения, а в Эстонии активная миграция русских ставила под угрозу культурную идентичность коренного населения (с точки зрения местных националистов), то в Литве подобные явления имели многократно более слабую тенденцию - литовцы уверенно составляли более трёх четвертей населения республики.
Тем не менее, в 70-е годы, когда в Латвии и Эстонии было тихо и спокойно, в Литве дважды отмечались крупные беспорядки - в 1972 и в 1977 г. Особенно примечательна так называемая «Каунасская весна» 1972 г. 14 мая 1972 года психически нездоровый 19-летний студент Ромас Каланта пришёл к популярному месту сбора молодых людей у фонтана около Музыкального Театра на центральной улице Каунаса - Аллее Лайсвес, где совершил акт самосожжения. Якобы кто-то потом нашёл неподалеку его записную книжку, в которой были написаны слова: «В моей смерти прошу винить исключительно политическую систему». Достоверных свидетельств на сей счёт нет. Диссидентская «Хроника текущих событий» сообщала, что Каланта, верующий католик, покончил с собой в знак протеста против гонений на религию. Сам факт самоубийства также не представляет собой ничего неординарного, сегодняшняя Литва, например, вообще мировой лидер по числу самоубийств на душу населения. Тем не менее, 18–19 мая по городу прокатились массовые молодежные беспорядки. Сегодняшние литовские комментаторы представляют каунасский дебош как первое массовое антисоветское восстание в Литве и считают главными его лозунгами следующие: «Свободу Литве! Русские, убирайтесь!» Другие утверждают, что конфликт разгорелся именно на религиозной почве.
7 и 10 октября в Вильнюсе имели место массовые беспорядки, спровоцированные футбольными фанатами. Сегодня подобное вряд ли кого-то удивит, но для советского времени это было событием из ряда вон выходящим. К тому же зачастую погромщики выкрикивали антисоветские и антирусские лозунги. Во всех случаях власти не придали значения политической окраске беспорядков (если она действительно была, а не придумана впечатлительными национальными интеллигентами), зачинщики выступлений получили довольно мягкие наказания за хулиганство - в октябре 1972 г. лишь семеро человек были осуждены за участие в «Каунасской весне». Из 10 тысяч человек, участвовавших 10 октября 1977 г. в беспорядках, было задержано лишь 44 погромщика. Да, вот такой страшный оккупационный режим царил в Прибалтике, даже уличные погромы проходили практически безнаказанно! Поэтому не удивительно, что антисоветизм беспрепятственно расцвел в Литве пышным цветом.
Апогеем перестройки принято считать «путч» ГКЧП и последовавшее за ним подписание Беловежских соглашений, de ure закрепивших разгром СССР. Но, на мой взгляд, куда большее значение имела кровавая бойня в Вильнюсе в ночь с 12 на 13 января 1991 г., которая означала развал страны de facto. Это был критический рубеж, и победа сепаратистов в маленькой Литве означала поражение большого Советского Союза.
Очевидно, что кровопролитие в Вильнюсе готовили зарубежные режиссеры вроде уже упоминавшегося цэрэушника Эйве. Вильнюс, учитывая прецеденты 70-х годов, был выбран для организации массовых беспорядков не случайно. Исполнителями акции являлись горячие местные парни, прошедшие соответствующую спецподготовку. Один из них Аудрюс Буткявичус, глава департамента охраны края. Родился он в 1960 г. в Литве, окончил Каунасский медицинский институт. С 1990 г. по 1994 г. был членом Верховного совета, а затем Сейма. По линии военного ведомства стажировался в военной академии в Великобритании и институте Эйнштейна в США. В 1997 г. был осужден на пять лет за мошенничество. В 2000 г. освобожден, реабилитирован и восстановлен в Сейме. Во время «цветочной революции» в Грузии координировал там деятельность частной военной компании «Kellog, Brown & Root», являющейся подразделением скандально известного концерна «Halliburton», аффилированного с бывшим вице-президентом США Диком Чейни. Буткявичусу приписывается организация всей технической (непубличной) части революции. После свержения Шеварднадзе он, вероятно, был приставлен «смотрящим» за грузинским правительством от своих американских хозяев. По крайней мере, дома в Литве он стал бывать редко, занимаясь «консультированием» грузин по каким-то неясным вопросам. Засветился Буткявичус и в работе с белорусской проамерикански настроенной оппозицией, но особых успехов на этой ниве не достиг.
25 апреля 2000 г. в «Новой газете» была опубликована статья Виктора Соколова «В Литве судят невиновных» о том, что литовское правосудие упрятало за решетку бывшего первого секретаря КПЛ (КПСС) Миколаса Бурокявичуса затем, чтобы прикрыть боевиков «Саюдиса», которые стреляли с крыш по безоружным людям:
…Из материалов предварительного расследования, проведенного Прокуратурой СССР по горячим следам, которые были в октябре 1991 года переданы литовской стороне, следовало, что ни один из погибших не был убит солдатами регулярных частей. Экспертиза показала, что пули поражали людей не спереди или сзади, а сверху вниз. Стреляли не солдаты-десантники, находившиеся на земле, а неизвестные стрелки, разместившиеся на крышах и в окнах близлежащих домов. <…>
Находясь на стажировке в военном колледже в Лондоне, Буткявичюс, по словам Станислава Мицкевича, публично заявил английской прессе, что он очень удачно разместил на крышах домов своих снайперов, которые стреляли в толпу для подогрева страстей и компрометации чекистов-десантников, присланных Москвой для контролирования ситуации в литовской столице и недопущения сепаратистских настроений. В 1998 году Буткявичюс, слишком много знавший о тех событиях и пытавшийся с пользой для себя использовать свои знания в политической борьбе со спикером сейма Витаутасом Ландсбергисом, угодил за решетку на пять лет якобы за взятку (15 тыс. долл.), хотя скорее всего дело это было сфабриковано, чтобы закрыть ему рот. Отсидев чуть более двух лет, он за примерное поведение был условно освобожден и несколько дней назад повторил свои признания в интервью литовскому еженедельнику «Обзор», заявив, что заранее планировал жертвы у Вильнюсской телебашни. Таковы, по его словам, были правила игры того времени, которых нужно было придерживаться в условиях психологической войны, навязанной Буткявичюсом московским военачальникам.
Это произвело в Литве эффект разорвавшейся бомбы, который дополнило выступление по телевидению известного литовского писателя и общественного деятеля Витаутаса Пяткявичюса. Он, опираясь на полученные им материалы, в том числе и от Буткявичюса, заявил, что «военнослужащие Советской Армии непричастны к гибели людей трагической ночью 13 января 1991 года в Вильнюсе».
4 августа Буткявичус сам дал интервью Соколову, пытаясь опровергнуть собственное признание в организации убийств мирных жителей. Давайте посмотрим, как это у него получилось:
…Смысл моего подхода был в том, что государство должно защищаться, но оно одновременно обязано обеспечить легитимность всех своих действий. Тех действий, которые страна вынуждена будет применить в случае ее оккупации. Второй задачей было не показать себя террористами и бандитами, какими нас рисовала советская пресса для компрометации перед Западом. Я в то время располагал информацией о методике оргнизации обороны, которая опирается на гражданское население, осуществляя акты неповиновения.
- Откуда вы получили эту информацию?
- Из института Эйнштейна в США, руководимого профессором Джином Шарпом. Этот институт как раз занимался такими разработками. Я начал поддерживать с ними контакты и получил нужные мне материалы. Кроме того, у меня были свои мысли на этот счёт. Ведь любая власть опирается на поддержку людей и имеет в этом смысле соответствующие ресурсы. Главный ресурс власти - это доверие масс. И если обладающие властью наносят удар по этому главному ресурсу, то они теряют власть. Чтобы этого не произошло, используют акции неповиновения - как в случае оккупации, так и в случае, если демократическая власть в стране захватывается представителями тоталитарного режима. Я соединил тогда разработки института и свои мысли, и мы создали структуру, которая могла бы привлечь и поднять гражданское население в том случае, если против Литвы будет использована сила. <…>
- Да. Итак, мои люди - участники акции гражданского не повиновения - стоят в оцеплении возле башни и прикрывают е ё. Запланированной антисепаратистской толпы нет. 107-я мотострелковая дивизия с бронетехникой опаздывает. Перед нами только «Альфа», у которой приказ пробиться внутрь телебашни под предлогом устранения беспорядков, а беспорядков нет. Что им делать? Они начинают пробиваться сквозь толпу, начинают действовать прикладами и стрелять. Внутри башни опять же стоят мои люди, имеющие приказ не пропускать «Альфу» внутрь, но и не употреблять оружие. Ни у кого из моих людей оружия не было. Его не могло быть, потому что именно на это опиралась вся наша стратегия: показать, как военная машина Центра нападает на невооруж ё нных людей. Я сам лично все проверял, что бы никто не был вооружен. Все имевшееся у нас оружие хранилось в зданиях парламента и правительства.
- Все оно охранялось и было под замком?
- Не только под замком. Я просто знал, кто имел оружие, и знал, что оно едено. Нам по идее нельзя было его применять, иначе рушилась вся моя концепция обороны методом гражданского неповиновения. Нам нужно было все это показывать иностранным журналистам, и мы все деньги тратили на выполнение этой стратегии. Советская сторона мне помогала тем, что подпус кала к нам журналистов в надеже, что они покажут выгодные ей кадры. Но мы их использовали в наших интересах.
«Альфа» начала пробиваться в здание штурмом, и мои люди в телебашне использовали противопожарные устройства по заполнению башни инертным газом, после чего в ней находиться бесполезно. И бойцы «Альфы» застрелили двух моих солдат, которые открывали резервуары с инертным газом. Но застрелили зря, так как они успели открыть резервуары и башня была заполнена инертным газом.
Уже позже, в 1999 году, я в Москве разговаривал с одним офицером КГБ СССР, который координировал действия «Альфы». Он мне рассказал, как погибли мои ребята, выполняя это задание. А все остальные, кто погиб на площади, - это были гражданские лица. Их убили, когда через полчаса к зданию подкатили с опозданием боевые машины: специальные танки и другая броневая техника, которые сразу включились в бой. Мы записывали их переговоры, и сейчас еще можно прослушать, о чем они говорят: сколько у них боезапасов, чем они стреляют. Все эти записи сохранились. Они там говорят о том, что употребляют холостые патроны и боевые, но, когда у них потом брали интервью, они категорически отрицали, что употребляли боевые патроны. В основном боевыми патронами скорее всего стреляли не моторизованные части, а «Альфа».
- Да, но «Альфе» запрещено использовать оружие на поражение против мирных жителей. «Альфа», продираясь через гражданскую мирную и не очень мирную толпу, могла для устрашения использовать холостые патроны, а если бойцы этого подразделения и стреляли боевыми, то только против нападавшего на них противника, который угрожал их жизни оружием. Допустим, те двое убитых вели себя не столь безобидно по отношению к бойцам «Альфы», но все равно остается открытым вопрос, кто убил остальных мирных жителей. Ведь прокуратура вела расследование…
- Это можно спросить, конечно, и у работников прокуратуры, которые вели расследование, но и без них доказано, что стреляла «Альфа». Это видно из киноматериалов, которые были отсняты на месте происшествия.
- А что там видно? Только огонь, вырывающийся из канала ствола. Неужели можно отличить на пленке холостой выстрел от боевого?
- Можно… Кроме того, там видны трассы выстрелов. Сам я, правда, этих кадров не видел, но они точно существуют и могут быть использованы в качестве доказательств. У нас никто не стрелял, я повторяю, так как это не укладывалось в нашу стратегию.
- Насчёт стратегии я уже все понял. Но как вы в такой сложной ситуации могли точно проконтролировать, что ни кто из ваших не стрелял? Стратегия стратегией, а злоба и не сдержанность порой берут верх.
- На плёнке четко видны трассы как со стороны площади, так и со стороны башни…
- Так, значит, со стороны башни тоже вели огонь? Кто же оттуда стрелял, если там были только ваши люди?
- Этого я сказать не могу, но мои люди стрелять не могли. У них был приказ ни в коем случае этого не делать.
- Прокуратура в ходе обследования жертв, убитых из огнестрельного оружия на площади, пришла к выводу, что пули их поразили сверху вниз, а не по прямой. Значит, стреляли в этих людей не бойцы «Альфы», а люди с башни…
- Повторяю: я знаю о существовании фильма и этих трасс, которые идут как снизу, так и сверху от башни, но подтвердить, к сожалению, этого не могу, так как сам фильма не видел. Могу лишь ещё раз повторить, что мои люди стрелять не могли, не имели права. Для нас использовать оружие было невыгодно, это нарушало всю нашу основную задумку и могло скомпрометировать всю идею. И потом оружия-то у нас практически не было: несколько автоматов и пистолетов, да еще какая-то мелочь. Что мы смогли бы сделать этим оружием против регулярных и вооружённых до зубов советских частей? Моя задача была показать применение военной мощи СССР против невооружённого гражданского населения Литвы. В этом была задача моей психологической войны: противопоставить армию и мирное население и показать это публично.
- Это я понял, но кто стрелял с башни и убил мирных жителей? Вам было это невыгодно, «Альфе» - тоже невыгодно. Может, существовала какая-то третья сила, которой это было выгодно?
- Этого я сказать не могу.
- Мне кажется, что и вы, не хотевшие стрелять, и москвичи, которые тоже, как они говорят, этого не хотели, должны были отдавать себе отчет в том, что в такой ситуации до стрельбы могло дойти, несмотря ни на какие запретные приказы. Интересно у нас всегда получается: виноваты все, но виноватых нет…
- Нас сегодня обвиняют в том, что мы мирных жителей подставили под военную технику И я принимаю эти обвинения. Даже больше. Я заявляю: я знал, что конфликт неизбежен. И я, как вы справедливо заметили, отдавал себе отчет в том, что дело может дойти до крови. Поэтому мною заблаговременно были даны распоряжения в больницы и госпитали, чтобы врачи были готовы принимать раненых. Я от этого не отказываюсь, поймите… Просто я и сейчас считаю, что тогда мы сделали все, что могли, для того, чтобы выйти малой кровью из сложной ситуации. Мы изъяли все оружие, сделали максимально все, чтобы исключить случайные или спровоцированные выстрелы, понимая вместе с тем, что они все равно могут быть. Но, извините, не я привел танки и «Альфу», не я бросил их в бой против мирных людей…
Не надо быть профессором психологии, чтобы увидеть, как неуклюже отбрехивается Буткявичус, путаясь в собственном вранье. С одной стороны он, якобы, был идеологом мирного протеста, с другой - признает, что у его боевиков было «несколько автоматов и пистолетов, да еще какая-то мелочь». Кстати, откуда у «мирных» сепаратистов автоматы? Сначала он говорит, что разместил в башне боевиков без оружия, а потом утверждает, что дал им приказ не стрелять. Это как понимать? Можно ли было дать приказ остановить спецназ КГБ людям, не имеющим оружия? Ах да, они же заранее притащили в телебашню баллоны с инертным газом, выпустив который, сделали невозможным присутствие человека в здании. Но сами они отчего-то там остались. Ей-богу, я более чудовищного бреда в своей жизни не слышал. С точки зрения физики это равнозначно тому, чтобы притащить в телебашню бочку с водой и затопить ее, чем сделать невозможным проникновение в нее. Что-то я не пойму: то ли ЦРУ вербует в Прибалтике даунов, то ли их не учат грамотно брехать. Хотя, скорее всего, учат, но конкретно Бурокявичуса учили расстреливать толпу и не более того.
Тем не менее, откровения этого террориста позволяют реконструировать события той кровавой ночи лучше, нежели скупая газетная хроника и противоречивые свидетельства очевидцев. Итак, топпу к телецентру привел именно Буткявичус якобы для того, чтобы помешать противникам сепаратистов захватить его. Но противников «Саюдиса» на площади не сказалось, так же как и военных. Неуклюжие объяснения Буткявичуса насчет того, что военные, дескать, не сверили часы, а сторонники Союза, мол, осознали свою неправоту, можно всерьез не воспринимать. Факт состоит в том, что «защитники» оказались на месте событий без «нападающих». Спецназ КГБ прибыл уже после саюдистов, в противном случае непонятно, почему ему; чтобы занять телецентр, пришлось продираться через толпу. До сих пор неизвестно, кто же конкретно дал приказ штурмовать телебашню. Практически все сходятся во мнении, что силовики сделали это по собственному почину. Такое возможно, но лишь в том случае, если боевики «Саюдиса» открыли огонь по спецназовцам и толпе из телецентра. В этом случае действия «Альфы» были бы совершенно естественны и оправданы.
Наверное, я рискую навлечь на себя обвинения в неполиткорректности, но все же выскажу свое субъективное мнение: литовцы - самый дикий, варварский народ Европы, если судить по их политикам. Советский Союз они ненавидят за то, что там преследовалось политическое инакомыслие, однако «демократический» парламент свободной Литвы принимает закон, по которому за активное участие в деятельности КПЛ грозит высшая мера наказания.
Стеная о сталинских депортациях, они совершенно не вспоминают, как практически всех евреев во времена германской оккупации депортировали на тот свет (видя, с каким неподдельным энтузиазмом литовцы делают у себя дома «юденфрай», немцы, не желая марать руки, свозили в Литву евреев из Европы для, так сказать, окончательного решения еврейского вопроса). Этот геноцид даже нельзя полностью списать на немцев, поскольку резать евреев боевики и сторонники Литовского фронта активистов (ЛФА) начали еще до прихода вермахта. В 2000 г. Витаутас Ландсбергис, будучи членом сейма, даже пытался добиться (правда, безуспешно) признания прогерманского коллаборационистского Временного правительства Литвы, созданного ЛФА, законным правительством страны.
Я, если честно, понимаю нацистов, которые почитали литовцев недочеловеками, и даже протянутую им руку дружбы с презрением отвергли - прогерманское Временное правительство они разогнали, а самозваного премьер-министра Казиса Шкирпу, бывшего посла Литвы в Германии, арестовали. Понятно и то, почему они не пытались создать литовский легион СС, хотя эстонцев и латышей охотно ставили под ружьё.
Хотя литовцы отчего-то причисляют себя к европейцам, в своём мракобесии они переплюнули самые авторитарные африканские режимы. Вряд ли во всем мире можно было найти в конце XX века тюремную камеру, в которой сидят сразу три профессора, но в свободной Литве во время антикоммунистической «охоты на ведьм» властям удалось добиться такой концентрации, упрятав за решетку бывшего первого секретаря КПЛ (КПСС) профессора Бурокявичуса с коллегами.
А уж от того, как литовцы уважают закон, волосы встанут дыбом даже у отъявленных беспредельщиков. Сколько воплей было по поводу того, что в тоталитарном СССР внесудебные органы - так называемые «тройки» имели право приговаривать обвиняемых к срокам до 10 лет лагерей. В «демократической» Литве тому же Бурокявичусу 12 лет строгого режима впаял суд, признав его… невиновным по существу предъявленных обвинений. Срок он получил «за активную деятельность в Компартии Литвы как партии, входившей в КПСС, которая играла роль „пятой колонны“». Ей-богу, когда инквизиция в Средневековье отправляла на костёр еретиков, обвинения формулировались более конкретно.
Примечания:
Миколас Бурокявичюс - первый секретарь Коммунистической партии Литвы, входящей в КПСС. В 1994 г. похищен литовскими спецслужбами на территории Белоруссии, тайно доставлен в Литву и брошен в тюрьму, где провёл 12 лет.
Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939–1941. //http:/militera.lib.ru/research/meltyukhov/09.html
http://oldgazette.ru/lib/sovinformburo/index.html
Тюляков С. Выборочная память // Независимое военное обозрение, 25 июля 2007 г., http://nvo.ng.ru/history/2003-07-25/5_memory.html
Тюляков С. Выборочная память // Независимое военное обозрение, 25 июля 2007 г. // http://nvo.ng.ru/history/2003-07-25/5_memory.html
Латвия 50 - 70-х годов отличалась удивительной для сегодняшнего времени толерантностью в национальном вопросе - по количеству смешанных браков она занимала третье место в СССР после РСФСР и Украины. Отношение к мигрантам из других советских республик было благожелательное, ведь приезжали в этот аграрный край в основном инженеры и квалифицированные рабочие, без которых индустриализация республики была немыслима. Видимо, тогда латыши это понимали.
Трачевскис Р. Тайна Каунаса // http:/www.countries.ru/?pid=1394
Каждый человек мечтает о путешествиях. Оно и неудивительно, ведь все хотят увидеть мир, посетить живописные уголки нашей планеты, пережить невероятные эмоции новых открытий, увлекательных событий и знакомств. Каждая страна уникальна своей культурой, обычаями и традициями, открыв которые, мы сможем ближе узнать других людей. И все это манит и завораживает, притягивает нас. Весь мир как на ладони, только выбирай город своей мечты!
Вильнюс - столица какой страны?
Вильнюс является столицей Литвы - маленького европейского государства на берегу Балтийского моря. Этот город передает дух средневековья, который ощущается на его старинных улочках. Условно маленький и уютный Вильнюс разделяют на 2 части: Старый город и Новый. Население столицы составляет 540 тысяч человек (2014 г.). Площадь - 400 км 2 . Город стал культурным, промышленным и туристическим центром своего государства. Тут также хорошо развита транспортная система: имеются авто- и железнодорожный вокзалы, международный аэропорт "Вильнюс" и, разумеется, здесь пересекаются крупные европейские автомагистрали.
Краткая история
В 1323 году князь Гедиминас основал на берегу реки Вильня укрепленный замок. Пользуясь слабостью рыцарских государств и Золотой Орды, он расширил границы своего влияния, захватив Витебск, Волынь и Киев. Вильнюс стал столицей королевства. Постепенно город разрастался, строились соборы и оборонительные стены. В 1579 году была основана первая Академия. В дальнейшем город разрастался, обзаводился замками, театрами и церквями. Пожалуй, наиболее тяжелыми стали времена XVIII века, когда Вильно несколько раз охватывали опустошительные пожары, а в период с 1709 по 1711 года по нему прокатилась эпидемия чумы, унесшая жизнь десятков тысяч жителей. В ХХ веке правителям Германии и Польши удавалось на недолгое время подчинить себе Вильнюс. Столица какой страны Европы переживала столь резкие перемены власти в прошлом веке? На ум так сразу и не приходит. В 1940 году Литва была подчинена СССР, а Вильнюс стал ее столицей, поддерживая этот статус и по сей день.
"Литовское чудо"
Если вы уже бывали в популярных странах Европы, попробовали экзотические кухни Азии, увидели диковинную Америку, да просто устали от шума и гама больших туристических городов, то самое время побывать в Вильнюсе - тихом и уютном городе на юго-востоке Литвы, там, где сливаются реки Вильня и Нерис. Тем, кто ценит историю и архитектуру, обязательно стоит посетить Вильнюс. Достопримечательности города манят огромные толпы туристов, решивших полюбоваться на этот замечательный уголок нашей планеты. Далее мы вам более подробно расскажем о самых удивительных местах города, радующих посетителей.
Вильнюсские храмы
В отличие от Эстонии и Латвии, в которых явно преобладает лютеранство, Литва веками оставалась верна католицизму. Одним из наиболее величественных сооружений города можно считать церковь Святого Духа, выстроенную в стиле позднего барокко. Службы здесь ведутся на польском - языке, который довольно часто звучит на улицах города, ведь около 20% его населения - это поляки.
Готические черты вобрал в себя один из самых старых и красивых храмов Вильнюса - Костел Святой Анны, который был построен в XV веке. Его фото вы можете увидеть слева. Особенно грандиозно выглядит западный фасад, где нас встречают башенки с кружевными крестами, выложенными из профилированного кирпича. Рядом высится величественный Бернардинский костел, украшенный готическими фресками и деревянными алтарями.
Среди других архитектурных достопримечательностей столицы особенно выделяется еще один храм - костел Святого Казимира. Здание уникально тем, что оно стало одним из первых в Вильнюсе, возведенным в стиле раннего барокко. Пышно декорированный фасад и причудливые архитектурные элементы ярко выделяют его среди прочих религиозных сооружений города. Прекрасная барочная часовня хранит реликвии св. Казимира - покровителя Литвы. Там же прекрасно сохранилось его изображение, имеющее занятную легенду. Согласно ей, художник, ошибочно нарисовавший третью руку, долго пытался ее закрасить, но она все равно выступала из-под слоя краски, что воспринялось как чудо.
И тут мы подобрались к главному представителю храмовой архитектуры - Кафедральному собору Святого Станислава. По величию он несколько затмевает своих "побратимов", что делает его, пожалуй, центральной достопримечательностью столицы. Снаружи его украшают огромные колонны и скульптуры, а внутри гостей встречают множественные фрески, иконы и шикарные люстры - все выглядит богато и красиво.
Конечно, это не все храмы Вильнюса, ведь город можно со смелостью называть "маленьким Римом" ввиду наличия десятка соборов, мечетей, синагог и церквушек. Среди них особенно выделяются собор Святого Петра и Павла, Пятницкая церковь, Пречистенский собор, костел Вознесения Господня и многие-многие другие. Немногие города Европы могут похвастаться таким количеством духовных сооружений, как Вильнюс. Столица какой страны бывшего СССР имеет столь богатую религиозную архитектуру? Скорее всего, таких нет.
Замковая гора
Замковая гора находится в самом сердце столицы, рядом с Кафедральной площадью и собором Святого Станислава. Именно здесь князь Гедиминас заложил фундамент Вильнюса, построив Верхний замок. Сначала он был деревянным, позже - каменным. Крепость не единожды переживала набеги крестоносцев, которые так и не увенчались успехом. Пал замок лишь под натиском войск русского царя Алексея Михайловича, захватившего город в 1655 году. С тех пор он начал постепенно разрушаться, превращаясь в жалкие руины. До наших дней сохранилась лишь единственная башня, которую нарекли именем великого князя. Нынче башня Гедиминаса является, пожалуй, одним из самых узнаваемых символов Вильнюса. Отзывы путешественников только подтверждают этот факт.
Если вы желаете полюбоваться панорамами Вильнюса с высоты, можете взобраться на вершину холма по древней дороге, опоясывающей Замковую гору. Можно также использовать фуникулер, стартующий со двора Национального музея Литвы. Внутри башни, к слову, обустроен городской исторический музей.
Музеи и галереи
В городе насчитывается свыше полусотни музеев, подробно рассказывающих всю его историю. Крупнейшим считается Национальный музей Литвы, расположенный на территории Государственного заповедника. В его коллекции свыше миллиона экспонатов, привлекающих более 250 тысяч любознательных туристов ежегодно. Если вы хотите лучше узнать историю и культуру Литвы, вам обязательно стоит посетить это дивное место.
Не менее занимательным является и Художественный музей, состоящий из целого ряда подразделений. Сюда входят Вильнюсская картинная галерея, Музей прикладного искусства, дворец Радзивиллов, Художественный музей Ви́таутаса Касю́лиса, Музей часов и, наконец, Национальная художественная галерея. Каждый из филиалов имеет свои экспозиции, состоящих как из литовских, так и зарубежных экспонатов.
Отдельного упоминания также заслуживают следующие музеи Вильнюса: Государственный еврейский музей, Музей театра, музыки и кинематографии; Музей жертв геноцида, Музей таможни и Центральный музей полиции. Каждый из них является уникальным в своем роде, со своими впечатляющими коллекциями и историей.
Театры
В городе работает около десятка театров, организующих увлекательные творческие представления. Крупнейшим является Национальный театр оперы и балета, основанный в 1944 году. Не менее прекрасен и Национальный драматический театр, символом которого считается скульптурная композиция «Три музы». В Вильнюсе работают также молодежный и детский театры и другие.
Тракай
Недалеко от Вильнюса, затерянный среди лесов и озер, находится старинный город Тракай, привлекающий как жителей Литвы, так и множество иностранных гостей. Полуостров, на котором расположен этот городишко, омывается озерами Galvė, Totoriškių и Bernardinų, представляя гостям сказочные пейзажи. Прежде всего город славится Тракайским замком, являющимся настоящим шедевром архитектуры. Некогда Тракай был колыбелью литовской государственности, одним из важнейших военных и политических центров, резиденцией князей и столицей Литвы. Нынче город интересен туристам как место для увлекательных пеших прогулок по живописным окрестностям, а также впечатляющих экскурсий по озерам на яхтах.
Тракай также известен тем, что он стал родным домом для караимов (тюркский народ), сохранивших свои уникальные традиции до наших дней. Нынче здесь можно полюбоваться диковинными жилыми домами, их культовым сооружением (кенесса) и, разумеется, насладиться караимской национальной кухней в одном из ресторанов.
Ботанический сад
Ботанический сад, которым может по праву гордиться Вильнюс (отзывы это подтверждают) раскинулся на 199 гектарах. Он является крупнейшим в Литве как по размерам, так и по коллекции растений. Богатейшее разнообразие деревьев, кустарников и цветов, произрастающих на красочных полянах и аллеях, радует глаз посетителей с ранней весны и до самых морозов. Сад постоянно видоизменяется, ведь все растет и цветет, делая его раз от раза неузнаваемым. Когда бы вы ни пришли в сад, здесь всегда можно найти красочные уголки, от которых тяжело оторваться. Сама коллекция насчитывает свыше 9000 видов растений, сменяющих друг друга на определенный сезон. К примеру, апрель впечатляет семейством рододендронов, огненными шафранами и благоухающими гиацинтами. В мае расцветают орхидеи, тюльпаны, примулы и сакура. Все лето буйствует красками и ароматами, а осень завершается цветением хризантем и астр. В ботаническом саду часто проводятся культурные мероприятия, которые помогают развеяться скучным вечерком.
"Зеленые легкие" города
Настоящей отрадой для горожан можно считать многочисленные парки Вильнюса, одаряющие население чистым воздухом и благозвучным пением птиц. В самом центре Вильнюса раскинулся Бернардинский парк, имеющий прекрасный альпинарий, пруды, бельведер и центральную площадь. Прогуливаясь у берегов реки Вильня, можно вечно любоваться розарием, ботаническими экспозициями и чудесными фонтанами, среди которых нашлось место и музыкальному.
Веркяйский региональный парк - это удивительный дворцовый комплекс, окруженный живописным парком. Центральное место здесь занимает Веркяйский дворец, от которого уходят множество тропинок, одна из которых петляет по холмистым округам Зеленых озер. У берегов этих водоемов обустроены пляжи, баскетбольные и волейбольные площадки. Большинство путешественников манит к себе вильнюсская Кальвария, являющаяся особым архитектурно-урбанистическим ансамблем, воспроизводящим Крестный путь Иисуса Христа.
Наконец, последним природным чудом Вильнюса, заслуживающим внимания, будет Павильнисский региональный парк, сердцем которого считается долина речки Вильни. Для гостей здесь предусмотрена историческая тропа, проходящая вдоль реки. Отдельного упоминания заслуживает Пучкоряйское обнажение, являющееся уникальным геологическим памятником. Вместе с этим есть возможность посещения водяной мельницы, где нынче располагаются рестораны и другие заведения ТРЦ Belmontas. Рядом шумят завораживающие водопады, а для любителей активного отдыха предназначен парк аттракционов (лучший, что может предложить гостям Вильнюс). Достопримечательности, как видите, в городе не только архитектурного, но и природного происхождения.
Город сегодня
Нынче Вильнюс - это крупный промышленный, экономический, культурный, образовательный и финансовый центр Литвы, бурно развивающийся в последнее время. В деловом центре города (Шнипишкес) можно увидеть много высотных зданий, принадлежащих банкам и компаниям. Тут же располагаются большинство ресторанов и торговых центров, которые может предложить Вильнюс. Столица какой страны Прибалтики имеет самое высокое здание? Это наш герой, с его 148-метровой Башней Европы. Начиная с 1993 г. в Вильнюсе работает фондовая биржа, а финансовую стабильность поддерживают 7 коммерческих банков. Грех не упомянуть о том, что в столице Литвы есть множество представительств иностранных компаний.
К городу довольно просто добраться с любого конца света. Как мы уже писали выше, столица располагает развитой транспортной системой. Так, если вы живете вдалеке от Литвы, вас с радостью обслужит международный аэропорт "Вильнюс", расположенный в 7 км от города. В нем, к слову, оборудовано множество сувенирных лавок и кафе, а для деловых встреч предназначен конференц-зал, рассчитанный на 100 персон. Среди магазинов особой популярностью пользуется знаменитый Duty Free. В последнее время пассажирооборот постоянно увеличивался, достигнув 2,5 млн человек в 2014 году. Рейсы осуществляются во все страны Европы, Северной и Южной Америки, государства Азии. На официальном сайте вы можете забронировать место на парковке либо воспользоваться услугой проката автомобилей. Там же можно задать интересующий вас вопрос персоналу аэропорта. Вам ответят в ближайшее время. Разумеется, функционирует тут и ж/д вокзал. Сам город обслуживают такси и гражданский транспорт, к числу которого относятся троллейбусы и скорые автобусы (частные маршрутки отсутствуют). В 2013 году была также открыта сеть проката велосипедов.
Отели Вильнюса
В городе работают гостиницы всех классов. Наиболее комфортабельными считаются 5-звездочные отели "Нарутис", "Стиклаи", "Ле Меридиан Виллон" и "Рэдиссон САС Астория". Номера здесь, конечно, дорогие - от 8000 рублей за ночь, однако первоклассное обслуживание и завораживающие виды из окна вам гарантированы. Все вышеупомянутые гостиницы располагаются в Старом городе. Отели имеют шикарные рестораны, а также спа-центры, фитнес-клубы и пр. Что касается номеров, то они оборудованы всем, что только нужно отдыхающему: здесь есть мини-бар, кондиционер, спутниковое ТВ, Интернет, ванная комната, сейфы и другое. Разумеется, все выглядит красиво и дорого. Для бизнес-встреч здесь предназначены конференц-залы.
Естественно, что не все отели Вильнюса столь шикарны. В столице вы можете отыскать те гостиницы, которые вам будут по карману. Среди 4-звездочных здесь особо выделяются такие отели: Congress, Crowne Plaza, Best Western Vilnius и Atrium. Цены здесь намного ниже - от 3000 рублей в сутки. Тем не менее удобств они могут предложить предостаточно. Конечно, все выглядит не так изящно, как в 5*, но комфортный отдых вам обеспечен. Для людей со средним достатком Вильнюс может предложить более двух десятков отелей категории 3*, имеющих удобное расположение и неплохой сервис. В общем, посетители столицы всегда найдут себе уютное гнездышко для проживания во время путешествия или бизнес-поездок.
В заключение
Вильнюс - это чудесный город, совместивший в себе дух средневековья и современные модные тенденции. Богатое культурное наследие делает его одним из красивейших городов Прибалтики, привлекающих внимание иностранных туристов. В этом городе чувствуешь себя уютно, почти как дома. Здесь можно отлично отдохнуть. А после еще снова и снова возвращаться, открывая для себя тайны старого города. Если вы решили объездить всю Литву, советуем маршрут Друскининкай - Вильнюс - Каунас - Паневежис - Клайпеда. Следуя ему, вы увидите все те красоты, которые может предложить это государство.
Вильнюс уютный зеленый город, где древние постройки старого города никак не контрастируют с небоскребами на другой стороне реки. Блуждая по узким улочкам литовской столицы, вдруг видите указатель на Ужупис и открывает для себя еще один Вильнюс.
Старинный город Вильнюс (Vilnius) стоит там, где река Вильня (Нярис) сливается с красавицей Вилией. Больше половины территории города занято парками, садами, скверами; сохранились здесь и бесценные культурно-исторические памятники. Исторический центр внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Многонациональная, яркая, самобытная столица Литвы сегодня считается политическим, экономическим и культурным центром страны.
История города
Судя по археологическим данным, первые поселения существовали на территории сегодняшнего Вильнюса еще в эпоху мезолита. Датой основания столицы Литовского государства официально считается 1323 год, когда князь Гедиминас построил на Замковой горе крепость. В 1387 году поселение приобрело статус «стольного города», а к 1522 году было обнесено крепостной стеной. С середины XIII в. это был главный город Великого княжества Литовского, а с 1569 г. и Речи Посполитой. В 1795 г., после третьего раздела Речи Посполитой, город вошел в состав России, и до 1918 г. назывался Вильна. С 1920 по 1939 гг. входил в состав Польши, как Вильно. Столицей Литовской Республики (впоследствии Литовской ССР) Вильнюс стал в 1939 г. С 1990 г. он стал столицей суверенной Литвы.
Достопримечательности
Кафедральный собор Вильнюса
Замковая улица
Острая брама
Церковь Святой Анны
Церковь Святого Михаила
Церковь св. Франциска Ассизского
Пятницкая церковь
Церковь св. Петра и Павла
Церковь Святого Духа
Вильнюсская телебашня
Музей-галерея янтаря
Литовский театр оперы и балета
Виленские замки
В XIII-XVII веках в городе Вильна на левобережье Вилии были построены Виленские замки. Это комплекс каменных замков: Горный (Верхний), Дольный (Нижний) и Кривой. Кривой замок в конце XIV века дотла сожгли крестоносцы, два другие так же сильно пострадали. Остались только некоторые фрагменты средневековой стены и башня Гедиминаса.
Главный исторический памятник города – башня Гедимина (Gedimino pilies bokštas). Это уцелевшая часть Верхней крепости, основанной князем Гедиминасом в XIV веке. За столетия ее не раз разрушали и вновь перестраивали. Башня считается наиболее удачной смотровой площадкой Вильнюса. Высота восьмигранного трехъярусного строения, сложенного из красного кирпича и нетесаного бутового камня, составляет 48 м от поверхности Замковой горы. Сегодня в башне находится филиал Литовского национального музея, рассказывающий об истории города.
До Башни Гедиминаса удобнее добраться на фуникулере, стартующего на набережной от здания Нового арсенала (XVIII- XIX вв.), в котором сейчас разместились Национальный музей Литвы, Музей прикладного искусства и офис городского туристического управления.
На холме, где когда-то стоял Кривой замок, теперь раскинулся городской парк. Отсюда открывается красивый вид на старый город. На горе установлены кресты, поэтому ее называют Горой Трех Крестов (Trijų Kryžių Kalnas). Существует несколько версий, откуда они тут появились.
Кафедральная площадь (Katedros aikštė), где стоит собор, считается главной в столице Литвы. К ней выходит центральный проспект Гедимина. На площади стоит памятник великому князю Гедиминасу, сохранились некоторые постройки средневекового Нижнего замка.
На площади есть плитка с надписью Stebuklas («чудо»). Если загадать желание и наступить на нее, а потом трижды повернуться, то желание обязательно сбудется. На самом деле, плитка появилась в честь «человеческой цепи» (Таллинн — Рига — Вильнюс), в которую жители трех балтийских стран собрались в 1989 году в знак протеста против советской оккупации.
Кафедральный собор Вильнюса
Кафедральный собор Святого Станислава и Святого Владислава (Vilniaus Šv. Stanislovo ir Šv. Vladislovo arkikatedra bazilika) напоминает древнегреческое святилище. Здание, построенное изначально в XIII веке, пережило ряд реконструкций и реставраций. Оно является примером классического стиля храмовой архитектуры Литвы. Часовня св. Казимира, построенная в 1623-36 годах, — самая красивая часть собора. Рядом с собором стоит колокольная башня XIII столетия, состоящая из четыре уровней, относящихся к разным архитектурным стилям. Она служила частью городских укреплений (колокольней стала в XVI веке).
Всего же в Вильнюсе насчитывается 65 церквей.
Замковая улица
Замковая улица (Pilies gatvė) — одна из самых старых улиц города. Начинается она от Кафедральной площади. Улица когда-то соединяла княжеский замок с ратушей. Сегодня Замковая улица является любимым местом прогулок горожан и гостей столицы, сосредоточением огромного количества магазинов, галерей, музеев, ресторанов и кафе.
Ратушную площадь (Rotušės aikštė) называют красивейшей в Вильнюсе. Здесь осталось много старинных домов, в том числе – Ратуша, где сейчас открыт Художественный музей. После реконструкции, законченной в 2007 году, облик площади обновился: появились новые светильники и скамьи, фонтан, зеленые насаждения. И на Кафедральной, и на Ратушной площади проводятся ярмарки, концерты, массовые гуляния.
Острая брама
Ансамбль Вильнюсского университета (Vilniaus universitetas) — одна из наиболее выдающихся европейских достопримечательностей. Сюда входят: двор Обсерватории, где в XVII-XVIII вв. выращивали лекарственные растения; двор Библиотеки; двор поэта Матвея Сарбевия с двойными арками, и зданиями XVII в.; дворик Аркад, идеальное место для свиданий; двор Мицкевича и другие.
В ансамбль входит костел Святых Иоаннов в стиле позднего барокко с алтарем из 10 частей. Колокольня храма открыта для посещений, на ее втором этаже находится маятник Фуко.
Дворец президента (Prezidento rūmai) (XVI-XX вв.) — первое каменное строение после «второго крещения Литвы» и первое место пребывания Вильнюсского епископата, позже генерал-губернаторский дворец. Сегодня это резиденция главы Литовской Республики с красивым парком и внутренним двором.
Церковь св. Анны
Церковь св. Франциска Ассизского и Бернардина Сиенского или Бернардинский костел (Švento Pranciškaus Asyžiečio bažnyčia) – храм XVII века постройки. Здание восстановлено на месте сгоревшей более ранней церкви. Современный облик костела сочетает черты барочной и ренессансной архитектуры. На северном фасаде под крышей осталось 19 бойниц от старинной защитной стены.
Пятницкая церковь
Карта города Вильнюс (aнгл. Vilnius City Card) — хорошее подспорье для туристов. Она предоставляет владельцам возможность бесплатно пользоваться городским общественным транспортом и посещать музеи, участвовать в пешеходных экскурсиях, а так же получать скидки при заказе обзорных автобусных экскурсий, при прокате велосипедов, приобретая билеты на концерты, при расчете в ресторанах, кафе и парках и т.д.
Карточки бывают трeх типов:
на 24 часа с билетом на общественный транспорт;
на 24 часа без билетa на общественный транспорт;
на 72 часa с билетом на общественный транспорт.
Полная информация по Vilnius City Card .
Что попробовать
Любителям шопинга Вильнюс предлагает богатые ряды сувенирных рынков, открывает двери магазинов. Главная торговая улица – проспект Гедиминаса (Gedimino). На улицах Старого города (Didzioji, Pilies, Vokieciu) работают самые престижные бутики. Из Вильнюса стоит привезти янтарные украшения, изображения города из дерева, керамику (особенно популярны фигурки чертей), местные крепкие бальзамы и настойки (ликеры «Palanga», «Дайнава», медовуху «Suktinis»), пиво (Kalnapilis, Utenos, Svyturys), качественный трикотаж. Крупнейшие распродажи происходят перед Рождеством.
Праздники и мероприятия
Чтобы посмотреть, как преображается Вильнюс к Рождеству, нужно приехать сюда в декабре. Иллюминация на площадях, на окнах гирлянды, рождественские базары притягивают запахами имбирных пряников, глинтвейна и горячего шоколада. Новый год отмечают ярко и шумно. На всех площадях горят огнями елки и идут праздничные представления. 6 января вильнюсцы встречают День Трех королей.
Из светских и народных праздников стоит отметить мартовскую Ярмарку Казюкаса, фестиваль аутентичного фольклора, который проходит в конце мая, красивый языческий Йонинес – аналог нашего Ивана Купалы.
В Вильнюсе проходит много ярмарок. Международная ярмарка искусства — одно из ярких мероприятий лета, на которой представляют свои экспозиции галереи Литвы и других стран мира.
День государства отмечается в Вильнюсе в июле. В старом городе проходят дни живой археологии, собираются рыцари и музыканты, мастера древних ремесел.
27 августа на Ратушной площади проходит ярмарка святого Варфоломея, где царит средневековая атмосфера, разыгрываются театральные представления, продаются сувениры и даются мастер классы.
Международный летний фестиваль Христофа — самое крупное событие города. В рамках мероприятия проводятся до 50 концертов, съезжаются сотни исполнителей из Литвы и других стран.
В сентябре почти весь месяц длятся традиционные Дни столицы с концертами, соревнованиями, представлениями и заключительной карнавальной процессией.
Что посмотреть в окрестностях
На восточной окраине города расположен Павильнисский региональный парк площадью в 2127 га, с уникальными ландшафтами и красивейшей панорамой Пучкорского откоса.
В окрестностях столицы можно посетить древние города: Кернаве (Kernavė) — литовскую Трою и Тракай (Trakai) — колыбель литовской государственности, где находится знаменитый Островной замок. В городке Дубингай (Dubingiai) сохранились руины крепости Радзивиллов, там ведутся раскопки, на которые можно посмотреть. (Radvilų pilis). Деревня Гирия (Girija) считается географическим центром Европы: посетившим ее выдают символический сертификат.
Как я экономлю на отелях?
Все очень просто – ищите не только на букинге. Я предпочитаю поисковик RoomGuru . Он ищет скидки одновременно на Booking и на 70 других сайтах бронирования.
По преданиям, зафиксированным в летописях, мифический литовский князь Свинторог облюбовал место при впадении реки Вильни в Вилию для своего погребения. Он наказал сыну после своей смерти сжечь в устье Вильни его тело и впредь здесь совершать ритуальные трупосожжения. Место получило название долины Святого Рога (долина Швянтарагиса).
История многих древних городов начинается с легенд. Имеет свою легенду и Вильнюс. Она записана в литовской летописи XVI век («Хроника Быховца»), много раз пересказана в художественной литературе, бытует в народе и сегодня. Легенда повествует, что на том месте, где стоит Вильнюс, в начале XIV века шумели дремучие леса, изобилующие зверями и птицами. Эти глухие леса были излюбленным местом охоты князя Гедимина. Однажды на охоте князь убил могучего и свирепого зверя, грозу лесов — тура. День клонился к вечеру, возвращаться в Троки (Тракай) было уже поздно, и Гедимин решил заночевать в лесу.
На одном из холмов вблизи того места, где веселая речушка Вильня впадает в спокойную Нярис, Гедимин приказал разбить лагерь и готовить ужин. До поздней ночи на холме горели костры, веселились князь и его свита. И когда смертельно уставшие охотники разошлись по своим шатрам и уснули, Гедимину приснился сон. На высоком холме, что у самого устья Вильни, стоит огромный волк и воет так сильно, как будто у него внутри сто волков. Князь схватил лук, прицелился и стал пускать в страшного зверя стрелы. Но, попадая в волка, стрелы отскакивали от него, ломались и, не причиняя никакого вреда, падали на землю: одетым в железные латы оказался свирепый волк… От тщетных усилий убить волка очнулся князь и под впечатлением сна приказал позвать языческого жреца Лиздейку, охранявшего в долине реки священный огонь.
— Растолкуй мне, старый Лиздейка, значение сна! — сказал Гедимин.
Долго думал Лиздейка и наконец ответил:
— О великий князь! Твой сон — это воля наших богов. Железный волк означает замок, который ты должен построить на горе в устье реки Вильни. И будет он неприступным и грозным, как тот железный волк, которого ты видел во сне. А рядом с замком вырастет вскоре большой город, слух о могуществе и красоте которого разнесется по всему миру. И будет такой громкой эта слава, князь, как вой ста волков в утробе железного волка…
Он щедро одарил Лиздейку и вскоре после возвращения в Тракай приказал на горе в устье Вильни возводить замок, а в долине строить город. Так, согласно легенде, Гедимин основал Вильнюс и сделал его столицей Литвы.
Но это легенда. Археологические раскопки на территории Вильнюса свидетельствуют, что люди жили здесь уже в конце палеолита и в мезолите. Согласно историческим сведениям, в устье реки Вильна уже в V-VI веках были обширные поселения.
Вероятно, что Великому Литовскому князю Гедимину (на литовском языке Gedimínas произносится как [Гядэминас]; (ок. 1275 - декабрь 1341)
понравилось это место, и он выбрал его для строительства новой столицы. В начале XIV века Гедимин перенёс сюда свою резиденцию из Трок (Тракай).
Возраст города Вильнюс точно не известен. Город впервые упоминается в договоре Великого князя литовского Гедимина с Ригой от 25 января 1323 года. В этом письме князь называет Вильну своим «стольным градом».
Вильнюс расположен в юго-восточной части Литвы, в долине и на террасах реки Neris (Нерис, Вилии, в летописях Велья) у впадения в неё левого притока реки Vilnia (Вильни, Вильняле, Vilnele). Так как первоначально строительство города происходило на берегах реки Вильня то и название города произошло от названия реки.
В названиях города в древнейших письменных источниках господствуют формы Вильна, Wilnia, Vilna (в письмах Гедимина 1323 in civitate nostra regia Vilna)
и подобные. В памятниках письменности, начиная с XIV века, употребляются формы Wilno, Vilno и другие варианты названия. В литовских памятниках письменности 1600, 1653 годов и позднейших лет встречается вариант Vilnius. Со второй половины XIX века, в особенности после подавления восстания 1863 года в Литве М. Н. Муравьёвым, написанию придавалось особенное значение: форма Вильна считалась русской, в написании Вильно усматривались притязания на город со стороны поляков.
Первоначально на холме был построен деревянный замок – так называемый Верхний замок (Аукштутине) или замок Гедимина (XIV-XV века). Вскоре замок укрепляется каменной стеной, да и на территории замка вырастают каменные строения. В середине XIV века у подножья замковой горы строится Нижний замок (Жямутине) . Третий замок (Крейвойи, Кривой замок) находится на нынешнем холме Трёх Крестов. Рядом с замками вырастает поселение ремесленников и торговцев – Старый город (на литовском — Сянаместис).
В 1387 году в Вильнюсе
было введено самоуправление на основе магдебургского права, что содействовало развитию ремесла и усилению торговых связей с городами Ганзы, с русскими городами - Москвой, Смоленском, польскими городами - Гданьском, Познанью и другими.
Замки и поселение окружали оборонительная стена. В течении XIV века крестоносцы 8 раз подходили к замку, но ни разу не смогли его взять.
В 1503-1522 годах город Вильнюс был окружён городской стеной с девятью воротами и тремя башнями. Вершины развития Вильнюса достигла в правление короля польского и великого князя литовского Сигизмунда Старого, обосновавшегося здесь со своим двором в 1544 году. В дальнейшем город постоянно рос и развивался.
К XVI веку Вильнюс стал крупным торговым,
ремесленным и культурным центром Европы. В 1574 году в городе была открыта типография, где печатали книги на литовском, польском и белорусском языках. В 1579 иезуиты основали академию, которая в 1803 году была реорганизована в светское высшее учебное заведение.
Ущерб городу Вильнюс наносили разрушительные пожары 1610, 1737, 1748, 1749 годов и эпидемии.
В ходе Русско-польской войны в середине XVII века город взяли украинские казаки Ивана Золотаренко и русские войска царя Алексея Михайловича, разграбили и уничтожили значительную часть населения. В эти годы город серьёзно пострадал также от эпидемии чумы, охватившую почти всю Восточную Европу. После полуторагодичной осады отчаянно оборонявшегося русского гарнизона, Вильнюс с осени 1661 года вновь в составе Речи Посполитой.
В 1794 года Вильна стала центром восстания Тадеуша Костюшко. После третьего раздела Речи Посполитой в 1795 году Вильнюс отошел России.
Вильнюс стал административным центром Виленской (1795-1797), затем Литовской (1797-1801), Литовско-виленской (1801-1840), а с 1840 года - вновь Виленской губернии, входившей в Северо-Западный край империи
В 1799-1805 годах были разрушены городские стены, и город Вильнюс стал развиваться на соседних со старым городом территориях.
Летом 1812 года город Вильнюс заняли французские войска Наполеона. Остатки разбитой великой армии отступали на родину также через Вильнюс. Улицы и окрестности были усеяны горами трупов замёрзших, умерших от голода и болезней солдат; захоронены они были лишь несколько месяцев спустя.
На рубеже XIX и XX веков Вильнюс
стал центром культурного и политического возрождения литовской нации. После отмены запрета на использование литовского языка (латиницей) в печати в 1904 году в Вильне стала издаваться первая газета на литовском языке на территории Литвы «Вильняус жинёс» («Vilniaus zinios»). В 1905 году состоялся Великий Вильнюсский сейм (Didysis Vilniaus Seimas) - съезд представителей литовского народа, сформулировавший требования политической автономии Литвы. Вильнюс также становился центром культурного и политического возрождения белорусской нации. Здесь издаются газеты «Наша доля» и «Наша нива», возникают белорусские школы и музеи а в 1918 году город объявляется частью Белорусской Народной Республики.
Во время первой мировой войны в 1915-1918 годах город Вильнюс был оккупирован немецкими войсками. 16 февраля 1918 года в Вильнюсе был подписан Акт независимости Литовского государства.
После того, как 31 декабря 1918 года немецкая армия оставила город, 1-5 января 1919 года город был в руках местных формирований польской самообороны. 5 января 1919 года его заняла Красная Армия. В Вильнюс из Двинска (Даугавпилс) переехало советское Временное революционное рабоче-крестьянское правительство во главе с В. Мицкявичюсом-Капсукасом. На Первом съезде Советов Литвы 18-20 февраля была принята Декларация об объединении Советской Литвы и Советской Белоруссии. 27 февраля провозглашено образование Литовско-Белорусской Советской Социалистической Республики. В ходе советско-польской войны 19 апреля 1919 года город заняли польские части, 20 июля 1920 года - части Красной Армии. Вскоре после поражения в Битве за Варшаву отступающая Красная Армия передала город Литве в соответствии с подписанным 12 июля 1920 года договором между Советской Россией и Литовской Республикой. Польша также признала суверенитет Литвы над Вильнюсом и Виленским краем по Сувалкскому договору, подписанному 7 октября 1920 года. Однако уже 9 октября 1920 года части генерала Л. Желиговского с негласной санкции Ю. Пилсудского заняли Вильнюс и часть Литвы.
В 1920-1922 годах Вильнюс
был столицей государственного образования — Срединная Литва. 20 февраля 1922 года Виленский сейм принял постановление о присоединении города и края к Польше. Однако во Временной конституции Литвы 1918 года, и в конституциях 1928 и 1938 годов Вильнюс именовался столицей Литвы. «Временной столицей» Литвы официально именовался город Ковно (Каунас). На территории бывшей Срединной Литвы было сформировано Виленское воеводство.
18 сентября 1939 года Вильнюс и окрестности заняла Красная Армия, однако в отличие от остальной польской территории город не был включён в состав БССР. По Договору о передаче Литовской Республике города Вильнюс и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой от 10 октября 1939 года часть юго-восточной Литвы и Вильнюс были переданы Литовской республике. 27 октября 1939 года в Вильнюс вошли части литовской армии.
Во время второй мировой войны город 23 июня 1941 года был оккупирован немецкой армией.
13 июля 1944 года в результате Вильнюсской операции, после штурма города с 7 по 13 июля, Вильнюс был освобождён от немецких войск армией Третьего Белорусского фронта под командованием Ивана Даниловича Черняховского.
После войны город был полностью восстановлен. Выросли новые жилые районы и промышленные предприятия. Над городом поднялась телевизионная башня. Вильнюс превратился в один из крупнейших промышленных центров Советской Прибалтики.
В 1990 году Вильнюс стал столицей независимого Литовского государства. Началась новая эпоха в развитии города.
Герб города Вильнюс
Вильнюс получил городские права 22 марта 1387 года.
Старейшая известная городская печать с гербом датируется 1444 годом, хотя возможно аналогичная печать была у города уже в 1387 году. На ней изображен Святой Христофор,
идущий по воде и несущий младенца Христа
, в качестве посоха Святой использует двойной крест Ягайлы.
По версии, распространённой в популярных изданиях и восходящей к мистификации историка Теодора Нарбута, на гербе до XIV века изображался сказочный герой Алцис, который переносил через реку свою жену Янтерите; затем герб якобы был переосмыслен в христианском духе.
В период вхождения города в состав Российской империи герб (герб города Вильна утвержден 6 апреля 1845 года) города был заменён былым гербом Великого княжества Литовского и представлял собой на красном поле изображение всадника в латах, скачущего на белом коне в правую сторону; в правой руке всадника поднятая вверх сабля, а левая держит серебряный щит с золотым восьмиконечным крестом. В 1859 году был составлен проект герба города Вильна: В червленом щите на серебряном коне, покрытом червленым трехконечным с золотой каймой ковром, серебряный, вооруженный всадник (погонь) с подъятым мечем и со щитом, в коем восьмиконечный червленый крест, что составляет герб Великого княжества Литовского.
В 1968-1969 годах республиканской геральдической комиссией был одобрен проект герба Вильнюса. Автор рисунка — Арунас Тарабилда (Arunas Tarabilda).
В 1990 году исторический герб был восстановлен.
Современный герб был утверждён 17 апреля 1991 года Верховным Советом Литвы. Автор рисунка герба — Арвидас Каждайлис (Arvydas Kazdailis). В червлёном (алом) поле Святой Христофор (Кристофор), переходящий по воде и несущий на плече младенца Иисуса. На большом гербе щитодержателями являются две женские фигуры, с правой стороны (левой относительно зрителя) с фасциями ликторов, с левой - с весами и якорем. Венчает герб лавровый венок, перевитый жёлтой, красной и зелёной лентами. Девиз герба: Unitas, Justitia, Spes (Единство, Справедливость, Надежда).
 |
 |
 |
| герб Вильна в составе России | проект герба 1859 года | герб Вильнюса в 1878 году |
 |
 |
 |
| малый герб Вильнюса | большой герб Вильнюса | значек с гербом Вильнюса |
Вконтакте
Пожаловал Вильно городские (Магдебургское) права .
Легенда об основании города
По преданиям, зафиксированным в летописях, мифический литовский князь Свинторог (лит. Šventaragis , польск. Świntorog , белор. Свінтарог ) облюбовал место при впадении реки Вильни (лит. Vilnia , Vilnelė , польск. Wilejka , белор. Вілейка ) в Вилию (лит. Neris , польск. Wilija , белор. Вілія ) для своего погребения. Он наказал сыну после своей смерти сжечь в устье Вильни его тело и впредь здесь совершать ритуальные трупосожжения. Место получило название долины Свинторога (долина Швянтарагиса; лит. Šventaragio slėnis , польск. dolina Świntoroga , белор. Даліна Свінтарога ).
По легенде, спустя годы великий князь литовский Гедимин отправился из Трок на охоту в окружавшие долину Свинторога леса. Ему удалось убить тура ; после удачной охоты Гедимин остался ночевать на Свинтороге. Во сне он увидел огромного железного волка на той самой горе , на которой князь убил тура; волк выл, как сотня волков. На утро князь рассказал свой сон свите, но никто не смог объяснить его смысла. Растолковать сон сумел верховный жрец Лиздейка . Он объяснил, что волк означает замок и город, который здесь заложит правитель. Город станет столицей всех литовских земель, а вой волков означает славу, которая распространится по всему миру благодаря достоинствам жителей города.
Великое Княжество Литовское и Речь Посполитая
После возобновления боевых действий уже поляки брали город . С осени 1661 года он вновь стал находиться в составе Речи Посполитой .
Российская империя
Вильна стала административным центром Виленской ( -), затем Литовской ( -), Литовско-виленской ( -), а с - вновь Виленской губернии , входившей в Северо-Западный край Империи. К ведению виленского военного губернатора (генерал-губернатора) относились также Ковенская , Гродненская и, в разное время, другие губернии.
Вторая мировая война
В боях с частями немецкого гарнизона за освобождение города 7 июля - 14 июля 1944 года также приняли участие 12,5 тыс. бойцов польской Армии крайовой (операция «Острая брама» , часть проводимой АК акции «Буря» ; в разных источниках цифра бойцов АК доходит до 15 тысяч ). 16 июля командиры формирований АК были приглашены на совещание к генералу Черняховскому и арестованы .
В мемориальном ансамбле в память о советских воинах Великой Отечественной войны на Антакальнисе похоронено 2906 советских воинов Третьего Белорусского фронта, погибших при освобождении Вильнюса.
См. также
Напишите отзыв о статье "История Вильнюса"
Литература
- А. Папшис . Вильнюс. Вильнюс: Минтис, 1977.
Ссылки
- Статья в
- д/ф «Вильнюсский край и Белоруссия» из ист. цикла (Беларусь-ТВ , эфир 1 ноябряя 2012)
Примечания
- Vingis, P. Vilniaus padavimai. - 2-asis leid.. - Vilnius: Mintis, 1990. - С. 9. - 189 с. - 20 000 экз. - ISBN 5-417-00518-5 . (лит.)
- Juškevičius, A., Maceika, A. Vilnius ir jo apylinkės. - 3-asis (fotogr.) leid.. - Vilnius: Mintis, 1991. - С. 279-280. - 264 с. - 20 000 экз. - ISBN 5-417-00366-2 . (лит.)
- Киркор А. К. Вильно // Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении / Под общей редакцией П. П. Семенова, вице-председателя императорского Русского географического общества. - Санкт-Петербург - Москва: Издание книгопродавца-типографа М. О. Вольфа, 1882. - Т. Том третий. Часть первая.. - С. 138. - 490, VI с.
- Kłos, Juliusz. Wilno. Przewodnik krajoznawczy. - Wydanie trzecie poprawione po zgonie autora. - Wilno: Wydawnictwo Wileńskiego oddziału Polskiego Towarzystwa Turystyczniego-krajoznawczego, 1937. - С. 11. - 326 с. (польск.)
- Медонис, А. Туристу о Вильнюсе = Turistui apie Vilnių / Перевод О. Капланаса и М. Шулькинаса. - Вильнюс: Минтис, 1965. - С. 25. - 224 с. - 50 000 экз.
- Папшис, Антанас. Вильнюс = Vilnius / Перевод Д. Гельпернаса. - Вильнюс: Минтис, 1977. - С. 11. - 144 с. - 35 000 экз.
- Vanagas, Aleksandras. Lietuvos miestų vardai. - Vilnius: Mokslų ir enciklopedijos leidykla, 1996. - С. 279-280. - 322 с. - 3000 экз. - ISBN 5-420-01354-1 . (лит.)
- Venclova, Tomas. Wilno. Przewodnik / Tłumaczenie Beata Piasecka. - Wydanie czwarte. - Vilnius: R. Paknio leidykla, 2006. - С. 13. - 216 с. - ISBN 9986-830-47-8 . (польск.)
- По традиции предполагается, что это гора Кривая (она же Лысая, ныне Трёхкрестовая) или Турья (ныне Замковая). См. Zahorski, Władysław. Podania i legendy wileńskie. Z drzeworytami prof. St. Matusiaka. - Wilno: Nakładem i drukiem Józefa Zawadskiego, 1925. - С. 17-19. - 168 с. (польск.) )
- Добрянский . Балтийский архив . Русские творческие ресурсы Балтии (2010 (1904)). Проверено 20 октября 2010. .
- Norman, Davies. Dievo žaislas: Lenkijos istorija: du tomai = “God’s Playground”: A History of Poland. The Origins to 1795, Volume 1 / Iš anglų kalbos vertė Inga Mataitytė, Linutė Miknevičiūtė. - 2-asis pataisytas leidimas. - Vilnius: Lietuvos rašytojų sąjungos leidykla, 1998. - Т. I: Nuo seniausių laikų iki 1795 metų. - С. 502. - 637 с. - ISBN 978-9986-39-520-1 . (лит.)
- Venclova, Tomas. {{{заглавие}}}. - Wydanie czwarte. - Vilnius: R. Paknio leidykla, 2006. - С. 33. - 216 с. - ISBN 9986-830-47-8 . (польск.)
- Čaplinskas, Antanas Rimvydas. {{{заглавие}}}. - Vilnius: Charibdė, 1998. - С. 14. - 304 с. - 2000 экз. - ISBN 9986-745-13-6 . (польск.)
- Kłos, Juliusz. Wilno. Przewodnik krajoznawczy. - Wydanie trzecie poprawione po zgonie autora. - Wilno: Wydawnictwo Wileńskiego oddziału Polskiego Towarzystwa Turystyczniego-krajoznawczego, 1937. - С. 23. - 323 с. (польск.)
- Пахалюк К. 27-я дивизия в сражениях в Восточной Пруссии (1914 - 1915 гг.) // Рейтар. - 2012. - № 1 (55)
- Wilno. Przewodnik krajoznawczy Juliusza Kłosa, Prof. Uniwersytetu St. Batorego. Wydanie trzecie poprawione po zgonie autora. Wilno, 1937. S. 204. (польск.)
- Henryk Wisner. Litwa i Litwini. Szkice z dziejów państwa i naroda. Olsztyn: Spręcograf, 1991. S. 120. (польск.)
- (лит.)
- (польск.)
- (польск.)
- (польск.)
Отрывок, характеризующий История Вильнюса
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]