Проблемы реформирования современной системы правописания русского языка. Послереволюционная реформа русского языка
Реформы русского языка
год ознаменовался двумя революциями - февральской (мартовской) и октябрьской (ноябрьской) революциями. Они произошли из-за отречения императора Николая II от престола. Он отрекся за себя и за наследника Алексея в пользу брата Михаила, который так и не принял корону. Монархия пала, установилась республика. Она предполагает иной принцип устройства власти, до этого в России была неограниченная монархия - самодержавие. Царь не мог поступить жестоко со своим народом, существовали моральные запреты, ему приходилось считаться с обществом, которым он управляет. Царь ограничивает себя некоторыми общественными идеалами. При Петре I запретов и ограничений не было.
От структуры власти зависит установление любой политики, в том числе и языковой. Петр I
изменил графику русского языка. Большая часть лингвистов утверждают, что графика - это не звуковой язык, поэтому изменить его декретами невозможно. А графика - это дополнение к человеческому языку, она придумана людьми, и ее можно произвольно видоизменять. Это лингвистическое заблуждение, потому что люди, которые часто и много пользуются графической системой языка, так привыкают к печатному слову, что оно вытесняет с первых позиций звучащее слово. Ни один интеллигентный человек не знает правил, но он следует им автоматически. Автоматизм языковых навыков - это то, что составляет языковой язык. Можно человека переучить, пока он этого автоматизма не обрел. Детей можно переучить, а взрослых уже нельзя.
Но автоматизму могут сопротивляться люди, которым принадлежит какая-либо власть или которые имеют дело с письменностью. Эта прослойка сопротивляется любым орфографическим реформам. Большая часть лингвистов не права, они не учитывают автоматизма письменной реформы. Петру I это удалось провести реформу, потому что он не заменил одну систему другой, а просто к старой системе добавил еще одну. До Петра I русское общество (в частности духовенство) писало духовные книги христианского содержания церковным шрифтом (кириллицей). Петр ввел гражданский шрифт («гражданку»), заменил церковное письмо буквой, которые были похожи на западноевропейские шрифты. Но эта новая графика не коснулась орфографии, она стала применяться только в новых областях гражданско-общественной жизни. Те, кто привык к церковному письму, сохранили свои привычки, потому что церковное письмо не менялось и не заменялось. Просто Петр I добавил еще одно письмо, возникло разделение письма на две ветви. В таком виде письменность добралась до 1928 года. Реформа 1917-18 гг
., в результате которой из русского письма были исключены буквы «ять», «фита», «I», отменено написание Ъ в конце слов и частей сложных слов, а также изменены некоторые орфографические правила, неразрывно связана с Октябрьской революцией. Первая редакция декрета о введении нового правописания была опубликована в газете «Известия» меньше чем через два месяца после прихода большевиков к власти - 23 декабря 1917 года (5 января 1918 года по новому стилю). И сама дореформенная орфография обычно именуется дореволюционной и ассоциируется со старой Россией. Меняется реформа «гражданки» Петра I, и новая реформа направлена к экономии усилий учащихся.
На самом деле реформа языка была подготовлена задолго до октября 1917 года, и не революционерами, а лингвистами. Конечно, не все они были чужды политике, но вот показательный факт: среди разработчиков новой орфографии были люди с крайне правыми (можно сказать, контрреволюционными) взглядами, например академик А.И. Соболевский, известный своим активным участием в деятельности разного рода националистических и монархических организаций. Подготовка к проведению реформы началась в конце XIX века: после выхода в свет трудов Якова Карловича Грота, впервые собравшего вместе все орфографические правила, стала ясна необходимость упорядочения и упрощения русского правописания. Добавить про Грота. Необходимо отметить, что мысли о неоправданной сложности русского письма приходили в голову некоторым ученым еще в XVIII веке. Так, Академия наук впервые попыталась исключить букву «ижица» из русского алфавита еще в 1735 году, а в 1781 году по инициативе директора Академии наук Сергея Герасимовича Домашнева один раздел «Академических известий» был напечатан без буквы Ъ в конце слов (иными словами, отдельные примеры «большевицкой» орфографии можно было встретить за сто с лишним лет до революции!). В 1904 году при Отделении русского языка и словесности Академии наук была создана Орфографическая комиссия, перед которой и была поставлена задача упрощения русского письма (прежде всего - в интересах школы). Возглавил комиссию выдающийся русский языковед Филипп Федорович Фортунатов (в 1902 году был избран директором Императорской Академии Наук, переезжает в Петербург и получает академическое жалованье; в 70-е годы XIX века основал кафедру сравнительно-исторического языкознания в МГУ). В состав орфографической комиссии входили также крупнейшие ученые того времени - А.А. Шахматов (возглавивший комиссию в 1914 году, после смерти Ф.Ф. Фортунатова), И.А. Бодуэн де Куртенэ, П.Н. Сакулин и другие. Результаты дальнейшей работы языковедов оценивало уже Временное правительство. 11 мая (24 мая по новому стилю) 1917 года состоялось совещание с участием членов Орфографической комиссии Академии наук, языковедов, учителей школ, на котором было решено смягчить некоторые положения проекта 1912 года (так, члены комиссии согласились с предложением А.А. Шахматова сохранить мягкий знак на конце слов после шипящих). Реформа была возможна, потому что она касалась только письменного языка. Результатом обсуждения стало «Постановление совещания по вопросу об упрощении русского правописания», которое было утверждено Академией наук. Реформа была нужна, потому что большая части населения была безграмотная или малограмотная. Лингвисты считали, что если дать упрощенный русский язык, то в школах не будет отстающих. Но выяснилось, что отстающие как были, так и остались (Щерба). Ожидания не оправдались, так как усвоение зависит от наличия способностей, не всякого можно чему-то научить, и это норма. Но тогда об этом не знали. Новая орфография была введена двумя декретами. В первом, подписанном наркомом просвещения А.В. Луначарским и опубликованном 23 декабря 1917 года (5 января 1918 года), «всем правительственным и государственным изданиям» предписывалось с 1 января (ст. ст.) 1918 года «печататься согласно новому правописанию». С нового года (по ст. ст.), первый номер официального органа печати газеты «Газета Временного Рабочего и Крестьянского Правительства» вышел (равно как и последующие) в реформированной орфографии, в точном соответствии с изменениями, предусмотренными в Декрете (в частности, с использованием буквы «ъ» в разделительной функции). Однако, прочая периодическая печать на территории, контролируемой большевиками, продолжала выходить, в основном, в дореформенном исполнении; в частности, официальный орган ВЦИК «Известия» ограничился лишь неиспользованием «ъ», включая и в разделительной функции; так же печатался партийный орган газета «Правда». Затем последовал второй декрет от 10 октября 1918 года за подписью заместителя наркома М.Н. Покровского и управляющего делами Совета Народных Комиссаров В.Д. Бонч-Бруевича. Уже в октябре 1918 года на новую орфографию перешли официальные органы большевиков - газеты «Известия» и «Правда». На практике же государственная власть достаточно скоро установила монополию на печатную продукцию и весьма строго следила за исполнением декрета. Частой практикой было изъятие из типографских касс не только букв I, фиты и ятя, но и Ъ. Из-за этого получило широкое распространение написание апострофа как разделительного знака на месте Ъ (под
ём, ад
ютант
), которое стало восприниматься как часть реформы (хотя на самом деле, с точки зрения буквы декрета Совнаркома, такие написания являлись ошибочными). Тем не менее, некоторые научные издания (связанные с публикацией старых произведений и документов; издания, набор которых начался ещё до революции) выходили по старой орфографии (кроме титульного листа и, часто, предисловий) вплоть до 1929 года.
Плюсы реформы. Реформа сократила количество орфографических правил, не имевших опоры в произношении, например, различие родов во множественном числе или необходимость заучивания длинного списка слов, пишущихся через «ять» (причём относительно состава этого списка среди лингвистов велись споры, а различные орфографические руководства местами противоречили друг другу). Тут надо посмотреть, че за бред. Реформа привела к некоторой экономии при письме и типографском наборе, исключив Ъ на конце слов (по оценкам Л.В. Успенского, текст в новой орфографии становится примерно на 1/30 короче - экономия средств). Реформа устранила из русского алфавита пары полностью омофоничных графем (ять и Е, фита и Ф, И и I), приблизив алфавит к реальной фонологической системе русского языка. Критика реформы. Пока реформа обсуждалась, относительно неё высказывались различные возражения: ·никто не имеет права насильственно производить изменения в системе установившейся орфографии… допустимы только такие изменения, которые происходят незаметно, под влиянием живого примера образцовых писателей;
·в реформе нет никакой настоятельной надобности: усвоение правописания затрудняется не столько самим правописанием, сколько плохими методами обучения…;
oнужно, чтобы одновременно с проведением реформы орфографии в школе были перепечатаны по-новому все школьные учебники…
oдалее нужно перепечатать всех классических авторов, Карамзина, Островского, Тургенева и др.;
oа десятки и даже сотни тысяч домашних библиотек… составленных нередко на последние гроши в наследство детям? Ведь Пушкин и Гончаров оказались бы этим детям тем же, что нынешним читателям допетровские печати;
oнеобходимо, чтобы весь преподавательский персонал, сразу, с полной готовностью и с полной убежденностью в правоте дела принял единогласно новое правописание и держался его…;
oнужно… чтобы бонны, гувернантки, матери, отцы и все лица, дающие детям первоначальное обучение, занялись изучением нового правописания и с готовностью и убежденностью обучали ему…;
oнужно наконец, чтобы все образованное общество встретило реформу орфографии с полным сочувствием. Иначе рознь между обществом и школой окончательно дискредитирует авторитет последней, и школьная орфография покажется самим учащимся коверканием письма…
Отсюда делался вывод: Всё это заставляет предполагать, что намеченное упрощение правописания целиком, с исключением из алфавита четырех букв, в ближайшем будущем в жизнь не войдет. Несмотря на то, что реформа разрабатывалась без каких-либо политических целей, из-за того, что ввели ее именно большевики, она получила резко негативную оценку со стороны противников большевизма. Поскольку советская власть в их глазах была нелегитимной, то и изменение орфографии признавать они отказались. Иван Бунин, бывший не только известнейшим поэтом и писателем, но к тому же и почётным академиком Петербургской Академии наук, говорил так: Никогда не приму большевистского правописания. Уж хотя бы по одному тому, что никогда человеческая рука не писала ничего подобного тому, что пишется теперь по этому правописанию. Свод 1956 года
Появлению официально принятых свода правил орфографии и пунктуации и орфографического словаря предшествовало семь проектов. В 1951 году комиссия подготовила последнюю редакцию свода, а в академическом Институте языкознания под руководством Сергея Обнорского был составлен большой орфографический словарь. Этот проект широко обсуждался в периодической печати. В результате появились два основных документа: изданные в 1955 году и утвержденные в 1956-м Академией наук, Министерством просвещения РСФСР и Министерством высшего образования «Правила русской орфографии и пунктуации» - первый официально принятый свод правил, обязательный для всех, пишущих по-русски, и «Орфографический словарь русского языка с приложением правил орфографии» 1956 года на 100 тысяч слов, под редакцией Сергея Ожегова и Абрама Шапиро. Свод 1956 года не стал реформой
правописания, так как не затронул его основ, но установил нормы русской орфографии и пунктуации. Это первый в истории русского правописания свод четко сформулированных и научно обоснованных правил. При всей его важности этот свод не исчерпал всех возможностей улучшения русского правописания. Свод не был реформой.
Кстати, самих этих «Правил…» давно уже никто не видел. Они очень давно не переиздавались. Вместо них издавались известные пособия по русской орфографии Дитмара Эльяшевича Розенталя и его соавторов, которые как-то развивали положения этих «Правил…» и их трактовали. Проект 1964 года
После упорядочения 1956 года стало заметнее, какие улучшения могут быть еще внесены в русскую орфографию. Собственно, проект был посвящен тому, чтобы использовать во всей возможной полноте
принцип, который лежит в основе всех изменений русской орфографии в ХХ веке и присутствует в большинстве написаний. В мае 1963 года, по решению президиума Академии наук, была организована новая орфографическая комиссия для ликвидации «противоречий, неоправданных исключений, трудно объяснимых правил» правописания, председателем которой стал директор Института русского языка АН СССР Виктор Виноградов, а заместителями - фактический автор реформы Михаил Панов и Иван Протченко, - своего рода представитель партийных органов в лингвистике. Необычным было то, что в состав комиссии, кроме ученых, учителей и преподавателей вузов, вошли писатели: Корней Чуковский, позже Константин Федин, Леонид Леонов, Александр Твардовский и Михаил Исаковский.
В подготовленный за два года проект вошли многие из разработанных ранее, но не принятых предложений, в частности: Оставить один разделительный знак ь: вьюга, адьютант, обьем
.
После ц писать всегда и: цирк, циган, огурци
.
После ж, ч, ш, щ, ц писать под ударением о, без ударения - е: жолтый, желтеть.
Отменить двойные согласные в иноязычных словах: тенис, корозия
.
Упростить написание н - нн в причастиях. Сочетания с пол - писать всегда через дефис. Изъять исключения и писать впредь: жури, брошура, парашут; заенька, паенька, баеньки; достоен, заец, заечий; деревяный, оловяный, стекляный
.
В целом предложения были вполне лингвистически обоснованы. Конечно, для своего времени они казались достаточно радикальными. Основная ошибка этой попытки реформирования состояла вот в чем: как только эти предложения были выдвинуты, их широко распубликовали в 1964 году во всех подробностях, в первую очередь в журналах «Русский язык в школе», «Вопросы культуры речи» и в «Учительской газете», но также и в общедоступной газете «Известия». Иными словами, вынесли на всенародное обсуждение. В течение полугода, если не больше, в «Известиях» публиковались отклики - почти все отрицательные. То есть общественность эти предложения не приняла. Это совпало с уходом Н.С. Хрущева, с резким изменением политической конъюнктуры в стране. Так что в скором времени об этой несостоявшейся реформе постарались забыть. И выходило все-таки, что предложения не были лингвистически обоснованными, люди не были подготовлены к таким переменам. Проект 2000 года
В 1988 году распоряжением отделения литературы и языка Академии наук СССР была воссоздана в новом составе орфографическая комиссия. С конца 2000 года ее председателем стал профессор Владимир Лопатин. Основной задачей комиссии стала подготовка нового свода правил русского правописания, который должен был заменить «Правила русской орфографии и пунктуации» 1956 года. Еще в 1991-м под руководством Лопатина появилось 29-е, исправленное и дополненное, издание «Орфографического словаря русского языка», который до того на протяжении 15 лет не дополнялся и выходил только стереотипными изданиями (последним дополненным было 13-е издание 1974 года). Но уже с самого начала 1990-х была поставлена задача подготовки принципиально нового
- и по объему, и по характеру вводимого материала - большого орфографического словаря. Он был опубликован в 1999 году под названием «Русский орфографический словарь» и включил 160 тысяч словарных единиц, превзойдя по объему прежний более чем в полтора раза. Годом позже был выпущен «Проект «Свод правил русского правописания. Орфография. Пунктуация»».
Новый свод был призван регламентировать написания возникшего в языке второй половины ХХ века языкового материала, устранить недостатки, которые обнаружились в своде 1956 года, и привести правописание в соответствие с современным уровнем лингвистики, предлагая не только правила, как было в своде 1956 года, но и научное их обоснование. Новым было и то, что допускалась вариативность некоторых написаний. Вот несколько нововведений: Писать без буквы Й перед Е нарицательные имена существительные с компонентом ЕР: конвеер, стаер
.
Писать брошура
и парашут
, но жюльен
, жюри, монтежю, амбушюр, пшют, фишю, шютте, шюцкор.
Расширить употребление разделительного Ъ перед буквами Е, Ё, Ю, Я: артъярмарка
; военъюрист, госъязык, детъясли, инъяз
.
Правило об НН и Н в полных формах страдательных причастий прошедшего времени: для образований от глаголов несовершенного вида принимаются написания с одним Н. Для образований от глаголов совершенного вида сохраняются единые написания с двумя Н. Опасаясь повторения истории с проектом 1964 года, члены орфографической комиссии не сообщали до времени о подробностях, однако не учли того, что общественность в середине 1960-х уже была отчасти подготовлена недавним сводом 1956 года и дискуссией в педагогической периодике. Обсуждение в широкой прессе началось в 2000 году, а поскольку инициировали его неспециалисты, то членам комиссии и рабочей группы пришлось занимать разъяснительно-оборонительную позицию. Эта неблагоприятная для нового проекта дискуссия продолжалась примерно до весны 2002 года. В этой ситуации дирекция Института русского языка уже было решила не подавать на утверждение составленные свод и словарь, и потому комиссия отказалась от самых ярких предложений, оставив преимущественно те, что регламентировали написание новых слов. В конце концов в 2006 году был опубликован справочник «Правила русской орфографии и пунктуации» под редакцией Владимира Лопатина, который был предложен специалистам для обсуждения, уже без «радикальных» перемен. Таким образом, вопрос изменений в современном правописании еще не закрыт. В 2005 году вышло новое, исправленное и дополненное, издание «Русского орфографического словаря» объемом около 180 тысяч слов. Этот нормативный словарь утвержден Академией наук, в отличие от «Правил», которые должны утверждаться правительством России, и уже является обязательным. Получается, что реформа снова провалилась по причинам языковой политики. Лингвисты исходили из той модели языковой политики, которая считает письменный язык полностью управляемым на основе некоторых постулатов. Но это язык должен управлять лингвистикой. Управляемой должна быть наука, а не ее объект. Позднейшие реформы
. При В.В. Путине тоже реформенные идеи провалились, но они проникли в словари: подтвердить или опровергнуть. Реформа осуществляется скрытно путем подготовки словарей, где можно говорить «черное кофе». А эти словари попадают в рекомендованный перечень словарей. Регулирование языка смыкается с регулированием общественного мнения.
Министр образования А.А. Фурсенко вслед за ЕГЭ и хозрасчётной основой школ нанёс очередной удар по русскому образованию - ввёл в действие с 1 сентября Приказ №195 от 08 июня 2009 г. «Об утверждении списка грамматик, словарей и справочников». Согласно данному приказу, при решении различных спорных вопросов, касающихся использования русского языка в качестве государственного языка Российской Федерации, необходимо пользоваться утверждённым списком грамматик, словарей и справочников. В настоящий момент в этот список вошли только четыре книги, изданные одним и тем же издательством: Орфографический словарь русского языка. Букчина Б.З., Сазонова И.К., Чельцова Л.К. Словарь ударений русского языка. Резниченко И.Л. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий. Телия В.Н. При этом в данный перечень не вошли такие известнейшие и популярнейшие словари под редакциями Лопатина, Даля, Ожегова. Нововведения. Так, слово «кофе» теперь можно использовать как в мужском, так и в среднем роде. В слове «договО
р», ударение теперь можно ставить на первый слог - «дО
говор». Слово «бА
ржа» можно заменять словом «баржА
», «йО
гурт» теперь равен «йогУ
рту» и прочий ужас. Вот несколько примеров:
пЕ
тля - петлЯ
- словарь ударений И. Резниченко
кУ
хонных - орфографический словарь Б. Букчина, И. Сазонова, Л. Чельцова
бомбардировА
ть - офографический словарь Б. Букчина, И. Сазонова, Л. Чельцова
А
вгустовский - августО
вский - словарь ударений русского языка И. Резниченко
апартА
менты - апартамЕ
нты - словарь ударений русского языка И. Резниченко
асимметрИ
бижутЕ
рия - бижутерИ
я - словарь ударений русского языка И. Резниченко
Как и раньше, реформы А.А. Фурсенко встречаются в штыки большинством российской интеллигенции. Вывод.
При Петре была расширительная реформа, она легко вошла в практику. Не было никаких протестов. Русская графика обогатилась, она получила гражданский вариант. Академики под началом Ф.Ф. Фортунатова задумали реформу, которая отвечала тогдашним лингвистическим законам (младограмматическим). Они обожествляли стихийные изменения в языке, говорили, что устный язык - стихиен. А письменный язык - дополнение, лишь отражение устного языка в письменном. Письменность носила ограниченный характер, только малая часть общества пользовалась письмом. Это была образованная часть, интеллектуальное общество. Эта реформа носила реакционный характер, она была направлена против интеллектуалов. Она бы никогда не прошла, если бы дело не было поставлено на самотек. После войны к власти пришло необразованное или малообразованное меньшинство. Для проведения реформы понадобились война и революция. Только в такой форме можно проводить реформы. Все это подтверждает примат языка над наукой о языке и над лингвистом. Лингвист не имеет права изменять язык (хотя Будэн де Куртенэ считал иначе). Но нужно сказать, что человек имеет право лишь сохранять язык, принимать те изменения, которые происходят в нем стихийно.
реформа языковой русский правописание
5 января 1918 года был опубликован декрет наркома просвещения Луначарского, который обязывал все печатные издания Советской России «печататься согласно новому правописанию». Так был дан старт самой грандиозной реформе русского языка.
Писатель Иван Бунин говорил: «...никогда человеческая рука не писала ничего подобного тому, что пишется теперь по этому правописанию».
«Орфография должна быть экономной»
Итак, 7 ноября большевики штурмом взяли Зимний дворец, а меньше через два месяца решили, что для нормальной жизни трудовому народу не хватает «правильного» русского языка.
Напомним, что ключевым решением стало удаление из алфавита букв Ѣ (ять), Ѳ (фита), І («и десятеричное»), а также исключение твёрдого знака на конце слов и частей сложных слов. Чем же не угодили эти буквы большевикам, да так не угодили, что, едва укрепившись во власти, они поспешили избавиться от них. Вероятно, у такое решения много причин, но главная – экономическая. Большевики получили страну с 80-процентным уровнем безграмотности, который после легко прогнозируемого отъезда за границу большой части «грамотного» населения, а также усмирением недовольных, грозил перерасти в 90-93%.
Еще до взятия Зимнего дворца большевики знали, что залог их власти в правильной пропаганде, а главное оружие – печатное слово. Иными словами им предстояло в рекордно сжатые сроки ликвидировать тотальную безграмотность, чтобы народ был способен элементарно воспринять эту самую пропаганду. А это миллиардные инвестиции. Сокращение букв в алфавите делала стандартный русскоязычный текст короче, что экономило тысячи тонн бумаги, краски, металла, затраченного на типографские клише.
Однако реформа русской орфографии преследовала не только меркантильные цели. В противном бы случае она ограничилась ликвидацией нескольких «ненужных» букв. Дело в том, что среди лидеров большевиков было не так много людей с безупречной грамотностью. Так, некие послабления реформы, когда, например, допускалось слитное и раздельное написание в наречиях, составленных из сложения существительных, прилагательных и числительных с предлогами (встороне и в стороне, втечение и в течение, сверху и с верху, вдвое и в двое), были, по легенде, связаны с частными просьбами некоторых «вождей революции».
«Новое хорошо заставляет забывать старое»
Изменяя язык, большевики смотрели далеко вперед. С введением новой реформы они фактически отрезали будущие поколения от «царского книжного наследия» без уничтожения оного. У человека, обучавшегося по новым правилам русского языка, контакт с книгами, напечатанными при прошлом режиме, был бы весьма затруднительным. Попробуйте почитать на болгарском или сербо-хорватском языках.
Русский язык был призван эволюционировать из языка Пушкина и Гоголя, которых большевики не планировали «переводить» по "новым правилам", стать языком Ленина, Троцкого и прочих товарищей. Чем это могло закончиться для русской культуры, даже страшно представить.
«Старая новая реформа»
Однако не надо думать, что большевистские лингвисты стразу засели за проект реформы после октябрьской революции. Отнюдь. «Советы», как классические двоечники, просто воспользовались проектом реформы, подготовленным еще «царской» академией наук в 1912 году. Тогда из-за радикальности «революция в орфографии» была свернута, а спустя несколько лет нашла себе новых, не пугающихся экспериментов сторонников. Правда, «царские» реформаторы просто хотели сделать язык удобнее, новые же видели в нем весьма эффективное оружие, заменяющее булыжник пролетариата.
«Я есть, чтобы есть» и «Я за мир во всем мире»
После ликвидации ряда букв в стихии русского языка возникла некоторая путаница: некоторые омофоны (одинаковые по звучанию слову, но разные по написанию) превратились в омонимы (одинаковые и по звучанию и написанию).
Многие представители русской интеллигенции, например, философ Иван Ильин, видели в этом злой умысел большевиков: дескать, одинаковое написание «есть» (потреблять что-то в пищу) и есть (существовать) будет создавать с самого детства у людей установку на грубую материальность. Интересно, что чуть позднее ряд психолингвистов также подтверждали, что чтение какого-нибудь философского трактата на реформированном русском языке с большим количеством слов «есть» может вызывать непроизвольное слюноотделение у голодного читателя. Так, в коротком труде «О русской идее» того же Ильина слово «есть» (в смысле «являться») употребляется 26 раз среди 3500 других слов, что довольно много. Цитата из трактата "Россия не есть пустое вместилище, в которое можно механически, по произволу, вложить все, что угодно, не считаясь с законами ее духовного организма” должна, по мысли лингвистов, вызвать у неподготовленного читателя приступ голода и существенно воспрепятствовать пониманию авторской мысли.
Интересно, что опус Льва Троцкого, одного из вождей большевиков, «Задачи коммунистического воспитания», исходя из этой логики, выглядит и вовсе как законспирированная «Книга о вкусной и здоровой пище». По объему он примерно совпадает с текстом Ильина, но значительно уступает по употреблению слова «есть». Однако Троцкий компенсирует это агрессивным употреблением сочетания «есть продукт», которое использует трижды. Например, фраза «…мы знаем, что человек есть продукт общественных условий и выскочить из них он не может» выглядит настоящим приговором как для философа Ильина, так и для читателей.
Однако фактор "есть-есть" вряд ли был злым умыслом большевиков. Скорее всего, это стало побочным эффектом реформы. Кстати, большевики могли парировать своим критикам: с удалением границ между смыслами «кушать» и «являться», исчез барьер и между словами «миръ» (дружба, отсутствие войны) и міръ (планета, Вселенная), что можно было трактовать «природным миролюбием» коммунистов.
Тайна «Ижицы»
В декрете Луначарского об изменениях в русском языке нет упоминания о букве Ѵ («ижица»), которая была последней буквой в дореволюционном алфавите. К моменту реформы она встречалась крайне редко, и ее можно было найти в основном только в церковных текстах. В гражданском же языке «ижица» фактически употреблялась только в слове «миро». В молчаливом отказе большевиков от «ижици» многие увидели знамение: Советская власть как бы отказывалась от одного из семи таинств – миропомазания, через которое православному подаются дары Святого Духа, призванные укрепить его в духовной жизни.
Любопытно, что незадокументированное удаление «ижицы», последней буквы в алфавите и официальная ликвидации предпоследней - «фиты» сделали заключительной алфавитной буквой – «я». Интеллигенция увидела в этом еще одну злонамеренность новых властей, которые намеренно пожертвовали двумя буквами, чтобы поставить в конец литеру, выражающую человеческую личность, индивидуальность.
Тень латиницы, или слишком много букв
Мало кто знает, что реформа Луначарского носила временный характер. В 1918 году большевики бредили мировой революцией, а кириллическое письмо в этой ситуации было не самой эффективной платформой для пропаганды. Во-первых, большинство пролетариев в мире, которых следовало объединить, воспринимали только латинское письмо, а, во-вторых, в латинице всего 26 букв. Чудесная экономия в бумаге и типографском наборе!
В первые годы Советской власти было много идей по дальнейшему развитию реформы языка. Одни предлагали оставить кириллицу только для крестьян, а городское население перевести на латинское письмо. Другие говорили, что вообще трудящемуся человеку не обязательно знать грамоту: дескать, в эпоху кинематографа чтение вообще становится пережитком прошлого. Третьи горячие головы утверждали, что нужно изобрести новое письмо, иероглифическое, где роли литер бы выполняли пиктограммы, основанные на коммунистической и рабоче-крестянской символикой. Однако после того, как одна за другой захлебнулись революции в Европе, власти потеряли интерес языку, а народ стал довольствоваться тем, что есть. Точнее – что осталось…
В новых словарях, например, предлагается слово «договор» произносить с ударением на первый слог, как это часто делалось, но не считалось нормой. В слове «йогурт» (ранее в словарях считалось правильным ударное «у») узаконено наиболее общеупотребляемое ударение на «йо» Также поводом для обсуждения стало предложение поменять слово «брачующиеся» на «брачащиеся». Это наиболее яркие примеры.
Подобного рода «упражнения в словесности» вызваны, по мнению Минобразования, тем, что необходимо приводить русский язык в соответствие современному разговорному стилю. Спору нет, без изменения языковых норм язык не может существовать. И меняться в худшую сторону он тоже не может. Ибо язык- все таки инструмент, используемый для общения именно людьми. И именно они в своей повседневной жизни определяют, - каким должен быть этот язык. Вопрос в другом.
Кто определял какие слова должны менять ударения, а какие нет? Порядок принятия правок в словари и слова таков: объявляется техническое задание, затем новые нормы утверждаются учеными советами институтов Академии наук и в процессе этого обязательно публикуются. К работе над изменениями должны привлекаться представители издательств, уже издающих словари. По словам же Владимира Завадского , генерального директора издательства «Оникс», выпускающего такие эталонные справочники, как словари Розенталя и Ожегова, в нынешнем случае вопрос решался «келейно»: «О конкурсе не было широко объявлено, о нем не знали ведущие издательства страны».
Кстати, те же словари Розенталя и Ожегова в список Минобразования не попали. Очевидно, их решено «сбросить с парохода современности».
По мнению представителя портала gramota.ru Юлии Сафоновой , основная проблема вообще заключается в другом. Соглашаясь с тем, что «язык - живая структура», которую нужно приводить в соответствие с разговорной реальностью, она подчеркнула разногласия между самими рекомендованными словарями: «Рекомендации орфографического и орфоэпического словаря не совпадают. Представьте, вы написали диктант, руководствуясь одним словарем, а преподаватель ставит вам оценку, исходя из норм словаря другого. И это только самый наглядный пример».
Да и введение в нормативы помимо орфографического и орфоэпического словарей еще и грамматического, а также фразеологического справочников эксперт считает необоснованным: «Если вы хотите узнать норму, то про норму в грамматическом и фразеологическом словарях или ничего не написано, либо они крайне сложны для понимания. Это академические, научные издания».
Сафонова считает, что вины составителей словарей тут нет: «Дело все в тех, кто сводил эти словари в единый рекомендованный список. А словари составляли профессионалы, которые работали, исходя из разных задач».
Представительница портала gramota.ru так же предостерегла тех, кто считает что новые нормы - это простое узаконивание, как говаривал О. Бендер, «низкого стиля»: «Многие просто не знают, что в той же разговорной речи употребление слова «кофе» в среднем роде уже давно разрешено академической «Грамматикой-80». С другой стороны, элитарная норма языка, конечно, требует для слова «кофе»- рода мужского».
«Реформа в русском языке - явление небывалое, правописание является незыблемым и меняется только со временем. Что касается изменения произношения некоторых слов, то это явление в языке уже зафиксировано, - поясняет учитель русского языка и литературы 45-й школы г.Архангельска Татьяна Авенирова . - Вариативность в использовании тех или иных выражений в словарях уже была, но, на мой взгляд, нельзя идти в сторону упрощения языка».
По мнению заведующей кафедры русского языка ПГУ им. М.В. Ломоносова Натальи Петровой, «изменения в русском языке остановить невозможно, норма будет всегда изменяться, но не стоит забегать вперед нормы. Словари всегда дают два значения: один - как основной, литературный, а второй - как запасной, постепенно в обществе вытесняющий основной. У человека всегда должен быт выбор, как произносить то или иное слово - как правильно или как ему более удобно».
Филологи считают - шумихи поднимать не стоит. Это не революция в языке, а процесс его развития. Появились допустимые нормы, но никто не отменял старые, которые считаются предпочтительными. Употребление последних в речи говорит об уровне образования человека, говорит доцент кафедры общего языкознания ПГПУ Лариса Белова .
P.S. Эпилогом всему вышесказанному может послужить история, которую рассказывают преподаватели техники речи своим студентам.
Еще в сороковые годы 20 века было принято говорить не «салютУет», а «салЮтует». Но в день праздничного салюта в честь победы на гитлеровской Германией, сам Юрий Левитан, профессионал высочайшего класса, очевидно от волнения, ошибся, сказав в сообщении Совинформбюро: «В этот день Москва салютУет своим героям». Как гласит легенда, именно после этого в словари были внесены правки, допускающие и такое произношение.
Правда, рассказывая эту историю, преподаватели обычно завершают ее фразами в стиле «Но это был Левитан».
Отныне можно произносить:
Не только "договОр", но и "дОговор"
Не только "по срЕдам", но и "по средАм"
Не только "йОгурт", но и "йогУрт"
Кварта`л (ква`ртал - неправильно).
Свёкла (свекла` - неправильно).
Сре´дства (средства` - неправильно).
Обеспе´чение и об обеспе´чении (обеспече´ние и об обеспече´нии - неправильно).
Тво`рог и творо`г (оба варианта верные).
Бра`чащиеся (брачу´ющиеся - неправильно)
И писать...
Карате (каратэ - неправильно).
Интернет (всегда с большой буквы).
Кофе у нас в стране теперь может быть не только мужского, но и среднего рода: «Горячее кофе» а не «Горячий кофе»...
Миф № 5. Реформа орфографии 1917–18 задумана и подготовлена большевиками.
Реформа 1917–18, в результате которой из русского письма были исключены буквы «ять», «фита», «I», отменено написание Ъ в конце слов и частей сложных слов, а также изменены некоторые орфографические правила, неразрывно связана в нашем сознании с Октябрьской революцией. Первая редакция декрета о введении нового правописания была опубликована в газете «Известия» меньше чем через два месяца после прихода большевиков к власти – 23 декабря 1917 года (5 января 1918 года по новому стилю). Даже раньше декрета о переходе России на григорианский календарь! И сама дореформенная орфография обычно именуется дореволюционной и ассоциируется со старой Россией.
Подобные ассоциации сложились еще в советскую эпоху. Орфографическая реформа 1917–1918, во многом благодаря которой (этот факт нельзя отрицать) в огромной стране была в кратчайшие сроки ликвидирована безграмотность, преподносилась как завоевание революции, как заслуга исключительно советской власти. В известных, любимых несколькими поколениями читателей научно-популярных книгах о русском языке рассказы о старой орфографии сопровождались соответствующими идеологическими комментариями. Вот как описывает «борьбу с твердым знаком» Л. В. Успенский в своей знаменитой книге «Слово о словах»:
Неудивительно поэтому, что, когда в последние годы XX века в оценке многих событий, связанных с октябрем 1917 года, знак «плюс» поменялся на «минус» (и наоборот), это коснулось и орфографической реформы 1917–18: после крушения советского строя ей давали противоположеные оценки, среди них и достаточно резкие: «злодеяние большевиков», «насильственное упрощение русской орфографии». Профессор В. В. Лопатин вспоминает, что на одной из конференций, прошедшей в середине 1990-х годов и посвященной проблемам русского правописания, поднимался даже вопрос о возвращении к старой орфографии, при этом «нынешнюю орфографию называли чаще всего “большевицкой”, а принявшие участие в конференции церковнослужители – “сатанинской”». Изъятые же в ходе реформы буквы «ер» и «ять» (особенно первая) в начале 1990-х снова стали одним из символов как «старой», дореволюционной России, так и противостояния советской власти. Один из наиболее ярких тому примеров – Ъ в названии газеты «Коммерсант», выполняющий обе эти функции: «Когда в 1990 г. начал выходить “Коммерсантъ”, были еще живы советская власть, компартия, КГБ, и Горбачев еще звался генеральным секретарем, а не президентом. Гордый “ер” “Коммерсанта” смотрелся в то время как откровенный вызов этому строю жизни, стремление восстановить распавшуюся за семьдесят с лишним лет “связь времен”. “Воскрешение” “ера” означало, кроме того, еще и претензию на “наследство”: мы не на пустом месте строим, мы законные продолжатели...» (А. Агеев. Восставший «Ъ» // Знамя. 1995. № 4).
Итак, оценки поменялись, а суждение о реформе как о задуманной и подготовленной большевиками осталось. И сегодня это один из самых распространенных мифов, связанных с историей русского языка. Но как всё было на самом деле?
Обратим еще раз внимание на дату публикации первой редакции декрета – 23 декабря 1917 года (по старому стилю). Неужели за два месяца, прошедших после захвата власти, большевики успели подготовить план реформирования русского письма? Да и вообще – до составления ли новых орфографических правил им было в охваченной беспорядками стране?
Конечно же, нет. Никаких правил правописания революционные солдаты и матросы не составляли. Подготовлена реформа была задолго до октября 1917 года; подготовлена не революционерами, а лингвистами. Конечно, не все они были чужды политике, но вот показательный факт: среди разработчиков новой орфографии были люди с крайне правыми (можно сказать, контрреволюционными) взглядами, например академик А. И. Соболевский, известный своим активным участием в деятельности разного рода националистических и монархических организаций. Подготовка к проведению реформы началась в конце XIX века: после выхода в свет трудов Якова Карловича Грота, впервые собравшего вместе все орфографические правила, стала ясна необходимость упорядочения и упрощения русского правописания.
Необходимо отметить, что мысли о неоправданной сложности русского письма приходили в голову некоторым ученым еще в XVIII веке. Так, Академия наук впервые попыталась исключить букву «ижица» из русского алфавита еще в 1735 году, а в 1781 году по инициативе директора Академии наук Сергея Герасимовича Домашнева один раздел «Академических известий» был напечатан без буквы Ъ в конце слов (иными словами, отдельные примеры «большевицкой» орфографии можно было встретить за сто с лишним лет до революции!).
В первые годы XX века свои проекты реформы русского письма предложили Московское и Казанское педагогические общества. А в 1904 году при Отделении русского языка и словесности Академии наук была создана Орфографическая комиссия, перед которой и была поставлена задача упрощения русского письма (прежде всего – в интересах школы). Возглавил комиссию выдающийся русский языковед Филипп Федорович Фортунатов, а в ее состав входили крупнейшие ученые того времени – А. А. Шахматов (возглавивший комиссию в 1914 году, после смерти Ф. Ф. Фортунатова), И. А. Бодуэн де Куртенэ, П. Н. Сакулин и другие.
Комиссия рассматривала несколько предложений, в том числе и достаточно радикальных. Вначале предлагалось отказаться от буквы Ъ вообще, а в качестве разделительного знака использовать Ь, при этом отменить написание мягкого знака на конце слов после шипящих и писать мыш, ноч, любиш . Буквы «ять» и «фита» сразу решено было изъять из русского алфавита. Проект нового правописания был представлен учеными в 1912 году, но утвержден не был, хотя продолжал широко обсуждаться.
Результаты дальнейшей работы языковедов оценивало уже Временное правительство. 11 мая (24 мая по новому стилю) 1917 года состоялось совещание с участием членов Орфографической комиссии Академии наук, языковедов, учителей школ, на котором было решено смягчить некоторые положения проекта 1912 года (так, члены комиссии согласились с предложением А. А. Шахматова сохранить мягкий знак на конце слов после шипящих). Результатом обсуждения стало «Постановление совещания по вопросу об упрощении русского правописания», которое было утверждено Академией наук. Уже через 6 дней, 17 мая (30 мая по новому стилю) Министерство просвещения издало циркуляр, в котором предлагалось ввести в школах реформированное правописание с нового учебного года.
Таким образом, реформа русского письма должна была состояться и без залпа «Авроры». Правда, предполагалось, что переход на новую орфографию будет постепенным. «Большевики же, – пишет В. В. Лопатин, – как только захватили власть, очень умело и оперативно воспользовались готовым проектом, применив при этом свои революционные методы».
Одним из этих революционных методов стало изъятие из типографий всех литер с буквой Ъ. Несмотря на то что новая орфография отменила не Ъ вообще (от этого предложения, рассматривавшегося в 1904 году, Орфографическая комиссия впоследствии отказалась), а только его написание на конце слов (употребление Ъ как разделительного знака сохранялось), литеры повсеместно отбирались. «Так хирург до последней клетки вырезает злокачественную опухоль» -– такими словами описывает эти события Л. В. Успенский. Для обозначения разделительного знака наборщикам приходилось использовать апостроф, так возникли написания типа под’ем, с’езд.
Новая орфография была введена двумя декретами: после первого декрета, подписанного наркомом просвещения А. В. Луначарским и опубликованного 23 декабря 1917 года (5 января 1918 года), последовал второй декрет от 10 октября 1918 года за подписью заместителя наркома М. Н. Покровского и управляющего делами Совета Народных Комиссаров В. Д. Бонч-Бруевича. Уже в октябре 1918 года на новую орфографию перешли официальные органы большевиков – газеты «Известия» и «Правда». В это время в стране уже полыхала Гражданская война, и старая орфография, отмененная декретами большевиков, стала одним из символов сопротивления новой власти; такую же роль она играла и для русской эмиграции. За политическими спорами и идеологическими установками, в огне Гражданской войны, за десятилетия яростной вражды двух систем, о чисто языковом смысле реформы – стремлении лингвистов всего-навсего избавить русское письмо от лишних букв, обозначавших давно исчезнувшие или совпавшие с другими звуки, – почти совсем забыли...
Но сегодня, в начале XXI века, у нас есть возможность объективной оценки событий прошлого. Поэтому запомним азбучную истину № 5: современная орфография – не следствие «большевицкого произвола», «насильственного упрощения языка», а результат многолетней работы лучших русских языковедов, направленной на совершенствование правил правописания. По словам В. В. Лопатина, «новая орфография, какова бы ни была история ее принятия, по прошествии многих лет, снявших политическую остроту во-проса, стала привычной для носителей русского языка и вполне успешно обслуживает культур-ные потребности современного общества».
Литература:
Лопатин В. В. Многогранное русское слово: Избранные статьи по русскому языку. М., 2007.
Русский язык: Энциклопедия / под ред. Ю. Н. Караулова. М., 2003.
Успенский Л. В. Слово о словах. Ты и твое имя. Л., 1962.
Шапошников В. Н. Русская речь 1990-х: Современная Россия в языковом отображении. – 3 изд. М., 2010.
Энциклопедия для детей. Том 10. Языкознание. Русский язык. – 3-е изд., перераб. и доп. М., 2004.
В. М. Пахомов,
кандидат филологических наук,
главный редактор портала «Грамота.ру»
Как повлияла так называемая реформа русского языка 2009 года на употребление гражданами России новых вариантов слов. Результаты исследования ВЦИОМ через два месяца после нововведений.
После введения в действие так называемой реформы русского языка (напомним, принятие новых норм было оглашено в приказе «Об утверждении списка грамматик, словарей и справочников», вступившем в силу, каким бы странным это ни казалось, 1 сентября 2009 года) многие представители интеллигенции были, мягко говоря, шокированы нововведениями. В недоумении пребывали, к примеру, те работники, в чьи должностные обязанности входит набор текста , - как теперь употреблять привычные слова: «горячий кофе» или «горячее кофе», «брачующиеся» или «брачащиеся»?
Оказалось, как таковых нововведений, в общем-то, совсем немного, основная их часть относится к вариативности орфоэпических норм (проще говоря, вариантов произношения). Да и сами новации оказались не правилами как таковыми, а тоже допустимыми вариантами (то есть слово «кофе», к примеру, можно теперь употреблять как в среднем, так и – привычно – в мужском роде). Как говорится, не так страшен черт, как его нам малюют сотрудники Министерства образования и некоторые средства массовой информации. К тому же сотрудники библиотек и прочих отделов и контор, оказывающих архивные услуги , со всей ответственностью могут вам заявить, что пресловутое слово «брачащиеся» - это не нововведение сегодняшнего дня, именно в такой форме данное слово употреблялось и много-много лет тому назад, когда о подобных реформах никто еще и не помышлял.
Сегодня, через два месяца после введения приказа «Об утверждении списка грамматик, словарей и справочников», можно подвести первые итоги новаций. Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) в начале ноября провел исследование на тему, как повлиял вышеупомянутый документ с предусмотренными в нем нормами на произношение вариативно допустимых слов нашими согражданами. Опрос был проведен среди более полутора тысяч россиян в 140 населенных пунктах страны.
Результаты исследования свидетельствуют о том, что большая часть опрошенных практически никак не отреагировала (в плане применения новых норм) на предложенные им допустимые варианты. То есть для большинства из нас «кофе» остался мужского рода, «брачащиеся» употребляются 75-ю процентами россиян, а «договОр» милее для 58% опрошенных, чем вариант нормы «дОговор».
Интересен факт, что ввод данных слов в текстовых редакторах приводит к тому, что, например, Word, подчеркивает новые нормы как ошибочно употребленные. Пока непонятно, будет ли новая версия этого программного обеспечения учитывать вышеуказанный приказ как руководство к действию.
А вообще, 59% граждан России убеждены, что нормы государственного языка должны определять профессиональные лингвисты и авторитетные словари.
Интересно отметить, что это мнение в основном наших высокообразованных соотечественников и городского населения. А вот люди с более низким уровнем образования, а также пожилые сограждане и жители сельской местности считают, что норма – это то, как говорит большинство простых россиян.