Языков николай михайлович произведения. Языков, николай михайлович

Биография

Языков Николай Михайлович - известный русский поэт.

Родился он 4 марта 1803 г. в Симбирске, в помещичьей семье, на 12-м году жизни был отдан в институт горных инженеров в Петербурге, а по окончании в нем курса поступил в инженерный корпус, но, не чувствуя призвания к занятиям математикой, увлёкся поэзией и по совету известного литератора А. Ф. Воейкова перешёл в дерпский университет. Его стихотворения вскоре были замечены. Он полюбился Жуковскому, Пушкин искал знакомства с ним и приглашал его, через его университетского товарища А. Н. Вульфа, к себе в Михайловское, Дельвиг искал его стихи для своих «Северных Цветов»… В 1829 г. он переселился в Москву, а в начале 1830-х гг. переехал в свою симбирскую деревню, где и прожил несколько лет, «наслаждаясь», как он сам говорил, «поэтическою ленью».

Но к концу 1837 г. болезнь спинного мозга заставила его уехать за границу - сначала в Мариенбад, потом в Ганау, Крейцнах и Гаштейн. В Ганау Языков сблизился с Гоголем, который в 1842 г. повез его с собой в Венецию и Рим. В 1843 г. Николай Михайлович вернулся в Москву в состоянии уже совершенно безнадежном. Никуда не выходя из своей квартиры, он медленно угасал, единственным развлечением были для него устроенные им у себя еженедельные собрания знакомых литераторов. Николай Михайлович был особенно близок с кружком славянофилов, увлекался воззрениями своих друзей и в 1844 г. обрушился на западников известным бранным посланием «К не-нашим», в котором все члены западнического кружка были объявлены врагами отечества. Но он умер 26 декабря 1846 г.

Н. М. Языков занимает довольно видное место среди поэтов «пушкинской плеяды». Если его поэзия не блестит глубиною мысли или разнообразием содержания, то в ней, все-таки, сказался, несомненно, яркий и своеобразный талант. Правильному развитию поэтического дарования Языкова мешала его порывистая, увлекающаяся натура, легко поддававшаяся впечатлениям минуты и неспособная к выдержанному труду, иначе из Николая Михайловича мог бы, вероятно, выработаться настоящий «художник слова», но он навсегда остался только дилетантом в искусстве, впрочем, таким, у которого бывали подчас просветы истинно высокого художественного творчества. Главные мотивы поэзии Языкова, именно те самые, которые он ценил выше других, провозглашая себя «поэтом радости и хмеля», нашли себе выражение в форме далеко не всегда художественной, его вакхический лиризм часто является слишком грубым, большая часть стихотворений отличается невыдержанностью тона, а иногда - неудачным подбором выражений, искусственностью образов и сравнений. Но в некоторых стихотворениях поэта можно указать целый ряд превосходных поэтических описаний природы («Камби», «Тригорское» и пр.), так же встречаются лирические произведения, полные высокого одушевления и отличающиеся большой художественной отделкой («Поэту», «Землетрясение», «Пловцы», некоторые переложения псалмов и др.), которые и отводят Н. М. Языкову почетное место в ряду наших лириков первой половины XIX в.

Собрания стихотворений Языкова изданы им самим в 1833, 1844 и 1845 г., позднейшие издания, под редакцией Перевлесского, неудовлетворительны.

Николай Михайлович Языков родился в 1803 году 4 марта в семье помещика, Симбирск. В 12 лет парня отправляют на учебу в Петербург. Поступает в институт горных инженеров, но, чувствуя себе не на том месте и совсем не имея влечения к точным наукам, меняет институт - переходит учиться в Дерптский университет. Вплотную начал заниматься поэзией. За его стихи она стал любим Жуковскому, даже Пушкин искал встречи с юным обдарованием. В 1829 году Языков переезжает в Москву, а после, в 1830 году, возвращается в родные края, в деревню. В ней Николай пробыл пару лет, где его посетила по словам автора «поэтическая лень».

Не все было замечательно. В конце 1837 года у автора появилась очень серьезная проблема – болезнь спинного мозга. Что б излечиться от недуга, Языков вынужден ехать заграницу, сперва в Мариенбад, Ганау, потом Крейцнах и Гаштейн. Будучи в Ганау, с Николаем знакомится Гоголь, и они в 1842 году едут в Венецию, Рим. Не получив от поездок желаемого излечения от недуга, писатель в 1843 году возвращается Москву. Будучи сломлен, поэт заковал себя в четырех стенах своей квартиры, и лишь только сбор его литературных друзей у себя дома немного развевал его печаль. Друзей Языков имел не только в литературном направлении. Близкими ему тоже были люди с кружка славянофилов, воззрением которых он был увлечен, и в 1844 году поэт пишет своё послание для жителей западной части – «К не-нашим», в котором обьявил врагами родины всех людей, состоявших в западническом кружке.

Все эти процессы, общие для литературы начала 1820-х гг., в значительной мере определили собою творчество одного из наиболее значительных поэтов пушкинской поры — Н. М. Языкова (1803—1846).

Языков вступает в литературу в 1819 г. Воспитанный на Ломоносове и Державине, он усвоил их уроки, как и уроки школы Батюшкова и Жуковского.

Его первые дружеские послания во многом зависят от этой последней — в своей шуточно-камерной тональности, в образе повествователя — беспечного поэта, «лентяя-мудреца», преданного жизненным радостям. Несколько позднее, в 1823—1824 гг., он станет вводить в стихи и «вакхический» анакреонтизм молодых поэтов.

Подобно Д. Давыдову, он не чуждается сниженно-бытового образа автора, но это образ не гусара, а кутилы-студента (с 1823 г. Языков учится в Дерптском университете); он поэтизирует студенческую пирушку, застольное веселье, буршество; все это идет рядом с прославлением вдохновения и высокой поэзии.

В его элегиях нередко сочетаются оба эти начала — и он вносит свой ощутимый вклад в дело разрушения традиционной элегической системы; однако в целом языковский «поэт» гораздо менее монистичная фигура, нежели «поэт» кружка Баратынского — Дельвига. В нем ясно выражена гражданская ипостась, идущая от декабристской поэзии; мы найдем у него и «слова-сигналы», и ораторскую эмоциональную напряженность (Гоголь писал, что Языков рожден «для дифирамба и гимна»), и обращение к теме героического прошлого народа.

Тема барда-воина в поэзии 1820-х гг., пожалуй, наиболее ярко представлена стихами Языкова («Песнь барда во время владычества татар в России», 1823; «Баян к русскому воину...», 1823; две «Песни баяна», 1823). Он пишет и прямые политические элегии («Элегия», 1824), но еще чаще политическая формула возникает у него в дружеском послании или высоком одическом периоде с нарастающей эмоцией, где она образует своего рода эмоционально-семантический центр.

В этом было своеобразие Языкова по сравнению с политической поэзией 1820-х гг., которая уже начала вырабатывать свой канон: Языков богаче и разнообразнее в интонационном, ритмо-мелодическом, семантическом и эмоциональном отношениях; его поэзия, сохраняя одическое «парение», уже далеко отошла от дидактического рационализма.

Поэтическое слово у него также не сводимо к логически-рациональному понятию, хотя все же ближе к нему, нежели слово у Жуковского и даже поэтов «новой школы».

Языков — поэт слова и периода. Он обнажает этимологические значения, создает смелые неологизмы, сталкивает стилистические пласты и меняет контексты. Он воздействует интонацией, вовлекающей читателя в мелодический и эмоциональный поток экзотическим звучанием аллитераций, намеренно «неточными» и в силу этого выразительными образами:

Море блеска, гул, удары,

И земля потрясена;

То стеклянная стена

О скалы раздроблена,

То бегут чрез крутояры

Многоводной Ниагары

Ширина и глубина!

(«Водопад», 1830)

Все это станет типичным позднее, в поэзии 1830-х гг.; сейчас это обеспечивает Языкову совершенно особое место в литературном движении. Тем не менее его поэзия непосредственно подготовлена поэтической традицией 1820-х гг.; открытие Языкова заключалось в совершенно особом сочетании тех элементов, которые уже определились в стихах его предшественников — хотя бы Д. Давыдова.

Связанный с поэзией декабризма, Языков испытал и «кризис 1823 года». Его политические элегии тронуты нотой социального пессимизма — в них проскальзывает мотив «спящей России», безмолвной и покорной самовластию. Все это — не случайность, а симптом дифференциации в гражданской поэзии 1820-х гг.

К середине десятилетия дифференциация приводит к брожению в обществе «соревнователей». Здесь мало-помалу складываются литературные группы — не враждебные, однако конкурирующие. Декабристы-литераторы во главе с Рылеевым и Бестужевым концентрируют силы вокруг альманаха «Полярная звезда»(1823—1825); дельвиговский круг начинает издавать альманах «Северные цветы». Поэты и прозаики «декабристской периферии» сотрудничают в обоих изданиях; обособление кружков происходит медленно и постепенно.

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.

Языков Николай Михайлович (4.03.1803-26.12.1846 ), поэт. Родился на Волге, в г. Симбирске, в дворянской семье, принадлежавшей к старинному и богатому роду. По традиции того времени получил хорошее домашнее образование, рано начал писать стихи и с увлечением предавался этому занятию. В двенадцатилетнем возрасте был отдан в Санкт-Петербургский Институт Горных Инженеров (1814 год). Языков не имел каких-либо стремлений учиться там, вероятно его направили туда по причине того, что там уже обучались два его старших брата. Старший брат поэта Петр (1798-1851) впоследствии стал выдающимся ученым-геологом. Не чувствуя склонности к математике и другим специальным предметам, Языков совершенно забрасывал учёбу, пересиливая себя лишь эпизодически. К счастью в горном институте Языков был поставлен под особое наблюдение учителя русской словесности Алексея Дмитриевича Маркова - человека высоко образованного и просвещенного. Алексей Дмитриевич любил Языкова как сына, пытался развить в нём способности, заставляя изучать труды Державина и Ломоносова. В 1820 году Языков закончил обучение в Институте и поступил в Инженерный корпус, хотя обучаться там никакого желания у него не было. В конце концов в 1821 году его исключили «за нехождение в классы». Во время обучения в Петербурге Языков завязал знакомства в писательском кругу и с 1819 стал печататься. Карамзин, Жуковский, Батюшков, позже - Байрон и молодой Пушкин были для него литературными кумирами и учителями. К пластике и мелодичности стиха поэтов школы Жуковского Языков прибавил мощь, громкозвучность и торжественность стиха классицистов Ломоносова и Державина. Стихи молодого поэта, полные огня и движения, были встречены с большим сочувствием. Первым литературный дар Языкова заметил А.Ф. Воейков и опубликовал его стихи в "Соревнователе".

В 1822 Языков по настоянию старших братьев и литератора А.Ф. Воейкова решил продолжить учение и поступил на философский факультет Дерптского университета. Здесь он очутился в своей стихии, погрузился в изучение западноевропейской и русской литературы, как прошлой, так и современной. Дерптская жизнь как нельзя больше пришлась Языкову по душе. Тамошние студенты поддерживали традиции немецких буршей XVIII в. с их разгульными кутежами, веселыми похождениями, дуэлями на рапирах, застольными песнями. Языков стал восторженным поклонником и певцом этих вольных и даже буйных нравов. Без него не обходилась ни одна пирушка. «В одной рубашке, со стаканом в руке, с разгоревшимися щеками и с блестящими глазами, он был поэтически прекрасен», - вспоминал товарищ поэта по университету. Его стихотворения вскоре были замечены. Дельвиг искал его стихов для своих "Северных Цветов", Жуковский его обласкал, Пушкин искал знакомства с ним, и ещё в 1824 году приглашал его, через его университетского товарища А.Н. Вульфа, к себе в Михайловское.

Пушкин писал А.Н. Вульфу:

Однако в 1824 году Языков не смог встретиться с Пушкиным. Их знакомство отсрочилось до 1826 года.

В короткое время имя Языкова, как поэта, стало общеизвестно. Звонкие стихи Языкова заучивались наизусть, перекладывались на музыку и распевались студенческим хором. Упиваясь «вольностью» дерптской жизни, Языков ни в малой степени не поступался своими пылкими национальными чувствами. Напротив, в «полунемецкой» обстановке, окружавшей его, эти чувства еще более окрепли. Он организовал кружок русских студентов, на встречах которого «рассуждали о великом значении славян, о будущем России». Для этого кружка Языков написал песню, любимую многими поколениями русского студенчества «Из страны, страны далекой». Особенно красноречивы ее последние строки:

В Дерпте Языков провел около 8 лет, уезжая оттуда лишь на короткое время в Петербург, Москву и Псковскую губернию (знаменитое "Тригорское", в соседстве с Пушкиным). В университете Языков в совершенстве овладевает немецким языком, хорошо изучает историю и политэкономию. Увлечение беззаботным разгулом буршей было главной причиной того, что Языков не успел за все это время окончить университетского курса, за шесть лет обучения он так и не смог подготовиться к экзаменам. В 1829 году Языков закончил университет без диплома. Однако Языков много читал, у него сформировалась большая библиотека. «История государства Российского» Карамзина, «книга книг», открыла для него поэтический мир русской истории. Восхищаясь деяниями предков, он воспевал «гений русской старины торжественный и величавый» в стихотворении «Баян к русскому воину при Дмитрии Донском, прежде знаменитого сражения при Непрядве»:

В незавершенной поэме «Ала» Языков, предвосхищая пушкинскую «Полтаву», стремился описать на ливонском материале Северную войну, когда была «бодра железной волею Петра преображенная Россия». (Эти строки Пушкин взял эпиграфом к одной из глав «Арапа Петра Великого».)
Летом 1826 Языков гостил у своего товарища Вульфа в псковском имении Тригорском. Здесь он познакомился и быстро сошелся с Пушкиным, жившим в ссылке по соседству в Михайловском. Встреча эта сыграла в жизни и поэзии Языкова большую роль: Пушкин, его творчество, сама его личность, его образ поэта, - все это вошло в стихи Языкова. Пушкин же восторженно отзывался о творчестве Языкова.
Известно со слов Гоголя, что, когда вышла в свет книга стихов Языкова, Пушкин сказал «с досадою»: «Зачем он назвал их: “Стихотворения Языкова”! Их бы следовало назвать просто “хмель”! Человек с обыкновенными силами ничего не сделает подобного; тут потребно буйство сил». Время, проведенное в обществе Пушкина, искренно воспето Языковым в замечательном стихотворении «Тригорское», и всю жизнь было самым светлым и отрадным его воспоминанием. «Я вопрошал, пишет Языков к Вульфу в 1827 г. от 17 февраля, совесть мою и внимал ответам её - и не нахожу во всей моей жизни ничего подобного красотою нравственною и физическою, ничего приятнейшего и достойнейшего сиять золотыми буквами на доске памяти моего сердца - нежели лето 1826 года!» Через 20 лет (1846 г.) он с таким увлечением воспомянул Тригорское: «Вези, писал он тому же Вульфу (17 сент. 1846), вези мой поклон и почтение в Тригорское всем и каждому, кто меня помнит, и всем местам, кои я помню о сю пору и никогда не забуду.»

В 1829 году после окончания дерптского университета, он переселился в Москву, где познакомился с Киреевскими, Аксаковыми, Баратынскими и другими литераторами. В Москве Языков жил в доме Елагиных-Киреевских у Красных ворот.

В литературном салоне хозяйки дома А.П. Елагиной поэт среди «благословенного круга» друзей обрел необходимое ему тепло искренних чувств, духовное общение и понимание. Здесь у Языкова часто бывал Пушкин, приходили В.Ф. Одоевский, Баратынский и др. литераторы. Поэт вошел в славянофильский круг «Московского вестника».

В годы московской жизни были написаны чуть ли не лучшие стихи Языкова. По свидетельству его современника: «Крылья поэта встрепенулись». Его лира обрела новые сильные звуки, в которых сливались воедино «могучей мысли свет и жар и огнедышащее слово». Пушкин говорил, что стихи Языкова 30-х «стоят дыбом».
«В нашем любезном отечестве человек мыслящий и пишущий должен проявлять себя не голым усмотрением, а в образах, как можно более очевидных, ощутительных, так сказать, телесных, чувственных, ярких и разноцветных», - эти слова Языкова как нельзя лучше характеризуют творения его зрелой поэзии. Одно из лучших - знаменитое стихотворение «Пловец», давно ставшее любимой народной песней. После разгрома декабристов изменилась тональность его стихов, из них ушел боевой пафос. 12 сентября 1831 года Языков поступил на службу в Межевую Канцелярию. Службу в канцелярии Языков воспринимал как помеху своему творчеству. Ему хотелось переехать в деревню, где в уединении полностью отдаться стихописанию.
В 1833 у Языкова обнаружили тяжелейшую болезнь спинного мозга (легкие симптомы появились уже в 1831 году), после чего он выходит в отставку в чине коллежского регистратора . Он покидает Москву и живет в симбирском имении, где собирает русские песни для П.В. Киреевского и "наслаждается" как он сам говорил "поэтической ленью". Однако уединиться в деревне ему не удавалось, из-за болезни Языкову часто приходилось выезжать в Москву и в Пензу к гомеопату Петерсону. Во время улучшений Языков деятельно берется за творчество, публикуется в Московском Наблюдателе. По совету врачей Языков в 1837 он покидает Россию и отправляется на лечение в Германию в Мариенбад, там он пробыл два месяца, купался в воде и грязях, пил брун, но ощутимых улучшений не последовало. Языков отправился в Ганау к известному доктору Копу, который обещал поставить его на ноги, кроме этого Языкову пришлось бывать в Крейцнахе и Гаштейне. В Ганау Языков знакомится с Гоголем; и в 1842 году с ним едет в Италию (в Рим и Венецию). Лечение за границей не дало результатов. В те дни, когда здоровье Языкова улучшалось поэт жадно принимался за перо. Именно в это время Языковом написаны несколько элегий и замечательное стихотворение "К Рейну". На родину поэт возвращается в августе 1843 года, состояние здоровья было уже безнадёжно.

В Москве Языков поручил своё здоровье своему старому дерптскому товарищу - профессору Иноземцеву. Никуда не выходя из своей квартиры, он медленно угасал; единственным развлечением были для него устроенные им у себя еженедельные собрания знакомых литераторов. По своим родственным связям и давнишним симпатиям Языков был особенно близок с кружком славянофилов, увлекся воззрениями своих друзей и в 1844 г. обрушился на западников известным бранным посланием "К не-нашим", в котором все члены западнического кружка объявлены были врагами отечества.
Несмотря на жестокую болезнь, Языков, по свидетельству И. Киреевского «...пишет много, и стих его, кажется, стал еще блестящее и крепче». В последние годы жизни поэзия Языкова достигла то «высшее состояние лиризма, - утверждал Гоголь , - которое чуждо движений страстных и есть твердый взлет в свете разума, верховное торжество духовной трезвости». Стихотворение «Землетрясенье», которое Жуковский считал одним из лучших в русской поэзии, может служить образцом художественной силы образов поздней лирики Языкова.
В основу стихотворения было положено средневековое византийское предание о происхождении молитвы «Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный»: о мальчике, взятом на небо во время страшного землетрясения в Константинополе, где он услышал ангелов, научивших его новой молитве; когда все повторили эту молитву, землетрясение стихло. Заключают стихотворение пророческие строки:

Столь же пророчески звучат для нас и строки его стихотворения «К ненашим»:

Стихотворение было опубликовано лишь в 1871, до этого ходило в списках в ограниченном кругу лиц. Уязвленные западники назвали «К ненашим» - «доносом в стихах», ответив ядовитыми пародиями Некрасова и полными желчи статьями Белинского и Герцена. С их недоброй подачи к Языкову был прикреплен ярлык озлобленного реакционера. «...Эти стихи сделали дело, - писал Языков о своем послании, - разделили то, что не должно было быть вместе, отделили овец от козлищ, польза большая!.. Едва ли можно называть духом партии действие, какое бы оно ни было, противу тех, которые хотят доказать, что они имеют не только право, но и обязанность презирать народ русский, и доказать тем, что в нем много порчи, тогда как эту порчу родило, воспитало и еще родит и воспитывает именно то, что они называют своим убеждением!»

В половине декабря 1846 года Языков простудился, появилась горячка. Поэт счел ее за предзнаменование своей близкой смерти. Напрасно друзья старались разуверить его в таком печальном убеждении; он был непоколебим, и серьёзно стал готовиться к смерти: пригласил священника совершить последний долг христианина, сделал нужные, похоронные распоряжения, назначил даже кого пригласить на свои похороны, и заказал блюда для похоронного обеда. Языков умер в шестом часу вечера 26 декабря 1846 г. (по старому стилю), скончался тихо и незаметно. Отпевание Языкова состоялось в церкви Благовещения на Тверской. 30 декабря друзья и близкие поэта похоронили его в Даниловом монастыре.

Поэт занимает довольно видное место среди поэтов так называемой пушкинской плеяды. Если его поэзия не блестит глубиной мысли или разнообразием содержания, то в ней, все-таки, сказался несомненно яркий и своеобразный талант. Правильному развитию поэтического дарования Языкова мешала его порывистая, увлекающаяся натура, легко поддававшаяся впечатлениям минуты и неспособная к выдержанному труду; при более благоприятных условиях, из Языкова мог бы, вероятно, выработаться настоящий художник, но он навсегда остался только дилетантом в искусстве, впрочем, таким, у которого бывали подчас просветы истинно высокого художественного творчества. Главные мотивы поэзии Языкова - именно те самые, которые он ценил выше других, провозглашая себя "поэтом радости и хмеля", - нашли себе выражение в форме далеко не всегда художественной: его вакхический лиризм часто является слишком грубым; большая часть стихотворений отличается невыдержанностью тона, иногда - неудачным подбором выражений, иногда - искусственностью образов и сравнений. В стихотворениях Языкова можно указать, однако, целый ряд превосходных поэтических описаний природы ("Камби", "Тригорское" и прочие); затем встречаются лирические произведения, полные высокого одушевления и отличающиеся большой художественной отделкой ("Поэту", "Землетрясение", "Пловцы", некоторое переложение псалмов и др.), которые и заставляют отвести Языкову почетное место в ряду наших лириков первой половины XIX века. К сожалению, подобных произведений в общем литературном наследстве Языкова очень немного. Собрания стихотворений Языкова изданы им самим в 1833, 1844 и 1845 годах; позднейшее издание, под редакцией Перевлесского, СПб., 1858, неудовлетворительно. Ср. биография В. И. Шенрока в "Вестнике Европы" 1897, No 11 и 12, и сочинения Белинского.

Среди поэтов пушкинского окружения Н. М. Языков был наиболее близок к поэзии революционных романтиков. Талантливый и своеобразныйпоэт, он по-своему выразил вольнолюбие передовой молодежи декабристской поры. Но это было только в первый период его литературной деятельности. С конца 20-х годов в мировоззрении и творчестве Языкова назревает резкий перелом, который делает его «бардом» реакционного лагеря.

Развитие наиболее своеобразного жанра его лирики было связано с бытовой обстановкой, в которой проходили молодые годы Языкова, студента Дерптского университета. Это студенческие песни, полные юношеского задора и смелого вольномыслия. Подобно тому как Денис Давыдов на основе жизненных впечатлений ввел в литературу образ«гусара», Языков создал лирический характер гуляки-студента, у которого, однако, за внешней бравадой скрывается любовь к родине и свободе. «Сердца - на жертвенник свободы!» - с бокалом вина в руках призывал поэт своих друзей-студентов («Мы любим шумные пиры...», 1823). Эти песни, положенные на музыку, распевались в кружке русских студентов, организованном по инициативе Языкова в противовес немецким студенческим корпорациям. Широкую популярность в кругах демократической молодежи приобрели более поздние песни.- «Из страны, страны далекой...» (1827) и «Пловец» (1829). В студенческом вольнолюбии Языкова не было сознательности и последовательности дворянских революционеров, вступивших на путь борьбы с царизмом. Но дерптский студент писал и антиправительственные стихи, которые становились известными в списках (песня «Счастлив, кому судьбою дан...», 1823; послание 1823 г. «Н. Д. Киселеву», опубликованное А. И. Герценом в «Полярной звезде»).

Значительное место в поэзии Языкова занимает жанр исторической баллады, популярный среди революционных романтиков. С К. Ф. Рылеевым и другими поэтами-декабристами Языков сближается и в выборе, и в трактовке исторической тематики. Это были «святые битвы за свободу», т. е. события освободительной борьбы русского народа, показанные в свете общественно-политических задач, стоявших перед дворянскими революционерами. В отличие от декабристов, облюбовавших тему вольного Новгорода, Языков с особенной любовью писал о борьбе русских людей с монголо-татарскими завоевателями. «Песнь барда во время владычества татар в России» (1823), «Баян к русскому воину при Димитрии Донском, прежде знаменитого сражения при Непрядве» (1823), «Евпатий» (1824) - эти исторические баллады Языкова писались и печатались одновременно с думами Рылеева. Образ древнерусского народного певца, популярный в романтической поэзии, свидетельствует, что Языков, подобно Рылееву, связывал жанр исторической баллады с национально-народными традициями.

Это вытекало из общих творческих принципов Языкова, сближавшихся с эстетикой декабристов. Языков заявил себя сторонником национально-самобытного содержания и формы литературы. Одним из источников этого он признавал русское народное творчество. На этом основании он отрицательно относился к элегическому романтизму В. А. Жуковского и пропагандировал высокую гражданскую поэзию. Характерно, что Языков, как и декабристы, не понял реализма пушкинского «Евгения Онегина», в первых главах которого «вдохновенный поэт» (слова А. С. Пушкина о Языкове) усмотрел «отсутствие вдохновения» и «рифмованную прозу»

Своеобразным обобщением, в котором молодой Языков выразил свое отношение к декабристам, явились прочувствованные строки небольшого стихотворения (1826), посвященного памяти казненного Рылеева и его товарищей:

Не вы ль, убранство наших дней,

Свободы искры огневые,

Рылеев умер, как злодей!

О, вспомяни о нем, Россия,

Когда восстанешь от цепей

И силы двинешь громовые

На самовластие царей!

Оригинальная тематика языковского романтизма проявилась и в своеобразии его поэтической речи. Черты «высокого», гражданского стиля, характерные для поэзии декабристов, были свойственны историческим балладам, дружеским посланиям, а иногда даже элегиям Языкова, содержавшим раздумья поэта над вопросами общественно-политической жизни. Но уже современники отметили яркое своеобразие языковского стиля. Прекрасно об этом сказал Н. В. Гоголь: «Имя Языков пришлось ему не даром. Владеет он языком, как араб диким конем своим, и еще как бы хвастается своею властью. Откуда ни начнет период, с головы ли, с хвоста, он выведет его картинно, заключит и замкнет так, что остановишься пораженный» (VIII, 387). В. Г. Белинский указал, что «смелыми и резкими словами и оборотами своими Языков много способствовал расторжению пуританских оков, лежавших на языке и фразеологии»; критик имел в виду «пошлый морализм и приторную элегическую слезливость», отличавшие стихи эпигонов Жуковского (V, 561). Стилистическая резкость проявлялась у Языкова в необычной метафоризации, в сочетании слов различных семантических и стилистических рядов. О своей поэзии он писал:

Не удивляйся же ты в ней

Разливам пенных вдохновений,

Бренчанью резкому стихов.

Хмельному буйству выражений

И незастенчивости слов.

Стихи Языкова полны энергии и блеска, смелых образов и стремительных ритмов: они принадлежат к золотому фонду русской литературы 19 века. На его стихи многие профессиональные композиторы и любители написали десятки произведений различных вокальных жанров.

Поэт часто вспоминает о своем детстве в Симбирске: описывает отцовское имение, родной город и Волгу, где он услышал раздольные и грустные песни бурлаков, впитал напевы крепостных людей. К Волге были обращены многие стихи Николая Языкова. Здесь, на родине, в Симбирском крае, поэтом было создано не одно замечательное произведение, переложенное композиторами на музыку.

Так бы и осталась за поэтом репутация певца «буйной» студенческой вольности, если бы ни его огромная любовь к Родине и России, к природе родного края, к русскому народу, к историческому прошлому славян. Живя на чужбине, он всё острее ощущает эти чувства, которые воплощаются в незабываемые строки.

Героями его поэзии становятся герои русской истории – Олег, Игорь, Святослав, Александр Невский, Дмитрий Донской. И параллельно со студенческими песнями, посланиями и гимнами поэт создаёт большой цикл стихов на национально-историческую тему.

Не могла не привлечь композиторов и любовная лирика поэта – волшебная по своей выразительности, проникновенная и неповторимая. Для Языкова его любовь сливается с образом самой Музы, «звезды любви и вдохновений». И гений поэта создавал прекрасные элегии, стихи, которые легко ложились на музыку и сохраняли свою популярность в виде романсов и песен.

Для детей на этой странице есть два произведения: драматическая сказка и элегия (о ночной природе). Но им также будут интересны и другие стихи: каждый найдет для себя что-то интересное.

Около 200 лет минуло с тех пор, как были написаны Языковым стихотворения о смысле жизни и поэзии, о Пушкине и Карамзине. Но, может быть, никогда не звучал голос поэта так современно, как сегодня.