Отношение к смерти. Жизнь — это праздник, но смерть — не за горами

© 2006 г. С.В. Коваленко, О.Ю. Михайлова

ОТНОШЕНИЕ К ЖИЗНИ И СМЕРТИ ПОДРОСТКОВ, СОВЕРШИВШИХ ГОМИЦИДНЫЕ ДЕЙСТВИЯ

Человек в отличие от всех живых существ на Земле осознает конечность своего бытия и неизбежность наступления смерти. Осознание временности и конечности физического существования, в свою очередь, заставляет его задуматься над вопросами: как и для чего я живу?. Причем каждое поколение по-своему отвечает на эти вечные вопросы.

Долгое время вопросы отношение к жизни и смерти рассматривались в рамках философских и религиозных концепций. Психологическое же изучение этой проблематики началось сравнительно недавно, что определяется личностно-индивидуализированным и глубоко интимным характером этих отношений (особенно отношения к смерти). Не случайно обсуждение этих вопросов исходно началось в контексте психологического анализа проблем человеческого бытия , смысла жизни , т.е. связанных с осознанием проблемы жизни человека.

Только во второй половине ХХ в. началась активная разработка танатологической проблематики. Причем интерес к проблеме отношения к смерти в научной литературе столь высок, что С. Рязанцев предлагает рассматривать танатологию как самостоятельную науку, изучающую проблемы смерти, ее причин, процессов и проявлений. В контексте изучаемой проблемы можно выделить несколько направлений ее исследования.

Наиболее разработанным направлением психологических исследований, в рамках которого анализируется отношение человека к смерти, является изучение причин самоубийств, закономерностей формирования суицидогенных состояний и возможных направлений профилактики суицидов.

Ряд исследований посвящен изучению психологии смертельно больных, отношения к смерти, ее восприятия и их изменения в разные возрастные периоды. Активно разрабатывается направление, связанное с исследованиями воспоминаний людей, переживших клиническую смерть. Надо заметить, что имеющиеся в научной психологической литературе исследования касаются проблемы отношения к собственной смерти и смерти близких человеку людей. Причем преимущественно столкновение со смертью рассматривается как позитивный фактор, одна из значимых возможностей для личностного роста. В то же время остаются практически неисследо-

ванными вопросы, касающиеся отношения к жизни и смерти убийц, т.е. людей, причиняющих смерть.

В этом плане вопросы отношения к чужой смерти изучаются в контексте проблемы эвтаназии - намеренного ускорения смерти или умерщвления неизлечимого больного с целью прекращения его страданий. Вопрос о ее допустимости остается дискуссионным. Однако надо заметить, что наиболее обсуждаемым в рамках этой проблемы является вопрос о праве человека на добровольный уход из жизни. Работ, посвященных эвтаназии как убийству из сострадания, явно недостаточно.

Ощущается явный дефицит работ, посвященных отношению к смерти людей, ее причиняющих, и в криминально-психологической литературе.

Одним из немногих ученых, рассматривавших отношение к смерти другого человека, был представитель антропологического направления в криминальной психологии Э. Ферри . Он выделил антропологический тип убийцы с физиологической нечувствительностью, которая определяется анатомо-физиологическими аномалиями организма и может быть установлена с помощью объективных методов. Следствием физиологической нечувствительности является нечувствительность психическая (или нравственная) к страданиям и смерти жертвы, своих товарищей и соучастников и, наконец, к собственным страданиям и смерти.

Как известно, З. Фрейд не занимался специально проблемами преступности, поэтому криминальная агрессия осталась вне поля его зрения. Однако он постулировал существование у человека бессознательного желания смерти, которое связывал со стремлениями к разрушению и самоуничтожению. Сравнивая современного человека с первобытными людьми, их отношением к чужой смерти, З. Фрейд утверждал, что мы «те же убийцы, какими были наши предки» .

Более подробно анализируется эта проблематика в концепции Э. Фромма . В рамках своей теории он выделяет некрофилию, под которой подразумевается тяга к разрушению - стремление сделать жизнь механической, контролируемой, омертвелой в противоположность биофи-лии - любви ко всему живому.

В основе некрофилии как одной из форм «непродуктивной ориентации характера» человека лежит механизм бегства по типу деструктивизма. В отличие от садизма, направленного на усиление одного индивида путем доминирования над другим, деструктивизм направлен на устранение любой потенциальной грозы извне. Именно из таких людей, утверждает Э. Фромм, вербуются палачи, террористы, истязатели. Именно к этой категории людей он относит убийц.

Э. Фромм полагал, что некрофилия как феномен психической патологии выступает как неизбежное следствие задержки развития, душевной «инвалидности» и как результат непрожитой жизни. По его мнению, если человек «...не может вырваться из оков своего нарциссизма и постоянно ощущает свою изолированность и никчемность, единственный способ заглушить это невыносимое чувство ничтожества и какой-то „витальной импотенции" - самоутвердиться любой ценой, хотя бы ценой варварского разрушения жизни. Для совершения акта вандализма не требуется ни особого старания, ни ума, ни терпения; все, что нужно разрушителю, - это крепкие мускулы, нож или револьвер...» . При этом, как он полагает, нет жесткой границы между некрофильской и биофильской направленностью: каждый индивид представляет собой сложную совокупность, комбинацию признаков, находящихся в конкретном сочетании; количество таких сочетаний фактически совпадает с числом индивидов. Полностью некрофильские характеры встречаются сравнительно редко, таких людей следует рассматривать как тяжелобольных, и надо искать генетические корни этой патологии. У большинства людей мы можем обнаружить смесь из био-фильских наклонностей и некрофильских тенденций, причем последние достаточно сильны, чтобы вызвать внутренний конфликт личности.

Влияние представление Э. Фромма отчетливо обнаруживается в концепциях современных криминологов. Например, Ю.М. Антонян в качестве причин убийства также выделяет некрофилию. Причем в отличие от Э. Фромма, исключавшего сексуальный смысл этого слова, он рассматривает некрофилию как неудержимое влечение к смерти, включая и патологическое половое влечение. Рассматривая психологию убийства, он пишет: «Убийство - это отрицание жизни и отвращение к ней, это наиболее полное воплощение ненависти, очень часто ненависти безадресной, ненависти вообще, ненависти ко всем, и она тем сильнее, чем больше человек или социальная система отчуждены от конструктивных ценностей» .

По мнению Е.Г. Самовичева , в сознании подавляющего числа людей проблема онтологиче-

ских основ, специфика их «бытийного» статуса не отражается. Уверенность большинства в своем праве на существование подтверждается для них уже самим этим фактом. В то же время, как полагает автор, преступники-убийцы представляют собой категорию людей, для которой право на собственное существование не очевидно, а доказывается исключительно фактом криминального лишения ими жизни другого человека. Как пишет Е.Г. Самовичев, «убийцы демонстрируют совершенно специфический способ существования человека, в основе которого лежит отсутствие субъективно-психологической определенности данного факта и более того - своего права на существование» . Причем именно этот онтологический статус личности обладает мощным мотивирующим потенциалом: «Убийство не имеет внешней мотивации, его нельзя оправдать никакими внешними обстоятельствами (хотя таковые почти всегда можно найти). Оно имеет чисто субъективную мотивацию, суть которой не в достижении какого-либо конкретного предметного результата, а в преодолении своей „противоестественной" жизненной позиции» . Таким образом, по мнению автора, в сознании убийц ценность собственной жизни подтверждается смертью другого человека.

Надо заметить, что в научной литературе отношение к смерти рассматривается преимущественно на теоретическом уровне. В этом плане весьма интересно эмпирическое исследование отношения к смерти лиц, осужденных за совершение различных преступлений, А.А. Бакановой . Однако ее выборка включала осужденных как за насильственные, так и ненасильственные преступления.

Нами было проведено эмпирическое исследование, целью которого было изучение отношения к жизни и смерти подростков, совершивших го-мицидные действия. Объектом исследования стали 43 несовершеннолетних подростка мужского пола (15-17 лет), осужденных за совершение тяжких насильственных преступлений: умышленное убийство - ст. 105 УК РФ, нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть - ст. 111, ч. 4 УК РФ. В качестве контрольной группы были исследованы 45 несовершеннолетних, осужденных за совершение корыстных преступлений: кражи - ст. 158 ч. 2 и 3 УК РФ.

В качестве основной гипотезы исследования выступало предположение о том, что у таких подростков будет выявлено специфическое отношение к жизни и смерти. В ходе исследования нами было изучено содержание представлений о жизни и смерти у подростков разных групп и личностные детерминанты, определяющие спе-

цифику отношения к этому. Предварительные результаты исследования в целом подтверждают и конкретизируют выдвинутую гипотезу.

Литература

1. Мэй Р. Открытие бытия. М., 2004.

2. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.

3. Рязанцев С. Философия смерти. СПб., 1994..

4. Ферри Э. Психология предумышленного убийцы // Юридический вестн. М., 1888. Т. 29. Кн. 1.

5. Фрейд 3. Мы и смерть // Психология смерти и умирания / Сост. К.В. Сельченок. Минск, 1998.

Ростовский государственный университет

6. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Пер. с англ. М., 1994.

7. Fromm E. Über die Liebe zum Leben. Stuttgart; Zürich, 1983. S. 112.

8. Антонян Ю.М. Психология убийства. М., 1997.

9. Самовичев Е.Г. Психологическая этиология убийства // Психологический журн. 2002. Т. 23. № 5.

10. Баканова А.А. Ресурсы экзистенциального кризиса в местах лишения свободы // Ананьевские чтения - 1999. К 40-летию создания в Санкт-Петербургском (Ленинградском) университете первой в стране лаборатории индустриальной (инженерной) психологии. Тезисы на-уч.-практ. конф. 26-28 октября 1999 г. / Под ред. А.А. Крылова. СПб., 1999.

Опросник «Отношение к жизни, смерти и кризисной ситуации»

(А.А. Баканова, к.п.н., доцент кафедры практической психологии Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина)

Цель опросника - выявление системы отношений личности к основным эк­зистенциальным данностям, себе и кризисным ситуациям.

Диссертационное исследование «Отношение к жизни и смерти в критических жиз­ненных ситуациях», проведенное А. А. Бакаповой в 1999-2000 гг., показало, что лич­ность, находящаяся в критической ситуации, структурирует свое отношение к жизни и смерти по таким эмоциональным и рациональным компонентам, как:

отношение к жизни: принятие жизни, чувство онтологической защищенности, принятие себя, стремление к росту, ответственность, понимание жизни как роста или потребления, принятие изменчивости жизни;

отношение к смерти: принятие смерти, принятие чувств по отношению к смерти, понимание смерти как перехода в другое состояние или как абсолютного конца;

видение смысла: наличие или отсутствие смысла в жизни, смерти И критической ситуации;

отношение к критической ситуации: критическая ситуация как опасность стра­дания или как возможность роста.

Взаимосвязь этих компонентов позволяет, с одной стороны, выявить систему отно­шений личности к себе, другим, жизни и смерти как базальным экзистенциальным дан­ностям, а с другой - определяет комплекс психологических характеристик личности в критической ситуации и, соответственно, стратегии совладения с ними.

Данный метод позволяет выяснить:

особенности отношения личности к жизни, смерти и кризисным ситуациям;

степень психологической зрелости личности, стремления к самоактуализации и личностному росту;

степень проработанности и актуальности некоторых экзистенциальных проблем (например, жизнь - смерть, ответственность, смысл);

возможные стратегии совладания с кризисными ситуациями.

Шкалы 1-7 направлены на выявление отношения к различным компонентам жизни, начиная от чувства онтологической защищенности, формирующегося в детстве, и за­канчивая такими базисными параметрами, как принятие своей жизни, себя, ответствен­ности и стремления к личностному росту. Все эти шкалы отражают степень психологи­ческой зрелости, самоактуализации и гуманистической направленности личности.

Шкала 1. Принятие изменчивости жизни

Эта шкала позволяет выявить отношение личности к такой характеристике жизни, как изменчивость. Принятие изменчивости жизни может рассматриваться не только как один из показателей способности личности совладать с кризисными ситуациями, но и как один из факторов стремления к личностному росту. Жизнь каждого человека посто­янно наполнена изменениями - непредсказуемыми и неожиданными ситуациями; кото­рые обычно оцениваются в категориях «хорошо, нравится» - «плохо, не нравится». Оцен­ка любых ситуаций, особенно негативная, ставит их в оппозицию к личности, - ситуации начинают восприниматься как препятствия и, соответственно, преодолеваться.

Высокий балл по этой шкале говорит о том, что у личности развита способность принимать проис­ходящие в жизни изменения, относиться к ним более терпимо, а значит - более эффек­тивно справляться с возникающими кризисными ситуациями, видеть в них возможность получения нового опыта и дальнейшего роста.

Низкий балл свидетельствует о том, что личность более склонна к построению пси­хологических защит в критических ситуациях и меньше видит в них возможность соб­ственного роста.

Шкала 2. Жизнь как рост

Данная шкала отражает базовое отношение личности к собственной жизни, которое выражается в позициях: «Я - творец жизни» либо «Я - потребитель жизни». Позиция по отношению к собственной жизни, формирующаяся у человека в процессе развития, проявляется в его взаимоотношениях с собой, миром и другими людьми, а также во всех видах его деятельности, в том числе и при совладении с кризисными ситуациями. В данной шкале проявляются взгляды Э. Фромма на природу человека и А. Маслоу об удовлетворении дефицитарных или бытийных потребностей. Высокий балл по этой шкале говорит о понимании жизни как возможности для реализации «бытийных» мо­тивов, а при низких баллах жизнь воспринимается как возможность для удовлетворе­ния «дефицитарной» мотивации.

Шкала 3. Принятие жизни

Шкала позволяет выявить степень принятия личностью собственной жизни в ее временном аспекте, т. е. настоящего, прошлого и будущего. Принятие собствен­ной жизни тесно связано с позитивным отношением личности к себе, а также является важным компонентом в концепции жизни. Принятие собственной жизни на всей ее протяженности от прошлого к будущему позволяет человеку, во-первых, видеть смысл жизни, во-вторых, относиться к ней как к ценности, а в-третьих, принимать идею соб­ственного развития и роста. Данная шкала так же, как и другие, имеет гуманистическую направленность и является одним из факторов стремления к лично­стному росту.

Поэтому высокие баллы по шкале говорят о принятии личностью своей жизни, которая понимается как имеющая смысл, обладающая ценностью и позволяю­щая духовно расти.

Низкие баллы по шкале свидетельствуют о своеобразном «оттор­жении» собственной жизни, исключении себя из ее процесса, непринятии и, следова­тельно, о внутренней дезинтеграции личности.

Шкала 4. Онтологическая защищенность

Эта шкала раскрывает особенности детеко-родительских отношений, степень принятия личностью своего детства и родителей. Понятие «онтологическая защищенность» было вве­дено И. Яломом и понималось им как первичное экзистенциальное чувство, обеспечиваю­щее ребенку уверенность и безопасность. Во взрослой жизни онтологическая защищенность переходит во внутренний план, где чувство безопасности, которое обеспечивалось в детстве поступками и заботой родителей, переживается зрелой личностью как психологический ком­форт, доверие по отношению к себе, другим и миру в целом (эти идеи отражены в работах Э. Эриксона, А. Маслоу и др.). Это можно описать также как чувство «укорененности», т. е. своей тесной связи с родительскими «корнями», переживание собственной жизни как одно­го из звеньев в цепи жизни предыдущих поколений.

Значимость отношений с родителями в формировании полоролевой идентификации ребенка доказано многими исследованиями и не подлежит сомнению.Отношения с родителями и, в частности, чувство онтологиче­ской защищенности, имеют огромное значение для становления морально-нравственных и религиозных убеждений. Принятие родителей тесно связано с приня­тием себя, собственной жизни, а также основных гуманистических ценностей (ответствен­ности, смысла, духовного роста). Помимо этого чувство онтологической защищенности влияет на формирование концепции смерти, где отношения с матерью определяют при­нятие идеи смерти и чувств по отношению к ней. Таким образом, принятие детства и в частности матери не только создает ощущение онтологической защищенности, но и выс­тупает важным компонентом для формирования веры и идеи о бессмертности души.

Высокие баллы по этой шкале говорят о том, что человек чувствует онтологи­ческую защищенность, которая выражается не только в принятии своих родителей и детства, но и в наличии базального доверия, безопасности и психологического комфорта.

Низкие баллы отражают присутствие в личном опыте человека актуальных неразре­шенных детских конфликтов, а также недоверия, небезопасности и дискомфорта в от­ношениях с собой, другими людьми и миром.

Шкала 5. Принятие себя

Данная шкала выражает степень принятия личностью своего Я как единства телес­ных и духовных (психологических) аспектов. Принятие себя является одной из сторон отношения личности к себе, которую можно описать через выражение доверия себе, уважения, заботы, понимания своих потребностей и особенностей, сочувствия себе и принятия участия в собственной судьбе. Глубокое понимание и принятие себя, явля­ясь одной из фундаментальных характеристик самоотиошения, выражается вовне че­рез подобное отношение к людям - уважение индивидуальности других, терпимость, признание их ценности и т. п. Поэтому данная характеристика является одним из факторов гармоничной личности, которая не только стремится к интеграции всех своих сторон, но и к реализации имеющихся способностей, но и к реализации имеющихся способностей.

Высокие баллы по шкале свидетельствуют о принятии личностью своей индивиду­альности и в более широком смысле - о гуманистической позиции по отношению к себе, другим и к миру.

Низкие баллы говорят о внутренней дезинтеграции личности, рассогласовании между ее телесными и духовными аспектами, самоотвержении.

Шкала 6. Стремление к росту

Шкала направлена на выявление основного жизненного стремления человека: к личностному росту или, наоборот, к потреблению и стагнации.

Эта шкала похожа по своему содержанию на шкалу 2, однако, в отличие от нее, она измеряет не представления о жизни, а конкретную направленность личности.

Высокий балл по этой шкале говорит о преобладающей «бытийной» направленности личности, а низкий, соответственно, - о «дефицитарной».

Шкала 7. Ответственность

Эта шкала определяет степень принятия человеком ответственности за свою жизнь. Известно, что степень принятия ответственности является в самом общем виде одной из экзистенциальных характеристик человека, определяющей особенности прохождения им своего жизненного пути и разрешения экзистенциальных проблем, в частности - важ­ным фактором совладания с кризисными ситуациями. Высокий балл по этой шкале го­ворит о принятии человеком ответственности за свою жизнь, низкий - об избегании этой ответственности.

Шкалы 8, 10, 11 определяют концепцию смерти, которая включает в себя рациональ­ные и эмоциональные компоненты. Отношение человека к этой экзистенциальной дан­ности представляется особенно важным по двум основным причинам.

Во-первых, принятие смерти является центральным моментом для формирования представлений о других экзистенциальных проблемах.

Во-вторых, рас­сматривая кризисную ситуацию как ситуацию столкновения со смертью (где смерть по­нимается не только в прямом, но и в переносном смысле - как смерть психологическая), отношение к ней становится одним из краеугольных камней выбора личностью страте­гий совладания с кризисом.

Шкала 8. Концепция смерти

Данная шкала направлена на выявление отношения к смерти, а именно на опреде­ление той или иной концепции смерти, которая существует у человека.

Множество представлений о смерти можно разделить на два больших блока: условно говоря, «религиозный» и «атеистический». К первому блоку, названному «Смерть как переход», можно отнести те концепции, которые пред­полагают существование какой-либо формы жизни после смерти (посмертное суще­ствование души, переселение души в другое тело, жизнь души в раю или аду и т. д.). Ко второму варианту - «Смерть как конец» - относятся те представления, которые видят в смерти тела окончательное завершение жизни.

Высокие баллы по этой шкале отражают склонность личности к концепциям первого типа, а низкие -- к концепциям второго.

Шкала 10. Принятие чувств по отношению к смерти

Шкала позволяет выявить степень принятия личностью собственных чувств по от­ношению к смерти. Этот параметр является важным с точки зрения «проработанности» темы смерти и поэтому может служить одним из показателей актуальности для человека данной эк­зистенциальной проблемы. Принятие собственных чувств по отношению к смерти сви­детельствует о проделанной личностью внутренней работе, которая помогает сформи­ровать осмысленное отношение не только к собственной смерти, но и к жизни. Непринятие смерти и своих чувств по отношению к ней, блокирует формирование не только кон­цепции смерти, но и представлений о жизни как о возможности роста. Также избегание чувств не позволяет личности научиться извлекать опыт из кризисных ситуаций.

Высокие баллы говорят о принятии личностью чувств по отноше­нию к смерти, а также об осмысленном отношении к ней как к части собственной жизни.

Низкие баллы свидетельствуют не только о психологической защите против размышлений о смерти, но и являются символом низкой рефлексии над экзистенци­альными проблемами, своей жизнью и в частности опытом, получаемым из кризис­ных ситуаций.

Шкала 11. Принятие смерти

Эта шкала позволяет увидеть, принимает ли человек смерть как данность, либо стре­мится избежать размышлений о ней, что отражает его сопротивление по отношению к факту смертности и конечности. Как показывают исследования, существует тесная вза­имосвязь между принятием смерти и принятием изменчивости жизни, а значит, и спо­собностью личности справляться с различными кризисными ситуациями в жизни.

Высокие баллы по этой шкале говорят о том, что человек принимает существование смерти и стремится относиться к ней сознательно, подготовиться к ее приходу.

Низкие баллы свидетельствуют о стремлении избежать размышлений о смерти, а следователь­но, и самого факта присутствия смерти в опыте всего живого.

Шкалы 9, 12, 13 раскрывают наличие смысла в жизни, смерти и кризисной ситуации. Поиск смысла в происходящих событиях и в жизни в целом, несомненно, является для личности важнейшим процессом, отражающим этапы ее становления, дальнейшего раз­вития, самоактуализации. Поиск смысла в собственной жизни и смерти является харак­теристикой рефлексирующей личности, стремящейся выйти за свои пределы, познать не только себя, но и бытие. В этом контексте представляется важным исследовать также поиск человеком смысла собственных страданий, кризисных ситуаций, которые, с одной стороны, являются частью жизни, а с другой - сталкивают его с постоянной изменчиво­стью, непостоянством, конечностью и, наконец, смертью.

Шкала 9. Наличие смыла жизни

Эта шкала направлена на выявление подчиненности жизни высшему смыслу. Вы­сокие баллы говорят о наличии в жизни человека какого-то высшего смысла, подчи­ненности этой идее, а низкие - наоборот, об отсутствии смысла, а также об отсутствии стремления его искать.

Шкала 12. Наличие смысла смерти

Эта шкала выявляет понимание личностью смысла смерти, что отражает степень реф­лексии над ней. Таких смыслов в основном несколько. Однако здесь важно не столько, ка­кой именно смысл видит человек в смерти, сколько видит ли он этот смысл вообще.

Высокие баллы соответствуют наличию у личности каких-либо представлений о смысле смерти, а низкие - об их отсутствии.

Шкала 13. Наличие смыла в кризисной ситуации

Данная шкала позволяет выявить отношение к кризисной ситуации, в частности, насколько человек склонен осмыслять происходящее с ним, брать ответственность за нахождение выхода, интегрировать психотравмирующий опыт.

Высокие баллы обнаруживают стремление личности искать в происходящих с ним несчастьях смысл, а значит пытаться понять «урок», извлечь позитивный опыт, чему-то научиться. Низкие баллы говорят об отсутствии таких попыток, о низкой осмысленнос­ти кризисных ситуаций и, как следствие, о невозможности реформировать негативный опыт в позитивный, а значит, более эффективно справиться с возникшими трудностями.

Шкала 14. Концепция кризисной ситуации

Шкала позволяет выявить, как человек понимает кризисную ситуацию и, следова­тельно, как он к ней относится и как будет в ней действовать.

Выделяются два на­правления в отношении к кризису. «Кризисная ситуация как возможность» характе­ризуется отношением к ней как к опыту, позволяющему человеку развиваться дальше, самосовершенствоваться, получать через кризисы, помимо негативного, также и пози­тивный опыт. Как показало наше исследование, эта концепция связана с более гармо­ничным образом Я, стремлением к росту, принятием своей жизни и себя. О таком отно­шении к кризисным ситуациям будут свидетельствовать высокие баллы по этой шкале. «Кризисная ситуация как опасность» будет характерна для людей, ориентированных в кризисе лишь на его негативные стороны, потери, страдания, мученичество. Такое от­ношение будут характеризовать низкие баллы по данной шкале.

Рассмотрим данные проблемы применительно к трем мировым религиям - христианству, исламу и буддизму и цивилизациям, на них основанным.

Христианское понимание смысла жизни, смерти и бессмертия исходит из ветхозаветного положения: " День смерти лучше дня рождения" и новозаветной заповеди Христа "... я имею ключи от ада и смерти". Богочеловеческая сущность христианства проявляется в том, что бессмертие личности как целостного существа мыслимо только через воскресение. Путь к нему открыт искупительной жертвой Христа через крест и воскресение. Это сфера тайны и чуда, ибо человек выводится из сферы действия природно-космических сил и стихий и ставится как личность лицом к лицу с Богом, который тоже есть личность.

Таким образом, целью жизни человека является обожение, движение к жизни вечной. Без осознания этого, земная жизнь превращается в сон, пустую и праздную мечту, мыльный пузырь. В сущности, она есть только приготовление к жизни вечной, которая не за горами для каждого. Поэтому и сказано в Евангелии: "Будьте готовы: ибо, в который час не думаете, приидет сын Человеческий". Чтобы жизнь не превратилась, по словам М.Ю.Лермонтова, "в пустую и глупую шутку", необходимо всегда помнить о смертном часе. Это не трагедия, а переход в мир иной, где уже обитают мириады душ, добрых и злых и где каждая новая входит на радость или муку. По образному выражению одного из нравственных иерархов: "Умирающий человек - заходящее светило, заря которого уже блещет над другим миром". Смерть разрушает не тело, а тленность его и поэтому она - не конец, а начало жизни вечной. бессмертие религия христианский исламский

Иное понимание бессмертия христианство связало с образом "Вечного жида" Агасфера. Когда изнемогающий под тяжестью креста Иисус шел на Голгофу и захотел отдохнуть, стоявший среди других Агасфер сказал: "Иди, иди", за что и был покаран - ему навсегда было отказано в покое могилы. Из века в век обречен он скитаться по миру, дожидаясь второго пришествия Христа, который один может лишить его постылого бессмертия.

Образ "горного" Иерусалима связан с отсутствием там болезни, смерти, голода, холода, нищеты, вражды, ненависти, злобы и прочих зол. Там жизнь без труда и радость без печали, здоровье без немощи и честь без опасности. Все в цветущей юности и возрасте Христа утешаются блаженством, вкушают плоды мира, любви, радости и веселья, причем "друг друга любят как себя". Евангелист Лука так определил суть христианского подхода к жизни и смерти: "Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Ибо у него все живы". Христианство категорически осуждает самоубийство, так как человек не принадлежит себе, его жизнь и смерть " в воле Божьей".

Другая мировая религия - ислам - исходит из факта сотворенности человека волей всемогущего Аллаха, который, прежде всего, милосерден. На вопрос человека: "Разве, когда я умру, я буду известен живым?", Аллах дает ответ: "Разве не вспомнит человек, что мы сотворили его раньше, а был он ничем?". В отличие от христианства, земная жизнь в исламе расценивается высоко. Тем не менее, в Последний день все будет уничтожено, а умершие воскреснут и предстанут перед Аллахом для окончательного суда. Вера в загробную жизнь является необходимой, поскольку в этом случае человек будет оценивать свои действия и поступки не с точки зрения личного интереса, а в смысле вечной перспективы.

Разрушение всей Вселенной в день Справедливого суда предполагает творение совершенно нового мира. О каждом человеке будет представлена "запись" деяний и мыслей, даже самых тайных и вынесен соответствующий приговор. Таким образом, восторжествует принцип верховенства законов морали и разума над физическими закономерностями. Морально чистый человек не может находиться в униженном положении, как это имеет место в реальном мире. Ислам категорически запрещает самоубийство.

Описание рая и ада в Коране полны ярких подробностей, дабы праведники могли полностью удовлетвориться, а грешники получить по заслугам. Рай - это прекрасные "сады вечности, внизу которых текут реки из воды, молока и вина"; там же "чистые супруги", "полногрудые сверстницы", а также "черноокие и большеглазые, украшенные браслетами из золота и жемчуга". Сидящих на коврах и опирающихся на зеленые подушки обходят "мальчики вечно юные", предлагающие на блюдах из золота "мясо птиц". Ад для грешников - огонь и кипяток, гной и помои, плоды дерева "заккум", похожие на голову дьявола, а их удел - "вопли и рев". Спрашивать Аллаха о смертном часе нельзя, так как знание об этом только у него, а " что тебе дано знать, - может быть, час уже близок".

Отношение к смерти и бессмертию в буддизме значительно отличается от христианского и мусульманского. Сам Будда отказывался отвечать на вопросы: "Бессмертен ли познавший истину или смертен он?", а также: может ли познавший быть смертным и бессмертным одновременно? В сущности, признается только один вид "дивного бессмертия" - нирвана, как воплощение трансцендентного Сверхбытия, Абсолютного Начала, не имеющего атрибутов.

Буддизм не стал опровергать развитое брахманизмом учение о переселении душ, т.е. веру в то, что после смерти любое живое существо снова возрождается в виде нового живого существа (человека, животного, божества, духа и т.д.). Однако буддизм внес в учение брахманизма существенные изменения. Если брахманы утверждали, что путем различных для каждого сословия ("варны") обрядов, жертв и заклинаний модно достичь "хороших перерождений", т.е. стать раджей, брахманом, богатым купцом и т.д., то буддизм объявил всякое перевоплощение, все виды бытия неизбежным несчастьем и злом. Поэтому высшей целью буддиста должно быть полное прекращение перерождений и достижение нирваны, т.е. небытия.

Поскольку личность понимается как сумма драхм, находящихся в постоянном потоке перевоплощения, то отсюда следует нелепость, бессмысленность цепи природных рождений. "Дхаммапада" утверждает, что "рождение вновь и вновь - горестно". Выходом является путь обретения нирваны, прорыв цепи бесконечных перерождений и достижение просветления, блаженного "острова", находящегося в глубине сердца человека, где ""ничем не владеют" и "ничего не жаждут". Известный символ нирваны - угашение вечно трепещущего огня жизни хорошо выражает сущность буддийского понимания смерти и бессмертия. Как говорил Будда: "Один день жизни человека, видевшего бессмертную стезю, лучше столетнего существования человека, не видевшего высшей жизни".

Для большинства людей достичь нирваны сразу, в данном перерождении, невозможно. Следуя по пути спасения, указанному Буддой, живое существо обычно должно снова и снова перевоплощаться. Но это будет путь восхождения к "высшей мудрости", достигнув которой существо сможет выйти из "круговорота бытия", завершить цепь своих перерождений.

Спокойное и умиротворенное отношение к жизни, смерти и бессмертию, стремление к просветлению и освобождению от зла характерно и для других восточных религий и культов. В этой связи меняется отношение к самоубийству; оно считается не столь греховным, сколько бессмысленным, ибо не освобождает человека от круга рождений и смертей, а только приводит к рождению в более низком воплощении. Нужно преодолеть такую привязанность к своей личности, ибо, по словам Будды, "природа личности есть непрерывная смерть".

Концепции жизни, смерти и бессмертия, основанные на безрелигиозном и атеистическом подходе к миру и человеку. Безрелигиозных людей и атеистов часто упрекают за то, что для них земная жизнь - это все, а смерть - непреодолимая трагедия, которая, в сущности, делает жизнь бессмысленной. Л.Н. Толстой в своей знаменитой исповеди мучительно пытался найти в жизни тот смысл, который бы не уничтожался неизбежно предстоящей каждому человеку смертью.

Для верующего тут все ясно, а для неверующего возникает альтернатива трех возможных путей решения этой проблемы.

Первый путь - это принять мысль, которая подтверждается наукой и просто здравым рассудком, что в мире невозможно полное уничтожение даже элементарной частицы, и действуют законы сохранения. Сохраняется вещество, энергия и, как полагают, информация и организация сложных систем. Следовательно, частицы нашего "я" после смерти войдут в вечный кругооборот бытия и в этом смысле будут бессмертными. Правда, они не будут обладать сознанием, душой, с которой связывается наше "я". Более того, этот вид бессмертия обретается человеком в течение всей жизни. Можно сказать в форме парадокса: мы живы только потому, что ежесекундно умираем. Ежедневно отмирают эритроциты в крови, клети эпителия, выпадают волосы и т.д. Поэтому зафиксировать жизнь и смерть как абсолютные противоположности в принципе невозможно не в действительности ни в мыслях. Это две стороны одной медали.

Второй путь - обретение бессмертия в делах человеческих, в плодах материального и духовного производства, которые входят в копилку человечества. Для этого, прежде всего, нужна уверенность в том, что человечество бессмертно и идет космическое предназначение в духе идей К.Э.Циолковского и других космистов. Если же для человечества реально самоуничтожение в термоядерной экологической катастрофе, а также вследствие каких-то космических катаклизмов, то в этом случае вопрос остается открытым.

Третий путь к бессмертию, как правило, выбирают люди, масштаб деятельности которых не выходит за рамки их дома и ближайшего окружения. Не ожидая вечного блаженства или вечных мук, не вдаваясь в "хитрости" разума, соединяющего микрокосмос (т.е. человека) с макрокосмосом, миллионы людей просто плывут в потоке жизни, ощущая себя, его частицей. Бессмертие для них - не в вечной памяти облагодетельствованного человечества, а в повседневных делах и заботах. "Веровать в бога не трудно. Нет вы в человека уверуйте!" - Чехов написал это, вовсе не предполагая, что именно он, сам, станет примером такого типа отношения к жизни и смерти.

Проблемы жизни и смерти и отношение к смерти

в различные исторические эпохи и в различных религиях

Введение.

1. Измерения проблемы жизни, смерти и бессмертия.

2. Отношение к смерти, проблемы жизни, смерти и бессмертия

в религиях мира.

Заключение.

Список используемой литературы.

Введение.

Жизнь и смерть - вечные темы духовной культуры человечества во всех ее подразделениях. О них размышляли пророки и основоположники религий, философы и моралисты, деятели искусства и литературы, педагоги и медики. Вряд ли найдется взрослый человек, который рано или поздно не задумался бы о смысле своего существования, предстоящей смерти и достижении бессмертия. Эти мысли приходят в голову детям и совсем юным людям, о чем говорят стихи и проза, драмы и трагедии, письма и дневники. Только раннее детство или старческий маразм избавляют человека от необходимости решения этих проблем.

По сути дела, речь идет о триаде: жизнь - смерть - бессмертие , поскольку все духовные системы человечества исходили из идеи противоречивого единства этих феноменов. Наибольшее внимание здесь уделялось смерти и обретению бессмертия в жизни иной, а сама человеческая жизнь трактовалась как миг, отпущенный человеку для того, чтобы он мог достойно подготовиться к смерти и бессмертию.

За небольшими исключениями у всех времен и народов высказывались о жизни достаточно негативно, Жизнь - страдание (Будда: Шопенгауэр и др.); жизнь сон (Платон, Паскаль); жизнь - бездна зла (Древний Египет); " Жизнь - борьба и странствие по чужбине" (Марк Аврелий); "Жизнь - это повесть глупца, рассказанная идиотом, полна шума и ярости, но лишенная смысла" (Шекспир); "Вся человеческая жизнь глубоко погружена в неправду" (Ницше) и т.п.

Об этом же говорят пословицы и поговорки разных народов типа "Жизнь - копейка". Ортега-и-Гассет определил человека не как тело и не как дух, а как специфически человеческую драму. Действительно, в этом смысле жизнь каждого человека драматична и трагична: как бы удачно не складывалась жизнь, как бы она не была длительна - конец ее неизбежен. Греческий мудрец Эпикур сказал так: "Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем".

Смерть и потенциальное бессмертие - самая сильная приманка для философского ума, ибо все наши жизненные дела должны, так или иначе, соизмеряться с вечным. Человек обречен на размышления о жизни и смерти и в этом его отличие от животного, которое смертно, но не знает об этом. Смерть вообще - расплата за усложнение биологической системы. Одноклеточные практически бессмертны и амеба в этом смысле счастливое существо.

Когда организм становится многоклеточным, в него как бы встраивается механизм самоуничтожения на определенном этапе развития, связанный с геномом.

Столетиями лучшие умы человечества пытаются хотя бы теоретически опровергнуть этот тезис, доказать, а затем и воплотить в жизнь реальное бессмертие. Однако идеалом такого бессмертия является не существование амебы и не ангельская жизнь в лучшем мире. С этой точки зрения человек должен жить вечно, находясь в постоянном расцвете сил. Человек не может смириться с тем, что именно ему придется уйти из этого великолепного мира, где кипит жизнь. Быть вечным зрителем этой грандиозной картины Вселенной, не испытывать "насыщения днями" как библейские пророки - может ли быть что-то более заманчивым?

Но, размышляя об этом, начинаешь понимать, что смерть - пожалуй, единственное, перед чем все равны: бедные и богатые, грязные и чистые, любимые и нелюбимые. Хотя и в древности, и в наши дни постоянно делались и делаются попытки убедить мир, что есть люди, побывавшие "там" и вернувшиеся назад, но здравый рассудок отказывается этому верить. Требуется вера, необходимо чудо, какое совершил евангельский Христос, "смертию смерть поправ". Замечено, что мудрость человека часто выражается в спокойном отношении к жизни и смерти. Как сказал Махатма Ганди: "Мы не знаем, что лучше - жить или умереть. Поэтому нам не следует ни чрезмерно восхищаться жизнью, ни трепетать при мысли о смерти. Мы должны одинаково относиться к ним обоим. Это идеальный вариант". А еще задолго до этого в "Бхагавадгите" сказано: "Воистину, смерть предназначена для рожденного, а рождение неизбежно для умершего. О неизбежном - не скорби".

Вместе с тем, немало великих людей осознавали эту проблему в трагических тонах. Выдающийся отечественный биолог И.И. Мечников, размышлявший о возможности "воспитания инстинкта естественной смерти", писал о Л.Н.Толстом: "Когда Толстой, терзаемый невозможностью решить эту задачу и преследуемый страхом смерти, спросил себя, не может ли семейная любовь успокоить его душу, он тотчас увидел, что это - напрасная надежда. К чему, спрашивал он себя, воспитывать детей, которые вскоре очутятся в таком же критическом состоянии, как и их отец? Зачем мне любить их, растить и блюсти их? Для того же отчаяния, которое во мне, или для тупоумия? Любя их, я не могу скрывать от них истины, - всякий шаг ведет их к познанию этой истины. А истина - смерть".

1. Измерения проблемы жизни, смерти и бессмертия.

1. 1. Первое измерение проблемы жизни, смерти и бессмертия - биологическое, ибо эти состояния являют по сути дела различные стороны одного феномена. Давно уже была высказана гипотеза панспермии, постоянного наличия жизни и смерти во Вселенной, постоянного их воспроизводства в подходящих условиях. Известно определение Ф. Энгельса: "Жизнь есть способ существования белковых тел, и этот способ существования состоит по своему существу в постоянном самообновлении химических составных частей этих тел", акцентирует космический аспект жизни.

Рождаются, живут и умирают звезды, туманности, планеты, кометы и другие космические тела, и в этом смысле не исчезает никто и ничто. Данный аспект наиболее разработан в восточной философии и мистических учениях, исходящих из принципиальной невозможности только разумом понять смысл этого вселенского кругооборота. Материалистические концепции строятся на феномене самопорождения жизни и самопричинения, когда, по словам Ф. Энгельса, " с железной необходимостью" порождается жизнь и мыслящий дух в одном месте Вселенной, если в другом он исчезает.

Осознание единства жизни человека и человечества со всем живым на планете, с ее биосферой, равно как и потенциально возможными формами жизни во Вселенной имеет огромное мировоззренческое значение.

Это идея святости жизни, права на жизнь для любого живого существа уже в силу самого факта рождения принадлежит к числу вечных идеалов человечества. В пределе, вся Вселенная и Земля рассматриваются как живые существа, а вмешательство в еще плохо познанные законы их жизни черевато экологическим кризисом. Человек предстает как малая частица этой живой Вселенной, микрокосмос, вобравший в себя все богатство макрокосмоса. Чувство " благоговения перед жизнью", ощущение своей причастности к удивительному миру живого в той или иной степени присуще любой мировоззренческой системе. Даже, если биологическая, телесная жизнь считается неподлинной, транзитной формой человеческого существования, то и в этих случаях (например, в христианстве) человеческая плоть может и должна обрести иное, цветущее состояние.

1.2. Второе измерение проблемы жизни, смерти и бессмертия связано с уяснением специфики человеческой жизни и ее отличия от жизни всего живого. Уж более тридцати веков мудрецы, пророки и философы разных стран и народов пытаются найти этот водораздел. Чаще всего полагают, что все дело в осознании факта предстоящей смерти: мы знаем, что умрем и лихорадочно ищем путь к бессмертию. Все остальное живое тихо и мирно завершает свой путь, успев воспроизвести новую жизнь или послужить удобрением почвы для другой жизни. Человек же обречен на мучительные пожизненные раздумья о смысле жизни или ее бессмысленности, изводит этим себя, а часто и других, и вынужден топить эти проклятые вопросы в вине или наркотиках. Отчасти это верно, но возникает вопрос: как быть с фактом смерти новорожденного ребенка, который не успел еще ничего понять, или умственно отсталого человека, который не в состоянии ничего понимать? Считать ли началом жизни человека момент зачатия (который невозможно точно определить в большинстве случаев) или момент рождения.

Известно, что умирающий Л.Н.Толстой, обращаясь к окружающим, сказал,

чтобы они обратили свои взоры на миллионы других людей, а не глядели на одного

льва. Безвестная, и никого не трогающая кроме матери смерть, смерть маленького существа от голода где-нибудь в Африке и пышные похороны всемирно известных лидеров перед лицом вечности не имеют различий. В этом смысле глубоко прав английский поэт Д.Донн, сказавший, что смерть каждого человека умаляет все человечество и поэтому "никогда не спрашивай, по кому звонит колокол, он звонит по тебе".

Очевидно, что специфика жизни, смерти и бессмертия человека прямо связаны с разумом и его проявлениями, с успехами и достижениями человека в течение жизни, с оценкой его современниками и потомками. Смерть многих гениев в молодом возрасте, бесспорно, трагична, но при этом нет оснований считать, что их последующая жизнь, если бы она состоялась, дала бы миру нечто еще более гениальное. Здесь действует какая-то не вполне ясная, но эмпирически очевидная закономерность, выражаемая христианским тезисом: "Бог прибирает в первую очередь лучших".

В этом смысле жизнь и смерть не охватывается категориями рационального познания, не укладывается в рамки жесткой детерминистической модели мира и человека. Рассуждать об этих понятиях хладнокровно можно до определенного предела. Он обусловлен личной заинтересованностью каждого человека и его способностью к интуитивному постижению предельных оснований человеческого бытия. В этом отношении каждый подобен пловцу, прыгнувшему в волны среди открытого моря. Надеяться надо только на себя, несмотря на человеческую солидарность, веру в Бога, Высший разум и т.д. Уникальность человека, неповторяемость личности проявляется здесь в высочайшей степени. Генетики подсчитали, что вероятность появления на свет именно этого человека от данных родителей составляет один шанс на сто триллионов случаев. Если уж это свершилось, то какое же поражающее воображение многообразие человеческих смыслов бытия предстает перед человеком, когда он задумывается о жизни и смерти?