Функции суперэго. Психосексуальные стадии развития личности

Функции суперэго

С установлением суперэго ряд психических функций изменяется. Тревога частично превращается в чувство вины. Страх возникает теперь не перед внешней опасностью, утратой любви или кастрацией, а перед внутренним представителем этой опасности, угрожающим изнутри. Утрата защиты суперэго и внутреннее наказание со стороны суперэго переживаются как очень болезненное ущемление самоуважения, и в крайних случаях возникает чувство аннигиляции. Неоднократно отмечалось, что для поддержания баланса маленькие дети нуждаются в восполнении нарцисси-ческих ресурсов. Привилегия даровать такое удовлетворение или отказать в нем теперь предоставляется суперэго. Страх оказаться наказанным или покинутым своим суперэго — это страх перед аннигиляцией из-за отсутствия нарциссических ресурсов.

Пока страх существует, потребность это в избавлении от него подобна инстинктивному влечению. Происхождение этого влечения служит примером того, каким образом вообще можно понимать происхождение инстинктов: они происходят посредством инкорпорации внешних требований. Эго ведет себя с суперэго точно так же, как некогда вело себя с угрожающим родителем, в чьей любви и прощении нуждалось. Возникает потребность в избавлении от наказания. Потребность в наказании представляет собой особую форму избежания наказания: боль в результате наказания допускается и даже провоцируется в надежде, что после наказания прекратиться большая боль, вызванная чувством вины. Таким образом, потребность в наказании может объясняться как выбор меньшего зла. Взамен кастрации предлагается жертва. В жертвоприношении проявляется активность, и пожертвование менее неприятно, чем пассивное ожидание беды. Однако иногда положение усложняется. Как желание «быть избитым отцом» может стать у мазохистов сексуальной целью, так становится сексуальной целью и желание «быть избитым суперэго».

Утвердившись, суперэго решает, какие влечения следует допустить, а какие надо подавлять. Логическое суждение о том, представляет ли побуждение опасность, осложняется алогичным чувством вины. Кроме реальности эго теперь должно учитывать еще и другого, часто иррационального, «представителя реальности».

Суперэго — наследник родителей не только в качестве источника угроз и наказаний, но также источника защиты и «поставщика» вселяющей уверенность любви. Хорошие или плохие отношения с суперэго приобретают ту же важность, какую прежде имели отношения с родителями. В этом смысле смена родителей на суперэго — предпосылка независимости. Самоуважение больше не регулируется одобрением или отвержением со стороны внешних объектов. а обусловливается, скорее, чувством правильности или неправильности совершенного поступка. Уступка требованиям суперэго приносит не только облегчение, но и выраженные чувства удовольствия и безопасности того же типа, что дети испытывают при получении любви извне. Нежелание уступить суперэго приводит к чувствам вины и угрызения совести; схожее состояние возникает у ребенка, который считает, что его больше никто не любит. Те же механизмы защиты, которые обычно используются против аффектов, причиняющих неудобство, могут вступать в действие и против чувства вины. Чувство вины, сопровождающее злодеяния, и чувство благополучия, возникающее при осуществлении идеалов, нормативные модели патологических феноменов депрессии и мании. Поскольку самоуважение зависит от осуществления идеалов, пути его регуляции столь же многочисленны, как и идеалы. Идеалы создаются у ребенка не только посредством имитации реальных моделей, но также рассказами, поучениями и догматами. Они носят характер традиции, имеют культурную и социальную детерминацию.

Иногда предпринимаются попытки отграничить эго-идеалы, паттерны устремлений индивида, от суперэго как угрожающей, запрещающей и наказывающей силы. Но Фрейд, глубоко постигший происхождение суперэго, показал, насколько тесно переплетены оба эти аспекта. Они переплетаются, словно защищающая и угрожающая силы родителей. Даже способы, которыми эти функции увязаны, т. е. обещание защиты при условии послушания, передаются суперэго от родителей.

Фрейд подвергался критике за то, что не различал между «истипными» идеалами, полностью принимаемыми целостной личностью,и «неистипными» идеалами,которым,по мнению индивида, необходимо следовать в силу требований внешнего или интроецированного авторитета. Но даже самые истипные идеалы создаются посредством интроекции. Различие состоит в соразмерности или несоразмерности интроекта и субъекта, т. е. в истории отношения к объектам, интроекцией которых сформировался идеал.

Отношение между суперэго и внешним миром основывается на происхождении суперэго в результате интроекции части внешнего мира, и поэтому суперэго — представитель некоего аспекта внешнего мира. Поскольку то же самое справедливо применительно к эго, в некотором смысле структура суперэго — дубликат структуры эго. Правда, второе эго («супер эго) представляет собой образование, ограниченное сферой угроз и обещаний, наказаний и наград. Инкорпорация этого аспекта внешнего мира происходит относительно поздно. Таким образом, суперэго — часть психического аппарата, ближайшая к внешнему миру. Многие индивиды в своем поведении и самоуважении остаются под влиянием не только того, что сами считают правильным, но не в меньшей мере ориентируются на мнение других. Суперэго и требования со стороны объектов не всегда четко разграничиваются. Функции суперэго легко реп-роецируются, т. е. перемешаются на вновь появившиеся авторитетные фигуры. (Это случается, когда по внешним или внутренним причинам активное обладание внешним миром становится невозможным.) Клиническое подтверждение тесной связи между суперэго и внешним миром обнаруживается в бреде отношения. Функции суперэго (поскольку в известном смысле они наполовину представляют эго, наполовину внешний мир) наиболее легко проявляются, когда пациент, утратив объективный мир, пытается вновь овладеть им, не будучи вполне на это способен.

Тот факт, что суперэго конструируется на более высоком уровне, чем эго, очевиден из следующего рассуждения. Глубочайший пласт эго формируется ощущениями собственного тела; кинестетическая (и обонятельная) ориентация в общем древнее, чем визуальная ориентация. Визуальная ориентация, однако, тоже зарождается очень рано и превалирует в пред сознательном мышлении, построенном по типу фантазии. Решающий шаг в консолидации сознательной части эго предпринимается, когда к архаическим способам ориентации добавляется слуховое представление о словах. Напротив, основа суперэго формируется слуховым восприятием словесных стимулов. Родительские увещевания, поощрения и угрозы инкорпорируются посредством органов слуха. Таким образом, команды суперэго, как правило, подаются в вербальной форме. «Сдвиг внутри эго» ощущается ребенком через «слышание внутреннего голоса совести», соответственно отношение индивида к языку в основном подчиняется правилам суперэго.

Суперэго связано с ид своим генезисом. Самые важные объекты ид, объекты эдипова комплекса, продолжают жить в суперэго. Этот генезис объясняет неотложный, инстинктоподобный, иррациональный характер многих устремлений суперэго, которые при нормальном развитии должны преодолеваться с помощью суждений эго. «Суперэго глубоко погружено в ид». С одной стороны, строгость суперэго соответствует реальной строгости родителей. С другой стороны, согласно интимным отношениям суперэго и ид, степень строгости обусловлена инстинктивной структурой ребенка (которая, в свою очередь, зависит от его конституции и предшествующего опыта). Ребенок, бессознательно ненавидящий родителей, страшится возмездия и может испытать это возмездие от суперэго. Следовательно, строгость суперэго выражает также изначальную враждебность ребенка к родителям.

Пожалуйста, скопируйте приведенный ниже код и вставьте его на свою страницу - как HTML.

И эго и суперэго два основных понятия в психологии используемы для определения структуры сознания или психики. Эти два понятия были предложены Зигмундом Фрейдом.

Обе концепции определены в структурной модели психики и также зависят от третьего компонента – подсознания. Эго и суперэго представлены в сознательном, подсознательном и бессознательном состояниях человека.

Эго рассматривается как организованная, рациональная и реально-ориентированная часть мозга / модели. Оно действует в соответствии с принципами реальности. С другой стороны, супер-эго играет более критичную и моральную роль в личности.

Применительно к подсознанию (часть психики, которая отвечает за страсть, фантазию, импульсы и других человеческие инстинкты), эго контролирует его при взаимодействие с окружающей средой и реальностью. Подсознание также контролирует эго до некоторой степени. В управлении подсознанием Эго использует два механизма по принципу получения вознаграждения(удовлетворения): мгновенное удовлетворение и отсроченное вознаграждение.

Суперэго

Между тем, суперэго это прямое противоречие подсознанию. Оно «считает», что подсознание это оппозиция правил и норм общества. Суперэго часто ассоциируют с совестью, но оно также включает в себя духовность и идеалы личности. Роль супер-эго ограничивать подсознание и Эго (в поведение) в рамках моральных и этических норм, делается это с помощью чувства вины и стыда.

Эго часто называют разумом и здравым смыслом человека. Оно использует механизмы защиты и изменяет события и вещи во внешней среде.

Подводя итог, эго «обслуживает» подсознание, супер-эго и реальность.

Эго развивается после подсознания, как правило, в течение первых трех лет жизни ребенка. Суперэго развивается через пять лет как третий и последний компонент психики. Обычно в этом возрасте ребенок учится, как вести себя в соответствии с социальными нормами.

Суперэго стремится к совершенству и пытается заставить человека действовать в социальной среде надлежащим образом. Оно основано на моральных принципах. С другой стороны, эго борется за контроль над подсознанием основываясь на реальности и Сверх-Я.

Другое различие между этими двумя компонентами в том, что эго развивает человеческую личность, в то время как супер-эго развивает человеческий характер.

Основная информация

1. И эго и суперэго это два компонента психики в соответствии со структурной моделью Фрейда. Существует дополнительный компонент психики — подсознание, которое взаимодействует с обоими понятиями. Оба термина часто используются в психологии.
2. Эго относится к компонентам психики и отвечает за реальность и контроль. Для сравнения, суперэго является последним компонентом, который отвечает за самокритику и мораль.
3. Эго в основном озабочено выгодами (в частности удостоверение личности). Суперэго функционирует почти так же, за исключением того, что оно включает в себя правила и другие нормы в отношениях и их последствий.
4. Эго пытается сохранить баланс между реальностью, Супер-Эго и подсознанием. Суперэго ограничивает эго и подсознание.
5. Эго пытается контролировать подсознание, суперэго прямо противоречит подсознанию.
6. Эго называют здравым смыслом, в то время как суперэго обычно называют совестью.
7. Эго развивается первые три года (после подсознания). Суперэго как правило, на пятый год.

Я уже говорил, что информацию о «географии» психики мы добываем не научными приборами, а собственным «шестым чувством» – как себя видим, так и описываем. Такой способ познания сродни разглядыванию запыленного зеркала в полумраке и последующей гадательной интерпретации увиденного. В итоге один замечает собственную подавленную сексуальность и необузданную звериную природу, другой – стремление к власти и превосходству, третий настаивает на изначальной позитивной основе, которую остается с доверием к себе раскрывать и воплощать. Как говорится: «как видим, так и бредим». В итоге имеем целый ряд психологических течений, которые местами одно другому противоречат.

В классической психологии есть прекрасные карты психического рельефа – теории, которые относительно реалистично выражают происходящее в наших головах. В я уже кратко озвучивал, как понимаю и представляю психоаналитические защитные механизмы и бессознательное. Понимаю по-своему, дорисовываю дополнительные черты, исходя из личных теорий и наблюдений. Сегодня в таком же ключе расскажу о терминах: «Я» (Эго), «Оно» (Ид) и «Сверх-Я» (Суперэго).

Термины эти ввел Зигмунд Фрейд, и на мой взгляд для своего времени он разглядел и описал работу отдельных психических механизмов потрясающе четко. Чтобы не плодить лишних сущностей, последователи Фрейда продолжали использовать введенную им терминологию, но трактовали ее на свой лад. Это надо бы понимать, чтобы не обмануться очередным описанием, приняв его за точное и окончательное.

Никто не знает, что такое «Я» (Эго). Пытаясь описать увиденное в том самом запыленном зеркале сознания, мы все тут в лучшем случае говорим лишь примерно об одном и том же. И каждая новая концепция может дополнять и уточнять изначальную теоретическую карту. А может и вносить в нее искажения.

Например, теории Карлоса Кастанеды в научных кругах воспринимаются, как «шизотерический» вздор. Но есть у этого автора и такие описания, которые многим помогают что-то про себя понять и проверить это понимание на практике. Когда Кастанеда говорит о разуме, как о центре сборки изначально разрозненного пучка восприятий, у меня лично что-то внутри откликается согласием. Вроде как, да, можно и с этой стороны посмотреть, если хватает чуткости восприятия.

Точно так же соглашаюсь и с психоаналитиками. Эго, Ид, Суперэго – что-то такое «там», в глубинах души с нами действительно происходит. При этом в своей картине мира я дорисовываю к аналитическим теориям то, что наблюдаю и констатирую, или пока в смутных догадках предполагаю сам, со своей субъективной колокольни. Поэтому все ниже описанное шибко всерьез воспринимать не стоит – просто спекуляции на основе готовых классических «схем».

Для справки. Психоанализ иногда путают с психотерапией. Психоанализ – лишь одно из многих направлений в психологии – причем, не самое популярное. же – это совокупность методов исцеляющего воздействия на психику – то, чем занимаются практические психологи и психотерапевты, вообще.

По Фрейду наша личность представляет собой взаимодействие трех составляющих. Первая – «Я» – тот неясный, «священно-интимный» ворох переживаний, которые создают в личности ощущение своей отдельной индивидуальности. Вторая составляющая – «Оно» – стихийное, животное начало, совокупность телесных, инстинктивных влечений. Третья – «Сверх-Я» – личный моральный цензор, идеалы и убеждения о том, как «надо» и «правильно» – эдакий, встроенный в психику идол, на которого положено ровняться.

Фрейд представляет личность, как нечто выросшее из животной природы «Оно». При этом животная природа никуда не исчезает, а навсегда остается в бессознательном неизменной основной для более «высокоуровневых» программ: «Я» и «Сверх-Я». Более того, «Оно» – не какой-то сухой фундамент для дальнейшего развития, а изначальный живой источник психической энергии, которую «Я» и «Сверх-Я» всего лишь «заимствуют».

Можно сказать, что «Оно» – это зверь внутри нас. Мы рождаемся с готовым «Оно» и неразвитым «Я» и «Сверх-Я», поэтому младенцы по своим повадкам имеют, куда больше общего с животными, чем со взрослыми людьми.

«Я» и «Оно»

Фрейд уподобляет «Я» всаднику на лошади «Оно». Представьте, как всадник движется по пересеченной местности. Он чувствует, что движется сам, когда на деле он это движение лишь направляет. А движется лошадь. Всегда двигалась лошадь. В каком-то смысле и решала, куда пойти все это время только она. Подчиняться воле всадника, или сбросить его на пол пути – ее воля. В этом смысле «Оно» и есть изначальный управляющий.

Теперь представьте ухоженного менеджера у красивой витрины. Он считает себя истинным лицом компании, которую презентует. Но где-то неподалеку мы находим его неотесанного безжалостного начальника, которого волнуют не внешние декорации, а исключительно убыток и выручка – то есть страх и удовольствие. И все это время менеджер по сути занимался ублажением начальника результатами своей деятельности. Эти результаты – те сущностные ощущения – «приятно»-«неприятно», «опасно»-«безопасно», которыми и питается «Оно».

«Оно» управляется так называемым «принципом удовольствия» – то есть стремится выжать весь кайф из момента. «Я» подчиняется «принципу реальности» – это означает, что «Я» пытается ограничивать потребности «Оно», приводя их в соответствие с требованиями внешнего мира.

«Оно» не видит жизни «Я», а только чувствует вкус энергии, поставляемых ему впечатлений. В этой аналогии «Я» – не столько всадник на лошади, сколько виртуальный шлем на ее голове.

«Я» как бы гипнотизирует «Оно», подменяя реалии психическим потоком своего «кино» о жизни. «Я» затевает внутреннюю игру, по итогу которой надеется получить итоговое «приятно» на прокорм «Оно». «Я» – что-то вроде призматической прослойки между «Оно» и объективной реальностью. «Я» поставляет профильтрованную реальность для «Оно», рисует воздушные замки, побуждая «Оно» удовлетворяться эфемерным.

Поэтому, когда во внешней физической среде безопасно и комфортно, мы все равно способны испытывать бурю самых противоречивых эмоций. Наше «Я» увязает в собственной , где для него никакой продолжительной безопасности нет. Там, в этом «встроенном» в себя мире мы непрерывно возводим призрачные пьедесталы собственной важности, с которых так же непрерывно с неподдельным страхом срываемся.

То есть в глубине души мы – те же животные, но выживаем не столько в реальности биологической, сколько в реальности психической – мечемся между все теми же примитивными «приятно»-«неприятно», которые для нас рисует наша психика.

«Я», пытаясь ублажить «Оно», кормит его самыми впечатляющими образами, порой, упиваясь самообманом. На прокорм подходит все самое прекрасное, во что удается поверить. Но малейшие признаки лжи, ставят под сомнение всю постановку, и «Оно» начинает тревожиться, посылая на поверхность сигналы об опасности.

«Я» живет во времени, как бы заглядывая в свое виртуальное будущее. И этот навык позволяет «Я» «понимать», что животные повадки «Оно», заинтересованного в самоублажении здесь и сейчас, слишком прямолинейны и безответственны – они не учитывают последствия, настигающие в будущем. То есть будущее для «Я» так же реально, как и настоящее – оба континуума являются набором пониманий о происходящем.

Исходя из того, как «Я» описывает Фрейд, – это часть психики, которая стремится реализовывать потребности «Оно» приемлемым в социуме образом. Поэтому мы не просто отплясываем брачные танцы, чтобы после – аргументированно наброситься на партнера со своей биологической нуждой, а предварительно с ним знакомимся и завязываем «отношения». «Отношения» здесь беру в кавычки, чтобы подчеркнуть их декоративную природу относительно инстинктов.

Можете вспомнить случаи из собственной жизни, где безуспешно пытались сохранить спокойствие. «Оно», например, замечает высоту и посылает страхом свой сигнал об опасности. И «Я» начинает заговаривать свою внутреннюю реальность («начальника»), дескать все ОК – эта высота к нашей безопасности отношения не имеет. Неловкие, неуклюжие действия, заикания, дрожь, румянец – все это конфликтующие побуждения «Оно», пробившиеся сквозь щели скафандра «Я».

Считается, что «Я» отвечает за принятие решений. На деле, куда больше похоже на то, что «Я» эти решения себе лишь приписывает, чтобы сохранить успокаивающую иллюзию целостности и контроля. Все это психическое варево – словно набор многоуровневых программ, которые взаимодействуют друг с другом спонтанно, без какой-либо исходной правящей инстанции. Тот эпицентр, который создает видимость конечного источника волеизъявления, мы и ощущаем собственным «Я». .

«Сверх-Я» (Суперэго) – это такая насадка на «Я» (эго) – «филиал» глобальной общественной морали в голове индивида. Зарождается на более поздних этапах созревания личности на почве более-менее сформированного «Я».

«Сверх-Я» состоит из подавляющих «Оно» убеждений о том, как «надо» и «правильно». Таким образом сиюминутные животные желания «Оно» вступают в конфликт с идеалами «Сверх-Я».

Первые зачатки самоконтроля у ребенка – это признак зарождающегося «Сверх-Я». Полагаю, что надеяться вырастить просветленного отпрыска бесполезно. Судя по всему, прохождение через комплексы и неврозы – это неизбежный этап душевного взросления.

«Сверх-Я» растет на почве родительского наказания (за непослушание) и поощрения (за повиновение). Так в нас зарождается чувство вины и гордость. Мы приучаемся испытывать вину за бесконтрольность своего «Оно» и гордость за соответствие идеалам «Сверх-Я».

Примерно отсюда коренятся все проблемы и . Это наш вечный страх облажаться, непрерывная гонка за «лучшим» и бесконечные утверждения своего места в жизни.

«Сверх-Я» со своими требованиями ненасытно, потому что – это не резервуар, заполнив который, можно успокоиться, а безостановочно работающий механизм, высасывающий личную силу. Он побуждает нас без конца перепроверять происходящую реальность от страха перед возможной виной и в надежде на поощрение гордости.

«Сверх-Я» по собственным локальным меркам принуждает к реализации идеальной жизни. Особо плотно подсаживаются на его идеалы самые благородные из нашего общества. Наглядные примеры можно найти в русской классической литературе – их там множество почти в любом романе.

«Сверх-Я» создает для нас хорошее и плохое, благое и грешное. В зависимости от мировоззрения, «Сверх-Я» может окрашивать себя в образы божественного и возвышенного, а «Оно» облачать в покровы демонического и невежественного. В этом ракурсе вся тьма внешнего мира – лишь проекция нашего собственного подавленного животного начала.

«Я» (Эго) в этой связке мечется в поиске примиряющего компромисса между «Оно» и «Сверх-Я». «Я» планирует и откладывает, блюдет правила и ритуалы, маскируя животные желания благочестивой маской. То есть мы боремся за честь, подавляем, маскируем или же воплощаем первобытные повадки «Оно» в пристойном, удобоваримом виде, чтобы словить бонусов от «Сверх-Я» (Суперэго).

Тьма и свет

Исходя из теоретической картины мира Фрейда, наше духовное и творческое начало – словно фальшивый искусственный нарост на базе беспросветного животного невежества. Здесь человек изначально порочен, и вынужден совершать огромные усилия, чтобы превозмочь собственный внутренний мрак.

Такая картина реальности многих отталкивает. И я не утверждаю, будто в жизни все обстоит именно так. Это лишь один из углов восприятия. С таким же успехом можно сказать, что в основе психики – вовсе не фрейдовская животная тьма и невежество, а развитие и свет. Ведь мы, вопреки всему, не только агрессивны и похотливы, но еще и любознательны и гуманны.

Именно такой противовес классическому психоанализу составила гуманистическая психология, основанная на взглядах Карла Роджерса и Абрахама Маслоу. В этой картине мира под покровом всех страхов и комплексов таится истинное ядро личности – безусловное позитивное начало, семя с огромным потенциалом для роста.

И подход к личности соответствующий: не нужно себя побеждать и переделывать под мерки общественных стереотипов. К себе, напротив, необходимо чутко прислушиваться и смело раскрывать то, что есть. Тогда изначальное позитивное «семя» спонтанно прорастет и раскроется естественным, гармоничным образом.

Истина, видимо, как всегда, где-то посередине.

По моим наблюдениям в нашем бессознательном действительно содержится неизмеримый потенциал – и запредельно красивое, возвышенное, и наводящее ужас, необузданное, дикое, животное.

Здесь хотел бы напомнить, что теоретические карты не стоит путать с реальной «местностью». Они подобны меню, которое можно разглядывать вечно, так и не утолив голода.

В структурной теории Фрейдом в качестве следующей, третьей инстанции личности, было введено Суперэго. Выбранный им термин отражает тот факт, что здесь речь идет о чем-то отдельном от Эго, о «ступени Эго» (ПСС XIII, 1921, с. 145).

«Мы видим, как одна часть Эго противостоит другой, ее критичес­ки оценивает, и в то же время пользуется ею как объектом» (ПСС X, 1916, с. 433).

Прежде чем термин «Суперэго» появился в психоанализе и был определен, частичные аспекты этой структуры (в частности, запрещающий аспект, кото­рый содержится в цензуре сновидений и противодействует импульсивным же­ланиям) уже были отмечены в клинике и теоретически проанализированы.

Частные аспекты Суперэго вырисовываются также в допущении, сформу­лированном для объяснения меланхолии: потерянный объект восстанавливает­ся в Эго, таким образом замещение объекта заменяется идентификацией - ме­ханизмом, который позже был привлечен для описания развития Суперэго (ПСС Х, 1916, с. 435).

Психическая структура, которую Фрейд в структурной теории обозначает как Суперэго, была впервые представлена в 1914 году (ПСС X, 1914, с. 137) под названием «идеальное Эго» и «совесть». Идеальное Эго - идеальный об­раз собственной личности; ему служит и нарциссизм, «который в детстве ис­пользовало реальное Эго». Это идеальное образование Фрейд считает услови­ем вытеснения. Он пишет:

«Не следует удивляться тому, что мы должны были найти особую психическую структуру, задача которой - следить за сохранением нарциссического удовлетворения в идеальном Эго; с этой позиции актуальное Эго непрерывно наблюдает и ощущает отсутствие идеа­ла. Если такая структура существует, то мы ее не обнаружим; мы можем только признать ее как таковую и заявить, что выполняет эту функцию то, что мы называем нашей совестью» (ПСС X, 1914, с. 162).

О возникновении этих структур говорится так:

«Толчком к образованию Эго-идеала, в качестве его стража устанав­ливается совесть, которая определена критическим влиянием роди­телей, осуществляемым посредством голоса; с ним в течение долго­го времени связывались воспитатели, учителя и - как необозримое и не поддающееся определению скопление - все другие люди из ок­ружения» (ПСС X, 1914, с. 163).

В 1923 году в «Эго и Ид» Фрейд представляет свой новый взгляд на психи­ческий аппарат. Он видит в совести, в самонаблюдении или самооценке и в идеальном образовании функции структуры, обозначаемой теперь как Суперэ­го. С этого момента Эго-идеал и Суперэго используются как синонимы. Оба понятия обеспечивают как содержательный момент (требования и запреты), так и аспект совести и критического самонаблюдения. Собственными словами Фрейда нововведенная структура в отношении своего содержания и задач представлена следующим образом:

«Эго-идеал обладает... сильнейшей связью с филогенетическим приобретением, архаическим наследством, индивидуальным. Что в индивидуальной психической жизни относилось к наиболее глубо­кому, становится с помощью создания идеала самым возвышенным в человеческой душе в смысле наших оценок... Легко показать, что Эго-идеал удовлетворяет всем тем требованиям, которые предъяв­ляются более высокой сущности в человеке... Оценка собственной недостаточности при сравнении Эго с его идеалом выявляет смирен-

ное религиозное ощущение. В ходе дальнейшего развития учителя и авторитеты продолжают роль отца, требования и запреты которо­го остались в идеальном Эго мощными и теперь исполняют функ­цию моральной цензуры, выступая как совесть. Напряжение меж­ду требованиями совести и достижениями Эго ощущается как чув­ство вины. Социальные чувства покоятся на идентификациях с дру­гими на основании схожего идеального Эго» (ПСС XIII, 1923, с. 265).

На первых порах Фрейд понимал развитие Эго-идеала в связи с возникно­вением нарциссизма (приобретение заново потерянного полного инфантиль­ного Эго в образе Эго-идеала) как преэдипальное образование, впоследствии он представлял его развитие как результат чрезмерного давления конфликта, возникающего в эдиповой фазе.

Что именно происходит при участии эдипальных страданий; как формиру­ется Суперэго?

С точки зрения Фрейда (ПСС XIII, 1923, с. 256), речь идет об идентифи­кациях, которыми сменяются замещения объектов Ид. Замещения объектов, протекающие по этому образцу, вносят значительный вклад в образование Эго: они образуют его характер; другими словами, создание объекта в Эго означает изменение Эго. Такие идентификации или интроекции соответству­ют регрессии как механизму оральной фазы (поглощенность), которая делает возможным отказ от объекта. Фрейд предполагает, что идентификация явля­ется условием того, что Ид овладевает Эго; она означает также, что Эго та­ким образом через схожесть с объектом предлагает Ид любить себя. Проис­ходящая при этом десексуализция означает замещение объекта в нарцисси­ческом либидо.

Идентификации такого рода оказывают стойкий эффект, особенно в раннем возрасте. Они в определенной степени ведут к образованию Эго-идеала или Су­перэго. Фрейд исходит из того, что дети очень рано, еще до замещения объектов, идентифицируют себя с родителями. Эти первичные идентификации усилива­ются за счет следующих в первый сексуальный период выборов объекта.

Суперэго, по мнению Фрейда, следовало понимать как результат взаимо­действия двойственных биологических факторов: долго сохраняющейся детс­кой зависимости и эдипова комплекса с двувременным основанием развития сексуальной жизни в эдиповой фазе и в период генитального созревания в пу­бертате. Эго-идеал или Суперэго выступает как показатель отношения к роди­телям. Сначала, в детстве, ребенок восхищается ими или боится их, затем он «встраивает» их в образ себя. Эго-идеал, с точки зрения Фрейда, в этом отно­шении является наследством эдипова комплекса, он является «выражением мощнейших возбуждений и важнейших либидозных судеб Ид» (ПСС XIII, 1923, с. 264). Эго, тем самым, овладевает эдиповым комплексом и одновременно, через идентификацию, с выбранным Ид объектом подчиняется ему.

В то время как Эго, по существу, является представителем внешнего мира, реальности, в противоположность ему Суперэго выступает как представитель внутреннего мира. Конфликты между Эго и идеалом будут отражать противо­стояния между реальным и психическим, внешним и внутренним мирами.

В ходе дальнейшего развития воспринимаемые как авторитеты люди пере­нимают роли, отведенные в Эго родителям; их требования и запреты остаются значимыми для Эго. Теперь они в качестве совести выполняют функцию мо­ральной цензуры.

«В качестве наиболее общего результата сексуальной фазы, на кото­рой царит эдипов комплекс, можно принять низвержение в Эго, ко­торое состоит в установлении обеих так или иначе связанных между собой идентификаций. Это Эго-изменение сохраняет свое особое мес­то, оно выступает против другого содержания Эго - Эго-идеала или Суперэго. Но Суперэго - это не только просто остаток первого выбора объекта Ид, оно также представляет собой энергетическое реактив­ное формирование против последнего. Его отношение к Эго не исчер­пывается напоминанием «ты должен быть таким (как отец)»; Ид пред­полагает и запрет: «таким (как отец) ты быть не можешь, не можешь делать всего того, что он делает» (ПСС XIII, 1923, с. 262).

Из этого нового напряжения между эдиповыми требованиями (ты должен быть таким, как отец) и эдиповым запретом (ты не можешь быть таким, как отец) развивается переживание вины в связи с наказанием (кастрацией). В этом контексте Фрейд определяет напряжение между требованиями совести и ре­зультатами действий Эго как чувство вины.

Впоследствии многие авторы занимались проблематикой Эго-идеала и Суперэго. Особое внимание уделялось установлениям временных связей и ус­ловиям их возникновения (A. Freud, 1926; Jacobson, 1937,1964; M. Klein, 1933). Интерес привлекала и проблема предшественников Суперэго на преэдиповой фазе («Идентификации по типу Суперэго» A. Peich 1954; «Исходные формы Суперэго» Spitz, 1950, 1957а, 1957b, 1960; «модель сфинктера» Ferenczi, 1925, «Доавтономия схемы Суперэго» Hartmann und Loewenstein, 1962; Sandler, 1964/ 65); догенитальные предпосылки Эго-идеала (Jacobson, 1964), проблема пос­леэдипова развития Суперэго (Jacobson, 1964) и, наконец, отношения между Эго-идеалом и Суперэго (Chasseguet-Smirgel, 1987; Hartmann und Loewenstein, l962; Lampl-De Groot, 1947, 1963; Sandler, 1964/65).

В диагностике и терапии доэдиповых и структурных психопатологий всегда наблюдаются определенные предшествующие формы Суперэго, которые, меж­ду тем, следует относить к признакам этих заболеваний. Их стойкость показыва­ет, что обучение деперсонализированного автономного Суперэго невозможно.

К этим ранним предшественникам Суперэго, как показывает изучение струк­турных нарушений, возникших из ранних интроекций, относятся нетерпимые, деструктивно-ужасные носители наказаний. Предположительно относящиеся

к этому бессознательные страхи наказаний также играют роль и при клиничес­ких феноменах уже описанных Фрейдом (ПСС XIII, 1923, с. 278) негативных терапевтических реакций. Эти ранние интроекции не отделяются от самости; напротив, они встраиваются в самость и проявляют тут свое деструктивное действие. Это действие находит свое отражение в садистски-деструктивных фантазиях о наказании; в тенденциях к наказанию, которые изначально направ­ляются против самости, на соответствующие идентификации со злым интро­ектом, вовне, против объекта. Это обращение к объекту связано, как правило, с аффектами злобы (язвительность, гнев, злоба, вражда) и мотивационно - с воз­мездием, реваншем и местью. Характерным для длительных фантазий пресле­дования наказанием и реванша, даже если они направлены против самости или против объекта, является элемент враждебности.

Еще один предшественник образования Суперэго, который нередко встре­чается у психосоматических больных, характеризуется предавтономной ими­тацией норм. Здесь имеется в виду нормативная ориентировка только на хоро­шие, то есть идеализированные объекты (на внутренние объекты и на их про­екции и экстернализации), нормы которых перенимаются, то есть имитируют­ся, без какой-либо критики; при этом остаются дефицитарными функции оцен­ки других и самооценки. До тех пор пока переживаемое определяют только эти хорошие или идеализированные объекты, фиксированная на них нормативная

ориентировка не ставится под вопрос.

Наконец, Анна Фрейд (A. Freud, 1936) описала в механизме защиты, oбo­значенном ею как идентификация с агрессором, еще одну предпосылку эдипо­ва образования Суперэго. При этом внушающая страх собственная вина, и на­казание с помощью проекции переносятся на внешние объекты; одновременно следует идентификация с наказывающей инстанцией. Ференчи (Ferenczi, 1932) описал вариант этого механизма, при котором вина остается в самости и в то же время имеет место идентификация с наказывающей стороной; результатом является ненависть к себе и самообесценивание, а также связанное с мазохис­тским удовольствием от боли самонаказание (нанесение себе вреда). Этот ме­ханизм можно наблюдать не только в связи с психопатологией, но зачастую и в нормальном человеческом поведении; в этом случае нередко проявляются фе­номены, которые обозначаются как поиск «козла отпущения». Если образова­ние Суперэго останавливается на этой предступени, то дефицитарной остается функция самооценки, вследствие чего формируется преувеличенное самодо­вольство и предвзятость по отношению к себе (см. Sandler mit Freud, 1989).

В 1938 г Фрейд («Очерк психоанализа») еще раз определил функцию эди­пова Суперэго следующим образом:

«Мучения угрызениями совести в точности соответствуют страху ребенка потерять любовь к себе, которая заменяет ему моральную оценку. С другой стороны, если Эго успешно противостояло иску-

шению сделать что-то, что было бы предосудительным для Суперэ­го, оно чувствует себя утвержденным в этом чувстве собственного достоинства и укрепленным в своей гордости, как если бы оно сде­лало ценное приобретение. Подобным образом Суперэго продолжает играть для Эго роль внешнего мира, хотя на самом деле оно уже стало частью внутреннего мира. Суперэго отражает влияние дет­ства, ухода за ребенком, воспитания и зависимости от родителей, на все дальнейшие периоды жизни индивидуума. Таким образом проявляются не только личностные особенности родителей, но так­же и все, что определенным образом влияло на них самих: склонно­сти и требования социального окружения, в котором они живут, склонности и специфика рода, из которого они происходят» (ПСС XVII, 1938, с. 137).

Введение структуры Суперэго в связи с тройственной моделью или систе­мой имеет большую объяснительную ценность при обсуждении свойственной человеку конфликтности. Оно объясняет возникновение внутренних (душев­ных) конфликтных напряжений, в которых Эго конфронтирует с надежно инте­риоризированным внешним миром. При этом внешний мир переводится уже прежде всего через Эго и его либидозные замещения во внутренний мир.

В дальнейшем речь идет не только об онтогенетическом приобретении внут­реннего мира (Суперэго), но также и о филогенетических заданностях из пере­живаний предшествующих поколений. С развитием подобной структуры и воз­никновением способности к образованию конфликтов и компромиссов стано­вятся возможными те формы компромиссов, которые в клинике обозначаются как неврозы. Через противостояние Эго с эдиповым Суперэго и Ид возникают мощные пусковые стимулы для дифференцирования функций, особенно функ­ции посредничества при образовании компромиссов в этом треугольнике на­пряжения.

В связи с Суперэго проявляются также такие аффекты рефлексии как вина, стыд, гордость и депрессия. Возможность переживать чувство вины в описан­ной Фрейдом форме (напряжение между требованиями Суперэго и достиже­ниями Эго) лежит в основе одной из важнейших движущих сил человеческого поведения. Детское переживание чувства вины, которое возникает в эдиповых заблуждениях и смятении, является следствием возникших на этой фазе инте­риоризированных угроз. Преодолеть связанный с этим страх можно либо с помощью отказа, либо через вытеснение. Но вытеснение означает изгнание в собственный внутренний мир; оно динамично, нестабильно. В связи с аспек­том защиты оно означает следующее: таким я не могу быть! Затем пусковым механизмом защиты становится подавление, чему способствует страх вины.

«Яснее всего проявляется существование этой новообразованной организации в том, что из нее происходит новая ситуация страха в детских переживаниях. Страх потери объекта любви или потери

любви в предфаллической, и страх кастрации в фаллической фазах продолжаются новым страхом, но, конечно, не замещаются им: этот новый страх Суперэго дает ребенку возможность быть морально не­зависимым от окружающего мира. Человек приобретает внутрен­ний голос» (Hartmann, Kris und Loewenstein, 1946).

Возможно, в психоаналитической литературе уделяется слишком мало внима­ния тому, что выполнение норм Суперэго означает не только безнаказанность: оно также содержит и аспект одобрения и признания, которые дают толчок чувству согласованности, гордости и пребывания в согласии с самим собой. Наконец, речь идет о том, что через выполнение требований и запретов Суперэго восстанавлива­ется ощущение, что тебя любят (родители), и - наконец-то здоровое чувство, ко­торое в ранние периоды было следствием переживания единства с матерью. Каче­ство переживаний, являющееся результатом удачного стечения событий, обозна­чается Сандлером (Sandler, 1964/65) как эвпатия; она является в меньшей степени либидозной и нарциссической, но представляет собой состояние благополучия, результат удачной защиты от раздражителей, с одной стороны, и подтверждение собственной сущности, с другой. Речь здесь идет в первую очередь об аспекте структуры, обозначаемой как «ступень в Эго», о согласовании собственного пове­дения с теми комплексами представлений, которые (в том случае, если они удов­летворены) ведут к возникновению нарциссического чувства благополучия.

Недостаточное или идущее с нарушениями развитие автономной структу­ры Суперэго отличает те психопатологии, которыми с недавнего времени зани­маются преимущественно психотерапевты. Последствиями этих нарушений яв­ляются: пребывание в нарциссической грандиозности, экстернализация вины при одновременном принятии роли преследуемого наказанием, ориентация на нормы идеализированных объектов (при отказе от моральной автономии), вы­падение или гипертрофия чувства вины и стыда, слабость регулирования в от­ношении инстинктивных потребностей.

Якобсон пишет:

«В целом, Суперэго представляет собой мероприятие безопасности первого порядка, которое защищает самость от опасных внутрен­них раздражителей инстинктов, от опасных внешних раздражите­лей и от нарциссических повреждений» (Jacobson, 1964, с. 144).

Психоаналитическая теория личности

Создал первую теорию личности, основанную на эмпирическом изучении ее динамики, то есть ее изменении в ходе психотерапии.

Учение Фрейда – психоанализ. Это и теория личности и метод психотерапии.

Структура личности в теории Фрейда:

1) Эго (Я)

2) Ид (оно), является врожденным

3) Супер-эго (Сверх Я)

Ид содержит инстинкты, врожденные потребности, врожденную психическую энергию – энергию жизни – либидо.

Ид следует принципу удовольствия, стремясь к немедленному удовлетворению потребностей, разрядке напряжения.

Эго формируется прижизненно, на основе Ид . Эго формируется благодаря фрустрации рождения. Вследствие пониженной температуре внешней среды ребенок начинает ощущать схему тела и отделять себя от среды. Это самый первый шаг в формировании «Я».

Эго стремиться увеличить удовольствия и уменьшить боль посредством реалистического отбора моделей поведения, то есть эго руководствуется принципом реальности.

Эго рационально и преимущественно сознательно (ориентируется на пользу).

Супер -эго содержит ценности, нормы поведения, идеалы и совесть, моральные запреты. Первоначальное Супер -эго формируется благодаря ценностей родителей.

По началу Супер -эго бессознательно, но потом может осознаваться. Развивается в подростковом возрасте.

Ид , Эго и Супер -эго находятся в конфликте между собой.

Желания Ид нередко осуждается моралью Супер -эго (конфликт между желанием и долгом).

Конфликт между Ид и Эго заключается в том, что Эго заставляет Ид откладывать удовлетворение желаний.

Основная функция Эго – это примирение Ид и Супер -эго , то есть примирение желаний и моральных норм.

В раннем детстве властвует Ид . По мере взросления большую власть приобретает Я. Зрелость Эго ведет к частичному осознанию влечений Ид и идеалов Супер -эго .

Энергетический аспект функционирования личности.

Фрейд выделял 2 вида энергии:

1) Либидо – энергия жизни, сексуальная энергия

2) Мортидо – энергия смерти

Развитие личности осуществляется благодаря либидо.

5 стадий динамики либидо, стадии психического сексуального развития :

Психосексуальное развитие – это основа развития личности.

I. Оральная стадия (0-18 месяцев) – либидо фиксирует вокруг рта.

II. Анальная (1,5-3 года) – Либидо фиксирует вокруг ануса, так как контролирует процесс дефекации (первый самоконтроль).

III. Фаллическая (3-6 лет) – другое название эдипова стадия, на этой стадии происходит влечение мальчика/девочки к матери/отцу и ревность к отцу/матери. Эдипова ситуация заканчивается, когда мальчик начинает копировать отца и теряет интерес к женщинам.

IV. Латентная (6-12 лет) – эротический интерес вытесняется, становиться бессознательным. Направляет либидо на развитие школьных навыков, на развитие личности и интеллекта. Фиксация на эротике не благоприятна.

V. Генитальная стадия (12-18 лет) – вновь пробуждается сексуально-эротический интерес и подростки способны устанавливать эротические отношения, основанные не только на физиологическом интересе, но и на основе глубокого чувства.

Фрейд выделял 2 характеристики личностной зрелости :

1) Способность плодотворно трудиться

2) Способность любить другого, ради него самого, а не ради своих проекций.

Теория психологических защит личности

Разработана З. Фрейдом и дополнена его дочерью Анной Фрейд.

Защитные механизмы – это бессознательные психологические стратегии, искажающие реальность для снижения тревоги и сохранения целостности личности. Выполняет защитную функцию, от психологических травм. Описано около 20 психических защит.

Основные 10 защит :

1) Отрицание – избирательное внимание, исключение из восприятия аспектов таящих угрозу.

2) Регрессия – возврат к более примитивным формам поведения и мышления.

3) Вытеснение – устранение из сознания неприемлемых влечений и переживаний.

4) Проекция – приписывание другим собственных вытесненных мотивов, переживаний и черт характера.

5) Идентификация – бессознательное уподобление угрожающему объекту.

6) Рационализация – рациональные объяснения своих желаний и действий как морально приемлемых, хотя они являются морально неприемлемыми или нерациональными, глупыми.

7) Реактивноеобразование – это изменение поведения к объекту на прямо противоположное (например, щедрость защита от скупости, аккуратность от неряшливости).

8) Изоляция – это блокирование отрицательных эмоций при сохранении памяти на события.

9) Смещение – а) объект чувств смещается (когда злость переносится с одного человека на другого), б) смещение чувства к объекту (объект прежний, чувство меняется).

10) Сублимация – преобразование сексуальной и агрессивной энергии в социально приемлемые формы активности (например, в творчество, спорт, уборку). Наиболее продуктивный вид защиты.

Обычно бессознательная стратегия защиты является препятствием для личностного роста.

Альтернативой психологическим защитам являются копинг-стратегии (это сознательные стратегии совпадения с фрустрацией, трудностями).

Теорию копинга разработал Лазарус . Делятся на:

1) Адаптивные

2) Дезадаптивные

Виды :

1) Поведенческий (например, просьба о помощи, обращение к религии, ритуалы).

2) Эмоциональный (например, эмоциональная разрядка, уверенность в благоприятном итоге).

3) Когнитивный (например, проблемный анализ: глубокое осознание собственной ценности как личности)